Опер. Девочка на спор

Глава 1

Ива

– Ну что, Иванна, мы договорились? – Ладонь генерал-лейтенанта ложится между моих лопаток, соскальзывает по спине к талии, обжигая кожу через тонкую ткань белой футболки.

– Да, я согласна, – дернувшись, скидываю мужскую ладонь и делаю шаг в строну, – товарищ…

– В стенах этого кабинета можно просто Олег Сергеевич, – довольно улыбается он.

– Как скажете, товарищ генерал-лейтенант, – выпаливаю от волнения и сама на себя закатываю глаза. – Олег Сергеевич, – исправляюсь. – Разрешите идти?

– Свободна, – кивает он, – на сегодня. – Улыбка превращается в ухмылку всего на несколько секунд, и генерал-лейтенант Трофимов теряет ко мне всяческий интерес, вальяжно возвращаясь к своему рабочему столу. А мне жизненно необходимо оказаться на свежем воздухе.

Выхожу в коридор, по дороге сначала сворачиваю в туалет. Долго мочу ладони под холодной водой, прикладываю их к горящим щекам. Вроде все получилось.

Оперевшись о раковину, смотрю в свои немного безумные глаза. Зрачок нервно пульсирует, ресницы подрагивают, щеки розовые, как у школьницы после первого поцелуя.

Хотя откуда мне знать…

Стоп! Это все не имеет значения. Я получила то, что мне было нужно. Все! Думать только об этом!

Провожу по коротким, наверное, даже слишком коротким для девушки волосам, взъерошиваю удлиненную светлую челку и тут же поправляю ее, распределяя по лбу. Сушу руки под потоком теплого воздуха в сушилке и покидаю здание главного управления МВД.

Шлем на месте. Не нашлось ни одного бессмертного стянуть его прямо под камерами. Обычно я беру его с собой, но идти на встречу к генерал-лейтенанту со шлемом под мышкой было как-то не очень удобно.

Лицо все еще горит. Прикрыв глаза, подставляю его теплому весеннему ветру. Хорошо так. Зажмуриваюсь на мгновенье, позволяя себе короткую улыбку. В этот раз все будет иначе. Я чувствую…

Медленно открываю глаза и замечаю кофейню через дорогу. Я так торопилась утром, что не успела позавтракать.

Оставляю байк на парковке управления, шлем в этот раз беру с собой. Иду по тротуару в сторону ближайшего пешеходного перехода, по дороге разглядывая припаркованные у заведения машины. Их немного. Пара тачек как-то особенно сильно выделяется на фоне остальных. Залетные, наверное.

Перебегаю по «зебре», заказываю себе латте с лесным орехом и удобно устраиваюсь за стойкой. Достаю из внутреннего кармана куртки наушники, вставляю, включаю музыку.

«Моя душа» Lely45

Растворяюсь в мелодичном женском голосе, пробирающем до мурашек. Подушечкой пальца обвожу естественный рисунок на деревянной столешнице, ловя какие-то свои странные ассоциации с каждой линией, с шершавым, потертым покрытием.

Вздрагиваю, когда руки касается чужая ладонь. Только успокоившееся сердце снова начинает стучать быстрее, и лишь в последний момент я успеваю затормозить свой уход в самозащиту.

Какого хрена они все меня трогают?!

Бариста обеспокоенно на меня смотрит.

Да, точно… это же просто кофейня…

Вынимаю наушник.

– Ваш латте с лесным орехом, – говорит парень.

– Спасибо, – нервно улыбаюсь ему, все еще пытаясь едва заметно отдышаться.

Открываю крышку, достаю деревянную ложечку из специальной подставки и хорошенько размешиваю сироп, распределяя вкус по всему напитку. Возвращаю крышку на место. Снова вставляю наушники и, включив следующий трек, слезаю с высокого стула.

Направляюсь к выходу. Дверь распахивается, и на меня со всей дури налетает мощное тело. Мой бумажный стаканчик с кофе оказывается смят его напором. Крышка слетает, а горячий напиток выливается на мою футболку, но большая часть достается высокому мужчине с моментально чернеющим взглядом.

– Блядь, ты слепая, что ли?! – рычит он. – Ты че наделала? – пытается брезгливо смахнуть с себя пятно.

– Я наделала?! – вынув наушник, смотрю на оборзевшего типа. – Это ты на меня налетел! – напоминаю ему.

Мокрая футболка с уродливым коричневым пятном и потеками неприятно липнет к телу. Придурок продолжает трясти своей рубашкой, двумя пальцами ухватившись за ткань.

– А ты не видела, что я иду?! – Его буквально взрывает на глазах у посетителей кофейни. Люди затихают, с интересом наблюдая за некрасивой сценой.

– А ты кто? – подняв голов выше, смотрю на обнаглевшего незнакомца. – Президент, чтобы я тебя за километр пропускала?

– А если да?

– Мигалку на башку нацепи. И колокольчик повесь на шею, – заявляю ему. – Тогда тебя на расстоянии будет видно! Идиот.

– Дура! – психует он. – У меня встреча важная!

– Сам ты … дурак. Пропусти, – требую я.

А то стоит, загораживая собой выход. У меня тоже дела, между прочим. Теперь еще и переодеваться придется. И все из-за него.

– Пропусти, – прошу еще раз.

Тип продолжает стоят и играть желваками на по-мужски красивом лице. Побелевшие ноздри раздуваются, взгляд окончательно темнеет. Кажется, еще немного – и мужчина накинется на меня.

– Вали, – цедит сквозь зубы, наконец, освобождая проход. – И лучше тебе мне на глаза больше не попадаться, – летит угрожающее в спину. – Никогда!

Изобразив фейсплам, не оглядываясь иду к своему байку.

– Попила кофе, называется, – недовольно бубню себе под нос, усаживаясь на мотоцикл. – Придурок! – психую и ищу по карманам настойчиво вибрирующий телефон. – Бойко, слушаю, – раздраженно отвечаю абоненту, даже не глянув, кому я понадобилась.

От услышанного на том конце голоса меня будто обливает сначала ледяной водой, а следом ведром кипятка. Собственный голос тут же меняется.

– Да, хорошо. Я еду.

Глава 2

Максим

– Идиотка! – рычу вслед этому недоразумению и пытаюсь отряхнуться. Но это бессмысленно.

Мокрая ткань неприятно липнет к телу и очень быстро остывает. Ну пиздец! Скриплю зубами от злости и иду в уборную.

– Твою мать, – ругаюсь себе под нос, рассматривая в зеркало испорченную к херам рубашку.

Хотел же сделать все по-человечески. Точнее, прийти вовремя, но опять придется опоздать и выслушивать, какой я мудак!

Не впервой…

Открываю холодную воду и умываюсь, стремительно приходя в себя. Что-то погорячился я вчера с баром, голова до сих пор гудит, как осиный рой. Но зато оценил новых девочек. Даже присмотрел себе одну. Надо заехать как-нибудь после работы, пар спустить.

Воображение быстро придумывает варианты любовных утех, а губы сами собой расплываются в усмешке. Да, однозначно стоит заехать. Длительное воздержание еще никому на пользу не шло, а при моей работе тем более.

Телефон вибрирует в кармане. Ловко выуживаю его пальцем и смахиваю трубку в центр.

– Марьянин, – представляюсь привычно.

– Ты хоть раз можешь прийти вовремя? – Недовольный голос отца неприятно царапает по нервам.

– Да иду я уже, – огрызаюсь невольно. – Форс-мажор небольшой.

– У тебя всегда форс-мажор, – сбрасывает звонок, а я закатываю глаза. Как всегда. Ничего нового.

Выхожу из кафе и оглядываюсь. Не могу же я в таком виде заявиться в управление. Недалеко есть небольшой торговый центр, иду туда. В первом попавшемся бутике покупаю новую рубашку и сразу переодеваюсь.

– А с вашей что сделать? – спрашивает девушка-консультант, а меня так и подмывает нагрубить. Че тупая-то такая? Или я слишком раздражительный сегодня?

– Выкинь.

Небрежно прикладываю карту к терминалу и ухожу. До кабинета начальника добираюсь без происшествий. Я в гражданке, но ксива с собой. Пропускают без проблем. Не первый год замужем.

Вхожу без стука. Отец стоит лицом к окну, но даже не дергается.

– Здравствуй, Максим. – Его голос звучит сухо и равнодушно.

– Здравствуй, отец, – так же спокойно отвечаю я.

Мы не близки. Никаких объятий. Никакой радости от встречи. Я просто бастард. Незапланированный сын любовницы, которого та сдала в интернат, чтобы не утруждать себя. А у отца есть дочь от законной жены. Единственная и любимая, а я так… позор и пятно на репутации.

– Я не просто так тебя вызвал. – Он оборачивается и сканирует меня цепким взглядом.

– А я уж думал, соскучился, – криво усмехаюсь и падаю в кресло. Ничего не меняется.

– Ты понимаешь, что твои игры в бога до добра не доведут?

Это он, вероятно, про Коновалова. Подпол из нашего отдела. Таки осудили эту мразь на много лет. Я и сам по локоть в дерьме, но должны же быть какие-то границы. У него тормоза сломались, пришлось приземлять…

– Доходчиво, – тяну я и свешиваю голову со спинки кресла, глядя на отца вверх ногами. – Тебе не кажется, что ты поздно взялся меня воспитывать?

– Вас теперь проверками завалят, – рычит отец зло. – А я не позволю позорить свою фамилию!

– Смею заметить, они у нас разные, – хмыкаю и поднимаюсь на ноги. – Это все?

Сушняк просто дикий. На столе стоит кувшин с водой. То, что надо после вчерашнего. Убираю крышку и пью прямо из горла. Кайф…

– Максим, прекрати паясничать. – Отец недовольно следит за мной. А мне больше нечего ему сказать. Я никогда не просил у него помощи. Всего добился сам. Упрекнуть мне себя не в чем. Я одиночка и безотцовщина. Сам по себе.

– Ага, работать пойду, – ставлю пустой кувшин на место и рукавом вытираю губы. Знаю, как это бесит отца. – Дел, знаешь ли…

Его лицо перекашивается от злости, но вслух не комментирует.

– Кстати, что там с педофилом? – меняет тему. – Не пора передать в СК?

– Пока нет, работаем.

– Уверен?

Одно слово отца – и дело у нас заберут. Лично мне похер. Баба с возу – кобыле легче, но чем черт не шутит. Глядишь, поймаем злодея, и звездочки на погоны упадут.

– Мы справимся.

– Самонадеянно, – качает головой отец. – Но ладно. Подождем.

Выхожу выжатый как лимон. Точнее, как дерьмом облитый. Это гораздо хуже, чем тот кофе от голубоглазой незнакомки. Помыться хочется, но пора на службу.

Сажусь в свой «вольвец» и завожу двигатель. Может, ну нахер этот отдел? Домой. Отсыпаться. Успеваю уже даже размечтаться, но звонок вклинивается в мои мечты.

– Марьянин, – отзываюсь глухо.

– Где, блядь, отчет, который я просил тебя сделать как можно быстрее? – сквозь зубы цедит Стас.

Бля-я-я. Я забыл. Что ж все в одну кучу сваливается? Побиться головой о руль, что ли? Вряд ли поможет.

– Стас, не кипиши, – стараюсь говорить ровно, чтобы не сагрить еще сильнее. – Сейчас приеду и принесу.

– Пока ты приедешь, Заболотный меня уже раком выдерет. А я тебя! – рявкает так, что в ушах звенит.

– Еду я уже, – вру и не краснею. – Полчаса – и на месте.

Сбрасывает. По всей видимости, начальство сильно в ярости. Ничем хорошим такие финты обычно не заканчиваются. Хотя это обычное его состояние. Вот раньше, при Ирине Сергеевне, не было такого беспредела. С теплотой вспоминаю правление нашей императрицы. Захватил ее злой тролль в плен, и стала она троллихой.

Представляю картинки из «Шрека» и ржу, как идиот, сам над собой. Но недолго. Пробка на кольце. Погорячился я, конечно, со временем. Пиздец встрял. Может, сразу в морг?

Ива

Не успеваю соскочить с байка, как на меня налетает известная всему дому и, к моему личному несчастью, живущая со мной на одной лестничной клетке баба Зина. С поджатыми в полоску губами, острым, бегающим взглядом, укутанная в платок, чуть сутулая бабуля упирает руки в бока, выпячивает грудь и надвигается на меня, прижимая обратно к мотоциклу.

– Сколько же можно?! – трясет костлявым кулаком у меня перед лицом. Отклоняюсь, чтобы и правда не зацепила. – Твоя бестолковая псина опять скулит и воет на весь дом!

– Он просто скучает, – пытаюсь оправдать своего стаффа. – Маленький же еще.

– Видела я, какой он маленький! Чуть моего Барсика до сердечного приступа не довел. Бедный котик. Пришлось давать ему валерьянку. Приструни своего уродца, иначе…

– Что? – склонив голову к плечу, зло смотрю на соседку. – Отравите?

– Заявлю на тебя! Поняла? Куда следует заявлю, – снова трясет кулаком у меня перед лицом.

Раздраженно закатив глаза, делаю шаг вперед, вставая вплотную к бабке.

– Пропустите.

Она вновь поджимает губы, недовольно сопит, но отходит в сторону. Достала! Вот реально весь дом достала. Участковый уже не знает, куда от нее прятаться. И это баба Зина еще не знает, что я работаю в органах. Не афиширую свою деятельность от греха подальше. Как в том анекдоте – пусть лучше проституткой считают…

Поднимаюсь в квартиру. Тагги и правда жалобно поскуливает под дверью и стучит об нее лапой. Открываю, щенок в голове, но уже мощный пес внешне, радостно виляя хвостом, запрыгивает на меня.

– Тагир, фу! – смеюсь я.

Единственный мужчина, который не вызывает у меня ужаса или раздражения. Ему я могу улыбаться. Наверное, поэтому он получился такой вот добряш. А может, благодарен за то, что спасла его от усыпления еще щенком.

Знакомые из питомника позвонили. Бракованный, никто не берет. Это сразу была моя собака. Я почувствовала, как мы с ним необходимы друг другу.

– Ну все, Тагир! – включаю строгую хозяйку. – Сидеть. – Он плюхается на задницу и смотрит на меня, склонив голову набок. – Ругаются на тебя, между прочим. Нельзя скулить.

Стафф дергает ушами, реагируя на изменения тона. Все понимает эта шерстяная задница. Сами они бракованные…

– Гулять, – снимаю поводок, цепляю крепление к ошейнику и вывожу Тагги в подъезд.

