Ходить по головам

От автора

Итак, это мой третий (или второй с половиной, если угодно) проект – крупный, лучшего качества… Представляю вашему вниманию «Ходить по головам» моей новой серии «В.О.И.Н.»! Масштабы истории, может, и не так велики, но прогресс в иных областях – прогресс для меня, конечно же – это более-менее компенсирует. Поскольку ничего, кроме «Приятного чтения!» мне сказать нечего, я предложу вам лишь посетить мой телеграмм-канал «Элементаро» (https://t.me/elementaro_TK), посвящённый книге – там есть утренние оффтопы (мемы средней категории и музыка из моей бездонной библиотеки), различная информация о книженции и что-нибудь ещё. Присоединяйтесь, если захотите поддержать автора или даже пообщаться.

Глава I. Под дождём

Здесь слагают гимны пустоте,

Согревая душу в суете,

И, любуясь тьмою в зеркалах,

Дети Вавилона ищут радость в грехах!

Артерия

«Чёрный ветер»

Проливные дожди вперемешку со слабыми моросящими дождиками топили Зенитск уже, считай, целую неделю, из-за чего дороги – все, вообще без разницы, какие – представляли из себя отвратительную кашу из мутной жижи и липкой грязи, от которой ещё и ноги отмывать постоянно приходится – про то, как противно ходить с этой грязью на ногах, лучше же даже не думать. Небо было пасмурным практически постоянно, солнце своими лучами с большим трудом, с тяжёлым боем пробивалось через плотную завесу неизменных тёмных облаков, и то только во времена тех самых слабо моросящих дождиков – то бишь довольно редко. Ходить по улицам под этими ливнями приходилось с зонтом – один такой я, одолжив сегодня утром у подруги (в ответ на её вопрос о моём плохом состоянии я из нежелания отвечать сослался на бессонницу – и, справедливости ради, не соврал: этой ночью я ни разу не сомкнул глаз, просто не сумел), неизменно сжимал в руке – от силы, с которой я время от времени сдавливал его рукоять, уже начинала болеть кисть, но я не обращал на это абсолютно никакого внимания. Казалось, будто в траур со мной погрузился весь мир, вся Параллель – или, может быть, она начала готовиться к этому горю ещё неделю назад, как бы говоря: скоро всё хорошее кончится, равновесие сил света и тьмы нарушится, настанет конец света… Нет, конечно, ничего действительно страшного для Параллели не произошло… всего лишь началась очень длинная, если не бесконечная, тёмная полоса в этой жизни. В моей жизни.

Похороны прошли тихо – тихо во всех смыслах. Особых ритуалов не было, никто не плакал, никто ничего не говорил – все молча стояли у новой могилы, у этого простого каменного надгробия, возвышающегося над землёй и указывающего, кто именно здесь лежит, кто именно спит здесь вечным сном. На похороны, казалось, очень хорошего, доброго и общительного человека пришло всего лишь семь человек – с учётом меня, между прочим. Но, в принципе, можно было сказать, что сюда пришёл один лишь я – один лишь я пришёл сюда по настоящему своему желанию, а не как массовка, которую попросили поприсутствовать так, «ради галочки»… Этих людей я не знал – они тоже меня не знали. Лишь уходя, они молча похлопывали меня по плечу, мол, крепись, жизнь тяжела, нужно лишь потерпеть… Одно скажу точно: его родители не пришли. Не захотели или не узнали? Неважно. Это моё горе, моё личное. Мне плевать на других – важно, что для меня теперь всё кончено…

Нет, конечно, разум твердил мне: свет клином на нём не сошёлся, всё ещё будет хорошо, нужно просто всё это принять и, став сильнее, двигаться дальше… Но, с другой стороны, сердце упрямо, не желая понимать настоящего, вторило: хуже, чем сейчас, быть уже не может, жизнь никогда не будет прежней, всё кончено… Я сейчас не верил ни разуму, ни сердцу: голова моя была пуста, как и запас эмоций. Я с каменным лицом и едва мокрыми глазами стоял перед могилой, не сводя с неё уставших, ноющих от боли глаз. Разве такое бывает? Человек не способен такое пережить, я думаю. Я точно стойко это не перенесу…

Памятник был простенький, но всё равно выглядел – или, по крайней мере, ощущался – красивым, хорошим. «Кондауров Дмитрий Вячеславович» – было высечено на камне. Сверху был его портрет, снизу были даты его рождения и его смерти – двадцать три года было человеку… Снизу было написано стандартное и изъезженное, но тёплое «Помним, любим, скорбим…» Вчера он умер, чёрт побери… Был убит – если уж говорить точнее. И всё это произошло прямо на моих глазах!

