Две жизни – одно сердце

Глава 1. Лиана

Сердце билось где-то в горле. Позвоночник продрал холод, а ткань футболки неприятно прилипла к влажной коже между лопатками.

Я судорожно сжимала пальцы, ногти впивались в ладони, оставляя глубокие красные полумесяцы. Резкий, стерильный запах дезинфекции, обычно едва заметный в кабинете доктора Робинса, сегодня буквально душил, вызывая приступы тошноты. Белый свет ламп казался нестерпимо ярким, резал глаза, усиливая головокружение. Время тянулось невыносимо медленно, каждая секунда отдавалась болезненным ударом в груди. Внешне я старалась сохранять спокойствие, но внутри был хаос.

Что я сделала не так в этой жизни?! Я ведь старалась быть хорошей, правильно питалась, занималась спортом… Но, видимо, для некоторых просто нет счастливого сценария. Почему я?!

Слёзы наворачивались на глаза, но я изо всех сил старалась сдержаться, сглатывая подступающий к горлу ком.

Взглянула на доктора и быстро отвела глаза, боясь увидеть в них подтверждения своим страхам. Сегодня он должен был объявить окончательное решение, от которого зависела моя жизнь. Мне всего двадцать пять. Жизнь только начиналась. Я столько всего хотела… А вместо этого – третья стадия сердечной недостаточности.

Год назад, на обычном, рутинном медосмотре для работы, одна фраза врача изменила всё. Одышка, головокружение, усталость – я упрямо списывала всё на стресс, на бешеный ритм Нью-Йорка. Думала, просто выгорела. Но нет. Оказалось, моё сердце сломалось. Буквально.

Я заставила себя сделать глубокий, дрожащий вдох, прежде чем спросить, стараясь, чтобы голос звучал ровно:

– Ну что скажете?

Мне жизненно необходим донор со здоровым сердцем, которое всё ещё бьётся в чьей—то груди. А это ведь не почка и не фрагмент печени, которые можно пересадить от живого человека. С первой отрицательной шансов почти нет. Могла бы сыграть в лотерею – может, повезло бы больше.

Год, проведённый в национальном листе ожидания, был для меня вечностью, полной надежд и разочарований. Я была пятой в очереди. Благодаря помощи доктора Робинса и, конечно, крупной сумме (пришлось продать родительскую квартиру) меня передвинули на второе место. Человеку, который был передо мной, повезло – ему провели трансплантацию. Теперь моя очередь. Но когда она наступит?

Каждый звонок из клиники заставлял всё внутри замирать. Секундная вспышка – «а вдруг?» – и тут же холодный голос в трубке с привычным приговором: не та группа крови, не тот размер, несовпадение по антигенам. Очередной удар под дых.

Я вложила все свои ресурсы в экспериментальное лечение – клеточную терапию. Мне ввели стволовые клетки, которые должны были заставить сердце работать хоть немного дольше. Просто дождаться подходящего донора.

Если этого не случится… ну, я не знаю, что буду делать. Я не хочу умирать… Я не видела океан. Не влюблялась. Даже квартиру свою так и не обжила.

Я сделала несколько глубоких, рваных вдохов, пытаясь заставить себя сосредоточиться на том, что важно прямо сейчас.

– Лиана, ты же понимаешь, что… – начал доктор Робинс своим спокойным, ровным голосом, но я не выдержала и перебила его. Не хотела снова слышать эти уклончивые фразы.

– Просто скажите правду, доктор! – перебила я, не сдержавшись.

Он медленно опустил результаты моих последних обследований на стол. Тяжёлый вздох вырвался из его груди, взгляд метался между бумагами и моим лицом. В этот момент я всё поняла без слов. Воздух разом вышибло из легких. В груди что-то треснуло, и осталась лишь зияющая дыра.

– Прости, Лиана, но лечение не принесло ожидаемых результатов. – произнёс он тихо, почти шёпотом.

Мне показалось, в его взгляде было сострадание, будто он сам страдал от того, что ничем не может помочь. Но доктор Робинс всего лишь врач, а не волшебник, способный исцелить любую болезнь. И я это понимала. Где-то глубоко внутри. Но от этого было не легче.

В кабинете воцарилась абсолютная тишина. Настолько плотная, что я слышала, как кровь шумит в ушах. Слёзы начали скапливаться в уголках глаз, застилая пеленой окружающий мир, но я сдерживала их, изо всех сил цепляясь за остатки самообладания. В горле пересохло, образовался тугой ком, который мешал дышать. Дрожь бежала по рукам, не поддаваясь контролю. Дышать стало тяжело, будто кто-то давит на грудь. А сердце стучало так сильно, что мне стало страшно: а вдруг оно не выдержит и сдастся прямо сейчас?

– Что… что это означает для меня? – мой голос дрогнул, и слёзы всё-таки покатились по щекам, оставляя горячие дорожки на коже.

Доктор потёр переносицу, глядя куда-то поверх моей головы. По тому, как он на мгновение запнулся, прежде чем заговорить, я поняла – он ищет нужные слова. Но разве такие существуют? Наконец, он с шумом выдохнул, уронил руки на стол и, не глядя на меня, произнёс:

– К сожалению, терапия не дала того эффекта, на который мы рассчитывали. Остаётся только надеяться на чудо. На появление подходящего донора.

Но я знала, чувствовала в глубине души, что мне не поможет так повезти. Удача никогда не была на моей стороне. Будь всё иначе, разве я оказалась бы в такой ситуации?

Однако я не могла так просто сдаться и смириться с этим вердиктом. С трудом поднявшись со стула, я попыталась успокоиться и найти в себе силы бороться до конца, даже если это будет последнее, что я смогу сделать.

– Я поняла вас… Спасибо, доктор Робинс.

– Лиана, мы найдём решение. Я подниму все свои связи, свяжусь с коллегами за границей, поговорю с экспертами…

Руки не слушались. Я сгребла со стола документы, сминая углы, и молча кивнула. Сказать что-то было выше моих сил. Доктор Робинс не смотрел на меня, просто уставился на свои сцепленные руки.

Выйдя в коридор, я не могла вспомнить, как попрощалась. Щелчок замка все еще звучал в ушах, а ноги казались ватными. Я шла, словно во сне, сосредоточившись на монотонном узоре пола: квадрат, стык, ещё квадрат. Звуки пробивались словно из-под толщи воды: скрип колёсиков, далёкий смех, ровный гул ламп. Всё это было фоном для единственного настоящего звука – стука крови в ушах.

Остановилась посреди холла и оглянулась по сторонам, не понимая, где выход. Всё вокруг казалось чужим и каким-то неправильным. Но тут меня пронзила вспышка боли. Мимо пронёсся вихрь из тёмной ткани и отчаяния. Мужчина. Огромный. Дорогой пиджак натянулся на широченных плечах, галстук сбился набок. Он не замечал ничего вокруг. Я успела поймать его взгляд – в нём было что-то… нечеловеческое. На руках он нёс девушку. Её голова безжизненно моталась у него на плече, а ноги болтались в такт его шагам. Сквозь гул в ушах я едва разобрала обрывки его крика:

– …bystreye!… vracha!… zhivo!

Незнакомец двигался с такой скоростью и решимостью, что казалось, будто никакая преграда не могла его остановить. Он начал заворачивать за угол, и в этот короткий миг, когда его лицо показалось в профиль, я успела заметить его бледность и резко очерченные черты.

Я опустила глаза и сначала не поняла, что это. Тёмная, почти чёрная лужа на светлом линолеуме. Кровь. Во рту появился кислый, металлический привкус, и желудок туго скрутило.

– Боже! Что случилось? – прошептала я, скорее самой себе, чем кому-то ещё.

За спиной в этот момент раздались громкие голоса, говорящие на незнакомом мне языке.

– …okhrana!…proverit'!…sektor!…bystro!

Обернувшись, я увидела стену чёрных костюмов. Коротко стриженные затылки, блеск наушников-«улиток», жёсткие складки пиджаков, под которыми угадывалось оружие. Они двигались слаженно, как единый механизм. Холодок страха пробежал по моей спине. В ужасе я отпрянула назад и опустилась на ближайший стул.

Внезапно мир стал слишком шумным. Скрип колесиков, обрывки чьих-то голосов, пронзительный писк аппаратуры. Но картинка перед глазами подрагивала. Я вцепилась в собственную руку – нужно было хоть что-то, за что можно зацепиться. Почувствовать хоть что-то настоящее и прийти в себя. До дома я так точно не дойду.

Что с тем мужчиной? А с девушкой? Она была жива? Почему охрана отреагировала так быстро и жёстко?

Я настолько ушла в этот ступор, что не сразу почувствовала чужое прикосновение к плечу. Оно было осторожным, но я всё равно дёрнулась, резко поднимая голову. Передо мной стояла медсестра доктора Робинса.

– Мисс Миллер, с вами всё в порядке? – спросила она, ее брови были нахмурены, а в глазах читалась тревога.

– Да, просто… мне вдруг стало нехорошо. – пробормотала я, чувствуя, как щёки заливает краска стыда. Как объяснить ей, что я просто отключилась от реальности, погрузившись в переживания?

– Вы уже целый час здесь сидите, мисс Миллер. Позвать доктора? – её голос звучал всё более обеспокоенно.

– Что? – прошептала я, не веря своим ушам. – Я же… я же только…

Я огляделась. Больница за это время словно выдохнула. Суматоха улеглась, охрана исчезла, и в коридоре теперь царила привычная больничная тишина, нарушаемая лишь приглушёнными голосами и скрипом каталок. На полу, там, где совсем недавно расплывалось багровое пятно, теперь было чисто, словно ничего и не было. Я испуганно взглянула на наручные часы и с ужасом осознала, что медсестра права – прошёл целый час, а я этого даже не заметила. Время, которого у меня и так оставалось так мало, безжалостно утекало сквозь пальцы.

– Всё хорошо, я, пожалуй, пойду. – смущённо пробормотала я, поднимаясь на ноги. Схватив сумочку, которая незаметно для меня упала на пол, я поспешила к выходу.

На улице я наткнулась на тех самых мужчин, которые говорили на странном и резком языке. Что—то в их внешности привлекло моё внимание – та же жёсткая сосредоточенность, та же холодная решимость в глазах. Но разве это сейчас важно? Отбросив лишние размышления, поплелась к своей машине на парковке. Но когда открыла водительскую дверь, до меня снова донеслись громкие крики возле главного входа в клинику. Я остановилась и обернулась.

– Господин Викторов, подождите! – донёсся до меня почти хриплый голос доктора Робинса.

Не знаю зачем, но я прислушалась к их разговору. И наконец-то, смогла разглядеть мужчину, который толкнул меня ранее в коридоре. Дорогой костюм идеально облегал его атлетическую фигуру. Он стоял с безупречной осанкой, как военный генерал. Но несмотря на манеры и сдержанность, в его темных глазах таилось что-то пугающее. Мне инстинктивно захотелось отступить.

– Для вас, сенатор Викторов! – Голос незнакомца был низким и напряженным от ярости. – Я закрою эту клинику к чёртовой бабушке!

– Но, сенатор, как вы не понимаете?! Ваша сестра добровольно согласилась пожертвовать свои органы! – в отчаянии пытался убедить его доктор Робинс.

– Мне плевать на это! Я не позволю, чтобы Еву разобрали на запчасти!

Органы? Сестра?

Невольно вырвался вздох облегчения.

Неужели… это мой шанс?

– Одумайтесь, сенатор! Это может спасти жизнь нескольким людям! – парировал врач. – Она уникальный донор!

– Она моя сестра, а не грёбаный контейнер с органами! – отрезал Викторов, его глаза горели огнём ярости. Если бы взглядом можно было убивать, то доктор Робинс сейчас точно был бы мёртв.

– Ваша сестра погибла, и мне очень жаль, но она хотела спасти жизнь другим! У меня люди в очереди мечтают о таком шансе! И по закону, браслет на её руке предоставляет мне полное право передать органы Евы Кирилловны реципиентам, без вашего согласия.

Затаив дыхание, я смотрела на доктора Робинс, чувствуя глубокое восхищение. Он действительно всей душой болел за своё дело и пациентов. Внезапно, словно почувствовав мой взгляд на себе, мужчина обернулся и, наконец, заметил меня. Его глаза расширились от удивления и чего-то ещё, что я не смогла разобрать.

– Эта девушка борется за свою жизнь, и только ваше немедленное согласие может её спасти. – громко заявил он, жестом указав в мою сторону. – Если не получится получить ваше согласие – мы подадим запрос в комиссию. Но это займёт драгоценное время. Моя пациентка ещё жива, но это лишь вопрос времени – часы, дни, недели… или несколько месяцев. Ей сложно подобрать донора, да ещё и совместимого с её группой крови. Но прямо сейчас, пока сердце вашей сестры ещё бьётся – это, возможно, последний шанс для неё…

Во мне словно зажглось крошечное «а вдруг…» Я затаила дыхание. Сенатор посмотрел на меня, и от его тяжёлого взгляда захотелось съёжиться. Вся его поза кричала о боли и ярости. Но потом что-то изменилось. Его взгляд на долю секунды сместился в сторону, как будто он о чём-то задумался, а мышцы на лице на мгновение расслабились. Всего на миг. Этого хватило, чтобы я поняла – он колеблется.

Но уже через минуту незнакомец сказал только одно слово:

– Нет.

Глава 2. Артём

Потеря сестры выворачивала меня наизнанку. Я сжал пальцы так сильно, что костяшки побелели, борясь с подступающей к горлу криком. От Евы осталась только оболочка, подключённая к аппаратам. Всё вокруг – стерильная белизна, запах лекарств, жалостливые взгляды медиков – вызывало тошноту. Хотелось забыть этот проклятый день. Но назойливый доктор Робинс не давал мне покоя, догнав меня уже на парковке и пристал со своей просьбой – отдать органы сестры кому-то, кого я даже не знал.

– Сенатор Викторов, будьте благоразумны! – взмолился он, и в его голосе слышалась неподдельная мольба. – Ева Кирилловна мертва, её мозг не работает. Но сердце всё ещё бьётся. Подумайте – эта девушка может выжить, благодаря вашей сестре.

Проигнорировав Робинса, я уставился на девушку. Что-то в ее позе, в опущенных плечах, цепануло меня.

– Как вас зовут?

– Л…Лиана. – заикаясь, ответила она.

– Подойдите ближе, – коротко бросил я.

Она сделала несколько нерешительных шагов. Я встретился с ней взглядом – в карих глазах не осталось ни надежды, ни веры, только страх и усталость. На мгновение я даже забыл о собственной боли. Мой взгляд скользнул по её стройной фигуре, и в голове промелькнула мысль: ей бы жить, любить, смеяться… Но смертельная бледность её лица и дрожь в руках говорили о том, что она серьезно больна.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать пять…

Я задумчиво кивнул, переваривая слова девушки и Робинса.

«Сердце Евы… отдать незнакомке?» – мысль об этом казалось дикостью. Я никогда не думал, что сестра могла согласиться на такое. Но Еве оно уже не нужно… а девушке…

– Что с твоим сердцем? Ты действительно умираешь?

– Да. У меня сердечное заболевание, которое нельзя ничем вылечить, поможет лишь трансплантация сердца. – ответила она, её голос дрожал от волнения.

– Какая у тебя группа крови?

– П… первая отрицательная… – едва слышно прошептала Лиана, опустив глаза.

На мгновение я замер. Всё совпало. Какая-то злая шутка судьбы, бросившая эту девчонку на моём пути именно сейчас, когда всё ещё в её крови Евы, а эмоции разрывали меня на куски. Но сейчас не время для слабости. Я принял решение и повернулся к врачу.

– Слушай внимательно, Робинс. Ты можешь взять сердце моей сестры. Но только его. Если исчезнет хоть что-то ещё… – я сделал паузу, наслаждаясь тем, как страх искажает лицо доктора. – Ты пожалеешь, Робинс. И никто – ни твоя белая мантия, ни клятвы Гиппократа, ни связи – никто тебя не спасёт. Я. Понятно. Выражаюсь?

Доктор судорожно сглотнул и поспешно кивнул. Не дожидаясь его ответа, я резко развернулся и двинулся к машине, оставляя этих двоих на парковке. Каждый шаг отдавался тяжестью в груди. В висках пульсировала тупая боль. Мне нужно было уйти отсюда, побыть одному, справиться с эмоциями и, наконец, заняться делом.

Я должен найти снайпера. Ублюдка, который попал в Еву вместо меня.

Спустя двадцать минут я переступил порог своего пентхауса в самом сердце города. Напряжение последних часов сдавливало виски, а в душе поселилась пустота. Двери лифта бесшумно разъехались, и я ступил на ворсистый ковёр, не ощущая под ногами твёрдости. Знакомая обстановка не принесла ни малейшего утешения. Всё казалось чужим, бессмысленным.

Войдя в кабинет, я тяжело опустился в кожаное кресло. Горе, которое я сдерживал всю дорогу, наконец, нахлынуло в полную силу, сдавив горло. Я закрыл глаза, пытаясь унять дрожь в руках. Феликс, мой лучший друг и секундант, молча стоял напротив. Всегда рядом, как тень, готовая подхватить. И сейчас его присутствие было остро необходимо, как глоток воздуха.

– Выпьешь? – тихо спросил он, подходя к бару, заставленному бутылками с разнообразными алкогольными напитками. Феликс старался говорить ровно, но в его голосе слышалось сочувствие, которое я так хорошо понимал.

– Давай что-нибудь покрепче. – хрипло бросил я в ответ, откидываясь на спинку кресла и закрывая глаза. Мне нужно было заглушить эту жгучую боль в груди, хоть на минуту забыть ее глаза. Иначе я просто не выдержу.

Феликс без слов понял, что мне нужно. Вскоре рюмка с водкой стояла передо мной. Я залпом выпил напиток, чувствуя, как он жжет пищевод, растекаясь теплом по венам. Но боль никуда не ушла.

– Интересный выбор. – пробормотал я, ощущая, как алкоголь начинает медленно расслаблять напряжённые мышцы. Но я знал, что это лишь временное затишье перед бурей.

– Сейчас только это тебе поможет обуздать гнев внутри. – ответил Феликс, опустошив свою рюмку.

– Сомневаюсь, что мне хоть что-нибудь поможет после того, как я не смог защитить Еву… – мой голос дрогнул. – …и потерял её.

Образ безжизненного тела сестры стоял перед глазами. Я сжал руки, ногти врезались в ладони. Эта боль немного привела меня в чувство.

