Оборотень по объявлению. Подарок
Глава 1
Валерия
– Скажите спасибо, что еще дышите.
Это первое, что мы слышим, когда подходим к ресепшену в здании Егора Руданского.
Он держит весь город под контролем. Его слово – закон. Его желание – приказ. Его возможности безграничны.
По сравнению с ним я чувствую себя фруктовой мушкой, которую прихлопнуть – делать нечего.
Я не знаю, бандит Руданский или богач, но его уважают и знают все. Даже столица с ним считается – никогда не сунутся на его территорию без поклона.
И нам надо кланяться, хотя мы без вины виноваты.
Как же я это ненавижу!
Возмущение накрывает меня с головой, но я стараюсь держать себя в руках. А вот Ульку несет:
– Спасибо? Наш цветочный магазин закрыли, перекрыли нам весь кислород, а все из-за одной взбалмошной дуры.
Улька, блин! Хоть рот заклеивай.
Она из народов Севера, и обычно ее глаза похожи на два озорных полумесяца. Однако сейчас это две круглые луны – до того она взбешена.
Я одергиваю подругу, а заодно и партнершу по цветочному бизнесу и говорю молодому мужчине в костюме на ресепшене:
– Произошло недопонимание, которое нам хотелось бы уладить. Сестра вашего босса покрылась пятнами и оказалась в больнице не из-за нас. Все цветы проходят химическую обработку. Их нельзя использовать даже для принятия ванн. Не то что украшать торт и есть. Понимаете? Нам нужно поговорить с Егором Руданским и объяснить ситуацию.
Подтянутый мужчина смотрит холодно и невозмутимо. Говорит:
– Босс сам назначает встречи. Это правило.
Я закатываю глаза. За последнюю неделю я слышала это правило раз сто, не меньше.
– Тогда как вклиниться в его расписание? Как сообщить ему, чтобы он сам назначил нам встречу?
Мужчина словно говорит взглядом: «У вас нет ни шанса».
Я так и вижу, как наш с Улькой пятилетний труд по созданию сети цветочных сметает стадо бешеных бизонов капризной судьбы.
Случай. Тупая клиентка. Ее большие связи.
И все идет крахом.
А-а-а!
– Нам нужно всего пять минут его времени. Не больше, – заверяю я мужчину.
Он окидывает меня цепким взглядом и неожиданно тихо говорит:
– У вас есть только один способ встретиться с ним – как у женщины.
Мое лицо тут же загорается возмущением. Если это способ, о котором я думаю, то я… Я… Пока не знаю, что сделаю, но не оставлю это просто так.
– Какой? – севшим вмиг голосом уточняю я.
– Приложение «Доборотень». Если у вас с боссом будет более семидесяти процентов совместимости, он назначит свидание. Там будет шанс поговорить.
Такой ответ я не ожидаю услышать.
– Свидание? Совместимость? «Доборотень»? – переспрашивает с недоумением Улька.
А я уже достаю телефон и, хмурясь, ищу название этого приложения. Бред, конечно, но за неделю это единственная подсказка, которую нам дали люди Руданского.
Я уже устала околачивать его порог. Он просто неуловимый. Мы с Улькой даже ночевали два раза у здания, но так его и не встретили.
– Вот оно. – Я толкаю подругу локтем в бок.
Она сует нос в телефон и переводит вопросительный взгляд на меня. Я пожимаю плечами.
А что нам остается? Мы все испробовали.
Нашу сеть цветочных закрыли, а новые точки не дают открыть не то что в соседнем крае – по всей стране. Подозреваю, займись мы новым делом – будет та же история.
Администрация города отводила глаза, а если и смотрела на нас, то с сочувствием и так, словно поставила на нас крест.
Мы отходим от ресепшена. На нас косятся все: и охрана у выхода, и охрана у турникетов у лифта.
– Ты серьезно, Лер? – шипит Улька.
– У тебя есть другие варианты? – передергиваю я плечами.
Мне самой это не нравится.
Подруга тяжело вздыхает. Косится на охрану.
– У меня есть идея. Иди на улицу, а я на разведку в туалет.
Что еще она задумала?
Я соглашаюсь и выхожу в духоту южного приморского города. Солнце печет до одури, и я сразу иду в тенек в сквер неподалеку. Сажусь на скамейку и терпеливо жду.
Улька выходит минут через десять, быстро находит меня взглядом и плюхается рядом:
– Так и знала. Мужики – хуже базарных баб. Только дай поболтать.
– И что узнала?
– Когда выходила из туалета, то услышала разговор. Охранник спрашивал, зачем парень с ресепшена дал нам наводку на «Доборотень». А тот в ответ заржал, что все равно у босса в нем ни с кем выше тридцати процентов не бывает. А так мы хоть отстанем. Мы их с тобой уже достали.
Я сжимаю кулаки:
– Вот говнюк!
Но кое-что полезное я из сплетен вычленяю:
– Судя по их разговору, Руданский действительно встретится с той, у кого будет выше семидесяти процентов по этому самому «Доборотню».
– Похоже на то. Давай посмотрим, что это за приложение такое. Сервис для свиданий, что ли? Что там за шкала совместимости?
Мы загружаем приложение на телефоны.
– Авторизация через государственный сайт. Обалдеть! Нормальные, вообще? Подтверждение личности требуют!
– Может, это сервис эскорт-услуг для воротил мира сего? – нервно смеюсь я.
Тогда мне туда совсем не хочется попасть. Пусть лучше Улька пока данные загружает, а я посмотрю. Тем более она уже код ввела, авторизовалась и внимательно изучает анкету.
– Так, ну это банально все. Возраст, вес, цвет волос, увлечение… Ага, а вот тут прямо классика двухсот вопросов из отдела кадров. Ну и отбор, Лерка! Как в топ-менеджеры. Долбанутые.
Она так увлеченно щелкает по строчкам, что грех мешать. С Ульки падает капля пота на экран, когда она заканчивает.
– Фух! Все.
Но оказалось, что не так-то просто.
«Загрузка медицинских данных», – высвечивается на экране.
– А это что за хрень? – паникует Улька.
– Ох, не нравится мне все это. – Я качаю головой.
И тут: «Готово. Ваша анкета создана».
А ниже строчка: «Создать объявление».
А еще ниже: «Посмотреть максимально совместимых».
Мы с Улькой переглядываемся.
Глава 2
Мы нажимаем на нижнюю строчку и ищем в списках Егора Руданского. Фильтр поставлен от большего к меньшему. Мы листаем все ниже и ниже, но так его и не находим.
– Уже десятая страница. Мы начинали с шестидесяти процентов, а тут тридцать, – говорю я.
– Вот он! Двадцать процентов совместимости, – показывает мне Улька.
И поворачивает экран ко мне. Я щелкаю на маленькую фотографию, и она тут же увеличивается до размера дисплея.
Я вздрагиваю.
– Взгляд до мурашек, – озвучивает мои мысли Улька.
Мурашек размером со слона!
Есть люди, про которых говорят, что у них в одном кармане пистолет, а во втором – телефон со связями, способными превратить тебя в ничего.
Так вот, Егор Руданский был даже круче. Ощущение, что тебе пустят пулю в висок и отправят бандеролькой на Северный полюс, стоит лишь ему на тебя нехорошо посмотреть.
Я сглатываю.
И это с ним нам надо разговаривать? Теперь понятно, почему охрана с таким скепсисом на нас смотрела. Словно мы мухи, которые летают вокруг.
С ним даже заговорить страшно. Он явно старше меня лет на десять, а опытнее лет на сто. Взгляд такой, словно он видит всех насквозь. Энергетика власти бьет даже через фотографию.
Я живу в нашем приморском городе всю жизнь, но никогда его вживую не видела. Не доводилось. Зато наслышана была давно.
И теперь понимаю все эти женские вздохи, которые доносятся в его адрес.
Помню, когда по городу прошел слух, что он любит рыжих, наше побережье превратилось в филиал Ирландии – огненные головы было видно через одну на улице.
Я же всегда предпочитала блонд. Ни за что не покрашусь в рыжий ради мужчины.
А ради магазинов цветов?
Вот тут я запнулась.
Ради своего детища я готова на многое.
Даже на встречу с Егором Руданским.
– Похоже, ребята не соврали, – скептически смотрю на двадцать процентов совместимости. – Никто не переваливает за тридцать процентов. Наверное, специально сделали эту фигню, чтобы настырных барышень посылать подальше.
– Зачем ему посылать? Он просто может отказать.
– Есть же девушки из влиятельных семей. Их так просто не пошлешь – потеряешь деловые связи, – предполагаю я. – Может, поэтому создал повод для отказа? Он словно говорит «да» с условием «если». Не придраться.
Улька восхищенно качает головой:
– Не зря его все мужики уважают. И угораздило же нас с тобой стать его врагами.
– Мы не виноваты, что его сестра дура, – вздыхаю я.
Смотрю на фото Егора Руданского. Замечаю едва заметную неровную полосу на левой скуле – шрам, который делает лицо визуально еще суровей.
Надо что-то придумать. Улькин аккаунт уже показал маленький процент. Уверена, что если вобью свои данные, то получу нечто подобное.
– Уль, позвони брату.
– Эдику? Зачем?
– Он же у тебя хакер. Сможет подшаманить мне с процентами?
Улька задумчиво сдвигает брови, а потом хлопает себя по ноге:
– А что гадать? Поехали, поговорим. Все равно в свои игры сидит играет.
– До сих пор не работает?
– А когда он работал по-нормальному? Один черный заказ возьмет и пинает балду целый месяц.
Кажется, Эдик – отличный вариант. Ему не привыкать к подпольной работе.
Улькин дом находится в частном секторе. На территории два больших дома. Один хозяйский, где живут ее родители, моя подруга с братом, две собаки и три кошки, а еще рыбки и попугай.
Второй дом – гостевой. В нем шестнадцать спален с туалетами, эти комнаты сдаются в сезон отпусков. Сейчас там под завязку.
Есть еще небольшая кухня под навесом со столами для жильцов, которые хотят покашеварить. Беседка для отдыха, где всегда курят, и небольшой бассейн, который вечно закрыт.
Эдик встречает нас спиной.
– Здорова. Что надо? – приветствует нас после стука в дверь его комнаты.
– Привет, – говорю я, и парень тут же поворачивается.
