Артель «Парус»
Я здесь случайно
– Я здесь случайно… – мямлил молодой человек, сидевший на лавке рядом со мной.
– Я тоже, – попытался поддержать его я, но поторопился с сочувствием.
– Вор, рецидивист, Джонни Б. Гуд, – улыбнулся малец неполным набором зубов и протянул сухую ладонь без мезинца.
– Так я тебе себя и назвал! – хмыкнул я, отталкивая руку молодого воришки.
– Как знаешь… – пожал плечами тот и отвернулся к обзорному стеклу.
К Веге на хорошей скорости шла комета с белым и зелёным хвостами. Высадиться бы на такую, да побродать денёк… Мой единственный поход на спутник в качестве стажёра не даёт мне спокойно смотреть в ночное небо. Впрочем, в космосе всегда ночь. И наше недалёкое нахождение от Веги не делает ночь днём. Просто крупная звезда в освоенной системе. Системе с одной потенциальной пригодной для жизни планетой. Системе с главной базой и верфью Комитета Дальней Космической Разведки.
"Шагаем мы в ботинках в звёздной пыли…" – пробубнил я себе под нос.
– Контарбандист? – удивился паренёк.
– Нет, – дёрнул головой я, указывая на камеру в углу комнаты.
Нас держали третий час. Парня взяли с поличным за кражу какого-то документа из местной артели. Меня просто определили за излишнюю наглость в сторону сотрудников местных органов правопорядка. Впрочем, я уже остыл.
– Это твой корабль приватизировали? – толкнул меня в плечо ворёнок.
Ситуация была следующая:
Мы с Командиром доставляли на эту станцию груз парусины и такелаж. Но наше судно волшебным образом исчезло прямо из дока, где стояло в очереди на разгрузку. Остававшийся на корабле техник был чем-то обколот, потому лежал в медблоке под капельницей. Командир ушёл в администрацию, а я стал спрашивать в доке, на складах, в порту и, наконец, в милиции. Никто, совсем никто, не знал, куда делось судно. Зафиксировали швартовку и всё. Ни видео, ни документов, ни свидетелей. Все ответственные люди пиняли друг на друга. О чём я и сообщил в грубой форме майору милиции, за что и сижу тут. Рассуждаю, как так вышло, что никто не в курсе. И вот нашёлся малец, который что-то знает, но скажет ли просто так?
– Мой. А что ты знаешь?
– Сначала меня отсюда вытащи, потом расскажу, – прищурился он.
– Я сейчас позову старшего оперуполномоченного и скажу, что ты при делах, – решил надавить я.
– Ах, ты из этих, да? – скривился ворёнок.
– Из тех, а не из этих, – я ткнул пальцем в обзорное стекло, указывая на огромную космическую станцию, на главную базу Комитета.
– Комитетские мужики так борзо себя не ведут. Дам тебе совет, земеля, – малец приосанился и ляпнул: – Куй железо, пока горячо!
– Вообще не к месту сказал, – фыркнул я.
– Ай, ну и чёрт с тобой! – обиделся мелкий.
– Экспедитор! С вещами на выход! – раздался хриплый голос через динамик из угла под камерой.
– Экспедитор? – засмеялся мелкий и снова протянул руку, – Джонни Б. Гуд, вор…
– … рецидивист, я помню, – снова отмахнулся от него я.
Вещей у меня один рюкзак, и тот пустой. Шлюз открылся, и на пороге комнаты возник мой антропометрический близнец – худой и длинный капитан милиции. Вооружённый электрической дубинкой, он приглашающе помахал мне свободной рукой. Мелкий скорчил ему рожу, но милиционер не обратил внимания.
Только за мной закрылся шлюз, и мы зашагали по кориору в сторону комнаты допроса, как капитан без стеснения начал мне рассказывать всю подноготную этой станции.
– Слухай сюды, Экспедитор, – его голос был громкий и внушал доверие, – судно ваше пропало. Если это дело рук доковских, то справшивать нужно с Ли Хунь Тао. Если складских, то – Нуриллоха Новуходоносора. Портовый человек – это Санти да Луш. А коли кто с моего ведомства, то только… – капитан вдруг замолк и остановился.
– Только с кого? – я не ждал подвоха.
Капитан сделал шаг к коридорному обзорному стеклу и указал на станцию Комитета, после чего сказал:
– Если ты имеешь какое-то отношение к комитетским, то пароль ты знаешь.
– Какой пароль?
– Не ори ты! Идём… Не имеешь, так не имеешь, не знаешь так не знаешь! Орать-то зачем?
Но я, наоборот, только громко возмутился:
– Я не приделах! Товарищ милиционер! Я с Комитетом имел дела лет восемь тому как!
– Дела какого, интересно, направления, милый человек? – заулыбался громкий капитан.
– Стажёром-техником был.
– Ну-ну… – буркнул капитан и, пропустив меня вперёд, начал дышать в затылок; пришлось ускорить шаг.
Мы дошли до комнаты допроса, где сидел Командир и что-то доказывал майору.
– … так что, мне плевать, кто у вас тут Нуриллох, а кто Хунь Тао!
– Шеф! Есть продвижение? – я прошёл без приглашения.
– Экспедитор! Родной! – шеф улыбнулся, но по его красному лицу было видно, что он распинается перед майором не первый час.
Тот же сидел с лицом Хотея и хитро улыбался.
– Как наши дела, шеф?
– Капитан тебе тоже про своих Нуриллохов рассказывал? – шеф смерил выского милиционера взглядом.
– Ага, только про пароль я не понял, – я почесал затылок.
– И не надо, мы не комитетские, мы вольнонаёмные марсиане. Украли наш корабль, Ваня, ой украли!
– Кто?
– Вот они! – кивнул на милиционеров шеф.
– Я попрошу не быть таким категоричным, гражданин бывший командир парусного судна, – мягко отреагировал майор.
– Вань, ты представь только! Нуриллохи предлагают через администрацию внести миллион за "Светлану" и две сотни за груз. Нормальный заход, не находишь?
– Ага! Нормально так, – я начал загибать пальцы, вспоминая, сколько на самом деле стоил груз, а сколько вложили в ремонт "Светланы", после чего резюмировал: – Зато честно!
– Честно? – засмеялся Командир, – у "Светланы" страховка на случай уничтожения и пиратского захвата тянет мультов на восемь! А эти, вот эти вот! Вот эти двое мне отказываются подписывать протокол о пиратском захвате.
– Позвольте! Какое пиратство в системе Веги? – вежливо возразил майор, – просто стечение обстоятельств. Недоразумение.
Командир вздохнул и закрыл лицо своими большими ладонями, а через секунду выдал:
– Суки вы, черти расписные… Экспедитор, валим отсюда.
– Позвольте, но нет! – быстро встал майор, – мне тогда нужен письменный отказ от претензий.
Шеф подписал и поставил отпечаток в неком большом документе, в котором он, Командир парусного карго "Светлана", от имени марсианской артели "Трирема" обязуется не предъявлять претензий к отделу милиции станции "Вега-А" по делу о пропавшем парусном карго "Светлана". Я чесал затылок и ругался про себя. Шеф же ругался в открытую и по именам и званиям. "Бред сивой кобылы…" – сказал он, подводя итог нашей потери.
Нас выпустили из отделения милиции через час. По общечеловеческому времени было раннее утро.
– Менты – козлы, – шеф хотел ещё более жёстко выругаться, но вместо этого сказал мне: – Ваня, пошли в администрацию. Надо на довольствие становиться, пока на мой запрос ответ не придёт с Марса. Сдаётся мне, что мы тут застряли надолго.
Надежда
Администрация начинала работу в восемь утра. Так что, мы успели дать храпака на лавках у главных дверей, пока нас не разбудила уборщица. Она пустила нас внутрь под честное слово "не ходить дальше приёмной".
В администрации станции мы провели несколько часов. Разобрались, кто чем занимается. Обменялись друг с другом мнениями о милиции и сообразили, что слишком много лишних людей на станции. В администрации тоже. Стажёрок и помощниц сюда как-то через чур посадили. Содержать десяток артелей, обслуживающих Базу Комитета Дальней Космической Разведки – всё назначение станции. Ещё через час нас, наконец, свели с представителем предполагаемого работодателя. Привели в небольшое помещение, куда при нас же посадили за оборудование неприкаяных сотрудниц. Там нас встретила старшая управляющая Артели "Парус". Именно для них был груз в трюме исчезнувшего корабля. Это была невысокая кругленькая женщина в больших очках. Большая начальница, у которой не хватает зарплаты на операцию на глаза или импланты.
– Вам передали сообщение от Динама? – спросила она, даже не поздоровавшись и не представившись.
– Может быть "Динамо"? – съязвил Командир.
– Нет, не "Динамо", но ему бы подошёл такой позывной, – по-доброму ответила женщина и протянула планшет.
В коротком видео очередной псевдо-марсианин, высокий и худой, седеющий Динам сообщал следующее:
"Я директор артели "Парус". Но я за комплектацию коллектива не отвечаю. Мы ждали вас с грузом, но как решать вопрос с его недостачей будут решать работники артели, а не я. Как только они примут решение, я пришлю вам протокол драйвера."
Мы с Командиром переглянулись.
– Драйвера? – почесал затылок шеф.
– Директор не отвечает ни за что? Это он серьёзно? – поинтересовался я.
– У нас социократия, – гордо заявила женщина.
До нас донёсся приглушённый вздох одной из работниц администрации:
"О, брат…"
– Мы – бирюзовые социократы, а не красные социалисты, – продолжила представительница социократов.
– Ваня, – дёрнул меня за рукав командир, – ты иди работать к этим берёзовым…
– Бирюзовым! – подсказали хором два голоса из-за ширмы, где сидели лишние сотрудницы администрации.
– Сколько же здесь бесполезного народу сидит, – прошипела кругленькая женщина.
Я вопросительно посмотрел на Командира, а тот закончил свой приказ:
– … иди работать тем, кем скажут.