Ситуация вообще была очень странная. Мы с ним просто прогуливались, шли по улице, что-то обсуждали, болтали – хорошо проводили время, в общем… Потом из ниоткуда появился непонятный парень, выхватил из ниоткуда странный нож и, воспользовавшись эффектом неожиданности, просто пырнул им стоящего рядом со мной Диму – прямо в грудь, прямо в сердце! Шансов выжить у него, похоже, не было никаких: силы покидали его слишком быстро, через несколько секунд он уже упал на мокрую от дождя землю. Я сел на колени рядом с ним, поднял глаза на убийцу – тот лишь с издёвкой усмехнулся, спрятал нож и, заметив кого-то, кинулся бежать. Оказалось, что за ним бежала девушка – наверное, моя ровесница, – остановилась, кинула на мёртвого Диму быстрый взгляд, кивнула и, что-то прошипев, кинулась в погоню. Я же взял из откуда-то силы и тоже кинулся за ней – за ними обоими, точнее. Догнал её, вместе мы догнали убийцу, а он просто исчез – телепортировался, обычное дело. Вот только девушка, попытавшаяся, по всей видимости, понять, куда он переместился, быстро сдалась: границы у телепортации весьма велики, а проследить за ним не виделось возможным – он, как сказала девушка, скрыл свой магический след. Искать бесполезно. А дальше всё было как в тумане…

Я узнал, что девушка убийцу пусть и чуть-чуть, но знает, прижал её к стенке, потребовал выложить мне информацию, однако она сказала, что сама ею не располагает, ибо «является ВОИНом недостаточно высокого ранга»… Оказалось, что она состоит в какой-то организации, борющейся с Освобождением – коих десятки как в Зенитске, так и во всей России, – сказала, что доступ к базе данных организации кому попало недоступен, так что нужно заслужить её – организации, то бишь – доверие… И вместо последующих ответов она вручила мне влажную бумажку, похожую на картон – визитку организации. Она удалилась, я встал в ступор, а после, опомнившись, попытался её найти, однако она успела уйти. А другая проблема ждала меня, я от неё убежал…

Вернувшись к лежащему на земле другу, я понял, что шансов нет уже никаких. Я надеялся, что смогу его пробудить, смогу его спасти, однако откачать его не виделось возможным. И я взвыл – в первый и в последний раз. Толпа толпилась вокруг меня, что-то говорила, звала на помощь, но я их не слушал: я просто рыдал, стоя на коленях и держа на руках своего убитого друга, мокрый от крови и грязи, со звенящей от боли головой и с пустым от мыслей разумом. Потом всё было довольно стандартно: «скорая», больница, уколы, разговоры, следователи… Пустая трата времени, а самое главное – в моей жизни началась тёмная полоса. Полоса, с которой я не хотел мириться.

Следователи допрашивали всех, кто мог быть хоть как-то к этому делу причастен. И если прохожие просто ничего не знали, то я также ничего не знал и, в свою очередь, был практически невменяем, так что чего-то конкретного следователи не узнали. Составили фоторобот убийцы, но нашли девушку, что дала мне визитку – она сказала примерно то же, что и остальные, но предложила обратиться к её начальнику, который скажет им куда больше, чем она. А он, в свою очередь, выдал им собранные сведения о том убийце – ФИО, его фотографии, биографию и текущие предположения о его роде деятельности. Выяснилось, что этот гад состоит в Освобождении – крупнейшей террористической организации, кошмарящей целый мир, – а В.О.И.Н. – так, по всей видимости, называлась организация, в которой состояла девушка и её шеф, – в свою очередь, тоже его ищет ради его же нейтрализации – разрешалось убивать подобных гадов, без лишнего суда и без лишней трёпки. А ещё глава В.О.И.Н.а предложил им не заниматься лишний раз этим делом – ведь поиском этого маньяка займутся как сам В.О.И.Н. так и государственная организация Сопротивление, под частичным контролем которой, кстати, этот самый В.О.И.Н. и находится – и не медлить с похоронами Димы.

