Колокольчики Судьбы

 “Колокольчики  судьбы звенят, когда мы находимся на верном пути, 

ведя нас к новым возможностям или когда, наступает момент выбора, но только внимательное сердце слышит их зов. Часто мы не замечаем, как они звенят, потому что заняты шумом своих сомнений”.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

НА ГРАНИ

“И тут он понял у прибоя, что боль не повод уходить.

Что кто-то может, пусть не зная, вернуть не смысл, но хоть бы нить.”

Галиб стоял с обратной стороны перил и смотрел вниз на волнующиеся волны Каспия. Темно-зеленая глубина манила его, вырывая из памяти отдельные картины пережитого, поднимая в его душе волны эмоций. Колющая боль опять пронзила сердце. “ Надо только отпустить перила —и все закончится. Не будет этого чувства вины и потери.”– пронеслась мысль в его голове. Нет, прыгать он не собирался, но подходя к этой грани между жизнью и смертью он лучше понимал всю бессмысленность будничной суеты и отчетливее видел, что в этой жизни действительно ценно. Жизнь научила его этому пониманию слишком рано и продолжает преподавать ему один и тот же урок ценой потерь самых дорогих ему людей.  Сердце кричало:

– За что?!

Ответом был только всплеск волн. Галиб смотрел в никуда и пытался, отключив эмоции понять, что же ему делать дальше.

– Скажи, ты веришь в реинкарнацию? – вдруг раздался звенящий колокольчиками голос за его спиной.

Галиб вздрогнул и поднял голову. Он не слышал приближающихся шагов и не заметил, как начало светать. Он пришел сюда затемно и мысли настолько его затянули, что он и не заметил первых лучей солнца.  Первым порывом было проигнорировать этот голос, но что-то в нем его остановило. Он даже знал что.

–Верю, —не оборачиваясь, ответил Галиб, пытаясь понять к чему клонит незнакомка, сам забыв на миг, что он выглядит со стороны как человек решивший свести счеты с жизнью.

–Тогда зачем ты так? Просто начни все заново. Сейчас. В принципе тот же процесс. Та же боль, пустота, а потом новая жизнь. Просто без необходимости мокнуть. Ну и.. травмировать прохожих. –  звонко заявил голос.

–Меньше всего я бы хотел травмировать прохожих. – усмехнулся он, – на самом деле все не так как ты думаешь. – задумчиво ответил Галиб, не зная, как объяснить этой девушке зачем он туда залез. Ему сразу захотелось развернуться и перелезть обратно, но ее голос завораживал, и парень боялся пошевелиться и спугнуть это очарование. Ему хотелось только, чтобы она продолжала говорить – не важно о чём.

– Согласна, проще прыгнуть, чем преодолеть и продолжать путь. Слабые выбирают путь попроще, сильные закаляются и идут дальше. Знай, что в жизни ничего не происходит просто так. —уверенным голосом продолжала девушка. Просто подумай на тему. Ладно, я побежала дальше, а ты решай каким образом ты хочешь начать все заново.  И, между прочим, ты слабаком совсем не выглядишь, – уже ободряюще закончила девушка.

Галиб услышал убегающие легкие шаги, видно девушка выходила на пробежку. Галиб быстро и легко перепрыгнул обратно через перила.  Он посмотрел в сторону, в которую удалилась девушка и увидел быстро убегающий силуэт.  Галибу вдруг захотелось побежать за этой хрупкой фигуркой в спортивном костюме с длинными каштановыми волосами, затянутыми в высокий конский хвост, но обеспокоенный голос прохожего отвлек его от этой мысли

– Эй, брат! Тебе помочь? – ты плохо выглядишь, —сказал молодой человек, остановившись возле Галиба.

– Спасибо, все хорошо, – попытался улыбнуться Галиб. Только попытался. Он ощущал себя одним большим комком боли как физической, так и душевной и только голос   этой девушки заставил его на какую-то минуту забыть про израненные тело и душу.

Прохожий, пожав плечами продолжил свой путь. Становилось все люднее. Приморский бульвар одно из красивейших и излюбленных мест, как самих бакинцев, так и туристов со всего мира уже стал наполнятся звуками просыпающегося города.  Кто-то уже гулял с собакой, кто-то вышел на пробежку, а хозяева готовили свои кофейни и чайные дома к приему посетителей. Галиб, обессилев, почти рухнул на первую попавшуюся скамейку. Сжав голову руками, он пытался собрать разбегающиеся мысли воедино и успокоить сердце, мчавшееся в бешеном ритме. Картины прошлой ночи вновь встали у него перед глазами —ночи, которая перевернула и зачеркнула все в его жизни. Ему хотелось верить в чудо и думать, что это все сон, страшный сон от которого он сейчас очнется и, как всегда, услышит рядом голос Адиля. Звонок телефона вырвал его из омута тяжелых мыслей.

“Мама Зема” —высветилось на экране. Галиб смахнул слезы с глаз и с размаху швырнул телефон в глубины Каспия.

“ Может она и права. Пора начинать все заново”—подумал Галиб и быстрым шагом направился в сторону метро.

