5 ключей Нэмиры

Глава 1. "Спасение"

В ушах стоял оглушительный звон. Голова кружилась, а в глазах постепенно темнело. Я провела рукой под носом – на пальцах осталась кровь. Красная и вязкая субстанция медленно сочилась из моей правой ноздри, оставляя алую дорожку за собой. Вдруг кто-то схватил меня за руку и однимрывком заставил встать, что было довольно тяжело.

– Бежим! Если не хотим быть заживо похороненными.

Я не разглядела лица своего спасителя – всё плыло перед глазами, будто я смотрела сквозь плотный туман. Он тянул меня за собой, лавируямежду обломками, искорёженными балками и развороченными плитами, что ещё недавно были частью убежища. Земля гудела, будто внутри неёкто-то яростно бился наружу.

– Что произошло? – прохрипела я, спотыкаясь. Горло першило, в носу стоял запах металла. Я не могла нормально вздохнуть, в легких будтозастрял пепел.

– Они нашли тебя, – ответил он коротко, не оборачиваясь. – Больше нельзя здесь оставаться.

Кто «они» – я не знала. Возможно, часть меня знала, но моё сознание отказывалось принять очевидное. Впереди показался пролом в стене – узкий, обугленный, но проход был свободен. Мы проскользнули сквозь него и оказались на открытом воздухе.

Небо… если это можно назвать небом, – пульсировало серыми и багровыми оттенками. Над головой нависал купол радиоактивных туч, разрываемый молниями. Ветер нёс с собой запах гари и металла. Город мёртвых раскинулся перед нами, как бескрайнее кладбище.

– Тут мы попытаемся найти место, где можно укрыться на ночь. – Вдруг проронил мой спаситель. Только сейчас я увидела перед собой высокого, темноволосого мужчину. Он был очень хорошо сложен, чем-то напоминал по комплекции бывшего военного.

Мне стало так спокойно, что тело стало потихоньку мякнуть, ноги налились свинцом. Меня качнуло и я стала падать. Меня подхватили теплые икрепкие руки. И над моим ухом раздалось:

– Эй, ну ты чего? Уже совсем ноги не держат? – в голосе чувствовалась мягкость и даже я могла бы предположить в этот момент он улыбался.

Всё потемнело. Я лишь успела почувствовать, как меня закинули через плечо и куда-то понесли.

Мы двигались сквозь хаос. Я то приходила в себя, то проваливалась в темноту, как в чёрную воду. Сквозь пелену в голове уловила обрывкизвуков: хриплое дыхание мужчины, треск рушащихся где-то стен, вой ветра, вырывающего из земли клочья пепла. Его плечо впивалось мне в ребра, но даже эта боль казалась якорем, удерживающим от полного погружения в небытие.

Когда сознание вернулось окончательно, я обнаружила себя на холодном бетоне какого-то подвала. В нос резко ударил запах плесени и сырости. Где-то капала вода, ритмично, как метроном. Мужчина сидел на корточках у заваленного досками входа, вслушиваясь в тишину. Его профильвырисовывался в свете бледного фонарика – острый подбородок, шрам через бровь, глаза, отражающие блики как у хищника.

– Сколько я… – начала я, но он резко поднес палец к губам.

Земля содрогнулась. С потолка посыпалась пыль, а где-то сверху, будто прямо над нами, пронесся гулкий топот. Десятки ног. Металлическийлязг, словно от брони. Мое сердце колотилось так, что, казалось, его эхо отзовется в руинах. Мужчина погасил фонарь, погрузив нас в темноту. Егорука накрыла мой рот раньше, чем я успела вскрикнуть.

– Не дыши, – прошептал он так тихо, что я прочитала слова по губам.

Тени задвигались за дощатой преградой. Сквозь щели пробивались полосы тусклого красноватого света – не естественного, больного, какгнойник. Что-то тяжелое проскрежетало по асфальту, и я увидела… нет, это не могло быть реальным. Трехпалая лапа с когтями в полметра, покрытая чешуей, сливающейся с броней. Существо зарычало, звук низкий, вибрирующий в костях.

– Стражи, – беззвучно произнес мужчина, следя за направлением моего взгляда. – Мутировавшие. Те, кто служит Им.

Он не стал уточнять, кто «Они». Не нужно. Воспоминания всплыли обрывками: сирены, крики, щупальца света, пронзающие небо за секунду дотого, как рухнул купол убежища. Глаза, горящие в темноте, как у тех тварей за стеной.

Стражи ушли не сразу. Они кружили, вынюхивая, как псы. Мужчина – он назвал себя Блейд, когда я спросила шепотом, – вытащил из рюкзакачто-то вроде газового баллончика с тёмно-синими анемонами на этикетке.

– Если прорвутся – закрой лицо, – бросил он мне, а сам взял в руки нож с клинком, отливающим синевой. Отравленным? Радиоактивным? В этоммире разница уже не имела значения.

Но нам повезло. Твари ушли, уведенные криком какой-то птицы – или того, что когда-то было птицей. Блейд провел меня через подземныетуннели, о которых, казалось, знал каждый сантиметр. По пути я заметила выцарапанные на стенах символы – перечеркнутый круг и стрелы. Знакисопротивления?

– Куда мы идем? – спросила я, когда мы выбрались к поверхности. Ночь опустилась, но небо все так же пульсировало, подсвечивая руиныкровавым заревом.

– В Иннополис, – ответил, раздвигая паутину треснувших труб Константин. – Там есть выжившие. И… ответы.

Последнее слово прозвучало с паузой. Блейд обернулся, и в его взгляде мелькнуло что-то тяжелое.

– Ответы на что?

Он уже повернулся, чтобы идти дальше, но его слова повисли в воздухе, как приговор:

– На то, почему именно тебя они хотят найти. Почему твоя кровь пахнет для них как сигнальная ракета.

Я остановилась, леденящая догадка сковала легкие. Блейд не стал смотреть на мою окровавленную рубашку, на подсохшую полосу под носом. Они так знал. Всё знал.

Где-то вдали, за гребнем рухнувшего небоскреба, взвыла сирена.

Глава 2 "Начало конца"

До того как всё рухнуло, я верила в науку.

Меня зовут Джоанна Браун. Я была старшим молекулярным генетиком[1] и обожала свою работу… Я работала в научной лаборатории, которая находится в катакомбах под Центром. Центр стоит под управлением «Легиона» – обществом безумных фанатиков, готовым на всё, ради достижения своих цели. На моём бейдже была их эмблема – тёмно-синие анемоны[2], ни намёка на человечность. Тогда всё это казалось мне символом порядка, контроля и будущего.

Я не задавала вопросов.

Я создавала формулы, улучшала протоколы, проверяла стабильность ДНК – модификаторов. Нас называли «инженерами» новой Эры. В подземных лабораториях «Легиона» рождались чудовища, но меня интересовали только данные. Пульс, метаболизм, уровень мутации. Я была частью огромнейшей машины.