Он младше Ульки на три года – ему двадцать два. Нам с подругой под двадцать пять. Разница небольшая, но я всегда относилась к Эдику как к младшему брату.
Эдик слышит мой голос, сразу снимает наушники с шеи, прокручивается на стуле и спрашивает:
– Видела новую часть «Выжить в аду»?
– Нет, – качаю я головой. – Знаешь же, давно не играю. А что там?
Уже лет семь-восемь, но разговор о видеоиграх всегда могу поддержать. Собственно, много лет назад так я и нашла общий язык с достаточно закрытым для мира Эдиком.
Парень пять минут исходит восторгом и эмоциями, а когда затихает, спрашивает:
– А вы чего здесь? Нужен?
– Нужен, Эд. Смотри, есть такое приложение… – говорю я, доставая телефон.
Дальше мы быстро вводим его в курс дела. Он знает о нашей историей с закрытием сети флористических магазинов, поэтому долго распинаться не приходится.
– Задача ясна. Давай попробую. Дайте мне часа три, – говорит он, изучив мой телефон. – Садись рядом, будем анкету заполнять.
Он колдует что-то у себя на компе, я у себя в телефоне жму, когда он говорит.
– На вопросы как отвечать? – спрашиваю я.
Вдруг это важно?
– Как хочешь.
– Поняла.
Я заполняю анкетные данные как есть. Зачем выдумывать? Лишнюю энергию только на фантазии тратить.
Мы даже чай с печеньками успеваем попить, пока Эд шаманит.
А потом он говорит:
– Давай, отправляй анкету. Сейчас все прогрузится.
И я жму на кнопку.
Начинается подгрузка анкеты, данных с госпортала, медданных. Мы все замираем в тревожном ожидании.
И когда загорается выбор: дать объявление или посмотреть максимально совместимых, я дрожащим пальцем нажимаю на последнее.
На первом месте с 99,9 % стоит Егор Руданский.
– Эд, ты переборщил с процентами, – шепчу я пораженно.
Глава 3
Егор Руданский
«Ваша идеальная пара найдена. 99,9 % совместимости!» – высвечивается уведомление в телефоне. Первое, что приходит на ум: спамеры достали.
Нашли, как внимание сверхов привлечь одной только фразой. И кто только догадался выезжать на топовом приложении?
– Глава, столичный клан Суворова прислал подарок и поздравления. Кажется, они готовы нас поддержать в будущей дележке, – говорит Федя, моя правая рука.
Он сам открывает деревянную коробку. В ней – редкие ретрочасы.
– Смотрите, они расстарались. Узнали, что вы коллекционируете наручные часы, и достали уникальный экземпляр. – Федя с восторгом крутит открытую коробку в руках, пытаясь показать мне.
– Передай им мое почтение и слова благодарности за подарок, – киваю я, лишь мазнув по часам взглядом.
Клан Станислава Суворова один из самых влиятельных. И мне приятно, что он с нами считается. Весь юг – наш. Никто и лапой сюда ступить не смеет без моего ведома.
Ластятся – значит, что-то хотят получить. Это я давно усвоил, поэтому даже не беру часы в руки.
Взглядом показываю на них Феде и приподнимаю брови.
– Проверил, глава. Никаких чипов и жучков. Чисто.
Я немного расслабляюсь, окидываю взглядом зал.
Музыка грохочет. Здесь только парни моей стаи и ходячая бижутерия. Для других лучшее заведение города сегодня и завтра закрыто.
Бар мигает цветомузыкой. Девочки в ярких нарядах вешаются на шею – готовые на все за деньги человечки. Их отбирал Федя на свой вкус, и он у него, кстати, неплохой.
Две самые лучшие девочки сидят по обе руки от меня, обе рыжие. Облепили меня на диване, заглядывают в глаза, громко смеются и всячески привлекают внимание. То локон за ушко заправят, то налить бокал попросят, то руку на колено положат.
Я собрал здесь своих парней, чтобы они как следует отдохнули. Повод – мне стукнуло тридцать восемь.
Сам я отдыхать категорически не умею. Буквально насильно заставляю себя сидеть на месте и не думать о делах.
Я бросаю взгляд на свой телефон на низком столике. И тут же замираю.
Стоп. Нет. Это уведомление было с логотипом «Доборотня».
Это не спам.
Беру телефон в руку, разблокирую и открываю оповещение. Перечитываю еще раз.
«Ваша идеальная пара найдена. 99,9 % совместимости!»
Что?
Рядом разбивается бутылка, что падает из рук Феди.
– Девяносто девять и девять десятых процента, босс! Вот это подарок на день рождения.
Я хмуро смотрю на него в ответ. Он прекрасно знает, как я отношусь к этому дерьмовому приложению.
– Я и без него способен найти себе женщину. Мне не нужно, чтобы мне кто-то указывал, с кем кувыркаться в постели.
– Босс, но вы обещали вашему деду, что, если будет кто-то выше семидесяти процентов по «Доборотню», вы встретитесь с ней, – напоминает Федя.
Дед.
Ради него я могу многое. И он верит в эту чушь. Но разве может какая-то программа выбрать за меня женщину?
Бред же!
Я все и всегда выбираю себе сам. Не кто-то за меня. Мне это на хер не надо.
Федя смотрит на время в своем мобильном:
– Босс, при совпадении выше семидесяти даме дают три часа, чтобы заполнить объявление, а только потом присылают оповещение. Что она там за заявку оставила?
Я до сих пор не смахнул окно оповещения, чтобы посмотреть анкеты и ее объявление. Веду челюстью из стороны в сторону.
Бесит меня эта система «дева в беде».
Любая барышня может зарегистрироваться, накатать объявление, а максимально подходящие ей сверхи получают запрос и могут откликнуться.
Бегут, как щенки к хозяину. Выполняют дебильные задания, как, к примеру, сходить с ней под ручку на свадьбу к бывшему или помочь разобраться с коллекторами.
Заодно присматриваются к деве, принюхиваются, иногда притираются.
Вот только выше семидесяти процентов совместимости система сходит с ума.
Она расценивает это как вероятную истинную пару и, даже если девушка не давала объявления, сдает красотку с потрохами.
Через три часа, если она не оставляет запроса о помощи.
В голове проскакивает мысль: «Если не оставляла, то это хоть немного шевельнет во мне интерес».
И я смахиваю окно оповещения, чтобы увидеть, что же будет дальше.
Глава 4
В глаза с экрана мне ударяет долбаный фейерверк.
«Поздравляем! Похоже, вы нашли свою истинную».
Ага, похоже. На 99,9 %. Они оставляют за собой погрешность в 0,1 %.
И это так смешно.
Это как фраза перед «но» – можно всю стирать.
Например: «Ты отличный работник, но наш проект не тянешь» – читай: «Собирай вещи и проваливай».
Или: «Ваше предложение хорошее, но мы возьмем другой проект». Значит, что ты проиграл.
Все это до «но» в топку.
Так и здесь: «Скорее всего, она твоя идеальная пара, но есть доля вероятности, что нет».
Читай: она не твоя пара.
В такое только мой дед да конченые романтики могут верить. Существа с критическим мышлением – нет.
За каждым делом стоит бизнес. Бизнес – это выгода, деньги.
Уверен, приложение выезжает за счет рекламы, спонсорских денег и дает престиж тому, кто его разработал. Столичные кланы, привет! Теперь Суворова и одного заморского волка уважают во всем мире сверхов. Всем известны, всеми почитаемы. Разве плохо?
А то, что сверхи хотят верить в эти теоретические пары, – да пожалуйста. Меня только не трогайте.
Но нет! И до меня добрались.
Интересно, потому, что от меня что-то надо, или просто так совпало?
Ведь в силах разработчика запустить сюда нужную девочку, подделать данные – и вперед. И разнеженный оборотень купится на все это, сдаст в постели все планы, и дело в шляпе.
Хотя, может, я нагнетаю.
Может, девочка и не в курсе всей системы, просто дело дошло до меня.
Я смахиваю раздражающий фейерверк на экране в сторону и вижу надпись: «Посмотреть анкету пары».
«Пары», ха! Они уже ее тут так называют.
Но все-таки мне интересно. Похоже, она так и не оставила запрос.
Я только хочу нажать на кнопку, как мне в глаза бросается задание от нее. Оно гласит: «Хочу встретиться с Егором Руданским».
Нет, это уже слишком в лоб!
Я кидаю телефон на столик, поднимаю руки и кладу их на плечи красоток по обе стороны от себя.
– Глава? – Федя все это время не сводит с меня глаз.
Он кажется таким возбужденным, словно приложение ему нашло пару, а не мне.
Я перевожу ленивый взгляд на него.
– Почему вы еще сидите? – не выдерживает он.
– Мне побежать? – хмыкаю я, и под моим тяжелым взглядом он опускает голову.
Но все-таки бубнит:
– Так истинная же! Девяносто девять процентов. Настоящий подарок на день рождения. Она красивая? Кем работает? Где живет? Сказать, чтобы готовили бизнес-джет?
– Приказ был? – тихо спрашиваю я, но благодаря сверхслуху он слышит.
А девчонки нет. Они прижимаются ко мне грудями.
– А можно мы с тобой полетим?
– Я никогда не летала на джетах. Возьмешь меня с собой?
Одна девичья рука ложится мне на грудь, вторая – на бедро. Я смахиваю обе.
– Идите потанцуйте, девочки, – отправляю красоток прочь.
Они надувают губы, медлят, но все же отлипают от меня. Идут на танцпол, покачивая бедрами так, словно на палубе во время шторма.
Федя, который сидит на соседнем диване, придвигается поближе:
– Так что, глава? Едем?
– Нет. Мне неинтересно.
– Но это же истинная пара!
– Кто сказал? – Я беру стакан виски со льдом и делаю глоток.
Меня всегда бесило, когда кто-то пытается решать за меня. Еще раз подношу стакан ко рту, запрокидываю в себя пару кубиков льда и разгрызаю их, охлаждая злость.
– Глава, ваш дедушка точно скоро узнает.
Он меня воспитал. Только ему я и не могу отказать.
– Он стал слишком сентиментальным с годами.
– Его можно понять – он стареет. Хочет увидеть, что род продолжается.