Феликс тяжело вздохнул и устроился на диване напротив. Ему тоже было нелегко. Он уже давно влюблён в Еву, хоть и скрывал это. Я видел это в его глазах, в каждом жесте, в скрытой заботе, с которой он относился к моей сестре.

Сейчас Феликс, как всегда, будет скрывать свои истинные эмоции за маской хладнокровия, пока не окажется наедине с собой, рядом с боксёрской грушей или с пистолетом в руках, вымещая свою ярость и горе.

– Я найду виновника, – мрачно пообещал он. Я знал, Феликс не остановится, пока не найдёт ублюдка и не свершит правосудие.

– Мы разберёмся с этим вместе.

– Кстати, Артём, почему ты решил помочь той девушке? – внезапно поинтересовался друг, резким тоном возвращая меня в жестокую реальность. – Понравилась или просто стало жалко?

Я знал, что этот вопрос рано или поздно прозвучит, особенно после того, как Феликс стал невольным свидетелем моей перепалки с врачом. Но я и сам не до конца понимал, что мной двигало.

Прикрыв веки, пытаясь вспомнить Лиану. Ее широко распахнутые глаза, в которых застыл испуг. Тускло-золотистые пряди. Острые ключицы, проступающие под тонкой кожей.

Это было неправильное время для таких мыслей, но ничего не мог с собой поделать. Внизу живота что-то напряглось. Открыв глаза, я досадой стиснул зубы и тихо выругался про себя:

Черт побери! Как я смею думать об этом сейчас? Нужно сосредоточиться!

Я покачал головой, отгоняя наваждение, и посмотрел на Феликса.

– На самом деле я не планировал отдавать сердце, – искренне ответил я другу. – Но то, как Лиана на меня посмотрела… в её взгляде было столько боли, отчаяния и надежды. То, как послушно она отвечала на вопросы… Всё это пробудило что-то во мне. И она напомнила мне Еву.

Голос предательски дрогнул, когда я произнёс имя сестры. Но одновременно, где-то в глубине души, затеплилась слабая искра надежды. Возможно, у меня получится спасти хотя бы одну жизнь и искупить свою вину перед Евой, которую не смог уберечь.

– Они могут быть похожи внешне, – продолжил я, вспоминая моменты, проведённые с сестрой. – Но я уверен, что они совершенно разные. Ева могла казаться ангелом с виду, но у неё был сложный, взрывной характер, а Лиана… она больше напоминает невинную и пугливую лань.

– Если бы я был на месте этой девушки, то тоже испугался бы тебя. – усмехнулся друг, пытаясь разрядить напряжённую атмосферу. – Ты себя в зеркало видел? От одного твоего взгляда многие готовы в штаны наложить.

– Очень смешно. – фыркнул я, но уголки губ всё же дрогнули в улыбке. – Девушкам, между прочим, нравится моя… брутальность.

– Ага, как же, – Феликс многозначительно хмыкнул. – Ещё «волшебный член», если судить по стонам, которые я множества раз слышал из твоей спальни. Ну и не забываем про большой кошелёк, конечно.

Мы оба тихо засмеялись, и напряжение, сковывавшее меня, немного отступило. Смех, однако, быстро растворился в тишине кабинета, оставляя после себя лишь тяжесть невысказанных слов. Пауза затягивалась, каждый из нас погрузился в свой водоворот мыслей. Наконец, Феликс нарушил молчание, его голос звучал задумчиво, с лёгкой хрипотцой:

– Я бы на твоем месте присмотрелся к Лиане повнимательнее, брат.

Его слова заставили меня поднять голову.

– Почему ты так думаешь?

Друг сделал медленный глоток водки, словно взвешивал каждое слово, прежде чем произнести его вслух. Отставив стакан, Фел поднялся.

– Если бы она была простой, ты бы даже не посмотрел в её сторону, – ухмыльнулся Феликс. – Тебе всегда тянуло к женщинам, которые бросают тебе вызов, а не такие тихие мышки, как она.

– Туше, – горько усмехнулся я, признавая его правоту.

«И тем не менее что-то в Лиане зацепило меня, проникло сквозь тщательно выстроенную броню равнодушия» – эта мысль вызвала раздражение.

Мне не нужна ещё одна слабость. Она слишком чиста для этого дерьма. Как и я – слишком грязен для нее. И всё это лишь отвлекает от главного…

– Я понимаю тебя, Артём, – тихо произнёс Феликс, словно прочитав мои мысли. – Ты хочешь хоть как-то искупить свою вину за то, что не смог спасти Еву. Но помни – ты не виноват в её смерти. Это сделал тот ублюдок, и он заплатит.

Я благодарно кивнул, чувствуя, как его слова отзываются глухим эхом в моей душе. Петров был прав, но от вины избавиться не так-то просто. Мне нужно было сосредоточиться. На месте. На делах. И не поддаваться эмоциям.

Братва, моя империя, построенная на крови и костях, – всегда была для меня всем. Сенат —всего лишь инструмент. С его помощью я собирался защитить Братву и продвинуть наши дела. Я буду действовать хладнокровно и расчётливо, используя все доступные мне ресурсы.

Однако прежде чем приступить к реализации своего плана, было ещё одно неотложное дело.

– Я хочу, чтобы ты проверил её.

– Зачем? – Феликс снова ухмыльнулся, в его глазах плясало любопытство. – Собираешься познакомиться поближе?

– Идиот! – рявкнул я, резко пресекая его легкомысленный тон. – Я должен знать, кто получит сердце Евы.

Вся напускная лёгкость моментально исчезла, сменившись яростью и жаждой мести.

– Я всё сделаю. – ответил Феликс совсем другим тоном – кратким и серьёзным. Он кивнул и вышел из кабинета.

Я остался один, и напряжение, которое я сдерживал в себе весь вечер, наконец, начало отступать, волна усталости накрыла меня, и тело обмякло от бессилия.

Может, стоило пойти с Феликсом в спортзал, выпустить пар? Лупить грушу, пока костяшки не сотрутся в кровь, пока тело не заноет так, чтобы хоть немного заглушить душевную боль?

Но я сомневался, что даже это поможет мне смириться со смертью сестры, в которой были виновны мои враги.

Стянув с себя грязную одежду, я остался в одних боксёрах и уставился на тёмные пятна крови на своей рубашке.

Ева, клянусь, твоё сердце будет биться. Я прослежу, чтобы оно продолжало жить.

Глава 3. Лиана

Когда машина Викторова скрылась за углом, я осталась с доктором Робинсом. Голова слегка кружилась – всё происходило слишком быстро, будто кто-то ускорил мою жизнь до предела. Ещё утром я думала, что у меня нет ни шанса. А теперь какой-то незнакомец буквально подарил мне жизнь. Или, по крайней мере, шанс на неё.

Правда ли это или всего лишь затянувшийся сон?

Доктор Робинс заметил моё состояние и осторожно коснулся плеча.

– Лиана, нам нужно немедленно в операционную. Каждая минута на счету.

Каталка уже стояла рядом. Медсёстры быстро помогли мне перебраться, и вот я снова оказалась в операционном блоке, где меня бережно переложили на стол. Холод металла, запах антисептика, слепящий свет ламп – всё это я уже знала слишком хорошо. Я уже не раз лежала здесь в ожидании чуда.

Медсестра улыбнулась по-настоящему – не дежурно, как бывает. Поставила катетер, приклеила пластырь, воткнула капельницу.

– Все будет хорошо, Лиана, – сказала медсестра спокойным, уверенным голосом. – Вы в надежных руках.

– А… анализы… – прошептала я, вспоминая мучительные недели ожидания. – Совместимость…

Вдруг орган не подойдёт мне? Или что-то пойдёт не так во время операции?

– У вас идеальное совпадение, – тихо сказала она. – Всё уже проверили. Донор получила несовместимое с жизнью пулевое ранение в голову. Наступила смерть мозга… Но её сердце… ещё бьётся.

Её слова прозвучали жёстко, констатируя чудовищную реальность.

Краем глаза я заметила, как из соседнего помещения вывезли металлический контейнер. Сердце… которое вот-вот станет моим. И впервые я по-настоящему осознала: чья-то трагедия стала моим спасением. Стало тошно и страшно одновременно.

В операционную быстрым шагом вошёл доктор Робинс. Он уже был в хирургическом костюме и маске. Ещё раз проверил данные моих последних обследований и удовлетворительно кивнул сам себе.

– Готовы, Лиана?

– Да, – прошептала я, пытаясь справиться с волнением.

– Тогда начнём, – кивнул доктор Робинс. – Сейчас вам введут наркоз.

Анестезиолог, мужчина средних лет с усталыми глазами, представился, но я тут же забыла его имя.

– Всё будет хорошо, – мягко сказал он, беря шприц с седативным. – Расслабьтесь и не беспокойтесь. Скоро увидимся.

Его простые слова немного успокоили. Я поверила ему и закрыла глаза. Укол, маска на лице… Края предметов поплыли, звуки стали приглушёнными и далёкими. В теплой дреме я теряла связь с реальностью. Осталась лишь одна мысль:

«Это, скорее всего, моя последняя надежда».

Просыпалась медленно, обрывками. Сначала – расплывчатые силуэты, блики света на стенах палаты. Потом – пиканье монитора, шум вентиляции, запах лекарств. Трубка в горле, повязка на груди… И снова провал.

Сегодня все было иначе. Я открыла глаза и увидела четкие контуры предметов. Боль в груди оставалась, но была терпимой.

«Хорошо, что есть обезболивающие!» – подумала я и улыбнулась.

Впервые за долгое время чувствовала себя живой. На тумбочке стоял пакет с соком и фруктами. У кровати, неудобно сгорбившись на стуле, дремала Милена. Её тёмные волосы растрепались, под глазами залегли тени усталости. На коленях лежал раскрытый журнал.

Ее присутствие было неожиданным, но приятным. Даже стало как-то спокойнее.

– Милена? – позвала я хрипло, с трудом сглотнув. Горло саднило после трубки.

Подруга вздрогнула, глаза расширились, и на лице сразу появилась улыбка.

– Лиана! Наконец-то! Как ты себя чувствуешь? – в её голосе смешались и облегчение, и радость, и, кажется, немного испуг.

– Лучше, – прошептала я и попыталась облизать пересохшие губы.

– Пить? – Милена подскочила, плеснула из графина в пластиковый стакан и аккуратно подала мне, поддерживая за плечи.

– Спасибо… – прохладная вода хоть немного сняла жжение в горле. – А ты чего тут?

– Да я так, просто гуляла мимо реанимации, – фыркнула Милена, тут же качнула головой. – Врач твой позвонил. Я же у тебя в экстренных контактах, помнишь?

– Точно… – пробормотала я, вспоминая, как в спешке вписывала её контакт на бумагах перед операцией.

– Он сказал, что тебе пересадку сделали. Попросил приехать, чтобы обсудить твою реабилитацию, – голос у неё стал настороженным. – Как так вообще получилось? Ты ведь просто на приём собиралась!

Я рассказала ей, что произошло: новости о неудаче лечения, Викторов, согласие на пересадку… Чем больше говорила, тем серьёзнее становилось её лицо.

– То есть, незнакомый мужик просто отдал тебе сердце сестры? – Милена прищурилась.

– Это был сенатор Викторов. Думаю, он просто меня пожалел.

Милена вдруг оживилась – кажется, она узнала это имя. Она поставила стакан с водой на столик и схватила свой телефон, начав лихорадочно что-то искать. Через несколько минут, торжествующе вскрикнув, повернула экран ко мне.

– Вот он, Артём Викторов, сенатор штата Нью-Йорк! – на фотографии был тот самый мужчина, с жёсткими чертами лица и холодными, пронизывающими глазами.

Милена прочла вслух заголовок статьи:

– «Сенатор Викторов подозревался в убийстве наркоторговца, но дело было закрыто за недостаточностью улик».

Меня передёрнуло.

Убийство? Тот же человек, что спас мне жизнь…

Зачем он вообще согласился? Просто хотел отвлечь внимание от скандала? Или ему правда было не всё равно?

В последнее верилось с трудом. Вспомнился его взгляд и то, как он давил на доктора Робинса… Внутри стало неуютно. Чувство благодарности тут же смешалось с тревогой.

– Ты понимаешь, что это значит? – радостно воскликнула Милена, глаза у неё прямо загорелись.

– Что все политики – грязные и меркантильные, которым закон не писан? Что они могут убивать и выходить сухими из воды? – фыркнула я.

– Dios, да нет же, Лиана! – всплеснула руками Милена. – Викторовы – одна из самых богатых семей штата! Он – находка для любой девушки: и богатый, и свободный, и имя на слуху. И Артём что-то увидел в тебе!

– Не думаю, – пробормотала я, глядя в потолок. – Это просто… совпадение, жалость… всё что угодно, но не то, о чём ты думаешь!

– Ага, конечно, – усмехнулась Милена. – Именно поэтому отдал тебе сердце сестры, вопреки своим принципам?

– На что ты намекаешь?

– Ну, Лиана, это же как в сказке про Золушку! Вот он, твой принц на белом коне! – она покачала головой, как будто я опять что-то не понимаю. – Ты должна его найти и нормально отблагодарить. Ну, ты меня поняла!

– Милена, прекрати. Нет, и точка! Если вдруг найду, как с ним связаться, – поблагодарю. Но не более.

– Ты только представь, как изменится твоя жизнь, если сблизишься с таким мужчиной! Какие у тебя появятся связи, возможности! Это же шанс, который выпадает раз в жизни! И ты ещё сомневаешься!

Её слова неприятно кольнули, и я машинально прижала руку к груди. Сердце бешено застучало: то ли от фантазий Милены, то ли… от того, что я вспомнила Викторова.

После встречи с ним я вдруг снова захотела жить, любить, смеяться – все то, что казалось невозможным после болезни. И дело было не только в том, что он дал мне второй шанс. Что-то в нём необъяснимо манило и притягивало… даже если от него веяло опасностью.

«Нет, я не могу себе этого позволить», – повторяла я мысленно, сжимая пальцы, чтобы унять дрожь.

Сейчас главное – чтобы новое сердце прижилось. Мне предстоит долгий путь реабилитации, приём иммуносупрессоров, постоянные анализы и обследования, чтобы предотвратить отторжение и другие осложнения. И хотя подруга была, конечно же, права: этот человек действительно мог бы изменить мою жизнь. Но я не могла рисковать своим хрупким здоровьем, ставить под угрозу результат операции ради какой-то мимолётной мечты – не вариант.

– Всё, хватит об Артёме, ладно? Я ему благодарна, но сейчас мне нужно думать о себе.

Прошли семь дней, бесконечно долгих, мучительных дней, и вот, наконец, меня выписывали. В ожидании прихода Милены, которая обещала забрать меня, я пыталась втиснуться в платье, но коварная молния на спине предательски не поддавалась. Я раздражённо дёрнула молнию ещё раз – и тут дверь палаты распахнулась.

– Мил, поможешь мне? – крикнула я не оборачиваясь.

Чьи-то пальцы коснулись моей обнажённой спины. Но это были не нежные, знакомые руки Милены, а сильные, уверенные, мужские. Я вздрогнула от неожиданности и по спине пробежали мурашки. Резко обернулась – и едва не потеряла дар речи. Угадайте, кто это был?

Артём Викторов. Все эти дни он не выходил у меня из головы. Я уже вычитала про него всё, что только могла: «Моцарт от бизнеса», завидный холостяк, будущий вице-губернатор.

От одного его присутствия моё новое сердце затрепетало. Я пыталась убедить себя, что всё это – просто последствия стресса. Или может, это отголосок донорского сердца – оно ведь принадлежало его сестры. Но чем объяснить, что меня к нему так тянет, будто мы знакомы тысячу лет?

Я должна была его поблагодарить. Хоть что-то сказать за подаренный мне второй шанс… Но не смогла выдавить из себя ни слова. Я не понимала, что во мне сильнее – благодарность или страх перед этим человеком, которому я теперь была обязана всем.

Артём тоже не торопился нарушать молчание. Его тёмные глаза медленно скользили по мне, задерживаясь на моих руках, шее, губах. И я чувствовала себя обнаженной под его пристальным взглядом.

Наконец, собравшись с духом, я спросила, стараясь придать голосу хоть немного уверенности:

– Что вы здесь делаете?

Мой вопрос, казалось, вернул его в реальность. В его взгляде что-то промелькнуло – то ли удивление, то ли раздражение, но тут же исчезло. Он слегка нахмурился, проведя рукой по подбородку, словно обдумывая что-то. Он провёл рукой по подбородку, и я невольно задержала взгляд на его лице.

– Я приехал за вами, Лиана, – сказал он низким голосом.

Я опешила, не находя слов. Неожиданно он повернул меня спиной к себе и ловко застегнул молнию на платье. Его пальцы лишь на мгновение коснулись моей спины, а у меня по спине будто ток пробежал. Прикосновение, пусть и мимолетное, вызвало во мне странное смятение. Я чувствовала одновременно страх и странное влечение.

– Что вы делаете? Вы вообще в своём уме?! – завизжала я.

Он будто и не слышал меня, просто взял мою дорожную сумку и, не меняясь в лице направился к двери. Его самоуверенность пугала и злила одновременно.

– Эй! Верните мои вещи! – крикнула я и бросилась следом.

Он резко остановился у двери, и я чуть не врезалась в его спину. Артём обернулся и холодно посмотрел на меня холодно. Я рефлекторно отступила на несколько шагов, с трудом сохраняя упрямый вид.

Несколько секунд в палате стояла тишина, что я слышала собственный пульс.

– Вы собираетесь домой или решили остаться здесь? – спросил он спокойно.

– Конечно домой… Но мне нужны документы от врача! И без Милены я не могу уйти, – упрямо бросила я, даже не пытаясь скрыть раздражение.

Артём достал из внутреннего кармана листок с печатью.

– Вот ваша выписка. А подруге скажите, что её сопровождение больше не понадобится.

– Откуда она у вас? Я хочу поговорить с врачом! Это какая-то ошибка!

Я стояла на месте, сжав пальцы. Всё внутри протестовало против того, чтобы идти за этим человеком. Но он смотрел так, будто имел полное право распоряжаться моей жизнью.

– Не слишком ли вы на себя берёте? – процедила я сквозь зубы.