Пока однажды не привезли тело…

Я до сих пор помню его…

Мужчина, лет двадцати пяти, с совершенно аномальным генетическим кодом. Даже среди всех мутантов он был уникален. «Ключ», как его потом стали называть в документации. Один их пяти.

Я смотрела, как его вскрывают. Как вытягивают гены, как вводят их в выращенные органы, в пробирки и крыс…

Примерно через две недели, пришел приказ: «Подключить человеческий носитель». Добровольцев было много, все они хотели зарекомендовать себя перед «Легионом», но не один не выжил. Рекорд поставил один юноша, кажется его звали Ллойд, он прожил пятнадцать часов.

Одной бессонной ночью, я сидела за записями в лаборатории. Никто не мог понять, почему ген губит других носителей. И я решилась на безумный поступок, не знаю, что это было. Жажда знаний? Или то, что я уже понимала: это не просто ген, а нечто большее. Код, неподдающийся систематике. Он словно пел в крови, менялся, словно живой. Он искал себе продолжение.

Я ввела его себе. Втайне.

Я не могла дать отчет в своих действиях, я жаждала чего-то большего, чем просто знаний. Стоит ли говорить, какие мысли я гоняла в голове? Я боялась, что не проживу и суток.

НО…

Через 48 часов я впервые услышала зов. Не голос – эхо. Как будто за стенками моего черепа кто-то дышал вместе со мной.

Я стала видеть сны. Они были прекрасны… В них я видела зеленые леса, широкие и полноводные реки. Небо было небесно-голубым, такого никто не видел уже больше нескольких сотен лет.

Вскоре началось…

Система отметила меня как «аномалию», никто не знал, почему это произошло и пока разбирались с этим, я быстро собрала всё необходимое в рюкзак и бежала.

Теперь Легион называет нас «химерами». Но я знаю: не я первая.

Я – нечто созданное из обломков того, кого они убили. И они чувствуют это. Каждый раз, когда хотя бы капля моей крови капает на бетон – они идут. Потому что я – их ошибка. Их провал. И потому что во мне – часть того «Ключа», который они не смогут вернуть.

[1] Молекулярный генетик изучает структуру и функции генов, ищет мутации

[2] Анемоны – цветы, которые появились из слез Афродиты, когда та оплакивала Диониса. Символизируют цикл жизни и смерти и предвкушения новой жизни.

Глава 3 "Погоня"

Иногда страх не звучит сиреной. Он не кричит, не рвётся наружу. Он молчит – и бьётся в груди, как вторая тень.

Мы шли сквозь развалины старого промышленного сектора, каменные скелеты зданий тянулись ввысь, как пальцы мёртвого титана. Блейд шел первым – быстро, но очень тихо, точно знал дорогу. Я старалась не отставать, хотя каждая мышца вопила об усталости. С момента побега из подвала прошло не больше пары часов.

– Почти вышли, – бросил Блейд через плечо. – За кварталом начинается зона канала. Оттуда рукой падать до Иннополиса.

– И там нас никто не найдёт? – прошептала я. Он не ответил, но замедлил шаг.

В этот момент над нами в небе раздался резкий треск. Небо раскололось электрическим криком, и я увидела: дрон. Глаза-щели, крылья, вибрирующие омерзительным гудением. Он завис, будто замер – а потом спикировал.

– Беги! – рявкнул Блейд, толкая меня в сторону. Мы сорвались с места. Сверху взвыло, что-то сверкнуло – удар, взрыв, рядом рухнула балка. Я едва успела пригнуться, когда стена вспыхнула синим пламенем. Металл задымился, пластик закипел. Меня отбросила назад, но я сразу же вскочила. Не потому что хотела, а потому что страх нёс меня за шиворот.

Блейд скакал по грудам мусора, как по ровной дороге. Я попыталась повторить – ноги скользили, сердце колотилось где-то в горле. Ещё один взрыв – уже позади. Мы свернули в тоннель, пыль стояла столбом, словно сама земля задыхалась.

– За нами идут не только дроны, – прохрипел Блейд. – Я слышу их. Стражей. Они следят по запаху. Я знала. Я чувствовала их раньше, чем услышала: в воздухе разливался сладковатый привкус, как озон, смешанный с гнилью. И в друг вспышка – боль в груди. Ген… Он откликнулся.

Я споткнулась, и в это миг из переулка вынырнуло нечто. Не человек. Слишком быстрое… Слишком гладкое… Лицо – полумаска, тело обтянутое бронёй, руки с когтями. Он прыгнул на Блейда, но тот уже был готов – нож вспыхнул синим цветом, и удар разорвал воздух. Вспышка – и тварь завизжала, дёрнувшись, как марионетка.

– Быстрее! – крикнул Блейд. – В вентиляционный люк! Сейчас!

Я прыгнула. Металл звякнул и покатился. Я ударилась локтем, но сумела пролезть. Блейд следом. Мы скатились в трубу, в пахнущее гарью нутро системы. Потом – тишина. Шум наверху стих. Но сердце всё еще колотилось, и я не могла отдышаться.

– Что это было? – произнесла я.

Блейд смотрел на стену и прислушивался к звукам наверху, в тусклом свете, просачивающимся через люк, его черты казались вырезанными из мрамора. Высокий – как будто созданный для того, чтобы нести на себе чужой вес, чужие грехи. Черные волосы чуть волной ложились на висок, спускаясь до линии ушей – небрежные, но ухоженные. Над правой бровью – тонкий, резкий шрам, как разрез лезвием, – он пересекал бровь и терялся где-то в волосах.

Его лицо… оно было странным сочетанием грубого и мягкого. Прямой, узкий нос. Пухлые губу, будто неуместные на этом лице, привыкшие к молчанию. А глаза – небесно-голубые. Не того холодного, ледяного оттенка, а прозрачные, глубокие, как чистое озеро. Они смотрели на мир без жалости. Но когда они смотрели на меня – там была тень.

Блейд заметил, что я вот так бессовестно стою и разглядываю его. Я отвернулась.

– Я знаю, что у тебя много вопросов ко мне, но поверь мне, я не враг, Джоанна. – проговорил Блейд. «Откуда он знает моё имя…» – пронеслось у меня в голове.

– Ты даешь сигнал. Постоянно. В тебе есть то, что они чувствуют. – снова проговорил мужчина.

Меня затрясло. Я вдруг осознала – мы не спасаемся. Мы только отодвигаем момент.

– И что теперь?

– Теперь – ты учишься бежать так, будто за тобой конец света. Потому что, Джо, именно это и происходит.

Глава 4 "Заброшенный узел"

Дождавшись, когда начнет смеркаться, мы вылезли наружу. Приходилось идти в тени, по слепому коридору разрушенного мира, чувствуя каждый шорох, каждый взгляд, не видя нечего, кроме пустоты вокруг. Тёмные силуэты складов и старых промышленных объектов сливались в одно. Мы двигались как тени, и Блейд знал, что любое неправильное движение и нас засекут.

– Не далеко. – прошептал он, не оборачиваясь. – Придется пройти через дренажный узел, там никто не охраняет, но…

– Там мародёры, – перебила я.