Баба Зина, чтоб ее, как раз поднимается. Охает, увидев нас, и начинает демонстративно креститься, а Тагир – рычать на нее в ответ.

– Демон. Как есть демон, – стонет бабка.

– Вы просто руками не машите, баб Зин. Он перестанет думать, что вы нам угрожаете.

– Что? Я?! Да это ты и твоя собака… – верещит она на весь подъезд.

– Рядом, – говорю Тагиру. Он послушно идет у моей ноги мимо истеричной бабы Зины.

Долго гуляем с ним на специально отведенной площадке. Играем в мяч, в палочку, отрабатываем команды и уставшие, но довольные возвращаемся домой.

Вместе готовим еду, смотрим телевизор и уходим спать около полуночи. Тагир ложится у кровати, я закрываю глаза и слушаю, как он сопит.

– Пожалуйста, нет… Не надо. Не трогай!

Резко сажусь, проснувшись от собственного крика. Сердце колотится в горле, дыхание сбилось, руки дрожат, а подушка снова промокла от слез.

Стафф смотрит на меня с тревогой. Подходит, кладет морду на колени. Провожу ладонью между его ушей, показывая, что очень ценю беспокойство единственного настоящего друга.

Пересаживаюсь за столик у открытого настежь окна, раскрываю потрепанную папку с альбомными листами и, продолжая дрожать, простыми карандашами рисую резкие линии. Много-много резких линий. Получается комната или тоннель, имеющая вместо тупика черный провал, а на стене тень с неестественно длинными руками и маленькой головой.

Последняя слезинка падает на рисунок. Растираю ее, пачкая подушечки пальцев. Поворачиваю голову к окну, а там светит солнце раннего весеннего утра. На ветке тополя сидит смешной нахохлившийся воробей и смотрит на меня с претензией.

Нервно улыбнувшись ему, закрываю папку, бросаю карандаши рассыпанными и отправляюсь на кухню. Собираю хлебные крошки, подсохшую горбушку ржаного, который лежит тут уже… сколько? Не помню.

Возвращаюсь в комнату и высыпаю крошки на подоконник. Тагир с интересом наблюдает за мной.

– Нельзя, – говорю ему и ухожу в душ.

Холодные струи воды жалят кожу, скукоживая соски и сжимая легкие. Резко выдохнув, меняю температуру, и приведенные в тонус мышцы плавно расслабляются. После таких сложных ночей меня обычно спасают контрастный душ и крепкий кофе.

Закрываю воду, выбираюсь на прохладный кафель. Вокруг меня быстро образуются маленькие лужицы, стекающие в одну большую. Привычно не глядя в зеркало на голую себя, заматываюсь в большое махровое полотенце и выхожу на кухню за чашкой черного бодрящего без сахара.

Из головы никак не выходят приснившиеся картинки. Они приходят бессвязными отрывками, и я сажусь, чтобы зарисовать еще одну, пока пью кофе.

Закончив, собираюсь на прогулку с Тагиром. После нее в голове проясняется.

Быстро переодеваюсь. У меня сегодня очень важная встреча.

Напомнив Тагги, что скулить под дверью больше не стоит, и понимая, что баба Зина мне все равно обязательно позвонит, запираю квартиру и спускаюсь к мотоциклу.

Раздражая стоящих в утренних пробках водителей, просачиваюсь между рядами машин и вовремя оказываюсь у кафе, где мы договорились встретиться с Ириной Сергеевной.

– Здравствуйте, Ирина Сергеевна, – сразу узнаю строгую, я бы даже сказала, властную женщину.

– Добрый день. Иванна Бойко? – уточняет начальница ОМВД, даже в декрете имеющая некоторое влияние. Киваю. – У меня не так много времени, поэтому давай сразу к делу.

– Да-да, я понимаю, – чувствую, как нервные окончания накаляются, а воздух становится тяжелее. Выдыхаю и присаживаюсь на стул напротив Ирины Сергеевны. – Что вы хотели спросить?

– Посмотреть на девчонку, за которую просили очень высокие люди. Расскажешь почему? – перебирает ногтями по столешнице.

Официант приносит ей чайник с чаем и чашку. Все выставляет на стол. Так же тихо уходит.

– Я не могу рассказать, но мне очень нужно именно в ваш отдел, – облизываю пересохшие от волнения губы, но всем своим видом стараюсь показать уверенность. Эта женщина вряд ли проникнется моими эмоциями. Скорее уж наоборот.

– Почему не в следствие? – Она наливает себе чай, глядя при этом только на меня. —Образование вполне позволяет.

– Я хочу к операм, – настаиваю на своем.

– Девочка, ты понимаешь, что это за работа? – скептически приподнимает бровь.

– Конечно, у меня вот, – достаю из рюкзака приготовленную папку с документами, – рекомендации есть, награды.

– Все это только бумажки. Работа опера – это не чистенький кабинет. Это поля. Наркоманы в подвалах, тупы на улицах, алкаши, бытовуха.

– Я знаю, куда иду, – уверяю ее.

Всем перечисленным меня точно не напугать. Есть вещи гораздо страшнее трупов и наркоманов.

– Уверена? – хмыкает Ирина Сергеевна.

– Абсолютно, – киваю я. – Так вы поможете?

Она пьет свой чай, молча разглядывая меня.

– Я не подведу, – обещаю ей.

– Хорошо, – вздыхает Ирина Сергеевна. – Попробую, но обещать не буду. Мой муж… Очень специфический человек. – Впервые с начала нашего разговора ее тон меняется со строгого на насмешливо-теплый.

– Я наслышана.

– Надеюсь, ты не по его душу? – снова превращается в железную леди.

– Нет, что вы, – качаю головой.

– Ну хорошо, – отодвигает от себя чашку, – тогда до связи.

Максим

Вечер уже. Рабочий день для тех, кто не дежурит, давно закончился. Парни разъехались по домам, остались только Шаман, Дэн и я.

– За прошлый месяц, – толкаю по столу два пухлых конверта с их процентом от наших общих дел.

Проворачивая левые схемы, каждый из нас имеет неплохую прибавку к зарплате. Есть несколько табу для нас. То, чем мы никогда не будем заниматься и что не станем крышевать. А в остальном никто не жалуется. Статистика улучшается, финансовое положение растет.

– Меньше чем обычно. – Шаман лениво дергает уголком губ и убирает конверт за пазуху.

– Да, надо бы съездить разобраться, – откидываюсь на спинку и слегка покачиваюсь.

– В принципе, время есть… – Он лениво смотрит на часы.

– Погнали, заодно в баньке попаримся, – подрываюсь с места. – Девочки, все дела…

– Не, я пас, – хмыкает Дэн и расплывается в довольной улыбке. – У меня дома своя девочка.

Сияет, как начищенный медный таз, аж втащить хочется. Незаконно быть таким счастливым. И это после нескольких месяцев семейной жизни. Мистика, не иначе. Приворожила его, что ли, эта Снегурка?

– Каблук, – меланхолично замечает Шаман, монотонно щелкая четками.

– Да похер. – Морозов небрежно закидывает руки за голову. – Главное – мне по кайфу.

– Вали давай, – рыкаю на него. – Не свети тут фейсом.

– Какие вы злые, – поднимается на ноги, пожимает нам руки и сваливает.

Остаемся с Шаманом вдвоем.

– Ну что, едем к хозяину банного комплекса?

– Неделя, конечно, была тяжелой, – вслух рассуждает он. – Но к блядям не хочу, надоело.

– О как! – угораю я. – Чего ж тебе надо-то?

– Я, может, как Дэн, свою Снегурку хочу.

Давлюсь смехом, вспоминая это маленькое чудовище. Девочка-беда, не меньше.

– Удачи тебе, – выдавливаю с трудом. – А пока ищешь, давай кости попарим?

– Да, поехали, – встает и разминает шею так, что позвонки хрустят. – Что-то я и сам подзадолбался.

Выходим из кабинета, закрываю на ключ. В отделе тишина и спокойствие. Надеюсь, так будет до утра и никто не позвонит мне среди ночи, чтобы дернуть обратно на службу. Отдаю дежурному ключи.

– Макс, подожди, – просит он, закрыв динамик ладонью.

– Меня нет, – жестом пытаюсь отмазаться, но, судя по его лицу, миссия невыполнима.

– Записываю, – с нажимом говорит дежурный.

Да твою мать! Неужели нельзя обойтись без нас? Вон Орехов тоже дежурит.

– Че там? – Шаман выглядывает из-за моего плеча.

– Да хер его знает. Ждем.

Еще пару минут терпеливо ждем подробностей.

– Ну, не томи, – тороплю дежурного, как только тот скидывает звонок.

– В парке труп. Девочка. Лет десять…

– Бля-ядь, – тянет Шаман, страдальчески закатывая глаза. – Попарился?

– Поехали посмотрим, – ободряюще хлопаю его по плечу. Забираю листок с адресом и иду к выходу.

– А следак?

– На место отправь.

Грузимся ко мне в машину. Завожу двигатель и нервно барабаню пальцами по рулю. Вечер стремительно перестает быть томным. А нехорошее предчувствие набирает обороты. Обычно интуиция меня никогда не подводит.

– Думаешь, совпадение? – зачем-то спрашиваю у Шамана.

– Я в них не верю, – медленно качает головой и смотрит в одну точку. – Чую, что у нас серия…

– Типун тебе в карму, – рычу недовольно и резво трогаюсь с места.

Шаман лишь смеется, но смех его такой демонический, что становится не по себе.

***

Паркуюсь недалеко от микроавтобуса судмедэксперта. В кои-то веки не придется ждать. Выходим на улицу. Похолодало на улице знатно. Аж пар изо рта. Застегиваю куртку и поднимаю воротник выше. Вот тебе и весна, днем жара, а ночью как-то невесело совсем.

Молча идем с Шаманом по пустынному парку, безошибочно угадывая направление. Наши шаги раздаются эхом в ночной тишине, а также улавливаются едва слышные голоса впереди. Значит, угадали.

Подходим к оцепленному участку. Народу уже как грязи. Яблоку негде упасть. Сразу идем к судмедэксперту.

– Борисыч, ну что тут? – хлопаю по плечу вместо приветствия.

– Личность еще не установили. Ни документов, ни телефона. Похоже, что задушили, точнее скажу после вскрытия. – Под монотонную речь, мельком осматриваю тело девочки. – Часа три назад. Обнаружила вон та женщина, – кивает в сторону.

На лавочке сидит женщина. Ее плечи вздрагивают от беззвучных рыданий. В шоке…

– Шаман, сходи опроси. Ты ж у нас психолог.

На самом деле нет, но его невозмутимость в любой ситуации поражает и располагает к доверию.

– Понял.

Беззвучно удаляется.

– Интересное что-то есть?

Присаживаюсь на корточки рядом с экспертом и пытаюсь уловить едва заметные детали. Синяки, ссадины, брюки порваны неестественно… Все слишком очевидно. Провожу ладонью по лицу и шумно выдыхаю.

– Думаю, износ. – Борисыч подтверждает мои догадки. – Точнее опять же после вскрытия.

Внутри болезненно сжимается пружина, а волосы на загривке неприятно вздыбливаются. Я видел много всякого и разного. Но происшествия с детьми всегда вызывает внутренний резонанс. Маленькие, беззащитные, как их вообще обидеть можно? Тем более девчонка.

От одной мысли, что на ребенка вообще может встать, едва не выворачивает наизнанку. Урод, блядь. Конченый. Передергиваю плечами от омерзения. Такие не должны существовать в принципе.

– Марьянин, – вздрагиваю, услышав свою фамилию, и оборачиваюсь.

Стас жестом подзывает меня к себе. Вот и начальство пожаловало.

– Че тут у тебя?

– Пиздец какой-то, – взъерошиваю волосы и коротко излагаю все, что знаю сам.

– Ясно, – недовольно морщится Стас. – Педофил опять нарисовался.

– Опять? – удивленно вскидываю бровь. Не припомню таких дел за последнюю пару лет, что работаю в отделе. Да и вообще в моей практике не приходилось сталкиваться с подобным.

– Лет десять назад ловили.

– Не поймали?

– Хер его знает, – неопределенно пожимает плечами. – СК забрал дело.

– И сейчас заберут? – уточняю зачем-то, хотя все и так логично. Это не наш уровень. Но что-то коллег из следственного пока не видать. А значит, работаем мы.

– А как же, – хмыкает Стас. – Кстати, у тебя пополнение.

– В смысле?

– Опер новый. Бойко, кажется, – ободряюще хлопает по плечу. – Завтра выходит на службу.

Охренеть новости. Это где я так провиниться успел?

– Через голову? – возмущенно фыркаю. – Стас?

– Не поверишь, даже через мою. – Его губы едва заметно кривятся. – Сверху приказ.

Судя по всему, начальству такой финт тоже не по вкусу.

– Ничего себе… чем обязаны?

– Вот ты и выяснишь, – усмехается Стас и смотрит на часы. – Ладно, я домой. Заканчивайте тут. Будет инфа, мне сразу доложить.

– Понял, – обреченно вздыхаю я и возвращаюсь к эксперту.

Кто-то домой, к жене и дочке, а мы с Шаманом как самые провинившиеся. За весь отдел пахать будем. Вот так всегда, собирались в баню, а приехали на ночное рандеву. И ведь не свалить по тихой. Даже следачка еще не приехала.

Присаживаюсь на корточки и опираюсь спиной на ствол дерева. Еще раз обдумываю слова медэксперта и никак у меня не сходится картинка. Не могла девочки быть без телефона. Это анриал в наше время. Да и родители наверняка с ума сходят.

– Макс, ты чего тут сидишь? – Шаман облокачивается на ствол над моей головой.

– Думаю, блядь!

– Какая полезная функция, – подъебывает, как всегда.

– Научить?

– Спасибо, обойдусь. – Его улыбка в сумерках больше похожа на хищный оскал.

– Узнал что-нибудь?

– Да, есть кое-что интересное. Эта женщина гуляет здесь по вечерам с собакой и эту девочку видела часто. В одно и то же время. Может, секция какая…

– Значит, она жила где-то в этом районе, – подытоживаю я.

– Скорее всего.

– Надо поспрашивать у наших «соседей», родители наверняка уже подали заявление о пропаже дочери.

– Камеры я запросил, к утру должны предоставить. А пока предлагаю прогуляться по ближайшим кустам.

