Утечка мозгов

Уважаемый читатель. Считаю важным заранее предупредить, что любые совпадения, имена, образы и события этого рассказа случайны. Авторский вымысел (и, уж тем более, замысел) не имеет цели оскорбить или высмеять кого-либо.

Так уж устроен наш мозг, что в каждом событии, привлекшем наше внимание, мы склонны искать параллели с реальностью, которая нас окружает.

the command line:

personal characteristics analysis (completed)

Stimulation of psychophysiological activity (completed)

postmortem cyclic auto-reproduction of psycho-social engrams(in progress)

Enter a command or set a pattern…

Клиент «Бета».

Алисхер притронулся к гладко выбритому виску, прищурил раскосые глаза и усмехнулся, хлопнув себя по плоскому животу. Из зеркала на него смотрело тощее отражение со множеством неприличных татуировок на загорелом теле.

Ни грамма жира! – с гордостью вспоминая, каким был несколько миллионов подписчиков назад. Регулярные уколы для снижения аппетита, экспериментальные препараты и пластический хирург. Нет физического изъяна, который не смогла бы исправить пара миллионов долларов.

Алисхер склонил голову и посмотрел на свои тонкие гангстерские усики. Вкупе с английскими надписями и цифрами, наколотыми над выпирающими надбровными дугами, выглядели они стильно. Ему нравилось.

– В этот момент, – парень схватился тощей рукой за висок.

При мысли о «моменте» голова взорвалась острой болью, пронзающей черепную коробку. Уши заполнил мерзкий механический визг.

Он присел на корточки, затем лег на спину, прямо на холодный линолеум гримерки. Позвоночник соприкоснулся с металлической набивкой, скрывающий стыки.

– Момент, момент…

Ногти с давлением проводили по лысому черепу, вмиг покрывшемуся холодным потом. Губы скривило, перед плотно закрытыми глазами плясали цветные пятна.

Разноцветные проблески в темноте переливались, образуя нечто похожее на надпись. Он не успел ее прочитать. В следующий момент все прекратилось.

Первым делом он схватил с полки открытую бутылку виски. Боль отступила, оставив гадкое фантомное послевкусие.

Бульканье жадно заглатываемого алкоголя давало ложное чувство покоя. Алисхер вытер мокрые губы и принялся часто моргать, чтобы отогнать черные круги, пляшущие перед глазами.

Привычное тепло разлилось по желудку. Должно быть, там, внутри, дохнут бабочки, заливаемые крепким спиртом.

До выступления еще полчаса. Веселье продолжается! Может, позвать Славика, пусть принесет топлива. Нужно ведь делать шоу, а на этой солярке, – он глянул на бутылку в руке, – далеко не уедешь.

В дверь постучали.

– Пошли нахер! – крикнул Алисхер и тут же икнул, пьяно завалившись набок.

Стук повторился более настойчиво.

– Охрана! – борясь с икотой, огрызнулся парень.

Дверь приоткрылась. Он хотел вскочить и наброситься на незваного гостя, как привык делать с любым непонравившимся человеком. Казалось, известность и медийный вес давали такое право. Но сейчас он застыл при виде гостя.

– Почему не открываете, АлисхерТахирович?

Вошедший мужчина оказался среднего роста, с короткостриженными седыми волосами. На гладковыбритом худом лице запечатлелась дружественная улыбка.

– Опустите стул, не надо глупостей.

Парень, нависший над гостем с табуреткой в руках, опустил табурет, поправил халат и немощно растекся по гримерному креслу.

– Вы бы так себя не губили, Алисхер.

– Тебя… вас забыл спросить.

Незваному гостю дерзить совершенно не хотелось. Что-то подсказывало парню, что даже вес мега-популярного репера здесь не поможет. Слишком спокойно и уверенно держится для простого человека. Такое не сыграешь.

Онвытянул руку перед собой, прищурил один глаз, стараясь, чтобы силуэт перед ним не двоился:

– Вам-то что?

– Мне ничего, а вот вам будет полезно послушать.