– Да. Мародёры, которые не считают нужным соблюдать хоть какие-то правила, – продолжил Блейд. – Ты знаешь, что это значит, Джоанна.

Мы подошли к старому, заросшим радиоактивным мхом, зданию. Огромные трубы свисали с потолка, а воздух был тяжелым от влаги и тумана. Это был заброшенный дренажный центр, сползший в небытие. Но когда-то это был путь жизни для многих жителей города, пока это место не стало базой тех, кто не знал ни чести, ни закона.

Откуда-то из глубины помещения донёсся звук. Я прижалась к стене, пытаясь услышать, откуда. На мгновение мне показалось, что за нами кто-то следит.

– Ты уверен, что мы можем пройти через это место? – шепотом спросила я, даже не веря в свои слова. Блейд указал на обломки стен и исчезающие в тумане туннели. Слишком очевидно, что кто-то здесь был, но уходить в глубь – это риск. Если тут кто-то есть, у нас будет не просто драка…

– Надеюсь, что да, – он сказал это с уверенностью, хотя глаза его не оставляли покоя. – Но нам нужно быстрее пройти через это место.

– Двинемся в обход, через кустарник. – шепнул Блейд и рукой показал направление. Я лишь кивнула, принимая его предложение.

Мы шли дальше, пробираясь через искореженные трубы, смахивая липкую влагу с лиц и ладоней. Тишина тут была не тишиной – она была настороженной, как будто сама станция затаила дыхание, поджидая нас. В моей груди с каждым шагом нарастала странная пульсация. Видимо генетический код внутри меня реагировал на что-то в этих стенах. Или на кого-то.

– Блейд, – позвала я шепотом, – у тебя тоже такое ощущение, будто мы идём прямо в ловушку?

Он обернулся. Взгляд его стал тяжелым, будто эти слова озвучили его собственные мысли.

– Поэтому я и предложил в обход, Джо. Но выбора нет, вокруг всё перекрыто, а каждый час промедления – шанс, что они тебя засекут снова.

От его слов по спине побежали мурашки. Сталкиваться со Стражами «Легиона» никакого желания не было. Мы углубились в боковой тоннель. Свет едва пробивал сквозь проржавевшие решетки, рисуя на полу узоры, похожие на сломанные кости. Впереди что-то глухо лязгнуло. Сердце ухнуло в пятки. И тогда я увидела их…

Четверо. Трое стояли стеной, а за ними стояла ещё фигура. Неужели это девушка?.. Мужчины стояли в грязных бронежилетах, лица скрывали самодельные маски, из глазниц которых светились тусклые огоньки. Оружие у них было разное – обрезы, арматура, цепи. Но не менее опасное. Движения были хищные и уверенные. Словно стоя, позади которой стоял вожак.

– Мародёры, – прошептала я, как приговор.

Один из них поднял голову, улавливая движение. Почти сразу же раздался рык – гортанный, с металлом в голосе.

– Дальше не пройти, – бросил Блейд. – Держись за мной.

В следующую секунду, он метнулся вперед. Всё произошло так быстро, что я не сразу поняла, как он оказался в центре этой троицы. Лезвие ножа разрезало воздух, оставляя за собой сверкающий след. Первый мародёр рухнул без звука, второй взвыл, хватаясь за перерезанное сухожилие руки. Третий ударил цепью – Блейд уклонился, ударил коротко и точно под рёбра. Я стояла прижавшись к стене и только сейчас заметила, что фигура за этой троицей растворилась. Неужели мне показалось и от усталость моё воображение сыграло злую шутку со мной? Вдруг я ощутила, как что-то холодное и острое прижалось к моей шее. От страха я забыла как дышать.

– Двинешься – умрешь, – шепнул мне мягкий голос, – скажи своему другу чтоб сложил свой ножечек и без глупостей.

Лезвие чуть сильнее врезалось в кожу, оставляя ледяной след вдоль шеи. От резкого прилива адреналина у меня зазвенело в ушах.

– Спокойно, Джо, – голос Блейда звучал хрипло, но в нём читалась угроза. Он смотрел на кого-то сзади меня с вызовом, его небесно-голубые глаза отдавали холодом и угрозой. – Убери нож, девочка, пока кто-то не пожалел.

– О, смотрите-ка, – прошелестело у меня над ухом, – он у нас герой. Как мило. Но ты геройствуешь не в том месте.

Позади Блейда из тумана вышло еще троица мародёров. Их одежда была такой же грязной, пропитанной маслом и кровью. Оружие – тяжёлые обрезки труб, ржавые топоры, даже куски арматуры, обмотанные колючей проволокой. Эти шли неспеша, с уверенность тех, кто не боится ни боли, ни смерти.

– Теперь слушайте внимательно, – продолжила девушка, не убирая нож от моей кожи, – вы идёте со мной. Спокойно, без глупостей. Папочка хочет с вами поговорить.

Блейд напрягся, но сделал шаг вперёд. Его пальцы судорожно сжали рукоять ножа, однако он не стал рисковать. Четверо против двоих – даже для него слишком.

– Умничка, герой, – произнесла девушка хищно, – мы, пожалуй, свяжем твою подружку, ну и тебя, а то я видела, на что способен твой ножечек.

Её хватка постепенно ослабла, и нож исчез от моего горла, но в эту же секунду меня грубо дёрнули за руки и силой отвели назад. Шершавая верёвка обвила запястья, сдавливая кожу. Девушка развернула меня лицом к себе, и я столкнулась с парой алых глаз. Они были жгучими, словно раскаленный уголь, и смотрели прямо сквозь меня. Её иссиня-чёрные волосы были убраны в высокий хвост, что только подчеркивало её хищные черты лица. Чёлка небрежно спадала на лоб, скрывая часть взгляда, но это только усиливало ощущение опасности. В её облике не было ничего случайного – каждая деталь напоминала о хищнике, который уже выбрал свою добычу.

– Идем, будем считать, что это ваше счастливое утро. Девушка двигалась плавно, гибко, словно кошка, готовая к прыжку. Даже её голос мурлыкал, обволакивал, обещая смерть, в самой ласковой форме.

Мы шли сквозь лабиринт узких коридоров, по скользким от влаги плитам. Девушка не спешила. Она двигалась легко, с грацией, как будто вся эта ржавая гниль была её личными владениями. Каждый раз, когда Блейд пытался чуть замедлится, мародёры сзади давали понять, что готовы сломать нам ноги.

Дренажный узел оказался лишь входом. За ним начиналась сеть тоннелей и подземных залов, в котором мародёры устроили нечто среднее между логовом крыс и крепостью. Повсюду валялись обломки техники, обгорелые балки, а стены украшали странные знаки, нарисованные краской и кровью.

Когда мы выбрались до центрального зала, то поняли, что это было не просто сборище дикарей. Тут был порядок. Свой, искажённый, но порядок.

В центре зала возвышался трон, сваренный их островов старых кресел, металлических труб и пластин с логотипом давно вымерших корпораций. На троне сидел мужчина с седыми волосами, заплетенными в тугую косу. Лицо скрывала маска из обожжённой кожи, а руки украшали браслеты из костей. Это был вожак.

