Бывший. Его (не) счастье

Пролог

– Не надо мне ничего объяснять, – мне стало так обидно, что он все это время нагло мне врал, использовал Вадика для достижения своих целей. – Я сама все поняла. Убирайся вон!

– Наташ, – он еще пытается что-то говорить, но я не слушаю его.

– Вон, я сказала! – я готова сейчас просто выцарапать ему глаза только за то, что он дал мне надежду, что у меня все может быть хорошо.

– Доченька, – мама подскакивает и становится между нами. – Не надо так кричать. Детей напугаешь.

Морозов поднимает руки в примирительном жесте, разочарованно смотрит на меня, разворачивается и уходит, низко опустив голову.

– А теперь сюрприз для тебя, Вадик, – я беру его за руку и веду в детскую, где мирно посапывают мои мальчики.

Семигодов, заглянув сначала в одну кроватку, потом во вторую, разворачивается и с осуждением смотрит на меня.

– Могла бы как-то сообщить мне.

– Ты тут ни при чем, – решаю сразу открыть все карты.

– То есть как? Ты хочешь сказать…

– Да. Я тебе изменила, – не думала, что смогу это сказать, но сейчас я устала от всей этой неразберихи.

Вадим хватает меня за плечи и разворачивает к себе. Я вижу, что он злится. Да что там злится. Он просто в ярости.

– Вадим, прости меня, если сможешь, – я на мгновение замираю, как будто собираясь нырнуть в воду. – Тебе лучше уйти, – с облегчением вздыхаю, когда он выходит из детской.

Слезы сами собой капают на пеленки, которые я взялась гладить. Сейчас в этот момент мою грудь словно сдавили стальным обручем. Не могу дышать, не могу рыдать, ничего не могу. Но надо жить дальше, ради моих сыновей.

Внезапно с улицы до меня доносятся какие-то странные звуки. Потом раздаются крики и вой сигнализации машин, стоящих во дворе.

– Это мои дети и моя жена! – кричит Семигодов.

– Что-то я штампа в ее паспорте не видел! – отвечает Морозов. – Поэтому я со стопроцентной уверенностью заявляю, что дети мои, а Наташа скоро станет моей женой!

И уже кричат какие-то женщины, призывая успокоиться и прекратить драку. Кто-то грозится, вызвать полицию.

Выглянув в окно, я вижу, как эти двое мутузят друг друга, валяясь на газоне. Срываюсь и бегу что есть мочи.

– Наташа, что случилось? – спрашивает мама, отвлекаясь от очередных переговоров по телефону.

– Они сейчас друг друга поубивают! – кричу я из коридора. – Присмотри за детьми!

Когда я выбегаю во двор, Семогодова с Морозовым уже грузят в полицейскую машину.

– Подождите, подождите, – хватаю я за рукав, проходившего мимо представителя закона. – Скажите, а куда вы их?

– Это ваши? – он бросает на меня мимолетный взгляд.

– Мои, – киваю я.

– Тогда садитесь в машину, дадите показания.

Полицейский участок встречает гомоном сотрудников, снующих туда-сюда. Криками каких-то бомжей, сидящих в клетке. Именно в такой клетке сейчас находились Морозов и Семигодов.

– Скажите, а он у вас настоящий археолог? – задает вопросы уставший старший лейтенант, которому глубоко наплевать на все эти семейные разборки.

– Да. Он археолог, – киваю я. – Он столько открытий сделал. Его имя знают в научных кругах.

– А зачем вы это мне сейчас рассказываете? – вздыхает мужчина, тоскливо поглядывая на часы.

– Не знаю. Но в прошлый раз помогло, – пожимаю я плечами.

– Ааа, так он уже у нас привлекался? – старший лейтенант заметно оживился.

– Да, нет, что вы? – отмахиваюсь я. – И Саша, и Вадик из хороших семей. Они взрослые, интеллигентные люди. У них это на лицах написано.

– Хохломские узоры у них написаны на лицах, – ворчит страж порядка. – От уха до уха.

– Простите их, пожалуйста, – я складываю руки в молитвенном жесте. – Я оставила двух грудных детей на больную старушку. Дети без матери. Отец вон в камере.

– Ну, что вы так расстраиваетесь, – тон полицейского смягчается. – Разберемся и вернем детям отца. Кстати, кто из задержанных отец-то?

– Оба, – вздыхаю я.

