Раскоп у Волчьей сопки

Глава 1

Поезд мчался сквозь ночь, мерно стуча колёсами. В плацкартном вагоне шумели студенты. Наталья Борисовна, научный руководитель археологической практики, в очередной раз поднялась, чтобы шикнуть на ребят.

– Вы здесь не одни. Прекратите возню и ложитесь спать, – строго сказала она.

На пару минут воцарилась тишина, а после снова зашелестели разговоры, потом послышался смех. Конечно, это Аллочка, самая шумная из её студентов. Она красила волосы в рыжий цвет, подражая Пугачёвой, и всегда была заводилой среди девочек курса. В этой группе из восьми практикантов девушек было две. Вера, хоть и дружила с Аллой, казалась совершенно другой: спокойной и рассудительной.

Наталья Борисовна шикнула ещё раз, и смех рыжей Аллы оборвался, но шёпот детских голосов ещё долго звучал в вагоне, сливаясь с характерным гулом поезда. В конце концов, Наталья Борисовна задремала.

Вера сидела у окна, подобрав ноги и обняв колени. Сбоку к ней прижималась Алла, а на краю нижней полки сидел Виталя Рыбаков. Напротив расположились четверо парней: Саша Литвинов, Артём Коновалов, Лёва Ситченков и Коля Зубарев. Игорь Белуда лежал на верхней полке и делал вид, что спит. На всех были старые шмотки, которые не жалко убить на раскопе. И только Алла выделялась модными джинсами и огненной гривой волос.

Парни вернулись со своих мест, как только уснула Наталья Борисовна. Они не хотели спать, предвкушая первую настоящую археологическую практику. Хотя Артём и Лёва и без того всегда рады любой тусовке. Вот и сейчас Артём выдавал свои фирменные шутки, а Лёва сводил любую тему к пошлостям, несмотря на присутствие дам.

Через откидной столик Вера смотрела на парней. Из всей четвёрки выделялся Саша: широкими, атлетичными плечами и добрым лицом. Его светлые волосы то и дело падали на глаза, от чего он казался Вере особенно красивым.

– Ну всё! Давайте спать, – послышалось с верхней полки. – Нам, между прочим, завтра копать.

– Зануда, – протянула Алла.

Игорь свесился с койки и зло посмотрел на неё. Артём прыснул. А Лёва ехидно прошептал:

– Деточка не выспится.

Игоря, конечно, никто не послушал. И весёлый шёпот продолжался ещё какое-то время.

У Веры уже слипались глаза. Как назло, она заняла нижнюю полку, на которой сейчас сидели ребята. А можно было бы залезть наверх и лечь.

– Ну, правда, нам выходить в пять утра. – Вера посмотрела на часы.

В полумраке на крошечном бордовом циферблате сложно было разобрать, на какую золотистую точку указывает стрелка.

– Сейчас бы чего горячительного, – мечтательно произнёс Лёва. – И ты, Верочка, не захотела бы спать.

Вере не нравилось, когда её называют «Верочка», но она промолчала, только нахмурилась.

– У раскопа вроде деревня есть в километрах трёх, – сказал Виталя, до того молчавший.

– Вот. Наведаемся, – мечтательно протянул Лёва.

– Старшаки говорили: дед один из яблок сидр гонит, – со знанием дела сказал Коля Зубарев. Его старший брат уже заканчивал истфак.

– Зубр, твой братан на другой раскоп ездил. Этот только открыли, – уверенно подметил Виталя.

Саша дёрнулся, будто собираясь встать. Артём придержал его за плечо и заговорщически произнёс:

– Расскажу страшилку, и все пойдём спать.

Вера закатила глаза:

– Наслушались уже.

– Давай, – перебила Алла слишком громко. Все глянули в сторону Натальи Борисовны. А Коля даже привстал, так как соседний блок плацкартных коек с его места было не видно.

Но в вагоне царила тишина, только свистящий храп доносился откуда-то с хвоста.

– Итак, – начал зловещим шёпотом Артём. – Страшилка как раз про археологов.

– Не может быть, – с сарказмом прокомментировал Саша.

– Короче, едет археолог домой с раскопа. А с ним на соседней полке местный житель. А раскапывали археологи древнее кладбище, – делая страшное лицо, говорит Артём.

– Это какой местный житель? Покойник, что ли? – перебил Саша.

Алла засмеялась.

– Да не, с раскопом рядом деревня была. Деревенский, короче, – улыбаясь, пояснил Артём.

Все слушали. Казалось, даже Игорь не спит, а прислушивается к разговору.

– В общем, едут мужики в поезде, познакомились, – продолжил Артём. – Тут деревенский спрашивает: «Ну как там ваша девчонка? Дошла?» Нормально, мол, всё? Археолог недоумевает: «Какая девчонка?» «Ну из ваших», – удивляется деревенский. Археолог молчит. А деревенский дальше объясняет: «Так, мол, и так. Вижу девчонка идёт по дороге, незнакомая, такую у нас не видел. Я ей: «Ты оттуда?» – на лагерь ваш показываю. Она кивает. Дай, думаю, провожу. А она красивая, как с картины, только странная немного. До деревни довёл и спрашиваю: «Тебе куда? В сельпо?» А она: «Нет, мол, погулять, посмотреть». Так до ночи и гуляли, в клуб наш ходили, кино там, мороженое. А потом она говорит: «Мне обратно пора». Я ей: «Ну провожу до лагеря археологов». Ночь же уже. Она мне: «Не надо». Я всё равно с ней пошёл. Как же ночью одной по полям да через лес?»

Артём прервался и стал говорить нараспев, комично подражая Мишке Домрачеву из литературного кружка:

– Светила полная луна. Лес пред ними был освещён её зловещим светом.

– Ой, дурак ты, Артём, – вставил Саша.

– Шшш, – встряла Алла. – А дальше-то что?

– А дальше подошли они к лесу, – произнёс Артём и сделал театральную паузу.

Вера громко вздохнула, а Коля зевнул.

– В общем, девушка ему говорит, что провожать её дальше не надо. Мол, одна она должна идти. Деревенский давай спорить. Как-то уболтала она его. А потом, только парень отвернулся, красотка испарилась.

Артём резко замолчал, пытаясь создать драматичный момент, а после продолжил, глядя на Аллу и Веру:

– Только не было у археологов никакой девушки. Вообще в их группе баб не было, ни молодых, ни старых, только мужики. Вот так, – закончил Артём.

– Ну и баян твоя история, – сказал Коля. – Её ещё в прошлом году старшаки рассказывали. Вроде того, что нашли в том могильнике останки девушки.

– А я не слышала, – вставила Алла.

– Надеюсь, ты приберёг страшилки получше. А то у костра что рассказывать будешь? – бросила Вера Артёму.

– Приберёг. Специально для тебя, Верочка.

– А я гитару взял, – невпопад сообщил Коля.

– А у меня магнитофон, – произнесла Алла, – на батарейках.

– И кассета Пугачёвой? – обречённо спросил Виталя.

Лёва заржал, и все заулыбались.

– У Зубра – гитара, у Аллочки – Пугачиха, весело будет, – отсмеявшись, сказал Лёва.

А Вера подумала, что после многочасовой работы на раскопе им будет не до веселья.

На перроне светило солнце. Утренние косые лучи создавали длинные тени. В свежем воздухе Вере чудился запах приключений. Она боялась неудобств, связанных с проживанием в палаточном лагере, но при этом любила всё новое и неизвестное, то, чего не видела и не ощущала раньше. И эта жажда новых впечатлений сполна перекрывала страх бытовых проблем.

Ребята сгрузили вещи в одну огромную кучу и теперь толпились возле неё. Наталья Борисовна сообщила, что скоро прибудет начальник раскопа и довезёт их до места. Провинциальная станция пустовала в этот утренний час. Сонные студенты выглядели вялыми, и только Лёва и Артём шутили и смеялись. Наталья Борисовна поглядывала на эту парочку, но ничего не говорила. Игорь Белуда был особенно мрачен и, как всегда, держался особняком. Алла достала из рюкзака невероятно яркого цвета помаду и долго, сосредоточенно красила губы. Сочетание огненной гривы и алых губ произвело на всех неизгладимое впечатление.

– Аллочка, да ты ошиблась дискотекой, – заметил Лёва.

А Вера в очередной раз подумала, что к милому и простодушному лицу Аллы совершенно не идёт рыжий цвет волос.

Вера присела на один из тюков, достала потрёпанный блокнотик и аккуратным убористым почерком написала: «14 июля 1986 г. Рассвет. Пустой перрон. Деревенская глушь. Красная помада. Запах влажной земли и луговых трав. Едем на раскоп».

Она часто делала такие коротенькие заметки, чтобы потом вспомнить свои чувства и ощущения и использовать их в текстах. Вера любила придумывать истории и мечтала, что когда-нибудь их издадут. На историческом факультете она оказалась случайно, хотя училась легко и весело. Вера с детства хотела писать и думала поступать на филфак. Литература была её любимым предметом. Но в старших классах что-то пошло не так. Школьная программа казалась нудной кабалой, а домашняя работа – бессмысленной и пустой. Куда интереснее было писать. Вера читала запоем книги вне школьной программы и мечтала, что настанет тот день, когда её имя тоже будет на книжном корешке. К выпускным экзаменам она окончательно поняла, что не хочет ещё пять лет изучать чужие истории. Предстоял серьёзный разговор с отцом. Вера во всём ему доверяла, доверилась и в этот раз. Отец предложил истфак, тем более сам там учился и считал историческое образование самым классическим и универсальным из гуманитарных наук. Вера рассудила, что в Истории можно почерпнуть много сюжетов, а археология и вовсе была овеяна романтическим флёром. Так и решилась Верина судьба.

На перроне появился загорелый небритый мужчина в спортивных штанах с вытянутыми коленками и в засаленной олимпийке. Наталья Борисовна оживлённо замахала рукой. Вера не сразу поняла, что это и есть начальник раскопа.

– Здравствуйте, Наталья Борисовна, – произнёс подошедший мужчина, пожимая руку научному руководителю второго курса.

– Доброе утро, Игорь Поликарпович, – тепло улыбаясь, ответила Наталья Борисовна.

– Игорь Поликарпович Парамонов, ваш начальник на ближайшие две недели, – представила она главного руководителя студентам.

Потом Наталья Борисовна по очереди познакомила Игоря Поликарповича с каждым из ребят. И, наконец, хватая тяжёлые сумки и рюкзаки, студенты поплелись к машине.

– О, «буханка»! – воскликнул Коля.

В рассветных ярких солнечных лучах УАЗ-452 выглядел неуместно грязным и обшарпанным. Когда студенты погрузили в него свои вещи и расселись сами, уазик опасно накренился. Практиканты переглянулись и явно усомнились в том, что машина довезёт их до лагеря. На жёсткой скамейке в кузове ужасно трясло. Вера подумала, что в этой адской машине невозможно ехать на дальние расстояния. Студентов бросало из стороны в сторону, словно мешки с картошкой. И всё же ребята оживились, в машине стоял весёлый гвалт.

Вера старалась смотреть в окно. Она сидела крайней на лавке, почти у водительского кресла. Сначала за окном проплывали живописные пейзажи: поля и перелески, покатые овраги и далёкие холмы, усыпанные жёлтыми подсолнухами. Солнце поднялось выше, начинался летний зной. Потом стали появляться деревенские дома, покосившиеся и бурые, но с ярко выкрашенными оконными рамами. Дома походили один на другой чем-то неуловимо одинаковым. Словно их престарелые жители в безнадёжной попытке навести порядок красили резные наличники в синий, белый и голубой цвет.

