Жена в подарок для судьи
Глава 01
– До завтра я вне доступа, – обрываю растерянную секретаршу и перевожу телефон в режим полета.
Тру глаза, в которые словно песка насыпали, издаю протяжный болезненный стон. Я три дня жил в суде, засыпал за столом, за ним же и просыпался.
Дело было напряженным и грязным. Депутат, а по совместительству директор птицефабрики Виктор Рогов запер у себя дома девушку сына. Неделю не выпускал, никак натешиться молодым телом не мог. А потом пригрозил, что посадит несчастную, если она хоть пикнет, хоть намекнет его сыну о произошедшем.
Бедная девочка долго держалась, а потом все своему парню выложила. Тот написал заявление на отца в полицию. И закрутилось.
Проворачиваю ключ в замке, толкаю дверь в пустую квартиру. Тишина. Жена ушла, оставив после себя пустоту и поганое чувство злости.
Сбрасываю с плеч длинное черное пальто, покрытое каплями дождя. Небрежно бросаю его на пуф. Ключи на комод, туда же телефон.
Щелкаю выключателем в гостиной, включаю телевизор. На вспыхнувшем экране мелькают свежие кадры с Роговым. Руки забраны в наручники, взгляд злющий.
Он подал апелляцию. Хочет выкрутиться, старая сволочь.
Но я не выпущу его из камеры, несмотря на угрозы, которые стал получать пачками. Еще и дружков его посажу на соседние нары. Почему-то я уверен, что это не единственный эпизод у Рогова, слишком он был смел. Такая уверенность в безнаказанности приходит после большого количества преступных эпизодов.
До моего слуха доносится звук бьющегося стекла. Мгновенно выключаю телевизор и прислушиваюсь. Тишина, потом отдаленный всхлип.
Кира вернулась?
В доме серьезная охрана, сейчас усиленная. Но если тебя захотят убить и наймут спецов, то никакая охрана не спасет. На всякий случай сдвигаю в сторону картину и достаю из тайника пистолет. Он зарегистрирован, лежит здесь на всякий случай. Медленно двигаюсь с ним в сторону кухни, откуда предположительно исходят звуки.
Из-под двери пробивается тонкая полоска света. Фоном играет легкая музыка, слышится чертыхание и болезненный стон.
Все же бывшая жена? Зря она вернулась, на этот раз обратно ее не приму и объяснений слушать не стану. Всю душу мне наизнанку своими истерикам и требованиями вывернула.
Толкаю дверь и застываю на месте. В кухне не Кира, а совершенно незнакомая мне девушка.
Невысокая, хрупкая. На тонкой талии повязан белый передник. Длинные светлые волосы свесились вниз и закрывают лицо. Девушка всхлипывает, прижимая к руке белое пропитанное кровью полотенце. На полу у ее ног разбитая чашка.
– Кто ты? – спрашиваю громко.
Девушка резко вскидывает голову, и без того большие глаза при виде пистолета в моей руке расширяются. Она неловко отскакивает назад, ударяется спиной о столешницу, снова вскрикивает.
На киллера девочка похожа меньше всего, поэтому засовываю пистолет за пазуху. Скольжу взглядом по собственной кухне: в духовке что-то запекается, на плите кастрюля, стол сервирован на двоих.
Снова возвращаюсь к девчонке. Полотенце, обмотанное вокруг ее руки, все больше пропитывается кровью. Возможно, порез опасный, так что лучше поспешить.
Вынимаю из верхнего шкафчика в кухне аптечку, ставлю на стол. Быстро перебираю, смотрю, что у меня есть из медикаментов. Достаю кровоостанавливающий пластырь, вату, бинт, перекись.
– Садись, – указываю жестом на стул, – показывай. Глубоко порезала?
– Не знаю, – голос нежный, испуганный. Пухлые губы подрагивают.
– И как же ты так? – цокаю, двигаясь к ней ближе. Очень хочется рассмотреть, что это за милое чудо заявилось на мою кухню. С вопросов в лоб лучше не начинать, так девочка точно закроется. Лучше установить хотя бы минимальное доверие между нами.
Присаживаюсь перед ней на корточки. Осторожно беру пораненную руку в свои и разворачиваю полотенце. Рана небольшая, но глубокая.
– Я хотела собрать осколки и поскользнулась, напоролась на один из них ладонью.
– Ясно, – морщусь, представляя, как неприятно это было. Обрабатываю рану перекисью, заклеиваю пластырем. Остатки пятен крови протираю теплой водой и салфеткой.
Девочку рассматриваю со всех сторон, чтобы составить о ней впечатление. Худенькая, немного угловатая. Очень испуганная, хоть и пытается казаться спокойной.
И что же ты делаешь на моей кухне, малышка?
– Тимур, – представляюсь. Хотя уверен, она знает, кто я, раз уж здесь находится.
– Очень приятно, – кивает, стараясь выдавить из себя жалкую улыбку.
– А тебя как зовут?
– Надежда, но вы можете называть так, как вам понравится, – она смущенно опускает глаза.
Да ну… Меньше всего эта девочка похожа на эскортницу.
Все тело мое напрягается, медленно выдыхаю через зубы. Быстро складываю содержимое аптечки обратно и ставлю ее на место.
Если мои друзья решили помочь мне таким образом отвлечься от развода, то я их просто придушу. Несмотря на наличие жен и детей! И главное – каким образом они притащили ее к мне в дом?
Посворачиваю головы этим придуркам. И Климу в особенности – его ведь идея была. Это он на мои жалобы сболтнул по пьяни: «Я стану твоей феей-крестной. Завтра вернешься, и будет у тебя все как в сказке».
Денег у Клима много, а мозгов мало. Не девочку легкого поведения я хотел! А нормальную семью, которую мне моя бывшая так и не захотела дать.
– Собирайся и уходи, я в твоих услугах не нуждаюсь, – говорю спокойным тоном. Разворачиваюсь к Наде, которая, может быть, и не Надя, а неизвестно кто. Скольжу по ней ледяным взглядом. Девочка под ним съеживается, всхлипывает.
– Тимур Сергеевич, – Надя прикусывает свою пухлую губу, слезы по лицу льются ручьями. Голос тихий и дрожащий, – я невинна и по договору рожу для вас ребенка…
Глава 02
– По какому договору?
– Тому, что я подписала, – Надя протягивает черную папку. Внутри брачный договор, мой и гражданки Надежды Орловой. По тексту сразу понятно, что она за каким-то чертом отдается мне в рабство – содержания или отступных в случае развода нет. Зато штрафы за любой проступок для нее космические. Есть отдельный пункт о рождении ребенка в течение года.
– И ты это подписала? – складываю бумагу и убираю ее обратно в папку.
– Да, – пожимает хрупкими плечами Надя. Имя у нее и правда звучит приятно на языке.
– Почему? – задаю логичный вопрос.
– У меня не было выхода, – отводит глаза.
Отлично просто!
Еще и принуждение.
Правда, в данном случае то, что у нас декриминализировали статью за принуждение к вступлению в брак, играет мне на руку. За это не посадят.
Дожил ты, Зорин. Уже думаешь, как уйти от закона.
– Ты здесь по своей воле?
– Да, – склоняет голову.
– Кто тебя привез и все организовал?
– Клим Львович, – снова всхлипы, но уже более интенсивные. Истерика у девочки нарастает.
Что ж, главное я услышал, спросить есть с кого.
– Ужинай и ложись спать, Надя. Я пока отъеду.
– Значит, мне можно остаться? – спрашивает осторожно.
– Пока да.
– Мне ложиться спать у вас?
– А ты хочешь лечь в постель с незнакомым мужиком? – спрашиваю грубовато, решив немного ее спровоцировать.
Она мотает головой в ответ. Резко встает со стула и идет к выходу. Перехватываю ее за локоть. Сам не знаю, чего хочу. Может быть, рассмотреть получше.
Надя застывает напротив не дыша. Смотрит на меня, как мышка на голодного кота. А я и вправду такой. С тех пор как развелся, на голодном пайке. Перебеситься и забыться решил на работе, без эротических загулов.
Я давно не мальчик, чтобы распускаться по любому случаю. Женщин уважаю, пользоваться их слабостями у меня желания нет. А проституция для меня и есть принуждение, не от хорошей жизни туда девчонки идут.
