Ложь между нами
Никто не создан для счастья. Всё сами!
Пролог
Отрываюсь от подушки под вой будильника.
О том, что для подъема слишком рано, понимаю лишь спустя несколько секунд. Еще через мгновение доходит, что звенел не будильник.
– Откройте, пожалуйста! – доносится со стороны двери.
Незнакомый женский голос и новый звонок заставляют сбросить одеяло. По телу проносится дрожь. Я не жду гостей. Никто не мог попасть в жилой комплекс без приглашения.
– Твою мать… – шиплю сквозь зубы, быстро оглядывая спальню.
На пуфе шелковый халат. На дверце шкафа мужская рубашка. На кровати две подушки. Одна с отпечатком головы, другая нетронутая.
За какой срок можно привыкнуть спать с мужчиной? Не к сексу с ним, а именно спать. Пазлами. Уткнувшись носом в подмышку, положив руку на мускулистую грудь. Наверное, за месяц или год.
А если это самый невыносимый мужчина на свете? Эгоист без тормозов и совести!
– Откройте! – вырывая из невеселых мыслей, снова доносится из коридора.
– Кого там принесло? – ворчливо, словно мне не двадцать восемь, а все восемьдесят два, произношу я и набрасываю на плечи халат.
За пятнадцать шагов до двери успеваю скрутить длинные волосы в старческий пучок и даже глянуть в зеркало. Пожалуй, зря. Там все та же тень. С бледной кожей и искусанными губами. Похудевшая за последние месяцы настолько, что остались только глаза и скулы. Не женщина, а так…
– Пожалуйста, Диана… Охрана сказала, что вы дома. – В голосе за дверью будто что-то ломается. Тон больше не требовательный, а скорее отчаянный.
– Сейчас.
Руки подрагивают, когда прикасаюсь к ключу. Нужно сделать два оборота, но что-то останавливает. Тревога вгрызается в грудную клетку, сжимает сердце странным предчувствием.
Вряд ли кто-то сможет причинить мне вред. Самое худшее, что могло случиться, уже произошло. Но медлю. Мысленно считаю до пяти и лишь потом распахиваю дверь.
– Спасибо, – глухо произносит моя молодая гостья, и пока я пытаюсь прийти в себя от неожиданности, вручает мне ребенка.
Розовощекого карапуза. С длинными светлыми ресницами, мягкими блондинистыми волосенками и требовательными пухлыми губами.
Никогда не верила, что новорожденные малыши могут быть похожи на своих родителей. Однако сейчас верю. Этот похож! Не нужны никакие тесты. Передо мной крошечная копия своего отца.
– Клим… – Горло першит как после глотка горячего чая. – Его здесь нет. Мы больше не вместе.
Нужно вернуть ребенка, но я не могу. Словно самое ценное на свете, прижимаю к груди маленькое чудо и чувствую, как сердце устраивает за ребрами настоящий погром.
– Знаю. Мне сказали, что он уехал.
Девушка – в нашу первую встречу Клим называл ее Евой – медленно пятится к лифту.
– Постойте!
Я уже совсем ничего не понимаю. Спешу за ней, протягиваю малыша. Но она лишь отворачивается.
– С вами ей будет лучше. Там в папке… – гостья взглядом указывает на пакет у двери, – есть мой отказ и контакты заведующей детским домом. Она в курсе, как все устроить.
У меня будто пол из-под ног ускользает. Несколько месяцев назад из моей жизни исчез любимый мужчина. А сейчас…
– Я не смогу оставить дочку, – со слезами произносит Ева, входя в кабину лифта. – Мне не позволят. А вы полюбите мою малышку… Всем сердцем, как и его отца.
Она смахивает со щек влагу и, пока я ищу нужные слова, двери резко закрываются.
Глава 1
Полгода назад
– Диана, закончили. Можешь одеваться.
Алла, мой гинеколог и одновременно давняя знакомая, снимает перчатки и переходит за рабочий стол.
– Все в порядке? – Плавно спускаюсь с гинекологического кресла.
– Да. Как и в прошлый раз. Как и в позапрошлый. – Она оглядывается с серьезным видом. – Можно беременеть. Хватит бизнесвумен из себя строить. Ты же хотела ребенка.
– Хотела, когда была замужем. Сейчас я одна.
У меня нет никакого желания обсуждать детей или свой развод. За прошедший год кто только ни спрашивал проклятое: «Как ты?», будто развод – это что-то вроде сифилиса. Но Алла, кажется, настроена решительно.
– После выкидыша прошло уже несколько лет. Прекрати бояться. Вы с Шаталовым вроде бы мирно разошлись. – Алла хмыкает. – Как современные. Возьми этого быка за рога. Пусть забахает тебе прощальный подарок.
– Ты не понимаешь, о чем говоришь. – Прикрыв глаза, делаю медленный вдох.
Шесть лет назад я не сказала Марку о беременности. Струсила. Дотянула до такого срока, когда принимать меры стало поздно. А потом, наивно надеясь, что из нас может получиться нормальная семья, согласилась выйти замуж.
Одинокой двадцатидвухлетней девушке хотелось сказки. Чтобы не так, как у родителей – с вечными скандалами и холодом. Кто ж тогда знал, что сказок по залету не бывает, а выкидыш может превратить супружескую жизнь в настоящее испытание?
– Я не понимаю! Да ты весь свой брак, все пять лет, убивалась из-за того случая. Напомнить, скольким специалистам я тебя показывала и сколько килограммов таблеток скормила, пока не получила нужные результаты? И теперь все отлично! Организм готов. Если твой Шаталов, как и в прошлый раз, попадет в цель с первого выстрела, через девять месяцев станешь мамой.
Если бы не наше знакомство, я бы сейчас вышла из кабинета, хлопнув дверью. Вероятно, навсегда. Но Алла и правда много для меня сделала. Возилась после выкидыша. Искала профессоров. Смогла найти хорошую клинику за границей. Старалась как для себя, не требуя никакой платы.
– Марк не согласится не ребенка. Мы больше не муж и жена. Поздно, – признаю с горечью.
– И что теперь? Уйдешь с головой в работу? – вздыхает Алла. – Диан, ты хоть понимаешь, что постоянно себя гробишь? Вначале виной, словно тогда… с ребенком, можно было что-то изменить. Теперь работой. А жить когда будешь?
– Я живу. – Бросаю взгляд на часы.
Впереди три важные встречи и ужин с потенциальным заказчиком.
– Ну-ну… – Видимо догадавшись, что убеждать меня бесполезно, Алла распечатывает заключение и кладет его на стол.
– Спасибо. – Забираю свои результаты и тут же поворачиваюсь к двери.
– Следующий раз через год? – окликает она вслед.
Хочу сказать: «Не раньше!», однако не успеваю. Словно по заказу от Вселенной, в следующую секунду раздается телефонный звонок, и первые же слова моей секретарши заставляют вздрогнуть.
– Диана Андреевна, звонил ваш бывший муж, – сообщает Вика.
– Марк? – За двадцать восемь лет у меня был лишь один муж, но все равно удивляюсь.
Шаталов не объявлялся больше недели. Не писал даже по рабочим вопросам. А тут вдруг…
– Он просил передать, что хочет вас видеть.
– В офисе… – За ребрами странная тишина. – Или дома?
– У него дома. Если вам удобно, после семнадцати, – словно по бумажке зачитывает Вика.
Я не обязана являться по первому зову бывшего. Наши отношения давно перекочевали рабочую сферу. Никаких фантомных болей в виде обязанностей или подчинения. Но решаю не откладывать.
– Передай, что я буду в шесть.
– Вашу вечернюю встречу перенести на другой день? Или вы еще вернетесь? – деловым тоном уточняет секретарша, а я останавливаюсь у окна в коридоре клиники и замираю.
Вместо ответа в голове крутится безумное предложение Аллы. Оно путает мысли и не дает покоя.
После развода с Марком я многое смогла. Нашла отдельную квартиру, сменила гардероб, научилась быть жесткой в офисе и мягкой к себе дома. В отличие от большинства женщин, я не плакала в подушку и не объедалась шоколадными конфетами.
