Где в жизни «щасте»?

Глава 1

Проводив родителей в далёкое зарубежье, я чувствую внезапно навалившуюся тишину. Квартира словно сиротеет без их привычного шума и суеты. Становится грустно. Вообще последняя неделя выдалась напряжной. И я уже не знаю, каких моментов было больше – хороших или плохих.

А ещё меня очень огорчил проигрыш Темура, о котором он сообщил мне сразу по окончании соревнований. Это не было провальным крахом. Тим занял третье место, но для него это удар ниже пояса. Я-то уже знаю его амбиции, и сейчас самое подходящее время для нас объединиться в своих горестных чувствах, пережить неудачи и сделать шаг к нашим победам.

После тренировки я сажусь в машину к Темуру.

– Ну что? Традиционно за кофе? – его голос звучит наигранно бодро.

– Давай, – улыбаюсь я, ощущая, что мы оба делаем вид, что всё в порядке.

Но я вижу усталость в его глазах и едва заметную тень разочарования, скользящую по его лицу. Он старается держаться и не показывать, как сильно его задел этот проигрыш. И я ценю его попытку быть сильным.

На заправке мы готовим себе кофе, и после едем к Тиму. Первые минуты мы молчим, каждый погружён в свои мысли. Мы пьём наш кофе, и в салоне становится уютнее, атмосфера как будто между нами немного разряжается. Я размышляю о том, что больше не нужно отчитываться перед мамой, достаточно скинуть Игорю смс, чтобы меня сегодня не ждал. О чём думает Темур, пока остаётся для меня тайной.

В его квартире я уже чувствую себя намного увереннее, и даже планирую передвинуть кое-что из мебели.

Сидим за ужином, и на фоне бубнит телевизор. Там идёт какой-то фильм.

– Знаешь, – он прячет свой взгляд, словно стыдится своего поражения, – это странное чувство. Вроде бы третье место – это неплохо. Многие спортсмены мечтают об этом. Но я… я ведь мог лучше.

Как же знакомо мне это чувство, когда ты отдаёшь всего себя ради чего-то, а результат оказывается не таким, как ты ожидал. Это всегда больно. Я прекрасно помню свои собственные неудачи, когда после долгих усилий что-то идёт не по плану. Это оставляет неприятный осадок.

– Понимаю тебя, – вздыхаю сочувственно и кладу свою руку на его. – Третье место – это тоже круто. Но если ты чувствуешь, что мог больше, это значит, что у тебя есть потенциал для дальнейшего роста.

– Это не конец света. Это просто ещё один урок. Значит, в следующий раз я буду более внимательным к сопернику, чтобы не пропустить удар. Ладно, хватит об этом, – Тим резко бьёт ладонью по столу, и я подпрыгиваю на стуле от неожиданности.

Его резкость застаёт меня врасплох. Я не знаю, как реагировать на эту внезапную вспышку злости, поэтому инстинктивно поджимаю губы, стараясь не провоцировать его ещё больше. Тема закрыта. Он поднимается из-за стола, хватает пульт от телевизора и жмёт на кнопку «офф», обрывая какой-то весёлый рекламный ролик на полуслове. Не говоря ничего, разворачивается и уходит в комнату, оставляя меня в полном недоумении.

Вздыхаю и начинаю собирать со стола грязные чашки. Молча отношу посуду к раковине и открываю кран. Горячая вода обжигает руки, но это помогает немного отвлечься от неприятных мыслей.

Закончив с посудой, я тихонько захожу в спальню. Тим лежит на своей половине кровати, отвернувшись к стене, и что-то листает в телефоне. Между нами – ощутимая пропасть, холодная и неуютная. Я ложусь на свою сторону, стараясь не шуметь. Сегодня каждый погружён в свою собственную, отдельную вселенную.

Утро не приносит облегчения. Просыпаемся почти одновременно, но не обмениваемся ни взглядом, ни словом. Завтрак проходит в тягостном молчании, каждый занят своей тарелкой.

– Буду поздно, – бросает Тим, вставая из-за стола.

Его голос звучит отстранённо, безжизненно. Он не смотрит на меня, берёт ключи и выходит из квартиры, оставляя меня наедине с гнетущим чувством вины и непонимания. Что произошло? Неужели его так бомбит от неудач? Или между нами возникло что-то ещё, о чём я даже не подозреваю? Весь день меня не покидает это тревожное ощущение, словно надвигается какая-то буря.

Хожу из угла в угол, как запертая в клетке тигрица, и слишком пристально изучаю каждую деталь в его комнате: фотографии на полке, журналы на столе, даже пятнышко на скатерти. Я ищу следы присутствия другой женщины, словно детектив, пытающийся распутать сложное дело. Но, к моему облегчению, ничего подозрительного не нахожу. Всё выглядит чисто и аккуратно, по-мужски сдержанно.

Немного отвлекают соцсети. Полина выставляет новые фотки. Я невольно вспоминаю нашу с ней прогулку, и как она резко подорвалась домой, чтобы приготовить своему Илье ужин… Прекрасная идея. Меня осеняет мудрая мысль. Я должна встретить Тима по-домашнему.

Изучаю содержимое холодильника, но, к сожалению, повар из меня никудышний. Я даже не знаю, что можно приготовить из тех ингредиентов, что ждут своего часа на полках холодильника. А вдруг их нельзя трогать, потому что Тим специально купил это для своих национальных блюд? Но есть колбаса, яйца, молоко, кефир, овощи. Открываю каждую дверцу кухонного гарнитура, пока не натыкаюсь на ящик с картошкой. Единственно, что приходит в голову – это пожарить картошечку. Такое, мне кажется, любят все. По крайней мере, я ещё не встречала человека, который отказался бы от этой вкуснятины.

«Привет! Во сколько тебя ждать?» – осмеливаюсь задать вопрос хозяину квартиры.

«Примерно через час», – приходит ответ.

Вот и чудненько! Надеваю фартук и приступаю к делу. Достаю из ящика несколько крупных картофелин, беру нож и начинаю сосредоточенно счищать кожуру. Картошка выскальзывает из рук, нож кажется неудобным, но я упорно продолжаю. Очищенные клубни промываю под струёй воды и принимаюсь за нарезку. Кубики получаются разной величины и формы – где-то потолще, где-то совсем тонкие ломтики. Ну и ладно, главное, чтобы прожарились.

Разогреваю на плите сковороду, наливаю растительное масло и выкладываю нарезанную картошку. Масло шипит и брызжет, наполняя кухню аппетитным ароматом жареной картошки. Я стою у плиты, помешивая картофель лопаткой, наблюдая, как он постепенно покрывается золотистой корочкой. Запах становится всё сильнее, и мой собственный аппетит начинает разгораться. Моё настроение тоже улучшается.

Слышу, как открывается входная дверь. Выключаю газ, оставляя картофель томиться под крышкой на сковородке, и выхожу навстречу Темуру.

– Привет! Как прошёл день? – начинаю разговор.

– Нормально, – Тим хмурится, и я чувствую, что он по-прежнему не в духе.

– Ты сегодня так поздно… Много дел было? – стараюсь проявить участие.

– Лучше не напоминай. Инвесторы… Ай, забей! – нервно морщится Тим, скидывая обувь.

Отворачиваюсь и ухожу на кухню, втягиваю щёки и закатываю глаза. Лучше бы я не раскрывала свой рот.

Выкладываю картошечку на тарелки и посыпаю мелко нарезанным укропом. Выглядит довольно аппетитно. Как раз в этот момент открывается дверь, входит Тим и садится за стол. Я ставлю перед ним горячее блюдо.

Его взгляд сразу же падает на тарелку с едой. Он замирает, смотрит на неё несколько секунд, и его лицо становится непроницаемым. Наступает какая-то зловещая пауза, которая мне кажется слишком долгой.

– А почему картошка не ровно порезана? – неожиданно произносит он, в его ровном голосе звучит холодное раздражение. – Я что – свинья, это есть?

До меня не сразу доходит смысл сказанного. Постепенно слова обретают суть, но только я отказываюсь в это верить. Может я ослышалась? У меня со слухом проблемы? Или это вообще глюк какой-то? Что за жесть сейчас была? Это просто капец! Заявить такое! Да он просто охренел! Я что – механизм по идеальной нарезке овощей? Моё лицо вытягивается, рот открывается от растерянности, и я уже представляю, как отваливается моя челюсть и с каким грохотом она сейчас ударится о пол. Тим сверлит меня взглядом, будто ждёт ответа на своё гнусное заявление. Он что, совсем кукухой поехал?

Или это всё же шутка такая? Нет! И точно не прикол. Даже для прикола это максимально мерзко. Внутри меня что-то обрывается. Вся та теплота, с которой я готовила, вся надежда на уютный вечер, вмиг превращаются в ледяную глыбу.

Без единого слова я беру его тарелку с этой злополучной картошкой и несу к мусорному ведру. Содержимое с глухим стуком падает на остатки очистков. Затем беру свою тарелку и повторяю свой жест. Аппетит пропал напрочь. Тарелки летят в раковину. И мыть я их не собираюсь.

Чувствую, как дрожат мои руки. Молча вытираю их кухонным полотенцем, словно пытаясь стереть с них это унижение. Срываю с себя фартук и небрежно бросаю на спинку стула. Больше не могу здесь находиться. Эта кухня, ещё минуту назад наполненная ароматом жареной картошки и укропа, теперь кажется мне помойкой. Безмолвно разворачиваюсь и иду в комнату, оставляя Тима одного за столом, с его «ровно» нарезанными ожиданиями. Что будет дальше, я не знаю, но одно я понимаю точно – прежней меня больше нет.

Слышу, как на кухне журчит вода. Потом закипает чайник. Темур что-то готовит, но я даже не хочу знать что.

– Иди ужинать, – его приказной тон меня вымораживает напрочь.

«Я что – собака, чтобы выполнять команды?!» – кричу мысленно и не двигаюсь с места, тупо забираясь под одеяло.

Какое-то время Тим ещё шуршит на кухне, а потом возвращается в комнату.

– Завтра едешь со мной в кемпинг? – его этот сухой вопрос просто в пустоту улетает, игнорю в ноль.

Меня душат слёзы. Они текут на подушку ручьями, но я упорно делаю вид, что уже сплю.

Не помню, как мне удалось уснуть, но утром мои глаза не открываются, они склеились от засохших вчерашних слёз. Рядом нет никого. Прислушиваюсь. В квартире тишина. Беру телефон и смотрю на время. Десять часов утра. В нашем девчачьем чате тоже пусто. Так рано вряд ли кто-то появится.

«У кого утро доброе, го ко мне в комменты!» – пишу в чате первая.

Откладываю телефон, встаю с кровати и отправляюсь на разведку по квартире. В коридоре на полочке, также, как и всегда, лежит запасной комплект ключей. Значит, Тим не стал меня будить и уехал один на свою тусу. Не разбудил, не предупредил, ничего не сказал и даже смс не скинул. Ну-ну!

После вчерашнего ужина в желудке сплошная горечь, а вся квартира выглядит серым каменным заточением. В голову приходит одна мысль – бежать! Быстро собираю свои вещи, которые уже успели сюда перекочевать. Благо, их не много. Застёгиваю молнию на рюкзаке и выхожу на лестничную клетку. Закрываю дверь на замок, а связку ключей… Я осматриваюсь вокруг. Даже нет коврика, под которым, как я где-то слышала, кто-то оставляет ключи. Спускаюсь вниз и подхожу к почтовым ящикам. Отверстие настолько узкое, что я не могу пропихнуть внутрь несуразный объёмный брелок. Ок, ключи беру с собой.

Еду в автобусе и залипаю в телефоне. Подруги потихоньку просыпаются, и наш чат оживает. Сейчас мне просто необходимо кому-то выговориться. Такого трэша нарочно не придумаешь. Описываю ситуэйшн во всех подробностях. В ответ ловлю большеглазых смайлов и массу нецензурных высказываний в адрес моего парня. Наверно, правильнее добавить – «бывшего». До сих пор не укладывается в голове, как можно было отморозить такое.

Дома ощущаю себя в полной безопасности, как младенец в люльке. Здесь всё знакомое и родное. Брату ничего не рассказываю. Ему незачем знать подробности моей личной жизни. А вот своей Машке я готова излить душу самым сокровенным образом. Набираю её номер, и она тут же отвечает своим бодрым голосом.

– Приветик, Леркинс! Как ты там? Прочла чат и ох@ела! – тараторит она, как всегда.

– Да пипец просто… – возмущаюсь я, чувствуя, как злость меня накрывает с головой.

– Давай, го ко мне! По пути захвати наши лайтовые любименькие. Ты теперь большая, тебе продадут! – подкалывает меня Машенция, и я улыбаюсь, вспоминая, как проходила тест на совершеннолетие. – Посидим у меня во дворе на улице. Подробно всё расскажешь!

Мне нравится эта идея. У Машки всегда классно. Пусть дом и не хайтек, зато своя атмосфера. А лужайка перед домом вообще топчик. В любую погоду можно чилить под навесом и потягивать коктейли. Надеваю джинсы, чтобы вечером не сожрали комары, кидаю в рюкзак толстовку и лечу… сначала в магаз за кое-чем… и потом уже к Машуле.

– Вот реально, Маш! Этот кретин… Ты представляешь, докопался до того, что картошка, видите ли, неровно порезана! Сказал, что он не свинья, чтобы такое есть! Я просто выпала в осадок!

– Охренеть! – выдыхает Машка. – Да он вообще берега попутал! Я сначала думала, что он сигма, но потом мне стало казаться из твоих рассказов, что он какой-то зануда ненормальный. А ты все: «Он просто такой внимательный!» Ну и где теперь его внимательность? В мусорном ведре вместе с твоей картошкой?

– Ага, именно там, – с горечью усмехаюсь я. – Я не выдержала, собрала вещи и свалила. Чувствую себя оплеванной.

– И правильно сделала! Нечего всяким козлам нервы тебе трепать.

Алкоголь начинает приятно расслаблять. После пары коктейлей мир вокруг становится ярче и веселее, и постепенно вся эта фигня с Тимом отходит на второй план. Болтаем обо всем на свете, смеёмся над тупыми шутками и потихоньку забываем про этого идиота с его идеальной нарезкой. В колонке гремит какая-то бодрая музыка, воздух пахнет скошенной травой и чем-то сладко-алкогольным. Мы подскакиваем и, как ненормальные, отрываемся в танцах. А потом, запыхавшиеся, валяемся на подушках, потягиваем наши напитки и залипаем на звёзды, которые начинают появляться на темнеющем небе.

– Знаешь, Лер, – вдруг говорит Машка, задумчиво глядя вверх. – А может, всё это и к лучшему? Представляешь, какая душнила была бы с тобой рядом? Ты такая классная, весёлая, а он… ну ты сама знаешь.

– Наверное, ты права, – вздыхаю я, чувствуя, как внутри поднимается какая-то странная смесь облегчения и грусти. – Просто обидно как-то. Столько времени…

– Да забей! – машет рукой Машка. – Время – это такое дело. Главное – что сейчас. А сейчас у нас отличный вечер, вкусные коктейли и никаких мудаков рядом. За это и выпьем!

Мы чокаемся стаканами, и я делаю большой глоток. Машка права. Сегодняшний вечер – это начало чего-то нового. И этот новый этап точно будет лучше, чем криво нарезанная картошка в компании придурка.

– Блин, Леркинс! А может нам в клуб рвануть? – спонтанное Машкино предложение меня озадачивает. – Затусили бы. А то ведь так и не были не разу. Пора начинать! Тебе вообще развеяться не помешает!

– Чё? Прям щас? – таращусь на подругу.

– Хорошо бы прям щас. Мы уже с тобой такие заведённые, – мечтает Маша.

– Ну нет, – отрицательно мотаю головой. – Для клуба надо подготовиться. Да и бабки нужны. А у меня голяк.

– У меня тоже бабки на подсосе, – она с сожалением поджимает губы. – Ну ничего! – тут же радостно восклицает подруга. – И на нашем повороте перевернётся камаз с пряниками!

Возвращаюсь домой. На улице кромешная тьма. Иду вдоль дома и вижу, что около моего подъезда топчутся две тёмные фигуры. Замедляю шаг и вглядываюсь… А! Ну, конечно, родимые мои соседи сверху – Полина со своим бойфрендом- недоумком. Двигаюсь смелее. Полина оглядывается на шорох моих шагов.

– О! Лера! Привет! – она бросается мне на шею с жаркими объятиями, как будто мы с ней сто лет знакомы.

– Привет! – отвечаю я, бросая короткий брезгливый взгляд на парня, но стараясь, чтоб он этого не заметил.

– Вот, знакомьтесь! – берёт меня за руку Полина. – Это Илья. А это Лера.

Парень странно кивает, напоминая упрямого бычка, кривит рот в подобие улыбки и медленно произносит:

– Почти знакомы.

Понимаю, что он меня узнал. Ну и пофиг! Искоса разглядываю соседа и в очередной раз убеждаюсь, что он ниже меня ростом, но его лицо мне явно напоминает какого-то актёра. Не могу не признать факта, что всё же он симпатичный парень, хоть и придурок.

– Классно! – щебечет Полинка. – А мы на кармит собрались. Сейчас за нами Даня приедет. А давай с нами!

Кармит? Я подозрительно щурюсь, лихорадочно соображая, чтобы это могло значить. Что за дичь? Звучит как название какой-то стрёмной компьютерной игры.

– Илюш, – девушка мурлычет, обращаясь к своему бойфренду, – Даня же сказал, что один приедет? – она умилённо заглядывает парню в глаза. – Значит, место в машине есть?

– Хз, вроде один, – мямлит Илья. – Ты же знаешь Даника, кого угодно может зацепить по дороге. Подъедет, тогда будет ясно.

– А чё за кармит? – должна же я иметь хоть малейшее представление, куда меня приглашают.

– Ой, это круто! – визжит Полинка, снова хватая меня за руку. – Там тачки всякие на стиле, тюнинг, музончик… Ну, «кар» – это по-английски «машина», а «мит» – это встреча. Ну, типа, встреча машин. Короче, го, сама заценишь! Не пожалеешь, отвечаю!

«А почему бы и нет! – подсказывает моё сознание, всё ещё слегка задурманенное алкоголем. – Я теперь свободная девушка. Тим укатил с дружками, а я чем хуже? Машка как раз говорила там что-то про развеяться».

– Ладно, уговорила, – улыбаюсь я. –Только я быстренько домой слетаю, накину что-то потеплее.

Дома бросаю рюкзак и хватаю из коридорного шкафа куртку.

– Я на кармит, – кричу брату. – Не знаю, когда буду.

Выбегаю из квартиры.

– Эй, ты только будь на связи! – требовательно орёт он мне вслед.

Выхожу к подъезду. Эти двое всё ещё тут.

– Ну скоро там твой Даня приедет? – капризно спрашивает Полина, прижимаясь к Илье.

– Да, вон, видишь фары? – он обнимает девушку и показывает туда, где из-за поворота выезжает машина. – Кажись, его тачка.

Напротив нас тормозит БМВ. Ну, конечно! Разве существуют другие марки машин у современных крутых парней? Цвет тёмный, но какой именно я пока разобрать не могу. Илья с Полиной направляются к бэхе, а я неуверенно плетусь позади них. Ведь ещё не факт, что в машине есть свободные места.

Илья открывает переднюю дверь и плюхается на пассажирское сиденье. Он о чём-то переговаривается с водителем, а Полинка, облокотившись на дверь, внимательно слушает.

– Всё нормуль! Погнали! – машет мне рукой Полина, приглашая в салон.

Мы устраиваемся сзади, и, как только я захлопываю дверь, тачка рвёт с места с дикой пробуксовкой.

– Даня, – девушка нетерпеливо теребит водителя за плечо. – Если что, это Лера!

Парень за рулём лишь вполоборота поворачивает голову в мою сторону и символично кивает, типа «Окей».

– А это Даня. Данила, – поправляет она сама себя и постоянно елозит на сидении. – Он вообще-то шарит в тачках не по-детски!

Данила снова кивает, но уже с каким-то подобием ухмылки. Видно, ему льстит такая реклама. Я же просто сижу и офигеваю от этой скорости и напора. Только что не знала, куда податься, а теперь несусь куда-то в ночи на бешеной БМВ с какими-то незнакомыми мне чуваками. Вот это поворот!

– Ну чё, Лера, как тебе заезд? – оборачивается ко мне Полинка, сияя как начищенный самовар. – Круто же, да?

– Ну да… – выдавливаю я, пытаясь скрыть лёгкий мандраж.

– Главное, чтоб погода не подвела. А то весь кайф обломает, – Данила наконец-то подает голос, не отрывая взгляда от дороги.

Его лица я так и не вижу, но голос я уже, определённо, где-то слышала… такой басистый и очень ленивый, как будто этому челу вообще лень открывать рот. Напрягаю память, и она услужливо подкидывает мне ответ, рисуя картину, как я сижу дома, а через открытое окно раздаются мужские голоса из квартиры сверху. Да, точняк, это тот самый голос!

Смотрю в окно, пытаясь разглядеть хоть что-то в темноте. Мимо проносятся какие-то огни, силуэты домов. Что же это за кармит такой, который вызывает у всех столько эмоций? И почему я вдруг оказалась частью всего этого? Ну что ж, скоро увидим.

Глава 2

Мы подъезжаем к торговому центру «Галактика», который находится в соседнем городке. Пока едем по самому верху виадуга, я не могу оторвать взгляд от завораживающего необычного зрелища. Просторная площадка перед «Галактикой», сейчас под завязку забита машинами. Она светится и мерцает от включенных неоновых фар и со стороны напоминает мне громадную летающую тарелку. Съезжаем с трассы и продвигаемся по узкой дорожке, вдоль которой с обеих сторон выстроился народ. Толпа зевак… все с телефонами – фоткают, снимают видосы. Даже через закрытое водительское окно я слышу гул голосов, восторженные крики зрителей. Данила опускает стекло, и весь этот гомон мгновенно врывается к нам в салон. Такое чувство, что бэху, в которой я сейчас нахожусь, какая-то неведомая сила затягивает в мощную воронку автомобильного движа.