Он промолчал, шагнув в коридор. На секунду я осталась одна, злясь на свою нерешительность. Вся эта ситуация казалась безумием. Но всё равно, скрипя зубами, поплелась за ним – больше от упрямства, чем из покорности. Но если честно, его помощь была как нельзя кстати. Мне и так было неловко просить Милену, учитывая её аврал в художественной академии.

Вскоре мы вышли из здания больницы и оказались на знакомой парковке рядом с его автомобилем.

Ну конечно, чёрная машина. Он вообще знает, что бывают другие цвета? Интересно, у него и душа такая же – всё в темных тонах?

– Садитесь в машину. – казал он резко и открыл для меня пассажирскую дверь.

– Э… Вы не могли бы вернуть мне сумку? – Я попыталась говорить твёрже: – И выписку.

Он лишь молча отвернулся, нахмурив брови. Я поняла, что спорить бесполезно – и ещё сильнее разозлилась.

Кто он вообще такой, чтобы решать за меня?

Но только сейчас я поняла: ему просто важно, чтобы все делали, как он сказал. Контроль – это его вторая натура.

Я уставилась на него, пытаясь хоть что-то прочитать по лицу. Но не было ни намёка на эмоции. И это только подогревало мою тревогу… и любопытство.

Наши взгляды встретились. Он смотрел не мигая, словно пытался загипнотизировать меня. Не выдержав напряжения, я опустила глаза, чувствуя себя побежденной. Но успела заметить, как уголок его губ едва заметно дрогнул.

– Я не сяду в машину, пока вы не объясните, что всё это значит? – упрямо заявила я, первой нарушив молчание.

– Всему своё время. Сейчас просто садитесь и я отвезу вас домой.

Ну да, конечно. Теперь он, видимо, ещё и мой личный шофёр. Как мило.

Я должна отказаться. Уйти и дождаться Милену. Но какая-то непонятная сила тянула меня вперёд. Вопреки здравому смыслу, я подчинилась. Но когда наклонилась, чуть не врезалась в дверной проём – он успел подставить ладонь, чтобы я не ударилась.

Когда Артём сел за руль, салон наполнился ароматом его парфюма – терпким, с нотами пряностей и горького шоколада. Он был так близко, что я чувствовала его тепло. И это вызывало странную смесь страха и… чего-то ещё, чему я не могла дать названия.

«Спокойно. Держи себя в руках». – мысленно приказала я себе, сжимая пальцы до боли. Этот мужчина был опасен. Я это чувствовала. Но почему-то не могла оторвать от него взгляда.

– Откуда вы знаете, где я живу?

Его быстрый взгляд и самодовольная ухмылка говорили сами за себя. Он повернул ключ зажигания, заводя машину.

– Я знаю о вас всё, Лиана. Дочь Грегора и Софии Миллер. Вы закончили местный университет по специальности ландшафтный дизайнер. Работали пару лет в небольшой компании, но несколько месяцев назад уволились. Мне продолжить, или уже достаточно?

– Чёрт, а вы хорошо подготовились! – я удивленно распахнула глаза. – Но зачем?

– Я знаю о вас всё, – самодовольно произнес Артём, бросив на меня быстрый взгляд. – Даже то, когда вы последний раз ходили на свидание. Вы правда думали, я не выясню, кому досталось сердце моей сестры?

– Вам не кажется, что это как-то… чересчур?

– Я всего лишь хотел убедиться, что вы та, кем кажетесь. – ответил Артём, снова сосредоточившись на дороге.

– И кто же я, по-вашему?

– Думаю, скоро узнаем, – многозначительно произнёс он.

По спине пробежали мурашки, а на лбу выступил пот. Лестно, что такой влиятельный человек заинтересовался мной.

«Но как он узнал столько всего?» — эта мысль заставила меня поежиться.

Хотелось распахнуть дверь и бежать, но что-то удерживало меня на месте.

Любопытство? Или нечто большее?

Глава 4. Артём

Мы молча продолжили путь в моей чёрной Ауди, скользя по улицам города. В машине было так тихо, что слышно было только мотор и шорох шин. Но это молчание было необходимо. Мне нужно было, чтобы она осознала всю серьезность ситуации.

Поначалу Лиана нервничала: часто дышала, теребила край сумочки. Скорее всего, она понятия не имела, с кем оказалась в одной машине. Но внезапно, как будто почувствовав себя в безопасности, откинулась на спинку и начала рассматривать город за окном.

Это дало мне возможность украдкой рассмотреть её. Длинное платье подчёркивало изящную фигуру, оставляя обнажёнными хрупкие плечи и тонкую шею. Мелькнула почти животная мысль – наклониться и прикусить укусить её за шею, просто чтобы посмотреть, как она вздрогнет.

Я резко выдохнул, отгоняя образ.

Резко отвернувшись, я схватил телефон, где светилось непрочитанное сообщение от Феликса.

Всё готово к вашему приезду.

Чуть не забыл. Она ведь ещё не в курсе, куда именно мы едем.

Когда мы подъехали к моему пентхаусу, в котором я, признаться, бывал редко, Лиана заметно занервничала, неуверенно поправляя платье. Я видел, как дрожат её руки – деталь, которая вызвала во мне усмешку. Предвкушая её реакцию, я медленно вышел из автомобиля и небрежным жестом указал одному из своих людей помочь девушке.

– Где мы? – спросила она, оглядываясь по сторонам широко распахнутыми, полными тревоги глазами. Её голос слегка дрожал, выдавая нарастающее беспокойство. – Это точно не мой дом.

– Поправочка, теперь ты будешь жить здесь… – я сделал паузу, наслаждаясь эффектом своих слов. – по крайней мере, ближайшее время.

Развернувшись, я направился к входу, не дожидаясь её ответа. Слыша за спиной неуверенные шаги Лианы, едва заметно усмехнулся.

Кто бы мог подумать…

Объяснять что-либо по-человечески не входило в планы. Моя жизнь – жестокая игра, лабиринт опасностей и интриг, в которой слабость равна смерти. Лиане придётся принять мои правила, если она хочет выжить в этом мире. И сохранить иллюзию свободы. Время покажет, на что способна эта девушка на самом деле.

Мы подошли к лифту, и я нажал кнопку вызова. В ожидании Лиана топталась рядом, взгляд бегал по стенам. Когда кабина лифта, наконец, остановилась, она сделала нерешительный шаг ко мне.

– Может быть, вы объясните, что здесь происходит? – в её голосе, помимо раздражения, слышалась тревога.

Мне понравилось, как она, несмотря на страх, пыталась бороться, требовать ответов. Огонёк в её глазах цеплял. Но я не стал отвечать, а просто молча вошёл в лифт.

Интересно, сколько она выдержит без объяснений?

К моему удивлению, Лиана не отступила. Она последовала за мной и, встав, напротив, с вызовом вскинула подбородок.

– Я задала вам вопрос, Артём!

– Тебе никто не говорил, что иногда лучше промолчать?

– Вы привезли меня в какой-то дом, где, судя, по вашим словам, я теперь собираюсь жить! И вы думаете, что я буду молчать и не задавать вопросов?! – взорвалась она. Её голос эхом отразился от металлических стен лифта. – Я не ваша пленница, чёрт побери!

В тот момент, когда грязное ругательство сорвалось с её губ, внутри меня что-то щелкнуло. В следующее мгновение я схватил Лиану за горло и с силой прижал к стене лифта, впиваясь в неё взглядом.

– Во-первых, если я ещё раз услышу из твоих уст хоть одно грязное словечко, ты пожалеешь об этом! – рявкнул я. – А, во-вторых, мне плевать, что ты думаешь. Теперь я решаю всё!

Под моими пальцами бешено забилась жилка. И тут же вспомнил слова врача:

– Лиане нельзя нервничать. Любой стресс категорически запрещён.

Заметив, как судорожно вздымается её грудь, как она пытается глотнуть воздуха, я резко отпустил её, чертыхнувшись про себя. Я не должен был трогать её. Это было рефлекторно. Как всегда, когда кто-то бросает мне вызов.

К моему облегчению, двери плавно разъехались, открывая вид на пентхаус. Я вышел не оборачиваясь. Но краем глаза заметил, как Лиана, слегка пошатываясь, вышла следом.

Мы прошли в просторную гостиную, погруженную в полумрак. Здесь всё говорило о моем статусе без лишних слов. Отполированные до блеска темные деревянные панели, тяжелые бархатные шторы, никаких случайностей.

Лиана обвела взглядом комнату, её глаза, обрамленные густыми ресницами, расширились. Она смотрела так, будто всё это – чья-то больная фантазия.

– Присаживайся, – бросил я, кивком указывая на мягкий диван.

Несмотря на вспышку недовольства в ее глазах, она подчинилась. Сдержанно, с гордо поднятой головой.

Интересно, что заставило ее передумать? Только что она смотрела на меня как на сумасшедшего.

Эта смесь дерзости и расчета была опасной… и чертовски возбуждающей. Но я заставил себя не отвлекаться. Сейчас были дела поважнее.

Подойдя к бару, я бегло осмотрел ряды бутылок с дорогим алкоголем. Схватив с полки выдержанный виски, я щедро налил себе виски без льда. Для Лианы же, не спрашивая, налил апельсиновый сок.

Феликс добыл на неё всё, что только можно было узнать – даже то, что я не спрашивал. В моём мире информация – это власть, и я предпочитал контролировать каждую, даже самую незначительную деталь.

– Пей! – коротко приказал я, передавая ей стакан. Мои пальцы на мгновение коснулись её ладони, но я быстро отдёрнул руку. Затем занял место, напротив, в глубоком кожаном кресле, я откинулся на спинку и скрестил ноги.

Сделав небольшой глоток виски, я начал пристально изучать её и увидел, как она дрожащими руками поднимает бокал ко рту.

– Успокойся, – пробормотал я с едва заметным раздражением. – Ты в безопасности. Здесь тебе ничто не угрожает.

Ну не силён я в успокаивании девушек! Обычно рядом со мной они испытывали совсем другие эмоции… Если и дрожали, то от страсти и желания, а не от страха и нервов.

– Ага, легко сказать! – в её голосе послышался вызов, но тем не менее она поднесла бокал к губам и сделала маленький глоток. – Я нахожусь неизвестно где, с человеком, которого видела всего пару раз в жизни. И вы хотите, чтобы я была спокойна? Это какая-то извращённая шутка?

– Просто делай, что я скажу, тогда никто не тронет. Даже я.

Лиана нахмурилась, её брови сошлись на переносице, и стала изучать обстановку. И спустя несколько мгновений заметил, как напряжение постепенно отпускает её, как дыхание становится ровнее, и понял, что пришло время.

– Я разговаривал с твоим врачом, и вот почему ты здесь, – начал я, и она мгновенно перевела на меня взгляд, затаив дыхание. – Робинс сообщил, что ты нуждаешься в хорошем уходе во время реабилитации, строгом контроле приёма лекарств, процедурах, специальной диете… и прочем дерьме.

– И каким образом это касается вас? – на её губах появилась вызывающая усмешка. – Собираетесь сменить свою должность в сенате на роль няньки?

Каждое слово было как стрела, нацеленная прямо в моё самолюбие. Но в её голосе я уловил нечто большее, чем просто насмешку – это было испытание. Она хотела увидеть, дрогну ли я, потеряю ли контроль. Однако наше словесное противостояние, её дерзость, только разжигали во мне азарт, к моему огромному удивлению. В её измученном взгляде, в хрупкой фигуре я видел несгибаемую силу воли, желание бороться. Её жизненная энергия и бунтарский дух волновали меня больше, чем мне хотелось бы признать.

– Зачем? У меня есть люди для таких дел, – парировал я с лёгкой, едва заметной ухмылкой. – Я предпочитаю решать более важные вопросы. Например, как сделать твоё пребывание здесь… максимально комфортным. Впрочем, комфорт – понятие относительное. Ты скоро сама узнаешь, что мои методы… слегка специфичны.

В этот момент в комнату вошли четверо моих людей. Их взгляды были прикованы ко мне, ожидая приказаний.

– Это Мария, горничная, – представил я юную девушку в безупречно выглаженном костюме гувернантки. – Она к твоим услугам двадцать четыре часа в сутки.

– Здравствуйте, госпожа Миллер, – произнесла она вежливо и сделала лёгкий реверанс. – Я с радостью окажу вам любую помощь.

– Это Пётр, шеф-повар. – продолжил я, указывая на мужчину моего возраста, крепкого телосложения, с проницательным взглядом.

– Я приготовлю всё, что потребуется для вашего скорейшего выздоровления, – произнёс Пётр с лёгким пафосом, обводя Лиану взглядом, полным профессиональной оценки. В его глазах читалась непоколебимая уверенность в своих кулинарных способностях, граничащая с высокомерием истинного мастера своего дела. Он явно был убеждён, что сможет удовлетворить любые её пожелания.

– Анастасия – врач-кардиолог, – я жестом указал на женщину лет сорока, с собранными в тугой пучок и лицо с строгим выражением лица. – Она будет следить за твоим здоровьем вместе с Робинсом.

– Добрый день, Лиана, – приветствовала её Анастасия, её голос был профессионально тёплым, но в то же время отстранённым, как и положено настоящему доктору. – Я буду вашим лечащим врачом на время реабилитации. Надеюсь, мы сработаемся.

– А это Константин, – я показал на своего самого верного и безжалостного солдата, гору мышц в идеально скроенном костюме. – Твой телохранитель. Он будет следить за твоей безопасностью. Так что не пытайся сбежать. Это бесполезно.

Костя только кивнул. Этого было достаточно.

Повернувшись к Лиане, я заметил, как она буквально застыла с полуоткрытым ртом. Её пальцы судорожно сжимали стакан с соком, а на лбу выступили мелкие капельки испарины. Она явно была ошеломлена развернувшейся перед ней картиной, и ей требовалось время, чтобы осознать всё происходящее.

– У вас… мания величия? – наконец выпалила она, едва сдерживая негодование. Глаза ее расширились от испуга, но, несмотря на страх, она гордо держала голову.

– Да, kotenok, – Я усмехнулся, глядя ей прямо в глаза. – Но тебе стоит беспокоиться не о моём диагнозе, а о том, что я с тобой сделаю. Ведь с сегодняшнего дня я решаю, что с тобой будет.

Лиана вздрогнула, услышав мои слова, но продолжала удерживать мой взгляд, не желая показывать свою слабость. Эта маленькая женщина обладала удивительной внутренней силой.

– У всех сенаторов с головой не в порядке, или только у вас? – ехидно фыркнула она, прищурив глаза. В этом её жесте, в её дерзости, проявилась её истинная натура – сильная, независимая, непокорная.

Так, так, маленькая кошечка начинает показывать свои коготки. Что ж, это только добавляет интереса к нашей… игре.

С каждым её словом меня всё сильнее тянуло к ней, словно она была центром гравитации в этой комнате. Я хотел коснуться её. Просто чтобы убедиться, что она настоящая. Но я знал, что нельзя терять контроль и поддаваться эмоциям. В мафии любой неверный шаг может стать последним.

Резким жестом я отослал своих людей. Когда дверь бесшумно закрылась, я начал сокращать расстояние между мной и Лианой. Её зрачки расширились, а дыхание стало частым и прерывистым. Волна тёмного, почти животного удовлетворения прокатилась по телу.

Я неторопливо оглядел ее, останавливая взгляд на бедре, обтянутом тонким платьем. И сразу почувствовал, как член мгновенно напрягся, упираясь в ткань брюк. Но я даже не пытался это спрятать.

Мне было плевать, заметит ли Лиана мою реакцию. Пусть видит – мне не стыдно. Страх – хорошее оружие. И я не брезговал использовать любые доступные мне инструменты.

Остановился лишь в нескольких сантиметрах от неё, настолько близко, что чувствовал жар её кожи и сбивчивое дыхание. Упёрся руками в спинку дивана по обе стороны от её головы, заключая её в кольцо своих рук. И понизив голос до хриплого шёпота, наконец, произнёс:

– Лиана, ты, похоже, до сих пор не осознаёшь, с кем имеешь дело. Позволь мне прояснить ситуацию.

Не дожидаясь ответа, движением я сорвал с нее платье. Она попыталась отстраниться, но я удержал ее за плечи. Ткань скользнула вниз, обнажив плечи, соблазнительные изгибы груди и кружево белья. Она резко вдохнула, вздрогнув от прикосновения холодного воздуха к коже.

– Что ты себе позволяешь?! – выдохнула она, пытаясь прикрыть грудь руками.

Мой палец нежно, почти невесомо провёл по тонкому шраму от операции. Наклонившись, я прошептал ей прямо в губы:

– В твоей груди бьётся здоровое сердце… исключительно благодаря мне. Ты так сильно этого хотела, что не удосужилась подумать о цене и последствиях своего решения.

Она посмотрела на меня с вызовом, её глаза сверкнули яростью.

– О, я это уже поняла! – прошипела она сквозь стиснутые зубы, напрягая всё тело в тщетной попытке вырваться из плена. Её руки упирались в мои плечи, ногти впивались в ткань пиджака. – Я должна молчать в тряпочку и беспрекословно выполнять ваши приказы!

– Ты будешь делать, что я скажу. Иначе я в любой момент могу устроить так, чтобы у тебя забрали сердце Евы. Твоя жизнь теперь целиком в моих руках. Так что не испытывай судьбу, Лиана.

Слёзы навернулись на ее глаза. Она закусила губу до крови, изо всех сил стараясь сдержать их, но они все равно покатились по щекам.

На мгновение я почувствовал укол сожаления. Но Лиана должна усвоить этот урок и понять своё место в моём доме и мире.

Внезапно она резко вскинула голову и вызывающе посмотрела мне прямо в глаза. Слёзы всё ещё блестели на её ресницах, но во взгляде читался вызов.

Упрямая девчонка.

Конечно, я не собирался становиться причиной её смерти. Сердце Евы – всего лишь рычаг давления. Инструмент контроля. Но ей действительно лучше думать обо мне как о монстре. Это удержит её в узде.

Я резко отступил, не давая себе сбиться с курса. Близость этой женщины опьяняла, а её уязвимость была слишком соблазнительной. Всё это слишком легко могло выйти из-под контроля.

– Тебя проведут в комнату. Вечером поужинаем и обсудим детали.

Развернувшись, я направился к лифту, стараясь не оглядываться.

Пора заняться более важными делами. Я, итак, уже потратил слишком много времени на неё.

Глава 5. Лиана

Когда за Артёмом захлопнулась дверь, в гостиной стало слишком тихо. Мне казалось, что даже стены особняка смыкаются вокруг меня.