ГЛАВА ВТОРАЯ

КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ

“Из пепла память нас зовёт, и сердце болью отдает.

Но время не вернуть нам вспять- лишь помнить, крепнуть и восстать.”

Казалось, несчастья преследовали семью Галиба уже несколько поколений. Его отец Эльман, потерял всю семью во время Первой Карабахской Войны. Бабушка и дедушка Эльмана погибли в Ходжалинской резне, а сам Эльман вместе со старшим братом и отцом остался защищать родной город Агдам от захватчиков. Мать Эльмана умерла от рака за пять лет до этих трагических событий. Во время одного из обстрелов Эльман был ранен и отправлен на лечение в Баку. Именно там ему посчастливилось познакомиться с матерью Галиба – медсестрой Сарой, замечательной девушкой, которая буквально выходила его.

 Эльман часто шутил:

– Ну, теперь я обязан тебе жизнью! Готова ли ты взять меня в мужья пожизненно?

Сара в ответ только смущённо улыбалась.

Но через неделю пришли плохие новости: Агдам пал, как и многие другие города. Отец и брат Эльмана погибли. В один момент он остался сиротой – без дома, без семьи.

Если бы не Сара, которая своей нежностью, мягкостью и пониманием буквально поставила его на ноги как физически, так и морально, неизвестно как бы ему удалось все это пережить. Молодые люди полюбили друг друга всей душой, но Эльман не решался говорить о браке: ему казалось, что он не может предложить Саре ничего достойного. Он честно признался ей в своих сомнениях.

Вскоре ему позвонила мать Сары и пригласила его к себе домой:

–Послушай, молодой человек, я овдовела молодой и растила Сару одна и давно знаю, что именно в этой жизни надо ценить больше всего. Если ты правда любишь мою дочь, так же как она любит тебя, то я буду только рада вашему союзу.  Если захотите, жить будете со мной, а с твоей профессией механика не будет проблем найти тебе работу, —честно и открыто разложила все по полочкам мама Сары.

Эльман с искренней благодарностью и радостью согласился на предложение женщины и молодые сыграли скромную свадьбу. Жизнь стала налаживаться. Эльман нашел работу в автомастерской и там же вскоре познакомился с Вагифом. Вскоре они вместе открыли свой бизнес по починке и продаже машин, который сложился очень удачно и процветал, как процветала и их дружба семьями. Даже их сыновья родились в один год с разницей в четыре месяца.  Адиль и Галиб росли как родные братья с самого детства, а старшая сестра Адиля Самира была как сестра и Галибу. Сестра, которая всегда караулила, чтобы они опять чего не натворили. А уж какие только проделки они не устраивали! Главным зачинщиком всегда был Адиль. Он всегда умел все распланировать так, что все его проделки удавались и достигали своей цели. Он был более уравновешенным и спокойным, чем импульсивный и энергичный Галиб. Адиль гордился тем, что он старше, и считал себя главным в их тандеме. Галиб же слепо доверял ему во всём и с радостью шел за ним— и в проделках, и в последующих наказаниях.  Мальчишки были почти неразлучны: вместе ходили в детский сад, затем – в один класс, оставались друг у друга с ночёвкой. Конечно, и все семейные мероприятия Земы и Сары, их мам, они тоже планировали вместе.

Мальчишки даже их и называли мама Сара и мама Зема, чтобы не путать кого из мам звать.

Беда пришла внезапно, как и всегда.

Галибу объяснили, что бабушка теперь на небе и смотрит на него оттуда, радуясь за него.

– А она сможет с нами разговаривать? – спросил тогда Галиб.

– Нет, – ответила Сара. – Но знай: каждый раз, как услышишь звон колокольчика – это она передаёт тебе привет и оберегает тебя.

 Мальчик с детской наивностью решил, что это очень здорово – жить на небе и разговаривать, как колокольчик. И что он не прочь был бы навестить бабушку.

Сара тихонько всхлипывала в ответ.

– Не плачь, мам, я буду любить тебя за двоих – за себя и за бабушку! И буду обнимать в два раза сильнее! – говорил Галиб, бросаясь ей на шею.

– Какой ты у меня сильный! – улыбалась Сара, прижимая его к себе. – Того гляди – задушишь!

А через год трагедия отняла у Галиба и эти объятия.

 Утром он, как и много раз до этого проснулся у Адиля дома. Его родители уехали на свадьбу к друзьям в соседний город и должны были вернуться поздно, и как они часто поступали в таких случаях, оставили Галиба на попечение Вагифа с Земой.  Наутро Галиб даже в свои семь лет сразу понял- что-то произошло. Он слышал всхлипы мамы Земы и тихий голос дяди Вагифа.

–Бедный мальчик, как мы ему скажем? Как он это переживет? Остался совсем один, – плакала женщина.

– Не один, -твердо возразил Вагиф, – у него есть мы. Галиб и наш сын тоже.

Галиб слетел с кровати и ворвался к ним в комнату. Где-то внутри он уже понимал, что произошло что-то страшное.