– Шеф, а вы?
– А я в администрации на челнок в очередь встану. Пилотом. Как устроюсь – напишу тебе до востребования.
– Понял, принял.
Командир шагал по коридору прочь, даже не попрощавшись, и моего ответа он мог не услышать. Проводив его взглядом до угла я спросил у социократки:
– У вас действительно есть вакансии?
– Есть! – ответили мне из-за ширмы.
Социократка расплылась в улыбке, желая угодить мне хотя бы мимикой.
– Десять человек уволилось у них в этом месяце, – продолжили общаться со мной из-за ширмы.
– Это общедоступная информация и не требует громкой огласки, – социократка стукнула в ножку ширмы носком туфли.
За коротким смешком последовала пауза, в которой к социократке подошли двое молодых парней сильно ниже меня ростом и явно помладше.
– Амин, – сказал один.
– Зилим, – представился другой.
– Добытчики, – гордо процедила социократка.
– Что добываете? – съехидничал я.
– Добываем контракты на продукцию артели, – ответил Амин, он был светлее.
– Мне к вам идти добытчиком? – мне показалось, что у меня самопроизвольно поднялась правая бровь.
– Мы не против, – подхватил тёмненький Зилим.
– Отлично. Когда начинать?
– Поехали знакомиться с Динамом, – поманила пальчиком социократка, – заодно и с механиками поручкаешься. Офисных потом представим.
– У меня есть надежда встать на довольствие и денег заработать?
– Меня зовут Надежда, – сказала женщина, – но надежда есть. У нас питание бесплатное.
– Иван, – представился я, наконец.
– Ваня, Ваня, нам ли быть в печали? – заулыбался Зилим.
Так я и попал к социократам.
Цех
Из ремонтного цеха навстречу нам вышли двое. Один невысокий лысеющий мужчина сильно старше меня, второй – седеющий Динам. После просмотра видео я его ни с кем не перепутаю.
– Если ты учишь, что нужно делать по книге, почему у нас никто так не делает? – ругался лысеющий техник на седеющего директора артели.
– Потому что к нас не самоуправление, а самоуправство, – пожимал плечами и улыбался директор.
– Да? – разозлился его подчинённый, – ты директор или хрен моржовый? Почему бардак такой?
– Мы только направляем, работников в правильное русло, а не гребём за них против течения, – объяснял директор.
Я зажмурился. Мне показалось, что я только что прошёл точку бифуркации, и теперь у меня нет выбора и придётся грести именно в то русло, куда направит этот директор, который ни за что не отвечает. Надежда отвлекась с ценными указаниями для двух добытчиков, а я пошёл знакомиться.
– Иван, экспедитор, – протянул руку я сначала директору, потом подчинённому.
– Динам, директор артели.
– Тигрис Гальский, газосварщик.
– Мне сказали, что у вас есть вакансии.
– Тигрис, возьми молодого под крыло.
– Да? – почесал лысину Тигрис, – и как моя зарплата будет от этого расти?
– Напишешь драйвер, – мерзко улыбнулся Динам и положил нам ладони на плечи, но, ощутив нашу неприязнь, улыбнулся ещё раз и пошёл навстречу Надежде и её подчинённым.
– Пошли вы со своими дровами к нехорошей матушке… – пробубнил газосварщик, – пошли в цех, молодой. Чего умеешь?
– Знаю, чем отвёртка от плоскогубцев отличается, – пошутил я и, обернувшись на Динама, перехватившего Надежду и добытчиков теми же словами "пишите драйвер", добавил Тигрису: – был стажёром на единичной высадке в составе группы разведчиков.
– Комитетский, значит? А какого хрена тут забыл?
– Зашёл не в ту дверь, – пожал плечами я.
– Ты не просто не в ту дверь зашёл, мальчишка, ты обгадился по полной. У нас вчера тут драка была. Двое братьев отметелили четверых братьев. Угадай, сколько братьев вышло на работу?
– Двое.
– Нет, один. И тот – я, – сказал Тигрис и загоготал, но тут же хлопнул себя ладонью лысине, – куда ж я пошёл-то?! Ванька, дуй в цех, осмотрись, но руками ничего не трогай. Камеры мы сожгли, но я всё равно помню, где что лежит!
– Сожгли? – я опешил, ведь это крайне странно, когда работники жгут камеры, которые должны их же оберегать, впрочем, если уже и до драки дошло, то мне пора было насторожиться и начать задавать правильные вопросы, но уходящему от меня Тигрису я успел задать всего один: – А вы куда?
– У меня с зазнобой дело есть.
Камеры сожгли, в цеху никого нет, ответственный сотрудник пускает к дорогому оборудованию стажёра. Это и есть социократия?
Я зашёл через двери шлюза внутрь помещения. На фоне узких коридоров, маленьких комнат и откровенных кладовок, цех казался бескрайним. В понимании техников, это был обычный цех, в котором оснащали парусами малые суда и обслуживали мачты более крупных. На одном дыхании не перебежать. Эхо гуляет. В центре цеха стоял крохотный корабль. Чуть больше глайдера, чуть меньше малого парусника. Но и для такого судёнышки площадь паруса должна была быть в добрую сотню квадратных метров. Если не с две! Это минимум десяток ящиков полотна. И все они стоят вдоль дальней стены.
Подойдя ближе, различаю иероглиф "звезда" на месте стёртого временем бортномер и дату производства судна. Сто лет в обед. Принадлежит оно Комитету. Все артели этой станции напрямую или косвенно обслуживают Комитет и его основную базу, которую время от времени можно наблюдать в обзорные окна. Крупное сооружение с восемью кольцами. Своя верфь полного цикла. От астероидной руды до больших кораблей. "Шагаем мы в ботинках в звёздной пыли…" – подумалось мне, и я вспомнил, как при единственном упоминании первой строки, комитетские сотрудники, прожжённые комитетские сотрудники, вытягивались по стойке смирно, стучали каблуками и готовы были заорать в полный голос: "… нам Комитет подал благую весть…". Мда… Полгода подготовки, месяц на корабле "Чигринец" и двадцать три часа на спутнике. Это мой опыт на службе в Комитете Дальней Космической Разведки. Гимн наизусть не помню, ценности Комитета не разделяю. Ибо к техникам-ремонтникам шестиногих тварей у разведчиков предвзятое отношение. Не к лицу пионеру-первопроходцу, первому человеку на том или этом куске камня, знать, как пользоваться штангенциркулем. А мы, техники-стажёры, знали, умели, практиковали.
Надеюсь, что при работе с парусами, мачтами и такелажем мне не придётся голыми руками залазить в капсулу мозгов искусственного интеллекта кораблей. Хотя… вон, штангенциркуль висит. Длиной метра полтора, значит бывают случаи у цеховых ребят.
Братья
Двое парней ввалились в цех ругая друг друга последними словами. Издалека мне показалось, что они оба моего роста, но комплекции более крепкой, не марсианской. По возрасту вряд ли старше тех двух Надеждиных добытчиков, которых я и по имени уже запамятовал. Арам и Абрам?
– Эй! Ты! Ты откуда здесь? – крикнул один из ребят.
Оба техника, а они были именно в комбинезонах техников, направились в мою сторону.
– Я Иван, экспедитор. Будем вместе работать, – помахал им я всей длиной своей марсианской руки.
– Это мы ещё поглядим, будем или не будем, – ответил мне второй, кажется, он покрупнее первого.
– Кто из офисных решил, что нам тут человек нужен? – вопрошал первый.
– Надежда, – честно ответил я.
– Так это её новый добытчик нужен, а не нам новый техник, – громко констатировал второй.
Они наконец дошли до меня. Мы были одинакового роста. По комплекции первый уступал нам со вторым, но был более спокоен.
– Первый, – протянулся руку для рукопожатия первый.
– Второй, – повторил за ним второй.
Мы пожали руки и я повторил:
– Иван, экспедитор. Минимум на две недели к вам в цех на должность "принеси-подай-поди-вон".
Первый и второй переглянулись.
– Третьим будешь? – спросил Второй.
– "Третьим" – это как? – почесал я затылок.
– Нас три брата, – пояснил Первый, – но третий наш ещё в школе учится, потому ему пока сюда нельзя. А тебя назначим "Третьим" и посмотрим, как отреагируют офисные.
– Ничего не понял.
– А тебе и не надо понимать. Надежда себе команду набирает, чтобы старшей быть.
– И? Ей недостаточно тех двух детсадовцев?
Второй усмехнулся и сказал:
– Юджин так же называл тот киндер-гартен.
– Парни, мне подковёрные игры мало интересны, мне бы поесть, переодеться и койко-место. Недели на две, пока с Марса приказ не придёт.
– Марсианин? – хохотнул Второй.
– Кости крепкие? – пошутил без улыбки Первый.
– Хочешь проверить? – я встал в шутку в стойку.
Второй улыбнулся обошёл меня слева и изобразил двоечку в голову и в печень. С ответной улыбкой я парировал оба удара и оказался у парня за спиной. Спина широченная, будь те удары настоящими, мне бы могло и не хватить сноровки. Прикладываю ребро ладони к трапециевидной мышце.
– Нормально, нормально! – одобрил Первый, показывая мне стальной прут, возникший в его руках из ниоткуда.
– Туз из рукава? – смеюсь я, обходя братьев по широкой дуге.
– Играешь? – опустил прут Первый.
– Бывало, – вышел из боевой стойки я.
– Пошли в подсобку, чаю нальём, печеньем угостим, – сказал Второй, и братья устремились в один из углов цеха, где под козырьком светились зелёные огоньки какой-то пищепроизводительной системы.
Это было помещение шесть на шесть метров. В центре стол, вдоль стен старые диваны, потерявшие большую часть обшивки, местами показывающие пружины. В одном углу сублиматор, десублиматор, чайник и кофейник. На полке над ними стояли коробки с маркировками: "茶", "咖啡", "饼干", "面条". То есть: "чай", "кофе", "печенье", "лапша". В другом углу была дверь с надписью "Директор Залесский Иван Арнольдович".