– Меньше сериалов смотреть надо. Я давно говорил, что надо вырубить ему интернет. Он был альфой, державшим в страхе весь край.
– Всем нужен покой и расслабление, глава. А вам – мягкое женское тело рядом.
– У меня этих тел… – машу головой в сторону танцпола. – Только посмотри.
Я на три секунды задерживаю взгляд на девушке в кричащем красном платье, и она тут же улыбается и идет ко мне. Двое моих парней, что стоят у диванов, вопросительно смотрят на меня. Я едва заметно мотаю головой.
На хер!
– Глава, а она красивая? – не унимается Федя.
– Не знаю, – решаю все-таки ответить я после паузы.
Он смотрит на меня так, словно не верит, что я живой.
– Вот это выдержка. У меня такой нет. Я бы… – Федя прикусывает язык, зная, что я не люблю пустую болтовню.
Пять минут мы проводим в тишине, выпивая. И все-таки Федя не выдерживает.
– Глава, а если это судьба?
– Свою судьбу я делаю сам.
Я вижу, что Федя со мной не согласен. На моем месте он бы уже летел к ней, поджав хвост.
Истинная пара в мире сверхов – это что-то сакральное. Но я слишком скептик, чтобы верить, что программа способна на высокую материю.
Не отрицаю. Может, у кого-то и торкает. Везде есть совпадения. В конце концов, себя всегда можно убедить.
– Глава, вы не верите в истинные пары? – Федя нервно выпивает стакан виски до дна.
– Я верю только в свои решения.
Федя напрягается весь. Смотрит на мой телефон.
Да он переживает за меня больше, чем за себя.
Но он прав про деда. Узнает же тот по своим каналам.
С него станется явиться посреди важной встречи и продвигать про истинность. Вот тогда точно будут проблемы.
– Не сегодня. Потом, – говорю я, откидывая голову назад.
Сегодня был сумасшедший день. Сложные переговоры по спорным землям. И ладно бы с соседними кланами. Нет. Доказывать пришлось зажиточной столице, что это исконные наши территории.
Я устал.
Прикрываю глаза, а сам сквозь опущенные ресницы наблюдаю за всем. Федя ковыряется в телефоне с таким видом, словно ищет клад.
Неужели в «Доборотне» есть что-то вроде хвалебни: «Смотрите, какие идеальные пары мы сегодня подобрали»?
Тогда дед найдет меня минут через тридцать, если не заснул.
– Глава, она красавица! – Федин голос слишком возбужден.
– Рыжая? – спрашиваю я, приоткрыв один глаз.
– Нет.
– Точно завтра.
Значит, хвалебня у «Доборотня» есть.
Я им лакомый кусочек для рекламы. Уверен, в сверхсети уже разошлись скрины.
Смотрите, альфа южного клана волков нашел свою истинную!
Я не сдерживаю тяжелого вздоха и закрываю глаза.
– Глава, давайте я все организую?
Эту информационную бомбу не сдержать.
Я открываю глаза и едва машу рукой.
Пусть. Посмотрим, что там.
– Я возьму ваш телефон, глава? Адрес виден только в вашем профиле.
Я знаю, что он никуда в сторону в телефоне не полезет. И он это знает, иначе не был бы моей правой рукой.
– Да она совсем рядом! Ходила всю жизнь у вас под носом.
Я усмехаюсь про себя.
Конечно же! Приложение все подтасует как надо.
Глава 5
Валерия
– И что дальше?
Я смотрю на сумасшедшие 99,9 %.
– Подавай объявление! – Улька сжимает кулаки и выглядит решительно, словно перед боем.
А вот я не уверена в том, что это правильно.
– И что я напишу? Ты видела, какие вообще тут запросы пишут? Это словно сервис «Парень на час».
Я открываю главную страницу приложения, вкладку «Последние объявления», и зачитываю:
– «Помогите проучить бывшего. Ищу спутника на семейный вечер с родней. Нужен спортивный парень под два метра ростом с навыками бойца для сопровождения в клуб».
Улька кладет мне руку на плечо:
– Мы не будем выделяться в этом бреду.
– Да? И что я напишу? Какой запрос?
– Может, «Прошу вернуть мой цветочный магазин, который захватил злодей всего юга»? – предлагает Улька.
С юмором, конечно, но вряд ли Руданский его оценит. Я вообще не знаю, что он нормально воспримет.
– Мне кажется, ему прижгли чувство юмора, – смотрю на пустое текстовое окно для объявления.
Не представляю, что написать. Более того – не хочу.
Мне что-то так страшно становится оказаться с ним наедине, что мурашки по коже бегут. На фотке у него совсем не приветливый вид.
У него взгляд матерого волка-одиночки.
– Но раз он верит в эту совместимость, может, придет приветливым милахой. Цветы подарит, на свиданку свозит, на своей известной яхте прокатит.
– На фиг надо! Мне просто нужно достучаться до него, что его сестра была неправа. Пусть возместит убытки за разгром магазинов. Я до сих пор забыть не могу растоптанные цветы, расколотые вазы. Мне кажется, она наврала ему с три короба. Иначе он бы так не поступил.
– А с чего ты взяла, что он адекватный? – неожиданно вклинивается Эд.
И мы с Улькой переглядываемся.
Действительно, с чего?
– Он в страхе весь город держит. Неадекватного бы не уважали.
– Уважают или боятся? Разные вещи. – Эд почему-то хмурый. – Лер, давай я с тобой на эту встречу пойду.
– Зачем?
– Подстрахую, если что.
Улька смеется и тычет в брата пальцем:
– Ты видел его охранников?
– Я в качалку уже три года хожу. Смотри! – Эд встает в полный рост, стягивает с себя толстовку.
Под ней футболка и прекрасно развитое тело.
Ого! Похоже, я пропустила тот момент, когда он из мальчика превратился в мужчину.
– Бицуха! – Эд напрягает руку и показывает настоящую «банку».
– О-о-о, впечатляет, – не могу не отметить я.
– Так что я смогу тебя защитить. Идем вместе.
Улька удивленно смотрит на брата, потом на меня.
– Эд, только не говори, что ты на Лерку запал? – Она толкает его в бок.
– Что это «запал»? Мы же друзья, а друзья должны друг другу помогать. – Эд скованно улыбается.
Я вижу, как он нервно сглатывает.
Да ладно? Я ему что, правда нравлюсь?
Тогда точно нельзя с собой брать. Еще натворит дел, потом не разгребем.
– Не буду сегодня ничего писать. Вечером изучу другие объявления. Анкету Руданского почитаю. Может, там найду, чем его зацепить.
Эдик перекрывает выход из его комнаты.
– А зачем тебе его чем-то цеплять? Просто назначаешь встречу, и все. Говоришь этому Руданскому, что сестра у него дура, и требуешь вернуть все.
– Э не, дружочек, – протягивает Улька. – Мы так из края вылетим быстрее ветра. Тут другой подход нужен. Лерка у нас красотка. Пустит в ход свое обаяние, а там он и сговорчивее станет.
Я вижу, что Эд хочет опротестовать, и быстренько увожу Ульку:
– Пойдем мороженое купим и подумаем пока.
– Но… – Эд протягивает руку в мою сторону.
Я хочу сбежать еще быстрее.
И как я раньше не замечала? Мне же не показалось? Он реально на меня запал?
Улька уводит меня на улицу, словно читает мои мысли. Оборачивается, когда мы уже за углом.
– Ты только понежнее с ним. Ладно? Знаю, что он младше и все дела, но первая любовь – это такое дело.
– И давно? – спрашиваю я удивленно. – Ты все знала и молчала?
– А что мне брата выдавать? Вздыхает тихонечко у себя в комнате – и пусть вздыхает.
– Так вот почему он меня постоянно подвозил на своем моцике после смен. Говорил, что как сестру бережет. Что привык тебя подвозить, вот и меня тоже.
Улька скептически улыбается в ответ.
Ох, ясно. Я была слепа. Прозрела.
Мы выходим на набережную к морю. Оттуда дует освежающий ветер, приносит на губы соленые частички воды.
Люблю такие прогулки, только не в сезон. Сейчас же нас все толкают кругами, задевают мокрыми полотенцами, громко орут друг другу.
– Так что с объявлением?
– Я не готова. Не сегодня.
– Лерка, ты что, трусишь?
Мне правда страшно.
– А что, если он назначит свидание прямо сегодня? Я еще не готова.
– Ну так вперед. Давай. Иди чисти перышки. Выгляди просто убийственно, чтобы не смог отказать и выслушал каждое твое слово. Чтобы с руки твоей ел. Я знаю, ты можешь. В универе все парни по тебе сохли, а ты встречалась с тем идиотом Вадиком.
Я пожимаю плечами. Не хочу вспоминать об этих трех годах с ним.
Улька провожает меня до подъема в гору. Мне предстоит идти вверх еще минут двадцать, прежде чем я дойду до своего жилого комплекса. Я там купила квартиру-студию на двадцать первом этаже. Вид просто шикарный.
Комната хоть и небольшая, но зато с террасой, где помещается шезлонг, маленький столик и счастливая я.
Именно на шезлонге я и размещаюсь, когда принимаю душ и заканчиваю с макияжем. Беру телефон в руки и снова думаю, писать или нет.
Если сделаю это сейчас, то буду при полном параде. А если потом, то он может застать меня в неудобный момент.
Эх, была не была. Чем дольше тяну, тем страшнее.
Вопрос все равно нужно решать.
В тексте объявления я не изобретаю велосипед – пишу прямо: «Хочу встретиться с Егором Руданским».
Чтобы, не дай бог, никто левый не вклинился.
А сама иду выбирать платье для ужина. Солнце стремительно садится, как бывает только на побережье. Казалось, вот только лучи бьют тебе в лицо, и раз – яркий диск ныряет за гору, и резко смеркается.
Я примеряю темно-синее платье в облипку, достаточно строгое сверху, но короткое внизу, и тут слышу шум с террасы.
Глава 6
На ограждение часто садятся чайки, поэтому я спешу прогнать их. Не потому, что не люблю птиц, а потому, что гадят они как птеродактили, не меньше.
Я открываю дверь, впускаю свежий вечерний воздух, а потом замираю на месте.
И следом ору.
Все потому, что на террасе стоит огромный мужик и улыбается так, словно в лотерею выиграл.
