Любовь под Прицелом

Любовь под

Прицелом

Элеонора Й. С.

Серия

Кровь и клятва

Первая книга

Зейду

человеку который научил меня, что любовь может цвести даже самых темных местах.

Плейлист

Paint It Black – The Rolling Stones

Gangsta’s Paradise – Coolio

Power – Kanye West

Earned It – The Weeknd

Toxic – 2WEI (dark cinematic version)

House of the Rising Sun – Heavy Young Heathens

Run This Town – Jay-Z, Rihanna, Kanye West

I Put a Spell on You – Annie Lennox

Believer – Imagine Dragons

Way Down We Go – KALEO

Hurricane – Thirty Seconds to Mars

You Don’t Own Me – Grace, G-Eazy

High for This – The Weeknd

Crazy in Love (50 Shades Remix) – Beyoncé

Глава 1

Белла

Громкий бит музыки наполнял весь ночной клуб. Везде танцевали люди, пока DJ включал модные треки года. Мои глаза следили за людьми которые глупо двигались под ритм. Они очень наивные. Такие созданы как люди легко могут потеряться в этом огромном мире.

Этому миру всегда нужен сильный человек, чтобы он не превратилось в полнейший хаос.

Этот мир умеет играть с эмоциями людей, но оно бессильна перед женщиной как я.

Я всегда была холодной женщиной.

Мне не интересовали любовь, отношения или семья.

Для меня всегда работа и деньги была на первом месте. Я управляла четырьмя много-миллиардовимы компаниями уже десять лет. С первого лица это невозможно. Люди думают что женщинам нужны мужчины чтобы достичь успехов. А я из тех женщин, которая всегда берёт что желает.

Я умела отлично манипулировать людьми. Это единственное что я получила от отца. У меня были проблемы с отцом. Он недооценивал меня. Думал, что я все ещё та самая старая Белла, которая была его маленькой принцессой и папиной дочкой. Наши отношения еще сильнее разошлись, когда я восемнадцать лет я отказала ему в управление его мафиозной империи.

Но это время уже прошло. Я – Белла Кент. Во главе империи, которую вырастила из пепла. Каждый, кто пытался остановить меня, теперь работает на меня. Или молчит.

С сзади я почувствовала чью-то присутствие. Я не повернулась, хотя знала кто это был.

Его взгляд пожирал меня. Он сел передо мной. Ухмылка появился на его лице. Редкая ухмылка.

Я видела много мужчин в своей жизни, но ни один из них не был похож на него.

Зейд Кавальере – это тот тип мужчин, который заставляет вас чувствовать себя маленькой, даже не прилагая усилий. Он… опасен. Я чувствую это в воздухе, как только он входит в комнату. Он высокий – слишком высокий, ростом не менее шести футов и четырёх дюймов, и каждый дюйм его тела – это сила, отточенная и опасная.

Его плечи широкие, мускулы выточены, как будто руками мастера, знающего, как выглядит совершенство.

А его лицо… оно словно вырезано из стали и боли. Жёсткая челюсть, острые скулы – и глаза. Эти синие глаза… не просто синие, а ледяные, как холодная глубина моря,

в которой легко утонуть. Они сверкают, оценивая, всегда сосредоточены, всегда читают людей – но не раскрывают ничего. Ни эмоций, ни мыслей. Только контроль.

Когда он говорит, его голос – это низкий гул грозы, пробегающий по коже. Его волосы всегда безупречны – тёмные, слегка взъерошенные, в стиле «я проснулся таким». Всё в нём говорит: Я хозяин этого мира.

А его подбородок… острый, как лезвие. Над бровью – шрам, тихое напоминание о том, что он прошёл через что-то, чего не расскажут ни книги, ни фильмы.

Он может молчать, но даже в тишине он доминирует. Когда он входит – мир замирает. Его костюмы, сшитые на заказ, говорят за него. Его перчатки будто хранят тайны. И его рот – твёрдый, сдержанный, почти жестокий. Но если он улыбается… если хоть одна искра появляется на его лице – это уже не просто мужчина. Это шторм. Красивый, разрушительный, неизбежный.

Зейд Кавальере – человек, перед которым хочется опустить глаза.

Но чёрт возьми… почему-то я всё равно не могу оторваться.

…Он не всегда был таким.

У Зейда есть младшая сестра – Изабелла. Она – единственный человек, с кем он когда-либо по-настоящему мягок. Ради неё он стал тем, кем стал. Их мать, Люсия, сильная женщина, выстоявшая после смерти мужа, – единственная, кто может прикоснуться к нему без страха. Его отец погиб, когда ему было всего три года. Его убили. До сих пор никто не знает, кто отдал приказ, но Зейд знает точно: когда-нибудь он найдёт этого человека.

Он вырос в мире теней и тишины. Не по своей воле.

Когда ему исполнилось двадцать шесть, он занял место своего отца – стал новым боссом организации Кавальере.

Десять лет. Десять лет власти, крови, сделок и абсолютного контроля. Ему сейчас тридцать шесть, но в его взгляде – мудрость и усталость человека, который видел слишком много.

Он всё ещё носит кольцо отца на мизинце правой руки.

Не как украшение. Как напоминание.

Он не ищет врагов. Он ждёт, пока они придут сами.

Он заказал себе виски. Официант нёс его виски, но он даже не взглянул на него – всё это время он молча смотрел на меня.

– Не ожидал увидеть тебя здесь, Белла Кент, – сказал он, и на его губах появилась насмешливая ухмылка.

– Я тоже, – тихо ответила я, не отводя взгляда. – Но ночь будет долгая.

Его ухмылка стал шире. Он поднял бокал виски.

–За тебя, дорогая.– сказал он, сделав глоток своего виски.

Мои глаза остановились на его губах, но я быстро отвела взгляд. Он отпустил бокал и наклонился ближе ко мне.

– Могу узнать, что ты забыла тут? Такие место опасны для женщин, как ты. Везде разбросаны психи.

– А самый опасный сидит передо мной.

Он засмеялся, и этот голос заставил по моему телу пройтись мурашки.

– У тебя есть язык, который ты не боишься использовать. Мне нравится это.

Я скрестила ноги вместе и отбросил спину на мягкий диван. Музыка всё ещё гремела по всему ночному клубу, но между нами, казалось, наступила тишина. В этом мгновении – только он и я.

Музыка сменилась – теперь в клубе звучала медленная, страстная мелодия, заставляющая сердца биться в такт. Но моё билось быстрее, чем должно было.

Он встал и подошёл ко мне. Наклонился ближе, его горячее дыхание обжигало мои губы, и на миг я забыла, где нахожусь. Его пальцы мягко коснулись моей щеки, убирая непослушную прядь волос за ухо.

– Танец со мной? – спросил он тихо, почти шепотом, но в его голосе было что-то неотразимое.

Я чуть приподняла подбородок, глядя ему в глаза.

– Всегда мечтала потанцевать с врагом.

Его губы дрогнули в полуулыбке, и он протянул руку…

Я вложила свою руку в его, и он мягко, но уверенно повёл меня на середину зала. Люди исчезли – точнее, перестали существовать. Остались только мы и медленная, чувственная мелодия, которая вплеталась в каждый наш шаг.

Его ладонь скользнула на мою талию, другая – держала мою руку, а его глаза… Господи, эти глаза были направлены только на меня. Как будто он видел меня насквозь.

– Ты смелый, Зейд. – говорю я, мой голос был холодным,– Но тебя стоит знать, что я не починаюсь никого.

Его пальцы чуть сильнее сжали мою талию, и я ощутила, как его дыхание сбивается, пусть всего на долю секунды.

– Я не хочу подчинить тебя, Белла. Я просто хочу посмотреть, как далеко ты зайдёшь, чтобы доказать что я ошибаюсь.

Я не ответила. Я просто позволила себе закрыть глаза и на один короткий миг – забыть, что он мой враг.

Я бы застрелил ему прямо сейчас, но мой взгляд метнул что-то. А если точнее, кого-то. Мне не понадобилось долгое время, чтобы понять кто это был. Гребенный козел.

Я отпустил Зейда и пошла по следам своей жертвы. Но похоже сегодня не мой день. Я нечаянно плечом коснулась какого-то парня. Только это мне не хватало. Я повернулась, чтобы извиниться, но он оттолкнул меня, от чего я чуть не упала на пол.

О…так вот как.

– Смотри куда идёшь, тупая сука.

Я подняла бровь на его оскорбление. Похоже этот сопляк не знает с кем говорит. Бедный мальчик. Но ничего. Я умею воспитать плохих мальчиков.

Я резко схватила ближайшую бутылку пива со стола и со всей силы ударила ею по голове пьяного парня, который попытался подойти слишком близко. Стекло разлетелось, и он рухнул на пол с глухим стоном.

Клуб замер. Музыка продолжала играть, но все взгляды теперь были на меня.

Но меня не волновали взгляды пьяных алкашей. Я заметила, как Зейд смотрит на меня с ухмылкой на лице. Даже сейчас его улыбка сияло на его гребенном лице.

Ублюдок.

Я закатила глаза и пошла дальше. Я пошла во второй этаж, где пошёл тот , кого я искала. Засранец. С ним была женщина, я заметила это с самого начала.

Я видела, как он вошёл в комнату и закрыл дверь. Замком. Какая жалкая попытка скрыться. Я пошла к закрытой двери. Мои каблуки случались по полу. Мои глаза остановились на двери, где они вошли. Комната номер сто тридцать пять. У этого урода были деньги, раз он взял самый дорогой номер.

Я наклонилась к двери, чтобы расслышать звуки изнутри. Мне удалось услышать – Стоны. Женские стоны.

Сзади я почувствовала чью-то присутствие. Его горячие дыхание обжигало мою кожу.

– Ищешь кого-то, милая?

Я обернулась к нему.

– А ты следишь за всеми, Зейд?

Он ухмыльнулся. Он сделал шаг ближе ко мне и наши лица оказались в опасной близости к друг другу. Он убрал прядь волос с моего лица. Его касание заставили по моему телу пройтись мурашки, но я не отвела взгляд.

– Убери руки. – холодно приказала я.

– Заставь меня.

– Пошёл ты.

– Тебе помочь открыть дверь?

– Сама справлюсь.

– Я знаю, что ты сама справишься, но позволь мне.

Я закатила глаза, но все же отошла в сторону. Подмигнув меня, он ногой ударил в дверь. Глухой удар раздался по всему коридору, заставив стены дрожать. Ещё один. Затем ещё. Я слышу голоса изнутри – шёпот, звук одежды. Я не двигаюсь. Я просто стою, не в силах отвезти взгляд от двери, которая вот-вот рухнет.

И вот этот момент раздался последний грохот, дверь слетает с петель и падает на пол с оглушительным звуком.

Макс, уже мой бывший парень, стоит у кровати в комнате, едва расстегнув ремень. А рядом с ним – женщина в одном нижнем белье. Она вскакивает и тут же прячется за него, но в этот момент её никто не замечает.

Потому что вся ярость направлен на него.

– Ты, ублюдок, – Зейд говорит тихо.

Я знаю этот тон. Он опасен.

– Чёрт, мужик. Что ты тут делаешь?

Зейд не отвечает. Он просто идёт вперёд. Его шаги медленные, контролируемые. Но я вижу, как натянута его челюсть, как сквозь пальцы сжимается кулак.

Макс делает ещё шаг назад, но за ним уже нет пути отступления.

Кровать, стена – Он загнан, как крыса.

– Это…это не то, чем кажется,– пытается он. Он смотрит на меня, – Детка, я клянусь.

Я ухмыльнулась. Смешно, правда? После всего, что он сделал, он все ещё надеется выкрутится. Зейд смотрит на меня. В его глазах пламя. Он видит что я держусь и это только подавляет масло на огонь.

Я вижу его кулак. Ещё одна секунда – и он ударит.

– Зейд…

Он игнорирует меня.

Он делает ещё один шаг и…

Раздаётся глухой удар.

Макс падает на пол, схватившись за лицо. Из его губ вырывается стон боли, кров течёт по лицу. Зейд вытирает костяшки пальцев как будто от Макса осталось грязь.

Затем его взгляд встречается с моим. Гнев все ещё кипит, но там что-то другое есть.

– Ты идёшь со мной, – говорит он. Это не просьба. Это приказ.

Я смотрю на него. Я должна сопротивляться. Сказать, что сама справлюсь.

Но, черт возьми, я не могу.

Я киваю.

Зейд подходит ко мне и кладёт руку на мое запястье – его пальцы тёплые, сильные. Он ведёт меня прочь из комнаты, оставив Макса на полу, с разбитым лицом.

Этот человек – мой враг.

Но сейчас он тот, с кем я хочу быть в этот момент.

Глава 2

Зейд

Я веду её прочь от этой гребенной комнаты, прочь от него. Гнев до сих пор пульсировал во мне. Но стоило мне коснуться её, как этот гребенный ритм стал другим.

Не такой яростным.

Не таким диким.

Более…сосредоточенным.

Чёрт.

Я должен был убить его. Ещё в ту секунду, когда увидел как он застёгивает ремень.

Но когда я посмотрел на неё.

Белла.

Она не плакала. Не заказывала сцен. Она просто стояла. Прямо. Гордо. Такой, какой я её знал. Но в её глазах был то, что заставил меня остановится.

Боль.

Не от того, что этот придурок изменил ей. А от того, что она позвонила себя доверять ему.

Она шла за мной молча. Не слов, ни попытки срываться. Я не отпускал её, даже когда мы вышли из клуба.

На улице пахнет ночной прохладой и дорогим бензином. Моя машина стоит у входа. Я открыл пассажирскую дверь.

– Садись.

– А если не сяду?

Я улыбаюсь. Медленно, опасно.

– Белла, не провоцируй меня. Садись. Сейчас же.

Она на секунду смотрит на меня, а потом…садится.

Чёртов Белла Кент.

Я хлопаю дверью, обхожу машину, сажусь за руль.

– Куда ты меня ведёшь?

Я отпускаю двигатель, вдавливая педаль газа.

– Домой.

Она ухмыльнулась.

– Ты знаешь, где мой дом, Зейд?

– Там, где я.

Машина вышла на дорогу. Она скрестила ноги вместе и её платье поднялось вверх по её бёдрам. Чёрт. Она пытается убить меня. Длинные, тонкие. Чертовски красивые.

Мои глаза остановились на её ногах. Она заметила мой взгляд и ухмыльнулась. Она наклонилась ко мне и наши лица оказались в опасной близости к друг другу.

– Ты играешь с огнём, Белла.

Ухмылка.

– Я хочу сгореть, Зейд.

Она лениво подняла руку и положила на мою груд, проводя пальцами по ткани рубашки. Я резко сворачиваю машину на край дороги. Её глаза расширяются от удивления, но она не отступает. Такая упрямая. Но это то, что делает её опасной.

Я повернулся к ней и схватил её запястье. Я протянул её ближе, от чего она упала на меня. Мои руки охватили её талию и усадил на свои колени. Её глаза были широко открыты. Чертовски красиво.

Моя рука охватила за её узкую талию, держа её на месте. Я наклонился к ней и нежно укусил её чувствительную кожу. Она пыталась меня оттолкнуть, но я держал её крепко. Я кусал и целовал её нежную кожу. Мои руки исследовали её тело.

Я встречал много женщин в своей жизни. Сильные. Красивые. Опасные. Но ни одна из них не сравнится с Беллой Кент. Она входит в комнату, как будто она ее хозяйка, как будто она буря, которая вот-вот все сметет. И ей не нужно говорить ни слова, чтобы ты понял, что она не из тех, с кем ты хочешь связываться.

Она высокая, не слишком высокая, но достаточно, чтобы мужчина обратил на нее внимание. Каждый дюйм ее тела собран, каждый шаг рассчитан – но под поверхностью есть что-то сырое, что-то необузданное, что зовет тебя, заставляет тебя протянуть руку и разгадать ее.

Ее глаза – первое, что ты замечаешь – они были цвета лучшего выдержанного виски – темные, насыщенные. Они хранили тайны, которые я никогда не могу раскрыть, глубины, в которых я мог бы утонуть, если б позволил себя. В тусклом свете они кажутся почти чёрными, но когда она злилась или была возбуждена, они горели огнём. Это в том, как она держится, как она говорит, даже в том, как она двигается.

Каждый дюйм ее тела излучает контроль, словно она точно знает, чего хочет и как этого добиться. Но эта маска, которую она носит, это холодное, отстраненное поведение? Это не обманывает меня. Ни на секунду.

Ее губы, полные и идеальные, не часто улыбаются. Но когда они это делают, когда она позволяет этой редкой улыбке проскользнуть сквозь трещины, вы чувствуете это. Это как затишье перед бурей – обещание того, что надвигается что-то опасное, и это уничтожит все на своем пути.

Ее волосы – темные, гладкие и всегда идеально уложенные – каскадом ниспадают на ее плечи, как шелк. Я видел женщин, которые прекрасны, но в ней есть что-то. Что-то, что выделяет ее.

Это не только ее внешность – это то, как она себя преподносит, тихая сила, которая исходит от нее. Она из тех женщин, которых вы не просто хотите контролировать, вы хотите обладать ими. Вы хотите быть тем, кто прорвется сквозь эту холодную оболочку и увидит, что на самом деле скрывается под ней.

Но я знаю лучше. Белла Кент – это сила, которая сама по себе, и ее нелегко приручить. И именно это делает ее опасной. Она из тех женщин, которые могут поставить на колени такого мужчину, как я, даже не пытаясь.

Она подняла на меня свои больше глаза. Они искали меня. Она мне доверяла. Ей не следовала это делать.

Моя рука опустилась ниже и нежно сжала её задницу. Из её горла вышла сексуальный стон. Я схватил её стон со своими губами. Я протянул её ближе и углубил поцелуй. Она охватила моё лицо.

Я почувствовал как её маленькие пальцы двигались на ткани моей рубашки. Мне пришлось прерывать поцелуй, чтобы помочь ей снять рубашку. Её рука замерла на моей груди, когда ткань упала с моих плеч, обнажая мои широкие плечи и твёрдую грудь.

Я медленно подняла её платье вверх, но она остановила меня.

Какого хрена?

Она не хочет?

В моих глазах был непонимания. Я искал ответ в её глазах, но там было всего лишь холод и контроль. Боже. Эта женщина убьёт меня. Заживо. Она отпустила мою руку и охватила мою шею со своими руками.

–Я не из тех женщин, которых ты привык трахать, Зейд.

– Нет, ты определённо не одна из этих.

Она похлопала меня по груди и вышла из машины.

Чёрт, женщина.

Я вышел за ней. Она стояла рядом с машиной и смотрела где-то в даль. Я не знал, что она ищет, но она внимательно смотрела.

Я медленно подошёл к ней, все ещё глядя на неё. Я остановился рядом с ней, держа приличную дистанцию.

– Белла?

– Зейд? Я настолько мерзкая? – она посмотрела на меня. – Разве та женщина была лучше чем я? Я хуже?

– Хуже? Или просто честнее остальных? Не знаю, как ты, Белла, но худший тип женщин – это те, которые пытаются скрыть от, кто они на самом деле. По крайней мере, ты носишь свою тьму с гордостью.

– Ты не знаешь меня, Зейд. Ты некогда не знал.

Я наклонился к ней и схватил её талию, протянув её к себе. Она не пыталась сопротивляться.

– Тогда позволь мне узнать тебя сегодня ночью.

– Ты мой враг.

– Это делает меня особенной?

– Возможно.

Я ухмыльнулся.

– Ты доверяешь меня? – тихо спросил я.

– Я должна?

– Заставлю доверить, когда сегодня ночью буду внутри тебя. Садись в машину, милая.

Я отпустил её талию и подошёл к пассажирской двери. Я открыл ее пригласил сесть. Она медленно подошла ко мне, не отрывая от меня свои глаза. Тёмные, полный гордости и опасности.

Чёрт.

Я хочу эту женщину.

Иногда это было похоже на одержимость.

Я мог слышать её смех сквозь стены. Чувствовать её запах, даже когда её не было рядом. Мир вокруг казался тусклым, если она не была в поле моего зрения.

Это было больше, чем просто желание.

Это была необходимость.

Её голос – как яд и спасение одновременно. Её кожа – запретный плод, который я хотел сорвать, несмотря ни на что. Даже когда она смотрела на меня с ненавистью, я хотел её. Даже когда она кричала, что презирает меня – я мечтал, как буду срывать с неё одежду и заставлю забыть все слова.

Я хотел, чтобы она принадлежала мне. Целиком. Без остатка.

Чтобы даже её слёзы были мои.

