Чтец
Глава 1. Разорванная страница
Кровь на книгах – это самое противное. Она впитывается в бумагу, темнеет, но не высыхает до конца, липнет к пальцам, как сладкий сироп. Следователь Максим Орлов щелкнул перчаткой по обложке томика Бродского, лежавшего рядом с телом, и почувствовал, как по спине пробежал холодок. "Опять стихи…"
– Самоубийство? – спросил он, не глядя на оперативников.
– Похоже на то, – пожал плечами участковый. – Окно разбито изнутри, на полу нож с его отпечатками, на запястьях порезы. Да и… – он кивнул на стену, где кровью было выведено: «Я ВИДЕЛ СТРОКИ».
Орлов прикусил губу. "Слишком театрально для самоубийцы".
Труп сидел за столом, склонившись над раскрытой книгой, будто заснул за чтением. Но голова его была неестественно запрокинута назад, а глаза – широко открыты. Зрачки, суженные до точек, казалось, все еще что-то разглядывали в потолке.
– Вскрытие покажет, от чего умер, но… – судмедэксперт замялся, – язык и губы в микроразрывах. Как будто он…
– Долго кричал, прежде чем умереть, – закончил Орлов.
Книга.
Именно ее он взял в руки первой. Старинное издание, страницы пожелтели от времени. Но странное было не это.
– Вы видите? – Орлов показал эксперту разворот.
– Вижу. "Евгений Онегин". Обычное собрание сочинений…
– Вот только, – Максим провел пальцем по строчкам, – здесь нет девятой главы.
Между страницами 158 и 159 был аккуратный разрез. Кто-то вырезал часть текста.
В кармане пиджака покойного нашли записку.
"Они уже здесь. Надо дочитать до конца. Простите".
Почерк был неровным, буквы съезжали, будто писались в темноте. Или в панике.
Когда Орлов вышел на улицу, первый снег кружился над городом. Он достал сигарету, но зажигалку пришлось щелкнуть трижды – пальцы предательски дрожали.
"Самоубийство. Однозначно самоубийство", – повторял он про себя.
Но почему тогда в такси по дороге домой он услышал, как по радио диктор вдруг четко произнес:
– "…и строка восьмая, страница сто пятьдесят девять…"
А когда Максим вздрогнул и посмотрел на водителя, тот лишь удивленно пожал плечами:
– Вы что-то сказали? У нас радио не работает с утра…
Таксист что-то говорил про сломанную антенну, но Орлов уже не слушал. Он прижал ладонь к груди, проверяя – на месте ли блокнот с вырванной страницей, которую он незаметно сунул в карман, пока оперативники возились с телом.
"Протоколы потом допишу. Главное – не потерять…"
Снег хрустел под ботинками, когда он вышел у своего дома – серой пятиэтажки на окраине. Лифт, как всегда, не работал. Поднимаясь по лестнице, Максим ловил себя на том, что прислушивается к звукам за дверями. "Как будто кто-то шепчет…"
Квартира встретила его беспорядком – раскиданные папки с делами, пустые банки из-под кофе. Он бросил пиджак на стул и достал блокнот.
– Что за бред… – проворчал он, разглядывая клочок бумаги.
Вырванная страница была исписана стихами. Но не пушкинскими – строки были неровными, обрывистыми, будто их писали в трансе:
"Он смотрит сквозь буквы,
Он дышит меж строк,
Ты будешь следующим,
Чтец…"
Орлов резко отшвырнул листок. "Покойный явно был не в себе. Бред психа…"
Но когда он поднял страницу с пола, на обратной стороне обнаружил фотографию.
Черно-белый снимок. Трое мужчин в строгих костюмах, 60-е годы. На обороте – дата "29.10.1961" и подпись: "До конца не дочитали".
Один из мужчин на фото держал в руках ту самую книгу.
Звонок в дверь заставил его вздрогнуть.
– Кто?
– Открывайте, полиция!
За дверью стоял участковый Семёнов, тот самый, что был на месте самоубийства. Его лицо было бледным.
– Орлов, вы… вы ничего не брали с места происшествия?
– Нет. А что?
Семёнов нервно облизал губы.
– Там… в книге. Появилась новая страница.
На улице уже стемнело.
Орлов закурил у окна, глядя на снег. В голове крутились обрывки фраз: "До конца не дочитали", "Он дышит меж строк".
"Это просто совпадения. Надо завтра проверить архив – кто эти люди на фото…"
Он потянулся за чашкой, и вдруг —
На стекле чьим-то пальцем медленно выводились буквы:
"ТЫ УЖЕ НАЧАЛ".
Орлов резко обернулся. За ним никого не было.
Когда он снова посмотрел на окно, надпись исчезла.
Но на подоконнике лежал выпавший из книги листок с единственной строкой:
"Глава девятая. Страница 159".
Орлов застыл, впиваясь взглядом в зловещую надпись на подоконнике. В горле пересохло, а пальцы непроизвольно сжались в кулаки. "Галлюцинации. Недостаток сна. Слишком много стресса за последние месяцы…"