Для Веры, как городской жительницы, всё было в новинку. В прошлом году практика для студентов являлась ознакомительной, а Вера и вовсе практиковалась в архиве института. Поездки «на картошку» ей тоже удалось избежать, что, кстати, многие считали постыдным. Ведь на сельхозработы ездили все.

Дорога от окраины до центра деревни заняла меньше пяти минут. В окно Вера увидела крупное белое здание, формой напоминающее амбар. Вывеска над увесистой дверью гласила: «Сельпо». Безымянный и абсолютно бездарный художник нарисовал по бокам от входа уродливые ромашки.

– Это местный сельмаг, – громко произнёс Игорь Поликарпович, оторвав одну руку от руля и поводя ей в открытое окно.

– А почта есть? – спросил Саша.

– Почта на станции. Кому писать собрался, спортсмен?

– Просто спрашиваю на всякий случай, – буркнул Саша. Но его уже никто не слушал.

Почувствовав дружелюбный тон начальника, ребята повалили с вопросами.

– Нашли что-нибудь стоящее на раскопе, Игорь Поликарпович? – поинтересовался Артём.

– А речка там есть или озеро? – встрял Лёва.

– А долго ещё ехать? – уточнила Алла. Она, как и Вера, измучилась за эту короткую поездку.

– Ситченков! Коновалов! Все вопросы потом, – отрезала Наталья Борисовна, перекрикивая шум мотора и голоса студентов.

– Скоро приедем, – добродушно ответил Игорь Поликарпович.

Палаточный лагерь располагался посередине, между раскопом и деревней, если так можно сказать. Километр до раскопа и три до деревни. Но Игорь Поликарпович уверил, что, если напрямик по полям, будет быстрее.

Место поразительной красоты. У Веры аж сердце защемило от увиденного пейзажа. Их лагерь находился в реликтовой лесополосе, теперь заповеднике природы. Лес пересекала сеть озёр. Несколько разномастных палаток и вытоптанная полянка обозначали место присутствия человека. За палатками раскинулось небольшое вытянутое озеро, одна сторона которого терялась в густых деревьях. С другой стороны виднелся насыпной мост, когда-то разделявший длинное озеро. А теперь за валом моста вода высохла, превратившись в поросший луговыми травами овраг. Земля местами просела, обнажая своё бурое нутро. За озером высился холм, и густым частоколом стояли огромные сосны. На этом берегу лес был смешанным и мелким, словно десятки лет назад приехавшая техника разворотила вековые сосны. От оврага, будто наползая на палаточный лагерь, колыхалось пёстрое разнотравье. На зелёном травяном ковре фиолетовые всполохи полевого чабреца перемежались розовыми и жёлтыми цветами, названия которых Вера не знала.

После душного салона машины тенистая поляна казалась свежей и прохладной. Зелёные ветви деревьев отбрасывали ажурные тени на большой навес, который издали Вера приняла за несуразную палатку.

«Это полевая кухня», – сразу поняла она.

Вера достала блокнот и записала строчки Есенина, пришедшие на ум:

«Лучше и не описать», – подумала она.

– Что ж, проходите, располагайтесь, проведу вам экскурсию, – начал Игорь Поликарпович, разводя руками. – Здесь у нас кухня и зона приёма пищи. Это у нас «Лавка древностей», там разбор, сортировка и учёт находок. Тут у нас кладовая. Вот моя палатка. А вы свои вон там ставьте.

После паузы он продолжил:

– Уборная вон там, – Игорь Поликарпович указал на дощатый домик-скворечник в кустах. – Ну это в основном для дам. А вы, парни, можете и в лесу.

Вера не умела ставить палатку, и Алла, чертыхаясь, пыталась сделать это сама.

– Ты только мешаешь. Уйди, ей-богу. Да стой ты, вот здесь держи, – прикрикивала она.

К облегчению Веры, на помощь пришли Саша и Виталя. Рыбаков улыбался, как бы говоря: «Эх, городские».

Оказалось, парни уже поставили свои палатки.

Чуть погодя подошёл Игорь Поликарпович и объявил:

– Сегодня работаем полсмены. А завтра, – он выдержал паузу, – по полной.

Наталья Борисовна проводила ревизию продовольствия и обнаружила его нехватку.

«Неудивительно, – подумала Вера. – Тащить на себе палатки, спальники, коврики, посуду и шмотки – то ещё удовольствие. Так ещё и банки с тушёнкой. Кому охота?»

– Надо ехать в сельпо, – констатировала научный руководитель и посмотрела на Игоря Поликарповича.

– Ну нет. Кто не взял, тот сам ножками пойдёт, тем более напрямик тут близко, – произнёс он, а потом прищурился хитро и глянул на Ситченкова и Коновалова.

Вере показалось это высказывание по меньшей мере странным, да и вообще возмутительным. Машина-то вот стоит.

– Вы же всё равно в деревню попрётесь, – закончил начальник раскопа, проговорив это так, чтобы Наталья Борисовна не услышала.

Тут до Веры дошёл смысл слов и прищура Игоря Поликарповича.

«Наталья Борисовна, конечно, всё понимает, – подумала Вера. – Не первый год с практикантами ездит».

– После обеда идём на раскоп. Так что пулей туда-обратно, – сказал Игорь Поликарпович.

– Девочек возьмите. А то купите не то, – крикнула Наталья Борисовна, возившаяся у брезентового тента, который начальник раскопа назвал кладовой.

Вера не хотела идти. Но Алла схватила её за руку и потащила.

Игорь Поликарпович подробно объяснил Саше, Витале и Артёму, как срезать путь. Оказалось, дорога делала крюк, а напрямик идти не так уж далеко.

«Как два раза до раскопа», – говорил Парамонов.

Алла переоделась в старые спортивки и теперь выглядела как остальные. Она без умолку щебетала о всяких пустяках. Вера видела, как Виталя тайком закатывает глаза, что выглядело забавно в сочетании с его тёмной кудрявой гривой волос.

Ребята шли по тропе через лес, а потом по полям.

– Откуда здесь тропинка? Раскоп-то новый? – спросил Виталя, ни к кому конкретно не обращаясь.

Вера задавалась тем же вопросом.

– Наверное, местные на рыбалку ходят, в лес за грибами и всё такое. Надо будет посмотреть, вдруг земляника есть. В таких местах она сладкая, – задумчиво произнёс Саша. Его светлые волосы трепал ветерок, создавая пшеничные переливы цвета. Он снял футболку. И Вера тайком посматривала на широкие загорелые плечи.

– Аллочка, а мама твоя – тоже поклонница Пугачёвой? Имя у тебя прямо подходящее? – спросил Артём, хотя и так все знали историю имянаречения Аллы.

– Ну да, – ответила Алла. – А как думаете, в деревне клуб есть?

– Наверное, есть. Но я таскаться туда не буду, – буркнула Вера.

Она устала от дороги и от жары, к тому же не выспалась. И сейчас на неё накатило дурное настроение.

Алла надулась.

Саша и Виталя что-то говорили про деревенский клуб. Вера не слушала.

– Вера, а чё ты такая кислая? – задал вопрос Артём. Он всю дорогу как-то странно на неё смотрел, и Вере это не нравилось.

– Устала, – сказала себе под нос Вера.

Когда солнце поднялось на треть над горизонтом, вдали появились сельские постройки. Ближайшим оказался заброшенный дом, обветшалый, с заросшим садом и старыми высокими яблонями во дворе.

– Ой, смотрите, сколько яблок. Давайте наберём, – сказала Алла.

– Жутко как-то, – произнесла Вера, хотя яркое солнце, проникая в заброшенный сад, скрашивало картину.

Алла толкнула покосившуюся калитку, достала из кармана авоську и стала собирать в неё яблоки прямо с травы. Раздался скрип, в калитку протиснулся Саша, а потом и остальные двое парней. Солнечный зайчик прыгнул по окну старого дома. Вера всмотрелась в стекло, обрамлённое облупившейся рамой. Ничего. Тёплый ветер шевелил ветви яблонь. Яркие блики плясали по высокой траве. Вера видела через старый дырявый забор, как над упавшими прелыми плодами кружат осы. Ей было не по себе. Она обернулась вокруг, не наблюдает ли кто. Напротив, через улицу, одиноко стояли серые сараи, не было ни души.

– Много не набирай. Продукты ещё тащить, – деловито сказал Виталя.

Артём обтёр майкой крупное красное наливное яблоко и принялся есть, разбрызгивая сок. Саша и Виталя ловко помогали Алле. Вера прошла в сад и тоже стала помогать. Ей казалось, что из-за грязных стёкол оставленного дома за ними наблюдают. В её душе зародилось предчувствие чего-то недоброго.

Авоська быстро раздулась. Сквозь её сетчатые стенки выпирали красные яблочные бока. Алла набрала яблок даже в футболку, загнув её нижний край и теперь раздавала их всем. Авоську нёс Саша. Так и шли, бесстыдно жуя украденные яблоки.

Деревня производила мрачное впечатление. Несмотря на солнечный день, всё казалось серым и безликим. По дороге ребята встретили лишь пару стариков и старух. Вежливо здороваясь, студенты шли дальше.

– Надо разделиться, – вдруг произнёс Артём. – Вы идите дальше, а мы с Виталиком поищем, кто чем барыжит. Встретимся у магазина.

Саша кивнул:

– Давайте, только приключений не ищите.

Вдруг на сельской дороге появился человек, в спину ему светило яркое солнце, и сразу было не разобрать, кто это.

– Мужик какой-то, – шепнула Алла.

Мужчину сильно шатало, он шёл, спотыкаясь, и пару раз чуть не вписался в забор.

– Пьяный, что ли, – заметил Виталя.

– Да ещё двенадцати нет. Может, плохо ему? – проговорила Вера.

– А по-моему, ему очень хорошо, – с ухмылкой заключил Артём.

Саша придержал Веру за плечо, обогнал и пошёл впереди, словно хотел заслонить её от опасности. Алла шла рядом с Верой, её красная помада наполовину стёрлась, отчего она выглядела слегка потрёпанной.

Мужчина приблизился, и Вера рассмотрела, что на нём галоши на босу ногу, грязные трико, будто он упал, и растянутая майка. Возраст Вера не могла определить, но предположила, что больше пятидесяти.

– О, здорова, молодёжь! – заорал мужик, подходя ближе.

– И вам не хворать, – прошептал Артём у Веры за спиной.

– Добрый день, – произнёс Саша. Он шёл первым.

Все пробубнили что-то вроде: «Здрасти».

Мужик окинул студентов мутным взглядом и выдал:

– На картошку, что ль? Так рано ещё.

Артём засмеялся, потом закрыл рот рукой, делая вид, что кашляет.

Вера, перебивая смех Артёма, громко, но без выражения сказала:

– Мы студенты-историки.

– А-а-а, фольклор собираете? – протянул мужик и икнул.

Вера не стала уточнять, что у них другая специальность.

– Так это, заходите. Я вам столько расскажу, – пошатываясь, продолжил мужик.

На Веру пахнуло перегаром, она непроизвольно сморщила нос.

– Мы на раскопе на практике, – низким голосом сообщил Саша. Вере показалось, он хочет поскорее отделаться от мужика. Вере хотелось того же.

Мужик моргнул, будто что-то припоминая.

– Эт вы, что ль, у Волчьей сопки возитесь?

– Волчьей сопки? – непонимающе повторила Вера.

– Там вон у нас лагерь, в лесу, – произнёс Виталя, показывая рукой туда, откуда они пришли.

– Ага. Гиблое место. Так что, студенты, держите ухо востро, – понизив голос, предупредил мужик.

– Местный фольклор – это хорошо. Я бы записал, – неожиданно встрял Артём.

Алла округлила глаза.