Медленно поднимаю ладонь, чтобы коснуться ее длинных светлых волос. Они мягкие и шелковые на ощупь. Пропускаю прядки между пальцами, касаюсь шеи.
Надя вздрагивает, но не отстраняется. Ждет.
Прикрываю глаза, чувствуя, как зашкаливает пульс в трепещущей венке на шее, ощущаю нежность бархатной девичьей кожи. Взгляд приклеивается к пухлым губам, которые Надя успела искусать за нашу встречу. Они стали красными и манящими, опаляют меня теплым дыханием.
У девочки вздернутый носик с мелкой россыпью веснушек на нем и скулах. Прозрачная тонкая кожа, под которой просвечивают венки. Склоняюсь ниже, чтобы почувствовать ее запах.
Веду носом по виску и кайфую от нежного ягодного аромата. Во рту собирается слюна, так хочется попробовать девушку на вкус. Еле заставляю себя отстраниться.
Ловлю страх в огромных голубых глаза, обрамленных пушистыми светлыми ресницами, и он меня отрезвляет. Я не варвар.
Для начала следует разобраться в ситуации хорошенько.
Отпускаю Надю из кухни, а сам долго не двигаюсь с места. В голове слишком много мыслей. Часть из них подталкивают к соблазну.
– Успокойся, Зорин! Приди в себя! – злюсь. Хватаю со стола черную папку с договором – пора поговорить с Климом. Он мой друг, но при этом хитрая изворотливая сволочь. Уверен, у него есть свой интерес в данной истории.
Улица встречает промозглым ледяным дождем. Забираюсь в машину, смотрю на себя в зеркало. Глаза лихорадочно блестят от возбуждения, зрачки расширены. Это от победы в зале суда или от встречи с невинной Надей? Хотелось бы грешить на первое, но скорее верно второе.
Еду через город, нервничая в пробках. Бросаю машину рядом с особняком Клима. В дом пускает прислуга, услужливо провожая до кабинета хозяина. По дороге киваю его беременной жене Ане. Она сидит на диване, держа на руках сынишку. Мое появление поздно вечером ее явно встревожило.
– Привет, – Клим скалится, как только я захожу в его кабинет.
– Привет, – бросаю на стол папку. Сажусь в кресло прямо в мокром пальто, закидываю ногу за ногу. – Не хочешь объяснить?
– Я решил сделать тебе подарок. Ты слишком плохо выглядишь в последнее время, – Клим довольно подпирает щеку кулаком.
– Кто она?
– Просто девочка. Бери и не заморачивайся. Она же тебе понравилась, – его ухмылка становится шире. – Я знал, что понравится.
Прикрываю глаза и шумно втягиваю носом воздух. Внутри закипаю от ярости. Кто ему позволил играть судьбами людей?!
– Клим, где ты ее взял?
– Рассматривал до Ани на место жены, – он понижает голос, – ее отец продавал. Но не мой типаж.
– Больные ублюдки, – закрываю лицо ладонью.
– Это не я дочь из-за карточных долгов на аукцион выставил, – Клим поднимается от рабочего стола. Устало потирает виски. – Девочка – дочь давнишней любовницы, как оказалось. Та умерла, отправив перед этим дочь к папашке. А тот решил поживиться, – друг останавливается у окна, пожимает плечами.
– Сколько Надя стоила?
– Много, – он щурится. – Молоденькая, невинная. Уверен, она от счастья прыгает, что не в гарем к арабскому шейху попала и не в элитный эскорт, где пришлось бы отрабатывать долго, лет так пять-шесть.
– И ты сделал этот подарок для меня чисто по-дружески?
– Кхм, – ухмылка Клима становится жесткой, – не совсем. Через год будет рассматриваться одно дело, где ты будешь судьей. И мне нужно будет положительное решение по нему.
– Надя – это взятка?
– М-м-м… да.
– А если я не возьму?
– Хочешь – бери, не хочешь – верну ее отцу. Он перепродаст в гарем или эскорт. Ему деньги нужны позарез, а жизнь дочери он не ценит.
– Сука ты, Клим, – устало цежу. Подаюсь вперед, поставив локти на колени. Роняю голову в ладони. Я хочу дать ему в морду!
– Так берешь или я ее возвращаю?
Глава 03
Надя
Я слышала, как за Зориным захлопнулась дверь.
Уехал.
Выдохнула и сползла вниз по полотну двери гостевой спальни. Притянула к груди колени, уронила на них голову.
Вот я с ним и познакомилась. С тем, кому буду обязана быть женой и родить ребенка. Никаких положительных эмоций этот мужчина у меня не вызвал. Резкий, хмурый, весь в черном. Он судья, жесткий и бескомпромиссный человек.
Клим Львович сразу предупредил, что если я накосячу – вернет меня отцу. А накосячу – значит не понравлюсь Зорину. Понравиться я попробовала.
Ну как… это была жалкая унизительная попытка предложения своего тела. Ненавижу себя за нее. Меньше всего я мечтала оказаться в подобной ситуации.
Моя жизнь была не так плоха до смерти мамы. Она постоянно болела, я училась и работала. Мы пытались. А потом ей резко стало хуже. Я потратила все, что у меня было на взятки врачам и лекарства, но не спасли.
Она очень хотела для меня лучшей жизни и поэтому рассказала обо мне отцу. По ее информации у него был свой бизнес и вроде как они неплохо расстались когда-то. Я же дочь, он должен был помочь мне хотя бы немного.
Не могла мама знать в кого превратился за прошедшие годы этот человек. К лучшему, что умерла спокойно, не тревожась больше за меня.
Я же попав к нему в руки, прошла все круги ада. Отец запер меня у себя в доме, показывал своим дружкам, аукцион устроил среди богатых ублюдков. А как еще назвать людей, которые готовы платить за женщину?
Может мне сбежать? Только куда бежать?
Денег нет, паспорт у Клима Львовича. Отец имеет связи в преступном мире. Меня быстро найдут и вернут на место, а если Зорин не захочет связываться с такой проблемной, то и вовсе отправят в Эмираты в гарем. А оттуда я точно не выберусь никогда.
Возвращаюсь в кухню, где убираю осколки чашки. Не могу сидеть в комнате без дела – сразу мысли накатывают. Я поэтому и готовлю и убираю тут, чтобы хоть как-то себя занять. Взгляд падает на травмированную руку.
Есть в Зорине что-то человеческое – обработал рану. Очень аккуратно все сделал, что мне даже больно не было. И лишь потом пытал своими вопросами.
Похоже, он и сам не рад такому подарку. Видно было – не ожидал.
И что же теперь тогда будет?
Он откажется от меня?
Боже, помоги мне уже хотя бы разок!
Убираю на кухне. Еду ставлю в холодильник, чтобы не испортилась. Гашу свет во всех комнатах по дороге и отправляюсь к себе. Квартира у Зорина большая, с высокими потолками. Интерьер в светлых тонах, много текстиля из натуральных тканей, интересных мелочей. Тут чувствуется женская рука.
Клим говорил, что Зорин в процессе развода. Жена ушла. Была она сукой редкостной, поэтому мне посоветовал вести себя скромно.
А я… я обычная!
Как все женщины – иногда злюсь, иногда спокойная. Отношений в моей жизни еще не было, я с мамой всю жизнь прожила. Не знаю я, как к мужчине подстраиваться, как там с ними заигрывать. Мама вообще говорила, что от них одни проблемы и держаться лучше подальше.
И права ведь оказалась!
Что отец сволочь! Что муж будущий!
У меня голова начала раскалываться, когда я представила, что вот эта хмурая безэмоциональная гора мышц в черном меня поцелует. На остальное фантазии пока не хватало.
Мне девятнадцать всего, я даже фильмы для взрослых не смотрела. Некогда было, у меня учеба и работа. Парочка женских романов, которые я стащила у мамы из шкафа все мое представление об отношениях. Да они к тому же были шестнадцать плюс, там на поцелуях и вздохах за закрытой дверью все заканчивалось.
У гинеколога была конечно, журналы женские листаю иногда. Есть у меня общее понимание, на этом все. Мужские гениталии на картинках вводят меня в уныние. Не хочу я этот ужас в себе.
