Пепел твоей любви

Глава 1 Алина

Снег липнет к сапогам, превращаясь в ледяную корку. Кажется, будто земля сама хочет схватить и остановить меня, но я не сдаюсь. Привычно кутаюсь в пальто и выхожу с территории. Репетиция позади, театр остался в другом мире, светлом и безопасном. А здесь только вечер, мокрый снег и почти пустая улица. Дорога до дома, ничего необычного… Только чаще я хожу засветло, сегодня пришлось задержаться.

Натягиваю шапку на глаза и ускоряю шаг. Поворот. Сейчас подземный переход и уже мой дом. Все близко и безопасно. Парковка возле входа в метро. Тусклый свет фонаря выхватывает очертания. Три фигуры, темные, громоздкие, нависли над четвертой, лежащей на земле. Крики. Удары. В горле першит от напряжения.

«Пройди мимо», – шепчет что-то внутри. Но ноги словно движутся сами. Сердце бьется так, что в ушах звенит. Один из мужчин пинает лежащего в бок, глухо, с силой. Звук удара будто отзывается в моей груди.

– Эй! – мой крик раздается громким эхом. – Я вызвала полицию!

Мужчины замирают. Один оборачивается. Лицо прячет под капюшоном, но взгляд злой, колючий прожигает меня насквозь.

– Ты кто такая? – рычит он, делая шаг ко мне. Руки в карманах, плечи напряжены. Остальные двое пока стоят на месте.

Самое время развернуться и сбежать. Действительно вызвать полицию. Но я стою на месте, ноги словно примерзли к этому чертовому снегу.

– Еще шаг, и вы пожалеете, – говорю неожиданно уверенно. – Они уже в пути.

Как это возможно? Я сама не знаю.

– Баба, – презрительно бросает злодей, сплевывая. – Проваливай, пока жива.

Я не двигаюсь с места и крепко стискиваю в руке телефон. Внутри все сжимается, как перед прыжком в пропасть. Только бы они поверили. Только бы ушли.

Злодей усмехается и поворачивается к остальным.

– Пошли, – короткий кивок.

По инерции делаю шаг назад, и в этот момент чья-то рука резко хватает меня за плечо. Я вздрагиваю, холод пробегает по позвоночнику. Время будто замирает, сердце сбивается с ритма, в голове неожиданная пустота и легкий звон.

Медленно поворачиваюсь, будто любое резкое движение может все сломать. Но вместо слов удар. Резкий, обжигающий. Щека вспыхивает болью, резкая вспышка света перед глазами лишает меня возможности видеть на бесконечные несколько секунд. Один из этих бандитов не ушел, решив отыграться на мне.

– Дура! – фыркает он и скрывается, гадко хохоча.

Мир на секунду распадается на осколки, и я пошатываюсь, но не теряю равновесие. В груди вспыхивает паника, но ноги отказываются бежать. Я гашу ее. Бежать нет смысла, они уже ушли. Выдыхаю. В глазах еще пляшут разноцветные пятна, а щека горит от удара.

Мужчины словно растворились в темноте. Лишь последний из них оглядывается, бросает на меня колючий взгляд, обещающий всевозможные беды. Я стою на месте, стараясь не показывать страх, пока и он не исчезают из вида.

Теперь можно выдохнуть.

Человек на земле шевелится. Я подхожу ближе, медленно, словно боюсь, что он испарится, как мираж. На его пальто разводы грязи, на снегу рядом темные пятна. Кровь? Сердце гулко стучит в груди.

– Вы в порядке? – мой голос звучит хрипло, но я заставляю себя говорить. – Вы меня слышите?

Присаживаюсь на корточки перед пострадавшим. Он приоткрывает глаза и пытается оторвать голову от земли. Свет фонаря освещает его лицо: разбитая бровь, кровь на губах, синяк расползается под глазом. Но не раны приковывают меня к месту. Глаза. Знакомые до боли. Я замираю, боясь пошевелиться.

– Алина? – голос тихий, срывается, но я слышу каждую ноту. Хриплый, надломленный, как звон разбитого стекла.

Нет. Это невозможно. Это… он. Он! Эмин!

Инстинктивно прикасаюсь к лицу. На пальцах остается кровь, щека пульсирует. Но боль отходит на второй план, когда я снова смотрю на мужчину передо мной.