Я вбегаю обратно, захлопываю дверь и смотрю на него через стекло.
Неадекват. Накурился, что ли? Солевой наркоман, наверное, раз по балконам лазает.
Я отхожу на несколько шагов вглубь студии. Кошусь на него, но взглядом быстро прощупываю, что можно схватить рядом.
Нож! Отлично. Подойдет.
Беру самый большой, сжимаю в руке. Легче не становится.
Я совсем не боец.
Мужчина подходит к двери, и через стекло свет падает на его лицо. Рожа типичного мордоворота – нависшие дуги бровей, глубоко посаженные глаза. Откуда только смешливые морщинки вокруг глаз у такого мрачняка – непонятно.
Он стучит в стекло костяшками пальцев.
С его телосложением вынести эту преграду недолго, поэтому я отступаю к входной двери.
Надо уходить, вызывать полицию. Погром в квартире не так страшен, как увечья.
Я не спускаю с него глаз, пячусь, надеваю босоножки, не застегивая ремешок.
Свободной рукой нащупываю за спиной ручку двери, потом ключи. Поворачиваю нужный в замочной скважине, нажимаю на ручку и тяну дверь на себя.
И тут меня обхватывают сзади, закрывают рот рукой и выбивают нож из ладони.
Стук холодного оружия о плитку звоном отдается в ушах. Страх мгновенно кипятком проносится по всему телу с пяток до головы. И я начинаю брыкаться что есть мочи.
Я барахтаюсь и чувствую тщетность усилий. Наши комплекции слишком разные.
Я среднего роста, хрупкая, а держащий меня просто громила. Я даже ногами до пола не достаю. Никуда треснуть не получается.
Паника захлестывает с головой.
Кто это? Что это? Почему?
Я понимаю, что это спланированный захват. Но что со мной сделают?
Это Руданский решил преподать мне урок, раз я не сидела мышкой?
– Тихо-тихо. Глава нам головы открутит, если ты поцарапаешься, – слышу голос сзади.
Что? Глава? Поцарапаюсь?
Я начинаю вырываться еще сильнее.
Меня хотят похитить!
Одно хорошо: раз боятся, что поцарапаюсь, значит, пока нужна живой.
– Б***ь! – слышу ругань на ухо, когда попадаю в чувствительное место на голени.
Но никто меня не отпускает.
– Простите за мой французский, – почему-то тут же извиняются мне в ухо.
И это меня ставит в ступор еще сильнее. Похитители извиняются. Надо же!
Меня стремительно тащат на общую лестницу, и я лишь слышу, как дверь моей квартиры хлопает. А потом перед глазами летят лестничные пролеты с такой скоростью, словно я смотрю на перемотке.
Буквально за пять вдохов мы оказываемся на первом этаже. Меня выносят мимо консьержки, которая ни слова сказать не смеет. Лишь встает со стула, провожает меня шокированным взглядом.
Полицию вызывай! Кричи! Зови на помощь!
Но она ничего не делает. Боится.
Один открывает подъездные двери, второй выносит меня через них. У машины ждет водитель с открытым авто. Меня запихивают на заднее сиденье, поджимают с двух сторон так, что я чувствую себя прослойкой, из которой вот-вот выдавится содержимое.
– Кто вы? – спрашиваю дрожащим голосом, так как рот теперь у меня открыт.
Машина резко двигается с места.
– Вы же хотели видеть Егора Руданского? – стреляет в меня смеющимся взглядом мужчина, которого я видела на балконе.
И я застываю.
Так вот оно что.
Прочищаю горло, но голос все равно дрожит и звучит испуганно:
– Это он так приглашает на свидание?
Мужчины гогочут, а я покрываюсь гусиной кожей.
Может, зря я была такой настырной? Надо было валить в другой край или область, открывать магазин там.
Но мне тут же становится стыдно за секунду слабости.
Я люблю свой жаркий юг. Я родилась здесь, выросла и ни за что не хочу уезжать. Не какому-то пупу земли меня выселять.
Глава 7
Егор Руданский
– Глава, вам тут подарок!
Мои ребята выглядят слишком довольными. Слишком.
Идут ко мне плотнячком плечом к плечу, кого-то загораживая собой. Все какие-то нервно-возбужденные. Никогда их такими не видел.
И когда они расходятся в разные стороны, я аж подаюсь вперед, ставлю локти на колени.
Вижу блондинку в темном платье, перевязанную ярко-алой лентой. Мое тело мгновенно напрягается, а кровь начинает бежать по венам с бешеной скоростью.
Инстинкты встают на уши, и только годы контроля позволяют удержать себя на месте.
Мне хочется расшвырять всех вокруг нее – стоят слишком близко.
Она жутко напугана. Я ловлю момент, когда ее взгляд, что бегло проходится по клубу, останавливается на мне.
Ее глаза широко распахиваются, и я подрываюсь с места.
Хочу, чтобы она улыбалась мне. Пусть не призывно, но хотя бы приветливо. А у нее губы белые.
В мгновение оказываюсь рядом с ней, и парни испаряются. Она ниже меня – голова на уровне моих ключиц. И я втягиваю воздух у ее волос.
М-м-м, сладкая пьянящая дыня.
Заглядываю в глаза. Красивые светлые омуты, в которых на несколько секунд вязну.
Однако мне совсем не нравится заячья настороженность, которую я вижу там.
Откуда парни ее взяли? Явно же не бижутерия.
Боится меня до трясучки – вон вся дрожит, дышит урывками, нервно.
Во мне просыпается инстинкт, который работает только на мою семью, – инстинкт защитника. В нем я глух, нем и смертельно опасен.
Если кто-то задевает моих – он не жилец.
Я даже выяснять ничего не буду. Все в округе знают, что МОИХ обижать нельзя. НИКОГДА.
Я смотрю на алую ленту, что обвивает ее. Она не впивается в тело, нет других следов связки. При желании девушка может скинуть эту праздничную упаковку, но она стоит.
Хочет меня?
Нет, не меня.
Егора Руданского.
Эта мысль немного отрезвляет, но я все равно не могу от нее отойти. Стою, дышу ей, а рука уже тянется к ее волосам. Хочу потрогать.
Беру локон, и она забывает дышать. Пропускаю мягкие волосы сквозь пальцы – настоящий шелк. В моих грубых руках они выглядят контрастно.
– Как тебя зовут? – Я отпускаю локон, дотрагиваюсь до ее щеки.
И тут она резко дергает головой в сторону, словно ей неприятны мои прикосновения.
Я мигом сатанею – зверь подбирается так близко, что я чуть не рычу.
Моей звериной половине очень не нравится, что эта красотка брыкается. Так и хочется подмять под себя, сделать так, чтобы стонала от удовольствия и просила еще.
И я дергаю за ленту банта.
– Ты – мой подарок, – говорю, глядя ей прямо в глаза.
Она словно загипнотизирована мной, и я усмехаюсь про себя. Вот так-то лучше, девочка. Давай без фокусов.
Ты же сама пришла. Сама замотала себя в эту ленточку. Сама преподнесла себя мне на блюдечке с голубой каемочкой.
Представляю, как раздену ее движение за движением, и внизу живота каменеет.
Бант развязывается, лента спадает к ее ногам, а я все еще держу один кончик.
Начинаю наматывать на два пальца перед ее носом, пристально глядя ей в лицо.
Специально тяну время, чтобы она перестала бояться, привыкла ко мне. Принуждение – это не ко мне. На меня вешаются отборные красотки. Захочу – проснусь в кровати с двадцатью лучшими девушками страны.
А она следит за тем, как я наматываю ленту на пальцы, и все никак не может расслабиться.
– Ведешь себя так, словно тебя отец мне за долги продал, – говорю я, засовываю свернутую ленту в карман, беру ее за руку и веду к столу.
Пусть попьет, поест, немного успокоится.
Кидаю на ребят взгляд, и они тут же отходят подальше, образуя зону отчуждения. Знаю, что ни одну бижутерию сюда не пропустят, пока не дам другую команду. Только официанта, и только по делу.
Я сажусь первым, тяну ее за руку на себя, чтобы упала ко мне на колени, но она упирается в спинку дивана и садится рядом.
Какая строптивая.
Ладно.
Это даже интересно. Надоели липучки.
На кофейном столике перед диваном стоит большая фруктовая ваза. Я беру шпажку, насаживаю дольку персика и медленно подношу к ее губам.
И ловлю ее взгляд: «Ты что, охренел?»
Чуть не роняю персик, мать твою.
А она умеет посылать одним взглядом и движением бровей.
Хорошо играет в недотрогу. Вот только сама же пришла.
– В эту игру могут играть двое, – низким голосом говорю я и подношу дольку персика к ее губам.
Она подается назад, вжимается в спинку дивана и начинает отстраняться. Я беру ее руку и вставляю в нее шпажку с персиком.
Мгновенно убираю давление, жестом зову официанта.
Тот является незамедлительно.
– Исполните желание девушки, – говорю я ему.
И он тут же протягивает меню моей новой спутнице.
Та неуверенно смотрит на меня, а потом медленно поднимает руку и берет меню. Вот только его даже не открывает, прикрывает им голые ноги, на которые смотреть – с ума сойти сразу.
– Я хочу с вами поговорить, – произносит она и вся словно подбирается.
Глава 8
Валерия
Позволять упаковывать себя в бант унизительно. Но мне напоминают, что я сама просила встречи с Егором Руданским через «Доборотень».
Если бы они позволили себе хоть одно лишнее движение, наверное, я бы сорвалась. Но эти парни, на удивление, ведут себя крайне почтительно и обращаются ко мне исключительно уважительно.
Зачем-то запшикивают меня каким-то спреем, сказав: «Почувствует наш запах – мы не жильцы».
А потом осторожно, в перчатках, наматывают на меня ленту.
Я ощущаю себя в дурдоме.
Знала, что у богатых свои причуды, но чтобы настолько…
Что ж, если это условия, чтобы поговорить с этим пупом земли, то я пойду на компромисс с гордостью. Сегодня. Дам себе час – это максимум, что я выдержу в таком режиме.
Пока иду по клубу в сопровождении парней, думаю, что Руданский точно больной на голову, если вот так приглашает девушек на свидание. Мало того что сделали из меня подарок, так еще и притащили в ночное заведение.
Самое же место для разговоров, правда?