–Где мама с папой? А они скоро приедут? – с надеждой спросил он у Вагифа.

– Сынок… была авария. Мне так жаль…

Галиб больше ничего уже не слышал, он забился в истерике с криками , что это ложь, и что мама бы его никогда бы не оставила. Попытки говорить с ним и как-то успокоить не имели никакого успеха. Галиб не подпускал к себе никого. Никто не мог найти слов, чтобы подступиться к израненному детскому сердцу. Все внимание было сосредоточено на Галибе, и никто не заметил Адиля, стоящего в стороне и со слезами на глазах наблюдающего эту душераздирающую сцену.  В какой-то момент мальчик тихо подошел к Галибу и тихо прошептал, обнимая его:

– Я с тобой, ты мой брат и я никогда тебя не оставлю! Мы вместе навсегда!

Галиб замолк и развернувшись медленно посмотрел на обеспокоенные лица вокруг него, а потом опустил глаза на руку Адиля, которая крепко сжимала его ладошку. В тот момент он понял одно— весь мир пошатнулся вокруг него и единственное, что осталось неизменно – это их дружба с Адилем. Это все он уже осознал позже, когда стал старше, но в тот момент рука Адиля была как якорь, удерживающий его в пучине отчаяния и горя. Только спустя годы он осознает, что в тот день родилась связь, которую уже ничто не могло разрушить.

Картины прошлого мелькали перед глазами, пока голос в вагоне метро монотонно объявлял станции. Каждое его воспоминание окрашивалось разными эмоциями и только одно оставалось неизменно – Адиль. Каждый момент жизни Галиба и грустный и радостный был связан с ним. И несмотря на то, что Вагиф и Зема заменили ему родителей и растили его как своего родного сына, не делая между ними никаких различий, именно  Адиль был тем, кто на протяжении всей своей короткой жизни был поддержкой и стимулом для Галиба как в мелочах, так и в более серьёзных юношеских делах. Часто, когда Галиб в силу своей импульсивности ввязывался в очередную драку, Адиль всегда умел его отрезвить и остановить, конечно, сначала показав, что никто не смеет обижать его брата. Адиль был единственный, который мог перенаправить его кипучую энергию в нужное или более спокойное русло. Они вместе ходили на дзюдо, на плавание и на кружок шахмат. Это Адиль учил его держать себя в руках во время очередного прилива гнева.  Теперь у Галиба осталась только зияющая дыра в сердце и эти воспоминания. А еще звон колокольчиков. Эта вера в то, что так с ним общаются его родители и бабушка осталась с ним с детства. И хоть он в свои двадцать лет прекрасно понимал, что это сказки, он каждый раз замирал, услышав любой звук даже отдаленно напоминающий колокольчик.

Монотонный голос объявил очередную остановку.  Галиб вышел из вагона и оглянулся. Никому и в голову не могло прийти, что этот высокий, красивый парень с черными как смоль волосами,  зелеными глазами и  с синяками на лице переживает, наверное, самый тяжелый момент своей жизни.  Все вокруг спешили по своим обычным будничным делам и Галиб вдруг остро осознал, что всего лишь неделю назад он сам был одним из них, когда спешил на учебу. А ещё   понял то, насколько он был тогда счастливее. Вспомнил как они радовались с Адилем их поступлению в ВУЗ, вместе готовились и вместе поступили на факультет экономики и финансов и как они вместе с легкостью сдавая экзамены и зачеты отучились весь год. И вот всего сутки назад его жизнь разделилась на “до” и “после”. Авария вновь разбила, разрушила всю его жизнь до основания, и он не знал сможет ли он собрать себя вновь. Вздохнув и стиснув зубы, он ускорил шаг и в считанные минуты уже стоял у дверей военкомата.

– Повестка где? – без лишних церемоний спросил мужчина за столом.

– Нет повестки. Я студент, закончил первый курс. Но передумал. Хочу призваться сейчас, – уверенно ответил Галиб.

Мужчина внимательно посмотрел на Галиба. На его веку еще никто так спонтанно на призывной пункт не являлся. Явно с парнем, что-то стряслось.

–Сынок, твои родители в курсе, что ты здесь-то? – уже мягче спросил он.

–-Я сирота, некому быть в курсе, – твердо ответил Галиб, глядя прямо в глаза военному— и, кроме того, я уже совершеннолетний и вполне могу сам решать, что мне делать.

–Может еще подумаешь? Иди закончи учебу, а потом придешь долг родине отдавать, – спросил мужчина, понимая, что Галиб действует сгоряча.

–Не возьмете меня здесь, я пойду в другой пункт и буду обходить все, пока меня не возьмут или сам поеду на границу, поэтому давайте сократим процесс и примите меня здесь и сейчас! – твердым голосом отчеканил Галиб и уже тихо добавил:

–Я очень прошу, я должен....

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

СЕСТРЫ

“Две души в одном дыханье, мир один – но два крыла.

Где одна – там и другая сердце – нитью обвела.”

– Сона, ты скоро? Опоздаем ведь! -раздался голос сестры за спиной у девушки.