Принимаю горячую ванну, чтобы расслабить окаменевшие от напряжения мышцы. В пастель забираюсь в черной футболке Зорина. Отец после первой моей попытки побега от него, все вещи мои уничтожил. Оставил тапочки, и то, что в тот момент было на мне надето. Комплект белья, шорты, майка.
Пришлось стащить у Тимура Сергеевича из шкафа футболку. Не могла спать голой.
Сон пришел ближе к двенадцати. Он был чутким и поверхностным, поэтому как вернулся Зорин я услышала. Меня напрягли его шаги, затихшие у моей комнаты. Но потом он направился к себе и я смогла выдохнуть.
Что он хотел? Поговорить? Воспользоваться своим правом на мое тело?
Утром просыпаюсь совершенно разбитой. Всю ночь кошмары. Мне чудилось, что Зорин ко мне в спальню все же вошел и распял своим огромным телом на постели. А потом он смотрел прямо как на кухне вечером – словно гипнотизировал и хотел подчинить своей воле. Трогал мою кожу на шее, но не пальцами, а губами. И мне было странно.
Приведя себя в порядок, я выскользнула в коридор. Прислушалась к тишине квартиры, прижала ладонью грудь, в которой бешено колотилось сердце.
– Входи, – раздалось холодно, когда я застопорилась у входа в кухню. Свеженький Зорин пил кофе за столом и читал телефон. Он бросил на меня незаинтересованный взгляд вскользь и вернулся к экрану мобильного.
– Приготовить вам завтрак? – Спрашиваю тихо, пытаясь не показать, что на самом деле мне страшно.
– По утрам я пью только кофе, – он сделал очередной глоток и поставил чашку на блюдце. Посмотрел на наручные часы, вместо телефона. Сразу видно, привычка такая, – мне пора ехать.
– Вы судья, – зачем-то говорю.
– Да, – Зорин встает, – и у меня заседание. Вечером поговорим о твоей дальнейшей судьбе.
Он прошел мимо, больше не обращая на меня внимания. Вдох выдох и я едва не кричу от досады. Это еще целый день я буду в неведении!
Глава 04
К вечеру успеваю накрутить себя до ручки. Все из рук падает. Я сожгла ужин, проветрила кухню и села с кружкой кофе у окна. Мой взгляд приклеился к часам на стене. Минуты отсчитываются мучительно медленно.
Ключ в замке поворачивается в восемь вечера. Я выбегаю в прихожую встретить Зорина.
– Здравствуйте, – застываю у стены. Он в черном пальто, которое блестит от капель дождя. На календаре зима, а на улице непонятно что.
– Здравствуй, Надя, – проводит ладонью по своим темным волосам, – чем занималась?
– Ничем, – вырывается у меня, – я думала.
– Ужин есть?
– А-а-а… м-м-м, нет. Вчерашний, – хлопаю себя ладонью по лбу. – Я сегодня готовила, но все сгорело.
– Отлично, через десять минут приду.
Зорин вешает пальто на вешалку и скрывается в своей спальне. Я немного стою, все еще пребывая в своих мыслях, а потом иду разогревать еду. Гремлю посудой, старательно себя отвлекая и не разрешая плакать. А очень хочется, чувство неизвестности убивает.
Он появляется ровно через десять минут, как и предупредил. В домашних штанах и черной футболке. С мокрыми волосами. Зорин присаживается за стол, положив ногу на ногу. Смотрит на меня пробирающим до мурашек взглядом.
– У меня будет к тебе предложение, – начинает спокойно. – Не суетись, пожалуйста, это отвлекает, – и морщится от раздражения.
Я ставлю перед ним тарелку с едой, которую как раз держала в руках, и сажусь напротив. Вытягиваюсь струной от напряжения.
– Если мне нужна будет женщина, я сам в состоянии ее себе найти.
– Вы меня возвращаете? – я ахаю. Сама не замечаю, как слезы градом покатились из глаз. Я не хочу в гарем! Я не хочу в эскорт! Боже, я не выживу ни там, ни там. Я не смогу!
– Нет.
– Тогда я не понимаю!
– Тебя нельзя вернуть и отпустить нельзя, – мужские брови собираются у переносицы, образуя вертикальную морщину, – тебя тут же отловят. Твой отец, его враги, мои враги, Клима… Поверь, желающих добраться до тебя будет много. Помимо милой внешности, из-за которой ты стала товаром, теперь ты владеешь информацией, которая может угробить жизни и карьеры важных людей. Этим обязательно захотят воспользоваться.
– И что тогда?!
– Ты останешься в моем доме и подыграешь, – он усмехается только ему ведомой шутке. – Твои документы из института у меня, как и все прочие. – Мужчина осматривает тарелку с тушеными овощами и рагу из говядины. Втягивает носом запах еды. – Неплохо. – Берет в руки вилку. – Тебя переведут в Москву. Пропущенные предметы досдашь. Я посмотрел, ты на юридический поступила. И учишься вполне неплохо. Хотя могла бы и лучше.
– Мне нравилось. Но мама болела, я работала. Было не до учебы.
– Понятно. Рак?
– Да, – я прикрываю глаза. Я очень по маме скучаю, она была единственным близким мне человеком.
– Сочувствую, – он задумчиво кладет в рот кусочек моего рагу, жует.
– Все еще неплохо? – я грустно усмехаюсь.
– Вполне. Только соли клади в два раза меньше, – Зорин вытирает губы салфеткой и откладывает ее в сторону.
– И что мне нужно будет сделать для вас?
– Выйти за меня замуж.
– Но вы же сказали!.. – я возмущенно подскакиваю.
– Фиктивно, – он и бровью не ведет, – пусть будет так, как окружающим хочется это видеть. Я на крючке. Грязный судья, который замешан в торговле людьми. Круговая порука. Ох уж эти скандалы, интриги, расследования… Когда настанет время, тебе нужно будет лишь сказать правду и не бойся, я рядом.
Я ничего не понимаю, кроме того, что вокруг меня затеваются жесткие мужские игры. Криминал, законники, олигархи. Боже, как я могла во все это встрять? Я же просто хотела выучиться на юриста и тихонько сидеть где-нибудь в уютном офисе нашего небольшого городка.
– Мы распишемся тихо, фотограф сделает пару фото.
– Клим Львович говорил, что вы женаты.
– Развод на следующей неделе, – поднимается со своего места.
– А мой долг? Он теперь у вас, да? Как мне его погасить???
– Долг… – Зорин устало проводит ладонью от затылка ко лбу, взъерошивая свои волосы, – он не твой, Надя. Людей не продают и не покупают, а тех, кто пробует таким промышлять, сажают в тюрьму. – Он цокает языком. – Но ты можешь иногда готовить для меня ужин, у меня на это времени никогда нет.
– Хорошо. – Я все еще не осознаю, что только что произошло. Человек передо мной не подлая сволочь, а самый настоящий мужчина. Он герой!
Мое сердце начинает стучать учащенно. За спиной словно крылья вырастают – неужели для меня все закончится хорошо? У меня будет нормальная жизнь? Я выучусь? Пойду работать? Я буду свободна решать, с кем у меня будут отношения?
– Вот карта, – Тимур вытаскивает из кармана черный прямоугольник, – на расходы. Одежда, учебники, ноутбук для учебы и телефон.
– Я не могу взять, – смущенно прячу руки за спину, – я бы хотела работать.
– М-м-м, у меня секретарь уходит в декрет скоро и ей тяжело, нужно помочь. Можешь попробовать, если получится совмещать с учебой. И будешь под присмотром, – Зорин делает шаг ко мне и оказывается совсем близко. Мне в нос ударяет свежий запах морского геля для душа, – согласна? – сверлит своим любопытным взглядом.
– Да! Спасибо, – я быстро забираю карточку из его ладони. Наши пальцы сталкиваются, и меня бьет слабым разрядом статического электричества. Я ойкаю.
– Я спать, – он отступает. Мне кажется, что голос Зорина становится более хриплым и низким.
– Спокойной ночи, Тимур Сергеевич.
– Тимур, – поправляет он меня. – Привыкай.
– Тимур, спасибо! – я порываюсь и обнимаю за его крепкий торс, прижимаюсь щекой к груди. – Я так боялась вас, а вы очень хороший.