– Это ты, – он пытается улыбнуться, но его лицо искажает боль. – Это… ты, – его рука поднимается, пальцы, перепачканные в крови, тянутся ко мне, дрожат от холода.

– Нет! – крик рвется наружу, острый, как лезвие. Я отшатываюсь, опираясь руками в снег. – Не трогай меня!

Подскакиваю на ноги и делаю шаг назад, потом еще. Мокрый снег сжимается под сапогами, сердце бешено колотится.

– Алина, – он снова зовет меня, но я уже не слушаю. Разворачиваюсь и бегу. Бегу, как тогда, целую жизнь назад. Только теперь не из клетки, теперь от прошлого.

Ледяной воздух режет легкие, лицо горит, но я не останавливаюсь. В груди комок льда, который не тает, а только сильнее нарастает. Темные глаза Эмина передо мной, цепляют и не отпускают, их невозможно забыть. Его голос в ушах, глухой, надломленный, но пугающе знакомый. Кажется, будто каждый шаг подчинен не мне, а той самой памяти, что вдруг ожила и захватила мое сознание.

Мальчик из прошлого, который стал моим спасением и моей тенью, снова здесь. Я бегу, будто это способ скрыться от всего, что вернулось, но внутри знаю – не спрятаться. И память, живая, пульсирующая, вырывается наружу, как зверь из клетки. Мальчик, который неизбежно стал частью моего кошмара. Эмин…

Дома я захлопываю дверь, прислоняюсь к ней спиной. Запах старого дерева и едва уловимый аромат сирени из вазочки на тумбе смешиваются с холодным воздухом, принесенным с улицы. Ноги подгибаются, и я опускаюсь на пол, чувствуя шершавую поверхность ковра под ладонями. Стены, украшенные фотографиями. Гулкий стук часов на кухне кажется громче обычного, наполняя тишину упреком. Мой дом – мое убежище, но сейчас он не спасает. Он только усиливает этот хаос внутри. Дыхание рваное, грудь будто сдавливает изнутри.

«Он нашел меня».

Эта мысль стучит в голове, заглушая все остальное. Я закрываю лицо руками, но это не помогает. Его глаза все равно смотрят на меня в темноте.

Я думала, что прошлое похоронено. Я ошиблась. Оно вернулось. И оно носит его имя.

Глава 2 Эмин

Снег хрустит под моим телом. Спина должна уже замерзнуть, но я ничего не чувствую, все будто в тумане. Звук быстрых, решительных шагов вырывает меня из полубессознательного состояния. Открываю глаза. Свет фонаря бьет по зрачкам, заставляя зажмуриться. Как только мне удается открыть глаза, мощным ударом сердца из легких выбивает весь воздух. Я не верю в то, что вижу перед собой. Наверное, я сильно ударился головой, когда меня повалили на землю. Передо мной стоит она – девчонка из моего прошлого, только теперь она стала старше. Ее силуэт расплывается, но я точно уверен в том, что вижу. Я узнал бы ее из тысячи, миллиона женщин.

Алина. Моя Алина…

Ее имя едва слетает с моих губ, разбиваясь на острые осколки. Она замирает. Ее лицо бледное, будто вырезанное изо льда, а в глазах… страх? Нет. Что-то большее.

Алина качает головой, ее губы двигаются, но слова я не слышу. Все вокруг сливается в один белый шум. Я пытаюсь подняться, но тело не слушается. Тяну руку к ней, но она делает шаг назад.

– Алина… – мой голос звучит, как порванная струна.

– Нет! – кричит она, будто хлыстом режет воздух.

Убегает. Ее фигура исчезает в снежной пелене, а я остаюсь на холодной земле, как тогда, много лет назад. Ее спасение обернулось кошмаром для меня. Теперь она снова смотрит на меня так, словно я ее самое страшное воспоминание.

Сжимаю кулаки, пытаясь встать. Боль в боку отдается каждым вдохом, но я не могу лежать здесь. Не могу позволить Алине уйти вот так. Поднимаюсь, шатаясь, и чувствую, как воздух режет мои легкие. Снег под ногами скрипит предательски громко. Шаг. Еще шаг. Всматриваюсь в темноту и понимаю, что снова потерял ее. Алина сбежала.

