Проект «ИскРа»

– Здравствуйте! Меня руководство к вам направило. Вот.

Николай протянул в окно КПП-шной будки фиолетовый бланк, выданный ему вчера вечером главврачом больницы, Михаилом Афанасьевичем Травниковым или, как за глаза называл его персонал – Стравинский1, тем самым признавая тот факт, что их гос.учреждение является тем ещё дурдомом.

– Всё верно, это наш бланк, – дежурный отложил бумагу в сторону. – Будьте добры, какой-нибудь документ, удостоверяющий личность.

Ознакомившись с паспортом, дежурный связался с кем-то по телефону и, через пару минут, Николай шёл вслед за провожатым – бойцом Росгвардии. Этих самых бойцов, на территории огороженной металлическим забором, было не меньше десятка. Двое на внешнем КПП, трое стояли по периметру трёхэтажного здания и ещё по двое на внутренних пропускных пунктах, где Николаю снова пришлось "удостоверяться" и расписываться в журналах посещений.

Первая странность этого места сразу бросалась в глаза – само здание явно пустовало, хотя сей объект гордо именовался НИИ «Искра», если верить всё тому же фиолетовому бланку запроса на имя его. Второй загадкой являлось отсутствие какого-либо транспорта на довольно большой парковке. Ну и присутствие здесь военизированной охраны никак не стыковалось с первыми двумя странностями. Другими словами, что и кого здесь охранять, было непонятно.

Обойдя здание, они вошли в отдельно стоящий флигель, где на входе располагался очередной контрольный пункт. В плохо освещённом коридоре, Николай впервые увидел человека не в форме – мужичок в спецовке деловито ковырялся в распределительном щите.

«Странная у них тут секретность», – подумал Николай.

– Здесь подождите, – сопровождающий его росгвардеец открыл дверь в кабинет.

В свете аварийных плафонов Николай разглядел овальный стол, несколько стульев и…всё. «Небогато» – это мягко сказано. Ждать ему пришлось недолго. Одновременно включился мягкий свет энергосберегающих ламп, резко распахнулась дверь и в комнату вошла слегка полноватая женщина, всем своим видом олицетворяющая словосочетание «руководящий состав».

– Здравствуйте, Николай Леонидович! Ко мне можете обращаться Лариса Степановна. Я – заместитель директора нашего НИИ по организационной части.

– Здравствуйте!

– Вы, наверное, сильно удивились, когда руководство больницы направило вас к нам?

Николай пожал плечами, мол, не каждый день его приглашают в секретные НИИ.

– Понимаю. Вы не волнуйтесь, мы не имеем отношения к карающим органам или к вашему министерству. НИИ «Искра» занимается исключительно наукой и проводимые нами исследования… Хм… Впрочем, перейдём к делу.

Она раскрыла папку и продолжила, листая заламинированные листы:

– Итак, месяц назад, к вам поступила девочка-подросток, с черепно-мозговой травмой, пострадавшая в ДТП. Лебедева Вероника Семёновна, двенадцатого года рождения. Родители погибли на месте, девочку до больницы довезли, но в очень тяжёлом состоянии. Из нейрохирургов дежурили вы. Спасти ребёнка не удалось. В 22:15 была зафиксирована остановка сердца. Реанимационные процедуры продолжались до 22:18. Вспомнили?

– Кхм…

– Хотите воды?

В центре стола стоял поднос с графином и стаканами, в один из которых Лариса плеснула воды и придвинула к гостю.

– Николай Леонидович, напрасно вы нервничаете. Комиссии, служебные проверки позади. Тем более, что для спасения девочки было сделано всё возможное.

– А зачем тогда я здесь?

– Скажите, вы хорошо помните ту операцию? Вот, чтобы освежить вашу память.

Она извлекла из папки и разложила перед Николаем рентгеновские снимки.

– Пожалуйста, ознакомьтесь внимательно и ответьте на несколько моих вопросов.

– Я, – Николай на секунду задумался, – помню тот случай и характер повреждений.