– Давай на ты, девочка, – его руки остаются висеть по сторонам. Зорин внешне спокоен, но я улавливаю быстрый ритм сердца в его грудной клетке. – Не бойся, ты в безопасности. Я никогда к тебе не прикоснусь. Обещаю.
Глава 05
Тимур
Нади стало неожиданно много и сразу. В ванной, где мой скромный гель для душа подвинула ее батарея уходовых средств. На кухне – там она вечно жарит, варит, запекает и экспериментирует с рецептами. Остановить ее рвение в желании меня накормить, да посытнее, невозможно.
В гостиной она лежит попой кверху за просмотром телевизора. Как Лолита из одноименного фильма – две косички, шорты и майка. Один раз увидел у нее в руках чупа-чупс и тут же ушел из квартиры от греха подальше.
И на работе теперь тоже есть Надя. На кой черт я предложил ей помочь моей беременной Наташке, не понятно. Лучше бы кого-нибудь со стороны взял варить кофе и таскать мне почту.
– Ваш кофе, – Надя входит в мой кабинет мягкой поступью. На ней нежно-голубая шелковая блузка и юбка-карандаш. У нее идеальная фигура, лучше просто не может быть. Каждая выпуклость манит своей мягкостью и упругостью. Нежный, почти неуловимый запах запился в мои легкие и мучает. Черт! До учебы почти месяц, поэтому она тут с утра и до вечера отирается, каждый гребаный день. Надя ставит передо мной чашку, забирает папку с почтой, вздыхает тихонько и идет на выход с независимым видом. Ягодицы упруго перекатываются при ходьбе под плотной тканью, потихоньку выводя меня из себя.
Я ее хочу!
Сам отказался и при этом заливаю тут весь ковер своей слюной. И так будет неизвестно сколько, пока я не разберусь с ее папашей и его шайкой. Кажется мне это не первый такой эпизод продажи человека для Орлова, слишком смело он действовал. Я хочу его наказать! Засадить за решетку, чтобы прочувствовал на своей шкуре как это, когда ограничивают твою свободу и диктуют правила жизни. С Климом тоже бы разобраться. Его бы тоже посадить для профилактики где-нибудь на годик, чтобы не устраивал больше подобных перформансов, как с Надей, но вывернется, гад, и всех купит.
Роняю взгляд на документы дела. Надо заняться работой. Не хватало только напортачить.
Весь день проходит в заседаниях, мне становится не до сердечных дел. К вечеру, когда я возвращаюсь в кабинет, голова буквально раскалывается.
– Отнеси на подпись Яковлеву, а потом верни мне, – кладу перед Надей акты. Наташу отпускаю домой пораньше. Тяжело ей бедной с таким огромным животом. Малыш там уже вовсю ворочается. По светлому завидую ее мужу – у них любовь, все хорошо. Скоро они своего ребенка на руки возьмут. А я когда… теперь вообще не известно. Может и никогда.
В кабинете гашу верхний свет, оставляю лишь лампу на столе. Беру в руки запечатанный конверт с пометкой «секретно». Это дело отца Нади. На его выверты не просто так сквозь пальцы смотрят, ведь понятно что такое дело, как продажа красивой девушку богатеям не утаить, дошло до всех, кому надо. И до наших тоже… И что же я вижу? Оказывается, он проходит основным свидетелем по делу о торговле запрещенными препаратами. Крупная партия. Орлов сдал пару ребят, чтобы самому не сесть. Вот его и не трогают. Пока… Его показания очень нужны.
Бизнес он свой давно потерял. Так, числится номинальным директором. Опустился человек совсем, превратился в нелюдя, способного всех сдать, а свою дочь продать. Лишь бы только самому выплыть.
Пролистываю копии документов, запоминаю малейшие детали. Участники, места, даты, свидетели. Надо бы обсудить это с прокурором.
– Тимур Сергеевич, можно? – в кабинет входит Фаина Волкова, адвокат по уголовным делам. Только ее мне сегодня и не хватало.
Когда-то давно у нас был короткий роман, к большему ни она, ни я тогда готовы не были. Фани высокая жгучая брюнетка с тяжелой грудью четвертого размера – полная противоположность Наденьки. Как всегда, в идеальном костюме красного цвета и с такой же помадой на губах.
– Здравствуй. По делу? – мой взгляд скользит по стройной женской фигуре, напряжение все же дает о себе знать. Она его замечает и удивленно приподнимает бровь. Фаина хваткая и не дурочка, она все замечает.
– Я всегда по делу, – она присаживается на край моего стола и кладет рядом папку. – Вот документы по моему клиенту. За те три дня, что его не было в стране, когда произошло убийство его любовницы. Чеки из отелей, фотографии с камер наблюдения там же, билеты на самолет, распечатки транзакций с карты – покупки в магазинах и такси.
Виновен ее клиент, а это все липа. Я это знаю, она это знает. Но обсудим позже в суде.
– Говорят, ты разводишься, – Фаина кивает на мой безымянный палец без кольца.
– Да, – поднимаюсь и обхожу стол. – Хочешь кофе?
– Пригласи меня лучше на ужин с продолжением, – ярко-алые губы растягиваются в порочной улыбке, – неделя была жутко нервной, не помешает хорошо расслабиться.
С места и в карьер. Даже напрягаться не нужно.
Что ж… отвлечься от одной белокурой невинной малышки мне не помешает.
– Приглашаю, – останавливаюсь напротив Фани, как она любит, чтобы ее называли наедине. Романы с коллегами это худшее, что может быть. Правда, у нас всем это правило побоку. Работы выше крыше, не вылазим отсюда. Вообще не понятно иногда, где дом. Вот и отношения тут заводим – удобно.
– Я знала, что ты разведешься. Это был лишь вопрос времени, – она поднимается и кладет ладони мне на плечи. Впечатывается в меня всем своим соблазнительным телом.
Мне бы хотелось, чтобы это было совершенно другое тело и другая женщина, но та для меня под запретом. Прикрываю глаза, втягивая слишком сладкий аромат духов Фани, зарываюсь ладонью в длинных темных волосах. Природа тут же дает знать о себе теснотой в штанах.
– Ого, кто-то уже готов, – Фаина издает легкий смешок.
– Через двадцать минут зайду за тобой, и поедем. Хорошо?
– Да, – Фани призывно облизывает губы, – но я могу получить аванс? – ее ладони ныряют мне под пиджак. Ногти царапают кожу на ребрах через рубашку, – все, как я помню, господин судья.
Это заводит.
Прикрываю глаза и впиваюсь в сочные губы. Хочу другие, но будут эти.
Жадно и глубоко целую, представляя в руках податливую белокурую малышку. Целомудренную, у которой совсем нет опыта. Пытаюсь выгнать Надю из своей головы, но не получается.
– Ой! – дверь хлопает, и я краем глаза успеваю заметить мелькнувшую в проеме Надины светлые локоны.
Она видела нас с Фани.
– Новая секретарша? – Фаина достает из сумочки зеркальце и помаду, начинает поправлять губы. Она раздражена, что приятный момент испорчен.
– Временная.
– Хорошенькая, – в голосе Фаины оттенок ревности, – надеюсь не из болтливых. Так что? Через двадцать минут?
– Давай лучше встретимся в ресторане часа через два, – смотрю на часы.
Можно было бы отправить Надю домой на такси, а самому поехать с Фани. Но не хочу так, лучше сам ее отвезу. Надо еще как-то обсудить то, что она увидела.
Мне в любом случае придется завести себе любовницу, иначе я сорвусь и заявлюсь как-нибудь ночью в Надину спальню.
Глава 06
Кладу все важные документы в сейф, закрываю на кодовый замок. Только после этого выхожу из кабинета, который тоже ставлю на охрану. Фани ушла, пообещав встретиться со мной позже в ресторане.
Надя сидит за столом, перелистывая какие-то бумажки. Взгляд у нее рассеянный, так что она делает это скорее машинально.
– Едем, – командую ей. Она резко вдыхает, поджимает свои пухлые губки и спешит к шкафу с верхней одеждой. На меня не смотрит.
Разворачиваю для Нади пальто и накидываю ей на плечи. Невесомо очерчиваю контуры ее миниатюрной фигуры. Если бы мне было хотя бы лет двадцать пять, я бы попробовал. Но мне тридцать пять, а ей всего девятнадцать. Я для нее старик.