– Лечить меня пришли? Кто вас послал? Мама? Передайте ей, пусть катится к чертям! Я все знаю, сам разберусь! В рехаб не поеду!

Гость, не переставая улыбаться, присел на краешек стола. Проницательно глянул на Алисхера, отчего тот напрягся и присмирел.

– Лечить вас поздно.

Бодро произнес мужчина.От произнесенных слов сделалось не по себе. Алисхеру захотелось поспорить, но вид собеседника останавливал его.

Первые секунды он ожидал, что в гримёрку ворвется Славик и скажет, что это был розыгрыш для поднятия охватов. Иногда такие активности делали без предупреждения, чтобы выглядело максимально искренне.

Секунды пролетели. Теперь ему хотелось, чтобы мужчина начал говорить, развеяв ореол серьезности.Но незнакомец молчал.

Алисхер встал и снова посмотрел на себя в зеркало. Смотрелся он уже не так брутально и привлекательно, будто у него похитили тень величия.

– Садитесь, Алисхер Тагирович. Разговор предстоит серьезный.

– О чем хоть? – напрягся репер, известный на всех континентах.

– О том, как распорядиться вами после смерти.

– Мною?

Внутри похолодело, из приоткрытого рта вырвалось очередное «ик».

– Некоторые причисляют вас к пласту современной славянской культуры, так что да. Тем, что останется, – уточнил гость.

Затем он закинул ногу за ногу, достал из вишневой папки договор, и посмотрел на Алисхера мудрыми карими глазами.

Клиент «Альфа»

Павел снова задержался на работе. Время далеко за полночь. Ехать через весь Питер в пригородный дом, к жене и маленькому сыну, нет смысла. Они уже спят. Проще заночевать в офисе.

Выспаться не получится ни там, ни там. А от дома до работы длинный путь. Придется тащиться через весь город, сквозь утренний туман и гудки автомобилей, застрявших в многокилометровой пробке.

Прежде чем провалиться в глубокий сон, надо разобраться с делами. Всю работу, выполняемую командой, он держал на личном контроле и аккуратно, без лишнего шума, бекапил в архив.

Работали всемером. Ярослав и Дима пошли за ним с кафедры, а Женя и Ванек подключились позже. Иван, правда, не разорвал до конца связи с отделением нейрохирургии, но это проекту только на руку.

С Гришей сотрудничали заочно. Давний друг трудился в оборонной сфере. У последнего сотрудника Павел не знал даже имени. Связывались с ним через Гришу.По его словам, тот был необщителен, зато на него можно было положиться в самых непростых ситуациях.

Кое-чего они, все-таки, добились. Год спустя, компания, в которой искали софинансирование, проявила больше интереса к их разработкам.

Женя и Ярик наладили контакты с руководством, после чего началась поставка материалов, необходимых лаборатории. Если бы не их находчивость, сидели бы до сих пор без резервуаров и опытного образца рассола.

Он устало потянулся в кресле. Спина отозвалась неприятным покалыванием. Если проект одобрят и профинансируют, следует заняться здоровьем, стремительно истаивающим при таком графике. А еще уделить больше времени семье, сын растет без отца.

Павел усмехнулся. Рано об этом думать. Они все еще далеки от «точки перехода» и «новых инструментов восприятия». Без разрешения на опыты с живым материалом они просто топчутся на месте и это изматывает.

Частично технология реализована. Но чтобы проверить её работоспособность, нужно подключиться к живой ткани, а потом загрузить её в среду эмуляции.

Знакомый философ любил шутить, что на этом этапеони жонглируют объективной реальностью, подменяя ее для объекта, становящегося субъектом.

Правда, на этом этапе предстоит решить главную задачу, вернуть «органы» чувств разуму, оказавшемуся в полной психофизиологической изоляции.

Чтобы получить одобрение на эксперимент с человеческим материалом, необходим положительный опыт, которого нет. Замкнутый круг, разорвать который может чудо, либо удачное стечение обстоятельств.

Производить доработку можно только по факту. Как и реализовывать идеи, существующие только в голове Павла. Он вздохнул и посмотрел на чашку с остывшим кофе:

– Замкнутый круг.