Ну и теперь я стою здесь. Похороны организовали уже сегодня, всех, кто был с ним знаком, позвали – меня в первую очередь. Тухлые получились похороны, честно говоря. Как-то неуважительно, несправедливо тихо. Прошли эти самые похороны уже как час назад – то бишь час назад все шесть «посетителей» ушли, оставив меня одного. И я остался стоять, молча глядя на могилу и слабо думая о чём-то своём. Думать, правда, плохо получалось – бессонница даёт о себе знать, – но мне хватало и этого. Хотя разницы, собственно, никакой никому нет.

В первую очередь, я думал о той непонятной организации. Она называется В.О.И.Н. – да, через точки после каждой буквы, как бы странно это ни выглядело, – занимается борьбой с Освобождением – граждан защищает, членов Освобождения нейтрализует, всякие операции устраивает – и, по всей видимости, существует достаточно долго – с самого появления Освобождения, а появилось оно два с половиной года назад! Впрочем, это не мешало мне ни разу не услышать это название – то ли организация была маленькая, то ли просто никак себя не рекламировала, то ли затмевалась государственным (и из-за этого – крупнейшим) Сопротивлением, то ли я просто не интересовался этой темой, потому не знал о В.О.И.Н.е. Малоизвестность В.О.И.Н.а мне, конечно, не нравилась – проверенным временем крупным именам доверяешь больше, как ни крути, – но это исправлялось хорошей его оценкой – как бы странно это не звучало, – профессиональным составом – люди там действительно были сильные и даже сколько-то известные – и руководством самого Сопротивления – а если Сопротивление контактирует с В.О.И.Н.ом и хорошо к нему относится, то это уже говорит о многом и идёт В.О.И.Н.у в плюс. Меньше мне нравился тот факт, что его база данных – а, следовательно, и просто некоторые сведения – недоступна кому попало. Если та девушка говорила правду и действительно не имела доступа ко всем данным этого типа, то это может значить, что она является ВОИНом – похоже, члены этой организации зовутся ВОИНами, просто без точек – недостаточно высокого ранга, то есть лицом недоверенным. Это создавало большую проблему – для меня, конечно же. Значит, став ВОИНом, я не смогу узнать, кто убийца, а следовательно, не смогу его найти. Значит, придётся или идти вверх по карьерной лестнице, или просить В.О.И.Н.а – можно также попросить об этом Сопротивление – заняться конкретно тем убийцей.

Но этот вариант меня не устраивает, это не дело.

Я никак не могу сидеть, сложа руки, зная, что убийца бегает на свободе и даже может убить кого-то ещё. И как бы иронично это не звучало, я действительно желал мести. Холодной жестокой мести – я хотел убить этого гада своими собственными руками! Нет, конечно, опускаться до убийства – такая себе затея, но если так подумать, то кому какая разница? Да, конечно, убийство это плохо, но уже давно убийство представителей Освобождения не считается чем-то плохим – пахнет двойными стандартами, но это так. В конце концов, все оправдывают свои действия самообороной: или я убью его, или он убьёт меня. Звучит плохо? Звучит плохо, но обычно так и есть: большая часть представителей Освобождения – маньяки и психопаты, стремящиеся убить каждого, кого увидят – в принципе, одного такого я уже увидел, он убил моего друга. Верно? Верно. Но кто-то скажет: так нельзя, ведь не все в Освобождении плохие, есть и те, кого заставили присоединиться. Конечно, но на это я – и многие другие, между прочим – хладнокровно отвечу: нет, это предательство и преступление, такое нельзя оправдать. Они согласились стать преступниками и убийцами – значит, они предатели, а надо было выбрать смерть. И если я увижу, к примеру, запуганного ребёнка, то я его пощажу – в виде исключения, разумеется. Но только в виде исключения. Так и живём, вы правильно всё поняли.

