Пустота

Оглавление

Часть 1. Адам.

1.Пустота.

2. Адам.

3. Отец. Мать. Бабушка.

4. Пустота.

5. Адам.

6. Пустота.

7. Приют.

8. Девочка.

9. Путь.

10. Пустота. Монолог беса.

11. Из тьмы к свету.

Часть 2. Бег.

1. 1987 год.

2. Богатство.

3. Время.

4. Счастье.

5. Смерть.

6. Любовь. Ненависть.

7. Выход.

8. Поворот.

9. Человек.

10. Небо.

11. Любовь

12. Пустота.

Эпилог.

Часть 1. Адам.

1.Пустота.

Я не мог понять, как я сюда попал.

Я был в сидячем положении, привязанный к стулу, привязаны были руки и ноги, на мне не было никакой одежды.

В комнате (если это была комната), в которой я находился, не было абсолютно ничего: голые бетонные стены, такой же пол, не было ни окон, ни дверей. С потолка свисала лампочка, ярко освещая помещение, но было непонятно откуда, шел электрический провод к ней. Я предполагал, что входная дверь была сзади меня, но повернуться и посмотреть было невозможно. Стул, к которому я привязан, был прикручен к полу.

«Так, надо собраться» – я попытался взять себя в руки, но голова страшно гудела, и все мысли перемешались. «Надо сосредоточиться на чем-то одном» – я попытался все свое внимание сосредоточить на безымянном пальце правой руки, думать о чем-то одном, и ни о чем другом.

Но чем дольше я думал о пальце, тем отчетливее понимал, что ни этот палец, ни все остальные – не мои. Я перевел взгляд на левую руку, потом на ноги, на остальное тело… меня охватил первобытный страх: это тело не моё … я не мог больше сосредоточиться, меня начало трясти, я потерял сознание.

Очнулся всё в той же комнате, в том же положении и в тех же стенах. Придя, через какое-то время окончательно в себя я попытался пошевелить руками, ногами, но ничего не вышло, они меня не слушались.

Перевел взгляд на стены и попытался их изучить, но кроме яркого бетонно-серого цвета ничего в глаза не бросалось. Паника меня не отпускала, чувство страха было настолько сильным, что, казалось, дрожат зрачки.

Снова попытался посмотреть на свои руки, тело, но по-прежнему их не узнавал, они были не мои. «Глубоко дышать, я должен успокоиться. Вдох выдох, вдох выдох».

Руки, и скорее всего ноги, я их не видел, были стянуты прочными веревками. Снова попытался пошевелить руками, ногами, шеей, но они меня не слушались. Снова попытался успокоиться, но это было бессмысленно, я весь дрожал, из глаз лились слезы.

– Эй! Здесь кто-нибудь есть?! – Попытался крикнуть, но голос сорвался, и получился просто непонятный хрип.

– Эй! Помогите! – В этот раз получилось, я узнал свой голос.

– Здесь кто-нибудь есть? Помогите! Что происходит?! Почему я здесь? Что вы сделали со мной? – Голос сорвался, и я начал рыдать. Через неопределенное время, успокоившись, я начал прислушиваться, но была полнейшая тишина, слышно было только частое биение своего сердца.

Я очень долго кричал, пытался вырваться, рыдал, снова кричал, но ничего не происходило, время тянулось бесконечно. Силы кончились. Я снова отключился.

Мне казалось или снилось, что я сижу за обеденным столом, играет легкая музыка, вокруг стоят тарелки с закусками, бутылки вина. В окно через занавески пробивается яркое солнце и слышно пение птиц, шум волн и детский смех. Меня кто-то зовет. Я поворачиваюсь и вижу перед собой женщину, женщина смеется и пытается что-то мне объяснить, не понимаю ее слов, пытаюсь вслушаться, но ничего не получается. Её слова больше похожи ни на слова, а на смех, он то веселый, то грустный. «Может ли смех быть грустным?» – думаю я. Женщина мне не знакома, у неё черные волосы, бледная кожа, непонятного цвета глаза. Она одета в бесконечно белое платье с ярко вышитым рисунком в виде сердца на груди. Ей было или тридцать, или сорок лет, зависело от того, какой стороной она поворачивалась ко мне. Она резко прекратила говорить-смеяться и стала показывать рукой в противоположный угол комнаты. Я посмотрел, но там ничего не было – пустой угол, со старой паутиной в самом центре.

–Смотриии! –Посмеялась женщина.

– Там пусто. – Сказал я ей, но женщина неожиданно исчезла, снова попытался разглядеть угол, снова пустота.

На столе стояли бутылки с красным вином, было видно, что их только достали из холодильника. Музыка продолжала играть, птицы петь, волны окутывали слух, детский смех пропал, видимо, вместе с женщиной. Очень хотелось пить, подвинув к себе поближе бутылку вина, взял её в руки, она была холодная, выпил сразу её всю, не успев понять, как это могло получиться. Не почувствовав никакого опьянения взял другую бутылку и снова полностью её осушил, потом третью, четвертую, бутылки не кончались, опьянение не наступало.

–Смотриии! Смотриии! – Неожиданно снова появилась женщина. Я посмотрел на неё, казалось, что ей уже намного больше лет, чем до этого, были глубокие, старческие морщины, но при этом тело казалось молодым, она была всё в том же платье с сердцем.

Я снова посмотрел в угол, там лежали дети. Головы их были неестественно повернуты в обратную сторону по сравнению с телом. Маленькие ручки и ножки дрожали.

–Смотриии! – Продолжала смеяться женщина.

Я открыл глаза, снова увидел бетонную стену и лампочку, абсолютно ничего не изменилось, посмотрел на руки, они были все такими же.

«Что это было? Что за страшный сон?»– пытался я задать вопрос сам себе, но ответа не получил.

«Что я вообще помню? Я не помню себя, я не помню кто я» – от этой мысли меня начало тошнить, стало плохо, рвота подобралась к горлу, но так как видимо ничего не ел и не пил очень давно, после пары глубоких вдохов стало легче и меня не вырвало.

«Я не знаю где я, не знаю, кто я! Знаю, что это не мое тело. Не знаю, где был до того, прежде чем оказаться на этом стуле, не знаю, сколько времени здесь нахожусь» -из всех событий в жизни в памяти только эти стены, веревки, «не мое тело» и сон. Попытался вспомнить людей, бесконечное количество лиц начали всплывать в памяти, но не на одном из них не мог сосредоточиться, кого-то мог видеть по телевидению, в фильмах, кого-то в театре, кого-то просто на улице, но не на одном из этих лиц не мог сконцентрировать внимание, все были мне не знакомы. Помню названия городов, стран, но не был до конца уверен из какой страны, и на каком языке думаю, говорю. Все перемешалось. Захотелось снова потерять сознание или уснуть, но тело не давало.

«Можетумер, или в коме» – но ощущения слишком сильные, чтобывоспринимать их как неестественные, отчетливо слышу свое дыхание, ощущаю запах пота, и какой-то ещё. Посмотрел какое-то время на лампочку, пока не заболели глаза, посмотрел на стену перед собой, закрыл глаза, попытался хоть что-то вспомнить, но бесполезно. Стал прислушиваться к своему биению сердца, звук был очень частый. Помимо звука бьющегося сердца вначале ничего не слышал, но через некоторое время начал слышать что-то ещё.

Долго вслушивался и никак не мог понять, что это. Прошло много времени, непонятный звук усиливался, он раздавался за моей спиной и был сначала похож на шум бегущей толпы людей, но чем больше проходило времени, тем отчетливей слышал писк, скрежет зубов по бетону и постоянную возню. Шум продолжал усиливаться, паника овладела мной и меня начало трясти. Чувствовал каждую секунду времени, его движение ускорялось вместе с сердцем, я начал рыдать и кричать неестественным, как мне казалось, голосом.

Неожиданно сзади раздался грохот, было, похоже, что обрушилась стена. В комнату, как каким-то потоком воды, ворвалось неестественно большое количество крыс разных размеров, их было настолько много, что они сразу заполонили всё, куда бы я ни посмотрел, они постоянно прибывали. Сначала они меня избегали, но потом начали бегать по мне, цепляя своими когтями, царапали и очень громко пищали. Я без перерыва дрожал. Это всё продолжалось какое-то время, крыс становилось всё больше, они начали наполнять комнату, как стакан наполняется водой. Стул, на котором я сидел, уже был не виден, только бесконечное, неестественное движение серо-коричневой массы.

Они начали пищать всё громче, и теперь все хотели подобраться ко мне ближе, из-за этого дрались, лезли на меня, я был весь покрыт крысами, они были повсюду, стало темно, так как они закрывали мне глаза. Очень хотел отключиться, потерять сознание, но не мог, как и не мог открыть рот и кричать, так как сразу туда пыталась кто-нибудь залезть. Начал чувствовать, как зубы стали впиваться мне в ноги, сначала немного, но потом зубов становилось всё больше. Боль была неестественная. Они вгрызались до костей, пока на них не натыкались, но грызли и их. Я не терял сознание и понимал всё происходящее. После ног они вгрызлись в живот, начали грызть уши, шею. Я чувствовал всю боль и неотвратимый ужас происходящего, время тянулось бесконечно. Наконец, одна из крыс добралась до сердца или какого-то ещё важного органа в моём теле, и я начал умирать, чему был очень рад. Я умер.

2. Адам.

Невидимы цветы

во власти пустоты.

Спасется тот,

кто понимает стоны

усталых чудаков,

отсталых городов.

Вечер, 29 мая 1977 года. Город не был достаточно освещен, и Адам, когда возвращался вечером домой из музыкальной школы, бежал, постоянно оглядываясь, боясь тёмных подворотен, теней, которые играли с его воображением. Родители не так давно устроили его в школу, но так как Адам для своих девяти лет, был очень смышлёным мальчиком, то быстро запомнил дорогу, и родители перестали его встречать и провожать. Путь от музыкальной школы до дома занимал не более тридцати минут, занятия проходили в вечернее время, для этого времени года на улице было достаточно темно.

Пробегая рядом с витриной магазина, Адам посмотрел в отражение, чтобы убедиться, не бежит ли кто-нибудь за ним, но кроме себя никого не увидел. Место, по которому определялся путь до дома, был фонарный столб, который единственный освещал улицу на нужном перекрестке. Но сегодня Адам его не увидел, впереди была темнота, только редкий свет в окнах домов немного освещал улицу.

Родители мальчика были вполне преуспевающими, отец – известный в городе политический деятель, мать – руководила домом культуры и ансамблем. Семья была очень дружной, не смотря на бабушку, которая вечно укоряла родителей, что мало времени посвящают сыну. Каждый вечер она говорила: «Если бы не я, то он давно бы шатался по подворотням и подъездам! Он же неугомонный! А я старая, больная уже!». Родители давно с ней не спорили, а Адама всегда смешило, как бабушка, когда на него кричала, очень сильно фыркала, отчего летело много слюны: «Ты опять весь грязный пришел! Пффф! Был бы жив дед! Пффф! Стоял бы всю ночь в углу! И утром на пастбище с мошкарой! Пффф! Городские слюнтяи! Пффф».

Несмотря на недовольство бабушки, совместные вечера всегда проходили в атмосфере любви. Они все вместе ужинали, смотрели телевизор, мама много рассказывала про достижения своего ансамбля, пела песни и громко смеялась, что заставляло смеяться всех вокруг. Отец рассказывал про своих коллег и встречи с новыми людьми. Когда он про них рассказывал, то всегда смешно изображал: «Да начальник, так точно начальник, конечно начальник, бегу начальник, нет начальник, никогда начальник, стою начальник», так он изображал кого-то из своих подчиненных, при этом ходил на полусогнутых ногах и смешно поднимал вверх руки, после этого все дружно смеялись, даже бабушка. Адам изображал кота, который с ними жил, и всё за ним повторял. Кот свернется клубком и Адам тоже, кот, когда его начнут дразнить, начинает бегать за фантиком, Адам тоже. Даже вечно недовольная бабушка поддавалась атмосфере всеобщего счастья и включала патефон, ставила любимую пластинку и, приплясывая и забывая про свои болячки, громко пела: «Ойй, мааальчикмооолодой, да пооосиди со мнооой! Да положиии ты рууууку, да снииими ты брюююки» – после этого она громко смеялась, родители тоже. Адам не понимал смысла, но тоже, хватая в объятия кота, смеялся громче всех.