«Артём лекции-то не записывает. Ценитель фольклора», – подумала Вера.

– Так это, сынок, приходи, посидим, поговорим, опрокинем по… – мужик глянул на Веру и замолчал на полуслове. – Вон мой дом, с зелёным забором.

Артём многозначительно посмотрел на Виталю, потом на Сашу.

– Всё, пойдём, – сказал Саша девушкам.

– Ждите у сельпо, – бросил Виталя.

Уходя, Вера слышала, как Артём произносит: «Уважаемый, а где здесь можно что-нибудь купить? Не на сухую же разговоры вести».

Вера обернулась. Мужчина всё так же пошатывался, что-то объясняя парням, и указывал рукой то в одну, то в другую сторону.

До магазина троица шла молча. Алла сосредоточенно накручивала рыжую прядь на палец. Саша шёл, размахивая авоськой. А Вера плелась позади. Ближе к центру в деревне стало более оживлённо. Дородная женщина ковырялась в палисаднике у дома, где-то лаяла собака, издали слышался стук топора. Запахло сеном и навозом.

За прилавком в сельпо стояла полная розовощёкая женщина в белом переднике и криво посаженном чепце. Её жёлтые завитые на бигуди волосы стояли колом, вызывая у Веры нездоровые ассоциации с ромашками, нарисованными у входа.

Алла со знанием дела огласила список продуктов: тушёнка, перловка, картофель, молоко, хлеб и так далее.

Несмотря на скромный ассортимент, все основные продукты имелись в избытке. А на пустующие полки были выставлены трёхлитровые банки с соками и квашеной капустой.

– Давайте ещё пряников, – сказал Саша, выгребая монеты из кармана, и почему-то посмотрел на Веру.

Нагруженные пакетами и авоськами трое студентов стояли у сельского магазина. Солнце поднялось высоко и нещадно припекало. Вера с ужасом думала о том, что им предстоит идти обратно по жаре. Алла беззаботно грызла пряник. Вера от пряника отказалась, из-за жары кусок в горло не лез. Изредка кто-нибудь проходил мимо, таращась на студентов.

Наконец появились Виталя и Артём. Каждый нёс по бидону, что очень удивило Веру. Один бидон был белый эмалированный с цветочками на боках, а второй алюминиевый и крупный.

– Это что? – спросила Алла, хотя все догадывались, что в бидонах не молоко.

– Это, Аллочка, залог весёлого вечера, – в своей манере ответил Артём.

– Только бидоны надо вернуть, – уточнил Виталя, непонятно к кому обращаясь.

– Записал фольклор? – поинтересовался Саша, нагружая Артёма авоськами.

– Вроде того, – засмеялся Артём.

– Тётя Рая, у которой… – начал Виталя и замялся, – бидоны одолжили, спросила, есть ли девочки у нас в группе.

Саша нахмурился. Алла уточнила:

– Зачем спросила?

– Говорит: «Пусть приходят в бане мыться», – сообщил Виталя.

– Здорово. В селе люди добрые и открытые, не то что в городе, – заключила Алла.

– Не бесплатно, наверно, – буркнула Вера.

– Вер, ну чё ты как всегда? Ну, может, попросит по хозяйству помочь. Тебе через неделю баня будет за счастье.

В этом Вера не сомневалась. Она уже с тоской вспоминала старенькую чугунную ванну и домашний уют.

На краю деревни у заброшенного дома со старыми яблонями паслись лошади. Одна из них свесила морду через забор заросшего сада и с упоением жевала яблоки.

– Вот так сюрприз. Какой красавец, – произнесла Алла.

Она вытащила из авоськи пару яблок и пошла к лошадям.

– Алл, ты куда? – окликнул Виталя.

– У неё в жопе пропеллер, – сказал Артём. – Алла, пошли, в лагерь надо, мы и так долго.

Саша, похоже, понял затею Аллы и крикнул:

– Алка, не надо, может, он бешеный.

Алла, не слушая, залезла на забор, подманила яблоками коня и влезла ему на спину.

«Он же без седла», – в ужасе подумала Вера.

Конь заподозрил неладное, попятился от забора, качая боками, и попытался скинуть Аллу.

Вера взвизгнула.

– Дура! – заорал Виталя и тронулся с места.

Но Саша его остановил:

– Ш-ш-ш! Не орите! Напугаете лошадь.

Алла цеплялась за гриву, пытаясь обнять коня за шею.

Вере показалось, что в одну неуловимую секунду Алла навалилась коню на загривок и что-то зашептала ему на ухо. Конь зафыркал, походил немного туда-сюда. А потом Алла крепче схватила его за гриву и ударила пятками по бокам. Конь поскакал. И Алла красиво понеслась на его спине, умело сжимая ногами бока скакуна. Рыжие волосы, словно языки пламени, развевались на ветру.

– Во даёт, – выдохнул Виталя.

– Ага. Сумасшедшая баба, – не нашёл других слов Артём.

– Мы у бабушки в деревне тоже на лошадях катались, – произнёс Саша. – Бывало, скидывали. Не знаю, как спины не переломали. И на свиньях катались, когда мелкие были, – добавил он с улыбкой.

Вера почему-то была уверена, что Саша – городской, как и она. Сложно представить, что такие аристократические черты лица родом из деревни.

Вера повернулась к Саше и спросила очень тихо:

– Надо лошади на ухо что-то сказать? Вроде какой-то команды?

– Нет, – Саша засмеялся. – Просто залез, и всё, а дальше как повезёт. Может скинуть. Ты что, Вер, какие команды? Это же не цирковая лошадь. Просто бывают спокойные лошади. Мы на таких и катались.

Вера нахмурилась.

«Показалось, что ли?»

– У Алки дури-то, – с выражением произнёс Виталя. – Я думал всё, хана, в больничку поедем.

– Да. Я бы на незнакомую лошадь не полез, – согласился Саша.

– Алл, давай больше без фокусов! – заорал Виталя так, чтобы рыжая всадница услышала его. – После такого хоть бидончик открывай, – пошутил он.

Глава 2

На залитой солнцем поляне появилась пятёрка практикантов. Заметив бидоны в руках ребят, Наталья Борисовна произнесла:

– Кого увижу в непотребном виде, – она сделала паузу, чтобы принять грозный вид, и закончила: – Исключу с моего курса.

Наталья Борисовна всегда была слишком мягкой со студентами, как всепрощающая мама, помогала нерадивым ученикам и дотягивала двоечников до тройки. Потому её и любили. Но именно поэтому никто не воспринял эти угрозы всерьёз.

– Конечно, Наталья Борисовна, – сказал Артём, проходя мимо преподавателя, – всё будет в лучшем виде.

Игорь Белуда суетился у грубо сколоченного дощатого стола под навесом. Лёва ломал крупные ветки и аккуратно складывал их у костра. Коля помогал Белуде, но выглядело так, будто только мешал.

– Ну? Чего так долго? Игорёк, вон, уже обед сварганил, – заметил Игорь Поликарпович. – Вы уже как час на раскопе должны быть.

Парни с упрёком посмотрели на Аллу.

– Коновалов фольклор собирал, – не осталась в долгу она.

Вера вполне была с ней согласна.

– А, ну фольклор – дело хорошее, – саркастично заключил Игорь Поликарпович. – Давайте-ка, быстро складывайте продукты и руки мыть.

После обеда на Веру навалилась сонливость.

– Шурпа была отличная, – произнёс Виталя, собирая ломтём хлеба остатки бульона.

– Спасибо, Белуда, – поддержал Артём.

Игорь кивнул, сидя с самодовольным видом.

– А нам спасибо не надо? – возмутился Коля. – Мы же с Лёвой помогали, пока вы там на экскурсию ходили.

Лёва промолчал, только поднял глаза к небу, как бы говоря: «Тоже мне помощник».

Вера подпёрла подбородок руками и изо всех сил старалась не поддаваться дрёме.

– Так, убирайте за собой и шагом марш на раскоп, – продекламировал Игорь Поликарпович.

– Подождите. – Наталья Борисовна встала, возвышаясь над столом. – Сегодня дежурные – Белуда и Ситченков. Вы раньше уходите в лагерь и готовите ужин.

Коля надулся.

– Наталья Борисовна… – начал он жалостно.

– Зубарев, помолчи. Так. Завтра дежурят Елисеева и Литвинов, в среду Руднева и Коновалов. – Наталья Борисовна задумалась. – В четверг Рыбаков и Зубарев.

Сердце Веры подпрыгнуло, сонливость как рукой сняло.

«Мы останемся в лагере наедине», – подумала она, пытаясь принять отстранённый вид.

– Наталья Борисовна, а можно мне с Верой дежурить? – заныла Алла.

«Алка, вот кто тебя за язык тянул?» – возмутилась Вера про себя.

– Наталья Борисовна, можно я за всех буду дежурить? – передразнивая Аллу, произнёс Игорь Белуда. – Они же всё равно готовить не умеют, – добавил он надменно.

– Чего?! – Алла была возмущена таким оскорблением её кулинарных талантов.

Парни заржали. Только Саша сидел с задумчивым выражением лица.

– От работы хочет отлынивать, – прокомментировал Артём.

– А готовить на десять человек – по-твоему, не работа? – зло ответил Белуда.

– Прекратили, – встрял Игорь Поликарпович. – Ты, Игорёк, стряпать мастак, не спорю. Но дежурить должны все, такой порядок. Понял?

Игорь кивнул.

Наталья Борисовна одобрительно покачала головой.

Солнце чуть склонилось к горизонту. Полуденный жаркий ветерок обдувал щёки практикантов. Парамонов был недоволен задержкой и подгонял студентов. Шли на раскоп молча. Казалось, на всех навалилась послеобеденная дремота. Каждый был нагружен разными инструментами. Саша нёс на широких плечах две лопаты и мотыгу. Вера шла позади и не отрывала взгляда от его спины, отчего она то и дело задевала ветки увесистым штативом нивелира. По счастью, этого никто не замечал.

Все шагали, уткнувшись под ноги, чтобы не зацепиться ненароком за какую-нибудь корягу. Лес поднимался пологим, неровным склоном и исчезал за горизонтом. Казалось, будто толстые стволы окружили людей гигантской чащей. Сквозь дымчатую занавесь сосновых ветвей проникал ослепительный солнечный свет. Вере почудилось, что этот лес словно явился из старинных русских сказок.

– Пришли, – послышалось спереди.

На длинной кривой прогалине чернели ровные прямоугольники ям, обнесённые пёстрой лентой. Неподалёку валялось дырявое сито и кем-то забытые ржавые грабли. У толстого ствола отдыхала перевёрнутая тачка.

Работа на раскопе делилась на мужскую и женскую. Парни убирали участок, копали верхний слой земли и отвозили грунт подальше. А девушки тем временем вооружались скребками. Прекрасных дам было трое, потому парни тоже спускались в раскоп и миллиметр за миллиметром скоблили землю. Каждый час делали десятиминутный перерыв, после снова принимались за работу. Если из-под земли показывался кусочек чего-то, инструмент заменялся на более тонкий, вплоть до кистей.

Это занятие оказалось крайне тяжёлым, скрашивали его только разговоры и смех Аллочки.

Вера уже считала минуты, как вдруг раздалось:

– О! Смотрите! Это древний горшок, – заорал Коля.

– Это только черепок, дубина, – прокомментировал Виталя, с которого пот катился ручьём.

К концу вечера таких черепков набрали мешок.

Теперь от студентов можно было услышать:

– Опять эта чёртова керамика.

Лёва и Игорь уже час, как ушли в лагерь готовить ужин. А перемазанные студенты и двое руководителей всё ковырялись в земле.