– Госпожа Миллер, я провожу вас в вашу комнату, – раздался из ниоткуда почтительный голос горничной.

Вздрогнув, я автоматически встала и побрела за ней по бесконечному коридору. Мария что-то рассказывала о расположении комнат, о том, как здесь всё устроено, но её слова доносились до меня словно издалека. Все мои мысли были сосредоточены на Викторове и тем, что он от меня хочет.

– А Артём часто здесь бывает? – спросила я, неожиданно даже для себя самой. Вопрос вырвался, вызванный не столько любопытством, сколько инстинктивным желанием узнать хоть что-то о человеке, который, по сути, стал моим тюремщиком.

– Нет. – ответила Мария, останавливаясь у одной из дверей и плавно открывая её. – Господин Викторов предпочитает другой пентхаус.

Комната была обставлена так шикарно, что кому-то наверняка показалась бы мечтой. Широкая кровать, застеленная шёлковым покрывалом, в центре манила своим уютом. Стены, отделанные дорогими материалами, блестели в лучах заходящего солнца, проникающего сквозь панорамные окна. Но всё это великолепие не вызывало во мне ничего, кроме отчаяния. Я чувствовала себя запертой в красивой клетке, ключ от которой был у Артёма.

Его угрозы всё ещё звучали у меня в голове, заставляя сердце колотиться от страха.

«Ты будешь делать всё, что я захочу. Иначе… я в любой момент могу устроить так, чтобы у тебя забрали сердце Евы. Твоя жизнь целиком в моих руках, Лиана».

Я понимала, что это не просто прихоть Артёма, а его способ контролировать меня, заставляя жить по его правилам. И теперь моя жизнь зависела от настроения этого опасного, непредсказуемого человека. А любое неправильное движение могло обернуться катастрофой.

Ложась на операционный стол, я представляла себе совсем другое будущее – где есть свобода, надежды и никакого страха за новый день. Я мечтала о лёгкости, о будущем, где построю карьеру, встречу хорошего мужчину…

Наивная!

Мой спаситель стал моим тюремщиком. Дар жизни – проклятием. Вместо желанной свободы я получила лишь новую форму зависимости.

Но мысль о побеге казалась смехотворной. Куда я могла сбежать от такого человека, как Артём? Он обладает такой властью, что скрыться от него просто невозможно. И сейчас мне остаётся лишь играть по его правилам и искать хоть какую-то возможность изменить ситуацию.

Я даже могла понять, почему он так одержим контролем – всё-таки, в моей груди билось сердце его сестры. Но разве он не понимал, насколько разрушительно его вмешательство?

– Вам что-нибудь нужно, госпожа Миллер? – тихий голос Марии прервал мои мрачные размышления.

Я вздрогнула, словно пробуждаясь от глубокого сна. В её взгляде, полном искренней заботы, читалось желание помочь, но мне не хотелось, чтобы она видела меня такой – потерянной и уязвимой.

– Зовите меня просто Лиана, – ответила я, прилагая усилия, чтобы мой голос звучал твёрдо и спокойно. Этот маленький бунт, отказ от официального, чужого «госпожа», был важен для меня. Хоть какая-то иллюзия контроля над ситуацией, пусть даже в такой мелочи.

Мария чуть заметно улыбнулась и кивнула. Напряжение в её лице немного спало, и мне показалось, что она меня поняла.

– Вы что-то… – начала я, но звонок мобильного оборвал фразу на полуслове. Вытащив телефон из сумочки, я увидела на экране имя Милены. Меня мгновенно охватило чувство вины. Я напрочь забыла о ней после всего, что случилось.

– Простите, мне нужно ответить. – обратилась я к Марии, заметив, что она всё ещё стоит у двери. – Вы не могли бы… оставить меня на пару минут?

Женщина понимающе кивнула и тихо вышла, прикрыв за собой дверь. Я поднесла телефон к уху, и в трубке раздался голос Милены, полный волнения и гнева.

– Где ты ходишь, Лиана?

– Прости, Мил! – виновато пролепетала я, стараясь успокоить подругу. – Тут такая суматоха была, что я совсем забыла позвонить.

– И что же такого случилось, что ты даже не смогла предупредить меня, что тебя не нужно забирать? Ты где вообще?

Я открыла рот, чтобы ответить, лихорадочно соображая, как объяснить хоть что-то из произошедшего за последние несколько часов. Но вдруг издалека донёсся женский крик.

– Что-то случилось! Перезвоню! – крикнула я в трубку и, не дожидаясь ответа Милены, нажала на отбой. Бросив телефон и сумочку на кровать, я выбежала из комнаты и со всех ног ринулась в гостиную, откуда доносились голоса.

Сердце бешено колотилось, предчувствуя неладное. Каждый шаг отдавался гулким эхом в пустых коридорах, а мысли лихорадочно метались, пытаясь понять, что могло случиться. Добравшись до гостиной, я распахнула дверь и застыла на пороге, ошеломлённая увиденным.

Артём сидел на диване, весь в крови. Белая рубашка на груди была полностью пропитана алым, а в плече зияла рваная дыра от пули. Из неё тонкой струйкой сочилась кровь, стекая по руке. На мгновение я забыла, как дышать.

– Что случилось? – вскрикнула я, и в тот же миг ноги сами собой сделали шаг, потом ещё один, и вот я уже пересекла комнату, забыв обо всём. Споткнувшись о край ковра, я неуклюже упала перед ним, чуть не ударившись лицом о журнальный столик. Боль пронзила колени, но я едва заметила её, полностью сосредоточившись на Артёме.

– Ничего. Иди к себе в комнату. – процедил он сквозь стиснутые зубы.

– Ага, как же, бегу и спотыкаюсь! – фыркнула я, пытаясь взять себя в руки. Все мысли о приличиях и формальностях – включая недавнее «вы» – испарились в момент. Сейчас передо мной был не сенатор Викторов, а раненый человек, которому требовалась помощь.

Я осторожно коснулась пальцами края окровавленной ткани, аккуратно оттягивая её, чтобы лучше видеть рану. Вблизи она выглядела ещё страшнее. Но оценить масштаб повреждения было сложно, из-за обилия крови и промокшей ткани практически ничего не было видно.

– Лиана, я сказал, иди, blyad, в комнату! – рявкнул Артём, и несмотря на явную боль, в его голосе прозвучали металлические нотки, привычные для человека, привыкшего отдавать приказы.

– И оставить тебя истекать кровью? Нет уж, спасибо. – отрезала я, вскинув голову. Адреналин бурлил в венах, вытесняя страх и замешательство. Я не могла просто так уйти, не зная, насколько серьёзно он ранен, и не попытавшись помочь.

Я обернулась к горничной, которая стояла в дверях, бледная как полотно. Её глаза были широко раскрыты от ужаса.

– Мария, принесите аптечку и чистые полотенца. И быстро! – скомандовала я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно.

Но она словно не слышала меня. Просто продолжала стоять неподвижно, уставившись на Артёма.

– Мария, чёрт возьми, очнитесь! – закричала я во весь голос, и только тогда она словно пришла в себя. Резко кивнув, женщина почти бегом выскочила из гостиной. Я снова повернулась к Артёму, который смотрел на меня с нескрываемым удивлением.

– Что?

– Kotenok, с каких это пор ты стала моим лечащим врачом? – спросил он, криво усмехнувшись. – Не припомню, чтобы давал тебе такое разрешение. Да и вообще, ролевые игры – это не мой конёк. Я предпочитаю более… реалистичные развлечения.

– А у тебя есть другой выбор? – спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, хотя внутри всё кипело от смеси страха, негодования и непонятной тревоги. – Видишь тут очередь из желающих оказать тебе первую помощь?

– Ну, например, Анастасия. – лениво протянул Артём, всё с той же издевательской усмешкой. – Она, если мне не изменяет память, врач.

«Ух, какой же… самодовольный гад!» – пронеслось у меня в голове, и я почувствовала, как ярость закипает внутри. – «Как он может так спокойно говорить об этом, когда кровь буквально льётся из него рекой?»

– Ну и хрен с тобой, зови свою Анастасию! – выпалила я, вскочив на ноги. Я уже хотела уйти – не могла больше смотреть на его циничную физиономию. Но внезапно его рука легла мне на плечо, и хватка была неожиданно крепкой, удерживая меня на месте.

Подавляя раздражение, я медленно повернулась к нему. Наши взгляды встретились, но никто не торопился отворачиваться. Этот момент тянулся бесконечно, пока, наконец, не вернулась Мария. Бледность немного отступила с её лица, и в руках она держала аптечку и стопку белоснежных полотенец.

– Господин Викторов, ваш приедет через сорок минут, сейчас его нет в городе, – тихо оповестила горничная, передавая мне аптечку и полотенца.

Артём молчал несколько мгновений, его взгляд переместился с Марии на меня. Затем с едва заметным вздохом, он кивнул в мою сторону:

– Ладно, лечи, доктор Миллер.

– А как же твоя Анастасия? – я не смогла удержаться от едкой колкости.

Викторов опять сделал вид, что не слышит меня. Я уже закипала, но сейчас было не до разборок. Мысленно выругавшись, я схватила аптечку, быстро оценив содержимое. Бинты, антисептики, инструменты – неплохо. Натянув перчатки, осторожно сняла с него пиджак и расстегнула окровавленную рубашку. Вид раны заставил меня сглотнуть. Кровь еще сочилась. Глубоко вдохнув, я промокнула ее полотенцем, стараясь не паниковать.

Я вытащила из аптечки жгут и туго затянула его чуть выше раны. Кровотечение, наконец, остановилось. Внимательно осмотрев рану, я с облегчением выдохнула: пуля прошла навылет, и, судя по всему, крупных сосудов не задела.

– Чёрт, пули нет, но придётся наложить пару швов.

– Лиана, я, кажется, предупреждал тебя не ругаться в моём присутствии! – произнёс он с лёгким раздражением в голосе.

– Ну извините, святоша! – огрызнулась я, не отрывая взгляда от раны. – Я, знаешь ли, тоже человек, и в стрессовой ситуации могу себе позволить немного… ненормативной лексики.

Он слабо усмехнулся, и на мгновение наши взгляды встретились. В его глазах мелькнули боль и насмешка, а еще что-то неуловимое, тревожное. Но сейчас не время было разгадывать его настроение.

Мне нужно зашить рану, но для этого необходимо продезинфицировать иглу и нитки. Открыв аптечку, я быстро проверила содержимое. Ни спирта, ни перекиси. Только йод. Вот уж повезло. Мысленно я перебрала все возможные варианты в домашних условиях. Но быстро осмотрев гостиную, не нашла ничего подходящего и внутренне застонала.

– Есть чем продезинфицировать?

– Водка, – коротко бросил Викторов и кивнул на бар. – На нижней полке.

Я схватила первую попавшуюся прозрачную бутылку, мельком взглянула на этикетку.

– Это вообще безопасно? – с сомнением в голосе уточнила я, показывая бутылку Артёму, который со своего места продолжал следить за мной с лёгким напряжением в глазах.

Когда он кивнул, я отнесла её на журнальный столик и поспешила в гостевую ванную, чтобы вымыть руки с мылом. Вернувшись, надела новые перчатки и села рядом с Артёмом.

– Никогда не слышала, чтобы ей дезинфицировали. – заметила я, наливая немного водки в небольшую ёмкость. – Что это вообще такое?

– Это крепкий алкогольный напиток с моей родины, – пояснил Викторов, наблюдая за моими действиями с неоднозначным выражением на лице. – Из России, – добавил он, прежде чем я успела спросить.

– Так значит, ты русский, – произнесла я, вспоминая разговор Артёма с мужчинами в больнице. Теперь было понятно, на каком языке они общались между собой.

– Да, – сухо подтвердил он.

Собравшись с мыслями, я аккуратно протирать иглу и рану. Но каждый раз, когда ватный диск касался кожи вокруг повреждённых тканей, я съёживалась, представляя, какую боль это должно причинять. После того как подготовительные действия были завершены, я сосредоточилась на игле и нитке, готовясь к наложению швов.

– Готов? – спросила я, поднимая взгляд на Артёма. – Или обезболить? Лидокаин есть.

Он молча протянул руку к бутылке водки на журнальном столике, сделал большой глоток и кивнул. Я принялась за дело: швы, повязка, всё по-быстрому, как умела. Он молчал, стиснув зубы, но ни разу не дёрнулся.

В какой-то момент наши взгляды встретились, и в его глазах была усталость, которую я не ожидала увидеть. Но я быстро вернула своё внимание к работе и наложила повязку поверх раны.

– Готово. Будешь жить, – фыркнула я, почему-то даже гордясь собой.

И конечно, именно в этот момент в гостиную влетел его доктор.

– Пахан, прошу прощения за задержку, – выпалил мужчина лет сорока пяти, бросив на меня удивленный взгляд. – Но, похоже, без меня справились.

– Подожди меня в кабинете, – коротко ответил Артём.

Доктор кивнул и исчез так же быстро, как появился.

Я медленно поднялась, собираясь убрать всё, но в этот Артём коснулся моего плеча. Его прикосновение было на удивление лёгким, почти нежным.

– Спасибо. Где ты научилась всему этому?

Его слова задели незажившую рану. В памяти всплыло лицо брата: его улыбка, теплые руки… Столько лет прошло, а боль от потери все еще была слишком острой, будто это случилось вчера.

– Несколько лет назад моего брата застрелили… – мой голос сорвался. Я откашлялась, чтобы взять себя в руки. – Если бы тогда скорая помощь приехала вовремя, он бы остался жив. Тогда, я и научилась оказывать помощь сама.

Мужчина понимающе кивнул, но не стал задавать больше вопросов, как будто чувствуя всю глубину моей боли. Впрочем, он ведь потерял свою сестру, значит, действительно мог понимать, что я испытываю.

– Мне жаль… – тихо произнёс он, и в голосе что-то дрогнуло.

Я мягко высвободила плечо и, встретившись с ним взглядом, улыбнулась в знак благодарности. Собрав разбросанные инструменты, я начала аккуратно укладывать их обратно в аптечку. В этот момент к нам подошла Мария. Всё это время женщина молча наблюдала за происходящим. Она помогла мне убрать медикаменты, и бесшумно исчезла, оставив нас с Артёмом наедине.

– Я не хотел, чтобы ты видела всё это… – наконец, нарушил молчание мужчина. – И нервничала.

– Понимаю. – спокойно ответила я, хотя внутри бушевал настоящий ураган эмоций. – Но я рада, что смогла помочь.

Что я к нему чувствую? Пока – сама не пойму.

Всё происходящее было безумием. В голове каша, а сердце ровно билось, как будто ничего особенного не случилось.

– Кстати, ты не хочешь рассказать, что случилось?

Он на мгновение замер, затем раздражённо пробормотал:

– Это сложно объяснить.

– Ну, ты можешь попробовать, – настаивала я, глядя ему прямо в глаза. – Я неглупая девочка.

В этот момент двери лифта распахнулись, и оттуда буквально вылетел мужчина с напряжённым выражением лица, примерно одного возраста с Артёмом. Он сразу же сфокусировался на Викторове, беспокойство отражалось в каждом его движении.

– Жив? Всё в порядке? Врач успел? – выпалил он на одном дыхании. Его взгляд быстро пробежал по Артёму, оценивая степень повреждений.

Викторов же в ответ только рассмеялся – громко и раскатисто, словно вся эта ситуация показалась ему забавной.

– Остынь, Феликс. Когда доктор приехал, меня уже подлатала Лиана. – сказал он, отсмеявшись, и кивком головы указал на меня.

Я почувствовала на себе изучающий взгляд незнакомца. Несмотря на внезапный порыв спрятаться, я выпрямила спину, гордо подняла подбородок и встретила его взгляд.

– Спасибо, – коротко произнёс мужчина с лёгким кивком.

«Кто этот человек? И что здесь творится вообще?» – лихорадочно размышляла я, пытаясь уловить смысл происходящего.

Артём, как будто прочитав мои мысли, объяснил:

– Это Феликс, мой секундант и лучший друг.

– Твой, кто? – удивлённо выпалила я.

– Blyad! – выругался Викторов по-русски. Я не поняла слова, но тон и свирепое выражение его лица не оставляли сомнений: это было что-то очень плохое.

– Ну, давай уже, Артём! Объясни, что всё это значит? – потребовала я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. – Здесь явно что-то не так! Уже второй раз в тебя стреляют. У тебя в доме есть личный врач, но ты не обращаешься к нему за помощью. Зато из другого конца города к тебе приезжает какой-то доктор, который к тому же называет тебя… Паханом. И вот теперь этот… Феликс…

Мужчины переглянулись. Взгляд одного задержался на другом дольше обычного, брови слегка приподняты. И по глазам было видно, что они решают: говорить или нет. Я чувствовала, как напряжение в комнате нарастает. Наконец, Артём, тяжело вздохнув, принял решение и кивнул. Я почувствовала, как сердце забилось чаще.

– Я руковожу одной организацией. – произнёс он, с трудом подбирая слова. – Анастасия не знает об этом, для неё я просто бизнесмен и сенатор. Поэтому не стал обращаться к ней за помощью.

– Какой организацией?

– Викторовская Братва.

– Что это вообще такое? – спросила я, не веря своим ушам. – Типа мафия, да?

– В Италии это называется мафией. – пояснил Феликс, подходя ближе. – Американо-русская версия – Братва. Но суть та же.

Я ощутила, как подступает волна смеха, и не могла сдержаться.

– Если вы мафиози, то я королева Англии! И у меня по вторникам чай с единорогами, а по средам – уроки игры на волынке с гномами! – громко рассмеялась я, уверенная, что это какой-то нелепый розыгрыш. – Да ладно! Вы реально думаете, что я поведусь на это? Где скрытые камеры?

Но, увидев абсолютно серьёзные, даже мрачные лица мужчин, мой смех резко оборвался. Я пошатнулась и, едва удержавшись на ногах, опустилась на диван.

– В какой… дурдом я попала? – выдохнула я.

Мир поплыл. Я впервые испугалась его по-настоящему. А где-то в глубине памяти шевельнулось что-то тёмное и болезненное, полузабытое воспоминание, от которого по спине пробежал холодок.

Глава 6. Артём

В гостиной была такая тишина, что хотелось выть. Лиана сидела на диване и не двигаясь вообще – словно кто-то выключил в ней жизнь одним щелчком. Глаза смотрели в стену, но взгляд был мутным, пустым, как у куклы. На лбу выступил пот, плечи слегка подрагивали, но быстро застыли, и всё тело превратилось в камень. Руки безвольно лежали на коленях, пальцы полусогнуты – ни сжаты, ни расслаблены, просто висят.