Машина притормаживает и останавливается у невидимой для моих глаз черты, но, похоже, водитель знает, что делает. Он со всей дури давит на гашетку, тачка издаёт дикий рёв, а потом срывается с места на короткое расстояние и сразу же сбавляет скорость. Позади остаются оценивающие возгласы фанатов.

– Это что было? – тихо спрашиваю Полину.

– Ну, это ритуал такой, типа, пропуск на участие в кармите.

Я понимающе киваю головой, глядя в окно. Сворачиваем на главную парковку, медленно вливаясь в общее число участников этого вакханалии. И вот мы уже неотъемлемая часть того самого НЛО, на который я ещё недавно смотрела сверху. Теперь мы в самой гуще событий, в эпицентре чего-то нереально крутого. Просто космос!

Данила находит свободное место в этом хаотичном водовороте тачек и останавливает машину.

– Всё, приехали! – сообщает Полина.

Каждый распахивает свою дверцу, и мы выбираемся из салона. Божечки-кошечки! Вот это да! Огромная стоянка, вся залитая огнями, и повсюду тачки! Некоторые такие крутые, которые я раньше видела только в сериалах. Они стоят непонятными рядами, иногда вкривь и вкось, блестят своими начищенными боками, словно какие-то космические корабли. Ярко-красные, глубоко синие, угольно-черные, с дерзкими спойлерами и огромными колесами. Некоторые из них так низко сидят над землей, что кажется, при движении своим брюхом будут царапать асфальт! В глазах начинает рябить от такого количества красок, несмотря на то, что в ночной мгле цвета имеют свойство приглушаться.

А звук! Это просто какая-то симфония моторов! Рычание, басы, какие-то свистящие и шипящие звуки – всё это сливается в такой волнующий гул, от которого по коже бегут мурашки.

Вокруг машин толпятся люди – парни и девушки, все такие увлечённые! Они что-то оживленно обсуждают, заглядывают под капоты, показывают друг другу какие-то детали. Атмосфера дружелюбная и заряженная энергией!

Кто-то включает громкую музыку, и она идеально вписывается в этот автосходняк. Пахнет бензином, чем-то сладким от напитков, и в воздухе витает какой-то особый дух свободы и скорости. Верчу головой, озираясь вокруг, и иногда замечаю мутных типов, которые хлещут алкоголь прямо из горла бутылок, кто-то дымит сигаретами. Публика настолько разношёрстная, что невозможно определить, кто и с какой целью болтается ночью на этом тематическом мероприятии. Я ведь тоже оказалась здесь совершенно случайно.

Я стою немного поодаль от нашей бэхи, чувствуя себя слегка оторванной от этого всеобщего автомобильного культа. Страх заблудиться держит меня практически на одном месте. Всё, на что меня хватает – это сделать круг на расстоянии трёх-четырёх машин от единственно знакомой мне тачки. Полина, кажется, совсем меня не замечает – она полностью поглощена своим парнем, и их силуэты слились в один страстный поцелуй на фоне этого ревущего великолепия.

Вокруг меня бурлит жизнь, но я словно застыла в каком-то вакууме. Эти невероятные машины, словно сошедшие со страниц фантастических журналов, кажутся декорациями к какому-то инопланетному спектаклю. Их агрессивные формы, вызывающие цвета, этот оглушительный рёв двигателей – все это настолько чуждо моему привычному миру, что я ощущаю себя туристом, случайно высадившимся на незнакомой планете, где я просто наблюдатель, заворожённый и немного растерянный. Проходящие мимо люди, протискиваясь и лавируя в толпе, часто задевают меня своими плечами или локтями. И лишь иногда парни обращают внимание на одиноко бродящую девушку. Парадоксально, но здесь в топе тачки, ну, а девушки, как поётся в песне – потом!

Но, не буду скрывать, мне здесь по кайфу. Только очень не хватает рядом моей Машенции. С ней было бы ещё круче и смелее. Достаю свой айфон и начинаю селфиться. Кадры получаются нереально насыщенные. Вот что значит качество современного гаджета. Заливаю видосы в сторис и получаю массу лайкосиков.

«Эй, подружка! – прилетает коммент от Маши. – Ты как там оказалась? Что за плюс вайб? И почему я не с тобой?»

«Случайно получилось. Подробности при встрече», – отвечаю ей.

Данила, активно жестикулируя, бурно обсуждает с какими-то автолюбителями всякие технические характеристики, мощность двигателя, прочие хитрые тюнинговые штучки, о которых я не имею ни малейшего представления. Глаза парней горят, как у восторженных детей, когда они касаются блестящих деталей, когда хвастаются какими-то доработками. Это их мир, их стихия. Прислушиваюсь к голосам и пытаюсь уловить обрывки разговоров. Но для меня это другой язык, который понятен только фанатам, которых объединяет общая любовь к скорости и мощности.

Я вздыхаю и невольно улыбаюсь. Несмотря на моё ощущение инопланетянки, в этой атмосфере есть что-то притягательное, какая-то первобытная энергия, которая будоражит всё внутри. Возможно, мне просто нужно время, чтобы освоиться на этой планете под названием «Кармит» и понять её странные, но, безусловно, существующие законы.

Я вздрагиваю, когда кто неожиданно обнимает меня за талию. В момент выворачиваюсь их чужих объятий и резко отскакиваю на пару шагов.

– Чё шугаешься? – басистый голос звучит с насмешкой.

Данила смотрит на меня с кривой и наглой ухмылкой.

– А чё ты подкрадываешься, как гопник в подворотне? – выпаливаю я, сверля его взглядом. – Руки распускаешь…

Его ухмылка становится еще шире, обнажая белые зубы.

– Ой, какие мы колючие, – тянет он, делая шаг в мою сторону. – Не знал, что ты такая нервная. Расслабься, тут все свои.

– Ты мне не свой, так что держи дистанцию.

– Ну, это мы ещё посмотрим, – парирует Данила, не отрывая от меня взгляда.

Он снова делает шаг ко мне. Я же стою, как мраморное изваяние, всем своим видом демонстрируя свою смелость. Парень окидывает меня оценивающим взором с головы до пят. В перемешанном от автомобильных фар свете я рассматриваю его лицо.

Первое, что я замечаю – это его глаза. Они очень необычные: внешние уголки слишком острые и направлены чуточку вниз. Прямые светлые брови чётко повторяют верхнюю линию век и расположены довольно низко, подчёркивая дерзкую остроту взгляда, который вызывает во мне странное чувство, похожее на сладкую дрожь, и, одновременно, таит в себе опасную провокацию. Волосы русые. Короткая стрижка под бокс открывает высокий лоб. Скулы узкие. Нос чуть приплюснутый с едва заметной горбинкой. Безвольные губы, мягкие и рыхлые, без ярко выраженного изгиба слегка приоткрыты, будто с них сейчас сорвётся очередная нахальная фраза. Округлый подбородок с небольшим углублением посередине немного сглаживает угловатость его лица. А его оттопыренные уши вызывают у меня нервный смех, который я сдерживаю невероятным усилием.

Данила медленно обходит вокруг меня, словно тщательно изучает редкую скульптуру, выставленную в музее, и потом снова останавливается напротив.

– Может, тебе просто нужен кто-то, кто покажет тебе, что тут к чему. А Полинка твоя сейчас явно не в теме, – лениво проговаривает Данила, кривя губы. – Они с Илюхой слюнями обмениваются.

– Мне никто ничего показывать не должен, спасибо, – отрезаю я, чувствуя, как внутри поднимается торнадо. – Сама разберусь. И вообще, иди лучше свою машину полируй, глядишь, хоть какая-то польза будет.

Он усмехается, качает головой и делает шаг назад, поднимая руки в шутливом жесте сдачи.

– Ладно-ладно, сдаюсь. Больно ты дикая. Но если вдруг передумаешь и захочешь узнать, чем тут народ дышит, ты знаешь, где меня найти. Возле той самой бэхи, в которую тебя вдруг затянуло.

С этими словами он подмигивает мне и вальяжно отходит, растворяясь в толпе. Я провожаю его взглядом, чувствуя, как внутри меня борются противоречивые чувства. С одной стороны, его наглость меня откровенно бесит. С другой, его неприкрытая дерзость бросает мне вызов и я, как глупая девчонка, не могу на него не ответить.

Еду домой в полном раздрае. Только что я была в эпицентре ревущего хаоса, в самом сердце этого автомобильного безумия, а теперь снова всё затихло. Мысли скачут, перемешивая события последних дней. Полина иногда отвлекает меня, показывая фотки в своём телефоне. И когда только она успела их сделать, если постоянно сосалась со своим Ильёй?

Свет фар рассекает ночную тьму. Данила, лишь изредка бросает на меня быстрые взгляды в зеркало заднего вида, словно проверяя, не сбежала ли я в окно. А в голове у меня – полный трэш. Этот парень… Данила. Он меня бесит. Его наглость, его самоуверенность, этот его острый взгляд, который, как осколок стекла, царапает мою душу…

Даня тормозит самом в конце дома, где чудом вдруг освободилось место. Выходим из бэхи. Все, и водитель в том числе. Логично полагать, что Данила идёт в гости к соседям. Илья протягивает Полине пачку сигарет, и девушка проворно вытаскивает оттуда одну штуку.

– Мне тоже сигу, – обращается Данила к Илье.

Я с Полиной иду впереди, парни позади нас. У них свои мужские темы.

– Да, Лера, кстати, – толкает меня в бок Полина, делая долгую затяжку, – мы завтра на другую хату сваливаем.

– Серьёзно? – переспрашиваю, не веря своим ушам. – А чё так?

Полинка часто кивает.

– Илюша снял нам другую квартиру, там меньше платить. Он через фирму снимал эту хату, а теперь фирма предложила переехать. А всё потому, что соседи развонялись, что мы им спать мешаем.

– Ну, знаешь ли…– я многозначительно не продолжаю.

Мы подходим к подъезду. Курильщики делают последние жадные затяжки и бросают бычки в траву.

– Ну. Всё, Лера, пока! Нам ещё надо шмотки дособирать, – обнимает меня Полина. – Если что, будем на связи!

– Окей, счастливого вам новоселья, – искренне радуясь больше за себя, нежели за эту парочку, и также искренне сочувствую их будущим соседям.

– Давай, братан, – Даня протягивает Илье свою лапищу, – завтра подскочу, помогу с переездом.

– От души, бро, – Илья жмёт руку друга.

Девушка проскальзывает в подъезд, её бойфренд за ней. Я делаю шаг за Ильёй, но рука Данилы захлопывает дверь прямо перед моим носом.

– Не поняла? – возмущаюсь я, поворачиваясь к этому нахалу.

Он действует стремительно и нагло. Его руки вдруг взмывают вверх и с глухим стуком упираются в стену по обе стороны от моих плеч. Спиной я чувствую холод кирпичной кладки подъезда. Пространство между нами заметно сокращается. Он пружинит на вытянутых руках, ограничивая моё передвижение.

– А ты ничего так, кра-а-асивая, – смакует каждое слово, буравя меня взглядом.

Эта его манера лениво растягивать гласные вышибает из меня весь здравый смысл. А, может, ещё и коктейльчики, выпитые накануне, не утратили своего эффекта.

– У меня та-а-акое чувство, что я тебя где-то видел, – парень щурится, разглядывая моё лицо, словно под микроскопом. – Бл@, не могу вспомнить!

А я так совсем без понятия, где мы с ним могли пересекаться.

– У тебя вообще бойфренд есть? – он задаёт свой вопрос таким тоном, словно имеет на это полное право.

– Тебе какое дело? – огрызаюсь я.

– Трудно ответить? – напирает он, сокращая расстояние.

– Уже нету, – цежу я сквозь зубы, злая то ли на Тима, то ли на этого нахала, который вынуждает меня оправдываться.

– Что значит «уже»? – уточняет Даня.

– То и значит! Вчера расстались, – повышаю интонацию для ясности.

– Прикольно! – ухмыляется парень. – По ходу, я вовремя…

Он не договаривает и мягко отталкивается от стены, наклоняя голову ближе ко мне. Делает это так медленно, словно ждёт, что я дёрнусь, попытаюсь вырваться, а он снова поймает меня, играя, как кот с мышкой. Его взгляд задерживается на моих губах. Не давая мне времени опомниться, он вдруг дерзко касается моих губ своими, и его язык уже бесстыдно хозяйничает у меня во рту. Это не вопрос и не просьба – это утверждение, наглое присвоение. Его губы жёсткие и требовательные, и на мгновение я теряю дар речи, парализованная этой бесцеремонностью. В голове мелькает мысль оттолкнуть его, дать ему понять, что он перешел черту. Но какая-то тёмная, бунтарская часть меня словно жаждет этого поцелуя.

Затем он так же внезапно отстраняется. На его губах по-прежнему самодовольная ухмылка. А у меня на языке и губах – вкус горьких сигарет и какой-то животной самоуверенности.

– Теперь точно запомню, – хрипит он, прежде чем развернуться и небрежно зашагать прочь, оставив меня в полном шоке посреди ночи.

Вот это денёк выдался! Перед тем, как уснуть, просматриваю соцсети, выискивая этого наглеца – Данилу. Это оказывается не сложным, если начать с Полининой странички. Цепочка подписчиков быстро приводит меня на нужный аккаунт. На всех фотках Данила именно такой, как в жизни – дерзкий, развязный и постоянно в спортивной одежде. Есть изображения, где он моложе на пару лет. И там он победитель в боксёрском турнире.

«Пфф», – фыркаю про себя, – ну логично, что такой типаж не мог оставить меня равнодушной!»

Просыпаюсь почти в полдень немного разбитая и медленно пальцами массирую виски, чтобы собраться с мыслями. Всю ночь я летала в каком-то космосе, где ракеты были почему-то на колёсах. Мозг начинает работать в реале, и в голове всё проясняется.

В телефоне меня ждут мои подруги, но у меня сегодня другие планы. Нужно вернуть Тиму ключи и поставить жирную точку на наших отношениях. Как это сделать, я пока не решила.

Завтрак придаёт мне бодрости.

«Привет! Твои ключи у меня. Когда завезти?» – пишу Темуру.

«Хоть сейчас, я весь день дома», – спустя пять минут отвечает он.

Вот, значит, как. Не заеду, а сама привези… Горько усмехаюсь. Ну, ладно, чем быстрее я избавлюсь от этих ключей, тем лучше.

По приколу вставляю ключ в замочную скважину и открываю дверь Темуровской хаты. Он выходит в коридор. Вид у него совсем домашний, лицо загорелое после вчерашней тусовки, а одежда, которая висит на вешалке немного пропахла костром.

– Привет! – тихо говорю я и достаю из сумки связку ключей.

– Привет! – отвечает Тим. – Проходи!

– Я только ключи отдать, – кладу ключи на их законное место.

– Давай поговорим, – предлагает парень.

– О чём?

– О нас, – он медленно приближается ко мне.

– Нас уже как бы не существует, – высказываю я своё мнение.

– Ты не права, – возражает он и притягивает меня к себе. – Это было недоразумение.

Он не даёт мне ответить, мягко целуя в губы. В голову невольно лезут сравнения с поцелуем Данилы. Внутри снова кавардак чувств, о которых Тиму знать незачем. Его губы становятся требовательнее, а я решаюсь на последний аккорд, который станет ярким завершением наших отношений. Тим должен запомнить меня нежной и страстной. Такой, чтобы все его последующие женщины казались ему блеклыми тенями. Я отвечаю на поцелуй, вкладывая в него всю боль и прощание.

Мои пальцы скользят по его волосам, затем по шее и задерживаются на плечах. Тим издаёт низкий стон, прижимая меня ближе. Он подхватывает меня на руки, и я обвиваю ногами его талию. Он несёт меня в спальню, не прерывая поцелуя. Воздух вокруг нас становится плотнее, пропитанный желанием и страстью. Моё сердце бьётся в бешеном ритме, но это не страх, а желание получить удовольствие в последний раз с этим парнем. Мне надо, чтобы он чувствовал меня каждой клеточкой своего тела, чтобы этот миг запечатлелся в его памяти навсегда. Я хочу, чтобы, когда он будет с другими, ему всегда чего-то не хватало. Меня.

– Отвези меня домой. У меня с завтрашнего дня практика, мне нужно всё подготовить, – мой голос звучит настойчиво, и я не могу сдержать его холодность.

– Может останешься? – спрашивает Тим.

Что за тупой вопрос? Русским языком сказала, что хочу домой. Что не понятного?!

– Нет уж, спасибо, – хмыкаю с иронией.

Мы подъезжаем к моему дому. У подъезда с открытым багажником стоит знакомая бэха. Теперь я вижу, что она точь-в точь такая же, как у Тима. Полина выносит какие-то коробки и загружает в машину. Данила меня не видит, он занят распределением груза.

– Спасибо, что довёз, – произношу строго. – Надеюсь, у нас с тобой больше нет взаимных претензий. Прощай, Тим! Больше нас ничего не связывает.

Распахиваю пассажирскую дверцу и важно выхожу из машины. Иду к подъезду, и краем глаза вижу, что Тим тоже выскакивает, но не бежит сзади за мной, а тупо смотрит мне вслед.

– Лера! – вдруг слышу издалека окрик Темура.

Не оборачиваясь, сгибаю руку в локте, поднимая вверх средний палец, чтобы доходчиво обрубить любые попытки продолжать диалог. Не хочу ничего обсуждать. Это конец.

Тим ударяет кулаком по крыше, запрыгивает обратно в свою тачку и даёт по газам.

Весь этот спектакль разворачивается на глазах изумлённых зрителей, в числе которых и Данила. Но я с высоко поднятой головой покидаю сцену, и, проходя мимо бывших соседей, бросаю тихое: «Всем привет!»

– Круто!.. – Полина хочет мне ещё что-то сказать.

– Не сейчас, – отрезаю я и спешу в свою квартиру.

Глава 3

Дома у меня ощущение, что я только что вернулась из долгого путешествия. Явилась из чужой страны, где побывав единожды, желания возвращаться больше не возникает. Внутренняя, едва заметная, тоска смешивается со странным облегчением, будто я освободила место в шкафу, выбросив вещь, которая мне очень нравилась, но сильно поизносилась. Блокирую Тима во всех соцсетях, его номер телефона отправляю в чёрный список, и даже не хочу проверять, предпринимает ли он попытки связаться со мной. Не нужны мне его извинения, и вообще больше ничего мне от него не нужно. И сейчас самое время позвонить Машке.

– Блин, Леркинс, ты сделала это! Ты послала этого урода! Такие проколы прощать нельзя! – поддерживает меня подруга.

Мы снова во всех подробностях обсуждаем разные мелочи произошедшего, и остатки моих сомнений растворяются, оставляя лишь чуть горьковатый осадок. Потом я описываю Машке всю прелесть кармита и отчитываюсь о том, как я там очутилась. Не забываю упомянуть и о странном поцелуе Дани в самом конце моего спонтанного приключения.

– Мне кажется, что он какой-то стрёмный. У тебя есть его фотки? – настораживается Мария.

Я кидаю ей ссылку на инсту Данилы.

– Даже не знаю, Леркинс! От него прёт наглостью и расп@здяйством! Оно тебе надо? – хмурится подруга из дисплея моего айфона.

– Любопытно же, – пожимаю плечами.

– Любопытство не порок, но потом не жалуйся, – фыркает Машка.

– Придётся рискнуть, – улыбаюсь я. – Только пока никакого продолжения не намечается. И то, что мы тут фантазируем, полная чушь.

– Чушь – не чушь, а проработать стоит разные варианты на всякий пожарный. И, если уж ты собралась рисковать, то в следующий раз на кармит берёшь меня с собой. Будем рисковать вместе!

Спустя несколько часов, когда за окном сгущаются сумерки, мне на телефон приходит уведомление о том, что кто-то стучится в мой снапчат с запросом о переписке. Первое, что приходит в голову – это Тим с фейкового аккаунта. Но зря я так обольщаюсь, Темур, наверно, слишком взрослый, чтобы заниматься такими глупостями.

Открываю страницу и вижу, что сообщение… от Данилы. Ну надо же! Он, однако, тоже активный пользователь разных соцсетей. Даю добро на его запрос и открываю доступ к мессенджеру.

«Привет, красивая!», «Покататься не хочешь?»

Я немного обескуражена такой его инициативой. Он вчера так резко ретировался, оставив меня только гадать о его намерениях. Но мои губы до сих пор помнят вкус его табачного поцелуя. Поколебавшись пару секунд, я набираю ответ:

«Привет! С чего вдруг такое предложение?»

Отправляю сообщение и тут же жалею. Может, стоило просто проигнорировать? Но уже поздно. Телефон вибрирует почти мгновенно.

«Хз. Так, по приколу. Или что, занята?»

Я улыбаюсь. От него исходит какая-то заразительная лёгкость.

«Не то чтобы занята… Просто день был насыщенный».

Приходит куча ржущих смайлов. Наверно, это следует расценивать, что он не оставил без внимания мой скромный дневной спектакль, свидетелем которого стал по стечению обстоятельств.

«Значит, тем более нужно развеяться. Обещаю, тебе понравится. Заеду через пятнадцать минут?»

По сути, я ничего не теряю. Чем сидеть дома и морозиться на тему расставания с Тимом, так лучше отвлечься от заезженных мыслей и переключиться на что-то новое. К тому же моё любопытство требует немедленного удовлетворения. Должна же я разобраться, что кроется за этим острым и наглым взглядом.

«Ладно. Только не больше получаса».

Отправляю и понимаю, что это, конечно, глупое ограничение. Но пусть хоть так. Убираю телефон, бросаю взгляд в зеркало. М-да, не самый лучший вид. Придётся на скорую руку приводить себя в порядок.

Выхожу к подъезду через двадцать минут, не дождавшись сообщения от Данилы. Чувствую себя полной дурой, потому что не вижу его бэхи. Ну что за козёл! Сам пригласил и сам не приехал. Сумбур в моей голове смешивается со злостью. Подавляю внезапный порыв написать гадость и тупо продолжаю подпирать холодную стену подъезда своей спиной. Зачем я согласилась на эту авантюру? Чтобы вот так стоять и ждать его, как наивная дурочка? Все-таки Машка была права. От него прёт этой самоуверенностью и расп@здяйством. Он просто играет, а я повелась.