Без лишних сожалений я отстраивала свою новую жизнь. Каждый день – кирпичик за кирпичиком. Успешно. На зависть другим. Единственное, что не получалось начать сначала – встретить другого мужчину, довериться, впустить в свою жизнь и в свою кровать.
Тело хотело ласки, ему не хватало тепла. Но внутри все протестовало. Вместо отношений с новым мужчиной я делала вид, что у меня все отлично и гнала из воображения картинки с детьми.
Красивая современная женщина. С улыбкой на фасаде и Гренландией внутри.
– Так мне перенести встречу? – снова спрашивает секретарша.
– Нет… – спохватываюсь. – Я успею. Просто предупреди, что могу немного задержаться.
Чтобы не травить душу, я выбрасываю из головы слова Аллы. Проверяю в маленьком зеркальце состояние макияжа, окидываю взглядом свой костюм. Брючный, строгий, такой, от которого мужчины сворачивают шеи и включают в голове фантазии с рейтингом восемнадцать плюс. Идеальный камуфляж для того, кто хочет избежать чужой жалости.
И внезапно чувствую странную тревогу.
Глава 2
Нормальные люди после развода или тихо ненавидят друг друга, или стараются избегать встреч. Наверное, это резонно. Ненависть – хорошее лекарство от старых связей.
Мне в этом смысле не повезло. Ни свободный брак, ни свидетельство о его расторжении не смогли сделать нас с Шаталовым чужими. Работа в одной компании связала еще сильнее, чем когда-то свидетельство о браке.
Общие дела, общие знакомые, общая усталость со временем сыграли злую шутку. Мы были свободными, но время от времени срывались на кроткий офисный секс. Как во время самой первой встречи, я позволяла Марку брать меня кожаном диване в его кабинете. И перед каждым расставанием душила в себе желание обняться.
Вряд ли это была любовь.
После всего того, через что мы прошли, пытаясь склеить свои отношения, в любовь уже не верилось. Я слишком долго притворялась счастливой. Сама сделала все, чтобы Марк поверил в мою неверность и свободу. Сняла камень с его души.
Казалось, что так правильно. Причина, по которой мы поженились, исчезла сразу после свадьбы. Мы так и не стали родителями, а я совсем не хотела возвращаться в прошлую жизнь.
По сути, кроме бизнеса и секса уже несколько лет нас не связывало ничего. Идеальные современные отношения, о которых мечтают многие. С холодной кроватью и без обязательств.
Эта встреча должна была стать такой же, как остальные, ведь по рабочим вопросам Шаталов предпочитал пересекаться в офисе. Однако стоит Марку открыть дверь, сразу становится ясно – сегодня все иначе.
– Спасибо, что приехала.
Пропуская меня внутрь, он делает шаг в сторону. Спокойный, уверенный. В белой рубашке и серых брюках. Не любовник, а деловой партнер.
– Моя секретарша сообщила, что ты хочешь… – Нужно сказать «меня видеть», но взгляд останавливается на худощавой девушке возле зеркального шкафа.
Она ни капли не похожа на девиц, которые вечно ошивались рядом с бывшим мужем. Никакого лоска или дорогих тряпок. Золушка до встречи с крестной. С колючим взглядом и забавной лопоухостью.
– У тебя гостья? – Поворачиваюсь к Шаталову. – Я могу приехать позже.
– Не стоит. Лиза… она здесь живет. – Марк словно водой меня окатывает. – Нам нужно поговорить. Пойдем в кабинет.
Дико хочется попросить его повторить. Неожиданная правда не укладывается в голове. «Она здесь живет». Я не представляла, что Шаталов в принципе может произнести такое сочетание слов.
Но не спорю. Еще раз окидываю взглядом необычную девушку и иду следом за Марком.
***
О том, что беседа будет сложной, догадываюсь, как только Шаталов закрывает за нами тяжелую дверь кабинета.
Игнорируя желание забиться в угол кожаного дивана, я сажусь в кресло напротив бывшего мужа и выпрямляю спину.
– Почему не в офисе? – спрашиваю первой.
– Это не совсем деловой разговор.
– Все как-то связано с той девушкой? – Кошусь в сторону двери.
– И да и нет. – Обычно Марк говорит прямо, а сейчас ему будто что-то мешает.
– Не знаю почему, но ты меня пугаешь.
– У тебя всегда была хорошая интуиция. – Марк наконец садится в кресло и пододвигает ко мне какие-то бумаги.
Краем глаза замечаю вверху логотип нашей компании, а внизу – сумму с таким количеством нулей, что становится не по себе.
– Что это?
Внутренний голос шепчет: «Не притрагивайся!» Кончики пальцев покалывает.
– Вероятно, очень скоро я не смогу руководить компанией. Пока не буду называть причины. Тебе придется справляться самой.
– Марк, если это такая шутка, то спешу сообщить, что сейчас не первое апреля!
– Я не шучу. И для тебя, и для компании будет лучше, если я исчезну из Совета директоров.
– Ты начал какое-то другое дело?..
Я пытаюсь найти хоть одну причину для такого поступка. К сожалению, на ум не приходит ничего толкового.
– Можно считать и так, – вновь темнит Шаталов. – Другое дело. В сфере, куда я пока не готов никого впускать.
– А я… – Смотрю на цифры.
Марк открыл фирму еще до нашей свадьбы. Несмотря на диплом экономиста, первый год я даже не интересовалась ею. Все мысли были о ребенке, которого потеряла. А после – работа стала спасением. Начав с самых низов, за три года я добралась до помощника главного экономиста. Когда мы с Шаталовым развелись, он отдал мне половину акций.
Это был щедрый подарок. Я не мечтала о таком и не просила. Но расчет Марка сработал идеально. Подарив акции, он приобрел соучредителя, который готов был вкалывать сутками напролет, не требуя дивидендов и доплат. Сделал из бывшей жены бессмертного пони.
– Ты получишь контрольный пакет и должность генерального директора. – Шаталов произносит это так буднично, словно каждый день раздает свои компании налево и направо.
– Я… – Сглатываю. – У меня нет таких денег. Я не смогу выкупить твою долю. Проклятие… – Тру лоб. – Мне даже кредит никто не даст. Нет ничего в залог.
– Тебе не придется искать деньги или брать кредит.
Взгляд бывшего мужа становится слишком тяжелым, чтобы его выдержать.
– Что ты имеешь в виду? – Отворачиваюсь к окну.
– Тебе понадобятся не только деньги, но и защита. Мы оба знаем, кто способен обеспечить и то и другое, – звучит как приговор.
– Нет. – Я встаю.
Имя так и не прозвучало, впрочем, это и не нужно – я знаю его заранее. Среди всех наших знакомых есть лишь один человек, который не боится ни бога, ни черта и по щелчку пальцев может решить любой финансовый вопрос.
– Клим согласен оплатить акции и защитить тебя в случае необходимости.
– Оставь этот проклятый пакет акций себе!
Не хочу больше ничего слушать. Не стоило мне вообще приходить. Ни ради секса, ни ради разговора. Давно нужно было поставить точку в наших отношениях. Зря тянула.
– Нет. Так я подставлю тебя и компанию.
– Подари его! Кому хочешь! Хоть этому своему… – морщусь, – благодетелю.
– Ему не нужна моя компания. У Хаванского хватает своих.
– Тогда вручи этот подарок… – уже подойдя к двери, указываю на бумаги, – новой подружке. Вдруг по наивности согласится.
– Лиза будущий врач, – кривится Марк. – Она не разберется. Лучше тебя с этим вообще никто не справится.
Он никогда меня не хвалил. В офисе я была для него таким же работником, как и другие. Однако сейчас слышу в голосе гордость. Шаталов, мать его, и правда верит, что я одна справлюсь с его компанией лучше всех.
– Я не потяну плату, которую он потребует. – Даже имя «Клим» не получается произнести вслух.