Кишки скрутило узлом.

Чёрт! Не нужно было так с ней. Слишком резко. Надо было подготовить, найти правильные слова, помягче… Но, я не умею всё делать мягко и, если бы я тянул дольше – стало бы только хуже. Всё равно придется разбираться.

Я с силой провел рукой по лицу. Голова раскалывалась, как будто кто-то стучал по черепу изнутри.

Я поймал себя на том, что жду хоть какого-то сигнала – злости, страха, ненависти. Хоть чего-то живого.

– Артём, может, врача всё-таки? – тихо произнёс Феликс, подходя ближе. Он с беспокойством посмотрел на Лиану. – Выглядит она не очень.

Я резко повернулся к нему и мотнул головой.

– Не думаю, что он чем-то поможет. У неё не с телом проблема, а с головой. Похоже, шок. Но за Николаем сходи. Он у меня в кабинете. Хочу, чтобы посмотрел моё плечо. И Марию захвати – пусть принесёт мне чистую одежду.

Феликс, не задавая лишних вопросов, молча кивнул и быстрым шагом вышел из гостиной. Кондиционер гудел, но мне казалось, что в голове стучит только одно: я виноват.

Что с Лианой? Неужели правда обо мне так тебя сломала? Или это что-то другое?

Я вспомнил, как она рассказывала, что её брата убили…

Вдруг мои люди к этому причастны? Или кто-то из конкурентов??

Чёрт, если так – её ступор до ужаса объясним. Но что теперь делать?

Подойдя ближе, я опустился на корточки. Взял её холодные руки в свои, и попытался согреть, будто это могло что-то изменить.

– Лиана? Ты меня слышишь?

Никакой реакции.

– Очнись! Ты в безопасности!

Никакой отдачи. Она будто проваливалась всё глубже в себя.

Как вытащить её из этого состояния? Как достучаться?

Кататонический ступор – раньше думал, что это только в фильмах, но сейчас видел это своими глазами: тело здесь, душа ушла.

Через пару минут Феликс вернулся вместе с Николаем. Врач бросил быстрый взгляд на Лиану, потом на меня. В его глазах мелькнуло беспокойство, но тут же он сосредоточился, принимая профессиональный вид.

– Ничего не изменилось? – тихо спросил Феликс, также с тревогой поглядывая на девушку.

– Нет. Всё так же, – я покачал головой.

Друг открыл было рот, словно хотел что-то сказать, но потом лишь шумно вздохнул, провёл рукой по волосам и направился к бару.

«Наверняка думает о Еве». – с горечью подумал я, наблюдая за ним. – «Её сердце теперь бьётся в груди этой девушки. Как ему с этим смириться?»

– Что с ней случилось? – спросил Николай, с профессиональной заинтересованностью разглядывая Лиану. – Она в сознании?

– Вроде бы да. – ответил я, неуверенно пожав плечами. – Но не реагирует ни на что. Просто сидит и смотрит в одну точку. Как будто в трансе.

Док подошёл ещё ближе к Лиане, внимательно наблюдая за ней несколько секунд.

– Это может быть реакцией на стресс, шок. – проговорил он, наконец, выпрямляясь. – Вы знаете, что её могло так потрясти?

– Не уверен, – ответил я, потирая лоб. – Возможно, новость о том, кем я являюсь. А может, и что-то другое…

Николай задумчиво хмыкнул, потирая подбородок.

– Понятно… Тяжёлая ситуация. Тут, конечно, нужен психолог, а не врач общей практики. Но я могу попробовать дать ей лёгкое успокоительное. Это поможет снять напряжение и, возможно, вывести её из этого состояния.

Я кивнул соглашаясь. Любая попытка помочь сейчас была лучше, чем бездействие.

Он тут же достал из своего чемоданчика ампулу и шприц, наполнил его прозрачной жидкостью и, не говоря ни слова, аккуратно ввёл лекарство Лиане. Закончив, он повернулся ко мне.

– Вам что-то ещё нужно от меня?

– Да, убедись, что меня правильно зашили, – ответил я и показал на перевязанную руку.

Николай кивком предложил мне сесть в кресло. Дождавшись, когда я удобно устроюсь, док приступил к осмотру.

– Крови нет, всё чисто, – констатировал Николай. – Ваша… знакомая, похоже, кое-что смыслит в этом деле. Шов хороший, ровный. Даже шрама не будет.

– Хорошо, благодарю, – кивнул я, поднимаясь с кресла. – Свободен.

Николай, сдержанно пожелав скорейшего выздоровления, направился к лифту.

Я приподнял руку, ощутив тянущую боль в плече, и медленно встал с кресла.

В этот момент в гостиную бесшумно вошла Мария, держа в руках стопку аккуратно сложенной одежды. Остановившись возле кресла, она положила на сиденье мои тёмно-синие джинсы и серую футболку. Её взгляд, полный сочувствия и молчаливого вопроса, задержался на окровавленной рубашке, валявшейся на полу, и на моей перебинтованной руке.

– Спасибо, Мария, – произнёс я, кивнув ей в знак благодарности.

Она, едва заметно склонив голову, также бесшумно удалилась. Я, стараясь не делать резких движений, переоделся в чистые джинсы и свободную футболку. Затем подошёл к бару и машинально налил себе водки, но, помедлив, поставил стакан обратно на стойку. сейчас ни к чему. Голова и так не соображала.

– И что теперь? – раздался за спиной голос Феликса.

Я обернулся, подавляя вздох раздражения. Друг уже налил себе что-то покрепче и теперь стоял, небрежно прислонившись к дверному косяку, покручивая в руках стакан с янтарной жидкостью. Он делал вид, что всё под контролем, но в глазах мелькала тревога.

– Возвращайся на склад, – бросил я, не в силах сдержать резкость в голосе. Мой взгляд снова вернулся к Лиане, безжизненно сидящей на диване. – Я скоро присоединюсь.

– Может, подождать тебя? – спросил он, чуть склонив голову набок.

Я резко повернулся к нему, готовый взорваться.

– Делай свою чёртову работу! – огрызнулся я в ответ. – И просто подгони мне машину к чёрному входу. Ничего больше от тебя не требуется.

Этот идиот усмехнулся и, закатив глаза, ответил:

– Слушаюсь и повинуюсь, Пахан, – с этими словами он лениво развернулся и направился к лифту.

Иногда я всерьёз задумывался, как он ещё жив. Наверное, потому что он – мой единственный друг.

Оттолкнувшись от барной стойки, я подошёл к Лиане и подхватил её на руки. Но и на это она не отреагировала никаким образом.

Я отнес её в спальню и бережно уложил на кровать. Сев рядом, приложил палец к её шее… Сердцебиение есть. Слава богу. Но эта отрешённость хуже любой истерики.

– Kotenok, возвращайся, где бы ты ни была, – тихо произнёс я, глядя на её бледное лицо.

Беспокойство пожирало меня изнутри. Меня пугала не реакция Лианы на правду. Я уже думал об этом: что будет, если она узнает всё? Устроит истерику? Попытается сбежать? Наделает глупостей? Но вот если с сердцем Евы что-то случится… это будет на моей совести.

Доктор чётко сказал – стресс ей противопоказан. А я нагрузил ее по полной: свое появление, лифт, эта квартира, мои угрозы… Неудивительно, что она сломалась.

Вина жгла меня изнутри. Я чувствовал себя последним подонком, подвергая её такому испытанию. Ведь она так радовалась пересадке, так мечтала о нормальной жизни… а я…

Чёртов эгоист!

Подобной реакции Лианы я никак не ожидал. И впервые в жизни был настолько беспомощен. Её молчание выбивало меня из колеи, лишая способности здраво мыслить.

Я не знал, как вернуть её обратно, как вытащить из этой тьмы. Всё, что знал, всё, чему меня учили, здесь не работало. Перебрал всё, что можно. Бесполезно. Её разум был где-то очень далеко, куда мне не дотянуться.

Может, стоит попробовать её ещё шокировать как-то? Клин клином вышибают… Только чем?

Мне и так казалось, что я зашёл слишком далеко, что уже перешёл все границы.

Я судорожно выдохнул.

– Лиана, вернись ко мне.

Нет ответа.

Чёрт! Всё больше не могу видеть её такой.

Я понимал, что это безумие, но если есть хоть один шанс вернуть её – я им воспользуюсь, даже если потом возненавижу себя за это.

Склонившись к Лиане, я почувствовал тепло её дыхания на щеке.

«Надеюсь, ты не выцарапаешь мне глаза», – мелькнула шальная мысль, прежде чем я осторожно коснулся её губ.

Такие мягкие. Но я как будто прикасался к красивой, но безжизненной кукле. Хотел уже отстраниться, как вдруг… почувствовал еле заметное движение. Её губы дрогнули, потом чуть приоткрылись.

И всё остальное исчезло.

Сомнения, стыд, вина – всё смыло.

Осталась только Лиана.

Я никогда не переступал эту черту. Подобная близость казалась мне слишком личной и интимной. Но сейчас уже было наплевать. Мне нравилось, как она отвечает. Как её губы мягко приоткрываются, как дыхание становится чаще…

И меня накрыло.

Сердце ухнуло куда-то вниз, дыхание сбилось, по спине прошёл жар. Всё тело вздрогнуло от неожиданного прилива желания. Член налился кровью и давил в молнию, что я едва не зарычал. Хотелось вцепиться в неё, разорвать это чёртово платье на клочья и вжать в матрас, чтобы она почувствовала, что принадлежит мне, целиком и без остатка. Я до боли сжал пальцами её талию – был в шаге от того, чтобы перевернуть её на спину и вдавить в матрас, чтобы подчинить своей воле, взять как зверь. Хотел слышать, как она дышит, как стонет, как рвётся между страхом и тем, что её влечёт не меньше моего.

Каждое её движение доводило меня до грани, как факел к пороховой бочке. Я сдерживал себя из последних сил, чтобы не перейти черту невозврата.

«Чёрт!» – мысленно выругался я, понимая, что теряю контроль. Но остановиться не мог, её вкус сводил с ума.

На миг Лиана застыла, как будто сама не верила, что происходит. Но потом её рука потянулась ко мне, пальцы вцепились в мои волосы, поцелуй стал глубже, требовательнее, поглощая нас обоих.

Сейчас мне хотелось только одного – чтобы этот момент длился вечно. Если бы только мог, не отпустил бы её ни за что.

Лиана резко отстранилась, словно очнувшись от глубокого сна. В ее широко распахнутых глазах плескался испуг. Плечи дрогнули, она судорожно вдохнула.

– Что это было? – спросила она потрясённым, чуть хриплым голосом.

Я не удержался от самодовольной ухмылки.

– Поцелуй, если ты вдруг не поняла. Хочешь – могу повторить, только скажи.

– Да что ты себе позволяешь?! – вспыхнула она, её щёки залились краской, а руки непроизвольно сжались в кулаки.

– Если бы ты не впала в транс, я бы и не полез к тебе, – парировал я, наслаждаясь её смущением. – И, заметь, ты не сопротивлялась. И отвечала, между прочим, довольно жарко.

Она покраснела ещё сильнее, а я не смог удержаться и ухмыльнулся шире.

– Что вообще случилось? – Лиана растерянно огляделась, словно пытаясь понять, где она и как здесь оказалась.

– Это лучше ты мне скажи, – ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно, хотя внутри всё сжималось от непонятной тревоги. – Ты отключилась. Глаза были открыты, но ты не реагировала ни на что.

Она приоткрыла рот, словно собиралась что-то сказать, но лишь беззвучно пошевелила губами, затем сжала их в тонкую линию. Её пальцы нервно мяли край одеяла.

– В чём дело? – спросил я, чувствуя прилив беспокойства.

– Я… не помню, – прошептала она, и её голос дрогнул. – Ты… сказал, что… босс Братвы… а потом… пустота. Темнота. Ничего.

Эта ситуация мне категорически не нравилась. Мрачные предположения, одно страшнее другого, роились в голове. Но сейчас важнее всего было состояние Лианы и сердце моей сестры в её груди.

– Мы разберёмся с этим, – сказал я, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо, хотя внутри всё кипело от тревоги. – Тебе нельзя нервничать, поэтому лучше ложись спать и отдохни.

Она молчала, несколько минут, неотрывно глядя на свои руки. Длинные, тонкие пальцы всё так же нервно теребили край одеяла.

Наконец, она неуверенно кивнула.

– Да, хорошо, – тихо произнесла Лиана. – Ты прав, мне нужно беречь себя. Я посплю… может быть, что-то вспомню.

Медленно поднявшись с края кровати, я поправил член, который всё ещё болезненно упирался в молнию. В голове роились тревожные мысли, но одна сверлила особенно настойчиво: я всё равно узнаю правду. Во что бы то ни стало.

– Мне нужно ехать, – сказал я и указал на телефон на прикроватной тумбочке. – Если что-то понадобится, звони. Первый номер – Мария, второй – Анастасия, третий – Константин.

Она повторила номера монотонным голосом.

– Дай мне свой телефон.

– Он… должен быть где-то здесь, – пробормотала Лиана, оглядываясь по комнате. Я увидел мобильник на кровати, быстро взял его и вписал свой номер.

– Можешь позвонить и мне, если что-то случится.

– А что-то, может, произойти? – спросила она, и в её голосе отчётливо прозвучала тревога. – Мне… угрожает опасность в твоём доме?

– Нет, конечно, – успокоил я её, хотя сам не был в этом до конца уверен, учитывая последние события в моей жизни. – Но лучше перестраховаться.

Она снова кивнула, на этот раз более осознанно, и забрала телефона.

– Отдыхай, – коротко попрощался я и, не дожидаясь ответа, поспешил на выход. На этот раз я ушёл через чёрный ход. Надо было действовать быстро.

Полчаса спустя я влетел на склад, где меня уже ожидали мои солдаты. В центре, склонившись над ноутбуком вместе с Феликсом, сидел какой-то парень, примерно моего возраста. Что-то возбужденно обсуждали, тыкая в экран. Феликс, увидев меня, выпрямился и ухмыльнулся:

– Ну наконец-то!

Второй мужчина тоже обернулся. Напряжение на лице сменилось испугом. В глазах мелькнул страх.

– Сенатор Викторов… Здравствуйте, – пролепетал он, голос дрожал.

– Ты тот самый свидетель? – спросил я, внимательно изучая его. Высокий, худощавый, нервный тик в левом глазу.

– Д-да… Я… видел стрелявшего… В вас… – запинаясь, выдавил он.

Феликс коротко обрисовал ситуацию. Этот Пабло проезжал мимо Капитолия после выстрела и заметил мужика. Сначала не обратил внимания, но потом увидел, как тот нервничал, что-то выкинул в урну и смылся. По радио сообщили о покушении, и Пабло, из любопытства, проверил урну. Нашел мою фотку.

Чистое совпадение, что именно в этот момент его заметили ребята Феликса, которых он отправил прочёсывать окрестности в поисках снайпера.

Информация вызвала во мне целый вихрь противоречивых эмоций. С одной стороны, облегчение – мои подозрения о заказном характере покушения подтвердились. С другой – тяжесть предстоящей задачи. Найти наёмного убийцу – это как искать иголку в стоге сена. Эти люди – призраки, мастера исчезать без следа. А даже если удастся его найти, выбить из него имя заказчика – практически невозможно. К тому же один вопрос не давал мне покоя, пульсируя в висках: было ли второе нападение, у пентхауса, делом рук того же человека? Связано ли это вообще?

Не в силах усидеть на месте, я расхаживал по складу, нервно потирая переносицу. Воздух казался спёртым, а тиканье настенных часов – невыносимо громким. Феликс, хмуря брови, сосредоточенно работал за ноутбуком, его пальцы быстро бегали по клавиатуре. Прошло несколько минут, прежде чем нервы не выдержали. Я подошел к столу и наклонился:

– Что делаешь?!

– Пытаюсь отследить его по камерам. – коротко ответил Феликс, не отрываясь от экрана. Его пальцы быстро, уверенно бегали по клавиатуре.

Я молча наблюдал, как на мониторе сменяются изображения с разных ракурсов. Мощная программа распознавания лиц, разработанная для правительственных нужд, – та самая, которую я «случайно» получил, благодаря своему положению в сенате. Сейчас, глядя на мелькающие кадры, я впервые почувствовал, что вся эта политическая игра стоила свеч. Хотя бы ради шанса найти того, кто хотел меня убить.

Прошло десять томительных минут, и я начал уже сомневаться в успехе и готов был признать поражение, когда вдруг на экране замигала красная точка. Перед нами открылось видео с камер аэропорта Кеннеди. Фигура в чёрном, кепка, маска… Но программе всё же удалось распознать его в тот миг, когда он сделал глоток воды из бутылки.

Феликс, оживившись, застучал по клавиатуре с удвоенной энергией. Через несколько секунд на экране появилась информация: Чиполи Крус, двадцать девять лет, родом из Мексики.

– Куда он летит? – спросил я, чувствуя, как внутри поднимается волна адреналина.

– Минуту.

Напряжение нарастало. Я следил за каждым движением друга, за каждым символом, появляющимся на экране. Наконец, высветились данные авиабилета. Мои глаза пробежали по строчкам.

– Вот как, интересно! – пробормотал я, и на губах появилась довольная, хищная ухмылка. В голове уже начал формироваться план. Резким движением я схватил свой мобильный.

– Что ты собираешься делать? – поинтересовался Феликс, наблюдая за мной с любопытством.

– Мне нужно позвонить. – бросил я через плечо и, найдя нужный контакт в телефонной книге, отошёл в сторону, подальше от любопытных ушей. Складской шум, гул работающей техники, приглушённые голоса моих людей – всё это сливалось в один монотонный фон, который я старался не замечать. Глубоко вдохнув, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце, я нажал кнопку вызова.

– Викторов? – раздался в трубке знакомый хрипловатый голос босса турецкой организации «Бозкурт».

– И тебе привет, Волкан!

– Какими судьбами? – поинтересовался он, и я почти физически ощутил исходящую от него едва уловимую усмешку.

– Нужна твоя помощь. – без лишних предисловий я сразу перешёл к делу.

– Слушаю тебя внимательно.

– Мне нужно найти человека в Турции.

– По какому вопросу?

– Убийцу моей сестры.