– Неплохой план, – хмыкаю и поднимаюсь на ноги. – Не так я собирался закончить сегодняшний день.

– Потрахаться хотел вместо работы? – стебется Шаман. – Вот карма тебя и трахает.

Нервно смеемся и расходимся в разные стороны. Вот и не верь после этого в мистику.

Глава 3

Ива

Стою в ванной, зажав рот ладонями, и смотрю в собственные глаза, наполненные ужасом. У меня была такая ночь… Без кошмаров. Я просто отрубилась и выспалась, что бывает крайне редко, а с утра вместо кофе знакомый взбодрил меня новостями о ночном происшествии.

Нападение педофила на маленькую девочку. Летальный исход… Боже, боже, боже! Тот ночной кошмар с чудовищем, потом это. Нет, мои сны никогда не были предвестниками чего-то ужасного, но сейчас начинает казаться, что все как раз наоборот. То чудовище с уродливыми руками напало на ребенка.

Зажимаю зубами косточку на пальце. Охаю, но боль немного отрезвляет. Это просто еще один кошмар, только наяву, но я ведь правда знала, куда прошусь работать. Собраться… Черт, надо как-то собраться.

Набираю в ладони холодной воды, умываюсь, пью прямо из-под крана. Тагги скулит у двери ванной. Снова волнуется, чувствуя мое настроение.

– Все хорошо. Сейчас погуляем с тобой, – выхожу и хлопаю его по голове.

Дергает ушами, плетется за мной в спальню. Собираюсь на службу, надев удобные камуфляжные штаны унисекс с множеством карманов, белую футболку и любимую кожаную куртку.

Вывожу Тагира на быструю прогулку.

– Прости, сегодня дольше никак, – улыбаюсь псу.

Возвращаемся с ним в квартиру, я забираю шлем, надеваю рюкзак и, заперев дверь, спускаюсь на улицу. Раздражая нашу злобную соседку рычанием мотора, срываюсь с места, позволяя адреналину выжечь из меня остатки накатившей паники.

Добираюсь до отдела, встаю у шлагбаума, перекрывающего въезд на служебную парковку.

– Удостоверение или пропуск, – требует дежурный.

– Я сегодня первый день, – объясняю ему.

– Так, а мне что? Правила есть правила. Иди сначала документы получай, потом пущу.

– И куда мне деть мотоцикл? – начинаю злиться не на него, а на это утро, которое должно было быть совсем другим.

– У входа поставь. Не тронет никто.

Угу, конечно. Это же не управление МВД, здесь найдется какой-нибудь мстительный алкаш. Угнать не угонит, а поцарапать может запросто. Вариантов только нет, придется откатываться туда.

Аккуратно паркую мотоцикл, чтобы никому не мешал. Шлем забираю с собой все по той же причине. Районное отделение не управление, к сожалению.

Захожу в здание. Полы в коридоре еще мокрые, пахнет лимонным моющим средством. Аккуратно переступая по подсохшим местам, иду на поиски своего нового начальства.

Найти оперов не составляет труда. Громкий мужской смех за дверью четко дает понять, что я их нашла.

Вхожу без стука. Первым на меня оглядывается необычный мужчина с четками в руке. На тыльной стороне ладони замечаю татуировку, но не просто рисунок, как делают многие. Руну. И что-то мне подсказывает, она там не просто так. Из-под ворота футболки выглядывает еще одна тату, но ее уже не разглядеть. Я сама оказываюсь под пристальными взглядами всего отдела.

Открываю рот, чтобы представиться, но дверь за моей спиной распахивается слишком неожиданно. Я не успеваю среагировать. Чье-то тело влетает мне в спину, толкая вперед.

Я попадаю в руки парня с четками и слышу до ужаса знакомый мат.

Разворачиваюсь.

– Ты?! – возмущенно сопит тот хам, которого я случайно облила кофе.

Ну твою мать…

Выдыхаю, беру себя в руки и, скинув наглые ладони опера, решаю, что лучше всего представиться.

– Старший лейтенант Бойко. Назначена в ваш отдел…

– Бойко? – переспрашивает хам в темно-синей рубашке.

– Да, Бойко Иванна Яновна, – повторяю для слабослышащих.

В стороне от меня раздаются хрюкающие смешки, грозящие в любой момент превратиться в очередной приступ громогласного хохота.

– Не будет баб в моем подразделении! – рявкает хам.

– Меня уже назначили, – улыбаюсь ему.

– Переназначат! Выйди отсюда и не смей осквернять этот кабинет своим присутствием! – Его лицо от гнева идет красными пятнами.

– Мало того что хам, так еще и сексист, – заявляю ему. – Я буду здесь работать.

– Не будешь! – кипит он.

– Макс… – пытается перетянуть внимание на себя парень с четками.

– Буду, – тише отвечаю я, продолжая упираться уже скорее от нервов.

– Я. Сказал. Не будешь, – цедит сквозь зубы, оказывается, Макс, хотя Хам ему идет больше.

Разворачивается и покидает нас, так громко хлопнув дверью, что в кабинете разом вздрогнули и зазвенели все чайные ложки в кружках оперов.

***

Пф! Какие мы нервные. Ничего, проветрится, остынет.

Разворачиваюсь к замолчавшим операм.

– Он всегда у вас такой? – спрашиваю у них. Надо же понимать, к чему готовиться.

– Не-е-е, – тянет парень в стильном светло-сером свитере. – Только когда секса долго нет.

Остальные похабненько улыбаются. Как в школе на уроке анатомии, честное слово. Ответить что-то надо. В мире мужчин секс давно превратился всего лишь в потребность удовлетворять животные инстинкты и повод поржать друг над другом при случае.

Это же так весело, правда? Зажать какую-нибудь девочку в клубе, шептать на ухо, что ей обязательно с ним понравится…

Но мне предстоит работать в этой команде, а значит, надо подстраиваться, и я вспоминаю, как еще в Академии МВД наши немногочисленные девчонки отвечали таким вот шутникам.

– А что так? Проблемы? – У меня даже получается улыбнуться им в ответ. – Если что, могу дать контакты хорошего мужского врача. – Это, кстати, чистая правда. Знакомый не столько мой, сколько родителей, но это сейчас не имеет значения. – Или… венеролога, – предлагаю еще один вариант. Ну а вдруг у Хама зудит в трусах, поэтому он такой агрессивный. – А то мало ли.

– Тьфу-тьфу-тьфу. Что ты несешь, женщина?! – возмущается татуированный, картинно постучав кулаком по своему лбу.

– Давай знакомиться, что ли. – Посмеиваясь, ко мне подходит двухметровый амбал. – Дэн, – протягивает крупную ладонь. Осторожно пожимаю кончики его пальцев, потому что так принято. Тут же прячу руки в карманы, чтобы больше никого из них не пришлось трогать.

– Егор, – кивает от окна еще один опер. Вот и пусть там стоит. Идеальное расстояние.

– Илья, – козыряет тот, что за ноутом.

– Шаман, – степенно склоняет голову татуированный.

– А я…

– Иванна Яновна, мы запомнили. – Его губы вздрагивают в очередной чуть насмешливой, снисходительной улыбке. По коже проходится холодок, и только закаленная сила воли помогает мне устоять на месте.

– Можно просто Ива. – Мое внимание привлекает большая магнитная доска на стойке с колесиками, стоящая в самом углу просторного кабинета. – Можно? – киваю на нее.

– Это материалы расследования, – разговаривают со мной как с маленькой.

– Я в курсе, спасибо, – медленно прохожу мимо них к доске.

Чувствую на себе внимательные сканирующие взгляды. Дернув плечом, пытаюсь скинуть их с себя, и сосредотачиваюсь на схеме. Ее и нет как таковой. Несколько ужасных, трагичных фотографий, от которых сердце болезненно сжимается и в желудке начинается настоящая война.

До тошноты все внутри стягивается тугими узлами. Будь там просто труп, но там… Ребенок, черт бы их побрал! Видеть растерзанную, бледную малышку физически больно.

Зажимаю рот ладонью. Дышу…

Надо абстрагироваться от эмоций. Взять себя в руки. Эти же, стоящие за спиной, сожрут, если показать им хоть каплю слабости. И я вхожу в рабочий режим, рассматривая представленные на доске материалы будто немного со стороны.

У оперов еще ничего нет по этому делу. Возле ряда фотографий с места происшествия нарисован большой овал, в котором черным маркером небрежно написано: «Педофил», а рядом стоит большой вопросительный знак.

– Не надо девочкам на такое смотреть, – неожиданно раздается у меня над ухом.

Рефлексы срабатывают мгновенно. Разворачиваюсь, хватаю мужчину за плечо, резким рывком наклоняю на себя, бью коленом в живот, выбивая воздух из легких. И, пока он хрипит и кашляет от неожиданного отпора, делаю подсечку, разворачивая его и через болевой захват роняя лицом в пол.

Встав на одно колено, второй ногой упираюсь с другой стороны от Егора, зафиксировав и себя в устойчивом положении, и его. Дернется – будет очень неприятный и долго заживающий перелом.

В кабинете слышно только его и мое дыхание. Остальные опера смотрят на меня, неприлично приоткрыв рты. Шаман закрывает его первым, клацнув зубами и приподняв брови от удивления. Двухметровый Дэн отставляет кружку на стол и этот звук тоже кажется слишком громким.

– Божечки-кошечки… – выдает он.

В помещении становится еще тише. Лежащий подо мной Егор даже сопеть перестает. Да и я задержала дыхание, пытаясь переварить услышанное. Все взгляды переключаются на Дениса.

– Да твою мать! Настя! – Здоровяк с досадой ударяет кулаком по своему бедру.

Это становится спусковым крючком для волны громкого смеха, взорвавшего наконец эту давящую тишину.

Отпускаю Егора, поднимаюсь, делаю пару шагов в сторону от него. Опер разворачивается на спину, протягиваю ему руку как знак временного перемирия. Продолжая ржать, он принимает мою помощь и встает на ноги.

– Впечатляюще, – подмигивает мне.

– Спасибо, – улыбаюсь, чувствуя, как внутренние пружинки одна за одной начинают разжиматься, но тут же снова приходят в тонус.

Дверь распахивается. Входит Макс с таким недовольным лицом, что сразу становится понятно: война в самом разгаре.

Глава 4

Макс

Размашистым шагом иду в кабинет начальства. И так злой, как собака. Спал от силы часа два, и то в рабочем кресле, а тут вот это недоразумение. Охренели, что ли, в конец? Только бабы мне не хватало для полного счастья! Надеюсь, это просто ошибка. Потому что если чья-то идиотская шутка – завалю нахрен, чтобы не размножались.

Дверь в кабинет Стаса приоткрыта. Решительно толкаю и вхожу в кабинет.

– Марьянин, ты охренел? – рявкает начальник ОМВД, словно только и ждал меня. – Стучаться не учили?

Да блядь! Специально, что ли, подстроил, чтобы выдрать?

– Это срочно, – цежу сквозь зубы.

– Выйди и зайди как положено, – сверлит строгим глазом. Спорить бессмысленно, все равно додавит. Если уж Волков взялся кого-то строить, то с большей долей вероятности доведет дело до конца.

Психую и выхожу. Прикрываю за собой дверь и шумно выдыхаю, смиряя эмоции внутри. Громко стучу и, услышав короткое «да», открываю дверь.

– Товарищ полковник, разрешите?

– Заходи, – довольно усмехается Стас и откидывается на спинку кресла. – Че у тебя за пожар?

Закрываю дверь и подхожу ближе, чтобы не орать на весь отдел.

– Какого хрена ты творишь? – шиплю зло.

– Вот щас не понял. – Стас хмурится и бегает по моему лицу внимательным взглядом.

– Бабу в СКП! Ты охренел? – взрывает меня.

Сам не знаю, что меня бесит больше. То, что это баба, или то, что это именно та баба. Безусловно, задела, но не до такой степени, чтобы быковать. Я уж и забыл о том инциденте.

– Тон попроще сделай, – сухо бросает Стас и подозрительно прищуривается. – Забыл, с кем говоришь?

– Это ты, по ходу, забыл, что мы здесь не в бирюльки играем, – звучно припечатываю ладони к столешнице. – Я че с ней в полях буду делать? Сопли подтирать?

Выдыхаю и качаю головой. Все же бессонная ночь и лошадиная доза кофеина не пошли на пользу. Заряд энергии стремительно испаряется, а вместе с ней и работоспособность.

– Разберешься, не маленький, – хмыкает начальник. – Что-то еще?

– Стас, – напряженно смотрю на него. Он же не может не понимать, что творит?

– Это решенный вопрос. Приказом сверху.

– Не гони, – криво усмехаюсь. – Я узнавал…

Но Стас непробиваемый. Ни один мускул не дергается на его лице.

– Личная просьба Ямпольской, – все же признается он. – Доволен?

– Заебись, – тяну я. – Ты своей бабе отказать не можешь, а девку под пули подставляешь!

– Че ты несешь? – рычит Стас, по инерции вскакивает и дергается в мою сторону.

– Не жалко? Молодая совсем, симпатичная. Грохнут же!

Я перегибаю, но сдерживаться не получается. Нет больше ресурса. Выжгло все нахрен волной ярости. Бесит такая безответственность. Совсем не думают о последствиях, а потом хороним с почестями.

– Ты от меня-то чего хочешь? – шумно выдыхает и плюхается обратно в кресло. – Понимания? Я понимаю, но… – Театральная пауза, и мое сердце замирает. – Она остается!

– Это пиздец, – заключаю я.

Просто полный финиш. Возить теперь с собой эту мартышку с гранатой и ждать, пока выкинет какой-нибудь фортель. Не работать, а охранять ненормальную, что вечно лезет на рожон. Я счастлив. Нахер, закрыть ее в кабинете, и пусть бумажки перебирает.

– Макс, ну ты же взрослый мальчик и знаешь, как это делается, – спокойно поясняет Стас. – Я не могу ее перевести, но ты всегда можешь ее подставить. И сольем по тихой за профнепригодность

– В смысле «подставить»? – хмурюсь, не до конца понимая, что конкретно он имеет в виду. Это же подло и нечестно.

– Фантазию включи, – хмыкает Волков.

– Да это бред.

– Других вариантов нет, – разводит он руки в стороны. – Все, иди работай.

Качаю головой и разворачиваюсь. Надо что-то придумать. Нельзя ей оставаться. Не женская это работа. Вон есть следствие, дознание, ПНД, а у оперов девочкам делать нечего.