– Прекрасно! Скажите, такого рода травма… к каким последствиям она может привести в случае, если человек выживет?

– Выживет?!? 6 баллов по шкале Глазго, отёк и дислокация. У пациентки не было шансов.

– Ну-ну, успокойтесь. Никто вас ни в чём не обвиняет. Я неправильно выразилась. Если, чисто гипотетически, представить, что человек… Не та девочка, она погибла. А другой человек с похожей травмой. Если бы он выжил, случилось чудо, какие осложнения и патологии его ожидают?

– Послушайте, вы же учёный, насколько я понимаю? Что, по-вашему, я должен ответить? Нужно рассматривать каждый отдельный случай.

– А что бы вы сказали вот об этом?

Лариса Степановна вытащила из папки ещё два листа.

– Будьте добры, изучите эту энцефалограмму и остальные показания.

Дверь в кабинет шумно распахнулась и в помещение буквально ворвался молодой парень, с взъерошенными волосами, выпученными глазами, жадно хватающий ртом воздух.

– Лариса Степановна! – проорал он, не обращая внимания на Николая – Есть активность! Приборы ожили! Вика… э-э-э… Сергеевна вас вызывала, но вы рацию забыли.

Собеседница Николая несколько секунд смотрела на крикуна так, будто впервые его видела. А затем, резко вскочив, она нечаянно смахнула папку со стола и листы разлетелись по полу. Замдиректора бросилась к двери, потом к папке, вспомнила про своего гостя и протянула ему руку.

– Николай, спасибо за помощь! Виталий, – обратилась она к парню. – Проводи. А я вниз.

Лариса Степановна выскочила из кабинета, как ошпаренная. Виталий быстро собрал с пола и стола листы, уложил их в папку, сунув ту подмышку.

– Уважаемый, прошу, – он указал обескураженному Николаю на дверь.

Вместе с молодым человеком, на бейдже которого значилось Болгов Виталий Витальевич, они проделали весь путь до проходной и, вновь проходя процедуру заполнения журналов. Когда подходили к выходу с территории НИИ, у Виталия запиликала рация и раздался искаженный помехами и крайне возбуждённый голос Ларисы Степановны:

– Виталий, ты где?

– Провожаю вашего гостя.

– Он ещё не ушёл?

– Мы на проходной.

– Возвращайтесь оба!

– Эм…

– Живо!

Парень пожал плечами, мол, ты сам всё слышал. Николай, которого ситуация уже порядком раздражала, попробовал было возмутиться, но Виталия больше волновал гипотетический гнев начальства, чем аргументы, хоть и по делу, недовольного посетителя. В уже знакомом кабинете, Виталий предложил ему присаживаться. Не прошло и пары минут, как дверь распахнулась – судя по всему, в НИИ никто не знал, что их можно открывать спокойно – и комната вмиг наполнилась людьми. Стулья напротив Николая заняли новые лица, а к нему обратилась замдиректора, севшая на прежнее место, во главе стола:

– Николай Леонидович, приношу вам свои извинения, но обстоятельства вынуждают меня задержать вас ещё на какое-то время.

– Слушайте, – Николай предпринял новую попытку добыть свободу, – не знаю, зачем я вам понадобился, и если бы не моё начальство…

– Я вам больше скажу, – перебила хирурга Лариса Степановна, – ваша «командировка» санкционирована лично заместителем вашего же министра, так что забудьте о дежурстве. Дело, которым мы здесь занимаемся, намного важнее, поверьте.

Лариса замолчала и в кабинете наступила тишина, нарушаемая только поскрипыванием стульев и громким сопением тучного господина в костюме из дорогой шерсти, сидящего на другом конце стола. Остальные действующие лица представляли собой весьма пёструю компанию. Слева направо: после толстяка сидела молодая женщина лет тридцати, с рыжим каре и эмблемой АО «Заслон» вышитой на белом халате; далее – лысеющий "вечный студент", носящий очки с внушительным "плюсом"; за ним сидел Виталий, который носил форменную куртку с символикой, содержащей аббревиатуру РКЦ. «Почти как РПЦ» – подумал Николай. Ближе всех к Ларисе сидела эффектная блондинка, о должности которой свидетельствовали идеальный макияж и внушительной толщины ежедневник, в котором дама что-то спешно записывала. Вновь запиликала рация, но в этот раз у замдиректора.