– Китти, ты привела к нам гостей, – протянул он, голос его звучал низко, с хрипотцой.

«Значит девушку зовут Китти, на удивление очень говорящее имя», – подумала я.

Китти ловко отступила назад, оказываясь сбоку от трона, но всё так же наблюдала за нами, будто хищник, решивший поиграть с добычей подольше.

– Надеюсь, дорога была… познавательной, – усмехнулся вожак. – У нас к вам будет разговор.

Вокруг, как тени, уже собирались мародёры. Теперь их было десяток, и каждый из них с огнём в глаза, жаждущий крови.

Глава 5 "В клетке"

Под гогот вожака и его стаи нас втолкнули в подвал и заперли в импровизированной клетке. Старые, заржавевшие прутья казались хлипкими, но держались крепко. Блейд сумел развязать руки, потом помог мне. Я стала растирать запястья и с вызовом уставилась на него. Он поймал мой взгляд и пробурчал:

– Могло быть и хуже.

– Хуже? Это как? Чтобы нас сразу пристрелили? Или чтобы «Легион» лично пришёл повесить табличку «трофеи»?

– Хочешь кричать – кричи. – глухо сказал Блейд. – Только толку?

– А ты, значит, молчаливо готов сдохнуть? Или снова надеешься, что кто-то за тебя решит проблему? – меня переполняла злость, и голос сорвался на крик.

Блейд долго молчал. Сел на пол, облокотившись о бетонную стену, и начал поднимать мелкие камни, перебирая их пальцами и бросая перед собой. С его виска медленно стекала кровь, под носом блестела испарина.

– Я уже однажды промолчал, когда необходимо было действовать, – тихо сказал он, – Больше не повторю.

– Прошлое давит, да? – спросила я, в упор глядя на него.

В голосе роились вопросы. Кто он? Почему помогает мне? Почему смотрит так, будто знает меня лучше, чем я сама себя?

Может, сейчас – самый удачный момент, чтобы всё выяснить?

Блейд, казалось, собирался уйти в молчание, но я не дала ему шанса. Пододвинулась ближе, разминая затёкшие ноги, и почти прошипела:

– Ты меня знаешь. Это очевидно. Знаешь больше, чем хочешь сказать. Вопрос – почему молчишь?

Он снова запустил камень в угол, будто там притаилась вся его вина. Потом повернулся ко мне, и в его взгляде было что-то, то от чего стало не по себе. Не жалость. Тяжесть.

– Потому что правда тебе не понравится, – спокойно ответил он.

– А ты попробуй. Может, удивишь.

– Когда-то я уже стоял перед выбором: защитить своих или подчинится приказу. Тогда это стоило людям жизни. – Он провел рукой по лицу, размазывая кровь. – С тех пор я не жду спасения ни от кого. Даже от себя.

Я молчала. Эти слова зацепили глубже, чем хотелось бы. Что-то в них отзывалось болью, похожей на мою.

– Значит, теперь решил отмыть грехи? – всё же спросила я

Он усмехнулся.

– Нет, просто не хочу, чтобы история повторялась.

Между нами повисла тяжелая тишина, но уже не такая острая. Где-то наверху мародёры всё ещё гомонили, но сюда доносились только приглушённые обрывки голосов. Я чувствовала усталость, словно сражалась весь день без передышки. Веки налились свинцом.

– Спи, – негромко сказал Блейд, словно прочитал мои мысли. – Нам силы ещё понадобятся.

Я скептически фыркнула, но тело уже не слушалось. Осторожно, словно сама по себе не веря, я подвинулась ближе. Он не отстранился. Тёплое плечо оказалось рядом – надёжное, живое. Голова будто сама нашла опору. Сначала неловко, чуть настороженно, но вскоре я уже лежала щекой на его плече, слушая ровное дыхание и спокойное сердцебиение. Блейд не сделал ни одного лишнего движения, будто боялся спугнуть этот момент. Я почти уснула, когда почувствовала, как его пальцы осторожно убрали выбившуюся прядь с моего лица. Движение было таким нежным, будто он касался не меня, а старой, дорогой памяти. Его рука задержалась у виска – лёгкое касание, тёплое и неожиданное бережное.

– Прости, что не смог раньше, – едва слышно прошептал он.

Что именно он имел ввиду – осталось в полусне. В этот миг клетка не казалась такой холодной. Мир за её пределами мог подождать.

…

Сон оборвался резким лязгом металла. Блейд тут же напрягся, и я почувствовала, как его плечо стало твёрдым. Шаги сверху. Тяжелые, уверенные. Голоса стихли. В подвал спускался тот, кого здесь боялись больше всех.

– Блейд… И девчонка. – Вожак бросил на нас короткий взгляд. – Поговорим.

Он сел прямо на карточки у решётки. Лицо его скрывало тень, но глаза светились ледяным блеском.

– Я помню, как твои, Блейд, сожгли половину северного сектора. Ты тогда смотрел, как мы горим. А теперь сидишь тут, как щенок.

– Люди меняются, – хрипло сказал Блейд.

– Не меняются. Просто падают с разных высот. – Вожак перевёл на меня взгляд. – А ты… Джо, верно? Дочка того самого технаря, который стоил купол для Фракции?

Я вздрогнула. Откуда он знает?

– Он был хорошим человеком, – продолжил вожак. – И ты на него похожа. Характером. Только твой отец договаривался, а ты глазами стреляешь.

Только сейчас я увидела мой рюкзак у него в руках. Видимо, они перерыли все вещи в поисках наживы, но нашли лишь мой пропуск в лабораторию и бумаги, которые я успела стащить.

– А вы предпочли бы, чтоб я молчала? – с вызовом спросила я.

– Предпочёл бы, чтобы ты дожила до утра, – сухо ответил он. – «Легион» таких, как ты не прощает. Моя жена тоже верила в переговоры. Верила, пока «Легион» не пустил ей кровь с кишками прямо у порога нашего дома.

Тишина повисла между нами. Даже Блейд ничего не сказал.

– Поэтому и не выдам вас, – медленно добавил вожак. – Не ради вас. Ради неё. Вы мне не союзники. Но сейчас – шанс плюнуть «Легиону» в рожу.

Он поднялся.

– Слушайте внимательно. К утру вы должны исчезнуть. Я дам ложную наводку, но надолго это их не задержит. И да… – он снова взглянул на меня. – Возьмите с собой мою дочь, Китти. Не хочу чтоб она сгнила тут.

С этими слова он развернулся и ушёл в темноту подвала.

Глава 6 "Легионеры"

Лязг ботинок эхом бился о железный настил. Мародёры быстро замолкли – кто-то пригнулся за барной стойкой, кто-то слился с тенью. Атмосфера изменилась, словно в комнату вполз холод.

Корвус вошёл молча. Его силуэт выделялся даже в полумраке: высокий, закованный в тёмную броню с эмблемами на плечах – та самая тёмно-синяя анемона. Янтарные глаза, как у хищника. Нос выпуклый с горбинкой, впалые щёки. Тонкие губы с опущенными уголками, придавали лицу еще большей зловещий вид.