– Кто такой Иван Арнольдович? – сразу поинтересовался я.
– У Тигриса спросишь, он варил эту подсобку целиком, – сказал Первый, доставая из коробки с чаем чай.
– Настоящий?
– Такой же настоящий, как и ты наш третий брат, – хохотнул Второй.
Чай был неплох. Печенье сухое и безвкусное, но вполне съедобное. Перекинулись на щелбаны в карты. Мои щелбаны были ещё менее вкусные, чем печенье, но хватило всем. Ребята вспоминали некоевого Юджина, как он рубил правду-матку и не стеснялся хорошей шутки в сторону офисных.
За второй кружкой чая парни разомлели и, разлёгшись на диванах, надвинув кепки на лбы, задремали. Второй засопел почти сразу. Я же, тихо снял с полки коробку с лапшой и стал ознакамливаться, чем в артели бесплатно кормят. Не успел вчитаться в иероглифы, как в подсобку без стука зашла Надежда. Сначала появились её очки, затем ехидная улыбка, ни капли не подходящая её стати и начальственным замашкам, которые она тут же проявила, разбудила Первого и Второго.
– Только посмотрите на них, опять спят! Работать я вместо вас буду?
Ребята только было привстали, но увидев Надежду легли обратно. Второй даже к стенке отвернулся.
– Договор на оснащение подписан? – спросил Первый.
– Неа! – очень весело и звонко ответила Надежда.
– Ну, тогда какие могут быть претензии? – Первый привстал, дотянулся до кружки чая, отпил и уставился на Надежду.
Та не отвечала.
– Без подписанных договоров разве можно работы производить? – поинтересовался у главной добытчицы я.
– Предоплата уже была, – ответила она мне без улыбки, – если бы молодёжь не устроила вчера драку, может быть и сегодня парусник мог бы уйти к заказчику.
– Мне приказа на оформление заказ-наряда не поступало, – Первый допил-таки свой чай.
– Моё слово больше ничего не значит? – рассердилась Надежда.
– Слово это хорошо, а официальные бумаги – лучше, – пробубнил в стенку Второй.
– Если ты там спишь, то спи и не отсвечивай, – Надежда сказала это негромко, но при этом с утробным рычанием, а затем посмотрела на меня с такой сладкой улыбкой, что эту улыбку можно было намазать на то безвкусное печенье и ещё в чай хватило бы, – Ваня, пошли, покажешь, что можно сделать с этим парусником.
– Желаю удачи, – сказали в один голос братья.
Мы пошли. Не смотря на разницу в росте, мне пришлось почти бежать, чтобы не отставать от невысокой круглой женщины. Очки – не порок пролетария, а намёк для заказчика на минимальные цены в артели. Это мои домыслы.
Дойдя до мачты сверхмалого парусника, мы остановились и не поняли, куда смотреть. Это была грот-мачта, но для большого паруса, коий и подразумевался для этой шаланды, полагалась как минимум ещё и бизань. Другими словами, полотно паруса должно иметь не менее трёх точек опоры для процесса складывания и раскладывания в космосе. А нехватка опор говорила только об одном: парус будет стационарным.
– А как? – развела руки Надежда.
– Вы тоже видите, что не хватает мачт? – спросил я, изображая из себя большого специалиста по парусникам.
– Пойду свяжусь с заказчиком, готов ли он к стационарному парусу за те деньги, которые я ему озвучила.
Надежда шустро уходила в строну ворот цеха. Я же стоял над грот-мачтой и чесал затылок. Вообще, наварить ещё пару штанг на корабль можно, но тут встанет вопрос симметрии и смещения относительно проложенного курса. Отсюда – потеря энергии… топлива… Нет, у этого судна был маленький вспомогательный парус для перемещения в пределах гелиосферы. И тот чисто номинальный, чтобы корабль считался парусником, а это другой класс, не требующий бюрократических проволочек при оформлении на частные лица. Чтобы совершить единичный переход от, скажем, Солнца до, скажем, Марса, со штатным парусом не хватит и полугода! Потому две сотни квадратов площади полотна – идеальное решение для ускорения путешествия. Только не к чему крепить эту площадь. Какая глупость…
– Ахренеть ты придумала! – раздался от ворот голос Тигриса.
Он кричал уже в закрытые двери, но, думаю, что Надежда его услышала.
– Восемь мамок на елдак, остальные просто так! – ругался газосварщик, шагая к подсобке.
Я хотел махнуть ему рукой, но Тигрис укрылся от моих глаз в подсобке, там что-то упало и тут же все трое работников цеха вышли из дверей по направлению ко мне, точнее к паруснику без паруса. И без нужных мачт.
По пути они о чём-то переговаривались. Второй говорил через зевоту, а Первый держа руки в карманах повторял: "Нет заказа, нет сметы, нет работы… Нет заказа, нет сметы, нет работы…"
– Вашу мать! – остановился Тигрис, он сделал этот так резко, что широкоплечие братья чуть не снесли его по инерции, потому он отшагнул в сторону и продолжил свою мысль: – Нет заказа, нет сметы, нет работы, нет зарплаты! Вы ещё месяц хотите получать бесплатные вкусные обеды?
– Нам посюда! – сказал Второй, показав руками себе где-то в уровень пояса.
Первый усмехнулся, чуть ли не впервые за период моего нахождения в цеху.
– Хе-хе! – Тигрис хохотнул и спросил ещё раз: – Бесплатные вкусные обеды вас устраивают?
– Кормят, спать дают, одевают, а стаж идёт! – Второй ещё раз глубоко зевнул.
– Студент… – прошипел газосварщик и махнул мне, – эй, ты, как там тебя, блин… Иван Экспедитор! Ты что думаешь, стоя над мачтой?
– Что мачты одной мало, – честно ответил я.
– Э, мать твою! Что-то соображает этот офисный.
Положительная оценка заставила братьев переглянуться. Они дошли до меня молча, а Тигрис бубнил про себя ругательства. Только они остановились, как раздался звонок коммуникатора с громкой связью.
– Трубка! – крикнул Тигрис.
– Алло! Меня слышно? – это говорил Динам.
– Нет, не слышно, – пошутил Второй, но получил тычок в бок от брата.
– А, ну хорошо! Что с мачтой малого парусника? Надежда мне сказала, что у вас вопросы есть.
Динам оперативно включился в процесс, раз не вышло контакта у добытчицы с исполнителями.
– У парусника нет фока и бизани, только грот, – прокряхтел Тигрис.
– И никак нельзя приспособить полотно на одну мачту?
– Можно, но складываться и раскладываться парус не будет, – ответил Первый.
– Та-ак! – протянул Динам, а потом обратился к Надежде: – заказчик согласен на стационарный парус?
– Нет не согласен, я ему пообещала за его деньги складывающийся парус, – голос Надежды был чуть приглушен, но так же полон энергии и требователен, – цеховые не хотят работать без официальных бумаг.
– Ребята, ну это драйвер! – Динам аж в ладоши хлопнул.
– А нельзя вот без ваших дров как-нибудь? – зло спросил Тигрис.
– Можно, но только вы приступаете к работе сейчас же! – командовала Надежда.
– Согласен, абсолютно. Работа будет оплачена, но только после приёмки заказчиком, – подвёл итог Динам.
– А заказ-наряд мне делать по какому паруснику? – вмешался Первый, – документы на судно мне пришлите!
– Будут документы, как только закончите работу. Это срочная работа! – шумела Надежда.
– Ладно… – ответил Тигрис, – я сварю ещё две мачты.
– Это отличная новость и хороший настрой на работу, Тигрис! – перехваливал Динам, – к делу приобщайте молодого специалиста Ивана.
Тигрис с братьями посмотрели на меня с укором, типа, когда это я успел Динаму что-то хорошее сделать? Мне стало не по себе под взглядами работяг. Я ещё ничего не сделал, а какой-то, простите за нецензурное слово, "директор артели" меня уже хвалит.
– Конец связи! – скомандовал Тигрис и подошёл к округлой "шапке" парусника, из центра которой торчала единственная мачта. Телескопическая, без возможности согнуть пополам или хотя бы в четверть.
– И куда варить будешь, Тигрис? – спросил Второй, не скрывая улыбки.
Ещё бы! Самый ответственный человек пообещал сделать невозможное!
– Там, где петли торчат, – сказал себе под нос тот.
– Тут нет петель, Тигрис, – не унимался Второй.
– Иди сюда, студент! – газосварщик потянул молодого за нагрудный карман комбинезона, – вот это вот что по-твоему? Пенис?!
Я расхохотался. Действительно, на "шапке" парусника были две петли для съёмного оборудования. И вполне они годились для крепления мачт. Тигрис был мастером своего дела.
Излучатель
Мачты Тигрис сварил очень шустро. Титановые штанги большой длины соединялись между собой кольцами флюса и монтировались навсегда. Бизань имела четыре колена, фог – пять. Грот довелось резать лазером мне. Семь частей. К каждому соединению колен шла сложная связка механизмов, издалека напоминающая систему развёртки солнечной панели в стиле оригами.
– Руки растут из того места, молодой, – Тигрис пнул в сторону какую-то железяку, а потом подозвал Второго: – Студент, роди мне ещё десять колец флюса.
– Ти-игрис! – взмолился Второй, – давай завтра!
– Завтра парус натягивать будем, студент! Молодого возьми, пусть подержит.
Мы со Вторым пошли к аппарату. Он представлял собой камеру, внутри которой располагались две воронки и печь. В воронки мы засыпали компоненты порошка. Студент нажал кнопку вкл.
– Студент, а почему ты "студент"? – поинтересовался я.
– Потому что я в ПТУ учусь. Типа, учусь. На экзамены меня отпускают, а практики нет лучше, чем работа в цеху, – спокойно объяснил Второй.