Каждое лето они всей семьей ездили отдыхать на море, зарплата отца это позволяла. Бабушка всегда ездила вместе с ними. Она говорила, что не любит этих поездок и ворчала, но, собирая с собой несколько чемоданов, первая бежала в поезд, не забыв взять кота. Адаму нравились сборы на море, ворчание бабушки, решительность отца и безумная радость мамы от предстоящей поездки. В поезде родители ехали на верхних полках, а Адам с бабушкой на нижних, кот ехал там, где хотел. Они брали с собой много еды, шашки, карты и до моря ехали в атмосфере веселья. Отец пугал проводницу, поднимая на руки кота, высовывал его из-за двери купе, пряча руки, и при этом говорил: «Мяяяу, чааааю мне», все смеялись. Мама громко пела на гитаре, чем вначале пугала соседей, но потом все привыкали и на какой-нибудь станции выходили за вином и дружно пили и пели. Бабушка знакомилась с кем-нибудь своего возраста, кто ехал в поезде, и уходила к ним, они вместе ругали молодежь и вспоминали молодость. На протяжении всего пути обычно светило яркое солнце, на станциях, когда открывали в вагонах окна, подлетали птицы и пели свои веселые песни.

Поездка на море была уже завтра, и Адам с легким волнением в сердце провел сегодняшний день, он очень хотел поделиться своими впечатлениями от занятий в школе, поспорить с бабушкой и начать собирать свои вещи. И день сегодня был необычным. В класс пришла новая белокурая девочка, у неё были белые бантики, светлые голубые глаза и яркая, задорная улыбка. И, самое главное, она первая сказала ему «привет». Адаму не нравилось ходить в музыкальную школу, не нравились уроки пения, этот строгий учитель, который вечно кричал и бил длинной линейкой по спине, когда Адам не попадал в нужную клавишу на фортепиано. Но сегодня Адам был счастлив, он хотел поделиться впечатлениями с бабушкой и родителями.

Мальчик остановился и начал вглядываться в темноту, на улице была тишина, мимо не проходили люди, не проезжали машины. Он не первый раз проделывал путь от музыкальной школы до дома, и думал, что выучил дорогу, но отсутствие света фонарного столба оказалось полной неожиданностью. В темноте казалось, что кто-то пристально смотрит на него. Адам побежал дальше, бежал как можно быстрее, иногда закрывал глаза, чтобы было не так страшно. Наконец он увидел ещё одно место, по которому определялся путь домой, это была старая водонапорная башня, которая в темноте напоминала слона с тонкими и длинными ногами. От башни до дома оставалась преодолеть путь между двумя домами, Адам окончательно успокоился и с бега перешел на шаг.

Родители всегда дарили Адаму много любви, он был поздний, долгожданный ребенок. Отец перед сном играл с ним в солдатики и слушал все его увлекательные истории про новых друзей, про новые знания, которые он получал в школе, после этого он целовал его в лоб, щекотал и желал спокойной ночи. Утром они вместе чистили зубы, при этом брызгались водой и смеялись. Когда у отца было свободное время он забирал сына из школы, они заезжали в кафе, ели мороженное. Водитель отца никогда при этом не выходил из машины и всегда ждал, сидя за рулем, иногда покуривая сигареты, что злило отца, но он всегда скрывал свою злость от Адама. Водители периодически менялись.

Мама будила Адама утром, варила кашу, подогревала молоко, отца уже обычно в это время не было дома. Потом целовала его в щеку, собирая в школу, и провожала, каждый раз при этом махала из окна рукой. Мальчик, когда смотрел в окно на маму, видел её грустное лицо.

Подходя к дому, он не увидел свет в окнах своей квартиры.

«Видимо, бабушка спит, а родителей ещё нет» – сказал Адам сам себе. Хотя это было странно, обычно в это время мама была дома и готовила вкусный ужин. Мальчик забежал в подъезд, не дожидаясь лифта взлетел на третий этаж и дернул дверную ручку в квартиру, она не поддалась. « Наверное, бабушка заперла!». Дверь в квартиру редко закрывалась с утра до вечера, когда кто-нибудь из семьи был дома, закрывали только на ночь. Район, в котором жила семья Адама, считался безопасным и крайне редко можно было услышать про квартирные кражи или что-то подобное. Мальчик начал нажимать в дверной звонок, стучать кулаком в дверь. Своих ключей у него не было. За дверью была тишина, только можно было услышать стук часов от движения секундной стрелки.

– Откройте! Откройте! – Кричал Адам, продолжая барабанить кулаком по двери. Руки начали уставать и болеть.

– Откройте! – Мальчик расплакался, потекли слезы, тени в подъезде всё больше начали нависать над ним. Он с новыми силами начал стучать в дверь.

Так продолжалось около часа.

– Заткнись мелкий говнюк! – Кто-то вышел из соседней квартиры и явно был пьяный, так как при этом сильно шатался.

– Совсем с ума сошел, сейчас милицию вызову! – Вышла соседка из еще одной квартиры.

–Нарожают демонов! – Ещё раз крикнул первый сосед, кинув в сторону Адама сапог, который попал мальчику по голове. После этого он сразу зашел обратно в квартиру, при этом сильно хлопнув дверью.

– Сейчас звоню в милицию! – Продолжила вторая соседка и потом также ушла.

Адам от удара прилетевшего сапога пошатнулся, но остался стоять, при этом он почувствовал, как по лицу стекает кровь.

За дверью доносился стук секундной стрелки, где-то продолжали ругаться соседи. Таких случаев в жизни мальчика не было, всегда кто-то вечером был дома и ждал его.

Под тусклым освящением обессиленный мальчик опустился на пол, кровь начала стекать на губы, Адам облизал их. Так он просидел, не шевелясь, почти до самого утра, кровь засохла, и стало больно шевелить губами. «Помогите» иногда пытался говорить Адам, но из-за засохшей крови это у него получалось с трудом, в ответ была только тишина, казалось, что секундная стрелка тоже давно остановилась.

3. Отец. Мать. Бабушка.

Утро, 29 мая 1977 года. Бабушка как обычно встала раньше всех и начала готовить завтрак. На улице ещё было темно, она тихо прошла на кухню. Кот пробежал следом за ней и начал тереться об ноги, выпрашивая еды.

– Ой, ты противный, кыш. – Бабушка оттолкнула его ногой.

– Мяу! – Возмутился кот.

– Кыш, всю жизнь мне портишь! – Она достала из холодильника молоко и налила в миску.

–Мяяяяу.

–Старая, разбудишь всех. – На кухню зашел сонный отец в одних трусах.

–Митрий, ты чего так рано? Ещё завтрак не готов, куда так рано вскочил мой дорогой? – так бабушка называла Дмитрия Ивановича, в силу своего просторечия.

При этом сразу начала суетиться, достала из холодильника вчерашний суп, поставила на плиту, поставила чайник, достала кофе.

– Приезжают со столицы сегодня, рано назначил совещание, если всё хорошо пройдет, то буду ждать повышение, возможно в столицу заберут, вот заживем Петровна! – Отец подошел к бабушке и начал её трясти за плечи, при этом наступив на хвост кота. Кот издал что-то похожее на «муррриау» и выбежал с кухни.

Бабушка ещё больше начала суетиться, стала доставать тарелки и накладывать суп Дмитрию и себе, достала хлеб и начала заваривать кофе.

– Это как же в столицу? Это как же? А кот? Адамика можно в хорошую гимназию устроить, как же хорошо. Ой, Митрюшааа! Я так рада, а почему вчера не сказал?

– Не сказал, и ты пока никому не говори, не хочу раньше времени никого радовать, главное, чтобы сегодня всё хорошо прошло. Столицааа – это другая жизнь! – довольно потянувшись он снова наступил на кота, который появился под ногами.

–Миррау!

– Ох, ты засранец! Брысь!

–Митрюша – это очень всё хорошо! А как же я? Я же старая уже! Посмотри, как спина болит, ноги совсем не ходят. – Ворчала бабушка, держась за спину, но при этом умудрялась бегать по всей кухне с поварешкой, гоняя кота.

– Ха-ха-ха! Петровна, там лучшие врачи! –Не удержавшись, громко засмеялся отец.

– И что, мы завтра не поедем на море? – Неожиданно вспомнила Петровна.

– Поедем, не волнуйся, мы же так этого ждали, сегодня проведу совещание, съезжу в пару мест по делам, а вечером на машине все вместе заберем сына и поедем в универмаг! Так что ваша задача на сегодня собрать чемоданы! – Успокоил её Дмитрий Иванович, взяв кота на колени, который тут же замурлыкал.

– Ой! Ёёёёё, сколько дел сегодня… ладно кушай, кушай. Ты через сколько поедешь?

– Водитель через 20 минут заедет, быстро ем и вперед!

Дмитрий Иванович принялся за суп, который оказался холодным, но Петровне он ничего не сказал. После супа выпил теплого не растворившегося кофе и пошел собираться на работу, на улице стало подниматься солнце, его лучи проникали сквозь неплотные шторы.

Бабушка подошла к окну и стала, не моргая, смотреть на рассвет. Солнце, казалось, поднимается быстрее обычного, проникая в окна всех домов, как будто говоря: «Здравствуйте, я пришло». Вначале оно будило верхние этажи домов, потом поднимаясь всё выше, заставляло удивляться своей энергией и нижние этажи. Нижние казались обиженными – почему до них это чудо доходило в последнюю очередь. На улице неизвестно откуда появилось несколько собак, которые зевая, смотрели на солнце и громко его встречали: «Гав, гав!». «Тише, тише милые, внучка разбудите» – прошептала бабушка. У неё из глаз потекли слёзы, вначале одна скатилась, потом ещё, потом всё больше и больше. Она вспомнила своего давно умершего мужа, как они в годы молодости лежали на бесконечно зеленом лугу, смотрели на звёзды, как радовались первому снегу, вспомнила свою скромную деревенскую свадьбу, как втайне от всех ходили обвенчаться в церковь. Как появились дети, вначале Петька, которого задавил трактор, когда ему исполнилось 7 лет. Машенька, которая умерла в годовалом возрасте, от неизвестной болезни, потом Сашенька, который не вернулся из армии. Смотря на солнце, бабушка видела их детские, улыбающиеся лица. Они смотрели на неё яркими, как будто прозрачными, глазами. Эти взгляды настолько глубоко проникали в память, что казалось, она сможет прикоснуться к их волосам. Муж не пережил гибель Саши и ушёл в иной мир вслед за ним. Осталась только дочь Оля, которая была самым близким ей человеком, и, когда ей невыносимо тяжело стало жить в деревне, дочь забрала её к себе. Жили они вместе уже 10 лет, и бабушка, где-то глубоко в сердце, считала Адама и своим сыном.

– Что застыла ,старая? – На кухне снова появился отец, в этот раз он был бодр, одетый в деловой костюм и с сумкой – дипломатом в руках.

– Да ничего, вспомнилось ту. – Бабушка вздрогнула от неожиданности, смахнула рукой слёзы и пошла провожать Дмитрия.

Отец, перед тем как уехать на работу, зашел в комнату к жене, поцеловал её в щеку, зашёл к сыну, посидел рядом с ним несколько секунд, потрепал по голове и после этого вышел из квартиры, простившись с Петровной и котом.

У подъезда уже стояла машина, и Дмитрий Иванович быстро направился к ней.

– Привет. – Сказал он водителю, садясь на заднее сиденье.

– Доброе утро Дмитрий Иванович! К себе? – Поздоровался водитель.

Дмитрий Иванович ничего не ответил, только кивнул головой в знак согласия. Он начал думать о предстоящем совещании и приезде важных гостей, потом о поездке на море, что надо ещё очень много чего сделать.

Отец вспомнил сегодняшний сон. Как он бежит по неглубокой речке, вода тёплая, солнце играет лучами, речка бежит между зарослями деревьев, высокими и массивными елями. Неожиданно сзади появляется большой синий кит, и плывет за ним, догоняя его, и при этом крича: «даггадоль, даггадоль!»¹. Дмитрий Иванович пытался выйти из речки и спрятаться в лесу, но не мог вынуть ноги из воды, вода как будто держит его и не хочет отпускать. В итоге кит догнал его, раскрыл пасть и проглотил. После этого он проснулся.

«Очень странный сон, что бы это могло значить?» – размышлял отец.