Мои пальцы сжимались от мысли, каково это – держать её бедра под своими руками. Её губы, дрожащие под моими. Её тело, выгнутое в моих объятиях.

Я знал, что в аду для таких, как я, есть особое место.

Но если в этом аду будет она – я прямиком туда. И с улыбкой на лице.

Она тихо прошептала

– Готовься, потому что эта ночь будет именно той, о которой ты потом будешь улыбаться без причины.

Она подмигнула и села в машину

Эта женщина всегда получала то что хотела. И сегодня она получила меня тоже

Глава 3

Белла

Машина остановилось перед огромным особняком. Когда я впервые увидела особняк Зейда, у меня перехватило дыхание. Это было не просто здание – это был настоящий дворец, скрытый за высоким чёрным забором с коваными узорами. За воротами раскидывалась мощёная аллея, усыпанная фонарями, мягко освещающими путь к дому.

Особняк возвышался в глубине участка, величественный и мрачный одновременно. Фасад из тёмного камня, огромные окна с плотными шторами, кованый балкон на втором этаже – всё это говорило о богатстве, власти и секрете, который затаился внутри этих стен.

–Твой?

– Мой.

Я поправила свое платье и пошла по идеальному асфальту. Мои каблуки случались по земле. Зейд молча шёл за мной. Этот человек определённо знает тратит деньги.

Когда я уже хотела открыть дверь, кто то опередил меня. Девушка. Она была красивой, но не в том банальном смысле, к которому я привыкла. Она не пыталась привлечь внимание, не выставляла себя напоказ, но что-то в её присутствии заставляло всех вокруг притихать.

Я заметила её сразу, когда она открыла дверь. Её каштановые волосы, идеально уложенные, спадали мягкими волнами на плечи, а глаза – яркие, зелёные, как изумруды – казались бездонными, такими же холодными, как и её взгляд.

Она открыла рот, чтобы сказать что-то, но Зейд её перебил.

– Что ты тут делаешь, Изабелла?

Теперь я поняла. Сестра Зейда, Изабелла Кавальере. Единственная дочь и правая рука Зейда.

– Зачем она тут? Уверена, что тебе не ударили что-то в голову и ты знаешь, кто эта женщина.

– Долгая история. Что ты тут делаешь?

– Мама тоже тут, и если она увидит её тут, ты знаешь что произойдёт.

Он зарычал и вошёл в дом. Я заставила себя улыбнуться Изабелле и вошла в дом за Зейдом. Когда я вошла внутрь, меня окутал аромат дорогого дерева и лёгкого мускуса. Просторный холл с мраморными полами отражал свет массивной люстры. На стенах – картины в золотых рамах, каждая из которых могла бы стоить состояние. Всё вокруг казалось безупречно подобранным: чёрные кожаные диваны, стеклянные столики, тонкие скульптуры. Ни одного лишнего предмета – всё строго, чётко, стильно. Как и сам Зейд.

Её мать сидела в гостиной. Её глаза – те же глаза, что у Зейда. Пронзительные, будто видят тебя насквозь. Взгляд, в котором скрывались годы боли, безмолвных битв и побед.

Она не была из тех матерей, которые обнимают и шепчут ласковые слова. Её любовь – это стальной клинок, спрятанный под бархатом. Молчаливая, строгая, но настоящая. Я чувствовала это. Даже в её сдержанности было что-то… тёплое. Как тепло костра, к которому боишься подойти слишком близко.

Её осанка говорила о власти.

Её манеры – о высоком происхождении.

Её молчание – о тайнах, которые она унесёт с собой в могилу.

И всё же, когда она посмотрела на меня…

Я увидела в её глазах что-то большее, чем просто оценку.

Она встала с места, не отрывая от меня свои глаза.

– Зейд Кавальере, что она тут делает?

– Что ты тут делаешь, мама?

– Ответь на вопрос!

Она подошла к нам.

– Ты знаешь кто она и посмел привести её в свой дом? Ты с ума сошёл!?

– Это мой дом, мама. И что ты тут делаешь?

– Позвонила Виктория и сказала про помолвку. Ты сказала что подумаешь, но как вижу ты занят другими делами.

— Скажи ей, что я не собираюсь на ней жениться.

Она схватил моё запястье и отвёл во второй этаж. Я видела как он держал свой гнев внутри себя, чтобы не кричать на мать.

Он отвёл меня в комнату и закрыл дверь. Замком. Он оттолкнул меня к стене, поставив свои руки по обоим сторонам моей головы. Мои глаза поднялись на него и поняла что он очень близко ко мне. Его губы почти касались моих.

– Твоя мать не хочет видеть меня?

– Она скоро уйдёт.

Он наклонился ближе и его лицо коснулся моей шеи. Он нежно поцеловал мою кожу. Я тихо вздохнула. Он хочет, чтобы я потеряла контроль, но не знает с кем связался. Я Белла чёртов Кент.

Он хотел идти дальше, но не тут то была. Я поставила руку на его груд и остановила его.

– Какого черта?

– Не так быстро, милый.

Я нежно оттолкнул его назад от меня. Он отошёл несколько шагов назад, но не отвёз свой острый взгляд от меня. Я ухмыльнулась. Я знала что это бесит ему.

Я медленно подняла руку и отпустил платье с моих плеч. Ткань упала на пол, оставив меня перед ним только в красных кружевных трусиках.

Он смотрел на меня с хищным взглядом. Его зрачки распахнулись, а глаза потемнели от жгучего желания.

Он хотел меня.

Очень сильно хотел.

Но ему все ещё нужно стараться, чтобы заполучить меня.

Я медленно подошла к нему. Мои шаги были медленными и провоцируяшими. Я остановилась перед ним и подняла на него свои глаза.

Я положила ладонь на его грудь, и почувствовала, как его сердце стучит, будто сходит с ума.

Его челюсть сжалась, словно он боролся с самим собой. Желание пылало в его взгляде, но за ним скрывалась ярость. Он был безумен… из-за женщины, которая разрывала его изнутри. Женщины, что стала его слабостью и врагом одновременно.

– Ты играешь с огнём, милая.

– Это тебя возбуждает?

– да…до безумия…

Я ухмыльнулась. Одним толком руки, я оттолкнула его на кровати. Он упал на мягкий матрас. Я поползла на его колени. Мои глаза были направлены на него, пока я снимала его ремень.

– Подними бедра.

Он послушался.

Хороший мальчик.

Я отпустила его штаны вниз и бросила в сторону. Он остался в белой рубашке и чёрных боксёрах. Его крепкая грудь и пресс были набиты татуировкам.

На его коже, натянутой на сильных мышцах, была татуировка – кинжал, опутанный чёрной розой. Лезвие выглядело таким же холодным и беспощадным, как он сам, а лепестки розы – живыми, словно могли соскользнуть вниз по его руке.

Потом я заметил что-то ещё. Шрам. На животе.

Я осторожно коснулась его. Оно была давно, но глубокое.

– Откуда это?

– Плата за ошибки, – хрипло сказал он. – За доверие тем, кто его не заслуживал.

– Ты их убил?

– Всю из родню.

Я остановилась. Я знала что Зейд —это не хороший человек. Но я так же знала, что он делал это, потому что так надо и мы живём в мире, где всё решает сильнейший.

– Детей тоже?

– Я не оставляю за собой улик.

– Ты монстр, Зейд.

– Это делает твою киску мокрой, детка?

Он резко схватил мои волосы и наклонил к себе. Его губы легли на мои в грубом и жгучем поцелуе. Его другая рука схватила мою задницу и грубо сжала её. Из моего горла вышла стон.

Он повернул меня на кровать, так что он оказался наверху и завись надо мной. Его пальцы вцепились за край моих трусиков и стянул их с меня. Он оставил меня совершенно голой перед ним. Не совсем голая. Я все ещё была в каблуках, если это считается одеждой.

Он снял боксёры. Чёрт. Он был…огромен. Мои глаза расширились от его размера. Толстый и длинный.

Он грубо открыл мои ноги по шире и сел между ними. Его член коснулся моего входа. Он повёл пальцем по моей киске. И черт, я была мокрая. Чертовски мокрая.

Он зарычал и наклонился ко мне.

– Ты очень мокрая, Белла. Это очень возбуждает.

– Заткнись, урод.

– Только не говори, что ты девственница, которая сберегает себя для того самого.

– Я не девственница, заткнись.

Он убрал прядь волос за моё ухо. Его пальцы остановились на моей щеке.

– С презервативом или без?

– Без… – тихо, почти с шёпотом сказала я.

– Ты уверена?

– Входи уже, ублюдок!

Мое тело растянулось вокруг его массивного тела, горя, когда я пыталась приспособиться к нему. Мои ногти впились в его грудь, притягивая его ближе, умоляя его пошевелиться.

– Больно, – прошептала я, мой голос был едва слышен, разрываясь между болью и потребностью в большем.

Я чувствовала, как его сердце колотится у меня в руке, его горячее и тяжелое дыхание на моей шее. Он медленно отстранился, позволяя моим стенкам немного расслабиться, прежде чем снова врезаться. Моя голова откинулась назад, крик вырвался из моего горла, когда удовольствие и боль переплелись в голове. Он обхватил меня руками за талию, притянул мои ноги к своей талии, продолжая вбиваться в меня, растягивая меня все шире и шире.

–Посмотри на меня, – прорычал он, его голос звучал приглушенно у моего плеча.

Я заставила свои полуприкрытые веки открыться, чтобы поймать его пристальный взгляд. Его глаза были темными от похоти, но там было что-то еще – нежность, которая заставляла мое сердце трепетать. Каждый толчок посылал волны ощущений через меня, первоначальная боль уступала место нарастающему удовольствию. Я чувствовала, что становлюсь все более влажной, мое тело отвечало на его неумолимый ритм.

Он был так глубоко внутри меня, что каждый толчок попадал в это волшебное место. Мои внутренние мышцы напряглись вокруг него, заставив его застонать.

– Черт, – пробормотал он, его бедра двигались быстрее, ударяя по этому месту снова и снова.

Я заскулила, мое тело выгнулось к нему, молча умоляя о большем. Блеск пота покрывал наши тела, когда мы двигались вместе, влажные звуки нашего соития наполняли воздух. Он сильнее схватил мои бедра, наклонив их так, чтобы каждый толчок идеально касался моего клитора. Я вскрикнула, мои пальцы отчаянно сжимали его плечи.

Ощущение нарастало все сильнее и сильнее, мое дыхание прерывалось.

–О боже, – простонала я, мое тело напряглось, когда меня накрыли первые волны оргазма.

Он не замедлился, его толчки становились все более настойчивыми, пока он преследовал собственное освобождение.

–Бог не может спасти тебя от моего члена, дорогая. Только я могу.

Мои внутренние мышцы сжались вокруг него, выдаивая его длину, пока я выезжала на волнах удовольствия. Он глубоко застонал, его тело напряглось, когда он наконец отпустил, глубоко вонзившись в меня в последний раз. Я чувствовала, как он пульсирует внутри меня, его горячее семя изливается в мои глубины.

Его лоб прижался к моему, и мы оба тяжело дышали, когда стихли отголоски нашей интенсивной любви. Он медленно вышел, оставив меня чувствовать себя опустошенной и чувствительной. Струйка его спермы вытекла из меня, когда я пошевелилась, свидетельствуя о нашей страсти.

Он лёг рядом со мной на кровать. Я повернула голову к нему и заметила на его лице ухмылку. Я подняла бровь.

– Что смешного?

– Представляю себе мужчину, который взял твою девственность.

Я замолчала. Дурак. Я показала ему средний палец и встала с кровати. Но он схватил мою руку и протянул обратно к себе. Я упала на его грудь.

– Что ты делаешь?

– Как его звали?

– Кого?

– Не строй из себя дуру, Белла. Как звали мужика, который взял твою девственность?

– Какая тебе разница?

Его выражение лица стал серьёзным. Он крепко держал мои бедра, держа меня на месте. Его член был очень к моему входу. Я практически сидела на него.

– Ты же понимаешь, что если я сделаю один толчок бёдрами, мой член наполнит твою тугую киску.

Черт.

Я думаю…

Я хочу это.

— Его…Джованни звали…

– Расскажи всё.

Я закатила глаза, но все же решила рассказать ему.

– Мне была двадцать два года, ему тридцать шесть. Я только год назад стала генеральным директором и в это время все ещё была девственницей. Я была в клубе и он тоже. Мы напились и…

Я замолчала. Он просто смотрел на меня. Молча и спокойно. Я захотел отвезти взгляд, но он схватил мой подбородок и заставил смотреть прямо в его глаза.

– Он был груб?

– Да…

Глава 4

Белла

Я и Зейд не говорили всю ночь после этого разговора. Он спал, пока я переваривала то, что произошло между нами, глядя на потолок.

Во первых – у меня был секс с человеком, которого я ненавидела. Без презерватива. Но чёрт, мне это понравилось. Он узнал, что я потеряла девственность с каким-то Джованни, которого я уже не видела уже семь лет.

Он странный. Всегда был.

Утро началось ужасно. На тумбочке позвонил мой телефон, нарушая покой тихой комнаты. Я лениво подняла голову из подушки. Зейд все ещё спал. Он выглядел очень спокойно. Бесит.

Я лениво потянулась за телефон. Когда у увидела имя на экране, хрипло застонал и обратно положил голову на подушку.

Я включил звонок и позвонил звук на громкой связи. Грубый мужской голос наполнил тихую комнату.

– Где ты, черт возьми? Почему не дома?

Мой отец всегда считал меня своей маленькой принцессой в своей мафиозной империи. Но я уже женщина, а не папина дура.

– Папа, мне скоро стукнет гребенных тридцать лет…

– Это не даёт тебе повода не быть дома всю ночь. Чтобы через час была в офисе. У нас будет очень серьёзный разговор.

Его голос замер. Он отключил звонок. Чёрт.

Я повернулась в сторону Зейда. Я думала он спит, а этот урод все это время слышал мой разговор с отцом.

– Папочка волнуется за свою маленькую принцессу?

– Пошел ты.

– Как грубо с твоей стороны…

Я закатила глаза и встала с кровати. Одеяло упала с меня, обнажая моё, все ещё, голая тело. Я чувствовала его взгляд на моё тело. Тупой извращенец.

Я подошла к окну и посмотрел на улицу. Люди работали в саду, пока я смотрела на них. Уже была утро и я тоже должна была идти на работу, где меня ждал отец.

Я почувствовала чью-то присутствие сзади. Мы оба были голые и я чувствовала его взгляд на свое тело. Я почувствовала его руку, обхватывающую мою талию. Он протянул меня к своей твёрдой груди. Его твёрдость коснулся моей задницы.

– Не трогай меня…

– Когда ты стала такая властная?

– Отпусти.

Но его хватка стала только крепче.

– Зейд…

– Скажи моё имя так ещё раз и ты встретишься с отцом с спермой, капающийся из твоей маленькой киски.

Я повернулась к нему. Его руки медленно опустились к моим бёдрам. Он очень уверенно трогал меня. Как будто я была его любовницей, а не врагом. Я оттолкнула его, но он успел схватить моё запястье. Мы оба рухнули на пол. Я оказалась сверху, он – подо мной. Его руки всё ещё крепко держали мои запястье, словно он боялся, что я исчезну. Наши взгляды встретились, и на несколько долгих секунд весь мир вокруг исчез.

– Что ты делаешь, псих? Отпусти! – заговорила я первая.

– Отвезти тебя?

– Я сама пойду. Отпусти.

– Я знаю что ты можешь. Но позволь мне.

Он встал и поднял меня с пола. Он усадил меня на кровать, как будто я была из стекла. Схватив свою рубашку с пола, он надел его. Он посмотрел на меня, сказав.

– Мария принесёт тебе новую чистую одежду.

– Кто?

– Мария, моя домработница.

Он оделся и вышел из комнаты. Я осталась в комнате одна и голая, пока ждала что какая-то Мария принесёт мне одежду.

Дверь постучал кто-то. В комнату зашла женщина среднего возраста. Её добрые глаза остановились на меня и она улыбнулась нежно. Как будто я была её дочерью. Видимо она не знала, что день назад я переспал с её боссом. Она вошла в комнату и закрыла дверь за собой. В её руках была читая одежда и полотенца. Похоже ей вообще была все равно, что я перед ней сидела голая. Она положила одежду рядом со мной на кровать и подняла взгляд на меня.

– Примите душ и одевайтесь, милая. Господин Зейд ждёт вас внизу.

Я взяла одежду и пошла в ванну. Когда я вхожу в теплую, парную ванную, меня окутывает аромат лаванды и эвкалипта, успокаивающее сочетание, которое мгновенно расслабляет мои напряженные мышцы. Я закрываю за собой дверь и прислоняюсь к ней, делая глубокий вдох, пока успокаивающий аромат наполняет мои легкие. Мягкий гул душа начинает наполнять комнату, пока я настраиваю температуру воды так, как мне нравится: достаточно горячая, чтобы расслабиться, но не слишком горячая, чтобы запотеть зеркало.

Когда идеально теплая вода льется на мою кожу, я удовлетворенно вздыхаю. Это был долгий, напряженный день, и этот душ – именно то, что мне было нужно. Медленно я начинаю вспенивать шампунь на волосах.

Без предупреждения воспоминания про Зейда заполонили мой разум. Его сильные руки прижимают меня к себе, его губы прижимаются к моим, дикая, страстная встреча прошлой ночи проигрывается, как кинолента перед моими закрытыми глазами. Когда я тянусь за кондиционером, моя рука замирает в воздухе. Имя Зейд эхом отзывается в моей голове, его прикосновение внезапно ощущается реальным на моей коже под струями душа. Я закусываю губу, вспоминая, как эти же руки сжимали мои бедра, когда он входил в меня прошлой ночью.

Вода, бьющая мне в грудь, заставляет мои соски твердеть, напоминая мне о том, какими чувствительными они были, когда Зейд держал один в рот, потом другой. Я втягиваю воздух, мое тело живо реагирует на воспоминание. Боже, как будто он точно знал, как ко мне прикасаться. Мыло в руке, я начинаю мыть свое тело, медленно. Мой разум предает меня, заполняясь образами скульптурного торса Зейд, его восьми кубиков пресса. Я помню, как провела по ним руками, пока он глубоко входил в меня, крадя мои стоны, мой разум, мою ненависть…

Между моих ног пульсирует сейчас, вспоминая, как идеально мы подходим друг другу, как хорошо было, когда он ударил по тому месту, которое заставило меня выгнуться на кровати. Мои руки движутся ниже, почти бессознательно, как будто они помнят, где они были – на нем, вокруг него.

– Стоп…

Мои пальцы танцуют вокруг чувствительной плоти между моих бедер, подражая прикосновениям Зейда.

– Черт возьми, – шепчу я, сжимая ноги вместе, чтобы унять ноющую потребность.

С содрогающимся вздохом я выключаю душ, последние струйки пара улетают, когда я выхожу на прохладную плитку. Я быстро заворачиваюсь в плюшевое полотенце, нуждаясь в барьере против оставшихся воспоминаний о прикосновении Зейда.

Вытираясь, я мельком вижу свое отражение в зеркале – красные губы, припухшие от воспоминаний о поцелуях, глаза, расширенные от нерастраченного желания. Я выгляжу растрепанной, как будто меня основательно целовали и трогали, а не мыли.

Полотенце, надежно завернутое вокруг меня, внезапно ощущается как недостаточная броня, когда я вхожу в свою спальню. Вот он сидит – Зейд, непринужденный и уверенный, раскинув ноги на кровати, пока он прокручивает свой телефон. Эти темные глаза мелькают, чтобы встретиться с моими, точно зная, какой эффект он на меня оказывает.

Я иду к комоду, намеренно держась спиной к нему, пока достаю нижнее белье Каждое движение размеренно, словно пытаюсь вернуть себе некое подобие контроля. Хотя я практически чувствую, как его взгляд прожигает мою кожу, я отказываюсь признавать его присутствие. Вместо платья я тянусь за темным женским костюмом – черными брюками и белоснежной блузкой. Ткань кажется профессиональной, почти как броня против интенсивного присутствия Зейда. Я застегиваю блузку медленно, намеренно, давая ему возможность смотреть на что-то еще, кроме моих голых ног.

Его глаза следят за движениями моих пальцев, за тем, как я разглаживаю рукава пиджака. Я вижу, как он наблюдает за мной через отражение в зеркале – за тем, как мои волосы идеально гладкие, как костюм идеально облегает мою фигуру. Я намеренно игнорирую его присутствие, сохраняя самообладание.