– А братец твой тоже студент?
– Не, он полгода на флоте попрограммировал ИИ и всё. Получил шеврон техника и…
– … И волшебный пендель под зад! – Первый говорил с нами по коммуникатору, висевшему у дверей.
– Нас слышно что ли? – спросил я.
– Ага. Но только мне в технической рубке, – отозвался Первый, – заканчивайте с флюсом и готовьте парусину.
– Тигрис хотел натягивать завтра, – скривился Второй.
– Натягивать – это дело десятое. Нужно сопоставить расположение мачт и излучателя.
– Смысл тогда парусину раскладывать? – не унимался Второй.
– Ты делай, давай. Работа есть – это хорошо. Третий! Тебя уже можно так называть?
Это он обращался ко мне.
– Хоть ураном зови – в реактор не бросай! – пошутил я.
– Хе-хе! – усмехнулся Первый, – не, "Третий" звучит логичнее. У нас же ещё брат младшой есть. Пусть офисные считают тебя ещё одним отпрыском Златозуба.
– Кого? – не понял я.
– Батя наш, – тихо сказал Второй, – Николас Полянский, позывной "Златозуб". Мы тоже – Полянские. Я – Лекс.
– А я – Люкс! – засмеялся в коммуникаторе Первый, – шутка! Алекс я. Но Первый, Второй, Третий и Златозуб с Тигрисом – звучит солидно. Даром, что больше никого нет и не предвидится.
– А Юджин? Больше не придёт? – спросил брата Лекс.
– Придёт, но ему пропуск надо выписать. Всё! Заканчивайте быстрее!
Мы закончили быстрее. Быстрее, чем ожидали, но медленнее, чем хотел Тигрис. Он трижды стучал к нам в камеру, но, так и не дождавшись положительного ответа, ушёл в подсобку пить чай. Пока мы дорезали кольца, в цех заходили какие-то люди. К ним выходил Первый. Руками развёл, дескать, работаем. Люди ушли.
– Офисные… – махнул рукой Второй и выключил аппарат.
Кольца были готовы, теперь немного остынут и можно передавать газосварщику. Мы вышли. В цеху легче дышалось. Дошли до подсобки, оттуда тянуло запахом сублиматов.
– Вашу мать, что так долго? – ругался Тигрис, – я уже третий чай пью.
– Не чай он там пьёт, – шепнул мне Второй.
– Чего там шепчетесь?! – Тигрис вертел в руках сварочные очки.
– Кофе ты там пьёшь, а не чай, – возник из-за наших спин Первый, – тут твой приходил, требовал отчёт.
– Он когда себя старшим назначил над нами? – спросил Второй.
– Только что. Драйвер провели и его в должности повысили, – объяснил Первый.
– Тьфу! Драйверы-шрайверы! Работать надо, а не собрания проводить! – зашумел Тигрис и, допив свой вонючий кофе, пошёл через нас напролом за сварочным агрегатом.
Парни мы не хилые. Первый и Второй – плечистые, а я просто длинный марсианин. Невысокий и животастый Тигрис растолкал нас и, похихикав утробно, надел очки, после чего выругался: "Лоси кудрявые!".
Он отобрал у Второго кольца флюсов, закинул на плечо канат от тележки. Колёса заскрипели, аппарат поехал к мачтам.
– Ты его зачем сюда притаскивал, если сейчас обратно прёшь? – хихикнул ему вслед Первый.
– Чтобы ты спросил! – Тигрис перехватил канат и упорно продолжил путь к мачтам.
Мы проветрили подсобку от запаха кофе и заварили себе чаю. Первый достал с одной из полок два планшета. Передал один брату, а на втором начал что-то заполнять. Второй включил фильм о свершениях аграрного сектора колонии Дельта, системы Центавра.
– Инсектицид вывели новый! – воскликнул он и развернул к нам экран, – видите его?
– Мантис, – буркнул Первый и продолжил что-то печатать.
Я ещё пару секунд и без энтузиазма смотрел на экран, на котором, как мне казалось, не было ничего, кроме зелёных кустов.
– Видел!? – воскликнул Второй, убирая от меня планшет.
– Видел. Кусты, – тихо ответил я.
– Ай! Ничего ты не видел!
– Ты с офисными уже знаком? – оторвался от своего планшета Первый.
– Не со всеми.
– Их там человек десять. Надежда, два пионера, Динам, ещё пара добытчиков и бухгалтерия.
– А чем занимаются добытчики?
– Почти ни чем! – ответил вместо брата Второй, – принимают заявки на паруса и прочий ремонт.
– То есть, они просто сидять целыми днями в офисе и ждут, когда им пришлют заявку? – не понял я.
– Иногда ставят нам задачи по типу этой, с парусником без мачт и непонятным излучателем, – объяснил Первый.
– С излучателем-то что может быть не так? Фокус фотонов не в ту сторону направит? – я спрашивал в шутку, но увидев, что братья в очередной раз переглянулись, понял, что попал в точку.
– Именно так, – твёрдо сказал Первый, – но мы излучатель будем проверять, когда настроем мачты, чтобы не тянуть парусину зря.
– Но парусину нужно подготовить, обязательно нужно! – смеялся Второй, – потому что, когда мы выясним, что излучатель не сможет фокусироваться по этому парусу, а он скорее всего не сможет, то сообщим об этом Надежде. Но не раньше.
– Почему не проверить заранее? – недоумевал я.
– Потому что у нас нет вообще никаких документов на это судно, – развёл руками Первый, – мы понятия не имеем, что это за лодка! Откуда оно? Где произведено? Где обслуживалось? Когда обслуживалось? Я сейчас отчёт делаю и пишу везде "нет данных". Бортномера у меня тоже не будет.
– Так вообще можно?
– Тема для драйвера! – рассмеялся Второй, а Первый бросил в него печенькой, тот поймал левой ладонью и тут же докинул себе в рот.
– Так нельзя, потому что это работа с вакуумом, но за эту работу обещали денег.
– Тебе этот пообещал? – Второй спрашивал брата, показывая жестом на своём лице бороду.
– Этот, – кивнул Первый, потом добавил: – Сейчас мы с Третьим пойдём в Офис и обсудим излучатель.
Но выйти мы не успели. В подсобку забежала Надежда и вместо слов стала отдыхиваться. За ней протиснулся маленького роста бородатый мальчишка с чёрными маленькими глазками и залысинами.
– Излучатель проверили? – почти синхронно спросили офисные.
– Нет, а нужно было? – ответил Первый.
– Излучатель не будет фокусировать лучи по нужным точкам, потому парус с тремя мачтами не будет работать, – рассказал бородатый мальчишка.
Мы с братьями переглянулись, стараясь сдержать смех.
– И что? – спросил Первый.
– Работу прекращайте! Она бесплатная! – взвизгнула Надежда.
Я встал с дивана, выглянул поверх голов офисных, увидел Тигриса, уже докатившего аппарат до грот-мачты. Шагнул к выходу, офисные расступились. Они хотели уже кричать газосварщику, но я был первее:
– Тигрис! Не вари! За эту работу не платят!
"Платят… атят" – повторило за мной эхо.
Тигрис бросил канат, обернулся в мою сторону.
– Гальский! – высоким голосом вскрикнула Надежда, – сделайте паузу! У нас совещание!
Тигрис Гальский подобрал канат и потянул тележку обратно.
– По коммуникатору сообщить не могли? – спросил Первый.
– У вас предохранитель выбило опять, – показал ему горелый кусок металла и пластика бородатый мальчишка, – щиток заменили бы уже.
– Динам сказал, что это можно через драйвер сделать, – встал с дивана Второй.
– Это будет отличный драйвер! – мальчишка кинул предохранитель в урну и хлопнул в ладоши.
Никакого собрания, тем более драйвера, в тот день не случилось. Потому как второй или третьей смены в артели не было. Как объяснили мне братья, когда в цеху работала дюжина техников, то могли переходить на двенадцатичасовые смены, в зависимости от загруженности. Но не стало работы, не стало и работников.
И только пришло время расходиться из цеха и нам, как выяснилось, что бухгалтерия артели меня ни на довольствие не поставила, ни в общежитие не определила.
– Ничего! Ничего! – хлопал меня по плечу Тигрис, – я как-то в подсобке месяц жил, когда разводился. Спать нормально, еда есть. Только ворота шлюза не закрывай, мало ли, клиент приедет посмотреть парусину или мачты.
– В смысле хозяин этого судна?
– Не приедет! – махнул рукой Первый.
Братья разыграли камень-ножницы-бумага право управления моторикшей. У Тигриса тоже был транспорт, похожий на трёхколёсный велосипед. Им через всю станцию, через кольцо до общежития ехать, а мне пока и в подсобке нормально.
Гочной гость
В ночи раздался страшный скрежет. Мне показалось, что открывается стартовая шахта. Открывается с помощью лома и такой-то матери, потому что иначе сочетание стального скрежета с отборнейшими ругательствами на общеиспанском языке охарактеризовать не получится.
«Пута, мьерде!» – повторил мужской голос и скрежет прекратился. Гость выругался ещё раз, но уже не по-испански. Я осторожно вышел из подсобки, толком не протерев глаза. Если двери в артели не запирают на ночь, значит такие гости – обычное явление. Покупатель? Представитель заказчика? Свет был приглушённый, я различил только фигуру, стоящую между мачт недоукомплектованного парусника. «Заказчик» – успокоил я сам себя и пошёл к нему. Силуэт присел на корточки и что-то разглядывал под ногами. Шёл я не торопясь и зевая, но не окрикивая незнакомца. Ещё не известно, кто из нас в большем праве здесь находиться: хозяин корабля, которому обещали за копейки сделать рублёвую работу, или случайный новый работник, которого в списки на питание ещё не поместили. Вечерняя лапша пошевелилась в животе и заурчала. Острая была, а я больше к постным блюдам привык.