Глава 1

– Наташка, ты чего трубку не берешь? – Костик просовывает голову в мою комнату. – Вадик звонил. Сказал, что часа через два будет дома.

– О господи, – вскакиваю я. – А я еще сковородку не нашла!

Я бегу в кухню и начинаю заглядывать по всем ящикам и шкафам в поисках сковородки для стейков. Мой младший брат Костик, неотступно следует за мной, повторяя мои маневры.

– Я там уже смотрела, – злюсь я, когда он в очередной раз заглядывает в шкаф, который я только что закрыла.

– Знаю я, как ты ищешь, – бубнит братишка. – Под носом лежать будет, а ты даже не заметишь.

– За собой лучше следи, – рявкаю я. – Мам, где у нас сковородка для стейков. – кричу я, чтобы привлечь внимание мамы, которая уже минут сорок отмокает в ванной, разговаривая по телефону.

– Что случилось? – раздается недовольный мамин голос.

– Где сковородка для стейков? – спрашивает Костик, наклоняясь к двери.

– А у меня она разве была?

– А у нас она разве была? – прибегает с вопросом на кухню брат.

– Я помню, что тебе когда-то рекламный образец присылали, – кричу я.

– Рекламный образец, мам, – Костик снова несется под дверь ванной.

– Ну, значит, там где-то, – отвечает мама, начиная раздражаться, что ее отвлекают от ответственного мероприятия, как прием ванны.

– Значит, тут, – врывается в кладовую Костик, где я скрупулезно пересматриваю каждую полку.

– Да где тут? – психую я, засовывая на полку очередную ненужную коробку.

– Мам, где там? – продолжает суфлировать Костик.

– Ты пробники духов видишь? – мама кричит так, что ее слышу даже я в кладовой.

– Вижу, – отвечаю я, поворачиваясь к полке, где только что натыкалась на эти пробники.

– А над ними мультиварка!

– Наташка, мультиварку видишь? – спрашивает Костя, уже не отходя от двери ванной комнаты.

– Вижу!

– Сковородка совсем в другой стороне, – вещает мама.

– Сковородка где-то здесь, – в кладовую залетает братишка и тычет пальцем в верхнюю полку.

– Ну, слава богу, – выдыхаю я, снимая коробку с заветной кухонной утварью.

Бросаю ее в пакет, подхватываю свою сумочку и направляюсь к выходу.

– Эй, систер, ты готовить хоть умеешь? – ехидно спрашивает Костик.

– Я умею пользоваться интернетом, – показываю ему язык.

– Ты бы лучше сама подготовилась, – раздается голос мамы. – Вадим забудет твою стряпню через день, а мужчины любят глазами. Гла-за-ми!

– Ладно я полетела, – выскакиваю из квартиры и несусь к лифту.

Не сбавляя скорости бегу по тротуару до пешеходного перехода. Не глядя на дорогу, ставлю ногу на зебру и тут же слышу оглушительный звук клаксона и скрип тормозов, а в пяти сантиметрах от меня тормозит машина.

– Коза, куда ты ломишься? – из машины выскакивает девушка, готовая меня, буквально, разорвать. – Соловей, ты, что ли? – черты лица девушки смягчаются, и я узнаю подругу детства, свою одноклассницу Миру Мухину. – Вот это ни фига я тебя повстречала. Только вчера про тебя вспоминала, а тут ты сама под колеса бросаешься.

Сзади уже начинают сигналить нетерпеливые водители, недовольные вынужденной задержкой.

– Ты подуди мне еще! – кричит подруга, поворачиваясь к скопившимся сзади машинам. – Не видишь, я на аварийке? Садись, подвезу, – это уже мне, говорит Мира, широко улыбаясь.

Я, недолго думая, усаживаюсь в машину. Так будет значительно быстрее добраться до дома.

– Слышишь, жене своей помигай, урод! Может, вклинишься! – кричит Мирка проезжающему мимо мужику на ауди.

Не могу удержаться от ее комментариев и хохочу, закрывая лицо руками. Подруга, как всегда, в своем репертуаре. Такое чувство, словно и не расставались.

– Наших редко вижу. А помнишь, какой класс был дружный? – начинает вспоминать подруга. – Помнишь, как мы после выпускного на речку ездили?

– Это когда ты с Гореловым целовалась? – смеюсь я. – Как он, кстати?

– Да как? Женился, – настроение подруги резко меняется. – Развелся.

– Да ладно? – удивленно округляю глаза. – С кем?