В висках разгорелся болевой пожар. Он зажмурился, из глаз потекли слезы. Инстинктивно схватился за голову, отчего сделалось еще больнее. Павел застонал и попробовал удержать равновесие, но не справился и упал.

_connection_error

Замкнутый круг, в котором все, вроде бы, идет хорошо, размышлял он, медленно приходя в себя на холодном кафеле. Щеку саднило, но ощущение казалось приятным по сравнению со вспышкой боли, которую испытал несколько мгновений назад.

Упорство кратчайший путь к успеху. Падая, Павел делал все, чтобы встать. Так и сейчас, тяжело поднявшись, он отряхнулся и грузно опустился в кресло. Непроизвольно вздохнул, словно готовился заплакать.

Желание потрясти мир будоражило до сих пор. Несмотря на череду неудачных питчингов и выступлений перед научным сообществом, Павел сохранял долю оптимизма.

Пока что сделанные ставки не сыграли. Дедова квартира ушла на закупку оборудования и серверов,ведь компания предложила только софинансирование. Правда, без значимых результатов есть риск потерять и его.

Дни и ночи он проводил в офисе, стараясь добиться результата, после которого перед ним начнут открываться возможности.

Подойдя к зеркалу, он грустно взглянул на отражение. Собственный отзвук. Далекое эхо некогда веселого и молодого инженера-программиста, подававшего большие надежды. Неужели, все самое важное, интересное и необычное осталось в прошлом?

Судьба, отпущенная жребием, не удовлетворяла Павла. Работа на износ, проверка любых даже самых ненаучных гипотез. Непрерывное бегство за постоянно ускользающей удачей и все по новой.

Мысли об ухудшающемся здоровье были неприятны. Но больше всего он боялся не тревожных симптомов.

Больше всего на свете Павел боялся узнать, что свернул не туда. В его работе нет смысла и там, за последним поворотом, вместо «точки респауна», как ее в шутку называли ребята, ничего нет.

Клиент «Зета»

Открытую площадку обступала темень. Редкие огоньки и вспышки смартфонов выхватывали то один, то другой край сцены. Клубившаяся дымка скрывала мокрый дощатый пол.

Пару раз он чуть не поскользнулся, пританцовывая в такт музыке. Фонограмма звучала хрипло, плоско. Иногда динамики фонили, отчего раздавался визг и закладывало уши.

Внизу вяло шевелились суровые мужчины в грязной военной форме. Они изредка поднимали свои хмурые лица, глядя на яркий макияж и блестящую укладку артиста. От таких взоров всякий раз становилось неловко.

С военными на концерт пришли их жены, дочери, сестры и матери. Женщины всегда были для него более лояльной публикой. Они с интересом следили за пластикой, охотно вслушивались в тембр и ритм его голоса. В какой-то момент он мог почувствовать, словно завораживает некоторых из них.

Привычный жест, прижатая к сердцу ладонь, томный взгляд, скромно опущенный в пол, загадочная улыбка и снова пританцовывание. Пластичный рисунок погружает зрителя в подобие дремы. Звуковая и ритмическая гармония довершает это погружение.

Часть женщин и девушек смотрят благосклонно, довольными улыбающимися глазами, контрастирующими с лицами солдат. А некоторые, помоложе, и вовсе взирали влюблено.

Значит, дело сделано, его выстрел достиг цели и поразил хотя бы нескольких из них. Это, хоть и ненадолго, лечит сердца и души, дарит надежду и улыбку.

А еще, все это понарошку. И музыка, и позы, и красивые слова, чувственно отправляемые со сцены в разогретую толпу женщин, изголодавшихся по нежности и вниманию. Солдаты, не моргая, смотрели на популярного певца, будто догадываясь о чем-то.

Руки военных покоились на прикладах, готовые в любой момент вести огонь на поражение. Кто-то должен оставаться начеку, а не растекаться в неге. Пусть женщины радуются, распевая песни далекой столицы под ярким светом прожекторов и софитов.