Разворачиваюсь, чтобы пойти домой, но из-за поворота показывается машина, и приближающийся свет фар падает на дорогу перед домом. Загадываю сама для себя: если это не Данила, то больше он меня не увидит. Тачка тормозит напротив подъезда. За рулём сидит Даня. Он приоткрывает окно и улыбается своей наглой, притягательной улыбкой.

– Привет, красавица! Ждала? – голос у него такой же уверенный, как и он сам.

Я скрещиваю руки на груди, пытаясь сохранить невозмутимый вид, хотя внутри уже разливается тепло от его появления.

– Думала, ты передумал, – отвечаю я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно холоднее.

Он смеётся, и этот смех заставляет меня улыбнуться в ответ, несмотря на все мои попытки быть строгой.

– Да ладно, что ты! Я же сказал – через пятнадцать минут. Ну, почти через пятнадцать. Запрыгивай, красотка, прокатимся с ветерком.

Я сажусь в машину, и сразу ощущаю запах ароматизатора, бензина и курева. БМВ рычит, когда Данила вдавливает педаль газа, и тачка срывается с места, вжимая меня в сиденье. Парень смотрит на меня и подмигивает:

– Ну что, поехали?

Городские огни расплываются в неоновые полосы, а из колонок бумбасит музыка. Данила рулит одной рукой, а другой барабанит пальцами по рулю в такт биту.

– Куда едем? – спрашиваю я, пытаясь перекричать музыку.

Он поворачивает голову, его прищуренные глаза блестят в свете уличных фонарей.

– Куда глаза глядят, красавица. Сегодня у нас тур по району. Без конкретного маршрута. Главное – это сам процесс, – кричит он и усмехается.

– А чего в тачке бензиком воняет? – морщусь я от неприятного запаха.

Даня уменьшает громкость в динамиках.

– Да, хз. Сам чую. Хрень какая-то в топливной системе. Завтра буду движок шаманить, – небрежно бросает он. – Тачка не новая, но другой пока нет, – поясняет для пущей важности.

– А что, новая намечается?

Я задаю этот вопрос не просто из чистого любопытства, а с целью определить для самой себя, насколько состоятельный этот парень. По его внешнему виду я бы не сказала, что он сказочно богат и может себе позволить менять машины, как перчатки. Но, как знать, внешность – это, конечно, показатель, но иногда она бывает обманчивой. Откуда-то ведь у него взялась эта нашпигованная БМВ…

– Новая… – хмыкает Даня. – У меня есть мечта. Знаю, какую тачку я хочу, но пока… – он сощуривает взгляд, горько усмехаясь. – И она будет моей!

В его хриплом басе столько уверенности, что я тоже проникаюсь его мечтой, и уже рисую себе нашу совместную радость от исполнения заветного желания.

– Слушай, а что за тачка? – я немного приподнимаю бровь.

Ну, мне-то, если честно, вообще без разницы, как она называется, главное, чтоб ехала и чтоб красиво было. Я в машинах не очень разбираюсь. Знаю БМВ, Ауди и Мерседес. А остальные значки пока не запомнила. Но стараюсь.

Данила бросает на меня хитрый взгляд, чуть замедляясь на повороте. Уличные фонари пролетают мимо, и его лицо на секунду освещается.

– А вот это уже секрет, детка, – он усмехается. – Но я скажу так: это будет то, что рвёт асфальт и заставляет всех оборачиваться. Ну, типа, такая машина, знаешь, крутая и мощная, не то что эти малолитражки. Чтобы можно было наваливать по трассе, а потом спокойно припарковаться у самого пафосного клуба и не выглядеть как лох.

Я ловлю его вайб. Он так говорит, будто это не просто машина, а что-то невероятное, для приключений, дальних поездок и свободы. Это не про понты, а про кайф от вождения и про ощущение, что ты на голову выше всех в потоке. Или всё-таки про понты?

– Ого, а подробнее можно? Поделись секретиком, – я кокетливо улыбаюсь.

Данила хищно скалится во весь рот. Кажется, ему по приколу, что он заинтриговал меня своей мечтой. Сейчас он двигает плечами под музыку и раздумывает, стоит ли ему раскрывать мне свои тайны. Наконец парень ненадолго задерживает на мне свой острый взгляд, но снова возвращает всё внимание на дорогу.

– Это будет бэха ГТ, – он произносит это так, будто уже завтра купит это чудо, о котором я не имею ни малейшего представления. – Баварский зверь, понимаешь?

– Это уже интереснее. А что такое ГТ?

Сама не догадываюсь, откуда у меня берутся все эти вопросы, но, видимо, что-то внутри подсказывает мне поддерживать разговор. Этот паренёк явно готов рассуждать о тачках бесконечно. Видимо, он в этом отлично шарит.

– Это ох@енная тачка! Просто пушка, отвечаю! Что-то между спортивным седаном и кроссовером! Она напичкана всеми этими новыми фишками, так что ты сидишь там, как король на троне, ваще не напрягаясь. Выглядит она просто отпад, такой стиль, что все шеи сворачивают, когда ты мимо проезжаешь. А под капотом – зверь, который рычит и рвёт с места, но при этом едет так плавно, что ты даже не чувствуешь скорости. Кайф, а не машина!

Даня чуть наклоняет голову, и я вижу, как загораются его глаза. Он продолжает пиарить эту неизвестную мне ГТ-шку, а я чувствую, как количество информации переполняет мой мозг, и я перестаю вникать в смысл. Но парень, кажется, ловит хайп от своих собственных слов.

– Я уже накидываю в голове всякие фишки: полный привод, чтобы зимой не париться, движок помощнее, чтобы никого не ждать, ну и салон, конечно, чтобы было где развалиться после всех приключений. Это не просто машина, это будет передвижной штаб, понимаешь? Для самых диких движей.

Он давит на газ, и его бэха снова рычит, но уже как-то по-другому, как будто тоже вдохновилась его идеей. Музыка в стиле современного рэпа врубается на полную, и мы несёмся, негласно отменив тур по району, по ночной загородной трассе, а я пытаюсь представить, как мы будем наваливать на его новом «баварском звере». Наверно, это про уверенность, про стиль, про то, что ты точно знаешь, чего хочешь от жизни. Он так горит этим, что мне самой уже хочется увидеть эту машину. И это, блин, завораживает. Неужели у него и правда получится заполучить тачку своей мечты? Так-то он не сильно тянет на миллионера.

– А где ты работаешь? – робко задаю вопрос, чтобы побольше узнать о возможностях этого мечтателя.

– Пока на молочке, – морщится он.

(* «молочка» – сленговое названия от «молочный комбинат»).

– Почему пока? – продолжаю свой допрос.

– Да потому что там одна х@йня! – раздражённо хрипит Данила. – Я работаю сверхурочно, чтобы больше бабла заработать, а они мне, типа, выходные будут давать. Нахер мне их выходные? Я за бабки хожу туда, а не за выходные дни!

– М-да, – мне остаётся только задумчиво выдохнуть, ибо я пока ещё не сталкивалась с такими условиями работодателей.

– Буду увольняться оттуда, – решительно заявляет парень.

– А куда пойдешь?

– Хз, – он однобоко кривит губы, а в голосе чувствуется пофигизм. – Родственник в автосервис зовёт на подработку. Может к нему подамся. Там хоть тачки, а не сметана с молоком.

Не понимаю, что я в нём нашла. Вроде ничего особенного, обычный парень, каких сотни. Но стоит ему заговорить, и я залипаю. В его словах нет какого-то особого смысла, но подача… она другая. Он говорит о своей мечте, и в его интонации такая уверенность, что я невольно начинаю верить всему. Он будто сам по себе, и ему плевать, что о нём подумают. Эта вот дерзость, которая сквозит в каждом движении, в каждом взгляде. И какая-то внутренняя свобода, что ли. А его голос… этот ленивый, чуть хриплый бас прямо под кожу проникает.

Мы едем в его БМВ, пропахшей бензином и сигаретами. Мне раньше бы такое не понравилось, а сейчас я даже не замечаю. Данила кидает на меня быстрые взгляды, будто следит за моей реакцией, и ухмылка гуляет на его губах.

Вижу его второй раз, но уже чувствую, как меня тянет к нему. К этой его непосредственности, к его энергии. Он не пытается произвести впечатление, он просто такой, какой есть. И это, наверное, самое цепляющее. В этом вихре музыки и скорости я понимаю, что мне чертовски комфортно рядом с ним. С этим странным, обычным и в то же время таким притягательным парнем.

Музыка вдруг смолкает, прерывая мои внутренние размышления.

– А сама-то ты кто по жизни? – неожиданно врезается в мои мысли его голос.

– Я? – переспрашиваю растерянно.

Я чуть поворачиваюсь к нему, пытаясь собрать мысли в кучу. Ощущение, будто он выдернул меня из какого-то приятного транса.

– Ну да, ты, – Данила усмехается, и его глаза-осколки снова царапают меня. – Чем дышишь? Чем горишь? В какую сторону тебя вообще несёт?

Я отвожу взгляд на проносящиеся мимо здания, пытаясь сформулировать ответ. С ним всё как-то по-другому. Обычно парни спрашивают про работу, про хобби, а тут сразу «кто по жизни».

– Да я… – начинаю я, задумываясь. – Я, наверное, ищу себя. Понимаешь? Хочу понять, что мне реально нравится, чем я хочу заниматься… по жизни. Пока что учусь в техникуме, но… – я замолкаю, чувствуя себя неловко. Звучит как-то банально, а он, кажется, ждёт чего-то более конкретного. – С завтрашнего дня у меня практика. Танцы люблю…

– Танцы! – хохотнул Даня с какой-то неприязнью к моему хобби. – По истине женское занятие!

– Я, между прочим, хип-хопом занимаюсь, – возмущаюсь обиженно. – И там не только девушки. Парни тоже увлекаются, и танцуют очень даже круто!

– А, ну да! – теперь слышу подобие уважения к хип-хопу. – Видел. Некоторые парни так зажигают, просто огонь. Не каждому дано! Но это не моё. Я бокс предпочитаю.

– Занимаешься?

– Уже полгода как бросил, – в его голосе сквозит тоска. – Работа и всякое такое. Времени на тренировки нет. Но я хочу снова вернуться в спорт. У меня были неплохие результаты.

Я не знаю, что ему ответить на это, поэтому я лишь пожимаю плечами. Даня уже рулит к моему дому, и я чувствую, что наша автопрогулка подходит к концу.

– Кстати, – вдруг как-то резко басит парень, – сегодня днём ты с каким-то типом приехала… Мне показалось, что это боец – тот самый Тим Непобедимый. Или я обознался? Но фак ты ему смачный отвесила!

Его догадка для меня слишком ошеломляющая.

– И чё? – мой голос звучит настороженно.

Данила бросает на меня взгляд, острый, как лезвие. Ухмылка исчезает с его лица. Он сбавляет скорость, и я чувствую, как напряжение в салоне нарастает.

– Бл@! – Даня бьёт ладонью по рулю. – Вспомнил, где я тебя видел! – тычет в меня пальцем. – Ты с ним на соревнованиях была! Точняк! Так это он твой бывший что ли?

Я отворачиваюсь к окну, чувствуя, как краснеют щёки. Мне не хочется об этом говорить, тем более с ним. Мы ведь вроде просто катаемся.

– Какая разница? – бурчу в ответ.

– Нормально так! Какая разница?! – гнев парня рвётся наружу, а я не въезжаю, что его так взбесило. – Ты мне сказала, что у тебя отношения в прошлом. Мы с тобой целовались. А ты, оказывается, опять с ним спишь?!

– Какое тебе дело что я и с кем? – я тоже начинаю закипать. – Это ты со мной целовался, а не я с тобой! Не знаю, что ты там себе возомнил!

– Мне какое дело?! – презрительно шипит он. – Ты ведёшь себя как шлюха, если бегаешь к бывшим!

– Что?! – возмущённо ору я в ответ. – Кто тебе дал право так говорить?! Ты ничего не попутал?!

– Я думал, ты нормальная тёлка! А ты такая же шалава, как и все! – он вкладывает в свои слова всю свою злость, и я чувствую, как меня трясёт.

Он просто обрушивает на меня этот поток грязи, а я даже ответить не могу. От обиды и злости дыхание перехватывает. Я смотрю на него, а в глазах пелена. Это уже не тот парень, который меня интриговал своей дерзостью и свободой. Сейчас передо мной сидит разъярённый незнакомец.

– Заткнись! – кричу я, и мой голос срывается. – Ты ничего не знаешь! И вообще, какого хрена ты себе позволяешь?! Останови машину!

Данила резко давит на тормоз, и бэха визжит шинами, останавливаясь буквально в нескольких домах от моего жилища. Мы влетаем в сиденья, я ударяюсь головой о подголовник. Он поворачивается ко мне, его глаза горят диким огнём, и я вижу в них что-то страшное, чего не ожидала.

– А ну вышла! – рычит он, указывая рукой на дверь. – Проваливай! Я таких, как ты, на дух не переношу!

Я смотрю на него, не веря своим ушам. Он выгоняет меня? Слёзы подступают к глазам, но я сдерживаюсь. Ни за что не покажу ему, как мне больно.

– Да пошёл ты! – бросаю я, открывая дверь.

Ноги подкашиваются, когда я выхожу из машины. Захлопываю дверь с такой силой, что, кажется, она сейчас отвалится.

Я ступаю на тротуар, а тачка с дикой пробуксовкой срывается с места, оставляя за собой облако дыма и запах бензина. Данила исчезает так же быстро, как и появился в моей жизни. Я остаюсь одна, в нескольких шагах от своего убежища, в полной растерянности. Ветер треплет волосы, а от ночного холода по коже бегут мурашки. Эта поездка, которая начиналась так интригующе, обернулась полным провалом. В голове крутятся его слова: «Шалава», «шлюха»… Как он мог? Мне дико обидно. Мои мысли путаются. Что он за человек? Или я просто ошиблась в нём?

Глава 4

Бегу домой под свой спасительный кров. Врываюсь и, переступив порог родного дома, прижимаюсь спиной к закрытой входной двери. Здесь я могу спрятаться от всех и вся.

Никто не выходит в коридор, чтобы встретить меня. Брат как всегда в своей норе со своим неразлучным компом. А ещё эта тишина в квартире без родителей… Она напоминает о том, что теперь я действительно одна, сама по себе. И хотя я жаждала этой самостоятельности, сейчас она кажется мне тревожной. В такие моменты я особенно начинаю ощущать потребность в близких людях рядом. Вряд ли, конечно, я поведала бы маме о случившемся, ведь я никогда не распространялась о своих отношениях с парнями, чтобы не навлечь на себя водопад нравоучений, не хотела расспросов и навязчивых советов. Но, по крайней мере, мамино присутствие незримым образом защищало меня от неприятностей и хоть немного сдерживало мои необузданные эмоции.

Сейчас до меня совершенно никому нет дела. Брат едва ли захочет сунуть свой нос в мою личную жизнь. Но мне нельзя раскисать. Впереди ещё много дел и планов. Нужно думать о завтрашней практике, об учёбе и подработке. Деньги нужны позарез.

Но, кажется, в моей голове без спроса плотно поселился один наглый персонаж, и я просто обязана всеми силами изгнать его оттуда. Вся надежда на утро, на тот солнечный свет, который разгонит этот гнетущий морок, высасывающий мою кровь.

Утро не приносит ни капли должного облегчения. На троне моего сознания восседает всё тот же бесцеремонный хам. Похоже, он вообще не собирается покидать это место. Сердце предательски сбивается с ритма и подозрительно ноет. Шутки-шутками, но меня это сильно пугает. Таких ощущений я раньше не испытывала никогда. Не понимаю сама себя, как эта дикая, нелепая нежность прорастает внутри меня, когда я должна ненавидеть. Как можно чувствовать это к человеку, который растоптал твою гордость? От обиды и злости меня до сих пор колотит. Я мечусь между желанием забыть, выкинув из головы навечно, и отомстить, заставить страдать, влюбив в себя. Я по-прежнему такая же взвинченная и расстроенная, с глазами на мокром месте. Но вся засада в том, что я готова его простить, если, конечно, он изволит раскаяться.

– Урод! Козёл! Придурок! Скотина! Сволочь! – выдаю Маше все подряд характеристики Данилы, которые только приходят мне на ум, когда мы встречаемся на остановке.

– Кринж! – Машкиному удивлению нет предела. – Я, конечно, сразу тебе сказала своё мнение, но чтоб так… Да, охренеть!

– Сама в шоке! – я всё ещё под впечатлением от событий минувшей ночи. – Вообще не въехала, с чего его так бомбануло!

– Может, он узнал Тима, и почувствовал себя уязвлённым, что твой бывший – звезда, а он – никто? – предполагает Маша, нахмурив брови.

– Без понятия! У него какой-то пунктик в голове про бывших, – выдаю я свою версию.

– Реально! – поддерживает подруга. – А если его когда-то так киданула какая-то тёлка, и теперь это его больное место? Характер импульсивный, вот и агрессирует сразу.

Я молчу, пытаясь переварить её слова. В голове проносится вихрь образов: его дерзкая ухмылка, его смех, его уверенность, которая так меня подкупила. И вот теперь это – ярость, презрение, оскорбления. Как будто два разных человека.

– Маш, – начинаю я, голос дрожит, и мне становится ужасно стыдно за свои слова, но я не могу их удержать. – Я очень боюсь, что я в него влюбилась.

Маша округляет глаза, её челюсть отвисает. Подруга смотрит на меня, как на сумасшедшую.

– Ты шутишь? – наконец выдавливает она из себя.

– Нет, – шепчу я, чувствуя, как в горле собирается ком. – Я не знаю, почему. Он такой… такой сложный. Он меня бесит, он меня оскорбляет, но… я не могу перестать о нём думать. И когда он так дерзко улыбается, я чувствую что-то невероятное внутри. Неужели любовь способна вырасти на пустом месте?

Прикрываю лицо руками, чувствуя себя полной дурой. Невозможно влюбиться в человека, который назвал тебя шлюхой!

– Да ладно, это просто эмоции, – Маша пытается меня утешить, обнимая за плечи. – Ты сейчас в шоке, тебе обидно. Это не любовь, это просто… травма.

– Нет, Маш, ты не понимаешь, – я поднимаю голову и нервно сглатываю слюну, проталкивая образовавшийся в горле ком. – Я так никогда себя не чувствовала. Даже с Тимом. С ним было всё понятно, ясно, правильно. А с Данилой… с ним всё на грани. И это пугает и притягивает одновременно.

Мы стоим так несколько минут, и нам пофиг, что народ смотрит на нас с подозрением. Мне так хочется, чтобы Маша меня поняла, но как объяснить то, что сама не понимаю? Как объяснить это иррациональное притяжение к человеку, который показал себя с такой ужасной стороны?

– Знаешь что? – Маша отстраняется, её взгляд становится серьёзным. – Может быть, тебе нужно разобраться, что именно тебя так зацепило. И хорошо подумать, стоит ли игра свеч. Если он способен на такую агрессию, это тревожный звоночек.

Я киваю, хотя в недрах души сидит ощущение, что уже поздно. Тревожный звоночек уже прозвенел, но я, кажется, его не расслышала и уже слишком глубоко увязла.

За эту ночь вчерашний морок просочился куда-то вглубь меня, и теперь мой разум никак не может справиться с этим наваждением. Где-то я слышала, что от любви в душе цветут незабудки, но конкретно у меня в душе, кажется, расцвёл огромный кактус с длиннющими колючками, которые без конца шевелятся и тыкают меня изнутри, заставляя постоянно вздрагивать. От этого пульс ускоряется, а сердечко болезненно сжимается. Просто сюр какой-то!

– Что мне теперь делать, Маш? – мой голос звучит жалко.

Маша вздыхает.

– Для начала, перестань думать о нём как о принце на белом коне. Он не такой. И потом… если ты действительно что-то к нему чувствуешь, тебе придётся решать, готова ли ты мириться с такими выходками. А ещё вот: говорят, что, если через две недели чувства проходят, значит, это фигня, а не любовь. А, если не проходят, – Машка закатывает глаза, – то это писец!

«Фигня» и «песец» – её слова вызывают на моём лице горькую улыбку.

– Ну, наконец-то! – в шутку легонько толкает меня подружка. – Совсем другое дело, когда ты улыбаешься! Выше нос!

Вместе с толпой загружаемся в троллейбус, где уже не получится так откровенно вести диалог, поэтому остаётся залипать в телефонах.

Спустя полчаса мы уже шагаем по залитой солнцем улице, направляясь к отелю, где должна проходить практика. В отличие от зимней, когда мы потели, меняя грязные простыни и оттирая кафель в номерах, эта летняя практика обещает быть совсем иной. В этот раз нас двоих отправляют на кухню. В наши обязанности теперь входит помогать накрывать утренние завтраки и обеды в ресторане отеля, а при необходимости и готовить зал к конференциям и прочим торжествам, которые, как минимум, раз в неделю проводятся здесь по заказу клиентов. И это мне нравится больше. Никаких тебе мятых одеял, испорченных простыней и забытых чужих трусов под кроватью. Зато горы грязной посуды нам точно обеспечены. Но этот недостаток компенсирует ресторанная еда, которая выглядит аппетитно и доступна обслуживающему персоналу в разумных количествах.

Новая работа, новые обязанности и поручения, казалось, специально созданы, чтобы выбить из головы все мысли о Даниле. Шеф-повар, грузная женщина с сочным грудным голосом, сразу же вручает нам список задач, который занимает целый лист. В её словах нет и тени снисхождения. Она говорит быстро, чётко, требуя такой же скорости и от нас. Ни минуты на раздумья, ни секунды на лирические отступления. Разложить овощи, расставить приборы, отполировать стаканы до блеска, отнести готовые блюда на линию раздачи, а потом распределить использованную посуду по посудомоечным машинам. Горы, просто горы грязной посуды после утреннего завтрака, кажется, никогда не закончатся.