– С кем? С кем? – бурчит Мирка. – Со мной. Ай, козел в общем.

Наверное, если бы я сейчас стояла, то точно шлепнулась на пятую точку от неожиданности. Это же надо! А я даже не знала, что они были вместе, думала просто юношеское увлечение.

– Ты-то как сама? – переводит разговор Мухина. – Замужем?

– Ну, вообщем… Да… – меня как-то такие вопросы всегда ставят в ступор. – У нас гражданский брак.

– Вот и правильно, – поддерживает меня Мирка. – С разводами потом столько мороки. Ну, что тебе трудно потесниться? – кричит Мухина очередному водителю, высунувшись в открытое окно. – Пусти в ряд, жлобяра! Еще и сигналит, олень. Че за мужики пошли?

Я снова захожусь от хохота. Поездка с Мухиной, это нечто!

– Твой-то чем занимается? – возвращается она к нашему разговору.

– Он у меня археолог, – с гордостью говорю я. – Светило науки.

– Аааа, светило, – многозначительно произносит подруга. – Вот мы и приехали.

Она останавливает машину во дворе дома Вадима, а мне так не хочется расставаться с подругой.

– А пошли ко мне, – говорю я. – Кофе попьем, пока я стейки буду готовить.

– А пошли! – Мухина всегда была легкой на подъем, за что ее все и любили.

Я быстро ставлю чайник на плиту, достаю сковороду из коробки.

– Гляди-ка, тут еще и инструкция есть, – удивленно верчу в руках бумажку. – Перед первым использованием сковороду надо прокалить, – читаю я. – Мира, где ты там? – зову подругу, которая застряла в коридоре, рассматривая все, что привез из экспедиций Вадим и развесил на стенах.

– Это он, что все сам откопал? – слышу голос Мухиной. – Блин, Соловьева, у вас тут, как в историческом музее.

– Да сам, – я завариваю чай, потому что кофе так и не купила. – Ну, да есть такое. Это ты еще не видела, что у него в кабинете.

– И сколько за это платят? – я выхожу в коридор и вижу, как Мухина с интересом рассматривает копию погребальной маски. Она буквально принюхивается к ней, только вот на зуб не пробует.

– Ну, зная тебя, определить сколько зарабатывает твой мужик нельзя, – вздыхает Мирка. – Ты ж у нас не от мира сего. Питаешься воздухом и какаешь бабочками.– Ну, не знаю… – а я ведь действительно не знаю, сколько Вадим зарабатывает. – Но нам хватает.

– Хорошо хоть мясо разморозилось, – говорю я, ставя сковороду на плиту. – Ой, перестань из меня неизвестно что придумывать.

– Ой, Наташка, совсем забыла тебе сказать, – Мира так и не выходит из коридора. Все что-то рассматривает и рассматривает. – Знаешь, кого я вчера встретила?

– Кого? – я уже прокалила сковороду и, решив, что этого достаточно, начала выкладывать на нее мясо.

– Сашку Морозова, – что-то внутри меня оборвалось, сердце пускается в галоп, а руки мелко начинают дрожать. – Представляешь, выхожу вчера из парикмахерской, и тут меня какой-то мужик начинает обнимать. Я обалдела, а потом присмотрелась – Сашка, – я так, и застыла на пороге кухни не в силах сделать ни одного шага. – Ау, Соловьева, ты что это притихла?

– Не знала, что он в Москве, – растерянно говорю я, выходя в коридор.

– Так, никто не знал, – Мухина хитро заглядывает мне в глаза. – Он всего два дня как из своих заграниц приехал. Но выглядит, я тебе скажу, на миллион. Костюмчик, ботиночки, часы… В общем без пяти минут олигарх. Да чего я тебе все это рассказываю? Встретишься и сама увидишь.

– Да не собираюсь я с ним встречаться, – пытаюсь сделать вид, что плевать на Морозова с высокой колокольни.

– В смысле? В субботу встреча выпускников, – Мирка смотрит на меня как на ненормальную.

– Да? – я сцепляю руки в замок и прячу их за спиной, чтобы подруга точно не заметила моего волнения.

– Ау, Соловьева, у тебя склероз, что ли? – возмущенно фыркает Мухина. – Ты ж придешь?

– Не знаю, – смущенно говорю я. – Мы с Вадиком хотели вместе побыть.

