Танцы с обезьяной на спине

«Обезьяна на спине»: проблема, от которой кто-то не может легко избавиться или решить; ситуация, которая длительное время делает кого-то несчастным…»

Толковый словарь Мерриама-Уэбстера.

ПРОЛОГ

Самолет набирал высоту. Вот уже и здания аэропорта не видно, и машины на шоссе стали похожими на игрушечные.

Какие сюрпризы иногда преподносит нам жизнь! Надо же мне было получить предложение прочитать несколько лекций в университете того города, о котором я столько слышала от Лики.

Я, в основном, занимаюсь практикой, а не наукой, но зато хорошо говорю по-английски и, вообще, хорошо говорю. Наверное, поэтому, читать лекции по этике в психотерапии предложили именно мне.

Через четыре часа мне предстояло увидеть место событий, а чуть позже – главного героя, по крайней мере, я на это очень надеялась,

А пока, сидя в самолете, я думала о том, может ли при определенных обстоятельствах такое случиться с каждым из нас. И, если – да, то, какие это обстоятельства?

Мне было чрезвычайно любопытно.

Та история началась в марте. По странному совпадению, сейчас тоже был конец марта.

Глядя на бесконечные поля, покрытые талым весенним снегом, я вспоминала историю нашего с Ликой знакомства.

Она пришла ко мне на прием, и я, прочитав имя в заведенной на нее секретарем карточке, профессионально доброжелательно сказала:

– Здравствуйте Анжелика! Садитесь, пожалуйста.

– Если можно, Лика, – она нервно убрала со лба длинную мягкую челку.

Имя Анжелика ей, и, правда, совсем не подходило. В ее внешности не было ничего ангельского: блестящие черные волосы, идеально подстриженные в форме «французского» каре, лучистые светло-карие глаза, тонкий нос с едва заметной горбинкой, блестящие дорогой красной помадой губы.

«Бывает же такое совершенство! У нее-то какие проблемы? Наверняка, не может выбрать между миллионером и миллиардером», – завистливо подумала я и…ошиблась.

– Доктор, помогите. Я не хочу больше жить.

– Алла, – сказала я, – просто Алла.

И это стало началом нашей дружбы. Нет, подругами в полном смысле этого слова мы, конечно, не стали – ни один психотерапевт не может иметь личных отношений с клиентом, и я всегда предупреждаю об этом клиента на первой встрече.

Но в этот раз все пошло не так с самого начала. Контраст между ее пронзительной, бьющей наповал внешней красотой и удивительно хрупким внутренним миром был настолько разительным, что вся история показалась мне воплощением мировой несправедливости.

И, если на первых сессиях мне еще удавалось сохранять атмосферу доброжелательной отстраненности, то со временем в наших беседах появлялось все больше личного.

В конце концов, я осознала, что незаметно перешла ту грань, которая отделяет эмпатию психотерапевта от вовлеченности обычного человека.

В свое оправдание могу только сказать, что я порекомендовала Лике другого специалиста.

Несмотря на то, что оказывать ей профессиональную помощь я больше не могла, мы продолжали иногда встречаться.

Лика как-то обмолвилась, что в детстве ей нравилось писать дневники, и я, в качестве психотерапевтического приема, предложила ей описать все произошедшие с ней события. И она написала все.

Знакомый редактор лишь слегка приложил к ее сочинению руку, и получилось то, что получилось…

ГЛАВА 1

…В ту субботу мы внезапно проснулись от громкого телефонного звонка.

– Анжелика Майер? А меня зовут Сергей Анатольевич. Сергей Анатольевич Корякин. У меня к вам деловое предложение. Виллы в теплой стране на берегу моря. Трехэтажные. Справитесь?

– Да, это я. Только, если можно, Лика, – спросонья я не очень понимала, кто это и что ему от меня нужно.

– ОК, Лика. Ваш телефон мне дал Николай Петрович Никитин. Помните такого?

Как я могла не помнить модного архитектора и замечательного человека, которого считала своим учителем? Я окончательно проснулась.

Тем временем трубка бодрым голосом незнакомца продолжала:

– Николай Петрович вас очень рекомендовал. Мы сначала обратились к нему, но работа потребует длительных командировок – проект, привязка к местности, стройка, авторский надзор, ну, вы понимаете. Николай Петрович уже не молод, да и времени у него нет. Так что, он предложил вашу кандидатуру. Не скрою, ваш возраст и опыт работы вызвал у меня некоторые сомнения, но Николай Петрович меня уверил, что вы справитесь. Ну? Что думаете?

Я молчала. Предложение было настолько неожиданным, что я просто не знала, что сказать.

– Гонорар вам понравится. Подробности обсудим позже. Ну как?