– Слушаю!

– Лариса Степановна, – раздался в динамике взволнованный мужской голос. – Всё вернулось! Снова те же показатели, даже лучше.

– Ты уверен?

– Уверен. Всё вверх! Система тоже ожила.

– Ясно. Глаз не спускай с объекта!

Пока происходил этот короткий диалог, сидящие за столом активно переглядывались, явно с трудом сдерживая радость. Все, кроме рыжей. Она почему-то не разделяла энтузиазма коллег. Перехватив её мимолётный взгляд в свой адрес, Николай заметил … раздражение?

– Коллеги, – заговорила Лариса, – какие будут соображения?

– Очевидное совпадение! – Очкарик был категоричен. – Нет, можно, конечно, в качестве эксперимента, погонять товарища к проходной и обратно ещё несколько раз, но вероятность того, что именно он является причиной.

Он не договорил, всплеснув руками. Когда до Николая дошло, кого этот "ботан" имеет ввиду, у него одновременно зачесались костяшки на правой, а рот начал открываться для "пары ласковых", но Лариса Степановна пресекла его порыв на корню:

– Николай, погодите! Борис Константинович, твоя позиция ясна. Виктория Сергеевна, вы что скажете?

– А? – рыжая, сидевшая с задумчивым лицом, тряхнула головой. – Я как все.

– Господа! – басом протянул толстяк, вытирая лоб шёлковым платком. – Напоминаю вам, что работа ведётся уже год. Год! Нет, я нисколько не умаляю достигнутых успехов, но хотелось бы на конференции, которая состоится уже через две недели, представить более ощутимые результаты. В конце концов, наша корпорация инвестировала рекордные для России суммы и…

– Махамбет Искакович, этот вопрос вы будете обсуждать с Сергеем Георгиевичем.

– Давайте, просто отведём его вниз, а то может быть зря спорим, – Виталий мотнул головой в сторону Николая.

– Но сначала расписка о неразглашении, – протрубил Махамбет, вынимая из кожаной папки листок.

Тут уже прорвало и плотину терпения обычно профессионально спокойного нейрохирурга.

– Послушайте-ка, уважаемые! Мне это порядком надоело. Ничего подписывать я не буду. Меня пациенты ждут и у каждого вопрос жизни и смерти, поэтому на ваши… кхм… У меня времени нет.

Его спич заставил всех уставиться на него, словно на заговоривший предмет интерьера. Во взгляде Виктории появилась заинтересованность.

– Николай Леонидович, не горячитесь, – бросила ему Лариса. —Коллеги. Консилиум считаю состоявшимся. Прошу вас пройти на рабочие места. Махамбет Искакович, не могли бы вы оставить нас с господином Александровым наедине?

Когда все вышли, женщина придвинула к "гостю" листок, оставленный толстяком, положила сверху ручку, а сама заговорила вкрадчиво, но со скрытым давлением:

– Николай, вы поймите, дело не в вас конкретно. Будь вы хоть тем же министром. Высочайший уровень секретности нашей работы обусловлен её важностью, понимаете? Если… Когда мы достигнем прорыва, это перевернёт не просто какую-либо науку, это перевернёт… всё. Я вас очень прошу, поставьте "крестик" и пойдём вниз. Сами всё увидите.