Вере было тяжело, но вместе с тем и интересно. Каждый раз, когда она натыкалась на неопознанный предмет, её охватывало чувство предвкушения, как ожидание подарка на Новый год.

Жара ощутимо спала, налетело комарьё, солнечные лучи стали косыми и алыми, когда Игорь Поликарпович скомандовал:

– В лагерь!

И грязные измученные практиканты потянулись с холма к палаточному лагерю.

С ужином Белуда не подкачал. Студенты уплетали за обе щёки макароны по-флотски. Вера подумала, что ещё никогда в жизни еда не казалась такой вкусной.

Солнце спряталось за сосняком, его последние багряные лучи очерчивали лагерь. Стало быстро темнеть. Мошкара и комары, словно почувствовав свободу, с удвоенной силой лезли в лицо, садились на обнажённые участки тела. И только у костра можно было избавиться от надоедливых насекомых. Пламя дышало жаром в и без того тёплый вечер.

Раскрасневшиеся ребята сидели кругом у костра. Потрескивали ветки, Коля бренчал на гитаре, выдавая протяжные сбивчивые мелодии. Наталья Борисовна восседала на видавшем виды раскладном стуле и читала книгу при тусклом свете от костра. Студенты сидели кто на чём. Вера подложила себе пенку и теперь очень радовалась, что отец достал ей весь туринвентарь. Игорь Поликарпович с видом опытного туриста заваривал чай. Разговоры текли сами собой. Вера не прислушивалась. Она, разморённая, витала в своих мыслях.

– Вер, а ты ещё поедешь куда-нибудь летом? – спросила Алла, выдёргивая Веру из размышлений.

Оказалось, разговор шёл про летний отдых.

– Не знаю, – ответила Вера задумчиво. – Мне в городе нравится или за Волгу ездить.

– Скукотища. Вот мы в августе в Архипо-Осиповку поедем, на море, – мечтательно заметил Коля, перестав бренчать.

– А мои родаки в Ялту уехали по путёвке, – с грустью произнёс Виталя. – Вдвоём.

– У тебя же сестрёнка есть. А её куда? – поинтересовалась Алла.

– А, – Виталя махнул рукой. – На меня хотели повесить. А у меня практика. Короче, в пионерлагерь отправили. «Буревестник», что ли.

– «Буревестник»? – удивился Артём. – Его же закрыли. Там в восьмидесятом мокруха была, убийства.

– Ой, Коновалов, тебе лишь бы страшилки рассказывать, – возмутилась Алла.

Виталя пожал плечами:

– Не слышал.

– Да не убийства, а убийство, одно. Сторожа-пьянчугу застрелили, – поведал Саша.

– А ты откуда знаешь? – уточнила Алла.

– Да все знают, – встрял Лёва. – Мутная история. Слушайте, у нас в общаге живёт один. Ну, в общем, был он в «Буревестнике» в восьмидесятом.

– И чё? – перебил Коля.

– Чё-чё? Странный он. Орёт по ночам, лунатит.

– Так он рассказывал что..? – с азартом спросил Коля.

– Не. Про это молчит. А когда спрашивают, в истерике бьётся.

– Ну чего вы заладили? Какие убийства в пионерском лагере? – зло произнёс Виталя.

– Да ладно, ладно. Не знаю я ничего. Это парень-первокурсник, на другом этаже живёт. Так, рассказываю, что слышал, – начал оправдываться Лёва.

– И правда, вы чего? У Виталика там сестрёнка, а вы тут про убийства. Работает лагерь, значит, не было там убийств, – отрезала Алла, глядя на Артёма.

– Угу, не было, – буркнул тот.

Саша предусмотрительно промолчал.

Вера под шумок достала блокнот и водила карандашом по желтоватым страницам.

– Вер, а эт что у тебя? Дай-ка посмотреть. – Лёва вырвал блокнот у Веры из рук и ловко отпрыгнул за костёр.

Вера вскочила, недовольно раздувая ноздри.

– Э, верни! – встрял Саша, но с места не встал.

– Непонятно ничего. Просто набор фраз, – разочарованно произнёс Лёва, листая блокнот.

– Вера у нас – писательница, – с несвойственными интонациями сказал Артём, будто был горд этим фактом.

Он забрал блокнот у Лёвы и тоже стал читать.

– Это личное. Отдай! – Вера попыталась вырвать блокнот. Но Артём поднял его на вытянутой руке над головой.

– Вер, а роман-то где? – спросил он.

– Тут. – Вера постучала пальцем по виску. Она вся покраснела.

– А. Ну когда напишешь, дашь почитать? – беззлобно поинтересовался Артём.

Когда Вера всё-таки вцепилась в блокнот, Артём попытался её приобнять. Тут вскочил Саша. А Вера отпихнула Артёма и направилась к своей палатке.

– Ну ладно тебе, я же по-дружески, – пробормотал Артём.

Дальше Вера не слышала. Она залезла в палатку.

– Вер, ты обиделась, что ли? – послышался голос Аллы снаружи.

– Нет.

Вера быстро засунула блокнот в свой рюкзак, для надёжности обернув его носками.

– Сейчас иду, – бросила она.

Вера не обижалась на такие пустяки, но у неё появилось неприятное ощущение, будто залезли к ней в душу без разрешения.

От костра доносились звуки гитары. Коля играл что-то из Цоя, многие подпевали. Вера не слишком разбиралась в музыке, но группа «Кино» ей нравилась своими текстами. Да что там говорить, от Виктора Цоя фанатели все, даже Алла признавала его талант, несмотря на преданную любовь к Пугачёвой.

– Палатку закрой, комары же налетят, – недовольно скомандовала Алла.

Вера не собиралась оставаться в одиночестве, когда все сидели у костра. Хотя Игорь Белуда как-то незаметно скрылся, и теперь в его палатке светлячком горел фонарик.

«Читает, наверное», – подумала Вера.

Людей окружала абсолютная тьма, будто и не было никого на свете, кроме сидящих у костра. Вера подняла голову к небу. На неё навалилась сияющая мгла, бездонная и пугающе завораживающая. Звёзды, такие яркие, каких не увидеть в городе, загадочно мерцали.

– Вер, иди сюда, я тебе звёзды покажу, – Артём призывно похлопал по колену.

– Как будто их так не видно, умник, – прокомментировала Алла.

– Так со мной-то ярче, – самодовольно произнёс Артём.

Вера вдруг поняла, что даже за Волгой не увидеть такого неба, мешает город на противоположном берегу. А сейчас мешал свет от костра, и она решила, что позже обязательно посмотрит на звёзды.

– Городские… – прошептал Виталя с усмешкой. Он сидел близко, Вера услышала его и улыбнулась.

Сев на оставленное место, Вера почувствовала, как устала за этот долгий день. Ныла спина, с непривычки болели натруженные руки, от жара пламени клонило в сон.

Вере очень хотелось подсесть ближе к Саше, но между ними сидели Алла и Виталя.

– Зубр, сможешь «Последний герой» слабать? – спросил Лёва.

– Не знай, ща попробую, – ответил Коля и принялся перебирать струны, подбирая мелодию.

Когда у Коли более-менее получилось, нестройный хор голосов затянул вразнобой:

Ночь коротка, цель далека.

Ночью так часто хочется пить.

Ты выходишь на кухню, но вода здесь горька.

Ты не можешь здесь спать, ты не хочешь здесь жить.

Доброе утро, последний герой.

Доброе утро тебе и таким, как ты.

Доброе утро, последний герой.

Здравствуй, последний герой.

На втором куплете ребята сбились, и постепенно звуки голосов смолкли. Потрескивали ветки в костре, Артём щедро подливал всем желающим из бидончика с затейливыми цветочками на боках.

– Коль, а «Паромщика» давай, – попросила Алла.

– Я вам не стол по заявкам, – грубовато ответил Коля. Он явно не был фанатом Пугачёвой.

Алла обиженно надулась, но вскоре забыла обо всём за весёлой болтовнёй с парнями.

Наталья Борисовна ушла спать.

– Так, долго не сидите, подъём в пять утра, – скомандовал Игорь Поликарпович, поднимаясь.

– В пять утра, – жалобно протянула Алла.

– Игорь Поликарпович, вы же говорили, в шесть, – возмущённо заметил Виталя.

– Так, студенты, чтобы через полчаса все спали по палаткам! Понятно? – отрезал Парамонов.

Парни вяло и неохотно закивали.

У Веры совсем слипались глаза. Она тихонько встала, пожелала всем доброй ночи и направилась к своей палатке.

Вера очень устала, но уснуть не могла. Было жёстко и неудобно. Назойливое комариное жужжание не давало провалиться в сон. Девушка уже долго ворочалась, когда наконец пришла Алла.

– Не спишь? – шёпотом спросила она, пролезая внутрь.

– Нет.

– Они там ещё сидят, – с досадой сказала подруга, будто пропускала что-то важное.

– Слышу, – ответила Вера.

Снаружи доносились голоса и звуки гитары.

Алла повозилась немного, устраиваясь.

– А ты чего на лошадь, как дурная, вскочила? – начала Вера, желая выяснить, показался ли ей тот шёпот.

Вера не спрашивала, где та научилась скакать без седла, и так понятно: Алла выросла в деревне.

– Эмм… – игриво протянула Алла.

– Хотела перед парнями покрасоваться? – догадалась Вера.

– Ну да. Красиво получилось?

– Да. Очень эффектно, – с сарказмом прокомментировала Вера. – А ты что, коню что-то шептала на ухо? Или мне показалось?

– Шептала. Заметила?

Вера кивнула в темноте и приподнялась.

– А что шептала?

– Не могу сказать.

Вера ждала. Она не сомневалась в болтливости Аллы.

– Заговор, – произнесла Алла.

– Заговор? – разочарованно переспросила Вера.

– Ну да. Я тебе не рассказывала, но у меня прабабка всякое знала, – сообщила Алла и, помолчав, добавила: – И умела.

– Это что?

– Ну знахаркой она была, понимаешь. Лечила, в общем.

Вера пододвинулась ближе. Она любила такие рассказы, они были топливом для её историй.

– Знаешь, бывало, придёшь к ней утром, а у крыльца уже очередь стоит. Из других деревень приезжали и из города тоже. – Алла задумалась, потом дополнила: – Да я только в детстве её помню. Потом померла.

– Жаль, а то бы тебя научила, – проговорила Вера. Она не верила в такое, но хотела разговорить Аллу. Тем более сон не шёл.

– Ой, да ну тебя. Скажешь тоже. Тут же дар нужен.

– А чего ты раньше не рассказывала? Интересно же.

– Как-то к слову не пришлось. Да и зачем?

– Как это зачем? – Вера нашарила фонарик, включила.

– Вер, ты чего? Записывать собралась? – смеясь, поинтересовалась Алла.

– Ну про заговор-то расскажи. – Вера уже выуживала блокнот из рюкзака.

– Ой, да глупости это всё, тебе ни к чему. Я же знаю, ты в это не веришь.

Вера умоляюще смотрела на Аллу.

– Ты это в романе используешь? – спросила Алла.

– Возможно.

– Тогда напиши главную героиню с меня. – Алла засмеялась, чтобы придать своим словам шутливый тон. – И обязательно чтобы приписка к роману была: «Посвящается Алле Рудневой».

– Ага. Обязательно. Так и напишу. – Теперь Вера тоже улыбалась. – Про заговор давай.

– Ну, заговоры разные бывают. Для бытовых случаев это просто молитва и ритуальные действия, вроде нитку вокруг бородавки обмотать или на ячмень плюнуть.

– Какая молитва? – перебила Вера.

– Да любая, какую знаешь. Только произносится особым образом. Ну и сила духа нужна. Так прабабка говорила.