– Если бы у меня был другой выбор, я бы не предложил тебе ничего подобного. – Марк не пытается меня остановить. Провожает взглядом. Лишь перед самым моим уходом добавляет: – Документы будут у него. Когда понадобятся, ты знаешь, где искать.
Глава 3
Я не замечаю, как ухожу из дома Шаталова. Двигаюсь, будто заводная игрушка. Цокаю по узкой дорожке от крыльца к воротам. Распахиваю дверь машины. Задумчиво, как на что-то инородное, смотрю на руль.
Нужно завести двигатель и убраться отсюда. Я столько раз выруливала с этой парковки, что, наверное, смогла бы развернуться с закрытыми глазами. Но не получается. В ушах все еще звучит голос бывшего мужа, и от слов о Климе Хаванском становится душно.
Есть мужчины, которых лучше обходить стороной, а есть те, от кого нужно бежать со всех ног. Клим всегда был из вторых. Словно это наказание, я помню каждую нашу встречу. Не знаю, от какой из них мне хуже.
От второй, на свадьбе, когда Марк представил Клима как своего друга и нашего свидетеля.
От третьей, когда именно он, а не Шаталов, после выкидыша примчался за мной в торговый центр. Перенес, истекающую кровью, по длинному коридору к выходу. И отвез на своей роскошной машине в больницу.
От четвертой, когда мы с Марком впервые переступили порог загородного клуба для взрослых и я сказала Климу «нет».
Или от самой первой. Девять лет назад. В небольшом частном отеле, с рестораном и закрытым казино на первом этаже.
От этого воспоминания так жарко, что открываю окно.
Если бы не брат, который вляпался в крупные неприятности, я бы ни за что не пошла в то заведение. В свои девятнадцать я была слишком правильной. Профессорская дочка с горой учебников вместо модных нарядов, с бесконечными студенческими конференциями вместо прогулок под луной и дискотек до утра.
Кража, в которой обвинили Стаса, перевернула привычную жизнь вверх дном. Из-за какой-то побрякушки он на несколько лет мог лишиться свободы. А если бы об этом узнали в университете, карьера родителей оказалась бы под ударом.
Ума не приложу, как бы мы выбирались из всего этого, но брат сам нашел выход. Владелец магазина готов был забрать заявление, прокурор согласился замять дело. Требовалась лишь оплата. Не деньгами. Их в нашей семье и не было. Услугой! Одна ночь с прокурором, и дело против брата исчезает из всех возможных баз данных.
Нынешняя я ни за что бы не согласилась. Для начала лично бы поговорила с продавцом, выяснила все детали, связанные с кражей. Стас с самого детства подставлял меня перед своими дружками или старшими. Но в девятнадцать… перепуганная, растерянная, я даже не попыталась ничего уточнить.
«Хорошо, я согласна», – сказала тогда брату. В ответ он сообщил адрес и название отеля, где меня будут ждать.
Это был самый трудный вечер в моей жизни. Платье, которое покупала на школьный выпускной, казалось слишком коротким, каблуки – чересчур высокими. Меня то знобило, то кидало в жар. А сердце билось о грудину так сильно, словно собиралось вырваться из тела.
Чтобы дойти от парковки такси до отеля, пришлось собрать в кулак всю волю. Однако в фойе от вида дорого одетых мужчин и ярко накрашенных женщин мне стало дурно.
Желание сбежать было таким сильным, что в панике я наступила на ногу какой-то пожилой даме и опрокинула стакан с водой на красивого блондина.
Вероятно, пробудь я в фойе еще несколько минут, администратор сам вывел бы меня за дверь. Но телефон вовремя мигнул сообщением от брата: «Прокурор будет ждать тебя в триста семьдесят третьем номере. Возьми ключ-карту у портье. Он в курсе».
Эти три строчки, как холодный душ, быстро помогли справиться с тревогой. Портье и правда без единого вопроса передал мне карту. А стоило коснуться кнопки лифта, двери тут же раскрылись.
«Все будет хорошо. Это лишь одна ночь», – мысленно успокоила я себя и вошла в кабинку.
После все оказалось проще, чем я боялась.
В номере никого не было. Из вежливости или по каким-то другим причинам прокурор дал время осмотреться. Красивый вид из окна отвлек от невеселых мыслей.
За следующие полчаса я окончательно пришла в себя. Надеясь, что «спаситель» брата явится как можно позже, приняла душ. Завернувшись в белоснежный халат, повесила на вешалку платье и устроилась под одеялом.
Еще часик, и, возможно, я бы уснула. Передозировка адреналином отразилась на психике самым странным образом. К сожалению, неожиданный стук в дверь вернул с небес на землю.
– Сейчас открою.
На негнущихся ногах я подошла к выходу, нажала на дверную ручку. И чуть не задохнулась от удивления, когда вместо обрюзгшего немолодого прокурора, каким я его себе представляла, в коридоре оказался тот самый мужчина из фойе.
– Вы?
Я мазнула испуганным взглядом по широким плечам в дорогом костюме. По гладко выбритому квадратному подбородку с небольшой ямочкой. По изогнутым в насмешливой улыбке чувственным губам и по голубым глазам с длинными светлыми ресницами.
– Твой клиент проиграл тебя в карты. – Не спрашивая разрешения, блондин вошел в комнату и по-хозяйски закрыл за собой дверь.
– Что? – Челюсть медленно опустилась вниз, а горло резко пересохло.
– Я не фанат… – Не договорив, мужчина многозначительно хмыкнул и потер указательным пальцем небольшую горбинку на носу. – У меня были другие планы на эту ночь, но посмотрим, как ты сможешь ее скрасить.
Глава 4
До этого момента я не знала, что такое ступор, однако сейчас не могу пошевелиться или сказать хоть слово. Настоящая катастрофа! Но незнакомец, похоже, этого не замечает.
Сбросив обувь, он снимает пиджак и рубашку. А когда дело доходит до брюк, притягивает меня к себе.
– Давай, девочка, освободи его. – Кладет мои ладони на пряжку ремня.
– Я… – Голосовые связки почти не слушаются. – Я не знаю… как все делается.
– Хм… А старый козел не соврал. – Блондин за подбородок поднимает мою голову и с интересом заглядывает в глаза. – У тебя это в первый раз?
– Да. – Хочется сквозь пол провалиться.
Никогда бы не подумала, что буду стыдиться своей девственности.
– Тогда… – Горячие пальцы скользят вверх, с подбородка на губы. – Добро пожаловать в школу секса!
Подушечкой большого пальца мужчина надавливает на нижнюю губу, заставляя открыть рот. Почти невинный жест, даже не ласка. Только этого хватает. Дыхание сбивается, и по телу огненными ручейками разбегаются мурашки.
– Разденься! – Пока я пытаюсь сделать вдох, командует незнакомец.
– Конечно… сейчас… – Не отрывая взгляда от его глаз, суетливо хватаюсь за пояс халата.
Пальцы от волнения путаются, обычный узел отказывается поддаваться с первого раза.
– Чуть быстрее!
Голубые глаза темнеют. Сейчас они как небо перед грозой. Кажется, вот-вот полыхнут молниями.
– Да… Всё. – Узел наконец поддается, и я дрожащими руками стягиваю с плеч свою единственную защиту.
Халат падает под ноги, и тут же становится так холодно, будто мы не в теплом номере, а на морозе. Непривычная реакция. Кожа мгновенно превращается в гусиную, а соски так позорно затвердевают, что приходится прикрыть грудь ладонями.
– Нет-нет, – цокает языком мой визави. – Хочу видеть все.
Он сам отводит руки и с видом профессионального оценщика скользит взглядом по заострившимся вершинкам.
– Охуенная!
Длинные, как у музыканта, пальцы касаются нежных ареол. Рисуют по ним круги. И не успеваю я замедлить дыхание и хоть немного успокоиться, мужчина наклоняется и обхватывает левый сосок губами.
– Боже! – Не могу себя контролировать. Вздрагиваю всем телом. В панике цепляюсь за сильные плечи.
Что совершила ошибку, понимаю минуту спустя. К этому времени рот незнакомца начинает терзать другую грудь – облизывает, таранит языком, а мои собственные пальцы словно примагничиваются к литым горячим мышцам.