– Приехали, Дмитрий Иванович. – Раздался голос водителя с переднего сидения.

Дмитрий Иванович, после того как машина остановилась, еще несколько минут просидел, внимательно всматриваясь в затылок водителя, но не нашел там ответов на вопрос о своём сне.

– Спасибо, заедешь в 14 часов, надо моих забрать будет, и съездим по магазинам. – Он продолжил еще некоторое время сидеть, вспоминая образ кита. У него появилось чувство тревоги, которое не покидало его на протяжении всего дня. Наконец Дмитрий вышел из машины, посмотрел на всё выше поднимающееся солнце и пошел в свое Министерство.

Ольга проснулась поздно, Адам уже ушел в школу. Она ещё некоторое время лежала в кровати, наслаждаясь первым днём отпуска и думая о предстоящей поездке на море. Наконец ей надоело лежать, она взяла халат со стула, который стоял рядом с кроватью, и пошла умываться. По пути в ванную комнату на неё напал кот, она взяла его на руки, подняла над головой и начала с ним танцевать.

–Мур, мяу. – Не понимал происходящего кот.

– Как я счастлива! Какое счастье! – Ответила Ольга коту.

Солнце было уже достаточно высоко и всю квартиру освещал яркий свет, который радовался вместе с Ольгой предстоящим событиям. Она хотела начать умываться, но неожиданно раздался телефонный звонок, его трель была слышна на всю квартиру.

– Мама подойди, я умываться! Маааама!–Крикнула Ольга в пустоту квартиры.

– Мама ты где? Ауууу! – В ответ снова никто не ответил, по квартире раздавалась только трель телефонного звонка. «Ушла в магазин» – подумала женщина и нехотя вышла из ванной и пошла к телефону.

На столике в гостиной трясся телефонный аппарат ярко красного цвета с дисковым номеронабирателем. Кот сразу оказался рядом в кресле и с любопытством его разглядывал. Яркие лучи солнца проникали сквозь шторы и освещали кота и столик, на котором стоял телефон. Ольга очень неохотно подняла трубку:

– Алло, говорите!

– Здравствуйте, мне бы хотелось поговорить с Натальей Петровной. – В трубке раздался голос, как показалось Ольге, молодого юноши.

– Её сейчас нет, что-нибудь передать? – С удивлением спросила Ольга. Это первый раз за всё их время проживания в квартире, когда к телефону позвали маму.

– Тогда я хотел бы поговорить с Вами? Если Вы не возражаете, может быть так будет лучше. – Немного расстроился молодой голос.

– Мы знакомы? – Ольге на какое-то мгновение показался голос знакомым, но, перебирая в своей памяти молодых людей, никого не могла припомнить.

– Да, мы знакомы, но виделись давно, к сожалению, не могу сказать на сколько, по моим ощущениям лет тридцать назад.

Ольга на минуту задумалась.– Юношеский голос и «лет тридцать назад» не как не сочетались в её голове. Ей тогда было восемь лет, и, естественно, она мало кого могла помнить, она ещё жила в достаточно небольшой деревне с родителями, брата уже забрали в армию на три года.

– Вы меня разыгрываете? Это не смешно!

– Нет, что Вы, я говорю правду. У меня к Вам только один вопрос, и я хотел бы получить на него ответ, это очень важно для меня.

По спине у женщины пробежался холодок, в памяти начали всплывать очертания лица брата, его серьезное выражение, его голос.

– Это не смешно! – Голос Оли дрогнул, к горлу поступили слёзы, всё происходящее казалось не очень естественным.

– Я всё-таки хотел бы задать вопрос, потому что мне важно получить на него ответ, это очень важно для меня! – Голос юноши был очень настойчив, казался сердитым.

– Да?–Еле слышно сказала женщина.

– Почему я умер, мама? – Очень спокойным тоном сказал голос.

Телефонная трубка упала на пол. Оля опустилась на кресло, придавив кота. Кот мяукнув, быстро убежал. Она поняла, что это не голос брата и никого-то из прошлой жизни. Это голос Адама, только намного более окрепший и более взрослый, но это по-прежнему его голос.

У женщины очень сильно начали трястись руки, она хотела снова взять телефонную трубку, но сразу не смогла. Сделав над собой усилие, она всё-таки её подняла, приложила к уху, но там были короткие гудки. «С Адамом, что-то случилось, он в беде» – эти мысли как будто молотком стучали у неё в голове. Так она просидела, прижимая трубку то к уху, то к груди несколько минут. Наконец, она положила трубку на телефонный аппарат и стала ждать, когда он снова зазвенит. Так прошло около 10 минут, и когда женщина уже отчаялась, то телефон снова зазвонил, казалось, что на этот раз трель была намного громче.

Оля поднесла трубку телефона к уху:

– Алло!

– Дорогая! Желаю вам хорошего отдыха! Я так за вас рада! Оййй! Как же я тебе завидую! Ты это заслужила, моя дорогая! Привези мне обязательно вина и ракушек, и Янка, дочка, просила песка морского! Ха-ха! Но можешь не везти! Я тебя умоляю! Ха-ха! – Бормотал без перерыва голос в трубке. – А ещё знаешь, я же думала, что ты вчера платья для ансамбля не заказала и сегодня опять швеям звонила! Ха-Ха! – Голос в трубке не успокаивался.

– Извини Галя, я сейчас не могу говорить. – Прошептала Оля.

–А швеи мне сказали, что готовы принять заказ, я хотела нести чертежи, но не могла их найти, такой шум подняла! Ха-Ха.

– Отстань! – Оля крикнула и положила трубку.

Она просидела ещё несколько минут в ожидании звонка, но никто больше не позвонил. Тогда она сама начала набирать номер телефона школы, дозвонилась до учительской, подняла панику среди учителей. Кричала в трубку, что Адама убили, требовала позвать сына к телефону, и никто не мог её успокоить, пока не услышала в трубке голос Адама:

– Алло, мамочка, что случилось?

– Ты как, сыночек? Всё в порядке?

– Да, всё хорошо, у нас физкультура.

– Тебя никто не обидел?

– Обидели!

– Кто? –Голос матери задрожал.

–Светка! Она обзывает меня трусом, потому что я не лезу на канат, но там правда ооочень высоко. – Рассказал сын.

Оля выдохнула с облегчением, и только теперь начала приходить окончательно в себя. «Наверное, этот звонок был чьей то шуткой. Как же он меня напугал».

– Алло, мама? – прервал её размышления сын.

– Всё хорошо сыночек, жду тебя из школы, вечером в музыкалку, после собирать вещи будешь, рано утром выезжаем. Пока. –Уже спокойным голосом сказала Оля.

– Пока мам! – Сын положил трубку, раздались коротки гудки.

Оля позвонила мужу, дозвонилась до секретаря, тот нехотя перевел вызов на Дмитрия Ивановича. Она не стала рассказывать о странном звонке, только поинтересовалась во сколько он приедет домой. Дмитрий сказал, что освободится раньше, чем рассчитывал, и о планах забрать сына из музыкальной школы и съездить в магазин, Оля согласилась. Некоторое время они молчали, чувствуя тревогу друг друга, но ничего не сказали.

– Оля пока, люблю тебя! –Тяжело вздохнув, Дмитрий положил трубку и откинулся на спинку своего кресла.

У Дмитрия Ивановича был большой длинный стол, по бокам которого стояло множество стульев. В кабинете плотно задернуты шторы, солнце не могло пробиться через них, в воздухе стоял дым от сигарет, переливаясь синими оттенками. На стенах висели картины известных политических деятелей. В полумраке они казались живыми людьми, которые с пренебрежением разглядывали хозяина кабинета.

Встреча с гостями из столицы закончилась около часа назад, и Дмитрий понимал, что его доклад гостям не понравился. Те результаты, которых он достиг в последние годы трудовой деятельности, не произвели на них должного впечатления. Со словами «Дмитрий Иванович! Мы Вас ценим! Так держать! Благодаря Вам! За Ваш труд! Что бы мы делали без Вас! Объявляем благодарность!» столичные гости закончили совещание, распрощались и уехали.

Дмитрий потянулся за сигаретой, лежавшей на столе, подержал немного в зубах, не прикуривая. Закрыл глаза, начал думать о предстоящей поездке на море, об улыбке жены, радости бабушки и сына, о том, как он будет спать на верхней полке. Наконец достал из пиджака спички, подкурил сигарету и глубоко затянулся.

– Я думал,Вы спите.–С другого конца стола неожиданно раздался мужской голос. В кабинете было слишком темно, и Дмитрий не мог разглядеть темную фигуру, сидящую на другой стороне.

Дмитрий вздрогнул, сигарета выпала и упала прямо на костюм, оставив характерный след. Он пытался разглядеть, кто сидит напротив, но видел только темный силуэт.

– Извините, что побеспокоил, я просто хотел с Вами поговорить.–Сказал вежливым голосом силуэт.

– Кто ты и как сюда попал? Я же закрыл дверь! – Дмитрий хотел встать, но силуэт опередил его.

– Прошу Вас сидеть, если Вы встанете, мне придется уйти, и тогда я не смогу с Вами поговорить.

– Что за бред?! – Дмитрий затушил сигарету в пепельнице.

– Это важно для меня, Вы скоро умрете, и мне хотелось бы с Вами поговорить, пока Вы не умерли. От этого разговора зависит очень много, поверьте Дмитрий Иванович. – Силуэт не шевелился.

Дмитрий Иванович пытался вспомнить, где он слышал этот голос, но на ум никто не приходил. «Может это какая-то проверка, может меня проверяют, прежде чем назначить в столицу, какой-то бред» – думал он.

– Что значит, пока не умер?

– Вы скоро умрете, примите это как данное. –Голос был необычайно спокойным, в какой-то момент казалось, что он не говорит с другого конца комнаты, а находится где-то рядом.

Дмитрий Иванович не ответил, состояние тревоги, которое его не покидало с самого утра, начало усиливаться.

– Сейчас мне важно знать, почему я умер? –Продолжал силуэт.

– Что за глупый вопрос? –Возмутился хозяин кабинета.

– Мне важно знать!!! –Голос прозвучал настолько громко, что казалось, задрожала люстра на потолке. Голос изменился и казался настолько могущественным, что Дмитрия начало трясти от страха, он надеялся, что секретарь его услышит и прибежит на помощь. Воцарилась мертвая тишина, никто не бежал и не стучал в дверь.

– Мне всё равно важно тебе это или нет! Сейчас охрану вызову! –Дрожащей рукой Дмитрий поднял телефонную трубку, но там была тишина.

– Дмитрий Иванович, если Вы не успокоитесь, то мне придется уйти, и тогда мы не сможем продолжить больше этот разговор. – Спокойно произнес голос с другого конца стола. – Успокойтесь, это не займет много времени. После того, как Вы умрете, мы уже никогда не сможем поговорить.

Дмитрий попытался встать со стула, но ноги не слушались его. Он вспомнил свой сегодняшний сон, ощущения были такими же, что-то держало его и не давало подняться.

– Я в сердце моря папа, спускаюсь в сердце моря.

Дмитрий Иванович вскочил со стула, сигарета выпала из рук, он начал осматриваться по сторонам. В кабинете по-прежнему стоял полумрак, лица с картин продолжали безмолвно смотреть на него. Руки тряслись, он посмотрел на другой конец стола, там никого не было.

– Сон, это просто сон. – Сказал Дмитрий сам себе.

– Это сон, сон, сон, сон. – Повторил он еще несколько раз.

В кабинет со спокойным выражением лица зашёл секретарь, посмотрел на удивленного и трясущегося Дмитрия, но сделал вид, что ничего не заметил.

– Дмитрий Иванович, машина у входа, просили сообщить. – Сказал секретарь.

Дмитрий с не понимающим взглядом уставился на секретаря, секретарь уставился на Дмитрия. Пауза длилась несколько минут.

–Кхе,кхе.– Не выдержал секретарь. – Водитель ждёт, сообщить Вы просили.

– Да, да, слышу, скоро выйду, спасибо.

Секретарь вышел, Дмитрий поднял с пола упавшую сигарету и затушил её в пепельнице. Ещё раз посмотрел на другой край стола, там никого не было, откинулся на спинку кресла и со всей силы зажмурил глаза.