– Да, пусть ко мне зайдет, я хоть посмотрю, из-за чего весь кипиш, – летит мне в спину.

Невольно напрягаюсь и оборачиваюсь.

– Задницу подними и сам сходи.

– Вот, ты уже за нее впрягаешься, – издевательски смеется Стас. – А говоришь, не сработаетесь.

– Да пошел ты, – хмыкаю и выхожу из кабинета.

Ну и что, Марьянин? Как теперь разруливать будешь? Да хер его знает. Но так точно не оставлю. Принципиально.

Иду к кабинету оперов. Знакомиться будем, значит.

Надо, кстати, выяснить, что у нее там за покровитель такой наверху, раз сама Ямпольская за нее просила. Хотя по-другому Стаса было бы и не уломать. Интересно как все складывается.

За дверью непривычно тихо. Что за херня? Открываю дверь и ловлю на себе внимательные взгляды.

– Че застыли? Работы нет? Так я сейчас добавлю! – рявкаю, приводя всех в тонус и одновременно скрывая раздражение.

Девчонка смотрит на меня, а губы мелко дрожат, словно вот-вот заплачет. И глазищи еще такие огромные. Синие-синие. Ебануться про войну… Ну и что я с ней делать буду?

Глава 5

Ива

– Ты. – Хам небрежно указывает на меня, а взгляд острый как бритва, изучающий. Это даже не мужское, скорее, профессиональное, но все равно снова хочется дернуть плечами, чтобы скинуть с себя и его. – К полковнику Волкову. Прямо сейчас. Шаман, что у нас там с экспертизой? – проходит мимо, делая вид, что меня уже здесь нет.

Приказа не ослушаться. Выхожу из кабинета, останавливаюсь, прикидывая, куда мне примерно двигаться. И, как назло, спросить не у кого. Вымерли они все тут, что ли? Путем простых логических рассуждений довольно быстро нахожу кабинет местного Владыки.

Про Станислава Михайловича Волкова я слышала много интересных историй. Человек-легенда, который решает вопросы крайне неординарными способами. Жесткий, практически бесстрашный, но за своих порвет, а потом, если будет необходимо, уже сам накажет.

Почему-то меня это не пугает. Возможно, причина в его жене. Я потом как-то себе это объясню, а пока стучу в дверь и жду разрешения войти.

– Да заходите уже! – рявкает Волков.

Исполняю, дернув дверь на себя и шагнув через порог.

– Товарищ полковник… – обращаюсь по форме.

– А, это ты, – перебивает он, небрежно кидая на стол шариковую ручку. – Блатная, – криво ухмыляется.

– Я не…

– Только вот не надо оправдываться, я тебя умоляю. Сядь, – кивает мне на свободный стул. А я стою на месте и отчего-то не решаюсь пошевелиться. – Сядь, я тебе говорю! – хлопает ладонью по столу. Вздрагиваю от неожиданности и под его пристальным взглядом подхожу ближе. Присаживаюсь. – Рассказывай.

– Что рассказывать, товарищ полковник? – складываю руки на коленях, как примерная девочка на ужине у своих родителей.

– Какого, – проглатывает слова вместе со слюной, – хрена, – явно выбирает самый приличный из вариантов, – ты к нам через столько голов прискакала? Родственники в структуре? Так чего повыше не толкнули? Личный интерес?

– Я не могу сказать, – выдаю заученную фразу.

– Девочка, – скрипит зубами полковник.

– Старший лейтенант Бойко, – выпаливаю я.

– Старший лейтенант, – хмыкает Станислав Михайлович, – я тебе не моя жена, чтобы слушать вот этот детский лепет про «не могу сказать». Мы тут что, в игрушки играем? Ты понимаешь, куда пришла?

– Понимаю, – киваю.

– А мне кажется, девочка, – специально подчеркивает он, – что нихера не понимаешь! Над чем мы сейчас работаем, знаешь?

– Видела, – снова киваю.

– Не страшно? – складывает руки на груди.

– Когда такое происходит, всегда страшно, товарищ полковник. Но это никак не помешает моей работе, я вам обещаю.

– Обещает она, – закатывает глаза Волков. – Точно, блядь, детский сад! Иди работай!

– Есть, – подскакиваю с места и быстро покидаю кабинет.

Возвращаюсь к операм. Они все сосредоточенные, очень быстро куда-то собираются. Значит, мне с ними. Хам спотыкается о меня взглядом. Заметно скрипит зубами, вздыхает. Наверное, надеялся, что меня все же уволят или перекинут в другой отдел. Нет, я за этот зубами держаться буду.

– Здесь остаешься, – заявляет он, останавливаясь впритык возле меня.

Запах его парфюма, сигарет и кофе плотным облаком окутывает сразу со всех сторон. Едва заметно отклоняюсь назад, чтобы хоть немного отдалиться. Отвратительная привычка – нарушать личное пространство!

– Я часть оперативной группы, а значит… – отвечаю Хаму, стараясь не дышать слишком глубоко.

– А значит, ты остаешься здесь, потому что это приказ. Поняла, старлей? За кофе можешь сходить, у нас закончился. Если станет совсем скучно, на столе у Илюхи дело о краже сумочки, можешь почитать.

Они уходят. В окно вижу, как рассаживаются в машину и отъезжают.

Отсиживаясь здесь, я точно ничего ему не докажу. А кофе пусть сам себе покупает.

– Куда они? – спрашиваю у айтишника, сидящего на контроле за ноутом на случай, если надо будет срочно пробить номер или отследить тачку.

– На труп, – машинально отвечает он и тут же морщится. – Черт. Я ничего тебе не говорил.

– Тогда и дальше ничего мне не говори, просто покажи точку, куда они поехали.

– Не могу, извини. – разводит руками.

Оглядываюсь по сторонам. На столе у Макса нахожу простой белый стикер с небрежно написанным на нем адресом. Интуиция подсказывает, что мне туда.

Выхожу из здания. Минуту ориентируюсь, как лучше проехать. Прыгаю на байк, радуясь, что не загнала его на парковку, и еду за операми, объезжая пробки всеми возможными способами. У меня шикарное преимущество в скорости. Если не приеду первая, то точно догоню их.

Петляя между машинами, сворачиваю во дворы, проезжаю через арку и оказываюсь аккурат там, где нужно.

Опера уже здесь. Эксперты, как всегда, задерживаются. Бесстрашные зеваки стоят в стороне, глазея на происходящее. Вот странный все же народ. Острых ощущений им не хватает, что ли?

Бросив мотоцикл, подхожу к Максу.

– Самоубийство? – спрашиваю, встав рядом.

Теперь вздрагивает он.

– Бойко, твою мать! Ты че тут забыла? – шипит на меня.

– Работать приехала, – пожимаю плечами, – вместе со всеми.

– Потом поговорим. Иди, опроси вот этих товарищей, раз уж все равно здесь, – отправляет меня на растерзание к зевакам.

Хоть что-то. Заодно немного оттесняю людей в сторону. Задаю ряд стандартных вопросов. Получаю не менее стандартный набор ответов: «Не слышал», «не видела», «не знаю, как такое могло произойти, ведь он был таким тихим».

Вот такие обычно и летают в один конец. Тихие, замкнутые, одинокие…

Докладываю Максу. Кивает и даже не рычит больше. Косится только странно. Ждет, что упаду в обморок? Нет, здесь не упаду. Вот если бы я вчера ночью с ними оказалась, могла бы.

Покрываюсь мурашками, вспоминая фотографии с доски. Хорошо, что у куртки рукав длинный и никто этого не замечает моего волнения.

Эксперты разбираются с телом. Опера выходят из подъезда.

– Мы там все осмотрели, – докладывает Егор. – Признаков борьбы нет. Да и в целом такое ощущение странное.

– Он готовился умереть, – тихо говорит Шаман, одной ладонью растирая тыльную сторону другой. Встряхивает руки, будто сбрасывая с них что-то невидимое, и ведет плечами.

– В смысле «готовился»? – хмурится Макс. – Яснее можно?

– На нем его лучший костюм. В гардеробе одно дешевое барахло, а этот явно куплен в приличном магазине. В прихожей только кеды, а он в туфлях, – рассказывает Шаман.

– В холодильнике пусто, – подключается Денис. – Вообще ничего. Он отключен от электросети. Соседка с верхнего этажа сказала, наш «клиент» детям ее фрукты принес, а ей совсем немного мяса и еще продукты по мелочи. Мол, чего добру пропадать. Прикинь?

– Пиздец. – Макс проводит ладонью по волосам.

– Я вот что у него в столе нашел, – показывает Егор. – Кредитный договор на пять лямов под залог квартиры. И бумаги о переводе на ту же сумму в местный детский дом. Мужик захотел уйти красиво.

– Не бывает же, чтобы внезапно, – подаю голос я. – Даже если готовился. Не просто же так он решил это сделать. И деньги эти… правда, очень странно.

– И что же тут странного? Задолбался мужик жить один, – комментирует Макс. – Решил выйти в окно. Криминала нет, – разводит руками.

– А может, это доведение до самоубийства? – продолжаю рассуждать, пока увозят тело, расходятся зеваки. – Надо контакты его посмотреть. Последние звонки, сообщения. Этот жест больше похож на последний крик души. Знаете, такой…

– Отчаянный, – заканчивает за меня Шаман.

– Ты только не начинай, – раздраженно вздыхает Макс.

– Так старлей дело говорит, – не успокаивается этот загадочный парень – У меня тоже до конца не сходилось, а теперь сошлось. Ладно, поехали отсюда. По дороге докрутим эту мысль. Все равно надо контакты его пробивать.

Каждый на своем транспорте гоним в сторону отдела. Отдаем номер телефона спецу. Он смотрит все, что есть. База выдает нам звонки по одному и тому же номеру. И только исходящие.

– На, звони сама, раз такая умная. – Хам вручает мне служебный телефон.

Отходит к окну и делает вид, что ему это все не особо интересно, но я вижу, как он повернул голову, чтобы не только слышать мой разговор, но и видеть происходящее.

Сжав трубку в ладони, долго смотрю на номер прежде, чем решиться его набрать. Если там кто-то близкий, ему будет больно, и честь сообщать трагичные новости оставили мне.

– Ну, – поторапливает начальство. – Чего тянем?

– Не тяну я, – буркнув себе под нос, вбиваю цифры и включаю на громкую.

– Папа, да сколько можно сюда звонить?! – раздается на весь наш кабинет.

– Здравствуйте, старший лейтенант Бойко, – представляюсь я. – ОВД.

– Не поняла, – грубо отвечает женщина.

– Ваш отец погиб, – сообщаю ей. – Скажите, какие у вас с ним были отношения?

– Нормальные. Как у всех, – продолжает грубо огрызаться женщина.

– А можно подробнее? – прошу, перекладывая телефон в другую руку, потому что эта дрожит.

– Да что вы хотите от меня? – психует она. – Да, ругались. Да, не отвечала на звонки. Некогда мне его развлекать. У меня работа, муж, две собаки. А ему лишь бы поговорить. Просила же, продай квартиру. Зачем она тебе, старику? Пожил бы на даче, там воздух свежий. Уперся и ни в какую. А я у него, между прочим, единственная дочь, – распалившись, едва не кричит женщина. – Вот и чего теперь? Квартира все равно мне останется. А так жил бы себе …

– Не останется. – Егор отвечает ей за меня. – Квартира в залоге у банка. И я очень сомневаюсь, что они вам просто так ее отдадут. Всего хорошего. – Он сбрасывает вызов.

– Ох и геморроя папа дочке перед уходом подкинул, – довольно улыбается Денис.

– Ну хоть не висяк, – хмыкает Макс. – Это все равно ничего не значит. Поняла? – заявляет мне. – Дело так и так не криминальное. Так что… А если стрелять придется? – складывает руки на груди и смотрит на меня с вызовом.

– Да без проблем, – заявляю ему.

– Догнать, заломать вот такого, как наш Дэн? Девочка, ну анриал же. Посмотри на себя, – окидывает меня взглядом с ног до головы и обратно.

– А давайте батл, – предлагает Илья. – Три этапа. Рукопашка, стрельбы и… Черт, пока не знаю. Придумаем.

– Если я выигрываю, – подхватывает идею Макс, – ты сваливаешь сама.

– А если я выиграю? – прячу руки в карманах, чтобы скрыть волнение.

– Ты сначала выиграй, – самоуверенно заявляет он. – Потом поговорим.

ВСТРЕЧА С СЕМЬЕЙ

Это еще одна пытка, которую надо пережить. Смотрю на себя в большое зеркало, расположенное на стене в прихожей. Медленно веду расческой по волосам, пытаясь привыкнуть к морально тяжелому образу. Джинсы и короткая косуха сменились длинным платьем мягкого кремового цвета в словно выбитый на ткани мелкий цветок. Длинный полупрозрачный рукав заканчивается резинкой на запястьях. Круглое целомудренное декольте подчеркивается шнурком, завязанным на аккуратный бантик. Ткань свободно лежит на талии, лишь подчеркивая силуэт, и струится вниз свободной юбкой в пол.

Никакой косметики, никаких украшений. Если бы не мать и явившаяся в гости тетя Валя, не стала бы надевать и платье, но семья многого обо мне не знает. Так всем будет лучше.

Нервно подергав себя за бантик на груди и подумав, не надеть ли брюки прямо под платье, отметаю эту мысль и перестаю пялиться в зеркало на картинку, которую хочется стереть одним взмахом руки.

Капаю немного легких духов на запястья. Растираю, подношу к носу, вдыхая любимый водный аромат. Хоть что-то в этом образе будет настоящим.

И обувь. Конечно же, обувь. Плоская подошва, закрытый нос, чтобы в случае чего было удобно бежать или обороняться.

Подол юбки касается пола в подъезде. Приподнимаю легкую ткань и спускаюсь к такси. Грустно смотрю на припаркованный у подъезда байк, пока он не скрывается из виду.

Глава 6

Макс

Бегаю глазами по сухим строкам, изучая материалы дела, что любезно предоставила мне Леночка, и неприятно морщусь. Зацепок никаких нет. На камерах ничего интересного. Спермы тоже не обнаружено. Урод-то какой осторожный. Следов не оставляет. Ну ничего, мы его все равно найдем.

Стискиваю кулаки сильнее и веду плечами. Не должна эта мразь ходить по нашей земле. Да и вообще ходить в принципе не должна. Откидываюсь на спинку, напряженно думаю и нервно барабаню пальцами по столу. Надо действовать на опережение, но как, если даже у следствия ни одного варианта?