За все пять лет нашего брака мы с Вадимом еще не разу не расставались, разве что, на день-два, когда мне приходилось ездить к заказчикам в соседнюю область. Мой муж – иллюстратор в издательстве деловой литературы, и преимущественно работает дома. Фамилия его Бормоткин, и это одна из причин, почему мне так не нравится мое полное имя. Ведь если Анжелика Майер, еще куда ни шло, то Анжелика Бормоткина – это уже слишком. И, хотя, я всегда и всех прошу не называть меня Анжеликой, все-таки, взять фамилию Вадима так и не решилась. Мой отец, который считал себя потомком тех немцев, которые приехали в Россию по приглашению царя Петра, был этому откровенно рад. Отец… Кажется тем, что я не поменяла фамилию, я, наконец, заслужила его одобрение. Ни мои пятерки в школе, ни то, что я без посторонней помощи поступила в университет на факультет архитектуры и дизайна, по-моему, его особо не вдохновило. Нет, он, конечно, радовался, но как-то вяло, скорее, воспринимал все мои удачи, как должное, как будто, по-другому и быть не может.

Всю субботу и половину воскресенья мы с Вадимом думали. С одной стороны, Корякин наверняка предложит хорошие деньги: проектирование целого коттеджного поселка – дело не шуточное. Но с другой – я с ужасом себе представляла, как смогу месяцами жить в чужой стране и, главное – не видеть Вадима. В то же время и доверие Никитина никак нельзя было обмануть, и, вообще, такой случай может больше не представиться. Понятно, что после такого заказа я, как архитектор, окажусь на совсем ином уровне – у меня появятся совсем другие заказчики. Да…опыт шикарной, но, как быть с Вадимом?

Муж меня поддержал:

– Не переживай, ты будешь приезжать, а тоже буду к тебе приезжать. Мы не будем расставаться надолго. Обещаю.

Мне с ним очень повезло. Как говорил герой старого фильма, счастье – это, когда тебя понимают!

Так я оказалась в теплой стране на берегу моря.

Выйдя из самолета, я первым делом увидела Корякина, который прилетел на день раньше меня.

По дороге из аэропорта Сергей Анатольевич все время говорил, пытаясь за полчаса ввести меня в курс дела:

– Сейчас заедем в отель, а потом сразу на площадку. Осмотритесь на месте. Заодно познакомитесь с прорабом, который будет воплощать ваш замысел в жизнь. Он здесь уже десять лет. Отличный специалист! Мы решили, что строить должен тот, кто умеет строить в таких условиях. Ландшафт для нас непривычный – местность-то гористая.

Наскоро переодевшись в номере, я побежала к лифту – не хотелось заставлять заказчика ждать.

Ландшафт на самом деле был непривычным. Мне даже стало как-то не по себе. Справлюсь ли? Мои заранее заготовленные по заданию Корякина чертежи надо было срочно переделывать.

Сложность предстоящей работы компенсировалась нереальной красотой этого места. Участок под строительство находился на плоской вершине довольно высокого холма. С одной стороны к нему вплотную подходила асфальтированная дорога, но с трех других – его обрамляли бесконечные зеленые террасы. Внизу всеми оттенками голубого сверкало море, вдалеке, там, куда, петляя, уходила дорога, был виден густой лес, а еще дальше, за лесом – высокие сиреневые горы.

– Почему горы такого цвета, – спросила я своего нового клиента, – лаванда?

Он засмеялся:

– Нет, здесь лаванда не растет. Так цветет миндаль.

По террасам торопливо и на удивление легко поднимался человек.

– А вот и Максим! – Сергей Анатольевич по-дружески протянул руку высокому худощавому парню с прямыми плечами. На вид ему было лет тридцать пять. «Надо же – ревниво подумала я, – а уже «отличный специалист»! Бежевая рубашка, льняная ветровка того же цвета, джинсы, коротко стриженые темно-русые волосы, светлые, слегка прищуренные на солнце глаза. Так, ничего особенного.

– Знакомься, – продолжал Корякин, – это Лика, наш архитектор.

Максим улыбнулся и дружески кивнул в мою сторону. Он, кажется, еще что-то сказал, но так тихо, что я не расслышала. Может, у него проблемы с дикцией? Или он из тех людей, которые специально произносят слова невнятно, заставляя собеседника напрягаться? Такой неуклюжий способ привлечь к себе внимание. Очень неприятная привычка. Я встречала таких. В общем, «отличный специалист» мне явно не понравился.

Пока я пыталась уговорить себя, что люди бывают разные, и находить общий язык надо со всеми, к нашему участку подъехала красивая машина. За рулем сидела женщина в блестящем ярко-красном плаще, белом шелковом платке, плотно облегающем маленькую изящную головку и огромных темных очках. Женщина опустила стекло своей элегантной машины и весело крикнула:

– Вы там совсем заработались? Пора обедать!

– Это Нина, – голос Сергея Анатольевича стал мягким, мурлыкающим, – мой партнер по бизнесу и по совместительству – моя жена.

«Партнер по бизнесу» был моложе Корякина лет на пятнадцать. Но чего только в жизни не бывает!