Касаюсь лица, пальцы окрашиваются в темное. Кровь. Противная, липкая. Тело протестует, но я заставляю себя идти. Улица кажется бесконечной, свет фонарей расплывается, как размазанные мазки кисти. Но это не важно. Важно то, что я видел ее. После всех этих лет, после бесконечных поисков – она жива. Я искал ее так долго, проверил каждую возможную зацепку, но не нашел ничего. Ни единого следа, словно Алина исчезла из этого мира. А теперь я просто встретил ее вот так, на улице, случайно, и не смог удержать. Но главное, теперь я знаю точно: она здесь, в этом городе. Это дает мне шанс. Это дает мне смысл двигаться дальше.

Я иду по пустым улицам, не зная, куда направляюсь. В голове шумит. Ее глаза, ее голос. Этот крик бьет в висках. Алина испугалась меня. Как мне доказать ей, что я другой? Что я никогда не хотел быть частью того, что делали братья? Вопросы крутятся в голове, но ответов нет.

Заворачиваю за угол и останавливаюсь. Вдалеке горят окна бара. Желтоватый свет обещает тепло, но я знаю, что он обманчив. Ничего настоящего там не будет, только временное. Но сейчас это все, что у меня есть. Мне надо согреться и немного прийти в себя.

Я толкаю дверь, звон колокольчика ударяет по ушам. Бармен на меня даже не смотрит, кивка в сторону дальнего столика достаточно, чтобы понять, что я могу сесть.

Заказываю виски. Сильный, обжигающий. Мне так нужно. Телефон вибрирует в кармане, раздражая своим настойчивым гулом. Я вытаскиваю его, и на экране светится имя: «Нола». Конечно, она. Всегда вовремя.

Не отвечаю, а жадно припадаю губами к бокалу. Первые глотки отзываются болью, но я не останавливаюсь. Звонок настойчиво повторяется. Прекрасно знаю, что эта женщина не отстанет и, в конце концов, нажимаю ответить.

– Эмин, ты почему не отвечаешь на мои звонки? – голос Нолы пробивается сквозь гул в голове. Он ровный, но в нем явно слышится раздражение. Мы слишком хорошо друг друга знаем.

– Сейчас не время. – Бурчу я, не скрывая усталости.

– Какое еще «не время»? Я звонила три раза! Ты знаешь, что завтра у тебя организаторы, а мне нужно подтверждение по встрече с журналистами. Ты ведь понимаешь, что я не могу сделать все сама?

– Ты прекрасно справляешься, – хмыкаю я, глядя на стакан в руке.

– Не испытывай судьбу, – злится она. – Я знаю, что ты ненавидишь все это, но без меня ты бы не смог писать свои меланхоличные шедевры в своем уютном мирке. Так что, будь добр, не сбегай от обязанностей.

– Что ты хочешь, Нола? – вздыхаю и неприятно морщусь.

– Я хочу, чтобы ты начал отвечать на звонки вовремя, особенно когда речь о твоей карьере. – Она делает паузу, затем добавляет мягче: – У тебя все нормально? Ты какой-то не такой

– Нормально, – коротко отвечаю я, крутя стакан в руке. – Просто вечер не заладился.

– Отлично. Тогда напомню, что завтра утром у тебя встреча в театре. Ты не забыл, надеюсь?

– Хорошо, Нола, я разберусь.

– Разберешься? – Она натянуто смеется. – Если бы не я, ты бы давно все потерял. Скажи спасибо хотя бы раз.

– Спасибо, – с улыбкой бросаю ей. Такая она стерва, но самый близкий мне человек, хоть и не самый приятный.

– Брось, Эмин, – вздыхает Нола. – Просто будь там завтра. И не забывай, что твоя музыка – это не только твой талант, но и моя работа.

– Хорошо. Это все?

– Нет не все. Я вызвала такси по твоей геоточке. Бары тебе точно не помогут.

– Спасибо за совет, доктор, – отрезаю я и кладу трубку, не дожидаясь ответа.

Бокал снова оказывается в руке. Все, о чем я могу думать – лицо Алины, ее крик. Это замкнутый круг, из которого я не могу выбраться.

Достаю из кармана блокнот с влажными страницами и простой карандаш. Отпиваю еще несколько глотков виски и прикрываю глаза, пытаясь сосредоточиться. Голова кружится, сознание плывет, но образ Алины получается четким. А она изменилась. Уже не угловатый подросток с огромными глазищами, теперь это красивая женщина. Очень красивая.

Распахиваю веки и быстро делаю набросок, стараясь передать все детали. Перед глазами плывет, и тошнота подкатывает к горлу. Убираю рисунок в карман и бью кулаком по столу. Посетители оборачиваются, но я не обращаю внимания. Пусть смотрят. Пусть все видят.

