Побег

Глава 1. Переход и заход в Панаму

Переход через Атлантический океан.

Ничем не примечательный переход через Атлантический океан к Панамскому каналу приближался к своему логическому концу. Пройдя беспокойное Северное море и Бискайский залив, где изрядно пришлось штормовать, далее при полном штиле, ну почти полном, добежали до порта Колон.

Собственно, с этого и начинается знаменитый Панамский канал. Уже хотя бы потому, что соединил два океана – Тихий и Атлантический. А уровень воды у них различный. И очень даже прилично! Тихий океан выше на 45-65 см Атлантического. Все зависит от широты измерений этого уровня. Уникальная сеть трёх шлюзовых камер со стороны Тихого и аналогичных трёх камер, действующих на подъем со стороны Атлантического океана, помогает преодолеть эту разницу в уровнях воды и рельефа гористой местности на самом Панамском перешейке и довольно комфортно оказаться в Тихом океане. К слову сказать, максимальная высота над уровнем Тихого океана в центральной части перешейка составляет около 25 метров. И уж точно правильнее было бы заметить, что рукотворное сооружение человека просто поражает воображение.

На переходе к порту Колон даже не заметил, как промчались через Саргассовое море и прошли «знаменитый» Бермудский треугольник. Уж сколько таинственного и мифического сказано и написано о нем, не перечесть! Поди пойми, где правда, а где уже чистый вымысел.

Попивая чай в каюте капитана Георгия Чернова за партией в шахматы, так вскользь, поговорили о этом загадочном и интригующем треугольнике.

– Бывало не один раз проходить в этих районах, но ничего необычного так и не встретилось, – заметил Георгий, объявляя мне шах на доске.

– Мой опыт гораздо скромнее, – заметил я спокойно, уходя от шаха, объявленного моему чёрному королю. – Пришлось трижды побывать здесь, перечитал кучу как научной литературы, так и откровенной беллетристики, но так и не смог ничего понять и уж тем более доказать. Разве что на южной кромке течения Гольфстрим в определённые периоды года происходит заметное и, что важно, резкое усиление активности течения. И тогда возникали атмосферные аномалии, грозы, шквалы и ливни. И они, что характерно, как быстро возникали, так же быстро и заканчивались. Впрочем, одно можно точно сказать, что об океане мы знаем – почти ничего!

Мат в шахматы я все-таки получил. Георгий прилично играл в шахматы. Наши партии могли затягиваться на несколько суток. Но они того стоили!

Комфортно, потому что практически проспал большую часть пути следования по каналу. Во-первых, устал благодаря всей предыдущей лихорадке сборов и трудно решаемых проблем. Во-вторых, сложностью задач и, вообще, нереальности всего мною задуманного.

Почти сутки занял переход по каналу с учетом длительного шлюзования в трех камерах со стороны Атлантического океана с подъемом к озеру Гатун. Откуда продолжился спуск к Тихому океану в таких же трех шлюзовых камерах. И наконец, оказались в порту Бальбоа на каком-то восточном окраинном причале. Все основные были забиты контейнеровозами. Одни стояли под погрузкой, другие разгружались. Суета в порту была изрядная. Вот только и порядок проглядывал во всем. Лоцман, сопровождающий нас на последнем этапе прохода по шлюзовым каналам, по указанию диспетчера порта подвел нас к небольшому причалу в северо-восточной части порта, где виднелись два сейнера, стоящих то ли под погрузкой, то ли выгрузкой. Было не разобрать. Похоже, что на этом причале нам и предстояло получить все промысловое вооружение для работы. Благо его заказали и оплатили еще в Калининграде за два месяца до выхода сейнера в рейс.

Смеркалось, когда по рации нас вызвали с клиринговой конторы, которая должна была нас обслуживать. Договорились, что с утра прибудут представители фирмы, у которой было заказано изготовление тунцеловного невода и остальное промысловое оборудование.

А пока прогулялись по пирсу рядом с сейнером. Таможенные и портовые власти, как пояснил нам наш менеджер, прибудут завтра с утра. Прогуляться, правда, дальше причала, где пришвартовался наш сейнер, не удалось. Неподалеку маячила полицейская машина. Пассажиры в ней явно приглядывали за нами. Вполне понятно: судовые и пограничные власти еще не дали добро на наше присутствие здесь и свободное перемещение моряков. Это обещали сделать с утра, завтра.

Ну а пока я решил, что недурно будет пообщаться с полицейскими и попрактиковаться в моем испанском. Прекрасно памятуя, что изучение любого языка следует начинать с простой языковой практики. Поздоровался с вылезающими из машины навстречу нам полицейскими, разумеется, по-испански. Корявенько для начала, но ребята прекрасно меня понимали, а я их. Стоило только внимательно прислушаться к их говору и интонации. Все-таки это был не чисто испанский язык, что усиленно штудировал весь переход через Атлантику, а язык, сформировавшийся под влиянием местного выговора и традиций.