В ресторане мы сели за большой, накрытый белой скатертью стол. Мужчины с одной стороны, мы с Ниной с другой.

– А теперь расскажите нам немного о себе, – весело сказала Нина, ободряюще похлопав меня по руке, – мы привыкли знать тех, с кем имеем дело.

Мне стало неловко. Я, вообще, не мастер говорить, а уж в незнакомой компании тем более.

Заметив мое замешательство, Нина не стала меня больше мучить:

– Ладно, тогда я начну, – с этой женщине было так легко и спокойно, что я потихоньку стала приходить в себя, – мы с мужем женаты уже двадцать пять лет, – при этих ее словах глаза Корякина потеплели, – да-да, не удивляйтесь. Вы, конечно, подумали, что мне примерно столько же лет, сколько и вам, но нет, через месяц стукнет пятьдесят. Просто я хорошо сохранилась. Во всяком случае, все так говорят, – Нина звонко рассмеялась, – у нас двое взрослых детей и общей бизнес. Какой – вы сегодня видели. Теперь вы, – она выжидательно посмотрела на меня, – ваша очередь.

Я уже почти успокоилась и собралась с мыслями:

– Что вам сказать? Мне тридцать лет. Я архитектор. Работаю уже восемь лет. Замужем. Детей пока нет. Вот, собственно и все.

Уф! Вроде, сказала, все, что от меня требовалось. Но Нина не унималась:

– А почему вы не рассказали нам, откуда вы взялись?

– В смысле? – я чувствовала себя, как на собеседовании, которое проходила, когда устраивалась на свою самую первую работу.

– В смысле вы не рассказали нам, откуда берутся такие нереальные красавицы! Простите, Лика. У меня своеобразное чувство юмора, я знаю.

Мужчины слушали весь наш странный диалог молча – Сергей Анатольевич, не сводя с жены иронично-обожающего взгляда, Максим…вот оно как! Максим тоже не сводил с Нины взгляда. Только в его глазах мне почудилось совсем другое чувство – то ли злость, то ли презрение. А, может быть, ревность? Мама дорогая! Да у них, кажется, роман!

На меня, слава богу, никто из них не смотрел. Что было бы, если бы мой работодатель догадался, в чем я подозреваю его любимую жену? Представить страшно.

После обеда Максим вызвался отвезти меня в отель.

По дороге мы перебрасывались ничего не значащими фразами.

Я спросила:

– Вы давно знаете Корякиных?

– Да, можно сказать, давно. Почти пять лет. Я им коттеджный поселок на Бали строил, а потом про это место рассказал. Им идея понравилась. А вы?

– Не очень, – я замялась, – вернее, я знаю их совсем недолго, то есть, его. А с Ниной познакомилась сегодня, – я украдкой взглянула на Максима, но никакой реакции не увидела. Он спокойно смотрел на дорогу.

Его присутствие рядом со мной меня, почему-то, тяготило, и я была рада, когда маленькое путешествие, наконец, закончилось.

В номере я удобно устроилась в плетеном кресле на огромной террасе и набрала знакомый номер. На экране появилось лицо Вадима:

– Я уже скучаю, – сказала я капризно, – зачем только я на это все согласилась! Когда ты ко мне приедешь?

– Недели через две, раньше никак не получится.

ГЛАВА 2

Началась работа. Сложная, отнимающая все мои силы и время, но очень интересная.

В первый же день ко мне в гостиницу приехал Корякин, и мы весь день сидели за мои компьютером, корректируя чертежи, обсуждая вносимые изменения и споря об общем видении будущего поселка. Я с трудом схожусь с людьми, и обычно мне бывает нелегко отстоять свою точку зрения. Как ни странно, Сергей Анатольевич оказался человеком вполне комфортным в общении: слушал внимательно, понимающе кивал и даже во многом со мной соглашался.

Оставшись в номере одна, я погрузилась в работу. Мне очень хотелось закончить все, что мы с Корякиным наметили, до завтра.

Когда глаза уже слезились от напряжения, а голова гудела так, как будто на нее напялили чугунный котелок и принялись методично стучать по нему палкой, в дверь моего люкса постучали.

На пороге стоял Максим.

– Меня Анатольевич прислал. Говорит, не хочет, чтобы вы умерли с голоду, по крайней мере, пока не закончите проект, – он улыбался, глядя прямо мне в глаза, и сейчас не казался таким мрачно-загадочным, – Поедем ужинать?

– Максим, а вы ничего о себе не рассказали, – игриво начала я, едва мы расположилась за столиком возле большого панорамного окна, – хотелось бы понимать, с кем придется работать.

«Боже! Неужели, я с ним кокетничаю?» – при этой мысли мне стало жарко (хорошо еще, что щеки у меня обычно не краснеют).

«Н…нет, не думаю, – тут же успокоила я себя, – просто надо же как-то к себе расположить будущего коллегу. Ведь нам, судя по всему, придется проводить вместе много времени».