В здании уже пусто, почти девять. Лишь звук Надиных каблучков разлетается по коридорам. Нас с ней регулярно видит охрана – как приезжаем вместе, как уезжаем, да и другие работники тоже. Но все почему-то решили, что она какая-то моя дальняя родственница, которую я протежирую. Меня никто не может заподозрить в связи с юной секретаршей, даже смешно. Только у Фани закрались какие-то подозрения.
Что ж будет, когда я на Наде женюсь? Мысль, что она станет моей хотя бы на бумаге, греет мне душу.
– У вас роман? – Надя спрашивает, когда мы садимся в машину. Смотрит на меня своими глазами огромными.
– Не совсем, – хмурюсь, – что ж, надо бы все обсудить. Не люблю недопониманий.
– Вы целовались, – говорит тихо.
– Да, – машинально киваю, переключая внимание на дорогу. Подморозило. С неба сыплет мелких снег, асфальт опасно покрылся тонкой коркой льда. На выезде проезжаю аварию – бамперы всмятку, но никто не пострадал. – Сегодня я буду ночевать вне дома, – ставлю Надю в известность. Не хочу, чтобы она волновалась.
– С ней будешь? С этой Фаиной?
– М-да, – осторожно жму на газ, вливаясь в вечерний поток машин, – Надя, ты уже достаточно взрослая девочка, чтобы меня понять. Я взрослый мужчина, и иногда мне нужно проводить время с женщинами.
– Не нужно говорить со мной, как с маленькой! – она вдруг взрывается. – Мне девятнадцать, и я все прекрасно понимаю!
– Вот и отлично, – отвлекаюсь на секунду, чтобы увидеть румянец на Надиных щеках. Она смущается, хоть и не хочет показывать этого.
Девятнадцать это так мало. Завидую тому мальчику, которого она полюбит. Он будет постепенно открывать для нее все тонкости близости. Научит получать удовольствие и пробудит ненасытность к ласкам. Главное, чтобы она нашла его после того, как я ее отпущу. Смотреть на это со стороны я не смогу.
– И ты будешь с ней, когда мы поженимся? – летит в меня следующий вопрос.
Не хочу врать. Пусть лучше Надя знает, что у меня есть женщина, так ей будет спокойнее. Она переживала, что я стану принуждать ее быть моей. А так будет точно знать, что у меня кто-то есть и она в безопасности.
– Думаю, да.
Фани или найду кого-нибудь еще. У меня точно будет постоянная любовница, иначе я брак с Надей не переживу. Наброшусь и сожру ее вместе с ее невинностью.
– И все будут думать, что ты мне изменяешь!
– Надя, я сделаю так, что никто не узнает, – улыбаюсь себе. Вот в чем дело, ее еще волнует репутация. Молодец, что обо всем думает.
– Я буду знать!
– Так будет честно. В любом случае это не имеет значения, брак ведь у нас фиктивный. Правда?
– Правда, – она отворачивается к окну, и я вижу только затылок. – А когда мы поженимся?
– Через месяц, нет смысла затягивать. Выбери себе какое-нибудь красивое платье и что там нужно еще. Туфли, украшения.
– Хорошо, – звучит глухо.
Не хочется Наде за меня замуж. Могу ее понять, но все равно в груди колет.
Вечно я умудряюсь выбрать себе самую неподходящую из возможных женщин. Еще не развелся, а снова на те же грабли.
Кира была не готова к семейной жизни в силу своего темперамента. У Нади юный возраст и отсутствие опыта. Зачем ей дядя, у которого седина пробивается, если в институте будет полно молодых тестостероновых парней?
Ударяю по тормозам и с силой жму на клаксон. Идиот впереди явно на летней резине.
– Черт! – мою машину встряхивает от удара. Хорошо, что внедорожник. Была бы обычная легковушка, наверняка бы серьезно помяли. Водитель, ехавший за мной, явно не успел затормозить вовремя.
– Надя? – разворачиваюсь к ней. Она ошарашена, но не пострадала.
– Все хорошо, испугалась только.
Выхожу на улицу, чтобы оценить ущерб. Бампер смят вместе с номером, у легковушки впереди весь капот покорежило. Заглядываю в салон – все живы. Дедок, бабулька и внучка лет десяти в детском кресле на заднем сиденье.
– Доездился, – скрипит бабка, – и нас чуть не угробил, и людей…
Отхожу от машины, оставляя их выяснять отношения без меня. Набираю ДПС, аварийку и Фаине. К ней я сегодня точно не успею.
И это самая большая проблема. Мне это было нужно, черт возьми. А сейчас придется ночевать с Надей в одной квартире.
Забираюсь обратно в машину:
– Пробка, до нас доберутся только минут через тридцать. Отправить тебя домой на такси?
– Нет, – она мотает головой, – я с тобой останусь.
Полиция приезжает через час. Еще двадцать минут уходит на замеры, заполнение документов. Домой приезжаем поздно.
Долго стою под контрастным душем, жалея о возможности выпустить пар, которой я лишился. У входа в кухню застываю, плечом опираясь на косяк.
Надя в коротких шортиках и моей футболке пританцовывает у столешницы. В ушах наушники, и она меня не слышит. Вполголоса подпевает известной композиции:
«…Люблю, когда ты голая по квартире ходишь… и непременно заводишь…»
– Твою мать! – Я хочу пристрелить Клима, из-за которого моя жизнь превратилась в полный бардак. Не получит он никакого положительного решения по своему делу, обойдется! Но в моем мне поможет.
Глава 07
Надя
Я увидела их вместе и со мной случилось что-то странное. Тело бросило в жар, потом в холод, потом я задрожала. Смотрела на себя в зеркале туалетной комнаты и все никак не могла понять что произошло.
Жить рядом с Зориным оказалось очень комфортно. Он спокойный, совершенно адекватный человек. Предупредительный, внимательный, интересный.
Мне очень нравилось для него готовить. И даже убирать его дом.
Он старше, мудрее и опытнее. Я не смотрела на него как на мужчину. Скорее как на крестного иди дядю. Так мне думалось.
Но вот я увидела его с другой женщиной и внутри как будто что-то болезненно треснуло. Кажется это было мое сердце.
Как Тимур целовал эту женщину – страстно, бешено, словно желая взять ее прямо там. Его руки скользили по упругим ягодицам в тесной юбке, губы буквально пожирали алую помаду. Он ее хотел!
Вот так это и бывает, когда мужчина хочет женщину. А не вот эти вот воздушные комплименты и расшаркивания, что я в книгах читала.
Мужчина может хотеть дико обладать.
Я это увидела и заревновала.
Нет, не может быть!
У меня нет романтических чувств к Тимуру, только благодарность.
Да, да, да!
Нет!
Господи, когда я успела влюбиться???
И почему этого не заметила?
Получается я отказалась от шанса стать его женой. Согласилась на фиктивные отношения. А он…он… он завел роман с другой? Или у них и раньше были отношения?
Ну нет, он был женат. И потом Клим Львович описал Зорина как очень порядочного мужчину, который не приемлет случайных связей. Он мне сразу сказал, что Тимур для меня золотой билетик, потому что будет хорошим мужем и отцом. И главное мне не быть дурочкой, а быстренько сделать его счастливым.
Я всхлипнула, в груди отозвалось тяжестью. У Тимура другая женщина, а я ему не интересна совсем.
Но он же сразу мне сказал, что у нас никаких отношений не будет! Надо радоваться, что у него другая! Он старше, он очень серьезный судья. А я вот, просто студентка, которая в жизни особенно ничего не смыслит и в мужчинах вообще не разбирается.
Кажется, я совершенно запуталась.
Возвращаюсь обратно на рабочее место. Пытаюсь полистать бумаги, но думаю лишь о том, чем они там, в кабинете Зорина занимаются. Хочу пойти туда и высказать Тимуру Сергеевичу, что подобным вообще-то на работе заниматься непрофессионально!
Дверь хлопает и Фаина как там ее выходит из кабинета. Бросает на меня насмешливый взгляд победительницы и проходит мимо. И вот это ее пренебрежение меня ранит, будто она лучше меня и Тимур тоже так думает.