Шикарно, просто шикарно!
Чувствую себя в элитном борделе.
Пока стою за спинами его амбалов, закрываю глаза.
«Лера, просто потерпи. Эту возможность нельзя упускать. Правда на твоей стороне. Скажу ему все и уйду».
И когда я первый раз вживую вижу Егора Руданского, меня на миг оглушает. Его холодный взгляд сначала пробирает до костей, но он вмиг превращается в заинтересованный, и я даже не знаю, что лучше.
Голодный Руданский пугает еще больше.
Он смотрит на меня странно. А когда подходит ближе, создается ощущение, что я вижу и чувствую только его. Каждое его движение, полное силы. Каждое изменение тона и настроения.
У него какая-то всепоглощающая энергетика. Перебивает все вокруг. Невозможно смотреть больше ни на кого.
Она опутывает меня, приковывает, заставляет трепетать.
Я кожей чувствую силу и авторитет. И это ощущение, что стоит ему на меня косо посмотреть – родственники меня больше никогда не увидят и косточек не найдут, пугает.
Однако невозможно не заметить, какой он по-мужски притягательный. Я ни у кого не видела таких широких плеч. Длинные руки и ноги, высокий рост, мощное спортивное телосложение – все это производит на меня неизгладимое впечатление.
У него даже задница мускулистая.
Но сильнее всего бьет под коленки до подкошенных ног его взгляд.
Я начинаю понимать причину, почему девушки вешаются на него гроздями.
Но я не такая. У меня есть гордость. Ни за что и взглядом не покажу, что он кажется мне опасно-привлекательным.
Я пришла по деловому вопросу, несмотря на унизительный бант. И я не поддамся, не покажу, не буду тешить его самолюбие. Нам точно не по пути.
Когда Руданский дотрагивается до моих волос, я повторяю про себя: «Цветочный. Цветочный. Цветочный».
А когда до кожи, то моему терпению тут же приходит конец – я дергаюсь.
– Ты – мой подарок, – с нажимом говорит он.
И в голосе чувствуются стальные нотки.
У меня на язык приходит тут же сотня мест, куда я хочу его послать. Уникальные красоты юга, ему понравятся пешие прогулки.
Но я прикусываю язык.
Цветочный. Цветочный. Цветочный.
Руданский тянет за ленту банта, а у меня дыхание прерывается, потому что я ощущаю себя так, словно он с меня белье снимает.
Медленно наматывая на два пальца алую полосу, он изучает мое лицо. Я ощущаю взгляд на губах, груди, глазах. Оценивает, как товар на рынке. Слюну пускает.
Ага, сейчас.
«Поговорю и смотаюсь отсюда», – говорю я себе.
Но мне страшно, мозг говорит, что если он захочет, то я и пикнуть не смогу в сторону свободы. Тут я в его власти.
– Ведешь себя так, словно тебя отец мне за долги продал, – говорит он, неожиданно без колебаний берет меня за руку и ведет к низкому столику с диванами.
Так, сидя, можно держаться от него подальше.
Но он садится и дергает меня за руку на себя.
Совсем охренел!
Я едва не падаю на него – спасает только опора в виде спинки дивана. Осторожно сажусь рядом. Ерзаю, чтобы незаметно отодвинуться.
Он делает знак своим людям, и я сразу напрягаюсь. Но те отходят подальше, давая нам больше свободного от взглядов пространства.
Руданский подается вперед, поднимает длинную руку, и рубашка натягивается, обрисовывая рельеф мышц.
А он поворачивается ко мне и направляет мне в рот дольку персика на шпажке.
– В эту игру могут играть двое, – низким голосом с вибрирующими нотками говорит он.
И напирает сильнее. Я рефлекторно подаюсь назад, вжимаюсь в спинку дивана и отстраняюсь как можно дальше.
«Запихни ее себе знаешь куда, игрок чертов?!» – крутится у меня на языке.
Не успеваю я оценить, что для меня приятней – вернуть цветочный или таки послать его лесом, – как он вставляет шпажку с персиком мне в руки.
Отворачивается, откидывается на спинку дивана, зовет жестом официанта.
– Исполните желание девушки, – приказывает Руданский пареньку, который выглядит напряженным и собранным, словно представляет честь страны на олимпиаде.
В моих руках тут же оказывается меню, но я его даже не разворачиваю. Прикрываю ноги и говорю:
– Я хочу с вами поговорить.
Глава 9
Егор Руданский
Она поговорить хочет, а я только и смотрю на ее пухлые губы.
– Говори. – Опускаю взгляд ниже и вижу на ее шее круглый камень на тонкой цепочке.
Он лежит аккурат между ключиц и очень ей идет. Хочу поцеловать ее туда, подцепить кулон языком.
Мои мысли уходят совершенно в горизонтальную плоскость, когда я слышу:
– Вы по ошибке отобрали мой цветочный магазин.
И я тут же смотрю в ее глаза.
Что?
– Еще раз, – говорю и чувствую, как по мышцам разливается напряжение.
– Случилось недоразумение. Понимаете, срезанные цветы нельзя есть. Они обрабатываются химикатами и еще черт знает чем для более длительной сохранности. Привозят их сюда самолетом из-за границы, они сначала стоят на оптовом складе и только потом попадают в частные магазины… – начинает она, голос дрожит от волнения.
– Стой. – Я кладу руку на спинку дивана за ней, поворачиваюсь к девушке всем корпусом.
А потом перевожу взгляд на Федю. Он точно знает, когда я недоволен, и готов ловить трындюля.
– Да, глава? – Федя тут же появляется рядом.
– Откуда эта крошка?
Она оскорбляется, что я говорю о ней вот так в ее присутствии, это видно. Но я всегда фильтрую окружение и доверяю своей чуйке. И сейчас я четко понимаю, что что-то не так.
Это не девчонка с улицы или сайта эскорт-услуг. Не влюбленная фанатка, ожидающая хотя бы одной ночи со мной.
Федя совершенно нетипично для себя мнется, отводит взгляд, а потом говорит всего два слова:
– «Доборотень», глава.
И отступает на два шага назад, опустив голову. И все ребята моей стаи замирают, опускают головы, понимая, что сейчас они у них полетят.
– Что ты сказал? – обманчиво спокойным тоном спрашиваю я.
– Глава, ваш дед… – не глядя мне в глаза, начинает он.
И я поднимаю руку, делая знак, чтобы он заткнулся.
Значит, дед подсуетился.
Если подумать, то он один мог попросить ребят действовать, а они решились только из-за долбаной веры в то, что «Доборотень» подобрал мне идеальную пару. Просто я сам еще не осознал своего счастья.
Я делаю знак Феде убраться, а сам поворачиваюсь и смотрю на незнакомку другими глазами.
Вот, значит, как выглядят 99,9 % совместимости?
Убираю меню с ее ног, специально окидываю ее с макушки до пят медленным внимательным взглядом.
Она вся словно каменеет от напряжения, и мне это не нравится. Хочется, чтобы она призывно заглядывала в глаза, открыто смеялась, вела себя как другие.
А она что сказала? Пришла поговорить о цветочном?
– Как тебя зовут? – спрашиваю я, чувствуя непонятную злость.
Так и знал, что все эти совпадения – дерьмо собачье.
– Валерия, – говорит она, обхватив себя руками.
– Лера, значит, – пробую на язык ее имя.
Ей подходит. Имена с буквой «р» сильные.
Но где мы идеальная пара? Да, она привлекательная настолько, что мой зверь в стойку встал. Но она-то здесь явно не из-за симпатии ко мне бантом перевязалась.
Сейчас и узнаю, в чем дело.
– Мне нужно представиться? – интересуюсь я.
И она отрицательно качает головой. Даже это она делает очаровательно.
– Так что там с цветочным? – спрашиваю я.
Моя рука лежит на спинке дивана за спиной девушки, и пальцы так и тянутся к коже ее спины. Я вовремя себя ловлю на этом и замираю.
Лера ничего не замечает. Серьезно, словно выступает в доме культуры, говорит:
– Как я уже сказала, случилось недоразумение. Цветы нельзя съесть, а ваша сестра украсила ими торт и попала в больницу.
Так вот она о чем!
Было такое дело. Быстро разобрались.
– И? – спрашиваю я.
Она возмущенно зыркает на меня.
Ха! На меня так только дед смотреть смеет, и то когда игнорирую приглашенную им на совместный ужин барышню.
– И нашу сеть магазинов разгромили и закрыли! – возмущенно повышает она голос.
Мои парни удивленно оборачиваются, но тут же делают вид, что не имеют ушей.
Еще бы, посмела голос на альфу повысить. Другая бы уже летела отсюда, как пыль, сметенная веником.
Но за красоту и в честь моего дня рождения я ей это прощу. Расплатится за свой язык телом.
Я веду челюстью, чуть сужаю глаза, давая понять, что со мной так не стоит, и она тут же сжимает плечи, опускает взгляд.
Не удерживаюсь и все-таки дотрагиваюсь до ее плеча, провожу пальцем по коже, не обращая внимания на то, что она вздрагивает. А когда она уводит плечо от прикосновения и пытается отсесть подальше, я говорю:
– Назад.
Она замирает, смотрит на меня круглыми глазами, и мне почему-то не хочется, чтобы она боялась.
Я знаю, какой эффект производят мои приказы с силой в голосе. Авторитет чувствуют даже люди. И то, что она не посмела отодвинуться, – лишнее тому подтверждение.
Я снова дотрагиваюсь пальцем до ее плеча. Голая кожа покрывается мурашками, и я решаю быть немного помягче.
Вступаю с ней в диалог и медленно, проводя пальцем по коже, говорю:
– Не сеть магазинов, а всего три картонных ларька.
И она резко поворачивает голову и та-а-ак на меня смотрит, что я на каком-то подсознательном уровне понимаю: да она же настоящая волчица по типажу.
Глава 10
Валерия
Три картонных ларька? Да это же моя жизнь.
Мы с Улькой столько сил вложили в это дело. Эти самые «картонные ларьки» ремонтировали, сами контролировали работяг. Ездили по строительным рынкам, выбирали плитку, краску для стен, рейки.
Таскали на себе деревянные клумбы на ножках, едва впихивали в машину. А потом закупали мебель, холодильники, вазы. Научились крепить полки.