Улыбка сошла с его лица, Он повернул голову к окну и несколько секунд, прищурившись, вглядывался в вечерний туман, который медленно полз со стороны серо-синего моря.

И, хотя в моем светском трепе не было ничего неприличного, у меня появилось ощущение, что я сделала что-то постыдное, за что мне тут же захотелось извиниться.

– Ну что вам рассказать, Лика? – Максим, наконец, отвернулся от окна и посмотрел на меня – женат, но с женой давно не живу. Они с дочкой в столице. Жена считает, что там школы лучше и университет хороший, и, вообще – столица есть столица. Работал в разных странах. Здесь мне нравится: красивая страна, хорошие люди. Вот, собственно, и все.

По дороге домой, вернее, в мой отель, Максим внезапно затормозил и попросил меня пару минут подождать его в машине.

– Срочное дело, извините, Лика, – бросил он на ходу и скрылся в подъезде небольшого офисного центра.

Я осталась ждать, и ждать пришлось вовсе не пару минут. Максим появился только минут через двадцать. В руке он нес небольшой изящный горшочек с желтым цветком. Я не разбираюсь в комнатных растениях, но, не узнать орхидею не могла даже я. При каждом движении чудесная царица экзотических цветов вздрагивала крупным янтарными лепестками с нежными розово-лиловыми прожилками.

– Лика, это вам за долгое ожидание, – Максим, улыбаясь, протянул мне горшок.

В отеле я пристроила орхидею на узкий подоконник и принялась «гуглить», как за ней ухаживать – дело в том, что у меня никогда не было комнатных цветов, я их не люблю и не умею с ними обращаться.

Утром мне первым делом захотелось увидеть мою орхидею. Орхидея, как ни странно, была жива и, вроде бы, неплохо себя чувствовала. Я полила ее подготовленной с вечера водой – как посоветовал умный «Гугл» – и приступила к работе.

Следующие за этим событием – если, конечно, получение в подарок горшка с цветком можно назвать событием – несколько дней я напряженно работала.

По вечерам я подолгу разговаривала с Вадимом: делилась с ним своими идеями, интересовалась его делами и каждый раз спрашивала, когда он, наконец, приедет.

С Корякиным мы постоянно обменивались короткими деловыми сообщениями, пару раз он звонил, чтобы прояснить детали, но больше не приезжал – видимо, считал, что все идет нормально.

Зато однажды утром ко мне внезапно заехала Нина.

Она минут пять разглядывала 3д модели будущих вилл, а потом спросила:

– Лика, а вам приходилось заниматься ландшафтным дизайном?

– Да, небольшой опыт у меня есть, – зачем-то соврала я, хотя, весь мой опыт начинался и заканчивался оформлением сада и огорода на даче. Теоретически я, конечно, знала, как работает дизайнер, но вот практики у меня было, мягко говоря, маловато. При этом мне так хотелось понравиться великолепной Нине, что я решила решать проблемы по мере их поступления, то есть, осваивать ландшафтный дизайн, когда это понадобиться.

Нина явно обрадовалась:

– Тогда обсудим позже. Я думаю, что вам придется только набросать скетч, дальше этим займется местный дизайнер.

Я облегченно вздохнула.

– Ну, – между тем продолжала Нина, – вам здесь не скучно? Гости-то навещают?

– Какие гости? У меня здесь, кроме вас нет знакомых, – мне от чего-то стало не по себе.

– Как же? А наш замечательный прораб?

– Максим? Нет, он у меня не бывает.

– Как? Разве не он подарил вам эту замечательную орхидею?

– Откуда вы… – начала было я, но Нина меня перебила:

– Откуда я знаю, хотите вы спросить? Все просто. Он своих привычек не меняет.

Нина засмеялась, а я почувствовала, что краснею, и разозлилась на себя, что, как я уже говорила, мне вовсе не свойственно.

Вероятно, мне надо было просто отшутиться. Ведь Нина, кажется, не имела в виду ничего серьезного, просто в очередной раз пошутила. Несмотря на ее своеобразное чувство юмора, она мне, все-таки, очень нравилась. И когда я научусь реагировать на подобные ситуации быстро и остроумно? И с какой бы стати мне испытывать неловкость?

«Удивительная способность делать из мухи слона», – как однажды сказала Аллочка.

Работа над проектом продвигалась, и ко мне постепенно возвращалась уверенность в собственных силах. В конце концов, это был мой далеко не первый заказ! Я учла все замечания Корякина (по крайней мере, как я их поняла), и очень надеялась, что заказчик останется доволен. Все-таки, показывать изменения Корякину было как-то боязно, и я решила сначала посоветоваться с Ниной. Она мне очень понравилась – элегантная, утонченная, чуть-чуть манерная, но при этом открытая и обаятельная. С этой необычной женщиной мне было удивительно легко. Правда, я не успела обменяться с ней телефонами, но зато у меня уже был телефон Максима. «Уж он-то наверняка знает, как связаться с Ниной, – подумала я, – значит, надо позвонить Максиму и…» – и в этот момент зазвонил телефон.