Не говоря ни слова, я поворачиваюсь, надеваю черные каблуки, которые щелкают по деревянному полу, когда я двигаюсь. Костюм заставляет меня чувствовать себя сильной, контролирующей. Это молчаливое заявление ему – я не поддамся его присутствию, неважно, насколько привлекательно он выглядит, сидя там.

Его отражение внезапно появляется позади моего в зеркале. Прежде чем я успеваю среагировать, его руки собственнически обхватывают мою талию, притягивая меня к своей твердой груди. Его лицо утыкается мне в шею, он делает глубокий вдох, словно пытается снова пометить меня. У меня перехватывает дыхание, когда его сильные руки обхватывают меня, прижимая к себе. Я чувствую каждую твердую плоскость его груди через пиджак. Его губы касаются моей шеи, оставляя мягкие поцелуи, которые резко контрастируют с властной хваткой его рук.

– Ты хорошо выглядишь в костюме, но ты более красивая без него.

– Ты должен отвести меня к отцу.

– Ты так сильно хочешь увидеть его?

– Хочу быть далеко от тебя.

– Нет такого место, куда бы ты могла сбежать от меня, милая. Я всегда найду тебя и оставлю только для себя.

Он прижимает последний, томительный поцелуй к моей шее, прежде чем отступить. Внезапное отсутствие его тепла заставляет меня чувствовать себя странно холодно. Я смотрю, как он берет ключи с тумбочки, звон металла нарушает напряженную тишину между нами. Он делает жест в сторону двери, молчаливое приглашение уйти.

Я делаю глубокий вдох, готовясь к предстоящему дню. Бросив последний взгляд на наши отражения, я поворачиваюсь и выхожу из спальни, стуча каблуками по полу. Он следует за мной по пятам, тепло его присутствия ощутимо, когда мы вместе выходим из дома, выходя на свежий утренний воздух.

Поездка на работу проходит в тишине, гул двигателя заполняет тишину между нами. Зейд не отрывает глаз от дороги, руки крепко держат руль. Я смотрю в окно, наблюдая, как оживает город, когда мы приближаемся к моему офисному зданию.

Мы оба одновременно выходим из машины, наши каблуки цокают по тротуару в идеальной синхронизации. Я разглаживаю перед пиджака, когда мы приближаемся к автоматическим дверям, остро ощущая его присутствие рядом со мной. Охранник уважительно кивает нам обоим – молчаливое признание нашей… сложной динамики. Мы входим в оживленный вестибюль, звук наших шагов слегка разносится эхом, пока мы идем к лифтам. Я чувствую взгляд Зейда на себе, но я продолжаю смотреть вперед, сосредоточившись на предстоящей задаче. Двери лифта открываются с мягким звоном, и мы вместе заходим внутрь.

Лифт пуст, и двери за нами закрываются. Я нажимаю кнопку своего этажа, и мы начинаем подъем в тишине. Зейд стоит рядом со мной, его руки в карманах, излучая спокойную уверенность, которая делает его еще более устрашающим.

Пока лифт поднимается, воздух между нами потрескивает от невысказанного напряжения. Я практически чувствую тяжесть взгляда Зейда, сверлящего мою голову. Как раз когда я собираюсь взглянуть в его сторону, лифт звенит, сигнализируя о прибытии на мой этаж. Звук моих Лабутины , цокающих по полированному полу, возвещает о моем присутствии, когда мы шагаем через вестибюль. Мое сердце ровно бьется в груди – знакомый ритм уверенности и контроля, ставший второй натурой за эти годы. Зейд идет рядом со мной, его молчаливое присутствие одновременно успокаивает и нервирует.

Когда мы открываем тяжелые двери в мой угловой офис, меня встречает захватывающий вид на город, раскинувшийся передо мной. Ранний утренний солнечный свет струится через окна от пола до потолка, омывая роскошное пространство теплым сиянием. Рут, моя эффективная и преданная помощница, вбегает в кабинет, ее обычно сдержанное поведение смущенно.

–Мисс Кент, – она тяжело дышит, – Ваш отец уже в кабинете. Он приехал пораньше и настоял на том, чтобы увидеть вас.

Я чувствую, как мои плечи невольно напрягаются при упоминании отца. Глубоко вздохнув, я выпрямляю спину и поправляю кулон на шее – маленькая, но утешительная привычка, когда мне нужно сохранять самообладание.

–Спасибо, Рут, – говорю я мягко.

Кивнув Рут, я поворачиваюсь и уверенно иду к двери своего кабинета, Зейд идет за мной в ногу. Когда я толкаю дверь, меня обдает запахом дорогого сигарного дыма – фирменный аромат, который всегда предшествует приходу моего отца.

Пронзительные голубые глаза моего отца устремляются на Зейда, как только мы входим в комнату, его выражение лица тут же темнеет. Он встает с кожаного кресла за моим столом, его высокая, внушительная фигура привлекает внимание. Двое мужчин стоят лицом к лицу, врагов разделяет только полированная поверхность красного дерева.

Напряжение в комнате ощутимо, словно густой туман, из-за которого трудно дышать. Голос моего отца прорезает тишину, резкий и холодный.

–Зейд, – признает он, его тон сочится презрением. Зейд просто кивает, выражение его лица невозможно прочесть.

Взгляд отца перемещается с Зейда на меня, его пронзительные голубые глаза слегка сужаются, когда он изучает мое лицо.

–Белла, – начинает он, его голос строг и повелителен. —Ты была с ним вчера вечером?

Его намек ясен – он хочет знать, была ли я наедине с Зейдом. Прежде чем я успеваю ответить, Зейд плавно шагает вперед, его глубокий голос разносится эхом по всему офису.

–Она была со мной, – просто заявляет он, выражение его лица невозможно прочесть.

Он не смотрит на моего отца, вместо этого удерживая взгляд на какой-то точке в другом конце комнаты, его тело напряжено и готово.

Взгляд отца метнулся к Зейда, выражение его лица невозможно прочесть. Он сделал глубокий вдох, затем задал вопрос, от которого воздух в комнате стал холоднее.

–Ты спал с моей дочерью?– Его голос был опасно низким, почти рычащим.

Зейд на мгновение замолкает, сжав челюсти. Затем, не колеблясь, он отвечает.

–Да.

Одно слово тяжело висит в воздухе, как бомба, которая, кажется, замедляет время. Лицо моего отца краснеет от гнева, его руки сжимаются в кулаки.

–Ты гребаный ублюдок.

Выражение лица Зейда остается бесстрастным, его глаза прикованы к разъяренному лицу моего отца.

–Ты думаешь, это делает тебя мужчиной, если ты берёшь мою дочь в свою постель?– выплевывает мой отец, его голос дрожит от гнева.

Ответ Зейда холодный, расчетливый.

–Я думаю, это делает меня мужчиной, который уважает вашу дочь достаточно, чтобы быть честным с вами, – отвечает Зейд, его голос ровный и спокойный. —В отличие от некоторых, я не прячусь за ложью или манипуляциями.

Напряжение в комнате нарастает еще сильнее, когда лицо моего отца становится еще более красным. Кулаки моего отца сжимаются сильнее, костяшки пальцев белеют.

–Ты думаешь, что знаешь, что такое уважение? – рычит он. – Ты проявляешь ко мне неуважение, прикасаясь к моей дочери.

Он делает шаг вперед, его голос повышается с каждым словом. Зейд стоит на своем, не дрогнув.

– Я достаточно уважал Беллу, чтобы заставить ее кончить, – бросает Зейд назад, его голос становится низким, опасным.

В комнате на мгновение становится тихо. Мой отец замирает, а затем взрывается.

– Ты сукин сын!

Мой отец бросается на Зейда, десятилетия гнева и гордости движут им. Он наносит удар, нацеленный на его лицо.

Зейд плавно уклоняется, годы боев и тренировок дают о себе знать. Он не наносит ответный удар, вместо этого без усилий блокирует следующий удар отца, его тело напряжено и готово. Я в шоке смотрю, как мой отец продолжает размахивать руками, каждый удар становится все более отчаянным и диким. Зейд блокирует их все, его лицо – бесстрастная маска.

–Хватит! – кричу я, обретая голос. —Вы оба, прекратите это немедленно!

Мой голос эхом разносится по комнате, резкий и властный. Зейд наконец-то двигается, хватает моего отца за руку в середине замаха и сбивает его с ног. Мой отец врезается в стоящий рядом стол, опрокидывая его. Он встает, тяжело дыша и в ярости.

–Ты мертвец, слышишь меня? – кричит он на Зейда. – Ты чертовски мертвец! —Он поворачивается ко мне, лицо перекошено от ярости. – А ты, неблагодарная маленькая сучка! Я отрекусь от тебя, я отрежу тебя, я…

Его глаза выпячиваются от гнева и предательства.

– А ты, ты заплатишь цену за то, что погубил мою дочь.

Мой отец выбегает из кабинета, хлопнув дверью так сильно, что окна дребезжат. Внезапная тишина оглушительна. Я стою там, застыв, уставившись на закрытую дверь, пытаясь осмыслить все, что только что произошло. Мое сердце колотится в груди, мое дыхание поверхностное. Зейд двигается первым, поворачиваясь ко мне лицом. Выражение его лица немного смягчается от холодной маски, которую он поддерживал во время противостояния.

– Белла…

Он начинает говорить, но замолкает, вероятно, не зная, что сказать после этой взрывной сцены. Воздух между нами кажется заряженным напряжением. Он проводит рукой по волосам, слегка их взъерошив.

– Твой отец… – Он замолкает, подыскивая нужные слова. – Он мудак.

Уголок его рта слегка дергается в небольшой ухмылке, пытаясь разрядить обстановку после этого напряженного спора. Я судорожно выдохнула, и у меня вырвался смешок, несмотря на серьезность ситуации.

– Он действительно такой, – соглашаюсь я, качая головой.

Реальность того, что только что произошло, начинает доходить до меня – мой отец отрекся от меня. Взгляд Зейда метнулся к столу позади меня, его ухмылка медленно превратилась в уверенную ухмылку.

Он сделал шаг вперед, его голос понизился до низкого, хриплого тона.

–Знаешь, что тебе сейчас нужно? – Он протянул руку, нежно схватил меня за руку и притянул к себе.

Он обнимает меня за талию, прижимая к себе.

–Отвлечение, – бормочет он, зарываясь лицом мне в шею.

Его руки спускаются ниже, устраиваясь на моих бедрах. Он поднимает меня, усаживая на край стола. Зейд встает между моих ног, его бедра прижимаются к моим. Он приподнимает мой подбородок пальцами, заставляя меня смотреть в его напряженные глаза.

– Хочешь, чтобы я трахнул тебя прямо здесь, на этом столе? – шепчет он, его голос хриплый от желания.

Я тихонько задыхаюсь, мое тело отвечает на его слова и жар в его глазах. Я чувствую, как его твердость давит на меня, посылая волну желания через мое нутро.

– Да, – шепчу я в ответ, мой голос едва слышен.

Заде не теряет времени. Он просовывает руки под мои бедра, приподнимая меня и обхватывая мои ноги вокруг своей талии. Он расстегивает молнию, освобождаясь, и толкается вверх, погружаясь в меня с первой попытки.

Громкий вздох срывается с моих губ, когда Зейд входит в меня одним быстрым, мощным толчком, заполняя меня полностью. Моя спина невольно выгибается от стола, бумаги разлетаются по полу. Он начинает двигаться, каждый мощный толчок попадает точно в нужное место, вызывая у меня содрогание и стоны.

Захват Зейда на моих бедрах крепнет, его пальцы впиваются в мою мягкую плоть, когда он вонзается в меня все сильнее и быстрее. Стол трясется под нами, звук наших тел, соприкасающихся друг с другом, наполняет комнату. Он наклоняется, захватывая мой рот в яростном поцелуе, глотая мои стоны.

Его язык занимает мой рот так же тщательно, как его член занимает мою киску, каждый толчок идеально рассчитан по времени с каждым поцелуем. Одна рука скользит между нами, находит мой клитор и искусно кружит. Сочетание ощущений кружит мне голову.

– Чёрт…

Его голос груб от желания, его дыхание затруднено, когда он продолжает вбиваться в меня, его рука движется быстрее по моему чувствительному соску. Я чувствую, как мой оргазм нарастает, туго скручиваясь в моем животе. Я разрываю поцелуй, запрокидывая голову назад, мой рот открыт в безмолвном крике. Зейд наблюдает за тем, как разворачивается сцена – мои груди подпрыгивают с каждым толчком, моя спина выгнута дугой над столом, мой рот открыт в безмолвных криках. Он знает, что я близко.

– Посмотри на себя, – хрипло говорит он, – Принимаешь мой член, как хорошая девочка. Ты собираешься кончить на этом столе?

Его грязные разговоры толкают меня через край. Я громко кричу, когда мой оргазм достигает цели, мое тело содрогается вокруг него. Зейд издает глубокий стон, его темп сбивается, когда он чувствует мое освобождение. Он глубоко зарывается и замирает, его собственный оргазм следует сразу за моим.

На мгновение мы замерли так – Зейд все еще погружен во мне, его лицо зарыто в мою шею, мы оба пытаемся отдышаться. Комната наполнена звуками нашего тяжелого дыхания и тихим шуршанием бумаг под нами. Через некоторое время он осторожно вытаскивает.

– Зейд…

– Ты моя, Белла…

Глава 5

Зейд

Черт возьми, соберись, Зейд. Прошло три дня с тех пор, как ты нагнул ее над столом. Чертовски классный секс за столом не должен все еще быть главной темой у тебя на уме. И вот ты здесь, твердый как скала, просто от мысли о ее стонах.

Я сижу в своем офисе, тишину нарушает только тихий гул города снаружи. Мои мысли все время возвращаются к ней – Белле. Женщине, которая стала и моим величайшим искушением, и моим самым яростным противником. Я все еще чувствую ее вкус, все еще чувствую ее прикосновения.

Я сжимаю кулаки, вспоминая, как она смотрела на меня этими пронзительными глазами, полными желания и чего-то еще – чего-то опасного. Я трахал ее, и это было интенсивно, грубо и страстно.

Стук в дверь вырвал меня из раздумий. Я обернулся и увидел, как вошел Вито с серьезным выражением лица.

–Босс, – сказал он, кладя стопку документов на мой стол. – Русские снова поразили один из наших кораблей. Оружие, 20 миллионов ущерба.

Я почувствовал прилив ярости, когда читал отчеты. Гребаные русские, вечно испытывают свою удачу. Я стукнул кулаком по столу, звук разнесся по комнате.

–Эти ублюдки думают, что могут просто взорвать наше дерьмо и уйти безнаказанными?

Я резко встал, стул заскрежетал по полу.

– Созовите собрание. Завтра. Мы отправляемся на войну, и мне нужны все на борту.

Я замолчал, мой разум лихорадочно проносился от стратегических планов и жестоких фантазий. Когда Вито кивнул и поспешил сделать приготовления, я не мог не думать об иронии всего этого. Вот я, замышляющий месть русским, в то время как мой разум все еще был поглощен мыслями о Белле. Женщине, которая сумела проникнуть в мои мысли так же эффективно, как это мог сделать любой враг.

Дверь скрипнула, и вошла Виктория. Ее каблуки тихонько цокнули по деревянному полу, когда она приблизилась к моему столу. Я откинулся на спинку стула, глядя на нее с отрешенным выражением. Она была красива, с длинными ногами и фигурой, которая заставила бы любого мужчину дважды взглянуть на нее. Но она не была Беллой.

– Зейд, – промурлыкала она, пытаясь соблазнить меня своим голосом. – Я подумала, что тебе сегодня нужна компания.

Она подошла ближе, проведя рукой по моему столу. Обычно этого было бы достаточно – прекрасная женщина бросается на меня. Но сегодня это меня просто раздражало.

Я оборвал ее острым взглядом.

– Не сегодня, Виктория, – холодно сказал я. – У меня есть более важные дела.

Например, замышлять падение русских и стереть Беллу из памяти. Я снова сосредоточился на бумагах на столе, молча отмахнувшись от нее. Лицо Виктории потемнело от гнева и отвержения. Она годами пыталась заставить меня согласиться на брак, но я всегда отталкивал ее.

– Ты смешон, – огрызнулась она. – Тебе нужна жена, Зейд. Тебе нужны наследники. Она скрестила руки.

–Мне не нужна жена, – возразил я, голос мой был тихим и опасным. – У меня полно женщин, которые согреют мою постель. А что касается наследников, я всегда могу найти подходящую женщину, которая вынашивает моих детей, не женясь на ней.

Я поднял на Викторию холодный и беспощадный взгляд. Виктория ахнула, явно потрясенная моими жестоко честными словами. Ее челюсть на мгновение отвисла, прежде чем захлопнуться от негодования.

–Ты ублюдок, – прошипела она, хватая сумочку. – Однажды кто-нибудь заставит тебя заплатить за эту наглость. Может, эта сука Белла?

– Следи за языком, когда говоришь о ней, – рявкнул я, прежде чем успел остановиться.

Виктория подняла бровь, понимая, что задела за живое.

–Так вот почему ты не хочешь жениться на мне, – тихо сказала она, больше себе, чем мне. – Ты одержим этой маленькой шлюхой.

– Убирайся, – тихо сказал я, мой голос был пронизан едва сдерживаемым гневом.

Виктория знала, что лучше не толкать меня дальше. Она выбежала, хлопнув дверью за собой. Я откинулся на спинку стула, потирая виски. Виктория была права – я был одержим. Врагом. Беллой.

Когда я вышел из своего офисного здания, прохладный ночной воздух ударил мне в лицо, резко контрастируя с горячим разочарованием внутри. Мой взгляд сразу же упал на мой гладкий черный BMW M5 competition, припаркованный под тусклыми уличными фонарями. Машина была зверем, как и я сам – мощная игрушка для мощного человека. Я приблизился к автомобилю, мои шаги эхом разносились в тихой ночи. Плавные линии и агрессивный дизайн говорили с моей душой. Это был автомобиль, предназначенный для скорости и мощности, отражение человека, который им управлял. Я отпер двери и скользнул внутрь, кожаные сиденья облегали мое тело.

Я завел двигатель, и он взревел, издав глубокий, гортанный рык. Вибрация мощной машины подо мной была почти терапевтической, помогая успокоить мои бушующие мысли. Я включил передачу и выехал на улицу, плавно набирая скорость, вливаясь в поток машин.

Пока я ехал, огни Нью Йорка размывались вокруг меня, ветер проносился мимо открытых окон. Спидометр пополз выше, когда я выехал на шоссе, мощный двигатель с легкостью поглощал мили. Это было моим освобождением, моим способом сбежать от постоянных мыслей о Белле, которые терзали мой разум.

Мощный двигатель тихонько заурчал, когда черный зверь остановился перед железными воротами моего особняка. Ворота бесшумно раздвинулись, открыв длинную, обсаженную деревьями подъездную дорожку, которая вела к огромному дому. Особняк был темным и внушительным, как и его владелец – я.

Я загнал машину в гараж и заглушил двигатель. Внезапная тишина была оглушительной, и она позволила моим мыслям пробраться обратно. Я вышел из машины, провел рукой по волосам и направился к главному входу. В доме было тихо, слишком тихо, эхом отдаваясь пустотой.

Особняк был шедевром современной архитектуры, с четкими линиями и чистыми поверхностями. Внешняя часть представляла собой смесь камня и стекла, гладкие черные окна отражали лунное небо. Вход был величественным, с массивными деревянными дверями, которые бесшумно распахнулись, когда я приблизился.

Внутри дом был еще более впечатляющим. В фойе была двойная лестница, ведущая на второй этаж, полированный мраморный пол отражал мягкое освещение. Слева находилась просторная гостиная, обставленная мягкой современной мебелью и украшенная абстрактным искусством. Справа была официальная столовая, редко используемая, с длинным столом из красного дерева, за которым могли разместиться двадцать человек. Прямо впереди была кухня, ультрасовременная и безупречно чистая, отражающая мое предпочтение порядку и контролю. В доме было шесть спален, каждая со своей собственной ванной комнатой.

– Сеньор Зейд, – голос Марии был мягким, но твердым, с намеком на испанский акцент, который она так и не избавилась от него после переезда сюда десятилетия назад.

Она ворвалась в поле зрения, ее круглое лицо расплылось в теплой улыбке, которая была свойственна только ей.

–Тебе следует что-нибудь съесть.

Я вздохнул, остановившись у подножия лестницы. Мария была с нами еще до того, как я научился ходить, ее присутствие в этом доме было таким же постоянным, как воздух, которым я дышал.

–Я не голоден, Мария, – ответил я, и мой тон смягчился, когда я посмотрел на ее обветренное лицо.

Брови Марии нахмурились, губы сжались в решительную линию.