На другом конце провода на несколько секунд повисла тишина. Я ждал, сжимая телефон так, что побелели костяшки пальцев.

– Я готов пустить тебя на свою территорию, Викторов, – наконец произнёс Волкан, растягивая слова. – И даже помочь тебе. Но за это придётся заплатить.

– Сколько? – процедил я сквозь зубы, стараясь сохранять внешнее спокойствие.

– Нет-нет. – усмехнулся турок, и я живо представил его хищный оскал. – Меня не интересуют деньги. Мне нужен доступ к твоему товару. На твоей территории.

Тихое, но ёмкое ругательство сорвалось с моих губ. Это сделка с дьяволом. Но другого пути у меня не было. Если я хочу найти снайпера, придётся играть по правилам Волкана.

– Хорошо. Я пришлю тебе всю необходимую информацию.

– Отлично. Жди моего ответа. – сказал турок и, не прощаясь, отключился.

Убрав телефон в карман, я повернулся к Феликсу. Он, откинувшись на спинку стула, наблюдал за мной, не скрывая своего любопытства. В его взгляде читался немой вопрос.

– Скоро у нас будет голова этого ублюдка. Наш турецкий друг поможет найти Чиполи.

Феликс довольно кивнул, и в его глазах вспыхнул тот же холодный огонь, что и в моих. Жажда мести.

– Отпусти нашего гостя, – приказал я, кивнув в сторону свидетеля. – И заплати ему за помощь.

Больше не говоря ни слова, я развернулся и направился к выходу. Меня ждала долгая дорога. Турция. Незнакомая территория. Другая преступная организация. Но я был готов рискнуть всем, чтобы отомстить за смерть сестры. Адреналин подгонял меня вперед. Я чувствовал – я на верном пути.

Глава 7. Лиана

Я проснулась с криком поздней ночью. Сердце бешено колотилось, голова гудела, а перед глазами всё плыло. Кожа была липкой от пота. Мышцы ныли, как будто я только что пробежала марафон. В горле першило и саднило, каждый вдох отдавался острой болью. С трудом перевела дыхание и села на кровати, сбросив с себя тяжелое одеяло. Меня била крупная дрожь, хотя в комнате было тепло.

В следующий момент дверь распахнулась, и на пороге возник полураздетый Артём. На нем были только боксеры. Темные волосы прилипли ко лбу, капли воды стекали по загорелой коже. В одной из них он сжимал пистолет.

Заметив меня, он резко остановился, чуть не споткнувшись о пушистый коврик у двери. Пистолет опустился чуть ниже, но Артём всё ещё держал его наготове. Взгляд беспокойно метался по комнате, словно выискивая источник опасности, которого не было.

– Я услышал твой крик, – его голос звучал напряжённо. – Что случилось?

– Прости… Мне приснился плохой сон. – мой голос дрогнул, и внезапно обрывочные образы сна обрели пугающую чёткость. Комната… алый цвет, растекающийся по светлой обивке… Лиам?

СОН – ВОСПОМИНАНИЕ

ДВА ГОДА НАЗАД

Поздним вечером, вернувшись из клуба после встречи с подругами, я крикнула из прихожей:

– Лиам, я дома.

Но всё, что получила в ответ – тишина.

«Странно, – мелькнула тревожная мысль, – он уже должен был вернуться».

Сбросив туфли, я прошла в гостиную. Но на пороге застыла, как вкопанная.

Лиам…

Мой брат лежал на диване, скрючившись в неестественной позе. Алое пятно на его рубашке стремительно разрасталось, пропитывая обивку дивана.

Мои ноги подкосились, но я, превозмогая слабость, бросилась к нему.

– Нет! Нет! Лиам! Что случилось?

Но он не отвечал. Лежал неподвижно, глаза закрыты, лицо бледное, почти прозрачное. Мир вокруг сузился до его безжизненного тела. Внутри всё похолодело от острого приступа паники. Дрожащими руками я нащупала пульс на его шее – слабый, нитевидный, еле уловимый, но… есть!

Схватив телефон, я набрала номер экстренной службы. Голос дрожал, слова путались, в голове хаос, но я, заставляя себя говорить чётко. Мне ответили, что приедут в течение пятнадцати минут, но мне показалось это вечностью.

В груди Лиама зияла пулевая рана, чёрная дыра, высасывающая из него жизнь.

– Брат, кто сделал это с тобой? И почему?

Время тянулось невыносимо медленно. Каждая секунда отдавалась в висках тяжёлым, глухим ударом молота. Я поминутно бросала взгляд на телефон, отсчитывая секунды. Пульс Лиама всё ещё прощупывался, слабый, прерывистый. И вдруг… его веки дрогнули.

– Л… иа… на…

Я вздрогнула, горячие слёзы текли по щекам, застилая глаза.

– Скорая скоро приедет, ты только держись!

– Извини… сестрёнка, – прошептал он с трудом, – тебе нужно… уехать… как можно… скорее…

– Не говори глупостей! Не трать силы! – крикнула я, не в силах сдержать рыданий.

– Послу…шай меня… – упрямо продолжал он, но я только отрицательно качала головой, не желая слушать, не желая верить, что могу потерять его. Пять лет назад мы похоронили родителей, и мысль о том, что я могу лишиться ещё и брата, была невыносима.

– Я… связался… с плохими… людьми, Ли… Тебе… нужно… уехать… – прохрипел он, каждое слово вырывалось из него с хрипом, словно он выталкивал их из самой глубины лёгких.

– С кем? – в ужасе спросила я. – Что ты сделал?

– Я… задолжал… крупную… сумму… в… казино… в Лас-Вегасе… Прости… я… не… хотел… чтобы… так… вышло… Уезжай… пока… не… поздно… Иначе… они… найдут… тебя… и… убьют…

После этих слов глаза моего брата закрылись…

Навсегда.

Мир вокруг померк. Осталась только пустота и боль. Невыносимая, разрывающая на части боль.

Дальше всё было мутно. Обрывки фраз, искажённые лица, неясные звуки… Всё смешалось, слилось в единый неразборчивый шум, от которого разрывалась голова.

Сознание вернулось ко мне только спустя несколько часов. Я открыла глаза, но резкость вернулась не сразу. Комната плыла, контуры предметов расплывались, превращаясь в причудливые тени. Постепенно туман рассеялся, и я поняла, что нахожусь в своей спальне. Рядом сидела Милена. Её лицо было бледным, а глаза – красными и опухшими от слёз. В груди всё сжалось от предчувствия беды.

– Как ты себя чувствуешь, милая? – спросила она, её голос был пропитан тревогой.

– Что… случилось? – прошептала я, с трудом шевеля онемевшим языком.

– Ты… ты что, не помнишь?

– Ты меня пугаешь, Мил. Что произошло?

Подруга вздохнула и медленно вытерла слёзы тыльной стороной ладони.

– Лиам… – начала она, и голос её сорвался. – Он умер. Его… застрелили… Ты… ты нашла его… в гостиной… Но… когда приехала скорая… было уже слишком поздно… У тебя… началась истерика… и врач… вколол тебе успокоительное… Ты… забыла телефон в клубе… я приехала вернуть его… а тут… врачи… полиция…

НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ.

– Это был не совсем кошмар, – тихо проговорила я, – скорее… воспоминание.

Мне было невероятно тяжело даже думать об одном из самых мрачных дней в моей жизни, не то что говорить о нём. Воспоминания жгли изнутри. Горло как будто сдавило, а к глазам подступали слёзы. Но я сделала глубокий вдох и, собравшись с силами, рассказала всё Артёму. О пустой квартире, о зловещей тишине, об алом пятне крови на рубашке Лиама, о его последних словах…

Викторов внимательно слушал, не перебивая, лишь изредка хмурил брови, а губы его сжимались в тонкую линию. На самом деле, мне самой мало что запомнилось о тех днях. Воспоминания о смерти брата были словно стёрты, остались лишь отдельные фрагменты, размытые очертания прошлого.

Когда я закончила, он тихо пробормотал:

– Чёрт… Мне очень жаль.

Я хотела что-то ответить, но язык словно онемел. Слова застряли где-то в горле, а слёзы, вместо облегчения, лишь сильнее жгли глаза. Делясь с Артёмом своей болью, с каждым произнесённым словом, словно заново переживая тот страшный разговор с братом, я вдруг отчётливо поняла: это действительно было, это произошло на самом деле, как и всё остальное в моём сне. Осознание этого факта ударило меня с новой силой, и я невольно вздрогнула.

Артём молчал несколько минут, его взгляд был пристально устремлён в окно. Меня охватило неприятное предчувствие.

– Что не так? – спросила я, не в силах скрыть беспокойства.

Медленно переведя на меня взгляд, он задал вопрос, от которого у меня похолодела кровь:

– Ты уверена, что это воспоминание? А не сон?

– Артём, ты что, думаешь, я идиотка?! – вскрикнула я. – Конечно, у меня был брат! Его убили из-за денег!

– Нет, Лиана, я не считаю тебя сумасшедшей, – проворчал он. – Просто… я изучил твою биографию, и там не было ни слова о брате.

– Ты проверял меня?

– Конечно. Я должен был убедиться, что ты не наркоманка или мошенница.

– Да ты…! – начала я, закипая от возмущения, но Артём меня перебил.

– Я хотел узнать больше о человеке, который будет жить с сердцем моей сестры. Поэтому да, я приказал проверить всю твою биографию. Но там не было никакого упоминания о брате Лиаме. Из родственников указаны только родители, которые погибли в автокатастрофе.

– У него была другая фамилия. Я… никогда об этом не говорила. Мой отец… В общем у него была любовница. Но она решила не рассказывать ему о рождении сына и записала его под своей фамилией.

Артём понимающе кивнул, и в его глазах словно зажглись искорки внезапного озарения. Мысленно он лихорадочно собирал пазл, части которого, наконец, начали складываться в единую картину.

– О чём думаешь? – спросила я, заинтригованная переменой в его взгляде. Тело, ещё недавно скованное напряжением, начало понемногу расслабляться.

– Пытаюсь понять, – начал он, взгляд Артёма сосредоточился где-то в пространстве между нами, – почему ты так резко отреагировала на то, кто я на самом деле. И почему ты так внезапно вспомнила о брате.

– У тебя есть… идеи?

– Видимо, твоя память подавляла воспоминания о смерти брата, – медленно проговорил он, наконец, встретившись со мной взглядом. – Возможно, из-за страха… или слишком сильной боли. Но когда ты услышала, что я один из тех… «плохих людей», это стало триггером, который разблокировал твои воспоминания. Ты увидела прошлое во сне.

Я нахмурилась, пытаясь обдумать его слова. Они казались… правдоподобными. Но ответа у меня не было. Я не знала и не понимала, почему всё произошло именно так. Но… объяснение Артёма звучало… логично.

Мы продолжали сидеть на кровати, каждый погружённый в свои мысли. В комнате царила напряжённая тишина, которую нарушало лишь наше дыхание. Внезапно раздался голос Артёма:

– Неплохая пижама, кстати.

И только в этот момент до меня дошло, что на мне всего лишь ночная сорочка, а Викторов сидел напротив меня практически… раздетым

Мой взгляд невольно скользнул по мужчине. Блеск татуировок на его груди добавлял ему загадочности и опасности, а открывающийся вид на пояс Адониса подчёркивал его брутальную мужественность. От одного взгляда на рельефный пресс мужчины и соблазнительно выделяющуюся букву V на талии, у меня участилось дыхание, а в горле пересохло.

И конечно же, Викторов не мог не заметить мою реакцию. Уголки его губ приподнялись в дерзкой ухмылке.

– Нравится то, что видишь?

Я тут же отвела взгляд, чувствуя, как от смущения краска заливает мои щёки.

– Кстати, откуда здесь одежда? – спросила я поспешно, пытаясь сменить тему.

– Перед тем как привезти тебя сюда, я попросил своих людей подготовить для тебя гардероб и все необходимые вещи. Если что-то понадобится, просто попроси Марию, она всё купит.

– Хорошо, – кивнула я, – а надолго я здесь?

Викторов замолчал. В течение нескольких секунд на его лице отражалась внутренняя борьба. Я уже начала думать, что ответа не дождусь, но вдруг он заговорил, и голос его звучал устало:

– Пока врачи не скажут, что сердце прижилось. Год, может больше.

– Ты издеваешься?!

– Лучше здесь, чем на кладбище.

– Викторов, ты совсем рехнулся?! – я не сдержалась, голос рвался на крик. – Я не собираюсь быть твоей пленницей целый год! У меня вообще-то жизнь есть. И квартира, между прочим!

– У тебя нет выбора, Лиана.

– Да пошёл ты! – не выдержала я и резко вскочила с кровати. – С чего ты вообще решил, что можешь мною командовать?!

– Напомнить, кто спас тебе жизнь? – он злобно усмехнулся, подняв подбородок.

– Так вот оно что… Значит, я теперь твоя собственность?

Артём резко подошёл ближе, схватил меня за горло – не до боли, но крепко. Подался вперед, всем телом прижимая меня к холодной стене. Я чувствовала каждый мускул его тела. И это давило, пугало, но… возбуждало. Между нами не осталось ни воздуха, ни границ.

– Не драматизируй, – прошептал он прямо мне в ухо. – Ты не пленница, и можешь свободно ходить куда захочешь.

– А чтобы выйти на улицу, я должна спросить у тебя разрешения, папочка? – проговорила с издевкой, склонив голову, почти касаясь его подбородка. – Или будешь водить меня на поводке?

В ответ он рывком перехватил мои запястья, заломив их высоко над головой. Другая рука скользнула вниз, сжимая бедро через тонкую ткань сорочки.

Я вздрогнула, дыхание сбилось, ладони начали неметь. Сердце забилось с бешеной скоростью, пульсируя между ключиц. Мне вдруг стало жарко, а внизу живота появилось знакомое тянущее ощущение.

– Лиана, я, кажется, предупреждал насчёт твоего языка, – прошипел он, сжав пальцы на моих запястьях ещё крепче.

Я не могла пошевелиться, не могла дышать. Его близость, его сила, его гнев… Тело, предательски, отзывалось на его близость. Всё внутри скрутило, соски затвердели, впиваясь в ткань. Между ног стало влажно, и это только злило меня сильнее.

– Ну и что ты сделаешь? – бросила я, не думая о последствиях. – Найдешь ему другое применение?

Я тут же мысленно прокляла свою несдержанность, но было уже поздно.

Глава 8. Лиана

– Мне нравится, твоя идея, – прошептал Артём мне на ухо.

Прежде чем я успела ответить, он рывком подхватил меня на руки. Я охнула, инстинктивно обхватив его за шею. В следующий миг он практически швырнул меня на кровать. Матрас прогнулся под моим телом. Он тут же навис надо мной, упираясь предплечьями по обе стороны от моей головы, заключая меня в клетку из своих рук и тела. Его ноги крепко зажали мои, колени плотно прижались снаружи, лишая возможности двигаться. Попробовала дёрнуться – бесполезно. На секунду меня пробрал настоящий страх: дыхание сперло, по спине прошёл холодок. Артём слишком силён. Я в его полной власти.

– Что ты задумал? – выдохнула я, голос дрогнул. Я попыталась вырваться, но он мгновенно перехватил мои запястья, заломив их над головой и прижав к подушке.

– Ты боишься меня, kotenok? – хрипло спросил он, наклоняясь ближе. Его дыхание обжигало мне шею и скулу. – Уже слишком поздно. Ты сама напросилась.

– Отпусти меня! – прошипела я, в отчаянии оттолкнув его бедром. Но он только сильнее прижался, впиваясь пальцами в мои бедра, так что я невольно вздрогнула.

Он прижался губами к моей щеке, щетина приятно покалывала кожу.

– Сопротивляйся сколько хочешь, но это бесполезно. Я вижу тебя насквозь, Лиана.

– Ну давай, удиви меня, о всевидящий! – с вызовом бросила я, цепляясь за остатки самообладания. – Что же ты там увидел?

Резким движением он дернул ткань сорочки, разрывая ее от горловины до самого низа. Мурашки побежали по телу от внезапного холода. Он запустил пальцы в мои волосы, оттягивая голову назад и оголяя шею. Я затаила дыхание, чувствуя его горячее дыхание на своей коже.

«Он может сделать со мной всё что угодно… но мне чертовски нравятся его прикосновения», – эта мысль, как ни странно, лишь усилила возбуждение.

– Как участилось твоё дыхание. Как покраснела твоя кожа. Как напряглись соски… готовые к моим ласкам.

Мучительно медленно, он обвел языком мочку моего уха. Ощущение было таким интимным и острым, что моё тело само потянулось к нему навстречу.

– Ты дрожишь от желания, kotenok. – его губы скользнули к шее, и я едва не застонала. – Ты не сможешь скрыть от меня своё влечение.

Но я была не единственная, на кого действовала наша близость.

– А я чувствую, как твой член упирается мне в живот! – бросила я ему в лицо. – Что, Викторов, не такой холодный, как хочешь казаться?

Я и сама не ожидала такой дерзости. Хотелось отвести взгляд, спрятаться, но я упрямо смотрела ему в глаза.

– Ты права Ты влияешь на меня. Сильнее, чем я готов признать.

Его пальцы скользнули по моей щеке, но я попыталась отвернуться. На что Артём только усмехнулся, будто видел меня насквозь.

– Ты горишь для меня, Лиана. Тебе не спрятаться от самой себя.

Я ненавидела себя за то, как сильно меня тянет к нему – но уже не могла отрицать очевидное.

– Да, ты возбуждаешь меня. Но это просто физиология. Просто реакция тела. Не думай, что это что-то значит.

– Тогда почему ты такая мокрая, Лиана? Почему стонешь, когда я даже не вошёл в тебя?

– Зачем тебе это? Я обычная, не супермодель с шикарным телом. Да ещё и… больная.

Артём недовольно, почти зверски, зарычал – этот звук отозвался вибрацией внизу живота. Его рука резко дернулась, пальцы впились в мои волосы у основания шеи, заставляя запрокинуть голову. В следующее мгновение его зубы сомкнулись на мочке моего уха.

– Ай! – вскрикнула я, скорее от удивления, чем от боли.

– Никогда больше не говори о себе так! – угрожающе прошипел он. В его голосе было что-то такое, что заставило меня сжаться. – Думаешь, я бы тратил на тебя время, если бы ты была «просто обычной»? Я не пятнадцатилетний подросток, у которого срывает башню из-за девчонки. Но из-за тебя я теряю контроль. – Его голос смягчился. – Ты идеальна, Лиана. Твоё тело прекрасно. И может, сейчас ты болеешь, но скоро выздоровеешь.