– Где ты пропала? Опять по своему мистеру Икс сохнешь? —в дверном проеме показалась голова сестры.

Сона и Гюнай – сестры-близнецы, которых постороннему человеку было почти невозможно различить. Но родные, конечно, никогда их не путали, включая жениха Гюнай, который безошибочно узнавал свою невесту.

– Кто бы про засуху говорил! Сама минуты без своего Рамина прожить не можешь! Только три месяца как он призвался, а ты уже места себе не находишь! – смеясь парировала Сона.

– Девочки, скорее! Только не опоздайте!

– Мам, пожелай удачи! – чмокнув мать в щеку, девушки побежали к выходу.

– Ни пуха вам ни пера! Удачи! – крикнула дочерям вдогонку Рена ханум.

– К черту! – уже где-то снизу лестничной площадки послышался ответ.

– Да не волнуйся ты так, – успокаивала по пути Сона сестру, – мы же весь материал с тобой наизусть знаем! Обязательно наберем нужные баллы.

– Как ты всегда так умеешь собраться и успокоится? Медитируешь втихаря, что ли? – деланно возмутилась Гюнай. Веселый смех сестры был ей ответом. Сона родилась на две минуты позже, но у Гюнай всегда было чувство, что это она младшая сестра, причем с большей разницей. Из них двоих именно Сона была той сестрой, которая успокоит и найдет выход из любых их проблем. Она и сейчас, только взяв за руку Гюнай смогла передать ей свое спокойствие и уверенность перед этим важным вступительным экзаменом. Обе девушки с отличием закончив школу, тщательно готовились к вступительным экзаменам в ВУЗ. Также вместе решили поступать на исторический факультет Бакинского Государственного Университета— вместе, как и всё в их жизни.

 Как и предсказала Сона, они быстро и легко и уверенно справились с экзаменом и сейчас поглощали мороженое на бульваре в кафе с видом на море. Было очень жарко, хотя время уже клонилось к вечеру и прохладное лакомство оказалось, как нельзя  кстати, особенно после пройденных волнений.

– Ты все надеешься его увидеть, – скорее утверждая, чем спрашивая, произнесла Гюнай, наблюдая как Сона смотрит вдоль парапета, периодически задерживая взгляд на молодых парнях.

– Наверное… Просто хочется знать, что у него все в порядке. Я все прокручиваю в голове ту сцену на бульваре   вновь и вновь и думаю, правильно ли я среагировала? Правильные ли слова я нашла? Я не пыталась играть в психолога, просто хотела его сбить с этой мысли и дать ему шанс передумать. Я где-то читала, что достаточно иногда бывает просто перебить поток мысли о суициде и человек забывает об этом минутном порыве. Не хочу даже думать, что заставило этого парня подняться туда. Он совсем не выглядел слабым и неуверенным в себе. Должно быть что-то действительно серьезное с ним произошло.

– Не переживай, ты же видела— он передумал и перелез обратно. Давай будем думать, что у него все хорошо и в один прекрасный день вы где-нибудь столкнетесь и ты тогда точно сможешь допросить его с пристрастием и выяснить что он в пучине Каспия тогда потерял.

– Да, ладно, сестренка, это уже из области фантастики. Я даже толком не знаю, как он выглядит. Только и увидела широкие плечи и черные волосы, а на меня он даже и не посмотрел, – грустно усмехнулась Сона. Она не сказала сестре, что, выходя на пробежку каждое утро в то же время всегда пробегает по тому же маршруту, сама не зная на что надеясь и что бы она могла сказать парню даже бы и встретила его.

Гюнай смотрела на сестру, которая глядела вдаль, погрузившись в свои мысли. Она как будто видела кого-то очень похожего на себя и в то же время совсем другого человека. Обе девушки были очень похожи чертами лица— обе были круглолицые с большими карими глазами, обрамленными длинными, пушистыми ресницами. Несмотря на схожесть они смотрели на мир по-разному: Сона уверенным и спокойным взглядом и Гюнай —робко, нежно и со свойственной ей мягкостью. Было также много разного в мимике и выражениях лиц. Отличались они соответственно и характерами, как бы дополняя друг друга. Сона всегда была решительна и целеустремленна и всегда брала на себя роль старшей сестры.  Она всегда умела сохранять спокойствие в любой ситуации и принимать взвешенные решения в отличие от робкой и вечно во всем сомневающейся Гюнай.  Тем не менее между сестрами была особая связь, пусть не такая телепатическая, про которую часто говорят, что существует между близнецами, но та которая делала их не только сестрами, но и  лучшими подругами, доверяющими друг другу самое сокровенное.

– Пора домой, – Гюнай мягко вывела сестру из задумчивости, – надо отдохнуть, нелегкий денек у нас сегодня был.

– Тебе просто не терпится со своим красавчиком поговорить, – улыбнулась Сона, – что ж, не будем его заставлять ждать. Наверняка места себе не находит, волнуется.

– Если не хочешь возвращаться, то я могу и отсюда позвонить.