Мужчина у мачт, а это был именно мужчина, встал во весь семи футовый рост и пнул подошвой обуви бизань. Та заскрежетала, но не согнулась. «Лишнего колен сварил Тигрис» – подумал я, а сам окликнул гостя:
– Уважаемый дон! Мискузи! Это ваше судно?
Уважаемый дон обернулся на меня очень резко. Он не ожидал, что тут кто-то будет, но раз позволил себе вандализм в сторону титановых мачт, то определённо был в курсе, что и камеры не работают. Чужое добро так пинать нельзя!
– Простите нас, великодушно, – мягко ответил гость, – мы просто немного устал.
– Мы? – я подошёл достаточно близко, чтобы разглядеть высокого парня в комбинезоне, возможно комсомольца, но не увидел с ним больше никого.
– Простите, я – один… – он поднёс ладонь к груди и опустил подбородок вниз, – переутомился.
– Так это ваше судно? – настаивал я, чувствуя себя сторожем, хотя меня действительно интересовало, кому может принадлежать старое одномачтовое корыто без бортового номера.
– Это «шлюп-3», – начал он спокойно, но в одно мгновение у парня тумблер переключился, и вместо застеснявшегося человека возник биоробот, резко выпрямившийся, задравший подбородок вверх и ударивший каблуками сапог, а после громко, очень громко, отчеканивший: – Собственность Комитета Дальней Космической Разведки!
Прошла секунда или две. Я стоял в пол оборота, как бы готовясь защищаться. Парень же опустил голову и сел прямо на пол.
– Простите меня, гражданин техник, – сказал он, – я переутомился.
– Вы из Комитета? – спросил я осторожно, не ожидая никакой реакции, а надо было!
Гость вскочил, и таким же громогласным голосом завопил:
– Младший разведчик Пауль Карлесен Уксунйоки, позывной «Поллукс»! Приписан к Большому Десантному Кораблю «Герчин», борт номер одиннадцать, сорок восемь!
И снова заряд закончился. Напугавший меня переутомившийся разведчик – не лучший ночной гость. С другой стороны, есть ли у разведчиков понятие ночи? Я побывал в одной высадке с шестиногими роботами и помню, какие бывают среди разведчиков шизики. Этот был ярким представителем. С такими нужно аккуратнее и осторожнее. По возможности держаться подальше и, что самое смешное, не называть из по позывным и не упоминать из Комитет. Идейные фанатики – они такие…
– Меня зовут Иван, – протянул разведчику руку, он её крепко сжал и у меня получилось подтянуть его вверх.
Парень действительно был крепко сложен, высок, но не марсианин. Его ладонь не отличалась длиной пальцев, но крепкие сухожилия ощутил костями. Явно не комсомолец, постарше, пусть и выглядит молодо. В то же время, а где можно увидеть пожилого разведчика? Все спят в восстановительных ваннах и толком не стареют. Техники в разведке так же не отличаются стремительным внешним старением. Не получилось из меня в своё время техника при Комитете, зато нашёл себя в доставке особо важных грузов для того же Комитета и связанных с ним артелей.
– У вас не будет чаю и поспать? – робко спросил разведчик.
– Будет, пройдёмте в подсобку. Места хватит, – я постарался быть любезным с неуравновешенным гостем.
Мы пили чай. Пауль то и дело извинялся за пролитую каплю или за рассыпанные гранулы чая. Всё время почёсывал лоб, на котором виднелась заживающая ссадина.
Спать уже не хотелось. Времени было четыре утра. Гость молчал, осторожно брал печенье, будто ожидая, что вот-вот его ударят по рукам. Допив свой чай, разведчик тактично извинился, не поднимая глаз, и попросил чем укрыться. Плед, немного пыльный, его устроил. Он отвернулся к спинке дивана лицом и что-то пробормотал. Я не разобрал. Мне было жалко смотреть на идейного разведчика. Это тяжкое бремя – оставаться на спутнике одному на несколько месяцев. Выпив ещё чая, притушил свет и лёг на соседнем диване.
Сон так и не хотел приходить. Интересно выходило… В интересную ситуацию я попал. Груз был для этой артели. Груз утерян. Корабль числился в артели, подконтрольной Комитету. Корабль пропал без следа. И это в системе Веги, где у Комитета своя базовая станция. Милиция сама намекает, что это дело местных и требует сказать пароль, если мы относимся напрямую к Комитету. И тут ещё… Артель «Парус»… Социократия… Никто ни за что не отвечает! Как Комитет позволяет произрасти такому кактусу на лужайке на заднем дворе? Часы показывали пять. Веки начали слипаться.
Похвалялися весь день.»«Тень-тень, потетень Выше города плетень, Сели звери под плетень,
Дёрнув ногой, я привстал. Гость пел. Пел и плакал, почти ревел. В его рёве пели лисичка, заяц и ежи. Это было настолько ужасно, что не нашёл ничего лучше, как подёргать гостя за плечо.
«Что? Что? Нет!» – начал отбиваться он, и я включил свет в подсобке.
– Извините, – сказал разведчик, сползая с дивана на пол и почти под стол, – извините, мне не подобает так себя вести в гостях.
Он раскис, шмыгал носом, а по щекам катились крупные слёзы.
– Всё в порядке. Не переживайте. Вы зашли в цех осмотреть парусник… – начал я.
– Парусник «шлюп-3»! Принадлежит Комитету Дальней Космической Разведки! – заорал из-под стола разведчик и в попытке встать ударился макушкой о столешницу так, что попадали чашки.
– Вот ты где! – в дверях стояла женщина в форме… в форме Комитета, с шевроном старшего разведчика.
– Ваш хлопец? – спросил её я, поднимая с пола гостя.
– Наш, наш! – разведчица кивнула дважды и обернувшись крикнула на весь цех: – Командир! Нашли парня!
Я про себя ругался, передавая под руки парня женщине. Мы бочком вынесли его, рыдающего из подсобки. От парусника «шлюп-3» к нам шла целая делегация. В углу был табурет, и мы на него усадили моего гостя. Он тут же закрыл лицо руками и долго бормотал: «Простите, простите меня…»
Из делегации вырвался вперёд невысокий и шустрый малый. Когда он приблизился, я прочитал на его футболке: «Артель «Парус». Создаём мир любви и гармонии через самоуправление». Я разозлился. Это был один из тех двух добытчиков, подручных Надежды. Ей не захотелось ночью поднимать своё царственное тело, потому послала пажа. Ну, держись, паж!
– Не цех, а проходной двор… – ругался я на пажа, – заходи кто хочешь, бери, что хочешь… Кто-нибудь вообще в курсе, что в цеху я ночую? Ходят комитетские разведчики как у себя дома! Такого одного можно раз в жизни увидеть, а тут толпа! Этот ещё!
Я махнул рукой на сползающего с табурета на пол парня. Жалко его, честное слово! Укололи бы чем-нибудь, чтобы спал, или наоборот, чтобы бодр был и ходил будто кол проглотил. И чтобы гимн орал как резанный. Не берегут они своих, не берегут.
– Тигрис вчера всем в чат сообщил, что новый работник артели, Иван Экспедитор, позывной «Третий», ночует в цеху, – не обратив внимания ни мои возмущения, ни на разведчика отвечал паж, – если Тигрис пишет так, значит ты – человек надёжный.
– Надёжный? – хмыкнула женщина, – Командир! Нужен нам надёжный человек на корабль?
– На хрен! – коротко ответил бородатый высокий брюнет, шедший впереди ещё троих незнакомых мне лиц с шевронами.
Все они большого роста, но марсиан не наблюдал. Широкий один есть с голубоватыми глазками, будто ускоритель принял. Он как раз и подошёл с моему гостю, сгрёб его в охапку, перекинул на плечо и коротко глянув на женщину, старшую разведчицу, потащил тело прочь из цеха. За ним ушли ещё двое коллег, а паж что-то заартачился, не понимая, с кем ему дальше разговор вести.
– Спокойной ночи! – слегка толкнул его в плечо я.
Этого «слегка» хватило, чтобы паж сразу ускорился к дверям, не сообразив, что как-то нужно попрощаться.
– Донатас, – протянул руку Командир, – старший над этими больными…
– Иван, – новый сотрудник артели «Парус».
– Ещё не свихнулся с их безответственностью? – Донатас крепко сжал мою ладонь, я сжал сильнее, и у нас у обоих хрустнули суставы.
– Ты из наших что ли? – усмехнулась женщина.
– Стажировался техником на одном спутнике недельку, – слукавил я и отпустил побелевшую ладонь Командира.
– Считай, что прошёл школу молодого бойца! – шлёпнула меня по плечу разведчица, по крайней мере, докуда дотянулась.
– Что с ним такое? С этим вашим… Паулем…. – решил показать обеспокоенность я.
– Познакомились уже, как я понимаю, – тихо сказал Донатас, – беда ходит за этим парнем. А она, как известно, одна не приходит.
– У него сын умер, – объяснила разведчица.
– Как так-то? – я провёл своей большой ладонью по своему лысому выпуклому лбу, – это не беда, а настоящее горе!
– Ты и видел его горе, – пожала плечами женщина, – то, что ты не стал вызывать охрану или ещё как-то его утихомирить – это очень похвально. Видимо, ты имел дело с подобными приступами.
Он глянула из-под бровей и хлопнула ресницами. Глазищи у неё, конечно… Орехового цвета! Красота!
– Я не совсем понял, с кем имею дело, – начал оправдываться я, – я человек здесь новый. Если это хозяин парусника, то к нему нужно проявить по крайней мере учтивость.
– Учтивость? – не понял Донатас, – он у тебя лбом об пол не бился?
– Нет! – замахал в стороны головой я.
– А у нас бился, – потёрла шею разведчица, – до крови бился. Его мы из виду упустили, пока с вашим этим… мелким общались. Пауль помнил, что мы прибыли осмотреть парусник для нашего старпома. Вот его сюда чуйка и привела.