Мы с Машкой бегаем как заведённые. Руки кое-как привыкают к монотонным движениям, мозг занят постоянными указаниями шефини и подсчётом вилок и ложек. Мысли о Даниле, его словах, о том странном и пугающем чувстве, что зародилось внутри, отступают на второй план. На кухне нет места для сантиментов, только для дела. Жар от плит, пар от моющих машин, постоянный лязг посуды, крики поваров и шум вытяжек создают такой фон, в котором голос сердца просто теряется.

– Ну, как ты? Отошла? – интересуется подруга и шутливо задевает меня плечом, когда мы еле волочим ноги после первого трудового дня.

– Нормально, – отвечаю в надежде на то, что это истинная правда. – Сегодня ещё на тренировку схожу и буду, как новенькая! Только, боюсь, мои ноги могут не выдержать такой нагрузки.

– Главное, чтоб башка выдержала, – усмехается Мария. – А то загрузила её всякой хренью.

– И не говори! – соглашаюсь с Машей, чувствуя, как в мою голову снова возвращаются непрошенные мысли, и сердце щемит неприятная грусть.

– Значит так, – командует Маша, – твоя первостепенная задача – найти себе нормального парня!

– Интересно, где завалялось такое добро? – иронично кривлю губы.

– Леркинс, оглянись! – Машенция широким жестом обводит рукой пространство вокруг. – Их тысячи!

– Ага, – вздыхаю пессимистично, – только из этой тысячи, если в процентах, то хоть один окажется достойным?

Маша закатывает глаза.

– Слушай, я понимаю, что ты сейчас на эмоциях, но не все парни на свете – козлы, как твой Данила. Есть нормальные, поверь. Тем более, мы теперь будем работать на кухне, а не в номерах. Это ж золотая жила! Ты только представь: ресторан, конференции, банкеты… Там столько народу ошивается! Присмотрись к посетителям, к тем, кто на переговоры приезжает. А вдруг там твой принц?

– Да ну! Дичь! – отметаю я бредовую идею подруги. – Ещё не хватало на работе опозориться, закрутив интрижки с гостями отеля!

Я опускаю голову. Машка права в том, что я слишком гружусь из-за Данилы, его слов и поведения. Но как отпустить, когда он так прочно засел в моей голове? Как перестать чувствовать эту странную смесь обиды и необъяснимого притяжения?

Но, если с практикой всё идёт гладко, и работа вытесняет моё уныние, то с тренировками всё намного сложнее. Во-первых, у меня нет ни малейшего желания столкнуться с Тимом, поэтому я крадусь мышью в зал и носа не кажу в комнату отдыха, избегая любых контактов с бойцами клуба, и хочу верить, что у моего бывшего тоже хватит ума приходить на свои спарринги не во время моих занятий. А, во-вторых, в танцах я механически использую знакомые движения, а на изучение новых у меня не хватает азарта. Вместо того, чтобы думать, как изящнее поставить ногу, моя голова занята совершенно другим. Танцы, которые всегда были моим спасением, теперь стали ещё одним полем битвы с самой собой. Я двигаюсь, но без души, словно марионетка, не чувствуя ни радости, ни вдохновения. Каждое па – это попытка заглушить внутренний шум, но он только нарастает. Тренеры уже устали выговаривать мне за ошибки, а я сама совсем выбилась сил.

Две недели пролетают сравнительно быстро. И, кажется, что я всё меньше акцентирую мысли на Даниле. Наверно, всё-таки это была фигня!

– Девушки, – обращается к нам с Машей наша шефиня в последний день практики, – то, как вы работали, вызывает у меня положительные эмоции. Скажу больше, вы превзошли мои ожидания. Ваше усердие, ответственность и готовность учиться заслуживают самой высокой похвалы. Я оценю вашу практику по высшему баллу. Мы очень довольны вашим вкладом и надеемся, что вы сами остались довольны этим опытом. От лица всего коллектива отеля, хочу поблагодарить вас и пожелать дальнейших успехов в учёбе и карьере. Двери нашего отеля всегда открыты для таких талантливых и трудолюбивых сотрудниц, как вы.

Мы с подругой сияем, как две медные монетки, начищенные до блеска. И не важно, что за время практики мы снова пристрастились к вейпам, потому что на перекур ходили все работники, и только так мы могли перевести дух, когда наши силы были на исходе от бесконечной беготни по залу.

До начала учебного года остаются считанные дни, а мне ещё нужно написать отчёт о практике, чтобы она была окончательно засчитана.

Последняя летняя неделька уже не такая тёплая. Природа начинает дышать по-осеннему. Это навевает тоску и вызывает внутреннюю апатию.

В этот вечер мы с Марией выбираем для прогулки маршрут в самый дальний торговый центр, расположенный на окраине нашего района. Время от времени нам нравится туда наведываться и вспоминать, как три года назад мы недолго, но весело, тусили возле этого комплекса в сомнительной компании мальчишек и девчонок. Это что-то из нашего подросткового периода, что давно кануло в Лету, оставив лишь обрывки ностальгических воспоминаний.

Двери торгового центра распахиваются автоматически, впуская и выпуская толпы посетителей, несмотря на вечер выходного дня. Ну ещё бы! Скоро всем в школу, вот народ и затаривается по полной.

– Лера! – слышу я знакомый голос. – Привет!

Не сразу успеваю сообразить, что к чему, как оказываюсь в объятиях Полины.

– Сколько лет, сколько зим! – восхищённо пищит девушка. – Как ты?

– Привет, Полина! – обнимаю её в ответ.

Эта неожиданная встреча всколыхнула во мне не самые приятные чувства, потому что Полина – это, своего рода, связующее звено с Данилой. А я только начала забывать о нём. И вот чувствую, что мой интерес начинает разгораться по новой, что я не в силах отказаться от возможности узнать хоть что-то.

– Я нормуль, – стараюсь говорить непринуждённо. – Познакомься: это Мария.

– Маша, – поправляет меня подруга.

– Полина, – улыбается девушка и представляет нам свою подружку. – А это Аня.

Только сейчас я замечаю, что Полина не одна. Аня остановилась чуть поодаль и, пока Полинка восторгается нашей случайной встречей, незнакомка изучает нас внимательным взглядом. Новая знакомая подходит ближе. Она чуть ниже меня, полненькая, но очень симпатичная. Рыжеватые вьющиеся волосы собраны в низкий хвост, выразительные светло-карие глаза и очаровательная доброжелательная улыбка сразу располагают к общению. Мы все уже чувствуем себя вполне по-свойски.

– Мы на перекур, – Полина показывает только что купленную электронку.

– Мы тоже, – подаёт голос Маша. – Только ещё не закупились.

– Так давайте, топайте, а мы вас подождём, – предлагает Полина.

У нас с Машей нет причин для отказа, поэтому мы спешим за вейпами, а Полина с Аней обещают нас ждать за углом здания, чтобы не толкаться в специальном месте для курильщиков.

Выходим из ТЦ, и видим, как Полина активно машет нам рукой. Заходим за угол, и моё сердце падает куда-то в желудок. В груди прострел, а в животе тут же скручивается тугой узел. Дыхание перекрывает на раз. На парковке, словно призрак из кошмара, стоит Данила. Я чувствую его нутром, ещё до того, как взгляд выхватывает его чёрную бэху с распахнутыми дверями.

Возле машины – он. И не один. Рядом с ним стоит какая-то девушка, прижимающая к себе младенца. И ещё какой-то парень. Картина, словно снимок из чужой, совершенно незнакомой жизни, врезается в мозг. Меня пронзает током. Я думала, что отпустила, что работа и усталость испепелили его из меня, но одного взгляда хватило, чтобы пожар вспыхнул с новой силой, только теперь к этому примешалось что-то ещё – липкое, неприятное чувство, похожее на ревность. Дыхание перехватывает, а мои ноги словно прирастают к асфальту. Полина что-то говорит, но её слова долетают до меня как сквозь толщу воды. Весь мир сужается до одной точки – до него, до этой машины, до этих незнакомых людей.

Словно под действием магнита, мой взгляд цепляется за Данилу. Его серая футболка обтягивает жилистые мышцы, а на плече виднеется край какой-то татуировки, скрытой под тканью. Вся его поза – расслабленная, но в то же время пружинистая, словно он готов к внезапному действию. Он смеётся, запрокинув голову. Но на миг замолкает, заметив меня. Наши взгляды пересекаются в секундном немом поединке. Парень делает вид, что ему всё пофиг, и продолжает ржать. И этот хриплый смех теперь кажется мне насмешкой.

– Ау! Леркинс! – дёргает меня за рукав Машка. – Чего застыла?

– Данила, – проговариваю одними губами и бросаю короткий взгляд в сторону чёрной БМВ.

– Какой из них? – хмурится Машка, потому что оба парня с короткими стрижками, в спортивных штанах и в футболках.

– А, ты про Даню, – встревает Полинка.

– Ну да, – киваю. – А с кем он?

– Это Моника со своим киндером и парень её. Это их общий ребёнок.

То, что я слышу, почему-то кажется мне бальзамом для ушей. Хотя мне должно быть до одного места, с кем там тусит этот хам.

– Так кто Данила? – упрямо переспрашивает Машка, не получив ответ на свой предыдущий вопрос.

– В серой майке, – подсказывает Полина, потому что мой дар речи вдруг исчез.

Маша сощуривает глаза и внимательно всматривается в мужскую фигуру.

– Он что, бухой? – морщится Машенция.

– Есть немного, – пожимает плечами Полина. – Они накатили слегка.

Мария многозначительно и громко прочищает горло. Между тем Моника со своим бойфрендом и с ребёнком садятся в машину. Данила устраивается за рулём.

– Они что, куда-то поедут? – недоумеваю я.

– Даня обещал их домой отвезти, а потом заедет за Илюхой и вернётся, – объясняет Полина.

– Он же пил, – говорю вкрадчиво. – У этой мамаши, похоже, с головой беда, если она садится с ребёнком в тачку к пьяному водиле.

– Ай! – беспечно хмыкает Полина. – Первый раз что ли? Даня нормально водит. Да и не такой он и датый. Бывало и похуже.

Бежать бы отсюда куда подальше, да только ноги не слушаются. Я подсознательно ищу причину остаться.

– Лер, где ты пропадала? Рассказывай, что нового. А то в инсту ничего не выкладываешь, затихарилась… – вопрос Полины очень своевременный, поскольку теперь есть повод не расходиться.

– Да ничего особенного. Практика была. Я, кажется тебе писала. В отеле. На кухне.

– О, кухня! Это поинтереснее, чем полы мыть, – хмыкает Аня, пыхтя вейпом. – Кормили хоть вкусно?

– Да! С этим проблем не было, – усмехаюсь я. – Зато вечные горы посуды. Но шефиня нас хвалила.

– Молодец! Вот видишь, не всё так плохо, – подбадривает Полинка, эффектно выпуская пар. – Меня уже горой посуды не испугаешь.

– А ты всё там же работаешь? – вспоминаю, что она упоминала о каком-то кафе.

– Да, всё лето там отпахала. Зацени! – Полина демонстрирует свой новый айфон.

– Ого! Круто! – оцениваю я гаджет. – Решила свой старый поменять?

– Ой, если бы! – манерно взмахивает рукой Полина, – Это мне Илья подарил.

– Да ладно? – я искренне удивлена, что такой, как Илья, способен на дорогие подарки.

– А ему деваться было некуда, – поясняет девушка. – Он по пьяни мой старый телефон грохнул, а я ему поставила условия: если новый не купит, то я его брошу. Как видите, девушки, сработало. Я же знаю, что он меня любит и никуда не отпустит.

– Откуда у него бабки? – интересуюсь я. – Всю зарплату небось отдал?

– Нет. В кредит, – хлопает глазами Полина. – Он работает, ему без проблем оформили.

– Ну что, может пойдём? – говорит Маша, которой наскучило просто стоять рядом.

– Не, давай ещё поболтаем, – тяну я время.

– Лера! – укоризненно смотрит на меня Машка, готовая увести меня с этого места.

– Маша! – отвечаю ей в той же манере, намекая, что мне необходимо задержаться.

– Ясно, – смиренно произносит Машенция, не требуя больше моих объяснений.

Вчетвером мы перемещаемся на свободную скамейку и продолжаем обмусоливать разные темы. Маша тоже включается в беседу, и становится совсем не скучно.

Я почти полностью погружаюсь в нашу болтовню, но при этом не свожу взгляд с въезда на парковку. В сумерках уже становится трудно различать цвета машин, но моё сердце предательски ёкает, когда из-за поворота показывается БМВ, в которой я безошибочно узнаю именно то, что жду.

Машина резво подкатывает к краю площадки и замирает в паре сантиметров от бордюра, подняв за собой лёгкое облако пыли. Данила глушит мотор и выходит из-за руля. Потягивается, и его взгляд скользит по нам, остановившись на мне на секунду дольше. Его губы трогает лёгкая, едва заметная усмешка. Мой кактус в душе тут же оживает, выпуская новые колючки.

– О, парни приехали! – радостно восклицает Полина и направляется к машине, увлекая за собой Аню.

Я стою на месте, чувствуя, как внутри всё клокочет. Из тачки выбирается Илюха и ещё двое парней, которых я вижу впервые. В руках у незнакомцев виски и кола. Данила забирает у одного из своих друзей початую бутылку виски, откручивает пробку и делает несколько глотков. Морщится и выдыхает, но другой парень подсовывает ему колу. Даня возвращает вискарик тому, первому, и сам жадно запивает алкоголь колой. Так парни по очереди опорожняют бутылку, передавая её из рук в руки, предлагая Ане и Полине. Но девушки отказываются.

Полина виснет на Илюхиной шее и ластится к нему, как кошка в мартовский день. Я жду момент, когда она посмотрит в нашу сторону. Ловлю её взгляд и машу рукой, прощаясь.

– Эй, стойте, – кричит мне она. – Мы тоже сейчас идём. Нам по пути.

Глава 5

Мы с Машей не спеша покидаем парковку, но вся компашка движется за нами. Полина с Аней нас догоняют, а четверо нетрезвых парней тащатся где-то позади. Я слышу хриплый голос, который своими низкими нотами играет на моих нервах, цепляя за струны. Внутри меня песня, но я запрещаю себе оглянуться, потому что боюсь встретить этот острый взгляд, который разом рассечёт моё сердце пополам. А ещё я не уверена, что мои глаза не выдадут моих чувств.

– Мы тут недалеко снимаем квартиру, – Полина тычет пальцем в сторону девятиэтажек. – Может к нам в гости…

Маша зыркает на меня своими глазищами так, что мне дважды повторять не надо. Ежу понятно, что любые вписки у нас сегодня отменяются.

– Нет, спасибо, – категорично мотаю головой. – Как-нибудь в другой раз.

По сей день вспоминаю, как босая Полина, укутавшись в одеяло, рыдала под дверями моей квартиры, когда пьяный Илюха безжалостно выставил её из дома в одном нижнем белье посреди ночи. А сейчас, учитывая, что все парни уже бухие, нет никаких гарантий в благополучном исходе предстоящей тусовки. Ни я, ни Маша не горим желанием стать свидетелями очередных пьяных разборок. Лучше уж держаться подальше от всей этой дичи.

– Слушай, Полин, давай как-нибудь договоримся, чтобы ты забрала у меня свои вещи, – предлагаю я девушке. – Теперь уже не актуально хранить их у меня.

– Блин! – восклицает Полина. – Я уже и забыла про них.

– Зато я помню, потому что твой пакет занимает место в моём шкафу. Я, конечно, могу всё отнести вон туда, – показываю пальцем на стоящий в пяти метрах от нас специальный контейнер для использованной одежды.

– Нет, туда не надо, – однозначно возражает девушка. – Там же не паль какая-то, а нормальные шмотки. Мне ещё пригодятся.

«Ага, – усмехаюсь про себя, – очередным соседям подбросишь, чтобы снова не оказаться на лестнице голой».

Нас отвлекает странный звук сзади. Мы, девушки, дружно оборачиваемся на шум и видим, как один из парней долбит ногой по контейнеру.

– Он что, белку поймал? – бурчит Маша.

– Тоха, что тебе этот ящик сделал? – кричит Аня.

– А х@ли он тут стоит? – парень яростно молотит по нему ногами.

Металлический корпус раскачивается, но пока, балансируя, держит равновесие.

– Тоха, оставь ящик в покое! – убедительно предлагает парень, имя которого мне неизвестно.

– Я его ушатаю! – рычит Тоха, упрямо нападая на ни в чём неповинный короб.

– Он что, совсем конченый? – Маша в недоумении разводит руками.

Я смотрю на это гнусное зрелище и не знаю, смеяться мне или плакать. Даже когда мы были малолетками, такого тупизма я не припомню.

– По ходу перебрал сегодня, – хмурится Полинка. – Они ещё траву курили, вот его и штырит.

Парни подходят ближе к своему другу, но тот выставляет перед собой вытянутые руки, останавливая их.

– Ща вы увидите смертельный номер! – бодро выкрикивает Тоха и отходит на небольшое расстояние от контейнера.

Мы замираем в ожидании… непонятно чего.

Тоха, разгоняется и, как каратист, в прыжке набрасывается на неподдающуюся цель, вкладывая в удар всю мощь. Но, видимо, алкоголь даёт о себе знать, и парень поскальзывается, смешно приземляясь на пятую точку с дикими матюгами. Контейнер шатается сильнее обычного и, как в замедленной съёмке, начинает обрушиваться на своего обидчика. Тоха еле успевает отползти, но железный ящик всё же придавливает ему ногу. Друзья бросаются к ревущему от боли другу и пытаются приподнять упавший контейнер.

– Бл@ть! Сука! Он мне ногу сломал! – вопит пьяный идиот.

– Так тебе и надо! – с наездом произносит Аня. – Нехрен хернёй страдать.

– Заткнись! – кривится Тоха, пока друзья помогают ему подняться. – Тебя никто не спрашивает.

– Кринж! – удручённо шепчет мне Маша. – Прямо как в пятнадцать лет.

– Хорошо, что темно, – я оглядываюсь вокруг. – Главное, чтобы камер нигде не было.

– Если они есть, то мы с тобой уже на них засветились, – иронично замечает Маша.

Парни, наконец, сдвигают чёртов контейнер. Тоха, весь скрюченный, с дикими стонами, держится за ногу. Друзья подхватывают его под руки, буквально волоча по асфальту. Он скачет на одной ноге, пытаясь удержать равновесие, и каждый его прыжок отдаётся хриплыми проклятиями. Мы с Машей переглядываемся. Меня уже тошнит от этого цирка. Надо поскорее распрощаться с этими дебилоидами и просто исчезнуть.

– Всё, девчонки, мы домой! – я произношу это максимально громко и чётко, бросая взгляд в сторону парней.

Мой взгляд мгновенно натыкается на острые глаза Данилы. Парень поддерживает Тоху, но смотрит в мою сторону. Кажется, Даня хочет что-то сказать, но он не решается. Может, алкоголь не даёт ему выдать свои мысли, а может, он просто в ступоре от происходящего. Я, не желая продолжать этот немой диалог, презрительно сощуриваю глаза, давая понять, что мне от него ничего не нужно, и демонстративно поворачиваюсь к нему спиной.

– Так и надо придурку! Допрыгался! – язвительно произношу я, имея ввиду Тоху, и беру Машку под руку. – Нам пора.

– Это просто жесть! – итожит Мария.

Мы направляемся в сторону дома, а вслед слышим что-то похожее: «Девчонки, вы куда?!» Но мы не обращаем внимания на дурацкие окрики и благополучно сворачиваем на перекрёстке, скрываясь из виду.

Засыпаю с мыслью о том, что сегодняшнее шоу было апогеем глупости и пьянства, и искренне надеюсь, что больше такого не увижу. И вообще, скоро начало нового учебного года, и мне необходимо сосредоточиться на более серьёзных вещах.

Чтобы придать Дню Знаний хоть какое-то подобие праздника и хоть как-то скрасить надвигающуюся учебную пытку, наша четвёрка – Ника, Алиса, Маша и я – решаем устроить масштабную фотосессию. Готовимся основательно.

В техникум приходим с цветами и при полном параде. Ещё издалека я замечаю, как наша классная руководительница, строгая дама лет сорока, рассматривает нас пристальным, но сдержанным взглядом. Её брови едва заметно приподнимаются, а уголки губ дёргаются в гримасе, которую я уже научилась расшифровывать как знак крайнего неодобрения. Наше усердие не осталось без внимания. А классуха, как всегда, толкает вдохновляющую речь:

– Доброе утро, дорогие ребята! Как же я рада всех вас видеть сегодня! Вы все такие нарядные, красивые, отдохнувшие, и, главное, с улыбками на лицах! Это очень приятно и показывает ваше праздничное настроение и уважение к сегодняшнему дню. Сегодня мы празднуем начало нового учебного года, и это всегда волнительно. Но уже завтра мы с вами окунёмся в учёбу, в мир новых знаний и открытий. И я очень надеюсь, что завтра на ваших лицах будет не только радость встречи, но и серьёзность, вдумчивость и готовность к работе…

Далее мы уже не слушаем все эти бла-бла-бла, обратив внимание лишь на концовку этого нудного выступления, когда училка окидывает нас осуждающим взглядом и скептически замечает:

–…то, как мы выглядим, часто отражает наше отношение к делу…

Ну, началось! Не вышло впарить нам форму, надев которую мы автоматически превратились бы в сплошной инкубатор, так теперь она пытается задавить нашу индивидуальность, прикрываясь какой-то там серьёзностью. Неужели модная брендовая одежда мешает нам думать? По-моему, наоборот, добавляет настроения и помогают учиться, если не с удовольствием, то хотя бы не с кислой миной, словно мы на каторгу пришли. Переглядываемся. В глазах подруг читается то же возмущение. Понятно. Наша фотосессия и наши наряды никак не вписываются в учительское представление о школьном этикете. Что ж, это ожидаемо. Кажется, у нас впереди долгий и упорный бой за право оставаться собой, даже сидя за партой.

– Если она ещё раз что-то брякнет по поводу моего прикида, – возмущается Маша, на которой сегодня ультракороткая юбка из эко кожи, – клянусь, я заберу документы из этого ада!