Я, наверное, совсем не сексуальная и некрасивая. Он ведь даже не предпринял попытки стать со мной ближе. Зорин то и дело повторяет – девочка, Няденька, ты еще слишком юная.
Точно, он видит во мне ребенка!
Тимур выходит из кабинета одетым. Его взгляд внимателен. Помогает мне одеться, домой как обычно везет.
Наверное, мне бы стоило деликатно молчать и сделать вид, что ничего не произошло. Но я не смогла, меня буквально рвало на кусочки от необходимости услышать все от него!
Поэтому я прямо спросила роман ли у них, а Тимур почему-то ответил уклончиво:
– Не совсем…
И что это значит? Я не понимаю!
Роман либо есть, либо нет.
А дальше я устроила маленькую истерику за которую мне стыдно. Да потому что ревность меня буквально сжигала. Что у них? А со мной что теперь будет? Она будет у нас жить теперь? Может мне еще и ей ужины надо будет готовить? Ну нет, на такое я точно не соглашусь! А когда мы поженимся, он тоже с ней будет?
Тимур на мои вопросы и выпады реагировал очень спокойно. Я бы даже сказала безразлично. И его вопросы они разрывали мое сердце – он собирался с ней быть и дальше. И даже тогда, когда мы поженимся. Единственное, он пообещал не водить ее к нам домой. Он со мной разговаривал, как будто со своей дочерью в пубертатный период. Это было обидно до слез!
Как я только там не разревелась в этой машине. Может быть и разревелась бы, если бы не авария.
Никогда не думала, что буду радоваться подобному, но авария спутала Зорину все планы и он решил сегодня остаться дома со мной.
Пока Тимур принимал душ, я быстренько занялась ужином. Уже выяснила, что он любит и решилась на приготовление рагу из говядины. Думаю, мне нужно как-то ему показать, что я уже взрослая.
У меня и фигура есть и грудь выросла. Жалко только нет ничего обтягивающего из домашней одежды чтобы это подчеркнуть. Тревожные мысли настолько вымотали меня, что я воткнула в уши наушники и включила музыку. Меня расслабляли танцы и готовка одновременно.
Тимур все равно в кабинете засядят, пока я его не позову.
Мы поужинаем, а потом я позову его посмотреть со мной фильм. Я видела пару кинолент с довольно откровенными сценами в его библиотеке фильмов. Может быть мы еще возьмем с собой мороженое. И там в зале, наедине без света как-нибудь я что-нибудь попробую ему сказать. Намекну как-то, что он мне нравится…
Только как?
Красиво сервирую стол, потом приглашаю Тимура поужинать. Он напряжен, ест быстро, на меня не смотрит совсем, благодарит и уходит. Про кино я даже заикнуться не успеваю. Провожаю с тоской его спину, которая скрывается в мини-спортивном зале. Там есть беговая дорожка, стойка с гантелями, еще пара тренажеров.
Неужели ему интереснее побыть там, чем со мной?
Накрывает обидой и отчаянием.
Похоже у меня совсем нет шансов!
От разочарования утыкаюсь лицом в подушку и реву.
В час ночи слез не остается. При этом я дико хочу пить.
Выглядываю в темный коридор. Прохожу мимо комнаты Тимура с опущенной головой, всхлипываю. Я еще ни разу не была влюблена и представить не могла, как это может быть больно.
– Ой, – врезаюсь в нечто твердое на своем пути. Ладонь упирается в крепкий мужской торс Тимура, на котором неожиданно нет майки.
Глава 08
– Надюшенька, девочка, что-то случилось?
Надюшенька!?
Девочка!?
Как к ребенку обращается.
Бесит!
Мне так не нравится.
Я Надя! Мне почти двадцать! Взрослая я! Женщина!
Он что, не видит?
Всхлипываю от обиды, шмыгаю носом.
– Ты плачешь? – в голосе Тимура тревога.
– Сон… – говорю первое, что в голову приходит, – приснился… плохой.
И вжимаюсь влажным лицом Тимуру в грудь.
Он такой горячий, словно печка. И пахнет по-особенному, по-мужски. Его личный запах от мне нравится, и волоски жесткие на груди тоже, и твердая грудь. Вдох – выдох, вдох – выдох.
Хочу вот так стоять и никуда не идти.
Дышать им.
Трогать.
Изучать.
Я еще никого не трогала и не представляла, что это может быть так приятно.
Одна ладонь словно невзначай скользит по мужским ребрам и подрагивающему животу. А второй я его обнимаю. Тело Тимура в моих руках каменеет, а дыхание становится натужным.
Ему так не нравится?
Он злится?
Поднимаю зареванное лицо вверх. Не вижу его лица, только теплое дыхание ощущаю. Он свою эту Фаину так целовал.
А если бы меня так?
Мне бы, наверное, тоже понравилось.
– Малышка, все хорошо, – он так говорит, словно с трудом выталкивает из себя слова. Крупная ладонь касается моих волос, путается в них, приятно натягивая пряди.
Прикрываю глаза, остро желая почувствовать на своих губах его губы. Тепло его дыхания так близко, оно долетает до моего лица. Тело становится ватным и податливым.
Внизу живота скапливается неведомое мне до этого напряжения. Оно сладко пульсирует.
– Ты в безопасности…
– Благодаря тебе.
Животом ощущаю твердость и пугаюсь. Сердце начинает бешено колотить по ребрам.
Это же…
Это же..
О боже!
Мужское достоинство Тимура.
Стремительно краснею и покрываюсь мурашками. Хапаю ртом воздух.
– Твою мать! Иди спать, Надя! – раздается хрипло. Тимур отодвигает меня от себя и проходит мимо в свою спальню. Резко захлопывает за собой дверь.
Кусаю губы от досады и разочарования. Все мне понятно – я для Тимура просто помеха! Он хороший, поэтому не смог от меня избавиться, отдав отцу обратно. Но я в его доме лишняя. Путаюсь тут, даже женщину понравившуюся он пригласить к себе не может.
В кухне наливаю себе стакан воды и выпиваю залпом. Тяжело вздыхаю.
Мне стыдно за свое поведение и мысли. Тимур проявил ко мне великодушие и было бы правильно делать как он скажет. Помочь осуществить его план.
Только получится ли у меня делать вид, что я к нему ничего не чувствую?
Ну и вляпалась же я…
Ночью почти не сплю. Сны поверхностные и в каждом Тимур в темном коридоре. Он касается меня, вжимает собой в стену. Мне тесно и сладко.
Подрываюсь на ноги ни свет ни заря. Привожу себя в порядок и спешу на кухню готовить завтрак. Делаю тонкие блинчики, как меня мама когда-то научила. В холодильнике нахожу к ним малиновый джем.
Тимур появляется хмурым и таким же не выспавшимся как я. На нем черный костюм с черной рубашкой и галстуком такого же цвета. Он весь в черном. Это так таинственно и красиво….
Ставлю перед ним блинчики с джемом.
– Я не завтракаю, – вздыхает, но вилку берет. Снимает пробу со вздохом.
– Вкусно? – подпираю кулаком щеку. Нравится мне смотреть, как он мою еду ест. Жаль никаких приворотных зелий не существует, а то я бы может даже…
Надя, ну вот о чем ты думаешь?
Совсем спятила!
– Вкусно, – кивает, съедая всю порцию. Немного подумав просит еще.
– А я много напекла, целую стопочку, – кружу вокруг него довольно, – хочешь я на ужин голубцы сделаю? Они у меня очень вкусные получаются!
Взгляд Тимура скользит по моему лицу, потом по его же майке, которую я люблю носит, вниз по голым ногам. Он вздыхает. Потом хмуро кивает.
– Отлично, – хлопаю в ладоши.
– Надь, а ты могла бы, – он прикусывает губу и говорит мягко, – одевать что-нибудь поприличнее? Эти шорты… их не видно под майкой.
Осматриваю себя с ног до головы. Да уж, Тимур прав. Майка большая и мешковатая, почти до середины бедра. Не видно шортов совсем.
– Хорошо, – киваю смущенно.
Куплю себе пару красивых домашних платьев сегодня в обед. У нас за углом есть хороший магазин с трикотажем, мне Наташа рассказывала.
На работе Тимур скрывается в своем кабинете. А я остаюсь с Наташей. Интересуюсь, как идет ее беременность. Животик трогаю.