Полицейские объяснили, что таков у них порядок: увольнение экипажа в город разрешается после прохождения портовых процедур. А они у нас намечены на завтра. Так что их и поставили для того, чтобы моряки не разбегались. Но, если что-либо нужно, то поблизости есть небольшое кафе и при необходимости оттуда с превеликим удовольствием доставят все, что нужно. Спасибо, конечно, но пока не требуется.

Парней заинтересовал наш сейнер. Здесь сейнера тунцеловные – это обычное дело. А вот под советским флагом, ранее их видеть не приходилось. Разговорились. Объяснил, что это серия новых судов и СССР пробует начать развивать тунцеловный промысел в Тихом океане. Можно было подумать, что их в этом громадном районе было маловато, то есть тунцеловных сейнеров. Это я так, для исторической справки.

Убедился, что упорное занятие испанским языком на переходе через Атлантический океан не прошло бесследно. Но здесь в порту нужно будет подкупить местной прессы и литературы и продолжить практиковаться. Полагаю, что это мне пригодится. Стоило ли все, что я задумал, тогда затевать! Сделал первый шаг – следуй дальше, не останавливайся!

Панама. Мост через канал.

Утром на пирс к нам зачастили целые делегации. В основном все происходило, как и обычно в иностранных портах. Ничего нового. Пограничная служба впереди, таможенники за ними, добавились миграционные служивые. И уже после всех на борт потянулись представители деловых кругов. Нами то была отправлена заявка на полную бункеровку дизельным топливом, закупку машинного масла. Само собой, и главное – это получить тунцеловный невод и все промысловое снаряжение к нему. Правда, рядом крутились механики рефрижераторной установки и стонали, что для глубокой заморозки тунца им крайне необходима качественная поваренная соль.

На переходе выяснилось, что соль, которую загрузили в порту Калининграда, очень плохого качества. С большим количеством примесей и просто мусора. Спросить, кто и по какой цене поставил эту соль, не представлялось возможным. В порту то по документам приняли ее на борт сейнера, правда не наши рефмеханики. С такой солью приготовить качественный солевой раствор, который используется для заморозки тунца, не представляется возможным. Купить ее здесь то можно, но это и дополнительные расходы! Наш капитан, уполномоченный их производить, озабоченно огляделся и вопросительно поглядел на меня. Конечно, я как советник капитана, имел только право совещательного голоса. Только знал я капитана Георгия Чернова не первый год. Две поисковые тунцеловные экспедиции на исследовательском судне «Тритон» провели в тропической Атлантике и Гвинейском заливе. Искали и пытались обловить скопления тунцов на переоборудованном под кошельковый лов СРТМ, бывали такие суда в те дальние советские времена. Так что видели и знали не со слов, как выглядит тунец в море.

Вот только одному мне довелось поработать немного на французском тунцеловном суперсейнере, и в реальной обстановке познакомиться с промысловыми схемами на специализированных тунцеловных судах. А уж этот опыт, поверьте на слово, дорогого стоит. Не раздумывая, поддержал рефмехаников.

Так что покупку соли мы согласовали с менеджерами все той же фирмы, которая нам поставляет и промысловое оборудование – TunaMar. Здесь же с представителем фирмы по снабжению продуктами согласовали список скоропортящихся продуктов из расчёта нахождения в море два месяца и нашего состава моряков.

Покончив с этими вопросами и формальностями, захватив свои паспорта, вчетвером, включая траловых мастеров, которым предстояло принимать кошельковый невод и прочее промысловое оборудование, с менеджером Туна Мар Альварес и его помощником отправились в их головной офис.

Предварительно мы представились друг другу и обменялись визитками. По этому случаю, и не только, я заранее запасся ими еще на берегу. Ну а на визитной карточке Альвареса значилось: Álvaro Nicolau Bullitt – director general de TunaMar и телефоны с адресом фирмы.

На их машинах, захватив все нужные нам документы, включая генеральную доверенность на получение всего груза, и копии платёжных документов Внешторгбанка СССР, минуя пропускной пункт порта, где охрана, как и положено, проверила наши документы. Выдали нам небольшие карточки с отметками портовой службы и пожелали хорошей дороги. До офиса, расположенного на одной из центральных улиц города Виа Сименон Боливар, добрались очень быстро. В приемной нас представили менеджеру Лопес Сабине, которая должна была курировать наше судно и разумеется нас. Она проводила нас в технический отдел, где мы занялись сверкой сертификатов по приёме – передаче оборудования кошелькового невода. А также дополнительного снаряжения, заказанного нам. По заверению Альвареса все заказанное уже готово и ждёт отправки на наше судно.

Вот эти вопросы наши траловые мастера принялись обсуждать и согласовывать с инженерами фирмы. Мне пришлось выступать в роли переводчика, хотя в этом мне активно стала помогать и Сабина, неплохо разговаривающая по-русски.