Негромкий стук в дверь. Нехотя отрываюсь от бумаг и поднимаю голову.

– Макс, ты готов? – Дэн заглядывает в кабинет.

– К чему? – хмурюсь, все еще плавая в своих мыслях.

– Так батл же.

Ой, блядь, я уже забыл. Откладываю папку и смотрю на часы. Рабочий день подходит к концу, а мне хочется припечатать ладонь ко лбу. Детский сад. Как я только согласился? Девчонка эта, чтоб ее… Такая самоуверенная, что до изжоги захотелось поставить на место. Придется воплощать, не отказываться же. Хотя так задолбался, что с бОльшим удовольствием поехал бы спать.

– Все уже в спортзале, – сухо напоминает Дэн.

Ладно, сон подождет. Разминаю затекшую шею и поднимаюсь на ноги.

– Забери, – толкаю ему папку. – Елене Юрьевне передай.

Леночка она только для меня. И то по особым случаям. Редкий, ни к чему не обязывающий секс иногда бывает очень кстати. Может, стоит намекнуть?

Накидываю пиджак, убираю телефон в карман и подхватываю ключи.

– Задание у меня для тебя, – закрываю кабинет на ключ.

– Какое? – Дэн невольно подбирается. Знает, что ничего хорошего обычно не прилетает.

– К родителям девочки надо сгонять. Опросить. Телефон, ноутбук, все, что можно.

– Я-то почему? – Он недовольно чешет затылок.

– И новенькую возьми, – ободряюще хлопаю опера по плечу. – Она же хотела полноценно окунуться в работу оперов. Велком!

– Бля-я, – страдальчески тянет Денис. – Может, лучше Шаман?

– Это слишком просто, – язвительно усмехаюсь. – Не мешать. Пусть сама все делает. Просто контролируй. У Шамана выходной. Илья с Егором поедут в секцию фехтования, где занималась девочка.

– Ясно, – безрадостно отзывается Дэн и сворачивает к кабинету следаков.

Ох, детка. Я тебя в такое дерьмо окуну, что ты сама сбежишь. Без всяких батлов. А потом вернешься и скажешь спасибо. Не твое это все.

Я спускаюсь в спортзал. Прохладно, вентиляция работает на всю. Сейчас будет жарко. В подвале нам оборудовали зону для занятий и небольшую тренажерку. Не совсем удобно и ходят сюда редко, в основном перед сдачей нормативов.

Собрались все наши. Молодцы, сор из избы выносить не стоит. Из посторонних только Стас и то, чтобы позубоскалить если я облажаюсь. Это даже звучит смешно.

Парни стаскивают вместе маты, образуя для нас импровизированный ринг. Снимаю обувь, носки, чтобы не скользить. Расстегиваю пуговицы на рубашке, чтобы не помять.

– Ты зачем раздеваешься? – взволнованный женский голос врезается в меня и тонкими иголочками рассыпается по коже.

Оборачиваюсь и чуть прищуриваюсь, перехватив взгляд Иванны.

– Нравится? – дергаю бровью и медленно стягиваю рубашку с плеч, демонстрируя подкачанное тело. – Детка, мы тут по другому поводу собрались. Но если ты настаиваешь…

Напрягаю пресс, показывая идеальные кубики. Бабам такое обычно заходит, а у этой глаза как блюдца. Целка, что ли? Да ну нахер! Пацаны ржут, а девчонка, кажется, бледнеет. Фыркает и отворачивается. Ну пиздец. Тоже мне опер.

Аккуратно вешаю на брусья рубашку и ремень со штанов. Разминаюсь, прыгаю на месте, встряхиваясь всем телом и разогревая мышцы.

Ива снимает куртку, ботинки и носки. Наблюдаю с интересом за ее движениями. Нервная и очень напряженная. Так у нее точно нет шансов. Что с ней делать-то? Жалко портить красоту такую. Но не отступать же. Лучше уж я нежно фейсом об тейбл, чем пуля при задержании.

Встаем друг напротив друга. Иванна сразу в защите, выставляя вперед одну ногу и немного сгибая ее в колене. Сжав ладони в кулаки, хорошо прикрывает лицо и нижнюю челюсть, правильно подтянув к корпусу локти.

Ладно, будем считать, что она хоть что-то знает.

Удлиненная светлая челка падает ей на глаза. Гибкое тело мягко пружинит, переступая с одной босой ступни на другую.

Двумя пальцами маню ее к себе.

– Нападай, детка, – скалюсь, уверенный в своей победе.

– Я тебе не детка, – цедит сквозь зубы и тянет.

Но, что-то вдруг решив для себя, делает выпад, резко врезаясь маленьким кулачком мне в солнечное, а локоть второй руки летит в челюсть. От удара в кровь впрыскивается адреналин и поджигает азарт.

Усмехнувшись, перехватываю ее за руку и толкаю вперед. Оказавшись за спиной, обхватываю за шею, осторожно, но крепко фиксирую, надавив предплечьем на горло, и крепко прижимаю спиной к своему голому торсу.

– Попалась, – хрипло дышу в ухо, чувствуя, как в ответ Бойко лишь вибрирует дрожью.

– Раунд, – объявляет Стас.

Отпускаю свою добычу и делаю пару шагов назад.

Иванна разворачивается, а я невольно охреневаю от уязвимости в ее взгляде.

Ты чего, старлей, поплыла уже? А я говорил, тебе тут не место. Предупреждал же.

– Иди ко мне, – снова маню, коварно улыбаясь и откровенно разглядывая.

Она пятится, тяжело сглатывает. На светлой коже появляются мурашки и стремительно бегут под рукава.

Как интересно… с чего бы? Мы ведь просто танцуем.

– Ива, давай, – подбадривает Егор. – Я на тебя поставил.

Скалюсь невольно. А Иванна, поджав губы, снова идет в атаку, пытаясь сделать подсечку. За несколько секунд оказывается лопатками на матах. Я нависаю сверху, прижимаясь к ней торсом и пахом. Вау, волна наслаждения неожиданно прокатывает по телу. Возбуждающая игра, если бы не откровенная паника в глазах соперницы. Моментально остужает, а Ива натягивает на лицо подобие улыбки и хлопает ладонью по матам, показывая, что сдается.

– Второй раунд, – сухо констатирует Стас.

– Слезь с меня! – шипит Иванна, не двигаясь подо мной.

Уперев локти с обеих сторон от нее, поднимаюсь, протягиваю руку. Отказывается и встает сама.

– Еще раунд или все, сдаешься? – дразню ее.

Не сдается. Вихрем летит на меня, ловлю удар, группируюсь, перехватываю инициативу и снова роняю ее под себя.

– Да я смотрю, тебе нравится такая поза, – смеюсь беззлобно. – Могу показать еще парочку интересных.

– Иди к черту, – хрипит она.

– Проиграла. Три-ноль, – сообщаю ей, поднимаясь на ноги.

– Это еще не конец! – летит в меня с надрывом и обидой в голосе, как будто я виноват в ее проигрыше. Она даже не сопротивлялась толком.

Ива снова поднимается, игнорируя мою руку. Уходит в дальний угол. Торопливо одевается и не прощаясь убегает из зала.

– И что это было? – хмыкает Стас и, подозрительно прищурившись, смотрит на меня.

– Хрен ее знает, – пожимаю плечами. – Может, детка обиделась?

– Я вообще-то тоже на нее ставил.

– Ну спасибо, – закатываю глаза.

– Макс, заканчивай гнобить девчонку. – Взгляд начальника тяжелый, как многотонная плита. Как будто реально я виноват.

– Да я даже не начинал.

Стас качает головой и уходит.

– Ну ты даешь, – стебутся парни. – Всухую сделал.

– Да что там делать? – отмахиваюсь небрежно и игнорирую червячка сомнений, что закрался внутрь. Что-то тут не так. Непростая девочка. Подвох улавливаю за километр, но пока не могу идентифицировать.

– Думаешь, свалит теперь? – сухо интересуется Илья.

– Если завтра не придет, Дэн, – перехватываю его взгляд, – возьми с собой Шамана.

– Так точно, – без энтузиазма кивает он.

– Все, вы тут убирайте, а я домой.

Надеваю рубашку и застегиваю пуговицы.

– Не, ну нормально? – возмущается Егор. – Мало того что деньги проиграл, так еще и убираться.

– А кто все это устроил? – усмехаюсь я. – Вот и развлекайтесь.

Поднимаюсь в свой кабинет, чтобы забрать личные вещи. Какое-то неприятное чувство свербит внутри, словно я упускаю что-то очень важное, но усталый мозг не в состоянии трезво проанализировать ситуацию.

– Максим Олегович. – Женский голос ловит меня за секунду до спасительной двери.

Оборачиваюсь на цокот каблуков. Леночка… вот стоило только вспомнить.

– Елена Юрьевна, – расплываюсь в улыбке. – Вы как всегда замечательно выглядите.

– Врешь, – лукаво облизывается. – Но приятно.

– Да ну что вы… – всеми силами стараюсь сохранить легкую игривость в нашем общении, но меньше всего хочется играть какую-то роль сейчас.

– Ты домой? – Ее голос становится мягче и нежнее.

– Собирался, – невольно напрягаюсь. Вселенная слишком буквально воспринимает мои мысли, надо бы быть поосторожнее в своих желаниях.

– Подкинешь меня? – Намек слишком откровенный, чтобы его не понять. Но я не готов сегодня к геройствам. Бои без правил с Иванной отняли последние силы.

– Нет, я сутки не спал и…

– Просто. Подвезти. – Елена скидывает с моей рубашки невидимые пылинки. – Здесь недалеко.

– Выходи. Пять минут у тебя.

Жду в машине и нервно стучу пальцами по рулю. Ну и где она? Что за идиотская привычка заставлять себя ждать? Идет. Медленно и грациозно, словно и не торопится никуда, а я закипаю. Нахрена согласился?

Елена сама открывает себе дверь и садится в салон.

– Поехали?

– Еще раз заставишь себя ждать, пойдешь пешком, – сухо констатирую и резко трогаюсь с места.

Елена не отвечает. Отворачивается к окну и молчит. Обиделась? Ее проблемы.

– Правда, что у вас пополнение? – с деланным безразличием интересуется она.

– Да, – едва заметно усмехаюсь. Скрывать смысла нет. Шила в мешке не утаить.

– И это девушка? Красивая?

Уж не ревностью ли повеяло? Не-не-не, мы так не договаривались. Наши недоотношения не предполагают мозготрах.

– Какая разница? – огрызаюсь раздраженно. – Это просто новый сотрудник.

– Я поняла, – натянуто улыбается. – Останови здесь. И спасибо, что подвез.

Даже не собираюсь спорить. Торможу у обочины.

– Всего доброго, – выходит, не удостоив меня даже взглядом.

А я прям расстроиться должен, что ли? Нахер с пляжу. Нажимаю на «тапочку» и трогаюсь с места. Все. Домой. Спать!

Глава 9

Ива

Тру себя мочалкой до покраснения на коже. Больно становится, горит все, а кажется, что его голое тело, его запах, его руки все еще касаются меня сразу везде. Его слишком много, надо научиться это выключать, иначе будет трудно. Макс провоцировал. Слишком очевидно. А я что? А я повелась, потому что он попал по самому больному. Знает? Вряд ли. Зачем тогда так себя вести? Чтобы избавиться от меня? Все равно не уйду!

А внутри горит еще сильнее, чем снаружи, но там не отмыться никак и ничем. Надо дать себе перегореть, тогда отпустит.

Выхожу из душа, быстро сушу волосы феном и собираюсь на вечернюю прогулку с Тагги. Он, как всегда, чувствует мое настроение и, вместо того чтобы побегать после целого дня дома, послушно идет рядом, иногда толкаясь головой мне в ладонь.

Свежий воздух остужает кожу, но липкое ощущение чужого мужского тела на моем никуда не девается. Я никак не могу сделать полноценный вдох. Мне все время кажется, что сейчас вместе с кислородом вдохну в себя запах Макса.

Веду Тагира домой. На автомате наливаю ему в миску чистой воды и собираюсь на тренировку. Морально я уже выжата. Надо сделать это еще и физически, чтобы вернуться и отключиться без сновидений.

Переодевшись в мотоэкипировку и закинув в рюкзак спортивную форму, сажусь на байк, опускаю визор шлема, крепче сжимаю руль и стартую с места, разгоняясь в попытке слиться с мощным потоком воздуха. Пульс учащается, меняется дыхание, и в какой-то момент не остается ничего кроме скорости. Я обожаю это ощущение. Отдаваясь ему, я могу чувствовать себя свободной.

Какие-то минуты от дома до зала, а мне стало гораздо легче.

Оставляю байк на парковке. Скользя ладонью по прохладным металлическим перилам, забегаю по ступенькам на крытое крыльцо и вхожу в зал.

– Привет, – ударяемся кулаками с Кирой, местным администратором.

– Где пропадала? – спрашивает она.

– Работа, – морщусь, протягивая ей карту клиента.

Она быстро отмечает мой визит в базе. Перекидываемся еще парой слов, и я ухожу переодеваться в форму.

Разминаюсь, тянусь и прошу тренера отработать со мной все моменты, в которых я облажалась сегодня с Максом. Мне сейчас себе надо доказать, что я могу с этим справиться. И дело было совсем не в физическом преимуществе соперника.

Меня сначала отправляют на тренажеры. Окей, я совсем не против. Средняя нагрузка на все группы мышц, передышка и в спарринг.

С женщиной легче. А мне надо ломать себя, иначе от этой тренировки не будет толку. И мне находят в партнеры парня по комплекции и весу примерно как Макс. Только этот не раздевается. Нам дают три раунда. Два из них я у него выигрываю.

И ни разу он не пытался уложить меня под себя! Это был естественный бой с захватами, болевыми приемами, работой со слабыми местами противника.

Тренировку заканчиваем, когда все тело начинает гудеть от нагрузок. Пальцы покалывает, во рту сушит. Восстанавливаю дыхание и осторожно пью воду маленькими глотками.

– Полегчало? – смеется тренер, присаживаясь рядом со мной на скамейку.

– Немного, – устало улыбаюсь ей.

– На следующей тренировке предлагаю взять соперника крупнее. На улице вряд ли кто-то будет ориентироваться на массу.

– Знаю. Сегодня мне было принципиально разобраться именно с этим, – прикрыв глаза, отвечаю ей.