– Я с тобой! – немедленно поддерживаю подругу.

Погода немного подводит, но что же, мы зря старались? Ну уж нет! Мы смело отправляемся на смотровую площадку на берегу реки. Серые тучи низко висят над водой, отражаясь в её мутной поверхности, но это ничуть не портит нашего настроения. Наоборот, такой фон добавляет драматизма нашим эффектным нарядам.

Достаём телефоны, включаем камеры. Начинаем снимать друг друга со всех мыслимых и немыслимых ракурсов. Мы позируем как настоящие модели, меняя выражения лиц от загадочных до озорных. Ветер хулиганит. Он усиливается и портит наши причёски, заставляя смеяться и ещё больше дурачиться. Алиса пытается сделать вид, что проткнула ногтем тучу, плывущую по небу, Маша подбрасывает лепестки, которые специально приготовила для своего контента, и изящно подставляет руки под этот цветочный дождь. Ника делает вид, что скользит по воде, а я просто танцую, чувствуя себя абсолютно свободной. Каждое движение, каждый смех, каждая поза – это наш маленький праздник, который совсем скоро будет набирать лайки в соцсетях.

Сортирую фотки, удаляя самые кринжовые. Выставляю лишь несколько, которые кажутся мне самыми крутыми. Любимая та, где я на фоне грозовых туч, мои волосы развеваются на ветру, а я стою посреди стихии, засунув большие пальцы рук в карманы джинсов и смело смотрю куда-то вдаль. Эта фотография – не просто снимок, это пойманный момент свободы и вызова. Я буду не против, если такой мой образ украсит обложку топового глянцевого журнала. Мечты!!!

Выкладываю во все соцсети, добавляю пост «Моя стихия» и фоном накладываю отрывок из репертуара всеми обожаемого известного рэпера. Ото всюду летят лайкосики, моя фотка пользуется популярностью. Появляются первые восторженный комментарии… Читаю все подряд, пока вдруг сердце не пропускает удар. Коммент от Данилы…

Он оценил мою фотографию значком «огонь» и оставил комментарий: «Зачётно!»

Моё сердце ёкает. Комментарий от него? Это слишком неожиданно! Я тут же захожу к нему на страницу, но там ничего нового – всё те же фото с его присутствием и тысячи сторис и публикаций с изображением его любимой бэхи. Вот кого он любит по-настоящему!

Я в полном замешательстве и не знаю, как отреагировать на это внезапное проявление внимания. Дыхание перекрывает, и сердце не успевает перегонять кровь по венам.

Через пару минут приходит смс в личку:

«Насчёт того раза, переборщил. Был не прав. Сорян».

Я перечитываю сообщение несколько раз. Это так в его стиле – коротко, без лишних эмоций, но с намёком на извинение… хоть и краткое, и по-своему небрежное, но извинение. Все эти дни, все эти муки, вся эта боль от его слов – всё это меркнет перед этим одним сообщением. Моя гордость, которая до сих пор сжимала меня в тиски, вдруг ослабевает. Этот парень снова оккупировал мой мозг.

Не знаю, что ответить. Хочется написать что-то едкое, но в то же время внутри разливается сладкий нектар, кактус прячет колючки.

«Принято», – печатаю я, стараясь придать фразе максимально равнодушный вид.

Отправляю. Ноги подкашиваются, а руки предательски дрожат. Жду. Каждая секунда тянется бесконечно долго. Что он ответит? Ответит ли вообще? Мозг лихорадочно перебирает все возможные сценарии. Вдруг он воспримет это как окончание диалога и исчезнет так же внезапно, как появился?

Но тут приходят новые сообщения, и на этот раз они заставляют меня улыбнуться, несмотря на весь мой показной пофигизм:

«У меня есть шанс?», «увидеться», «поговорить».

«Земля круглая. На ней у всех есть шанс встретиться», – отвечаю философски.

«Когда?» – этот вопрос Данилы окончательно убеждает меня в том, что я его зацепила.

Прикидываю свой распорядок на ближайшие дни, чтобы назвать дату и время. Но тут же срабатывает предохранитель. Мой мозг, ещё способный к здравомыслию, кричит: «Стоп! Ему пока об этом знать не надо!» Он не должен видеть, как я готова растаять от одного его сообщения. Он должен помучиться. Должен понять, что я не игрушка, и что мои чувства – не шутка.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь унять беснующееся сердце. Я не могу ответить сразу. Не могу показать ему, насколько сильно я ждала этих слов. Я должна выдержать паузу.

«Я подумаю», – эта мысль звучит так фальшиво, так обыденно, но только она способна спасти меня от полного растворения в этом мгновенном счастье.

Мне нужно время, чтобы осмыслить это. Время, чтобы решить, как поступить с этим самым настоящим, самым дерзким и самым желанным шансом.

«Долго?», «будешь думать».

«Пока не придумаю», – пишу я, и на этот раз моя улыбка искренняя.

Представляю его замешательство, его попытки разгадать мой ход. На этот раз правила игры устанавливаю я.

«Подожду», – приходит мгновенный ответ.

Моё сердце делает кульбит. Он не сдаётся! Это «подожду» звучит не как покорность, а как уверенность. В нём нет ни капли раздражения, только спокойное, настойчивое ожидание. Это не тот ответ, которого я ждала, но тоже неплохо. Он готов ждать. И это, почему-то, трогает меня гораздо больше, чем любые комплименты. Он принимает мои правила, пусть и с лёгким флёром вызова. Игра становится интереснее, и я чувствую, что это ожидание для Данилы стоит каждой секунды.

Итак, режим «ожидания» включён. Роняю лицо в ладони, напряжение спадает. Не думала, что потрачу столько моральных сил на такую скудную переписку.

– И как долго ты будешь держать включённым этот режим ожидания? – спрашивает Маша после того, как прочла нашу переписку в оригинале.

– Ох, трудно сказать, – глубоко вздыхаю, – кажется, я в тупике. Он загнал меня в ловушку. Если я напишу первая, то покажу, что сломалась, что все эти мои «подумаю» были показушными, и он снова почувствует себя победителем. А если буду тянуть слишком долго, он может подумать, что мне это не нужно, что я не ценю его извинение, и тогда точно исчезнет.

Мне уже совсем не легко держать марку. Я готова хоть сию минуту назначить Даниле день и час нашей встречи.

– Не кипишуй, – тормозит меня Машка. – Наберись терпения, прошёл всего один день, подожди хотя бы до завтра. А лучше три дня. По принципу – Бог любит троицу. А там, глядишь, и всё само собой образуется.

Снова меня триггерит не по-детски. Я не вылезаю из этих долбаных соцсетей ни на минуту. Каждое уведомление заставляет сердце замирать, каждый писк телефона – хвататься за него, будто там ответ на все мои вопросы. Мысли о Даниле, о его сообщениях, о том, что он напишет или не напишет, крутятся в голове по бесконечному кругу. Это хуже, чем любая контрольная, потому что здесь нет правильных ответов, только бесконечные варианты «если».

Вечером отвлекаюсь на сообщение от Полины:

«Привет! Ты дома?».

«Да».

«Могу забрать свои шмотки».

«Супер! Когда?» – ну наконец-то я избавлюсь от этого хлама.

«Ща подъедем. Вынеси к подъезду».

Мне не нравится это «подъедем». Опять, небось, Даня подвезёт. Не готова я встретиться с ним, типа, случайно.

«Лучше сама зайди», – предлагаю Полине.

«Ладно», – соглашается девушка.

Встречаю Полину на пороге квартиры с пакетом в руках.

– Спасибо, что сохранила, – обнимает меня девушка. – Кстати, не хочешь в лунапарк?

– Когда? – меня заинтересовало это заманчивое предложение.

– Сейчас.

– Ты серьёзно? – округляю глаза.

– Ну да! – кивает Полина. – Анька сказала тебя брать с собой.

– Анька? – мои мысли путаются. – А при чём тут Анька?

– Так она сейчас едет за своим парнем, а он работает там временно, пока лунапарк не свернёт свои карусели и не переедет в другой город, – объясняет девушка. – И сейчас, пока нет начальства, он может сделать так, что все аттракционы для нас будут бесплатными.

– Да ладно? – удивляюсь я. – Все и бесплатно? Так не бывает!

– Бывает, – возражает Полина. – Поехали, если хочешь поймать вайб.

Сто лет уже я не каталась на каруселях. Эти выездные лунапарки вечно такие дороженные, что мне остаётся лишь любоваться издалека и завидовать тем, кто может позволить себе отрываться на аттракционах.

– А кто за рулём? – осторожно интересуюсь я.

– Анька за рулём, – не чувствуя настороженности в моём голосе, отвечает Полина. – У неё же тачка своя – аудюха. Она, как сдала на права, так сразу купила себе машину.

– Прикольно, – радуюсь за Аню с нотками белой зависти. – Окей. Я в теме! Уже одеваюсь.

Да, мне просто необходимо проветрить голову, закрутиться на каруселях, чтобы отвлечься от своих навязчивых мыслей о Даниле и нашей незаконченной переписке. Мне нужно почувствовать этот сладкий, почти забытый адреналин, когда тебя подбрасывает вверх и резко бросает вниз, когда голова идёт кругом, а лёгкие сжимаются от крика. Это лучше любой медитации, потому что после такого безумия мозг очищается от всего лишнего, а сердце начинает биться в другом, более живом ритме. В конце концов, аттракционы не играют в игры и не заставляют ждать ответов. Они просто крутят, вертят и дарят искренние, беззаботные эмоции. И это то, что мне сейчас нужно больше всего. Я натягиваю джинсы и худи, чувствуя, как предвкушение свободы начинает перебивать лихорадочное ожидание.

Городок развлечений светится разноцветными огнями. Мы подходим к будке охраны, которая также выполняет функции кассы, и Аня заглядывает в окошко.

– Рома есть? – спрашивает девушка.

Дверь будки открывается, и на ступеньки выходит парень. Аня сразу бросается к нему в объятия. Значит, Рома – это её парень.

– Вас трое? – спрашивает Рома и выдаёт нам картонные карточки, по предъявлению которых, мы можем совершенно свободно выбирать себе аттракционы на своё усмотрение. – Развлекайтесь, девчонки!

Мы втроём, словно выросшие дети, перебегаем от одних каруселей к другим, чередуя экстремальные аттракционы с более спокойными. Сейчас мы спешим на «цепочку». Мои кроссы стучат по дощатой площадке, пока я выбираю себе место. Забираюсь на твёрдое сиденье и закрепляю страховку.

Вдруг кто-то тянет назад моё цепочное место. Я оборачиваюсь и вижу Даню. Мой рот приоткрывается, дыхание замирает, а сердце… оно вообще не подаёт признаков жизни. Парень, не отпуская меня, устраивается на сидении, которое находится прямо за моим.

– Ну что, покатаемся, кра-а-сивая! – его голос, как всегда, чуть хрипловат, но сейчас в нём звучит явный вызов.

Ухмылка растягивает его губы, а острые глаза сверлят меня насквозь, бросая искры озорства. Я чувствую его колено, упирающееся в спинку моего сиденья. Он не просто сидит за мной, он будто держит меня на поводке, готовясь в любой момент дёрнуть.

В начале механизм приподнимает нас над полом, чтобы ноги не касались деревянного настила, а потом начинает разгон. Аттракцион набирает скорость, и я балдею, чувствуя, как центробежная сила прижимает меня к сиденью и уносит в небеса. Мы взлетаем всё выше, кружась над яркими огнями лунапарка.

Потом чувствую сзади себя сильный толчок, и взмываю на своей цепи выше остальных.

– Вау! – визжу восторженно и громко смеюсь, испытывая новые невероятные ощущения.

По каким-то неизвестным мне законам физики после взлёта я замедляюсь и снова оказываюсь пойманная Данилой. Он повторяет свои действия, развлекая меня дополнительным адреналином.

«Это просто космос», – расслабляются мои мысли, когда механизм замедляет ход.

Беспечно болтаю ногами в воздухе и жду, когда аттракцион совсем остановится. Но Данила, кажется, не намерен так просто меня отпускать. Карусель почти замерла, когда он разворачивает меня лицом к себе. Мои колени упираются в его, и нас разделяет это небольшое расстояние.

– Понравилось? – тихо спрашивает он, и его голос звучит так опасно, что мурашки пробегают по коже.

В его глазах пляшут озорные искорки, и я вижу в них нечто большее, чем просто веселье.

– Да-а, – выдыхаю я, пытаясь совладать с дыханием и лихорадочно стучащим сердцем.

Наши взгляды встречаются, и в эту секунду весь мир вокруг – крики аттракционов, музыка, яркие огни – исчезает. Есть только мы. И это ощущение полёта, которое мы разделили.

– Ну, может, теперь поговорим, когда встретились на этой круглой земле? – его вопрос звучит настойчиво, как приказ. – Или ещё кружочек?

– Не сейчас, – мой ответ выглядит неоднозначным.

– Что не сейчас – поговорим или ещё покатаемся? – уточняет парень, не сводя с меня глаз.

– Покатаемся… потом, – после такого космического полёта, я никак не могу собраться с мыслями.

– Окей, – Даня отстёгивает свою страховку и соскальзывает со своего места.

Отцепляет мою страховку, и я чувствую, как его рука мягко касается моей поясницы, когда я слезаю с карусели, и этот лёгкий, почти невесомый жест кажется мне самым ярким впечатлением этого вечера. Лунапарк шумит вокруг, но я слышу только пульс в своих висках.

Данила крепко держит меня за руку. Видимо, боится, что сбегу, и ведёт к колесу обозрения. Я не сопротивляюсь. Мои ноги послушно следуют за ним.

Он подсаживает меня в медленно плывущую кабинку, а сам запрыгивает следом. Теперь мы тет-а-тет, и у меня больше нет возможности удрать, впрочем, как и желания. Колесо плавно движется, поднимая нас всё выше над суетой лунапарка. Город раскинулся под нами, мерцая тысячами огней. Тишина в кабинке непривычна после шума аттракционов, и это заставляет меня ещё сильнее ощущать его присутствие. Я отворачиваюсь, пытаясь рассмотреть далёкие фонари, но чувствую его взгляд на себе.

– Слушай, – нарушает тишину Данила, его голос звучит непривычно серьёзно. – Насчёт того раза… когда я… назвал тебя шлюхой.

Моё тело напрягается. Даже сейчас это слово режет по живому. Я продолжаю смотреть в окно, не давая ему увидеть, как мне больно.

– Я знаю, это было отстойно, – продолжает он, и в его голосе проскальзывает что-то похожее на искреннее раскаяние. – Я был не в себе. И сказал то, что не должен был говорить. Ты… ты не заслуживала такого. Я повёл себя как мудак.

Я молчу, мысленно соглашаясь с «мудаком». Впервые он говорит об этом так прямо, без своей обычной небрежности.

– И что теперь? – выдавливаю я наконец, всё ещё не глядя на него. – Извинение меняет то, что было сказано?

– Нет. Не меняет. И я не жду, что ты сразу всё забудешь. Я просто хотел, чтобы ты знала… мне жаль, – он вздыхает.

Мы поднимаемся всё выше, и кабинка на мгновение замирает на самой вершине. Весь мир кажется маленьким и незначительным.

– В общем… ну… после кармита… мы поцеловались. Ты сказала, что у тебя никого нет. А потом я увидел тебя с этим… – тихо добавляет он, и в его голосе слышится горечь. – Сначала не придал значения, а потом… Представил, что ты опять с ним… Меня переклинило… Ну, как-то так. Хз, зачем я это сказал. Я запретил себе думать о тебе, но, когда увидел тогда на парковке, понял, что… – он нервно дёргает головой.

Парень выражает свои мысли сумбурно. То ли смущается, то ли теряется. Или у него просто-напросто не хватает словарного запаса, чтобы чётко изложить суть, но общий смысл мне понятен.

Я поворачиваюсь к нему. Его взгляд серьёзен, в нём нет ни тени прежней ухмылки. В этот момент я вижу в нём не просто самоуверенного парня, а кого-то, кто действительно сожалеет.

– Просто… в тот момент, – говорю я, и мой голос дрожит, – мне казалось, что ты ненавидишь меня.

– Забей! Это мои загоны, – хрипит парень.

И я забиваю! Забиваю на всё! Сейчас для меня всё выглядит так, будто мы с Данилой знакомы давным-давно, но просто не виделись целую вечность, и вот, наконец, встретились после долгой разлуки. Моя обида почти стёрлась, но не исчезла бесследно. Скорее всего, она останется со мной навсегда, как хроническая болезнь, которую, если не провоцировать, то она не даст о себе знать. А сейчас мне не хочется думать о грустном. Мне по кайфу кататься с ветерком на всех каруселях, особенно рядом с Даней.

Улучив момент, я подхожу к Полине.

– Это ты сказала ему, что я здесь? – с улыбкой шепчу ей на ухо, чтобы Данила не догадался, что речь о нём.

– Нет, – уверенно вертит головой Полинка, но призадумывается: – М-м-м… я Илье написала, что мы все в лунапарке… у Ромки.

Ну понятно всё! Написать Илье – это тоже самое, что сказать напрямую Даниле. Теперь ясно, чего Даня сюда прикатил. От этого моё самолюбие мурлычет, как сытый кот.

– Ладно, девчонки, – обращаюсь я к Ане и Полине, – меня Данила отвезёт. А вам хорошо провести время.

– Главное, чтоб довёз, – подкалывает Аня и хихикает. – А то мало ли…

– Всё под контролем, – складываю из пальцев жест «окей».

В салоне бэхи царит настолько дружелюбная атмосфера, что её страшно нарушить неосторожным словом. Поэтому между нами минимум разговоров. Кажется, всё самое важное сегодня уже обсудили.

Данила останавливает машину на углу дома, где есть свободное место. Он поворачивает голову ко мне, и моё дыхание замирает. Его острые глаза изучают моё лицо. Все звуки мира стихают окончательно, когда парень, наклоняется ко мне, приближается неощутимо, но уверенно. Его дыхание, тёплое и слегка мятное, касается моего лица. Я закрываю глаза, готовясь к этому моменту, который кажется таким неизбежным и желанным.

И вот, наконец, его губы касаются моих. Лёгкое, нежное прикосновение, которое сначала кажется почти невесомым, а затем становится более уверенным. В этот поцелуй он вкладывает всё, что не было сказано сегодня – и тайное притяжение, и лёгкое смущение, и желание завязать наши отношения. Отвечаю ему, позволяя себе раствориться в этом моменте, таком долгожданном и таком правильном. Мир вокруг перестаёт существовать, остаётся только это прикосновение, обещающее что-то большее.

Но моя хроническая обида ещё свежа и начинает бередить неокрепшую душу. Видимо, это иммунитет, который заботливо оберегает меня от возможных ударов извне, поэтому я добровольно обрываю наш поцелуй.

– Я, пожалуй, пойду, – мой голос звучит неожиданно ровно, несмотря на бурю внутри.

Данила отстраняется, но его взгляд не отрывается от моего лица. В его глазах я вижу секундное замешательство, а затем лёгкое разочарование. Он, кажется, не ожидал такого поворота.

– Уже? – спрашивает он, и в его голосе слышится нотка удивления.

Я киваю, избегая его взгляда, и тянусь к ручке двери. Мне нужно выйти, нужно вдохнуть свежий воздух и унять этот безумный ритм сердца. Обида, что так не вовремя подняла голову, обжигает изнутри, и я понимаю, что сейчас не время для продолжения. Я не хочу, чтобы мои эмоции превратили этот момент в нечто горькое.

– Да, мне пора, – повторяю я, почти шепча. – Спасибо за вечер.

Глава 6

Я отхожу от машины, чувствуя, как воздух ночной прохладой обжигает щёки, будто пытаясь остудить внутренний пожар. В голове гудит, а перед глазами плывут разноцветные огни лунапарка, смешиваясь с образом Данилы, его лица, его губ. Поцелуй всё ещё жив на моих губах и отдаётся лёгким покалыванием, а каждое биение сердца вторит ему.

Этот бардак внутри меня – смесь сладости и горечи, надежды и страха – готов разорвать меня на части. Хочется развернуться, бежать обратно, запрыгнуть в тепло салона бэхи и, чёрт возьми, остаться там навсегда, забыв обо всём. Поселиться в его машине, в его жизни, в его объятиях.

Но боязнь получить ещё один удар по самолюбию сильнее этого желания. Я знаю, что всё будет. Всё случится, но только тогда, когда я буду к этому готова. Необходимо выдержать время, дать этому вихрю утихнуть, чтобы не наломать дров. И, кажется, время теперь играет на моей стороне, превращаясь из мучительного ожидания в союзника. Каждый шаг от машины – это шаг к контролю, к возвращению себя. Я ухожу, но не сдаюсь.

«Маш, ты спишь?» – набираю смску подруге.

«Не совсем», «а что?»

«Я с Даней помирилась», – делюсь своей радостью.

«Да ладно!», «Какой тут теперь «спишь»?!» – Машка выставляет ряд смайлов с выпученными глазами, а мой телефон уже вибрирует от её входящего видеозвонка.

Я рассказываю подробности нашего с Даней перемирия, и вижу, как лицо подруги мрачнеет.

– Я почти уверена, что он уже наполовину влюбился, – заканчиваю я и выдыхаю.

– Блин, Лера! – Машка строит обиженную гримасу. – Вот, знаешь что!.. Не была бы ты моей подругой, я бы тебе в морду плюнула! Чес слово! Слабо было меня набрать? Или Полина с Аней для тебя важнее?

– Маш, прости, – искренне раскаиваюсь, – Полинка так неожиданно предложила, и я сама только успела натянуть кроссы. Все решилось в доли секунды.

Маша молчит. А мне бесконечно стыдно, что я поступила как последняя эгоистка.

– Ладно, проехали! – бурчит Машка. – Твоё счастье, что не очень-то я и люблю эти карусели. Однажды после них блевала так, что думала, окочурюсь. Но дело не в аттракционах, а в тусовке, – ставит мне в укор подруга. – И вообще, я не понимаю, почему, когда ты со мной, всё идёт тихо и гладко. Но, стоит тебя отпустить одну, с тобой вечно трэшняк какой-то случается.