– Лика, как ваши дела? Чем занимаетесь? Работаете? А как насчет поужинать?

– Максим! Как я рада вас слышать!

– Правда рады? – он понизил голос, как будто, хотел придать своим словам особый смысл.

– Конечно, правда. Вы мне очень нужны. Я хотела спросить у вас телефон Нины Корякиной. Надо с ней кое-какие детали проекта обсудить, – не говорить же ему, что я тупо боюсь заказчика!

– А, в этом смысле нужен. А то я уже почти поверил в невозможное, – сейчас его голос звучал игриво, ни намека на серьезность.

Чтобы дать ему понять, что я не такая перпендикулярная, как могло показаться, и способна поддерживать светский треп, я ответила в той же кокетливо-дурашливой манере:

– Во всех, во всех смыслах нужны.

– Так давайте поужинаем вместе: вы, я и Нина. Анатольевич уехал в соседний город – там у него встреча с партнерами. Он, кажется, хочет отель строить. В общем, Нина сегодня одна.

– Отличная идея, – сейчас я на самом деле обрадовалась: будет возможность поговорить с Ниной в неформальной обстановке.

Всего через час пикап Максима со мной на пассажирском сиденье остановился у ворот двухэтажной светло-серой виллы с огромными квадратными окнами. Лично мне не близок минимализм как архитектурный стиль. Для себя я бы на таком красивом холме с чудесными видами на море и горы построила что-нибудь классическое, с колоннами и изящными декоративными элементами. Но Корякины, видимо, предпочитали минимализм.

– Но этот вовсе не их дом, – Максим заглушил двигатель и удобно откинулся на сиденье, приготовившись ждать, – они его сняли на время строительства. Потом-то они, думаю, возьмут себе одну из тех вилл, которые мы с вами построим.

От этого «мы с вами» мне стало тепло и уютно. Может быть, начинало сказываться одиночество?

– Макс! Ма-а-акс! – звонкий голос Нины вывел меня из задумчивости, – ну что ты там сидишь? Поднимайся ко мне!

Меня в машине она, видимо, не заметила, и мне стало не по себе. Как будто, я нечаянно вторглась в чужую жизнь, куда меня никто не приглашал.

– Пойдем, – бросил Максим, и я, нехотя, вылезла из машины.

Уже у самых ворот я поскользнулась, наступив в видно образовавшуюся после ночного дождя лужу. При этом у меня развязался шнурок на кроссовках, и я точно бы отвратительно плюхнулась в жидкую грязь, если бы не сильная рука, которая поддержали меня в последний момент.

– Держись за меня, – сказал Максим, – здесь недавно ремонт дороги начался, еще не доделали.

Я аккуратно взяла его под руку. Почувствовать твердые мускулы было очень приятно.

– А мы на «ты»? – тихо спросила я после паузы.

Он мягко улыбнулся:

– У нас тут все на «ты».

Увидев меня, Нина, вопреки моим опасениям, обрадовалась. Как же она была хороша! Ей очень шла черная туника с большими темно-красными цветами. Узкие белые джинсы ловко обтягивали сильные стройные ноги. Каштановые волосы были собраны с мягкий низкий пучок. Вся она была такая уютная и домашняя, что мне захотелось ее обнять и поцеловать в нежную розовую щечку, на что я бы, конечно, никогда не решилась. Но Нина неожиданно сама подбежала ко мне и расцеловала в обе щеки:

– Лика, какая же ты, все-таки, прелесть! Садись, сейчас обедать будем!

Я удивилась:

– Здесь? У вас?

– Кончай выкать. Не такая уж я старая! – Нина схватила меня за руку и потащила к большому накрытому столу.

Я к еде равнодушна, в смысле, особого удовольствия от вкусной еды не получаю, а, когда работаю, вообще, могу обходиться черным кофе и булочкой. Но между рыбой и мясом я всегда выбираю рыбу. Как оказалось, Нина тоже предпочитала рыбу.

– Я готовлю мясо только, когда муж дома. Мне бы рыба была и зелень. Вот без салатов я не живу. Лика, попробуй вот этот. Макс, а для тебя мы с Марией испекли твой любимый пирог. Мария – моя помощница по хозяйству, – добавила Нина специально для меня, – не девушка, золото!

Девушка-золото как раз вошла в гостиную с большим стеклянным графином на подносе.

– Мадам, кофе уже варить?

– Нет, спасибо. Я сварю кофе сама, – ответила Нина и встала из-за стола.

Она направилась к выходу, и я решила воспользоваться случаем, чтобы показать ей проект.

Пока я открывала в телефоне нужные файлы, Нина засыпала ароматные зерна в кофе машину.

Она быстро просмотрела все чертежи, как мне показалось, без особого интереса и рассеянно бросила:

– Да, да. Здорово.