– Здесь пахнет ложью, – глухо произнёс он.

Двое бойцов чёрных плащах остановились за его спиной. Остальные остались у входа, перекрыв путь к отступлению.

Вожак вышел вперёд неспешно, будто этот визит его не впечатлил.

– Внезапный интерес, Корвус? Или слухи дошли? – усмехнулся он, скрестив руки на груди.

– Слухи – это тени слабых. Я пришел за фактами. – Корвус повернул голову. – Где они?

– Кто именно? Людей здесь много. Уточни.

Пауза растянулась, будто время замедлилось. Один из солдат «Легиона» резко шагнул вперёд, выставив сканер.

– Девчонка с пропуском лаборатории. И… Предатель.

– Таких каждый третий, – хмыкнул вожак. – Твои игрушки нашли что-то стоящее?

Ответом стал короткий писк прибора. Сканирующий луч заскользил по полу, оставляя красные следи на пыли и обломках. Корвус наблюдал молча. Вожак не двигался.

– Их здесь нет, – отчеканил боец, убирая прибор.

– Очевидно, – ледяным голосом сказал Корвус. – Но следы свежие. Ты слишком быстро прячешь мусор, Дуэйн.

– Я берегу порядок. Твои фокусы – твой мусор. А у меня тут семья. Люди. Ты забыл как это бывает, да?

Слова были произнесены тихо, но в воздухе повисла угроза.

Корвус шагнул ближе. Металл его брони издал скрежещущий звук, будто напоминая всем – этот человек давно перестал быть просто человеком.

– Если они уйдут – я вернусь. И твоя «семья» станет пеплом. Подумай об этом.

– Думаю каждый день, – ответил Вожак, выдержав взгляд черных глаз шлема.

Легион развернулся. Его люди молча двинулись следом. В этом молчании было страшнее, чем в любой угрозе.

Когда их шаги растворились, кто-то выдохнул.

– Пора валить, – бросил Дуэйн ближайшему.

Он задержался у края лестницы, прислушался к звукам из подвала, где сидели Джо и Блейд. Потом скрипнул зубами и произнес вполголоса:

– Плевать на «Легион». Пусть попробует догнать мертвую тропу.

Глава 7 "Тени прошлого"

Тишина после ухода легионеров была густой, как смог. Дуэйн стоял, сжимая рукоять ножа у пояса, пока последние шаги не растворились вдали. Затем он резко обернулся к своим людям, и его голос, привыкший командовать, разрезал воздух:

– Собирайтесь! Через десять минут уходим. Китти! – Он повернулся к дочери, чьи алые глаза мерцали в полумраке. – Ты идёшь с ними.

– С этими отбросами? – Она фыркнула, скрестив руки на груди. Её поза выражала презрение, но в голосе прокралась нотка неуверенности.

– Ты знаешь почему. – Дуэйн шагнул к ней, и на миг в его взгляде мелькнуло что-то мягкое, почти отеческое. – Здесь тебе оставаться нельзя.

Китти закусила губу, бросая взгляд на клетку, где мы с Блейдом ждали решения своей участи. Её нож уже был в руке, лезвие блестело, как зуб хищника.

– Ладно, – прошипела она. – Но если они замедлят нас, я их прикончу первой.

Отличный союзник, – подумала я, но промолчала. Блейд, казалось, даже не услышал угрозы. Он уже проверял зарядку в пистолете, найденном среди припасов мародёров. Его движения были точными, автоматическими – словно он тысячу раз проделывал это в кромешной тьме.

Дуэйн открыл клетку, бросив нам рюкзаки.

– Пройдёте через старые канализационные туннели, – он указал на карту, нарисованную гвоздём на клочке кожи. – Здесь ловушка. – Палец вождя упёрся в перечёркнутую зону. – Стражи патрулируют, но есть обход. Если успеете до рассвета…

– А если нет? – спросил Блейд, не поднимая глаз от карты.

– Тогда молитесь, чтобы смерть была быстрой. – Дуэйн отступил, его маска из безразличия снова застыла на лице. – Теперь валите.

Мы двинулись вглубь туннеля, где ржавые трубы сливались с тенями. Китти шла позади, её шаги бесшумные, как у кошки. Я чувствовала её взгляд на спине – колющий, изучающий. Блейд шёл впереди, его фонарь выхватывал из темноты облупленные стены и лужи радиоактивной воды.

– Ты знаешь, куда идёшь? – Китти внезапно нарушила тишину, её голос звенел ядом.

– Лучше тебя, – бросил Блейд, не оборачиваясь.

– О, уверен? – Она ускорила шаг, почти вплотную прижавшись к нему. – Я здесь выросла. Эти туннели…

– Заткнись, – резко оборвал он. – И прислушайся.

Тишина. Затем – далёкий скрежет металла. Знакомый, леденящий душу звук.

– Стражи, – прошептала я, ощущая, как ген внутри меня отозвался пульсацией.

Блейд погасил фонарь. Темнота поглотила нас, и только алое зарево грибовидных облаков на поверхности едва подсвечивало решётки в потолке. Сквозь щели ворвался ветер, неся с собой вой – не человеческий, не звериный. Что-то между.

– Их трое, – Блейд прижался к стене, вытаскивая нож. – Идут по следу.

Китти замерла, её дыхание стало тише. Я сжала в руке баллончик с анемонами, который Блейд дал мне ещё в подвале. Закрой лицо, – вспомнились его слова.

Твари появились внезапно. Сначала тени – искажённые, слишком крупные для человеческих силуэтов. Затем запах – сладковатый, как гниющие фрукты. Первый Страж выскочил из-за поворота, его трёхпалая лапа с когтями впилась в стену, откалывая куски бетона. Глаза светились ядовито-зелёным, как у насекомого.

Блейд выстрелил первым. Пуля, заряженная синим фосфором, вонзилась в грудь твари, ослепительно вспыхнув. Страж взвыл, но не остановился. Второй прыгнул на Китти, но она метнулась в сторону, её нож блеснул, разрезая воздух. Лезвие впилось в шею мутанта, и чёрная кровь брызнула на стены.

Я отступила, нащупывая путь назад, но третий Страж уже блокировал отход. Его пасть, усеянная рядами игл, раскрылась в беззвучном рыке. Ген внутри меня взорвался жаром, и вдруг – я поняла. Не мыслью, а инстинктом.

– Влево! – крикнула я, и Блейд, не раздумывая, рванул Китти за руку.

Коготь Стража пробил бетон там, где они стояли секунду назад. Я нажала на баллончик. Облако синего дыма заполнило туннель, и тварь взревела, ослеплённая. Блейд добил её выстрелом в голову.

Тишина вернулась, прерываемая лишь нашим тяжёлым дыханием. Китти вытерла нож о штанину, оценивающе глядя на меня:

– Не ожидала, что учёная умеет думать.

– Ещё многого не знаешь, – огрызнулась я, но Блейд уже тянул меня дальше.

