Руины Ада

Вообще, когда существо свободно? Когда оно соответствует своему бытию.

Готфрид Лейбниц

Ксерсия, Город Золотых Врат

– Ибо истину говорю вам, на месте том, где вы топчитесь, висели распятые грешники! И мучили несчастных тех черти и прочие демоны окаянные! Поджигали людям пятки, сдирали кожу, вырезали их внутренности! И не могли нечестивцы те умереть второй смертью и должно было им мучиться тысячу лет таким образом! Но было их страдание заслужено и вполне справедливо.

Стоявший на помосте проповедник светотеизма дико пучил глаза, обводя руками полупустое пространство на главной городской площади. Солнце клонилось к закату, а потому люди постепенно расходились по домам. Тем не менее около полусотни человек всё ещё слушали проповедь, то ли будучи истово верующими, то ли исходя из куда более прагматичных соображений. Ведь принявшие светотеизм жители Ксерсии освобождались от целого ряда налогов, пошлин и иных поборов властей. Для многих деловых людей этого было более чем достаточно, чтобы отринуть свои прежние убеждения, став приверженцами новой религии.

Вернее, не такой уж и новой, просто раньше светотеизм был распространён в довольно узких кругах высшей знати, которую мало интересовали суеверия плебса. Светопоклонники считали себя выше всех остальных, прося у отпрыска Единого Бога власти и силы, в то время как простой народ клянчил у многочисленных божеств бытовые удобства – при этом всех всё устраивало. То были два разных мира, живущих по своим законам и слабо пересекающихся. Ведь мало какого хозяина волнует, во что верит его собака, покуда та его слушается.

Потребность расширения круга верующих возникла только после окончания войн и объединения Юга под властью единой империи. Вместо жрецов-царей остался один царь жрецов, вместо естественных жертв во время многочисленных битв возникла потребность в ритуальном самопожертвовании. Конечно, самопожертвования во имя спасения души, и вот как раз это проповедники старались объяснить плебсу. С попеременным успехом.

– В те далёкие времена не было Рая, существовал лишь мир смертных и Ад. Короткий век людской, за которым следовало небытие или муки посмертные. Горькая участь или конец существования всякого! Выбор между двух зол, между которых даже самые праведные должны сделать выбор. Ох много, много светлых душ выбрало тогда навсегда исчезнуть из нашей Вселенной. Непоправимая утрата, которая аукается нам до сих пор!

Видневшиеся позади проповедника Золотые Врата, преграждавшие путь в дворец-храм, создавали вокруг читающего проповедь человека золотистый ореол, словно тот был святым. Немногие знали, что эффект был запланирован строителями главной городской площади специально для таких случаев, и именно поэтому на простеньком с виду помосте запрещалось выступать кому-либо, кроме жрецов светотеизма. Для всех остальных имелись куда более богато украшенные, но не столь выгодно расположенные возвышения. Священнослужители, как мало кто в этом мире, знали о важности таких неприметных с первого взгляда вещей.

– И сжалился тогда Создатель, желавший воспитать равные Себе души через столь суровые испытания. Послал в мир людей Свет Свой, дабы развеять безнадёгу существования нашего! И возжелал Свет тот создать Рай для праведных, но поскольку был лишь частицей Создателя, а не самим Величайшим Творцом, то не смог создать Рай над миром. Ибо такое было под силу лишь Богу Единому.

Взъерошенная борода и скромный наряд проповедника придавали его речам оттенок искренности, возможно, даже народности. Как будто седеющий мужчина действительно изо всех сил пытался донести до своей немногочисленной паствы всю глубину и трагизм ситуации.

– Но нашёл выход Свет Божественный, решив превратить мир людей в Рай, а ещё не прошедшие испытания души переселить в иной пласт бытия, демонами занятый. Ибо было зло всегда многолико, и миров у зла было несколько. И разверз тогда Свет небеса Ада красные и сошёл вниз, дабы освободить верхний слой преисподних. Не ради грешников, но ради не успевших ни нагрешить, ни доказать свою святость.

Теперь просвещающий простонародье мужчина крепко сжал правую руку в кулак и погрозил чему-то невидимому позади собравшихся на площади слушателей:

– И выжег Свет в Аду всё нечистое, и пробил душам путь между прежним миром и теми пластами бытия, что с тех пор Нижним Адом зовутся. Заселилось на развалинах верхнего Ада тогда человечество и назвало сей мир Руинами, ибо ничего не оставалось здесь целого. Умерли второй смертью здесь грешники, изгнаны были демоны, чтобы не мешать людям выстроить себе новый дом.