Это намного острее, чем все, что я испытывала раньше. Как стихия. Мне страшно и стыдно. Переносицу ломит, а глаза становятся влажными. Но сумасшедший жар, который рождается в животе и маленьким солнцем согревает изнутри, сильнее любых страхов и стыда.
Тепло и каменная мощь под ладонями выносят из головы все мысли. Я кусаю губы, чтобы не застонать, и, будто последняя нимфоманка, встаю на носочки, выгибаясь навстречу требовательным губам.
– Отзывчивая девочка. – Блондин дует на влажный сосок и, выпрямившись, вновь кладет мои руки на свой ремень. – Давай. Хочу проверить, как ты умеешь пользоваться этим чудесным ротиком. Он ведь у тебя не девственный?
Незнакомец так внимательно смотрит на губы, что, не удержавшись, облизываю их.
– Не терпится?
Мужские пальцы подсказывают моим, что нужно делать. Словно танцуют в паре, скользят по тыльной стороне, отгибают язычок пряжки и помогают вытянуть ремень из шлевки.
В четыре руки это получается быстро. Не останавливаясь, мы справляемся с пуговицей и расстегиваем ширинку.
Ума не приложу, как бы выжила, заставь он снять еще и белье. Но хотя бы в этом мне везет. Мужчина сам избавляется от боксеров и мягко давит на плечи, заставляя встать на колени.
– Пососи.
Бархатная плоть касается губ, и лишь сейчас я позволяю себе взглянуть на член.
– Он… Он слишком большой. – Паника стальными клещами сдавливает горло.
Я знаю, как должен выглядеть мужской орган, даже девственницы смотрят порно. Однако вживую… от вида увитого венами широкого ствола и массивной розовой головки становится страшно.
Не представляю, как эта штуковина поместится у меня между ног, и не знаю, как взять ее в рот.
– Какими же свистульками ты баловалась раньше? – Блондин обхватывает член ладонью и водит им по контуру губ. – С твоей профессией нужно уметь качественно сосать… любой размер.
Он уверенно давит на нижнюю губу и, как только я раскрываю рот, загоняет член до самого горла. Толчком! До внезапной тошноты и водопада слез перед глазами.
– Пиздец… – хрипит мой мучитель, откинув голову назад. – Охрененно.
Он стонет, удерживая меня за затылок. Крупно вздрагивает. А я… чувствую себя такой униженной и беспомощной, что хочется исчезнуть. Желательно навсегда. Чтобы не знать ни о каких проблемах брата, не появляться в этом отеле и не продавать себя за услугу.
Вряд ли я бы выдержала продолжение пытки, но неожиданно все заканчивается.
– Откуда ты взялась… такая? – Мужчина убирает руку с головы и осторожно вынимает член.
– Не знаю, о чем вы. – Не могу на него смотреть. Отвернувшись, смахиваю со щек слезы и вытираю губы.
– Девственница во всем.
Сильные руки подхватывают меня под колени и плечи, отрывают от пола и несут в сторону кровати.
– С неба упала, – вырывается с нервным смешком, а в ноздри ударяет терпкий мужской аромат.
Слишком приятный для такого мерзавца.
– С неба… это хорошо. – Спина касается холодной простыни, и спустя мгновение мускулистое тело вместо одеяла накрывает сверху. – Отправишь меня туда. – Чужое колено вклинивается между ног, раздвигая их. – К звездам.
Глава 5
Не знаю, все ли помнят первый секс, но я свой запомнила. Причем настолько точно, что даже сейчас, сидя в машине возле дома бывшего мужа, могу рассказать, как долго длилась та ночь.
Вряд ли прокурор справился бы лучше, чем Клим Хаванский. Окончательно убедившись, что я совсем ничего не знаю, он руками и губами терпеливо довел меня до первого оргазма. Заставил кричать и плакать от незнакомого удовольствия. Лишь потом, так же осторожно, принялся за свою операцию «К звездам!».
Удовлетворенная и осмелевшая, к утру я готова была благодарить брата и прокурора за такой первый раз. Красивый, опытный мужчина, уютный номер, заснеженный Питер за окном – мечта любой девушки.
Удели мне Клим еще немного внимания, и я бы, наверное, влюбилась. В девятнадцать это просто. Чувства рождаются, как одуванчики от первого тепла. Однако вместо нежности были деньги, оставленные на прикроватной тумбочке, и просьба дать номер телефона, чтобы «стать постоянным клиентом».
. Сейчас я бы не расстроилась. К деньгам в шутку потребовала бы обручальное кольцо. А тогда… не было у меня в том возрасте ни здорового цинизма, ни мудрости. Набросав на салфетке какие-то цифры, я быстро оделась и, плюнув на душ, убежала из отеля.
Путь от «потрясающе» до «ужасно» оказался коротким. Если бы я только знала, что спустя три года мы встретимся вновь. На моей свадьбе. А еще через шесть лет бывший муж предложит мне Клима Хаванского в качестве защитника и спонсора…
– Нет, – заводя двигатель, произношу вслух и решительно вырываю себя из воспоминаний. – Нет, – повторяю уже спокойнее.
Как только машина останавливается в первой пробке, я звоню одному давнему знакомому и прошу о встрече.
***
– Возможно, скоро мне понадобится помощь.
Отложив вилку, я смотрю на худощавого мужчину в модном сером костюме и стильных очках с толстыми линзами. Он не похож на других посетителей ресторана. Слишком элегантный и строгий.
– Не помню, чтобы ты когда-либо просила о помощи. Вероятно, случилось что-то из ряда вон. – Герман прикасается салфеткой к губам и кивает официанту, чтобы тот подлил вино.
Мы знаем друг друга больше трех лет, поэтому сразу перехожу к делу:
– У Марка неприятности. Он не говорит какие. Что-то серьезное.
– И он решил поделиться ими с тобой? – Герман улыбается одним уголком губ.
– Марк хочет уйти из компании и оставить все на меня.
– Если подарит, ты разоришься на налогах. Шли его лесом!
– Нет, он продает. – Делаю большой глоток из своего бокала.
– Но у тебя нет денег. Выкупать будет кто-то другой. А ты руководить. – Гениальный мозг лучшего антикризисного управляющего Питера схватывает все на лету.
– Да. – Ежусь. – Никаких расходов, и контрольный пакет у меня в кармане.
– Одобряю. Хорошая схема.
– Я бы так не сказала.
– Ты вкалываешь как проклятая. Справишься.
– Есть один фактор… – Рука вздрагивает, и, чтобы не разлить вино, я ставлю бокал на стол.
– Тебе не нравится покупатель? – Герман откидывается на спинку стула.
– Это Клим.
– Клим Хаванский?
– Он готов купить для меня акции и обеспечить безопасность. По словам Марка, второе тоже пригодится.
– Хм… – Герман складывает ладони домиком и задумчиво смотрит на стол.
– Мне нужен другой покупатель. Может быть, банк или лизинговая компания. Я могу предоставить любую отчетность и отдать в залог свои акции.
– Тебя загонят тв такие рамки, что не сможешь самостоятельно принять ни одно решение.
– Я согласна рискнуть.
– Да-а… – тянет Герман. – Понимаю.
– Ты поможешь найти спонсора?
Я готова умолять, лишь бы только он ответил да. Встала бы на колени. Однако все это лишнее.
– Я бы помог. Поверь, для тебя я нашел бы лучший банк с самым лояльным руководством. Но ты ведь знаешь, что Клим не позволит.
Это именно то, чего я боялась больше всего.
– Он не узнает. Ни о банке, ни о тебе. Я попрошу Марка…
– Если дело касается еще и твоей безопасности… – Не договорив, Герман разводит руками.
– Пожалуйста, – шепчу едва слышно.
– Они оба по-прежнему считают, что мы с тобой любовники?
Это тонкая грань отношений, которую мы старались никогда не обсуждать. У каждого были свои причины для игры в молчанку. Но сегодня привычные правила не работают.
– А твоя жена? – отвечаю вопросом на вопрос.