Поскольку вариант «попросить их отомстить» мне не подходит, то остаётся другой вариант – присоединиться к В.О.И.Н.у, стать сильнее, забраться по карьерной лестнице наверх, получить доступ к сведениям о том убийце, найти его и отомстить. И я, каждый раз думая об этом, всё больше и больше приближался к мысли, что это – бред полный. Нет, это бредище полнейшее. Одно только вступление в эту организацию может быть проблемой, что уж говорить о подъёме по карьерной лестнице, в ходе которого я буду получать новые звания и уважение, отчего стану доверенным лицом? Организации наподобие этой сражаются со злом, жертвуют собой и подвергаются опасности ради защиты людей. Понимаете, да? Чуете подвох? Они это делают из желания помочь. Но я не руководствуюсь этим желанием, мною движет меркантильное, корыстное стремление стать сильнее и отомстить с помощью этого самого В.О.И.Н.а, то есть желание воспользоваться им для выполнения своих «утех». Просто представьте: сомнительный новичок без каких-либо навыков (нет, некоторые плюс-минус полезные способности у меня имеются, но умения сражаться, необходимого для ВОИНа, особо не имеется) сразу же начал пытаться обрести доверие и получать новые чины. Я, честно говоря, не знаю, как это делается – наверное, не столько верной службой, сколько привлечением внимания руководства (согласитесь: будет неприятно, если я буду пахать, как лошадь, но так и останусь на самой нижней должности из-за того, что руководство не следит за успехами подчинённых и не поднимает их в должности без надобности), – но одно я могу сказать точно: чрезмерная неосторожная активность им точно не понравится и они меня, я уверен, выгонят взашей.

Однако если вы думаете, что я самый натуральный псих, раз так рассуждаю, то вы правы, но лишь наполовину, ведь я сильно всё утрирую. Да, я буду работать из-за стремления стать сильнее и отомстить, но я также буду работать из-за необходимости в деньгах – то бишь необходимости в самой работе! Меня-то на моей прошлой работе сократили – как и всех остальных, в чём я уж точно никак не виноват, – так что я сейчас самый настоящий безработный. А поскольку быть безработным – дело неблагодарное, то надо искать себе новую работу, коей будет работа ВОИНом. Как раз сильнее стану, цель свою достигну (попытаюсь, по крайней мере), многому научусь – в общем, в деле этом одни плюсы, куда не посмотри. А если работа ещё и приглянется, понравится, то я вообще стану весьма и весьма счастливым человеком. Да что уж говорить: платить там будут предостаточно – в этом я уверен более чем. А что лучше, чем хорошая, интересная и любимая высокооплачиваемая работа? Впрочем, не стоит надевать розовые очки раньше времени: большое разочарование приходит с большими ожиданиями, от которых лучше пока отказаться. Завтра. Завтра приду и всё увижу – а там, собственно, видно будет.

Вернувшись в реальность, я поднял глаза на надгробие. Окинул его оценивающим взглядом, наклонил голову на бок, нахмурился. В принципе, одно радует: хорошее надгробие, лет двадцать простоит минимум. Да и неуважительно бы было, если бы ему поставили дешёвый кусок камня, который развалится уже лет через десять… Ну да. Кинув ещё один взгляд на портрет, я уже задумался о том, чтобы уйти домой, ведь вымок до нитки, запачкался донельзя – особенно неприятно это ощущалось хвостом, который нет-нет, да мёл грязь своим концом, – да и замёрз прилично, но ощутил, что рядом со мной кто-то встал. Невольно повернув голову, я понял, что это была какая-то старушка – просто незнакомая бабушка, мне до неё дела не было. Отведя взгляд в сторону, я уже собрался двинуться с места, но тут бабушка произнесла:

– Гляжу, не я одна в такую погоду тут хожу.

Со мной говорит – придётся что-то отвечать, я ведь человек культурный.

– Есть такое, – буркнул я в ответ и легонько кивнул, после чего невольно продолжил: – Ливни надоели. Как ливень – так сразу траур.

– Вижу. – Кивнула она. Ну вот, это всё-таки диалог. – И давно ты тут стоишь?