–Ты всегда так говоришь, но тебе нужно есть, – настаивала она, указывая на кухню. – Я приготовила твое любимое – тушеную говядину. Она помолчала, выражение ее лица слегка смягчилось. – Садись, пожалуйста.

Легкая улыбка тронула уголки моего рта – она была единственным человеком, который все еще мог командовать мной вот так.

–Ладно, – сдалась я, проводя рукой по волосам. – Но я не буду много есть.

Я последовала за ней на кухню, заняв свое обычное место за кухонным островом.

–Ммм, – пробормотала она с сомнением, уже наливая в миску щедрую порцию рагу.

Она подвинула ее через стойку вместе со столовыми приборами, затем налила мне бокал красного вина – Бордо 1982 ¹года из моей личной коллекции, конечно же. Пока я ковырялся в рагу, Мария прислонилась к стойке напротив меня, ее глаза были внимательны.

–Ты снова теряешь вес, – заметила она, ее тон был неодобрительным. – Ты выглядишь уставшим. Она помолчала, затем тихо добавила – Когда ты в последний раз спала всю ночь?

Ее вопрос повис в воздухе, прекрасно зная, что моя бессонница только усугубилась за эти годы. Она пристально смотрела на меня, ожидая ответа, который, как она уже знала, я не дам. Бокал вина кружился в моей руке, пока я избегала ее взгляда. Лицо Марии потемнело, глаза слегка сузились.

–Зейд, – предупредила она, отталкиваясь от стойки и выпрямляясь. Она скрестила руки, ее тон стал тверже.

–Мария, – перебил я ее, мой голос был напряженным от едва сдерживаемого разочарования. – Я в порядке. Правда.

Я засунул в рот еще одну ложку рагу, едва почувствовав его вкус. Ее беспокойство было оценено, но нежелательно. Последнее, что мне было нужно, – это еще один человек, суетящийся из-за моей бессонницы. Губы Марии сжались в тонкую линию, явно не убежденная. Но она знала, что лучше не давить на меня слишком сильно. Она повернулась к плите, занимаясь мытьем посуды.

–Хотя бы доедай свое рагу, – сказала она через плечо, ее тон стал мягче.

Когда ночь уже тянулась, Мария удалилась в свои покои внизу, оставив меня одного на кухне с моим недоеденным рагу и бутылкой бордо. Дом затих, окутывая меня своей тишиной. Когда я поднялся по лестнице в свою спальню, дом, казалось, стал холоднее, тишина более гнетущей. Я снял одежду, оставив ее кучей на полу, прежде чем скользнуть в кровать. Простыни были холодными на моей коже, отражая пустоту внутри меня.

Я уснул. Мне приснилась Белла.

Глава 6

Белла

Сделав глубокий вдох, я поворачиваюсь к матери, моя решимость непоколебима.

–Я принял решение. Деловая встреча в Канаде – всего лишь предлог. Я остаюсь там, начинаю все заново. Без груза репутации этой семьи, которая сдерживает меня.

Я говорю твердо, в моем голосе слышны нотки грусти, но также и решимости:

–Ты ничего не можешь сказать, чтобы изменить мое мнение, мама. Хоть раз в жизни я хочу дышать без постоянного беспокойства о том, что могут принести деловые сделки папы. И…

Я делаю паузу, затем тихо продолжаю.

– И без ненавистных воспоминаний Зейд, отравляющих мой разум. Без отца, отрекающегося от меня, потому что я спала с врагом. Без этой чертовой мафиозной жизни, контролирующей каждый аспект моего существования. С меня хватит, мама. С меня хватит.

Хватка матери на моей руке крепче, голос дрожит.

– Белла, пожалуйста… Ты не понимаешь, какой опасности себя подвергаешь. У твоего отца враги, могущественные. Если они узнают, что ты ушла, что ты отвергла эту жизнь…

Она вздрагивает, притягивая меня ближе. Я осторожно высвобождаюсь из ее хватки, мое выражение лица становится жестче.

– Мам, ответь мне на это – я все еще та же дочь, которая была у тебя до того, как я переспала с Зейдом? До того, как папа отрекся от меня? Я все еще заслуживаю этого титула принцессы мафии?

Я бросаю вызов, мой голос опасно тихий. Лицо моей матери искажается, слезы текут по ее щекам, когда она шепчет.

– Нет… Нет, Белла…Твой отец сказал, что ты больше даже не его кровь, что ты навлекла позор на семью, – Она замолкает, ее голос срывается— Но Белла, ты все еще моя малышка.

Я чувствую, как холод разливается во мне от ее слов, мои глаза жжет от непролитых слез, которые я отказываюсь выплеснуть.

–Так что я больше не Кент, не совсем, – бормочу я глухим голосом.

Ее рука падает вниз, и на мгновение я вижу чистое опустошение в ее глазах

– Белла… ты разбиваешь сердце своей матери. И для чего? Убегая от своего имени. своей личности? Твой отец просто…– Она делает глубокий вдох, – он просто жесток.

Моя мать в ошеломленном молчании наблюдает, как я хватаю свой чемодан, тот, в который я упаковала свою одежду и несколько личных вещей. Не говоря больше ни слова, я выхожу из комнаты, оставляя ее стоять там, со слезами, текущими по ее лицу. В доме жуткая тишина, когда я спускаюсь по парадной лестнице. Я спускаюсь по лестнице и направляюсь к входной двери, мое сердце тяжело от смеси эмоций. Когда я открываю дверь, я вижу своего отца, стоящего там, его выражение лица мрачное и угрожающее. Он блокирует мой выход, его руки скрещены на груди.

Глаза моего отца сужаются, когда он рассматривает мой чемодан, его голос тихий и опасный

– Куда ты собираешься идти, Белла? Ты думаешь, что можешь просто сбежать и забыть, что ты Кент?—Его лицо искажается от гнева —Ты не покинешь этот дом.

Я стою на своем, крепче сжимая ручку чемодана.

–Я больше не Кент, помнишь?– говорю я, и мой голос тверд, несмотря на смятение внутри меня. – Ты ясно это дал понять. Так что у меня здесь ничего не осталось.

Его лицо краснеет от ярости, глаза выпячиваются.

– Ты неблагодарная… – Он бросается вперед, ударяя кулаком по столу рядом с собой. – Ты думаешь, что можешь отказаться от своей фамилии, своей семьи и просто уйти? – Он холодно усмехается. – Хорошо. Уходи.

Я стою там мгновение, ошеломленный его внезапной переменой тона. Он отходит в сторону, расчищая путь к двери.

–Убирайся, – рычит он. – Посмотрим, есть ли мне это волнует. Ты просто позор для этой семьи.

С тяжелым сердцем я выхожу за дверь, закрывая ее за собой. Холодный воздух бьет меня, как пощечина, когда я выхожу в ночь. Я стою там мгновение, глядя на дом, в котором я вырос, а теперь чувствую себя никем иным, как чужаком.

Водитель, пожилой мужчина, который возил меня с детства, смотрит на меня в зеркало заднего вида, видя решимость в моих глазах. Он выезжает с подъездной дорожки особняка Кентов, направляясь к частному аэропорту, где меня ждала личный самолет. Когда машина отъезжает от дома, я смотрю в окно, наблюдая, как величественное поместье исчезает из виду. Комок встает у меня в горле, когда я осознаю, что я действительно оставляю все позади – свою семью, свой дом, свою идентичность как Кента.

Я поворачиваюсь лицом вперед, устремив взгляд на дорогу впереди. Водитель точно знает, куда меня отвезти, поскольку ему бесчисленное количество раз было сказано, что мой самолет должен быть готов в любой момент. Когда мы прибываем в частный аэропорт, я выхожу из машины, и прохладный ночной воздух окутывает меня.

Я иду по тускло освещенному аэропорту, стук моих каблуков эхом разносится по пустым коридорам. Персонал сразу узнает меня, склоняя головы в знак уважения. Я сажусь в свой частный самолет, не говоря ни слова, устраиваясь в одном из роскошных кожаных сидений.

– Отвезите меня в Канаду.

Пилот кивает, его голос потрескивает в переговорном устройстве.

– Да, мисс Кент. Подготовка к взлету завершена. Пункт назначения: Ванкувер, Канада. Расчетное время полета: 5 часов 30 минут.

Самолет мчится по взлетно-посадочной полосе, поднимаясь в ночное небо. Когда самолет набирает высоту, я чувствую отрыв от своей прежней жизни. Я смотрю, как огни города внизу становятся все меньше и меньше, пока не превращаются в далекий свет. Я откидываюсь на спинку сиденья, закрывая глаза, когда реальность моей ситуации наступает.

Слова отца эхом звучат в моей голове: Ты просто позор…

Я с трудом сглатываю, сдерживая неожиданные слезы.

– Глупая, – бормочу я себе под нос, расстегивая ремень безопасности. Тебе должно быть все равно, что он думает.

Когда я закрываю глаза, передо мной внезапно возникает образ Зейда. Его темные волосы, его пронзительный взгляд, то, как его губы изгибаются в этой фирменной ухмылке. Я чувствую, как тепло разливается по моей груди, тоска, которая одновременно утешает и причиняет боль.

Зейд…

Его образ улыбается мне, и на щеках появляются глубокие ямочки.

– Белла, – его голос эхом раздается в моем сознании, мягкий и низкий, как всегда. Его призрачные руки заправляют прядь волос мне за ухо. – Куда ты идешь, детка?

Я прикусываю нижнюю губу, слезы щиплют уголки моих глаз.

– Прочь, – шепчу я, мой голос слегка прерывается. – Я оставляю все это позади, Зейд. Моя семья, мое имя, все…

Я замолкаю, безмолвное рыдание сотрясает мою грудь. Призрачные брови Зейда хмурятся, его глаза ищут мои.

–Ты ненавидишь их всех, Белла? Твоего отца, твою мать, всю семью Кентов?– Его тон серьезен, почти обвиняющий.

Я колеблюсь, мое сердце разрывается от правды.

– Нет, – тихо признаюсь я, голос мой полон эмоций. – Я ненавижу одного человека. Человека, который назвал меня позором, который сказал мне уйти и никогда не возвращаться – Я замолкаю, тяжело сглатывая. – Я ненавижу своего отца…

Его фигура слегка мерцает, становясь более прозрачной.

– Что насчёт меня? – Его голос теперь мягче, уязвимее. —Ты меня ненавидишь?

У меня перехватывает дыхание от откровенной уязвимости в его голосе.

Я просто качаю головой, выражение моего лица пустое.

– Нет, – категорически повторяю я, скрещивая руки на груди.

Никаких объяснений, никаких эмоций, простое «нет». Как будто я закрываюсь, отказываясь отвечать на его вопрос или на те сильные эмоции, которые он вызывает. Без предупреждения Зейд наклоняется и нежно прижимается губами к моим. Это нежный поцелуй, полный тоски и грусти.

Его призрачные руки обхватывают мое лицо, его большие пальцы смахивают слезы, которые все еще липнут к моим щекам. На мгновение все остальное исчезает.

Я резко просыпаюсь, мои глаза резко открываются, когда реальность моего окружения обрушивается обратно. Гул двигателя самолета наполняет мои уши, а тусклый свет салонного освещения заменяет мягкость призрачной формы Зейда. Я все еще в своем кресле, все еще лечу в Канаду. Я сижу там, ошеломленный, пока сон исчезает из моего сознания. Мои губы все еще покалывают от призрачного поцелуя, а щеки влажные от слез. Я смотрю в окно, наблюдая за проплывающими облаками, чувствуя себя более одиноким, чем когда-либо.

– Просто сон, – шепчу я себе.

Из салона вышла стюардесса и сообщила, что мы скоро приземлимся в Канаду.

Я рассеянно киваю стюардессе, мой разум все еще кружится от яркого сна.

– Мгм, – бормочу я, едва осознавая ее слова, когда она сообщает нам о нашем скором прибытии в Канаду.

Самолет начинает снижаться, и я смотрю в окно, наблюдая, как земля становится ближе. Когда самолет приземляется и рулит к выходу, я машинально собираю свои вещи. Мое сердце тяжело, все еще переживая эмоциональные американские горки сна. Выйдя из самолета в холодный воздух Канады, я следую за толпой в сторону иммиграции, чувствуя себя отстраненным и оцепеневшим.

Моя машина ждала меня рядом с выходом из аэропорта.

Я не могу не улыбаться каждый раз, когда сажусь за руль своего Aventador SVJ. Цвет Rosso Red – это не просто оттенок. Это заявление. Смелость. Бескомпромиссный. Прямо как я. Двигатель оживает, как только я поворачиваю ключ, и я чувствую мощь подо мной, готовлю преодолеть любые испытания, которые меня ждут.

SVJ – это не просто автомобиль. Это отражение моего пути – быстрый, смелый и всегда развивающий границы.

Я выезжаю из аэропорта, с привычной легкостью выезжая на шоссе. Стрелка спидометра стремительно растет, когда я выжимаю из машины все возможное, ветер развевает мои волосы.

Когда я еду, я сосредотачиваюсь исключительно на дороге впереди, скорости, мощности двигателя подо мной. Это приятное отвлечение от хаоса моих мыслей и эмоций. Городской пейзаж размывается мимо меня, когда я мчусь к своей новой жизни, оставляя старую в зеркале заднего вида.

Глава 7

Белла

Ламборджини мурлычет и плавно останавливается перед высококлассным рестораном. Я делаю глубокий вдох, успокаиваясь, прежде чем выйти. Парковщик тут же подходит, его глаза широко раскрыты от благодарности за машину. Я протягиваю ему ключи с легкой улыбкой.

– Позаботься о ней как следует.

Он кивает с нетерпением, уже открывая мне дверь. Я выхожу, разглаживая линии своего дизайнерского костюма. Мои каблуки цокают по полированному тротуару, когда я иду к входу в ресторан. Швейцар открывает тяжелую дверь, открывая роскошный интерьер, заполненный богатыми клиентами.

Головы поворачиваются, когда я вхожу, глаза следят за моим продвижением. Мои высокие каблуки цокают по мраморному полу, мой дорогой костюм и уверенная походка привлекают внимание. Я женщина, привыкшая быть центром власти, генеральный директор многомиллиардной компании в возрасте всего двадцать восемь лет.

Когда я вхожу, официант тут же замечает меня и тепло улыбается.

–Добрый вечер, Мисс Кент. – приветствует он, проводя меня мимо шумного главного обеденного зала.

Он ведет меня к отдельному, более уединенному столику, спрятанному в тихом уголке ресторана. Я сажусь за отведенный мне столик, скрестив ноги под скатертью. Официант кладет мне на колени салфетку и спрашивает.

– Могу ли я предложить вам что-нибудь выпить, пока вы ждете, мадам?

Я быстро просматриваю меню, прежде чем закрыть его и посмотреть на официанта.

– Мне, пожалуйста, фирменный салат, без сыра и яиц, и стакан газированной воды.

Официант понимающе кивает.

– Вегетарианское, конечно, – подтверждает он, прежде чем исчезнуть, чтобы сделать мой заказ.

Пока я жду, я достаю телефон, проверяю почту и сообщения. Но минуты идут, а моих деловых партнеров все еще нет. Официант возвращается с газированной водой и салатом, аккуратно ставя их передо мной.

– Вот, мадам.

Я бормочу «спасибо» и делаю глоток воды, пытаясь скрыть растущее нетерпение.

Я снова проверяю время на телефоне, отмечая, что они опаздывают на пятнадцать минут. Я откусываю несколько кусочков салата, свежая зелень не помогает облегчить мое растущее разочарование.

Когда я подношу стакан к губам, чтобы сделать еще один глоток, что-то привлекает мое внимание – тонкий, незнакомый вкус.

Я останавливаюсь, опускаю стакан и изучаю его, нахмурив лоб. Вода кажется… не той. Я делаю еще один осторожный глоток, подтверждая, что определенно есть дополнительный привкус. ⁷

Мое сердце внезапно забилось, когда я осторожно поставила стакан, все мои чувства на пределе. Я слегка наклонилась вперед, моя рука слегка дрожит, когда я отодвигаю стакан.

Что-то…не так…

Вода горькая на вкус, как… наркотики. В моем сознании немедленно вспыхнули беспокойство и подозрения. Кто это добавил?

Я пытаюсь встать, но мое зрение плывет, и комната начинает вращаться. Я тянусь к столу, крепко сжимая его, когда волна головокружения накрывает меня.

Мои ноги слабеют, и я понимаю с тонущим чувством, что то, что было в моей воде, быстро действует.

Его лицо ненадолго всплывает в поле зрения, когда я пытаюсь крикнуть

– Официант!– но мой голос звучит невнятно и слабо.

Тьма быстро надвигается, и я падаю на пол, ударяясь головой о холодный мрамор с глухим стуком. Все становится черным.

Моя голова пульсирует, сознание медленно возвращается. Я пытаюсь пошевелить руками, но обнаруживаю, что они крепко связаны за спиной. Мои ноги также связаны. Голос проникает в мой затуманенный разум.

– Малышка, открой свои прекрасные глаза, Белла.

Я узнаю этот голос. Он вызывает дрожь по всему моему позвоночнику. Когда мои глаза привыкают к тусклому освещению, я вижу его сидящим на стуле передо мной, его лицо в тени. Он наклоняется вперед, его точеные черты становятся видимыми, когда он говорит.

– Вот ты где, моя любовь. Я ждал, когда ты проснешься.

Макс Дрейк. У меня сводит живот при виде его – очаровательная улыбка, которая раньше пленяла меня, теперь посылает волны страха по моему телу. Его темные глаза горят, когда они встречаются с моими.

– Скучала по мне, Белла? – спрашивает он, и на его губах играет знакомая ухмылка.

Я смотрю на него, мое сердце разрывается от боли нашего прошлого.

– Скучала по тебе? После того, как ты изменил мне с той… той шлюхой? – Мой голос дрожит от гнева и страха – Чего ты хочешь, Макс? Почему я здесь связан и, черт возьми, голая?

Ухмылка Макса становится шире от моей вспышки, он явно удивлен моей реакцией.

– Все еще такой задиристый после всего этого времени. – говорит он, откидываясь на спинку стула. – А что касается того, почему ты голая… ну, Белла, я скучал по тебе. И я решил вернуть то, что принадлежит мне.

– Я не твоя, Макс.

Он запрокидывает голову и громко смеется, звук разносится эхом по комнате. Его смех медленно стихает, его глаза снова становятся жесткими, когда он встречается с моими. Он подходит ближе к тому месту, где я связан, и грубо хватает меня за волосы.

Он сильно дергает меня за волосы, запрокидывая голову назад и заставляя меня вздрагивать.

– Ты думаешь, небольшая измена означает, что наша любовь окончена? – выплевывает он, его лицо находится в нескольких дюймах от моего. – Нет, Белла. Это просто значит, что мне нужно преподать тебе урок прощения.

Он отпускает мои волосы, заставляя меня вздрагивать от внезапного отсутствия боли. Его руки опускаются к ремню, медленно расстегивая его. Он стягивает его, кожа мягко хлещет в воздухе.

– У тебя всегда было такое красивое тело, – бормочет он, кружа вокруг меня, как хищник.

Он останавливается позади меня, холодная кожа ремня прижимается к моей спине.

– Раньше мне нравилось прикасаться к тебе, – шепчет он, его горячее дыхание обжигает мою шею. – Но ты так меня разозлил…

Ремень внезапно рвется, кожа с острой болью ударяет по моему бедру. Я шиплю от боли, когда ремень снова ударяет меня по бедру.

– Боже, ты всегда была такой чувствительной, – бормочет он.

Он снова бьет меня – на этот раз по ягодицам.

– И посмотри на эту задницу – идеальная для шлепков. – Он мрачно смеется, сильнее ударяя меня по заду. Он внезапно замолкает.

Он останавливается, проводя гладкой кожей ремня по моим связанным запястьям.

– Помнишь, как я заставлял тебя выкрикивать мое имя? – спрашивает он тихим, опасным голосом. – Как ты умоляла о большем?

Он снова бьет меня по ягодицам, на этот раз сильнее, оставляя синяк. Он бьет меня снова и снова, ремень оставляет красные следы на моей попе и бедрах.

– Черт возьми, Белла, – бормочет он, его голос становится тише, почти задумчивее. – У тебя была лучшая задница.

Он внезапно бьет меня сильнее, заставляя меня вскрикнуть. Слезы жгут мои глаза, когда ремень бьет меня снова и снова. Я не могу сдержать крика от боли, мое тело дергается с каждым ударом.