Потом ненадолго задумалась, пристально посмотрела на меня, как будто творец интересовал ее намного больше, творение, и, наконец, выдала резюме:

– Слушай, Лика, у меня к тебе предложение. Давай съездим в город к стилисту. Здесь есть замечательный мастер. Наверное, работать за компьютером с хвостиком удобно, но у тебя такие красивые волосы. Я вижу тебя с французским каре. Знаешь, такой пышный затылок, ровные пряди по бокам, – она внимательно посмотрела на меня, – до подбородка, да, пожалуй, до подбородка. И челка. Обязательно длинная мягкая челка. Ну и макияж должен быть поярче. Классика, конечно, всегда в моде, но тебе нужна ярко-красная помада. Ты счастливая: ярко-красная помада почти на всех выглядит вульгарно. Только не на тебе. И еще тебе бы пошло говорить по-французски. Ты случайно не говоришь? – я отрицательно покачала головой. – Жаль. На улицах Парижа тебя бы точно приняли за свою. И маленькое черное платье. У тебя есть маленькое черное платье?

Маленькое черное платье у меня было, правда, я уже не помнила, когда в последний раз его надевала. Не по стройкам же в нем скакать, в самом деле!

Макс! – крикнула Нина в комнату, – ты езжай по своим делам, а мы дальше на моей машине. Я потом завезу Лику в отель.

Выйдя из салона с французским каре и ярко-красными губами, я даже не сразу узнала себя в витрине ближайшего магазина. Да, надо признать, что Нина была права. Новый образ мне очень понравился.

– Посидим в кафешке, поболтаем?

Я, конечно, согласилась. Наверное, она хотела обсудить ландшафтный дизайн, о котором мы, вообще, еще с заказчиками не говорили. Теперь, когда ее проект воплотился в жизнь, можно было заняться и моим.

Мы удобно устроились на мягких голубых подушках, которые были белыми ленточками привязаны к плетеным стульям уличного кафе, и Нина начала говорить. Сразу. Без предисловий.

– Лика, то, что я скажу, может показаться тебе странным, более того, неуместным и даже бестактным. Но я, все-таки, скажу. Знаешь, я уже не молода. Нет-нет, не возражай, – сказала она, заметив мое движение, – я в том смысле, что многое в жизни видела. Мы не всегда жили так, как сейчас и…ну, в общем, это не важно. Главное – ты мне очень нравишься, я вижу, какой ты замечательный человек, и я не хочу, чтобы ты страдала.

Нина сдвинула брови, вокруг губ пролегла жесткая складка, глаза стали холодными. Я впервые видела ее такой. Пожалуй, сейчас она вполне выглядела на свой возраст. Но что она имеет в виду? Неужели Корякин решил отказаться от моих услуг и поручил жене довести свое решение до сведения подрядчика, то есть, меня? Я напряженно ждала продолжения.

– Максим – человек сложный, – Нина на секунду замолчала, а я подумала, что, не решаясь сообщить мне об увольнении напрямую, она зачем-то приплела сюда прораба, – очень даже сложный. Я еще не знакома с твоим мужем, но Макс тебе точно не подходит. Это абсолютно точно. Даже не думай. Не справишься. Не сможешь. И не обижайся на меня, пожалуйста.

– Что вы имеете в виду? – я была в шоке и просто не могла поверить, что поняла Нину правильно.

– Опять на «вы»? Все-таки, обиделась. Но повторяю еще раз: и не думай!

Я и не думала, но слова Нины меня задели. Стало быть, она справилась, а я не смогу. Где уж мне! Даже с французским каре. Не сдержавшись, я выпалила:

– То есть вы или ты, как тебе больше нравится, значит, ты справилась и теперь со знанием дела предостерегаешь меня неразумную! Или, может, ты просто ревнуешь? Да не нужен мне ваш, твой, ваш Максим. Не нужен!

Видимо, я кричала достаточно громко, чтобы меня услышали за соседними столиками, потому что на нас стали обращать внимание.

Моя истерика, кажется, не произвела на нее никакого впечатления, потому что, как только я замолчала, Нина спокойно сказала:

– Хочешь, я расскажу тебе, как именно я справилась? Никому не рассказывала, а тебе расскажу.

Я чувствовала себя ужасно – не знала, ни что сказать, ни, как себя вести. Мне было совершенно непонятно, почему эта женщина решила выбрать для своих откровений меня, человека, которого она видит третий раз в жизни. Единственное объяснение, которое могло прийти в голову – ревность. Но разве я могла быть соперницей Нине, такой красивой и уверенной в себе? Впрочем, какая разница? «Главное, – думала я, – чтобы все это поскорее закончилось».