– Ну, Маш… – мямлю я, оправдываясь. – Наверно, так было нужно, чтобы Данила меня там нашёл.

– Нужно – ненужно!.. – голос подруги становится миролюбивее. – Главное, что всё хорошо закончилось, и вы поговорили. Ты же знаешь, я за тебя переживаю. Вон, как ты тогда убивалась из-за его слов… Я просто не хочу, чтобы ты снова вляпалась в какое-то дерьмо.

Машка, она такая. Всегда беспокоится за меня больше, чем нужно, но я знаю, что это искренне. Где я ещё найду такую Машку? По-прежнему чувствую себя предательницей, что не позвала подругу с нами.

– Знаю, Маш, – отвечаю виновато. – И я это очень ценю. Правда. Но, по ходу, я уже вляпалась.

– Ладно, не распускай нюни, – хмыкает она. – Завтра в технаре обсудим всё в деталях. Режим ожидания уже вырубила?

– Ах, да, режим ожидания, – я усмехаюсь. – Но, знаешь, после сегодняшнего я не уверена, что смогу его долго выдерживать. Мне кажется, я готова сдаться.

– Ну вот! – Машка победно улыбается. – Я же говорила!.. Что там твоя гордость против такого принца на бэхе?

– Ой, не начинай! – закатываю я глаза. – Он не принц, и ты это прекрасно знаешь.

– Зато он тебя зацепил, – парирует она, и её улыбка становится шире. – И судя по тому, как он за тобой бегал сегодня, ты его тоже.

Мы обе умолкаем, и в трубке повисает тишина.

– Маш, – говорю я наконец, – мне кажется, я сейчас так счастлива, что готова кричать.

– Тогда кричи, – шепчет она в ответ. – Только тихо, чтобы соседей не разбудить. И мне спокойной ночи. Завтра не опаздывай!

– Спокойной ночи, – отвечаю я и отключаюсь.

Я смотрю на своё отражение в погасшем дисплее телефона и вижу на нём счастливую, немного уставшую, но определённо другую Леру. Ту, которая только что пережила приключение, поговорила с бывшим обидчиком, получила извинения и, возможно, шанс на взаимную любовь.

Телефон падает на кровать рядом со мной. Комната кажется ещё темнее, но внутри меня всё светится. Данила. Это имя теперь не вызывает горечи. Оно звучит как обещание. Обещание чего-то нового, чего-то, что только начинается. И я, кажется, готова рискнуть.

Окончательно уснуть не даёт вновь оживший айфон. У меня уже имеются предположения, что бы это могло быть. Фокусирую взгляд на сообщении.

«Ты резко сбежала», «не понравилось?» – видимо, Даниле тоже не спится.

Мой сон улетучивается в момент. Ах вот, значит, как! Ну, каков наглец! Но одновременно с этим его дерзость вызывает у меня улыбку. Думаешь, я так просто сдамся? Не дождёшься!

«Очень», «потому и сбежала», – мой противоречивый ответ должен заставить нахала ломать голову, что именно мне "очень" и почему я сбежала, а знать, что я чуть не растаяла от поцелуев, ему пока рано!

«Когда продолжим?», «завтра?» – похоже, парень воспринял мой ответ, как вызов, и вовсе не собирается над чем-то ломать голову.

«А ты хочешь?» – мне прикольно дальше мутить воду.

«Если бы не хотел, не предлагал бы».

Ну вот как это возможно?! Он прёт напролом. От такого, как он, не стоит ждать, что он будет разгадывать мои ребусы. Вместо этого он прямо и уверенно подтверждает своё желание продолжать. Похоже, это его фирменный стиль: никакой неопределённости, только напор и чёткое обозначение своих намерений.

Мы пинаем инициативу, как футбольный мяч, ожидая чей пас окажется результативней. Теперь мяч снова на моей стороне. Я хотела заставить его помучиться, и он явно не собирается отступать. Его ответ ставит меня перед выбором: поддаться его напору, продолжить дразнить, или же изменить правила игры.

«Хорошо. Тогда попробуй меня убедить» – делаю очередной ход.

Я не даю ему прямого согласия, но и не отказываюсь. Вместо этого я снова перекладываю инициативу на парня, заставляя его приложить усилия. Это подстёгивает его эго и заставляет доказывать, что он достоин моего времени и внимания.

«Что завтра делаешь?» – он не тратит время на уговоры, а сразу переходит к делу.

«Утром техникум, вечером тренировка», – я сдаю позиции.

«Значит, заберу тебя оттуда», «Во сколько заканчиваешь?» «Адрес, чтобы я не искал тебя по всему городу», – Данила не просит, а требует информацию, как будто это само собой разумеющееся.

«В десять вечера заканчивается», «тренировка», – я отступаю окончательно.

«Спи, красивая», «Завтра встречу».

Я скидываю координаты и время, и на такой своеобразной ноте заканчивается наш виртуальный диалог, а я улетаю в царство Морфея с глупой улыбкой на губах.

В техникуме учёба идёт фоном, а основной темой становится моё перемирие с Данилой. Наша неразлучная «технарская» четвёрка ведёт бурные дебаты. На парах мы перекидываемся сообщениями. Учителя постоянно делают нам замечания и грозятся отобрать телефоны. Девчонкам, конечно, по приколу мои новые отношения, и они тоже переживают за меня. Только их забота уже становится чрезмерной. Я-то точно знаю, чтобы они мне не советовали, я поступлю по-своему.

На тренировку я не опаздываю. Почти половину нашей группы перевели к старшим. И, само собой, во вновь сформировавшейся группе мы, новички, пока отстающие. Я принимаю этот факт. Смотрю на мастерство тех, кто занимается хип-хопом дольше меня, и мне безумно хочется поскорее достичь того же уровня. На данном этапе у меня есть к этому все предпосылки. Отношения с Данилой вливают в меня офигенную дозу упорства. Эта новая мотивация подхлестывает меня. Каждый удар, каждый поворот теперь кажется более точным, каждое движение – более уверенным. Я не просто тренируюсь, я доказываю, что могу. В первую очередь себе.

Заканчивается тренировка, иду по коридору к выходу почти вприпрыжку и вздрагиваю, когда сталкиваюсь с главным тренером бойцовского клуба. Останавливаюсь, как вкопанная и не знаю, куда спрятать свой взгляд. Наверняка Самвел в курсе нашего расставания с Темуром. Они ведь друзья и коллеги. Я даже не догадываюсь, как Самвел расценивает эту ситуацию. Возможно, Тим не посвящал его в детали.

– Добрый вечер, Валерия! – голос тренера звучит, как всегда мягко, а его привычка выговаривать моё полное имя остаётся неизменной.

– Здравствуйте! – я нахожу в себе смелость посмотреть Самвелу в лицо.

– Как дела? – тактично интересуется мужчина безо всяких намёков на осуждение.

– Спасибо. У меня всё хорошо, – отвечаю и часто киваю головой для пущей правдивости.

– Я рад за тебя, – Самвел легонько похлопывает меня по плечу. – Ты должна знать, что при любом раскладе можешь обращаться ко мне. Поэтому, если вдруг тебе понадобится мой совет или поддержка, я всегда к твоим услугам.

– Спасибо, я буду иметь это ввиду! – благодарю мужчину, и мы прощаемся.

Мне приятно, что Самвел не отвернулся от меня. Должна признаться, что скучаю по нашим скромным посиделкам в комнате отдыха, где всегда была возможность излить душу этому доброму человеку, у которого на все вопросы есть ответы и своё мнение. Но он всё же психолог, и его готовность разобрать любую проблему – глубокая и искренняя. И в то же время он должен понимать, что у меня нет никакого желания пересекаться с Тимом.

Ну, к чёрту Тима! Прошлое больше не властно надо мной, потому что меня ждут. Чёрная БМВ, такая же, как у моего бывшего, но совсем другая. В салоне другой вайб, другой запах, другая аура. Там всё то, от чего моё сердце учащается, а в душе зарождается вихрь новых эмоций.

– Привет! – смело сажусь на пассажирское сиденье и хватаюсь за ремень безопасности.

– Не понял, – слышу вместо приветствия и поворачиваю голову к Даниле.

Парень хмурится. Его правая рука нагло берёт меня за шею и тянет к себе. Он ловко наклоняет мою голову к своему плечу и целует меня в губы.

– Вот теперь привет! – отпускает мою шею и довольно улыбается.

Я кокетливо выпячиваю губки и скашиваю на Даню свой взгляд. Парень заводит двигатель, а я пристёгиваю ремень безопасности. Машина с визгом рвёт с места, и мне неважно, куда мы едем. Мне хочется узнать этого парня получше, и я решаю, что сейчас самое время начать свой допрос.

– Всё-таки у тебя отличная тачка! Зачем тебе новая? – замечаю я, делая вид, что просто восхищаюсь.

– Да, эта классная, но требует ремонта, – он усмехается.

– Сам на неё задонатил? – спрашиваю открыто.

– Ну, типа того, – парень кривит губы. – На совершеннолетие маман подогнала.

– Мама? – удивляюсь я. – Крутая у тебя мама!

– Да есть такое, – он пожимает плечами, легко вписываясь в поворот. – Зато теперь приходится отрабатывать.

– И как успехи? Ты говорил, что на молочке работаешь, – даю понять, что я не забыла тот наш первый разговор, который обернулся жестью.

– Так себе. Ушёл с молочки… Сейчас в поисках заработков.

– А мама у тебя кто? – интересуюсь с опаской, предполагая, что мать этого парня не простая женщина.

– В магазине работает, – небрежно бросает он.

– Кем? – мой голос по-прежнему звучит настороженно. – Директором?

– Старшим продавцом и по совместительству типа заведующей.

– А в каком? – не отстаю с расспросами.

– Да у нас там, в посёлке…

– Что значит у вас? Ты что, не в городе живёшь? – удивляюсь я.

– Не-а, – мотает головой Даня. – Но тусуюсь на вашем районе пока.

Если он живёт за городом, то наверняка в своём доме. А это говорит о материальной составляющей его родителей. А, с другой стороны, Маша тоже живёт в собственном доме, и к тому же в черте города, но её семья не отличается зажиточностью. Самые обычные люди, которые существуют на среднюю зарплату. Просто дом достался в наследство, вот и весь выбор.

Пока Данила остаётся для меня загадкой. Внешне он не тянет на мажора от слова «совсем». Одежда самого дешёвого бренда, ломающаяся тачка… Но в его поведении столько наглости, что я теряюсь в догадках.

– А папа у тебя кто? – спрашиваю, и надеюсь, что этот вопрос прояснит хоть что-то в этих дебрях.

Данила напрягается. Его улыбка сходит на нет, взгляд становится каким-то колючим.

– Папа? – он кривит губы. – Ну, если ты про того хмыря, который мою мать кинул беременную, то его как бы и нет.

– В смысле, нет? Он… умер? – я чувствую, как моё лицо вытягивается.

– Хуже, – он резко мотает головой. – Лучше бы он сдох! Но он просто свалил. Мать даже не стала его в свидетельство о рождении вписывать. Типа, нахер эта скотина нужна. Он же ей ещё и изменял, пока она пузатая ходила. Ну, мудак, короче, полный.

Парень делает паузу, и я не знаю, что сказать. Такой откровенности от него я точно не ожидала. Обычно он такой наглый и беззаботный, а тут…

– И что, он вообще не появляется? – выдавливаю я, чтобы хоть как-то поддержать разговор.

– Да появлялся… За все мои девятнадцать лет несколько раз мимо нашего подъезда проходил, – Даня усмехается, но в этой усмешке нет веселья. – Видел его пару раз, даже не здоровается. Типичный ничтожество. Да и пофиг. Не нужен он мне был никогда.

Я смотрю на него, и вдруг он кажется мне совсем другим. Он не плохой… скорее немного потерянный, сбившийся с пути. Вырос без отца, плохо учился, не поступил в учагу, без работы, живёт за городом… Но точно не в доме, раз папаша мимо подъезда шастает. И машина – мамин подарок. Это делает его более реальным, и вполне достижимым. И, как ни странно, это мне даже нравится. В его открытости есть что-то обезоруживающее. Да, он тусуется с такими, ну, не очень чуваками, но это же не значит, что он всегда будет таким.

– Я… я не знала, – тихо произношу я. – Прости.

– Да и не надо знать, – он отмахивается, и его голос снова становится чуть более резким, возвращаясь к привычной манере. – Забей. Это такая фигня, вообще не стоит внимания. Куда едем?

– Без понятия, – тупо пожимаю плечами, и чувствую, что нам необходимо сменить тему.

Даня кидает на меня короткий взгляд, видимо, уловив мой посыл.

– Ну-у-у, – он тянет, барабаня пальцами по рулю. – Можем куда-нибудь, где можно пожрать нормально. Типа, бургерная какая-нибудь, или пицца. Или, хочешь, просто по городу покатаемся, посмотрим, что к чему? Типа, ночной движ.

Я на секунду задумываюсь. Бургеры – это прикольно, но я только что с тренировки, и мне не особо хочется сразу набивать желудок. А вот просто покататься…

– Давай покатаемся, – предлагаю я. – Я люблю ночной город.

– Окей, без базару, – Данила кивает и прибавляет газу. – Тогда врубаю музло и просто кайфуем. Есть какие-то треки, которые ты слушаешь на репите?

Мы едем по ночным улицам, и город преображается. Вывески магазинов, неоновые огни, редкие машины – всё это сливается в одну яркую размытую полосу. Музыка в салоне негромкая, но ритмичная, она заполняет пространство и не даёт повиснуть неловкой тишине. Я чувствую себя комфортно рядом с Даней, несмотря на только что открывшиеся факты о его жизни. Наоборот, это даже немного сближает. Он не прячется за ширмой идеальности, и это цепляет.

– Слушай, а почему ты в город приехал, если в посёлке живёшь? – я не могу не задать этот вопрос, он же сказал, что ошивается на нашем районе.

– Ну, так, по делам, – парень уклончиво пожимает плечами. – Стрелка была. А потом скорешились с пацанами.

Мы говорим о музыке, о кино, о прочей фигне. Я рассказываю ему о техникуме, о своих подругах, о танцах. Он слушает внимательно, иногда задаёт уточняющие вопросы. Я же, в свою очередь, стараюсь узнать побольше о его жизни в посёлке. Даня рассказывает о своих друзьях, о том, как они проводят время, о местных «движухах», о которых я уже имею примерное представление. Но в его рассказах нет приукрашивания, всё кажется очень реальным и незамысловатым. Он не строит из себя того, кем не является. И это, пожалуй, самое привлекательное в нём.

«Лерочка, привет! Ты где?» – падает на телефон сообщение от мамы.

«Дома», – набираю мгновенно, чтоб отстала, и прячу телефон.

Ну не тут-то было! От моей мамочки так просто не отделаешься. Снова достаю свой айфон.

«Не ври мне! Дома тебя нет. Я только что с Игорем разговаривала».

«Около дома», – лгу я, чтобы меня не доставали.

Данила косо смотрит на мой действия, и на его лице нервно играют желваки. Ему, вероятно, не очень заходит моя переписка с кем-то в этот поздний час.

«Когда будешь дома?» – стандартный мамин вопрос снова висит у меня в чате.

Казалось бы, какие проблемы? Я уже совершеннолетняя, и больше не нуждаюсь в родительской опеке. Вполне достаточно, что я учусь и получаю от мамы деньги на необходимое проживание. Что ещё от меня требуется? Ежедневные отчёты о каждом моём шаге? Эти предки достали… сидели бы уже в своей Германии и… деньги зарабатывали.

«Скоро», – отвечаю коротко.

«Напиши, когда придёшь!» – требует мать.

«Ок», – понимаю, что не отвяжется.

– Траблы? – спрашивает Даня, и в его интонации читается дикое недоверие.

– Это мама, – убедительно произношу я.

– Маленьким девочкам пора баиньки? – с неприкрытым сарказмом цедит парень сквозь зубы.

– Дурак! – шиплю я обиженно.

Мне не нравится его язвительный тон и какая-то нездоровая ревность к моей переписке. Ухмылка парня становится злее. Я кладу айфон рядом с собой и левым плечом упираюсь в спинку сидения.

– А знаешь, в моей семье тоже всё не так гладко, – вдруг чувствую, что на меня накатывает грусть, и мне необходимо выплеснуть эти эмоции.

Данила резко поворачивает голову в мою сторону, и его острый взгляд становится мягче.

– Да ладно! Ты ж ваще на чилле, красотка!

Я делаю глубокий вдох, собираясь с мыслями.

– Мои родители… они давно в разводе. С отцом я, в основном, по телефону общаюсь, или приезжаю к нему в офис иногда. У него новая жена, и она меня ненавидит. Просто терпеть не может, – пока я говорю, голос дрожит, и я чувствую, как подступает комок к горлу.

Данила молчит, внимательно слушая.

– А мама… мама с отчимом недавно поженились и уехали на заработки в Германию. Вот так.

Наступает тишина, лишь шёпот ветра за окном и тихая музыка. Я не решаюсь поднять глаза, боясь увидеть в его взгляде жалость, и искоса поглядываю на его профиль. Но он и не смотрит на меня. Его задумчивый взор устремлён вперёд.

– Давно уехали? – интересуется Данила.

– Месяц назад, – честно отвечаю.

– Жесть, конечно, – тихо говорит Данила. – Такой себе расклад.

Он не отрывает взгляд от дороги, вальяжно развалившись на сидении, рулит одной рукой, а другую протягивает ко мне и легонько касается моей щеки. Его прикосновение тёплое и успокаивающее.

– Ты одна живёшь, что ли?

– Нет. С братом, – отвечаю я.

– С каким братом? – уточняет Данила. – У тебя же, вроде, только подруги?

Я усмехаюсь. Ну да, брат для него будет сюрпризом.

– С родным, – поясняю я. – Игорь мой старший брат. У меня ещё сестра есть. Тоже старшая. У нас с ней разница в возрасте четырнадцать лет.

Данила поднимает бровь.

– Вот это поворот! А я один у матери, – его голос звучит как-то обречённо.

– Зато всё достаётся тебе, – улыбаюсь я. – А меня в детстве вечно делиться заставляли с братом и сестрой.

– Даже не представляю себя в роли брата. Хотя по отцу у меня их пять или шесть. Этот гандон плодовитым оказался. Весь посёлок осеменил, и за пределами отметился, – Даня горько усмехается.

Он недолго смотрит на меня, и в его взгляде читается что-то новое, какая-то глубина. Я чувствую, что мы с ним, несмотря на все внешние различия, находим общие точки. У каждого из нас свои раны, свои секреты. И почему-то мне хочется открыться ему ещё больше.

В какой-то момент он останавливает машину на одной из высоких точек города, откуда открывается потрясающий вид на ночные огни. Мы сидим в тишине, глядя на мерцающий город, и я чувствую, как моё сердце наполняется чем-то тёплым и светлым. Рядом с ним мне одновременно и спокойно, и опасно, и мне нужна эта опасность, я хочу ощущать всю остроту драйва, который он привносит в мою жизнь.

Глава 7

Ждать меня после тренировки, кажется, стало для Данилы привычкой. И всегда, когда я выхожу на улицу, моё лицо озаряет счастливая улыбка при виде его БМВ. Не скрою, всё внутри дрожит от волнения перед встречей с этим парнем. Он далёк от идеала, но моё желание видеть в нём только всё самое лучшее сильнее любых сомнений. Мы пока не перешли к полноценной близости, но с каждым разом наши поцелуи становятся продолжительнее и жарче, ласки – более интимными и откровенными, а возбуждение… оно нарастает ежесекундно, обволакивая нас, грозя вот-вот взорваться. Мысли перед сном после очередного свидания всё чаще рисуют в моём воображении очень интересные и совсем не детские картинки про нас, доводя мой организм до исступления.

Каждая наша встреча неумолимо ослабляет мою оборону, приближая тот сладострастный момент, которого я так жажду и одновременно боюсь. Я хочу этой близости всем своим существом, но намеренно оттягиваю её. Однако внутреннее чувство становится всё сильнее, убеждая меня, что мы оба должны совершить это безумство. Ощущение опасности постепенно стирается. Будь что будет. Я готова рискнуть, чтобы узнать, что ждёт нас за этой гранью.

Занимаю своё, можно сказать, уже законное место в машине и без напоминания кладу голову на плечо парня. Он целует меня, как обычно… но нет! Сегодня его губы имеют другой вкус, другой оттенок. Он жадно всасывает мою нижнюю губу, прикусывая её, и я чувствую, как волна желания разливается по телу. Мои пальцы непроизвольно сжимают его бицепс, ощущая упругую мышцу под тканью его байки.

Данила отстраняется, но его взгляд не отрывается от моего лица. Он тяжело дышит, и я вижу, как его грудь вздымается.

– Я больше не могу ждать, – его голос звучит хрипло, – у меня башню сносит, когда ты рядом. Хочу тебя… до боли, до дрожи в коленях, и до самого утра.

Моё сердце начинает отбивать сумасшедший ритм. Я смотрю на него, и в его глазах читается такая откровенная жажда, что по моему позвоночнику рядком бегут мурашки.

Вот так просто и открыто, глаза в глаза, он предлагает мне отдаться ему… Предлагает забыть обо всём, кроме нашего безрассудного желания, и окунуться в него с головой без оглядки на последствия. Моё дыхание замирает, и я понимаю, что это именно то, к чему я шла, чего так долго боялась и так сильно желала.

Данила… он весь как его взгляд – острый, опасный, безбашенный. Его поцелуи – это не просто прикосновения, это вторжение. Он целует так, будто уже владеет миром, и я, без сомнения, его самая желанная добыча. Каждый его шаг, каждое движение, каждое слово – это уверенность хищника, знающего, что жертва сама идёт в ловушку. Мы стремительно летим к той грани, за которой нет возврата. Его руки больше не знают стеснения, они скользят по мне, прижимают ближе, доводя до сумасшествия, до предела, до точки невозврата. И я, черт возьми, готова. Готова отдаться ему здесь и сейчас, при первом удобном случае, раствориться в этом вихре, который он принёс в мою жизнь.

– Прямо здесь и сейчас? – шепчу я, едва слышно.