«Найти ее. Только это важно» – звучит в голове.

Завтра я найду способ. Завтра я все исправлю. Или хотя бы попытаюсь.

– Эмин Минаев? – ко мне подходит мужчина в кожаной куртке. Поднимаю на него глаза и не узнаю, но зачем-то киваю.

Глава 3 Алина

Щека горит. Боль тянет вниз, словно там все еще отпечатана рука того бандита. Зеркало в ванной отражает меня чужую – бледную, с темным пятном, которое вот-вот станет синяком. Я смотрю на себя и не могу понять: что я пыталась доказать, бросившись на тех троих? И главное, почему судьба решила свести меня с ним именно так? Почему после всех этих лет он появился вот так, внезапно?

Эмин. Имя будто холодный металл на языке. Оно мгновенно разворачивает передо мной сцены из прошлого, которые я пыталась стереть, спрятать за пеленой времени. Я снова вижу тот дом, где каждый звук означал страх. Где крики других девушек, таких, как я, мешались с грубым смехом его братьев. Где я ждала своей очереди, не зная, останусь ли жива. Это прошлое всегда было со мной, но я думала, что научилась не смотреть ему в лицо. И вот оно снова здесь, вместе с ним.

Я закрываю глаза, но вместо темноты передо мной всплывает его взгляд, тот самый, от которого я не смогла убежать. Глаза, в которых тогда я видела не жестокость, а странную смесь вины и отчаяния. Он был другим, я это знала. Но он был частью этого мира. Мира, который меня сломал.

Сжимаю край раковины так сильно, что пальцы белеют.

Телефон вибрирует в комнате, и я вздрагиваю от резкого звука. Это Лия. Конечно, кто еще? Вытираю руки о полотенце, нехотя беру трубку, заранее готовясь к ее мягкому напору.

– Алина, ты дома? – ее голос звучит мягко.

– Да, дома, – отвечаю я коротко, стараясь скрыть дрожь в голосе.

– Ты как? Все в порядке? – спрашивает Лия, но не ждет ответа. – У нас с Мироном завтра семейный ужин. Приходи, побудь с нами. Ты ведь обещала.

– Лия, не могу, – быстро перебиваю я. – У меня аврал. Скоро премьера, и дел просто навалилось. И… я правда не хочу отвлекаться.

Нельзя, чтобы брат видел меня сейчас. Начнутся разборки, а я этого очень не хочу. Надо просто забыть все, как страшный сон и жить дальше.

– Что значит «не хочу»? – упрямо продолжает настаивать Лия. – Ты не появлялась у нас уже несколько недель. Мирон скучает. Я тоже. Что случилось, Алина?

Ее голос теплый, почти умоляющий. Я закрываю глаза, позволяя себе вдохнуть чуть глубже.

– Лия, правда, не сейчас. Не могу. Прости. – Я жду ее возражений, но она замолкает на мгновение.

– Ладно, я не буду настаивать, – наконец говорит она, и в ее голосе слышится разочарование. – Но, если передумаешь… просто позвони.

– Спасибо за понимание, – шепчу я, чувствуя, как внутри все еще бурлит напряжение. Звонок обрывается, оставляя меня наедине с моими мыслями.

Смотрю на экран телефона. Отражение в нем – тоже я, но совсем другая. Усталость тянет меня к кровати, но вместо сна я сажусь на пол у окна. Небо черное, как мои мысли. Город за окном дышит огнями, но мне кажется, что он пуст. Я снова вспоминаю лицо Эмина, разбитое, уставшее, но все еще такое знакомое. Кровь на губах, взгляд, в котором я читала не только боль, но и что-то большее. Будто мое имя – единственная его опора, то, что еще связывает его с реальностью. Этот взгляд возвращает меня в тот момент, когда он открыл дверь и сказал: «Беги».

Я тогда не поняла, почему Эмин это сделал. Почему пошел против своих. Тогда я думала, что это конец. Но, видимо, это было только начало.

Гул в голове становится громче, будто звуки прошлого вновь оживают. Я слышу голоса его братьев, их смех, грубые слова. Вижу тени девушек, которых уносили. Хватаюсь за виски, как за спасательный круг, надеясь, что это остановит этот поток, но образы становятся ярче. Все это прошлое, как сорванная цепь, кружит вокруг меня, затягивает в воронку. Эмин. Что он делает здесь? Почему именно сейчас?