Она первая беременная женщина, с которой я знакома так близко. Мое сердце замирает от восторга, когда ее сыночек ударяет мне в руку пяточкой.
Не удержавшись, в магазине покупаю себе целых три платья. Ярко-розовое на бретельках, нежно-голубое до колена, и белое в пол. Но у него силуэт обалденный. Все сидит на мне, как вторая кожа и очень удобно. Вторую часть помещения магазина занимает детская одежда. Беру пару бодиков для будущего малыша Наташки. Еще пинеточки голубые. И соску с машинкой, шапочку, грызунок.
Не знаю почему, но еще не рожденный малыш вызывает у меня непреодолимое желание позаботиться о нем хотя бы чуть-чуть. Наверное – это материнский инстинкт. Мама говорила, что ее все детки умиляют.
Вот и меня.
Ставлю перед Наташей коробку с покупками и не слушаю возражений. Покупать вещи для малыша было большим удовольствием.
Тимуру я потом все потраченные деньги верну с зарплаты конечно. Я у него на шее сидеть не собираюсь.
Все мое хорошее настроение портится, когда я вижу на телефоне номер отца. И как он смог мне дозвониться? Тимур же купил мне совершенно новую сим-карту.
– Да? – поднимаю трубку.
Глава 09
– Здравствуй, Надюша.
Опять этот обманчиво-добрый голос, который заставил поверить меня в то, что отец искренне хочет мне помочь. Прикрываю глаза, хватаюсь рукой за столешницу, чтобы не упасть. Мне дурно.
И от его голоса, и от ужасных воспоминаний, которые я запихала в дальний угол своей памяти.
– Что тебе нужно? – спрашиваю резко. Наташа удивленно косится на меня, и мне приходится взять себя в руки. Сбегаю в дамскую комнату.
– Поговорить, – отвечает он беспечно, будто ничего дурного не сделал мне. – Как устроилась?
– Ты спятил меня о таком спрашивать?! – ошарашенно повышаю голос.
– Надюш, нельзя так разговаривать с отцом. Мать тебя совершенно не воспитывала.
– Замолчи! Ты права говорить о ней не имеешь, – опускаю крышку унитаза и сажусь на нее.
Моя мама была святой по сравнению с этим чудовищем. Она жизнь на меня положила, я лишь платила ей тем же, когда у нее начались проблемы со здоровьем. Жаль, болезнь забрала ее раньше и я не смогла спасти единственного родного мне человека.
Отцу не верю. Он умеет врать и изворачиваться как никто, к тому же до сих пор не растерял своей внешней привлекательности. Понимаю, как могла обмануться юная барышня, которая влюбилась в него когда-то.
– Что ж, о мертвых либо хорошо, либо ничего, – вздыхает он. – Малыш, я к тебе по делу.
– По какому делу?!
– Твоему папе жить не на что, а у твоего Зорина водятся деньжата.
Его цинизм зашкаливает. Отец точно сошел с ума.
Или я ослышалась?
– Деньги? Ты хочешь от меня денег?
– Да, переведи мне немного на жизнь, будь добра.
– Клим мало тебе заплатил? – с горечью усмехаюсь. Наглость отца не имеет границ.
– Те деньги пришлось отдать на уплату долгов. Так что я пуст.
– Ты спятил, если думаешь, что я стану тебе помогать!
– Осторожнее со словами, Надюша.
– Ты держал меня в плену! Ты меня продал! – кричу надрывно.
– В каком еще плену? Ты жила у меня, я о тебе заботился.
Что? Он шутит? Я не могу по-другому назвать то, что со мной было. Малюсенькая грязная комнатка с решетками на окнах. Дверь на замке, еда раз или два в день, если отец обо мне не забывал. Я умудрялась устраивать побеги и огребала за это. Он меня бил!
Боже, я не хочу вспоминать! И голос его мерзкий слышать не хочу!
На что я вообще надеялась?
Зачем ответила на звонок?
Думала, что после всего он прозреет и решит извиниться?
Какая же я дура наивная!
Так мне и надо!
– Я вешаю трубку!
– Не беси меня, Надя, – шипит в ответ, показывая свое истинное лицо. Я даже представляю, как перекашивается его физиономия и летят слюни, – забыла о моих возможностях? Я тебя из-под земли достану! Поняла?
– Не достанешь! Тимур меня защитит!
– Хм, есть люди помогущественнее твоего судьишки. Они его враз нагнут!
– Я тебе не верю! И твоим запугиваниям тоже! – пытаюсь говорить спокойно. – Не звони мне больше никогда! И ты мне не отец! Моя мама была для меня за обоих родителей!
Бросаю трубку и обнимаю себя руками. Меня не перестает трясти.
Внутри такое поганое ощущение, будто я грязная. Ведь мой отец та еще сволочь. Он впился в меня как пиявка, видя лишь товар. Он ни разу… ни разу не посмотрел на меня по-человечески…
Как же так можно?
Разве бывают такие люди?
Я переживала, что он останется ко мне равнодушен, но о подобном не думала даже.
Наивная дурочка Надя, которая жизни не видела.
Как мне теперь жить дальше, когда отец все время где-то рядом?
Когда-нибудь Тимуру надоест со мной возиться. Возможно, скоро.
И что тогда?
Мне нужно будет бежать из города. Начинать где-то все с начала.
Умываюсь ледяной водой, чтобы немного прийти в себя. Из зеркала на меня смотрит бледное затравленное существо. Живот сводит от спазма.
Вдох-выдох, Надя. Все будет хорошо. Ты справишься!
Отдышавшись, возвращаюсь на рабочее место. Наташка пробует аккуратно меня расспрашивать, но я зарываюсь в работу с головой. Так легче – просто не думать о человеке, который волею судьбы стал моим отцом.
– Ты не говорил, что у тебя такие красавицы работают, – долетает до меня бархатный мужской голос. Подняв голову, встречаюсь с пытливым взглядом молодого мужчины. Он стоит рядом с недовольным чем-то Тимуром.
– На подпись, – говорит Тимур сухо. Кладет передо мной бумаги. – Справишься до конца дня?
– Постараюсь, – беру в руки документы. Просматриваю, чьи визы нужны.
– Тимур, отпусти девушку со мной на свидание.
От этого предложения я вспыхиваю.
– Нет, Глеб. – Тот осекается. – И не крутись у моей приемной без дела.
– Тиран, – Глеб вздыхает. Кладет передо мной визитку: – Набери, если будешь скучать.
Ноздри у Тимура начинают трепетать. Этот Глеб его своим поведением явно его раздражает.
– Ушел, – Глеб усмехается. – Жду тебя в понедельник.
«Глеб Самойлов. Адвокат по бракоразводным процессам», – пробегаюсь глазами по визитке. Видимо, он занимается разводом Тимура и его жены. И в понедельник их разведут.
А потом поженимся мы…
От последней мысли я теряюсь. А мы ведь будем целоваться? На свадьбах жених и невеста всегда целуются. Не мигая смотрю на губы Тимура – четко очерченные, насыщенного цвета, довольно пухлые. С ним должно быть приятно целоваться. И он опытный, я же видела его с Фаиной.
– Надя, возвращайся к работе, – Тимур сминает визитку Самойлова в кулаке и бросает ее в урну. – Никаких.
– Да, конечно, – опускаю взгляд на бумаги. Мне неловко от своих мыслей. Из-за этого Глеба неловко. Из-за звонка отца тоже. Надо ли о нем рассказать Тимуру? Или лучше не беспокоить?
– Кажется, кто-то положил на тебя глаз, – улыбается Наташка. Мужчины уже ушли по делам, а мы решили сделать перерыв на чай. Закрылись в приемной, включили чайник. Я достаю пирожные, которые еще в обед купила. Знаю, что Наташка их обожает.
– Ты про Глеба?
– Глеб клеится ко всем красоткам. И ко мне клеился. Ну, до того как у меня живот начал расти, – она хохочет.
– Но ты же замужем, – удивляюсь я.
– Самойлов не верит в брак. Он считает, что развод неизбежен, поскольку любить друг друга вечно нельзя. Прожженный холостяк и Казанова. Не смотри, что такой милый и улыбчивый. Ты только зазеваешься, сразу окажешься у него в койке. А наутро он исчезнет. Фьють – и ищи ветра в поле.