Проблема в том, что тунцеловный невод – это целое инженерное сооружение и доставлять его на судно для перегрузки на кошельковую площадку сейнера, придётся с двух трейлеров. Но это уже технические детали, специалисты быстро поняли и разобрались что к чему. Приём всего оборудования назначили на завтра с утра.

Ну а пока за чашкой кофе в офисе приемной фирмы я попросил Альвареса свозить меня к какому-либо радиомагазину или мастерской, где можно было бы закупить радиодетали к гидроакустической звуковой станции. Ее, разумеется в разобранном виде, я благополучно забрал с помощью Виктора Ткачук со склада в Калининграде, вместе с всей технической документацией.

Здесь в Панаме, чтобы продублировать и по-новому собрать это изделие, нужно было купить радиодетали, гидрофон и звукозаписывающий магнитофон. И затем на судне собрать эту станцию и попытаться, как я представлял, использовать ее на промысле тунца. Для этого все необходимые схемы и спецификации радиодеталей были у меня с собой. Они еще разрабатывались специалистами в СЭКБ Калининграда, а испытывались и в моем присутствии в море на научном судне. Осталось самое малое: закупить все для этого. Вот только учитывая мои ограниченные финансовые возможности, сделать это было не таким уж и простым делом.

Была конечно надежда, правда слабая, что Альварес сможет помочь. Для этого я объяснил ему, что занимаюсь с научной целью изучением звуков, издаваемых тунцами, и провожу в рейсе эксперименты с записью этих звуков. Для этого мне необходимо собрать простенькую гидроакустическую станцию. Как мне показалось, он понял и предложил включить эти затраты в накладные по промысловому оборудованию, изменив количество некоторых позиций. Это предложение я принял с благодарностью, понимая, что другого лучшего выхода у меня то и нет.

Он обратился к своему помощнику Джозефу, чтобы тот свозил меня в радиомастерскую и помог там заказать все, что необходимо будет. Тем временем, он позвонил, как я понял в эту мастерскую и попросил принять меня и помочь.

Поблагодарил Альвареса, я с Джозефом поехали в радиомастерскую, расположенную в нескольких кварталах от их фирмы. С капитаном я договорился, что по делам съезжу в радиомастерскую. А пока сотрудник фирмы предложил для наших моряков небольшую экскурсию по городу и заодно пообедать где-либо по пути. На том и порешили.

Отметил про себя, что сделал еще один небольшой шаг на пути к своей цели. И то отрадно! В мастерской приняли меня и без проблем, быстро подобрали по моей технической документации радиодетали, уточнив при этом с каким аккумулятором все это будет работать. И что очень важно в какой герметичный пластиковый корпус все это нужно будет установить. Удивился, сервис по полной, понимают твои проблемы с полуслова. Да и все есть под рукой. Как же нам не хватало всего этого, там далеко на Родине. Где каждую деталь и гайку нужно было искать.

Составили калькуляцию, выписали счёт, который забрал Джозеф для оплаты. Пообещали, что плато в принципе простое и будет готово вместе с корпусом завтра к обеду. На том мы и расстались.

Уже на судне я все еще раз обдумал и взвесил. Не допустил ли где-либо проколов и ляпов. Похоже, что нет. Разве что на виду у всех не проявлять слишком большой активности, и не выделяться на фоне наших моряков.

Что, что, а передохнуть я все-таки успел. Не поддался соблазну пропустить по рюмашке виски, или что-то похожее на это из серии местной портовой бормотухи. К бутылочке, то наши моряки приложиться не отказались. Но меня не уговорили.

Пока мы вчера мотались по Панаме, моряки, как водится, времени не теряли и успели запастись спиртным в ближайшей лавке. Только вот остаётся загадкой: за какие шиши это все покупалось? Денег то никто не получал?

Впрочем – это совершенно лишние вопросы. Уж мне то не знать, что в морском заграничном порту всегда найдётся что-либо обменять на спиртное. Даже с капитаном вечером я отказался выпить. Напомнив и ему, что завтра будет очень тяжкий день и придётся изрядно поднапрячься. Он то как раз с этим и согласился.

Так оно и произошло. Не успела наша разухабистая команда позавтракать, как подкатили два трейлера, нагруженные под самое не могу, частями кошелькового невода. Именно частями. Сам невод длиной 1700 метров и высотой стенки в центральной части невода до 150 метров, был разделён на три части: сливная, центральная и косыночная части. Это очень разные, так сказать конструктивные сооружения, которые уже на судне необходимо соединить вместе. Впрочем – это детали. Траловые мастера, вроде бы знали основы работы с неводами, пускай и не тунцеловными. Им и решать эти свои проблемы.

К левому борту сейнера пришвартовался небольшой танкер, и старший механик с своей командой приготовился получить полный бункер – порядка 700 тонн дизельного топлива. Пришла машина и с мешками соли, которые нужно было перегрузить с помощью судовых лебёдок на судно.