Рады певцу были далеко не все, и это отчетливо ощущалось. Эстетика выступления сильно контрастировала с настроением толпы. Со многими из них Ведун находился на разных идеологических полюсах.

Продюсер учил его, что профессионала от новичка отличает один небольшой, но очень важный нюанс. Оба чувствуют настроение публики, но профессионал продолжит действовать даже если что-то пойдет не по плану.

Долгие изнурительные тренировки, вокал, хореография, спортивный тренер. Тоска и уныние репетиционных залов.Успеху предшествует бесконечная вереница дней, как две капли воды, похожих один на другой.

В сущности, подумал он, успех, это мелкие вспышки на фоне беспросветной череды повторяющегося цикла. И моменту успеха подчинено все существование артиста, ведь только в нем он живет. Все остальное просто длительная подготовка к краткому мигу.

Выступая на мокрой сцене, по которой еще недавно стелился сырой туман, он стремится оставить свой след. Молчаливые воины с неодобрением взирают на эти попытки.

Он идет к цели сквозь темные залы, оцепленные охраной, бесконечные тренировки, интервью, борьбу с усталостью и выгоранием.

И вот этот миг готов наступить: рыжая девчонка с изумительными кудрями подняла на него свои глаза. В них заметен отблеск ясной зари, обещание счастья, торжество чувств. Заворожил, зашаманил, помог улыбнуться посреди вооруженных солдат и разбомбленных городов.

Это и есть один из редких моментов успеха. За ним он приехал сюда. А суровые воины пусть и дальше стоят, словно изваяния, охраняя покой своих дам. Сердца их и думы он сегодня похитит. Ведь куда приятнее думать о веселых ритмах и красивых словах, а не о взрывах, потерях и скорби.

Фонограмма стихает. Раздаются вялые хлопки, затем женщины начинают подбадривать криками, просят исполнить главный его хит. Сколько раз он жалел, что написал его на английском языке, не счесть! Ладно, хоть псевдоним выбрал правильный, подходящий, словно предчувствовал, как все может резко обернуться.

За спиной на большом экране красивыми буквами высветилось: Ведун. Хороший сценический образ. Несколько диссонирует с православной атрибутикой, которую он намерено, подчеркивает в своем образе. Имиджмейкер, создавший ему образ, объяснил, что таким образом в народной памяти подсвечивается механизм двоеверия.

Ведун и не спорил. Ведун, так Ведун. Очень даже удачно, по-славянски, похвалила его Наташа Лизулина из «лиги чистого интернета». С этим именем долго останешься на слуху, просто и лаконично, ничего лишнего, и главное, по-нашему.

А вот с главным презентующим и продающим хитом вышел промах. Впрочем, аттракцион продолжается.

– Дамы и господа, – он принялся ритмично похлопывать в ладони, подбадривая публику. – I’m slave!

Затем он тряхнул осветленными африканскими кудрями, и снова принялся ведовать пластикой своего тела. Фонограмма ровно легла на слух. Этот трек ободрял своей окрыляющей энергетикой. Пусть в нем было мало логики. В сущности, кто слушает песни ради логики? Зато в ней заключалась сила, пробуждавшая людей.

Она заставляла светлеть хмурые суровые лица солдат и вытирать радостные слезы с милых женских лиц. Сколько макияжа было испорчено во время ее исполнения…

– I’m slave!..

Пока пребываешь в моменте, согретый светом софитов, посылаемой любовью и восхищением, не поскользнись на сыром полу сцены, ловя суровые взгляды сильной половины слушателей. Ведун осознал, что пришедшую неожиданно мысль можно смело вешать в рамочку и продавать на маркетплейсе с принтом подписи.

Он прибыл в город, недавно отбитый у противника, не только ради шоу и привлечения внимания. Ведун хотел повлиять на конфликт, внести вклад в дело мира.

Жаль, что вдохновение, которое он дарит всем поклонницам, быстро улетучивается. Работу приходится начинать заново. Каждый его след, оставленный на вытоптанном поле славянской культуры слишком неглубок, слишком незаметен. Он истаивает, стоит только затихнуть музыке.