А с какой любовью мы оформляли вход и каждый угол внутри, чтобы было ощущение, что ты попал в рай?
– «Три картонных ларька»? – переспрашиваю я.
Никогда не замечала за собой склонности к рукоприкладству, но сейчас прямо хочется огреть Руданского чем-нибудь тяжелым.
Слон в посудной лавке – вот кто он. Без сожалений растопчет любую жизнь.
– Не так? – спрашивает он.
Я злюсь. Как же я злюсь!
Даже приходится глаза прикрыть на несколько секунд, чтобы не сделать ему фаталити. Вряд ли, конечно, мне это удалось бы, но душу бы отвела.
Одно меня удерживает от необдуманных поступков: чувство, что еще не все потеряно и от моего поведения сейчас зависит будущее нашего с Улькой цветочного бизнеса.
– Не так, – твердо говорю я, распахивая глаза и глядя прямо в лицо Руданского. – Может, для вас это все игра, но для меня это дело всей жизни.
– Как высокопарно. – Уголок его губ скептически ползет вверх.
Я отворачиваюсь, глубоко вдыхаю через нос, выдыхаю через рот.
Лера, держи себя в руках, умоляю. Держи, девочка.
Этот мужик может раздавить одним только мизинцем. Нельзя ошибаться.
Ему все дозволено – поэтому он так разговаривает. Беспредельщик.
Когда я поворачиваюсь, Руданский смотрит на меня с удивлением.
Я спрашиваю:
– Вы считаете, что поступили правильно?
Мой вопрос ему не нравится – он тут же хмурится.
– Мои решения не обсуждаются, – ледяным тоном говорит он.
И я невольно чуть не вжимаю голову в плечи.
Ну да, как же! Он уже поступил плохо. Хрен в этом признается. Или, может, даже не осознает?
– Мы не заслужили этот разгром, понимаете? Мы работаем честно и тяжело. Не спали сутками, чтобы развить наш цветочный бизнес. В этой ситуации ваша сестра была неправа.
Глаза Руданского тут же сужаются, он недовольно ведет челюстью. Неужели даже мысли не допускает, что кто-то из его семьи может поступить неверно?
И тут он спрашивает:
– Вы узнаете, для какой цели совершают покупку?
Я тут же напрягаюсь как струна, понимая, куда он ведет. Говорю:
– Это цветочный магазин. Обычно причины покупки у клиентов одни и те же. Но мы не можем предсказать, что кто-то засунет стебель розы с шипами кому-то в попу и тем самым нанесет тяжкие телесные повреждения. Понимаете?
Меня несет, и я уже не могу держать себя в руках. Если бы он не знал о ситуации – это было бы одно. Руданский же покрывает сестру и делает из нее безнаказанного монстра. Способствует беспределу.
Егор холодно усмехается над моей последней фразой.
– А ты с зубками, да? – И улыбается так, словно съесть меня хочет. – Может, этот «Доборотень» и работает.
Это дурацкое приложение?
Говорила Эду, что он слишком много подкрутил. Не надо было столько. Мало ли что у Руданского в голове. Он чувствует себя королем мира, не меньше.
Я сжимаю кулаки и решаю сразу перейти к делу:
– Дайте нам спокойно работать.
Я уже не заикаюсь про компенсацию. Чувствую, что тогда он точно ничего не сделает. Пусть хотя бы кислород в городе не перекрывает.
Руданский откидывается немного назад, ощупывает меня взглядом и спрашивает:
– А что мне за это будет?
Я тебя не прокляну! Вот что тебе будет.
А вот от заговора на понос тебе не уйти, Руданский!
– Чистая совесть, – говорю я, глядя ему прямо в глаза.
Замечаю, что они у него серые, с широким темным ободком вокруг радужки. Зрачки же заливают черным почти все, оставляя для серого совсем мало места.
Я ему нравлюсь?
Мне это льстит и пугает одновременно.
– Совесть? – Руданский вдруг широко улыбается, и у меня по коже идут мурашки от его мальчишеской улыбки. – Это что?
Конечно, у него ее нет. Обменял на ластик в первом классе. Кто бы сомневался?
Я молчу, смотрю на него упрямо и открыто. Обратного пути нет, я уже все сказала.
Он наклоняется ко мне, и мне требуются все силы, чтобы не откинуться назад от него подальше. Но я напрягаюсь так, что даже шею сводит.
– Так что мне за это будет? – спрашивает он.
Любого другого можно было бы припугнуть шумихой в СМИ, постами в соцсетях, но я знаю, что такая тактика выйдет нам дороже. У нас тут семьи. Он просто сотрет нас с Улькой с лица земли и даже не заметит.
Скажет – приказ. Я так решил. Я все делаю правильно.
Никто не смеет сказать ему и слова поперек. Никто. Ни администрация, что ходит к нему на поклон, ни журналисты, что пишут для него заказные статьи.
Я в тупике. Но я говорю как есть:
– Я не продаюсь.
– Верно, – улыбается он чересчур довольно.
И я так и чувствую двойное дно. Оно не заставляет себя ждать.
Руданский говорит:
– Ведь подарки бесценны. А ты себя мне уже подарила.
Глава 11
С каким бы я удовольствием окунула Руданского головой в снег в наших горах. Прямо по пятки, чтобы всего проняло холодом до нутра. Чтобы за жизнь свою испугался и понял, что с людьми так нельзя.
Но он беспредельщик. А я – не важнее фруктовой мушки, что летает сейчас над сливой в вазе.
Поэтому я просто встаю и собираюсь уйти.
Я думала, что он меня окликнет, схватит за руку, но мне удается спокойно обойти столик и сделать несколько шагов.
И тут передо мной встает стена из парней Руданского. Плечом к плечу, спиной к нам, без единой бреши для того, чтобы пройти.
Я поворачиваюсь и смотрю на Егора. Он развалился на диване, смотрит взглядом повелителя мира.
И как же мне хочется его обломать. Как же хочется проучить. И меня бесит отсутствие у меня влияния в этом городе.
Конечно же, честным трудом миллионы не заработаешь! Я не бандитка.
Руданский раздевает меня взглядом, а потом хлопает по месту, где я сидела, словно собаку зовет.
У меня вырывается возмущенный фырк.
Ага, сейчас! Разбежался.
– Куда собралась?
– Домой.
– Разве ты не хотела поговорить?
– Это бесполезно.
– Но ты не уйдешь отсюда.
– Это еще почему?
– Видела, что говорит про нас приложение?
Я молчу.
– Мы – идеальная пара. 99,9 % совместимости. Знаешь, что это значит? Программа говорит, что ты моя истинная.
Я фыркаю еще громче. Он вопросительно поднимает брови.
– Если я истинная, то вы крупно попали.
– Да-а-а? – Руданский хищно подается вперед. – И почему же?
– Потому что я вас ненавижу.
Он удивленно моргает, явно не ожидая это услышать. Я вижу, как конвульсивно дергается стена из его парней.
Руданский как-то странно двигает головой и медленно встает на ноги. От одного этого плавного подъема мне становится страшно, и я отступаю. Врезаюсь спиной в спины парней, и те делают шаг вперед.
Ого, а стенка-то двигается.
Я делаю еще один шаг назад, дотрагиваюсь лопатками до кого-то из ребят, и снова стена приходит в движение. Отлично! Может, я так и до выхода доберусь?
Но на третий мой шаг начинает двигаться Руданский, и я цепенею.
Он двигается просто невероятно! Никогда не видела, чтобы столь высокий и мускулистый человек так перемещался. Есть в нем какая-то животная грация и ощущение опасности.
Возникает ощущение, словно ко мне направляется хищник.
Я боюсь, но чувствую в себе силы сопротивляться. Не дамся живой. Буду драться руками и ногами, кусаться, но не сдамся.
Меня тут радует только одно: Руданский явно не собирается делить меня с парнями. Против такой толпы у меня не будет и шанса. А так, может, и удастся чем-нибудь вырубить засранца.
Не железный же он, в конце концов?
– Лера, ты меня раззадориваешь, – говорит Руданский, подбираясь ближе.
Я же пячусь на ребят, а они отступают все дальше, словно боятся, что я до них дотронусь. Словно я прокаженная какая-то. Один даже чуть не падает из строя, когда я протягиваю руку, чтобы убедиться в предположении – до того выгибается вперед.
– Стоять, – тихо приказывает Руданский.
И эта команда действует и на стену, и на меня. Я замираю, настороженно глядя на него.
Начинаю ужасно нервничать. Меня не столько сковывает ужас, сколько злость. Холодно просчитываю в голове варианты, как смогу навредить ему перед отправкой на небеса.
Хочется побольше.
До бутылок на столе мне не добраться, а вот до статуэтки справа – вполне.
Руданский ловит мой взгляд, и в его глазах застывает вопрос.
– Без глупостей, – приказывает он низким голосом с хрипотцой.
– Глупо было полагать, что вы адекватный, – говорю я.
И тут он замирает. Прижимает подбородок к шее и смотрит на меня с прищуром. Задумался о чем-то, и от этого мне только страшнее.
Я все-таки подбираюсь к статуэтке и хватаю ее двумя руками.
Ого, какая весомая! Да такой черепушку можно проломить.
– Боишься меня? – спрашивает он неожиданно.
– А нет повода?
– Разве ты не сама пришла?
– Меня украли из собственной квартиры!
– О как. В платье и при полном параде? И за тебя анкету в «Доборотень» заполнили, наверное.
Тут Руданский что-то засекает в стене из своих парней и подозрительно смотрит туда.
– Федя, есть что сказать? – спрашивает он.
И тут же появляется мужчина со шрамом вместо брови.
– Глава, ребята только доставили вашу пару в целости и сохранности. Она даже сама дала на себе бант завязать.
– Только ради разговора о цветочном магазине! И анкету в «Доборотне» я тоже ради этого заполняла. Думала, вы адекватные. Вы же просто сумасшедшая семейка. Одна ест розы, второй крадет людей!
Я примеряюсь к статуэтке, пробую ее на вес и замах. За себя буду стоять до последнего.
Руданский неожиданно смотрит на Федю так, словно тот уже труп, и мужчина низко опускает голову в позе покорности. Ведет себя словно слуга, а не человек.
Как можно? Да ни за какие деньги я бы не устроилась на такую работу.