Начался обычный бедлам перед выходом судна. Кто уходил в море, тот все это проходил. Как ни странно, во всей этой, казалось бы, неразберихе, проглядывала какая-то чёткая мысль. Работали ведь, не скажи, а профи своего морского дела. Каждый знал, что делать и за что тянуть. Капитану, старшему помощнику капитана и старшему механику оставалось только следить за темпами погрузки и слегка подправлять работу команды. Мне приходилось вмешиваться редко, только когда нужно было перевести и согласовать отдельные моменты. К обеду все части тунцеловного невода благополучно переместили на кормовую штатную площадку. Приняли поисковые приборы. Это японский бинокуляр с приличным 20-х кратным увеличением, обычные морские бинокли, поляроидные очки. Без них наблюдать за поверхностью океана днём при постоянных солнечных бликах – сложновато.

Спустя час подъехал Джозеф (Josep Roc), помощник Альвареса с аккуратно упакованной коробкой. Как понял я – это был мой заказ. Переговорил с ним, уточнил, что вопрос оплаты решал Альварес и он скоро прибудет с актами сдачи-приёмки всего судового заказа.

Тем не менее, я поблагодарил Джозефа за услугу и предложил в качестве благодарности за работу 100 зелёных. Извинившись при этом, что стеснён в деньгах. На что он с усмешкой заметил:

– У русских всегда проблемы с наличными, удивительно только то, что они находят способы решать эти проблемы.

Не согласиться мне с этим было трудновато! Вот только упорно никто не хотел называть нас советскими, как того требовала наша идеология. Называли русскими.

К вечеру суматоха поутихла. Все части невода перегрузили на палубу, топливо получили, соль также благополучно переправили в подсобный технологический трюм. К нескрываемому удовольствию технологов и рефрижераторного машиниста. Скоропортящиеся продукты договорились принимать завтра с утра.

Прибыла делегация от фирмы ТунаМар, во главе с Альварес. У капитана накрыли стол, в целом – обычная морская традиция. Сверили и подписали акты сдачи-приёмки технологического, промыслового оборудования и снабжения. Сверили накладные ведомости и судовые коносаменты. Скажем так: закрыли крупный коммерческий контракт. Полагаю, прилично выгодный для фирмы. Ну а если учесть, что следом за нами в Тихий океан направляется следующий сейнер, и для него по нашей схеме заказано и оплачено полное промысловое вооружение этой же фирме, то интерес к нам был вполне понятен.

За успешное окончание работ выпили по рюмке. Георгий по этому поводу вытащил из наших запасов неплохой армянский коньяк. Им мы и завершили основные работы в порту Бальбоа. За оперативность и быстроту работы поблагодарили Альвареса и его сотрудников. Уже на пирсе провожая их делегацию, отдельно поблагодарил его в сторонке от лишних ушей, за мой персональный заказ. На что он заметил, что это мелочь и он надеется, что я буду способствовать дальнейшему сотрудничеству с их фирмой. Честно сказать, я искренне заверил, что со своей стороны буду это сотрудничество продвигать. Тем более никаких замечаний по поводу этого сотрудничества у нас не возникло.

Часть команды напросилась на прогулку в местный бар-кафе здесь же в порту. Собственно, прогуляться и проветриться после такого напряжённого дня было совсем не плохо. Капитан лишь предупредил, что завтра после получения продуктов, мы возможно будем выходить в море, так что особо расслабляться не стоит. Да, и еще предупредил, что увольнение в город он не планировал и посему денег не заказывал. Лучше их поберечь на конец рейса.

Понятно морякам было все и никаких возражений не последовало. Но посидеть в портовом баре не отказались и небольшой толпой дружно проследовали в это питейное заведение.

Глава 2. Начало приключений в Тихом океане.

Заход в совсем не весёлую Колумбию.

Покинув порт Бальбоа, и как следует не побывав в прекрасном городе Панама, можете смело считать, что вы вовсе и не побывали в зоне Панамского канала. А проспали весь переход и сам город. Сам город процветал и блистал чистотой, уютом. Даже беглое вечернее посещение его, уверен, не оставило бы вас равнодушным. Только нашим морякам увольнение не было предусмотрено, при получении промыслового вооружения в порту. Как-то забывали считаться, что советские моряки тоже люди.

К вечеру, получив заказанные скоропортящиеся продукты, овощи и фрукты, приняв на борт лоцмана вышли в открытые воды уже Тихого океана. Следующий этап нашей работы выглядел не таким уж сложным. Да порта De Buenaventura от Панамы идти то всего с ничего. Прогулочным темпом – двое суток. Да и спешить то было не к чему. Предстояло собрать невод и уложить не просто на кошельковую площадку, но и приготовить его к промысловой работе. Попутно проверить еще и целый ряд лебёдок и механизмов, которые будут, или могут быть задействованы при промысле тунца. На сегодняшний день собственно весь кошельковый невод был свален в определённом порядке кучей на палубе. Требовалось время, чтобы все привести в порядок. По этой причине в Колумбию шли средним ходом, не торопясь.