Голос проповедника заметно смягчился, губы расплылись в улыбке, которая могла бы принадлежать доброму дедушке.

– А прежний наш дом опустел, но стал Раем для праведных. И кто будет жить во свете, тот после смерти поднимется, дабы вкусить наслаждение! Не вечное, но достаточно долгое, чтобы душа отдохнула. А кто грешил много при жизни, тот отведает мук адских, и никто больше его уже не спасёт! Ибо Свет Божественный, который с тех пор Светом Небес нами зовётся, присматривает только над нашим нынешним миром и Раем. Даёт шанс человечеству, но не снимает бремя с людей жить во свете. Ибо смысл существования наших душ – стать не марионетками Создателя, но равными Богу! А такое возможно только через постоянный выбор между светом или тьмой. Между добром либо злом, даже если выбор сей далеко не всегда очевиден.

Брови жреца нахмурились, подчёркивая, что сейчас он говорит о чём-то чрезвычайно важном:

– Через ошибки и бессчётные перерождения души людские обретают понимание истинное, приближаются к Создателю, пусть и медленно. Но мудрые учатся не только на своих промахах, но учитывают знания предков! Которые уже прошли долгий путь лишений и наказаний, опытным путём обнаружили, что правильно, а чего следует избегать. Которые могут помочь идти прямо, а не плутать в дебрях невежества, сызнова падая в одни и те же ямы. Предшественники наши – вот от кого черпают знания мои братья по вере!

Жрец наставительно поднял указательный палец:

– Как вы обучаете своих детей, помогая им освоиться в мире, так и мы, проводники душ, обучаем мужчин и женщин. Увеличиваем их шанс попасть на Небеса и избежать преисподние! Ибо то, что один создаёт с великим трудом и усердием, слаженный коллектив сделает без особых усилий. Как лампа освещает путь в темноте, так и вера наша в Свет Небес покажет вам путь, пройдя которым обретёте блаженство! Молитесь Богу Единому, чада мои, изучайте мудрость, дарованную вам поколениями Его слуг верных. Внимайте речам моим и других светопоклонников, тогда со временем вы не только пройдёте путь тернистый через пороки и трудности, но и сами сможете осветить путь другим! А сияющий во тьме едва ли сам когда-то заблудится.

И вновь ободряющая улыбка. Взгляд ярко-голубых глаз, устремлённый с надеждой на публику:

– Подумайте о словах моих, чада. Поразмышляйте как следует. А у кого будут вопросы или желание причаститься к свету, для тех всегда открыты храмы и мы, проповедники всего светлого. Вопрошайте и слушайте, следуйте советам людей умудрённых. Вы люди, и у вас есть выбор. Так сделайте его правильно!

Проповедник в очередной раз возвысил свой голос, но затем вновь смягчился, завершая наконец свою речь:

– Да пребудет с вами свет, чада! Увидимся на закате здесь завтра. Да пребудет с вами свет… Пусть пребудет.

На этих словах силы, казалось, покинули проповедника.

Низко склонив голову, мужчина медленно спустился с помоста и направился к воротам, сияющим золотом в последних лучах заходящего солнца.

Грандиозное представление на сегодня было закончено. Хотя едва ли больше пары человек из собравшихся слушателей догадывались, что перед ними разыгрывается именно тщательно отрепетированное представление. Речь проповедника казалась такой эмоциональной, такой искренней!

Но ведь именно так и должна выглядеть настоящая проповедь: идущая от самого сердца, от души. При этом речи следует литься плавно, с паузами в нужных местах, но без запинок. Нужно подобрать правильные слова, звучащие одновременно немного пафосно и возвышенно, но понятно для обывателей…

Да хорошая проповедь обязана выглядеть спонтанной, но быть при этом скрупулёзно подготовленной. Тогда, регулярно повторяемая с небольшими изменениями, она обязательно достучится до подсознания местных жителей, несмотря на всю их занятость повседневными хлопотами.

Ментальные установки граждан от одной, даже самой успешной проповеди не поменяются, и проповедник был на сей счёт прекрасно осведомлён. Завтра он продолжил свой тяжкий труд по завоеванию сердец жителей огромной империи. Поведает им детали, даст несколько практических советов. Разыграет жаркий спор с одним из «случайных свидетелей» его проповеди…

Но всё это завтра, а на сегодня пришла пора отдохнуть в дворце-храме.