Так он просидел несколько минут, потом встал и раздвинул шторы, в комнату с невероятной силой влетели лучи солнца, на мгновение они ослепили хозяина кабинета. Немного привыкнув к свету, Дмитрий открыл окно, свежий, уже почти летний воздух ударил в лицо, хозяин кабинета вдохнул его как можно глубже, и в памяти сразу всплыли воспоминания о море, о жене, которая лежит на горячем песке и улыбается солнцу, чайкам, волнам. Сын строит песчаные замки, бегает от накатывавшихся волн и громко смеётся, когда волна его догоняет. Бабушка сидит на стуле, в тени дерева, и пьет холодное вино. Дмитрий Иванович улыбался сам себе, на секунду он подумал, что как же ему повезло в жизни, и насколько он счастлив. Сегодняшние сны ушли из памяти.

Внизу суетились люди, с высоты седьмого этажа, казалось, что они бессмысленно ходят взад и вперед. Хозяин кабинета посмотрел вдаль, на бесконечно яркое солнце, которое, казалось, звало его к себе.

Ольга в это время ждала мужа дома, мама вернулась из магазина, и уже ругалась с котом. Адам пришёл из школы и делал уроки.

– Бабушка, а когда был первый в полет космос? – Иногда интересовался мальчик, делая уроки.

Бабушка ругала его и родителей, говорила, что «Это должен знать каждый с рождения! Это гордость всей страны и народа!», Адам смеялся. «Кыш, кыш» – иногда бабушка разговаривала с котом.

Ольга в основном молчала, иногда заходя в комнату к сыну, проверяя всё ли в порядке.

– Оленька, что с тобой, на себя сегодня не похожа, ничего не поела.–Спросила мать у дочери.

– Мама, а как Артём умер? его ведь, так и не нашли.–Неожиданно спросила дочь.

– Ой, а что случилось?

– Ничего, просто вспомнила…

– Из военкомата пришли, сказали, что пропал без вести, утонул в море, так и не нашли – сказала Наталья Петровна со слезами на глазах.

– Ладно, мама, успокойся, я просто спросила.

В квартиру вошел Дмитрий Иванович со всеми поздоровался и обнял сына.

–Тааак друзья, через 10 минут сбор! Все едем! Кроме кота! Сегодня ещё чемоданы должны быть собраны! – Дмитрий Иванович увидел заплаканную Петровну, и грустный взгляд жены, но ничего не сказал, сделал вид, что не заметил.

Через десять минут они вышли из квартиры и сели в машину, машина блестела от чистоты, так, что можно было увидеть своё отражение. Водителем был суровый мужчина, около пятидесяти лет, одет был в серый, слегка потертый свитер, на голове была выцветшая от времени шляпа. Он вежливо со всеми поздоровался. Дмитрий Иванович посадил бабушку на переднее сиденье, сам сел с женой и сыном на заднее.

На дороге было мало машин, до универмага доехали быстро. Народу было не много, и они медленно ходили, все вместе, от магазина к магазину разглядывая витрины. Иногда заходили и что-то покупали. Так были приобретены бисквитные печенья, махровые полотенца, сахарный песок, копченая курица, чайные ложки, куриные яйца, новый телефонный аппарат, пляжные тапки, маска с трубкой для подводного плаванья и много других нужных и ненужных вещей. Чем дольше они ходили, тем быстрее Ольга забывала о странном телефонном разговоре, и всё чаще улыбалась. Предвкушая поездку и мечтая о море, о песчаном пляже, о южных ночах с уличными музыкантами. Телефонный разговор с неизвестным юношей, уже казался не больше, чем сном.

Наконец они закончили ходить по магазинам, и водитель сложил все покупки в багажник автомобиля. Все довольные сели в машину и поехали отвозить Адама в музыкальную школу, на этот раз Дмитрий сел на переднее сиденье.

– Папа смотри! – Адам показал на догоняющую их большую дворняжку, та бежала за машиной и громко лаяла, при этом пыталась укусить за колесо.

– Гав, гав! – Передразнил собаку отец.

– Гав, гав! – Передразнила мама.

– Гав, гав! – Передразнил Адам.

–Тьфу на Вас! – Прокомментировала бабушка.

Водитель молчал, лишь немного улыбался, сквозь седые усы.

– Папа! а мы заведём собаку? – Умоляющим голосом спросил Адам. – Ну, пожаааааалуйста!

– Ну, это мы должны все вместе обсудить, бабушка ты как? –Улыбнулся Дмитрий.

– Да Вы что? а кота на помойку? они же не будут дружить! Съедят друг друга! Тьфу. – Возмутилась бабушка, подпрыгнув на какой-то кочке. – Ой! А гулять? кто будет? Я? Н И З А Ч Т О! Только через мой труп!

– Ха-ха, ха-ха! – В голос засмеялся отец.

Машина подъехала к музыкальной школе, Оля поцеловала сына в лоб и пожелала удачи, сказала, что все будут ждать его дома. Бабушка сердито повернулась, а отец высунул язык, изображая уставшую собаку.

Адам вбежал на крыльцо школы, перед тем как зайти в дверь он повернулся и посмотрел на семью, сидящую в машине. Они улыбались. Бабушка махала ему рукой, седые волосы при этом упали на глаза. Мама смотрела на Адама, её открытые, честные, добрые глаза говорили, как сильно она любит сына. Отец продолжал показывать язык, глаза при этом смеялись. Водитель тоже посмотрел на мальчика, после этого нажал на педаль газа, и машина поехала. Адам зашел в школу.

Солнце уже близилось к закату, пряча свой диск за горизонт, прощаясь с миром света и добра. Напоследок, оно окутывало светом лес, который был виден вдалеке, дома с их жителями, речку, бесконечно бегущую в горизонт, как будто пытающеюся ухватиться за исчезающие лучи. Вдоль дороги шли молодые парочки студентов, они весело держались за руки и при этом громко пели, какие-то воодушевляющие песни. Из-за шума мотора и закрытых окон этих песен слышно не было.

Быстро бегущая машина подъезжала к мосту через реку, за рулём сидел мужчина средних лет, в зубах он держал сигарету, в руке бутылку, наполовину наполненной прозрачной жидкостью. У мужчины, несколько часа назад, умерла при родах, его любимая жена, ребенок также не выжил. Мужчина громко кричал, проклиная всех вокруг, иногда выпивая из горлышка бутылки. Солнце уже почти опустилось за горизонт, оставляя при этом кроваво красный свет.

Мужчина заехал на мост, с другой стороны заехала машина бордового цвета. Неожиданно, в зеркале заднего вида, мужчина увидел свою любимую жену с младенцем на руках, он крикнул и резко повернул голову назад, при этом сильно дернув руль влево. На заднем сиденье никого не было, но движение рукой уже сделало своё дело, машина резко вильнуло влево, и она на всей скорости врезалась в машину, которая ехала на встречу.

Дмитрий был не пристегнут ремнем. Удар был такой сильный, что он головой пробил лобовое стекло автомобиля, и вылетел через него. Мелкие и крупные стекла мгновенно изуродовали его лицо, глаза, от осколков, превратились в пустые, кровавые пятна, оба уха остались в автомобиле, отрезанные осколками стекол. В шею, вошли самые большие осколки, с такой силой, что казалось, голова, держится только на них. Он пролетел несколько метров, ударившись о бордюр моста, тело, неестественно, сложилось помолам, от удара. Смерть наступила мгновенно. Бабушка ударилась о переднее кресло автомобиля, сразу потеряв сознание, её обессиленное тело летало, как тряпичная кукла, по салону автомобиля. Она несколько раз ударилось головой о боковое стекло машины, при этом разбив его, голова при этом осталась зажатой. Машина перевернулась, и остатки стекла вошли в шею, отрубив голову. Голова, с открытыми глазами, покатилась по мосту, в сторону заходящего солнца. Ольга со всей силы налетела на переднее сиденье, ударившись всем телом, дыхание сразу перебило, и она не могла дышать, стало жадно вдыхать воздух и пытаться держаться за сиденье, вцепилась, в какой-то момент, в мертвое тело бабушки, но сразу, бессознательно, отдернула руку. Машина перевернулась несколько раз, Ольга от ударов, потеряла сознание, всё её лицо и тело было в крови, рука вывернулась в обратную сторону несколько раз, и казалось её должно оторвать, но как-то ещё держалась. Водитель был пристёгнут, но из соседней машины, от сильнейшего удара, влетела полупустая бутылка, и попала прямо в челюсть, при этом оторвав челюсть от лица, водитель пытался дышать, стиснуть зубы, но ничего не выходило.

Автомобиль, перевернувшись несколько раз, разбил бордюр, и вылетел с моста. Три пассажира уже не почувствовали удар, и как машина, быстро, заполняется холодной водой, оставляя за собой лишь круги. Кровавого – масленого цвета не было на поверхности воды, от утонувшей машины. Вся поверхность воды, казалось кроваво – красной от заходящего в закат солнца.

4. Пустота.

Я открыл глаза, сильно болела голова. Свет, от лампы на потолке, вначале немного ослеплял, но я постепенно к нему привык. Передо мной была серая бетонная стена, руки, ноги были привязаны прочными веревками к стулу, на котором я сидел. «Как я сюда попал? Где я?» – задал вопрос сам себе.

Попытался освободить руки, ноги, но они не поддавались. Паника овладела мной, невероятный, никогда не испытываемый жуткий страх окутал глаза. «Где я? Что происходит?» задавал себе постоянно вопросы. Пытался вырваться со стула, но было бесполезно, руки и ноги были сильно стянуты веревками и постепенно начинали неметь.

– Помогите! – Попытался прокричать, но голос сорвался, и получилось только прошептать.

– Помогите! – На этот раз получилось лучше. Но в ответ была полнейшая тишина, было только слышно, как с невероятной силой бьётся сердце, даже казалось, что всё тело подпрыгивает от ударов.

Одет я был в пляжные белые шорты, и майку с надписью «dum spiro, spero»², если правильно можно было прочитать, смотря сверху вниз. На ногах ничего не было. Я не помню, чтобы когда-нибудь носил такую футболку. «Что последнее из происходящего я помню?», но ничего вспомнить не мог, только образы каких-то людей.

Сильно заболела голова, все начало кружиться перед глазами, начало тошнить, я потерял сознание.

Мне казалось или снилась тёмная ночь, я лежу на зеленой траве и смотрю на звезды. Трава сырая от росы, но мне всё равно. Рядом кто-то лежит, но не могу понять кто это. Мы о чем-то говорим.

– Что такое счастье? –Спрашивает меня кто-то.

– Не знаю, это сложный вопрос.–Отвечаю я.

– Но как можно не знать, если ты не знаешь, что такое счастье, тогда теряется смысл твоей жизни.

–Ммм.–Промычал я.

– Человек живёт, чтобы познать счастье, чтобы достичь его, иначе, зачем тогда жить?

–Ммм.

– Счастье – это ведь не миг во времени, это постоянная величина. Другой вопрос, как ты этого достигаешь, какие ты должен трудности преодолеть, какой жизненный путь пройти, что бы это чувство жило с тобой постоянно.

– Это всего лишь слово, придуманное людьми.

– Слова жизнь, любовь – это всё тоже придумано людьми.–Кто-то на мгновение замолчал. – Что ты ощущаешь, когда смотришь на звёзды?

– Ничего, просто свет далеких звёзд.–Задумался я.

– А ты знаешь, сколько времени нужно преодолеть свету,чтобы ты его увидел? Свет летит к тебе тысячи, миллионы лет, преодолевая бесконечное количество преград, чтобы ты сказал, что ничего не ощущаешь. Мне кажется, это очень грубо и жестоко с твоей стороны.

–Ммм.

– Ты родился для того, чтобы быть счастливым, любить, быть любимым, радоваться жизни, её свету. Свет жизни, это радость, счастье существовать в этом мире. Свет летит к тебе бесконечно, а ты просто этого не хочешь увидеть, принять. Ты просто смотришь закрытыми глазами, наблюдаешь, как свет жизни смотрит на тебя, и ничего не ощущаешь. Поэтому ты никогда не будешь счастлив, мне очень жаль тебя.

– Жизнь очень жестокая, жизнь, это не свет, это тьма. Жизнь забирает близких, убивает их, потом, когда появляются новые близкие люди, она снова их забирает. Жизнь не дает мне жить, она даёт много соблазнов, которые убивают меня. –Попытался я объяснить собеседнику. – Меня не спрашивали, хочу ли я рождаться, а если уже и родился, то меня не спрашивали, где я хочу родиться и кем. Слишком много в нашей жизни вещей, которые от нас не зависят, слишком много вокруг зла, люди убивают, грабят, насилуют, начинают войны. –Продолжал я. –Как я могу говорить о счастье, тем более надеяться на него?