Собственно, заходить в порт мы и не планировали. Но лоцмана вызвали. Спустя три часа катер доставил нам лоцмана и наставника-шкипера, с которым наша контора заключила с ним договор на его работу в качестве наставника, на нашем сейнере. Он подсуетился, и напросился к нам вместе с лоцманской службой на их катере. Стали на рейде на якорь. И с помощью лоцмана связались с Министерством рыбного хозяйства Колумбии. Точнее департаментом, который входил в состав Министерства сельского хозяйства, которое ведало выдачей лицензий на промысел рыбы в водах Колумбии. Вот те и попросили прислать на пирс катер, чтобы они смогли с таможенной службой посетить и ознакомиться с сейнером. И только тогда они смогут предоставить нам лицензию с правом на промысел тунцов в их экономической зоне, заверенную гербовой печатью.

Проблем не было, спустили скиф – это такой вспомогательный катер, который задействуется при отдаче и выборке невода. С виду приличный утюг, только с мощным двигателем. Последовали за лоцманским катером, хотя фарватер и так был хорошо обозначен буями. Пришвартовались к служебному таможенному причалу, где нас уже ожидала группа сотрудников министерства в сопровождении вооружённых полицейских. С виду все у них было по серьёзному. В стране активно боролись с наркотиками.

На сейнере капитан предъявил нужные судовые документы, полицейские сняли копии списка личного состава моряков. Выдали нам эту лицензию, как впоследствии нужную, только для того, чтобы в открытых водах, где работает международная инспекция, нас не прихватили за браконьерство. СССР то не подписал конвенцию по сохранению тихоокеанских тунцов. А без этой комиссии квоты на вылов тунцов не дают. Вот лицензия Колумбийская и давало нам право воспользоваться их квотой. Сложно все это и разбюрокрачено. Но, таков порядок.

Утром снялись с якоря. Я попросил капитана пройтись к северу вдоль свала континентального шельфа. Мне нужно было найти какие-либо косяки тунца, чтобы провести предварительные эксперименты с гидроакустической станцией. Но, нарисовался наш наставник – серб по национальности в возрасте под 50 лет – Грегори Лукач. Он неодобрительно отнёсся к моим идеям.

Мелкого тунца в зоне Колумбии было предостаточно, поэтому найти косяки их не предстояло труда. Важно было чтобы они кормились в этот момент. Все это хорошо просматривалось на поверхности моря по поведению стаи чаек. Тем более, что я уже имел большой опыт по работе с такими скоплениями тунца.

Предыдущие сутки я с радистом и инженером гидроакустиком собирал станцию, заказанную в Панаме. Проверили гидроизоляцию в фишках и колодках подключения аккумулятора, гидрофона и вывода на магнитофон. С виду все было собрано надёжно. В бочку с водой опустили гидрофон и путём постукивания по бочке проверили реакцию гидрофона и запись на магнитную ленту. Все проходило как по нотам. Обратная передача записи с магнитофона на гидрофон также проходила успешно. Так что нам требовались провести только натурные эксперименты на реальных косяках. Для это нужно было подыскать приличный косяк. Ну и еще подготовить надёжный контейнер для транспортировки нашей станции при работе на спидботе. Да и предохранить ее от морской воды.

– Николай, – обратился я к радисту, – поделись своим подходящим ящиком от аппаратуры. Чтобы в не можно было упаковать всю станцию и спокойно переносить ее в спидбот и обратно на судно. Как, найдёшь ящичек? Не зажилишься?

– Жалко, но что ж поделаешь с тобой. Пошли в кладовку и подберём что-либо. Там много чего можно приглядеть.

Приспособив удобный контейнер для станции, осталось у боцмана выпросить кусок прорезиновой ткани и изготовить из него водонепроницаемый чехол. Боцман к удивлению, даже не поинтересовался, что ему будет за это.

Работать мы пока еще не могли, шла подготовка тунцеловного невода. Наш шкипер не стал бездельничать и принялся помогать нашим траловым мастерам. Его профессионализм чувствовался во всем, мне по крайней мере так показалось. В помощь морякам на палубе отправился и я. Лишние руки совсем не помешают при сборке и настройке невода. В основном стал помогать работать с сетным полотном невода.

– Антон, а где ты научился работать с делью и иглой для ремонта? – Спросил Петрович – наш старший траловый мастер.

– Да собственно везде, где только приходилось работать. Но начало было на первом курсе института, на самом первом занятии по промышленному рыболовству. Когда в тесноватой лаборатории согнали весь первый курс и популярно показали с чем матросы имеют дело в море на промысле. А именно: чинить, рвать и опять латать сетное полотно. Собственно, на этом теоретические и практические занятия по промышленному рыболовству успешно были закончены. Ибо на следующий день нас загрузили в автобусы и увезли в направлении бескрайних колхозных полей спасать урожай картошки.