Он медленно проводит пальцами по моей щеке, спускаясь к подбородку, а затем к шее, оставляя за собой дорожку из прикосновений, от которых кожа горит.

– Знаешь, я не вожу своих баб по отелям. Это для шлюх, а у нас с тобой что-то другое, нежное и дикое одновременно. Мне плевать на эти удобства, мне нужно место, где я смогу оторваться по полной, и никто нас не услышит, – произносит он, его слова звучат дерзко, пошло, но невероятно соблазнительно, и я чувствую, как по всему телу разливается жар. – Ну что, кра-а-асивая, готова к такому приключению?

Он не приглашает к себе домой, не предлагает отель, потому что считает, что это место для проституток. Зато у него есть его тачка. Я уже понимаю, что для него машина – это не просто средство передвижения, это его личное пространство, его крепость. При мысли о том, сколько всего мог видеть этот салон, мне становится немного не по себе, но я отбрасываю все предрассудки. В его глазах я вижу готовность разорвать все шаблоны. И я, кажется, тоже готова.

– Готова, – отвечаю я, и мой голос звучит твёрже, чем я ожидала.

Парень заводит мотор, и мы выезжаем на дорогу, уносясь в неизвестность. Я чувствую, как воздух в салоне становится гуще от невысказанного желания, понимая, что сегодня произойдёт то самое, что я так долго оттягивала всеми силами, борясь сама с собой.

Данила резко сворачивает с дороги, и какое-то недолгое время мы трясёмся по наезженной колее, подпрыгивая на кочках и ямах, отдаляясь от трассы. Наконец он тормозит на какой-то поляне в лесу. Кругом кромешная тьма, лишь автомобильные фары рассекают её, высвечивая причудливые контуры деревьев.

Двигатель глохнет, и наступает оглушительная тишина, которую нарушает лишь наше прерывистое дыхание. Данила поворачивается ко мне, его глаза блестят в полумраке, полные нескрываемого желания. Он нежно прикасается к моей щеке, поглаживая большим пальцем, и я чувствую, как по телу волной накатывает приятная дрожь.

– Теперь не убежишь, – шепчет он, и его голос низкий и хриплый.

– Не собираюсь, – выдыхаю слабо и чуть отодвигаюсь, освобождая парню место рядом с обой.

Его губы накрывают мои в жадном поцелуе, и я отвечаю ему с такой же страстью, чувствуя, как моё тело загорается от каждого его прикосновения. Руки Данилы скользят по моей талии, притягивая меня ближе, и я ощущаю его твёрдость сквозь тонкую ткань спортивных брюк. Он начинает расстёгивать молнию на моей толстовке, и я помогаю ему, скидывая её на заднее сиденье.

Его пальцы проворно проникают за пояс моих штанов, и они сползают вниз, обнажая бёдра. Моё дыхание учащается, когда его ладонь ложится на внутреннюю сторону моего бедра, поднимаясь всё выше. Он медленно проводит пальцами по краю моего белья, дразня, и я непроизвольно выгибаюсь навстречу.

Я только мычу что-то невнятное, задерживая дыхание, а он усмехается, склоняясь к моей шее и оставляя влажные поцелуи.

Одна его рука ложится мне на грудь, поглаживая сквозь ткань топа, а другая скользит под него, нащупывая край бюстгальтера. Через мгновение он уже расстёгивает его, и мои груди освобождаются, чувствительные и налитые от возбуждения. Данила склоняется ниже, накрывая ртом один из моих набухших сосков, и я стону от наслаждения, запуская пальцы в его волосы и притягивая его ближе.

По мере того как наши ласки становятся всё более смелыми, салон машины превращается в наш интимный кокон. Сиденья машины становятся нашей постелью, а окружающая тьма – нашим единственным свидетелем. Мы извиваемся, переплетаясь телами, словно два голодных зверя, наконец-то нашедших друг друга. Его руки исследуют каждый изгиб моего тела, а мои пальцы скользят по его крепкому торсу, чувствуя каждый мускул.

Наконец, когда терпеть уже невозможно, Данила отстраняется, его глаза горят в темноте. Он приподнимает меня, помогая устроиться поудобнее, и я чувствую его горячую плоть у самого входа. Сердце колотится как сумасшедшее, и я понимаю, что обратной дороги нет. Он медленно входит в меня, и нежный толчок сразу же сменяется ощущением полного соития и невероятного удовольствия.

Сейчас это совсем не дерзкий и наглый парень, сейчас он нежный мужчина, который доставляет мне удовольствие и получает его сам. В его движениях нет и намёка на торопливость или эгоизм.

Мы двигаемся в унисон, ритмично и страстно, наполняя замкнутое пространство стонами и вздохами. Напор Данилы заставляет меня выгибаться навстречу, а его руки крепко держат мои бёдра, прижимая меня к себе. Мы оба на грани, и когда кульминация накрывает нас обоих мощной волной, мы замираем, обнявшись, дрожа всем телом. В эту ночь бэха становится для нас местом нашей первой настоящей близости, свидетелем нашей страсти, которая наконец-то вырывается наружу.

– Ты как? – шепчет он, проводя пальцем по моей скуле.

– Потрясающе, – отвечаю, прижимаясь к нему сильнее. – А ты?

– Ох@енно! – для Данилы это самое подходящее словцо, чтобы выразить высшую степень удовольствия. – Повторим? – он усмехается.

– А ты справишься? – подкалываю я парня, который ещё не до конца перевёл дух после первого раза.

– А ты в меня не веришь? – его глаза сужаются в ожидании моего ответа, но я пока молчу.

Он целует меня в висок, а потом медленно опускается ниже, оставляя следы своих губ на шее и ключицах. Я откидываю голову назад, позволяя ему ласкать меня.

– В тебя? – выдыхаю я, когда его губы находят мою грудь. – Кажется, начинаю верить в тебя больше, чем в кого-либо другого.

Его рука скользит по моей талии, притягивая меня ближе. Я чувствую, как его возбуждение снова нарастает, и сама невольно откликаюсь на него. Салон машины, который ещё несколько минут назад был для нас убежищем, теперь снова становится полем битвы, где сталкиваются наши желания.

– Тогда докажи, – хрипло шепчет Данила, вжимая меня спиной в сидение, и его глаза горят в полумраке салона. – Покажи мне, как сильно ты веришь.

Я обвиваю его ногами, прижимаясь к нему всем телом. Слова больше не нужны. В эту ночь бэха слышит только наши стоны, наши вздохи и стук двух сердец, бьющихся в унисон.

По дороге домой я чувствую себя совершенно по-другому. Моё тело расслаблено, но душа наполнена какой-то новой, незнакомой лёгкостью. Мы не произносим ни слова о том, что произошло, но между нами повисает незримая нить, которая крепко связывает нас теперь. Отдаю себе отчёт в том, что я сознательно сделала этот шаг и хочу верить, что после этого наши отношения с Данилой станут крепче. Медленно приближается к моему дому, и я понимаю, что эта ночь навсегда изменила всё. Остаётся надеяться, что всё только к лучшему. Именно с этого момента и нужно начинать писать нашу историю, а сегодняшняя ночь станет первой её главой. Всё, что было до этого следует оставить в черновиках.

Утром абсолютно сонная я лениво волочу ноги на остановку. Издали уже вижу Машу, которая с таким же усталым видом плетётся на наше место встречи. Мы привычно обнимаемся и смотрим друг на друга с определённо глупым видом.

Есть у меня одна мысль, которую я уже не один день мусолю в своей голове, постоянно мучаясь сомнениями. Нахер мне этот техникум? Всё равно после наших ночных покатушек я тупо сплю на парах, совершенно не въезжая в материал. Какого чёрта я трачу дни, высиживая там, когда мир за окном такой живой, такой манящий? Эта ненужная туча предметов, которую нас заставляют изучать, вряд ли мне пригодится в жизни. Работать в отеле можно и без этих знаний. Практика доказала это на деле. Лучше уж ходить на работу по сменам и получать за это деньги. А доучиться можно и на дистанте. Это наша с Машкой тема, и я уже готова в ближайшее время обсудить всё с подругой.

– У тебя ресница выпала, – подсказываю я подруге.

– Началось! – манерно высказывается она. – Опять на коррекцию пора.

Мария достаёт зеркальце и убирает ресничку.

– А у мастера вечно вечернее время занято. А утром мне некогда! Как же задолбал этот техникум! – сокрушается Машка.

– Вот именно! – подхватываю я, и в моих глазах загорается огонёк. – А знаешь, о чём я думаю уже который день? Какого чёрта мы торчим в этом технаре? Я после своих ночных поездок тупо вырубаюсь на всех парах, ничего не соображаю. И главное – зачем? Ну, чему нас тут научат? Это же всё фигня! Мы же и зимой, и летом в отеле практику проходили, и что? Без этой всей учебной бредятины прекрасно справлялись!

Машка моментально оживает. Её сонный вид испаряется, глаза широко раскрываются.

– Леркинс! Ты прям мысли мои читаешь! Я уже сто раз хотела тебе это сказать, но думала, ты начнёшь: «Ой, ну как же, учёба, диплом…»

– Кто? Я начну? Да брось! – машу я рукой. – Нужен аттестат о среднем образовании, а не диплом горничной! А это и удалённо можно вытянуть. Как раз самое время перевестись на дистант. Мы попадаем в выпускной класс! Лично мне вообще пофиг, где не шарить в математике – в технаре или на удалёнке.

– Вот! Вот ты о чём! – Машка хлопает меня по плечу. – Я же говорила, мы с тобой на одной волне! Я тоже устала от этого всего. От этих дурацких предметов, от этих тупых преподов. От того, что мы постоянно зависим от предков. Надоело!

– И я о том же! Пора уже становиться на ноги и доказать всем, что мы самостоятельные. Лучше работать, чем жить на мамины подачки или на то, что батя подкинет! Меня это бесит, понимаешь?! Я хочу своих денег. Нормальных, – я подаюсь вперёд, понижая голос до заговорщицкого шепота. – Помнишь, что нам после практики шефиня сказала? Что она нас ждёт и всегда рада нас видеть. Нужно чекнуть, есть ли для нас там вакансии.

– Ты что, предлагаешь…? – Машка прищуривается.

– Я предлагаю зайти в отель. Можно прямо сейчас, перед технарём. Если всё ок, то мы сваливаем из техникума. Ну, не совсем сваливаем, а переводимся на дистанционку. А днём – работаем! Представляешь? Свои бабки, свой график! Всё как у нормальных взрослых людей! Кстати, твои предки против не будут? Мои-то, понятно, в Германии. Ну, поорут на меня «удалённо», и ладно.

– Мои?! Издеваешься?! – Мария со смехом тычет себя в грудь указательным пальцем. – Ты чё, моих предков не видела?! Они вообще послушные. Если я им говорю, что так мне будет лучше, то говно вопрос!

– Я так и знала, что ты заценишь тему! – поднимаю вверх большой палец.

На пары мы опаздываем, зато обговорили наше трудоустройство. Шефиня сначала несколько скептически отнеслась к нашему порыву бросить техникум, но нам удалось её убедить в правильности нашего выбора. Дело осталось за малым. Надо забирать документы и валить из техникума.

– Здравствуйте, – виновато мямлим, входя в аудиторию, где в самом разгаре идёт урок английского.

– На этом уроке мы говорим только по-английски, – тут же делает замечание училка на том самом иностранном языке.

– Сорри, – исправляемся мы. – Гуд монинг.

Англичанка бубнит что-то непонятное, похоже, выговаривает нам за опоздание, но в итоге жестом руки предлагает занять свои места. Пока идём до своих парт, строим друг другу жуткие гримасы, вытягивая лица, раскрывая рот и закатывая глаза. Однокурсницы тихонько хихикают. Ну реально достала вся эта фигня!

На длинной перемене мы тащимся к классухе с решительным настроем. Дверь в её кабинет приоткрыта, и мы видим, как она что-то увлеченно клацает по клаве своего ноута. Переглядываемся, глубоко вдыхаем и заходим.

– Здравствуйте, – хором начинаем мы, стараясь выглядеть максимально серьезно.

Она поднимает голову, поправляет очки и смотрит на нас поверх них. Её взгляд всегда пронзительный, словно она видит нас насквозь.

– Девочки, что случилось? Вы сегодня опоздали, а теперь вместо того, чтобы быть на физкультуре, стоите у меня на пороге, – её голос звучит строго, но в нём нет злости.

Я уступаю слово подруге. Знаю, что сама не потяну убедительную речь. Мария начинает объяснять нашу грандиозную идею с работой и переводом на дистанционку. Рассказывает о шефине, о том, как нам понравилось в отеле, и как мы хотим стать самостоятельными. Мария Ивановна слушает, не перебивая, только морщит лоб.

– То есть вы хотите бросить техникум? – наконец, произносит она, и в её голосе появляется холод. – Вы понимаете, что это значит? Ни диплома, ни перспективы! Вы молодые девчонки, у вас вся жизнь впереди, а вы готовы пожертвовать образованием ради какой-то там работы?!

Она начинает читать нам лекцию о важности образования, о том, что без него никуда, и что мы потом пожалеем о своем решении. Мы стоим, опустив головы, пытаясь выглядеть раскаявшимися, хотя внутри у нас кипит негодование. Кажется, она никогда не поймёт, что нам нужна свобода и собственные финансы, а не сидение за партой.

Но потом что-то меняется. Женщина замолкает, откидывается на спинку стула и долго смотрит на нас. В её взгляде появляется какая-то усталость. Возможно, она понимает, что переубеждать нас бесполезно.

– Ладно, – вздыхает она, и голос её смягчается. – Допустим, вы действительно сможете совмещать работу и учебу. Дистанционное обучение – это тоже серьезно, вы должны понимать. Никто не будет вас подгонять, вся ответственность будет на вас.

Мы поднимаем головы, в наших глазах загорается надежда.

– Если вы уверены в своем решении, – продолжает она, – я не буду вас держать. В конце концов, каждый сам кузнец своего счастья. Меньше народу – больше кислороду, как говорится. Идите, забирайте документы. Только потом не говорите, что я вас не предупреждала.

– Спасибо! Вы лучшая! – кричим мы, уже направляясь к двери, и наши лица расплываются в широких улыбках.

Мы вылетаем из кабинета, чувствуя себя так, будто нам вручили ключи от новой жизни.

– Везучие вы, – лепечет Алиса с толикой зависти. – А у меня условия, что я должна доучиться. Иначе предки не будут оплачивать съёмную квартиру, и мне придётся возвращаться в свой мухосранск, потому что моей подработки не хватит на все мои нужды.

– Но вы можете объединится с Никой и снимать одну хату на двоих. Это будет дешевле, – высказывает идею Маша.

– Кстати, Алис, – подаёт голос Ника, – почему бы и нет?

– Ты моих предков не знаешь, – поджимает губы Алиса. – Они не посмотрят, что я уже давно не подросток, и устроят такой разнос, что мало не покажется. Я уж лучше дотяну эти оставшиеся два года.

– Блин, – мотает головой Ника. – Как жаль, что вы уходите! С кем мы будем чиллить?

– Нет, ну вы нормальные! – возмущается Машка. – Мы же не на край света уезжаем. Мы тут, в городе. Без проблем можем встречаться!

Перевод в дистанционную школу просто изи. Кажется, туда берут всех подряд. О переменах в моей жизни я доложила только брату и взяла с него слово, что он ни за что не проболтается родокам о моём самовольном решении.

Теперь я ощущаю себя полноценно взрослым человеком – у меня есть работа, я учусь, а через месяц получу зарплату. Балдею сама от себя. Даже не верится, что для принятия решений мне теперь не нужно обращаться к маме или папе, чтобы они всюду за меня вписывались.

В ресторане отеля скользящий график. Рабочие чередуются с выходными. Намечаются сверхурочные подработки. Так что я не прогадала, когда делала свой выбор.

Мама со мной на связи почти ежедневно, но она даже не подозревает о моих переменах. Пока мне удаётся умело скрывать содеянное, поэтому я с чистой совестью отвечаю на её видеозвонок.

– Здравствуй, дочь моя! – такой официальный тон матери заставляет меня насторожиться.

– Привет! – придаю беспечность своей интонации.

– Скажи, как так получилось, что меня исключили из родительского чата в твоём техникуме? – мамин вопрос приводит меня в замешательство.

Да, я не предусмотрела, что такое может случиться, но и повлиять на эту часть проблемы тоже не в моей власти.

– Наверное глюк какой-то в системе… – наивно предполагаю я.

– А вот мне кажется, что глючит совсем в другом месте, – мама смотрит на меня из дисплея моего айфона, скептически поджав губы в ожидании моего ответа.

– Что ты имеешь ввиду? – продолжаю строить из себя дурочку.

– Я имею ввиду то, что я не тупее паровоза, как ты это считаешь, – она тяжело вздыхает. – Я связалась с твоей классной руководительницей, и она мне сказала, что ты больше не учишься в техникуме. Тебя отчислили?

Ага! Теперь понятно, откуда ветер дует. А то я уж грешным делом подумала, что меня Игорёха сдал. Ну нет! Брательник у меня топчик! Правда теперь я всё равно вынуждена признаться во всём, как на духу. И я честно рассказываю маме, почему я сделала такой выбор.

– Лера! Ты нормальная?! – возмущается мама. – Тебе разве недостаточно было того учебного года на удалёнке, когда ты еле вывезла все зачёты и контрольные?! Ты в своём уме?! Зачем ты снова наступаешь на те же грабли?!

– Мама, – перебиваю материнскую тираду, – у меня всё под контролем. Я буду учиться, и получу аттестат. Тем более, что всё уже решено. Я устроилась на работу. И вообще, – я решительно повышаю голос, – мне уже восемнадцать, и это моя жизнь! Так что хватит всех этих нравоучений!

– Знаешь, что, моя взрослая дочь! – голос мамы приобретает холодную строгость. – Если ты так заговорила, то впредь всё будет именно по-взрослому. Со своей первой зарплаты ты оплачиваешь свою часть коммуналки, а также за электричество и газ! Перед моим отъездом у нас с тобой был подробный разговор на эту тему! И не говори мне, что ты ничего не помнишь, и для тебя это полнейший сюр! За тренировки тоже рассчитываешься сама. Я снимаю с себя обязанности по твоему обеспечению.

– Но я же учусь! – возражаю на повышенных тонах.

– Учатся очно, а на дистант идут те, кто имеет желание работать и жить самостоятельно. Исключение составляют люди, которые по состоянию здоровья не могут посещать учебное заведение, и лодыри. Так что, как говорится, вэлком во взрослую жизнь!

– Ну и ладно! Я докажу, что у меня всё получится! – произношу эту фразу почти на грани истерики.

– Я буду только счастлива увидеть свою дочь успешной! – смело парирует мать.

Резко отключаю связь и чувствую внутри едкое негодование. Я не рассчитывала тратить свои деньги на оплату счетов. Мне становится до жути обидно, что со мной поступают несправедливо. Если ещё и отец узнает, что я начала самостоятельную жизнь, то мне придётся лишиться и его алиментов, часть которых и так уходит на погашение долга за мой новенький iPhone 14 Pro Max. Утыкаюсь лицом в подушку и мой безлимитный запас слёз щедро выливается из глаз, оставляя мокрые пятна на нежно-розовой наволочке.

Сажусь в машину к Дане без настроения. Он, не подозревая ни о чём, традиционно целует меня в знак приветствия. Я спешно отвечаю, но сразу дую губы и отворачиваюсь к окну.

– Чё такая кислая, малая? – тут же спрашивает Даня, заметив мой фейс.

– Да, кринж! Опять мамаша весь мозг вынесла так, что я теперь как бомжара почти! – рычу я, не поворачиваясь.

Он вздыхает, потом тыкает пальцем в моё плечо:

– Ну-ка, выкладывай, что там твоя предкиня отмочила? С инета вырубили или что?

Я резко оборачиваюсь к нему, в глазах уже целое море.

– Хуже! Она просекла, что я из технаря слилась! И знаешь что? Заявила, что раз я такая «взрослая», то теперь сама за все бабки башлять буду! За хату, за свет, за свои треньки! Прикинь?! Она тупо сняла меня с довольствия!

– Жопа, конечно. Но ты же сама хотела типа свободы, не? – Даня поднимает брови.

– Хотела, но не такую! – мой голос срывается на визг. – Я думала, ну, поработаю, накоплю на что-то годное, а тут… А если батя узнает, он же лаве зажмёт! А мне айфончик погашать, Дань! Мой четырнадцатый Про Макс!

Он слушает, чуть кривя губы в усмешке, но потом становится серьёзнее.

– Слушай, Лер, ну это, конечно, лютый облом. Но ведь ты же базарила, что вывезешь. Ну, вот он, твой чек. Докажи им всем, что ты не пустомеля.

– Это несправедливо! – почти ору я, чувствуя, как злость и обида рвут меня изнутри. – Я не подписывалась на это!

– А кто сказал, что взрослая жизнь – это по кайфу и без напрягов? – спокойно отбивает он. – Никто. Зато теперь ты реально врубишься, что такое быть на своих двоих. И это круто!

– Тебе хорошо говорить, тебя мама так не кошмарит.

– Так жёстко – нет. Ноет, конечно, про работу, что ей одной тяжело всё вывозить, но не настолько, чтобы я теперь за хату платил или, типа, на улицу меня выставляла!

Вот бывают же такие мамы, которые понимают своих детей и поддерживают. Даже машины на др дарят. А мне даже айфон на совершеннолетие батя умудрился в долг задвинуть!

– Я им покажу, что я не днище! – шмыгаю носом, сжимая кулаки.

– Ну, вот и правильно. Забей на это пока, – Даня смотрит на меня и улыбается. – Слушай, Ромка на завтра созывает всю банду, чтобы затусить по-полной и оторваться на каруселях на халяву. Как ты за то, чтобы зарулить в лунапарк? Он же последний день работает, до последнего посетителя. Что скажешь? Го?

– Го, – киваю я.

На моём лице снова пробивается улыбка, потому что совсем недавно лунапарк оказал мне добрую услугу, помирив с Данилой.