– Нуу, замужняя дама-мадама, – кривит губы Мирка. – Знаешь, что, Наташка, смотрю я на тебя и знаешь, что, мне кажется?

– Что?

– Что дымом пахнет, – как-то очень серьезно произносит Мухина.

– Каким дымом? – недоуменно хлопаю глазами.

– Дымом говорю, пахнет, – подруга срывается и несется на кухню.

– Ой, мама! – взвизгиваю я и несусь следом за ней.

Нашему взору предстает то, что должно было стать сочным стейком. Теперь же на нас смотрели обуглившиеся куски мяса, которые еще и нещадно дымились.

Я, растерявшись, бегаю возле печки, не зная, за что схватиться.

– Уйди, не мешай, – деловито произносит Мухина, подхватывает прихватку и ловко снимает сковороду с огня. – Воду открывай!

Я быстро открываю кран с холодной водой, и Мира со всего размаху бросает туда испорченный праздничный обед, а я бросаюсь к окну, открываю его, чтобы проветрить квартиру. У меня слезы наворачиваются на глаза. Ну, как же так? Я так хотела удивить Вадика. Какая же я никчемная.

– Ничего страшного, – улыбается подруга. – Это к лучшему. Мужа из командировки надо встречать не стейками, а чем-то погорячее, – многозначительно подмигивает она.

Глава 2

Проводив Мухину и глянув на часы, понимаю, что у меня есть еще время, чтобы привести себя в порядок, и встретить Вадика чем-то погорячее.Оставив открытым окно, спешу в ванную комнату. Принять ванную уже не получится, но на душ минутки есть.

Становлюсь под теплые струи и начинаю мыть волосы. Я, массируя кожу головы, с каждым движением рук по волосам ощущаю, как напряжение уходит из тела. Вода стекает по спине, создавая приятное ощущение прохлады и чистоты.

Смыв пену с волос, выключаю душ. Вытираю волосы полотенцем, аккуратно промакиваю тело, наношу увлажняющий крем на кожу. Осматриваю себя в зеркале и удовлетворенно киваю – сегодня я выгляжу отлично.

Быстро надеваю новое платье, которое специально купила для того, чтобы встретить Семигодова, укладываю волосы феном и достаю косметичку. Я, конечно, не любительница яркого мейкапа, но сегодня особенный день. Поэтому рисую стрелки, провожу кисточкой по векам, нанося тени, накладываю румяна, придавая своему образу немного загадочности и сексуальности. Так, где-то еще туфли на каблуке были. Надеваю стильные лодочки, красуясь перед зеркалом.

– Красота, – довольно мурлыкаю я. – Это страшная сила.

Из зеркала на меня смотрит элегантная девушка с блестящими глазами под аккуратно нарисованными стрелками и пышными ресницами, а улыбка играет на губах. Надо же про губы забыла! Я достаю блеск, но начинаю вертеться, чтобы рассмотреть себя в полный рост, и ощущение уверенности не покидает меня ни на секунду.

Сегодня я чувствую себя особенной, как будто все возможности открыты передо мной. Я готова завоевывать мир, шаг за шагом двигаясь к своим целям, а на сегодня у меня одна цель – Вадим. Я ощущаю себя такой стильной и красивой, нет ничего, что могло бы остановить меня.

С улыбкой на лице и светящимися глазами я начинаю наносить на губы блеск, когда слышу, как в двери поворачивается ключ. Приехал!

– Наташа, ты зачем маску трогала? – раздается из коридора раздраженный голос Семигодова.

– Ой, ты уже дома? – всю мою уверенность, как ветром сдуло.

Еще раз поправив прическу и крутанувшись перед зеркалом, я спешу в коридор в ожидании горячих объятий.

– Ну, здравствуй, муж, – выдыхаю я и бросаюсь ему на шею. – Я так соскучилась.

– Ты же знаешь, что я не люблю, когда трогают мои экспонаты, – продолжает отчитывать меня Вадим.

– Прости, – и как я не уследила, что Мирка сдвинула эту проклятую маску.

– А чего это у нас запах такой? – Вадим отстраняется от меня, продолжая принюхиваться.

– Я хотела тебе стейк приготовить, – смущенно говорю я. – А он сгорел.

Семигодов начинает хохотать, сбрасывая пыльную куртку.

– Наташка, ну что за блажь? – он все еще продолжает смеяться, а мне становится очень обидно. – Во-первых, ты не умеешь готовить, а во-вторых, нас уже ждут. Собирайся.