На рабочей палубе покурить и подышать свежим морским воздухом вышел наш кок – Игорь Владимирович. Пожилой украинец с золотисто-пепельными усами. Уж с ним то любил поговорить наш Петрович. За их перепалкой было даже интересно понаблюдать

– Что же ты дорогой Игорек мучаешь меня тушёной капустой? Я уже начинаю чувствовать себя кроликом!

– Пойми Петрович, в море главное – выжить, а не наслаждаться гастрономическими изысками, парировал наш кок.

– Но хотя бы раз в неделю можно что-то другое? Хоть картошку! Уж про гречку вообще молчу, – не унимался тралмастер.

– Картошка? Ишь чего удумал! Это роскошь, как и гречка! Ладно, попробую добавить немного специй, чтобы хоть как-то разнообразить эту самую капусту.

– Ну спасибо, дорогой Игорек! Уважил! Хоть какое-то разнообразие. А то я уже начал видеть вместо любимой женщины капусту во сне!

– Не за что, Петрович. Главное – чтобы команда была сыта и довольна. А капуста – она всегда пребудет с нами! – Подумал немного и добавил: – Не то что любимая женщина!

Найти косяк мелкого тунца здесь не составляло никакого труда. Подошли к нему, спустили спидбот в который загрузили контейнер с гидроакустической станцией. На малом ходу подошли к косяку. Правда он все время медленно, но сдвигался, по причине активного питания молодью какого-то вида рыб, но приблизиться к нему можно было.

Запустили свою станцию с гидрофоном и провели 15-ти минутную запись, сменили позицию вслед за перемещением косяка и запись повторили.

Проверив запись уже на сейнере, сами удивились. Звуки активно питающегося тунца, напоминали табун мчавшихся лошадей с какими-то прерывистыми чавканьями. В целом, я получил то на что и рассчитывали мы еще в те годы, когда с Виктором Ткачук только начинали свои разработки. Только работали мы тогда только с одиночными крупными большеглазыми тунцами. Все остальное – это уже моя импровизация. Но основная идея использовать низкочастотный гидрофон – конечно, Виктора.

Нашими экспериментами заинтересовался Грегори Лукач. Конечно, я умолчал о цели своих экспериментов. Просто объяснил, что занимаюсь научной работой по изучению звуков, издаваемых тунцами и сопутствующими видами рыб. Чисто с научной точки зрения. Похоже мои объяснения удовлетворили его. Но продолжать поиск и начинать работать в этом районе он категорически был против:

– Это мелкий тунец и водится здесь он целый год. А нам нужен коммерческий тунец: желтоперый и полосатый. Стоят мелкие тунцы немного и в таких косяках можно за один замет можно поймать только 2-5 тонн, что для такого сейнера – очень мало. – Резонно возразил серб-и на карте показал примерно район куда нужно выходить для серьёзного промысла.

Все было верно, картами промысла в основном американских и мексиканских сейнером в экваториальной зоне Тихого океана я располагал. Так что, посоветовавшись с капитаном, взяли курс в этот район. По большом счету моей задачей было помочь команде набрать груз, а это около 1000 тонн тунца. Притом за короткое время. После чего можно запросить выгрузку улова и бункеровку топливом. И чем раньше это случиться, тем будет лучше для меня.

До контрольной точки, с которой можно было начинать нормальный поиск тунца, было хода четверо суток. Шли экономном средним ходом, топливо в центре океана не водилось, по определению, и его расходовать в форсированном режиме работы главного двигателя не было никакого смысла. Пока на переходе я организовал вахты наблюдения как с биноклями, так и радиолокатором. Правда, наш серб не мог понять, что я постоянно высматриваю на экране радиолокатора. А высматривал я чаек, которые могли следовать за косяками тунца и стаями дельфинов с которыми мог находиться крупный желтоперый тунец. Которые, как показала моя практика в Атлантическом океане, прекрасно фиксировались нашей судовой РЛС на расстоянии до 5-6 миль, что здорово помогала в проведении поисковых работ.

Водрузили, то есть лифтом подняли с ангара на вертолётную площадку наш поисковый вертолёт КА-27 в морском исполнении. На переходе он находился в специальном ангаре, расположенном в носовой части сейнера. К нему придавались специальные резиновые гондолы, которые при аварии и падении в море автоматическом могли надуваться сжатым воздухом. Эти гондолы, теоретически не позволяли вертолёту сразу же затонуть. Вот и вся хитрость его морского исполнения.

Механику и пилоту вертолёта, предстояло закрепить его на вертолётной площадке и смонтирован лопасти, которые на время перехода снимались с двигателя. По готовности нужно было испытать взлёт и посадку с судна. Дабы пилот мог потренироваться. Хотя он и так был опытным пилотом и служил на севере СССР в вертолётной группе сопровождения военных судов.

Головной тунцеловный сейнер «Родина». Тихий океан.

Спустя двое суток, тунцеловный невод был полностью готов к работе. Все троса, канаты заведены по штатному расписанию, траловые и вспомогательные лебёдки были проверены и подготовлены к работе. Оставалось провести учебный замет невода и отладить взаимодействие команды при замете невода. И наконец, обтянуть дель невода, канаты и троса, уложить его и привести в полную рабочую готовность.