Его губы скользнули к следу от укуса на моей шее. Сначала почти нежно, дразняще, потом он впился зубами в кожу, оставляя новый синяк. Боль резко вспыхнула под кожей, и меня затопила смесь ужаса и сладкого, запретного восторга.

– Артём… – хрипло выдохнула я, пытаясь вывернуться, хотя знала: шансов не было. Его ладони жёстко сжимали мои запястья, но я даже не сопротивлялась по-настоящему.

Последняя попытка.

– Мы не должны… Это плохо кончится.

– Плевать. Я не могу остановиться. Хочу тебя. Слышишь? До боли.

– Я… – начала я, но он не дал мне договорить.

Его губы жадно накрыли мои. Язык проник внутрь, вызывая сладкую дрожь. Сопротивление, которое я так долго сдерживала, рухнуло.

Его слова, его поцелуй – это слишком

Все мои сомнения и страхи рассыпались. Я больше не могла бороться и ответила на поцелуй, обвивая его шею руками, отдаваясь новому чувству, позволяя страсти захлестнуть меня. Мысли о болезни, о рисках, об опасности – все исчезло. Остались только мы, жар его тела, вкус его губ, и эта опасная, разрушающая игра.

Его губы жадно терзали мои. Руки блуждали по телу, грубо сжимая кожу, оставляя красные следы. В каждом прикосновении, взгляде – жажда, страсть… и что-то еще, от чего сердце билось чаще, а душа трепетала в ожидании.

– Ты вся горишь, чувствуешь? – прошипел он, не отрываясь от моих губ, голос сорвался на рычание. – Это не физиология, kotenok. Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул.

Он не дал мне времени ответить. Рывком сорвал трусики, ткань скользнула по бедрам, упала на пол. Я вздрогнула от прикосновения холодного воздуха к разгоряченной коже. Его рука тут же оказалась между моих ног, пальцы грубо надавили на клитор.

– Ах! – крик вырвался сам собой. Я закусила губу, пытаясь заглушить стон. Стыд жёг щеки, но тело предательски выгибалось навстречу его прикосновениям.

Боже… что он делает со мной…

Его пальцы двигались внутри – сначала медленно, дразняще, будто испытывая предел моего терпения, а потом все быстрее, сильнее, настойчивее. Второй палец проник внутрь, растягивая, заставляя меня извиваться. Я уткнулась лбом ему в грудь, задыхаясь.

Я хочу его. Прямо сейчас. Здесь.

Мне казалось, что я вся сейчас расплавлюсь. Влага уже скопилась между ног, и стыдно признаться, но я едва сдерживалась, чтобы не заскулить от нетерпения.

– Скажи, что ты хочешь меня! – приказал он. Его пальцы продолжали двигаться, мучая, доводя до исступления.

– Хочу… – прошептала я, с трудом размыкая губы. – Хочу тебя…

– Громче!

– Хочу тебя!

– Скажи, что тебе нравится, когда я трогаю тебя. Вот так.

– Да…

Артём снова впился в мои губы, словно хотел высосать душу. Я чувствовала, как он напряжен, как его желание растет с каждой секундой. Его член давил мне живот, посылая волны жара по всему телу.

Он ослабил хватку, давая мне немного свободы. Я инстинктивно раздвинула ноги шире.

– Нравится?

– Да.

– Что именно? – настаивал он, усиливая нажим.

– Твои пальцы… внутри… – прошептала я, задыхаясь.

– Вот так? – спросил он, добавив второй палец.

– Да… Боже… выдохнула я, когда его средний палец медленно проник внутрь, растягивая меня и имитируя толчки. Голова кружилась, перед глазами все плыло. – Чёрт… так хорошо… Пожалуйста… не останавливайся… Сильнее…

Он застонал в ответ, его бедра начали двигаться в такт движениям пальцев, словно и сам едва сдерживался.

– Мокрая… – прошептал он мне на ухо, голос хриплый от желания. – Узкая… Мне нравится…

Я буквально таяла в его руках. Каждое его движение отправляло меня в свободное падение.

– Артём… я… – пыталась я что-то сказать, но слова застревали в горле.

Он отстранился на мгновение, вглядываясь в мое лицо. В его глазах горел огонь желания, и что-то еще… темное, пугающее.

– Красивая… – прохрипел он, проводя свободной рукой по моей щеке, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо. – Хочу видеть тебя всю.

Его пальцы резко выскользнули из меня. Мое тело судорожно дернулось, пытаясь удержать их внутри. Но он поднес руку к своему лицу и, не отрывая от меня взгляда, облизал каждый палец, медленно, смакуя. Этот жест – унизительный, но невероятно эротичный – заставил меня сжаться.

Я сейчас кончу… от одного этого…

– Сладкая, – ухмыльнулся он.

Я затаила дыхание, поймав на своём теле его жадный, темный, голодный взгляд. Когда Артём задержался на тонком шраме, на его лице промелькнула тень. Но он тут же тряхнул головой, словно отгоняя непрошеные мысли, и в его глазах загорелся опасный огонь.

Викторов навис надо мной, опираясь на локти и поцеловал один сосок, затем другой. Языком обводя ареолы, посылая волны сладостного жара по всему телу. Я выгнулась навстречу, запустив пальцы в его волосы. Он застонал, и не отрываясь от моей груди, снова нашел пальцами мой клитор и начал рисовать круги.

– Артём… пожалуйста… – прошептала я, голос сорвался на хрип. – Войди в меня…

Он поднял голову, и я утонула в его взгляде. Зрачки расширились, а на скулах заходили желваки. В нём кипело столько желания, что воздух между нами будто потрескивал.

– Нет, – сказал он твёрдо, хотя в его голосе проскользнула хрипотца.

– Почему…? – я уже не понимала, где заканчивается мольба и начинается отчаяние. – Я хочу чувствовать тебя… внутри…

– Ты уже доставляешь мне удовольствие. Видеть тебя такой, разгорячённой, слышать твои стоны… это невероятно возбуждает. И я уже зависим от твоего вкуса. А если я войду в тебя и трахну, то не смогу остановиться. Ни сейчас. Ни потом.

Я захныкала, выгибаясь к нему, к этой безумной, плотной, пульсирующей страсти между нами.

– Но я… я хочу доставить тебе удовольствие…

– Чёрт… – он зажмурился, будто борясь с самим собой. – Ты меня убиваешь, женщина.

Пока он был отвлечён внутренней борьбой, я, не сдержавшись, скользнула ладонью вниз, к его напряжённому члену, пульсирующему сквозь тонкую ткань боксёров.

– Лиана… – выдохнул он, голос хриплый, превратившийся в низкое рычание. В этом звуке было предупреждение, но и едва сдерживаемое желание.

– Я тоже хочу чувствовать тебя… – прошептала я, едва касаясь его через ткань. От одного этого прикосновения по телу пробежала дрожь.

– Хорошо. – рыкнул он, схватив мою руку и грубо прижав её к своей возбуждённой плоти. – Сними их. И потрогай меня. Как следует.

Дрожащими руками я стянула с него боксеры. Его член выскочил наружу, тяжёлый, горячий, налитый кровью. На мгновение я замерла, загипнотизированная его размером, прежде чем провести пальцами вдоль ствола, от основания до самого кончика.

– Тебе нравится?

Артём застонал и толкнулся бёдрами вперёд, требуя большего.

– Ты понятия не имеешь, что со мной делаешь.

Его пальцы снова задвигались внутри меня – жёстко, резко, быстро. Он будто наказывал меня каждым движением за то, как сильно я его возбуждала.

В ответ я сжала его член в руке и начала медленно поглаживать, наслаждаясь тем, как он зашипел сквозь зубы, как сбилось его дыхание.

– Быстрее, kotenok. Ты сводишь меня с ума. Прямо умоляешь, чтобы я тебя трахнул тебя сильно, чтобы ты забыла, как дышать…

– Да… пожалуйста. – выдохнула я, полностью теряя контроль.

Но как только я потянулась, чтобы направить его в себя, он резко засунул в меня третий палец.

– А-ах! – вскрикнула я, тело выгнулось дугой, подчиняясь ритму его движений. Три пальца растягивали меня, двигаясь всё быстрее и глубже, имитируя настоящие толчки.

«Боже… как бы хорошо это ощущалось, если бы вместо пальцев внутри меня был его член…» – эта мысль вспыхнула в голове, как удар тока, и я застонала ещё громче.

– Вот так, – прошептал он, удовлетворённо рыкнув, а затем наклонился и впился в мою шею. Его зубы вцепились в кожу, оставляя после себя обжигающее наслаждение. Я знала, что завтра на этом месте расцветёт багровый засос – метка его страсти. – Ещё. Громче. Кричи, Лиана. Я хочу слышать, как тебе нравится, когда я трахаю тебя пальцами.

Его пальцы двигались внутри меня с бешеной скоростью, безжалостно вторгаясь, растягивая, доводя до исступления. Каждое движение отдавалось пульсирующей болью, но это лишь разжигало пламя желания.

В воздухе витал густой, пьянящий запах разгорячённых тел, смешанный с терпким, сладким ароматом моего возбуждения. Мы оба балансировали на грани, готовые сорваться в бездну безудержного наслаждения.

– Артём… я… я сейчас… – прохрипела я, теряя контроль над собой, над своим телом, над своими желаниями. Всё вокруг закружилось в вихре ощущений – остались только его пальцы, разрывающие меня изнутри, и нарастающее безумие, пульсирующее в каждой клеточке тел.

Его пальцы впились в мои бёдра, почти до боли, и он процедил сквозь зубы:

– Кончи. На мои пальцы. Сейчас kotenok. Не сдерживайся.

В его потемневшем взгляде, в каждом сдерживаемом движении сквозила неприкрытая, животная сила – опасная, первобытная, завораживающая. Артём был на грани, с трудом контролируя себя. Ему явно хотелось гораздо большего, но он сдерживался, и это напряжение, эта борьба с самим собой ощущалась физически. Он не просил, а требовал полного подчинения, как и подобает человеку, привыкшему повелевать и получать желаемое.

И моё тело, словно настроенное на него, безропотно подчинилось. Мощный оргазм пронзил каждую клеточку тела, оставляя после себя сладкую дрожь. Но Артём не останавливался. Он продолжал двигать пальцами, пока я не обмякла у него под руками.

Наконец, он отстранился, тяжело дыша. Его грудь вздымалась, а глаза были дикими. Он обхватил член и начал быстро надрачивать, не отводя от меня глаз. Его дыхание сбилось. Взгляд скользил по моей влажной коже, задерживаясь на изгибах. Напряжение, которое он сдерживал, вырвалось наружу. Через несколько мгновений он кончил с хриплым стоном, брызнув мне на живот и грудь.

На несколько секунд он замер, внимательно изучая мою кожу, покрытую жемчужными каплями его семени. А затем, как будто что-то щёлкнуло внутри него, он резко наклонился, провёл пальцами по этим каплям, собирая их, и медленно, почти нежно, начал размазывать их по моей коже, широкими, круговыми движениями.

Спустя несколько минут он поднялся на ноги, и, не говоря ни слова, подошёл к окну. Широкая спина, напряжённые плечи – он словно отгородился от меня невидимой стеной. За окном начинался рассвет, первые лучи солнца пробивались сквозь шторы, но в комнате всё равно царил полумрак.

Меня это немного смутило, так как я не ожидала, что он так резко отстранится. После той бури страсти, после того как наши тела слились воедино, эта внезапная холодность резанула по нервам. В воздухе повисла неловкая тишина. Слов подобрать сейчас я тоже не смогла, ком в горле мешал говорить.

Зато, по всей видимости, у Артёма имелось много опыта в таких ситуациях.

– Я уезжаю, когда приеду, не знаю, – тихо произнёс мужчина, взглянув на часы на своём запястье, и добавил, не оборачиваясь: – Скоро Мария подаст завтрак, спускайся, как будешь готова.

После этого он развернулся и вышел из комнаты, оставив меня одну в странном, неоднозначном состоянии. Дверь за ним тихо щёлкнула, а я всё ещё лежала на кровати с его спермой на коже, пытаясь понять, что только что произошло.

Что не так с этим человеком? Или это я сделала что-то не так?

Глава 9. Артём

Прошло несколько дней с последней встречи с Лианой, и, чёрт возьми, я чувствовал себя совершенно опустошённым. Усталость пропитала каждую клеточку моего тела. А мозг, словно зацикленный проектор, безжалостно подкидывал обрывки воспоминаний о том, какие звуки она издавала – её сдавленные стоны, переходящие в крики экстаза; судорожные вздохи; как она задыхалась и дрожала от каждого моего прикосновения; как её кожа горела под моими руками… и… как это, блядь, было приятно, когда она водила пальчиками по моему члену, дразня, доводя до исступления. И наверное, мне следовало просто найти другую девушку и хорошенько трахнуть её, чтобы выкинуть эту белокурую бестию из головы, стереть её образ, её запах, её вкус… Но тело отказывалось подчиняться. Что-то удерживало меня, какая-то невидимая нить, связывающая нас.

Именно поэтому я погрузился в работу – политику, дела генерального директора нескольких компаний и Пахана Братвы. Бесконечная карусель встреч, переговоров, решений, от которых зависели судьбы…

Жонглировать этими ролями, удерживая шаткий баланс, было чертовски сложно. А судя по взглядам Феликса, который уже битый час томился в моём кабинете, дела были совсем плохи. Он нервно ёрзал в кресле, каждые полминуты, бросая на меня короткие, беспокойные взгляды, будто я бомба замедленного действия, готовая вот-вот взорваться. В его глазах плескалось нескрываемое беспокойство, щедро сдобренное раздражением. Эта смесь эмоций фонила так явно, что даже мои притупленные чувства её уловили.

Я устало провёл рукой по волосам, тщетно пытаясь привести мысли в порядок, и откинулся на спинку кресла.

– Ну, выкладывай уже, Феликс. – проворчал я, раздражённый из-за того, что он носится со мной, как наседка. – Не тяни кота за хвост.

Петров, который до этого момента рассеянно листал что-то в телефоне, мгновенно отложил его в сторону, словно только этого и ждал.

– Что происходит, Артём?

– О чём ты? – я постарался изобразить удивление, хотя прекрасно понимал, к чему он клонит.

– Не прикидывайся. Речь о вас с Лианой. – прямо сказал Феликс, не утруждая себя долгими предисловиями.

– А что с нами? – я приподнял бровь, всё ещё пытаясь тянуть время. – Мы просто знакомые. С каких пор это стало преступлением?

– Хватит валять дурака. – фыркнул он недовольно. – Между вами что-то произошло. Иначе бы ты не пропадал здесь сутками, и уж тем более не ночевал на этом жалком диванчике, лишь бы не возвращаться в пентхаус.

– Если ты не забыл, это моя работа, – выдавил я из себя усмешку, чувствуя, как желчь подступает к горлу. Я и сам понимал, насколько жалко звучало это оправдание. – И, между прочим, я и раньше там нечасто бывал. Это всего лишь одна из моих многочисленных недвижимостей, в которой сейчас живёт… человек с сердцем Евы. Ничего более.

– Брось, Артём! – Феликс взмахнул руками, взглядом обводя роскошный кабинет. – Мы оба знаем, что вся эта политика… лишь ширма. Мэйсон справляется с ней гораздо лучше тебя. А ты просто прячешься здесь. Если всё было так, как ты говоришь, то ты спал бы в собственной кровати, а не ютился на этом кожаном недоразумении.

Правдивость его слов была горькой пилюлей, которую я никак не мог проглотить. Смешок, сорвавшийся с моих губ, прозвучал сухо и безжизненно.

– Ну да, Мэйсон действительно умён и разбирается во всей этой политической кухне лучше меня. – признал я, чувствуя, как напряжение начинает сдавливать виски.

На самом деле, это была правда: львиную долю работы выполнял именно Мэйсон, будь то дела сената или моих многочисленных компаний. Но в конечном счёте все решения и документы проходили через меня, требуя моего окончательного одобрения и подписи.

– У меня накопилось много дел, – добавил я, – которые требовали моего личного внимания. Ты же знаешь, политика никогда не была моим приоритетом.

– Ага, ага, – скептически хмыкнул Феликс. – Поэтому ты так рвёшься в президентское кресло?

– А почему бы и нет? – парировал я с самодовольной усмешкой, пытаясь хоть как-то разрядить атмосферу. – Вполне себе неплохая перспектива – держать всю страну в своих руках. Прям сплю и вижу.

Мы оба рассмеялись, прекрасно понимая, что это всего лишь шутка. Смех немного разрядил обстановку, но напряжение всё равно витало в воздухе.

– Ты скорее видишь во сне блондиночку, которая живёт в твоём пентхаусе. – с ухмылкой произнёс Феликс. – Кстати, когда ты туда, наконец, вернёшься?

– Это не твоё грёбаное дело! – рявкнул я не выдержав. Горячая волна ярости захлестнула меня, пульс участился, мышцы напряглись. Пусть он мой друг и правая рука, но иногда Петров переходит все границы. – Моя личная жизнь тебя не касается!

Феликс, не растерялся, а даже сильнее начал ухмыляться, словно подпитываясь моей яростью.

– Я видел, как ты смотришь на неё, Артём.

В его голосе появились нотки понимания, смешанные с сочувствием. Эта смесь чувств бесила меня ещё больше.

– Убирайся отсюда к чёртовой матери! – прорычал я, резким движением вытащив пистолет из кобуры. Металл холодом обжёг ладонь, даря иллюзорное чувство контроля.

Но прежде чем я успел сделать то, о чём, несомненно, пожалею, раздался звук входящего сообщения. Достав смартфон из кармана брюк, я нажал кнопку и увидел имя отправителя – Бозкурт.

Я нашёл Круса.

У меня на лице расцвела дьявольская ухмылка. Напряжение отступило, сменившись волной холодного торжества. Вкус грядущей мести показался мне слаще любого вина. Феликс, конечно же, заметил перемену в моём настроении.

– Хорошие новости? – спросил он, и в его голосе теперь звучал неподдельный интерес.

– Мы летим в Турцию. – ответил я, поднимаясь со своего кресла. Адреналин начал пронизывать мои вены, заставляя сердце биться чаще.

– Чёрт, Волкан нашёл его? – Феликс был на грани восторга. Его энергия, до этого направленная на меня, теперь пульсировала восторгом.