– Мы очень бережно, глава. Для вас старались. Ни волосинки не упало, – говорит Федя.
Руданский снова ведет челюстью. Я заметила, что он так делает, когда злится.
А когда он смотрит на меня, то я вздрагиваю от перемены его настроения.
Руданский выглядит сейчас так, словно хочет завоевать мое расположение. Я же примеряю в руках вес статуэтки.
– Я. Иду. Домой, – говорю я.
Мне здесь делать нечего.
И без Руданского выкарабкаемся.
Глава 12
Егор Руданский
Мои инициативный дед и стая решили устроить мне счастье, выкрав Леру из квартиры?
Вот это точно для меня сюрприз, причем весьма неприятный.
Мои парни, видимо, давно голову на плечах носят. Надоела им, лишняя.
Я-то думал, девчонка своими ногами ко мне пришла, добровольно. Накрасилась, приоделась, упаковалась в бант в честь дня рождения. Поэтому все не мог понять ее капризов.
Ащ-щ-щ! Это неприятно осознавать.
Она еще и домой собралась.
Надо ее немного угомонить, а то уже статуэткой размахивать готова.
– Положи, еще поранишься. – Я уверенно подхожу к Лере и протягиваю руку, чтобы забрать фигуру.
Кем она там машет? Горным козлом? Хм…
– Я справлюсь. – Лера орудие не отдает, только сжимает еще сильнее.
Она воинственно поднимает подбородок и говорит, глядя мне прямо в глаза, как многие мужчины не смеют:
– Скажите своим ребятам дать мне пройти.
Ага, как же. Конечно, дам, вот только иллюзию свободы.
Слишком она интересная.
«Доборотень» знает, какие девочки меня заинтересуют. Давно меня так не торкало. А уж зверь так вообще под кожей крутится, просится наружу.
Я киваю Лере. Не буду отбирать игрушку, раз ей со статуэткой спокойней.
Поднимаю руку и делаю знак ребятам вольно разойтись по бару.
Мои парни тут же размыкают стену, рассеиваются по заведению, а Лера явно не верит своим глазам. Смотрит на меня с опаской и потихоньку боком двигается в сторону выхода.
А я делаю знак Феде, чтобы выкатывали торт. На мой день рождения сестренка всегда заказывает десерт в несколько ярусов. Все потому, что я люблю сладкое, и она это знает.
Тот злополучный торт с цветами из Лериного ларька, кстати, она в знак примирения хотела скормить мне после ссоры, но я отказался. В итоге она съела все сама, и пришлось вызывать врача.
Но это другая история. Сейчас важно не это.
Свет во всем клубе гаснет, но я прекрасно вижу, как Лера замирает, ослепленная кромешной темнотой. Это людям ничего не видно, а не нам, волкам.
Играет торжественная музыка, и со стороны кухни начинает выезжать огромный торт с тридцатью восемью большими свечами. В нем этажей восемь, не меньше. С меня ростом.
Надя в этот раз расстаралась.
– Лера, если задуешь со мной свечи на торте и сосчитаешь их, сможешь выйти из клуба, – говорю я.
Я уже знаю, что она дошла до главного выхода и наткнулась на моих парней. Конечно же, ее так просто не выпустят из логова.
Я подхожу к торту, слыша шепот десятков женских голосов:
– Почему она? Что в ней такого? Я тоже так хочу!
Все они готовы задувать со мной свечи до бесконечности. Уверен, и Лера сейчас подойдет. Послушается, ведь по-другому не сможет. Будет заинтригована, польщена, очарована.
Я пообещал ей выход из положения. Она поведется.
Но тут зачем-то начинает работать дым-машина – я это сначала слышу, потом чую, а потом четкая картина в темноте начинает размываться.
Вот идиоты официанты! Говорил же, что мне эти штучки при подаче не нужны.
Проходит десять секунд, двадцать, но Лера так и не появляется рядом. Я сначала чутьем ощущаю холодок, оборачиваюсь.
Да ладно?
Вижу сквозь клубы дыма статуэтку горного козла на полу.
Это что такое?
– Включить весь свет! – приказываю я, нутром ощущая подставу.
Сердце почему-то бьется так, словно я на гору бегом взобрался. Кровь стремительно несется по жилам. Руки сжимаются в кулаки, готовые рвать за свое.
Когда загораются все лампы, я вижу свою стаю, бижутерию, но не Леру.
Где она?
Смотрю на парней вопросительно, они вертят головой по сторонам, принюхиваются.
Я и сам уже втягиваю носом воздух, как ищейка. Сканирую взглядом клуб.
Через пять минут мы переворачиваем его вверх дном, но не находим Леру. Она словно испарилась.
– Глава, мы от главного входа ни на шаг не отходили. Там муха бы не пролетела, – все продолжает оправдываться один из парней.
А я ощущаю эмоцию, которой давно не испытывал.
Я, черт побери, нервничаю!
Глава 13
Валерия
Когда в клубе выключили свет, а потом пустили туман, я растерялась.
– За мной, – раздается шепот на ухо.
Он едва слышен. Наверное, показалось.
Но когда мне в ладонь кладут ленту, я сжимаю ее и начинаю верить в чудо. Ставлю козла недалеко от собрата и быстро двигаюсь за ведущим. Мы идем прямо к входу, и парни расступаются, пропуская меня. Чем-то пшикают и меня, и все вокруг, словно дезинфицируют.
Очень странные ребята.
Я даже торможу в коридоре клуба у входа, там, где пробивается свет. Вижу фигуру молодого человека, который тянет за собой нить. Кажется, он стоял раньше на входе.
Это все заставляет меня задуматься.
Руданский не производит впечатления того, у кого вот так можно увести девушку. Может, меня на заклание ведут по распоряжению его взбалмошной сестрицы? Тогда мне лучше остаться здесь.
– Быстрее! У нас всего несколько секунд, – оборачивается мой ведущий.
– И куда вы меня отведете? – спрашиваю я.
Ясно же, что просто так не отпустит.
– Бывший глава хочет вас видеть, – почтительно говорит тот.
«Бывший глава»?
Но не успеваю я подумать, как этот парень быстро дергает меня вперед за руку, уводит на улицу и сразу же пихает в открытую дверь машины. Не забывает при этом подставить руку поверх моей головы, чтобы я ее не отбила.
Впечатляет!
Я внутри шикарного автомобиля бизнес-класса. Удлиненная модель, где на заднем сиденье можно спокойно вытянуть ноги и разложить кресло в полулежачее положение. Вот только расслабляться меня не тянет.
Наоборот – я вся подбираюсь, потому что в салоне я одна, а за темным непроницаемым стеклом сидит водитель.
Машина трогается с места, а я уговариваю себя, что со мной всего лишь хотят поговорить.
Успокоиться не получается, поэтому, когда мы кружим по серпантину гор, я накручиваю себя до панического состояния.
Меня везут в горы закапывать?
Нет же, поговорить!
А если не понравится, что я сказала? Зачем ушла? В клубе был хоть какой-то шанс выжить. А тут?
Когда автомобиль останавливается, а дверь услужливо открывает мужчина неопределенного возраста и склоняется передо мной пополам, страх немного отпускает.
Не будут же встречать с такими почестями ту, кого хотят скормить червям?
Я выхожу из авто и пораженно замираю, видя шикарный особняк. Он в точности как из фильма про богатую жизнь. Фонтан перед главным входом, большая подъездная аллея, живая изгородь и даже статуи богов греческого пантеона.
– Прошу за мной, госпожа Ожегова, – говорит встречающий и идет вперед.
Он знает мою фамилию? Умереть не встать. Как же я влипла!
Со мной обращаются крайне почтительно при входе. Провожают в большую, дорого обставленную гостиную в светлых тонах, предлагают напитки и ставят на стол сладкие закуски.
И тут появляется мужчина в возрасте. Глубокие борозды морщин на лице оттеняет шляпа с небольшими полями. Просторный льняной костюм из рубашки и штанов скрывает достаточно подтянутое, но немного сгорбленное тело. Деревянные растаманские бусы яркой деталью приковывают к себе взгляд.
– Родная, ну наконец-то! – раскидывает он руки в стороны, словно ожидая, что я брошусь в его объятия.
Немая пауза немного отрезвляет мужчину, и он усмехается.
А я вижу, что взгляд его такой же тяжелый и подавляющий, как у Егора Руданского, и мне нужно быть настороже.
Он совсем не добродушный дедушка.
– Волчица, значит, а не овечка, да? – спрашивает он весьма довольно и садится в кресло рядом с диваном.
– Я… я не понимаю, о чем вы, – говорю я.
В этот момент на подносе приносят чай. Сервиз – словно я оказалась на «файв-о-клоке» у английской леди. Обслуживает нас дама в переднике, расторопно и быстро наливает чай в две изысканные чашки и подает сначала мне, потом хозяину дома.
– Спасибо, – благодарю я.
Смотрю на пожилого мужчину, а он пьет чай и при этом внимательно рассматривает меня поверх чашки.
– Егору полезно будет немного встряхнуться. Слишком ему легко все достается – даже истинная сама в руки пришла, – говорит он.
Я сразу вспоминаю про дурацкое приложение.
– Вы про «Доборотень»?
Неужели они все тут в него верят? Тогда у меня для них плохие новости.
– Именно. Ты, наверное, не понимаешь еще всех тонкостей, но хочу сказать главное: ты для нас очень ценна. Мы будем холить тебя и лелеять. Ты постепенно ко всему привыкнешь.
Я оборачиваюсь, боясь увидеть парней, которые берут меня в оцепление. Хотя, пожалуй, для этого отдаленного особняка в горах это и не нужно. Охраны может быть полно снаружи.
Я слышала, что, когда человек забирается так высоко, как семья Руданских, неминуемо свистит крыша. От постоянного подобострастного поведения окружающих они чувствуют себя на вершине мира – почти богами. Начинаю верить в эзотерику и прочую фигню.
А тут, похоже, все верят в «Доборотень». Новый инет-культ?
Глава 14
– Я могу к вам обратиться с просьбой? – говорю я.
Жизнь меня научила использовать любую возможность.
– Лерчик, я же еще не представился! Совсем от счастья забыл. Можешь называть меня дедушкой, а так я Валентин Степанович.
– Очень приятно познакомиться, Валентин Степанович, – подчеркнуто вежливо обращаюсь я к нему и жду.