Мы бежали, пока туннель не расширился в огромный зал, заполненный ржавыми цистернами. Здесь воздух был гуще, пахло серой и разложением. Блейд свернул к узкому проходу, отмеченному на карте, но Китти вдруг схватила его за руку:

– Стой. Это ловушка.

– Что? – он резко обернулся.

– Дуэйн… – она замялась, впервые за вечер потеряв уверенность. – Он не всё рассказал. Здесь не просто Стражи. Здесь Они.

Холод пробежал по спине. Даже Блейд замер.

– Как ты знаешь? – спросила я.

– Потому что я видела, – её голос дрогнул. – Месяц назад. Они приходят ночью… Забирают людей. И возвращают другими.

Блейд сжал кулаки, его шрам подёргался:

– Значит, «Легион» уже здесь.

Где-то в глубине туннеля раздался рёв – низкий, вибрирующий, будто сама земля стонала. Стены задрожали, и с потолка посыпалась пыль.

– Бежим, – прошептала я. – Прямо сейчас.

Но было поздно.

Из тьмы вышла Она.

Высокая, почти три метра ростом, её тело состояло из сплавленной плоти и металла. Руки заканчивались клинками, глаза горели багровым. Это не был Страж. Это было нечто древнее, прародитель мутантов, созданное ещё в первых лабораториях «Легиона».

– Праматерь… – прошептал Блейд. – Бегите. Сейчас.

Он вытолкнул нас в сторону прохода, развернувшись к чудовищу. Его нож блеснул в слабом свете, но Праматерь двинулась быстрее. Клинок разрезал воздух, и Блейд едва успел отпрыгнуть.

– Блейд! – закричала я, но Китти уже тащила меня за собой.

– Ты ему не поможешь! – прошипела она. – Беги, дура!

Туннель сужался, ветер выл, как потерянная душа. За спиной гремели удары, рёв Праматери сливался со звоном металла. Я молилась, чтобы Блейд выжил. Молилась впервые за много лет.

Мы вырвались на поверхность, где небо пылало багровым. Воздух был наполнен пеплом, но я вдыхала его полной грудью, цепляясь за жизнь. Китти остановилась, оглядываясь:

– Он мёртв. Идём без него.

– Нет! – я вырвала руку. – Мы…

Грохот позади заставил нас обернуться. Блейд, окровавленный, но живой, вывалился из туннеля. За ним, медленно выползая из пролома, двигалась Праматерь.

– Гранату! – крикнул он.

Китти, не раздумывая, швырнула ему обезвреженную ранее светошумовую. Блейд выдернул чеку и метнул в пасть чудовищу.

Взрыв оглушил, ослепив на мгновение. Когда зрение вернулось, от Праматери остались лишь дымящиеся обломки.

– Ты… как? – я подбежала к Блейду, но он отстранился, прижимая руку к окровавленному боку.

– Не время, – буркнул он. – Вперёд.

Мы продвигались вперёд, едва переставляя ноги. Тела гудели от усталости, а рана Блейда оставляла кровавый след на камнях. Он шёл, стиснув зубы, но каждое движение отзывалось гримасой боли. Китти, обычно язвительная, теперь молчала, лишь изредка бросала на него взгляды, в которых читалось что-то вроде… уважения? Или досады, что геройствует не она.

Туннель сузился, превратившись в трещину, заваленную обломками. Блейд, опираясь на стену, просунул голову в пролом:

– Здесь.

Солнечный свет, тусклый и ядовитый, ударил в глаза. Мы выползли на поверхность, и я замерла. Перед нами раскинулся пригород – море руин, поглощённых рыжими волнами пыли. Дома, когда-то белые, теперь стояли как обугленные скелеты, окна зияли пустотой. Дороги пересекали трещины, а вдалеке, за грудой развалин, мерцал купол Эмбертауна. Стеклянные панели отражали багровое небо, словно гигантский кристалл, вросший в мертвую землю.

Глава 8 "Затишье"

Пригород встретил нас глухим туманом и запахом сырой земли. Это было не место – скорее призрак города, оставшийся на обочине чужой войны. Обломки вывесок, проржавевшие остановки, битое стекло. И всё же здесь было… тише. Словно мир делал вдох.

Мы добрались до полуразрушенного бара – вывеска "ФАНТОМ" висела на одной цепи, покачиваясь от ветра. Внутри пахло пылью, маслом и чем-то почти родным – жареным хлебом. На удивление, генератор ещё работал: кто-то заботился об этом месте. Или недавно был здесь.

– Проверим помещение, – коротко сказал Блейд и двинулся к задней комнате, а Китти последовала за ним. Я осталась в зале, внимательно осматриваясь.

В углу, у пустых бочонков и сломанных столов, лежал парень – явно не местный. Его рыжие волосы были спутаны, лицо помято. В руке был зажат пустой бутылёк. Я осторожна подошла, и он сразу же открыл глаза – гетерохромия. Один зеленый, а другой желтоватый, с легким оттенком, словно тускло горел огонь изнутри. Сердце сжалось. Он смотрел прямо на меня, и что-то в этом взгляде заставило сердце биться быстрее.

Я моргнула.

Оба зеленые.

«Странно… неужели уже мерещиться…» задумалась я.

– Ты… – начала я, но слова застряли в горле.

Парень улыбнулся, тихо и немного устало:

– Эль.

Я кивнула, опуская взгляд. Мы не говори об этом прямо, но чувство общности и странной близости висело в воздухе, словно невидимая нить, соединявшая нас.

Я присела на корточки, пытаясь не спугнуть тихое равновесие тишины. Парень не шевелился, лишь пальцы плотно сжали бутылку, будто ища опору. Его глаза, словно два разных мира, внимательно изучали меня, с любопытством, лишенных страха.

– Ты… откуда здесь? – наконец выдавила я, чувствуя, как ген внутри меня едва заметно вибрирует, будто откликаясь на что-то в нем.

– Здесь? – Эль усмехнулся, и звук его голоса напоминал шелест старых страниц. – Там, где кончаются дороги, начинаются тени. А ты? Бежишь или ищешь?

– Выживаем, – резко ответила за меня Блейд, появившись в дверном проеме. Его нож уже был в руке, клинок приглушенно поблескивал в тусклом свете. Китти, стоя за его спиной, скрестила руки, ее алые глаза сузились.

– Что за хрен? – спросила вдруг Китти, доставая нож.

– Эль, – произнес мой новый знакомый, садясь. Его голос был хрипловат, будто от долгого молчания. – Просто Эль. Я не причиню вреда.

Блейд прищурился.

– Сколько ты здесь?

– Недели две. Я думал, этот бар давно мёртв. А потом генератор включился. Кто-то приходил. Я спрятался.

– Ты один? – спросила Китти.

– Да. Все остальные… – он запнулся. – Никого не осталось.

Блейд и Китти переглянулись, и напряжение слегка спало.

Я продолжала рассматривать Эля. Оба глаза были одинаковые – зелёные, живые. Ни следа янтарного света. Ни намёка.

