Мама, я не твой сын

Глава первая.

Многое передумал о своей жизни Дмитрий Кузнецов, пока лежал в реанимации. Времени было хоть завались, «Войну и мир» хватило бы написать. А сейчас он неторопливо шагал по длинному, полупустому коридору больницы следом за пожилой медсестрой. Его переводили в обычную палату, но особенной радости от скорого выздоровления он не испытывал. Небольшое предприятие, что у него было, прикрыли в связи с банкротством, друзья, а как теперь уже выяснилось, вовсе и не друзья, отвернулись от него, подруга Люська узнав, что он после ДТП в тяжёлом состоянии, куда-то моментально исчезла, даже не сказав своё любимое «Пока Димусик».

Впереди полная неопределённость и никакой надежды на будущее.

У палаты под номером тринадцать они остановились, медсестра, обратившись к нему сообщила:

– Вот тут теперь и поживёшь, милый. Комната хорошая на двух человек, сосед некурящий, мужчина положительный.

– Положительный это хорошо, – выдавил из себя улыбку Дмитрий.

Дверь была приоткрыта, внутри никого. Они вошли, и женщина принялась перестилать постель, а он стал выкладывать в тумбочку свои немногочисленные вещи.

– Ну осваивайся, – сказала она на прощание. – Сосед твой на процедурах, скоро придёт.

Новый жилец подошёл к подоконнику и посмотрел на улицу, там весна вовсю вступала в свои права, залюбовавшись цветущими яблонями, он не заметил, как в палату вошёл коренастый мужчина средних лет.

– Оба! А у меня знать сосед появился, – дружески воскликнул он. – В шахматы играешь?

– Играю, но не так чтобы очень.

– Ну и я не Ботвинник, так что будем на равных, – обрадовался тот. – Меня Сергеем зовут. Сергей Лавров, стало быть.

– Ну а меня в таком разе, – пожимая руку соседу и постепенно отвлекаясь от грустных мыслей, улыбнулся новосёл, – Димой зовут. Дмитрий Кузнецов.

Рука нового знакомого неожиданно дрогнула и резко освободив её, он с вытаращенными глазами бухнулся на свою кровать.

– Иди ты!

– А что не так? – удивился Дима, не понимая почему мужчина так отреагировал на его имя.

– Понимаешь, – нахмурившись, медленно стал подбирать слова Сергей. – Лежал тут до тебя мужчина твоего возраста, теска твой, да ладно бы просто тёска, он ещё и твой однофамилец был. Тоже Дмитрий Кузнецов. Неделю назад помер…

В наступившей тишине было слышно, как в оконное стекло назойливо бьётся муха. Какое-то время собеседники молча смотрели друг на друга.

– Да я не суеверный, – успокаивая толи себя, толи своего нового знакомого, нарушил молчание Дмитрий. Потом присел на край кровати. Это странное совпадение на самом деле начинало его беспокоить и всё же стараясь говорить непринуждённо, спросил:

– А что с ним случилось?

– Он, понимаешь, видать шабутной мужик был, ну по пьяне и ввязался в драку, да на нож и напоролся. Операция, сказали прошла удачно, после реанимации его сюда поместили. А у него вдруг осложнение, воспаление ну и ещё какая-то хрень там началась, я ведь в этом ни бум-бум. Ну его на повторную, а там прямо на операционном столе он и отдал богу душу. – Потом внимательно посмотрев на Дмитрия, добавил. – А ты даже чем-то на него похож, не родственник случайно.

– Нет у меня родственников, детдомовский я, – нахмурился мужчина, явно не желая говорить на больную для него тему. – Имя и фамилию мне там и придумали.

– Да, не весёлая история, – вздохнул Сергей. Потом торопливо продолжил. – Да ты не переживай, он же не на этой кровати помер.

– А я и не переживаю, с чего ты взял, – как можно спокойнее ответил он.