Я уже озвучила просьбу, он точно услышал.
Хозяин дома отпивает глоток чая, ставит чашку на стол и складывает руки в замок на колене ноги, закинутой на другую.
– Так что там за просьба?
– Позвольте нам с партнером снова открыть цветочные магазины.
Валентин Степанович совершенно не удивляется ни моему делу, ни наличию партнера, ни вопросу.
– Конечно, – добродушно разрешает он.
И я шумно выдыхаю от облегчения. Глядя на мою реакцию, он усмехается и добавляет:
– Как только станешь частью нашей семьи, сможешь выбрать дело по душе. И никаких партнеров не надо будет.
Кажется, у меня аж глаз дергается. Но что-то мне подсказывает: говорить ему в глаза о том, что я не собираюсь становиться частью их семьи, опасно.
Если подумать, конечно, любая девушка нашего края душу бы продала, чтобы оказаться на моем месте. Но я-то знаю, что, во-первых, вся эта вера в «Доборотень» ненормальна. Во-вторых, результаты я подшаманила. И стоит только этому вскрыться, как полетят головы. Моя – первая.
С Егором дел я больше иметь не собираюсь. Уже поняла, что от него ничего не добиться. Он на стороне сестры и плевать хотел на нужды и проблемы простых людей.
А вот с дедушкой у меня еще есть шанс. Вдруг он может повлиять на Руданского?
– Валентин Степанович, я без дела не могу сидеть. И обидно мне, – говорю я и делаю театральную паузу.
– Что такое? За что? Егор скоро будет здесь, не переживай. Он у нас парень умный.
А вот это плохие новости! Сразу бежать со всех ног захотелось.
– Я не об этом. Понимаете, я в цветочные магазины все силы и деньги вложила, всю душу, а из-за непонимания их разгромили.
– Янка была неправа. Извинится еще перед тобой. Я проконтролирую.
– Не надо извинений. Просто дайте нам заниматься любимым делом. Мы правда непричастны к нанесению вреда здоровью госпожи Руданской.
– Конечно-конечно, родная. Между членами семьи никаких обид.
Опять он про семью. Да не собираюсь я в нее входить. А он даже не допускает, что я могу не гореть желанием связываться с ними.
Надо что-то делать. А то еще сейчас Егор сюда приедет, и неизвестно, чем дело кончится. Может, он уже выяснил, что я его одурила с процентами. Тогда точно бандеролькой в Африку отправит.
Надо просто объясниться.
Ага, звучит легко, но как же трудно начать.
– Валентин Степанович, насчет этого…
– Да-да?
– Мы пообщались с Егором и поняли, что не подходим друг другу.
– Да неужто? – В глазах мужчины зажигаются смешинки. – А девяносто девять и девять десятых процента шутка?
– Наверное, сбой. Мне кажется, что, если еще раз пройти тест, будет совсем другой результат.
– Второй раз не проходят, родная! «Доборотень» никогда не ошибается. – Валентин Степанович поднимает указательный палец вверх.
Это он так думает. А Эд и не такое может провернуть. Но я не могу признаться в этом старшему главе семейства, а то точно домой не вернусь.
Меня все больше напрягает эта вера в дурацкое приложение. Что там за параметры совместимости такие? Видела, туда медданные подгрузили. Может, гадание по группе крови, нумерология, расклад таро – и вот результат готов? Я бы не удивилась. Чем бы богатые ни тешились, лишь бы на бедных не наезжали.
– Наверное, если бы мы были так совместимы, между нами сразу бы возникло понимание, – начинаю я.
– Вовсе нет, – удивляет меня ответом Валентин Степанович. – Внешне же тебе Егор понравился?
Вот это вопрос.
– Он привлекательный мужчина, – уклончиво отвечаю я.
– И ты ему, судя по моим данным, очень даже понравилась, – довольно сообщает Валентин Степанович и быстро перехватывает инициативу: – Оттого у меня вопрос. Хочешь стать быстрой добычей или желанной?
– Я хочу открыть обратно свои магазины цветов, – с отчаянием говорю я и чувствую, как наворачиваются непрошеные слезы.
Валентин Степанович замечает это и темнеет лицом. И я его сразу боюсь. Когда нет этой добродушной маски, видно суть. А там такой же лидер и непримиримый типаж, как Егор.
Он задумывается, иногда поглядывая то на меня, то в пустое пространство. Явно что-то взвешивает в уме.
– Думаешь, сама без моей помощи против него выстоишь? – неожиданно спрашивает он.
– Да.
– Осаду его выдержишь?
– Да.
Он задумчиво чешет подбородок.
– А это может быть даже интересно. Давай так. Я дам тебе ключи от одного здания в центре города. Откроешь там свой цветочный, никто и слова сказать против не посмеет. Все знают, чье это имущество. И внучок побесится.
Валентин Степанович щелкает пальцами, и мужчина, что встречал меня, заходит с подносом в руках. Он подходит ко мне и наклоняется, протягивает руки. Я вижу связку ключей с брелком в виде оскаленного волка.
– Большое спасибо! Я готова платить аренду.
Валентин Степанович останавливает меня жестом:
– Семья. Помнишь?
Я отказываюсь быть в их семье, но пока не могу сказать это вслух. Глупо сейчас отказываться от такой возможности снова встать на ноги. А там потихоньку с Руданским объяснюсь. У него женщин – как гальки на побережье. От отсутствия одной меня не убудет.
Глава 15
Егор Руданский
Когда становится ясно, что Лера через кухню и пожарный выход не сматывалась, я возвращаюсь к парням у входа.
Стараюсь не сорваться.
– Кто крыса? – спрашиваю я.
Лица парней просто каменные.
– Отсутствие запахов – это тоже след. Вам ли не знать.
Сегодня стая просто саботирует мою власть. Знаю, дед – авторитет, но альфа сейчас я. И они раньше всегда смотрели мне в рот и выбирали слушаться меня, а уже потом бывшего альфу, пока дело не коснулось темы истинности.
Тут они все повернутые. Думают, мне как лучше делают.
– Глава, простите, – опускает голову один, и следом за ним движение повторяют еще двое. – Валентин Степанович сказал, что забыл доложить кое-что в подарок и вынужден его вернуть.
Дед совсем свихнулся? Так провоцировать меня в сложный период дележки территорий. Совсем разум потерял со своими сериалами?
Неужели не понимает, что так ставит под сомнение мою власть и силу в стае? И теперь мне придется как следует проучить ребят, чтобы никому больше неповадно было?
Я хватаю парня сзади за шею, загибаю буквой Г. Хватаю второго, повторяю с ним то же самое. Тащу их двоих на выход, зная, что Федя скрутил третьего.
Меня встречает Тортила – мой водитель.
– Багажник, – приказываю я.
И тот еще не до конца открывается, когда я зашвыриваю туда сначала одного, потом второго. Парни крепкие, большие, поэтому их приходится как следует помять третьим, чтобы багажник закрылся.
Моя стая уже на улице, смотрит на происходящее. Я так и чувствую напряжение и приглушенный страх.
Правильно, вот так все и должно быть. А то распоясались совсем.
Ладно еще приволокли – я закрыл на это глаза. Но мой же подарок увести от меня – это неслыханная наглость.
Федя замирает напротив меня, готовый исполнять приказы.
– Пусть ребята немного покатаются, – говорю я.
И мои парни из стаи опускают головы. Рады, наверное, что сейчас в багажнике не они.
Знаете, что больше всего ненавидят волки? Морскую качку. И эти трое будут кататься на волнах всю ночь, пока не позеленеют и не опустошат весь желудок.
Я протягиваю руку, и Федя дает ключи. Он всегда водит вторую мою тачку на случай, если нужно будет запутать врагов и уезжать в разных направлениях.
Я беру ключи от седана бизнес-класса и молча сажусь за руль. Шины прокручиваются на месте, визжат, и машина рвет с места. Я несусь по серпантину, борясь с желанием бросить машину и пробежаться лапами по горам – выпустить зверя.
Вот только, боюсь, я его потом не остановлю.
Передо мной едва успевают открыться автоматические ворота, я сшибаю ими зеркала заднего вида. Плевать!
Я так зол, так зол, что…
Влетаю в особняк, вижу деда, мирно пьющего чай и смотрящего сериал, и немного торможу.
Может, он ни при чем?
Да нет. По реакции парней знаю, что это его приказ. Иначе бы из них сочился страх, что их раскроют как предателей. Нет, это не враг украл Леру. Это мой родственник.
– Где мой подарок?
– Какой? С утра подарил.
– Я про Леру.
– Милая девушка. Бойкая. Мне понравилась. – Дед даже не отрицает, что уже успел с ней пообщаться.
Я смотрю на лестницу на второй этаж. Она уже в спальне?
– Остынь. Иди лучше сюда.
Хочет поговорить для начала? Ладно. Уважу деда. Только он может вот так со мной.
Я сажусь рядом с ним на диван. Жду.
– Максимилиан предал Атину и изменил с Федерой. Теперь она хочет мести и…
– Дед! – рычу я.
– А?
Я встаю с дивана. Втягиваю воздух. Бесполезно – ребята постарались со спреем, он часа два не даст взять след.
– Куда ты ее дел?
– Отпустил.
– Что? – Я не верю своим ушам.
– И еще подарил одно строение под цветочный магазин.
Я медленно поворачиваю головой из стороны в сторону до хруста. Как бы не сорваться.
Дед думает, что он сценарист моей жизни, что ли? Подкидывает проблемы, усложняет ситуации.
Я бы Леру уже давно в номер гостиницы привел проверять совместимость, а теперь что?
Дома она? Теперь у нее магазин?
Ладно. Хорошо. Я люблю сложные задачи.
Я разворачиваюсь и ухожу. Дед окликает:
– Егор.
– Что? – Я останавливаюсь.
– Ты не дослушал. Там еще есть Федерико…
Деду пора пить таблетки!
***
Валерия
Утро следующего дня
– Ты переспала с Руданским? – Уля со стуком ставит стакан на стол.
Летняя веранда кафе, на которой мы сидим, полна людей. Проходящий мимо официант чуть не роняет поднос от неожиданности – тарелки жалобно звенят.
Уля по-своему трактует мое молчание и горящие огнем щеки.