Наверное, поэтому, всякий раз, встречаясь с каменным взором солдат, парень робко отводил взгляд, не переставая излучать радость и позитив. Ему становилось неловко.

Клиент «Альфа»

Перед началом питчинга на кафедру вышел седоволосый мужчина в сером костюме. Он запросил тишину, властно подняв правую руку. Аудитория, состоящая из ученых, притихла.

– Дорогие друзья, прежде, чем вы впечатлите нас результатами своего труда, прошу минуту внимания. Вы собрались здесь с четкой целью, у каждого она своя.

Он сделал паузу и прошелся из одного конца в другой.

– У меня тоже есть цели. – На демонстрационном экране появился график. – Одна из них остановить утечку мозгов. За последнее десятилетие из нашей страны уехало более 35 тысяч коммерческих исследователей. Это очень много. Как минимум 35 тысяч проектов, которые будут реализованы где-то за границей.

Мужчина прокашлялся.

– Остановить перетекание науки из наших голов в чужие кошельки и банковские счета. Это одна из амбициозных задач, для которых было создано общество «Архистратига».

Спикер вытер губы платком и продолжил:

– Создавая технологии мы, становимся конкурентоспособными. Поэтому нам нужны умные люди с самыми смелыми научными предложениями. Задача стоит нетривиальная: построить новый мир. Бережно поместим туда ростки культуры, науки, наполним личностями и идеями и станем следить за развитием.

– Со многими из вас мне довелось побеседовать лично. За работой других я следил заочно и с нетерпением жду их сегодняшнего выступления.

Слова упали в плодородную почву. В зале воцарилось соревновательное молчание.

– Помните, в ваших руках исходники будущего славянского мира. Какие из них дойдут до релизной версии? Решать вам! Благодарю за внимание.

Мужчина покидал кафедру под длительные аплодисменты.

Зал опустел. Участники питчинга медленно поднимались к выходу. Некоторые бурно обсуждали программу, посмеивались, поздравляли друг друга, не стесняясь в выражениях и эмоциях.

В верхнем ряду раздался шум, поднялся выступавший мужчина. Оправив свой аккуратный костюм, он легким шагом спустился вниз, к кафедре.

Ученый поприветствовал его кивком и продолжил собираться.

– Давайте помогу, – услужливо предложил мужчина.

Инвестор подержал рюкзак, пока Павел трясущимися руками пропихивал в него корпус.

– Благодарю. Павел.

Он протянул незнакомцу руку. Тот с охотой принял его ладонь, сжал в своей, но вместо того, что пожать, принялся изучать ее.

– Вы выглядите подавлено.

– Устал, – вспомнив, как его едва не освистали за антинаучный подход в психофизиологии, Павел втянул голову в плечи. – Не мой сегодня день.

– Как знать, – не отпуская ладонь, произнес мужчина. – Мне понравилось ваше выступление.

– Вы позволите? – Павел глянул на свою ладонь поверх очков.

Мужчина разжал руку, достал платочек из нагрудного кармана и протер ладонь.

– Переживаете из-за провала?

– От вас ничего не скроется, – злобно закидывая рюкзак через плечо, пробурчал Павел.

Мужчина беззлобно рассмеялся. Успокоившись, он смахнул слезу с уголка правого глаза, сложил платок и вернул его в карман.

– Павел, ну зачем вам эти гранты?– мужчина серьезно посмотрел на ученого.

– Всего лишь единственная возможность реализовать идею! – развел он руками.

– Вам станет легче, если я скажу, что реализовать вашу идею в рамках государственных дотаций невозможно?

Молодой человек поднял глаза на незнакомца и в этот момент понял, что не знает, как его зовут. В этот момент…

Внутри головы раздался металлический лязг вперемешку со звоном и рваными пульсирующими накатами сирен.

Failure_of_the_streaming_module

Момент, и все снова стало приходить в норму. Он всмотрелся в картину перед глазами и эмоционально вовлекся во все происходящее. Просмотр возобновился.

– Других вариантов у меня нет.

– Варианты всегда есть.