В первую ночь, на новом месте, ему долго не спалось, всё ворочался с боку на бок, да изредка поглядывал на соседа, который беззаботно посапывал на своей кровати. Лишь под утро кое-как уснул, провалившись в крепкий, глубокий сон. Через какое-то время, его неожиданно разбудил еле слышный телефонный звонок. Он сел в кровати, пытаясь обнаружить источник звука и увидел блёклый свет из-под своего матраца, приподняв угол постели, взял в руки, теперь уже громко зазвонивший телефон и торопливо, чтобы не побеспокоить соседа, нажал кнопку приёма вызова.

– Алло. Я слушаю.

– Кто у аппарата? – послышался строгий сипловатый мужской голос.

– Дмитрий Кузнецов, – потирая свободной рукой глаза, ответил он, ещё окончательно не проснувшись.

– Ты что же это паршивец с матерью делаешь? – гневно обрушился на него звонивший. – Она недавно инфаркт перенесла, её на этом свете только и держит надежда что ты приедешь, а ты шалопай, третий год глаз не кажешь. Насилу я до тебя дозвонился. Мало я тебя крапивой драл в детстве паршивец эдакий.

– Да я … Да он… – пытался вставить хоть слово Дмитрий.

– Трубку матери передаю, смотри не вздумай огорчить её. Нельзя ей волноваться, сердце у неё слабое. Что ни так ляпнешь, получишь у меня. – Угрожающе закончил мужчина.

После небольшой паузы из телефона послышался дрожащий женский голос:

– Митенька, сынок, что же ты совсем забыл меня старую. Нельзя же так. Каждый день тебя жду, а ты всё не едешь, да не едешь, нельзя же так родной.

Дмитрий ошарашенно застыл с трубкой в руках, не зная, что ответить, а женщина, начиная ещё больше волноваться, сквозь слёзы торопливо продолжала:

– Обещай, обещай, что приедешь на следующей неделе, – казалось ещё немного и она расплачется. – Обещаешь?.. Обещаешь!

Судорожно глотнув воздух, он неожиданно для себя выпалил:

– Обещаю, – и спохватившись, торопливо добавил. – На следующей не получится, а вот дней через десять, двенадцать приеду… Точно приеду…

– Вот и славно. Вот и хорошо, – успокаиваясь произнесла женщина, по её голосу он почувствовал, что она улыбается. Вызов прервался, в телефоне послышались гудки, бессильно опустив руки, Дмитрий тупо уставился в пол.

– Кто звонил? – поинтересовался, проснувшийся сосед. – Ты что такой, будто тебя из-за угла мешком?

– Мать звонила, этого… – с трудом подбирая слова, стал объяснять он. – Дмитрия, который здесь лежал… Который умер… Телефон его тут под матрацем оказался.

– Ну так и объяснил бы ей всё.

– Понимаешь, после инфаркта она, нельзя ей волноваться, не смог я по телефону такое…

– Да, – согласился сосед. – По телефону об этом, как-то не по-людски.

– Она говорит приезжай сынок, – торопливо, словно оправдываясь, забормотал Дмитрий. – Ну я возьми, да и брякнул, мол приеду. – и обхватив голову руками, простонал. – Что я наделал, дурья башка…

Глава вторая

Какое-то время мужчины молча смотрели друг на друга. Первым нарушил молчание Сергей:

– Мужик сказал – мужик сделал. А что? Ты возьми и на самом деле съезди к ней. Подготовь осторожненько и расскажи правду, должна же она об этом когда-нибудь узнать. Заодно воздухом деревенским подышишь, тебе после болезни такая поездка, только на пользу будет и доброе дело сделаешь.

– Да куда ж я поеду? Я и адреса то не знаю.

– А ты в телефоне его покопайся, сейчас там столько информации бывает, не то что адрес, всю биографию человека узнать можно. – Потеряв интерес к разговору, сосед отвернулся к стене.