Наравне с трудом, любопытство заставило обезьяну очеловечиться, а Николая сейчас – поставить роспись под обязательством "никому и никогда". Лариса сунула листок в карман пиджака и повела Николая по коридору прямо к лифту. По ощущениям, спустились на минус третий этаж. Выйдя, они сразу оказались в огромном помещении, заставленном высокими металлическими шкафами, офисной мебелью и оргтехникой. "Шкафы" мигали многочисленными огоньками и издавали монотонное гудение. За десятками компьютеров сидели молодые парни и девушки, непрерывно стуча по клавиатурам. Не задерживаясь, Лариса, а за ней и Николай, прошли между столами и оказались перед стеной, большую часть которой занимало прозрачное стекло, но явно повышенной прочности. Николай не сразу осознал, что видит за ним. Это был овальный зал. Потолок и пол соединяла белая колона или труба, диаметром в пару метров, и Николай почему-то сразу подумал, что она обжигающе ледяная. Часть колоны также была прозрачной и внутри находился предмет, похожий на огромную дворцовую люстру. Стены были покрыты чем-то вроде фольги и по ним, а также по полу и потолку, змеились провода разной толщины. Прямо перед стеклом, с той стороны, стоял единственный знакомый ему предмет – больничная кровать, которую окружали медицинские мониторы. На кровати лежала…

– Что здесь происходит?

Николай медленно попятился назад, пока не натолкнулся на что-то. Он перевёл абсолютно ошалевший взгляд на Ларису Степановну, которая пыталась что-то ему говорить, но звук будто отключили. Вслед за звуком померк свет. Ему вдруг почудилось, что на периферии зрения мелькнули какие-то тени, а лица людей вокруг на секунду обрели странные уродливые черты. В затуманенном шоком мозгу, словно птица в клетке, билась единственная мысль: «Выбраться отсюда». Звук удара по стеклу прозвучал, как гром в ясный день, заставив его повернуть голову к прозрачной стене.

Девочка, ещё ребенок, с короткой стрижкой, почти "под ноль", облепленная датчиками и проводами, поднялась на локте со своего ложа, а второй рукой упёрлась в стекло. От неё исходило сияние, разгоняющее мрак и делающее её центром внимания. Огромные зелёные глаза, без намёка на мысль, словно у куклы, были устремлены на нейрохирурга, который уже однажды констатировал её смерть. Губы беззвучно зашевелились.

– Она говорит! – восхищённо прошептала Виктория за его спиной, заставив Николая вздрогнуть. – Спрашивает: «Ты пришёл за мной?».

Зелёные глаза закатились, тело обмякло, и девочка отключилась, уронив голову на подушку. Вместе с вернувшимися светом и звуком, к Николаю пришло понимание, что он должен делать. Рванувшись, он перемахнул через стол, снеся компьютер и того, кто за ним работал. Раздались крики, грохот мебели, что-то кричала Лариса Степановна, а он стремился к лифту, до которого оставалось несколько метров.

***

Нет, он не терял сознания. Электрошокер воздействует на нервную систему, вызывая паралич мышц и дезориентацию. К этому добавилось состояние близкое к аффекту, в котором пребывал Николай, что превратило его на время в кусок вращающего глазами мяса. Однако, он прекрасно слышал и частично даже видел, что происходит вокруг. Так, он узнал о наличии в НИИ ещё и внутренней охраны, вооруженной шокерами пистолетного типа. Услышал он и властный голос директора «Искры», появившегося, видимо, в момент героического прорыва одного впечатлительного нейрохирурга. Также, он осознавал, что его заносят в некое помещение и укладывают на нечто напоминающее кушетку. Через какое-то время, мышцы начали расслабляться, мысли обрели некую стройность, а вот желание вставать и предпринимать новую попытку прорыва не появлялось. Чертовски эффективная штука – электричество.

Играющий с потолком в гляделки Николай услышал шаги, стук, с каким ставят стул, а затем раздался мягкий баритон хозяина этого "подземелья":

– Волков Сергей Георгиевич – это моё полное имя, чтобы вы знали на кого заявлять в полицию или куда вы там собирались бежать. А кстати, куда?

Николай сел, свесив ноги на пол, и оказался лицом к лицу с мужчиной типичной профессорской внешности, даже очки в тонкой оправе имелись, как полагается, сдвинутые на кончик носа. В дверях стоял плечистый парень в униформе с надписью «Охрана», из-за которого выглядывали Лариса и толстяк… как там его? Эта картина заставила хирурга улыбнуться и, как ни странно, придала уверенности.