– Иногда кажется, что мы зря тогда начали этот спектакль. – Герман снимает очки и устало трет глаза. – Шаталов не заставлял тебя идти в тот клуб, а я мог и дальше жить в свободном браке, закрывая глаза на мужчин Эльвиры.
– Я верила, что только это может сохранить наш брак. – Теперь моя очередь опускать взгляд.
– Не самый действенный метод, да?
– Тогда я готова была хвататься за любую возможность.
Закрыв глаза, вижу себя прежнюю. Красивое вечернее платье, закрытый загородный клуб, сумасшедшее волнение и рука мужа на талии как мой личный спасательный круг.
Именно я была инициатором попробовать свингерские отношения. Нет, я не хотела другого. Даже в фантазиях не могла представить, как буду раздеваться перед незнакомым мужчиной и как смогу отдаться. Все это было чуждым. Но развод как дамоклов меч уже висел в воздухе над нашим браком, и со дня на день я ждала, что Марк поставит точку.
– А если бы тебе встретился не я? – словно зная, о чем я думаю, с горькой улыбкой спрашивает Герман. – Если бы Клим тогда, в первый день, оказался настойчивее?
Он мастерски бьет по нервам каждым словом. Вынуждает снова влезть в шкуру той перепуганной меня, которая стояла посреди зала и, умирая от стыда, думала, с кем же из мужчин уйти в отдельную комнату.
– К счастью, мне повезло. – Обхватываю себя руками. – Нам обоим повезло.
– Одинаковые цели. Одни и те же средства, – кивает Герман.
– Ты даже не представляешь, как я благодарна твоей жене. – Протянув руку, беру его правую ладонь и переплетаю наши пальцы. – Я чуть не умерла тогда, в комнате, от страха, пока ты не сказал, что не хочешь никакого секса и готов платить за иллюзию близости.
– Я слишком люблю Эльвиру.
– Как никто на свете, – киваю.
– Она, конечно, нимфоманка, но моя. – Герман поднимает руку и целует тыльную сторону моей ладони.
Его фирменный поцелуй. Единственное, что было между нами несколько лет и что до желваков на скулах бесило Клима.
– Если откроется правда, жену ты потеряешь. Эльвира не простит тебе такое благородство. – Свободной рукой глажу друга по щеке.
– Не простит.
– Вот и ответ на вопрос, почему я никому не призналась.
Не говоря больше ни слова, Герман тяжело вздыхает. С минуту мы смотрим друг на друга, думаем каждый о своем. Лишь после появления возле столика официанта оба возвращаемся в реальность.
– Я постараюсь найти тебе банк, но ничего не обещаю. Сама понимаешь, у Клима связи повсюду.
– Ты хотя бы попытайся, – произношу как молитву и, пока официант не ушел к другому столику, прошу счет.
Глава 6
Все пять лет брака я дико боялась одиночества. Цеплялась за Марка, как рыбка-прилипала. Бегала по врачам, чтобы снова забеременеть. Уговорила мужа взять меня на работу. Старалась быть идеальной и удобной.
Казалось, что без Шаталова мне конец. Вновь придется выслушивать бесконечные упреки родителей, пытаться дотянуться до той высокой планки, которую они для меня установили. И отбиваться от новых афер брата.
Раньше это было частью быта. Как-то справлялась. Но спустя год после начала семейной жизни старые рамки стали душить. Я просыпалась по ночам от кошмаров, когда снился развод. И готова была на любые унижения, лишь бы удержать мужа.
Наивно и глупо. Как и с беременностью, из-за которой мы поженились.
Вместе с разводом ко мне пришла мудрость. Как оказалось, без Марка я не стала слабее.,. Не дожидаясь приглашения родителей вернуться в отчий дом, я занялась поиском собственного жилья. А стоило брату заикнуться о небольшом займе, выслала ему сразу с дюжину предложений о работе по его специальности.
За это родители дружно нарекли меня неблагодарной, а брат – стервой. Несправедливо. Но, будто не обидели, а, наоборот, дали вольную, я отправила всем цветы и шампанское. Себе оставила фамилию Шаталова.
Марк воспринял такое решение как само собой разумеющееся. А поскольку при разводе я получила еще и акции компании, началась совсем другая жизнь. С хроническим завалом на работе, головной болью от усталости и радостью, если получалось завершить проект без поддержки бывшего мужа.
***
– Нужно до сентября сдать оба объекта возле залива, тогда можно будет перебросить бригады на новые стройки, – бодро вещает мой заместитель, пока я проверяю последние сметы.
– Алексей, обсуди вначале с кадрами, там у многих отпуска. А подрядчики просили пересмотреть ставки.
– Часть подрядчиков придется менять. С поставщиками тоже проблемы.
– Новая задержка? – Отрываюсь от бумаг.
– И да и нет. Штукатурку так и не поставили, а краска, которая пришла вчера, вся неликвид.
– Мы с ними уже несколько лет работаем. Они как-то объяснили, какого черта происходит?
Это не первый прокол поставщиков, хотя до этого лета ничего подобного не случалось. Все материалы приходили вовремя, и качество можно было даже не проверять. Теперь же словно сглазили.
– Их генеральный не хочет со мной разговаривать. То короткие, то просит перезвонить позже.
– Юрист уже выслал претензию? – Все еще более странно, чем я ожидала.
– Я думал сперва согласовать с Марком Юрьевичем, – ссылается на моего бывшего мужа. – Насколько я знаю, они хорошо знакомы. – Он нервно мнет в руках бумаги и отводит глаза.
В принципе, ничего особенного. Я уже привыкла, что каждый норовит прыгнуть через мою голову. Однако сегодня это не злит, а беспокоит.
– И как? Дозвонился? – Бросаю взгляд на свой телефон.
За последний день я трижды набирала Марка. Поговорить пока удалось только с его автоответчиком.
– Нет, – жмет плечами Алексей. – Утром хоть гудки были, а сейчас недоступен.
– Уже недоступен?
У меня нет оснований тревожиться. Еще вчера все было в полном порядке. Но волнение холодной волной окатывает с головы до ног.
Марк уже давно отошел от управления компанией. После разговора об акциях у него дома прошло больше месяца. Я знаю, что у Шаталова был какой-то суд. Незадолго до заседания он передал мне доверенность. В клубе, на глазах у своей девушки, словно не нашел другого места или действовал с лишь ему известным умыслом.
И все же такой тишины, как сегодня, еще не было.
– Я попрошу кого-нибудь из водителей, чтобы съездил к Шаталову домой.
Тревога становится все сильнее и, пока она не переросла в панику, я вызываю Арину, своего секретаря.
– Я могу сам скататься, – будто самый свободный, вызывается Алексей.
Так и хочется его осадить. Но не успеваю открыть рот, как в кабинет, белая как мел, входит Арина.
– Диана Дмитриевна, вы уже знаете? – испуганно спрашивает она.
– О чем? – Барабаню пальцами по столу.
– Марк… Марк Юрьевич… С ним… – Она прижимает ладонь ко рту и опускается на ближайший стул.
– С ним что-то случилось? – Кровь отливает от щек.
– В новостях… – Секретарь указывает взглядом в сторону телевизора на стене.
– Что в новостях? – Я беру пульт.
– Только что показали… он попал в аварию, – со всхлипом произносит Арина. – Водитель… не выжил.
– А Марк? – Сердце замирает.
– Марк Юрьевич… – Секретарь мотает головой. – Он…
– Он жив?! – Отбросив пульт, я подхожу к Арине и встряхиваю ее за плечи.
– Я не знаю. Не сказали. Но там слишком много крови и машина… она вся искорежена.
Глава 7
Новость об аварии обрушивается на меня как снежный ком. Я и представить не могла, что с Шаталовым может что-то случиться. В моей персональной вселенной он был единственной константой, маяком, на который всегда можно ориентироваться.
Мысль, что Марк тоже мог погибнуть, опутывает тело невидимой цепью. Лишь спустя долгую минуту заставляю себя собраться и, прихватив ключи от авто, бегу на парковку.