Действительно, Дмитрий нашёл в телефоне всё что нужно. Точный адрес, имя отчество женщины и много фотографий, среди которых был и дом хозяйки, с выпиленным из фанеры журавлём на воротах.

На размышление у него было около десяти дней, а он всё никак не мог решить, что ему делать. Странно, но судьба незнакомой, одинокой женщины всё больше и больше волновала его.

Из больницы Дмитрий выписался в один день с соседом Сергеем, на прощание тот спросил:

– Ну что, «сокамерник», поедешь к матери усопшего?

– Поеду, – решительно ответил он.

– Ну и каков твой маршрут?

– А маршрут мой прост: деревня Журавлёво, Еткульского района, улица Зелёная, дом номер восемнадцать, Мария Егоровна Кузнецова. Вот как-то так…

– Ну удачи тебе, – сказал Сергей, вслед уходящему Дмитрию.

Несколько часов в поезде, потом на автобусе, от деревни к деревне, по красивым уральским лесам, наконец он прибыл в пункт назначения. С немногочисленными пассажирами вышел на остановке, и остановившись под тенью старого тополя, хотел спросить у кого-нибудь нужный адрес, как увидел на одном из домов табличку: улица Зелёная, двадцать семь. Ага, значит через девять домов будет нужный ему дом. Мужчина решительно направился по обочине дороги, с любопытством осматриваясь вокруг. Но с каждой минутой шаг его становился медленнее и медленнее, словно кто-то невидимый прицеплял к его ногам тяжёлые гири, чувство неуверенности, да что там неуверенности, чувство страха овладевало им. Дом Марии Егоровны он узнал издали, по фанерному журавлю на воротах, которого он видел на фотографии, только у птицы крылья были отломлены, и краска на ней пожухла и выгорела. Перед воротами мужчина остановился, робко переминаясь с ноги на ногу и поправляя рюкзак за спиной.

– Никак Митька объявился?

Услышал он за спиной хрипловатый женский голос, обернувшись увидел сгорбленную старуху, обеими руками опирающуюся на суковатый посох, щуря подслеповатые глаза, она продолжала ворчать:

– Что? Стыдно небось матери на глаза показаться? За столько-то лет, наконец-то удосужился объявиться. Да иди уж, – приободрила она его. – Мария всё простит, любит тебя шалопая, больше всего на свете.

Вступать в разговор с незнакомкой и объяснять, кто он такой, совершенно не хотелось. А чтобы избавится от её колючего взгляда, быстро шагнул через калитку. В ограде никого не было, только маленькая, лохматая собачонка, приветливо завиляв хвостом, ткнулась ему в ноги. Погладив псину, мужчина поднялся на крыльцо и негромко постучал в дверь, потом осторожно открыв её, вошёл в горницу.

В комнате за дощатым столом сидели двое: усатый мужчина в старомодном пиджаке, левый рукав которого был пуст и засунут в боковой карман, из чего было понятно, что одной руки у него не было и пожилая женщина с аккуратно причёсанными волосами, в тёмно-синей кофте. Видимо, не услышав стука в дверь, они продолжали неспешно о чём-то беседовать. Чтобы привлечь внимание, Дмитрий, робко кашлянув, поздоровался. Сидящие за столом, разом повернулись в его сторону и замерев, некоторое время молча смотрели на вошедшего, а он, глубоко вздохнув, приготовился произнести слова, которые ни один раз, мысленно повторял про себя. Но не успел. Всхлипнув, женщина громко охнула и неожиданно шагнула к нему на встречу, уткнувшись в грудь, крепко обняла за талию. Дрожащим голосом, сквозь слёзы залепетала:

– Митенька, родной, приехал, наконец-то, – потом, посмотрев на него свозь слёзы, радостно произнесла. – А возмужал-то как! Настоящий мужчина и не узнать даже. А я уж и не чаяла…