Ответов нет. Только пустота. Я пытаюсь вытолкнуть его из головы, но он упорно остается. Его глаза. Его голос. Я вскакиваю на ноги, подходя к тумбочке. Лекарства. Они должны помочь. Маленькая белая таблетка падает на ладонь. Наливаю воды в стакан и делаю несколько крупных глотков.

Прислушиваюсь. Тишина…

Только она не спасает.

Я ложусь, укрываюсь одеялом с головой. Завтра пойду на работу. Завтра я постараюсь забыть об этом взгляде, о том, как Эмин смотрел на меня. Но ночь кажется бесконечной. И с каждым мгновением я все больше понимаю: забыть его не получится.

В какой-то момент слышу звук на лестничной площадке. Тихий, едва различимый. Сердце сжимается. Это может быть кто угодно. Или никто. Но я больше не чувствую себя в безопасности. Встаю, подхожу к двери и смотрю в глазок. Темно.

Это просто страх. Или не просто. Но мне кажется, что за этой дверью стоит не только ночь. За ней стоит он.

Глава 4 Эмин

Просыпаюсь от ощущения тяжести в голове. Жар, словно цепи, держит меня, не давая пошевелиться. Все тело налито свинцом, каждая мышца отзывается болью, будто память о вчерашней ночи впилась в меня когтями. Кипяток разливается от затылка до кончиков пальцев. Я пытаюсь пошевелиться, но каждый сустав болит, как после изнурительной тренировки. Сквозь тяжелую пелену слышу голоса. Один строгий, профессиональный, другой напряженный, с нотками раздражения.

Поворачиваю голову и вижу лицо Нолы, яркое и сосредоточенное. Она стоит у двери, переговаривается с кем-то. Это врач. Очевидно, он уже меня осмотрел. Обрывки фраз проникают в сознание:

– Температура держится, но ничего критичного, – произносит врач, глядя на Нолу поверх очков. – Пусть пьет больше жидкости и отдыхает. Если станет хуже, вызывайте скорую.

– Вы думаете, что я позволю ему встать? – Нола фыркает, перекидывая платиновую прядь за ухо. – Спасибо, доктор. До свидания.

Она провожает врача до двери, а затем возвращается ко мне. В комнате становится тихо, слишком тихо. Я приоткрываю глаза. Ее взгляд ледяной и тяжелый.

– Ну? – резко спрашивает она, скрестив руки на груди. – Объясни мне, что, черт возьми, произошло?

– Нола… – голос мой звучит хрипло, словно я кричал всю ночь. – Это неважно.

– Неважно? – ее глаза сужаются. – Тебя избили, ты чуть не сдох на улице, а это «неважно»?

Я отворачиваюсь, не в силах выдержать ее взгляд. Голова пульсирует, словно метроном сбился с ритма и стал молотом. Каждый удар отдается во всем теле, заставляя меня злиться на собственную слабость.

– Я сказал, забудь, – выдыхаю я, прикрывая глаза.

Но Нола не сдается.

– Ты так просто не отвертишься, – ее голос становится ниже, угрожающим. – Я напишу заявление в полицию. Этих ублюдков надо найти.

– Не надо, – перебиваю я. – Все в порядке. Я разберусь сам.

– Ты? Ты даже на ногах стоять не можешь, – она поднимает брови. – Ладно, делай, что хочешь, но я сама схожу в театр.

– Театр? – поднимаю на нее взгляд.

– Да, театр, – резко отвечает Нола. – У тебя там встреча с директором. Ты забыл? Или теперь вообще собираешься все игнорировать? Если ты не можешь пойти, я схожу вместо тебя.

Я пытаюсь протестовать, но тело слишком слабое, а голова кружится сильнее. Нола машет рукой.

– Все. Ты лежишь и поправляешься. А я проведу эту встречу. С директором я договорюсь.

Она разворачивается, ловко подхватывая сумку, и исчезает за дверью. Комната погружается в тишину. Я закрываю глаза, но сон не приносит покоя. Вместо этого меня охватывают тени прошлого.

Я снова вижу тот дом. Голоса грубые, властные, как приказ, не оставляющий выбора. Эти звуки заполняют мои уши, словно холодный яд, смешиваясь с шумом моего дыхания. Лицо испуганной Алины слишком красивое, слишком хрупкое для того ада.

Я помню, как ее привели ко мне, нарядив, как куклу. Старшие братья смеялись, наставляли меня, как обращаться с «подарком», но я не смог. Даже тогда, в свои юные годы, я знал, это не должно было быть так. Ни с ней, ни с кем-то другим.

Зеленые глаза Алины прожигали меня, умоляя без слов. В них было все: страх, боль, надежда. И эта надежда ударила сильнее всего, заставив меня действовать, даже если я сам еще не знал, почему. В тот момент что-то треснуло внутри меня. Когда представился шанс, я помог Алине сбежать, но уже тогда я понимал, что никогда не смогу забыть ее.

Не смог тогда и не смогу сейчас. А теперь… она здесь. В этом городе.

Сердце сжимается, будто кто-то скручивает его ледяной веревкой. Боль от осознания, что я не могу стереть ее страдания, сталкивается с глухой, почти пугающей радостью – Алина жива. Ее присутствие в этом городе становится моим наказанием и моим спасением одновременно. Но что дальше? Как мне загладить вину за прошлое, которое было написано не мной?

Мысли начинают звучать в моей голове, как тихие, едва уловимые ноты. Они вырываются из хаоса воспоминаний, будто пытаются пробить стену между прошлым и настоящим. Мелодия, живая, эмоциональная, окрыляющая. Я вскакиваю с кровати, игнорируя протесты тела. Хватаю синтезатор, включаю его, и пальцы сами находят нужные клавиши. Музыка льется, заполняя комнату. Это как дыхание. Это как она.

Каждый аккорд о ней. Только для нее.

Дверь открывается, и в комнату заходит Нола. Она ошеломленно смотрит на меня.

– Ты должен был лежать! – кричит, но я не останавливаюсь.

– Ты только послушай, – прерываю ее, азартно продолжая играть. – Это о ней. Все о ней. Понимаешь?

Нола качает головой, закатывая глаза, но я вижу, как ее лицо смягчается. Мелодия заполняет комнату, и я знаю: это не просто музыка. Это мой шанс.

Глава 5 Алина

Я стою перед зеркалом дольше, чем обычно. Пудра, тональный крем, и еще слой для верности, а синяк все равно виден. Неярко, но я знаю, если кто-то присмотрится, заметит. На очередной попытке скрыть его вздыхаю и отхожу от зеркала. Ничего, справлюсь. Главное, держаться.

В театре меня встречают привычные звуки репетиций: щелчки каблуков, разговоры, музыка. Это мое место. Здесь все подчинено четким линиям, движениям, звукам. Здесь я могу дышать полной грудью.

Сегодняшняя репетиция важна. Этот мюзикл моя история. История боли и страха, которую я перенесла, но без хэппи-энда. Я каждый раз переживаю ее, стоя за кулисами, наблюдая за сценой. Но это помогает. Здесь прошлое кажется дальше.

Только не сегодня. Сегодня все не так. Вчерашняя встреча выбила меня из равновесия, сломала настройку. Я придираюсь к каждому движению, каждому звуку. Все кажется не тем, не туда. Труппа смотрит на меня с недоумением, но никто не возражает. Они привыкли. В конце концов, я отпускаю их раньше, чем обычно. Устало опускаюсь в кресло в пустом зале. Глубокий вдох, выдох. Голову кружит от мыслей, которые я пыталась подавить весь день. И тут в зал заходит директор театра. Я вижу, что он с кем-то.

– Алина, познакомься, это Нола, представитель композитора.

Нола. Строгая, яркая, уверенная. Она сразу производит впечатление. Ее рукопожатие крепкое, взгляд цепкий.

– Ваш мюзикл основан на реальной истории? – спрашивает она, не отрывая взгляда.

– Вдохновлен, – отвечаю я уклончиво. – История… об умении переживать боль и двигаться дальше.

– Это сильно, – говорит Нола, слегка кивая. – Музыка композитора, думаю, идеально подходит для такого проекта.

– Да, она выразительная. Эмоциональная, – признаю я, хотя внутри все сжимается. – Она действительно создает атмосферу. Если хотите, могу показать репетицию. Но не сегодня, – добавляю я, пытаясь сохранить профессиональный тон.

– Почему? – в ее голосе слышится легкое удивление.

– Сегодня все идет не так, как должно. Не хочу показывать полумеры, – поясняю, опуская взгляд.