– Ну уж нет, ваше воркование это шоу не для слабонервных. Чем меньше зрителей, тем лучше. – засмеялась Сона и девушки дружно направились в сторону дома.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

РАМИН

"Даже в окопе можно найти свет."

– Эй, Рамин, тебя к телефону! – прокричали в коридоре. – Тот же нежный и милый голосок!

– Вот поймаю – без ушей останется! – проворчал Рамин, обернувшись к Галибу.

– Ты лучше поспеши к телефону, – усмехнулся тот, – а о его ушах потом вместе позаботимся.

– Я всегда знал, что ты настоящий друг! – хлопнул его по плечу Рамин и рванул к телефонному аппарату.

 Галиб иногда по-доброму завидовал своему новоявленному другу, когда он мчался в очередной раз к телефону. Рамин возвращался после очередного звонка бодрый, светящийся изнутри словно заряжая этой энергией и Галиба. Галиб с грустью думал, что ему уже никто не звонит, хотя в этом он никого не мог винить кроме себя. Мама Зема обрывала армейский стационарный телефон каждый день, чтобы поговорить с ним, но Галиб наотрез отказывался подходить к телефону. Она, видимо, уже отчаялась поговорить с ним и перестала звонить и вовсе.  Сказать, что ему стало от этого легче он не мог, потому что оборвалась последняя ниточка, связывающая его с прошлым. Как бы он не пытался убежать от него и начать новую жизнь, но оно все равно его настигало и омывало волной боли и тоски. Теперь он и правда остался один.  Лёжа на спине в казарме, он рассматривал потрескавшийся потолок. Удивительно, что здесь в этой неприхотливой и порой опасной обстановке он начал обретать внутреннее спокойствие. Резкая смена всего его направления жизни помогла Галибу отключиться от всех его несчастий и сосредоточится на здесь и сейчас.  Он познакомился с Рамином в автобусе по дороге на базу. Вернее, словоохотливый Рамин не оставил ему ни одного шанса продолжать путь в тишине. Поначалу Галиб отмалчивался, пытаясь всем видом показать, что не заинтересован в компании, но не выдержал натиска участия и дружелюбия Рамина. Галиб сдался. За четыре часа пути он уже знал про Рамина всё, как будто провел с ним всю его жизнь. Узнал про то, что он закончил авиационную академию и что у него есть любимая девушка, на которой он женится сразу как вернется с армии. Про себя Галиб ничего не рассказывал и Рамин, как будто понимая, не настаивал. Наверное, эта его эмоциональная интеллигенция и расположила к нему Галиба и положила начало их дружбе.  За эти три месяца они уже многое успели повидать вместе и создать свой архив воспоминаний как хороших, так и не очень.

 Несмотря на то, что война находилась в замороженном состоянии, обстановку на так называемой границе между двумя, когда-то дружественными республиками, а по сути границей, разделяющей исконные земли  Азербайджана, спокойной назвать никак было нельзя. Прошло уже больше двадцати  лет как начался этот конфликт, унесший жизни стольких невинных людей как с азербайджанской  так и с армянской  стороны и сколько людей изгнанных из своих кровью и потом заработанных домов,  и всё это только потому, что кому- то надо было развязать эту беспощадную, пропитанную ядом и ненавистью войну. Возвращение своих территорий, родных городов и сел стало открытой раной и живой надеждой для всего азербайджанского народа.

Сегодня, стоя в траншее и глядя в сторону Агдама – родного города отца, – Галиб чувствовал: находясь здесь, он вкладывает нужные пазлы в картину своей жизни. И хоть он никогда не бывал в Агдаме, ему хотелось увидеть город, за который погибли его дед и дядя, найти отцовский дом и прочувствовать дух земли, в которой вырос его отец и отец его отца.

– Когда-нибудь мы вернем всё это, и ты обязательно найдешь свой отчий дом. – Как-то сказал Рамин другу как будто прочитав его мысли.

– Или то, что от него осталось. –  невесело добавил кто-то из солдат.

– Если это так, то я обязательно построю его заново, для них и для себя. – прошептал Галиб, безоговорочно веря, что так оно и будет.

– Думаю, твой отец в это верил тоже, раз назвал тебя так, – улыбнулся Рамин.

(Галиб в переводе означает «победитель». – прим. автора)

Смена Галиба и Рамина уже подходила к концу.

– Что-то совсем они расшумелись, празднуют наши с тобой полгода вместе? – Рамин прислушался к свисту пуль. – Прямо свистопляску устроили. Наверняка боеприпасов им опять подкинули.

– Эй, ребята! Не кипятитесь, мы скоро уже будем! – смеясь, прокричал Галиб вдогонку очередному выстрелу. Ответом ему была серия новых выстрелов. Остальные ребята, находящиеся дальше вдоль траншеи услышав его, поддержали хохотом и улюлюканьем. Уже позже, ближе к полуночи сидя в траншее и, как всегда, разговаривая обо всём и ни о чём, чтобы не уснуть, Галиб, глядя на звездное небо вдруг спросил:

– Скажи, Рамин, ты когда-нибудь думал вот зачем все это?

– Ты про что? – спросил Рамин.