Дорога в больницу проходит как в тумане. Мозг работает четко, будто компьютер. Лавируя в потоке автомобилей, я отдаю указания секретарю, требую узнать точный адрес клиники, скидываю всю свою текучку на Алексея. А эмоционально… на нуле. Ничего не ощущаю!
Состояние похоже на адреналиновый шок. Нет ни боли, ни страха, ни волнения. Они как под колпаком. Я знаю, что где-то внутри разгорается настоящий пожар, но руки уверенно вращают руль, а ноги без рывков, плавно давят на педали.
Этого спокойствия хватает до самой больницы. Иногда мелкой дрожью пробивает паника, дымкой перед глазами окутывает тревога. И все же я иду к крыльцу приемного покоя. Несусь мимо стойки администратора к лифтам. Пряча в карманы пальто влажные ладони, поднимаюсь на этаж отделения интенсивной терапии.
Никогда не молилась, а сейчас хочется. Не ради Марка, не ради компании. Ради себя. Чтобы с этим упрямцем ничего не случилось и все в моей жизни осталось по-прежнему.
Я просто обязана убедиться, что Шаталов жив. Однако стоит выйти из лифта, как вокруг поднимается шум.
– Женщина, сюда нельзя, – устало произносит высокий немолодой мужчина в белом халате. Вероятно, врач.
– Кто вообще вас пустил? Совсем обнаглели. Проходной двор устроили! – истерично вопит девушка с кюветой в руках и со спущенной на подбородок маской.
– Дамочка, остановитесь! – гремит над ухом какой-то амбал в черном костюме и белоснежной рубашке.
– Там мой бывший муж! Марк Шаталов!
Мордоворот уже схватил за руку, но я все же пытаюсь прорваться дальше.
– Да хоть будущий! – возмущается девушка. – Вы табличку на двери не видите? Это не приемный покой! Даже не терапия!
Она выставляет вперед обтянутую тонким халатом грудь и машет в сторону лифта.
– Я должна знать, что с ним! – обращаюсь к доктору.
– Женщина, вы глухая или совесть потеряли?! – В голосе девушки прорезаются агрессивные нотки.
Отмахнувшись от хамки и бульдога, подхожу к врачу и незаметно кладу в его карман деньги.
– Просто скажите, как он!
Это обязано сработать. Мне нужно не так уж много. Всего одно слово – жив.
– Девушка… – Врач достает деньги и сует их обратно. – Извините… – Он открывает рот, словно хочет еще что-то сказать.
– …никакой информации, – продолжает вместо него амбал. – Покиньте помещение! – Широкой грудью теснит к лифту и нажимает на кнопку вызова.
От беспомощности хочется плакать. Спокойствие, которым я так гордилась, превращается в пыль.
– Умоляю вас… – шепчу с первыми слезами. – Ради всего святого… Он единственный близкий для меня человек. – Смахиваю со щек соленые капли.
Я задыхаюсь от своего отчаяния. Только никому нет до этого дела. Не дожидаясь, когда нажму нужную кнопку, амбал сам вдавливает в панель лифта единицу. Девушка же поднимает новую волну воя, предлагая вызвать полицию и запретить таким, как я, входить в медицинские учреждения.
После закрытия дверей она кричит что-то еще, но я уже не слушаю. Собственное сердце барабанит как отбойный молоток, а ладони сжимаются в кулаки до побелевших костяшек.
В шоке, я готова просить о помощи кого угодно. Хоть собственного брата, хоть родителей. Лишь оказавшись на улице, под мелкой моросью и на ветру, начинаю постепенно приходить в себя.
Не замечая ничего вокруг, достаю из кармана мобильный телефон. Глотаю похожий на всхлипы кашель. И непослушными пальцами листаю список контактов.
За пять лет брака я добавила сюда столько номеров, сколько и не снилось скромной студентке факультета экономики. От мелких клерков в государственных конторах до чиновников первого звена. У кого-нибудь из них обязательно должны быть связи в больнице.
Однако как только подношу телефон к уху, из-за угла на скорости вылетает черная, как воронье крыло, машина. И в следующую секунду чьи-то сильные руки резко дергают меня в сторону от дороги.
Глава 8
Все происходит настолько быстро, что я не успеваю ничего осознать. Миг назад перед глазами была улица – куцые деревья, серые пятиэтажки и грязный асфальт. А теперь – голубая рубашка и треугольник смуглой кожи над расстегнутым воротником.
Принципиально другая картина! Со знакомым ароматом и жаром как от печки.
– Ты в порядке?
Голос с бархатной хрипотцой заставляет вздрогнуть, и по телу разбегаются мурашки.
Дикая реакция. Лишь один человек на земном шаре способен ее вызвать. Не представляю, почему именно он. Какой-то издевательский сбой в программе.
– Да… Я нормально…
Пытаюсь отстраниться, упираюсь руками в широкую грудь. Без результата.
– Не испугалась?
Я чувствую на лбу и щеках внимательный взгляд. Он прошивает насквозь, вскрывает черепную коробку и перекладывает извилины в каком-то новом порядке.
– Уже можно отпускать.
Как за спасательный круг хватаюсь за мысль о Марке: «Жив он там или нет? Как его состояние? Почему нет никаких вестей?»
– Тебе не стоило сюда приезжать. – Клим наконец убирает руки с моей спины.
Один жест, а как гора камней с плеч падает.
– Ты знаешь, что случилось с Шаталовым? – спрашиваю я и тут же поправляю себя: – Конечно, знаешь! Иначе тебя бы здесь не было.
– На текущий момент он жив, – сухо произносит Хаванский.
– На текущий… Все настолько плохо?
– Это вся информация, которую я могу сообщить.
– Сплошная секретность! Что у тебя, что в больнице.
Руки так и тянутся поколотить мерзавца или встряхнуть, как Арину. Жаль, эта каменная статуя даже не почувствует.
– Не все знания полезны, Диана. От некоторых бывают проблемы.
– Ты хотя бы можешь сказать, это случайное ДТП или… или что-то другое?
Все это время я гнала от себя мысли о «другом». У Марка всегда хватало врагов. Он наживал их гораздо быстрее, чем друзей. Но никто и никогда не пытался перейти Шаталову дорогу. Сумасшедших не было!
Однако телохранитель под дверью больничной палаты, Хаванский здесь и давние слова Марка об опасности, которая может мне грозить, не вяжутся с версией об аварии.
– Кто-то пытался его убить? – переспрашиваю, так и не дождавшись ответа.
– Никаких комментариев. Я предупредил.
– Проклятие! Да что за день такой?! – Я все же бью Клима в грудь. Раскрытой ладонью. Не жалея ни себя, ни его.
– Хреновый.
Вместо того чтобы отойти или выругаться, Клим берет меня за руку и дует на раскрасневшуюся от удара кожу.
– Тот амбал… – Дергаюсь, словно от электрического разряда. – В отделении интенсивной терапии… Я не помню его. У Марка не было такого телохранителя. Это ты приставил к палате этого цербера?
– Какое слово во фразе «Никаких комментариев» тебе не понятно?
– Твою мать, да хоть на один вопрос ты можешь ответить?! Это твоя охрана или нет?
– Через… – Клим смотрит на часы, – пару минут станет твоей.
Отпустив мою руку, он кому-то машет, и в нашу сторону сразу же выезжает огромный уродливый джип.
Когда железный мутант останавливается рядом, Хаванский распахивает пассажирскую дверь.
– За рулем Николай. Он отвезет тебя, куда нужно, – представляет водителя и протягивает мне руку.
– Мне не нужен извозчик. Я на машине. – Кивком показываю на свою ласточку.
– Не нужно обижать Николая. Он не извозчик, и ты прекрасно это поняла.
– У меня еще дела… В офисе.
– Значит, вначале в офис, – командует охраннику Клим. – А потом домой.
Все это ни капли не похоже на помощь или заботу. Скорее на полицейский конвой. Но я так сильно хочу сбежать подальше от Хаванского, что не спорю. С тоской оглядываюсь на свою машину и, проигнорировав протянутую руку, сама забираюсь в салон.