– Да, я и не сомневался в его способностях.

Я уже почти физически чувствовал запах крови и мести, предвкушал извращённое удовольствие, которое испытаю, когда убью ублюдка, виновного в смерти Евы. Не желая терять ни секунды, я начал собирать свои вещи.

– Позвоню Косте. – пробормотал Феликс, пальцы уже порхали над экраном телефона.

– Зачем? – резко спросил я, не понимая, к чему он клонит. Мысли всё ещё были сосредоточены на предстоящей поездке.

– А ты разве Лиану не возьмёшь с собой? – спросил он, и на его губах расцвела лукавая ухмылка.

– Феликс, ты, блядь, рехнулся?! – рявкнул я, чувствуя, как вновь начинает закипать кровь. – На кой хрен мне её брать собой?

– Ну как же?! Стамбул – это идеальное место для романтического отпуска, – продолжал издеваться Феликс, совершенно игнорируя моё состояние.

– Ты издеваешься, чёрт возьми! – выругался я, выходя из кабинета. Дверь захлопнулась за мной с громким хлопком, отражая моё состояние. – Мы не отдыхать едем!

Но Феликс слишком хорошо знал, как нажимать на мои кнопки, чёртов манипулятор. И дождавшись, пока мы сядем в машину, он как ни в чём не бывало продолжил свою песню.

– Ты только представь, как Лиана будет рада увидеть Девичью Башню, или можно отвезти её на смотровую площадку Сапфира. А ещё лучше – в ресторан Del Mare с видом на Босфорский мост.

– Заткнись, Феликс. Не хочу даже слышать, откуда ты всё это знаешь про турецкие достопримечательности, – процедил я сквозь зубы, сдерживая себя из последних сил. В голове пульсировала лишь одна мысль: найти Круса и отомстить за Еву – вот единственное, что имело значение.

Честно говоря, я ожидал, что Феликс рассмеётся, привычно отшутится, но тот, к моему удивлению, лишь мрачно отвернулся к окну. Его плечи поникли, как под тяжестью невидимого груза. В этом молчании, в этой напряжённой позе, я вдруг увидел не своего друга, практически брата, а сломленного горем мужчину.

– Ева хотела однажды слетать в Турцию, – тихо произнёс он, и его голос, обычно звонкий и энергичный, был хриплым, полным невыразимой печали. – И рассказывала, куда пойдёт в первую очередь. Девичья башня, голубая мечеть, рынок специй… Она так мечтала…

В салоне автомобиля повисла тишина, которая давила на барабанные перепонки, отражая тяжесть в моей душе. Воздух словно сгустился, стало тяжело дышать. Каждый вдох отдавался болью в груди.

Ева… Она так мечтала путешествовать, объездить всю планету, увидеть все чудеса света. В её глазах всегда горел этот неугасимый огонь – жажда жизни и новых открытий. Я помнил, как она, сияя от восторга, рассказывала о своих планах, как кружилась по комнате, размахивая яркими брошюрами с экзотическими странами.

А Феликс… Он любил её. Сильно, преданно, до боли. Я видел это в каждом его взгляде, полном обожания и нежности, в каждом жесте, в том, как он менялся в её присутствии, становясь мягче, внимательнее. Я был уверен, что однажды они поженятся. Что мой друг станет тем, кто исполнит все мечты моей сестрёнки, кто будет оберегать её, защищать от всех невзгод. Создаст для неё тот самый прекрасный мир, о котором она мечтала. Но этому не суждено было сбыться. Жестокая, бессмысленная реальность разрушила все наши надежды и планы, оставив после себя лишь пепел несбывшихся мечт.

Теперь мы оба носили в себе эту тяжесть и невыносимую, разъедающую боль потери, которая кажется никогда не пройдёт. Говорят, что время лечит. Но я не верил, что мы с Феликсом сможем когда-нибудь пережить это. Даже после того, как виновные в её смерти будут мертвы… Пустота, которая образовалась в наших душах после ухода Евы, никуда не денется. Она останется с нами навсегда, зияющей раной, напоминая о том, что мы потеряли. Мы будем жить с этой болью, научимся с ней справляться, прятать её глубоко внутри, но избавиться от неё полностью не сможем. Никогда.

Тишина в салоне стала ещё более гнетущей, наполненной невысказанным горем. Благо неловкий кашель Игоря разрушил это тягостное оцепенение.

– Босс, куда ехать? – спросил он, и голос, обычно уверенный и спокойный, сейчас звучал неуверенно, как будто он опасался нарушить тяжёлую атмосферу.

Этот вопрос заставил меня перевести взгляд на Феликса. В памяти тут же всплыли его слова о Лиане, о Стамбуле… о пресловутом «романтическом» отпуске. Меня окатило волной жгучего раздражения с головы до ног.

Чёрт бы его побрал с этими дурацкими идеями! Романтики мне сейчас точно не хватало.

Однако… мысль о Лиане, запертой одной в четырёх стенах пентхауса, вызвала неприятный холодок где-то под рёбрами. Пусть лучше гуляет по городу под надёжной охраной, чем томится в золотой клетке. Хоть какое-то разнообразие в её вынужденном затворничестве. Но это решение почему-то отдалось тупой, ноющей болью где-то в области солнечного сплетения.

– В пентхаус. – бросил я, и мой голос, невольно прозвучал гораздо резче, чем я хотел.

Я ведь намеренно избегал её после того, что случилось между нами. Загружал себя работой, чтобы не думать, не вспоминать… И вот теперь, благодаря «гениальной» идее Феликса, она летит со мной. Поймав мой взгляд, он одарил меня короткой, понимающей ухмылкой, которая вызвала новую волну раздражения. В горле комком застряла ярость, а кулаки сами собой сжались. Так и хотелось ему врезать и стереть это самодовольное выражение с его лица.

– Только, блядь, попробуй что-нибудь сказать! – огрызнулся я, с трудом сдерживая себя. Каждый нерв в моём теле был натянут до предела. – Подготовь самолёт. Через два часа, чтобы был готов к вылету. Как я посмотрю, тебе всё равно заняться нечем.

Феликс громко рассмеялся, но, к счастью, промолчал, уткнувшись в телефон. А я… пытался разобраться в хаосе, который творился в моей голове.

Её близость… она будет только отвлекать, раздражать, мучить меня. Десятичасовой перелёт… туда и обратно… в замкнутом пространстве самолёта… Эта перспектива вызывала у меня головную боль. И к этому добавлялась ещё и необходимость обеспечить ей безопасность в Стамбуле. С Волканом, конечно, у нас отношения более-менее ровные, деловые, но я слишком живо представлял себе, как на неё будут засматриваться местные мужчины, скользя по ней похотливыми взглядами. А если я сорвусь и убью кого-нибудь на чужой территории…

Резко выдохнув, я попытался подавить нарастающее беспокойство. Нужно было действовать, а не поддаваться эмоциям. Сейчас важна холодная голова и чёткий план.

– Организуй дополнительную охрану для Лианы. – бросил я Феликсу, и мои пальцы непроизвольно сжались в кулаки.

– Зачем? – он удивлённо приподнял бровь.

– Я, по-твоему, должен запереть её в отеле?

– Нет, но ты думаешь, Костя не справится?

– Ты можешь, блядь, просто выполнить мой приказ без лишних вопросов?! – взорвался я, не в силах больше сдерживать кипевший внутри гнев. – Не припомню, чтобы я был обязан отчитываться тебе за каждое своё решение!

– Знаешь, если тебя так беспокоит вопрос её безопасности, может, и правда не стоит брать её? – в его голосе, помимо насмешки, появилась ещё и провокация. Он словно нарочно пытался вывести меня из себя.

– Нет, я уже всё решил. Спасибо большое! Лиана летит с нами в Турцию. Пусть погуляет, – отрезал я, желая поскорее закончить этот бессмысленный и раздражающий разговор.

– Ещё скажи «подышит воздухом». – расхохотался Феликс. – Она же не собака, Артём!

– Придурок, я не это имел в виду, и ты это знаешь! – выдохнул я, с трудом подавляя раздражение. – Я хочу, чтобы она развеялась, получила хоть какие-то положительные эмоции. Лучше, чем сидеть взаперти.

– Ну а кто в этом виноват? – парировал он, с издёвкой приподняв бровь.

Моё терпение окончательно лопнуло.

– Феликс… – процедил я сквозь зубы, чувствуя, как в висках пульсирует кровь. – Может, мне стоит пересмотреть кандидатуру своей правой руки? И взять с собой не тебя, а, например… Михаила?

Лицо Петрова исказила гримаса ярости.

– НИ ЗА ЧТО БЛЯДЬ! Мне нужно быть там. Я должен убить этого ублюдка и отомстить за Еву.

– Тогда закрой свой чёртов рот и не беси меня! – рявкнул я.

Феликс что-то несвязно пробормотал себе под нос и отвернулся к окну. Напряжение, висевшее в воздухе, немного спало, уступив место тяжёлой, тягучей тишине. Мы больше не разговаривали до самого пентхауса. Городские огни мелькали за окном, превращаясь в разноцветные, расплывчатые пятна.

Вскоре машина плавно остановилась у входа в здание, и мы с Феликсом вышли из машины. Поднялись на этаж и прошли в гостиную, где нас встретила Мария.

– Господин Викторов, чем я могу вам помочь? – спросила она, с привычной учтивостью склонив голову.

– Где Лиана? – коротко бросил я, потирая пальцами виски.

– В своей комнате. Разговаривает с подругой по телефону.

Я молча кивнул и направился к спальне Лианы, пытаясь отогнать назойливое гудение в голове после разговора с Феликсом. Дверь в комнату Лианы была приоткрыта. Оттуда до меня донёсся тихий, полный горечи голос Лианы, обрывающийся на полуслове, и я невольно замедлил шаг, останавливаясь у порога и прислушиваясь.

– Эй, у нас не было секса! – вдруг выкрикнула она с вызывающей интонацией. – Ну почти… – тут же добавила она уже тише, даже смущённо.

И именно это «почти» заставило меня замереть, а мозг лихорадочно заработать.

С кем, чёрт возьми, она могла…? В пентхаус точно никто не приходил. Я бы знал.

Значит, она могла говорить только… обо мне.

Глава 10. Лиана

Я сидела на кровати, поджав под себя ноги, и уставившись в окно невидящим взглядом. В голове царил хаос, мысли путались, как клубки змей. После того, что произошло между мной и Артёмом, я не могла найти себе места.

– Мила, я не знаю, что мне делать. – пробормотала я, нервно водя пальчиком по мягкому пледу.

– Для начала не хочешь рассказать, как это всё произошло? – посмеиваясь, спросила подруга. – Ты случайно шла по коридору и… упала на его член?

– Эй! У нас не было секса, – вскрикнула я, чувствуя, как щёки заливает краска, а затем добавила смущённо: – Ну… почти…

– А ты этого хочешь? – настойчиво спросила она, меняя тон на серьёзный.

– Я… я не знаю, – призналась я, закусив губу. – Он меня привлекает, безусловно, но… всё так сложно.

– Забудь про все эти «но». – отрезала подруга. – Ты заслужила счастья, детка. И хорошего члена, – добавила она с хриплым смешком.

– Милена! – громко рассмеялась я, чувствуя, как напряжение немного отпускает. Подруга всегда умела развеселить меня, даже в самых сложных ситуациях.

Но смех мой резко оборвался. Я услышала едва различимый щелчок замка и тихий скрип открывающейся двери. Подпрыгнув на кровати от неожиданности, я оглянулась и увидела в дверном проёме… Викторова. Помяни дьявола, как говорится. Он стоял, небрежно прислонившись к косяку, и смотрел на меня своим пронзительным, тёмным взглядом. В его глазах читалось что-то неуловимое – смесь насмешки, интереса и… чего-то ещё, отчего у меня перехватило дыхание, а сердце забилось чаще.

– Перезвоню тебе. – быстро пробормотала я в трубку и, не дожидаясь ответа, сбросила вызов.

– Артём, а ты ничего не слышал о том, чтобы стучаться перед тем, как заходить?! – проворчала я, вместо приветствия, пытаясь скрыть внезапно нахлынувшую нервозность. Меня мучил вопрос, услышал ли он мой разговор с подругой, и если да, то как много.

– А что-то скрываешь от меня? – спросил он, медленно оттолкнувшись от косяка и сделав шаг в комнату. На его губах играла лукавая усмешка, от которой у меня предательски ёкнуло сердце.

– Нет, конечно! – фыркнула я в ответ, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно. – Но я могла тут быть… голая! – выпалила я первое, что пришло в голову.

– Серьёзно? – спросил Викторов, провокационно выгнув бровь и остановившись в нескольких шагах от меня.

Я почувствовала, как румянец окрашивает мои щёки, но не собиралась показывать ему свои слабости. Резко поднявшись с кровати, я подошла к окну и притворилась, что меня внезапно захватил вид города.

– Ты что-то хотел, Артём? – спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно и безразлично.

– Вообще-то, да. Собирай вещи. Мы уезжаем.

Я резко обернулась и уставилась на него удивлённо. Мы не виделись несколько дней после того интимного момента между нами, и это всё, что он скажет мне?! Ни объяснений, ни извинений, ни… ничего.

Уф! Как же бесит.

Быстренько осмотрев его, я заметила тёмные круги под глазами, а сам вид у него был какой-то взбудораженный, нервный. Он выглядел так, словно не спал несколько суток.

– Что-то случилось? – спросила я, искренне беспокоясь, несмотря на раздражение.

– Нет. Просто собери свои вещи, Лиана. У нас вылет через полтора часа, а нам ещё нужно добраться до аэропорта.

– Летим? Куда? Зачем? – протараторила я в шоке.

– Ты можешь, чёрт возьми, не задавать вопросов, а просто делать, что я тебе говорю?! – рявкнул он, резко потеряв терпение.

– А ты можешь не быть таким придурком?! – парировала я в ответ, чувствуя, как гнев поднимается во мне горячей волной. – Приходишь весь такой важный и требуешь от меня чего-то, даже не объяснив, что происходит!

Артём зарычал и негромко выругался по-русски. Затем с видимым усилием, сжал переносицу и сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

– Мы улетаем в Турцию, – процедил он сквозь зубы. – У меня там кое-какие дела… по работе.

– А я тебе там зачем? – всё не унималась я, скрестив руки на груди.

– Какие же вы все сложные! – вздохнул он с таким видом, как будто я ребёнок, задающий глупые вопросы. – Мне плевать. Оставайся здесь, если хочешь!

Что-то было не так с Артёмом. В его поведении сквозила какая-то лихорадочная поспешность, нервозность, которую он пытался скрыть за маской привычной холодности. Но отказываться от поездки в Турцию мне совершенно не хотелось. Когда же у меня ещё будет возможность посетить эту страну, особенно без работы и денег? Перспектива вырваться из золотых стен, пусть даже на его условиях, казалась невероятно заманчивой.

– Хорошо, сейчас соберусь, – тихо ответила я и, стараясь не обращать внимания на его резкость, мгновенно направилась в гардеробную, которая больше напоминала роскошный бутик. – А что мне взять с собой? – крикнула я уже оттуда, лихорадочно пытаясь сообразить, какая одежда может понадобиться в Турции.

Но ответом мне была тишина. Выглянув из гардеробной, я обнаружила, что Артёма уже не было.

«Ну и ладно, – подумала я, пожимая плечами. – Если что-то случится, сам виноват!»

Я вытащила из шкафа небольшой, но изящный чемоданчик, который Мария показала мне в первый день, и начала складывать туда вещи. Поскольку я понятия не имела, что именно и на какой срок нужно, я просто сложила пару платьев, блузок, брюк и юбок. На всякий случай добавила купальник и лёгкий кардиган.

«А что мне надеть сейчас?» – подумала я, рассматривая гардероб, ломящийся от дизайнерской одежды, которую купил Артём. Мой взгляд упал на короткое, облегающее платье цвета морской волны. И не раздумывая, я быстро переоделась. Наряд идеально подчёркивал фигуру и открывал длинные ноги.

– Отлично, мне нравится, – улыбнулась я своему отражению в зеркале, чувствуя себя уверенно и… соблазнительно.

Взяв небольшую сумочку и чемодан, я отправилась на выход. В гостиной я застала Артёма и Феликса, которые о чём-то напряжённо беседовали, склонившись над столом, заваленным бумагами. Они были настолько поглощены своим разговором, что совершенно не обращали внимания на происходящее вокруг.

– Я готова. – объявила я о своём присутствии.

Услышав меня, они оба обернулись. Но вот их реакция, на мой взгляд, была, мягко говоря, странной. Феликс смотрел на меня с довольной ухмылкой, словно оценил мой выбор наряда, а Викторов… казалось, он мог убить меня одним лишь взглядом. Его лицо потемнело, челюсти напряглись, а в глазах вспыхнули гневные искорки.

– Blyad', Лиана, в какую, по-твоему, страну ты летишь?! – проворчал Артём, напряжённо сжимая руки в кулаки.

– Ты вроде сказал, в Турцию, – ответила я нахмурившись. Что ему не понравилось?

– Вот именно! – гневно прошипел он, качая головой от недовольства. – В мусульманскую страну! А не на пляжную вечеринку в Майами! – После чего резко развернулся и ушёл, оставив меня с разинутым ртом, похожим на букву «О».

– Не обращай на него внимания, – усмехнулся Феликс, подмигнув мне. Затем взял мой чемодан и посеменил вслед за Артёмом.

Мне ничего не оставалось делать, кроме как пойти за ними на выход.

Спустя полчаса, которые я провела, нервно теребя ремешок сумочки и гадая, что происходит в голове у Викторова, мы, наконец, прибыли в аэропорт. Весь путь сюда Артём не проронил ни слова, полностью погружённый в свой телефон. Я была сбита с толку его молчанием и резкой сменой настроения. От него исходила какая-то странная энергия, которая заставляла меня чувствовать себя неуютно. Я решила не беспокоить его вопросами, надеясь, что он сам всё расскажет позже.

Мы подошли к трапу небольшого, но явно очень дорогого частного самолёта. Увидев его, я не смогла сдержать колкого комментария.

– Ну конечно, – произнесла я, с сарказмом в голосе. – У тебя и свой самолёт есть. Не удивлюсь, если у тебя где-нибудь припрятан и собственный остров.

Но Викторов опять проигнорировал меня, словно меня и вовсе не существовало. Я недовольно фыркнула и, задрав подбородок, начала подниматься по лестнице.