– Жалко его, – сказал я, посмотрев на двери цеха, – по-человечески жалко…
– И нам! – встрепенулся Командир, – но списать на берег мы его не можем, так как нет у него будущего на берегу.
– А, извиняюсь, от чего сын умер и, извините, когда? – максимально вежливо поинтересовался я.
Разведчица и Командир переглянулись и первая ответила:
– Последствия облучения. Сгорел буквально за месяц. В той финансовой ситуации, в какой была и находится семья Пауля, сделать ничего нельзя было.
– Очень жалко, – покачал головой я, и мне действительно было жалко.
– Умер почти год как, а сообщили Паулю буквально… – Командир взглянул на часы, – семьдесят два часа назад.
Я не мог поверить своим ушам, но это было подтверждение суровости работы в разведке. Ушёл в поход – связи с родными нет. Только на обратном пути можно принимать почту в виде коротких сообщений.
– Я, наверное, скажу лишнее, – так же вежливо продолжал я, – но мне кажется, что Паулю нужно домой.
– Вот мы сегодня и будем решать, куда его, – поджав губы ответила разведчица.
– Он башкой не бился, просто рыдал? – всё в своей тихой манере говорил Командир.
– При упоминании Комитета… – я осёкся, увидев, как выпрямляется осанку у моих собеседников, – да, вот так и реагировал.
– Гимн не орал?
– Неа, но когда я его спать уложил, он колыбельную пытался петь. Что-то про плетень, – честно рассказывал я.
– О, дьявол… – пробормотала женщина, – кончился наш Поллукс.
– Погоди ты! – махнул на неё Донатас, – это ещё доказать надо! С лисичкой и ежами?
– С лисичкой и ежами! – кивнул я.
– Я всё понял. Завтра решим, Талия.
– Поняла, шеф, завтра решим. Приятно оставаться, Третий.
Командир пожал мне ещё раз руку, на этот раз без усилий, и они пошли к дверям, а я смотря им вслед зевнул. В открытой двери разведчики остановились и Донатас спросил:
– В цеху до сих пор главный Златозуб?
– Да, так точно!
– Передавай ему привет от Донатаса с «Герчина». Скажи, что мы вспоминаем его, старого пирата, только добрыми словами.
– Старого пирата. Добрыми словами. Привет о Донатаса с «Герчина»! – повторил я, – понял. Передам.
– Спокойной ночи! – махнула рукой Талия.
Мне не понравились ночные гости в целом, но понравилась Талия. Женщина она меня постарше, но глаза прелестны.
Поднять паруса
Спал два часа. Приснилась Талия и её ореховые глаза. Потом в цеху громыхнул Тигрис. Его голос я уже запомнил. Он ругал на чём свет стоит бездельников из офиса, ругал директоров Артели, ругал себя, старого дурака, и ругал Комитет с его старыми корытами.
Надев сапоги, вышел из подсобки и увидел электрокару. На ней Тигрис приехал в цех и теперь пинал технику в пластиковый бок тяжёлым сапогом.
– А, ты тут? – он сделал вид, что ничего не происходило, – как спалось?
– Ночью разведчики наведывались, осматривали парусник, – честно рассказал я.
– Уже наслышан, – прокряхтел Тигрис.
– Их привёл молодой добытчик… забыл имя.
– После обеда пойдёшь заново знакомиться и подписывать договор, а пока давай раскинем парусину.
Мы открыли ящики опломбированной парусины. Жутко дорогая вещь. Потому пломбы настоящие – золотые с клеймом и шифром, по которому можно определить дату и место производства. Место – это всегда Марс и только Марс, но разные предприятия в разных городах. Это была очень старая партия. Прозрачная в развёрнутом виде, отдающая золотистым отливом сверхтонкая материя. И её доставили в артель более десяти лет назад. Сроков хранений у парусины нет.
– Перерыв полчаса, молодой! – объявил Тигрис, – сходи поспи или кофе попей!
– Кофе уж сильно вонючий… – хотел пожаловаться я.
– Ишь, ты! Гурман! Я доварю грот, потом решим, что дальше делать.
– Спорить не буду, – зевнул я, направившись в подсобку на старый пружинный диван.
– Вот и не спорь, – пробубнил Тигрис, оглядываясь в поисках тележки со сварочным агрегатом.
Через час газосварщик разбудил меня громким приказом:
– Третий! Пошли в открытый космос!
– Прямо сейчас? – я потёр правый глаз и встал с дивана.
– Нет, блин, после завтрака! Надевай скафандр бегом!
Я повиновался. Скафандр был мне широк и коротковат. Пришлось стоять чуть присев и немного согнув ноги в коленях. Тигрис раскинул по полу три листа парусины и тоже надел скафандр. Опустил заслонки по периметру цеха так, что станки и верстаки с инструментами оказались снаружи. А пол под моими ногами, под парусиной и парусником – был именно створками шлюза. Заработала система выравнивания давления, то есть просто откачали воздух и через вентшахту высосали остатки в открытый космос. Парусник "шлюп-3" как мне показалось, чуть приподнялся над полом. Паруса всё так же лежали неподвижно. Тигрис забрался по лестнице в диспетчерскую вышку и скомандовал: "Готовься! Открываю шлюз!"
Шлюз не открывался. Тигрис спустился из башни на двух стропах с карабинами. Еле отрывая магнитные подошвы от пола доковылял до меня. Посмотрел на молодого техника, потеющего в скафандре и штатном термобелье. Стукнул меня в ранец кулаком. По термобелью побежала охлаждающая жидкость. Запахло химикатами. Стало не так жарко. Подойдя к механизму шлюза, Тигрис недолго думая схватил десятифунтовую кувалдочку и ка-ак ударил по метровой шестерне. В цеху зазвенела сигнализация о разгерметизации. Газосварщик что было мочи бросился к стропам, поднялся наверх в диспетчерскую и заглушил сигнализацию, а потом скомандовал ещё раз: "Приготовься, молодой! Открываю! Дубель два!". Две створки шлюза медленно раскрылись. Я отключил магниты сапог и повис в вакууме космоса. Под ногами виднелся газовый гигант, оранжевый с белыми ледяными кольцами. Он был относительно близко, и если бы не система регулировки орбиты станции, она несомненно была бы притянута этим Сатурном системы Вега. Если бы не газовый гигант, то я мог бы разглядеть ещё и Струве – единственную планету в обитаемой зоне в этой звёздной системе. Единственную, которую можно в теории освоить.
– Ты работать будешь или под ноги пялиться? – ругался Тигрис.
– Красиво же!
– За обедом посмотришь в обзорное окно! Тяни углы парусов к вершинам!
Я натянул все три паруса. Мне это показалось не сильно сложно, ведь самостоятельным ремонтом мачты на "Светлане" мне доводилось заниматься. Мачты вышли в рабочие позиции, излучатель запустил "самый малый вперёд". Парусина заполнилась золотым сиянием, сменившимся на абсолютно белый. Парусник дёрнулся и прошёл около метра.
– Всё работает! – порадовался Тигрис.
– Прошивку излучателя поменяли? – спросил я, наблюдая, как "шлюп-3" уходит из-под цеха в космос.
– Алекс сделал, – гордо сказал газосварщик, потом скомандовал: – Прицепи страховку за пояс! Я закрываю шлюз.
Офисные
– Мы драйвер провели, – как-бы между прочим сказал Алекс за чаем.
– На тему излучателя? – спросил я.
– Они десять минут решали, кто будет искать программиста. Потом ещё десять, сколько готовы платить. Оказалось, что не готовы платить вообще, – рассказывал Первый, бывший флотский программист.
– А ты чего? – подошёл Тигрис.
– Написал код для регулировки форсунок излучателя за пятнадцать минут, – пожал плечами Алекс.
– Болтуны! – засмеялся Тигрис.
– Ага, балаболы! – усмехнулся Второй.
– И тебе, Третий, сегодня с ними знакомиться и подписи ставить! Так что, крепись! – похлопал меня по плечу большой ладонью Первый.
Раздался звонок коммуникатора.
– Предохранитель заменили? – удивился я.
– Заменили – себе на хер наступили! Алло! – Тигрис привстал и почесал лысину.
– Это Мир! Нам нужен ваш Третий через пять минут в офисе.
– Буду! – вскочил я.
Первый и Тигрис замахали мне: "Не торопись!"
– Нужен, значит будет, – Тигрис ещё не погасил утреннюю злобу и был строг, – будет, значит приготовьте парню договор и на довольствие поставьте.
– Общежитие… – подсказываю я.
– И общежитие ему надо! Нечего ночевать в подсобке, как неприкаянному.
– Вот по его ночному бдению и будем разговаривать, – сказал Мир и отключился.
Два коридора, три шлюза отделяли цех от офисов. Запах еды пробивался сквозь двери. Принюхавшийся Второй сказал: "Ммм… картошечка!".
Естественно, никакая это была не картошечка, но сублимат очень недурно превратился из порошка в пюре. В комплекте с сарделькой, сформированной из белка и неизвестных добавок, блюда выходило вполне сносным. Ни в коем случае пайку нельзя было назвать "вкусным обедом", только после лапши я был рад и этому.
Мы сидели вчетвером за столом на двадцать человек.
– От оно чё… – довольно сказал Тигрис и ослабил пряжку на ремне.
– Тигрис, ты числишься наставником, – сказал Первый, – допивай свой морс и иди знакомь.
– А он уже числится сотрудником? – упирался Тигрис.
– Нифига! – булькнул морсом Второй.
– Тогда пусть сам идёт знакомиться, я тут чё, ему? Нянька? – Тигрис всё же принялся за морс.
– Надо, так надо, – встал я, так и недоев свою порцию "вкусного обеда".
– Ёрш твою медь! Куда вперёд батьки? – начал ругаться Тигрис, – обожди две минуты! Они тебе ещё надоедят со своим самоуправством! Не торопись!
– Ладно, – я сел и отодвинул от себя тарелку.