– Пожалуйста… – умоляю я хриплым голосом. – Пожалуйста, прекрати…

Но Макс просто смеется, и звук этот холодный и насмешливый. Ремень останавливается без предупреждения. Я слышу звон пряжки его ремня и шорох ткани, когда он снимает штаны.

– Знаешь, чего мне больше всего не хватало в тебе, Белла? – говорит он низким и угрожающим голосом. – Твоей тугой маленькой киски.

Теперь он движется передо мной, полностью голый ниже пояса. Его эрекция очевидна, и по моей спине пробегает холодок, когда я вспоминаю, каким жестоким он мог быть во время секса.

Он снова хватает меня за волосы, запрокидывая мою голову, чтобы я посмотрела на него.

Его глаза холодны, почти неузнаваемы, как у мужчины, которого я когда-то любила.

– Открой рот, – командует он.

Когда я колеблюсь, он сильно бьет меня по лицу свободной рукой.

– Открой свой гребаный рот, Белла.—Его голос слегка срывается от гнева и чего-то еще – похоти.

Я неохотно раздвигаю губы, готовясь к боли, которая, как я знаю, приближается. Он грубо вталкивает себя мне в рот, игнорируя мои рвотные звуки.

– Чёрт возьми, ты всегда была такой маленькой, – рычит он, заставляя себя проникнуть глубже.

Он обхватывает руками моё горло. Я чувствую, как его толстый член ударяет мне в горло, когда он начинает двигаться. Слезы текут по моему лицу, когда я задыхаюсь и давлюсь его размером.

Он крепко сжимает мое горло, перекрывая мне дыхательные пути, и жестоко трахает мой рот.

– Боже, я скучал по этому гребаному рту.

Черные точки танцуют у меня перед глазами, пока он продолжает беспощадно меня использовать. Я не могу дышать, не могу думать, не могу ничего делать, кроме как выдержать жестокую атаку на мой рот.

Как раз когда я думаю, что сейчас потеряю сознание, он внезапно вытаскивает его, оставляя меня задыхаться. Он с мрачным удовлетворением наблюдает, как я кашляю и отплевываюсь, пытаясь отдышаться.

– Повернись, – холодно приказывает он. – Положи руки на стену и выпяти свою маленькую задницу.

Я колеблюсь мгновение, зная, что как только я подчинюсь, пути назад уже не будет. Не говоря больше ни слова, я медленно поворачиваюсь и прижимаюсь руками к холодной стене, слегка выгибая спину, чтобы выпятить ягодицы.

Это покорная поза, которую я часто принимала с ним – когда он любил меня. Теперь это просто жестокое напоминание о том, что я потеряла.

Он грубо хватает мои бедра и встает позади меня. Без всякого предупреждения или подготовки он грубо врезается в меня.

Я кричу от внезапного вторжения, моя крошечная дырочка совершенно не готова к его огромным размерам. Он хватает меня за волосы и откидывает голову назад, когда начинает жестко меня трахать. Его бедра врезаются в мои снова и снова, комната наполняется звуками шлепков плоти о плоть и моими криками боли.

Он обхватывает меня руками за талию и притягивает еще ближе, глубже погружаясь в меня.

– Ты всегда была слишком маленькой, – шипит он.

Слезы текут по моему лицу, когда я сильно кусаю губу, чтобы не умолять его быть нежнее. Его толчки злые, карающие – каждый из них напоминает о том, как сильно он заботился раньше, как сильно он был нежен. Теперь он просто ломает меня.

Без предупреждения он врезается в меня особенно сильно, его тело прижимает меня к стене. Я чувствую его горячее дыхание на своей шее, когда он стонет, изливая свое семя глубоко в меня.

– Чёрт… – бормочет он хриплым голосом.

Он внезапно вытаскивает меня, оставляя меня болезненным и липким. Я обвисаю у стены, слишком измученный и раненый, чтобы двигаться. Он быстро застегивает штаны, уже закрываясь эмоционально. Через плечо он холодно говорит.

– Знаешь что, Белла? Я знаю, что ты переспал с Зейдом после с той ночи, когда увидела меня с той шлюхой. Твой отец сказал что ты мертва для него. Старик всегда умел удивлять меня. Но на этот раз твоя тупая гордость не спасает твою тупую задницу. Ты пропала. Некто не знает где ты, и про тебя даже не думают. Я буду держать тебя тут, трахать как свою гребенную секс – игрушку. Потому что это, то, кем ты являешься. Вот оно, какая ты, Белла. Гордая и неблагодарная сука.

Его слова ранят сильнее любой физической боли. Я стою там, голая и открытая, как физически, так и эмоционально. Слезы наворачиваются на глаза, но я отказываюсь позволить им пролиться. Не перед ним. Не снова.

– Пошёл ты…– Наконец-то вырывается с моего горла.

– Даже Зейд чувствует, что ты бесполезная. Если нет, то где он? Почему не спасает твою жалкую задницу? И что самое лучшее? Твоя семья не хочет иметь с тобой ничего общего. Твои друзья все ушли. Ты совсем одна. И ты застряла здесь со мной, используемая и выброшенная, как никчемная шлюха, которой ты и являешься.

Он поворачивается и уходит, не взглянув еще раз, оставляя меня стоять там в одиночестве и разбитой. Дверь захлопывается за ним, и я наконец позволяю слезам падать. Они текут по моему лицу, когда я скатываюсь вниз по стене, сворачиваясь на холодном полу в клубок.

Я сижу там, кажется, часами, безмолвно плача. Мое тело болит от его жестокого обращения, мое сердце разбивается на миллион кусочков.

Я совершенно одинок, брошен всеми, кто, как я думал, заботился обо мне. Комната темнеет, когда садится солнце, но я не двигаюсь Я одна. Опять…

Глава 8

Зейд

Я сидел перед длинным столом. У меня была встреча с Русской мафии. Мой взгляд был холоден, костюм строгий. Все как обычно.

Каждая мужчина за этим столом пролил кровь, чтобы сидеть тут, и я не был исключением. Виктор Кент сидел напротив меня, его ледяные голубые глаза изучали меня, словно хищник, оценивающий свою жертву. Рядом с ним сидел Иван Волков, с ухмылкой, постукивая пальцами по столу из красного дерева.

Справа от меня Сальвадор Риччи лениво потягивая свой напиток, изображает скуку. Но я знал лучше. Этот ублюдок всегда всё просчитывал, ждал, когда кто-нибудь отступится.

– Так что, перейдём к делу или так и продолжим играть в игру « кто первый моргнёт?»

Я откинулся в кресло, положив руки на подлокотники, словно король на троне.

Виктор ухмыльнулся, низко и хрипло.

– Всегда такой не терпеливый, Валенте. Ну что же, давай поговорить о территориях.

Я ухмыльнулся.

– Давай поговорим о том, как вы пытайтесь забрать, то что принадлежит мне.

– Территория делятся, Зейд, – говорит Иван, его голос наполнен самодовольством. Человеком, который считает, что у неё есть преимущество, – Я готов отдать тебе часть Юга, но Восток будет моим.

Я ощущаю, как напряжение в комнате нарастает. Я не говорю сразу. Мой взгляд останавливается на Викторе, который всегда молчит.

– Твоя часть Юга – это шутка, Волков, – отвечаю я, мой голос спокоен. – А что касается Востока…он уже мой.

– Господа, не забывайте, кто имеет наибольшую власть здесь. Нет нужны играть в игры, когда доска уже расставлена.

Его взгляд коротка встречается с моим, и я понимаю что он имеет в виду. Напряжение в комнате усиливается, но я не чувствую страха.

– Я забираю Восток, Волков.

Он ухмыляется, но ничего не говорит. Он знает, что лучше не задирать меня. Риччи ерзает на месте, выглядит некомфортно, и я воспринимаю это как знак того, что он не хочет попасть в огонь.

– Джентльмены, территории уже мои. Вы можете принять это, или мы продолжим обсуждать это…более личным образом.

Я наклонилось вперёд, мои глаза уставлены на Виктора. Он не вздрагивает. Вместо этого он улыбается.

– Оставлю это тебе, Зейд . Но не забывай, даже самая сильная империя может упасть…когда на ней появятся трещины.

Я встаю. Поворачиваюсь, чтобы уйти, но слова Виктора висят в воздухе, как шёпот, от которого я не могу избавиться.

– Увидим, Виктор…увидим.

Сидя в своем тускло освещенном офисе, я смотрел в окно на городской пейзаж, а мои мысли возвращались к Белле. Два дня без новостей были необычными. Обычно были шепотки, слухи – что-то еще. Но тишина? Это было тревожно.

Я барабанил пальцами по столу, мой разум лихорадочно перебирал возможности. Она что-то задумала? Или, что еще хуже, ее кто-то вывел? Эта мысль вызвала во мне странную боль, которую я быстро отбросил. В конце концов, она была моим врагом.

Мои глаза закрылись, когда нежелательные воспоминания всплыли на передний план моего сознания. Тело Беллы прижалось к моему, ее мягкие изгибы идеально подходили к моим жестким углам. То, как ее дыхание сбивалось, когда я касался ее в нужном месте, ее тихие вздохи и стоны, сводившие меня с ума. Я резко тряхнул головой, пытаясь вытеснить воспоминания.

Это была опасная территория. Белла была врагом, а не какой-то любовницей, по которой я тосковал. Но даже когда я говорил себе это, мое тело ответило, становясь твердым от воспоминаний о ней.

Стук в дверь вырвал меня из задумчивости, мой разум и тело были напряжены.

– Войдите, – рявкнул я, пытаясь скрыть разочарование и что-то еще – что-то, что я отказывался называть – в своем голосе. Дверь открылась, и появился Вито, мой самый доверенный человек.

– Босс… – сказал Вито, сохраняя свое обычное стоическое выражение лица.

Он был высоким, внушительным, его темный костюм скрывал многочисленные шрамы, пересекавшие его спину.

– У нас проблема, – продолжил он, входя в комнату и закрывая за собой дверь. – Это касается Беллы.

Мое сердце пропустило удар, хотя я сохранил нейтральное выражение лица.

– А что с ней?

Вопрос прозвучал резче, чем предполагалось, маскируя внезапный всплеск… чего-то. Облегчения? Тревоги? Я не мог понять, да и не хотел.

– Выкладывай, Вито!

Выражение лица Вито не изменилось, но в его глазах читалась мрачная решимость.

– Ее похитили два дня назад в Ванкувере, – сказал он, понизив голос.—

Мужчины, которые ее схватили, были профессионалами, а не любителями.

– Что за фигню ты несёшь?

Сначала я не совсем понимаю слово. Белла? Похищение? Мой живот сжимается, кровь превращается в лёд.

Она всё – моя враг, моя возлюбленная, моя погибель.

И теперь кто-то забрал её у меня?

Я встаю так быстро, что стул опрокидывается позади меня. Мой разум несётся со скоростью мили в минуту, пытаясь контролировать хаос внутри меня.

– Где она? – требую я, мой голос холоден как сталь, – Скажи мне всё. Сейчас же!

Я не жду пока он заговорит. Я уже направляюсь к двери, мои руки сжаты в кулак.

Тот кто это сделал, скоро пожалеет об этом.

Речь уже не о власти.

Речь о мести.

Я никому не позволю причинить ей боль.

Никто не тронет то, что принадлежит мне.

Я провожу руками по волосам, пытаясь держать ярость, но это невозможно. Её лицо мелькает у меня в голове. Я почти слышу её голос, зовущий меня по имени.

Она моя.

Всегда была моей, даже когда я ненавидел её.

— Мне нужно команда, – рычит я, – и мне это нужно сейчас. Достань карты, добудь все наши контакты. Если у кого-то есть информация о том где она, я хочу знать. Я сожгу этот город, если придётся.

Я не могу ясно мыслить. Все что я знаю это то, что я не могу потерять ее. Человек, который забрал её, пока этого не знает, но я позабочусь о том, чтобы они никогда не забыли имя Зейд Кавальере. И если кто-то поспешит поднять на неё руку – Чёрт, я заставлю их молить о помощи, прежде чем я отрежу их горла.

Но сейчас это не важно.

Сейчас мне важно найти её. Пока не стало слишком поздно.

Глава 9

Белла

Два дня пролетели в тумане тьмы и одиночества. Подвал по-прежнему холоден и беспощаден, как и пустота внутри меня. Я едва сдвинулась с того места, где он оставил меня, свернувшуюся калачиком на полу, и мне не доставляло ничего, кроме моих мыслей.

Подвал сырой и мрачный, с голыми бетонными стенами, которые отражают каждый звук. Единственная голая лампочка висит на потолке, отбрасывая длинные танцующие тени. В углу задвинут небольшой грязный матрас – единственный источник комфорта. Ведро служит туалетом Ржавый металлический слив посреди пола – единственный признак того, что это место когда-то предназначалось для чего-то иного, нежели для удержания сломанной женщины.

В воздухе пахнет сырой землей и слабыми следами химикатов. Металлическая лестница ведет к двери, которая является моей единственной связью с внешним миром.

Я пробовал дверь много раз, но она заперта снаружи. Нет окон, нет выхода. Только я и мои мысли, и его редкие визиты, чтобы… использовать меня. Тишина оглушительная, нарушаемая лишь редкими каплями воды или скрипом старой лестницы.

Дверь скрипит, и Макс входит. Выражение его лица холодное, глаза жесткие, когда он смотрит на меня, сидящая на полу. Он изменился с тех пор, как я видел его в последний раз, – жестче, жестче. Он захлопывает за собой дверь с громким стуком.

Он подходит ко мне, его ботинки тяжело ступают по бетонному полу. Он возвышается надо мной, глядя вниз с усмешкой.

– Встань, – приказывает он, его голос грубый и командный.

Когда я не двигаюсь немедленно, он наклоняется и хватает меня за руку, грубо дергая меня на ноги. Он разворачивает меня, прижимая мое лицо к холодной бетонной стене. Его рука крепко сжимает мои волосы, оттягивая мою голову назад, когда он наклоняется близко, чтобы прошептать мне на ухо.

– Скучала по мне? – Другая его рука начинает расстегивать ремень. —Конечно, ты не скучала.

Он горько смеется, прижимаясь ко мне.

– Никто не скучает по такой никчемной шлюхе, как ты.

Его рука движется между моих ног, грубо и агрессивно. Дверь снова распахивается, и в подвал входит еще один человек. Макс замирает, его рука все еще между моих ног, но теперь его внимание разделено. Новый человек выше и шире, с угрожающим присутствием, которое заполняет небольшое пространство.

Макс ухмыляется, не утруждая себя тем, чтобы отстраниться от меня.

– Посмотри, кто решил присоединиться к нам, детка.– Его голос сочится мрачным весельем. – Познакомься с Мейсеном. Он умирает от желания познакомиться с нашей маленькой шлюхой.

Он сильнее прижимает мое лицо к стене, широко раздвигая коленом мои ноги. Мейсон медленно приближается, его взгляд задерживается на моем обнаженном теле.

– Мило, – комментирует он, его голос глубокий и угрожающий. – Маленькая, узкая… как раз такие, как мне нравятся.

Он протягивает руку, собственнически проводя рукой по моей спине. Макс мрачно усмехается.

– Хочешь по очереди?

–Черт возьми, да.

Мейсон расстегивает ремень, спуская штаны на пол.

–Я так много о тебе слышал. Маленькая принцесса Макса. – Он холодно смеется, – Ты больше не принцесса, да? Мне будет весело разбить тебя.

Он сжимает мои бедра, вставая позади меня. Мой голос дрожит, когда я умоляю

–Пожалуйста… не делай этого.

Слова выходят слабыми и отчаянными. Я прижимаюсь лбом к холодной стене, слезы жгут глаза. Макс болезненно сжимает мои волосы и жестоко смеется.

– Слишком поздно, – шипит Макс, его рука обхватывает мое горло и притягивает меня к Мейсону, который уже расположился между моих бедер. – Раздвинь ноги шире, – рычит Мейсон, игнорируя мои мольбы.

Рука Макса сжимает мое горло, перекрывая мне доступ воздуха. Мейсон воспринимает мои молчаливые слезы как приглашение, грубо вдавливаясь в меня. Я тихо вскрикиваю, заставляя Макса смеяться.

– Черт, – бормочет он, – Она узкая.

Он отстраняется и снова безжалостно толкается. Макс ненадолго отпускает мое горло, чтобы я могла дышать, но тут же обхватывает рукой мою шею и снова втягивает меня в удушающий захват.

– Она всегда была такая маленькой, – мурлычет он, дыша мне в ухо, пока Мейсон должает жестоко обращаться со мной за его спиной.

– Прекратите!

– Заткнись, тупая сука!

Внезапно рука Макса отпускает моё горло, а его кулак врезается мне в лицо. От силы удара моя голова откидывается в сторону, и я чувствую привкус крови во рту. Мейсон делает шаг вперед, его лицо искажено гневом. Он отступая назад и снова ударяя меня по лицу. Мое зрение затуманивается, и я падаю на Мейсона, который продолжает держать меня за бедра.

Мейсон не прекращает свои толчки, вместо этого используя возможность слегка приподнять меня и сильнее врезаться в меня. Макс хватает меня за волосы и тянет мое лицо к себе, несколько раз ударяя меня по лицу.

– Я сказал, заткнись, маленькая шлюха.

Я пытаюсь отвернуть голову, но Макс крепко держит меня за волосы. Его удары приходятся на мой рот, нос, глаза. Я чувствую, как кровь льется по моему лицу, смешиваясь со слезами. Мейсон громко стонет, его движения становятся резкими, когда он достигает кульминации. Он вытаскивает из меня, проливая свое семя по всему моему избитому телу. Он сильно шлепает меня по заднице и отступает назад, тяжело дыша. Макс наконец прекращает бить меня, отпуская мои волосы. Я падаю на пол, кашляя и задыхаясь от собственной крови.

Макс кивает в сторону двери, отпустив Мейсона.

– Убирайся, – приказывает он.

Он уходят, не сказав ни слова, оставляя меня наедине с Максом в грязной комнате. Я пытаюсь пошевелиться, но мое тело ужасно болит, и я едва могу видеть из-за опухших глаз. Макс опускается на колени рядом со мной, его лицо нечитаемое.

– Жалкое создание, не так ли? – бормочет он, протягивая руку, чтобы схватить меня за волосы.

Он оттягивает мою голову назад, заставляя меня смотреть на него сквозь мое избитое и опухшее лицо.

– Открой рот…

Я скулю от боли, когда Макс силой открывает мой рот пальцами. Он засовывает два пальца внутрь, заталкивая их мне в горло, пока я не начинаю давиться.

– Вот и все, принцесса. Прими это как хорошая маленькая шлюшка, – усмехается он, скручивая пальцы у меня во рту.

Он вытаскивает пальцы и вытирает слюну с моего рта о мою щеку.

– Знаешь, мне лучше оставить тебя здесь истекать кровью, – холодно говорит он.

Он встает и ходит вокруг меня, его ботинки слегка пинают мои ушибленные ребра. Он повернулся, чтобы уйти. Но нет.

Макс останавливается у двери, держа руку на ручке. Он оборачивается, чтобы посмотреть на мое изломанное тело, скорчившееся на полу, ухмылка дергает его губы.

– Знаешь что? – Он усмехается сам себя – У меня есть идея…

Макс снова опускается на колени рядом со мной, держа телефон в руке. Он делает снимок моего избитого тела, вспышка на мгновение освещает комнату.

– Посмотрим, как отреагирует на это твой драгоценный Зейд, – говорит он жестоким смехом.

Он печатает сообщение и нажимает «отправить».

– Ты…просто мерзавец…

В последнем акте жестокости Макс наносит мне быстрый, резкий удар ногой в живот.

– Спокойной ночи, маленькая шлюха, – говорит он, его голос пронизан отвращением.

Затем он поворачивается и выходит из комнаты, оставляя меня задыхаться в собственной крови.

Я сворачиваюсь на полу, сжимая живот и хрипя от боли. Слезы текут из моих опухших глаз, когда я слышу удаляющиеся шаги Макса. Я остаюсь один в тускло освещенной комнате, мое тело – месиво из синяков, порезов и сломанных костей.

С течением минут я медленно начинаю осознавать, как холод проникает в мои кости. Я пытаюсь пошевелиться, найти более удобное положение, но каждое движение вызывает волны боли в моем избитом теле. Я чувствую, как кровь липнет и застывает на моей коже.

С чистой решимостью и игнорируя ослепляющую боль, я медленно тащусь по полу к двери.

Мои руки оставляют кровавые следы на холодной плитке, когда я дюйм за дюймом продвигаюсь вперед. Каждое движение ощущается как ножи, прорезающие мои внутренности, но мысль о побеге заставляет меня продолжать.