– Только давай возьмём с собой Машу, – настаиваю я. – Я не хочу, чтобы она на меня снова обиделась, что я её кинула.

– Да, пох, хоть всех подруг бери, – лениво бросает Даня, растягивая слова. – Ромыч всё решит! Отвечаю!

Глава 8

Судя по рассказам Данилы, у него очень много разных знакомых, приятелей и друзей, но я слишком мало знаю его окружение. Видела пару раз Илью и Тоху, но они точно не заслуживают внимания. А вот Рома, Анин бойфренд, показался мне вполне адекватным. Думаю, и среди остальных приятелей я увижу нормальных парней, а не отбитых на всю голову отморозков. Некоторые наверняка придут со своими девушками. Этот вечер – мой идеальный шанс произвести впечатление на всю его банду, познакомиться с новыми людьми и показать себя с лучшей стороны. Раз мы с Даней теперь пара, все должны убедиться, что я ему по-настоящему под стать и что его выбор абсолютен.

Не могу сказать, что мой шкаф ломится от нарядов, хотя вещей достаточно и все они топовые. От всякого лейма я избавляюсь незамедлительно. Вот только сейчас ничто не кажется мне достаточно идеальным. Не хочу выглядеть безликой и незаметной лохушкой. Желаю предстать уверенной в себе и стильной особой, способной держать марку в любом обществе.

Примеряю уже, наверное, сотый образ и наконец нахожу то, что будет в тему. Никаких платьев и юбок. Выбираю свободные джинсы и белоснежный топ, который всегда выигрышно выглядит на контрасте. На улице не май месяц, поэтому небрежно накинутая куртка будет в самый раз. На открытой шее отлично выделяется маленькое украшение на тонком ободке. На пальце – колечко, в ушах – серьги-гвоздики. Ресницы и ногти в порядке. Губы… они у меня совсем не пухлые, поэтому гримасничаю перед зеркалом, пытаясь придать им объём и выразительность.

Я даже не нервничаю. Сейчас я та, которая достойна быть рядом с Данилой, и ему не будет стыдно за меня.

Телефон вибрирует в руке, высвечивая сообщение от Дани:

«Через минуту буду».

Я выскакиваю из дома как раз в тот момент, когда его чёрная БМВ плавно притормаживает напротив. Направляюсь к машине, предвкушая, как займу своё законное переднее пассажирское место. Но что-то не так. Моё место занято. Там сидит какой-то парень, которого я никогда не видела. Он улыбается мне, небрежно кивнув, и до половины опускает стекло.

– Сядь там! – бросает Данила и указывает рукой на задние места, почти не глядя на меня, увлечённый разговором с незнакомцем.

Ну, ладно! Настроение ползёт вниз. Чувствуя лёгкое замешательство, я открываю заднюю дверь. Там уже сидит ещё один незнакомый парень, уткнувшийся в телефон. Усаживаюсь на свободное место, ощущая себя незваным гостем.

Как только я захлопываю дверцу, в нос ударяет странный, плотный аромат. Такой сладковато-пряный, землистый, с какой-то необычной горчинкой. Не похоже на парфюм, и точно не от вейпа. Это остатки дыма, но не простого сигаретного. Что-то гораздо более густое и специфическое. Я хмурюсь, пытаясь понять, что это за запах.

Меня никто не приветствует и не знакомит с неизвестными пассажирами, поэтому я тоже молчу.

– Говори, куда ехать за твоей подругой, – наконец произносит Данила, поворачивая голову.

Его глаза блестят как-то по-особенному, а взгляд расслабленный, почти отрешённый.

– Пока прямо, потом покажу. Только не разгоняйся сильно, скоро поворот, – объясняю я начало пути до Машкиного дома. – А чем так пахнет?..

Наступает неловкая тишина. Краем глаза вижу ухмылку типа, что сидит рядом. Он по-прежнему залипает в телефоне и, возможно, увидел там что-то интересное. Данила с другим незнакомцем переглядываются, и я замечаю, как они начинают глупо хихикать, прикрывая рты. Даня, кажется, на секунду теряется, но тут же усмехается:

– Да так, немного расслабились для разминки. А что, тебя смущает?

Его голос звучит спокойно, даже слишком. Я чувствую, как внутри всё сжимается. Расслабились? Этим странным дымом?

– Просто необычно, – выдавливаю я, пытаясь сохранить невозмутимый вид, хотя внутри уже зарождается тревога.

Эта ночь обещает быть совсем не такой, как я себе представляла. Данила вдавливает газ в пол и резко трогается с места. Тачка мгновенно набирает скорость.

– Блин, Даня, – кричу я, – здесь поворот налево!

– Бл@! Чего раньше не сказала! – он даёт по тормозам и резко крутит руль, проскакивая в нужный поворот через встречную полосу аккурат перед летящей навстречу машиной.

– Бл@ть! Ты еб@нутый! – орёт водителю тот парень, что сидит рядом. – Угробить меня решил?! Сейчас бы этот мудак как раз мою дверь прошиб.

– Ну не прошиб же! – ржёт Данила.

«Выходи», – пишу Маше.

Проезжаем по дворам уже спокойнее. Мария ждёт на улице. Я приоткрываю дверцу, чтобы подруга понимала, куда садиться.

– Всем здрасте! – звонко, может быть, даже слишком жизнерадостно, здоровается Маша, забираясь на сиденье рядом со мной.

Её взгляд скользит по незнакомцам, и на лице мелькает лёгкое недоумение. Она принюхивается. Её ноздри едва заметно вздрагивают, а брови ползут вверх.

– Так, стоп, – произносит она, обводя всех подозрительным взглядом, – а почему здесь пахнет так, будто вы анашу курили?

Я округляю глаза. В голове сразу возникают вопросы: «Кто курил? Зачем? Как это влияет на состояние людей? И откуда моей подруге известен этот запах?» Оставляю вопросы при себе, собираясь отдельно расспросить Машенцию про всё это, как только появится возможность.

– А ты прошаренная, смотрю! – басит Данила, довольно ухмыляясь.

Маша сощуривает глаза и усмехается, поправляя прядь волос.

– Ну, есть такое дело, – небрежно бросает она, – не первый год живу на белом свете. А вот вы, джентльмены, похоже, решили устроить себе веселье заранее. Или это у вас обычное дело?

Парень на переднем сиденье оборачивается и выдаёт:

– Да так, немного настраивались на нужный лад, чтобы легче дышалось.

Он подмигивает Машке, улыбаясь краешком губ. А тот, что сидит рядом со мной, наконец отрывается от телефона и с интересом разглядывает Марию, но она не реагирует на внимание к своей персоне.

Пока мы едем, я постоянно поглядываю на Данилу. Его глаза блестят как-то по-особенному, а движения кажутся чуть более резкими, чем обычно. В воздухе всё ещё витает тот странный сладковато-пряный запах, и я чувствую, как внутри нарастает смутная тревога.

Через какое-то время огни лунапарка начинают мерцать вдалеке, прорезая вечернюю синеву. Чем ближе мы подъезжаем, тем ярче и шумнее становится. Машины паркуются вдоль обочин, откуда-то доносятся смех, визги с аттракционов и отголоски громкой музыки. Когда мы наконец выруливаем на парковку, я поражаюсь количеству народу. Кажется, весь город собрался здесь сегодня.

Данила глушит мотор. Мы выходим из машины и направляемся в городок развлечений. Один за другим, будто из-под земли вырастая, появляются парни и девчонки, все с улыбками и громкими приветствиями.

Кто-то просто жмёт Даниле руку, другие совершают с ним сложный, быстрый жест, который я даже не успеваю разобрать. С кем-то Данила обменивается шутливыми хлопками по плечу, а с кем-то имитирует короткие, но динамичные спарринговые приемы, едва касаясь друг друга кулаками и ногами, но движения их полны энергии и азарта. Данила сияет, общаясь со всеми, словно король этого места. Он абсолютно в своей стихии.

Я стою чуть в стороне с Машей, чувствуя себя немного потерянной в этом водовороте знакомств. Никто из этих людей не обращает на нас особого внимания, их мир сосредоточен вокруг Данилы. Маша тоже молча наблюдает за происходящим, и я вижу, как на её лице отражается смесь любопытства и небольшой отстранённости.

Данила деловым шагом направляется в сторону будки с надписью «Касса». Мы с Машей плетёмся чуть позади него, чтобы не затеряться в толпе прочих посетителей. Как ни странно, но вся банда тоже подтягивается вслед за нами.

Из будки появляется Рома. Он стоит на верхней ступеньке, словно вождь, готовый повести за собой народ.

– Ну что, господа халявщики! – широко улыбается он, крепко сжимая кулак и поднимая полусогнутую руку. – Оторвёмся по полной!

Кажется, никто даже не подумал обидеться на «халявщиков». И правильно! Чего ж на правду обижаться.

Данила со счастливой улыбкой подходит к нам с Машей и вручает «бесплатный пропуск» на все аттракционы.

– Погнали?! – он хватает за руку меня, а я Машу, и мы почти бежим к «Центрифуге».

Аттракцион, напоминающий гигантскую стиральную машину, уже ждёт нас. Мы с визгом занимаем места, пристегиваясь ремнями безопасности. Я чувствую, как лёгкое головокружение нарастает ещё до старта. Запускается механизм, и нас начинает раскручивать, прижимая к мягким стенкам кабины. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Смех сливается с криками, а мир вокруг превращается в сплошное размытое пятно. Я закрываю глаза, ощущая, как перегрузки давят на тело, и одновременно ловлю себя на мысли, что это захватывающе!

Когда «Центрифуга» наконец замедляет ход и останавливается, мы вываливаемся из неё, покачиваясь.

– А можно что-то поспокойнее, – Маша вращает глазами, – а то я так долго не протяну.

– Поспокойнее – это на колесо обозрения! – кивает Даня в сторону аттракциона.

– А, может, на автодром? – предлагаю я.

– Это без меня! – открещивается Данила. – Давай лучше на «Цепочку»!

Мы проталкиваемся к «Цепочке». Парень крепко обнимает меня за талию.

– Хочешь полетать? – шепчет мне на ухо парень.

– Ага, – киваю я, улыбаясь.

Даня устраивает мне такие же полёты, как в день нашего примирения. Эти воспоминания лишь добавляют мне эйфории, и я с двойным упоением наслаждаюсь этой каруселью.

Пока мы решаем, какой аттракцион будет следующим, я замечаю, как Данила высматривает кого-то в толпе. Его взгляд останавливается на высоком парне с короткой стрижкой, который стоит у киоска с шаурмой. Даня издаёт короткий свист, и долговязый чувак, кажется, тоже замечает его, и теперь движется в нашу сторону.

– Короче, – обращается к нам с Машей Данила, – нам тут с Артуром надо перетереть за одну тему. Вы пока сами развейтесь, погуляйте. Через полчасика я вас найду.

Я не успеваю и слова сказать, как Даня уже обменивается рукопожатием с этим Артуром, а потом они вдвоём движутся в дальний угол луна-парка, где стоят лавочки для отдыха. Я провожаю их взглядом, чувствуя лёгкое разочарование.

– Кажется, меня укачало, – бормочет Маша, побледнев. – Говорю же, что мне эти ваши блевотроны не заходят.

– Пошли на колесо, – предлагаю я, вспомнив слова Дани. – Там спокойно, и вид красивый.

Маша кивает, и мы медленно бредём к огромной конструкции, величественно возвышающейся над парком. Когда наша кабинка начинает подниматься, я чувствую, как мир вокруг нас сжимается, а огни внизу превращаются в мерцающее одеяло. Сверху видно всё: суету аттракционов, мельтешение людей, и даже тот самый освещённый дальний угол, куда ушли парни.

Мой взгляд скользит к лавочкам. Данила, Артур и вся компания сидят там, и мне кажется, что они уже не просто «перетирают за тему». На одной из скамеек стоит внушительная сумка. Один из парней вытаскивает бутылку. И вряд ли это безобидная кола. К бабке не ходи, вискарик или бренди. Кабинка плывёт всё выше и выше, а я отчётливо вижу, как маленькие фигурки парней по очереди подносят бутылку ко рту. Я, конечно, не из ярых противников алкоголя, а иногда очень даже за, но всё в пределах разумного и без последствий.

Чтобы хоть как-то убить те полчаса, что отвёл нам Данила, мы с Машей решаем пойти на автодром. Это игрушечное вождение ненадолго отвлекают от неприятных мыслей. Мы смеемся, врезаясь друг в друга, но внутри меня всё равно нарастает какое-то неясное беспокойство, которое я отгоняю от себя, как назойливую муху.

После автодрома мы не спеша прогуливаемся до тех лавочек, где, кажется, осела вся банда. Чем ближе мы подходим, тем громче становится гомон голосов. Тут уже тусуются девушки, некоторые активно составляют компанию парням, только у них всё культурно: в руках пластиковые стаканчики. Полина со своим коротышкой Ильёй тоже здесь. Они, как два неразлучных голубка, обнимаются и уже заметно навеселе. Аня болтает с незнакомыми девушками. Мы подходим, затягиваясь вейпами.

– О, малая! – голос Дани излишне весёлый. – А я уж думал идти тебя искать!

Он поднимается с лавочки и нетвёрдой походкой направляется ко мне. Обхватывает меня за плечи и пытается поцеловать. Запах алкоголя невкусно бьёт в нос, и я инстинктивно отворачиваюсь. Мы чуть не падаем, потому что с равновесием у парня непорядок.

– Оу-у… – слышу рядом женский протяжный возглас.

Я оборачиваюсь и вижу, как к нам, расталкивая толпу, пробивается какая-то девушка. Не сказать, что сама девушка отстой. Если быть объективной, она выглядит, конечно, не как модель с обложки журнала, но вполне себе респектабельно. В принципе, такая гёрл способна составить конкуренцию любой сопернице. Идеальная фигура, длинные чёрные волосы, густые ресничищи и накачанные губы, подчёркивающие надменную улыбку. Её глаза мечут молнии, а походка резкая, словно она готова наброситься.

– Ах вот, кто теперь малая! – она осматривает меня с головы до ног с диким презрением, будто я жалкая нищебродка. – Быстро же он мне нашёл замену! Но это ненадолго, поверь!

Девушка не обращает внимания на Данилу, который всё ещё обнимает меня. Даня хмурит брови и разжимает свои объятия. Видимо, он тоже не ожидал такого поворота.

Её слова хлещут, как кнут. Я чувствую, как лицо горит, но стараюсь держать себя в руках. Маша тут же встаёт рядом со мной и сжимает мою руку, её взгляд мечется между мной, скандальной девицей и Данилой, который, кажется, начинает приходить в себя от алкогольного дурмана.

– Яна, какого х@я ты несёшь?! – Данила делает шаг вперёд, его голос уже не такой весёлый, в нём слышится угроза.

Яна… Девушка продолжает игнорить Данилу, и сверлит меня взглядом.

– Что, шлюшка, думаешь, ты особенная? Он всех таких, как ты, попользовал и бросил. Я ж его знаю как облупленного! Ты для него просто очередная дырка, которой он заткнёт свою похоть, пока ему не надоест. А потом он вернётся ко мне, потому что я настоящая, а не какая-то там дешёвка!

Мои кулаки непроизвольно сжимаются. Хочется врезать этой пикми прямо по наглой физиономии. Маша дёргает меня за рукав, пытаясь увести, но я стою, как вкопанная.

– Данила, ты что, совсем ослеп? – Яна переводит взгляд на парня, её голос становится елейным, но в глазах всё ещё пляшут бесы. – Я же для тебя всё! А эта… эта даже рядом со мной не стояла! Посмотри на неё, да она же серая мышь по сравнению со мной!

– Еб@ло захлопни, сука! – рявкает Данила, его лицо краснеет от злости.

Он делает шаг к девушке, почти наступая ей на ногу.

– Ты мне нах@й не упёрлась, поняла?! Между нами всё давно тю-тю! Ты сама виновата, что всё так вышло! – его голос пьяный, но в нём открыто сквозят злость и раздражение. – Ты что, совсем ох@ела? И вообще, какого х@я ты здесь делаешь? Свали отсюда, пока я тебя сам не вышвырнул!

Яна отскакивает от него, но её злоба не утихает.

– Не твоего ума дело! Ты это место не покупал! Где хочу, там и хожу! Ясно?! Придурок обкуренный!

Она бросает на меня ещё один полный ненависти взгляд, словно хочет испепелить, а потом разворачивается и плавной походкой, демонстративно виляя бёдрами удаляется, растворяясь в толпе. Данила тяжело дышит, его грудь вздымается, а взгляд блуждает, пытаясь сфокусироваться.

– Твою ж мать… – бормочет он себе под нос, проводя рукой по лицу. – Какая же она еб@нутая.

Я молчу, пытаясь осознать весь этот фарс. Что это вообще было? И как мне теперь смотреть на Данилу? В этот момент он неверной походкой подходит ближе и обнимает меня. Его руки слегка дрожат, а запах перегара всё ещё ощутим. Я чувствую его горячее дыхание на своей шее и то, как он прижимает меня к себе. Внутри меня всё перемешивается: злость на Яну, смущение от всей этой ситуации и какое-то странное противоречивое чувство к Даниле. С одной стороны, он только что защитил меня, хоть и таким грубым способом, а с другой – его состояние и вся эта выходка его бывшей заставляют меня чувствовать себя крайне неловко и неуверенно.

Я не знаю, как реагировать. Оттолкнуть его? Принять объятия? Я просто стою, чувствуя, как он прижимается сильнее. Маша рядом тоже молчит, наблюдая за нами с беспокойством. Этот вечер окончательно превращается в какой-то дикий кошмар.

Данила подводит меня к скамейке.

– Сморщи жопу, – пинает по ноге одного из парней, и тот послушно двигается, освобождая место.

Даня устраивается на лавочке и тянет меня вниз, усаживая к себе на колени. Он обхватывает меня настолько сильно, что мне становится трудно дышать.

– Задушишь, – шепчу я ему в ухо, высвобождая руки. – Мне неудобно.

– А мне по кайфу, – мямлит он хрипло и немного ослабляет захват.

Потом Данила протягивает одну руку вперёд, и кто-то вкладывает в его ладонь початую бутылку водки.

– М-м-м? – мычит он, предлагая мне.

– Нет, спасибо, – отвечаю спокойно, хотя вся эта попойка меня уже изрядно бесит.

Наверно, если бы не Ромка, то всю нашу компанию охранники попёрли бы из этого лунапарка взашей. Но, видимо, мы сегодня тут свои.

Маша стоит чуть поодаль, выпуская пар вейпа, и о чём-то оживлённо беседует с Аней. Мне тоже интересно послушать. Я начинаю елозить на коленях парня, чтобы наконец подняться на ноги.

– Куда? – ворчит Даня и возвращает меня на место.

– Хочу вейп, – капризно заявляю.

– А может косячком затянешься? – хитро прищуривается он.

– Ты нормальный?! – шиплю обиженно и вырываюсь из его объятий.

Он сморит на меня своим хищным острым взглядом, но всё же отпускает. Подхожу к девочкам и запариваю вейп.

– Может домой поедем? – подаёт идею Маша.

– Наверно, пора, – соглашаюсь я.

Бросаю взгляд на пьяных парней, и задаюсь вопросом, на чём добраться до дома. Данила уже почти в хлам, поэтому за рулём ему не место. Возможно, кто-то из парней не пил и сможет вести машину? Но, кажется, что все уже знатно накидались. Разница лишь в том, что кто-то больше, кто-то меньше.

– Интересно, скоро они свернут свой движ? – мой вопрос адресован вникуда.

– Ай, надо Ромке сказать, чтобы сворачивал лавочку, – уверенно заявляет Аня, поглядывая на часы на своем смартфоне. – Уже третий час ночи, а они всё ещё тусят, как будто завтра никому никуда не надо.

Я оглядываюсь. Луна-парк, который еще пару часов назад гудел голосами и музыкой, теперь выглядит совсем пусто. Только где-то вдали доносятся обрывки пьяных разговоров.

– Движ реально на исходе, – соглашаюсь я. – Рома, наверное, сам уже понимает, что пора закругляться.

К нам подходит Ромка, пошатываясь, но держась на ногах. С ним ещё двое ребят. В руках у одного из них связка ключей от ворот, и он готов повесить на них замок.

– Ну что, пацаны и девчонки, – басит Роман, потирая затылок, – пати удалась, но пора сваливать. Луна-парк уже спит.

Я тут же поворачиваюсь к Ане.

– Ань, ты же подбросишь? – спрашиваю с надеждой. – А то эти кадры вообще в дрова.

– Конечно, без проблем, – кивает Аня, доставая ключи. – Если уместитесь все на заднем сидении. Полинка с Илюхой тоже едут со мной.

В этот момент к нам подваливает Даня. Его глаза затуманены, а от него за версту несет алкоголем и травой.

– Куда собралась? – хрипло спрашивает он, хватая меня за руку. – Садись ко мне в тачку, мы еще в лесок заскочим, а потом я тебя отвезу домой.

Меня передёргивает. Его слова звучат как грязное вульгарное предложение, и я чувствую, как по коже пробегает мороз.

– Ты что, дурак? – шиплю, выдергивая руку. – Ты же в хлам! За руль тебе никак нельзя. Это реально опасно!

Даня злится. Его взгляд становится еще более хищным, рыхлые губы кривятся в каком-то презрении.

– Чё ты гонишь? – рычит он. – Я в любом состоянии отлично рулю, а ты тупая овца, которая за целый месяц этого так и не поняла. Теперь просто вы@бываешься!

Мне становится обидно и мерзко. Я смотрю на него, и понимаю, что спорить бесполезно, но и сесть в машину к пьяному в стельку водиле я не готова. Мне ещё дорога моя жизнь.

– Даня, я с тобой никуда не поеду, – твердо говорю я. – Это реально стрёмно.

Резко разворачиваюсь и направляюсь к машине Ани.

– Поехали, девочки! – командует Аня, садясь за руль.

Рома уже занял пассажирское место. Илья берёт на колени Полину, и мы с Машей прекрасно помещаемся сзади. Аня заводит машину, и мы, наконец, сваливаем из этого опустевшего луна-парка, оставляя пьяных парней позади.