– У нас самоуправление, – подколол меня Второй, – не забудь за собой посуду помыть.
– А где?
– В посудомойку поставь и забудь! – толкнул меня в плечо Тигрис.
– Понял, – я снова встал.
– Сядь, я тебе говорю! А то они сейчас сами придут к нам! – снова ругался Тигрис, – кура ещё не вылупилась, а ты уже со сковородой бегаешь! Яичницу жарить собрался!
– Тут есть куры? – не понял я образ мысли газосварщика, но он потянул меня за рукав, и я вновь осел на стул.
– Ага, – усмехнулся Второй, – в бухгалтерии сидят!
– Но-но! – Тигрис собрался сделать студенту внушение, – за рыжей сам ты хотел приударить, а Эллу вообще не трогай!
– Ишь ты! – я засмеялся, – вы тут девушек ругаете, а сами клинья подбиваете?
– Не-не-не! – засмеялся Второй, – я после первой жены Первого к рыжим вообще не подхожу!
– И правильно делаешь, – угрюмо сказал Первый, – особенно к тем, что пять футов росту.
– Ничего-ничего! Сейчас купишь себе красный электросамокат, и все секретутки из администрации будут твои! – шутил Тигрис, но потом нахмурился и ещё раз напомнил: – А про Эллу и не думайте! Старый я для неё, конечно, но…
– Но? Вставай давай, Тигрис! – Второй встал со своей посудой, отобрал у меня и у Тигриса тарелки и стаканы, подошёл к стене, нажал кнопку и уложил всё в раззявленные створки, снова нажал на кнопку, и пасть закрылась.
– А моё, Лекс? – сделал вид, что обиделся Алекс.
– А за руль сегодня пустишь?
– Не-а!
– Тогда сам убирай! Я в цех. Мне ещё лазер настраивать и линзы полировать.
Второй ушёл. Первый быстро скинул в пасть посудомойки свою тарелку. Стакан же принципиально оставил на столе. Мы с Тигрисом нехотя встали и пошли к другой двери. Она вела в офисное помещение, разделённое на четыре части. В первой сидела бухгалтерия. Мы туда и зашли в первую очередь. И я обомлел!
Четыре совершенно не похожие друг на друга женщины. Сильнее других выделялась высокая, толстая и с головой жука-плавунца. Сразу узнал уроженку колонии из системы Лейтон-3. Ещё люди, но уже стремящиеся к гордому званию "псевдо-инсектоидов". Появление "псевдо" в цивилизованной системе меня насторожило. Не смотря на их приверженность идеалам Коммунизма в целом, некоторые колонии Лейтона стали возвращаться к матриархату. Такие колонии, особо не разбираясь, лишили гражданства Содружества и объявили нежелательными в других системах.
– Девушки! – начал Тигрис, – это Иван Экспедитор, позывной Третий. Будет нам с парусами помогать.
– Или нам с продажами парусины, – без улыбки и глухо заметила "псевдо".
– Это Руфь, она занимается обелением всего того, что пришло контрабандой, – совершенно не стесняясь выдал газосварщик.
Я посмотрел на Руфь. Она на меня. Я дважды моргнул. Она моргнула единожды, но по очереди левым-правым глазом.
– И как? – спросил я, – получается?
– Получается! – улыбнулась она так страшно, что у меня по лопаткам пробежали мурашки.
– Без неё у меня не было бы сварочного аппарата, – похвалил "псевдо" газосварщик, – дальше идём.
–Здравствуйте, – буркнула рыжая пухленькая девица ростом, как мне показалось, пять футов, и продолжила вычитку договора, но через секунду ещё раз отвлеклась на нас и сказала: – Меня зовут Энн, я занимаю должность "принеси-подай-поди вон". Без моих правок в договоры артель разорилась бы ещё два года назад.
– Справедливое замечание, – крякнул Тигрис, – за тем столом сидит Реджина Перуджа, это помощник главного бухгалтера. Она у тебя сейчас заберёт личную карточку и прочие силиконовые бумажки.
Я достал из нагрудного кармана три корочки и передал смуглой и симпатичной Реджине Перудже. Она продолжила молчать, только слегка скривилась. "Зуб болит" – сообразил я и не стал заводить диалога.
– Ти-и-играс! Как у тебя дела? – мягко пропела четвёртая бухгалтерская девушка.
Методом исключения, это была Элла, зазноба Тигриса. Сильно молодая, пусть невысокая, но широкоплечая с большим бюстом, но с узкими будрами. Рассмотреть я успел, пока девушка очень изящно вставала из-за стола, чтобы положить кукую-то мелочь на самую дальнюю полку. Растянулась вся как кошка. Повезло Тигрису с зазнобой.
– Я к тебе позже зайду, милая, – пробубнил ей мой наставник, а потом со всеми попрощался: – Девушки! Иван идёт знакомиться с остальными. Пока!
– Пока-а! – ответили все четверо.
Энн так и не удостоила нас своего взгляда, "псевдо" – так ужасно оскалилась, что мне снова стало не по себе. Элла улыбалась своему взрослому кавалеру, не мне, а Реджина сразу схватилась за щеку. У меня так же болел лет пять назад зуб мудрости.
Когда перешли в другое помещение, нас встретили стеллажи и полки во мраке. А ещё возглас из темноты:
– А я говорю вам, что не надо с этим торопиться!
Тут же свет включили свет, и нашему взору предстал склад. Это были болты, гайки, мелкие аппараты и электроника. Позади нас, над дверьми, висел "штангенциркуль" для ручной правки мозгов искусственного интеллекта. Он был с биркой и заводским каталожным номером. Это был не просто инструмент. Это был инструмент на продажу.
– Ребята! У нас новый член цеховой команды! – крикнул Тигрис.
– Веди его сюда! – отозвались из-за стеллажей.
Мы шагнули через грот-мачту, заботливо уложенную без упаковки прямо на пол. Новая, со штангами на петлях и шарнирах, но уже ржавая. Видимо, не титановая. За очередным стеллажом за столом сидели двое, а третий стоял и что-то им показывал, при этом очень тихо шепча. "Здорово!" – сказал шептавший. Мы пожали руки. Это был мужчина в предпенсионном или уже пенсионном возрасте. Узкий нос, широкое лицо с брылями и маленькие голубые глаза, смотрящие как бы сквозь человека, а не на него.
– Уго Совин, новый кладовщик, – сказал голубоглазый.
– Это Иван, – представил меня Тигрис, а потом указал на сидящих за столом двух, с первого взгляда, абсолютно одинаковых парней, разве что один был в очках, – это Тэм, а это Там. Не братья, просто сильно похожи.
– Да, уж! – сказал Там, поправил очки и показал мне свою вторую отличительную особенность – сломанные уши.
– Это у него из-за перепадов давления! – без улыбки пошутил Тэм.
– Третий у нас новый техник.
– Ладно, – сказал Тэм и снова продолжил беседу с новым кладовщиком: – а мне нужна инвентаризация до отпуска.
– Ну, вашу ж мать… – ругался Уго, – зачем так спешить?
– Просто надо, – давил Тэм.
– Просто нужно сделать, – поддержал его Там.
– Мы ушли, – сказал Тигрис, и мы ушли, чтобы больше не слушать, как двое молодых уговаривают одного старого поработать сверхурочно.
В следующем помещении сидела Надежда, её два пажа и ещё двое парней.
– Это Иван Экспедитор, наш новый техник, – сказал Тигрис.
– Это ещё не факт, что новый именно техник, – мягко произнесла Надежда, – он ещё и в офисе может нам пригодиться.
– Ага! Хрен там плавал! – в очередной раз мой наставник не стеснялся в выражениях.
– Волос, – представился один из незнакомых парней, он был пониже второго.
– Юстиниан, – представился второй, что был пониже.
– Больше не отвлекаем.
Тигрис резко развернулся и схватил меня за нагрудный карман. Мы вышли, и в коридоре наставник мне сказал:
– Даже не думай к ним идти. Они друг друга едят изо дня в день. Тебя в первый же день вместо "вкусного обеда" схарчуют!
– Понял, – ответил ему я.
– Шагаем дальше, там в переговорной ещё много самоуправленцев.
И действительно, переговорная, находившаяся за углом и не видимая нам до того, была полна людей. За большими стёклами я увидел Динама, бородатого мальчишку Мира и шуструю большую Руфь. Они обсуждали между собой какую-то металлическую деталь, лежавшую на столе. Кроме них у дверей на повышенных тонах общались ещё один длинный почти марсианин и толстенький бородатый парень. К тому же, в комнате находилась ещё одна женщина. Со спины не сразу её узнал. Она стояла руки в боки, ожидая ответа на заданный в пустоту вопрос. К тому времени, как мы подошли к дверям, длинный и толстый вышли нам навстречу.
– Да, нет же! Не будет оно читаемо этим шрифтом! – убеждал собеседника длинный.
– Мир сказал, что так надо сделать, – не отступал толстенький.
– Да что вашего… – начал длинный, но увидев Тигриса осёкся: – Доброго дня, Тигр Гальский!
– Здорово, коль не шутишь! Вот, Ивана Экспедитора веду знакомиться со всеми. Позывной – Третий.
– Грасхоппер Боб, маркетолог, – сказал длинный и протянул мне свою далеко не марсианскую руку.
– Иван, – я пожал эту руку.
– Энди ван дер Мейден, главный системный администратор, – сказал бородатый толстый парень.
– А кто там ещё шумит в переговорной? – поинтересовался Тигрис.
– Да… – начал Грасхоппер, – какая-то из Комитета. Тебя, кстати, вспоминала, Иван.
– Меня? – я пригляделся сквозь прозрачную перегородку.
Это была Талия. Со спины она выглядела очень симпатично.
– Так, молодой! Я пошёл к зазнобе, а ты сходи с начальством пообщайся.
"Запомните!"
– Иван! – крикнула Талия.