– Ты ищешь оправдания, пытаешься обвинить других в своих несчастьях. Человек сам строит свою судьбу, только сам. А твоя задача в жизни видеть свет, а не тьму. Блуждая во тьме, ты придешь во тьму, а ты попробуй идти к свету, свет же идёт к тебе через тысячи лет, уважай это –Кто- то отвернулся от меня, а потом и вовсе исчез. Я остался лежать на траве и смотреть на звёзды, я так и не понял, с кем разговаривал, даже не понял женщина это или мужчина. Звёзды постепенно начали гаснуть, их становилось на небе всё меньше и меньше, пока не осталась одна звезда, которая через какое-то время так же исчезла, и меня поглотила абсолютная тьма.

Я очнулся от странного шума, долго не мог разобрать, что это такое. На какое-то время он исчез, но потом появился с новой силой. Так продолжалось бесконечно долго. Меня начало всего трясти от страха, я начал плакать в голос, звать на помощь, но всё было бесполезно. На помощь никто не приходил, а странный шум приближался. Наконец я понял, что это за шум, это вода, мощный поток воды. От страха я обмочился, слёзы не переставали лить ручьём. Ногами я почувствовал, что-то сырое, вначале я подумал, что это была моя моча, но потом понял, что на полу, неизвестно откуда, появилась вода.

Вода постепенно заполняла комнату, она была обжигающе холодной, ноги сразу начало сводить. Вода поднялась до колен, потом до гениталий. Меня трясло так, что казалось, трясется вся комната. Холод обжигал, я чувствовал, как горят ноги, тело меня больше не слушалось. Страх был непреодолим, слезы не переставали течь. «Поммооомгите» – попытался крикнуть я, но голос сразу сорвался. Вода уже поднялась до шеи, я начал понимать, что умру и понимал неизбежность происходящего. Начал пытаться глубоко дышать, пока не набрал воздух последний раз, я полностью погрузился под воду. На какое-то время хватило воздуха в лёгких, но потом вода начала заполнять их, я начал задыхаться, последнее что увидел, это яркую вспышку света, напоминающую яркую звезду. Я умер.

5. Адам.

Готовься выбраться из тьмы,

По коридорам вечности,

Из снов своих

Вернуться к бесконечности

Адама всего трясло от страха, он до конца не мог понять, что говорит ему женщина в белом халате и мужчина в форме милиционера. «Они умерли… нам жаль… это трагедия… так бывает… ты не бойся …там хорошо… приют… у тебя нет родственников… приемные родители найдутся» – доносились до сознания мальчика обрывки фраз.

Он сидел в больнице уже несколько часов, вокруг суетились люди, было много женщин и мужчин в белых халатах и милицейской форме. Просидев до самого утра в подъезде у своей квартиры, он уже чувствовал – что-то случилось. Потом в подъезд зашли женщина и мужчина, они были чем-то сильно расстроены.

– Ты из этой квартиры мальчик? – Спросили они.

–Да.

– Тебя как зовут?

– Адам.

– Не бойся Адам, поехали с нами, мы из милиции.–Женщина достала какое-то удостоверение и показала мальчику, но он не понял, что там написано.

– Я хочу дождаться папу и маму.–Рыдая, ответил Адам.

– Нам жаль, но они не придут.–Сказал мужчина и схватил его за руку, повел из подъезда. Адам кричал, сопротивлялся, но было бесполезно, мужчина был достаточно крепким. Из соседней квартиры вышел сосед, хотел что-то сказать, но увидев эту картину, передумал и зашёл обратно.

Так Адам оказался в больнице.

Он не мог до конца понять происходящего и всё ждал, когда его заберут папа, мама или бабушка, но они не приходили. Время тянулось. Наконец женщина в белом халате отвела его в комнату, там стояли два мужчины, также одетые в белые халаты. В комнате находились две кушетки, на них что-то лежало, накрытое белыми простынями.

– Адам, ты должен нам сказать, узнаешь ли ты этих людей. – Он подвел мальчика к одной из кушеток и снял простынь. Под простынёй лежало изуродованное тело. У тела не было глаз, ушей, нос был вдавлен в череп, также отсутствовала часть лба.

– Адам ты знаешь кто это? –Спросил мужчина. Мальчика вырвало прямо на белый халат, он пошатнулся и потерял сознание.

Очнулся в белой комнате, накрытый белым одеялом, рядом никого не было, только тихо играло радио. На столике стоял холодный, черный чай, лежало печенье и несколько конфет. Адам посмотрел в окно. Через неплотные шторы ярко светило солнце, перед глазами стоял образ изуродованного тела. «Мама! Папа!» – Адам снова заплакал, уткнулся в подушку и долго рыдал.

Так прошёл день, потом наступила ночь, иногда кто-то заходил в палату и что-то спрашивал, иногда приносили еду. Прошло три дня. Каких-нибудь близких родственников не нашли и мальчика привезли в детский приют.

Девушка, которая везла его в приют, всю дорогу успокаивала: «Это хорошее место, не бойся, будь сильным, скоро обязательно найдутся новые родители». Адам молчал, а водитель начал улыбаться и чуть не засмеялся от этих слов. Девушка грустно посмотрела в окно. Дорога заняла где-то около часа, в основном всю дорогу все молчали, только иногда водитель что-то говорил девушке, при этом косился на мальчика и называл его «дохляком». «Этот дохляк там не продержится», «Такие дохляки там ненадолго», «Такого дохляка быстро сплавят» – Адам до конца не понимал значения того, что говорил водитель, а потом и вовсе перестал слушать.

Приют был достаточно старым. Обшарпанные стены, старые, в каких-то местах, побитые окна. Вокруг приюта возвышались огромные сосны, которые своими могучими ветвями закрывали весь солнечный свет. Где-то, от старости, на некоторых соснах уже не было иголок. На окнах не было штор, поэтому было хорошо видно, как из них смотрят детские лица. Больше всего Адаму запомнилось одно лицо. Это было лицо мальчика, очень смуглое лицо с необычайно озлобленным взглядом.Мальчик улыбался, смотря на Адама, но это не была улыбка радости или приветствия.Когда это лицо улыбалось, казалось, что само зло смотрит на него.

В приюте Адама встретила женщина, лет пятидесяти. Одета она была в чёрное платье, с седым пучком волос на голове и очень толстых очках. Девушка, которая провожала Адама, ничего мальчику не сказала, а лишь передала какие-то бумаги женщине и уехала.

– Так, кто тут у нас? – Женщина посадила Адама на стул в своем большом и очень старом кабинете. В кабинете висели огромные часы с циферблатом из арабских цифр. Также на стенах висело много икон с различными образами. Стол казался настолько большим и массивным, что создавалась впечатление, что он создан не для людей.

– Ты что глухой?! – Неожиданно закричала женщина.

–Я,я…– Адам растерялся и не смог сразу ответить.

– Ты видимо ещё и тупой! Ты! Ты! С кем ещё я могу разговаривать? Мы тут с тобой вдвоём! Или ты ещё и слепой! Слепые нам не нужны!– Женщина неожиданно перешла на крик, казалось, что чем дольше она кричала, тем мрачнее становился образ на иконе, за её спиной.

– Я…я… – Адам не мог вымолвить ни слова, он начал плакать, слёзы по щекам текли ручьём.

– Ах ты мелкая сука! – Женщина встала со своего стула, взяла со стола длинную, железную линейку, подошла к мальчику и со всей силы ударила линейкой по спине. Адам от неожиданности перестал плакать и хотел потрогать место удара, тогда женщина ударила ещё раз, потом ещё раз. Адам закричал, попытался руками закрыться от ударов. Женщина плюнула в мальчика, потом вышла в коридор и крикнула: «Маааша!Забирай засранца!».

– Мелкий ублюдок! Называй меня «директор», если узнаю, что плохо себя ведешь, то убью! – Сказала директор, потом взяла Адама за волосы и выставила в коридор.

Адам упал на пол и закричал. Директор за ним с силой так захлопнула дверь, что слышал весь приют. К мальчику подошла девушка и подняла его за руки.

– Всё, хватит, успокойся, если директор спрашивает, то надо отвечать на вопросы, она этого не любит, когда молчат. – Сказала девушка, смотря Адаму прямо в глаза, – Ты успокойся, сейчас поешь и я отведу тебя в твою комнату, там такие же ребята, как и ты, – она на секунду замолчала, – поешь и помоешься, от тебя воняет. И хватит кричать, это тебе точно не поможет, а будет только хуже.

Адама привели на кухню, там стояли несколько поваров, они что-то варили в больших кастрюлях, от чего всё помещение было заполнено плотным белым дымом.

– Садись. – В приказном тоне сказала девушка, указывая на старенькую табуретку у старого стола. Мальчик сел, вытирая слёзы. В железной миске ему подали непонятную жидкость и кусок хлеба со стаканом воды.

– Ешь быстрее.

Адам взял ложку и попытался попробовать то, что находилось в миске, но не смог и выплюнул, было очень горячо.

– Как хочешь! У тебя нет ни папы, ни мамы здесь! Никто уговаривать не собирается тебя.

–Горячо. – Прошептал Адам, но девушка его не услышала. В это время она о чем-то разговаривала с одним из поваров, при этом играючи положила ему руку на плечо и слегка поглаживала.

Адам съел хлеб и выпил воды. После этого девушка повела Адама в душ, там она сказала ему раздеться. Мальчик, сильно стесняясь и плача, неторопливо снял свою грязную одежду, на которой ещё осталась засохшая кровь. Девушка, смотря на мальчика с отвращением, дала ему кусок мыла и толкнула под ледяную воду. Адам весь трясся от холода и от страха, попытался себя намылить, но выходило плохо, мыло постоянно падало из рук.

Девушка кинула на пол новую одежду. Это были старые штаны и очень старая рубашка, новые серые кеды, носки с дыркой на пятке, и белые, с коричневыми пятнами, трусы.

– Одевайся! – Почти срываясь на крик, сказала девушка. Она выглядела очень уставшей, под глазами были видны синие круги, она закурила. Адам уже оделся и смирно стоял, ждал, когда девушка докурит. Она пустыми глазами смотрела на стену, перед собой, иногда забывая стряхивать пепел сигареты. Так продолжалось несколько минут. – Оделся? – уже более спокойно сказала она. Адам утвердительно кивнул. Она неохотно встала с табуретки, взяла Адама за руку и подвела к лестнице. Перед лестницей девушка задержалась.

– Ты, наверное, хороший мальчик, но прошу тебя забыть всё, что было в твоей жизни, иначе ты тут не выживешь. Я не знаю, что с тобой случилось, и почему ты здесь оказался, мне это не интересно, но забудь побыстрее своих родных, их больше нет и никогда не будет. С этого места тебя никто не заберёт. Пока ты не вырастешь, ты будешь здесь, в этих стенах.– Девушка замолчала, на секунду посмотрела мальчику в глаза. – И не думай, что ты самый несчастный, бывает ещё хуже. Просто свыкнись.

– Свыкнуться? – Переспросил замученный Адам.

Девушка ничего не ответила, и потащила мальчика по лестнице на второй этаж. В коридоре было темно, только над некоторыми дверями тускло светили лампочки бледно жёлтого цвета. Они подошли к одной из двери, девушка открыла её ключом, который висел у неё на брюках, дверь со скрипом открылась.

В комнате была полнейшая тишина. По бокам у стен с каждой стороны стояло по три кровати, одна из них была пустая, на остальных кто-то лежал. Окно в комнате было разбито и заклеено газетами или какими-то журналами, от чего было достаточно холодно. Солнце уже давно ушло за горизонт и светила яркая луна, от чего вся комната казалась мрачно – белого цвета. Девушка внимательно осмотрела всю комнату, после чего подвела мальчика к пустой кровати и велела раздеваться и ложиться.

– Напоминаю всем! Что любой шум после отбоя запрещён! Виновные будут наказаны! Сами знаете как! – Девушке никто не ответил, она постояла несколько минут, подождала, пока Адам разденется и ляжет, после этого она вышла и заперла за собою дверь. Адам остался лежать, смотря заплаканными глазами в потолок.