Теперь мужчина достал платок из кармана брюк, обмахнул сиденье, уселся и закинул ногу на ногу, демонстрируя дорогую обувь, сделанную на заказ. На правой руке, из-под рукава, выглядывали часы ручной работы.

– Вы убедили меня.

Павлу стало интересно послушать незнакомца. Неприятный разговор с коллегами и семьей можно отложить на потом. Кстати, никто из них даже не пришел его поддержать.

–В чем?

– Нам нужна эффективная конкуренция, а еще лучше оказаться вне конкуренции! Я изучил ваш проект. Скажем так, не хочу, чтобы ваш мозг «утёк» куда-нибудь за границу.

– Что вы предлагаете?

– Зависит от того, как далеко вы готовы зайти ради достижения цели, Павел Ростиславович.

Ученый растерялся. Сегодня жизнь выбила у него почву из-под ног, а теперь интригует новыми возможностями. Он стоит напротив странного незнакомца в пустой аудитории, где за час до этого его практически освистали.

– Вы знаете, чего хотите?

– Да.

– В двух словах, что это? Слава, признание?

– Ни то, ни другое.

– А что же? – незнакомец с интересом подался вперед.

– Исправить трагическое природное недоразумение.

– Видел вашу презентацию. Вы считаете, что для продолжения жизни можно оставить только одну часть тела?

– Да, только мозг. Без тела можно обойтись, если есть альтернативные органы восприятия и искусственно воссоздаваемая среда, в которую он будет погружен. Жизнь после жизни, или как сегодня высказались коллеги, «постмортидный опыт».

– Похвально. Многие, как известно, пытались. И все потерпели неудачу. Зачем вам это?

– Шанс на вторую жизнь. Не могу сказать, что живу жизнью своей мечты. В любой момент даже это хрупкое существование может оборваться. Страх прекрасный мотиватор, но с ним тяжело жить. Не хочу бояться.

– По-вашему, каждый заслуживает такого шанса?

За окном стемнело. В аудитории горело только несколько ламп. Их гудение вызывало тоскливые ассоциации.

– Сложный вопрос, у меня нет ответа. Зато есть технология, с помощью которой можно его отыскать. Я готов на всё, чтобы запустить моё проект, – решительно заявил Павел.

– На всё, говорите? – улыбаясь, переспросил мужчина после некоторого раздумья. – Что ж, это я и хотел услышать.

Клиент «Бета»

Алисхер часто вспоминал контракт, подписанный после приступа в гримерке. Бумагу он всегда носил с собой в особой сумочке.

Фанаты думали, что в модном нагрудном клатче известный репер хранит наркотики или оружие. Но там хранился листок с его подписью, обернутый в файл.

О содержании договора лучше было помалкивать. Следуя одному из пунктов, пришлось провести небольшую операцию по вживлению датчика.

Устройство осуществляло мониторинг активности мозга. В случае сбоя гаджет отсылал тревожный сигнал. Алисхеру следовало подтвердить, что с ним все в порядке. И если он этого не делал, к нему в кратчайшие сроки прибывали люди из общества чтобы спасти то, что завещал артист.

Репера звали по разному, иногда «Безымянный», иногда «Неизвестный». Он оставался у всех на виду, но в туманном будущем, подернутым ядовитой дымкой, ему предстояло уйти. Скрыться за завесой из слухов и сплетен.

Размышляя об этом, Алисхер впадал в уныние. В перерывах между концертами и съемками он устраивал марафоны в недавно выстроенном особняке. Броская и при этом безумно дорогая отделка приковывала внимание, но быстро приелась.

Часто у него в гостях собиралось много людей.Богатые соседи иногда жаловались на шум в правоохранительные органы. Наряды полиции, приезжавшие на вызов, только разводили руками и просили автограф для своих детей.

Выныривая из череды вечеринок, репер, вместе со своим оруженосцем Славиком, возвращался на студию. «Безымянный» любил парня за умение вовремя подносить «патроны» и вставлять их «в обойму».