Снова иду в душ. В этот раз быстро. Чувствую, как приятно подрагивающие мышцы расслабляются под потоком теплой воды. Теперь можно и домой…

Добираюсь. Тагги встречает меня в прихожей, радостно виляя хвостом.

– Спать, – сообщаю ему.

Сил осталось впритык на то, чтобы переодеться и упасть на кровать. Даже свет не выключаю. Плевать. Он мне сейчас не мешает.

Закрываю глаза и вырубаюсь, пока настойчивый будильник не заставляет меня снова их разлепить.

А вот и утро…

Повернув голову, смотрю в окно. Небо затянуто тонким серым слоем дождевых облаков с просветами то тут, то там.

Глянув прогноз на сегодня, делаю себе кофе и собираюсь на службу.

Байк на парковку не загоняю. Мало ли, опять придется экстренно куда-то срываться. Иду к операм. Они все так удивленно на меня смотрят. Надеялись, больше не появлюсь? Тем приятнее их разочаровать.

– Не раздевайся, – обращается ко мне Денис, снимая с вешалки свою куртку. – Со мной едешь.

– Куда? – задрав голову, смотрю на него.

– Макс распорядился опросить родителей погибшей девочки.

Почему я уверена, что он сделал это специально?

Ну да черт с ним. Не доставлять же этому заносчивому засранцу еще больше удовольствия. Хватит с него вчерашнего выигрыша.

Денис зовет к себе в машину. Решаю не отказываться. Надо же обсудить стратегию поведения. Он кажется мне адекватным и бесит меньше всех остальных.

Сажусь вперед, пристегиваюсь. Здоровяк усмехается, заводит движок и везет нас по нужному адресу.

– Постарайся абстрагироваться от эмоций. У них горе, им больно и даже страшно. Они жаждут справедливости. Могут плакать, кричать, оскорблять или чего-то требовать. Наша с тобой задача, несмотря ни на что, оставаться спокойными и задавать вопросы, которые могут нам помочь, – инструктирует Денис. – Поняла?

– Да, – киваю для убедительности.

– Вот и умница. Если чувствуешь, что не вывозишь, просто выйди в соседнюю комнату. Продышись и вернись. Мы им поможем, только если будем делать свою работу. Если готова, пойдем, – жестом указывает мне на подъездную дверь.

– Пошли, – выдыхаю я.

Пока поднимаемся, стараюсь настроиться на встречу с болью родителей, потерявших дочь, еще и при таких ужасных обстоятельствах. Не знаю, возможно ли когда-то к такому привыкнуть. Наверное, да. Что-то внутри нас отмирает, и мы начинаем смотреть на этот мир иначе. Как врачи, как МЧС-ники и все, кто так или иначе спасает или пытается спасать человеческие жизни.

Наверное, мне бы даже хотелось, чтобы внутри умерло что-то такое, но там все просто сломалось давно и безвозвратно. Теперь лупит изнутри при каждом удобном случае. Как осколок, который никогда тебя не убьет, но будет причинять боль до конца жизни.

Денис сам звонит в дверь, а я топчусь за его широкой спиной.

«Ты сможешь. Ты сможешь. Сможешь… – повторяю себе. – Должна».

Помогает слабо. Едва не подпрыгнув от щелкнувшего замка, закрываю глаза и медленно выдыхаю.

– Здравствуйте. Капитан Морозов. Нам надо поговорить. Мы войдем? – По подъезду гулким эхом разносится голос Дениса.

– Проходите. – Ему отвечает совершенно безжизненный мужской.

Перешагивать через порог сложно. Все горе этой семьи разом давит на плечи. На обувной полке стоят детские кроссовки с модными стразами, явно наклеенными вручную. На вешалке пара курточек, тряпичный рюкзак на веревочке. В таких носят сменку или физкультурную форму.

Руки сжимаются в кулаки, и я делаю над собой усилие, шагая за Денисом в одну из комнат.

На матери погибшей девочки нет лица, тень с красными, заплаканными глазами. Руки дрожат, она комкает насквозь промокший платок и смотрит на нас невидящим взглядом.

Когда приходили к нам домой, моя мама натянуто улыбалась и убеждала полицейских, что с ее дочерью ничего такого произойти не могло, они ошиблись. Помню, как она все время поправляла прическу, переживая за то, как выглядит перед ними. Все время убеждала оперов в высшей степени приличия нашей семьи. А в приличных семьях не случается насилия. Она так в это верила… Она до сих пор в это верит.

Я не слушаю, о чем они говорят. Прислонившись к стене, смотрю на фотографии девочки, кубки, медали. Ее мама поднимает взгляд на меня. Она до сих пор молчала. Теперь мы долго смотрим друг на друга. С моих ресниц срывается слеза. Горячая капля скатывается по щеке. Так непрофессионально! Смахиваю, пока не увидел Денис.

– Найдите его, – шепчет женщина, еще крепче стискивая в кулаке платок. – Найдите этого зверя. Найдите чудовище, убившее мою девочку! Я умоляю вас. Заклинаю. Найдите. – Она сползает со стула. Ее ловит муж. Денис срывается за водой, а я непослушным голосом вызываю скорую.

– Мы найдем, – забрав у Дениса стакан, сама вкладываю в ладони бледной как полотно матери малышки. – Найдем.

Когда-то нам тоже обещали найти. Улыбались, говорили, что у них самая высокая раскрываемость.

– Спасибо, – тихо говорит Денис. – Мы будем держать вас в курсе.

Им это все сейчас не нужно. Муж крутится вокруг своей жены в ожидании врачей. А нам пора уходить.

К машине спускаемся молча.

– Ты как? – спрашивает капитан Морозов, устраиваясь за рулем.

– Нормально, – стараюсь быть убедительной.

– Хорошо держалась, – ободряюще улыбается мне.

– Только ничего полезного не узнали, – вздыхаю, ногтем ковыряя ткань собственных штанов.

– Сейчас в отдел вернемся, – отвечает Денис, – кофейку попьем и все спокойно проанализируем.

Глава 10

Макс

Просыпаюсь еще до звонка будильника и нехотя поднимаюсь с постели. Из не закрытой вчера створки тянет влажностью. Дождя только не хватало. Ненавижу сырость. Неприятно морщусь и дергаю плечами, словно уже намок. Закрываю окно и тянусь, разминая затекшие мышцы. Так и подмывает отменить вылазку на улицу, но сила воли побеждает, и я иду одеваться.

Болезненная эрекция напрягает. Неудовлетворенность ощущается во всем теле и неприятно раздражает. Может, не стоило так грубо Лену посылать? Сны еще какие-то дурацкие снились. Девка еще эта… мурашки сыплются на кожу колючими каплями, а скинуть не получается.

Переодеваюсь в спортивный костюм, выхожу на улицу и втыкаю наушники. Немного рока – именно то, что сейчас нужно. Утренняя пробежка – неизменный ежедневный ритуал. Помогает зарядиться энергией и очистить мозг от лишнего мусора. Монотонный стук ног по асфальту быстро настраивает на нужный лад и приводит все системы организма в боевую готовность.

На специальной площадке в парке делаю несколько комплексных подходов на все группы мышц и в комфортном темпе возвращаюсь домой. Включаю кофеварку и иду в душ. Упругие струи безжалостно лупят по коже, но расслабиться не получается. Как и перестать думать о новой сотруднице. Не дает она мне покоя. Все равно не успокоюсь, пока не разгадаю этот ребус.

Звучно матерясь, оборачиваю вокруг бедер полотенце и выхожу из ванной. Забираю кофе и сажусь перед ноутом. Во входящих на почте нахожу файл – личное дело Бойко Иванна Яновна – и кликаю «открыть».

– Ну давай, детка, знакомиться, – хмыкаю, отпиваю пару жадных глотков бодрящего напитка и погружаюсь в чтение.

Сухие строки. Краткая выжимка из досье. Вся жизнь на одном листе. Но надо признать, идеальная жизнь. Бойко лучшая на курсе, медальки какие-то по стрельбе, по рукопашке. Интересно как, что ж не попыталась-то? Зависаю, вновь проматывая наш вчерашний бой, раскладывая его на атомы. Бегающий взгляд, дрожащие губы. Не так ты проста, как кажешься, Иванна Яновна. Что скрываешь?

Откидываюсь на спинку и гипнотизирую экран. Два года работала в другом отделе. Что ж ушла-то? Не на повышение ведь. Медленно пью кофе и пытаюсь вспомнить знакомых. Кто у нас там есть? Как назло, никто не находится. Подполковник Федоров Григорий Иванович – непосредственный начальник. Ладно, будем знакомиться.

Через десятые руки, наконец, дозваниваюсь.

– Подполковник Федоров, слушаю.

Голос строгий и безэмоциональный.

– Майор Марьянин. Бойко Иванна Яновна у вас служила?

– Ну да, была такая. – Напрягается или мне кажется?

– Почему ушла?

– Закрытая информация, – отрезает он.

– Да ладно вам…

– Официальный запрос подавай и получишь ответ, – рявкает подпол и скидывает звонок.

Охренеть. Вот же урод. Официальный запрос ему. Да нахер он нужен, и так все узнаю. Куда ж ты встряла, девочка? Вряд ли расскажешь. Ну ничего, я терпеливый, подожду, пока проколешься.

Смотрю на часы. На развод один хер не успеваю. Пишу Дэну смс:

«Как там? Все живы?»

«Едем к родителям девочки».

«С кем?»

«С новенькой».

Надо же. Невольно зависаю в пространстве и улыбаюсь. Похвально, что пришла. Не струсила. Прикрываю глаза и шумно втягиваю носом отчего-то вскипевший воздух. До сих пор будто ощущаю под собой фигурку Ивы. Хрупкую и соблазнительную одновременно. Торкнуло?

Раздраженно распахиваю веки. Еще чего не хватало! Баб, что ли, мало? Но уязвимость в ее взгляде все же полоснула по внутренностям. Задела за живое и болезненно отозвалась где-то за ребрами. Там, где должно быть сердце. Не нравится мне это, надо выкинуть из головы подобную ересь как можно быстрее.

Работа всегда помогает лучше всего. Захлопываю крышку ноута и иду собираться. Чистая, отглаженная рубашка из химчистки приятно ложится на кожу, доставляя мимолетное удовольствие. Заправляю в темные джинсы и мельком ловлю отражение. Прохожусь расческой по волосам и добавляю немного любимого парфюма. На плечи надеваю кобуру, а на запястье котлы. Раскидываю по карманам необходимые мелочи и выхожу из квартиры.

Пока грею тачку, нервно барабаню пальцами по рулю. Неспокойно мне что-то, но откуда прилетит, пока неясно. Единственное – чуйка меня никогда не подводит, и я привык ей доверять.

Трогаюсь с места и выезжаю со двора. Телефон, как по команде, оживает. Смотрю на дисплей – Леночка. Непробиваемая.

– Майор Марьянин у аппарата, – ставлю на громкую и вешаю телефон на приборную панель.

– Максим Олегович, – подчеркнуто официально. – Вы скоро появитесь в отделе?

Закатываю глаза. Детский сад какой-то. Взрослая же баба и все туда же.

– И вам доброе утро, Елена Юрьевна, – расплываюсь в жесткой усмешке.

– Мне срочно нужно сделать отчет по делу, что вы вчера смотрели… – выкручивает она руки. – Вы же опросили свидетелей?

Прекрасно знает, что нет. Мы не всесильны. Поистине бабская месть – это что-то невероятное. Как я умудрился во все это вляпаться? Надо как-то выправлять ситуацию.

– Как раз этим и занимаемся.

– Закончите – принесите.

– Конечно.

Сбрасываю звонок и шумно выдыхаю. Оборзела, что ли, совсем? Тоже мне нашла мальчика на побегушках. Надо тебе, сама придешь.

В отделе непривычно оживленно. У кабинета следаков целая очередь из терпил собралась. Стас рвет и мечет, а у меня прям настроение поднимается. Ну просто охрененное утро. У соседа корова сдохла – мелочь, а приятно.

Прохожу мимо своего кабинета сразу к операм. Надо же их тоже взбодрить и загрузить работой. Вхожу без стука и окидываю этих распиздяев взглядом. Все здесь. В полном составе. Замолкают, как только видят меня. Парни подходят, здороваются, а Иванна старательно делает вид, что меня не существует. Напрасно. Я очень даже существую.

– Чего сидим? Работы нет? – беру первый попавшийся стул, сажусь верхом и облокачиваюсь на спинку перед собой. – Что-то удалось узнать?

– Ничего интересного. – Дэн пожимает плечами и в общих чертах рассказывает, как побеседовали с родителями девочки.

Как я и думал толку никакого, но отписки пишутся тоже на основании чего-то.

– Бойко. – Едва заметно вздрагивает и оборачивается.

Встречаемся глазами. В ее отчетливо улавливается вызов, а мне хочется рассмеяться. Ну куда тебе, девочка, со мной тягаться? Я ж тебя раздавлю и не замечу.

– Товарищ майор? – Она вопросительно дергает бровью.

– Напишешь отчет о поездке и отнесешь Елене Юрьевне, – не дожидаясь ответа, переключаюсь на Шамана. – У вас как?

– Да тоже общая инфа. В секцию ходила. Жалоб не было. Конфликтов тоже. Голяк.

– Хреново работаете, – нервно провожу ладонью по волосам и смотрю на магнитную доску. Ничего у нас нет. – Он пока нас опережает…

– Что будем делать? – сухо интересуется Илья и подает мне кружку с кофе.

Да хер его знает. Но просто сидеть тоже нельзя. Растираю лицо ладонями.

– Гер, – обращаюсь к нашему айтишнику. – Найди инфу по похожему делу лет десять назад.

– У нас?

– Да, но потом в СК забрали.

Что-то мне подсказывает, что это направление правильное.

– А вел кто?

– Издеваешься? – шиплю на него раздраженно. – Может, за тебя твою работу еще сделать?

– Понял, – булькает он и утыкается в монитор.

Так бы сразу. Вот что за люди? Пока не пнешь, никто работать не будет. Поднимаюсь на ноги и подхожу к доске. Выдаю операм задания по текущим делам. Иванна демонстративно игнорирует меня и смотрит в окно. Напрасно ты так, девочка.

– Что стоим? – обращаюсь ко всем сразу. – Арбайтен!

Парни недовольно ворчат, но разбредаются. А меня как магнитом тянет к этой девчонке. Неслышно приближаюсь и втягиваю носом едва уловимый аромат. Ее аромат. Тонкий и нежный. Он вместе с мурашками прокатывает по телу, даже пульс сбивается.