Она пролетела через переговорную за секунду и прыгнула ко мне в объятия. Расцеловала в обе щёки, но не в губы. Талия у Талия была осиная. Я сильно сгорбился, наклонившись к женщине. Она была больше похожа на землянку, чем все присутствовавшие в офисе люди и нелюди.
– Ты же был вчера ночью в цеху? – спросила она очень громко, чтобы её услышали все.
Спросила с явным намёком на то, что я не только "был", но и в чём-то участвовал. Быстро прикинув, что женщина целовала не просто так и может поцеловать ещё, я ответил достаточно громко и уверенно:
– Конечно был, Талия.
Она обошла меня и толкнула вперёд обеими руками под лопатки, дотолкав до стола руководства строго сказала:
– Тогда объясни своему дорогому начальству, что некрасиво давить на сотрудников Комитета Дальней Космической Разведки.
В моём поле зрения были удивлённые лица, однако никто не отреагировал на волшебные четыре слова. Потому сам я решил, хоть и с опозданием, но наиграно выпрямиться и дёрнуть вверх подбородком, после чего быстро, как-будто опомнившись, снова сгорбился. Удивлённые поведением Талии Динам и Мир на мою выходку даже бровью не повели . Лишь Руфь нахмурилась и стала совсем отвратительной со своей головой жука-плавунца. Слово взял Динам:
– Если вы знакомы с товарищем Герреро, тогда это всё меняет. Как считаете?
– Конечно-конечно! – синхронно сказали Мир и Руфь.
– Вот! Ответственные люди меня поддерживают, – Динам встал и подошёл ко мне, – уважаемая сотрудница Комитета уверяет нас, что в цеху произошёл несчастный случай, но Амин говорит, что ничего не видел.
Откуда-то из моей подмышки отозвалась Талия:
– Он наступил на кусок мачты и долбанулся головой!
"Он" – это тот бедный разведчик, как сообразил я. Куски грот-мачты действительно были раскиданы на полу после резкого прекращения работы. Непорядок! Долбанулся ли мой ночной гость головой – несомненно! Был ли такой случай в цеху? Конечно же я отвечу утвердительно! Я не могу отказать Талии, к тому же это во благо самому ушибленному.
– Ага, – я потёр свой лоб, – он попросил сладкого чая, и я уложил его на диван в подсобке.
– Нам нужно подтверждение, – громко шепнула Руфь Динаму.
– Амин! Зайди к нам, – Мир сказал это в коммуникатор.
Через полминуты прибежал светлый паж Надежды.
– Амин! – крикнул Мир, но потом продолжил мягче: – Иван говорит, что потерпевший пил чай и спал в бытовке. Потом его унесли его коллеги. Ты подтвердить это можешь?
Амин медленно, как бы раздумывая над ответом, подошёл к ним и с заискивающей улыбочкой быстро ответил:
– Да, так точно. Так и было! В бессознательном состоянии одного унесли из цеха. Я не стал спрашивать, что с ним. Так как сильно хотел спать. И не посчитал культурным интересоваться.
Выговорил скороговорку и без разрешения убежал обратно. Я обернулся. "Обратно" в его случае было к Надежде. Она стояла в дверях позади нас и с гаденькой ухмылкой глядела не то на меня, не то на Талию. А может быть и на нас обоих! Выводы делает себе. Амин что-то шепнул на ухо своей госпоже и побежал дальше, чуть не сбив в ног вышедшую из-за угла Реджину Перуджу.
– Что ж, это жизнь, ребят! – развёл руки в стороны Динам, – у нас нашёлся свидетель произошедшего, значит и мы подтвердим, что произошёл несчастный случай. Вам, Пуэбло, нужно письменное подтверждение?
– Мне хватит одно видео со словами подтверждения сотрудника "Паруса", – Талия Пуэбло вышла вперёд и сняла с пояса мини-коммуникатор.
– Позвольте, Талия, – ласково начала Руфь, – индивид ещё не является штатным сотрудником артели.
– Кстати, да! – подхватил Мир, – потому со свидетельскими показаниями будут проблемы.
Динам промолчал. А Талия медленно опускала коммуникатор и, как мне показалось, наливалась злостью.
– Я же могу оформить Ивана любой датой, хоть годичной давности, – это сказала Реджина, стоя чуть ли не в обнимку с Надеждой, которая что-то ей нашёптывала на ухо, а та в свою очередь добавила громко: – В любой должности!
– Можно да? – хлопнул в ладоши Динам, – тогда не вижу проблемы.
– И я тоже не вижу!
– И я!
Это почти одновременно отозвались Руфь и Мир. Талия обернулась ко мне и подняла коммуникатор на уровень моего лица:
– Вот видишь, как всё легко разрешается, Иван. Давай, на три, два… Раз!
Она нажала на кнопку, запись пошла, а я выпрямился и понёс отсебятину:
– Я – Иван Фёдорович Маринер, родом с города Маринера, Марс. Я сотрудник артели "Парус". Готов сообщить о несчастном случае, произошедшем прошлой ночью в цеху артели. Разведчик с позывным… – я прочитал по губам Талии: – "Поллукс" при осмотре малого парусника "шлюп-3" наступил на элемент мачты, упал и ударился головой. Ушиб не показался мне серьёзным. Первую помощь я оказал.
– Годится! – сказала Талия, выключила коммуникатор, сделала шаг вперёд, приподнялась на носочки и чмокнула меня на этот раз в губы.
– Рад помочь, Талия!
Стоя с удивлённым лицом, с краснеющими щеками и ушами, я ощущаю на себе взгляды всех офисных, но смотрю я только в ореховые глаза Талии. Та хмыкнула и решила рассказать:
– Поллукс получил разрыв оболочки мозга.
– Ничего себе… – я почесал переносицу и почувствовал как исчезает румянец с щёк, но уши ещё горели.
– Думали – насморк, оказалось – ликвор течёт, – опустила голову разведчица.
– Я чем-то ещё могу помочь?
– Ты сделал всё, что мог, Иван. Дальше мы разберёмся сами, спасибо тебе.
Разведчица стукнула кулаком мне под левую ключицу, типа, в сердце ударила. Да, надо сказать, что ударила!
– Тебя накормили, Талия? – спрашиваю я, смотря на Динама и его поддакивателей.
– Прошу к столу! Сейчас организуем! – Динам указал открытой ладонью в сторону столовой.
– Нет, благодарю! – с какой-то брезгливостью ответила Талия, – у нас на "Герчине" кормят не хуже!
– Тогда пусть Иван вас проводит, – моргнув по очереди левым и правым глазом сказала Руфь.
– Или я могу, – вскочил с кресла Мир.
Мир – бородатый мальчик – был не только ниже меня, марсианина, но и ниже более-менее землянки Талии. Его подкат был замечен, и мне показалось, что Надежда прыснула со смеху. По крайней мере, Реджина Перуджа закашлялась, чтобы скрыть смех. Ну, Мир всё-таки какой-то начальник местной социократии – ровень старшей разведчице. А не я – недо-техник, пере-соискатель! Только это именно меня старшая разведчица целовала в губы при всех, а не этого бородатого…
Талия ухватила меня под руку и мы вышли прочь под гробовую тишину офиса. Надежда и Реджина выпустили нас в коридор, а сами зашли внутрь. Только закрылась за нами дверь, как в переговорной началась какая-то суматоха. "Запомните!" – услышал я заглушенный голос Мира.
– … запомните, что этот сотрудник – единоличник… – произнесла женщина.
– Это он так сказал? – удивился я слуху разведчицы.
– А ты думал, что можно так просто взять и сразу стать своим в этом змеином царстве?
– Кто-то уже мне про это царство говорил…
Мы дошли до лифта достаточно быстро. Хотел ещё что-нибудь спросить у этой замечательной женщины, но мысль терялась. Нажав кнопку вызова она поинтересовалась:
– Ты же был на корабле "Чигринец"?
– Да, "Чигринец". Я просто стажировался, – зачем-то скромничал я.
– Мы выполняли спасательную миссию на этот корабль. Года два с того времени прошло, – она сделала паузу из-за пискнувшего лифта, – я тебе напишу сегодня же вечером. Ты хороший человек, Иван.
Она ещё раз меня поцеловала и шагнула в лифт. В закрывающихся створках я увидел, как женщина прикусила нижнюю губу.
"Бери от жизни всё, Иван!" – подумал я и, обернувшись в намерении идти в цех, услышал топот ног. К лифту торопился второй подручный Надежды, который потемнее. Он не успел затормозить и ударился в стенку рядом к панелью вызова. Глянул на меня, что-то пробормотал и стал судорожно жать на кнопки, потом бить по панели ладонями. У него на лбу проступил пот. За ним не было погони, да и зачем её устраивать на станции, где, по моему уверению, должны быть камеры на каждом углу. Для безопасности работников, разумеется. Зилим, кажется так звали пажа Надежды, перестал ломиться в лифт и спросил меня:
– Иван, в чём смысл жизни?
– В самой жизни, – не думая ответил я.
– Вот и я так думаю, – сказал Зилим.
Лифт приехал ещё секунд через пять. Не знаю, зачем я стоял и смотрел на Зилима. Он торопился, а я был в лёгком головокружении от поцелуев Талии, женщины с ореховыми глазами. В обоих коридорах, справа и слева, послышались шаги. Зилим занервничал. Лифт приехал. На этаж зашли трое мужчин, на вид – техники. Спросили меня, в какую сторону артель "Парус". Я показал в обе стороны. Попросили проводить. А подручный Надежды уже уехал вверх или вниз.
Навстречу мне и гостям артели шёл быстрым шагом Мир:
– Здравствуйте, товарищи! Иван, можешь быть свободен. В цех иди. Пройдёмте в столовую. Сейчас организуем чай.
Он придал эмоциональную окраску только первой фразе. И я повиновался. Пошёл в цех.
– Лучше бы кофе! – сказал один из гостей техников.
– С граммом – без? – уточнил Мир.
– Как пойдёт!