Видимо, заметила, что я замёрз – ещё бы, кто бы не заметил? Вот бесят эти люди, что с расспросами пристают, когда их не просят…

– Часа полтора-два, не меньше. – Я невольно скорчил недовольную мину, но она этого, благо, не заметила. – И кого вы пришли навестить?

– Сына, – ответила старушка. – Погиб, сражаясь с Освобождением…

– Давно?

– Да уж год как.

– Молодой?

– Ему ещё жить и жить, так что да – молодой погиб, – вздохнула она. – А ты кого пришёл навестить?

Да господи, не видно, что ли? Удержавшись от того, чтобы так ответить – это стоило мне приличных усилий, – я слегка махнул рукой в сторону могилы Димы.

– Да вот, к другу, – произнёс я. – Это я, кстати, после похорон здесь стою.

– Вот оно как… – Она смутилась? – И что же погубило его? – спросила она. Тоже мне – диалоговод. Лучше уж никак, чем так.

– Какой-то маньяк,– ответил я и добавил: – Из Освобождения, судя по всему. Набросился из ниоткуда, убил его и убежал.

Женщина кивнула, но ничего не ответила, а я вздохнул – раздражённо вздохнул, затянутый в эту никудышную беседу без собственного желания. Можно сказать что-нибудь наподобие «Я, пожалуй, пойду – не хочу здесь оставаться», но это будет как-то грубо. А с другой стороны, я никогда и не был совсем уж вежливым мальчиком – по крайней мере, я могу и сдерзить ненарочно, сказать правду в глаза (что я, похоже, скоро и сделаю) или даже послать куда подальше. Но женщина продолжила чахлый диалог, спросив:

– Думал ли ты о том, чтобы заняться борьбой с Освобождением?

Я опять вздохнул, но теперь уже с долькой усталости.

– Думал. – Кивнул я. – После случившегося задумался об этом. Скоро двинусь в этом направлении, не переживайте, – добавил я, что было уже немного грубовато.

Она молча вздохнула, после чего произнесла:

– Для борьбы с этими террористами нужны сильные, способные люди, желающие бороться…

– Ну да: – невольно фыркнул я, – клин клином же выбивают. Вот только нужна или огромная армия, или сильнейшие воины-маги-и-так-далее – если я прибавлюсь к числу сражающихся с Освобождением, ничего значимого точно не произойдёт.

– Тут ты можешь и ошибаться. – Она, к моей неожиданности, уверенно покачала головой. Она вообще заговорила как-то более уверенно, если не небрежно. – Иногда ординарные личности сияют ярче остальных, затмевая всех. Да и к тому же, неужели «ординарность» – причина не бороться? Причина ли?

Чёрт, это вопрос, а на него нужно ответить.

– Нет, не причина. – Помотал головой я.

– Ты сказал так, потому что я хотела это услышать. – Как она заговорила, боже мой! – Ты должен сам так мыслить, понимаешь? – Она взглянула на меня. Пробивающий взгляд, я отмечу. – Всё начинается с желания. Да и между прочим: – добавила она, – потенциал-то у тебя есть, притом довольно неплохой.

– «Потенциал»? – Я скептично скрестил руки (так, как это позволял зонт в моей руке) на груди и отвёл взгляд обратно на могилу. – Ну-ну, как скажете.

Вновь нависло молчание. Тьфу ты, а я собирался не грубить ей… Однако старушка, похоже, сильно не обиделась. Напротив: она усмехнулась, кинула на меня хитрый взгляд, развернулась и двинулась в сторону от меня.

– Помяни моё слово: нужно попробовать! – бросила она через плечо, удаляясь. – Иногда из самых тусклых огней получаются самые яркие звёзды, запомни это.

Она удалялась всё дальше и дальше, а я лишь стоял и недоумённо смотрел ей в след, задаваясь одним лишь вопросом: чего?

Глава II. Долгожданное утро

Я проснулся, понял, что нифига не выспался, вставать куда-либо какого-либо желания нет, голова побаливает, на улице опять идёт этот ливень – будь он неладен, – а вне одеяла вообще холодно до некомфортного. Не сумев побороть желание спать, я ук