– Вот люди живут, суетятся, и все по одному сценарию: рождаются, работают, женятся, умирают и потом всё по новой, только иногда в разном порядке. А смысл?

Рамин пытался в темноте разглядеть выражение лица друга. Галиб нечасто начинал такие разговоры. Рамин давно уже чувствовал, что замкнутость Галиба – не просто черта характера. В редкие моменты, когда Галиб открывался, по обрывкам фраз Рамин понимал: его друг пережил непростой период в жизни. Но он никогда не задавал лишних вопросов. «Всему своё время. Расскажет, когда будет готов», – успокаивал себя Рамин.

– Думаю, всё в этом мире не случайно, – тихо сказал он. – За каждым, даже самым маленьким поступком, стоит смысл. Иногда мы понимаем его сразу, иногда только спустя годы или  это так и остается загадкой для нас до конца. Не было бы смысла, мы бы и сейчас по Дарвину обезьянами ходили.  В процессе мы и наши поступки наверняка влияют на картину жизни в целом и оставляют какой-то след.  Все мы имеем какое-то значение, все мы составные элементы этой огромной системы. Даже то, что мы с тобой здесь встретились ведь тоже неспроста. И в этом тоже есть смысл.

 Галиб внимательно слушал. Ему хотелось верить словам Рамина и как-то оправдать все свои потери и боль от них, но все чувства внутри него яро этому сопротивлялись.

– Я знаю, что тебе непросто. – вдруг тихо произнес Рамин как будто читая его мысли. – Но тяжёлую ношу вместе нести легче, и я готов понести её с тобой. Просто позволь мне это сделать. На это ведь и есть друзья.

В какой-то момент Галиб, захотел перевести тему или отмолчаться как он всегда это делал, но что-то в интонации Рамина заставило его не задумываясь прошептать:

– Это всё из-за меня. Все, кого я люблю, умирают. Адиль тоже погиб из-за меня.

Галиб, уже понимая, что он сказал то, что не собирался, приготовился к шквалу вопросов со стороны Рамина, и очень удивился, когда тот спокойно продолжал смотреть в звездную синеву неба, никак не показывая, что ответ Галиба потряс его.  Галиб лишний раз убедился в тактичности друга, который всегда знал когда надо говорить, а что еще важнее, когда надо помолчать. Наверное, это и стало причиной того, что Галибу захотелось всё ему рассказать. И он рассказал. Рассказал про смерть родителей, про Адиля, как они росли вместе, как шалили в школе, как Адиль был ему опорой и поддержкой во всем, как они вместе поступили на один факультет в один и тот же ВУЗ и про то, что случилось после…  После того как они со всеми ребятами отмечали окончание первого курса учебы.

– Адиль тогда выпил. За руль уже сесть не мог, поэтому машину вел я.  Я не любитель выпить. Было уже за полночь, Адиль сидел возле меня на переднем сиденье и рассуждал о планах на будущее иногда подпевая в такт песне по радио. Я смеялся.  Ничего не предвещало беду.  А потом… ему стало плохо. Его стошнило. Я отвлекся на него только на секунду, а дальше все было как показывают в фильмах: свет фар, летящих на нас, удар, наша машина, делающая кувырок и темнота. – Галиб замолчал.

 Он не рассказал лишь о том, как в той темноте, он услышал звук колокольчика, а потом увидел маму в пронзительно сияющем белом свете. Она была такой же какой он её помнил: нежной, красивой и улыбающейся.  Сара, держа за руку Адиля уводила его к свету. Галиб бежал за ними прося взять его тоже, но мама обернулась и ласково улыбнувшись сказала:

– Тебе пока нельзя милый. Помни какой ты сильный. Ты справишься. Я верю в тебя!  И ещё: следуй за колокольчиком!

Галиб перевёл дыхание. Он до сих пор не знал, что это было: весточка от мамы или просто видение, спровоцированное ударом.

– Я очнулся в больнице, —продолжил Галиб. – Я отделался синяками и сотрясением мозга. А Адиль… он не выжил.

 Галиб сделал глубокий вздох и выдержав паузу добавил:

– Я слышал, как мама Зема плачет, оплакивая своего единственного сына. И все по моей вине.  И я сбежал. Я не мог смотреть им в глаза. Не надо было мне садиться за руль, надо было вызвать такси или не знаю, что, но не садиться за этот проклятый руль! – в сердцах выкрикнул Галиб избегая смотреть на Рамина. Он не знал сам, что он хочет увидеть в его взгляде: оправдание или приговор. Рамин был прав. Произнеся всё это вслух он почувствовал, что это принесло ему крупицу облегчения. Он понял, что только что сделал первый шаг навстречу самому себе и памяти Адиля, а в лице Рамина обрёл близкого и чуткого друга.

– Скажи, что бы ты сделал по-другому, если бы мог повернуть время вспять и снова оказался бы в той машине? – неожиданно спросил Рамин.

– Не знаю, —растерялся Галиб, – может успел бы увернуться или принять удар на себя.