– Детка хотела пострелять, – шепчу тихо, не касаясь Иванны ни единой клеточкой, но жадно впитывая реакцию.

Волна дрожи проходит по ее телу. Ива резко разворачивается, в глазах решимость что-то сделать, но в какой-то момент она испаряется. Как по щелчку. Иванна словно сдувается и пятится, увеличивая расстояние между нами. Нервно ведет плечам и складывает руки на груди, окончательно закрываясь от меня.

– Я тебе не детка, – шипит разъяренной кошкой.

Это мы еще посмотрим, кто кому кто. Но сначала разгадаем твои тайны.

– Через час в тире, – равнодушно бросаю и криво усмехаюсь. – Не придешь – дисквалификация, второй проигрыш, и попрощаемся.

Глава 11

Ива

Боже, за секунду во мне все перевернулось. Захотелось двинуть этому заносчивому индюку. Чисто по-женски коленом между ног или выдать звонкую пощечину за «детку», от которой все мое нутро содрогается и переворачивается. И за то, что опять Макс бесцеремонно вламывается в мое личное пространство, оставляя в нем свой запах и свою наглую ухмылку.

Я только нашла баланс внутри себя, а он…

Выдыхаю. Отчет, тир.

Это даже неплохо. Рутинная работа до определенного момента может успокоить и отвлечь от гула голосов, пошлых мужских шуток и свинцовых мыслей, давящих на виски. Зажимаю их пальцами, делаю несколько круговых движений, осматривая кабинет в поисках свободного места.

Местный компьютерный гений, Гера, указывает мне на стол, стоящий в притирку к его. Мы оказываемся лицом к лицу, и разделяет нас только ряд из двух мониторов и раскрытого ноутбука.

С техническим обеспечением в отделе все отлично. И мне не придется писать отчет вручную. Это не может не радовать. Пока заполняю форму, стараясь не утонуть в тяжелых эмоциях, даже не своих, а матери той девочки, краем уха слушаю забавный бубнеж айтишника.

– Извини. – Гера замечает мою улыбку и тоже улыбается. – Привычка. Думать помогает.

– Все хорошо. Ты мне не мешаешь. Ничего интересного не нашел? – спрашиваю между прочим.

Гера собирается ответить так же, по инерции, но у меня на мобильном срабатывает напоминалка о тире, и информация до меня так и не доходит. Теперь только через Макса.

Узнаю, где у них здесь тир. Пока иду по коридорам, снова морально готовлюсь обороняться. Надеюсь, стрелять он будет одетым!

Вхожу в зал. Макс уже стоит на своем месте у специального стола. Перед ним лежат пистолет и несколько метательных ножей. Он проводит пальцами по стволу, берет его в руку, покачивает, будто взвешивая. Быстро перехватывает за рукоять. Не успеваю заметить, как он прицеливается. Звучит несколько выстрелов один за другим. Макс бросает пистолет на стол. Хватает нож. Встает боком, выставив вперед опорную ногу и метает холодное оружие одно за другим в стену напротив, сделанную специально для отработки подобного вида боя. На ней множество глубоких отметин. Ножи Макса попадают в них или рядом.

Он замечает меня. Выдает свою фирменную кривую ухмылку и взмахом руки указывает мне на свободное место рядом с собой.

– Поиграем, детка? – Его улыбка становится коварной. Взгляд с прищуром, плечи расслаблены. Он явно доволен своей маленькой тренировкой.

Самовлюбленный бес!

За нашими спинами раздаются знакомые голоса. Конечно, куда же мы без свидетелей. Оглядываюсь на парней. Они смотрят на стену, в которой все еще торчат ножи. Шаман показывает Максу большой палец вверх с двух рук, на меня смотрит, скорее, с легким сочувствием, чем только раззадоривает желание стереть, наконец, самодовольную улыбочку с лица нашего начальства.

Здесь все на его стороне. Даже Дэн, который неплохо ко мне относится. Они давно работают вместе, я же здесь чужая, и вписаться пока не выходит. С этим у меня всегда трудно. Странная, закрытая девочка. Замкнутая, закомплексованная невидимка, состоящая из дневных страхов, ночных кошмаров и природного упрямства, смешанного с обостренным чувством справедливости.

Оружие… подушечками пальцев провожу по рукояти, чувствуя все ее шероховатости.

– Детка, – раздается прямо у меня над ухом, – его не надо гладить, это не член. Из пистолета надо стрелять.

Опера громко ржут, а я, внутренне взрываясь, хватаю пистолет, резко разворачиваюсь. Максу приходится отскочить от меня и направленного на него ствола.

– Ты охренела?!

Секунда, и я отворачиваюсь к мишеням. Еще секунда, чтобы выдохнуть, прицелиться и под его недоуменное сопение произвести свою серию выстрелов.

– Хватит называть меня деткой, – тихо повторяю, не поворачиваясь к Максу.

Скалясь, он встает рядом. Косится на меня. Его насмешливый взгляд колючками проходится по коже.

– Здесь я решаю, кого и как называть, – тихо говорит он. – А за направленный на меня ствол придется ответить.

Все так же улыбаясь, Макс стреляет по своим мишеням. Илья жмет на кнопку, они подъезжают к нам. Опера считают очки, чтобы было честно.

– Макс, да она тебя сделала, – посмеивается Егор. – Тридцать очков у Ивы и двадцать девять у тебя.

Внимательно смотрю на его мишень. Ушел немного на шесть часов, буквально по границе.

– Один-один получается, – добавляет Денис.

– Получается, – хмыкает Хам. – Следующий раунд по нормативам. Увидим, чего стоит наша детка, – подмигивает мне, разворачивается и, зацепив Илью плечом, уходит из тира.

Парни идут за ним, а я снова подхожу к стене и рассматриваю ножи, вошедшие точно в пазы, сделанные ранее. Вынимаю холодное оружие. Отхожу к столам, чувствуя в ладони тепло сбалансированной рукояти. Подкидываю один нож невысоко в воздух, покачиваю, привыкая к весу. Беру за лезвие и метаю в стену. Он переворачивается в воздухе, входит в поверхность, но тут же падает на пол.

– Черт!

Разозлившись на себя, следующий замах делаю резче, и вошедший в цель нож остается на месте.

– Так-то! – удовлетворившись результатом, ухожу из тира. Мне еще отчет доделывать.

Пока опера пьют кто чай, кто кофе и гудят, обсуждая работу, меня, естественно, в это обсуждение не приглашая, а я вожусь с бумажками, перечитывая и вписывая детали. Их немного, но в академии нас драли за правильное заполнение отчетов, все время напоминая, что это важная часть работы оперативного сотрудника и вообще, от нее на пятьдесят процентов зависит успех раскрытия дела. Правда, так нам говорили на каждой лекции. Но в мозг въелось. Сижу, еще раз перепроверяю каждую букву.

Вроде все. Распечатываю, ставлю подпись и несу документы Максу.

Он хмыкает, быстро просматривает бумаги. Подписывает с таким видом, будто делает мне одолжение, и даже указывает направление, где искать эту Елену Юрьевну.

Постучав в дверь, получаю раздраженное разрешение войти. В светлом кабинете с раздвинутыми полосками жалюзи на окнах за столом сидит красивая женщина с удлиненным каштановым каре, касающимся плеча, и красной помадой на губах. Уверенный взгляд серо-зеленых глаз с интересом проходится по мне.

– Та самая новенькая у оперов? – спрашивает Елена Юрьевна.

– Да. Ива, – представляюсь, сжимая в руке хрустящий файлик с отчетом.

– Ну привет, – улыбается следователь. – А я Лена. Проходи, не стой там, я не кусаюсь.

– Конечно, – улыбаюсь в ответ.

Подхожу к ее столу, присаживаюсь на край стула и отдают отчет. Небрежно мазнув по нему взглядом, Елена Юрьевна откладывает документ в сторону и снова с интересом разглядывает меня.

– Чай будешь? Мужики, наверняка, даже не догадались предложить, – смеется она.

Наклоняется к шкафчику в столе. Достает кружку. Поднимается и, глухо стуча каблуками черных лодочек, идет к столику, спрятанному в импровизированной нише между шкафом и подоконником. Щелкает кнопкой электрического чайника. Несет оттуда еще одну кружку и два целлофановых пакета. В одном немного разных конфет от карамелек до шоколадных, а в другом печенье.

Бросает в кружки по пакетику чая. Как раз закипает вода. Елена Юрьевна наливает нам кипяток и садится на свое место.

– Ты же к нам переводом? – спрашивает она. Киваю. – Ну и как тебе у нас?

– Не знаю, – пожимаю плечами. – Пока трудно сказать, – мягко ухожу от ответа.

– Странно. Засранец Марьянин обычно уже в первую пару часов первого же рабочего дня оставляет о себе неизгладимое впечатление. Ты знала, что у него в отделе удержаться очень сложно? Этот гад даже крепких пацанов выводит.

– Да уж, производить впечатление он точно умеет, – кусая губы, смотрю в свою чашку.

– Фух, – выдыхает Елена Юрьевна, – а я думала, заболел Марьянин, – смеется, разворачивая карамельку. – Я тебе так скажу, Ив, – разговаривает со мной как с хорошей знакомой, – в мужском царстве без альянсов трудно. Особенно нам, девочкам. Они же все такие из себя важные самцы, – закатывает глаза. – А мы так, бабы… Так что предлагаю дружить, – поднимает кружку, уперев локоть в столешницу.

– Я не против попробовать, – ударяюсь покатым боком своей кружки о ее.

Мы пьем чай, смеемся и полностью переходим на неофициальный тон, пока никто нас не слышит.

Ухожу от Лены с хорошим настроением. Опера удивленно на меня смотрят. Наверное, потому что я улыбаюсь. Макс же глядит на меня странно. Хмыкает и разворачивается к Герману.

– Ты нашел что-то или где? – резко спрашивает у парня.

– Нашел, – отвечает тот. – Но уровня доступа у нас не хватает, чтобы глубже влезть. А то дело десятилетней давности вела сама Ирина Ямпольская.

– Даже так. – Макс проводит ладонью по затылку. – Ладно, понял тебя. И на этом спасибо. Поеду к ней.

– Можно я с тобой? – выпаливаю и застываю в ужасе сама от себя.

Но ведь мне надо туда? Надо. Значит, все правильно сделала. Только Хаму опять не нравится, а опера странно посмеиваются, наблюдая за нами.

– Со мной, говоришь? – хмыкает Макс. – Ну ладно, поехали.

Глава 12

Макс

Отчаянная девчонка. Не боится лезть в клетку к хищнику? Боится, по глазам вижу, но все равно лезет. Занятно как. Подозрительно прищуриваюсь, но взгляд не отвожу. Интересная, ты, Иванна Бойко.

Ухожу к себе, по дороге ловлю себя на мысли, что не сильно и расстроился проигрышу. Нет болезненного жжения от неудачи, наоборот, новая порция азарта подогревает кровь. Третий раунд все-таки будет, а там парни решили вместо пачки нормативов взять бёрпи. Быстрая и эффективная проверка выносливости. У девочки нет шансов, как ни крути…

Закрываю дверь и набираю Ямпольскую. Уж не заскучала ли она в декрете? Так я немного развлеку. Надо договориться о встрече, не то Стас мне уши открутит и не посмотрит, что работать некому.

– Марьянин, чего тебе? – раздается в динамике снисходительный голос бывшей начальницы.

– И вам, Ирина Сергеевна, добрый день, – расплываюсь в улыбке. – Хотел бы просить об аудиенции.

Такое неформальное общение принято в нашем дружном коллективе. Мы все здесь как одна большая семья. Поддерживаем и помогаем друг другу по возможности. Конечно, на службе соблюдается субординация, но за ее пределами мы в первую очередь друзья и только потом коллеги.

– Чем обязана?

– Ир, давай не по телефону, – перехожу с шутливого на серьезный тон.

– Ну хорошо, подъезжай к скверу у моего дома. – Ира зависает на мгновение. – Минут двадцать смогу уделить.

– Спасибо. Скоро буду.

Сбрасываю звонок и прикидываю, сколько времени мне понадобится, чтобы добраться до места с учетом пробок. Перекусить хотел, но уже не успеваю. Ладно, вернусь и тогда уже. Распихиваю по карманам мелочовку, натягиваю пиджак и выхожу из кабинета.

Вздрагиваю от неожиданности, увидев Иванну. Стоит напротив двери и как ни в чем не бывало стену подпирает.

– Делать нечего? – огрызаюсь по инерции.

– Не хочу пропустить.

Закатываю глаза и иду к выходу. Отдаю дежурному ключи, натягиваю очки и выхожу из здания. Ива семенит за мной. Вот же упертая.

Нажимаю кнопку на брелоке. «Вольвец» приветливо моргает фарами. Жестом приглашаю попутчицу к машине. Иванна неловко замирает и качает головой.

– Я на своем, – выдавливает напряженно и пытается сбежать к мотоциклу.

Ага, как же! Еще чего удумала. Я, может, только ради этого и разрешил ей поехать.

– Нет, если ты едешь со мной, то по моим правилам, – строго чеканю и с вызовом смотрю в глаза.

– А если я не хочу? – фыркает она недовольно, а щеки вспыхивают праведным гневом.

– В отделе полно бумажной работы, – небрежно дергаю плечами и сажусь в салон.

Завожу двигатель и усмехаюсь, наблюдая за Иванной в боковое зеркало. Ну давай, детка. Выбор за тобой.

Психует и сдается. Обходит машину и забирается на пассажирское сидение рядом со мной. Нарочно хлопает дверью так, что у меня аж глаз дергается. Вот же зараза. Окидываю испепеляющим взглядом и трогаюсь с места.

На дороге плотнячком, но пока едем. Мне не привыкать к многозадачности, но сейчас ловлю себя на мысли, что отвлекаюсь. На нее. Сосредоточенно слежу за потоком машин и краем глаза наблюдаю за Ивой. Точнее, за ее руками. Пальцы такие длинные, утонченные, не созданные для ствола. Скорее уж пианино или что-то типа того. Но тем не менее она здесь.

– Что-то не так? – спрашиваю, как только останавливаюсь на светофоре.

– С чего ты взял? – Иванна слишком агрессивна, подбирается и сильнее обхватывает себя руками.

– Дрожишь вся.

– Холодно… – Голос звучит очень натянуть, буквально сквозь зубы.