Нина тем временем продолжала:

– Я понимаю, ты считаешь, что у нас с ним что-то было. Но, хочешь верь, хочешь не верь – не было. Ничего не было. Или почти ничего. А знаешь, почему? Потому что я умею говорить «нет». Не в том смысле, в каком ты подумала. В смысле я легко могу сказать, что меня что-то не устраивает, умею защищать свои границы. Никто и никогда не посмеет играть со мной по своим правилам. А тот, кто попытается, – глаза Нины стали злыми, в голосе появился металл. Она на секунду замолчала, а потом быстро продолжила уже своим обычным голосом, – тому я не завидую.

Я молча разглядывала узор на лежащей на столе салфетке, и Нина изящно перевела разговор на другую тему:

– Вообще, человек – странное существо. Готов поверить любой, самой чудовищной лжи, если она соответствует его представлениям «о прекрасном», – Нина невесело усмехнулась, – но не верит правде, если она ему не нравится. Не замечала?

К чему это она? Я не ответила.

Вечером Вадим сообщил, что, наконец, взял билет и будет у меня ровно через неделю.

ГЛАВА 3

Это случилось на участке.

За то время, что я здесь не была, в природе произошли изменения – все вокруг теперь выглядело не зеленым, а разноцветным: высокие растения с мясистыми стеблями и длинными сиреневыми головками, похожие, то ли на лилии, то ли на гладиолусы; низенькие апельсиновые деревья, усеянные маленькими бело-розовыми цветками и невероятный запах, как будто, сумасшедший стилист разбрызгал по всему холму духи фирмы Кристиан Диор.

– Фантастика! – от сладкого влажного воздуха у меня слегка закружилась голова.

– Да, красивое место, – равнодушно сказал Максим и, видимо, желая напомнить мне, зачем мы сюда приехали, без паузы продолжил:

– Все-таки, я думаю, что для декора ограждения лучше подойдет кирпич. Дерево, конечно, смотрится эффектно, но в этом климате его почти не используют.

– Да-да, конечно, – холодность этого по сути чужого человека меня, почему-то, задела. Мог бы сказать что-нибудь более романтичное, хотя бы из вежливости! Хотя, в сущности, мне нет до него никакого дела. Скоро приедет Вадик, и мы будем здесь гулять, и наслаждаться всем этим, и он-то, конечно, разделит мой восторг.

– Если вы считаете, что кирпич лучше, путь будет кирпич.

– Мы опять на «вы»? – он подошел ко мне близко, слишком близко для постороннего человека, который к тому же только что буквально обдал меня ледяным душем.

Мне бы надо было сделать, хотя бы один шаг назад, но в его серо-голубых с легким прищуром глазах было что-то такое притягательное, что я осталась на месте. Пока я пыталась понять, что это со мной такое происходит, Максим подошел еще ближе, обнял меня за плечи и поцеловал. Как-то буднично, словно, поцелуи были для нас обычным делом. Потом отстранился на секунду, внимательно посмотрел мне в глаза и опять поцеловал. Но на этот раз долго и страстно.

С трудом восстановив дыхание, я резко спросила:

– Что ты делаешь? Зачем это все?

– Мне показалось, тебе этого хочется. Я не прав?

Беда заключалась в том, что он был прав.

Пока я, собирая остатки самолюбия, подбирала более-менее достойный ответ, на площадке появился новый персонаж. Это был крепкий мужичок средних лет в строительной спецовке. Едва кивнув в мою сторону, мужичок заговорил с Максимом на местном языке, и тот, к моему удивлению, отвечал на том же языке довольно бегло. Они размахивали руками, делали какие-то измерения рулеткой, и было ясно, что мужчины отлично друг друга понимают. Наконец, сложив рулетку, строитель, судя по интонации, задал Максиму какой-то вопрос. Максим же с чувством полной уверенности в своих словах стал ему что-то долго и обстоятельно объяснять.

На меня он не обращал никакого внимания, как будто забыв о моем присутствии, я же смотрела на него, не отрываясь. Кажется, у меня даже выступили слезы. Внутри медленно поднималась горячая волна – этот полный чувства собственного достоинства человек был великолепен в своем профессионализме, уверенности в своих силах, режущий глаза мужественности.

Интересно, что, когда я рассказывала об этом эпизоде Алле на нашей первой сессии, мне казалось, что ничего сверхъестественного тогда не произошло – просто поцеловал симпатичный мужчина. С взрослыми людьми такое бывает. И я не вчера родилась.

Сейчас-то я понимаю, что именно в тот самый день со мной случилось нечто ужасное.

Наконец, мужичок уехал на маленьком горбатом автомобильчике – как я не заметила, когда он подкатил к участку? – и Максим, аккуратно взяв меня под руку, предложил:

– Ты уже бывала в соседнем городе? Может, вечером покатаемся по окрестностям? Покажу тебе наши места.

– По вечерам я обычно разговариваю с мужем, – ответила я чересчур быстро, чтобы не успеть согласиться.

«Видимо, – пришла в голову естественная в такой ситуации мысль, – он сейчас скажет, что с мужем можно поговорить завтра или, в конце концов, ему можно написать».