***
Как только джип трогается с места, набираю номер Германа. Именно ему я собиралась звонить до встречи с Климом и у него просить помощи. Связей Германа должно хватить, чтобы добраться до заведующего отделением, а если понадобится, то и до главврача.
Рассматривая пейзаж за окном, слушаю гудки. Мысленно повторяю: «Ну ответь же!» Однако ни после пятого, ни после десятого гудка друг не снимает трубку.
– Сговор какой-то… – Бросаю телефон в сумочку. – Мудацкая мужская солидарность.
От напряжения начинает болеть голова. Уже и не верится, что час назад я переживала из-за подрядчиков и поставщиков. Все это кажется мелочью в сравнении с аварией.
Неизвестность пугает намного сильнее. За прошедший месяц я почти забыла о предложении Марка выкупить акции. Убедила себя, что ничего не случится и я смогу работать так же, как и прежде.
За эти четыре недели ни разу не поторопила Германа с поиском спонсора. И вот теперь…
Наклоняюсь ближе к водителю:
– Николай, вы ведь давно работаете на Клима?
– Четыре года.
– Тогда, возможно, и мужа моего знаете, Марка Шаталова?
– Возможно.
– А что с ним случилось? Ваш босс в курсе. Вы, вероятно, тоже.
– Я не могу об этом говорить.
– Хорошо, – выдыхаю сквозь зубы. – Изменю вопрос. А как состояние Марка? Он скоро сможет выйти из больницы и вернуться к нормальной жизни?
– Об этом тоже не могу говорить.
– Клим как-то замешан? Это он виноват в аварии?
Нервы звенят от напряжения. Я должна выяснить хоть что-то. Согласна и на намек.
– Простите, – извиняющимся тоном басит охранник, – об этом тоже распространяться не велено.
– Да у вас крепостное право, что ли?! – Я бьюсь затылком о спинку кожаного сиденья. – Князь Хаванский, – шепчу себе под нос и лишь сейчас замечаю, что пальто заляпано грязью, а на сапоги нельзя смотреть без слез.
– Что вы сказали?
– Я?.. – Взгляд перетекает на сумочку. Ей тоже досталось от той черной машины, которая чуть не сбила меня у больницы. – Сказала: везите домой. Адрес, думаю, называть не нужно?
Но, то ли исчерпав весь дневной лимит слов, то ли сочтя меня недостойной ответа, водитель ничего не говорит и больше не зыркает в зеркало заднего вида.
От стыда и отчаяния становится так плохо, что хочется забиться в угол. Подальше от чужих глаз!
Мы храним молчание до самого дома. Надеясь как можно быстрее избавиться от конвоя, я каждую минуту поглядываю на часы. Но когда притормаживаем возле моего подъезда, Николай вдруг командует:
– Пригнитесь! – И резко сдает назад.
Глава 9
– Что случилось?
Я послушно падаю лицом на сиденье и подгибаю под себя ноги. В другой машине устроиться подобным образом было бы сложно, но этот джип словно создан для поездок лежа.
– Вам нельзя домой, – оглядываясь по сторонам, отвечает Николай. – Могу отвезти в отель или еще куда-нибудь.
– Не понимаю. Мы только приехали. Даже не поднялись на этаж.
Все это похоже на какой-то остросюжетный фильм или на бред воспаленного мозга.
– Жалюзи на кухне.
– На моей кухне?
– Да.
– И что с ними?
– Утром они были закрыты. Сейчас открыты.
Все еще не веря в происходящее, я встаю на колени и пытаюсь заглянуть в окно. К сожалению, поздно. До подъезда метров триста, и, чтобы с такого расстояния рассмотреть жалюзи на пятом этаже, нужен бинокль, а не мои контактные линзы.
– То есть вы следили за мной и раньше?
Наверное, стоит задать другой вопрос. Например: «Кто мог проникнуть в квартиру?», но мозг пока отказывается это принять.
– Я не могу… – начинает Николай.
– Стоп! – останавливаю его. – Я уже наслушалась. Хватит с меня всяких «не могу говорить» и «не велено»! Или вы прямо сейчас рассказываете, что происходит, или я звоню в полицию и сообщаю, что меня похитили. – Для полной убедительности достаю из сумочки мобильный.
– Мэм…
– Номер машины я запомнила! Нас найдут в течение нескольких минут! – Снимаю блокировку и, нажав «один-один-два», показываю экран Николаю. – Проверим?!
– Босс предупреждал, что будет непросто. – Мой охранник тяжело вздыхает.
Но, кажется, угроза сработала.
Джип останавливается у обочины. Шум двигателя сменяется шумом на улице. И спустя минуту Николай протягивает мне свой телефон.
– Начнем заново? – говорю я в трубку, уже зная, с кем предстоит общаться.
– Я надеялся, что Николай продержится подольше.
Клим далеко, я не вижу его лица, но знаю, что сейчас он улыбается.
– Нам пришлось сменить маршрут. – Не хочу вдаваться в подробности. – Как давно твои люди следят за мной?
Наверное, наивно ждать ответа. В упрямстве Хаванский абсолютный чемпион мира. Это признавал даже Шаталов. Однако Клим удивляет:
– Неделю и… восемь часов.
– Это как-то связано с аварией Марка?
– Напрямую.
– То есть он заранее знал, что с ним что-то может случиться? – У меня есть ответ на этот вопрос. Хочу получить подтверждение.
– Шаталов не сомневался, – произносит Клим, не скрывая злости.
– Он будет жить? – Закусываю губу.
– Ответ прежний. Ты не о том волнуешься.
– Хорошо… – Провожу ладонью по волосам. Нужно успокоиться. – А мне? Мне теперь тоже грозит опасность? Такая же, как и ему?
– Грозит, – еще более зло говорит Клим. – И тебе, и компании.
– И что мне… – Осекаюсь.
Хочется спросить, что теперь делать. Только это уже известно. Делать то , что еще месяц назад предложил Марк. Самый простой для него вариант. Такой, какой мог придумать лишь мужчина.
– Спасибо за информацию. – Я беру себя в руки. – Пожалуйста, скажи своему охраннику, чтобы отвез меня в офис.
– Можешь сама ему сказать. Он в твоем полном распоряжении.
– Мне не нужны такие подарки. – Голос хрипит.
– А это не подарок, Диана. – Клим снова улыбается. Уверена в этом. – Это аванс.
***
Привычка спасаться работой еще никогда не подводила. Сегодня она тоже выручает. Отправив секретаршу в химчистку, я сама разгребаю почту и разговариваю с кадровиком.
Все в обычном режиме. Будто не срывалась утром в больницу. Словно нет никакой опасности, а открытые жалюзи в моей кухне – выдумка охранника.
К концу рабочего дня от усталости и головной боли я начинаю верить в это всерьез. Мысленно представляю, как вернусь домой и приму душ. Как упаду в кровать и усну до утра.
Однако после очередной порции новостей отключиться хочется прямо в офисе.
– Какая еще контрабанда? – переспрашиваю своего зама.
– Обе фуры застряли на границе. Водителям не разрешают никому позвонить. Через знакомых удалось выяснить, что якобы в поддонах кроме строительных смесей оказались еще какие-то пакеты.
– В обеих сразу? – Даже звучит смешно.
– Я понимаю, что бред, но другой информацией пока не располагаю.
– Если арестуют водителей и фуры, нам конец. – Чувствую себя проклятой.
– Проверка явится и в офис. Они здесь все разнесут, – мой зам тоже не блещет оптимизмом.
– Но мы не могли ничего такого перевозить. – Я опускаю взгляд на папки с личными делами водителей. Алексей заранее прихватил их в кадрах. – Оба здесь с самого основания. Никаких нарушений. Оба с опытом и семьями. Каждому за сорок. Не верю, что они могли что-то прихватить.
– Я тоже. Только вы ж сами все понимаете. Если нашли, то… – Он разводит руками. – Здесь начнется дурдом. А через пару недель заказчики впаяют нам иски.
– К тому времени от нас ничего не останется. – Тру виски.