Когда шаги девушки удалились, с соседней кровати кто-то встал и подошли к Адаму.

– Привет! Я Стасик! Как тебя зовут?

– Я…я Адам – прошептал мальчик.

– Не бойся Адам, тебе тут будет хорошо. – Сказал стоящий, рядом с кроватью, мальчик. С остальных кроватей никто не поднимался, кто-то спрятался с головой под одеяло. Стасик сел на кровать Адама и начал гладить его по голове. – Ты хорооший, будешь послушным котиком. – От этих слов Адам весь побелел.

Стасику было четырнадцать лет, но выглядел он гораздо старше и был очень крупным мальчиком. В приют он попал в возрасте лет шести и был одним из самых долго пребывающих детей в приюте. Кто были его родителиникто не знал. Его нашли на вокзале. В компании подростков, он воровал сумки и кошельки у пассажиров и занимался попрошайничеством. Несколько раз его хотели усыновить, но приемные родители каждый раз его возвращали обратно, ничего при этом не объясняя.

Адам хотел убрать руку Стасика со своей головы, но тутже получил удар кулаком в нос, от этого сразу брызнула кровь. Адам хотел закричать, но Стас зажал ему рукой рот, от чего мальчик почти задохнулся.

– Если пискнешь – убью! – Улыбаясь, Стасик встал и пошел к себе на кровать. Адам остался лежать, кружилась голова, он хотел встать и бежать, но страх и отсутствие сил не позволили это сделать. Он просто лежал и смотрел в потолок, слезы и кровь текли по его детскому лицу, от чего подушка стала сырой. Адам думал о своей прошлой жизни, о родителях, бабушке, потом вспомнил, что ничего не знает, что стало с котом. Подумал, что сегодня они бы уже были на море. Он не верил, что этого уже никогда не будет. «Почему Вы меня бросили? Мама? Папа? Почему?», «Что я сделал не так? Что?», «Вернитесь! Пожалуйста вернитесь!» – Адам неподвижно лежал, кто-то зашел в дверь, включил свет и прошелся по комнате.

– Упал? – Спросил кто-то, остановившись у кровати Адама. Мальчик ничего не ответил.

– Значит упал. – Кто-то выключил свет и вышел.

– Молодец придурок! – Раздался чей-то голос с другой кровати.

«В чем я виноват? Почему? Что я сделал не так?» – продолжал молча думать Адам. «Я хочу к вам!» – он отчетливо представил свою семью, улыбающуюся маму, веселого папу, от которого шёл приятный запах папирос, ворчащую и бесконечно любящую бабушку. С этими мыслями мальчик заснул.

Адам проснулся от невыносимой боли, перед ним сидел Стасик и пытался воткнуть под ноготь Адама иголку. Рядом на кровати сидели ещё два мальчика, один из которых держал мальчика за руки, другой закрывал рот какой-то грязной тряпкой, чтобы Адам не закричал. Стасик, улыбаясь, держал небольшую иголку и медленно вводил её под ноготь указательного пальца, иголка вошла больше чем на половину ногтя, потом остановилась, Стасик улыбнулся, высунул язык и приложил немного усилий, после этого иголка пошла дальше, пока не дошла до конца ногтя. Мальчики, которые держали Адама, на него не смотрели, один из них плакал. После того как иголка дошла до конца, Стасик её резко вытащил, после этого он, улыбаясь, встал и удовлетворенный вышел из комнаты. Мальчики, державшие Адама, какое-то время продолжили это делать, затем встали и тоже вышли.

Адам остался лежать, он был весь белым и сильно дрожал, невыносимо болел палец и нос. Он потерял сознание. Очнулся мальчик в просторном, белом кабинете, рядом сидела пожилая женщина в белом халате. Она мазала палец и нос Адама какой-то жидкостью.

– Ну? Проснулся? Скажешь кто это сделал? – Спросила медленным и нежным голосом женщина. Адам молчал.

– Ты ведь у нас новенький? Ты не бойся. Если ты не скажешь мне, то так все и продолжится. – Женщина теплым взглядом смотрела в глаза мальчика.

–Стааас, он сказал, что его зовут Стас! – Дрожащим и слабым голосом сказал Адам.

–Хмм… я не сомневалась. Полежи пока здесь, я сейчас приду. Вот поешь – Она показала рукой на стол, который был рядом с кроватью, на нем стояла чашка с чаем и тарелка с супом.

Адам пролежал в медицинском кабинете до вечера, потом за ним пришла девушка и отвела его в столовую на ужин и потом в свою комнату.

В комнате у окна сидело несколько мальчиков, Стасика среди них не было. Адам зашел и сел на свою кровать.

– Тебе не жить! Стукачи у нас долго не живут. Стас вернется завтра, ты труп. – Сказал кто-то из мальчиков. Адам ничего не ответил, молча, не раздеваясь, лёг, с головой, под одеяло.Так он пролежал весь вечер и ночь, мальчики выходили из комнаты, потом возвращались, кто-то приходил из взрослых и что-то говорил, кто-то из мальчиков пытался заговорить с Адамом, в комнату иногда заходили девочки, они смеялись и что-то обсуждали. Адам ничего этого не слушал, только иногда, когда разговор заходил о нём. «Даа, завтра Стаса с карцера выпустят.. он убьет этого придурка» – говорил кто-тоиз мальчиков, некоторые девочки сочувствовали Адаму, но смеялись, когда кто-то из ребят описывал и показывал то, что с ним будет делать Стас. Наступила ночь, всё стихло. Адам не мог уснуть и не мог ни о чём думать, кроме как о Стасике. В своём воображении он представлял, что с ним может сделать этот высокий смуглый мальчик. Уснул Адам только тогда, когда уже начали показываться лучи раннего майского солнца.

Наступило утро, в комнату вошёл Стасик.

6. Пустота.

Я очнулся в сидячем положении, мои руки и ноги были привязаны к стулу. Перед глазами стояла пелена, ничего перед собой не видел. Через какое-то время пришёл в себя, но кроме серой бетонной стены ничего не увидел. Я попытался освободить руки и ноги, но ничего не вышло, они были стянуты прочными веревками. На потолке висела бесформенная лампочка, но не было видно электрического провода, который должен был давать ей энергию. Из одежды на мне были синие джинсы и футболка с изображением синего кита. Все руки были в татуировках с различными надписями. Memento mori³ – была надпись на левом предплечье. Не помню, чтобы я когда-нибудь делал татуировки.

Чем дольше я сидел, тем больше усиливалось чувство страха и безысходности. Время тянулось бесконечно.

Попытался вспомнить, как я сюда попал, но не мог. Последнее, что помнил, это какой-то бесформенный образ девушки, у неё были рыжие волосы и очень добрые глаза.

– Эй! – В ответ была полнейшая тишина, только был слышан треск электрической лампочки на потолке.

–Помогите! Эй! Здесь есть кто-нибудь? – В ответ опять тишина.

Я попытался раскачать стул, но он был крепко привинчен или прибит к полу. Шли минуты, часы – ничего не происходило. Паника овладела мной, чувство страха усилилось. Захотелось сильно в туалет. Долго терпел, но пришлось сходить под себя, тёплая моча стекла по ноге. Часы продолжали идти, от усталости я не смог больше сдерживать сон.

Неожиданно меня кто-то сзади ударил по затылку.

–Аааа…ээээ! – Я быстро проснулся.

–Кто здесь? – Попытался повернуться, но не смог. Сзади меня определенно кто-то стоял и дышал мне в затылок. Это было очень громкое дыхание, которое напоминало дыхание запыхавшейся собаки. У меня по всему телу от страха пошли мурашки.

– Пожалуйста, отпусти меня! – В ответ только тяжелое дыхание.

–Ну, пожалуйста! Я ничего не сделал! – Я зарыдал.

–Пожж, отп… – Всё, что я мог сказать.

Так прошло ещё несколько минут, может несколько часов. Ничего не происходило, электрическая лампочка трещала, в затылок продолжал кто-то неестественно дышать. Я опять начал засыпать, но снова кто-то сильно ударил по голове. После этого заревел во весь голос, текли слёзы, я начал дрожать и ничего не мог с этим поделать.

– Ну что происходит!? – Со всей силы крикнул, но ничего не изменилось. Треск. Дыхание. Опять захотелось в туалет, на этот раз по большому, терпел сколько мог, но опять пришлось сходить под себя. Теперь по всей комнате был слышан неприятный запах.

Шли минуты, часы. Сил практически не осталось, начал засыпать. Удар по затылку, но на этот раз он особо не подействовал. Я уснул.

Мне снилось, что сижу привязанный к стулу, на потолке электрическая лампочка. Руки и ноги связаны крепкими веревками. Напротив меня сидит на стуле мужчина, руки и ноги его привязаны к стулу. У мужчины закрыты глаза, он одет в джинсы и футболку, на футболке надпись dumspirospero, на ногах ничего не было. Было похоже, что мужчина крепко спал. Его черты лица, большие и некрасивые шрамы на левом предплечье, показались мне знакомыми. Эти шрамы, явно, были от попытки суицида. Немногие люди знают, если резать вены, то нужно по горизонтали, чтобы вскрыть именно артериальные.

– Эй! Друг! – Позвал я мужчину, но он молчал.

– Друг! Где мы? Ты кто?! – Мужчина начал тяжело дышать, было видно, что он медленно просыпается.

– Где я? – Прошептал мужчина. – Что? Что происходит? – Мужчина посмотрел на меня, его взгляд и лицо показались очень знакомыми.

–Ааааааааа! – мужчина неожиданно закричал, крик был настолько громким, что заложило уши.

– Успокойся, пожалуйста. – Попытался я его успокоить.

–Ааааааа! – Он не успокаивался.

– Почему ты кричишь?! Тихо!

– Ты не понимаешь? – Спросил меня мужчина.

– Что я должен понимать?

–Ты не понимаешь?! О, Боже! Ты ещё ничего не понимаешь?! – Мужчина кричал на меня.

– Успокойся и спокойно расскажи. – Опять попытался успокоить его я. Мужчина глубоко вздохнул, закатил на какое-то время глаза.

– Мне кажется, я тебе или себе это уже говорил.– Мужчина сказал уже более спокойным голосом.

– Я, правда, не понимаю, честно. Я не помню, как я сюда попал, я вообще не особо что-нибудь помню. Правда. – Я попытался представить или вспомнить хоть что-то, но ничего не вышло. Перед глазами всплывали только пустые и бессмысленные образы.

– Хорошо, хорошо. – Мужчина глубоко вздохнул. – конечно это всё бессмысленно, но так или иначе я должен убить время. – Он на секунду задумался. – Сколько раз ты уже умер? – Задал он неожиданный вопрос.

– Что? Что значит умер? Что значит сколько раз? – Очень удивился я.

– Понятно, значит не много… Теперь послушай меня внимательно. – Неожиданно шепотом проговорил мужчина. – Вначале я тоже ничего не понимал, и не помнил свои смерти, но через какое-то время я начал их запоминать. Каждый раз я умирал в ужасных муках, не помню, сколько раз это происходило, тысячи, сто тысяч. Каждый раз смерть была разной. – Мужчина замолчал, я думал, что это какой-то сумасшедший, и меня по ошибке могли посадить в сумасшедший дом.

– Иногда я встречаюсь с самим собой, как сейчас, и пытаюсь что-то объяснить себе. Ты даже не понимаешь, что ты это я, или я это ты… не важно.

– О чём ты говоришь? Что за бред?! Ты дебил! – Закричал я на этого мужчину.

– Ладно, твоё дело верить или нет. Но просто попытайся, когда очнешься в следующий раз, вспомнить этот разговор, спрячь его где-нибудь глубоко в памяти. Ты не помнишь своё лицо, но поверь ты копия меня, или наоборот. – Мужчина внимательно на меня посмотрел. Я попытался представить, как я выгляжу, но не смог, от этого стало очень страшно. Я промолчал.

– Хорошо. – Продолжил второй Я. – Каждый раз, когда ты просыпаешься, ты задаёшься вопросом – «как я сюда попал?», но это не главный вопрос и этот вопрос совсем не важен. – Мужчина посмотрел на лампочку на потолке, затем продолжил. – Мы в Аду, я это понял, когда умер где-то сотню раз, и тогда я начал помнить свои прошлые смерти. Каждый раз, когда ты сидишь на стуле, тебе кажется, что ты засыпаешь, и только в этих снах с тобой кто-то разговаривает. Только из этих снов можно что-то понять, сделать какие-то выводы. – Я молчал и не перебивал его.–Из этих снов я понял, что я скорее всего мужчина, возможно мне лет тридцать или больше. Я разговаривал с бесконечным количеством людей или с их образами. Но мне кажется уже слишком поздно, слишком поздно я начал слушать, что мне говорят. Слишком поздно начал что-то предпринимать.