Но он отреагировал совсем не так, как я ожидала:

– Да-да, конечно. Как-нибудь в другой раз. Извини за навязчивость.

Опять холодный душ. Кажется, в психологии это называется «незакрытый гештальт»: ты только начинаешь игру, а она раз – и прерывается. И ты остаешься в ужасном состоянии незавершенности, потери контроля и полной беспомощности. При этом, если ты не хочешь, чтобы кто-нибудь заметил твое состояние, тебе приходится быстро перестраиваться и говорить вовсе не то, что чувствуешь. Именно так я и сказала:

– Спасибо за понимание! – и с благодарностью дотронулась до его руки.

Вернувшись в отель, я первым делом набрала Вадиму. Обычно он, закончив работу, звонил сам, но сегодня я не могла дождаться его звонка – мне необходимо было увидеть его родное лицо, услышать знакомый голос. Вероятно, я надеялась таким способом спастись от того страшного и ненужного мне, что неумолимо надвигалось, грозя разрушить мою спокойную комфортную жизнь.

«Возможно, это просто неприятный эпизод, наваждение, которое завтра рассеется», – я цеплялась за последнюю надежду, отлично понимая, что моего прежнего уютного мира больше нет.

– Привет, классно выглядишь! Как ты там? – Вадик улыбался, и мне стало немного легче.

– Работаю. Знаешь, этот прораб, Максим – очень интересный человек, такой необычный! С виду, вроде бы, высокомерный, неразговорчивый, но это совсем не так – когда говорит о своей работе сразу преображается, становится таким страстным, эмоциональным! У меня, кажется, начинает налаживаться с ним контакт. Тебе тоже понравится, я тебя обязательно с ним познакомлю.

Муж отреагировал вовсе не так, как мне представлялось, я даже немного обиделась:

– Контакт с прорабом – это, конечно, круто. А как у тебя отношения с заказчиком? С ним-то есть взаимопонимание?

Но мне, почему-то, было совсем неинтересно говорить о Корякине, и я быстро закончила разговор:

– Ладно, при встрече все расскажу. Пока.

«Какой он, оказывается, нечуткий», – подумала я, положив трубку.

Познакомились мы в клубе, на вечеринке по случаю какой-то там годовщины нашего университета.

Было весело. Мы с подругой Сонькой прыгали под ухающую и гремящую музыку, пока не упали на мягкий кожаный диван, чтобы немного отдышаться.

В таком шуме разговаривать было нереально, и мы, развалившись на диване, молча обмахивались зелеными бумажными салфетками с эмблемой клуба.

– Ой, смотри, мой брат, – вдруг прокричала мне в ухо Соня.

Симпатичный светловолосый парень шел к нам с двумя стаканами коктейля в руке:

– Меня зовут Вадим, – за грохотом музыки я едва расслышала имя, и в ответ крикнула:

– Анжелика. Только называйте меня Лика, хорошо?

– Попробуйте коктейль, Лика, он очень вкусный, – его открытая улыбка сразу вызвала у меня доверие, и я взяла протянутый мне стакан. Коктейль, действительно, оказался вкусным.

Уже на следующий день мы встретились снова. Влюбилась ли я в него с первого взгляда? Не знаю. Я как-то об этом не задумывалась. Но с этим парнем было так хорошо, так легко, что, когда через два месяца нашего знакомства он предложил пожениться, я согласилась, почти не раздумывая. И, если правда то, что в этом мире не каждому удается встретить свою «половинку», то мне фантастически повезло.

Вадик никогда не говорил мне о любви, ну, разве что, в тот день, когда мы веселые и счастливые выходили из ЗАГСа, но я всегда знала, что он меня любит. Знала и все. А еще – он был мне настоящим другом, преданным и надежным.

После университета Никитин пристроил меня в архитектурное бюро к своему другу Арсению Петровскому, тоже известному архитектору. Это было крупной удачей: кроме весьма значительных гонораров, у меня появилась возможность заявить о себе – иметь в своем портфолио заказы от клиентов Петровского было гарантией принятия в круг самых модных и востребованных архитекторов.

Но Арсений, в отличие от моего учителя, болел звездной болезнью, и работать с ним было невыносимо. Почти каждый день мне приходилось доказывать «мэтру», что я что-то могу – его раздражала малейшая инициатива такой мелкой сошки, какой в его глазах была я. Много раз я принимала решение ни о чем не спорить и просто выполнять задания шефа. Но тогда мне приходилось заниматься работой, которая была мне неинтересна, а иногда даже входила в противоречие с моей профессиональной этикой. Я тогда была идеалисткой: меня очень волновали вопросы качества материалов, экология и тому подобные глупости. Петровский же такими мелочами не заморачивался – он хотел денег и славы. И того, и другого у него, по моему мнению, было в достатке, но, видимо, человеку всегда мало того, что у него есть. В общем, работа с Арсением не заладилась.