Экуменополис – Земля

– После окончания четвертой мировой войны, большинство стран старого мира были уничтожены. В 2105 году остатки человечества начали основание новых государств, которые существуют по сей день. Кто мне скажет, кем и когда был заложен первый Экуменополис? – на какое-то время в аудитории старого университета повисла неловкая тишина. С задних рядов поднялась худая бледная рука.

– Первый из них был основан в 2109 году на руинах города Москва, – заговорил дрожащим тихим голосом юноша, болезненного вида, – основателем был директор корпорации «Заслон», благодаря которой многим людям удалось пережить войну.

– И это правильный ответ. Похвально. Продолжим лекцию.

Лекция быстро закончилась, и студенты с облегчением покинули аудиторию. Юноша болезненного вида подошел к преподавателю, что-то едва разборчиво пробормотал, и услышав положительный ответ, поспешил покинуть университет. На лестнице он подбежал к периллам, едва сдерживая подступавшую рвоту. Освободив желудок и побледнев еще больше, покачиваясь, юноша направился в сторону трамвайной остановки. Там, опершись на грязную стенку, он дождался транспорта, чтобы доехать до больницы.

– Алекс, верно? – спросил врач, на что юноша кивнул, – Ты где облучился?

– В каком смысле?

– У тебя запущенная лучевая болезнь. Ты из антиимпланторов? – врач с недоверием посмотрел на бледного парня, заполняя профиль пациента.

– Нет. У меня противопоказания к имплантации. Чрезмерный иммунный ответ.

– Чем проявляется?

– Слабость, кровотечения из места имплантации, рвота, судороги, параличи конечностей.

– У родственников имплантаты есть?

– Нет. Ни у кого нет.

– Запущенный случай. Я прописал тебе радиодеактиваторы, пропей курсом. Так же советую пройти генетическое обследование всей семьей, может у вас генетическая предрасположенность к отторжению имплантатов. И лучше смени работу, на препаратах долго не протянешь.

– Учту. Спасибо.

Алекс спустился по ошарпанным ступеням на широкую пустую улицу. Ветер гнал по небу серые облака, закрывая из виду крыши аркологических небоскребов центрального района. По асфальту, подобно корням почти исчезнувших деревьев, змеились бесконечные трещины, уходящие в бесконечную даль старой дорожной магистрали. Остановка была в конце улицы, и трамваи проходили по магнитной дороге раз в несколько часов, заставляя людей дожидаться их посреди пыльного ада. На сияющих неоном плакатах пестрили лозунги антиимпланторов, призывающих отказаться от всеобщей кибернетизации и прибегнуть к генной инженерии для спасения будущего человечества.

Подобные плакаты были обычным делом в периферийных районах всех аркологий, кроме центральной, так как за законом здесь особо никто и не следил. Периферия всегда была отсталым и загнивающим местом, но теперь местные ощущали свою ненужность особо ярко, что и было на руку всевозможным антиправительственным движениям. Алекс никогда не симпатизировал ни правительству, ни оппозиции, стараясь держаться и от тех, и от других как можно дальше.

Вернувшись домой уже затемно, юноша как мог тихо открыл дверь в квартиру, зная, что родители могли спать. Но они не спали.

– Ты где ходишь? Видел время? Тебе зачем вообще ИСС? – недовольным голосом закричал отец Алекса, указывая культей руки на старые электронные часы.

– Я был в больнице…

– В больнице? Что опять случилось? Брал больничный чтобы не работать?

Алекс молча прошел мимо инвалидного кресла отца на кухню, где Анна, его мама, готовила ужин. Она уставшим взглядом посмотрела на болезненно бледного сына и поздоровалась, спросив, зачем он был в больнице. Алекс посмотрел на отца, сидящего в инвалидном кресле перед старым сенсорным телевизором, который давно пора выбросить, и перевел взгляд на маму. Сухо ответив, что плохо себя чувствовал, он обнял ее и ушел в свою комнату, находящуюся рядом с кухней. Квартира была тесновата для троих, и роль комнаты Алекса играла подсобка два на два метра. Бедность была спутником его семьи с самого рождения, но сейчас самому Алексу казалось, что его семья находится на самом краю бездонной пропасти, откуда уже не будет никакого выхода. Единственная работа, которую Алекс мог совмещать с учебой, была крайне опасной без стандартного радиоотводящего имплантата, который вживляется каждому человеку в первый год жизни. Его же семья была лишена такой возможности, и ему приходилось продолжать работу на радиоэкранной электростанции.

Приняв назначенные врачом препараты, Алекс улегся на кровать, уставив взгляд в растрескавшийся потолок. Его начал бить озноб, и, укутавшись одеялом, он попытался уснуть. Спустя всего пару минут, на ИСС пришло сообщение от неизвестного.

«Дорогой друг. Мы знаем о твоей проблеме с имплантатами и готовы помочь. Никому не говори об этом сообщении и удали его после прочтения. Встретимся завтра в девять вечера на углу тринадцатой улицы возле полуразрушенного дома» – гласило сообщение, потревожившее Алекса. В голове сразу возник ряд вопросов, среди которых чаще всего повторялся «стоит ли идти?»

Размышления прервал стук в дверь, за которой стояла мама, предложившая Алексу поесть вместе с ней и отцом. Недолго думая, он согласился. Впервые за продолжительное время, семья собралась за столом вместе. Обычно это ничем хорошим не заканчивалось, и после таких застолий члены семьи долгое время не разговаривали друг с другом. Но в этот раз все было иначе, и, сидя за старым деревянным столом на маленькой кухне, освещаемой одной лишь лампой, семья шутила и смеялась, обсуждали быт, словно никаких проблем у них и не было. Алексу нравилась подобная мысль, и пусть происходящее было не более чем иллюзией, пародией на нечто нормальное, он знал, как на самом деле обстоят их дела.

На следующий день Алекс не находил себе места. Не в состоянии сосредоточиться на занятиях, он попросту покинул их, направившись бесцельно бродить по серым полупустым улицам. Его мысли занимало пришедшее накануне вечером сообщение, и он никак не мог решиться пойти на обусловленное место встречи. Проходя мимо спортивной площадки, оставшейся еще с довоенных времен, парень на минуту остановился, смотря на спортсменов, которые там занимались. Он смотрел на них с завистью. Завидовать людям с имплантатами и механическими конечностями было в его семье обычным делом, ведь даже если бы они хотели улучшить свою жизнь, нечто мешало им. Именно из-за этого нечто, его отец стал инвалидом без возможности установить кибер-протезы, и из-за этого нечто, он сам регулярно кашляет кровью.

Солнце, едва пробивающееся сквозь серые тучи, клонилось к горизонту, лишь немного окрашивая небо в алые тона. Алекс стоял на углу тринадцатой улицы у полуразвалившегося дома в ожидании незнакомца, назначившего встречу. Было уже почти девять, но рядом лишь проходили случайные прохожие, идущие по своим захудалым жилищам. Когда время перевалило за девять, и солнце уже скрылось за горизонтом, Алекс подумал, что повелся на чью-то идиотскую шутку и что он зря потратил свое время. Он уже собирался уходить, как в другом конце улицы загорелся яркий ксеноновый свет, стремительно приближающийся к нему. Остановившись чтобы выяснить что это, Алекс дождался, пока к нему подъехал черный гравикар – непозволительная роскошь для периферийного района Экуменополиса. Из кара вышел некто, совершенно непохожий на человека. Это был скорее робот, нежели человек, и даже киборгом его было сложно назвать, и от человека в нем было только лицо.