Кажется, что прошло несколько часов, и я наконец добираюсь до двери. Я поднимаюсь на колени, опираясь на стену. Из-за опухших глаз мне трудно что-либо видеть, но я могу различить дверную ручку. Протягиваю дрожащую руку, чтобы повернуть дверную ручку, но обнаруживаю, что она заперта.

Рыдание вырывается из моего горла, когда я откидываюсь назад к стене, побежденная. Слезы текут по моему лицу, когда я понимаю, что я в ловушке, беспомощная и одинокая в этом кошмаре.

Звук приближающихся тяжелых шагов вырывает меня из отчаяния. Я замираю, внимательно прислушиваясь, как шаги становятся громче.

Они останавливаются прямо за дверью.

Я задерживаю дыхание, молясь, чтобы тот, кто там, не вошел.

Макс заходит внутрь, его присутствие наполняет комнату зловещей тьмой. Он видит меня, прижавшегося к стене, окровавленного и избитого. Он ухмыляется, закрывая за собой дверь.

– Думала, что сможешь сбежать, да? – Он холодно усмехается.

Он делает несколько шагов ко мне, его ботинки громко стучат по плиткам.

– Знаешь, что самое ужасное? – Он не ждет ответа. – Ты так чертовски красива. Даже избитая до чертиков, ты прекрасна.

Он облизывает губы.

– Жаль, что мне придется еще больше испортить это красивое личико.

Он опускается на колени передо мной, его большие руки тянутся, чтобы схватить мое лицо.

– Зейд будет ненавидеть видеть твое лицо таким изуродованным. Он даже начнёт ненавидеть тебя ещё больше.

Он смеется, его большие пальцы надавливают на мои синяки.

– Но, эй, по крайней мере, я получу от этого некоторое удовлетворение.

Он наклоняется ближе, его дыхание горячее и тяжелое на моем лице. Он отводит кулак, готовый ударить.

Как раз в тот момент, когда его кулак вот-вот должен был достичь цели, я собираю последние силы и умудряюсь прохрипеть.

– Ты правда думаешь, что, ударив меня, ты станешь мужчиной?

Мой голос едва слышен, но слова, кажется, застают его врасплох. Его кулак замирает в воздухе. Выражение его лица меняется – на мгновение разочарование сменяет ярость в его глазах.

– Что ты сказала, сука?

Он наклоняется ближе, его лицо искажается от гнева. Тот факт, что я задела его под кожу, кажется, бесит его больше, чем любое физическое сопротивление.

Я делаю судорожный вдох, на этот раз мой голос звучит сильнее, несмотря на боль.

– Настоящему мужчине не нужно бить женщину, чтобы чувствовать себя сильным. Настоящему мужчине не нравится видеть, как кто-то страдает просто ради реакции. Так поступают только трусы.

Моя челюсть дрожит, но слова звучат четко. Пока я говорю, я незаметно перевожу взгляд мимо него, замечая металлическую трубу, лежащую на полу за его ботинками. Мое сердце колотится, когда я осознаю свой шанс. Я сохраняю уязвимое выражение лица, убеждаясь, что он не заметил, что я его увидел.

Я продолжаю говорить, мой голос ровен, несмотря на страх, текущий по моим венам.

– Ты думаешь, ты крутой? Ты думаешь, что избиение женщины делает тебя сильнее?

Я удерживаю его внимание сосредоточенным на себе, убеждаясь, что он не замечает, как я бросаю взгляд на трубу позади него.

– Нет, Макс. Ты просто жалкое подобие мужчины. Ты слабак. Ты трус. – Я вижу, как на его лице нарастает гнев, его щеки краснеют от ярости.

Его лицо искажается от ярости, руки сжимаются в кулаки по бокам.

– Заткнись! Заткнись, заткнись, заткнись!

Теперь он кричит, его слюна летит мне в лицо. Я вижу, как он теряет контроль, его глаза дикие и невидящие.

Я отталкиваю его со всей силы, надеясь создать хоть какую-то дистанцию. Когда я протягиваю руку, чтобы схватить трубу, я внезапно чувствую острую боль в затылке. Все становится черным, когда я падаю на холодный пол, яростные крики Макса эхом отдаются в моих ушах, прежде чем наступает… тишина…

Глава 10

Белла

– Я узнал, что Зейд её ищет, мужик. Если он найдёт её, нам конец.

– Мы её спрятали так, что даже полицейские собаки её не найдут, даже если очень сильно захотят.

Голоса Макса и Мейсона были тихими, но у меня все ещё были силы, чтобы слышать их. Я была в доме какого-то подвала. Чёрт. Моя голова раскалывается. Бог знает чем этот урод ударил меня.

Вокруг казался темно. И это не от того что меня избили и я ничего не могла видеть, а от того что мои глаза были связаны с тёмным платком. Тёмная ткань была так крепко связана, что я думала что я нахожусь в чёрной дыре.

За дверью я услышала чьи-то шаги. А в скорее скрип открытой двери.

Тяжёлые шаги приближались ко мне и постепенно я чувствовала, как моё сердце бешено колотился в груди. Шаги остановились и я почувствовала чью-то присутствие рядом со мной.

Твёрдые пальцы стянули с моих глаз платок. Мои глаза медленно начали привыкать к темноте вокруг.

Несколько раз моргнув глазами, я уже заметила Макса, стоявший передо мной. Сначала я смотрела на него как дура, а потом только заметила, что он голый. От слова совсем голый.

Он стоял ко мне настолько близко, что его член почти касался моего избитого лица. Я посмотрел на него. Он смотрел на меня с той же самой ухмылкой на губах.

– Что ты на этот раз хочешь…?

Мне даже не удавалось нормально говорить из за избитого лица. Мои слова были аккуратные и тихие.

– Ты не представляешь, насколько ты красивая сейчас, Белла. Как Божий Ангел. А эти губы… – Он повёл свой твёрдый палец по моим кровавым губам, – Они выглядели сногсшибательно, когда были вокруг моего члена. Я хочу почувствовать это миленький, избитый ротик со круг меня ещё раз.

– Ты псих…Я этого не сделаю.

– О, нет, милая. Ты сделаешь это. Ты будешь сосать мой член как хорошая маленькая шлюшка. – Он наклонился ко мне и угрожающий шепчет мне на ухо, – Если ты, конечно же, не хочешь чтобы весь мир узнал кто такая Белла Кент на самом деле. Не забывай, что я знаю кто ты, Белла. И если не хочешь, чтобы этот секрет вышел наружу, открой свой гребаный рот и соси этот член, как хорошая девочка.

Я смотрю на него с зажатым кулаком в стороне. Я знаю, что я слаба и даже не могу дать ему в морду. Но я так же знаю, что я не могу позволить, чтобы этот ублюдок открыл свой поганый рот где попало.

Понимаю, что я бессильна перед ним, я медленно открываю свой рот. Он следил за моим движением. Ему нравится, что у него на меня есть власть. Мои глаза были направлены на него, когда мои губы охватили его длину.

Из его горла вышла хриплое рычание, когда мой горячий рот начал двигаться по его длине.

Я сосал медленно. Это бесило ему и я знала это. Макс Дрейк всегда любил женский и быстрый секс. Он любил меня тоже.

Но он потерял контроль над той и над этим. Он потерял всё.

Я больше не принадлежу никому.

Я не принадлежала себя.

Движение моего транспорта постепенно становились быстрее и глубже, а его стоны всё громче. Я пытаюсь укусить его сильнее, причинить ему боль, заставить его остановиться. Но он ожидает моего сопротивления.

Он резко отстраняется, затем снова глубоко вонзается мне в рот, ударяя по задней стенке горла и заставляя меня давиться.

Он внезапно отстраняется, позволяя мне вдохнуть так необходимый воздух.

– Посмотри на меня, – рычит он хриплым голосом. – Я хочу, чтобы эти красивые глаза смотрели на меня, пока ты сосешь.

Он снова вталкивается мне в рот, прежде чем я успеваю ответить, и снова ударяется о заднюю стенку моего горла. Я вынуждена поднять на него глаза, мои глаза затуманены слезами и слюной. Я вижу, как его лицо искажается от удовольствия, его глаза закрыты, когда он наслаждается ощущением моего рта. Его руки крепко сжимают мои волосы, используя их, чтобы направлять мою голову вперед и назад, пока он трахает мой рот.

Я чувствую, как мой живот вздымается, а рвота усиливается. Я пытаюсь отвести взгляд, разорвать зрительный контакт, но он крепче сжимает мои волосы, заставляя меня сохранять зрительный контакт.

– Не отводи взгляд, сука, – рычит он.

Его движения становятся более неистовыми, его толчки глубже и быстрее. Я чувствую, как он бьет по задней части моего горла с каждым толчком, заставляя меня неконтролируемо давиться. Слюна капает по моему подбородку, когда он использует мой рот как игрушку.

Внезапно он полностью вытаскивает меня, оставляя хватать ртом воздух и захлебываться собственной слюной. Он грубо хватает меня за лицо, заставляя снова посмотреть на него.

– Открой рот по шире, – требует он, его голос дрожит от едва сдерживаемого возбуждения.

Я слабо открываю рот, все еще кашляя и пытаясь отдышаться. Он внезапно плюет мне в рот, его слюна смешивается с моей.

– Глотай, – приказывает он, его большой палец надавливает на мой подбородок, чтобы держать рот открытым.

Сглатываю рефлекторно, вкус его слюны и моей собственной слюны заставляет меня блевать. Он пристально смотрит на меня, жестокая улыбка играет на его губах, когда он видит, что я подчиняюсь.

– Хорошая девочка, – издевается он, прежде чем снова втиснуться в мой рот без предупреждения.

Я тут же давлюсь, его внезапное появление застает меня врасплох. Он снова начинает двигаться, его бедра ударяются о мое лицо, пока он неустанно трахает мой рот.

Я чувствую, как его яйца шлепают по моему подбородку с каждым толчком, звук мокрых, хлюпающих звуков наполняет комнату.

Его дыхание становится прерывистым, движения более хаотичными. Я понимаю, что он приближается.

– Я кончу тебе в рот, маленькая шлюха, – он задыхается, его голос напряжен. – Ты проглотишь все до капли, или я задушу тебя своим членом, пока ты этого не сделаешь.

Его тело внезапно напрягается, и с громким хрюканьем он глубоко вонзается мне в горло, кончая. Я чувствую, как его горячая, соленая сперма заполняет мой рот, покрывает мой язык и горло. Он держит меня там, кажется, целую вечность, перекрывая мне доступ воздуха, когда он кончает внутри меня.

Наконец, он вытаскивает, и я сильно кашляю, пытаясь вытолкнуть излишки слюны и спермы изо рта. Он наблюдает за мной с удовлетворенной ухмылкой, пока я пытаюсь дышать и глотать то, что осталось во рту.

– Хорошая девочка, – снова говорит он, на этот раз с намеком на искреннее удовлетворение.

Я чувствовала себя унизительно и использована.

Но я знала одно.

Это только начало.

Глава 11

Зейд

Семь дней. Никаких зацепок, никаких требований выкупа, никаких тел. Она словно исчезла с лица земли. Мои люди обыскали все возможные укрытия, все вражеские территории. Ничего. Никаких следов драки, никаких следов крови. Она словно испарилась.

Я стоял в своем офисе, глядя в окно на огни города, со стаканом виски в руке. Тишина была оглушительной. Ни звонков, ни сообщений, ни обновлений. Просто… ничего. И по какой-то причине это ничто сводило меня с ума.

Мое отражение уставилось на меня в темном стекле – человек, привыкший справляться с ситуациями жизни и смерти с холодной эффективностью. И все же я был здесь, в беспорядке напряжения и… беспокойства.

Я осушил виски одним глотком, приветствуя жжение. Семь гребаных дней. Где, черт возьми, она сейчас?

Я вышел из офиса, застегивая пиджак. Мои люди молча смотрели на меня, видя нехарактерно сжатые челюсти и суровые глаза.

– Продолжайте искать, – рявкнул я им. – Каждый чертов уголок этого города. Каждая возможная зацепка.

– У меня сообщение, босс, – тихо сказал Вито, когда я забирался на заднее сиденье своей машины.

Я резко посмотрел на него, мое сердце неожиданно забилось. Сообщение. Наконец-то что-то.

– От кого? – спросил я, мой голос был ровным, несмотря на внезапный всплеск адреналина.

Я взяла телефон у Вито, мое дыхание резко перехватило в горле при виде ее лица. Синяки, опухшие, струйка крови засохла под носом. Черт. Мои костяшки побелели, когда я схватила телефон, внезапная ярость вскипела где-то глубоко внутри.

– Кто это прислал? – потребовал я, мой голос был тихим и опасным.

Вито колебался, прежде чем ответить.

– Неизвестный номер.

Я бросил ему телефон обратно, крепко сжав челюсти.

– Узнай, кто, черт возьми, это послал, – резко приказал я, прежде чем резко захлопнуть дверцу машины.

Когда машина тронулась, я уставился на фотографию Беллы, мои мысли лихорадочно работали. Кто бы ее ни похитил, это были ходячие мертвецы. Я бы разнес этот город по кирпичикам, пока не нашел ее. И когда я это сделал… Я сделал глубокий, успокаивающий вдох.

Неоновые огни Нью-Йорка слились воедино, когда моя машина мчалась по пустым улицам. В моем сознании снова и снова прокручивался образ избитого лица Беллы. Кто ее похитил? Жива ли она? Вопросы терзали меня, как хищный зверь.

Машина подъехала к огромным железным воротам особняка родителей Беллы. Охранники узнали меня и быстро открыли ворота, позволив мне подъехать к внушительному входу. Я вышел из машины, мои ботинки хрустнули по гравию, когда я направился к двери.

София Кент стояла в дверях, ее глаза слегка расширились, когда она увидела меня. Она была женщиной элегантной и уравновешенной, даже в этот поздний час.

– Что привело вас сюда в это время ночи? – спросила она, ее голос был ровным, несмотря на беспокойство, отразившееся на ее лице.

Глаза Софии сверкнули смесью страха и гнева, когда она попыталась закрыть дверь, но моя нога была твердой под ней.

– Убери ногу, Зейд, – потребовала она, понизив голос. Я не двинулся с места. Вместо этого я толкнул дверь шире, заставив ее отступить.

–Где твой муж? – спросила я прямо, входя без приглашения.

Глаза Софии сузились.

– Он спит. Что происходит, Заде? Уже поздно.

Она скрестила руки на своем шелковом халате, пытаясь сохранить самообладание, но ей это немного не удалось, когда она заметила мое напряженное выражение лица.

– Зейд? – раздался из коридора голос Виктора Кента, в его тоне звучало подозрение, когда он увидел меня стоящим в его фойе.

Он появился рядом со своей женой, в шелковом халате поверх пижамы, его серебристые волосы были растрепаны после сна.

– Что ты делаешь здесь в такой час? – потребовал Виктор, его пронзительные голубые глаза встретились с моими.

Я не ответил, вместо этого вытащив фотографию из кармана и подняв ее им на глаза. Краска отхлынула от их лиц, когда они увидели изуродованное изображение своей любимой Беллы.

София ахнула, ее рука взлетела ко рту. Выражение лица Виктора потемнело, его глаза расширились от шока и ужаса.

– Где ты это взял? – спросил он, его голос был едва громче шепота.

Я не ответила сразу, позволяя напряжению нарастать, пока я смотрела на них обоих.

– Беллу похитили несколько дней назад, – повторил я, мой голос был холодным и ровным.

Я наблюдал, как ноги Софии подкосились, и она опустилась на пол, истерически рыдая. Лицо Виктора покраснело от гнева и горя.

– Кто посмел?

– Думаю ты и так знаешь.

– Он бы не посмел.

– Доказательства перед тобой, Виктор.

Голос Виктора дрожал от смеси ярости и отчаяния. Он крепко сжав кулаки по бокам говорит

– Кто это сделал? Ты знаешь, кто ее забрал? – Он подошел ко мне, его глаза искали ответы.

– Думаешь, я бы вообще пришёл сюда, если бы знал?

– Макс никогда бы не сделал этого. Он парень Беллы.

– Бывший парень. Чёрт знает что этот ублюдок с ней сейчас творит, пока мы тут стоим и болтаем.

– А тебе какая разница что с ней, а? Ты ненавидишь семью Кент, а сейчас стоишь из себя героя?

Мой голос затих. Я просто смотрел на него. Я хотел отрицать его слова, но знал что ничего не могу придумать. Возможно он был прав. Наши семья долгое время были врагами, а сейчас я стою у них дома и хочу найти оправдание, почему я хочу найти их дочь.

Женщину, которую я ненавижу больше чем её отца.

Но чёрт, такое ощущение, что я забыл кто она и чей она дочь.

Наконец я придумал какую-то ерунду. Это была тупая оправдание, но не смог придумать ничего лучше.

– Ее похищение ставит под угрозу оба наши семья. Это может начать чёртову войну. Мне нужно найти её, пока это не сделал кто-то другой и не использовал её против нас. Это бизнес, ничего больше.

Виктор молча смотрит на меня. Похоже он поверил в это дерьмо.

Через несколько минут спустя, он заговорил.

– Собери всех своих людей. Я соберу своих. Некто не посмеет трогать дочь Виктора Кента и не получить наказание.

Глава 12

Белла

Тьма. Это все, что я вижу сейчас. Неделя. Она чертовая неделя в ловушке в этом подвале. Мой бывший, он продал меня. Незнакомцам.

Они приходят один за другим, разные лица, разные тела. Но одно и то же происходит каждый день. Грубые руки закрывают мне рот. Джинсы расстегнуты. Раздвинь ноги, рычат они. Как будто у меня есть выбор. Как будто я могу отказаться. Не под присмотром его людей.

Мое тело больше мне не принадлежит. Оно в синяках, болит. Внутри меня есть места, которые болят, когда я двигаюсь. Когда они толкают внутрь. Боже, как больно. Им все равно. Почему они должны? Они платят ему за это. Мой бывший получает деньги, пока они по очереди насилуют меня.

Сегодня все не так. Еще один незнакомец стоит надо мной, его лицо скрыто в тени. Его руки сжимают мои бедра, тянут меня назад. Я чувствую, как его твердость давит на мой вход. Я хнычу, пытаясь сдержать слезы. Это снова будет больно. Это всегда больно

Комната вращается, когда он вталкивается внутрь. Я кусаю губу, чтобы не закричать, чувствуя вкус крови. Каждый толчок ощущается как удар ножом. Металлические ножки стула царапают бетонный пол, вторя моему унижению. Его хрюканья заполняют комнату, чередуясь с моими приглушенными всхлипами.

Это продолжается и продолжается. Минуты кажутся часами. Наконец, он громко стонет, кончая внутри меня. Вытаскивая, его теплая сперма стекает по моим ногам. Я сижу там, трясясь, когда в комнату входит следующий мужчина. Та же самая рутина начинается снова.

Я потеряла счет, сколько мужчин использовали меня сегодня. Мое тело болит, мои внутренности чувствуют себя ободранными. Последний мужчина быстро кончает, вытаскивая с довольным хрюканьем. Дверь скрипит, открываясь, и лицо моей бывшей появляется на свету.

– Хорошая девочка, – холодно говорит он.

Макс подходит, его дорогие туфли цокают по бетону. Он лезет в карман, достает пачку денег и бросает ее на грязный пол.

– Похоже, сегодня они тобой наслаждались, – усмехается он. – Ты стоишь каждого пенни. – Он медленно расстегивает свой ремень.

Я замираю. Опять. И он тоже. Но он делает это каждую ночь, после того как все остальные закончили. Он говорит, что это потому, что я «его собственность». Его ремень падает на пол с металлическим лязгом.

– Раздвинь ноги, – холодно командует он.

Макс хватает меня за волосы, откидывая голову назад. Его тело прижимается к моему, раздвигая мои ноги. На этот раз никакой смазки – он никогда ее не использует. Только жесткие, жестокие толчки, которые заставляют меня внутренне кричать. Он собственнически целует мою шею, шепча, что я его маленькая шлюха.

Слезы текут по моему лицу, смешиваясь с потом и грязью. Я чувствую, как каждый дюйм его тела разрывает меня. Такое чувство, будто меня разрывают изнутри. Его руки болезненно сжимают мою грудь, пока он использует мое тело для своего удовольствия.

Он кончает быстро, как всегда. Его сперма смешивается с остальными внутри меня. Он нежно шлепает меня по щеке.

– Ты сегодня приняла десять мужчин, – хвастается он. – Ты грязная маленькая шлюха.