– Как-то это всё очень странно, сейчас я понимаю, что сплю и могу в любой момент проснуться. – Спокойно сказал я.

–Может и можешь, но запомни наш разговор. После того как умрешь и очнешься в следующий раз, ты должен найти ответ на два самых важных вопроса: Кто ты? И почему ты умер? Запомни, пожалуйста! – Другой Я закричал. – Запомни! Только так ты сможешь выбраться из этой тьмы, если выберешься ты, то выберусь и я. Я умер бесконечное количество раз. Каждый раз это нестерпимые мучения. Вспомни кто мы? Узнай!

Неожиданно, откуда-то, сзади меня, ко второму Я кто-то подошёл, это был человек в черном балахоне, на голове был капюшон. Человек достал длинный, большой нож и со всей силы воткнул его прямо в шею, из неё сразу брызнула ярко красная кровь. Второй Я напоследок посмотрел мне в глаза и умер. Я проснулся.

Проснулся от сильных ударов по затылку, удары не прекращались, и становились всё сильнее.

– Прекрати! Эй! Прекрати! Аааааа! – Удары усиливались, и было ощущение, что от каждого я должен был потерять сознание, но не терял. Из носа и рта пошла кровь, из ушей тоже потекла. Удары наносились монотонно и равномерно, с равными временными промежутками, но каждый новый удар был сильнее предыдущего. Уже казалось, что удары наносились каким-то молотом, я чувствовал, как проломило череп, начал истекать кровью, от следующего удара молот вошёл в мозг, и я умер.

7. Приют.

Стасик стоял и улыбался у кровати Адама. Он смотрел на мальчика дружелюбным и, одновременно, хищным взглядом. Казалось, что животное давно не ело и ждало подходящего момента, чтобы съесть добычу.

Через какое-то время все пошли на завтрак, в столовой все смотрели на Адама. Адам смотрел на еду. Кто-то кинул в мальчика хлебом, кто-то крикнул: «Дебил! Стас мочи его». Так прошёл завтрак, Адам не притронулся к еде, только попил немного чаю. Потом начались уроки, у Адама и Стасика были разные классы, и они не пересекались. Были уроки чтения, музыки и рисования. На уроке рисования заданием было изобразить рассвет солнца. Учительница ходила между партами и смотрела как у кого получается, иногда что-то подсказывала и помогала.

– Ты почему ничего не рисуешь? – Остановилась она у парты Адама.

– Я не умею рисовать солнце. – Ответил мальчик.

– Но это же просто, глупый. Бери жёлтый карандаш и рисуй круг.

– Я не думаю, что солнце – это жёлтый круг.– Почти прошептал Адам, но послушно взял карандаш и начал рисовать круг.

– Рисуй! Солнце – это жёлтый круг! – Сказала учительница и отошла от парты.

«Солнце – это тепло, свет, как можно нарисовать тепло и свет?» – подумал Адам, но вслух ничего не сказал, а стал разукрашивать круг.

– Ну и молодец. – Сказала учительница, проходя в очередной раз между рядами парт.

К середине урока Адаму захотелось в туалет, он долго терпел, но больше не мог.

– Можно мне выйти? –Тихо и неуверенно спросил он. Учительница оценивающим взглядом посмотрела на мальчика, но сразу не ответила.

– Иди.

Адам вышел в коридор и понял, что не знает в какой стороне туалет. Пошёл быстрым шагом направо по коридору, но уткнулся в стену, нигде не найдя туалета. Потом пошёл в противоположную сторону, прошёл мимо кабинета русского языка, арифметики. Когда проходил мимо учительской, то сзади услышал свист, кто-то шёл за Адамом с другого конца коридора и насвистывал неизвестную песню. Адам оглянулся, это был Стасик. Адам побежал и увидел дверь с надписью «туалет для мальчиков», он быстро забежал туда. В туалете было два унитаза, две раковины, над которыми висело потрескавшееся зеркало. Также было небольшое окно. Адам затих и попытался не дышать, но свист приближался и остановился около двери в туалет. Стасик стоял рядом с дверью и почему-то не входил. Адам весь побелел, от страха начало тошнить, мальчик не сдержался и сходил под себя, по брюкам потекла тёплая жидкость. Кружилась голова, Адам схватился за раковину, чтобы не упасть. Казалось, что время остановилось.

– Привет друг! – Стасик открыл дверь и зашёл, Адам начал пятится и уткнулся в один из унитазов, от неожиданности сел на него.

– Ты главное не кричи, всё будет хорошо. – Стасик приблизился к Адаму и ударил его ногой по голове, от удара пошла кровь из уха, мальчик свалился с унитаза и упал в самый угол туалета. Стасик наклонился над Адамом и достал из кармана, неизвестно откуда, взявшуюся бритву. Он схватил мальчика за шею левой рукой, а правой рукой взял его левую руку, потом отдернул рукав рубашки.

– Ты какой хорошенький! – Сказал Стасик и воткнул лезвие в левое предплечье руки Адама, сразу брызнула кровь, он начал по диагонали водить лезвием по руке, сильно сжимая его плоть. Адам не кричал, от боли и страха перехватило дыхание, и он только глубоко дышал. Под ним уже образовалась лужа багровой крови, которая перемешалась с мочой и ещё какой-то жидкостью, которая была на полу. Адам перестал понимать происходящее, он начал терять сознание. Последнее, что он помнил, как Стасик встал и помочился на бедного мальчика.

Адам пришёл в себя через несколько дней в больничной палате. Левая рука была плотно перебинтована. Ещё через несколько дней его выписали из больницы и повезли обратно в приют, забирать из больницы его приехала директор.

– Как ты так умудрился упасть на стекло? Весь порезался. –Говорила Адаму директор, пока они ехали из больницы в приют. – Ты сможешь заплатить ущерб, нанесенный нашему приюту? Кто будет платить за стекло? –Возмущалась директор.

– Но я не падал, меня порезали!–Попытался поспорить мальчик.

– Что? Ты чего такое придумал? Стекло! Ты его разбил! Понял меня? –Директор вся покраснела, и её голос начал переходить на крик. – Понял? Я тебя спрашиваю! Говори!

– Да, понял.–Неуверенно сказал мальчик.– Скажите, я умру здесь?

– Ха-ха! Такие как ты не умирают, вы же не люди, вы зверьё, которое только умеет жрать, срать и спать. Вы не нужны никому, ничтожные твари, когда ты вырастешь, ты думаешь, что станешь космонавтом или врачом? Нееет, дружок, ты станешь вором и убийцей! В твоей жизни больше ничего нет и никогда не будет! Ты ненужный кусок мяса, который ходит по этой земле! –Директор замолчала, водитель, который их вёз, с улыбкой посмотрел на мальчика.

Адам ничего не ответил, всю оставшуюся дорогу все молчали. Мальчик думал о своём коте, что с ним стало, и думал, почему он кусок мяса или зверь.

В приют приехали поздно вечером, Адама перевели в другую комнату. Шли дни, недели. Стасик Адама не трогал. Возможно, пропал интерес или появились другие жертвы для издевательств. Адам ходил на уроки, которые особого интереса у него не вызывали. Остальное время он ел и спал. Ребята в новой комнате первое время издевались над ним: прятали одежду, разукрашивали ночью его лицо ручкой, но со временем также утратили интерес. Иногда, совсем маленьких ребят, забирали приёмные родители, иногда появлялись новые дети. Адам со временем понял, что в приюте содержится около двухсот детей разных возрастов, мальчиков и девочек было примерно поровну.

Дни шли, так наступила зима, в приюте было очень холодно, дети много болели и часто классы на уроках были полупустые. Иногда отменяли уроки. Иногда дети куда-то исчезали и их никто уже не видел. Когда были выходные, то, в основном, все дети сидели по своим комнатам. Адам больше всего не любил выходные, дети, от скуки, издевались над мальчиком, кто-то мог просто подойти и пнутьего, кто-то заставлял его постирать трусы или носки. Адам был симпатичным мальчиком, но внешность была слишком скромная, очень добрые и даже щенячьи глаза. Он никогда не давал сдачи, никогда не отвечал, когда его оскорбляли. Даже мальчики, которые были младше его, и девочки также издевались над ним. Со временем Адам совсем перестал разговаривать, не отвечал на уроках, не отвечал воспитателям. С ним попытался поговорить медицинский работник, но безуспешно. Адам или мычал, или качал головой, отвечая на вопросы, которые ему задавали. Несколько раз Адам встречал в коридоре Стасика, который не обращал на него внимания, казалось, что он забыл о мальчике. Стасик всегда шёл по коридору чему-то улыбаясь, за это время он сильно вырос и казался уже совсем взрослым, на лице уже появились чёрные усики.

В один из выходных дней Адама вызвали к директору. Ожидая, когда можно войти, мальчик сидел у входа на стуле.

– Если его заберут, то нам урежут финансирование, и тогда нам придётся расстаться с машиной и водителем.– Адам слышал, как директор что-то кому-то громко объясняла.

– В этом году слишком много сдохли, слабые рахитики! –Продолжала объяснять директор.– Если ещё десять штук потеряем, то приют разгонят нахер. Пойдем тогда бомжевать, а у меня баня не достроена!

– Я поняла Вас. – Ответил знакомый Адаму голос. Это была одна из воспитательниц.

– Приведи его.

Послышались шаги, открылась дверь, вышла воспитательница, она злым взглядом посмотрела на мальчика, схватила за руку и завела его к директору.

–Так, будешь сидеть и молчать, говорить буду только я! Понял? – Раздражённым голосом сказала директор. Адам кивнул, соглашаясь. – Мелкие ублюдки, как вы все меня достали. – Пробурчала она себе под нос.

Через некоторое время в кабинет вошли мужчина и женщина, они были хорошо одеты, у женщины были добрые глаза, она не отрывала их от Адама. Мужчина смотрел более оценивающим взглядом, но также по чертам лица, можно было понять, что он много улыбался.

– Ой, мы так Вам рады, это такое счастье, когда наши ребятки находят себе семью, это большая радость, что наши маленькие птенчики вылетают из гнезда, я конечно буду плакать от радости и счастья. – Голос директора Адам почти не узнал, голос напомнил ему бабушку, которая умилялась играющему, на солнце, котенку.

– Привет, тебя как зовут? – Спросила женщина у мальчика. Адам ничего не ответил, а посмотрел на директора и воспитательницу, те прожигали его суровым взглядом.

– Ты мне ответишь? Не бойся, меня зовут Маша. – Представилась женщина, но Адам продолжил молчать, теперь он смотрел в пол.

– Вы простите, но он у нас с задержкой, видимо совсем в плохой семье жил, может алкоголики были или ещё хуже. – Влезла директор. Адам весь покраснел и хотел что-то сказать, но почувствовал взгляд директора и промолчал. – Любонька отведи птенчика в комнату. – Сказал директор воспитательнице, та взяла Адама за руку, и они вышли. О чём дальше разговаривала директор с мужчиной и женщиной, Адам уже не слышал.

Дни продолжили идти, и, казалось, их было не отличить друг от друга. Уроки, еда, кровать, издевательства. Адам много думал о своей прошлой жизни, о родителях, о бабушке, о школе, о музыкальной школе. Вспоминал ту девочку, которая пришла к ним в класс в последний день, когда он был на занятиях. Он не понимал, почему так резко всё изменилось. Почему люди, которые его окружают, так его ненавидели, он не понимал, что он сделал не так. Мальчик рос в любви. Всё, что он понимал и знал из прошлой жизни – это любовь и добро. В его жизни всегда был свет. Свет, который стремился к нему, и Адам старался дать его всем. Долгими ночами он думал об этом, в его юном сознании не было места тьме, но со временем он отчётливо начал понимать, что жизнь – это не свет, жизнь – это тьма, и чем дольше он находился в приюте, тем глубже и больше его поглощала тьма, к которой он начал привыкать. Из памяти начинало постепенно стираться то, что давали ему родители: любовь, добро и счастье.