Предстояло выделить время для испытания работы вертолёта, пилот уже явно засиделся в кают-компании. После чего можно было приступать к серьёзному поиску и по возможности промыслу.

Вертолёт КА-27 на сейнере «Родина». Тихий океан.

На спокойном море, при слабом ветерке, Грегори показал капитану как нужно правильно выходить в точку начала замета, выполнять сам замет, быстро производить стягивание колец нижней подборы невода и все последующие операции. Нашему капитану это очень было полезно увидеть своими глазами. Такие операции, как кольцевание, маневрирование скифом и спидботом, выборкой и укладкой невода, он знал. Только вот тунцеловный сейнер был не похож на обычные кошельковые суда. Если еще добавить, что мы впервые стали работать с настоящим тунцеловным неводом, а не с жалкой репликацией, изготовленной из капронового сетематериала, инженерами Специального Конструкторского Бюро. Конечно, они проектировали невод и вполне грамотно исходя из имеющихся сетематериалов и оснастки в СССР. Говорить, что это были на тот момент отсталые материалы и технологии – нет смысла. Сейчас капитан, да и я, хотя и видел настоящую работу тунцеловных сейнеров, были несколько удивлены почти ювелирной техникой работы Грегори при работе с современным тунцеловным неводом.

В начальной стадии замета невода сейнер разгонялся до скорости 14-16 узлов. Поэтому все операции должны быть отлажены до автоматизма. Это азбука и основа успешного промысла тунца. Повторить неудавшийся замет судно сможет через 4-5 часов, а в это время, наверняка, конкуренты уже успеют обловить твой упущенный косяк тунца. А ты можешь продолжать зевать!

Испытали взлёт и посадку на сейнер вертолёта. Он полетал, и пилот благополучно вернул его на штатное рабочее место. Все вроде бы было готово к началу работы. Вспомнил и представил какой долгий путь предшествовал всему этому!

Подходили к району где нужно было начинать серьёзный поиск косяков тунца. С утра наблюдатели заступили на вахты, которые заранее были расписаны. Попутно, уже по ходу дела проводил их инструктаж. Только надежда на них была небольшая, опыта то у моряков, набранных с траловых судов наблюдать за поверхностью океана не было никакого! Наш наставник, серб также постоянно находился в рубке и по своей старой морской привычке не выпускал из рук бинокль, изредка просматривая поверхность моря с помощью бинокуляра. На мои усилия вести поиск ориентируюсь на показания радиолокатора, относился скептически, но и не мешал мне.

После обеда удача улыбнулась нам. По экране радиолокатора заметил в стороне от нашего курса слабую размытую отметку на расстоянии в 6 миль. Периодически она пропадала, затем снова прорисовывалась на экране. Попросил штурмана подвернуть на курс, по которому просматривалась отметка. В бинокуляр ничего пока заметить не удавалось. Прибежал наш наставник, поглядел в бинокуляр. Также ничего не увидел:

– Какого рожна и кто дал команду изменить курс судна? – Возмущённо обратился он к капитану на испанском.

– Просто проверим, там возможно будет косяк тунца, – нисколько не смущаясь, ответил Аркадий, но по-русски, зная, что Грегори понимает нас. Он знал, что в поиске, мне, пожалуй, нет равных и поэтому доверял.

Шкипер продолжал возмущаться на испанском типа: я здесь командую и нечего идти куда попало. Капитану и сербу я объяснил, что, если судить по карте распределения облачности, южнее нашего курса может располагаться градиентная зона. Другими словами – перепад температуры воды на поверхности. Там может быть вынос естественного плава, вокруг которого и образование скоплений тунца вполне возможно. А отдельные чайки, в основном альбатросы, могут следовать в этих районах за ними. Вот эта отметка и фиксируется на экране радиолокатора. Так что не грех и проверить, что там!

Успокоили Грегори. – «Мол Вы, конечно, правы, только глянем поближе и пойдём дальше рекомендованным курсом»

Подойдя поближе, в бинокуляр я уже смог разглядеть рябь, которую оставляет после себя стая тунцов, находящаяся у какого-то плава. Грегори, по-прежнему не мог разглядеть ничего, в отличии от меня. Зрение у меня то было намного поострее. И только. Уже в обычный судовой бинокль я смог различить и кусок какого-то дерева, у которого находился косяк.

– Ну что капитан, командуй аврал и готовимся к боевому крещению, – теперь то и Грегори увидел косяк тунца. Хотя и неохотно, но признал, что прав я.

Сбавили ход, после объявления аврала. Я постарался не вмешиваться в работу наставника, только проинструктировал моториста, который готовил спидбот к спуску.

– Главное привяжись в плаву и жди команды. Не зевай у плава будут акулы. С богом!

Тут же появились вертолётчики с немым вопросом: что делать им? —«Да пока ничего не надо. Можно продолжить загорать и греть пивные животики! Здесь и так все ясно».