Для его паствы блаженство, возможно, и наступит когда-то в посмертие, но для верного слуги Света Небес немного удовольствий припасено и в сём мире.

Однако ещё неокрепшим душам о том знать не следовало. Золотые Врата были открыты только для избранных.

Скромного вида мужчина, стоявший чуть в стороне от всех остальных, двинулся следом за куда более примечательным слушателем. Последний во время проповеди всей своей позой и гримасами выражал явное недоверие к речи жреца.

По тому, как смело он это делал, знающие люди могли догадаться, что сей «неверующий» – провокатор. Который будет изо всех сил критиковать проповедника и сомневаться в любых его утверждениях. Возмутитель спокойствия и вредитель, что станет подстрекать других слушателей и всячески срывать проповеди.

Пренеприятнейший тип. Настоящий кошмар для любого организатора.

И лишь немногие осведомлённые знали, что провокатор на самом деле действуют не против, а на стороне проповедника. Играет на руку жрецу и в конце концов не только раскается, но и станет самым рьяным приверженцем светотеизма. Заодно убедив в правильности выбора всех ещё сомневающихся.

Полностью подконтрольный противник – не самый простой в исполнении, но крайне эффективный трюк для запудривания мозгов публике. Приём, превращающий пресную проповедь в яркое противостояние мнений. Вносящий накал страстей в, казалось бы, банальный пересказ мифа. И всё это совершенно безопасно для проповедника, который хорошо подготовлен к отражению всех вербальных и даже невербальных атак. Знание – сила, а знание всех действий противника наперёд – настоящая мощь! По крайней мере, в глазах окружающих.

Но ведь в таких туманных областях, как религия, где нет чётких критериев истины, казаться – фактически равно быть. Кто выглядит наиболее уверенным в себе и лучше убеждает других, тот и прав. В отличие от простых обывателей, жрецы хорошо это знали.

К тому же, если в посмертии всё окажется совсем не так, как гласили священнослужители, то кто, кому и как станет предъявлять обвинения? От народа отдача здесь и сейчас, а возможная награда потом, когда невозможны претензии. Воистину, религия – величайшее изобретение власть имущих! Недаром все жрецы с таким остервенением отстаивают свою веру и совершенно нетерпимы к аналогичным верованиям своих конкурентов.

Это только на первый взгляд кажется, что прибегать к помощи подконтрольного оппонента – слишком изощрённый метод для завоевания людских сердец. На самом деле игра вполне стоит свеч. Даже не вполне, а ещё как того стоит!

Впрочем, сегодня нашёлся тот, кто хотел эту самую игру немного подпортить.

Устранив самое незащищённое звено, а именно «провокатора».

И этот кто-то незаметно следовал за своей жертвой.

Конечно, мнимый провокатор не мог позволить себе пойти в дворец-храм. Во-первых, он был слишком малозначительной фигурой, ещё только выслуживающейся перед жречеством. Во-вторых, если бы кто-то заметил, что фальшивый торговец проходит через Золотые Врата в храмовый комплекс, то вся игра в противостояние света знания и тьмы невежества оказалась под угрозой разоблачения. На большой риск ради удобства какого-то рядового актёришки, естественно, никто ни за что не пойдёт. «Провокатору» просто дали достаточно денег для проживания на постоялом дворе. Не самого захудалого, но и далеко не роскошного.

Замаскированный светопоклонник возлежал в обеденном зале на слегка заляпанном предыдущими посетителями ковре, неспешно смакуя набаат – ферментированный напиток из сахарного тростника. В последнее время этот опьяняющий сладкий напиток вошёл в моду среди всех слоёв городского населения. Популяризируемая властью религия его употреблению не препятствовала. Возможно, потому что жреческая каста владела монополией на выращивание сахарного тростника… Но это только возможно!

– Два лезвия света! – произнёс кодовую фразу незнакомый мужчина, присаживаясь на ковёр у ног фиктивного провокатора. Этот короткий пароль использовался законспирированными светопоклонниками для опознания коллег. – Я Тафир, и теперь мы будем работать вместе.

Притворный провокатор сделал благодушный жест, приглашая своего собеседника прилечь на соседнем коврике напротив него. На самом деле это была всего лишь формальная вежливость, в то время как настороженный взгляд ложного торговца буквально обшаривал незнакомца. Нежданный напарник означал скорее проблемы, нежели помощь.

Либо же помощь в решении неожиданно возникших проблем, о которых он ещё просто не знал.