– Я могла покляться…

Эль повернулся ко мне:

– Что?

Я покачала головой;

– Ничего. Всё в порядке.

Эль поднялся на ноги – движения были неуверенные, но не пьяные. Скорее, уставшие. Он был высоким – выше Блейда на голову – с крепкими плечами и руками, на которых выступали жилы. Рыжие волосы, коротко подстриженные, торчали вихрами. Веснушки на скулах, вздёрнутый нос и чёткие, почти девичьи губы придавали ему обманчиво юный вид, но глаза… глаза были не от мальчишки.

– Я не искал встречи, – сказал он. – Просто… остался здесь. Ненадолго. Пока не пройдёт волна.

– Какая волна? – Китти не убирала нож.

– Охота. На таких, как я. – Он пожал плечами. – Мутанты. Изгои. Не знаю, как нас называют у вас.

– А ты кто именно? – голос Блейда был ровным, но настороженным.

– Я не знаю, – честно ответил Эль. – Только знаю, что могу видеть… чуть больше. Иногда слышать. Понимать. Слишком рано понял, что другим нельзя доверять. Поэтому и ушёл.

Он подошёл ближе, подсел к стене, напротив нас, движения без агрессии.

– Этот бар – единственное место в округе, где не стреляют сразу. Я здесь нашёл укрытие. Думал, пару дней, и дальше на север. К старой станции. Там, говорят, есть те, кто собирает "отклонённых".

– Значит, ты сбежал, – сказала я тихо.

– От «Легиона»? – он усмехнулся безрадостно. – Нет. От людей. «Легион» хотя бы честен: если ты не такой – тебя уничтожат. Люди же сначала улыбаются. А потом – костёр.

Тишина повисла между нами. Блейд сверлил его взглядом, как будто пытался вычленить ложь. Китти, по-прежнему с оружием, но уже с меньшей злостью, пересела на ящик.

– Почему ты не пошёл дальше? – спросила я.

– Устал, – честно сказал он. – Не просто телом. Головой. Душой. Это место было… пустым. Тихим. Я почувствовал, что могу здесь дышать, хоть ненадолго.

Он повернул голову ко мне – взгляд ясный, глубокий. Зеленые глаза. Оба. Но ощущение не уходило.

– А теперь… вы здесь. И, честно? – он усмехнулся. – Я не знаю, радоваться мне или бояться.

– Бояться, – буркнула Китти.

– Пока не докажешь обратное, – добавил Блейд.

– Честно? – Эль вздохнул. – Я бы просто поел и помолчал. В компании. Мне этого не хватало. Слишком долго один.

Он потянулся к рюкзаку, достал мятую упаковку сухпайка, предложил жестом – мол, не бойтесь, без сюрпризов.

Я всё ещё смотрела на него. Он казался… настоящим. Уязвимым, но спокойным. Как будто внутри у него был хаос – но он научился жить рядом с ним.

И всё же… гетерохромия. Я её видела. Я уверена. Но теперь она исчезла.

Почему?

…

Ночь опустилась, как тёплое одеяло. Эль развёл старый костёр в железной бочке – искры вспархивали в потолок, плясали по трещинам на стенах. Пламя потрескивало, отбрасывая на стены мягкие колеблющиеся тени. Эль зевнул, обхватив себя за плечи – даже не смотря на жар огня, в баре тянуло холодом, каким-то сырым и вековым.

– Я, пожалуй, вырублюсь, – пробормотал он. – Голова ватная.

Китти подняла одну бровь:

– А ты не боишься, что мы тебя прирежем во сне?

Он усмехнулся устало:

– Если прирежете, значит, так надо. А если нет – может, утром найду причину проснуться.

– Поэтично, – буркнула она, но в её голосе уже не было той прежней колючести. Больше усталости, возможно, и немного интереса.

Эль забрался на старый, покрытый пятнами матрас в углу. Куртка послужила подушкой. Он свернулся, будто привык спать, готовый в любой момент вскочить. Китти села на диван, сняв сапоги и подтянув колени к груди. Пальцы её всё ещё держали нож – но уже расслабленно, почти как привычку.

Я встала, прошлась по подвалу, проверила старую дверь, ведущую к лестнице – она по-прежнему была заперта с нашей стороны. Вернувшись, бросила взгляд на Блейда – он сидел, уставившись в пламя, будто видел там что-то, чего никто больше не мог разглядеть.

– Спать? – спросила я.

Он посмотрел на меня, глаза мягко блеснули.

– Если ты рядом – можно и поспать.

Я легла рядом с ним, на расстеленную куртку. Он улёгся чуть в стороне, но не отстранялся. Мы не касались друг друга, но тепло тел ощущалось – тонкой вибрацией, как натянутая струна. Он повернулся ко мне лицом. Я тоже.

Несколько секунд – просто дыхание. Его и моё. Звук костра. Шорох сна в углу. Китти что-то пробормотала сквозь дрему.

– Ты ей не доверяешь? – прошептала я, кивнув в сторону дивана.

– Китти? – он пожал плечами. – Она нож в спину не воткнёт. Только в грудь. А значит, уважаю.

Я улыбнулась.

– А Элю?

– Пока не знаю. Но ты на него иначе смотришь.

– Я просто… почувствовала, что он не чужой.

Он долго молчал, прежде чем тихо сказать:

– Ты мне тоже не чужая, Джо.

Между нами повисло это "тоже". И всё вокруг замерло.

Глава 9 "Те кто остался"

Утро пришло не по часам – а по звуку. Где-то наверху с грохотом упал металлический лист, заставив всех в баре подскочить. Эль рывком сел, потирая затылок. Китти уже стояла на ногах, нож в руке. Блейд быстро встал, проверяя пистолет, и бросил короткий взгляд на меня.

– Пора двигаться, – хрипло сказал он. – Если кто-то шляется по крышам, значит, Эмбертаун уже не спит.

Мы по очереди приняли душ в полуразваленной подсобке. Вода была холодной, но чистой – из старой фильтровальной установки, которую, судя по всему, недавно починили. Я смывала с себя пыль, кровь и страх. Словно очищалась. Даже не физически – изнутри.

Когда мы вышли на улицу, воздух был другим. Не чище – скорее, плотнее. Здесь, у подножья Эмбертауна, всё казалось замершим. Город возвышался над нами, сверкая остатками стекла в корпусах старых зданий. Купол действительно был цел – или почти. В нём зияли дыры, залатанные вручную. Но он всё ещё стоял. Как символ – выживания, упрямства, надежды.

– Выглядишь так, будто увидела привидение, – усмехнулся Блейд, заметив моё выражение.

– Может, так и есть, – прошептала я. – Этот город был в отчетах. Здесь ещё год назад не осталось ни одного живого.

– Очевидно, кто-то не дочитал до конца, – вставила Китти. – Вон там, к северной стене, тянутся провода. Кто-то добывает электричество. А значит – живёт.

Эль огляделся, прищурившись:

– Я слышал о группе, что ушла из подземных убежищ и обосновалась здесь. Они не доверяют ни «Легиону», ни мародёрам. Самостоятельные. Упрямые.