– Ты что, коню молитву читала? – смеясь, уточнила Вера.

– Нет, конечно. – Алла тоже смеялась. – Он бы меня скинул, не дослушав половины. Буйный попался.

Вера улыбалась и смотрела вопросительно.

– Тот заговор особый. Его нельзя просто так использовать. И на людях нельзя. – Алла вдруг стала серьёзной.

– Специально для лошадей, что ли? – подначила Вера.

– Нет. Просто нехороший, дурной. – Алла замолчала. – Вот зря я тебе говорю.

А Вера уже нарисовала в голове сюжет, ведьмовской шабаш у костра и случайного свидетеля мистического действа.

– Алл, да брось, ну чего ты? – умоляюще произнесла Вера. – Я слова поменяю. А уж использовать тем более не буду.

Алла помолчала пару секунд.

– Ладно. Записывай, – выдала она.

Вера зажала фонарик между подбородком и плечом, раскрыла блокнот.

«Ну и глупость. На детскую считалочку похоже», – разочарованно подумала Вера, записав, но ничего не сказала, чтобы не обидеть Аллу.

Повисла тишина. Вера поставила фонарик так, чтобы он светил на потолок палатки, и закрыла блокнот.

– По лицу вижу, не веришь, – с упрёком заметила Алла.

– Верю, – фальшиво ответила Вера.

– Вера не верит, – по-детски пробурчала Алла, словно хотела подразнить. – Уж заговорам меня прабабка научила. Я, между прочим, и палатку нашу заговорила.

– Ага, – прыснула Вера, – в следующий раз заговори так, чтобы Артём не залез.

– А он что, собирался? – с надеждой спросила Алла.

Обе рассмеялись. И Вера обрадовалась, что так быстро удалось уйти от темы глупого заговора.

– А кто тебе больше нравится из парней? – задала вопрос Алла, хитро улыбаясь.

Вера пожала плечами. Почему-то ей не хотелось выдавать свои чувства.

– А тебе кто? – поинтересовалась она.

– Я ещё не решила, – сказала Алла таким тоном, будто у палатки выстроилась очередь из желающих поухаживать за ней.

Вере снилось, будто у них вместо Натальи Борисовны Алкина прабабка, которую она никогда не видела, но знала откуда-то, что это она. Студенты копали, а прабабка кричала: «Работайте, не то заговорю!» Вера копала голыми руками, а из земли сочилась кровь, образуя влажные комья. Как это часто бывает в кошмарах, картинки сменялись без всякой логической связи.

И вот по полю неслось белое пламя, сметая ударной волной всё на своём пути. Перед ним, спасаясь, ошалело мчались кони. Смертельное пламя нагоняло, опаляя им хвосты. Вере стало невыносимо страшно. И от этого леденящего чувства она проснулась.

В палатке было тихо, только чуть посвистывала во сне Алла. Вера стёрла ладонью испарину со лба, натянула штаны, взяла фонарик и вылезла наружу. Ей хотелось избавиться от душной тесноты палатки, прогнать остатки ночного кошмара. Она толком не могла понять, что так напугало её во сне. Смутные образы уже испарились, растворяясь в ночной прохладе. Безлунная ночь окутывала мраком. Вера постояла немного, любуясь на звёзды, вдыхая свежий воздух и успокаиваясь. Похоже, все спали. Вера включила фонарик и побрела к домику-скворечнику в кустах.

На полпути передумала: «Не идти же в темноте в этот дурно пахнущий сарай».

Она повернула к лесу и пошла, высвечивая фонарём густые заросли. Подходящие кусты нашлись быстро. Когда дело было сделано, Вера, ещё сонная, побрела обратно. И тут раздался душераздирающий вой, пронзительный и будто бы человеческий.

Вера в испуге оглянулась. Вой стих так же неожиданно, как и начался. Лес стал чужим и пугающим. Макушки сосен раскачивались на ветру, исчезая в чёрном небе. Каждый шорох казался зловещим. Вера потёрла глаза, отгоняя наваждение, и стала светить вокруг. Узкий луч света разрезал тьму, выхватывая то ветки, то стволы деревьев. Ни души.

«Какая глупость. Чего ты испугалась?» – отругала себя Вера, развернулась и пошла к лагерю.

Ощущение чего-то недоброго нарастало, словно дурной сон не кончился.

У костра было пусто. Тлеющие угли засыпали золой. Палатки чёрными треугольниками разметались по поляне. Вера прошла под навес, села за стол, спать теперь не хотелось. Потушив фонарик, она принялась бестолково рассматривать лагерь, словно могла увидеть чудовищ в этой бархатной тьме. Сейчас, когда сон окончательно схлынул, казалось, что пугающий звук лишь послышался ей.

Вера глубоко втянула ночной свежий воздух и собралась уже идти спать, как снова раздался вой, протяжный и еле слышный. По спине побежали мурашки. От неожиданности Вера дёрнулась, фонарик выпал из её рук и закатился под дощатый стол. Пришлось лезть за ним и долго шарить руками в темноте, согнувшись под столом. А вой то стихал, то продолжался.

Неожиданно послышался шорох и звук шагов. Вера со всего маху приложилась затылком, пытаясь распрямиться. Она уже готова была вылезти из-под стола, отшутиться, дескать, не спится, вот фонарик уронила, но отчего-то замерла и прислушалась. Звук шагов раздавался не от палаток, а со стороны тропы, по которой они ходили в деревню. Вой смолк, и в оглушительной тишине Вера различила хриплое дыхание, будто идущего мучила одышка.

Сердце заколотилось, девушка замерла в неудобной позе. Ей казалось, что во мраке выделяется сгорбленная фигура. Она наконец нащупала пальцами фонарик. «Нужно включить», – пронеслась мысль.

Вера представила, как яркий луч разгонит наваждение, как увидит она, что нет никакой фигуры, а звуки шагов – лишь плод воображения. Было слишком жутко, и девушка просто сжала фонарик в руке. Шаги приближались.

Через пару минут Вера, замершая под столом, отчётливо увидела мужской силуэт, высокий и сутулый. Такой фигуры не было среди своих. Чужак, пошатываясь, брёл через лагерь. Вера принялась себя щипать. Больно. Шаги прошелестели совсем близко.

В тусклом свете ночного неба еле различимый силуэт странно покачивался при ходьбе. Мужчина припадал на левую ногу. Вера пыталась разобрать очертания фигуры, рассмотреть в темноте чужака. Тщетно. Ей вдруг показалось, что всё происходящее нереально, словно продолжается чудной пугающий сон. За озером раздался вой, вырвав девушку из оцепенения. А тёмный силуэт уже шагал по насыпному мосту.

Вера разозлилась на себя за этот глупый страх.

«Нужно кого-то разбудить. Непонятно, кто бродит по лагерю ночью».

Бесшумно выбравшись из-под стола, она подошла к палатке Литвинова и Рыбакова.

– Саш, – позвала Вера шёпотом, озираясь по сторонам. – Саш, Виталь! Спите?

Ответом ей было сопение. Вера села на колени, аккуратно откинула полог палатки.

– Эй, просыпайтесь, – громче произнесла она.

Никто даже не пошевелился. В темноте было не разобрать, что происходит внутри. Похоже, парни крепко спали.

Чужак скрылся за озером, и теперь Вера не могла видеть его в кромешной тьме. Она представила, как глупо будет выглядеть, объясняя парням причину побудки, и как утром все будут смеяться над ней. Вместе с тёмным силуэтом исчез и страх. Вой прекратился. Вера ещё больше разозлилась на себя за глупость. Она решительно поднялась и пошла к своей палатке. За спиной послышалась возня.

– Вер. Вер, ты? – раздался тихий и удивлённый голос Саши. Он включил фонарик, ослепляя Веру. – Ты чего?

Саша в одних шортах высунулся из палатки и пытался натянуть одной рукой кеды. Когда это получилось, он подошёл и посветил в лицо Веры, внимательно вгляделся, а потом обнял её.

– Чего случилось-то? Ты прям дрожишь.

Вера уткнулась в широкую грудь, совершенно не думая о том, как это выглядит, и сбивчивым шёпотом начала рассказывать.

– Какой ещё мужик? Может, тебе приснилось? Ночью в лесу всякое может…

– Да нет, – перебила Вера. – Я видела. Он за озеро пошёл.

Саша не разжимал объятий, и слишком интимная поза затянулась. Вере стало неловко. Она отстранилась.

– Украл что-нибудь? – уточнил Саша.

– Нет. Просто шёл, – шёпотом ответила Вера.

– Тогда чего ему тут делать ночью? – Саша светил фонариком в сторону озера. – Ладно, пошли посмотрим.

Вере стало спокойно. С Сашей не страшно. А главное, он не смеялся, а просто пришёл на помощь, пусть даже не верил в ночного визитёра. Она сама уже сомневалась в том, что видела. Как назло, было тихо, жуткий вой не повторялся.

Вера тоже включила фонарик. Вдвоём они медленно зашагали к озеру. Звёзды ослепительно горели над чёрными макушками сосен. Гладкое озеро чуть мерцало во мраке ночи. Два ослепительных луча шарили по кустам. Лёгкий ветерок шевелил траву. В длинных тенях Вере чудились людские силуэты. Но Саша уверенно сказал:

– Никого. Всё тихо.

Вера прошла дальше к насыпному мосту. Узкий луч Вериного фонаря высветил следы на утоптанной траве. Саша подошёл. В этот момент раздался вой.

– Чёрт! Жутковато, – бросил Саша.

– Ага, – буркнула Вера.

– Вер, да это наши наследили, – заключил Саша. – Идём.

Вера не двинулась с места. Далёкий протяжный вой продолжался.

– Это собаки воют. Или волки, – беззаботно произнёс Саша, будто шутку. – Не бойся. К лагерю не подойдут.

Они неторопливо двинулись к палаткам. Вера специально медлила, ей не хотелось расставаться с ощущением безопасности, которое она испытывала рядом с Сашей.

– Вер, ну хочешь, я с тобой посижу?

– Не надо, – пробормотала Вера. – Прости, что разбудила.

От Сашиных слов на душе у Веры было тепло. Сейчас ей казалось, что он добр с ней больше, чем просто по-дружески. Вера потянулась пальцами к Сашиной ладони, но не успела коснуться. От самой большой палатки отделилась тень. Саша поднял фонарик. В круге света оказался Артём.

– Чё это за ночные свиданки? – хамовато спросил Артём. Он щурился, пытаясь разглядеть в слепящем свете двух гуляк.

Саша опустил фонарь. Артём всматривался какое-то время.

– Вера? Санёк? – произнёс он удивлённо. – Чё эт вы делаете?

– Ничё. Спать иди, – зло буркнул Саша.

– Э нет, как тут спать, когда Веру Палну совращают?

«Верой Палной» Артём и Лёва дразнили Веру в институте, когда она слишком умничала. Объясняя это тем, что она похожа на «училку из началки».

– Чего сказал? – гневно бросил Саша.

Артём часто паясничал, и все к этому привыкли. Но почему-то именно сейчас Саша разозлился. Он стал светить Артёму в глаза, отчего тот чертыхнулся и зло попёр вперёд.

– Не хами Вере, – бросил Саша раздражённо.

– А то что? – грубо ответил Артём.

Обстановка накалялась.

Вера с досадой подумала: «Где все они были, когда я в ужасе сидела под столом, а по лагерю бродил незнакомец?»

– Хватит, – пыталась встрять Вера.

– Заткнитесь вы уже! Спать мешаете, – крикнул из палатки Виталя.

В палатке Игоря Поликарповича загорелся свет.

– Кто там не спит? – раздался голос Парамонова.