– Я Саид, – представился провокатор выдуманным, но заранее согласованным с его покровителями именем.

Человек, назвавшийся Тафиром, кивнул. Скорее всего, его имя тоже было ненастоящим, но здесь уж ничего не поделаешь. Скрытность – основа основ любой агентской деятельности. Тот, кто раскрывает все карты первому встречному, шпионом или агентом влияния точно не станет.

Тщательный осмотр не выявил в Тафире ничего необычного. Разве что серые шаровары показались несколько шире традиционных штанин в бёдрах. А так: тускло-жёлтый кафтан, столь же неброская шапка конической формы, простецкие кожаные сапожки, короткая круглая борода – типичный городской обыватель, на которого дважды никто и не глянет. По сравнению с яркой одёжкой Саида, его новый товарищ казался не более чем подмастерьем или мелким слугой.

Тем не менее что-то в этом человеке вызывало у Саида тревогу. Но это что-то не было связано с внешним видом. Скорее, некое смутное ощущение исходящей от Тафира угрозы.

– Выпьем? – предложил неприметный, но пугающий человек, наполняя из кувшина чашу для себя и подливая набаат в полупустой кубок Саида. – Подробности я расскажу тебе позже, сейчас изобразим непринуждённую беседу приятелей. За царя жрецов! Да будет век Ахеменида долог и не омрачится его правление бедствиями.

– За Ахеменида! – вынужден был ответить учтивостью на учтивость Саид. – Самого светлого из царей!

Два человека кивнули друг другу и глотнули из кубков. Набаат не был особо крепким напитком, однако мнимый провокатор сразу почувствовал расслабление. Это показалось ему немного странным, но лёгкая беседа ни о чём отвлекла его от подозрительных мыслей. Он и не заметил, как спустя полчаса опьянел до практически бессознательного состояния.

Его компаньон, к которому Саид испытывал теперь самые тёплые чувства, с видимым усилием поднял его на ноги и куда-то повёл.

– К-к-куда-а-а? – вяло попытался было воспротивиться фальшивый провокатор.

– В безопасное место, – абсолютно трезвым голосом ответил ему Тафир.

Несмотря на то что они пили один и тот же напиток, причём неприметный человечек вливал в себя куда больше, вдрызг пьяным оказался только Саид. Последний крайне смутно осознавал происходящее, немного опомнившись лишь к моменту, когда они вошли в скромный домик на границе трущоб и квартала ремесленников.

Тафир заботливо подвёл своего гостя в центр начерченного на полу красного круга.

– А ты-ы-ы то-о-очно светопок… пок… поклон… – пытался облечь Саид свою тревогу в слова, но получалось у него плохо.

Хозяин домика вынул из пола в углу комнаты несколько глиняных кирпичей, затем достал из тайника нечто длинное.

– Точно, – длинным предметом оказались сдвоенные ножны, из которых Тафир вытащил раздвоенный меч. – Ты когда-нибудь видел, чтобы такой меч был у кого-то не из жреческой касты?

Ошарашенный Саид вяло покачал головой.

Которая через пару секунд отделилась от тела.

Кровавый фонтан оросил красный круг в центре комнаты.

И теперь стало очевидно, что круг был красного цвета вовсе не из-за краски.

У большинства людей нет никакого порядка в отношении обид, терзающих их души, – нет ясности в обвинениях, нет списка обвиняемых и перечня их преступлений. Для большинства людей уязвлённая, полная желчи часть их души – это своего рода жилище, в котором обитают мучительные образы, вырвавшиеся из суетного круговорота насилия и произвола и сумевшие каким-то образом пережить отведённую им пору. Большинство людей неграмотны и потому не могут надеяться использовать слова, чтобы приколоть к бумаге тени, мечущиеся в их сердцах. И даже если им это доступно, они, как правило, яростно отвергают точное описание и разбор своих скорбей, ибо любая ясность обыкновенно способна сделать эти обиды спорными и сомнительными.

Ричард Скотт Бэккер

Медные Врата

Рифат неспешно приближался к легендарным вратам, преграждающим созданиям из плоти вход в нижние преисподние. По сравнению с исполинским Колодцем Душ, Медные Врата не поражали воображение своей монументальностью или изысканным барельефом. Ворота как ворота. Ещё и стоявшие прямо посреди пустоши без какого-либо намёка на стены по обеим сторонам от створок. Казалось бы, обходи не хочу.