В действительности в этот день начинались для экипажа сейнера будни тяжёлой и ювелирной работы. Недаром во всём мире по сложности тунцеловный промысел стоит на втором месте после китобойного.

Начало промысла тунца

Кто видел сцену «танец с саблями», известного балета Арам Хачатуряна, тот наверняка оценил бы суматоху, образовавшуюся на судне. Еще бы, команда тихо и мирно загорала под тропическим солнышком. Обед по расписанию, вечером кино, хоть и старое. Что еще надо? Лепота!

И пожалуйста, приехали – аврал. Дело близится к полднику. Команда явно обленилась от длительного бездействия. На вечер глядя еще и замет. Да! Худо-бедно разошлись по своим штатным местам. Стали докладывать о готовности к отдаче невода. Грегори мотался по палубе и все проверял лично. Такой уж темперамент был у серба. Да и не замечал он в наших моряках ту безукоризненную дисциплину и исполнительность, существовавшую на сейнерах, где ему приходилось работать шкипером.

Пришлось приостановить его деятельность и объяснитесь, что, мол, ничего, втянуться моряки. Они же профессионалы. Главное проверить скиф и проинструктировать моториста. А так все более-менее нормально. Сейчас отправим, спидбот к плаву, чтобы он закрепился у него. Что делать дальше я ему по рации расскажу.

– А сейчас лучше пойти ему в рубку и проконсультировать капитана по технике начала выхода на постановку невода и его выполнения. Вот там Ваша помощь ему явно будет нужна. – Попросил я нашего наставника.

Было видно, что шкипер переживает за успешное начало промысла, и хочет проконтролировать все основные участки работы. Но и мои старания на переходе и теоретические занятия по технике лова тунца с командой наших моряков, не прошли даром. Постепенно все успокаивалось, и сейнер приводился в готовность к отдаче невода. Хотя и прошло уже минут 15. Это долго, но впереди, надеюсь, будет намного быстрее!

Чтобы не мешать, наставнику работать с капитаном, отошёл к гидролокатору и включил его. Благо установили перед рейсом японский цветной сонар кругового обзора. При поиске тунца на скорости сейнера, он был бесполезен. А вот при замете у плава, когда косяк тунца не очень хорошо прослеживается на поверхности и при небольших скоростях, хорошо фиксировал движение косяка у плава и по глубине. Вот я приготовился, если будет необходимо, помочь ориентироваться в положении косяка. Дополнительно и наш спидбот, который успел подойти к плаву, прекрасно показывал место нахождения тунца.

Обратил внимание, что при выходе в точку отдачи невода, Грегори сманеврировал сейнером таким образом, что отдача невода получилась практически по ветру, под небольшим углом. Обычно мы начинали замет против ветра. Уже позднее я расспросил шкипера об этом. Ответ был прост. При работе на искусственных плотиках или плаве, лучше всего отдавать невод по ветру, то есть по течению. Тунцы, вначале будут пытаться уходить по течению, и сейнер успевает отрезать им пути отхода, после чего косяк останавливается у плава. Только в конце замета, тунцы попытаются убежать в образовавшиеся ворота между сливной частью невода и косынкой – концом невода. Иногда им это удаётся или целиком, или только часть косяка успевает убежать еще до момента завершения кольцевания. То есть стягивания нижней подборы невода.

В вот при работе с дельфинами, там невод на максимальной скорости судна отдаётся на ветер, в направлении ухода дельфинов от сейнера. А тунец в приповерхностном слое воды на большой скорости движется за дельфинами. Если дельфинов с помощью спидботов не удаётся задержать на одном месте – пиши пропало: косяк тунца уходит и результат замета невода будет нулевым.

В нашем сегодняшнем случае замет невода – самый лёгкий вариант, и практически на 95% может быть успешным. Но, в жизни всегда могут возникнуть обстоятельства, которые вы не могли предусмотреть заранее. Визуально у плава находилось 25-30 тонн тунца. Это самый оптимальный размер косяка для его облова и обработки. Лучший вариант в самом начале промысла и придумать трудно. Видно кто-то на небе проявил к нам благосклонность!

Грегори посмотрел на капитана и кивнул головой.

– Пошёл невод – скомандовал капитан по судовой трансляции.

Тралмастер отдал крепление, удерживающее скиф на корме слипа сейнера, и он под собственным весом съехал в море, вытаскивая за собой сливную часть невода. Замет начался. Нужно было окружить косяк тунца, находящегося у плава. Для этого предстояло выставить стенку невода длиной в 1700 метров. После чего стальным тросом начать стягивать нижнюю подбору невода, завершая тем самым окружение косяка. После начала замета невода уже не было возможности вернуть все обратно. Можно было только провести полный цикл замета и выбрать пустой невод или с уловом. Уложить его на кошельковой площадке сейнера и подготовиться к следующему замету. Так что ошибки здесь обходились дороговато!