Бегущий по лезвию бритвы

Солдат Андрей Черёмин лежал в палате госпиталя и думал о длительном сроке службы на протяжении двух лет. Он призвался чуть больше месяца назад. Это было майским днём, когда летние развлечения были на подходе, кто-то намечал ехать отдыхать на юг, выпускники СПТУ подыскивали работу, а кто хлопотал о поступлении в институт. Мирное занятие человека, и это не главная суть. Просто подходило лето. Что может лучше в течение года. Но Черёмину не повезло, он попал в армию и уже согласовался с военной поговоркой: «Кто был солдатом, видел жизнь, кто был студентом, видел юность».

В данный момент их было двое в палате. Рядовой Пелебин, отслуживший год, попал в госпиталь с воспалением лёгких, а он же с небольшой проблемой сердца. Нужно было пройти дополнительное обследование, чтобы дать некоторые ограничения по службе.

Стоял жаркий июль, и палаты хорошо проветривались, только комары в позднее вечернее время заедали. Приходилось брать вафельное полотенце, сворачивать в комок и кидаться в замеченное насекомое.

В послеобеденное время Пелебин вышел на уличную прогулку. Он часто так делал и чувствовал себя превосходно. Черёмин же напротив редко выходил из палаты. Обычно по вызову врача к себе на приём. В библиотеке он выбрал пару книг с любимым приключенческим жанром и целые дни в одиночестве пропадал за чтением.

Вот и сейчас он развалился на койке, как вдруг отворилась дверь, и в палату вошла длинная детина. Это был Волошин, отслуживший уже полтора года.

– Где свободно?– спросил он грубо.

– Вон та, возле входа,– указал ему койку Черёмин.

Пришелец бухнулся на лежанку и прикрыл глаза.

Прошло полчаса.

– Есть сигарета?– спросил Волошин.

– Нет. Я не курю.

– А я не спрашиваю тебя, куришь ты или нет,– возмутился Волошин,– Я тебе говорю, найди!

Черёмин засуетился и тут же притих.

– Ты меня не понял!? Я наверно плохо выражаюсь!?

Почувствовалась неприятная угроза. Физиономия Волошина повернулась к нему и скорчилась от недовольства.

– Тебе помочь ускориться?– вскрикнул он и сверкнул глазами.

Черёмин вздохнул и вышел в коридор. Одни «старые» солдаты, и «стрельнуть» сигаретку было невозможно. Можно получить по шее. Он выбрался на улицу и увидел медика-мужчину, курящего в тени. По просьбе Черёмина он без колебаний угостил сигаретой. Молодой солдат благополучно принёс её Волошину. Однако это длилось не один день. Принеси то, принеси другое. Нервная система была и так истощена до предела. Пока был в учебной части с вредными сержантами, с многочисленными разборками, да ещё обязанности солдата, которые необходимо было выучить, достали до чёртиков. Военная жизнь шла крайне суровой. Волошин стал конкретно его доставать, а пребывать в госпитале достаточно долго. Оборудование настраивать было некому. Ждали приход специалистов. Он далеко не единственный, кто нуждался в грамотном обследовании.

– Найди мне хорошие шлёпки, по-моему, размеру. У меня сорок четвёртый,– потребовал Волошин однажды вечером.

Пелебин был в палате. Он посмотрел на обидчика Черёмина и попытался его уговорить.

– Стёпа! Не лезь к нему! А то ещё сделает что-нибудь с собой. Пацаны говорят, здесь с месяц назад один новобранец себе вены вскрыл. Едва откачали. Потом искали, кто довёл его до такого состояния.

Но Волошин не стал к нему прислушиваться.

– Тебе пятнадцать минут на поиски. Я хочу выйти покурить, и обуть нечего.

Черёмин решил и эту просьбу. Утащил у какого-то зазевавшегося солдата обувь и принёс ношу спасения.

– Всё могут духи, если надавить, как следует,– с победой заявил Волошин и кивнул Пелебину.– Пойдём, покурим.

Ночь проспали спокойно, и утром пока никто не докучал. Оказалось, Волошин был на процедурах, а когда он притащился в палату, сразу предупредил:

– Я сегодня плохо позавтракал из-за сдачи крови, свой полдник принесёшь сюда! А вечером хлеб сохрани для чая!