– Может быть и так… – Алексей напряженно теребит в руках край серой папки и косится на мою секретаршу.
– Прошу, не говори, что у тебя еще есть новости!
Я верю в совпадения, в черную кошку и падающие звезды, которые исполняют желания. Возможно, потому, что с кошкой мне пару раз и правда не повезло, а звезды пока не падали. Но события сегодняшнего дня не укладываются в версию о совпадениях.
Слишком много всего для одного дня.
– Акционеры, – опустив голову, признается молчавшая до этого Арина.
– Что с ними?
– Они узнали об аварии.
– И что с того?
– Требуют провести внеочередное собрание.
– Контрольный пакет у Марка. Они ничего не смогут изменить. – Я уже ни черта не соображаю.
– Именно в этом и проблема. В Марке Юрьевиче. Согласно уставу, пока его нет, они могут назначить временного управляющего и отстранить вас от должности, – поясняет Алексей.
От неожиданности я забываю, как дышать.
– Кто инициатор? – Обхватываю себя руками. – Они ведь не толпой это придумали.
– Да, инициатор есть, – мнется Арина.
– И кто он? – Мне надоели эти игры в вопросы и ответы. Весь день как в кошмаре без начала и конца.
– Пекарский, – нехотя произносит Арина.
– Альберт Борисович?.. – Ежусь, вспоминая обрюзгшего немолодого мужчину с сальным взглядом, бывшего чиновника, разбогатевшего в девяностых. – Он сам сообщил о собрании? – Мне не по себе.
– Он сказал, что хочет встретиться с вами. Завтра вечером. Здесь. – Арина кладет на стол визитную карточку одного из самых дорогих ресторанов города. – И что, если у вас не будет времени, собрание состоится послезавтра.
Глава 10
После работы Николай везет меня в отель. По-хорошему, нужно было отправить этот «презент» назад его нанимателю, а самой поехать в квартиру. На крайний случай – прямо из офиса вызвать полицию и войти в дом вместе с участковым. Но за сегодня случилось так много всего, что моя нервная система сказала: «Хватит» – и потребовала ужин в уютном номере с видом на Неву.
Вместо себя я посылаю в квартиру парочку крепких водителей и Алексея. Чтобы не чокнуться, запрещаю себе думать о чужих людях у меня дома. И к ужину заказываю вино.
Возможно, пить сейчас не самое хорошее время, только что-то подсказывает: лучше уже не будет.
Спустя полчаса новости от Алексея подтверждают эту мысль. В квартире действительно кто-то был. Но не вор, а вандал.
– Шкатулка с украшениями на комоде. Там золото, какие-то кольца с камнями, – рассеянно перечисляет зам. – Ноутбук тоже здесь. Закрыт. Вроде бы цел.
– Значит, имущество их не интересует. – Делаю щедрый глоток из бокала.
– А в остальном… Я вам лучше фотографии сейчас отправлю.
– Бардак? – догадываюсь я.
– Или что-то искали, или у кого-то крыша поехала. Перевернули все вверх дном. Даже подушки вспороты. И…
– Ясно, – обрубаю Алексея. – С фотографиями не торопись. Сегодня я все равно смотреть не буду. Лучше вызови полицию. Пусть попробуют найти отпечатки.
– Уже. Скоро должны подъехать.
– Отлично. Держи меня в курсе. – Не дожидаясь, когда Алексей «обрадует» чем-нибудь еще, спешу закончить разговор.
После звонка на душе паршиво. Ужин не лезет в горло, от вина воротит. И даже горячая ванна с ароматной пеной не помогают расслабиться.
Ночь проходит примерно так же, как и вечер. Считая баранов, я ворочаюсь с боку на бок. Пару раз встаю и смотрю в окно на город.
Утром в зеркале отражается кто-то мятый и сонный. С синевой под глазами, опухшим лицом и бледными губами. Совсем не железная бизнес-леди, какой меня привыкли видеть подчиненные и партнеры. И уж точно не соблазнительница престарелых акционеров.
Из-за последнего хочется смеяться.
Не нужно быть гением, чтобы понять, зачем Пекарский назначил встречу в ресторане. После развода он дважды подбивал ко мне клинья. То заваливал комплиментами и цветами, то намекал на помощь «в любой, даже самой нестандартной ситуации».
Жаль, я раньше и предположить не могла, что он лично организует эту самую нестандартную ситуацию.
Осталось лишь выяснить размах! Именно с этой мыслью собираюсь на работу и по дороге прошу Арину купить мне платье.
***
Из букв «ж», «о», «п», «а» сложно получить что-то похожее на «счастье». Эту истину я знаю уже давно, однако сегодня фраза звучит особенно актуально.
Несмотря на усилия юриста, проблемы с таможней превращаются в катастрофу, и в офисе все сильнее нарастает тревожная атмосфера. Чтобы хоть ненадолго удержать коллектив от паники, мне приходится раздавать новые указания и заставлять вкалывать без перерыва на обед.
В итоге к концу рабочего дня все выжаты как лимоны. От усталости никто больше не интересуется судьбой арестованных водителей. И разговоры о проверках наконец стихают.
Впору праздновать маленькую победу. Однако звонок Германа рушит мою веру в себя, как ветер карточный домик.
– Я нашел для тебя спонсора, – радостно сообщает друг. – Один из банков готов дать кредит под залог акций.
– Они спонсируют весь контрольный пакет?
– Да. И оставят тебя в должности директора.
– Похоже на сказку. – Я кошусь на часы.
До встречи с Пекарским всего час. Если у меня будет спонсор, то никакие акционеры больше не страшны. Банк не позволит назначить управляющего.
Безумно хочется поверить, что это возможно. Только не в моем положении верить в чудеса.
– Сказки не мой профиль. Все получится, – устало отвечает Герман.
– И когда можно будет подписать бумаги?
– Не так быстро! Вначале банк направит своего аудитора, проверит балансы за последние годы и сделает запросы в налоговую. Насколько я знаю, у тебя все в порядке. Так что неделя или две точно понадобятся.
– А если не все в порядке? – Изо всех сил сдерживаю нервный смех.
– Ну, идеально ни у кого не бывает. Какие-нибудь мелочи всплывают у всех. Это не критично.
– А если не мелочи?
– Диана?..
– Герман, у меня Марк в реанимации. В фурах на границе нашли контрабанду. Акционеры… – Облизываю пересохшие губы. – Они хотят назначить временного управляющего. И тогда я потеряю компанию.
– Что?!
– Все очень плохо.
Запоздало вспоминаю еще и о квартире. Если бы не Николай, вероятно, сейчас я лежала бы где-нибудь недалеко от Марка.
– Ты не шутишь? И Шаталов, и фуры, и акционеры – одновременно?
– Хотела бы пошутить, но нет.
– Проклятие…
– Так как, твой банк все еще сможет выдать мне кредит?
Времени до встречи с Пекарским все меньше, а шансы выпутаться без последствий все призрачнее.
– Диана… – Герман откашливается. – Прости.
– Можешь говорить прямо.
– То, что ты описала… В такой ситуации поможет лишь чудо.
Глава 11
Всю дорогу до ресторана прокручиваю в голове слова Германа. Так себе мотивация. Скорее – «Привет, депрессия!» К несчастью, в отличие от прежних провальных периодов сейчас я даже на нее не имею права.
Нужно как-то выкрутиться: спасти водителей от тюремного срока, остальных работников – от сокращения, а меня саму – от позора перед бывшим мужем.
Ничего связанного с женским счастьем, молодостью и любовью. Какой-то бизнес-план для ломовой лошади. Чуждый для меня прежней – выходя замуж, я хотела детей и семью – и обыденный для настоящей Дианы Шаталовой.
Судьба как-то незаметно свернула не туда. Когда я только успела так измениться? В голове десятки вопросов. Однако Николай останавливает джип возле ресторана, и резко становится не до размышлений.
Как и следовало ожидать, Пекарский уже ждет за столиком. Стоит подойти поближе, он встает и галантно отодвигает стул. Здоровается: