После осталась пустота

«Ты не любил меня никогда… Ни когда предложил встречаться, ни когда впервые поцеловал, ни когда согрел моё тело в холодную зиму в своей постели… Была ли это жалость, не знаю, но теперь это уже не важно, как не важна для тебя моя любовь, которая от твоего равнодушия иссохла, словно вишнёвое дерево, которая, не успев к весне зацвести, превратилась в безжизненное бревно, всё же сохранив красивые ветви, что качаются на ветру, кружась с ним в страстном танце…

Пока ты терзаешь моё тело под покровом ночи и я отдаюсь тебе всецело, моя душа трещит, разбиваясь в новые, более мелкие осколки, но я так и не ухожу, ожидая тебя изо дня в день, словно верная жена, коей я законно не стала… Интересно, томишься ли ты порой, пока я одна в объятиях других женщин, более красивых, молодых и ухоженных? Хотя и это не важно…»

Эвдоксия, немного закинув голову назад, затяжно выдохнула клубок дыма сигарет и снова затянулась, растворяясь в серых сумерках шумного города. Она слышала, как тяжёлые мужские шаги приближались к двери её квартиры, как остановились напротив, аккуратно открыли дверь и уверенно перешагнули порог. Когда-то энергичная девушка, а сейчас ставшая сдержанной женщиной тридцати двух лет, Эвдоксия никак не обратила внимания на Ясона, который уже стоял, наблюдая за ней у двери в балкон, не упуская из виду каждый дымок, срывающийся из красных губ. И когда она всё же соизволила бросить на него косый взгляд, встретившись с его необычными фиолетовыми глазами, которые в этот вечер были ещё темнее, чем раньше, он сорвался. Большим шагом, быстро преодолев то незначительное расстояние, Ясон одной рукой схватил Эвдоксию за волосы, а второй, ухватившись за тонкую талию, заставил её приподняться с удобного кресла и страстно прильнул к её губам, словно путник, которого измучила жажда.

Ясон толкнул Эвдоксию в сторону кровати почти насильно, сплетая пальцы в её волосы и притягивая к себе. Секунда – и она уже стояла на коленях у края матраса, ощущая, как сердце колотится в груди, а в животе разливается горячая дрожь.

Он наконец оторвался от её губ, приподнял её подбородок и прошептал почти бесцветным голосом:

– Не убегай…

Его слова звучали холодно, но в них чувствовалось та самая заветная обида, которая жила в нём столько лет. Эвдоксия не отвечала. Она медленно согнула колени, опускаясь на кровать.

Ясон подошёл к краю, сел и тяжело вздохнул. Затем склонился и потянулся за её правым запястьем.

– Сними рубашку.

Её пальцы медленно отстегнули пуговицы, и чёрная тонкая ткань осыпалась на пол. Плечи Эвдоксии обнажились, обнажая тонкие лопатки и лёгкий изгиб позвоночника. В комнате царила тишина, лишь слышно было, как где-то снаружи шумит город.

Ясон поднял её лицо к себе. Его взгляд пришёлся на её грудь,– ещё совсем недавно он ощущал только свою власть, но в эту секунду в его глазах мелькнула жалость или тоска – невозможно точно понять. Он провёл по её плечу ладонью, провёл по шее и чуть прикоснулся к соску. Эвдоксия вздохнула и повернула голову, но не отстранилась.

Он опустился на колени перед ней и начал медленно целовать грудь. Его губы пробежали по коже, будто обжигая её. В груди Эвдоксии пронзило лёгкое предчувствие боли, но она оставалась неподвижной, словно впустила в себя пламя.

Ясон провёл языком по всему её торсу – от ключицы вниз до мягкой складки живота. Её грудь невольно подпрыгивала под его прикосновениями, а руки защёлкали на его затылке, втягивая всё глубже. Сердце билось громче.

Внезапно он оторвался и встал, расстегивая штаны. Эвдоксия почувствовала, как её голова закружилась: миг, и он снова оказался выше неё, обнажённый, властный. Он склонился и прошептал прямо в её ухо:

– Я хочу оказаться внутри.

Её дыхание прервалось. Сердце застучало быстрее, ведь она понимала, что отдаётся добровольно – или почти добровольно. Его рука мягко раздвинула её ноги, и он встал на колени между её бёдер. Холодный воздух коснулся её груди, когда он рядом опустился и всё ближе приблизился к центру её мира.

Он провёл ладонями по её внутренней поверхности бёдер, медленно приближаясь. Эвдоксия сжала простыню, с каждым вздохом чувствуя, как подступает боль и – одновременно – странное облегчение. Его губы коснулись её области немного ниже пупка, и он снова прошептал:

– Ты хочешь меня?

Она не смогла ответить – голос застрял где-то в горле. Его язык обжигал её кожу, а пальцы осторожно раздвигали её; потом он выгнулся, и она почувствовала холод его проникновения.

Сначала было ощущение холода и растяжения, но потом появилось лёгкое жжение – и она почти растворилась в этом моменте: всё тело заполнила теплая волна, когда Ясон заполнил её полностью. Она закрыла глаза, вжимая пальцы в его плечи, позволяя себе улететь из настоящего.

Он двигался медленно, сдержанно, будто боясь причинить слишком сильную боль. Каждый толчок отдавался эхом во всём её теле. Лёгкое напряжение в груди, потом постепенно оно улетучивалось, когда они вошли в общий ритм.

Ясон взял её за подбородок и посмотрел в глаза. В этих фиолетовых глубинах читалась смесь страсти, ненависти и долгого сожаления. Он шептал её имя тихо, почти молитвенно:

– Эвдоксия…

Она отвечала ему без слов – только вздохами и кивками. Внезапно он приглушил свои движения и опустил губы на её растрепанные волосы. Его рука скользнула по её спине, поднимая и опускаясь вместе с каждым толчком.

Сквозь его пальцы она почувствовала вязкое тепло. Она выгнулась навстречу, когда он вошёл глубже, и это вызвало у обоих новую волну отдачи: Ясон испустил тихий стон, а Эвдоксия застонала вслед за ним.

Их тела слились окончательно – боль сменилась на странную сладость, а сладость вскоре переросла в ритмическое напряжение. Он позволил себе несколько быстрых и резких движений, словно пытаясь урвать остатки давно забытого чувства.

Она из последних сил сжала его руки, ощутив, как всё внутри упорно сжимается и размыкается, пока наконец не пришла волна необузданной пробуждающейся боли и наслаждения одновременно. В этот миг Ясон сжал её таз, с низким стоном отпустил тугую тяжесть, и они оба замерли.

Наступила тишина, разорванная лишь их тяжёлым дыханием и слабым шумом машин за окном. Он ещё задержался внутри, держа её за бедра, словно не желая распрощаться. Эвдоксия ощутила, как его тело дрожит, и поняла: это больше, чем просто секс. В этом касании читалось всё – обида, жалость, страх потерять.

Наконец он медленно выскользнул, упав рядом на простыню. Её мышцы ещё тянуло и звало к продолжению, но он больше не двигался – просто лежал, опираясь головой на локоть и глядя на неё.

Эвдоксия повернулась к нему лицом. Она коснулась его руки и тихо сказала:

– Я всё ещё жду.

Он не ответил. Лишь провёл ладонью по её щеке: холодно, но бережно. В ушах ещё стучало от только что закончившегося штурма тел и чувств. За окном окончательно потухли уличные огни, оставив комнату в полумраке.

И в эту секунду, когда ночь вступила в свои права, они лежали рядом, разделённые простынёй, но связанные тем, что случилось между ними. Ей казалось, что её сердце ещё бьётся, а ему – что он вновь что-то почувствовал, что давно забыто. Но это знание скрывалось где-то глубоко, а между ними осталось только тепло остывающих тел…

***

Эвдоксия открыла глаза, и первое, что она почувствовала, – резкий запах табака, доносящийся из приоткрытого балконного окна. Солнечные лучи уже мягко пробивались сквозь полупрозрачные шторы, отсчитывая новое утро. Она повернула голову в сторону пустого места на кровати, где ещё несколько часов назад был он – Ясон. Простыня, немного примятая, напоминала о том, что ночь была наполнена страстью и одновременно болью, но сейчас всё казалось размытым, словно в густом тумане воспоминаний.

Из-под пододеяльника торчала её левая нога: Эвдоксия слегка потянулась, стараясь выровнять дыхание. Шея и плечи ныли от резких толчков, но боль оказалась почти приятной – это напоминание о том, что она ещё жива, что её тело ещё способно ощущать. Её мысли, однако, уже устремились в другую плоскость: Сегодня рабочий день, отчёты, собрание с инвесторами. Её ждала крупная торговая корпорация «Феникс Кэпитал», где она трудилась экономистом-финансистом уже почти четыре года.

Она откинула одеяло и, не поднимаясь с кровати, потянула руку к прикроватному столу. Опустив взгляд, Эвдоксия заметила свой телефон – экран поблёскивал от пропущенных уведомлений. Быстро пролистав почту, она увидела несколько сообщений от начальника отдела: уточнения по годовому бюджету, напоминание о встрече с генеральным директором в девять утра и просьбу прислать к десяти утра сравнительный анализ динамики продаж за последние три квартала. Сердце сжалось, но вздох был ровным: отвлекаться от работы сейчас было легче, чем погружаться в воспоминания о Ясоне.

Поднявшись с кровати, она подошла к окну и потянула шторы в стороны. За стеклом город уже проснулся: мерцание витрин на нижних этажах домов, редкий звук машины, проезжающей по пустынной ещё улице, и поднимающиеся пары горячего асфальта. Эвдоксия глубоко вдохнула: свежий воздух, смешанный с лёгкой прохладой утра, словно очищал её мысли. Она опустила плечи и медленно продемонстрировала себе хладнокровие, которое издавна помогало ей на рабочем месте.

В санузле вода была прохладной: она включила кран и пустила струю на лицо, позволяя каплям смыть остатки сна. Разглаживая влажную кожу ладонями, Эвдоксия мысленно перечисляла задания на сегодня: проверить снабженческую документацию, сравнить прогнозируемые и фактические показатели, подготовить презентацию для куратора проекта. Быстрая последовательность действий – это то, что сейчас удерживало её от внутренней дрожи.

Вернувшись в спальню, она открыла шкаф и вытащила с плечика строгий белый шёлковый жакет и тёмно-синюю юбку-карандаш. Лаконичная блуза жемчужного оттенка идеально подчёркивала её фигуру, но не привлекала лишнего внимания. Эвдоксия считала, что в корпоративном мире её ценили прежде всего за умение находить баланс между риском и доходностью, а не за яркость внешнего вида. Быстро расчёсывая длинные тёмные волосы, она собрала их в строгий пучок, оставив пару прядей свободными у лица – так она выглядела собранной, но не холодной.

Когда она вышла на кухню, там уже стояла чашка крепкого чёрного кофе, сделанная по её стандартному утреннему алгоритму: мелко молотые зерна, без сахара, с капелькой миндального молочного сиропа. Налив напиток, Эвдоксия поднесла чашку к губам и сделала небольшой глоток. Горьковатый привкус и лёгкая сладость сиропа зарядили её энергией: она сжала кружку двумя пальцами, чувствуя, как тепло прожигает ладонь, и в мыслях уже видела формулы, графики и цифры.

В прихожей она надела чёрные лодочки на средний каблук и извлекла из сумки планшет: по пути на работу ей нужно было ещё проверить курс валют, обновить данные по кредитованию, а по дороге ничего другого, кроме цифр, она не могла себе позволить думать. Её ключи от квартиры висели на узком крючке у двери, а сумка с важными документами – отчётами, банковскими выписками и договором аренды склада – была уже готова к выходу.

На улице вокруг царило утреннее оживление: мужчины и женщины в костюмах спешили в сторону бизнес-центров, где кипела жизнь корпораций, автобусы гудели, доставляя очередную партию пассажиров, а прохожие обсуждали погоду и новости. Эвдоксия шла по тротуару размеренным шагом, но её внутренний пульс бился быстрее: рабочие задачи требовали сосредоточения, а в голове ещё цеплялась мысль о Ясоне. Она старалась не смотреть по сторонам, чтобы не увидеть чьей-то знакомой картины – возможно, случайный взгляд мог снова вызвать ту самую боль в груди.

Войдя в здание «Феникс Кэпитал», она поднялась на восьмой этаж на лифте, обработав карточку доступа. Коридоры отделения экономического отдела были обставлены стеклянными кабинками, за стенами которых специалисты погружались в свои экраны. Эвдоксия кивнула буквально двум коллегам, не останавливаясь: сегодня её ждала презентация, и времени на мелкие разговоры не было.

Свой офис она узнала сразу: широкое окно, в один ряд стоящего вдоль стены стола с двумя мониторами и аккуратно разложенными документами, а по центру – её кожаное кресло и невысокий столик с несколькими папками. Эвдоксия устроилась в кресле, расправила блузку и включила рабочий компьютер. Экран зажёгся знакомым логотипом «Феникс Кэпитал», и на рабочем столе уже полыхали уведомления: обновлённые курсовые разницы, просьба добавить графики к прогнозу, а также напоминание о том, что завтра нужно подготовить сводный отчёт по инвестиционной стратегии.

Она взяла в руки планшет, быстро листая диаграммы: курс доллара за последние две недели взлетел на 0,8 %, и это могло повлиять на пересчёт затрат по импорту. В голове у Эвдоксии тут же всплывала схема: если увеличить фондовую подушку до 10 %, снизить закупки сырья на 5 % и скорректировать цены поставщикам на уровне обменного курса, то это нивелировало бы потери. Она набросала несколько пометок в электронном файле и провела пальцем по экрану, возвращаясь к электронной почте.

Раздался лёгкий стук в дверь. Вошла её напарница, коллега Ольга, с улыбкой и чашкой капучино.

– Доброе утро, Эвдоксия. Этот капучино тебе, – сказала она и поставила чашку на край стола. – Сейчас генеральный ждёт в зале заседаний – презентация через полчаса. Ты готова?

Эвдоксия кивнула, отставив планшет в сторону:

– Час назад проснулась, – слегка улыбнулась она, заметив заботу коллеги. – Уже почти готова. Хочу лишь проверить ещё последние цифры по сверке с бухгалтерией.

Ольга кивнула и вышла так же тихо, как и появилась. В кабинете снова воцарилась деловая тишина. Эвдоксия сделала несколько глотков капучино, ощутив, как бодрящий аромат растворяется по венам. Она запустила презентацию на экране и пробежалась взглядом по слайдам: красочные столбчатые графики, трендовые линии, сравнительный анализ ключевых индикаторов деятельности корпорации за квартал. Всё выглядело чётко и убедительно – именно так, как она и планировала.

В кабинете загудел кондиционер, и в звуке этого шума она уловила собой успокоение: сейчас работа, сейчас цифры, сейчас холодный расчёт. Личные переживания отступили на второй план, вплетаясь в тихую уверенность: она знала своё дело и способна держать удар. Сжав чашку капучино, Эвдоксия сделала глубокий вдох и встала. Пора было идти в зал заседаний и показывать, что экономическая модель «Феникс Кэпитал» – не просто слова, а убедительные цифры.

***

Эвдоксия зашла в зал заседаний «Феникс Кэпитал» с привычной лёгкой степенностью: ровной спиной, спокойным взглядом и едва заметным чувством волнения, которое она умела держать при себе. Комната была просторной, с длинным овальным столом из тёмного дерева и стеклянными стёклами, выходящими на город. На столе уже лежали ноутбуки топ-менеджеров, готовых к утреннему брифингу: генеральный директор, финансовый директор, руководители отделов. Эвдоксия прошла к проекционному экрану, где уже был проиндексирован её слайд.