Саша мгновенно выключил фонарик, Вера тоже. Ребята вынужденно разошлись по сторонам, скрываясь в ночных тенях. Никому не хотелось получить нагоняй в первый же вечер. Артём ещё долго недовольно бурчал в темноте. Игорь Поликарпович не вышел, похоже, возмущался больше для порядка.

Потом Саша проводил Веру до палатки.

– Спокойной ночи, – произнесла она, вглядываясь в темноте в его лицо.

– Спокойной ночи, – повторил он.

Вера ждала чего-то, словно хотела коснуться Сашиного лица. Саша не понял этой заминки, наклонился, приподнимая край палатки.

– Ну давай, – сказал он, подталкивая Веру. – Утром увидимся.

Вера недоумённо хлопала глазами.

– Нам же завтрак готовить. Забыла?

– Угу. Доброй ночи, – повторила Вера, пролезая в палатку.

Утром Вера варила овсянку. Саша ловко размазывал по бутербродам плавленый сырок, больше похожий на брусок резины. Студенты только просыпались. Они выглядели помятыми и опухшими. Алла, сидя за столом, наносила пудру. Наталья Борисовна что-то перебирала в «Лавке древностей». Игорь Поликарпович брызгал в лицо водой, стоя у умывальника. Первые робкие лучи солнца озаряли поляну. Неторопливо разгорался рассвет.

Когда каша была готова, над костром повесили закопчённый алюминиевый чайник. Алла побежала за припасённым кофейным напитком. Этот растворимый напиток содержал от силы десять процентов натурального кофе. Поэтому Вера морщилась, отпивая из эмалированной кружки. Ей невыносимо хотелось настоящего крепкого кофе. Но такая роскошь не для походной жизни. Поспать удалось часа четыре, и Вера клевала носом.

– Я вообще кофе не пью, – сказал Саша, когда Алла протянула ему жестяную банку.

– Спасибо, но я ваш цикорий не буду, – следующим ответил Виталя.

– Ой, ценитель нашёлся, – проворчала Алла.

Через длинный неровный стол Артём зло смотрел то на Веру, то на Сашу. Даже не поднимая глаз, Вера чувствовала этот взгляд.

«И что на него нашло?»

О ночной прогулке никто не говорил, будто её не было. Вера тоже молчала. Ей совсем не хотелось при всех разглашать свои ночные приключения. Она сонно потирала глаза, ковыряясь ложкой в тарелке с овсянкой.

Глава 3

На раскоп шли долго. Сонные студенты еле волочили ноги. Солнце поднялось и яркими косыми лучами расцвечивало лесную чащу. Пели птицы. Лес, залитый утренним солнцем, словно бы ждал их, приглашал.

Алла и Вера плелись в хвосте. Почти пришли к лесной прогалине, как вдруг впереди раздался голос Парамонова:

– Твою мать! Я этого дебила…

– Игорь Поликарпович, – укоризненно оборвала его Наталья Борисовна.

Парамонов продолжал ругаться, но теперь тихо, Вера не могла ничего разобрать. Она поняла это по интонации.

Алла побежала вперёд.

Когда Вера дошла до места раскопа, все уже столпились вокруг чего-то.

– И что это такое? – спрашивал Коля.

– А что за дебил-то? – уточнял Лёва.

– Он же наш сектор испортил, – комментировал Игорь Белуда.

Наталья Борисовна охала.

– Как будто собака рыла, – заключила Алла.

– Да не, какая собака? Смотри, как глубоко, – сказал Виталя.

– Игорь Поликарпович, вы чё, знаете, кто это? – поинтересовался Артём.

– Ага. Я этому блаженному ноги переломаю, – гневно произнёс Игорь Поликарпович.

Наталья Борисовна снова с укоризной посмотрела на Парамонова.

Вера протиснулась между ребятами, посмотрела вниз. На ровной поверхности расчищенного сектора зияла дыра. Небольшие холмики грунта окружали яму по бокам. Было понятно, что копали не лопатой.

– Вера ночью мужика видела, – сообщил Саша.

Все посмотрели на Веру, а Игорь Поликарпович спросил:

– Сутулый и хромает?

Вера ошарашенно кивнула.

– Он, гад, – буркнул себе под нос Парамонов, а потом добавил громче, обращаясь к Вере: – Надо было меня будить!

Вера замялась.

– Игорь Поликарпович, о таких персонажах предупреждать надо. Так же можно до смерти ночью напугаться, – вступился Саша.

– М-да. И то верно, – после паузы выдал начальник раскопа.

– Да чё за сутулый? – встрял Артём.

– Игорь Поликарпович, давайте подробнее, – поддержал Лёва.

Поднялся гомон. Всех интересовал ночной мародёр. Наталья Борисовна тщетно пыталась успокоить практикантов. Веру тоже снедало любопытство, но она отошла от толпы и как бы со стороны наблюдала за происходящим. Вдруг Парамонов гаркнул громогласно:

– Так, студенты! А ну, тихо! Всё расскажу. Но сначала за работу.

– А с этим что делать? – Игорь Белуда указал на нелегальную яму.

– После обеда займёмся, – ответил Игорь Поликарпович.

Оказалось, в деревне есть местный сумасшедший.

– Придурок деревенский со справкой, – так выразился Игорь Поликарпович.

Он ходил ночами и копал в лесу. Якобы слышал голоса. На этой почве помешался. Парамонов «познакомился» с ним в первую же ночь, как приехал на раскоп.

– Прошлой ночью всё было тихо, – сказала Алла.

– Сезонное обострение у него началось, – пошутил Артём.

– А я думал, у психов только в полнолуние обострение. Слышал где-то, – выдал Коля. – Вчера-то луны не было.

– Ну, Зубр, ты даёшь, – заржал Лёва. – Чё, в психах разбираешься?

Артём поддержал Лёву смехом.

– Нет, – простодушно ответил Коля.

Громкие голоса и смех разносились над лесной поляной. Вера невольно слушала их. Ей вспомнились слова пьянчуги: «Гиблое это место, Волчья сопка». Никакой Волчьей сопки на карте не было, Вера проверила.

«Не потому ли её так прозвали, что воет здесь ночами то ли волк, то ли собака?»

С этими мыслями Вера работала скребком. Она сосредоточенно скоблила грунт, когда ей вспомнился обрывок сна: то, как она руками рыла землю, словно деревенский сумасшедший. Стало не по себе. Вера и без того всё утро думала о ночных событиях, потому была очень молчалива.

Девушка так задумалась, что перестала замечать всё вокруг. Тем временем к ней подсел Артём и тоже взялся за скребок.

– Вер, хочешь шутку про археологов? – спросил он, выводя Веру из задумчивости.

– Нет.

Но Артём уже начал:

– Археолог – лучший муж, который только может быть у женщины. Чем старее она становится, тем больший интерес он к ней проявляет.

Артём засмеялся над своей шуткой. Вера молчала.

– Этот сказал. Ну как его…? – заговорил Артём, поняв, что Вера не реагирует.

– Агата Кристи, – пробормотала Вера.

– Точно. Он, – бодро подтвердил Артём, не расслышав.

– Это цитата, а не шутка. – Вера начинала раздражаться.

– Ну смешно же.

Вера очень хотела послать Коновалова туда, где придумывают такие шутки.

Некоторое время Артём молчал, а потом поинтересовался:

– Вер, тебе чё, Литвинов нравится?

Вера раскрыла рот, чтобы объяснить, что не его собачье дело, кто ей нравится. Но Коновалов перебил её:

– Он же тупой спортсмен. Обрати лучше внимание на того, с кем весело и есть о чём поговорить.

– Мне тупые спортсмены нравятся. Извини, – отрезала Вера.

Она хотела много чего добавить, но промолчала.

На этом же участке в нескольких метрах от них работала Наталья Борисовна. Она, конечно, всё слышала.

– Коновалов, иди, просеивать помоги, – скомандовала Наталья Борисовна.

Вера с благодарностью посмотрела на научного руководителя.

Артёма совсем не смущало присутствие преподавателя.

– Иду, Наталья Борисовна, – недовольно произнёс он.

Вера продолжила работу, думая о своём. Вскоре солнце поднялось к макушкам сосен и стало ощутимо припекать. От утренней прохлады не осталось и следа.

Подошёл Саша.

– Наталья Борисовна, нам уже идти? – спросил он.

– Идите, идите, – ответила Наталья Борисовна, посмотрев на часы.

Вера была рада покинуть раскоп. Она потеряла вчерашний энтузиазм, и теперь работа изнуряла её.

– Что будем готовить? – поинтересовался Саша, вышагивая между сосен.

Вера пожала плечами. Меньше всего ей хотелось придумывать меню из крайне ограниченного набора продуктов.

– Давай картошку с мясом, – произнёс Саша.

Под мясом подразумевалась пресловутая тушёнка из консервной банки.

– Давай.

– Или лучше суп?

– Нет. Давай картошку. По супам у нас Алла мастер. Пусть завтра блеснёт, – заметила Вера, улыбнувшись.

Саша кивнул.

Вера радовалась выпавшему времени наедине. Даже усталость отступила на второй план. Только насладиться этим уединением ей не удалось. Они слишком поздно ушли с раскопа. Время близилось к обеду. В круговороте забот Вера не заметила, как прошёл час.

Котелок ещё кипел на костре, когда из леса потянулись археологи.

Алла оттягивала майку, пытаясь создать охлаждающий поток воздуха. Коля махал перед лицом листами бумаги. Парни поплелись к умывальнику. Кто-то брызгал себе в лицо, а кто-то, не стесняясь, лил воду на вспотевшую шею. Игорь Поликарпович замыкал процессию к умывальнику.

Раскрасневшаяся Наталья Борисовна раздавала указания:

– Коновалов, Ситченков, вон туда относите. Зубарев, не маши документами.

Летний зной проникал и под навес, не спасала даже тень. В жарком мареве студенты вяло рассаживались за столом. В этот полуденный час, казалось, даже лес притих. Боясь истлеть под солнечными лучами, спрятались надоедливые насекомые.

Обед прошёл как обычно. А после Наталья Борисовна объявила, что кто-то должен остаться в лагере и сортировать находки, и удобнее будет, если останутся дежурные.

– Не нужно ходить туда-сюда, – пояснила научный руководитель.

– Так, студенты, сейчас отбой, – скомандовал Парамонов. – Переждём немного жару. Выдвигаемся через час, – добавил он.

Студенты собирали и мыли свою посуду. Саша потащил котелок к озеру. Вера пошла за ним, собрав со стола то, что осталось.

После обеда многие сидели под навесом, скрываясь от солнца. Алла, Коля, Виталя и Лёва увлечённо играли в карты. Артём остался в стороне и только изредка едко комментировал игру. Белуда с умным видом читал. Саша скрылся в палатке. А Вера, завернув штанины, подставляла ноги солнцу. Час пролетел незаметно. Жара не спала, но практиканты всё равно пошли на раскоп.

Перед уходом Наталья Борисовна ещё раз объяснила всё Вере. Из всех практикантов она выделяла именно её, как самую ответственную. «Лавка древностей» отчасти выполняла функции камеральной лаборатории. Но, к счастью, находок, требующих срочной или сложной реставрации, пока не было.

Вера проводила уходящих взглядом. К ней подошёл Саша.

– Вер, это тебе.

Он вынул из кармана бумажный кулёк, такие сворачивают для семечек.

Вера приняла кулёк, развернула. Пахнуло вожделенным ароматом. На дне бумажного свёртка лежали кофейные зёрна, буквально горсть.

– Спасибо, – удивлённо и счастливо протянула Вера.