Ее реально потряхивает, и я не понимаю от чего. Девочка-загадка прямо. Но я намерен разобраться во всем. Поздравляю, детка, ты лихо меня раздраконила.

Прибавляю печку и вновь устремляю взгляд на дорогу. Иванна отворачивается к окну. Но нет, мы еще не закончили допрос.

– Ничего не хочешь мне рассказать? – вкрадчиво интересуюсь.

Сохрани нам обоим время, поделись тем, что я хочу знать, и разойдемся миром.

– Нет, – сухо бросает она, даже не повернувшись.

Мда. И с чего я решил, что будет легко?

– Почему ушла из предыдущего отдела?

– В личном деле все написано, – так же равнодушно, но краем глаза улавливаю волнение. Сама она того не осознает, но тело выдает с потрохами.

– Я же все равно узнаю, – криво усмехаюсь и терпеливо вздыхаю.

– Зачем тебе это? – Ива все же оборачивается.

В ее глазах улавливаю мимолетную надежду, но она быстро исчезает. И что это значит, интересно?

– Не нравится, когда меня наебывают, – звучит немного грубо, зато честно.

– Сочувствую, – хмыкает Иванна и усмехается одним уголком губ.

– Уперлась? – рычу предостерегающе.

– Не нравится, когда лезут в личное, – передразнивает меня.

Значит, уперлась. Ладно. Не насиловать же. Сам все выясню, и тогда, детка, пощады не будет.

Паркуюсь около дома Волковых и первым выхожу на улицу. Иванна молча следует за мной. Идем к скверу, где Ирина гуляет с коляской. Ее огненная грива выделяется издалека.

– Товарищ подполковник, – окликаю я.

Ирина оборачивается и недовольно качает головой. Черт, забыл, что она не любит, когда к ней так обращаются. Они со Стасом переехали недавно, и здесь никто не знает о ее «темном» прошлом.

– Я гляжу, ты не один? – хмыкает Ирина и кивает мне за спину, где, кожей чувствую, спряталась Ива.

– Наша новая сотрудница, – отхожу, чтобы представить.

– Бойко Иванна, – хмыкает Ира, опережая меня.

– Здравствуйте. – Ива кивает Ирине. Вот это неждан.

– Откуда ты знаешь? – подозрительно прищуриваюсь.

– Макс, ну не тупи. – Ямпольская снисходительно закатывает глаза.

Вот я идиот. Как жена Стаса может не знать, что происходит в отделе?

– А бля, точно, сорян.

– И как? – Ирина иронично усмехается. – Справляется?

Театрально вздыхаю, а Иванна молча мечет в меня молнии. Кожей ощущаю волну гнева. Ничего, ей полезно, глядишь, и сговорчивее станет.

– Ладно, ты чего хотел-то? – Ямпольская толкает коляску вперед, вынуждая меня следовать за ней.

– Лет десять назад ты вела дело про педофила, помнишь?

– Ну не десять, – тянет Ира. – Лет двенадцать или даже тринадцать.

– Не суть, – отмахиваюсь небрежно. – Что-то можешь сказать?

– Да толком нет, – пожимает она плечами. – Его же быстро СК забрал.

– А виновного нашли? – уточняю я. Уж Ирина должна была узнать этот момент. Она не из тех, кто отмахивается от таких дел, как от назойливых мух.

– Нет, развалили вроде. – Краем глаза замечаю, как ее пальцы, сжимающие ручку коляски, белеют. Видимо, тоже переживала по этому поводу. И, возможно, до сих пор не отпустила.

– Как такое может быть? – Из-за спины раздается недоуменный голос Иванны.

Ира оборачивается и меняется в лице. Глаза становятся жесткими и холодными, а на губах появляется циничная усмешка.

– А ты в сказки веришь, я смотрю? – уничтожает иллюзии одной интонацией. – В честных ментов, да? В справедливость?

Ива поджимает губы и отводит глаза. Сдается. Явно становится не по себе, и решает не вступать в полемику.

– Ир, че по делу? – переключаю внимание на себя. Мои двадцать минут не резиновые.

– Там было несколько девочек. – Ирина с трудом выдает информацию. – Трое выжили, двоих спасти не смогли…

– Жесть, – внутренне содрогаюсь я.

– Дело забрали, и все прекратилось, – выдыхает после небольшой паузы. – Тебе это зачем? Думаешь, он вернулся?

– Есть такая вероятность, – задумчиво киваю. – Нам нужна зацепка. Хоть одна…

– Я попробую достать это дело. Но не обещаю.

В коляске начинается недовольная возня. Дочь грозного Стаса Волкова просыпается.

– Спасибо, Ир, – улыбаюсь виновато, словно это я разбудил монстрика. – Нам пора.

– Да пока не за что, – улыбается она в ответ. – Иванна, задержись.

– Что-то случилось? – невольно напрягаюсь.

– Нет, конечно… – Ирина снисходительно отмахивается. – Помощь нужна, – и додавливает интонацией: – Женская.

– Я в машине, – торопливо сваливаю.

Ухожу один, но что-то мне подсказывает, где-то меня наебали. Опять. Не нравится мне все это. С этими бабами надо держать руку на пульсе.

Завожу двигатель и монотонно барабаню пальцами по рулю в ожидании Иванны. Мысли сами по себе настраиваются на рабочий лад, анализируя информацию и выстраиваются в нужную цепочку. Нужно найти потерпевших или их родителей и попытаться узнать подробности. Может, там нас ждет какая-то зацепка?

Откидываюсь на спинку и растираю лицо ладонями. Да ну, это жесть какая-то…

Глава 13

Ива

Ирина так на меня смотрит, что все становится ясно без слов. Я пока не знаю, хорошо это или плохо. Какое решение примет эта женщина, узнав правду.

– Одной из выживших девочек была ты? – А вот и он, болезненный вопрос, ударяющий прямо в незаживающую столько лет рану. – Только не лги мне сейчас, Ива, – тихо просит она. – Да или нет?

– Да, – тяжело сглотнув, заставляю себя смотреть ей в глаза.

После родителей и тех, кто расследовал это дело, она первая, кому я об этом говорю. Вынужденно, но все же. Это все равно, что раздеться, раздвинуть ребра, обнажая болезненно колотящееся сердце, и пройтись по улицам, показывая себя, такую уязвимую, всем желающим. Руки машинально скрещиваются на груди. Я обнимаю себя за плечи, стараясь прикрыться. Во рту сухая горечь, на губах пленка, в глазах влага, которая при властной на вид Ирине не решается сорваться с ресниц.

Я упрямо смотрю ей в глаза. Удивленно ловлю там сочувствие.

– Поэтому ты так рвалась в опера? – Ее тон становится мягче. – Ты же не вывозишь.

– Я справлюсь, – упираюсь, а она улыбается. – Вы бы на моем месте как поступили? – Вместо страха во мне просыпается злость. Та самая, что помогала когда-то жить. Все хорошее было уничтожено, стерто, поломано.

И не права она! Я справляюсь! Если бы не этот… любитель раздеваться!

– Не дай бог никому оказаться на твоем месте, девочка. Не представляю пока, как ты будешь работать по этому делу, – качает головой Ира.

– Вы, главное, не говорите никому. – Готова умолять ее, если придется. – А я постараюсь не подвести ни себя, ни вас.

Ирина снова внимательно на меня смотрит, будто пытается отыскать внутри стержень, который держит меня на ногах. Я работала над ним много лет. Может быть только ради того, чтобы попасть именно в этот отдел.

– Что-то мне подсказывает, что я об этом пожалею. – Она мягко касается моей руки. – Я вам помогу, чем смогу, но Максу уже сказала: ничего не обещаю. То дело было в моих руках слишком недолго.

– Я понимаю.

– Ну раз понимаешь, Иванна Бойко, – щурится Ирина, – иди работай, а то наш плейбой уже изъерзался весь. Молнии сейчас метать начнет.

– До свидания, – нервно улыбаюсь ей.

– Счастливо.

Иду к машине Макса. Он скорее задумчивый, чем недовольный. Стучит пальцами по рулю, стреляет в меня неопределенным взглядом. Устраиваюсь на пассажирском сиденье и жду, когда мы тронемся с места, но мы стоим.

Развернувшись вполоборота, вопросительно смотрю на него.

– Наговорились? – В голосе три тонны недовольства и капля яда.

– Да.

– О чем говорили? – копируя мою позу, облокачивается левой рукой на руль.

– О женском, товарищ майор. Вам неинтересно, – складываю руки на груди, лопатками вжимаясь в угол между дверью и спинкой сиденья.

Скрипнув зубами, Макс поджигает меня взглядом, резко разворачивается и срывает машину с места так, что непристегнутую меня кидает вперед. Успеваю выставить перед собой ладони. Отталкиваюсь от пластиковой панели и сажусь ровнее, демонстративно накидывая ремень. Хам усмехается, но ведет уже гораздо спокойнее.

По дороге нам сбрасывают вызов. Опера уже выехали. Мы разворачиваемся и сразу едем на точку.

Пятиэтажные дома с малосемейками, расположенными по двум сторонам длинных коридоров на каждом этаже в каждом подъезде. Узкие подвальные окошечки недалеко от земли. Старая постройка, но выглядит довольно прилично. Наши опера стоят недалеко от одного из подъездов.

– Че у вас там? – спрашивает Макс.

– Наркоманы, – вздыхает Егор. – Заебали. Когда можно будет их отстреливать?

– Да не их надо, – бросает под ноги окурок Денис, – а тех, кто торгует.

– Вот-вот, – хмыкает Макс. – А у нас висяк по ним. На главного полгода выйти не можем. Хуево работаете, господа. Погнали, чего стоим? – достает ствол. – Забираем с собой, пообщаемся.

Смотрит на узкие окна. В одном разбито стекло.

– Бойко, ты входишь там. Илья подстрахует на случай, если эти обдолбыши ломанутся на вас. Мы через главный. В случае сопротивления или проявления агрессии стрелять на поражение. Поняла? – спрашивает у меня. – Поняла?! – рычит Макс.

– Есть стрелять на поражение, товарищ майор, – тихо отвечаю.

– Работаем, – отдает команду Макс.

Илья помогает мне забраться в подвал через узкое окно. В него больше никто не пролезет. Опера здоровенные все. Спрыгиваю на бетонный пол. Мой напарник остается дежурить у окна, если я не справлюсь и кто-то проскочит, он примет.

Осторожно двигаюсь вперед, осматривая подвальный полумрак. Дальше темно, а в следующем закутке горит тусклый желтый свет. Оттуда же раздается грохот выбитой явно с ноги двери и топот ног.

Подбираюсь, готовясь встречать тех, кто захочет бежать. Там крики, хрипы, команды.

– Готовая одна, – доносится до меня. – Труповозку надо.

– Стоять! Бойко, к тебе! – рявкает Макс.

И на меня буквально через секунду налетает худенькое тельце. Я даже не сразу понимаю, кто это. Ловлю. Девчонка, подросток. Дрожит вся, похоже, в ломке.

– Бойко, че там у тебя? – Фигура Егора загораживает свет. – Поймала. Молоток. Илюхе ее отдай и к нам иди.

Девочка поднимает на меня испуганный взгляд. Трясет головой, но сказать ничего не может. Зубы стучат слишком сильно.

– Пойдем со мной. Тебе там помогут. Тебе станет легче, – говорю ей.

– П-прав-да? – хрипит она. – Б-боль-но, – всхлипывает. – Х-х-ол-лодно.

– Илья, – зову его. Заглядывает в окошко.

– Блядь, – матерится, увидев девочку. – Давай ее сюда. Аккуратно, не порежься, – принимает. Я со своей стороны тоже помогаю. – Все? – спрашивает Илья.

– Да.

Ухожу к операм. На грязных старых матрасах сидит несколько человек. Обдолбанные. У двоих руки за спиной в наручниках. Видимо, сопротивлялись. В самом углу девушка. Тот самый труп.

Долго возимся с ними. Пока машина приходит, чтобы всех погрузить. Пока труповозка, эксперты.

Уставшие больше морально, чем физически, рассаживаемся по машинам. Я снова к Максу по его же приказу. Закрываю глаза, делаю вдох, и меня опять пробирает насквозь. Я не понимаю, что с ним не так. С Денисом мы ездили абсолютно спокойно. От этого же… Я словно закрыться не успеваю. Он быстрее, наглее. Даже его запах борзо взламывает мое личное пространство без каких-либо препятствий.

Делая короткие вдохни, жду, когда мы доберемся до отдела. Как назло, попадаем в час пик, собирая вечерние пробки. У меня телефон звонит.

– Да, мам, – нехотя отвечаю, зная, что она не отстанет, пока не дозвонится. – Завтра? – прикидываю, что там у нас завтра. Выходной. – Хорошо, я заеду.

В отделе пьем кофе и возимся с бумажками до упора, даже чуть дольше, потому что хочется все закончить и завтра полностью перезагрузиться. Правда, у меня с этим будет сложнее. Поездка к родителям – мероприятие морально очень сложное. Еще и тетка приехала.

На улице уже темно. Оседлав байк, просто сижу на нем некоторое время и дышу свежим воздухом, в котором нет ни грамма Макса. Он на мне! Запах его парфюма и машины прилип к волосам, коже, одежде. Снова, как после нашего спарринга. Хочется быстрее помыться, и я все же трогаюсь с места, направляя мотоцикл в общий городской поток.

Тагги радостно виляет хвостом, увидев меня на пороге. Прыгает, облизывает.

– Ну все, – смеюсь я, присаживаясь на корточки. Верный друг обнюхивает меня с ног до головы, рыкает. – Вот и мне он не нравится, – признаюсь ему. – Я только тебя люблю, да-да, – шутливо треплю его за ухо.

Мы возимся прямо в прихожей. Приходится пойти погулять с ним, и только после мне удается, наконец, добраться до душа.

Долго отмываюсь, думая о разговоре с Ириной. Надеюсь, она сдержит слово. Хочется хоть кому-то верить в этом чертовом мире.

Быстро поужинав, устраиваюсь на кровати. Зову Тагги к себе.

– Иди, не буду я тебя ругать за кровать. Можно, – хлопаю ладонью рядом с собой.

Неуклюже забирается, довольно плюхается рядом и кладет морду мне на живот. От его тепла и усталости глаза довольно быстро закрываются. Я перестаю улавливать смысл происходящего на экране телевизора. Резко вздрагиваю всем телом, теряя связь с пространством, и лечу в густую, страшную темноту, из которой на меня смотрят два светящихся глаза…