Нола с легкой улыбкой кивает:

– Понимаю. Я ценю этот подход. Тогда договоримся на завтра?

– Слишком много недочетов, – говорю я, пытаясь улыбнуться. – Лучше через пару дней.

Нола кивает, не настаивает. Мы обмениваемся телефонами.

– Буду ждать вашего звонка, – говорит Нола, глядя мне прямо в глаза. – Уверена, получится что-то потрясающее.

– Спасибо, – коротко отвечаю, провожая ее взглядом. Она уходит, и я ловлю себя на мысли, что ее уверенность заразительна, но внутри что-то все равно неспокойно. Но внутри что-то не дает мне покоя.

Остаток дня проходит в тумане. Я снова и снова вижу лицо Эмина, слышу, как он произнес мое имя. Этот голос, этот взгляд… они будто отпечатались в моей голове. К вечеру я больше не выдерживаю. Достаю телефон и набираю номер.

– Надежда Викторовна, здравствуйте, – голос звучит чуть дрожащим. – Это Алина. Я бы хотела записаться на прием. Да, срочно.

***

На следующий день я сижу в кабинете Надежды Викторовны. Ее кабинет теплый, уютный, с приглушенным светом и мягкими креслами. Она смотрит на меня внимательно, но не давит.

– Алина, я давно хотела спросить, почему вы так долго откладывали этот разговор? – ее голос мягкий, но требовательный.

– Я думала, справлюсь сама, – честно отвечаю я. – Но после вчерашнего… Я увидела его. Эмина.

Она слегка наклоняет голову, подавая знак продолжать.

– Он был там, на улице. Разбитый, едва живой. И он узнал меня, – мои руки дрожат. Я сцепляю их, чтобы остановить это предательское движение. – Все вернулось. Все страхи, все то, что я хотела забыть.

– Алина, – ее голос становится чуть тверже. – Вы больше не та девочка. Вы взрослая, самостоятельная женщина. И вы справились с этим прошлым. Но вы не позволили себе по-настоящему встретиться с ним. Это то, что держит вас в плену.

– Вы хотите сказать, что я должна…? – я не могу произнести это вслух.

– Да, – она кивает. – Вам нужно встретиться с Эмином. Узнать, кто он теперь. Вы сами говорите, что он был другим. Тогда. Так ли он опасен для вас сейчас? Или это только страх, который вы носите с собой?

– Это слишком… сложно, – шепчу я.

– Не сложнее, чем носить эту боль внутри все эти годы, – она отвечает спокойно. – Вы заслуживаете быть свободной от этих цепей.

Ее слова звучат как приговор, но в них есть правда. Я ухожу из кабинета с чувством, будто внутри что-то треснуло, но это не больно. Это… облегчение.

Глава 6 Эмин

Прошла неделя. Неделя, будто растянутая на годы. Бессонные ночи, отчаянные попытки собрать хоть крупицу информации о ней. Каждое утро начинается с пустоты, которая только растет. Никто ничего не знает. Я пересматриваю свои запросы снова и снова, но все ответы одинаковы – пустота. Алина исчезла из этого мира так же, как и тогда.

На столе передо мной лежит портрет. Ее лицо. Набросок, который я сделал в первые дни после встречи, стал моей навязчивой идеей. Я смотрю на него и начинаю говорить, будто она слышит меня:

– Почему ты не дала мне шанс тогда? – шепчу я, проводя пальцами по ее нарисованным губам. – Я хотел защитить тебя. Я все еще хочу.

С каждым штрихом я будто пытаюсь оживить ее. Эти глаза… они преследуют меня. Единственный свет среди мрака. Я смотрю на него часами. Дорабатываю каждую деталь – линию ее скул, изгиб губ, взгляд, который запечатлелся в моей памяти. Этот портрет живет. Он дышит. А я продолжаю смотреть в его глаза, надеясь услышать ответ.

– Ты где? – выдыхает мой голос. – Просто скажи мне, где ты, и я найду тебя. Обещаю.

Музыка звучит на фоне, композиция, которая стала моим спасением и пыткой. Уже неделю я пытаюсь ее завершить, но каждый аккорд кажется не тем. Она звучит, как мое сердце – рвано, больно, отчаянно. Кажется, будто в этих аккордах я прячу свои страхи и надежды.

В дверь стучат. Я знаю, кто это. Рашид. Мой брат. Тот, кто остался после смерти Валида. Тот, кто кипит ненавистью и жаждой мести.