– Звучит как потенциальные союзники, – заметила я.

– Или потенциальная засада, – буркнул Блейд.

Мы двигались медленно, огибая руины, заглядывая в пустые окна, будто ждали, что кто-то вынырнет оттуда с криком. Но вместо врагов – тишина. Пугающая, сдержанная. Никакой стрельбы, ни запаха гнили. Только редкий гул генераторов и потрескивание электрических панелей на крышах.

– Там, – указала Китти, – у перекрёстка. Видишь флаг?

Он был выцвевший, едва держался на древнем шесте, но на нём различался символ: круг, внутри которого – глаз, перечёркнутый двумя линиями. Не эмблема Легиона. И не знак мародёров.

– Это сопротивление, – прошептал Эль. – Тех, кто не сдался.

***

У входа в здание бывшего госпиталя нас встретили – не пулей, а словами.

– Стойте. Кто вы и чего ищете?

Из тени вышел мужчина лет сорока с автоматом на плече. Кожа обветренная, глаза – тяжёлые, будто давно не знали покоя. Куртка, сшитая из обрывков разной формы и цвета, была перетянута ремнями. На груди – пластина от бронежилета с выцарапанными именами: «Эмма», «Райан», «07.12».

– Мы не ищем войны, – спокойно сказал Блейд, поднимая руки. – Только воду.

– Воду? – Мужчина хмыкнул. – Здесь за неё платят слишком дорого. Кто вы?

Я сделала шаг вперёд:

– Просто выжившие. Мы не из «Легиона». Не из банд. У нас свои причины.

Мужчина кивнул, словно сверяясь с чем-то внутри себя. Его взгляд скользнул по каждому из нас – на миг задержался на Эле. Затем он тихо сказал:

– Проходите. Но без резких движений. И… не врите. Здесь это чувствуют.

Мы прошли в главный холл – бывший приёмный покой. Стены испещрены надписями, отпечатками ладоней, детскими рисунками. Здесь было не просто убежище. Здесь была память.

– Я – Алекс, – представился мужчина, когда двери за нами закрылись. – До всего этого я был обычным слесарем. Чинил фильтры на водонапорной станции. Жена – Эмма – преподавала в школе. Сын Райан обожал копаться в старых радиоприёмниках. Мы жили просто. До тех пор, пока не пришли они.

Его голос стал глуше. Он сел на металлический ящик, сцепив руки.

– Легионеры вошли в Эмбертаун без предупреждения. Мы думали, они пришли проверить купол. А потом они начали зачищать. Один сектор за другим. Искали кого-то – девушку.

Он замолчал на мгновение, словно сглатывая острые воспоминания.

– Но они пришли не за ней. Они пришли за всеми, кто мог быть рядом с ней. Подозревали, что она укрылась среди мирных. Они вычистили весь квартал. Десятки людей. Детей. Моих… Эмму. Райана. Их застрелили прямо у порога.

Он провёл пальцем по металлической пластине на броне, где были нацарапаны имена. Глубоко. Насквозь. Как шрамы.

– Сказали, «для недопущения повторения утечки». Им плевать было, кто перед ними – ребёнок или старик. Они не пришли с вопросами. Только с цифрами.

Мы молчали. Даже Китти опустила глаза. Блейд смотрел в сторону, словно не смел встретиться взглядом с человеком, который помнил, что такое терять без права на месть.

– Мы остались. Кто смог. Купол частично уцелел. Энергия – слабая, но есть. Я собрал тех, кто уцелел. Мы не бойцы. Но мы не животные. Мы помним. И мы не пускаем сюда тех, кто носит эмблему тёмно-синих анемонов.

Он подошёл ближе, взгляд задержался на Эле, потом на мне.

– Я не знаю, зачем вы здесь. Но вы не те, кого они ищут. Я вижу это. И всё же – если вы тащите за собой внимание «Легиона»… скажите честно.

– Мы не хотим вести его сюда, – тихо сказала я. – Но, возможно, уже слишком поздно.

Алекс кивнул – медленно, со сдержанным пониманием.

– Тогда хотя бы отдохните. Вода, еда – внизу, у генераторов. Там безопасно. А ночью я покажу вам, как пройти к северным тоннелям. Они ведут дальше, в старые исследовательские районы. Если вы ищете других… таких как вы – возможно, там ещё кто-то остался.

Мы спустились вниз, в помещение с бетонными стенами, где воздух был теплым от работающего генератора. Тусклый свет ламп болтался под потолком, создавая зыбкие тени. На полу стояли канистры с водой, аккуратно сложенные одеяла, несколько самодельных печей на щепках. Здесь жили. Не просто прятались – жили.

– Эй, новички? – послышался голос из полутемного угла. – Без лишнего шума, а то у нас лампы капризные, как коты.

Из-за груды проводов и медных труб вынырнул худощавый мужчина с густыми вьющимися волосами и чумазым лицом. Куртка была наброшена поверх спецовки, из карманов торчали отвёртки, провода, мотки изоленты.

– Это Давид, – представил его Алекс. – Он здесь держит нас на плаву. Без него всё давно бы взорвалось, потекло или перегорело.

– Очень вдохновляющее представление, – проворчал Давид, но в его голосе сквозила лёгкая ирония. – Если что-то шипит, гудит или дергается – я чиню. Если не чинится – превращаю в радио. В общем, с миром не общаюсь, но слушаю, как он сдыхает.

Он подмигнул, вытирая руки о тряпку, и внимательно посмотрел на нас.

– Ты инженер? – спросила я.

– Бывший. Радиотехник по образованию, по призванию – механик от отчаяния. До падения я занимался обслуживанием ретрансляционных станций. Потом – ремонтом всего, что оставалось целым. Сейчас – поддерживаю связь с другими группами. Иногда перехватываю сигналы «Легиона.» Они всё ещё ищут. Но ищут не здесь.

– Где же? – удивленно спросила Китти.

Он пожал плечами.

– С юго-запада идут сигналы. Частоты искажённые, но звучат команды. Операция «Обрезка». Тон слишком серьёзный, чтобы это было простое патрулирование. Возможно, ищут нашу беглянку. Или… что-то хуже.

На этих словах повисла тишина. Даже Китти не пошутила.

Алекс, стоявший у стены, заговорил:

– Давид – один из немногих, кто верит, что мы можем связаться с другими. Что таких, как вы, не единицы.

Давид кивнул, подошёл к стене, где висела схема старых подземных линий и антенн.

– Я настраивал импульсную передачу, пока детали не сгорели. Если сможем найти трансформатор на южной подстанции – можно попытаться отправить сигнал. Не просто в эфир. А конкретно – к тем, кто тоже бежит.

– Думаешь, они ответят? – спросил Блейд.

– Если живы – обязательно, – серьёзно ответил Давид. – А если нет… тогда хотя бы будем знать, где хоронить мечту.

Он снова усмехнулся, но в его глазах не было веселья. Только усталость. И надежда – та, что держится на проводах, как жизнь на последнем заряде.