Я растерянно стою на пороге зала, сжимая в руках его одежду, которую всучил мне Вадим, отправляясь в душ. Он даже не заметил, что я уже как-бы собрана… Становится еще обиднее. Я, конечно, понимаю, что у них в экспедиции только мужчины, и он просто позабыл, как общаться с женщинами, но… Я же не просто женщина, я любимая женщина, как он говорит. Разве так можно с любимыми? Наверное, ему нужно время, чтобы снова ко мне привыкнуть. Поэтому я молча, проглотив обиду, иду в коридор, вешаю его куртку на прихожку, освежаю макияж и остаюсь ждать, пока Вадик не приведет себя в порядок.

В ресторане, где за столом сидели коллеги Семигодова со своими женами, нам подали именно стейк.

– Вот, что значит, настоящий стейк, – орудуя ножом и вилкой, говорит Вадим. – Ммм, вкуснотища.

– Молчи, а то подавишься, – смеется Кира, жена Толика Голубева, друга моего мужа. – Они из экспедиции как с голодного края возвращаются.

– Ага. Отъедятся, отоспятся и опять к черту на кулички, – подхватывает Лена, жена Володи Березина.

– Вам там медом, что ли намазано? – смеется Кира, делая глоток вина.

– Ага. Знаю я этот мед, – Лена хитро смотрит на Березина. – Лично я, мальчики, в следующую экспедицию отправлюсь вместе с вами.

– И я, и я, – подхватывает Кира. – Наташ, ты с нами?

– Нет. Стоп, стоп! – Вадим поднимает руку, призывая, чтобы все замолчали. – Наташа, у меня существо домашнее.

– Вот это правильно, – соглашается с ним Толик. – Че за дела? На работе жена, дома жена.

– Да, – подключается Березин. – Чем тогда одно от другого будет отличаться?

– Ну ты-то чего? – возмущается Лена, но Володя не дает ей развить свою мысль и закрывает рот поцелуем. – Не подлизывайся, – смеется она. – Точно надо ехать, девчонки.

Вадим стучит вилкой по бокалу, призывая всех обратить на него внимание, поднимается со стула, с бокалом в руках, собираясь произнести речь.

– Девчонки, вы не правы, – Лена с Кирой заинтересовано смотрят на моего мужа в ожидании пояснений. – Позвольте, я вам сейчас все объясню. Когда муж возвращается домой, для него что важно?

– Что? – нетерпеливо спрашивает Кира, нежась в объятиях своего мужа.

– Найти жену там, где оставил, – очень серьезно говорит Вадим. На диване с чашкой в руках и с толстым романом на коленях.

– А толстый Роман с колен отвечает: “Хорошо, что твой муж в командировке”, – говорит Березин, и все подхватывают его каламбур дружным хохотом, а мне почему-то становится неудобно от слов Семигодова, даже смеяться не хочется.

– Ну, насчет этого я спокоен, – муж наклоняется и целует меня в лоб.

– Вадик, прямо интересно, – с издевкой спрашивает Кира, обнимая Голубева за шею. – И как тебе удалось добиться такого спокойствия?

– В витрину под стекло, и в коллекцию, – смеется Толик, а мне совсем становится не по себе.

А вот Семигодов ничего не ответил, а только сжал мою руку.

– Давайте, выпьем! – говорит он, и все дружно поднимают бокалы. – За наших жен! Наташка, ты чего? Хватай бокал.

Мне приходится присоединиться к общему веселью, хотя сравнение с экспонатом меня не порадовало.

Посидев еще немного, я поднимаюсь и направляюсь в туалет. Так хочется побыть одной. За столом я чувствовала себя лишней. Кира и Лена болтали без умолку. Они довольно давно знакомы, поэтому им есть о чем поговорить. Вадик о чем-то спорит с Голубевым. Он даже не заметил, что я встала и ушла.

Выходя из уборной, я слышу голоса Киры и Лены, которые идут по коридору в мою сторону, и я решаю послушать, о чем они говорят. Я, конечно, не любитель подслушивать, но именно сейчас что-то меня останавливает, чтобы не выйти им навстречу.

– Какая-то она пригашенная, – говорит Лена. – Тебе не показалось?

– Ой, это ее нормальное состояние, – отвечает Кира. – Она все время летает в облаках. Кстати, ты в курсе, что они до сих пор не расписаны?

– Да ладно! – Березина даже приостановилась. – А что так?