– В больнице знают, куда я направился, – произнёс Николай, глядя поверх очков, в глаза собеседнику. – Помимо главврача, об это известно заведующему отделением, некоторым моим коллегам.

– И это печально, – мягко перебил его Волков. – Теперь мы не сможем вас убить и использовать ваше тело для опытов. Поднимется шум. Придется сначала устранить всех, кого вы перечислили.

К счастью для рассудка Николая, подчинённые сильно уступали руководителю в актерском таланте. Первым ухмыльнулся охранник, за ним прыснула Лариса и даже толстяк нервно хохотнул. Сам Волков с трудом сдерживал улыбку.

– Николай Леонидович, я приношу вам свои извинения за излишний энтузиазм моих сотрудников. Мало того, что вас не подготовили должным образом к экскурсии, так ещё и применили абсолютно варварские методы воздействия. Признаться, тут есть и моя вина. Я рассчитывал, что освобожусь раньше и сам встречу вас, но вышло как вышло. Итак, что вы там успели себе напридумывать? Тайное клонирование? Подготовка к зомби-апокалипсису?

– Я видел то, что видел, – Николай насупился и скрестил руки на груди.

– Мы все это видели и поверьте, испытали неменьший шок. Виктория Сергеевна до сих пор пребывает в состоянии лёгкой истерики, а несколько сотрудниц и вовсе побывали в обмороке. Отчасти, в этом есть и ваша вина?

– Моя?

– А давайте, начнём сначала? Будто вы только что пришли, и я пытаюсь объяснить, чем мы здесь занимаемся. Вам что-нибудь известно о современной квантовой теории поля?

– Нет.

– Прекрасно, ведь это позволяет мне пропустить массу скучнейшей терминологии. Квантовый мир – это мир частиц, ещё более эфемерных, чем атомы. Это тот тончайший, неуловимый план Вселенной, где перестают работать ньютоновские законы и даже теория относительности начинает сбоить. Если вам будет интересно, позже я снабжу вас литературой, которая в общих чертах познакомит вас с базовыми понятиями, такими как суперпозиция и квантовая запутанность, а пока… Думаю, вам доводилось слышать про искусственный интеллект и квантовые компьютеры. Без преувеличения можно сказать, что эти два направления являются, на сегодняшний день, аванпостами экспериментальной науки. Но, к сожалению, в обоих случаях человечество находится лишь в самом начале пути. Так называемый интеллект – по сути остаётся очень умной программой, а квантовые вычислительные устройства, хоть и превосходят на порядок обычные, но также далеки от возможностей человеческого мозга. А ведь наш мозг – это и есть самый совершенный компьютер, просто мы используем лишь крохотную часть его возможностей. «Так, зачем гнаться за природой? Гораздо проще скопировать её гениальное творение» – подумал я, несколько лет назад.

– Искусственный мозг?

– Разум. Искусственный разум или коротко – ИскРа. Комната за стеклом, которую вы видели – это прототип квантового компьютера нового поколения. Пока остальные увеличивают мощность, ищут новые материалы, создают всё более совершенные чипы, я решил подойти к решению с противоположенной стороны. Мне удалось создать систему, в которой нейросеть учится функционировать, как самый настоящий человеческий мозг.

– Но… Ведь та девочка, Вероника, она…

– Скончалась, да. Никаких сомнений. Вот уже два года мы пытаемся интегрировать человеческий мозг в Систему, при помощи квантового чипа. За это время мы сделали два необъяснимых, но принципиальных вывода. Мозг здорового, живого человека буквально сопротивляется такому вторжению, при этом сопротивление слабеет, если мозг получил значительные повреждения. Теоретически Система должна считывать нервные импульсы, имитировать нейронные связи, но в результате отображается лишь пустота. Прогресса удалось добиться, когда мы впервые испытали Систему на людях с патологиями мозга. Но! Кому нужен сумасшедший ИИ, правда? Догадываетесь, каким был наш следующий шаг?