Вот только Рифат знал, что обойти Медные Врата таким простым образом не получится. Как ни иди, они всё равно окажутся прямо перед тобой, преграждая путь в Нижний Ад – собирательное название для всех миров ниже Руин. И дело здесь было даже не в магии, а в совершенно иных законах, по которым работали пространство и время на стыке пластов бытия. Граница между материей и духом в этом месте была размыта, истончена до предела.

Даже Буер наконец-то умолк, косясь то на Медные Врата, то на Рифата. Это была серьёзная преграда как для людей, так и для демонов. Причём на вторых она работала в обе стороны: тварям из нижних пластов бытия было трудно прорваться в Верхний из Адов изнутри Врат, не меньше проблем было связано с возвращением демонов в родную стихию. Медные Врата никак не препятствовали движению чистого духа к Колодцу Душ, все остальные попытки пересечения границы между мирами не поощрялись. Это если говорить очень мягко…

Однако Рифату было необходимо подойти к Колодцу Душ на максимально близкое расстояние, чтобы его спускающийся в бездны дух не утратил связь с телом. Если между двумя составляющими его естества будут Медные Врата, он будет слаб и никогда не сможет вернуться из путешествия. Вернее, когда-нибудь сможет, но только пройдя через полный цикл перерождения. К тому времени мстить уже станет некому, да и того, кто помнил бы о мести, существовать больше не будет. Вместо него на Руинах Ада родится совсем другой человек… Такой расклад никуда не годится.

Медные Врата тускло поблёскивали в лучах красноватого солнца. Стенания, исходившие от гигантского вихря впереди, с каждым шагом всё нарастали. Стоны, преследовавшие Рифата большую часть его пути по пустошам, напротив, затихли. Вопреки ожиданию, путник почти не чувствовал ветра – чёрные души крутились в водовороте согласно совсем иным законам природы. Никаких живых существ, ни враждебных, ни дружелюбных или нейтральных, здесь не было.

Спокойное место. Располагающее к тому, чтобы телесная оболочка обрела здесь покой. Даже валявшиеся повсюду кости вблизи Колодца Душ казались сохранившимися намного лучше, чем в остальной части пустошей. Если Рифату суждено здесь погибнуть, его тело может пролежать в целости и сохранности сотни лет… Слабое утешение, но лучше, чем никакое. В его ситуации приходится ценить даже подобные мелочи.

– А что, если нам разделиться? – предложил Рифат своему восьминогому спутнику. – Я пойду налево, ты пойдёшь направо. Разделятся ли Врата, чтобы преградить путь нам обоим?

Буер прекратил крутиться и радостно запрыгал на двух козлиных ногах:

– Нет, конечно же! Точнее, да! Я имею в виду, что Медные Врата разделяться не будут, но всё равно перегородят каждому из нас путь. Они существуют субъективно в сознании незваных гостей, поэтому появляются именно там и когда это требуется. Можно окружить Колодец Душ целой армией, но просто так никто за невидимую черту не пройдёт! Всякий упрётся в ворота. И каждый будет видеть собственную версию Медных Врат.

Рифат почесал заросший густой щетиной подбородок:

– К чему такие сложности? Неужели нельзя было просто возвести вокруг Колодца Душ высокую стену?

Демон хихикнул:

– Проще. Но и преодолеть такую преграду труда не составило бы. Приставляй к стене лестницы, делай подкопы, облетай, в конце концов, с помощью какой-нибудь левитации. А так ты упираешься в ворота, что бы ни делал. Если только не догадаешься обмануть своё субъективное восприятие…

Буер хитро подмигнул Рифату, но не стал продолжать. Видимо, ожидал, что путник начнёт просить рассказать ему о подробностях. Однако Рифат молча двигался дальше. У демонов нельзя ничего выпрашивать, их бесполезно о чём-нибудь умолять. Твари понимают лишь язык силы, их можно либо к чему-то принудить, либо заключить с ними сделку. На заранее оговорённых чётких условиях. Которые низшие сущности всё равно попробуют нарушить при первой возможности.

Рифат просто знал, что обойти Медные Врата, будучи скованным физическим телом, принципиально возможно. И раньше или позже он найдёт способ пройти, куда ему требуется. С помощью Буера или же без неё.

Несмотря на первое впечатление, вблизи Медные Врата казались куда крупнее любых ворот, построенных человечеством. Даже Золотые Врата, несмотря на всю их изысканность, были заметно скромнее по части массивности и размеров. Оно и понятно, ворота дворца-храма, помимо основной, выполняли ещё и декоративную функцию, а Медные Врата одним своим видом намекали на тщетность попыток снести их тараном или каким иным грубым способом.