Макс уходит, запирая за собой дверь. Я остаюсь один в темной комнате, мое тело сломано и использовано. Я сворачиваюсь на холодном полу, прижимая колени к груди. Я хочу умереть. Я хочу, чтобы этот ад закончился. Но я знаю, что завтра будет то же самое.

Но потом я вспоминаю Зейда. Моего врага, моего соперника. Он единственный, кто когда-либо проявлял ко мне доброту, единственный, кто когда-либо заботился обо мне. Даже если это было совсем немного. Я цепляюсь за это воспоминание, за этот маленький кусочек тепла в этом холодном, темном мире.

Я засыпаю с мыслями про него. Когда я просыпаюсь, уже утро. Дверь открывается, и входит Макс с жестокой улыбкой.

– Пора начинать сначала, шлюха, – говорит он. Но сегодня я чувствую что-то другое. Искру неповиновения.

Когда Макс заставляет меня встать и встает позади меня, я думаю о Зейде. Я представляю его сильные руки на мне, но нежные и заботливые, а не жестокие. Я сжимаю челюсти, когда Макс грубо входит в меня сзади, но на этот раз я не кричу и не скулю так сильно.

Макс замечает перемену в моей реакции. Он сильнее хватает меня за волосы, откидывая голову назад.

– Ты сегодня даже не издашь ни звука, – рычит он, врезаясь в меня сильнее.

Но я просто прикусываю губу, думая о воображаемом нежном прикосновении Зейда вместо грубого прикосновения Макса.

Мужчины приходят и уходят в течение дня. Некоторые грубые, некоторые более нежные. Но я не особо реагирую ни на одного из них. Я держу Зейда в уме, используя мысль о нем, чтобы пережить каждый болезненный акт. Макс пристально наблюдает за мной, явно раздраженный моим отсутствием реакции.

Наконец, наступает ночь. Макс последний, кто остался. Теперь он зол, расстроен, что я не ломаюсь, как обычно. Он сильно врезается в меня, пытаясь вызвать реакцию.

Но я просто закрываю глаза, представляя над собой лицо Зейда вместо Макса. Я даже издаю тихий, почти полный удовольствия всхлип, но быстро подавляю его, зная, что это может еще больше разозлить Макса. Кажется, что прошло несколько часов, и Макс наконец кончает с громким стоном.

Макс вытаскивает, тяжело дыша. Он смотрит на меня так, словно не может понять, куда делась сломанная кукла, которая плакала и кричала каждый день.

– Ты сегодня почти не издала ни звука, – бормочет он. Он бросает деньги на пол, как всегда, но на этот раз в его голосе меньше злости.

Когда Макс уходит, я тихо вздыхаю с облегчением. Мое тело болит, но разум странно прояснился. Я сворачиваюсь на полу, прижимая колени к груди, и впервые за долгое время не плачу. Вместо этого я думаю о Зейде.

Внутри я чувствую странную смесь эмоций. Есть физическая боль и истощение, которые возникают из-за того, что меня используют весь день, но есть и что-то новое – маленький уголек силы, горящий внутри меня. Я чувствую себя грязной и изнасилованной, как всегда, но также странно наделенной силой благодаря своей способности отключать свой разум от тела.

Я понимаю, что, сосредоточившись на Заде, я нашла способ сбежать, пусть даже только в уме. Его лицо, его прикосновения, его голос – все это стало убежищем в этом аду. Я чувствую укол чего-то, чего я так давно не чувствовала – надежды.

Впервые с тех пор, как меня похитили, я думаю… может быть, просто может быть, я переживу это. Может быть завтра я смогу сделать это снова. Использую этот ментальный трюк, чтобы защитить себя немного лучше. Может быть, однажды я действительно почувствую удовольствие вместо боли, когда кто-то прикасается ко мне.

Может быть…

Я засыпаю, держась за эту хрупкую надежду, как за спасательный круг. В своих снах я не сломанная игрушка для мужчин. Я женщина, целая и любимая, в объятиях Зейда. И на сегодня этого достаточно.

Глава 13

Белла

Две недели спустя…

Быть запертым в гребенном подвале уже две недели, где каждый день меня изнасилует новая мужчина, это самое ужасное что случилось в моей жизни. Ужаснее той случи, когда я настолько была злая, что налил на голову своей уборщицы грязную половую поду.

Я, конечно, извинилась потом, но она все ровно уволилась с работы.

Справедливо.

Я часто вела себя как сука по отношению к людям, но меня это очень редко волновала. Мне было всё равно, раню я чьи-то чувства или нет.

И похоже Максу тоже была все равно ранит ли он мои чувства или нет.

Очередной тяжёлый шаг привлёк мое внимание, а за ним оскорбление. Дверь открылась и Макс вошёл внутрь, захлопнув за собой дверь. Он подошёл ко мне и остановился несколько шагов от меня. Его взгляд заставил по моему телу пройтись мурашки.

– Вставай.

С дрожащими ногами, я медленно встала с грязного пола. Он смотрел на меня с холодными глазами, как будто я убил его гребенную мать.

– У меня есть сюрприз для тебя, шлюшка. Но оно может не понравится тебя.

– Что ты задумал?

Пощечина разносится эхом по комнате, звук резкий и внезапный. Его ладонь касается моей щеки, откидывая мою голову в сторону. Я чувствую во рту вкус крови, смесь его спермы и моей собственной слюны. Он грубо хватает меня за подбородок, заставляя снова посмотреть на него.

– Ты будешь говорить, когда я разрешу. Поняла, тупая сука?

Я просто кивнула. Слезы катались по моим щекам, но я не рыдала. Я просто молчала.

– Заходите, парни.

Моё сердце замерла в груди. Дверь открылась и внутрь вошли трое парней. Две новых, а третий был Мейсон.

Они смотрели на меня как будто я была их закуской. Одного из них в руках я заметила телефон. Они собирались сделать что-то, и я, черт возьми, не понимаю что именно.

Один из мужчин подошёл к Максу и прошептал ему что-то на Испанском. Он говорил тихо и думают что я не узнаю. Жалкая попытка. У меня слух лучше чем этот клоун думает, а знание по Испанскому, как у носителя.

– Hombre, esta perra es más sexy de lo que pensaba. Déjame ir primero, mi polla está rogando por follar su apretado culo².

Макс посмотрел на меня молча. А потом…кивнул. На лице мужчины появилась улыбка и он отвёл взгляд на меня. Он хищно смотрел на меня с головы до ног. Он думал, что я игрушка. Его игрушка.

Его руки опустились к ремню штанов. Он снял ремень, все ещё глядя на меня. Ремень упал на пол, а за ним штаны и боксёры. Его член освободился на свободу и…

Что?

Я была избита как собака. Даже собаку так не били. Но когда я увидела его член, у меня чуть смех не вышел с горла. Он был…маленьким. От слова совсем маленьким. Даже у подростков член был больше.

Но похоже ему не было стыдно, наоборот, он гордо гладил себя. Как будто это поможет ему сделать его больше.

Макс должен благодарить меня, что я позволял ему трахать себя, иначе у него тоже была бы такая проблема.

Он подошёл ко мне, его маленький дружок двигался с каждым его движением.

Это трудно.

Я обычно редко смеюсь, но сейчас мой смех как будто хочет порвать моё горло и вырваться наружу.

Он встал передо мной, закрывая дистанцию между нами.

Господи, держись, Белла.

Какая жалость.

Его пальцы коснулись моей кожи. На моё удивления его касание были нежные и аккуратные. Я на мгновение отпустила взгляд вниз и мои глаза расширились.

Внутри его чёрной толстовки я заметила чёрный пистолет. Оно сбивалось с цветом ткани и только с близости его можно была заметить.

Я посмотрела на мужчину, но на его лице не была никаких эмоций. Мёртвое лицо.

Я открыла рот, чтобы сказать что-то, но голос Макса перебил меня.

– Давай, Эстебан. У нас мало времени. Начинай.

Он ухмыльнулся и схватил мои волосы. Протянув меня ближе, его губы зависли над моими. Мои глаза были уставлены на его. Он не двигался. И не говорил. Просто молча смотрел на меня.

Он наклонился ещё ближе и его губы зависли над моими. Я почувствовала его тихий шёпот на моих губах.

– Закрой глаза и не открывай, пока не скажу.

Я послушалась. Медленно закрыла глаза. Его пальцы медленно отпустили мои волосы и я почувствовала как его тело отдаляется от меня. Потом я услышала выстрел. Крик. Голос Макса, а за ним…молчание.

Сердце бешен колотился в груди, но я не открывала глаза, так как он сказал мне.

Через несколько секунд все звуки зависли и я только слышала тяжелое дыхание Эстебана или как тем ещё зовут. Я не знаю.

Я почувствовала тяжёлые шаги, которые шли в моё направление. Что то упала на мои плечи. Это была что-то кожаное.

– Открой глаза, Кент.

Мои глаза дрожали, когда я открыла их. Я тяжело проглотила, когда передо мной открылся вид и ответ на тот вопрос, что это за звуки были.

Тело были бросали на пол, безжизненные и вся в крови. У одного на голове была пуля, а у другого в горле. Нога Макса была ранена и он не мог двигаться. Он был на полу, крепко держа свою раненую ногу.

Я посмотрела на мужчину. Он собрал свою одежду и одевал их. Он уже не казалось мне маленьким членом.

Пока он одевался, я крепко держала его куртку в своём обнаженном и избитом теле. Ему похоже не волновала что я голая. Ему была все ровно.

Когда он закончил, он повернулся ко мне и протянул мне руку.

– Пойдем, босс на улице.

– Босс?

– Да, босс.

Я не успела задать ему ещё тупых вопросов, он схватил мою руку и отвёл меня из старого подвала.

Дом, в котором меня держали, была совершенно не похоже на роскошный особняк, в котором я привыкла жить. Оно стояла в глухом лесу, скрытая от всего мира. Здание было старое, с потрескивавшими окнами и облупленной краской.

В воздухе стоял тяжёлый запах пыли, сырости и старости. Пол скрепления под моими ногами, когда мы шли по коридору. Стены были голыми, за исключением нескольких картин.

Подвал, в котором меня держали, была маленькая и без окон. Единственная лампочка наверху могла с неприятным звуком, отбрасывая тени по всей комнате.

И пока я сидела там, ожидая, что же они придумают дальше, я не могла не задастся вопросом, сколько времени мне нужно, чтобы сломаться?

Когда дверь скрипуче открылась, мы вышли наружу, в дождь. На улице лил дождь и капли воды были на моей коже. Холодные и резкие, но я едва ли заметила это. Мои глаза расширились, когда я увидела его.

Зейд…

Его темные волосы промокли, прилипли к лбу, но это уже не имела значение. Он был там. Я думала, что я потеряна, думала, что он никогда не найдёт меня.

Но вот он, с его людьми вокруг.

Его обычная жестокая стойкость на мгновение как будто сдала. Его глаза, те глаза, которые хранили тяжесть тысячи эмоций, тысячи тайн – расширились, и я видела буря внутри него.

– Белла… – тихо произнёс он.

Я сделала шаг вперёд, но мое тело дрожали не только от холода , но и от того, что случилось. Я хотела побежать к нему, почувствовать его руки во круг себя и забыть о кошмаре, который со мной произошло две недели. Но мои ноги казались ватные, и я не могла двигаться.

Глаза Зейда не отрывались от меня, его челюсть была сжата как будто он сдерживает какую-то невыносимое желание.

Затем, не произнеся ни слова, он начал идти ко мне, его шаги были уверенными и твердыми. Он протянул руку, его ладонь коснулась моей мокрой щеке, как будто проверяя реально ли я или нет.

– Я здесь, Белла, – прошептал он,– Я здесь…

Его слова обрушились на меня, волна усталости накрыла меня, тяжёлая, как ничего я раньше не чувствовала. Адреналин, который держал меня на ногах, исчез в тот момент. Я пыталась держатся, пыталась сосредоточиться на тёплое его рук на моем избитом лице, но зрение начала плыть. Мои колени подогнулись, и тело сдалась после всего, что я пережила.

Последнее, что я увидела перед тем, как тьма поглотила меня, его широко раскрытые, испуганные глаза, и то, как он рванулся ко мне, чтобы поймать меня.

Затем все стало тёмным.

Глава 14

Белла

Мои глаза открылись, когда я почувствовала чью-то туку на моей. Глаза медленно привыкли к свету тёплой больничной комнаты и я понимаю что больше не нахожусь в тот подвале, где каждый Божий день меня изнасиловал новая мужчина. Как будто я была какая-то шлюхой для них.

Я повернула голову на право и заметила его голубые глаза, которые смотрят на меня. Он держал мою руку, сидя рядом моей кровати.

Я ясно не видела его. Мое лицо и руки были связаны бинтами. Но я чётко чувствовала его взгляд на меня. Его большой палец нежно ласкал мою руку.

Когда он заметил что я очнулась, он тихо сказал.

– Ты проснулась. Как ты?

– Что ты тут делаешь? – грубо спросил я, уходя от его ответа.

Я была груба и знала это. Но я прожила в ужасной дерме и знала, что уже не могу быть как раньше. Эти дни были как ад и только я могла понять этот ужас.

До того как он успел ответить дверь открылась и я услышала знакомые голоса. Плачь моей матери, а рядом с ней, похоже папа.

Она побежала ко мне и крепко обняла меня, но осторожно, чтобы не причинять мне боли.

Я не хотела обнять её, но все же против своей воли сделала это. Забинтованной рукой, я неуклюжа похлопала по ее спине.

Один раз.

Ни больше.

– Моя девочка, моя сладкая, милая Белла. Что это чудовище сделал с моей девочкой,– её рука гладила мою голову. Её движение раздражали меня.

– Мама, я в порядке. Хватит.

– Нет, ты не в порядке. Этот монстр использовал тебя, избивали, изнас…

– Мама, Хватит! – закричала я.

Она замолчала. Всё замолчали. Даже когда я её не могла видеть, она убрала от меня взгляд, а в скорее свою руку.

– Белла…

– Хватит! Я знаю, что со мной случилось в этом гребенном подвале. Я знаю, что меня изнасиловали, как гребенную игрушку для возбуждении. И не говори, что ты понимаешь мою боль, потому что твой рот не трахали каждая мужчина в новый гребаный день. Пять мужчин не заставляли тебя глотать их сперму, потому что для них ты не была ничем больше гребенной шлюхи. Вот кем я была! Гребенной секс – игрушкой для членов пятерых мужчин. И это боль я буду нести с собой всю оставшуюся жизнь, потому что это то, кем я являюсь! Шлюха Белла Кент!

– Белла, хватит!

Голос моего отца эхом раздался по всей больничной палате. Я замолчала.

– Мы знаем, через что Макс заставил тебя пройти, но ты не должна так говорить с матерью и кричать на неё.

– Оставьте меня одну…

Прошло несколько секунд, после чего я услышала голос закрытой двери. Я сделала глубокий вдох, пытаясь держать себя, чтобы не выпустить слёзы наружу. Я хотела плакать, но что-то держала меня.

Но…я почувствовала что-то.

Нежное касание.

— Почему ты не ушёл, Зейд?

– Потому что не хочу.

– Я сказала что хочу побыть одна.

– Ты думаешь, я уйду?

Я засмеялась, хотя тут не была никакой весёлого момента.

– Ты же понимаешь, что говоришь, да? Тебе меня жалко, да? Скажи честно.

– Мне тебе не жалко, Белла.

– Тогда зачем такая забота? Только не скажи, что сам Зейд Кавальере влюбиться в шлюху.

– Хватит так говорить о себе. Ты не шлюха. Давай. Вставай. Тебя надо сдать анализы.

– Почему? Ты волнуешься, что я могу быть заразна? Какая же забота.

– Нет, я хочу узнать беременна ли ты или нет.

– Так бы и сказал. Я могу сказать тебе. Я не беременна.

– Ты очень уверенно говоришь. Ты угадываешь будущее?

– Нет, я бесплодна.

Его лицо побледнело, как будто кто-то выбил воздух из его груди. Я видела, как его глаза на секунду затуманились, а потом он, как всегда, собрался и сжался. Но я заметила эту слабость, эту боль, которая промелькнула в его взгляде.

– Что ты… что ты сказала? – его голос стал хриплым, как будто он не мог поверить своим ушам.

Я ощущала, как его пальцы сжались на моем запястье, как если бы он пытался вытащить из меня правду. Я отвернулась, стараясь скрыть от него свои чувства.

Я все ещё помню этот, как будто это была вчера.

Я сидела на холодном стуле в кабинете, глядя на белые стены, как будто в них был ответ. Сердце билось в горле, руки дрожали, но я старалась выглядеть спокойно. Врач напротив перелистывал мои анализы. Его лицо было таким серьёзным, что я сразу поняла – ничего хорошего он не скажет.

– Я не буду ходить вокруг да около, – начал он, наконец. – Мы провели все возможные исследования…

Я задержала дыхание.

– У вас бесплодие, – прозвучало просто, почти буднично. – Шансы забеременеть естественным путём – практически нулевые.

Я не сразу поняла смысл его слов. Они будто отскакивали от меня, не задевая по-настоящему.

– Простите… что? – прошептала я, чувствуя, как леденеют пальцы.

Он посмотрел на меня с жалостью, которую я не просила.

– Ваша репродуктивная система сильно пострадала. Это не излечивается. Я понимаю, как тяжело это слышать, особенно в таком возрасте…

Я кивнула, не слушая дальше. Всё внутри сжалось. Будто часть меня умерла прямо в этом кабинете. Я вышла, даже не попрощавшись.

А когда оказалась одна, впервые за долгое время… я заплакала. Тихо, так, чтобы никто не услышал.

Мое сердце болело от этого признания. Я чувствовала, как его плечи напряглись, как напряжение вокруг нас становилось почти ощутимым. Он не сказал ни слова. Он просто молчал. Его молчание было тяжелым, гнетущим. И я понимала, что, возможно, он ненавидит меня за это.

Он сидел молча. Я почти слышала, как внутри него ломается что-то хрупкое, важное. Его пальцы разжались, и он медленно опустил мою руку, будто не знал, как теперь ко мне прикасаться. В его глазах бушевала буря – боль, злость, бессилие. Но не ко мне. К себе. К этому миру. К судьбе.

Общество всегда говорило мне, что ценность женщины зависит от ее способности рожать детей, и осознание того, что я не могу этого сделать, заставляет меня чувствовать…

Сломанный.

Неполный.

Менее чем. Я всегда гордился своей силой и независимостью, но это…

Из-за этого я чувствую себя неполноценной женщиной. Как будто я испорченный товар.

– Почему ты все еще тут стоишь?

– Я пришел сюда не для того, чтобы злорадствовать, – Он делает еще один шаг вперед, и я чувствую перемену в его поведении.

– Ты хочешь издеваться надо мной, да? Что я беспомощная сука.

Выражение его лица мрачнеет, и он садится рядом с мной на кровать, поворачивая моее лицо к себе, так что у меня нет выбора, кроме как смотреть на него.

– Ответь мне на что-нибудь, – бормочет он, пристально глядя мне в глаза. – Если бы ты была фертильной, сидел бы я сейчас здесь?

Вопрос застает меня врасплох, и я смаргиваю слезы, которые грозят пролиться. Я с трудом сглатываю, пытаясь обрести голос.

– Нет, – тихо признаюсь я. – Ты бы сейчас, наверное, лежал в постели с каким-то шлюхами и смеялись бы на мою холодность и фригидность.

Его взгляд пристально смотрит на меня, и на мгновение я замечаешь в его глазах проблеск чего-то незнакомого. Он внезапно заявляет.

– Ты переезжаешь ко мне.

Слова холодные и властные, не оставляющие места для спора. Я ошеломленно смотрю на него.

– Прости? – тихо спрашиваю я , думая, что ослышалась.

– Я сказал.– повторяет он, понизив голос, – Ты. Переезжаешь. Ко. Мне.

Он медленно выговаривает каждое слово, словно имеет дело с идиотом. Он резко встает, возвышаясь над вами.

– Завтра утром мои слуги соберут ваши вещи и отнесут их в мое крыло. С этого момента вы будете спать в комнате рядом с моей.

Он поворачивается, чтобы уйти, но останавливается у двери.

– И перестаньте выглядеть таким шокированным.

Я сижу там, ошеломлена.

– Ты не можешь просто командовать мной, как слугой! – кричу я ему в спину.

Он останавливается, но не оборачивается. Он просто ухмыльнулся, прежде чем уйти, оставив меня наедине с моими беспорядочными мыслями.

Глава 15

Зейд

Врач, суровый человек в белом халате и очках, стоял на своем. Когда я сердито посмотрел на доктора, сжав руки в кулаки по бокам, я резко сказал.