В один из обычных вечеров Адам слонялся по приюту, стараясь избегать встречи с ребятами и персоналом. «Может мне сбежать, но куда? Вернуться домой? Узнать, что стало с котом, забрать его, и уехать на море» – думал Адам, проходя мимо столовой и поднимаясь на верхний этаж. На секунду он задержался и посмотрел в окно, которое находилось на лестницемежду этажами. Сквозь макушки столетних елей пробивались лучи заходящего солнца, напоследок лаская лицо мальчика, прощаясь с ним до утра. «Может я действительно ненужный и бесполезный кусок мяса, зачем я живу? Для кого и для чего? Что я им всем сделал? Или может так и надо, жить надо как они?» – с этими мыслями Адам дошёл до лестницы, которая вела на чердак, остановился перед ней и долго смотрел на чердачную дверь, она была приоткрыта. Он поднялся – это было большое и тёмное помещение, было слышно, как летают птицы, похоже это были голуби, мальчик прошёл немного вглубь помещения, под ногами что-то хрустело. Повсюду раздавались какие-то скрипы, шорохи, по крыше что-то стучало, Адам испугался и хотел выйти, но увидел ещё одно помещение. Это была комната, которая напоминала сарай. Стены были сколочены из старых досок, дверь слегка покосилась. «Сарай на чердаке, странно» – подумал Адам и подошёл к двери комнаты, попытался её открыть, но с первого раза она не поддалась. Тогда он навалился на неё всем телом, она со скрипом открылась. В сарае было темно, можно было разглядеть, что посередине стоят два стола, друг напротив друга, на каждом столе стояли два электрических светильника с рваными абажурами. Он подошёл и попытался включить один из них, но ничего не произошло, тогда он включил второй, лампочка ярко засветила. Адам зажмурился от яркого света, но постепенно привыкнув к нему, осмотрел комнату. На столе лежали карандаши разных цветов и несколько листов бумаги, на одном из них было что-то написано. Также было четыре стула, один был без спинки, она была оторвана и лежала рядом.Адам осмотрел стены, все они были в полках, заставленных различными книгами. Всё было в пыли и паутине. Мальчик взял бумагу состола и начал читать, почерк был явно детским:

«Привет, меня зовут Ваня, мне четырнадцать лет, в этой комнате я провел много дней, месяцев, лет. Это мой последний день в этом приюте, я пытался, но больше не хочу, я больше не хочу жить. Я не помню своих маму и папу, я рос в разных приютах, но оказался несколько лет назад в этом. Это худшее место, которое можно представить. Они не любят детей, для них мы лишь средство прибыли и ничего больше. Нас мучают, мне постоянно холодно, дети как звери. У меня невыносимо болели зубы, но никто и ничего не делал. Со мной никто не общается, воспитатели не обращают внимание, учителям всё равно был я на уроке или нет. Я не знаю, зачем я живу и для кого. Эта комната самое светлое место, которое было в моей жизни. Если ты это читаешь, береги это место».

Адам прочитал письмо, и, аккуратно его свернув, положил обратно на стол. После этого сел на стул, и начал осматривать полки с книгами. Книг было много, Адам стал внимательно изучать названия: У. Голдинг "Повелитель мух", В. Набоков "Лолита", Э. Хемингуэй "Старик и море", М. Шолохов "Тихий Дон", М. Булгаков "Адам и Ева", В. Гюго «Собор Парижской Богоматери», Л. Толстой «Война и мир» и множество других незнакомых для мальчика авторов и названий. Он взял с полки одну из книг, на ней было написано Герман Мелвилл 1851 г. «Моби Дик», открыл случайную страницу и прочитал:«Как бы неразумно не вели себя животные, человек всех неизмеримо превосходит своим безумием». Адам закрыл книгу, сразу поднялось куча пыли. «Надо здесь прибраться» – подумал мальчик, после этого выключил лампу и пошёл к себе в комнату, боясь, что уже поздно и его могут начать искать.

Следующие несколько вечеров Адам, скрываясь, чтобы его не заметили, прибирался в сарае-комнате. Он убрал всю пыль, аккуратно разложил книги, умудрился выкрутить в туалете лампочку и вставил её во второй абажур. Незаметно взял из столовой ложку и, с её помощью, прикрутил к стулу оторвавшуюся спинку. Комната стала, насколько это возможно, уютной, светлой. Мальчик смотрел на книги, а книги смотрели на него. Каждое утро Адам просыпался и думал об этой комнате, думал о книгах, которые его ждут вечером. Он окончательно перестал обращать внимание на то, что происходит вокруг. Другие дети, взрослые для него больше не существовали, его полностью поглотил мир книг. Каждый вечер он проводил в этой комнате, он не переставая читал, погружаясь в разные миры, которые окунали его в невероятные истории, в любовь, в волшебство. Вначале он боялся, что обитатели приюта заметят, что он каждый вечер отсутствует, но никто не обращал на это внимание. Для всех он стал маленькой серой тенью, которая, если и пропадёт, то никто не заметит. Адаму нравились эти мысли. Ему нравилось то, что больше никто от него ничего не хотел. Он поздно, перед самым отбоем, когда все уже ложились спать, пробирался к себе в комнату и забирался под одеяло. Часто бывало, что он, засидевшись за чтением, приходил после отбоя, но также никто не обращал внимания. Он тихо спускался с чердака, проходил мимо кабинетов воспитателей, неслышно открывал дверь в свою комнату и ложился. Несколько раз он засыпал за чтением и возвращался в свою комнату, когда уже наступал рассвет, и лучи солнца, разгоняя тьму, начинали дарить разноцветные краски.

8. Девочка.

Стремление к жизни,

Стремление к свету,

Рождает любовь,

На страницах Завета

Жизнь с книгами набирала темп, летели дни, месяцы. Адам взрослел, постепенно понимая всё, что происходит и произошло с ним в жизни. Потерю родителей, жизнь в приюте, жестокость детей, воспитателей, учителей он перестал воспринимать, как несправедливость своего пребывания в этом мире. Со временем он начал их жалеть. Он искренне жалел детей, что у них нет родителей, а у многих и никогда не было, что они никогда не узнают, что такое нежный взгляд матери, любовь отца. Жалел воспитателей, учителей, что им приходилось целыми днями и ночами, заботиться о таких детях за маленькие зарплаты. За то, что у них не сложилась жизнь, как они хотели, и им приходилось каждый день приходить на ненавистную им работу. Адам начал ценить то, что успели дать ему родители. Перестал думать о том, что они его бросили. Мечтал о том, какая была бы жизнь, если они были рядом. Много думал, что могло стать с его любимым котом, и очень надеялся, что его кто-то забрал.

Менялись времена года. После жаркого лета наступила золотистая осень, потом холодная зима, потом весна, снова лето, осень и зима. Адам тяжело болел несколько раз, один раз воспалением лёгких, многие даже подумали, что он не выживет, но пролежав неделю, почти не вставая с кровати, он пошёл на поправку.

Адам преобразил свою сарай – комнату. Нашел где-то краски и покрасил стол, стулья. Починил дверь, теперь она легко закрывалась и почти даже не скрипела. Вычислил до дня, часа и минуты кто и когда поднимается на чердак. Когда приходят проверять печные трубы, когда учитель физкультуры и одна из воспитательниц поднимаются, чтобы там уединиться. За всё время пока он открыл для себя это место, он ни разу не видел, чтобы на чердак поднимались дети. Может, боялись темноты или были какие-то другие, неизвестные мальчику, причины. Многие дети, которые издевались над Адамом впервые дни его пребывания в приюте, выросли и покинули это место. Привозили много новых детей, над ними также издевались, издевались те, над кем также когда-то издевались. Это был бесконечный процесс, и как-то его изменить было невозможно. Адам от этого всего был отстранён, он не общался не со старыми, не с новыми детьми. Стасик стал уже совсем взрослым и через полгода должен был покинуть приют, многие этого очень ждали. Он часто сбегал из приюта, потом через какое-то время возвращался. На уроки не ходил, начал курить и часто бывал пьяным. Воспитатели ему ничего не говорили, не хотели связываться, тем более скоро он должен был покинуть их навсегда. Однажды он притащил мертвого щенка, возможно, сам его убил. Он ходил с ним по приюту, повесив, с помощью поводка, себе на плечи, и при этом неизменно улыбался.

Шла весна, был дождливый день. Адам ждал с нетерпением, когда наступит вечер, и он сможет уйти в свою сарай – комнату, чтобы дочитать «Отверженных» В. Гюго. Весь день он думал о событиях этой книги, и ему было очень интересно, что будет происходить с героями страниц дальше. Солнце зашло, и мальчик, как всегда осторожно, чтобы никто не заметил, стал подниматься на чердак. В коридорах приюта было пусто, все сидели по комнатам, кто-то ещё был на ужине, Адам на него не ходил, был не голодным. Подходя к чердачной двери, он заметил, что она была приоткрыта. Это был нехороший знак. Обычно дверь плотно закрыта и со вчерашнего вечера никто заходить туда не должен.

Мальчик осторожно поднялся по ступенькам и подошёл к двери. Он начал прислушиваться, что происходило на чердаке. Было слышно, как летают птицы, иногда переговариваясь друг с другом. Каких-либо других звуков слышно не было. Адам осторожно приоткрыл дверь, она заскрипела. Он начал всматриваться в чердачную темноту, сквозь дверные щели сарая пробивался свет. Подойдя ближе, он остановился и ещё раз прислушался, но по-прежнему ничего не услышал.

Адам приоткрыл дверь, за столом сидела девочка, она заметила мальчика и улыбнулась ему.

– Привет! Тебя как зовут? –У девочки были пронзительные зелёные глаза, ярко рыжие волосы, которые по цвету напоминали солнце, скрывающегося за горизонт, при этом оставляя на небе всевозможные оттенки красного.

– Ты чего тут делаешь? –Спросил Адам, при этом он сильно покраснев.

– Читаю.– Девочка взглядом показала на книгу, которая лежала перед ней на столе.

Мальчик зашёл в сарай – комнату и сел на стул, напротив. Девочка пристально рассматривала нового знакомого. От этого Адам ещё больше покраснел и начал пристально рассматривать поверхность стола, в надежде найти там какое-нибудь спасение.

– Так как тебя зовут? – Спросила девочка ещё раз. Адам продолжал молчать, в голове у него проносились мысли о том, что теперь его тайное место раскрыто и что эта девочка расскажет всем про него в приюте. Он думал, что можно предпринять.

–Ааат…– Адам хотел сказать своё имя, но проглотил окончание.

–Ат? Странное имя. Ну, ты не бойся, Ат! – Нежным, улыбающимся голосом попыталась она успокоить мальчика. Девочке было на вид лет четырнадцать. Она была младше Адама, но могла понять его страх. Адаму в этом году исполнилось пятнадцать.

– Не бойся, правда, об этом месте знаешь только ты? Я вчера случайно наткнулась на него, хотела узнать, что на чердаке и нашла эту библиотеку. Здесь очень много книг! Это круто! Честно! Я раньше очень любила читать! Это невероятно! Здесь столько моих любимых книг! Куча! Я не хочу отсюда выходить. Я честно-честно никогда и никому не расскажу про твоё тайное место. Ат! Поверь, пожалуйста, мне! Можно я буду называть тебя Атик? Или Атек? А? Какое всё-таки странное имя, никогда раньше не слышала. А ты давно в приюте? – Девочка начала говорить без перерыва. Адам не успевал воспринимать, что она говорит и, через какое-то время, просто перестал её слушать. Незаметно для девочки он начал её рассматривать. Девочка была одета в рубашку белого цвета, с изображением множества сердец, которые беспорядочно были рассыпаны по всей ткани, бордовая юбка казалось, ей немного велика, она была значительно ниже колен, на ногах были бежевые старые босоножки. Ярко зелёные глаза не отрывались от Адама, они выражали любовь и доброту. Перед мальчиком на секунду возник образ мамы. Рыжие волосы девочки были тщательно расчесаны и опускались до самой талии. Когда девочка, при разговоре, трясла головой, то часть волос падала на стол, при этом закрывая часть книги, и девочка, каждый раз, убирала их назад. Резинки или заколки у неё не было.

– Адам! Меня зовут Адам! Я не Ат, а Адам! – Сказал мальчик и продолжилкраснеть. Девочка перестала говорить и прыснула от смеха, Адам невольно тоже начал улыбаться.