Нахал. Любовь не продается
Глава 1
Рита
Наконец-то! Сессия позади, можно расслабиться и выдохнуть. Особенно мне. Прижимаю к груди зачетку, в которой одни пятерки. Я сохранила свою повышенную стипендию, и это очень и очень хорошо. Потому что нам с бабулей нужны деньги. Да, у нее пенсия, а у меня всё еще пособие по потере кормильца, но сейчас всё так стремительно дорожает!
– Что встала, убогая? Вали давай!
Получаю ощутимый толчок в плечо, морщусь, но не реагирую. Привыкла уже.
Казалось бы, один из лучших вузов нашего региона, образцово-показательный университет, которым любят хвастаться наш губернатор и мэр. Тут должны учиться самые сильные студенты – образованные, воспитанные, интеллектуальные.
Увы, на самом деле всё не так. И я этого за два года обучения хлебнула порядочно. Благо – мне не привыкать быть изгоем.
Несмотря на то, что я не урод, вполне симпатичная, даже красивая. Да, бывает, прихрамываю, особенно когда погода меняется и суставы начинают ныть. Я получила травму в аварии, но осталась жива. А мама и папа – нет.
Убогая хромоножка – так меня называли в поселковой школе, куда мне пришлось перевестись, когда я переехала к бабуле. Квартиру родителей забрал банк – они не успели выплатить ипотеку. Нам вернули какую-то часть. Всё ушло на мое лечение и похороны.
Но я не привыкла роптать и сетовать на судьбу.
У меня всё хорошо. Я жива и почти здорова.
Отлично училась в школе, окончила ее с золотой медалью, стала победителем важной олимпиады и смогла поступить на бюджет.
Живу в общежитии, соседка у меня одна, мы с ней ладим. Наверное, потому, что София тоже, как и я, изгой.
Ничего. Еще два года – и свобода. Я уже знаю, где буду работать – лучшим студентам у нас сразу предлагают трудоустройство в самых престижных компаниях города или администрации. Мне предложили место в аппарате губернатора, меня там ждут. И практику я у них буду проходить. Это отличный старт карьеры. И финансовая независимость.
И плевать, что тут меня называют убогой.
– Да шевелись ты, что встала? Мы спешим.
– Я вам не мешаю, – отвечаю однокурснице, красавице Карине, которая окидывает меня презрительным взглядом.
– Мешаешь. С такими, как ты, рядом стоять – зашквар.
– Угу, а курсовую ее просить написать не зашквар? Если Ритка убогая, то ты, Карина, просто тупая, – моя соседка, Соня, встает рядом, на защиту. Она у меня молодец, палец в рот не клади.
Я так не умею. Мне проще отойти в сторону и не отвечать.
– Что ты сказала, нищебродка? – Карина еле моргает наращенными ресницами, но Соне плевать на ее слова.
– Ничего. Бананы из ушей вытащи.
Меня двигают в сторону.
– Пошли, Бемби, а то эта корова нас своим пуш-апом задавит.
Карина посылает нам вслед ругательства, но мы не слушаем.
– Ты меня куда тащишь?
– Пошли, не задавай вопросов, сейчас будет представление.
– Мне еще в библиотеку надо, книги сдать.
– Сдашь потом, это нельзя пропустить.
– Да что там такое?
– Увидишь! Наш Нахал представление решил устроить.
– Нахал?
– А… Ты не в курсе, что ли? Сынок губернатора Началова перевелся в наш вуз в магистратуру, правда, полгода его на лекциях никто не видел, зато сдал всё на отлично. Вот. Кликуха у него – Нахал. Говорят – бабник жуткий, меняет девиц как перчатки, еще и устраивает всякие разные штуки…
– Какие штуки? – удивляюсь я.
– Ой, ну, знаешь, такие парни любят поглумиться над девчонками. Пари, споры – гадость, в общем. Но девки всё равно к нему липнут как мухи.
Я мало что понимаю из быстрого тараторенья соседки, но почему-то становится неспокойно. Хотя где я, и где сынок губернатора!
– Нахал сессию сдал и обещал на радостях устроить для всех шоу – сюрприз.
– Какое шоу?
– Тормоз ты, Ритка. Какое! Никто не знает. Поэтому и сюрприз. Пошли. Сказали всем быть у главного входа.
Наш универ располагается в старинном здании, к главному входу ведет двойная парадная лестница, то есть лестницы там с двух сторон, между ними площадка – как балкон.
Обычно на балконе, как на трибуне во время торжественных мероприятий, выступает ректор и руководители факультетов, а студенты и преподы стоят внизу.
Сейчас там уже собралась небольшая группа учащихся. Все чего-то ждут.
Сонька тащит меня в самую середину.
Пара минут, стоящие рядом начинают орать и улюлюкать, призывая неведомого мне Нахала.
Я правда не знаю сына губернатора. Никогда не встречала и не интересовалась, мне зачем?
Крики смолкают, когда на балкон выходит троица парней. Один держит колонку, громко играет какой-то модный трек.
– Хорош он, конечно.
– Кто?
– Нахал, дурочка!
– А кто из них Нахал?
– Ой, Маргошка, я иногда думаю, ты правда такая простая или прикидываешься? В центре, самый высокий, красавчик.
– Ты же знаешь, я слепуха.
Очки у меня есть, но они сломаны, я их берегу, потому что на новые нет пока денег.
– Доставай свои окуляры.
Мне на самом деле хочется разглядеть Нахала, о котором говорит Соня, достаю из сумочки очешник, водружаю на нос очки с перевязанной скотчем дужкой.
Ой. Он на самом деле симпатичный. Красивый. Похож на героя из молодежных сериалов. На нем стильная рубашка с обрезанными рукавами, волосы густые, чуть вьющиеся. Глаза спрятаны за модными авиаторами.
– Всем привет! Поздравляю всех с окончанием сессии!
– А-а-а, ура-а-а! – скандируют вокруг, а я молчу, не понимая, что делать. Почему-то мне неловко тут быть.
– Что, братья, хотите повеселиться?
– Да-да-да! – все орут, и даже Сонька, а у меня уши закладывает. Хочется поскорее уйти. Мне не нравится быть в этой толпе, некомфортно. Пытаюсь вырвать руку из руки подруги.
– Ты что?
– Хочу уйти.
– Да стой ты спокойно, интересно же, что будет?
Я пожимаю плечами. Мне – нет.
– Как вы знаете, – голос Нахала не очень громкий, но, когда он говорит, все затыкаются и слушают, – я теперь учусь здесь. Так же, как и вы, сдавал экзамены. Закрыл сессию, и очень хочется отметить это дело, и чтобы каждый из вас отметил со мной. Конечно, позвать всех в кабак не получится, но я знаю способ дать всем нам зажечь вместе. Готовы?
Толпа орет, а я ежусь – угораздило же! Вижу неподалеку своих однокурсниц, ту самую Карину, ее подружек, которые меня вечно пытаются зацепить. Они с восторгом пялятся на губернаторского отпрыска. Наши парни тоже тут. Народ еще подходит.
– Что ж, всем успеха! Да прольется на вас золотой дождь бабла!
Нахал говорит и поднимает руки, в которых стопки купюр. Он начинает разбрасывать их над толпой.
Деньги летят вниз. Тысячные, сотни, пятитысячные, пятисотрублевые. Бумажки разного достоинства падают сверху, и я вижу, как все вокруг начинают охоту за ними. Соня отпускает мою руку и прыгает, пытаясь поймать красненькую, ее толкает какой-то парень, в азарте она отпихивает его. Все кричат, ругаются, хохочут, кто-то, поймав деньги, издает победный клич.
А я в шоке.
Разве так можно? Что он творит? Он же сын губернатора! Он должен показывать пример! Представляю, какой будет кипиш в администрации, когда об этой выходке узнают.
Я стою как вкопанная, не реагируя на кружащиеся над головой денежные знаки, смотрю на Нахала и не сразу понимаю, что он тоже смотрит на меня.
– Эй ты, очкастая, тебе что, бабло не нужно? – кричит один из спутников Нахала.
Не отвечаю. Мне стыдно.
Деньги кидает он, а стыдно мне. И за него, за то, что он такой… Играет на низменных чувствах других. И за себя стыдно. За то, что оказалась тут, в этой толпе.
Нахал продолжает смотреть на меня, а я на него.
А вокруг эта вакханалия.
Какой позор.
Поворачиваюсь, чтобы уйти, но это непросто, деньги всё еще летят сверху, кто-то бросается за ними, сбивая меня, я падаю, кто-то толкает меня ногами, сбивая очки, на которые тут же наступают. Чьи-то ноги рядом с моей головой, чувствую удар, туман перед глазами, проваливаюсь куда-то.
Всё, Любимова, это конец.
Глава 2
Рита
– Эй, живая? – кто-то брызгает в меня водой.
Зажмуриваюсь, потом открываю глаза, фокусируя зрение.
Парень, очень симпатичный. Просто красавчик. Скулы высокие, губы такие пухлые, глаза… Еще у него широкие плечи и грудная клетка, спортивный. А левая рука забита татуировкой. Мне вообще не нравятся татуированные, но его рисунок выглядит хорошо. Сейчас парни часто коротко стригутся, а у него такая шевелюра, и волосы блестят, как после салона красоты.
– Налюбовалась, конфетка?
– Извините, – смущаюсь, понимая, что щеки идут пятнами.
– Как чувствуешь себя?
– Марк, там скорая подъехала, – чей-то голос врывается в наш разговор.
– Отлично, веди сюда.
Только тут до меня доходит, что скорая, наверное, ко мне.
– З-зачем? Не надо скорую, всё нормально.
– Нормально? У тебя что, на бабло аллергия?
– В смысле?
– Ну, ты чуть коньки не отбросила, когда я шоу начал с деньгами, и единственная, кто за купюрами не кинулся. Вот я и думаю – аллергия? Отека Квинке вроде нет.
– На тупых у нее аллергия, – это голос Сони, поворачиваю голову и вижу подругу.
– Кто такая? – спрашивает красавчик.
– Соседка ее, я тебе говорила.
– Помолчи, а, соседка? А лучше выйди, сейчас доктор придет.
– Не нужно доктора, всё со мной хорошо. Просто меня толкнули, и я упала, а потом по голове кто-то стукнул.
– Вот и посмотрят твою голову, – не унимается татуированный, которого назвали Марк.
Марк – имя красивое, мне нравится.
Почему я постоянно думаю о нем в этом плане? В том, что мне нравится?
Он не должен мне нравиться, потому что он мажор.
Он же сын губернатора! Точно!
Не для таких, как я, поэтому. Нравится – не нравится – разницы никакой.
Врач подходит, просит всех отойти.
Только сейчас понимаю, что мы на первом этаже универа в гардеробе, который сейчас не работает.
Меня спрашивают, что случилось, но отвечает этот красавчик. Нахал. Точно, у него и прозвище подходящее.
Со мной всё в порядке, сотрясения нет, доктор говорит, что надо вовремя питаться и меньше стресса.
– Понимаю, сессия у вас, фигуры бережете, но надо есть и успокаиваться. Вам еще детей рожать.
При этом она смотрит на Марка, а я снова неистово пламенею. Он усмехается, подмигивая мне.
– Детей мы еще успеем, спасибо. Пусть сначала диплом получит.
– Какой у тебя парень правильный!
Ого, с чего это она решила?
– Он не мой парень.
– Не спорь, доктору виднее. Спасибо вам!
Вижу, как он сует в руки врача красную купюру, та тоже, как и я, становится розового цвета, отказывается.
– Вы с ума сошли? Это моя работа, перестаньте деньги пихать!
– Работа – не работа, но благодарность за оперативность еще никто не отменял.
Я вижу, как он кладет купюру ей в карман и провожает женщину к выходу.
Мне хочется встать, но я чувствую головокружение.
Точно, это от голода. С утра сегодня я заварила себе каши, больше ничего не ела, а сейчас давно обед прошел. В общаге у меня есть еще пара яиц домашних, можно сделать омлет или сварить макароны и глазунью к ним. Я люблю макароны, чтобы перемешать с растекающимся желтком. М-м-м. Вроде бы самая простая пища, но так вкусно.
Желудок отзывается громким бравурным урчанием, и я ловлю на себе взгляд Нахала.
– Понял, принял. Пошли обедать.
Ого, это он мне?
– Никуда я не пойду!
– Правильно, не пойдешь, я тебя понесу!
Говорит и хватает меня на руки. Ой, мамочки!
Глава 3
Рита
Не стоит пытаться спорить с танком. Об этом я думаю, когда Нахал нагло тащит меня к своей машине.
Мы проходим мимо прифигевшей Соньки, Карины с подружками, кучки студентов, которые, распихивая по карманам бабло, полученное от мажора, приветствуют его, крича какие-то благодарности.
Мне очень стыдно, что я попала в такую ситуацию, но что я могу сделать?
– Какую кухню любишь? – Нахал задает вопрос, опуская меня на сиденье крутой спортивной тачки и пристегивая.
– Кухню в общежитии, там нормальная плита, можешь меня туда доставить?
– Юмористка? Понял. Мне зашло. Я люблю мясо и борщ, поэтому поедем в мой любимый ресторан. Да?
Пожимаю плечами. До ресторана я точно не смогу сбежать, а вот там…
Едем недолго, я выдыхаю – ресторан в паре кварталов от общаги. Правда, я книги еще не сдала, мне надо будет в универ вернуться. Ой, а где?
– А где мой шоппер с книгами?
– Отдал Кире, он всё сдаст.
– Кире?
– Кирюхе, моему братану. Не боись, у него телочка знакомая в «лайбрери» работает. Тебе же туда надо было книги сдать? Вот.
– Спасибо, конечно, но…
– От спасибо не кончишь, но всё равно спасибо.
– Что? – заливаюсь краской, понимая, что этот гад имел в виду. Вот же реально Нахал!
– Выходим. И не вздумай сбежать, тут реально вкусно.
– У меня нет денег на ресторан. Извини.
– А почему не наловила?
Смотрю на него, не понимая, он серьезно?
– Ты в очках была, может, там диоптрий не хватает, и ты просто не видела, что я бабки кидал?
Очки! Черт, вот это обидно. Помню, как они слетели, точно разбились. Вздыхаю тяжело.
– Очки разбились. Но они у тебя такие древние были. Закажешь новые.
Да, конечно, закажу. Придется пол-лета в совхозе пахать или в теплице, чтобы заработать. Я и так собиралась, но мне еще новая куртка нужна и сапоги. У бабушки лекарства дорогие, а без них никак.
– Что такая грустная? Очки жалко?
– Нет.
– Что, и на очки нет денег?
Эх, была бы я такая, как Сонька! Так бы ответила ему! Сказала бы всё, что думаю! И про деньги, и про его представление! И про то, что он заманал своими вопросами, и вообще, шел бы он лесом!
Но я не Соня. Я Ритка – Бемби, несчастный олененок, который всего боится, а еще Ромашка, цветочек нежный.
– Честно скажи, почему бабло не стала ловить?
Сижу сцепив зубы, чувствуя, как в носу щиплет и в горле ком.
– Эй, ты реветь собралась?
Резко разворачиваюсь, чтобы открыть дверь и убежать, но она закрыта.
– Пусти. Открой машину.
– Не открою, пока не ответишь. Почему не прыгала за кэшем?
– Потому что это гадко!
– Что именно?
– Всё это! И кидать, и ловить! И учти, твой отец узнает – тебе мало не покажется.
– Думаешь?
– Уверена! Он нормальный губернатор и всех этих мажористых выходок не терпит.
– А ты откуда знаешь отца?
– Я практику проходила в администрации, и меня туда на работу берут.
– Ишь, какая… Конфета, а и не скажешь, что пробивная.
– Я не… Не пробивная, просто умная и учусь хорошо, а губернатор такие кадры ценит.
– Сказал бы я тебе, что он ценит. Ладно. Приставал?
– Кто?
– Отец мой…
Он говорит, а у меня кожа горит, явно бордового цвета стала.
– Ты с ума сошел? Как ты можешь так говорить? Думать?!
– Нормально я думаю, я его сын. Я бы приставал.
Нахал смотрит так, что я не знаю, куда себя деть, обнимаю руками, как будто прячусь.
– Пойдем поедим, конфета.
– Я сказала, у меня нет денег.
– Я угощаю.
– Это лишнее.
– Слушай, ты достала, чего ломаешься? Часто по ресторанам ходишь?
– Я не хожу. И не хочу. Выпусти меня из машины. Я пойду в общежитие, у меня там есть еда.
– Какая?
– Какая разница?
– Может, я тоже хочу с тобой поесть в общаге, раз такая реклама, ну?
Ого, он это серьезно?
– Я… Там не хватит на двоих.
– Неужели? Тогда ресторан.
– Нет.
– Тогда поехали в магазин, потом в общагу.
– Я не буду есть с тобой и не собираюсь тебе готовить.
– Тогда я скажу отцу, чтобы он не брал тебя на работу, как тебе такая идея? Сообщу, что ты неблагонадежная.
– Ты шутишь?
– Нет. – И смотрит так нагло, а я холодею. А если и правда он что-то ляпнет, и меня на работу не возьмут? Что я буду делать?
– Не надо…
– Поехали, конфетка.
С танком реально лучше не спорить, и мы едем в магазин.
Глава 4
Рита
– Что готовить будем, чика?
– Я не знаю, – краснею опять, наваждение просто какое-то! И чего он ко мне прицепился?
Думаю так, да, но на самом деле признаюсь себе, что мне это приятно.
Приятно, что он со мной.
Не знаю почему. Глупо это, конечно. Не правильно. Не рационально.
Что ему от такой, как я, нужно? Если только посмеяться. Это обидно. Но он вроде бы не смеется?
Черт! Я вспоминаю о том, о чем говорила мне Соня. О том, что он, во-первых, бабник, а во-вторых, всякие споры на девчонок устраивает! А если и на меня? Хотя, это, конечно, бред.
Кому нужна убогая хромоножка, чтобы на нее спорить?
– Что ты хотела приготовить?
– А? – вопрос Нахала застает врасплох. Снова краснею.
– Готовить что хотела?
– Макароны.
– Пасту? А с чем?
Пасту! Видел бы он эту пасту! Хотя я стараюсь совсем уж дешевые не покупать. Пусть это будут пустые макароны, зато хоть вкусные, итальянские, беру по акции, когда они стоят шестьдесят девять рублей.
– Так с чем?
– Просто макароны с маслом и с яйцами.
– С маслом и с яйцами? Типа… Карбонары?
Боже! Что за напасть такая. Ну какая карбонара?
– Нет. Карбонара с соусом и с беконом – это немного другое.
– А карбонару ты любишь?
– Кто ж ее не любит, – усмехаюсь. Люблю.
У меня вообще хороший аппетит, хоть я и стройная, но это генетика, мама была худенькой, бабуле уже семьдесят, она до сих пор тростиночка.
– Приготовишь? Я помогу. Я карбонару умею.
– Неужели?
– А что ты думаешь? Мажор, безрукий? Я, между прочим, год жил один в Лондоне, снимал комнату у старушенции, пахал в пиццерии и готовил себе сам.
Вот это да! Смотрю на него почти с восхищением. А Нахал тем временем заполняет тележку продуктами. Капец какими дорогими продуктами.
И… Кто это всё будет есть? Он?
– Эй, куда так много?
– Много? Это один раз поужинать. Не будем же мы пустую карбонару есть? Салат, оливки, нарезка мясная, сыр. Вообще, не спорь, женщина, мужчину кормить будешь.
Ого, какой! Ничего себе?
Ну, ладно. Решаю, что спорить с губернаторским сыночком себе дороже. А то и правда придумает про меня какую-нибудь гадость. Умом я понимаю, что его никто не должен послушать, я одна из лучших студенток потока, и у меня уже есть разработки на приличный грант, если получу его, будет мегакруто.
Подъезжаем к кассе. Сумма чека меня вводит в ступор. Мне этих денег хватило бы на месяц. Я даже не видела, чего он там набрал. Мне неловко, получается, он будет меня кормить? Зачем я это всё затеяла? Уже пошла бы с ним в ресторан, заказала бы три корочки хлеба, и всё.
– Ну чего ты опять нахмурилась? Улыбнись, конфетка! Поехали, будем готовить карбонару.
Вид общажной кухни Нахала не смущает.
– О, видела бы ты кухню в Лондоне, с во-о-от такими тараканами!
У нас тут тараканов нет, к счастью, потравили. Рассказывают, когда-то и крысы были. Сейчас здание, конечно, требует ремонта, но жить можно.
На кухне мы вдвоем, для общаги это редкость, но сегодня многие отмечают успешную сдачу сессии. Интересно, почему Марк не поехал отмечать? Вроде же собирался?
Я ставлю воду на макароны.
– Давай доску, нож, сковородку.
– Сейчас.
Несу посуду из комнаты.
– Тут у вас еще курорт. Вот когда я на сборы ездил с командой, вот там порой был совсем треш.
– На сборы? Куда?
– Сначала я волейболом занимался, потом борьбой, потом еще гонки.
– Интересно, а я танцами занималась. Народными.
Я и правда занималась, до аварии, а потом о танцах пришлось забыть. Вообще обо всем забыть кроме учебы. Зато училась я отлично.
– Народными, это какими? Хороводы, что ли?
– Почему? Не только хоровод, хотя он тоже был. Разные. Кадриль была, Калинка, Боярыня. Камаринский, много их.
– Покажешь?
– Что? – Снова чувствую, как щеки заливаются краской.
– Станцуешь для меня?
Губу закусываю, голову опускаю, говорю совсем тихо.
– Я не могу.
– Почему? Что такого?
В кухню заглядывает соседка из комнаты напротив, Милка, смотрит на Нахала рот раскрыв.
– Ого, какие гости у нашей Ромашки. Привет.
Нахал смотрит на нее, но никак не реагирует.
– Пожалуйста, если хочешь – можно в комнате. Или я тебя смущаю?
– Нет, не смущаешь. Я просто не могу.
– Да почему? Станцуй.
– Куда ей танцевать, она хромая! – фыркает Милка. – Давай я тебе станцую.
Глава 5
Рита
– Давай не давай, – резко обрывает ее Марк. – Готовить пришла или поглазеть?
– “А чё такова”? – выделывается Мила.
– Ничего. Если ты не готовишь – свали, ты нам мешаешь.
– Ой-ой, какие мы нЭжные. Адьёс! Ромашка, угостишь потом, чё вы там готовите?
– Да, конечно.
– Нет, – перебивает меня Нахал, – мы готовим на двоих, больше не получится, сорян.
– Жадный, что ли? Ну-ну, всё ясно. Ты, кстати, реально сегодня баблом разбрасывался? Я слышала, ректор в ярости, так что жди ответку, Нахал.
У меня сердце замирает, а ему хоть бы что, не смотрит даже в сторону Милки. Режет бекон.
Милка уходит, мы остаемся. Несколько минут стоим в тишине, занимаясь каждый своим делом. Я – салатом. Нахал – беконом. Потом он начинает рассказывать, как его учил сосед итальянец в Лондоне правильно готовить пасту.
Мне нравится слушать его, он интересно говорит. Я улыбаюсь, вопросы задаю.
Даже забываю о том, что она бабник и Нахал!
Наконец, всё готово. Раскладываем еду на тарелки, салат я уже отнесла в комнату.
– У тебя есть стаканы? Я купил сок, воду.
– Да, конечно, в комнате есть.
Там я уже накрыла стол, скатерку новую постелила. Я люблю, когда за столом красиво, к этому меня бабушка приучила, у нее всё всегда вот так.
– Уютно у тебя, ты же не одна живешь?
– С Соней, ты ее видел.
– Точно, наглая девица.
– Она не наглая, она нормальная. Это я…
– Что ты?
– Ничего. Садись, угощайся. Сейчас налью сок.
– Я сам налью, ты садись. Какой будешь? Апельсин, яблоко? Или воду газированную? Я “Тархун” взял. Люблю его.
Щеки снова печет, потому что я тоже люблю именно “Тархун”
– Можно воду?
– Нужно.
Мы пьем, потом начинаем есть.
Ого! Карбонара просто изумительная! Вкуснее я даже у бабули не пробовала, она, конечно, такую не готовит. Но всё-таки.
Ем – за ушами трещит. Вижу, что Марк на меня смотрит. Смущаюсь.
Как-то вдруг на меня накатывает понимание.
Я сижу в комнате в общаге с самым популярным парнем института – так мне его Сонька отрекомендовала, – с мажором, бабником и сыном нашего губернатора! Это же ужасно? Или нормально? Он вполне обычный парень сейчас.
Только очень симпатичный.
По правде, он просто красавчик. И я смущаюсь. Он мне начинает нравиться, даже продолжает, можно сказать. Потому что понравился сразу.
– Вкусно?
– Очень, спасибо.
– Тебе спасибо. Твоя идея и кухня.
– Ты готовил.
– Важно, не кто готовил, а для кого. Я готовил для тебя.
Я опять сильно смущаюсь. Голову опускаю, делаю вид, что сильно увлечена пастой.
Он подливает мне “Тархун”.
– Кстати, почему Ромашка?
– Потому что, – плечами пожимаю, потому что наивная, как цветочек. И скромная. Наверное, поэтому.
– Ты же вроде не Ромашова, не Ромашкина?
– Я Любимова.
– Любимая, значит? Красиво.
– Не “любимая”, а Любимова. Как известный режиссер. В Москве такой был в театре на Таганке. Давно.
– Откуда знаешь?
– Бабушка обожает театр.
– А ты? Актрисой быть не мечтала?
– Куда мне? Нет. Я бы на сцене в обморок упала от страха.
– А как же танцы?
– Это было давно, – отвечаю тихо. Это болезненная тема.
– Почему она сказала, что ты хромая?
Вот как он может так в лоб спрашивать? Я даже забываю про смущение и стыд. Меня негодование душит.
– Это бестактно, вообще-то. Хромая, потому что хромая. После аварии. Но я не всегда хромаю.
– Извини. Что за авария?
Это вообще уже из ряда вон! Мне неприятно. Замолкаю, ковыряюсь в тарелке.
– Обиделась? Прости.
Не реагирую на него. Пусть доедает свою пасту, забирает всё и уходит. Мне не нужны проблемы.
– Эй, конфетка?
– Меня Рита зовут.
– Я помню. Рита, Маргарита. Королева Марго.
Не тяну я на королеву и знаю это.
– Спасибо, было вкусно. Посуду за собой надо мыть?
– Не стоит, я помою сама.
– Я помою, где?
– Говорю же – не нужно. Спасибо, что угостил. Тебе пора, скоро Соня придет. И у тебя дела, наверное.
– Какие у меня дела?
– Ты собирался отмечать сессию.
– Точно. Ну, давай тогда, собирайся.
– Что? Куда? – удивленно глаза поднимаю, глядя в его лицо.
– Отмечать. Я без тебя не поеду.
Ого! Вот так, значит? Ну уж нет.
– Значит, не поедешь.
– Рит, поехали со мной, а? Правда, будет весело. Потанцуем.
Меня словно ледяной водой окатывает.
– Ты специально? Знаешь что, мажор, забирай свою еду и уходи!
– Рит, прости.
– Я сказала – уходи! Я сейчас коменданта вызову, и тебя выведут. И не надо мне угрожать увольнением из администрации. Ничего ты мне не сделаешь!
– Ладно, ладно. Не ори. Уйду. Помоги только собраться.
Встаю, чтобы помочь, и тут же оказываюсь в его руках.
– Попалась?
Глава 6
Рита
Мне не страшно. Вот год назад, когда меня так же однокурсник поймал, который приставал постоянно, было страшно. А сейчас нет.
Почему-то я уверена, что ничего плохого мне этот Нахал не сделает. Он не такой. Да, да, вот такая я глупая, уверена, что за полчаса, пока мы готовили карбонару, и за полчаса, пока ели, я его узнала.
И если я сейчас скажу: “Пусти…”
– Пусти.
– Пущу. Чуть позже. Поедешь со мной?
– Нет.
– Почему?
– Потому.
– Правда, почему? Просто потусим в клубе, будет весело. Обещаю. После я тебя сюда в общагу привезу.
– Я не поеду.
– Объясни, почему нет?
– А сам не понимаешь?
Мы стоим очень близко. Очень-очень.
У меня щеки горят. Но мне хорошо. Я сама не понимаю, почему мне так хорошо. Это очень глупо.
– Из-за танцев, да? Но я даже не заметил, что ты хромаешь.
– Я хромаю. И танцевать не могу. Мне больно. И я не умею так двигаться.
Не знаю, почему ему рассказываю об этом. Смесь правды и неправды.
На самом деле я могу танцевать. Я пробовала несколько раз, дома у бабули, перед зеркалом. Я красиво двигаюсь. Но не могу очень долго, потом на самом деле начинает ныть колено. Я просто не вижу в этом смысла. Зачем танцевать, для чего? Если это вызывает дискомфорт? И вообще все эти тусовки в клубах точно не для меня. Я не вписываюсь. Я даже тут, в общежитии, не хожу на такие мероприятия. Не потому, что я какой-то сноб, слишком много о себе думаю – так считают некоторые, да. Но я, наоборот, слишком скромная, застенчивая. Мне сложно. Мне кажется, я всем только настроение испорчу.
– Прости, конфетка, если дело в танцах – можешь не танцевать. Хотя почему-то мне кажется, ты очень красиво двигаешься.
– Марк… – Ой, я первый раз назвала его по имени и сама испугалась своей смелости.
– Марго, поехали. Я хочу, чтобы ты была рядом. Чтобы ты отвлеклась.
– От чего?
– От всего. От экзаменов, учебы, зубрежки, от быта. Будет весело.
Он так уговаривает, что у меня на самом деле мелькает мысль – поехать. Но опять же неловкий момент – что я надену? Сейчас на мне самое простое платье. Купила на популярном маркетплейсе, цена – восемьсот рублей. Явно в клубе будут девочки в дорогих нарядах. И я буду стесняться. Мне будет стыдно.
– Прости, но я правда не могу поехать с тобой.
– Только из-за танцев или есть еще причина?
Опять румянец на щеках меня выдает с потрохами.
– Я никогда не ходила в такие места. Не знаю, как там себя вести. И мне нечего надеть.
– Ты отлично выглядишь в этом платье.
– Оно не для клуба.
Нахал опускает глаза, оглядывает меня. Мы всё еще стоим обнявшись. Близко. И мне не неловко. Мне хорошо. Я не стараюсь вырваться. Просто запоминаю этот момент. Уверена, что повторения не будет. Сейчас он уедет и завтра даже не вспомнит о бедной студентке из общаги, с которой готовил пасту.
– Ты поедешь со мной, значит, можешь быть в таком платье, каком захочешь. Оно мне нравится.
Он издевается? Летнее платье в цветочек? Пойти в нем в клуб? Да меня даже на порог не пустят. Я понимаю, что с сыном губернатора меня пустят даже в домашнем халате. Но это слишком. Если только надеть платье, в котором я была на выпускном. Скромное платье-комбинация, ничего лишнего. Есть и туфли к нему. Но там каблук.
Если я решусь.
– Рит?
Марк прижимает меня чуть ближе, и я с ужасом понимаю, что он… Возбужден? Боже, это на самом деле… Оно?
Ого!
– Тише, прости, напугал тебя, да? Ты просто очень красивая, сложно устоять.
Ему сложно, а мне страшно.
– Не надо, пожалуйста.
– Не бойся, я ничего плохого тебе не сделаю.
Говорит и тут же делает! Опускает голову и прижимается своими губами к моим.
Глава 7
Рита
Поцелуй? Первый поцелуй?
Это на самом деле мой первый поцелуй? Вот такой вот? Спонтанный? С наглым мажором, которого я совсем не знаю и который, возможно, просто смеется надо мной?
Сердце трепещет в груди, как пойманная на цветке бабочка. Громыхает, заставляя кровь нестись по венам с ураганной скоростью.
Мне и страшно, и в то же время так удивительно!
Поцелуй!
Он нежный. Может, потому, что губы у Нахала такие мягкие и теплые? И влажные. Немного пахнут “Тархуном”. Сладкие. Вкусные.
Можно ли назвать поцелуй вкусным? Уместно ли это? Я не знаю. У меня нет опыта. Внутри всё дрожит. Я дрожу. И наслаждаюсь. Это плохо? Это преступление – вот так вот целоваться? На самом деле это не мы целуемся. Это он меня целует. А я, просто как замороженная, стою и не знаю, что мне делать.
Марк стонет прямо мне в рот, и это меня оглушает. Ему нравится?
Явно нравится, потому что его пальцы зарываются в мои волосы, он притягивает меня еще ближе и целует еще глубже.
Мне нельзя ему позволять делать это. Нельзя. Это плохо. Но я не в силах остановить Нахала. Я просто не знаю, как это делается!
Упираюсь кулачками в его широкую грудную клетку. Он словно каменный. Там одни мышцы. Краснею, потому что мне снова приятно.
– Первый раз? – Нагловатая ухмылка украшает лицо Нахала, а я, находясь во власти эмоций, даже не понимаю, о чем он спрашивает, едва оторвавшись от моих губ.
Губы покалывает, в голове дурман, разум никак не проясняется, сердце грохочет.
– Говорю, целуешься первый раз?
Меня бросает в краску. О чем он спрашивает?
– Так заметно? – едва нахожусь с ответом.
Но Нахал ничего не говорит, только снова смотрит на губы, а в его глазах зажигается опасный огонек. Мне жутко хочется пробраться в его мысли, но он для меня закрытая книга. Тогда как на меня он смотрит с пониманием, словно точно знает, о чем я думаю.
Это так смущает. И злит. Ведь наверняка у него огромный опыт общения с девушками, именно поэтому он так здорово целуется. Так круто, что мозги плывут.
Меня ошпаривает обидой. Или это ревность? С чего бы мне его ревновать? Мы едва знакомы. Но разве я целовалась бы с первым встречным? Нет. Так чем же этот Нахал меня взял? Понятно же, что с такими лучше не связываться. Опасно это.
– Эй, конфета, ты о чем там задумалась?
– Так, ни о чем.
– Ты всё-таки скажи, мне же интересно.
– Почему?
– В смысле почему? Нравишься ты мне, и интересно узнать, о чем ты думаешь.
Краснею еще больше, щеки горят, к ним хочется даже приложить ладони или умыться холодной водой. Меня никогда никто так сильно не смущал. И никогда такой, как Марк, не говорил ничего подобного.
Даже не верится, что всё это происходит на самом деле.
– Может, лучше мы пойдем в клуб?
– Сбежать от меня хочешь?
– Как это сбежать? Я же с тобой в клуб пойду.
– Ладно, поехали, – Нахал с ободряющей улыбкой берет меня за руку, что смущает не меньше поцелуя.
– Только я переоденусь.
– Зачем? Ты выглядишь норм.
– Издеваешься? Я же вижу, что нет.
– Для меня – да. На других как-то по барабану.
– Пожалуйста, дай мне десять минут.
– Окей.
Он складывает руки на груди, отходя от меня. Снова смущает. Надо как-то его нейтрализовать, и я не придумываю ничего лучше.
– Ты хотел посуду помыть?
– Я? Хотел мыть посуду? – он усмехается. – Это было до поцелуя.
Ого! Он так шутит или троллит меня? Сама не понимаю, но, кажется, после поцелуя я стала смелее.
– До поцелуя я тебе не разрешила, а после – разрешаю.
Нахал ухмыляется, но всё-таки идет к столу, чтобы собрать тарелки. А я пользуюсь моментом, чтобы метнуться к шкафу. Где там было это платье? Можно, конечно, взять Сонькино. Черное, короткое, на лямочках. Самое-то. И Сонька не будет против. Не будет же? Думать некогда. Переживать тоже. Я хватаю платье и бегу к двери, чтобы закрыть щеколду – еще ввалится этот Нахал без стука!
Быстро стаскиваю свой наряд в цветочек, облачаюсь в черное. Сейчас тепло, колготки не нужны, обувь у меня, конечно, стремная. Но туфли на каблуках я точно не могу надеть. Если только балетки.
Смотрю на себя в зеркало. Перед глазами всё плывет. Неплохо меня всё-таки приложили по головушке. Еще и с очками надо что-то придумывать теперь. Ладно, прорвемся.
А я миленькая. Очень даже. Глаза только подкрасить поярче, у Соньки были тени и тушь в косметичке.
Тут меня волной окатывает. Что я творю?
Я реально собралась в клуб с этим парнем? Я? Ромашка-Бемби-Любимова? Тихоня-хромоножка?
Выбрала самого крутого парня в универе, для первого поцелуя и в клуб с ним собралась?
Это он меня выбрал, конечно. И это пугает.
Раздается стук в дверь.
– Эй, ты от меня спрятаться, что ли, решила? Посуду куда девать?
А если не открывать ему, а? Ну, что будет? Поорет и перестанет, зато я никуда не пойду и проведу вечер спокойно.
Смотрю на дверь и принимаю решение.
Глава 8
Рита
– Я думал, ты меня кинула, – заходит со стопкой чистой посуды.
Ого, даже вытер!
– Была такая мысль, – отвечаю, нервно выдыхая.
– Неужели? И за что же ты меня так?
– Тебе честно сказать?
Смотрю в его наглые, красивые глаза, замечаю ямочку на щеке. Он хорош. Смазливый такой. Представляю, как все девчонки от него стонут. Готовы броситься за ним, наверное. На край света пойти, на всё готовы, чтобы оказаться на моем месте.
А я? А я не готова. Потому что я понимаю – зачем такому, как он, такая, как я?
Эта мысль назойливым сверчком скрипит в моей головушке.
Ой, Ритка, что-то будет!
Нахал оглядывает меня с ног до головы.
– Нормально? – Ой, дурочка я, кто такие вопросы задает?
– Отлично, фигурка у тебя шикарная, и вообще.
Это нормально, когда парень такое девушке говорит? Я не знаю.
– Тебе со мной будет не стыдно? – И зачем спрашиваю? Ну, вот что он ответит?
Да, стыдно, но зато народ повеселю, появлюсь с убогой хромоножкой, которая чужое платье напялила?
Марк смотрит на меня как-то странно, потом берет за руку, поворачивает так, чтобы я видела нас в небольшом зеркале, висящем у шкафа. Стягивает заколку с моих волос, распуская их по плечам.
– Посмотри на себя. Что ты видишь?
Вижу краснеющие щеки и губы, которые еще саднит от поцелуя.
– Себя вижу.
– А я вижу очень, очень красивую девушку. Запомни это. Ты готова?
Готова ли я? Конечно нет! И глаза еще хотела накрасить, или не надо?
– Поехали, нас уже ждут, – говорит Марк, берет меня за руку и уводит за собой на улицу.
Усаживает меня в свою крутую тачку, не давая опомниться, помогает пристегнуться, я продолжаю не верить, что всё это происходит со мной наяву. И крутой парень рядом, моя поездка на шикарной машине, да еще и клуб. Скажи мне кто вчера, что я окажусь в компании самого главного местного мажора, ни за что бы не поверила.
– Нет, и всё же давай рассказывай, о чем думаешь, – подначивает меня, вольготно рассевшись на водительском сиденье.
У него и поза такая – хозяина жизни, не иначе. Тогда как я сижу скромно, сжав колени и спрятав между ними руки. Меня даже знобит немного, от нервов. Мы с Марком – полные противоположности. Так что же его во мне заинтересовало?
– А нам точно в клуб надо?
– А что такого? Ты не хочешь? Или стесняешься?
– А это плохо, если стесняюсь?
– Кому как, – жмет плечами, – ограничения – это в принципе плохо. Живем один раз, знаешь, так говорят?
Смотрю на него с плохо скрываемым осуждением, но прикусываю губу, не давая упрекам сорваться с языка. Что толку учить его жизни? Он родился с этим ощущением свободы и вседозволенности и никогда ни в чем не знал отказа. Он свободен по умолчанию, а я не такая. У меня всё иначе.
– Ограничения нужны, – говорю сдержанно, – правила поведения в обществе хотя бы. Мы же не животные, чтобы жить инстинктами.
– Значит, танцевать на барной стойке ты никогда не пробовала? – подмигивает. – И голышом не купалась? И, как я понял, целовалась вообще впервые?
Меня снова стыдом ошпаривает. И что он прицепился к этим поцелуям? А если и в первый? Не всем нравятся доступные девочки. Может, я себя берегу, для единственного! Или… просто никто не пытался целовать хромоногую сиротку.
– Тебе так это важно? Хочешь знать? Да, впервые. И что? – говорю тихо, внутри всё горит непонятным пламенем.
– Это хорошо, конфетка. Я рад, что я у тебя первый, – он подмигивает и смотрит так… На меня смотрит! Жарко.
– Марк, смотри на дорогу, – шепчу, чувствуя, как внутри разгорается, расползается что-то опасное.
– А я умею совмещать, – говорит и протягивает руку, располагая ее на спинке моего сиденья, а горячие пальцы гладят нежную кожу плеч. – Не бойся, конфета, я опытный водитель. И целуюсь тоже опытно. Научу тебя.
Глава 9
Рита
Ночной клуб встречает яркими огнями и шумными басами музыки, от которой у меня вибрирует всё тело. Странное ощущение. И сама я как во сне. Но просыпаться не хочется. Пока нет. Мне нравится этот смелый сон, где я иду за руку с самым крутым парнем.
Но дело не в его крутости, мне сам Нахал нравится, сам по себе.
Есть в нем что-то такое, что хочется к нему тянуться, смотреть на него, касаться.
Хочется его узнавать. Мне кажется, в нем столько нераскрытых граней.
Это плохо, наверное. И глупо. Но мне хочется забыть сейчас о том, кто я и кто он. Просто побыть ему равной. Хотя бы помечтать об этом.
Мы прошли в клуб, минуя огромную очередь, оживленные и нарядные люди стояли и ждали своего шанса пройти в это пафосное место, но прямо на наших глазах двух девчонок не пропустили, что-то в них не устроило фейсконтроль.
А мы вошли беспрепятственно. Наверное, для Марка не существует закрытых дверей.
Снова накрывает это ощущение – где он, а где я? Но я от него отмахиваюсь.
Тем более Марк ведет меня в толпу, его рука на моей талии, я млею, оглядываюсь по сторонам, тело танцует само по себе, а потом он вручает мне коктейль.
– Попробуй, это вкусно!
Марк кричит прямо в ухо, иначе же совсем ничего не слышно, и я ощущаю его запах. Терпкий, такой вкусный и мужественный, что я пьянею от него.
Машинально кручу головой, отказываясь.
– Я не пью алкоголь.
– Да ну, это же практически сок, не будь такой скучной.
Мне неприятно, и я уже готова отослать его к нескучным, но настроение не хочется портить – ни ему, ни себе. Но я на самом деле не пью алкоголь, вообще.
– Мне правда весело и без алкоголя. Можно мне сок?
– Сок так сок.
Он ухмыляется, подзывает бармена, что-то говорит ему тихо, а я как зачарованная смотрю на танцпол, где извиваются красивые девичьи тела.
Я тоже хочу вот так. Я ведь смогу? Несмотря на хромоту. Сейчас она незаметна, нога не болит, иду я ровно. Понимаю, что завтра мой организм ответит мне за то, что я готова вытворить. Но ведь это будет завтра?
А сегодня мне хочется поразить Нахала. Показать, что я не такая скучная заучка, какой меня все воспринимают.
– Здорово, Марк! – к нам подходят какие-то ребята, хлопают Марка по плечу, пожимают ему руку, двое тощих и высоких парней в белых футболках, которые из-за света стробоскопов слепят глаза. – А это кто с тобой? Познакомишь? Пойдемте в випку, мы там тусуемся, тут ни хрена не слышно!
Парням тоже приходится кричать, а я не слышу, что им отвечает Марк, но он крутит головой, и я понимаю, что не хочет присоединиться к компании. Он что, решил остаться со мной? Это хорошо или плохо? Или, может, он меня стесняется, не хочет, чтобы его видели в компании со мной?
Стою и медленно пью цитрусовый сок из трубочки, пока Марк не оборачивается ко мне.
– Ну так что насчет танцев?
Он спрашивает, а мне снова страшновато, и хочется и колется.
– Я же сказала, что я не люблю танцевать.
– Пойдем, тебе понравится. Раньше не любила, а со мной – точно понравится. Еще захочешь.
В его словах слышится намек на что-то большее, чем просто танец. Или я сама себе додумываю реальность? Впрочем, подумать я не успеваю. Я вообще больше ни о чем не думаю. Неспособна. Всё исчезает, и остается только Марк. Он один вокруг, около, близко. Его слишком много – я не привыкла общаться с парнями, быть объектом их внимания. Чувствую себя крайне неловко, но Марк не дает опомниться.
Недаром у него такое прозвище – Нахал. Он нахальный, дерзкий, провоцирующий, смелый. Берет меня в оборот и тащит на танцпол. Рядом активно двигаются другие пары или одиночки, никому нет до нас дела. Все заняты собой. Это окрыляет и пьянит. Музыка, льющаяся по танцполу, заводит и втягивает в свой ритм.
Мне нравится стоять рядом с мажором, двигаться в такт, и я понемногу отпускаю себя на свободу.
– Давай, конфета, смелее, расслабляйся скорее, ты здорово двигаешься.
Что, правда? Не может этого быть. Мне, наверное, послышалось. Нафантазировала себе желанных комплиментов – и таю от них. Но то, что точно не фантазии, так это взгляд Марка. Горящий, оценивающий, страстный, я бы даже сказала.
Теперь я понимаю, почему все девчонки от него без ума. Он такой красивый. И такой чувственный. Двигается свободно, совершенно без комплексов, хорошо чувствует ритм. Не то что я. Ощущаю себя деревянной, палкой, которую вставили в землю.
– Ну же, кого ты стесняешься? – шепчет Марк на ухо, и его руки ложатся мне на талию. Он притягивает меня к себе, а потом слегка толкает от себя, а потом и вовсе начинает меня кружить, снова притягивает к себе. – Представь, что тут никого нет. Или ты меня стесняешься?
От его шепота, близости, ощущения сильных рук по телу проносится жаркая волна. Тело трепещет. Меня потряхивает от внезапного всплеска энергии. Никогда такого не чувствовала. Начинаю дышать чаще, а музыкальный ритм диктует еще более быстрый танец. Возможно, завтра будет жутко болеть нога, но сегодня я просто не думаю об этом. Мы танцуем практически синхронно, и я не могу остановиться, как тут помнить о своей хромоте? В эти минуты я свободна и безгранично счастлива.
А Марк прижимает ближе, мне дыхания не хватает. Я чувствую его всего. Горячего, возбужденного, его грудная клетка вздымается так часто, и он так смотрит на меня.
Кажется, еще мгновение и он меня поцелует. Прямо вот так, при всех, никого не стесняясь. Он наклоняется ближе, ближе…
О, господи…
Глава 10
Рита
Он замирает. Я замираю. Кажется, всё останавливается вокруг. Только он и я. И эти бешеные огни стробоскопа. Его лицо почти не вижу. Но я всё чувствую. Дыхание.
Желание.
Ого, как же его много!
Мы вместе, рядом, так близко друг к другу! Кажется, я еще ни к кому никогда не была вот так близко. Почти что кожа к коже. Нас разделяет только тоненькая ткань моего, вернее, Сониного платьица. И его модная рубашка без рукавов. Она у него расстегнута, видны хорошо развитые мышцы грудной клетки. И еще у него широкие плечи, такие широкие, наверное, я никогда таких не видела. И руки. Это ведь называется бицепсы? Мощные, красивые. Он явно много времени уделяет спорту, не то, что я.
Глупенькая.
Дышать рядом с ним трудно. Он меня подавляет. Он большой, сильный, красивый, а я…
– Ты офигительная, Ромашка, с ума меня свела совсем.
Ого! Это он сказал? Правда? Неужели он реально так думает?
И, кажется, хочет меня поцеловать! Вот так, при всех? Здесь?
Я смущаюсь и краснею, но не пытаюсь отодвинуться, и даже взгляда не отвожу. И я улыбаюсь ему.
Мелодия такая красивая, нежная, она идеальна для нас двоих. Для этих нежных объятий. Для поцелуя.
Нахал не спешит. И смотрит на меня так серьезно. Словно проверяет.
– Конфетка… – улыбается мне, и…
Резко меняется ритм, новая мелодия. Резкая, дерзкая. Другая.
Волшебство исчезает.
– Пойдем, – Марк решает, что нам пора остановиться. Я с ним согласна. Тянет меня за руку с танцпола, куда-то ведет.
– Мы пойдем к твоим друзьям? – прижимаясь к нему, спрашиваю тихо.
Но он слышит. Останавливается.
– Зачем к друзьям? Хочешь к друзьям? – спрашивает как-то странно.
Я качаю головой, хочу, чтобы он понял, что я, наоборот… Мне не нужны его друзья. Совсем. Некомфортно с ними.
– Я хочу быть с тобой, конфетка. Пойду куплю нам еще выпить, то есть попить, тебе соку. Ты же не против еще тут посидеть? Или тебе не по кайфу? Скажи.
– Мне… Мне по кайфу. То есть мне хорошо. С тобой.
– Со мной хорошо? – Нахал усмехается чему-то, а мне опять стыдно. – Значит, ты не против еще тусануть?
– Нет, я не против. Только… – принимаю решение. – Мне отойти надо.
– Хорошо, иди попудри носик, конфетка. Но недолго, а то пойду тебя искать.
Иду в сторону туалетов, отдышаться действительно не помешает. Хотя носик пудрить мне нечем.
Фух, вот это я дала!
Не думала, что способна на такие танцы! Сама себя удивила. Очередь в туалет не такая уж и большая, но постоять приходится. Три девчонки что-то бурно обсуждают, невольно прислушиваюсь.
– Видели Нахала?
– Видели, видели!
– Я ваще в шоке, с кем он пришел! Где он ее откопал? А меня в блок поставил! Урод.
– Надо было помурыжить его, Алин, ты чего? Зачем ему сразу дала? Парни любят вызов. Надо быть умнее. Вот та мышь, сразу видно, не даст ему на первом свидании. Спорим?
– Споры не моя тема. Это у нас Маркуша любит споры, игры, – хихикает третья девушка, – полюбасу он с этой мышью только ради спора!
От ее слов по телу ползет неприятный холодок.
– Да это ясно и без тебя, конечно, ради спора. Разводит девчонку, а она, наивная, втрескается по уши, думая, что она ему реально нравится. И ножки раздвинет. А Марк не про это. Ему любая даст, а мужчины – они же охотники.
– За кем там охотиться? Ха! Смешно даже. Может, это вообще его сестра?
– Ага, где ты видела, чтобы так сестру обжимали? Он же с ней танцевал и лапал, я видела!
Ого, Марк меня лапал, оказывается? Я думала, мы просто танцуем.
Щеки горят. Значит, вот как я выгляжу со стороны? Как доступная девица? Это противно. И еще эти слова про спор. Неужели правда?
– А мне кажется, она ему реально нравится. Нахал с ней какой-то другой.
– И когда это ты разглядела, а?
– Разглядела! – говорит одна, симпатичная рыженькая девчонка, она кажется скромнее других, несмотря на огненный цвет волос.
Одна из девиц что-то быстро печатает в телефоне, потом смеясь показывает остальным.
– Читайте! Нравится, ага, как бы не так! Он на свою тачку поспорил, что уложит ее в койку сегодня же. Самый быстрый пикап в его жизни. Ясно вам?
Они смеются, а потом одна замечает меня.
– Упс…
Глава 11
Рита
Из всех девчонок, кажется, растеряна только та, рыжая, остальные разглядывают меня как диковинную зверушку и усмехаются.
– Что, Алинка, ты, кажется, испортила Нахалу охоту!
– Ничего, это моя “мстя”. Хотя, может, она ему всё равно даст, смотрите, какая овечка. Она вообще поняла, о чем мы тут?
– Поняла, – отвечаю, стараясь быть спокойной.
– И что? Понимаешь, что ты весь женский род позоришь, дура? Так сразу перед парнем стелешься?
Я? Стелюсь? Не понимаю, зачем она так со мной.
– Алина, уж кто бы говорил, – тихо замечает рыжая.
– Ты, Настя, рот закрой, не отсвечивай, я сама знаю, что говорю.
– Я ни перед кем не стелюсь. И никого не позорю. Дайте пройти.
– Очередь тут, не видишь?
– Мне уже не надо.
Выскакиваю, забывая, что вообще хотела. Иду куда-то, не могу отдышаться. Что это сейчас было? Неужели они правду говорили? Я так сильно нервничаю, начинаю хромать.
– Эй, погоди!
Рыженькая догоняет.
– Стой ты. Подожди. Эй! Не слушай их. Эта Алина, она сама просто хочет, чтобы Нахал на нее внимание обратил. Всем рассказывает, что они переспали, а я уверена, что врет. Он на нее вообще внимания не обращает.
– Извини, мне неинтересно. Я вообще тут случайно. Я с ним не встречаюсь, просто…
– Да все знают. Ты бабки ловить не стала, и тем самым его зацепила.
Все знают? Интересно, кто все? Щеки просто полыхают, неприятно. Я два года в институте учусь, стараясь не отсвечивать, постоянно попадаю на насмешки, стараюсь сдерживаться. Да, у меня нет денег на дорогие шмотки, на телефоны, на модные сумочки. Но это не значит, что я человек второго сорта. Даже моя хромота! Разве я в этом виновата? Виноват пьяный урод, который убил моих родителей.
Слезы по щекам катятся, а я их не замечаю.
– Эй, ты чего? Ну, не плачь, нашла из-за чего плакать. Ты в туалет хотела? Пойдем, тут внизу еще один есть, там народу никого.
Настя берет меня за руку, тащит куда-то, я иду покорно. Открывается дверь. Она включает воду.
– Умой лицо, покраснела вся. И забей. Даже если он спорил на тебя… Это же хорошо, что ты всё узнала, да?
Киваю. Наверное, хорошо.
Просто больно, когда вот так, словно головой в дерьмо макнули.
Захожу в кабинку, наконец, остаюсь одна. Слезы снова льются. Я ведь не хотела с ним ехать! Не нужно было открывать дверь там, в общежитии. А еще лучше было бы уйти раньше. Или вообще не идти с Сонькой, не видеть этот денежный дождь и Нахала, который уже стал моим первым. Пусть и тем, кто просто поцеловал, но ведь первым же?
За дверью какой-то шум.
– Где она? Что с ней?
– Эй, женский туалет, тут для девочек!
– Я за гендерное равенство, слышала о таком? Эй, конфета, ты тут? Всё хорошо?
Голова немного кружится. Да, меня же сегодня еще приложили. И разбили очки. Обычные. И розовые очки тоже сейчас разбили. Те, сквозь которые я как дурочка смотрела на Нахала.
Зачем я поехала в этот клуб?
Чувствую, что мне становится совсем не по себе. И тошнота подкатывает.
– Эй, Ромашка, дверь открой, тебе плохо? Я сейчас врача вызову! Открой, или я дверь вынесу!
Открываю. Не хочу шума. Ничего не хочу, хочу домой, к бабушке, она приготовит свои пышные блинчики с домашней сметанкой и вареньем из земляники. Вкусно…
– Малыш, ты в порядке?
– Да, в порядке.
Отвечаю и падаю прямо на его грудь.
Глава 12
Рита
Марк тут же меня ловит и пристально рассматривает, удерживая за плечи.
– Точно в порядке? Ты как-то странно выглядишь, бледная.
Да? Странно? Конечно странно, я в очередной раз разочаровалась. И в себе, и в жизни вообще. Люди – жестокие, а я снова прыгнула выше головы. Размечталась, глупая, глупая Бемби, которая только и делает, что грезит о несбыточном.
Но я ничего не говорю Марку насчет того, что узнала. Отстраняюсь, отряхиваю одежду, моя улыбка нейтральная, я держу лицо, смотрю на него прямо.
– Что со мной может случиться за десять минут? А ты зачем меня искал, да еще и в женском туалете?
– Пошли отсюда, – Марк ловит меня за руку, ничего не поясняя.
Но я-то прекрасно понимаю, в чем дело. Просто он хочет утащить меня от знакомых девчонок, которые могут слить его гадкое хобби спорить на людей. Мне противно, но я отчего-то не сбегаю, зачем-то продолжаю самоистязание.
Может, еще верю, что это неправда? Что Марк на меня не спорил?
Ведь прямых доказательств нет. Просто слова какой-то девчонки, которые могут оказаться наговором.
Я нервничаю и, как назло, начинаю прихрамывать. Вот же черт. Сама себя бешу.
– И всё-таки ты какая-то странная, что случилось? – не отстает Марк по пути обратно на танцпол.
– Просто мне в клубе непривычно, я не умею танцевать, я же говорила. И здесь слишком шумно.
– Голова болит? Так бывает с непривычки, – он говорит это так словно волнуется за меня. И смотрит как-то слишком нежно. Может, и правда меня хотели обмануть?
– Наверное.
– Хочешь, пойдем к парням в випку?
– Пошли.
В випку так в випку. Там хотя бы тише и Марк не будет снова прижиматься ко мне в танце. Нога начинает побаливать, но о ней я думаю меньше всего. Поднимаемся наверх, на второй этаж клуба, по металлической лестнице. Марк помогает мне преодолеть ступени.
Ну вот почему он такой заботливый? Неужели это всё ради гадкого спора? Я не дурочка и понимаю, что так золотая молодежь развлекается, но неужели им не жалко девчонок, которых они разводят? Я вдруг понимаю, что ни за что не позволю так с собой поступить.
Вооружен – значит защищен, так ведь говорят? Марку не удастся меня провести.
С этой решимостью захожу вместе с ним в випку. Лица парней сливаются в одно, и уж тем более я не запоминаю имен, разве что один привлекает внимание, он постоянно держит телефон в руке и нажимает на экран. Часто-часто.
– Тим, хватит тапать хомяка, это же развод! – ржут парни, а я удивляюсь: какого еще хомяка?
– Это игрушка такая, – поясняет Марк мне на ухо, его губы снова щекочут мочку, теперь мы сидим на кожаном диванчике, продавливаем его так, что приходится подвинуться слишком близко, на нас словно действует сила притяжения.
Мы как магнит и железо, я так это чувствую. Марк – сильный магнит, а я не могу сопротивляться и льну к нему. Он обнимает за талию, без стеснения прижимает меня к себе, будто я его официальная девушка.
Я смущаюсь, краснею, сама на себя злюсь за то, что такая.
– Ты очень красивая, Ромашка, просто офигенная. Я, кажется, пропал.
Ого! Какие слова! Вот только веры ему у меня нет!
Пусть говорит, ладно.
Но я-то слежу за ним. И за парнями. Чтобы понять, покажут ли они каким-то образом, что Марк на меня спорит. Жду момента, чтобы разоблачить их. Правда, я ума не приложу, что сделаю, когда получу бесспорное доказательство.
Ну, скажу я Марку в лицо, что он конченый урод, что с того?
Он от этого не изменится, не перестанет играть в людей.
– А ты играешь в такие игрушки? – спрашиваю у Марка.
– Я? Делать мне нечего. Как твое настроение? Лучше?
– У меня всё нормально с настроением, скоро домой надо, уже поздно.
– Хорошая девочка рано ложится спать? – подмигивает, а кончиками пальцев ведет по плечу, отчего по коже несутся стайки мурашек.
– В общежитие не пускают после двадцати трех.
Странно, что он не знает. Я у него первая такая, кто живет в общежитии?
– А если не успеешь, на улице оставят?
– Да, конечно, – говорю, сама не замечая, что нас слушают другие парни.
Они начинают активно делиться историями, как пробирались к девчонкам в окна по доскам, уговаривали злых вахтерш пропустить их в комнаты, пытались их подкупить, один запустил в комнату знакомой девчонке квадрокоптер с посланием. Много чего рассказывают, а я всё на Марка смотрю – чем поделится он.
Но Марк всего лишь улыбается и поглядывает на огромные часы на запястье, я же невольно рассматриваю его татуировки. У него их несколько. Выглядит он, конечно, как парень из категории люкс, а уж как они тут все швыряют деньги на стол, я молчу.
– Так что, конфета, – обращается он ко мне, когда парни перестают обсуждать тему общежития, – что будем делать, если опоздаем в общагу?
– В смысле что будем делать?
– Хочешь ночью покататься по городу? Ты не бывала на автодроме?
– Я…
Ответить я не успеваю, у Марка на столе вибрирует телефон. Он смотрит на экран и с раздражением хватает гаджет.
– Да, бать, сейчас! Извини, конфета, – это уже мне, – отойду на пару сек.
– Хорошо, – бормочу.
Интересно, что у него за отношения с отцом? Судя по всему, напряженные. Марк вышел из випки и размахивает руками, видимо, ругается с отцом.
Меня охватывает стеснение. Сидеть с парнями наедине неловко и неуютно. Почему тут больше нет девчонок? Это странно. Но на меня никто не обращает внимания. Парни утыкаются в телефоны и что-то активно печатают. Показывают друг другу.
Неужели на меня ставки делают?
Глава 13
Рита
Мне на телефон тоже падает сообщение. Открываю, читаю.
“Любимова, это правда?”
Очень содержательно!
Это пишет моя Сонька.
“Что именно?”
Отвечаю, а у самой всё внутри бушует, клокочет. Подсознательно понимаю, о чем может спрашивать меня моя соседка и единственный тут близкий мне человек.
О том, реально ли я зависаю в клубе с мажором Началовым, всем известным Нахалом.
А еще подруга может спрашивать о другом.
Правда ли, что я готова стать очередной жертвой Нахала и его дружков.
“Ритка, тебя спасать надо? Я могу приехать! Локацию скинь. Я с Артурчиком с экономики, он на тачке, подъедем, куда скажешь”.
Вот что значит настоящий друг.
Только бы еще понять, где я нахожусь.
У меня нет никакого навигатора в телефоне, как скинуть геолокацию – понятия не имею. Вот такая я древняя “деревня”. Просто мне никогда это не было нужно.
– Прости, – обращаюсь к одному из приятелей Марка, который активно чатится в телефоне. – Ты не мог бы мне сказать адрес этого клуба?
– Адрес? – он смотрит на меня, как-то ехидно улыбаясь. – Это еще зачем?
– Просто я… – краснею, понимая, что не знаю, что ответить.
Сказать, что хочу убежать? А выпустят ли меня тогда вообще отсюда?
– Хочешь Марка кинуть?
– Нет, ты что? – глазами хлопаю, пытаюсь изобразить невинность. – Я… подругу хотела позвать, соседку, она классная, любит потусить.
– Соседку? Что еще за соседка?
– Ну, из общежития.
– Из общаги? Кринж какой. Ты реально в общаге обитаешь?
Вот же придурок. Он что, считает, что все обязаны быть такими богатенькими мажорами? Что других людей не бывает?
– Представь, обитаю. И очень даже хорошо. Скажешь адрес, или мне пойти у бармена спросить?
– Вот, смотри.
Он протягивает свой телефон, там карта, я не успеваю сообразить, куда смотреть, как падает сообщение:
“Ставлю сто на М”.
И тут же второе:
“Соточка на Марка”.
Меня окатывает жаром, щеки горят, вся горю.
Получается, правда, да?
Вот так всё просто?
А как же… Как же карбонара? Как же его рассказы про жизнь в Лондоне? Он казался таким искренним, открытым. Это что, всё игра?
Зачем?
Чтобы просто надо мной поглумиться?
Пожалел сиротку, хромоножку, привел в крутой клуб, показал красивую жизнь, а за это она должна что, ноги перед ним раздвинуть?
Слезы закипают в уголках глаз. Досадные, противные. Чувствую себя жалкой.
Это очень больно.
– Ну, чё тормозишь как отсталая?
– Тут не видно, у меня… зрение плохое, очки разбились.
Именно разбились. Розовые такие. Которые носят дурочки вроде меня.
– Маяковского семнадцать, клуб “Вегас”, тут его все знают. Подружка-то хоть красивая?
– Кто? – рассеянно смотрю на ухмыляющуюся рожу.
– Соседка, которая приедет, такая же хорошенькая, как ты?
– Еще круче, – выпаливаю сквозь зубы.
– Это хорошо. Мы хорошеньких любим. Завидую Нахалу, откопал себе такую соску.
Парень смотрит на меня, словно раздевает глазами, мне страшно, голову опускаю, быстро печатаю сообщение Соньке.
“Приезжайте скорее, клуб Вегас, на Маяковского семнадцать”.
Только бы подруга успела! Только бы мне уйти отсюда живой и невредимой!
Дверь открывается, заходит Марк, вижу, что он зол, челюсти сжал, всё тело у него в напряжении, падает рядом со мной на диванчик, ладонь в шевелюру свою запускает.
– Что, Нахал, губернатор лютует?
– Нормально всё с губернатором, рот захлопни.
– Молчу, брателло. Ты лучше скажи, у нас всё в силе? Собирались же на море мотануть, ты как?
– В силе всё. Отстань пока, не до этого. Малыш, ты как тут? – он наклоняется ко мне, слишком близко, смотрит серьезно.
А у меня внутри всё клокочет, раздирает. Мне страшно. И противно. И обидно, что я вот так ошиблась.
Мне казалось, я разбираюсь в людях. Меня подкупила его искренность, теперь получается, что я просто повелась на его доброту? И харизму.
Этого у Нахала точно не отнять. Он красавчик. На него хочется смотреть.
И общаться с ним было приятно. И танцевать.
Как я могла так глупо попасться?
Никогда не думала, что со мной это случится, что какой-то богатенький наглец будет на меня спорить.
Я ведь вообще ни с кем не заводила отношений, всегда сторонилась парней, боялась, что меня обидят. Всего боялась.
Почему-то верила, что если парень меня реально полюбит – то добьется. Будет красиво ухаживать, я оценю его усилия, поверю ему.
Что со мной сегодня случилось?
Мой мозг словно инопланетяне похитили.
Зачем я позволила Нахалу так много?
Карбонару, поцелуй, танец…
И как теперь выбраться из этого кошмара?
– Что с тобой, конфета? Ты какая-то напряженная. Расслабься. Может, шампанского заказать? Все девчонки его любят.
– Я не все. Я же сказала, что не пью алкоголь.
– Правильно. В клубах вообще ничего пить нельзя. Поняла? Только то, что я тебе даю. У других ничего не бери, подсунут еще дурь какую-нибудь.
– Я ничего не собираюсь брать. И вообще, мне домой пора.
– Домой? А как же танцы?
– Прости, устала, и нога болит.
– Пожалуйста, еще один медляк, а? Я… У меня проблемы, ты сама знаешь, из-за чего. Просто нужно несколько минут перезагрузиться.
Мы с ним общаемся на равных, он выглядит вполне адекватным, говорит нормально. И как он мог на меня поспорить?
Интересно, что именно было в этом споре? Что он должен со мной сделать?
Переспать?
От мысли об этом жар меня совсем топит.
Ужасно.
Обидно, больно и противно.
Я так хочу ему отомстить! Но как?
Просто сбежать, чтобы его план провалился?
На самом деле ничего лучше я придумать не могу. Не обличать же мне его перед всем клубом? Да и есть ли смысл? Что я скажу? Я знаю, что ты на меня спорил, ты проиграл? Отдавай свою машину, или что ты там поставил?
Вспоминаю, что где-то уже такое видела. Точно! Бабулина любимая комедия “Девчата”. Она очень старая, годах в шестидесятых прошлого века снимали, даже бабушка тогда была еще девчонкой. Но фильм этот любит. И мама его тоже любила. А я раньше смотрела и не понимала, чего эта Тоська нашла в таком страшном Илье? К тому же еще и с таким тяжелым характером? Он был как теперешние мажоры – нарцисс настоящий, только себя любил, только о себе думал. Там, в кино, он, получается, шапку проиграл. А Нахал? Неужели точно – машину?
– Так что, конфетка, потанцуем?
– Хорошо.
Поднимаюсь не глядя, пошатываюсь, и чувствую сильную руку на моей талии.
Нахал прижимает меня к себе.
– Осторожнее, Ромашка, не упади.
Я-то не упаду, Нахал, а вот ты…
Глава 14
Рита
И мы снова на танцполе. И я снова забываю, что нога болит и нахальный мажор на меня поспорил. Это какая-то магия, но я ей подчиняюсь.
Еще немного побыть с ним, обмануться, поверить, что я в центре его внимания.
Как он смотрит…
Жадно, непристойно, у меня плавятся даже кости, а внутри порхают самые настоящие бабочки, я это чувствую всем телом, и руки дрожат.
А как дышать, я и вовсе забыла.
Двигаюсь в такт музыке, его руки нежно обнимают мою талию. Ощущения захватывают. Вокруг нас неоновый свет, цвет лица Марка меняется. Он то отсвечивает красным, то фиолетовым, это красиво.
А я вижу только его глаза, которые огнем горят.
Почему он так смотрит? Зачем?
Испытывает на мне силу своего очарования?
Хочет себе доказать, что я легкая добыча?
Он ко мне целый арсенал применил, чтобы что? Спор выиграть?
И что ему это даст?
А я? Тоже хороша. Видела же, какие он игры любит.
Швыряется деньгами на потеху публике, и друзья у него – скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты. Не зря так говорят.
Он такой же, как и они. Гадкий, испорченный, нахальный мажор, который обожает играть в людей. Наверное, ему нравится чувствовать свое превосходство.
Быть выше всех. Королем мира.
А я надумала себе не того, он мои мысли спутал в клубок.
Ничего не вижу кроме него сейчас, хоть и знаю, какой он, что из себя представляет.
А потом он говорит:
– Пойдем в ВИП-комнату, не в ту, где парни, а в другую, где мы будем только вдвоем.
Губы у меня тут же сохнут, язык от волнения прилипает к нёбу, сердце разгоняется. Он говорит, и я слышу только его голос, больше ничего.
Его дыхание жарко касается уха, когда он продолжает шептать:
– Ты такая офигенная. У меня давно такого не было, хочу тебя, не могу. Всё серьезно, малышка, правда. Сам в шоке.
Замираю от бешеного волнения, кровь дико несется по венам, я знаю, что это всё обман, но не отталкиваю Марка, хотя должна бежать от него со всех ног.
Он притягивает меня ближе, мы всё еще танцуем, и его губы аккуратно касаются моих. Я трепещу, это так неожиданно, а взгляд Марка, когда он смотрит на меня, оторвавшись от губ, искренний, в нем столько жара и желания.
Обманщик! Как же натурально выглядят его чувства.
Так и тянет поверить, сердце рвется к нему, но разум меня отрезвляет.
В голове ворох мыслей, а Марк ждет ответа.
– Я… Марк, я еще ни с кем… – бормочу, вся во власти смятения.
– Я буду осторожен, малышка, – обещает. – Не волнуйся, тебе понравится, нам будет очень хорошо…
“Правда?! – хочется мне спросить. – Когда мне будет хорошо? Когда ты меня в випке на видавшем тысячи совокуплений диване поимеешь? Или когда распространишь запись об этом среди друзей и подруг?
Когда мне будет хорошо, а?
Это ты будешь смеяться, тебе будет классно, ты будешь деньги считать, меня обсуждать и смеяться над глупой и убогой хромоножкой. Которую ты унизил и убил. А мне… Нет, мне хорошо не будет”.
В этот момент я раздваиваюсь. С одной стороны, я страдающая, несчастная девственница, над которой посмеялся мажор. Она тихо скулит в уголочке, умирая от боли и унижения. Жалкая, убогая бедняжка с разбитым сердцем.
А другая часть меня – это вновь рожденная фурия. Валькирия, которая хочет мстить. Проучить. Вновь рожденная мстительница, восставший из пепла Феникс, он одержит победу, но не сломается.
Я знаю, что валькирия в этот момент побеждает убогую бедняжку, и я льну к Марку, подмечая, как его глаза от удивления расширяются.