– Понятно, – поджимаю губы. Глеб мне сразу не понравился, а теперь я точно буду держаться от него подальше. – Так а о ком ты тогда говорила?
– О Зорине, конечно! Как он смотрел на Глеба? А на тебя? Ох!
– Наташка, у тебя гормоны, – смеюсь в голос. – Он был просто зол, что Глеб меня от работы отвлекает.
– Ох и наивная ты, Надька, – она хмыкает. – Где там мои пирожные? Давай их сюда скорее. А про Зорина подумай. Он сейчас разводится. Такой себе в сердце раненый сильный мужчина. Ему девушка хорошая рядом не помешает, а лучше жена. Тимур Сергеевич из семейных. Знаешь таких?
– М-м-м… – я откусываю пирожное, чтобы не отвечать.
– Ну вот, хватать его надо горяченького – и в загс.
– Наташа, – я издаю смешок с набитым ртом, – ты только представь: я хватаю Зорина. Ой все, он даже с места не сдвинется.
– Дурочка ты, Надя, – она качает головой, – я же образно. У тебя фигура супер, характер нормальный, молоденькая. Ты только пальчиком помани, намекни ему – он сам в загс побежит.
Глава 10
– Не трогай Надю, – предупреждаю Глеба.
– Это почему? Сам запал? – усмехается он.
– Так и есть. Я на ней женюсь сразу после развода.
Мы стоим на ступеньках суда. Вокруг туда-сюда бегают сотрудники.
– Серьезно? – с лица Глеба сползает улыбка.
– Да.
И пусть фиктивно, Глебу об этом знать не обязательно. Надю я ему тронуть не дам!
– А Кира в курсе? – поддевает меня.
– Это не ее дело.
– Из проверенных источников донесли, что она собралась с тобой мириться. Простить и вернуться в семью.
Мне от этой новости ни жарко ни холодно. Я остыл.
Вот так резко, даже не понял как.
И больше с Кирой у меня ничего не будет, даже если с Надей не сложится. Мы с бывшей слишком разные. И любовь у нас была больная – одни скандалы и недопонимания. Счастливые моменты можно по пальцам посчитать. Секс был хорош, но он не стоит того, чтобы жить с невыносимой женщиной.
– Зря, – отхожу в сторону, пропуская людей.
– Это я уже понял, – Глеб задумчиво почесал подбородок, – хотя был уверен, что в кабинете ты так и не подпишешь документы, дашь ей еще один шанс. А потом мне придется выйти вон, чтобы вы по-быстрому у меня на столе помирились.
– Тебе бы с такой фантазией женские романы писать, – я поморщился. Ладно, работать надо. В понедельник встретимся.
– Давай, – Глеб пожал мне руку и спустился по ступенькам к своему Бугатти. Заработал на таких как я.
Мотаюсь весь день по делам. Вызванию Фаину, но она меня огорчает. Уехала в срочную загранку. Скучает, целует, когда вернется сразу ждет к себе. Можно даже без вина и цветов.
И что мне делать пока ее нет?
На стену лезть?
Забираю Надю с работы ровно в семь. Она в Наташей хихикает, перебирает распашонки и пинетки. Краснеет, когда я застаю их за этим занятием.
– А я все подписала, – вскакивает со стула.
– Молодец.
От себя передаю Наташе пухлый конверт с деньгами. Ей скоро уходить и мне хочется поддержать ее с Игорем немного. Дети это очень затратно, я в курсе по друзьям.
– Спасибо, Тимур Сергеевич, – Наташа прижимается ко мне своим круглым животиком. Ой, дочка тоже благодарна, – смеется, укладывая руку к себе на живот.
Это что-то волшебное, чувствовать маленькую жизнь внутри женщины. Там же целый человек с ручками, ножками и головой. Он чувствует, испытывает эмоции. И вот так общается с помощь толчков.
– Вам бы тоже ребеночка, Тимур Сергеевич. Из вас бы отличный папа получился.
– Спасибо, Наташа, – обнимаю ее за плечи, – завтра еще устроим официальные проводы от отдела.
– И как вы без меня? – Она смахивает слезу украдкой, – вы ж документы сами не найдете.
– Надя поможет.
– Да, Надя очень хорошая. Я это сразу поняла! И детей любит! Вы видели, сколько она всего мне накупила?! – и взгляд у Наташи сразу зажегся, будто она какой-то двойной смысл в свои слова вкладывает.
В машине Надя смущенно лепечет:
– Я вам потом все отдам, как зарплата будет. Просто не удержалась, там все такое красивое в этом детском магазине. Я бы все скупила!
А Кира о детях терпеть не могла говорить. Ее все в них бесило – и крикливость, и памперсы. Не представляю, какая бы из нее мама вышла.
– Не надо, – мягко улыбаюсь девушке, – ты молодец, что подумала. Я сам в детских распашенках не разбираюсь. Не понимаю, что брать. А Наташа любит внимание.
– Она меня позвала на выписку вместе с тобой.
– Отлично.
– На мне шарики и цветы!
Дома я провел в душе полчаса. Выходить из спальни и пускать слюни на Надю не хотелось, но и торчать в комнате глупо. Это все же мой дом.
Из кухни как всегда доносился приятный запах домашней еды. Надя готова просто, но сытно и хорошо. Меня это более чем устраивало. Я ресторанную еду ем постоянно в обед и на деловых встречах. А домашнее редкость, если только к друзьям в гости заеду.
Надя снова пританцовывала у плиты. Правда на этот раз на ней вместо шортов и моей мешковатой майки было платье.
Тонкие трикотаж, бретельки, длина чуть ниже середины бедра. И ярко розовый цвет.
– Садись, – Надя сдула с лица прядь и кивнула на стол, – как я с ними намучилась. Но такие вкусные вышли, пальчики оближешь.
Надя ставит передо мной тарелку с голубцами и сметану. Рядом корзинку с черным хлебом.
– Так хорошо? – она указывает на платье. Вид явно довольный.
– Очень, – принимаюсь за еду, стараясь не смотреть на Надино платье, под которым нет лифчика. Грудь у нее небольшая, поэтому она и не заморачивается.
– Я купила три. Одно длинное.
– Интересно.
– Я после ужина переоденусь и покажу, – к щечкам Нади приклеивается румянец, – посмотришь со мной кино?
Я посмотрю на тебя вместо кино….
– Почему бы и нет.
После ужина располагаюсь на диване, пока Надя убегает к себе. Появляется она в белом платье в пол. Да, длинное, но она в нем очень горячо смотрится. Волосы заколоты наверху. По бокам разрезы.
Приходится положить ногу на ногу и прикрыть глаза. Надя молоденькая, наивная. Она вообще не понимает, какой интерес вызывает у взрослого мужчины.
Придется мне как-то потерпеть.
Под рукой вибрирует телефон.
«Нам есть о чем поговорить. Владимир О.»
Отец Нади объявился. И что ему нужно?
Конец ознакомительного фрагмента
Ознакомительный фрагмент является обязательным элементом каждой книги. Если книга бесплатна – то читатель его не увидит. Если книга платная, либо станет платной в будущем, то в данном месте читатель получит предложение оплатить доступ к остальному тексту.
Выбирайте место для окончания ознакомительного фрагмента вдумчиво. Правильное позиционирование способно в разы увеличить количество продаж. Ищите точку наивысшего эмоционального накала.
В англоязычной литературе такой прием называется Клиффхэнгер (англ. cliffhanger, букв. «висящий над обрывом») – идиома, означающая захватывающий сюжетный поворот с неопределённым исходом, задуманный так, чтобы зацепить читателя и заставить его волноваться в ожидании развязки. Например, в кульминационной битве злодей спихнул героя с обрыва, и тот висит, из последних сил цепляясь за край. «А-а-а, что же будет?»
Глава 11
– Мне нужно поработать, – блокирую телефон и поднимаюсь с дивана. Надя разочарованно вздыхает, но не возражает.
В кабинете набираю Клима. У него голос сонный и недовольный.
– Друг твой объявился, – не даю ему высказать свои претензии.
– Который? У меня их три и все на месте. Ты вообще звонишь среди ночи и из этого списка имеешь шанс выпасть.