Настоящий кофе считался дефицитом. А в Верином детстве его было просто не достать. Мама Веры варила настоящий кофе только по субботам. Это был особый ритуал, придающий субботним утрам праздничный оттенок. Сначала оглушительно жужжала кофемолка, а потом квартиру наполнял пьянящий пряный аромат.

– Но ты же не пьёшь кофе? – вспомнила Вера.

– Бате подарили. Вот отсыпал, – смущённо пробормотал Саша. – Я слышал, ты Алке говорила, что любишь.

«Он взял их заранее. Только для меня».

Вера всё поняла. Её захватила такая волна эмоций, как будто сбылось самое заветное желание. Эти зёрна показались ей самым дорогим на свете из-за того, что они собой символизировали.

Поддавшись спонтанному порыву, Вера поднялась на цыпочки и коснулась Сашиных губ своими, легко, задержавшись лишь на секунду. Саша покачался туда-сюда, будто не знал, куда деть руки. Вера удивилась тому, какой он робкий. Она отстранилась.

– Только где мы их перемолим? – спросила она.

– Потом придумаем, – ответил Саша. – Давай быстренько всё рассортируем и искупаемся, а?

– Угу, давай, – Вера улыбалась. – А мы успеем?

– Конечно.

Маленький свёрток с кофейными зёрнами остался лежать на общем столе.

Саша делал всё быстро и точно, словно выполнял эти действия каждый день. Он ловко очищал и обмерял находки. Вера записывала и маркировала, ей даже не пришлось пачкать руки.

Когда работа была завершена, на маленьком бордовом циферблате Вериных часов было двадцать минут пятого.

– А купальник у тебя есть? – задал вопрос Саша.

Вера кивнула.

– Я сейчас, – бросила она и побежала переодеваться.

По пути Вера схватила свёрток. Уже в палатке она подумала, что всё это уловка, чтобы увидеть её в купальнике. Ничуть не смутившись этой мысли, Вера выудила из рюкзака полосатый комплект: два треугольника и плавки. Пару минут она потратила на поиски полотенца.

Саша уже ждал в том месте, где можно спуститься к воде. У него плавок не было. Он снял рубашку и стоял только в шортах. Подходя ближе, Вера любовалась изящными изгибами мужской фигуры. Увидев Веру, Саша в несколько размашистых шагов зашёл в воду и нырнул. Вера положила полотенце на траву и пошла за ним. Илистое дно противно засасывало ступни. Но вода дарила блаженную прохладу.

Вера боялась наколоть ногу о какую-нибудь корягу, поэтому долго мялась на одном месте, зайдя в воду только по колено. Саша вынырнул и теперь смотрел на неё.

– Ты очень красивая, – произнёс он.

Вера считала свою внешность самой обычной: приятное лицо, длинные русые волосы. А вот Саша казался ей по-настоящему красивым, похожим на древнегреческого бога со своими светлыми, почти белыми волосами.

Вера сделала пару уверенных шагов и плюхнулась в воду, совсем не так изящно, как Саша. Солнце, ещё яркое, накренилось над соснами. Саша небрежным движением убрал мокрые волосы с лица. Вера подплыла к нему и обняла за плечи, прижалась всем телом. Вода пахла тиной. В стороне заливисто заквакали лягушки. Вера усмехнулась несоответствию обстановки тому, что она чувствовала.

Ей представились Волга, холодная, чистая, и песчаный пляж, залитый закатными лучами. Но вокруг было маленькое озеро, местами заболоченное и тихое. Лёгкий ветерок создавал рябь на воде. Саша чуть шевелил руками, чтобы оставаться на плаву. Вера смотрела парню прямо в глаза, видела капельки воды на его ресницах. Саша сам поцеловал её и очень нежно, касаясь то верхней, то нижней губы. Они не заметили, как вода обняла их и накрыла с головой.

Вера вынырнула и слегка отстранилась. Саша глядел на неё не отрываясь.

– Знаешь, это я попросил Наталью Борисовну, – сообщил он. Помолчал и добавил: – Ну, чтобы мы дежурили вместе.

Вера уже ничему не удивлялась, таким неожиданным было её счастье.

– Ты, – Саша запнулся, – мне очень нравишься.

Вместо ответа Вера поцеловала его.

Ни к чему было говорить, что она весь учебный год смотрела на него влюблёнными глазами.

Минуты стремительно утекали. Багровое солнце запуталось в ветвях. Первой опомнилась Вера.

– Ужин. Вот чёрт, – выдохнула она и поплыла к берегу.

«Скоро с раскопа вернутся восемь голодных ртов».

На ходу вытирая волосы, Вера побежала к палатке. Она слышала, как Саша идёт вслед за ней.

На ужин сварили гречку и сосиски. Просто потому, что на изыски не было времени. После Саша повесил чайник над костром. И они принялись ждать. Стрелка Вериных часов уже перевалила за семь, но археологи всё ещё не возвращались. Пунцовое солнце висело низко над холмом. Разлапистые сосновые ветви окрасились яркими пламенными всполохами. Лес казался особенно сказочным. Вера не отрывала от него глаз, ожидая, что вот-вот меж сосновых стволов появится маленький отряд.

– Может, случилось что? – спросила Вера.

У неё вновь появилось нехорошее предчувствие. Она нервно теребила влажные волосы.

– Да что может случиться? – беззаботно ответил Саша. – Парамонов, наверное, решил всех загнать, увлёкся.

Вере стало немного стыдно за то, что они купались, пока другие работали. Но это чувство быстро прошло.

«В конце концов, мы тоже не бездельничали», – внушала она себе. Но от воспоминаний о поцелуях её щёки залил румянец.

Вера вздохнула, собрала волосы в пучок. Саша обнял её за плечи, прижал к себе. Так они сидели какое-то время.

Наконец в лесных зарослях появились тёмные силуэты. Когда стало возможным разглядеть лица людей, Вера поняла: что-то точно случилось.

Первым шёл Парамонов. Такого выражения лица Вера у него ещё не видела, он словно бы решал в уме сверхсложную задачу. Брови его сошлись на переносице, создавая мрачный и одновременно задумчивый вид. За быстрым шагом Игоря Поликарповича еле поспевала Наталья Борисовна. Она на ходу озадаченно кивала, словно отвечала Парамонову. И это было само по себе странно. Обычно процессию возглавляли бодрые студенты. А сейчас они плелись позади, непривычно тихие. Лица их казались взволнованными.

На первый взгляд всё было как обычно. Но Вера заметила что-то неуловимое в этом странном несоответствии. И вновь она почувствовала необъяснимую тревогу.

Игорь Поликарпович сразу же подошёл к столу, раздвинул миски и чашки, развернул миллиметровку и принялся, как заворожённый, водить пальцем по внесённым данным. Наталья Борисовна прошла мимо, не говоря ни слова. Хотя Вера ожидала, что по возвращении та потребует отчёт.

– Чего так долго-то? – спросил Саша парней.

– Да дольмен чёртов раскапывали, – буркнул Виталя и пошёл к умывальнику.

Мимо прошла Алла.

– Ну чего там? – поинтересовалась у неё Вера.

Алла выглядела растрёпанной и очень уставшей. Впрочем, так выглядели и остальные.

– Плита здоровенная. Мы только начали зачищать. Прикинь, нашли там, где псих яму вырыл. Повезло, что я завтра дежурю. А вот вы, зуб даю, до темноты там ковыряться будете, – на одном дыхании выдала она.

– Плита? – переспросила Вера.

– Ну не знаю. Похоже, что плита.

– Да это я нашёл, – встрял Коля.

Только на его лице сияла беззаботная улыбка.

– Нашёл он, ага, – буркнула Алла недовольно. – А мы теперь будем землю носом рыть.

Майка на ней промокла и прилипала к груди и спине.

– Ладно, пойду переоденусь. – Алла оттягивала пальцами влажную ткань.

– Вон видела, как Парамонов разволновался. Важная находка, – прошептал Коля, обращаясь к Вере. – Завтра увидишь, офигеешь.

– Угу, – только и смогла выдавить Вера.

Саша возился с чайником. Вера опомнилась и пошла накрывать на стол. Гречка безнадёжно остыла. Но голодные студенты вмиг опустошили тарелки.

– Сладенького бы чего, – мечтательно произнёс Коля.

– Да, – поддержал Лёва.

– Галеты есть и сгущёнка, – сказала Вера.

– О, сгущёнка. Тащи, – в один голос сказали парни.

– Я принесу. – Саша вскочил из-за стола и, легко коснувшись Вериного плеча, пошёл за сгущёнкой.

За едой все молчали, только слышался стук алюминиевых ложек о посуду. А после у костра начались разговоры. Всех интересовала необычная находка. Парамонов так и не выпустил из рук миллиметровку. Он был задумчив и молчал. Наталья Борисовна восседала в своём кресле, но вместо книги держала в руках стопку помятых листов. Про камералку она не спросила, словно забыла вовсе. Ребята наперебой рассказывали Саше и Вере, что они пропустили.

– Зубарев как заорёт: «Я клад нашёл! Я клад нашёл!» – смеясь, поделилась Алла.

– А Игорь Поликарпович ему: «Ну молодец, мол, дальше зачищай». Не понял сначала, – добавил Виталя.

– Прикиньте, местный псих ведь в этом месте копал, – произнёс Лёва.

– Чё думаешь, знал, где искать? – ввернул Артём.

Все засмеялись.

У Веры сердце леденело от неясного предчувствия, но она слушала и улыбалась.

– Спорим, это могильная плита? – выдал Артём.

– Тебе лишь бы страшилки, Коновалов, – укорила Алла.

– Да не. Чё сразу могильная? Тут же стоянка, а не курган, – заметил Виталя.

– Зачистим до конца и узнаем, – неожиданно подал голос Игорь Белуда. Сегодня он сидел вместе со всеми.

– Странно как-то, – заключила Вера.

– Завтра я тебе всё покажу, – слащаво произнёс Артём, обращаясь к Вере.

– Ты же завтра дежуришь, – напомнила Алла.

– И что? На раскоп-то всё равно пойдём, – ответил Артём.

Саша придвинулся ближе к Вере. Между ними ещё оставалось сантиметров десять.

Все уже забыли о присутствии начальника раскопа, как вдруг он сказал:

– Короче, студенты, тут такое дело. В свете важности находки нам не надо, чтобы ночью на раскопе кто-то ошивался.

– Это вы про ночного копателя? – уточнил Лёва.

– А про кого же ещё? – задал вопрос Парамонов.

Наталья Борисовна оторвалась от стопки листов:

– Что вы предлагаете, Игорь Поликарпович?

– Надо нести караул, – подытожил он.

– Что? На раскопе дежурить? – переспросила Наталья Борисовна.

Игорь Поликарпович кивнул.

– Наталья Борисовна, ну а как? Представьте, мы утром приходим, а этот блаженный нам всё раздолбал, – тихо, но гневно проговорил Парамонов.

Научный руководитель неопределённо покачала головой.

– Ну хорошо, – согласилась она. – А как караулить будем?

– Также, по двое предлагаю, – ответил Игорь Поликарпович и, подумав, добавил: – Дурачок-то этот не опасен. Увидит людей – подходить не будет. Студенты пусть спальники берут, сейчас ночью тепло.

– Так себе ночёвочка, – недовольно прокомментировал Коля.

– Так, может, палатку там поставим? – предложил Виталя.

– Может, и поставим, коли будет лишняя, – задумчиво произнёс Парамонов.

– Игорь Поликарпович, надо лагерь туда перенести и всё, – сумничал Лёва.

– Не, студент. Зелёный ты ещё, – выдал Парамонов и принялся загибать пальцы. – Природоохранная зона – раз, отходы жизнедеятельности на раскопе – два. Посуду где будешь мыть? К озеру через лес таскать? Это три. Место для лагеря не просто так выбирали. Практичность, студент. Понял?