Что, не ждал такого ответа? Не ожидал, что скромная девушка, кому ты навешал лапши на уши, окажется смелой?
Ты же этого хотел? Так старался, из кожи вылез, сыграл такой крутой спектакль.
Так вот он был не зря. Получай!
Покорно иду с Марком туда, куда он меня ведет. Это видимая покорность, но он купился. Еще бы. Ему не приходит в голову, что кто-то может не хотеть его. Отвергнуть. Марк привык к легким победам, и сейчас наверняка думает, что я одна из тех девчонок, которых он за один вечер заманил в сети. Затащил в постель.
Пробираемся сквозь толпу, нас никто уже не трогает, мы беспрепятственно поднимаемся на второй этаж. Марк держит путь вглубь клуба, а я…
А я ощущаю страх, который сжимает горло, а от бешеного волнения сердце пульсирует где-то в горле. Шум в ушах мешает соображать, еще чуть-чуть, и я в обморок свалюсь.
Но мне нельзя, я должна проучить этого конкретного мажора и его друзей.
Они все проиграют и потеряют деньги, Марк останется ни с чем, а я выйду из этой ситуации победительницей.
Разбитое сердце не в счет, я сама виновата, что купилась.
Телефон вибрирует в кармане. Достаю и бегло читаю. Это сообщение от Соньки: “Мы приехали! Выходи!”
Внутри поднимается волна тревоги. Времени остается немного.
– Марк, ты дашь мне пару минут? – прошу возле входа в випку.
Он заметно нервничает, оглядывается.
– Ты надолго? – в голосе нетерпение.
– Буквально пару минут, и я вернусь.
– Малышка, ты точно вернешься?
А он догадливый!
Наверняка заметил, что я странно себя веду. Нужно усыпить его бдительность.
– Да, я тебе доверяю, – тянусь к нему, и он легко считывает посыл, его губы касаются моих. Поцелуй уже вовсе не нежный, а жадный, грубоватый, это поцелуй собственника, завоевателя. На короткое мгновение мелькает мысль, что я никогда не узнаю, каково это – таять в объятиях Марка, чувствовать его кожа к коже, отдаваться целиком в его власть!
Не узнаю, потому что он превратил хрупкое, беззащитное чувство, что росло между нами, в нечто грязное и продажное. Конечно, обвинять его не за что, он так привык, но как не злиться, как? Он же просто растоптал мои надежды, в пепел превратил.
– Смотри, если надолго пропадешь, я пойду тебя искать, – предупреждает, а у меня губы горят, внутри всё щемит, щеки покраснели от смущения и вместе с тем негодования.
Такой искренний на вид, а на самом деле насквозь лживый и фальшивый.
Мне с таким не по пути, к черту Нахала! К черту Марка Началова, сына губернатора, кто так любит спорить на невинность девушек.
Жаль, что я не могу предать это огласке. Или могу?
Глава 15
Рита
– Любимова, ты сошла с ума? Зачем пошла в этот клуб с Нахалом? Знаешь же, какой он опасный!
– Знаю, Сонь, теперь я знаю…
– Что? – подруга разглядывает меня слишком внимательно. Вижу напряжение на ее лице.
– Ничего, поехали.
– Нет, погоди. Он же реально на тебя поспорил?
Я пламенею, щеки аж жжет! Противно. Уже и Сонька знает!
– Что, все в курсе?
– Ну, не все, но я – да. Вот же… Гондон!
– Соня! Не надо, поехали…
Почему-то сейчас мне больно. Оттого, что подруга ругает Марка. Оттого, что он оказался… вот тем самым словом.
– Подожди, не надо! Так это оставлять нельзя! Придурки. Зла не хватает. Совсем уже берега попутали. Своих бы телок – давалок портили. Зачем к нормальным девчонкам лезть?
– Своих не так интересно. Правда, поехали, а то вдруг он сейчас догадается, выйдет.
– И что? Ты считаешь, что надо просто сбежать? Ты будешь бегать, как заяц трусливый, а он… Ну уж нет.
Дрожу вся.
Соня считает, что нельзя сбегать. Понимаю, что она говорит о мести.
Я ведь тоже на мгновение об этом подумала!
Меня потряхивало от смелых мыслей. Воображала какие-то нереальные способы отмщения гадкому мажору.
Представляла, как он сидит в этой своей випке в чем мать родила, и туда врывается толпа с камерами, снимает его, а он привязан к кровати и ничего не может сделать.
Это вроде тоже было в каком-то кино? Или нет?
У меня, вообще-то, не такая бурная фантазия. И как наказать Нахала, я не знала.
Просто обнародовать то, что он участвует в подобном?
Это самое простое вроде.
Могла бы я это сделать?
Могла, но зачем? Чего я добьюсь? Только жизнь себе испорчу, ведь Марк отомстит, я это точно знаю.
Мне хватит того, что я оставлю Марка ни с чем.
Это ведь тоже обидно и неприятно?
Он сидит там, разгоряченный, возбужденный. Ждет, когда я приду и утолю его жажду. Ха-ха.
Только вот я не приду.
И вообще – он теперь долго меня не увидит! А может, и вообще больше никогда? Какова вероятность, что мы пересечемся в универе? Да нулевая. Раньше же не пересекались! Мы учимся на разных курсах, на разных факультетах! Даже занятия у нас явно проходят в разных корпусах.
Я не буду прятаться специально. Нет.
Но, думаю, после сегодняшнего вечера он вряд ли вообще захочет меня видеть.
Думаю так, но внутри всё равно сидит червячок.
А что, если Нахал каким-то образом подстроит так, как будто я согласилась и отдалась ему? Если он всем растрезвонит об этом?
Что потом будет со мной? Как я буду доказывать, что ничего не было?
В эту минуту я не думаю о том, что доказывать я ничего и не должна.
Просто противно, что обо мне будут думать как о недостойной девушке.
Очень противно.
И образ красивого парня Марка, хорошего, милого, с которым так приятно было целоваться, совсем меркнет.
А Соня не унимается.
– Ты понимаешь, Ритка, что это нельзя оставлять просто так?
– Сонь, не надо, поехали.
– Никуда я не поеду! Погоди! Ты садись в машину к моему гению, а я сейчас.
Подруга решительно отправляется к входу в клуб.
– Соня, не надо! – кричу вслед, но соседка даже не оборачивается, что-то говорит охране, и ее пускают.
– Рита, ты это, давай лучше, сядь в машину, мало ли… – командует Артур, с которым приехала Соня, и я сажусь.
Руки сами в кулаки сжимаются.
Не знаю, что сделает подруга, но она в гневе страшна. На многое способна.
Только благодаря Соньке меня перестали троллить в общаге, да и в универе тоже.
И что она сейчас может устроить там, в випке, меня немного пугает.
Проходит минута. Вторая. Я слежу за временем на телефоне. Мне страшно.
– Может, пойти посмотреть? Может, ей помощь нужна?
– Помощь? И чем ты поможешь? – качает головой “экономист” Артур. – И я тоже не помогу.
Еще пять минут.
У меня сердце бахает так сильно, что кажется, громче басов, которые раздаются из клуба.
Мамочки, что же будет! Мамочки! Десять минут прошло. У меня потные ладони.
Боже, сделай так, чтобы с Соней всё было хорошо.
И с Нахалом. Не знаю, почему я думаю так. Но почему-то думаю.
Тринадцать минут. Чертова дюжина. Ого… Да что же там Софья творит?
У Артура звонит телефон, он отвечает.
– Ага, понял.
Заводит машину.
– Эй, погоди, мы что, Соню не ждем?
– Ждем, – ухмыляясь, выдает Артурчик.
В этот момент двери клуба распахиваются, оттуда вылетает Соня, быстро запрыгивает в тачку.
– Погнали, Арт, очень быстро! Очень!
Машина срывается с места, шины визжат, мотор ревет, Сонька орет, довольная собой, и смеется, а у меня сердце сжимается в кулачок, ноет от страха, сосет под ложечкой. Поворачиваю голову и вижу, как из клуба выбегает он.
Мой Нахал. Вернее… Какой он мой? Чужой. Смотрит вслед нашей машине. Я не вижу выражения его глаз. Он далеко. Почему мне кажется, что в них разочарование?
А что… Что, если он не спорил на меня? Что, если меня просто обманули?
– Ну, Любимова, ты теперь мой должник! – хохочет подруга.
А мне не смешно. Вообще не весело.
– Что там было?
– Ничего. Теперь у твоего Нахала будет чем заняться.
– В смысле?
– В коромысле. Батяня его, губернатор, узнал о проделках сына, обещал ему показать, как нужно с девушками обращаться.
– Что? – ужасаюсь я.
– Ничего, считай, что твой мажор под санкциями! Нефиг было спорить на мою подругу.
– Так он всё-таки спорил? – еле шепчу, в глазах щиплет. В груди дыра размером с Байкал.
– А ты сомневаешься? Наивняша. Одна проблема теперь.
– Какая?
– Что будет, когда этот твой Нахал до нас доберется?
Глава 16
Марк
Малышка сбежала.
Черт возьми, просто взяла и сбежала!
Кто бы мог подумать, что эта скромняжка будет такой смелой? А я ведь даже не догадался, что она задумала. Никто так не делал! Никто и никогда! Только не со мной.
Я привык, что со мной считаются. Поклоняются даже, как будто я какой-то идол.
Нет, не зазвездился, просто считал, что это в порядке вещей. Когда на меня смотрят, подражают, хотят внимания, я привык получать то, что хочу!
Я такой. Я лидер. С детства был таким, собирал вокруг себя людей, которые готовы были идти за мной. И парни, которые видели во мне главного. И девчонки, которые готовы были на всё, чтобы получить мое внимание.
Я считал это нормой.
А эта…
Она взяла и крутанула передо мной хвостом, оставив ни с чем!
Киплю от злости, вдавливая кулаки в стекло стола в випке, где сижу как дебил, ожидая возвращения девчонки, но она не придет.
Она меня кинула.
Я не сразу понял. Сначала реально поверил, что у нас будет крышесносная ночь. Но конфета обманула.
Вот же… Ромашка, блин, олененок, конфетка…
М-м-м… Еле сдерживаю стон, так хочется сейчас схватить ее за талию, прижать к себе, руки сомкнуть на тоненькой шейке, спросить – какого хрена? А потом… Потом целовать до одури, пока сил сопротивляться у нее не останется. А дальше – горячий секс. Вот только…