– Ага. И тогда, возможно, я бы сейчас сидел с Адилем, терзающим себя   чувством вины с одной стороны и маму Зему всё равно оплакивающую одного из своих сыновей с другой. Я так понимаю у нее их двое. Потому как несмотря на то, что ты не отвечаешь ей на телефонные звонки, она все равно справляется о тебе у командира почти каждый день, —спокойным голосом возразил ему Рамин.

Галиб потрясенно взглянул на друга. С одной стороны его поразило знание, что мама Зема не оставила попыток достучаться до него, а ещё его поразила мудрость Рамина несмотря на его двадцать три года. Он одним вопросом заставил увидеть всю его историю под другим углом.

– Я не знал…—тихо произнес Галиб.

– Я думаю, что ты много чего еще не знаешь и не понимаешь, и когда мы закончим с тобой службу здесь, я непременно помогу тебе заполнить все пробелы. —серьёзно заметил Рамин, а потом уже шутливо добавил: —Но только сначала ты должен мне будешь рассказать про кого ты думаешь, когда так глупо улыбаешься, уставившись в потолок казармы!

– На этом наш вечер откровений можно считать оконченным, – заявил Галиб, в шутку смахивая шапку с головы Рамина.

Он был рад, что Рамин сменил тему, мудро дав ему время переварить услышанное.

Возвращались оба в казарму в абсолютном молчании. Галиб был благодарен Рамину за эту тишину. Он не знал как, но он чувствовал, что ему стало на душе чуть теплее. Теплее от мысли, что мама Зема и дядя Вагиф за него беспокоятся, от того, что у него есть Рамин, тот ещё шутник, но иногда такой мудрый и рассудительный не по годам. Уже, лежа на своей койке, в тишине ночи Галиб начинал понимать, насколько его друг был прав. Он многого не знал или просто ему было легче казнить себя за все произошедшее и закрыться в скорлупе вины и горя.  Рамин несколькими словами заставил его задуматься и увидеть все с другой стороны. Он и правда не знал виноват ли он вообще в той аварии? Знал ли он насколько его любят Зема и Вагиф и их с Адилем сестра Самира и сколько горя он им причинил своим резким побегом? Он не знал было ли у него право так убегать, не поддержав их в этот трудный момент? Было ли у него право смотреть им в глаза после всего что произошло? На каждый вопрос у него было куча вариантов ответов, но правильные ответы он должен найти сам. И ещё – он должен был найти ту самую девушку с голосом, звенящим колокольчиками. Думая о ней, сердце Галиба наполнилось теплотой и ещё каким-то непонятным чувством.  И хотя он понимал, насколько наивно мечтать о девушке, которую он толком и не разглядел, он чувствовал, что просто обязан ее отыскать. Он понятия не имел как она выглядит и какой у нее характер, но он помнил ту магию, которая окутала его когда он услышал ее спокойный и нежный голос. Голос, словно окутанный звоном колокольчиков. Как будто сама судьба спроектировала их эту встречу. А раз здесь замешана судьба, то они наверняка встретятся опять и тогда он ее ни за что не упустит.  И Галиб сам того не осознавая улыбнулся своей этой мысли.

– Я вот про эту твою глупую улыбку, —свесившись с верхней кровати, смеясь заметил Рамин.

 Ответом ему была летящая в него подушка. И хоть Рамин потом больше свешиваться не решался, Галиб еще долго слышал его хихиканье сверху.

ГЛАВА ПЯТАЯ

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

“Не ждал, не звал, не отмечал – и всё ж заметил кто-то.

В казарме свет вдруг замигал —как в доме, где забота.”

 Сегодня весь день Галиб чувствовал себя не в своей тарелке. И не потому, что у него был день рождения, про который он никому не рассказывал, а потому что его целый день куда-то гоняли по всяким поручениям. Как будто все вокруг задались целью сделать из него профессионального зайца на побегушках. Надо сказать у них это здорово получалось. К середине дня он уже ног под собой не чувствовал. То надо сгонять к траншеям проверить как обстоят дела, потом проверить записи результатов патрулирований и других операций и наконец последней каплей было то, что его послали провести инструктаж по первой помощи и безопасности для недавно прибывших в казарму солдат. Галиб уже чувствовал, что ему самому не помешает блиц курс по медитации или новичкам придется осваивать навыки безопасности в процессе. И как назло, Рамин тоже где-то запропастился, что было на него совсем непохоже. Обычно почти каждый день Галиба начинался и заканчивался Рамином и его подтруниванием над ним, особенно после того, как он ему ценой долгих уговоров рассказал о девушке с приморского бульвара. И хотя он был рад не слышать очередных шуточек друга, он признавал, что ему его недостает весь день. После того как Галиб поделился с ним своей историей, между парнями появилась какая то особенная связь, что-то большее, чем обычная дружба соратников, то, что сделало их намного ближе. И хоть они больше никогда не возвращались к этой теме, между ними витало понимание и поддержка.