– Слушай внимательно, доктор. Я не уйду отсюда без нее. Вы можете либо выписать ее под мое попечение сегодня, либо завтра оказаться безработным.

Лицо доктора мрачнеет, и он скрещивает руки на груди.

– Господин Зейд, я понимаю вашу позицию, но она должна находиться под наблюдением врачей. У нее забинтовано лицо – ей нужна медицинская помощь.

Я наклоняюсь ближе, голос мой понижается до опасного шепота, мой взгляд острый и властный.

– В моем распоряжении все медицинские ресурсы. Она будет под наблюдением моих личных врачей, 24/7. Они будут отчитываться перед вами ежедневно. Но она. Идет. Домой. Со. Мной.

Врач колеблется, явно разрываясь между своей врачебной этикой и моим пугающим присутствием. После минуты напряженного молчания он наконец кивает.

– Хорошо, господин Зейд. Но с ней нужно обращаться с крайней осторожностью. И я ожидаю ежедневных обновлений о ее состоянии.

Коротко киваю, уже возвращая свое внимание к кровати, где она лежит спящая, ее лицо замотано бинтами. Я подписываю выписные документы без задней мысли, сосредоточившись исключительно на том, чтобы вытащить ее из этой стерильной, холодной больничной палаты в мой теплый, роскошный особняк.

Пока медсестра осторожно вынимает капельницу из ее руки, я наблюдаю за ее спящей фигурой. Ее лицо полностью забинтовано, открытыми остаются только глаза и рот. Она выглядит хрупкой – как чертова фарфоровая кукла. Медсестра шепчет.

– От высоты у нее кружится голова. Будьте с этим осторожны.

Я подтверждаю предупреждение медсестры легким кивком, запечатлевая его в памяти.

– И как долго будут держаться эти повязки? – спрашиваю я, не отрывая взгляда от ее лица.

– Две недели, как минимум, – тихо отвечает медсестра. – Ее травмы… они довольно серьезные под этими повязками.

Я помогаю медсестре осторожно поднять ее с кровати, заворачивая ее в одеяло, чтобы скрыть ее забинтованное лицо от любопытных взглядов персонала больницы. Когда мы выходим из палаты, я слышу шепот двух медсестер:

– Она его девушка?

Я ненадолго останавливаюсь, слушая их ответ с оттенком веселья.

– Нет, она не его девушка, – уверенно отвечает одна медсестра. – Она его враг, на самом деле. Он забирает ее домой, чтобы… заботиться о ней, я полагаю.

Другая медсестра хихикает.

Я продолжаю идти, на моих губах играет легкая ухмылка от сплетен медсестёр. Когда мы доходим до машины, я осторожно укладываю ее на заднее сиденье, поправляя одеяло, чтобы ей было тепло и комфортно. Когда я сажусь на водительское сиденье, я оглядываюсь на ее спящую фигуру.

Она свернулась на боку, ее дыхание мягкое и ровное. Повязки на ее лице закрывают все, кроме глаз и рта, делая ее похожей на таинственного раненого ангела. Я выезжаю с больничной парковки, вливаясь в поток машин, направляясь к своему особняку.

Пока я веду машину, я украдкой бросаю взгляды на заднее сиденье. Ее темные волосы рассыпаются по кожаному сиденью, словно тень. Ее рот слегка приоткрыт, она издает тихие, невинные звуки, пока спит. Выражение моего лица слегка смягчается, затем снова становится жестче, когда я вспоминаю, как сильно я ненавижу эту девчонку.

Несмотря ни на что, я не могу не заметить, насколько уязвимой она выглядит. Как гребаный ягненок, которого ведут на заклание. И вот я здесь, волк, который гонит ее прямо в мое логово.

Я качаю головой, заставляя свои мысли вернуться на нейтральную почву.

– Она просто очередной враг…

Когда я въезжаю на подъездную дорожку моего особняка, я замечаю, что мои сотрудники стоят снаружи, их лица выражают беспокойство, когда они наблюдают, как я выношу ее бессознательное тело из машины. Они обмениваются обеспокоенными взглядами, но ничего не говорят, когда я прохожу мимо них без объяснений.

Я несу ее по большой лестнице, ее голова покоится у меня на груди, пока я иду по мраморным ступеням. В особняке тишина, единственным звуком являются мои шаги и ее тихое дыхание. Я толкаю дверь в одну из гостевых комнат, укладывая ее на плюшевую кровать.

Я стою там мгновение, глядя на ее спящее лицо. Бинты делают ее такой невинной, такой хрупкой. Это резкий контраст с той яростной, упрямой женщиной, какой я ее знаю.

Я вздыхаю, протягиваю руку, чтобы поправить одеяло на ее плечах, прежде чем повернуться и выйти из комнаты.

Выходя, я чуть не сталкиваюсь с Марией, моей домработницей. Она смотрит на меня с материнским выражением лица, руки ее заламываются от беспокойства.

– Сеньор Зейд, – шепчет она, – насколько она плоха?

Я делаю паузу, затем честно отвечаю.

– У нее сильно повреждено лицо, Мария.

Глаза Марии расширяются от беспокойства, но она понимающе кивает.

– Я приготовлю суп и принесу его позже. Ей понадобятся силы. – Она делает паузу, затем тихо спрашивает – Она долго пробудет?

Я мрачно киваю.

– По крайней мере, пока ее раны не заживут.

Мария снова кивает, ее выражение смягчается, когда она смотрит в сторону комнаты.

– Я буду заботиться о ней, как если бы она была моей собственной дочерью, – мягко говорит она.

Я киваю Марии в знак признательности, прежде чем уйти, оставляя ее заниматься гостевой комнатой.

Час спустя я нахожусь в своем кабинете, просматривая какие-то деловые документы, когда раздается тихий стук в дверь. Входит Мария, неся поднос с супом и какими-то лекарствами. Она ставит его на стол, прежде чем повернуться ко мне.

– Сеньор Зейд, она проснулась…

Я поднимаю глаза от своих бумаг, и мое выражение лица становится холодным.

– Отнеси ей суп и лекарство, – приказываю я Марии.

Она кивает и поворачивается, чтобы уйти, но останавливается у двери.

– Сеньор Зейд, она… она спрашивает вас.

Я колеблюсь, моя рука замирает над документами. Через мгновение я встаю и следую за Марией из кабинета, направляясь обратно в гостевую комнату.

Я останавливаюсь у двери, делая глубокий вдох, прежде чем войти. Белла сидит в постели, выглядя маленькой и хрупкой под одеялами.

Ее глаза встречаются с моими, и на мгновение вспыхивает тот пламенный дух, который я так хорошо знаю. Но он быстро сменяется гримасой боли, когда она слегка шевелится. Мария ставит поднос на тумбочку и тихо выходит из комнаты, закрыв за собой дверь.

Я осторожно подхожу к кровати, наблюдая, как она осторожно тянется за ложкой, чтобы съесть суп. Когда она подносит ее к губам, она морщится, движение тянет повязки на ее лице. Я вижу боль, отпечатавшуюся на ее чертах, из-за чего она выглядит уязвимой.

Не задумываясь, я протягиваю руку и нежно накрываю ее руку своей, не давая ей поднять ложку.

– Ради всего святого, ты просто…

Я беру ложку и медленно кормлю ее, избегая травмированной стороны ее лица. Она смотрит на меня, в ее глазах мелькают удивление и замешательство. Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но, кажется, передумала, позволив мне вместо этого накормить ее супом.

В комнате тишина, за исключением тихих звуков ее глотания и случайного звона ложки о миску.

Когда я заканчиваю кормить ее супом, я кладу ложку обратно на поднос, моя рука задерживается около ее руки на мгновение дольше, чем нужно. Ее глаза снова встречаются с моими, ищущие, как будто пытаясь понять, почему я забочусь о ней.

Она с трудом сглатывает, затем тихо спрашивает.

– Где я?

Ее голос хриплый, вероятно, от крика ранее. Я наблюдаю, как она осторожно проверяет свою челюсть, снова морщась.

– У меня дома, – коротко отвечаю я, беря стакан с водой и обезболивающие.

Она пристально смотрит на меня, пока я передаю ей таблетки и воду. Она быстро их глотает, снова морщась.

– Чёрт возьми, – тихо бормочет она, плотнее заворачиваясь в одеяло.

Так она выглядит меньше, менее опасной. Более… невинной.

Я пододвигаю стул к кровати, тяжело сажусь.

– Тебе повезло, что ты жива, – ворчливо говорю я, наблюдая, как она откидывается на подушки. – Врачи сказали, что у тебя серьезная травма лица. Сломанный нос, перелом глазницы, рваные раны…

Она на мгновение закрывает глаза, словно пытаясь все обдумать. Когда она снова их открывает, в них чувствуется намек на знакомый пылкий дух.

– Не обязательно объявлять о моих травмах, как о медицинском заключении, – тихо говорит она, пытаясь сарказмом, но немного не получается из-за болезненного состояния.

Я игнорирую ее слабую попытку пошутить, мое выражение лица суровое.

– Тебе придется остаться здесь на некоторое время. Отдыхай, лечись. Никаких споров, – добавляю я, предвосхищая ее протесты.

Я наклоняюсь вперед, упираюсь локтями в колени, изучая ее избитое лицо. Она тихо усмехается, пытаясь сесть немного прямее, несмотря на боль.

– А что, если я не захочу оставаться здесь? С тобой?

Она бросает вызов, ее голос едва громче шепота. Ее рука движется, чтобы нежно коснуться своего забинтованного лица, как будто проверяя, нет ли повреждений. Мои глаза опасно сужаются, и я отталкиваюсь от стула, чтобы возвышаться над ее сидящей фигурой.

– Позволь мне прояснить одну вещь, – говорю я медленно, четко выговаривая каждое слово. – Попробуешь уйти, я усыплю тебя и привяжу к кровати.

Ее глаза расширяются, смесь шока и чего-то еще – может, гнева, может, страха – мелькает на ее лице. Она открывает рот, чтобы возразить, но вырывается лишь болезненное шипение, когда она снова касается своей сломанной челюсти. Она снова падает на подушки, пока что побежденная.

– Мудак

Я не отвечаю, вместо этого поворачиваюсь, чтобы выйти из комнаты. Я останавливаюсь у двери, оглядываясь на нее. Она свернулась калачиком под одеялами, выглядя маленькой и обиженной. Я заставляю себя отвернуться, плотно закрыв за собой дверь. Мне нужно оставаться холодной, отстраненной.

Глава 16

Зейд

Я сижу напротив связанного мужчины, мое выражение лица мрачное и угрожающее. Я вижу, как его грудь быстро поднимается и опускается, явные признаки его нервозности. Хорошо. Он должен быть чертовски напуган. Я наклоняюсь вперед, ставя локти на стол, мое лицо в дюймах от мешка, накрывающего его голову.

Я чувствую запах его страха, смесь пота и чего-то еще – может, мочи. Я ни хрена не впечатлен.

– Знаешь, зачем ты здесь? – тихо спрашиваю я, голос низкий и опасный.

Я смотрю, как он тяжело сглатывает, мешок на его голове слегка шевелится. Он энергично кивает, его голос приглушен через мешок.

– Д-да…

Я слышу дрожь в его голосе, и это только подпитывает мое холодное поведение. Я откидываюсь на спинку стула, скрещивая руки на груди.

Один из моих людей делает шаг вперед, хватает мешок и снимает с его головы. Макс быстро моргает от внезапного света, его глаза мечутся по комнате, прежде чем остановиться на мне. Он тяжело сглатывает, видя мое холодное, непроницаемое выражение лица.

– Мужик…я могу все объяснить…

Я не двигаюсь, выражение моего лица не меняется. Но внутри что-то темное и жестокое шевелится. Я снова наклоняюсь вперед, мой голос понижается до опасного шепота.

– Ты знаешь, что ты с ней сделал? – спрашиваю я, уже зная ответ.

Он с трудом сглатывает, его глаза наполняются страхом, когда он понимает, кто послал меня.

– Она… она заслужила это, – заикается он, пытаясь казаться смелее, чем он есть на самом деле. – Она сама напросилась, оставив …

Прежде чем он успевает закончить предложение, я тянусь через стол и хватаю его за горло, ударяя его головой о твердую поверхность. Кровь хлещет из его носа, и он кричит от боли. Мои люди молча наблюдают, привыкшие к моим жестоким методам.

– Она заслужила это?

Я сжимаю его горло, наблюдая, как его лицо краснеет от недостатка кислорода.

– Ты считаешь, что она заслужила, чтобы ее избили и изнасиловали, ты, кусок дерьма? – шиплю я, мой голос сочится презрением.

Я отпускаю его горло, и он кашляет и жадно глотает воздух. Он хлюпает, пытаясь отдышаться.

– Она… она была стервой, – умудряется выплюнуть он, его голос хриплый. Я вижу вызов в его глазах, но он неуместен и глуп.

Я резко встаю, мой стул громко скрипит по полу. Я обхожу стол, мои шаги эхом разносятся в безмолвной комнате. Я останавливаюсь позади него, кладу руки ему на плечи и наклоняюсь к его уху.

– Знаешь, что случается с мужчинами, которые причиняют боль Белле?

Он замирает, его тело напрягается под моим прикосновением. Я слышу его прерывистое дыхание, чувствую запах страха, исходящего от него волнами.

– Ч-что? – спрашивает он, его голос едва слышен шепотом.

Я холодно улыбаюсь, мое дыхание касается его уха.

– Они умирают. Я их режу на куски.

Его тело слегка расслабляется, думая, что я шучу. Он тихо смеется.

– Ты не можешь убить меня. Она не…

Он замирает, осознавая свою ошибку. Я медленно выпрямляюсь, закатывая рукава. Один из моих людей молча протягивает мне пистолет.

– Стой! Виктор убил твоего отца, Зейд!

Его слова застывают у меня в холоде. Я поворачиваюсь к нему лицом, мое выражение лица искажается от гнева и шока.

– Что ты сказал? – рычу я, пистолет слегка дрожит в моей руке, пока я обдумываю его слова.

Он тяжело сглатывает, видя убийственный взгляд в моих глазах. Он быстро кивает, его взгляд мечется между мной и пистолетом.

– Отец Беллы убил твоего отца, – выпаливает он. – Они были конкурентами по бизнесу. Он застрелил его…

Он замирает, увидев, как мое лицо побледнело. Он понимает, что только что дал мне главный мотив убить его.

Мой разум лихорадочно работает, пока я слушаю его слова, пытаясь все это осмыслить. У моего отца был роман с матерью Беллы до того, как она вышла замуж за отца Беллы. Когда она отказалась выйти замуж за моего отца, отец Беллы убил его в порыве ревности.

Я чувствую, как холодная ярость нарастает во мне – кусочки встают на свои места. Моего отца убил отец Беллы… а теперь этот кусок дерьма передо мной причинил боль Белле.

– Знаешь что? – тихо говорю я, взводя курок. – Я должен поблагодарить тебя.

– Благодарить…? За…за что?

Мои люди удивленно смотрят на меня, недоумевая, почему я благодарю ублюдка, который навредил Белле. Но они знают, что лучше не задавать мне вопросов. Я направляю пистолет ему в голову, выражение моего лица спокойное и собранное.

– Потому что теперь у меня есть причина убить тебя, не чувствуя себя виноватым.

Я нажимаю на курок.

Звук выстрела разносится эхом по маленькой комнате, за которым следует коллективная тишина. Я опускаю пистолет, выражение моего лица не меняется. Один из моих людей делает шаг вперед, чтобы избавиться от тела. Я смотрю на безжизненную форму, и меня охватывает странное чувство удовлетворения.

– Сожги его.

Мои люди быстро принялись за работу, облив тело бензином и зажег спичку. Пока огонь поглощает Макса, я обращаюсь к Вито.

– Узнай все, что сможешь, о родителях Беллы.

Я поднимаю взгляд от бумаг на столе, когда дверь в мой кабинет со скрипом открывается. Виктория входит, ее каблуки цокают по деревянному полу. Она красивая женщина, но она ничего ничто для меня. Я никогда не хотел этой помолвки.

Виктория улыбается мне, сексуально перекидывая волосы через плечо.

– Малыш, – мурлычет она, пытаясь вести себя как любящая девушка.

Она хорошо притворяется. Она садится ко мне на колени, обхватив руками мою шею.

– Знаешь, большинство помолвленных пар…

Я перебил ее, схватив ее за запястья и убрав ее руки с моей шеи. Я спустил ее с колен, выражение моего лица было холодным.

– Мы не большинство пар, Виктория. Ты же знаешь это. – Я вернулся к своим бумагам, отпустив ее. —Тебе что-то было нужно?

Улыбка Виктории исчезает, сменяясь надутыми губами.

– Я просто хотела провести время со своим женихом, – жалуется она. – Ты всю неделю меня игнорировал. Мы поженимся через месяц, Зейд. Ты не рада быть со мной?

Я откидываюсь на спинку стула, изучая ее лицо. По правде говоря, она мне противна. Она красива, но она также пуста, манипулятивна и полностью лишена настоящих чувств к кому-либо, кроме себя.

– Виктория, – говорю я ровным голосом, – Ты же знаешь, что этот брак – всего лишь деловое соглашение.

Я бесстрастно смотрю, как Виктория раздвигает ноги на моем столе, задирая юбку, чтобы продемонстрировать нижнее белье. Она улыбается мне, думая, что соблазняет меня.

– Давай, Зейд, – говорит она хриплым голосом. – Давай сделаем это настоящей помолвкой, а?

Я не реагирую, выражение моего лица остается нейтральным. Вместо этого я встаю и обхожу стол, останавливаясь, когда стою между ее раздвинутыми ногами. Я наклоняюсь ближе, мое лицо в нескольких дюймах от ее лица.

– Ты действительно думаешь, что раздвинув ноги, я добровольно выйду за тебя замуж?

Виктория закусывает губу, думая, что меня зацепил вид ее раздвинутых ног. Она обхватывает ногами мою талию, пытаясь притянуть меня ближе.

– Разве не каждый мужчина хочет этого? – спрашивает она, слегка прижимаясь ко мне. – Я буду хорошей девочкой, Зейд.

Я хватаю ее за бедра и с силой убираю ее ноги с моей талии, слегка отталкивая ее назад.

– Не каждый мужчина, – холодно говорю я. – И тем более не я.

Я отступаю назад, увеличивая расстояние между нами. Лицо Виктории искажается от гнева, когда она бьёт кулаками по столу.

– Это из-за этой тупой шлюхи Беллы, да?! – кричит она. – Ты бы лучше трахнул

её, чем меня! Признайся, Зейд! Ты влюблён в эту маленькую сучку!

Мои глаза опасно сужаются, но я молчу, отказываясь дать ей удовлетворение от реакции. Виктория воспринимает мое молчание как подтверждение и вскакивает на ноги, опрокидывая подставку для ручек в своей ярости.

– Ты! Ты влюблен в Беллу! – кричит она.

Виктория мечется вокруг стола, набрасываясь на меня.

– Скажи это! – требует она. – Скажи, что любишь Беллу больше, чем меня! Скажи, что ты бы предпочел жениться на Белле, чем на мне! – Она практически плюется от гнева.

Я медленно поворачиваюсь к ней, мои глаза холодны и смертоносны. Когда я говорю, мой голос тих и опасен.

– Ты хочешь, чтобы я это сказал правду? – спрашиваю я. – Ладно. Я бы лучше женился на Белле, чем на тебе. Я бы лучше трахнул Беллу, чем тебя.

Лицо Виктории становится ярко-красным от ярости и унижения. Она сильно дает меня пощечину по лицу, ее ногти оставляют царапины на моей щеке.

– Ты ублюдок! – кричит она. – Ты женишься на МНЕ, Зейд! Не на Белле! На МНЕ!

Я не реагирую на пощечину, мое выражение лица остается стоическим. Когда Виктория выбегает из комнаты, хлопнув дверью за собой, я не двигаю ни одним мускулом. Как только она уходит, я медленно поворачиваюсь к своему столу, поднимаю подставку для ручек, которую она опрокинула, и ставлю ее на место.

Я сажусь обратно в кресло, провожу рукой по царапинам на щеке. Я все еще слышу крики Виктории, отдающиеся эхом в моих ушах, но я отталкиваю их, сосредотачиваясь на работе передо мной. У меня есть более важные вещи, о которых стоит беспокоиться, чем истерики Виктории.

Через несколько минут работы я останавливаюсь, ловя себя на мысли, что Белла делает прямо сейчас. Слова Виктории что-то пробудили во мне – признание того, что я действительно выбрал бы Беллу вместо Виктории в любой день. Эта пощечина стоила того, чтобы услышать, как я говорю эти слова.