– Эмин, – голос Рашида бьет, как удар молота. Он всегда приходит не с просьбами, а с приказами. – Нам нужно поговорить. Сейчас же.

Я впускаю его, но сразу чувствую тяжесть, которую он приносит с собой. Его взгляд жесткий, холодный. Он садится напротив меня, словно готовится к битве.

– Валид мертв, – говорит он с ледяным спокойствием, но гнев просачивается в каждом слове. – А ты? Ты сидишь здесь, возишься со своими игрушками, как будто ничего не произошло. Ты нужен семье, Эмин. Ты должен встать на нашу сторону, пока не поздно.

– Я не собираюсь мстить, – отрезаю я. – Если его убили, значит, было за что.

Рашид вскакивает, его кулаки сжимаются.

– Ты всегда был слабым. Нытиком. Тебе не место среди нас. Лучше бы ты вообще не приезжал.

– Лучше быть «нытиком», чем таким, как ты, Рашид, – бросаю я, но голос звучит тверже, чем я чувствую. Внутри все горит, но я не позволю ему затянуть меня в эту бездну. – Эти кровавые разборки? Они никогда не были интересны для меня.

– У тебя есть шанс, – продолжает он, уже тише. – Женись на дочери Алана Тагаева. Мы станем сильнее, сокрушим всех врагов. Тебе нужно бросить это… свое ничтожное увлечение. Музыка не делает тебя мужчиной.

– Я не собираюсь становиться частью твоего мира, Рашид, – говорю я, вставая. – Можешь идти.

Рашид смотрит на меня с презрением, а затем уходит, бросив напоследок:

– Ты всегда был позором для нашей семьи.

Когда дверь за ним захлопывается, комната наполняется тяжелой тишиной. Но портрет на столе не дает мне покоя. Ее глаза смотрят с укором.

«Дай мне шанс» – шепчу я, проводя пальцами по контуру лица. – «Одну только встречу. Пусть я буду готов умереть после этого, но только дай мне увидеть ее снова.»

Дверь открывается снова. Это Нола. Она входит с неизменной уверенностью, будто ее мир не знает сомнений. В ее руках бумаги, на лице довольная улыбка, и ее энергия моментально вытесняет остатки мрака.

– Эмин! Концерт назначен, – заявляет она, садясь на диван. – А еще у меня новости. Балетная труппа ставит спектакль на твою музыку. Ты должен пойти на премьеру. Это важно.

– Нола, не сейчас, – отмахиваюсь я. – У меня голова забита другим.

Ее взгляд падает на портрет.

– А это кто? – ее голос звучит неожиданно мягко, когда она поднимает портрет. Ее взгляд задерживается, и я вижу, как она изучает каждую деталь.

– Никто, – отвечаю резко, пытаясь убрать рисунок.

– Похоже на кого-то, – говорит она, не отпуская его. – Где-то я видела ее…

Я замираю. Время останавливается.

– Где? – мой голос рвется наружу, словно это вопрос жизни и смерти. Я подхожу ближе, глаза в ее глаза. – Нола, где ты видела ее? Говори.

Нола улыбается, но я вижу в ее глазах заинтересованность. Она знает больше, чем говорит.

Глава 7 Алина

С утра в театре все будто взрывается движением. Люди снуют туда-сюда, голоса сливаются в шум, звуки инструмента прорываются сквозь разговоры. А я, словно капитан в бушующем море, держу курс, хотя волны сомнений бьют сильнее, чем когда-либо. Премьера совсем близко, но вместо волнения я чувствую странное спокойствие. Как будто моя судьба наконец-то свершится здесь, на этой сцене.

Нола все чаще приходит в театр, ее присутствие успокаивает. Ее уверенность и сосредоточенность как будто противовес моим метаниям. Ее профессионализм поражает, каждая деталь в ее работе безупречна. Я ловлю себя на мысли, что начинаю смотреть на нее с восхищением, как на человека, который всегда знает, что делать.

– Как ты вообще все успеваешь? – спрашиваю я, пока мы обсуждаем ее концерты и мою постановку.

– Просто нужно уметь расставлять приоритеты, – отвечает она, ее голос твердый, как сталь, но мягкий в нюансах. – И не бояться, что что-то пойдет не так. Ответственность всегда имеет свою цену, но ее стоит платить. Сегодня она приносит мне конверт. – Это для тебя, – говорит она, улыбаясь.