Алисхер стал чаще устраивать истерики. Пару раз сорвался на директора. За последние несколько месяцев сменилось семь имиджмейкеров. Возможно, они были и не против продолжить, но их прогнал сам «Неизвестный», перебрав с «горючим».

Он валялся на диване. Ладонь холодила выдохшаяся бутылка дорогого игристого вина. Его подарил директор финансовой пирамиды. Во время корпоратива репер устроил дебош, спустил штаны и обматерил все руководство.

Уже несколько раз организаторы концертов грозили ему судебными исками. Медийный вес, подаренный армией подписчиков из нескольких миллионов человек, позволять спустить все на тормозах, но Алисхер чувствовал, что репутация трещит по швам.

И в то же время у него не было сил, чтобы остановиться. Сейчас вернется Славик, посланный им за «топливом». В этот момент начиналась игра с самим собой. Он пытался убедить совесть, что это нужно «просто, чтобы расслабиться». Хотя сам понимал, что это не так.

– А с другой стороны, так и есть, – он отпил из горлышка кислый напиток и ухмыльнулся.

Мозг в очередной раз потерялся в рекурсиях обманных троп, уводящих в разные стороны, и чувство тревоги уступило тупому животному спокойствию.

Раньше он хотел повлиять на музыку, а через нее на культуру. И это не звучало смешно. Сейчас эти мечтания выглядели наивными, выдохшимися.

– Надо просто писать больше треков…

Но долго ли они будут заходить фанатам? Любая популярность имеет свой пик, после которого начинается спад. Об этом говорили и директор и Славик. Сейчас, на пике, есть все возможности влиять, творить историю. А он ждет очередной «заправки», чтобы «взлететь».

Фиты, дизы, быстро портящиеся треки, которые неловко переслушивать уже через месяц… А что еще можно добавить? Выступить с симфоническим оркестром? Это больше Славику подойдет, у него музыка гармоничнее.

Кажется, он оказался в заложниках у «Неизвестного». По скуластой щеке покатилась жгучая предательская слеза.

На экране ноутбука шел ролик, залитый на «Ютьюб» несколько лет назад. Там милый пухлый Алисхер с длинными волосами взволнованно делился своей радостью с подписчиками и что-то торжественно им обещал.

Алисхера больше нет. Он стал «Неизвестным» и прославился на всю страну.От нахлынувших чувств репер расплакался.

Ребята хорошо поработали над его имиджем и нарративами, пока это было возможно. Двойной перевод имени очень помог в продвижении, теперь каждый школьник скандирует его псевдоним.

Вдруг он когда-нибудь вернется? Надо намекнуть Славе и написать трек на эту тему, хотя, какбудто еще не время.

С другой стороны, кто больше чем он, сейчас влияет на индустрию? В его праве зажигать звезды, ведь сейчас он светит ярче всех на небосклоне. Но все это временно, «Безымянный», временно.

Сейчас он в зените своей славы. Лишенный силы воли, беспомощный, не способный ни на что повлиять.Представить не мог, что так случится. Что на самой вершине возможностей меньше, чем с «сотней самых преданных фанатов».

Мама и отец благословили в путь, он долго и упорно шел к успеху. И что дал ему успех?

– Дофига чё дал, – вздохнул Алисхер.

И где, черт возьми, носит Славика? Я уже все ноги отморозил! Все-таки надо расторгнуть договор с тем чудиком в костюме. Стрёмный тип, и как он повёлся на его уговоры?

Он подрыгал закоченевшими икрами, затем поднялся, надел мохнатые тапочки и пошел за чем-нибудь «покрепче», подпевая молодому Долматову.

Клиент «Зета»

Маленький пузатый телевизор на облезлой тумбочке освещал комнату. Ведун отдыхал от выступления. Он лежал на продавленной кровати, вытянув ноги и бездумно смотрел в мерцающий экран.

– И, напоследок новости с культурных полей. Популярный исполнитель, композитор и продюсер Ведун, продолжает свой грандиозный тур. Певец дает концерты на освобождаемых территориях, повышая дух наших солдат и жителей освобожденных территорий. По словам исполнителя, это его вклад в поддержку мира.