– Вадику так удобно, – хмыкает Кира. – Держит ее на коротком поводке. Каждое его слово – закон. Обязательств никаких. Представляешь? Он, когда уезжает в командировку, отправляет ее жить к матери, – попонижая голос продолжает она.

– Вот это жесть! – выдыхает Лена.

И вот тут у меня уже не было никаких сил слушать дальше, и я выруливаю из-за угла, в упор глядя на девушек.

Они сначала стушевались, но потом взяли себя в руки и прошли мимо меня.

– А что я такого сказала? – Кира поворачивается к Лене, но я понимаю, все, что она скажет сейчас, обращено только ко мне. – Правду и только правду.

Лена проходит мимо меня, рассматривая, как какую-то зверюшку в клетке, и мне хочется немедленно уйти. Поэтому я направляюсь в зал с твердым намерением забрать Вадима и поехать домой.

Глава 3

Еще издалека вижу, что Вадик уже хорошо перебрал и теперь громко спорит со своими коллегами о каких-то своих теориях. Засмотревшись, я натыкаюсь на танцующую пару, и приходится извиняться. Господи, да что же я такая неуклюжая! Делая шаг в сторону, я снова на кого-то натыкаюсь. Поднимаю глаза и вздрагиваю.

Передо мной стоит никто иной, как Морозов собственной персоной. Я растерянно перевожу взгляд с Морозова на Вадика, который все еще спорит, размахивая руками.

– Ну, привет! – улыбается моя первая любовь, и от этой улыбки все внутри затапливает какое-то невероятное тепло. – Привет, Соловьева. Опять замечталась?

– Ты как здесь? – от волнения даже заикаться начала.

– Я тоже рад тебя видеть, – он не сводит с меня глаз, как когда-то. – Давай потанцуем?

Он протягивает мне руку и выжидающе смотрит на меня.

– Нет, – я снова бросаю взгляд на столик, за которым Семигодов продолжает опрокидывать в себя спиртное. – Я здесь не одна.

– Не думаю, что твои друзья будут против, – говорит Морозов, проследив за моим взглядом.

– Ты давно вернулся? – спрашиваю я, вкладывая дрожащие пальцы в его руку.

– Несколько дней назад, – отвечает он, нежно обнимая меня за талию. – Перевел сюда весь свой бизнес и приехал. Ты прости, что я так стремительно уехал, даже не попрощался.

– Да брось, – пытаюсь сделать вид, что меня вовсе не задел его побег. В тот момент я это расценила именно так. – Что старое ворошить. Говорят ты теперь олигарх? Бизнес, карьера, положение в обществе.

– Все это не заменит, то что я когда-то потерял, – шепчет он мне на ухо, наклоняясь все ближе.

Нашу беседу внезапно прерывает, нарисовавшийся Семигодов.

– Я сейчас что-то не понял, – заплетающимся языком произносит Вадим, дергая меня за руку.

– Простите, – Саша пытается остановить Вадима, становясь между нами.

– Я не с тобой сейчас разговариваю, – он отодвигает Морозова, направляясь ко мне. – За столик возвращайся, и я сделаю вид, что я ничего не видел.

– Мужчина, по-моему это очень грубо, – Саша пытается меня защитить, когда Вадим хватает меня за локоть, впиваясь пальцами и делая мне больно.

– Я сказал, за столик возвращайся, – не унимается Семигодов. – Грубо? Грубо это вот так, – Вадим замахивается и старается ударить Морозова по лицу, но тот отходит в сторону, и мой муж еле удерживается на ногах.

– Ах ты, козел! – Вадик выпрямляется и кидается на Сашу, сбивая его с ног.

Громкие крики и женский визг разносятся по всему залу. Мужчины катаются по полу, нанося друг другу хаотичные удары. К нам подлетели Голубев и Березин, пытаясь разнять дерущихся. Но Вадик намертво вцепился в Сашку, пытаясь его задушить.

– Вадик, прекрати сейчас же! – кричу я. – Что ты творишь?

Морозов изворачивается и наносит несколько ударов. Потом поднимается, отряхивает пиджак и с сожалением смотрит на меня. Вадик, стоя на четвереньках пытается отдышаться.

– Вадик, – я бросаюсь к нему, пытаясь понять насколько сильно его избил Морозов. – Как ты?

– Отойди от меня, – шипит Семигодов, отталкивая мою руку. – Как ты могла?