Ситченков кивнул.

– Неужели на этого деревенского управы нет? В милицию обращались? – спросила Вера.

– Обращались. А как же? Да что с дурака возьмёшь? Жена его обещала, что запирать будет, – Парамонов пожал плечами. – Недели две не видели его, а сейчас вот… – Игорь Поликарпович секунду помолчал, а потом махнул рукой. – Ладно, завтра разберёмся. А дежурить всё-таки надо. Тут на авось нельзя полагаться.

– А как мы делиться будем? – уточнил Артём и посмотрел на научного руководителя.

Наталья Борисовна пожала плечами.

– Давайте, как дежурим, так и поделимся, – предложил Саша. – И думать не надо.

– Чё? Парни с девчонками на ночёвку в лес? Что за непотребство? – неожиданно выдал Артём.

– Коновалов, когда это ты стал поборником морали? – удивилась Наталья Борисовна, высказав общее мнение.

– Так пусть Алка с Верой дежурят, – поддержал товарища Лёва.

– Сдурел? Две девчонки ночью одни в лесу, – возмутился Виталя.

– Зачем, вообще, девочкам дежурить? Пусть не дежурят, – вставил свои три копейки Белуда.

Тут возмутилась Алла:

– Чё это, раз я девчонка, так сразу в лесу спать боюсь? Я не боюсь. И вообще в коллективе у всех равные права и обязанности.

– Так, студенты, делитесь, как хотите, только прямо сейчас. Темно уже, – перебил спорящих начальник раскопа.

Вера понимала, к чему всё идёт. Ей очень хотелось снова остаться с Сашей наедине, но в то же время перспектива лесной ночёвки не радовала.

– Мы с Верой идём, – уверенно произнёс Саша и, пока никто не начал спорить, встал. – Я пошёл вещи собирать.

Вера подумала, что по логике дежурить должны Игорь и Лёва. Но по лицу Белуды было видно, как ему не хочется куковать в лесу вместе с Ситченковым. Потому никто из этих двоих спорить не стал. Зато Артём принялся за своё.

– Ты что, Коновалов, со мной боишься ночевать? Чего завёлся?

Парни засмеялись. Даже Лёва прыснул.

Артём надулся.

– Вот ещё. Что я, с бабами не ночевал? – бубнил он себе под нос так, что почти никто не услышал.

– Все взрослые люди, а ведёте себя как маленькие, – сказала Наталья Борисовна, ни к кому конкретно не обращаясь, но посмотрела на Артёма.

Вера не стала слушать дальше, нужно собрать спальник. Она встала и пошла к палатке. От костра доносились звуки разговоров и Аллин смех. Внутри палатки Вера стала торопливо собирать вещи, вынула всё ненужное из рюкзака. Из кучи вещей вывалился потрёпанный блокнот. Она совсем про него забыла в бесконечной кутерьме этого дня. Столько всего произошло. Вера ласково провела пальцами по корешку, отложила блокнот, чтобы потом положить его с собой. Когда Вера в третий раз пыталась свернуть спальник так, чтобы он полез в рюкзак, снаружи послышался Сашин голос:

– Вер, ты готова?

– Сейчас, – крикнула Вера. – Никак не могу впихнуть это чёртов…

Саша пролез внутрь.

– Давай помогу.

Он движениями опытного туриста плотно свернул спальный мешок, ловко поместил его в рюкзак, скрутил коврик, приспособил его сбоку. Вера положила сверху блокнот, карандаш, батарейки для фонарика и олимпийку.

– Ты никогда в походы не ходила, да?

– Угу.

Саша усмехнулся.

– Отец помог сложить. А потом Алла помогала, – зачем-то оправдывалась Вера. Ей стало неудобно за свою неуклюжесть.

– Ладно, пошли, – сказал Саша, улыбаясь, и полез наружу.

Вера схватила фонарик и последовала за ним.

У палатки Саша надел свой рюкзак, взял в руки пакет, из которого торчала бутылка с водой. Вера отметила его предусмотрительность. С ним ей было спокойно.

На лес легла густая тьма. Озеро осталось позади. Вера светила под ноги, боясь запнуться. Саша шёл уверенной походкой, луч его фонаря бойко светил вперёд. Вера подумала, что без него ей было бы жутко. Тёмные стволы зловещим частоколом возвышались над людьми. Лесную чащу заливал еле уловимый серебристый свет. То там, то здесь раздавались шорохи. Лес вёл свою особую ночную жизнь.

– Ты же говорила, что любишь ездить за Волгу. А спальник не умеешь собирать, – завёл разговор Саша.

– Да, но мы всегда ездили на день. Оставались ночевать только пару раз, когда я маленькой была.

– Хм, как это?

– Ну, мы жили в хрущёвке около КАТЭКа. Знаешь, где это?

Саша кивнул.

– У папиного друга лодка моторная была, – продолжила Вера. – Мы тогда семьями дружили. Каждый летний выходной утром мы шли на Волгу, переправлялись на другой берег и там купались целый день, рыбачили. А вечером обратно. Иногда и в будни вечером плавали, когда есть было нечего. Взрослые наловят рыбы, вот и ужин. Так вкусно было. До сих пор помню. Больше я такой вкусной рыбы не ела. А почему в палатках не ночевали, не знаю. Может, неудобно было. Лодка-то маленькая, четверо взрослых, трое детей, палатки, мангал, барахло всякое. А может, из-за смен на заводе. Все же на КАТЭКе работали. – Вера пожала плечами.

– А сейчас дружите? – спросил Саша.

– Нет, – с грустью ответила Вера.

– Почему? Здорово же, вот так. Мы в деревне также, пойдём толпой на речку и весь день там…

– Мы переехали и постепенно перестали общаться, – перебила Вера. – У тебя родители в деревне живут?

– Нет. Родители в Куйбышеве. Только бабка в деревне. Но я к ней каждое лето езжу с самого детства.

– Как любишь время проводить в деревне? – поинтересовалась Вера и тут же поняла, какую глупость сморозила. В деревне работают, тем более летом.

– Я тебе покажу. Приедешь ко мне в августе?

Вера смущённо улыбнулась и кивнула в темноте.

– В середине августа звездопад Персеиды. Ты знала?

– Нет.

– Такие звёзды! Ты таких не видела. Проносятся несколько метеоров в минуту. Можем вместе поехать после практики. Поедешь со мной? Я тебя у отца отпрошу, если надо.

Вера молчала. События развивались слишком быстро. Ещё вчера они были просто однокурсниками. А теперь Саша зовёт её к бабушке, не боится с отцом познакомиться.

Пауза затянулась. Саша остановился, посмотрел внимательно на Веру.

– Да, поеду, – кивнула она.

Они снова зашагали между сосен.

– Расскажи что-нибудь необычное из детства, – неожиданно попросил Саша.

– Необычное?

– Да. Было что-то такое, не как у всех?

Вера удивилась такому вопросу.

– Просто хочу понять, почему ты такая необычная? – пояснил Саша, попутно сделав комплимент.

Вера рассмеялась:

– Да всё как у всех.

– Да ладно? Давай, расскажи.

Подумав немного, Вера начала рассказывать:

– Наша семья занимала большую комнату. А во второй комнате с нами жила старушка – бывшая балерина. Особенная женщина. Пожалуй, всё детство тесно связано с воспоминаниями о ней. Она была очень стройная и с идеально прямой спиной, но от старости вся сморщенная, как изюм. Всегда ходила на высоких каблуках, даже дома. И неизменно при полном параде. В её крохотной комнатке обитало множество красивых вещиц. Она часто приглашала меня к себе и показывала эти сокровища, рассказывала о своей жизни. Жизнь у неё была невероятная, совсем незаурядная. На каждый день рождения она дарила мне что-то из своих вещей. Знаешь, я многому у неё научилась. Пожалуй, именно тогда у меня появился интерес к особенным людям и их историям. В моём воображении её рассказы оживали и превращались в красочные картинки. Каждая её вещь таила в себе особые воспоминания. Всё в ней было необычным. Она дожила до девяноста лет и до последних дней была по-своему красива.

Вера выдохнула. Она удивилась самой себе.

«Зачем я рассказала это?»

– Особенные люди – это какие? – спросил Саша.

В свете фонарей замаячила знакомая прогалина.

– Давай сначала устроимся. А потом ты мне расскажешь свою историю из детства, – произнесла Вера.

– Ладно.

Саша сам расстелил коврики и спальники. У него даже имелось средство от комаров – одеколон «Гвоздика». Пахло так себе, но Вера всё равно намазала шею и руки.

– Спасибо, – сказала она, протягивая флакончик.

Над макушками сосен ярко светила луна, создавая серые холодные тени. Вера выключила фонарик, села и стала подставлять ладонь сумрачному свету. Руку ярко очерчивал белый лунный свет.

– Так светло. И всё видно, – удивлённо заметила Вера.

Саша тоже выключил фонарик, устроился рядом.

– Ну да. Ночь же ясная. Ну ты даёшь, Вер. Луны не видела? – усмехнулся он.

– Вот так не видела.

Высокие сосновые стволы отбрасывали длинные тени. Лесную прогалину заполнял необыкновенный свет.

– Ой, я же на находку не посмотрела, – вспомнила Вера.

– Давай посмотрим.

В находке на первый взгляд не было ничего особенного. Из почвы выпирал крупный каменный край, аккуратно расчищенный сантиметров на двадцать. Он не вызвал интереса у Веры. Она была увлечена лунным светом, ночным лесом и Сашей.

Когда они снова сидели близко друг к другу, Саша задал вопрос:

– Так особенные люди – это какие?

Вера задумалась, а потом ответила:

– Увлечённые чем-то, влюблённые в своё дело. Наверное, это те, кто может поведать интересную историю.

– О чём историю?

– Неважно о чём.

Саша смотрел недоумённо. А Вера никак не могла подобрать слова, чтобы точно объяснить.

– Например, – сказала она. – Папин школьный друг, он физик. Часто к нам приходит. Так вот. Когда он говорит о своей работе, скучные и непонятные формулы превращаются в увлекательные истории.

– Мм. А я чем увлечён, по-твоему?

Вера сразу подумала про спорт, но не стала этого говорить. Она начала размышлять о том, почему вообще влюбилась в Сашу.

«Он красивый, умный, добрый и внимательный». Теперь она знала, что целоваться с ним очень приятно.

«Пожалуй, этого достаточно с лихвой».

Умного ответа Вера не придумала и поэтому поцеловала его, потом прошептала:

– Ты самый особенный.

Саша отодвинул волосы с её лица.

– Кажется, мне очень повезло, – тихо произнёс он.

Вера прижалась к нему. И новый поцелуй был другим, чувственным и требовательным.

Неожиданно раздался треск и шорох. Вера подскочила. Саша включил фонарик и стал водить лучом по кустам. Движения не было. Какое-то время оба всматривались туда, откуда раздался звук.

– Напугалась?

Вера молчала. Сказочный флёр волшебного леса исчез. К ней вернулось предчувствие беды.

– Тебе, наверное, здесь жутко, – повторил Саша и обнял Веру, как маленькую.

Вера вдруг подумала, что он видит её совсем другой, дорисовывая образ желанными чертами.

Она не боялась. Её снедало предчувствие. Так проявляются признаки смертельной болезни, в намёках и полутенях. Когда человек ещё не знает, но чувствует, что что-то не так.

– Нет, – холодно ответила Вера и растянулась на спальнике.

Саша лёг рядом и уставился вверх. Оба молчали. Шорохов больше не было. Лишь стрекотали кузнечики в кустах и жужжало комарьё.