– Ну как успехи? —вдруг услышал Галиб голос друга. Повернувшись, он увидел Рамина, стоявшего опершись плечом на открытую дверь, заслоняя своими габаритами весь проём. Мелким Рамина никак назвать было нельзя. Ростом под стать Галибу, он не уступал ему и в спортивном телосложении.  Пока он не начинал говорить, изливая свое добродушие, он мог производить на окружающих довольно устрашающее впечатление.  Рамин увидев разъяренное лицо Галиба присвистнул.

–Я вижу пора спасать ребят, —засмеялся он, – отбой всем, свободны! – сказал он, обращаясь к новоприбывшим.

– И где ты пропадал? Я уже решил, что ты дембельнулся и уехал к своей принцессе даже не попрощавшись. – с сарказмом спросил Галиб.

– Я был уже в пути, как почувствовал волны ярости, идущие от тебя, и решил, что надо спасать от тебя ребят, а то у нас таким темпом страну некому защищать будет, а моя принцесса меня подождет еще несколько месяцев! – в тон ему ответил Рамин.

– Ну очень смешно! – скорее оскалился, чем улыбнулся Галиб.

– Ладно, не пыхти, идем там командир всех зовет. Что-то объявить хочет, – миролюбиво похлопав Галиба по плечу сообщил Рамин.

Подойдя к дверям комнаты досуга, Галиб с размаху открыл дверь и замер от открывшейся ему картины: в середине во всю длину был открыт стол со всевозможной едой на нем, а вокруг стола стояли и смотрели на него все ребята, с которыми он находился почти с первых дней своей службы. Все они встретили его аплодисментами и улюлюканьем, громко поздравляя его с днем рождения. Галиб растерянно смотрел вокруг, неуклюже принимая поздравления и благодарил, пока его взгляд не наткнулся на весёлую физиономию Рамина.

–Так это все твои проделки! Мне следовало догадаться, что за всеми сегодняшними издевательствами надо мной стоишь ты! Это все твоя затея! Не знаю как ты только нашего командира уговорил это все провернуть!  Откуда ты все это взял? И только не говори мне, что кто-то из наших солдат долму заворачивать умеет! – воскликнул Галиб.

–Солдаты нет, но наш командир на все руки мастер! —ухмыляясь заявил Рамин.

–Может мне у него самого спросить? —в тон ему спросил Галиб.

–Ну уж нет, давай лучше не будем, а то тебе твоя сегодняшняя гонка разминкой покажется, – миролюбиво пробормотал друг, —пошли лучше есть, а то у ребят уже давно слюнки текут, сто лет нормальную домашнюю еду никто не ел.

 Галиба посадили во главе стола. Он огляделся вокруг и все происходящее показалось ему сюрреалистической картиной. Он вдруг увидел не солдат, которые с автоматами наперевес охраняют границу и четко выполняют команды рискуя своими жизнями каждую минуту, а простых, юных ребят с планами и надеждами на будущее. Каждый из них ждал дня, когда сможет, отдав долг родине вернуться к своей обычной мирной жизни. На смену им придут другие и так будет всегда. Галиб не хотел думать о том, что может не все смогут вернуться, что кто-то из них вернется только в белом саване, так и не познав жизнь. Только сам он не чувствовал, что хочет вернуться к прошлой своей жизни. Жизни без брата. Жизни в которой он никогда не сможет смотреть в глаза дяди Вагифа и мамы Земы, не ощущая вины.  Галиб чувствовал, что как будто понятие чего-то ускользает от него, но он никак не мог ухватить мысль. Что-то такое отчего его сердце начинало биться сильнее.

–Откуда все это? – повернувшись к Рамину вдруг спросил Галиб.

–Позже расскажу, после того как получишь подарок, – отведя взгляд, уклончиво ответил Рамин.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

СОНА

“ Не знаю встречу ли тебя -найду ли снова след

Но я запомню вокруг нас тот яркий теплый  свет.” 

Несмотря на зимний январь, погода стояла теплая и солнечная не по сезону. Сона возвращалась после учёбы домой. Как тогда она и предсказала, обе сестры с легкостью поступили в БГУ на исторический факультет как они и мечтали.  Обе девушки имели тягу к истории. Обеих интересовало как формировались культуры, общества и государства. Они увлеченно изучали личности и идеи, которые влияли на ход человеческой цивилизации. И конечно их споры о том, как бы изменился ход истории, если бы можно было бы поменять какую-нибудь даже малую переменную. Самое интересное в их спорах всегда было то, что каждая из них умела по-своему интерпретировать и анализировать источники и у каждой имелось свое собственное мнение, основанное на фактах. Иногда их споры поднимали на уши весь дом и тогда в спор уже бывали вовлечены и их мама Рена ханум и отец Чингиз- бей. Рена- ханум всегда быстро сдавалась ссылаясь на то, что она преподаватель литературы, а не истории, а Чингиз- бей будучи довольно известным адвокатом в городе и любителем истории обычно был тем, кто умел найти компромисс в споре и найти суждение с которым все соглашались. Вся семья любила эти их так называемые “исторические споры” в процессе которых они делились интересными фактами и открывали для себя новые аспекты событий. Эти споры не только углубляли их знания, но и укрепляли их семейные узы, делая время, проведенное вместе увлекательным и познавательным.