Рифат положил ладонь на одну из створок ворот, надавил. С тем же успехом он мог попытаться сдвинуть даже не стену, а горы. Масса каждой створки была колоссальной. Высота превышала пять метров, раза в два больше была их длина. О ширине оставалось только догадываться, но очевидно, что та тоже была довольно внушительной.

– Ты не пройдёшь! – пафосным тоном провозгласил Буер, после чего вновь захихикал. – Если, конечно, не помрёшь или не попросишь меня открыть тебе тайну.

Рифат даже не взглянул на упивающегося своей важностью демона, продолжив ощупывать массивные створки. Такое ощущение, что они были выплавленные из одного неимоверно огромного куска меди, который весил, наверное, сотни тонн. Абсолютно гладкая поверхность казалась горячей, почти обжигающей. Было ли это следствием нагрева от солнца или металл излучал потустороннее тепло сам – оставалось загадкой, впрочем, мало интересовавшей Рифата. Он попробовал поскрести одну из створок ножом. Как ни крути, медь была довольно мягким металлом, поэтому острая сталь довольно глубоко вгрызлась в створки. Рифат начал буквально резать ворота.

Буер внимательно наблюдал за потугами человечка, то и дело отпуская в адрес Рифата едкие замечания. Скоро тому пришлось оставить попытки порчи чужого имущества. Медные Врата казались довольно податливыми, но стоило ему отвернуться или хотя бы моргнуть, как ворота словно бы восстанавливались. Да, пожалуй, именно так. Медные Врата просто стояли как новенькие. Столь же гладкие и массивные, на них не было ни царапины от ковыряния ножом. А вот сам нож успел затупиться.

– Ты ещё головой попробуй побиться, – посоветовал Буер. – А что, метод рабочий. Главное – как можно сильнее долбиться, чтобы дух наверняка отделился от тела! Тогда точно пройдёшь.

Рифат вздохнул. Всё, как он и ожидал. Примитивные способы открыть Медные Врата не сработают. Тем не менее он хотел убедиться в этом на все сто процентов, прежде чем просить о помощи демона. Его новый спутник не внушал Рифату большого доверия, полагаться на создание мрака без крайней необходимости точно не стоило. Рифат пошёл вдоль ворот, будто желая обойти досадное препятствие. Как и описывалось в легендах, Медные Врата перемещались вместе с ним, всё время преграждая путь к нижним пластам бытия.

Это было весьма необычное и не самое приятное ощущение. Как будто тебе кажется, что ты движешься, а на самом деле ты топчешься на месте. Громада Медных Врат просто оставалась на одном и том же месте относительно взора Рифата, как ни ускорял он свой шаг. Буер перекатывался на своих восьми ножках с другой стороны от несчастного путешественника, тоже двигаясь в унисон, но по крайней мере двигаясь, а не будучи приклеенной к глазу шторкой! В конце концов Рифат оставил и эту затею.

– Что, всё? Больше фантазии ни на что не хватает? – принялся глумиться над путником Буер. – Ямку там под воротами вырыть, закинуть крюк и залезть по верёвке, помолиться, в конце концов, не?

Рифат упёр в бока руки, уставившись на своего «компаньона»:

– Можешь смеяться и развлекаться сколько угодно, но покуда мы не спустимся на нижние пласты бытия, я не заключу с тобой сделку. Ты так и не доказал, что от тебя есть хоть какая-то польза.

Буер показал Рифату длинный острый язык, перекатываясь перед ним из стороны в сторону.

– Глупый ты, человечек. Зашёл в такую даль, но при этом ничего не знаешь про Ад. Настоящий Ад, а не Верхний из Адов или Руины Ада, как вы их у себя называете.

Рифат не стал спорить, продолжив молча взирать на трепливого демона.

– Ладно, слушай сюда, человечек. Так и быть, раскрою тебе секретик авансом. Я ведь уже говорил тебе, что надо обмануть своё восприятие? Для этого есть разные способы: от вхождения в транс до галлюциногенных растений. Но пожалуй, самый простой метод – это долго ходить параллельно Вратам, резко меняя направление, чтобы Медные Врата оказывались то справа, то слева. Давай, попробуй походи взад-вперёд. Метров пять – десять прошёл, вокруг своей оси крутанулся – только максимально быстро! – и снова немного прошёлся. Мгновенного результата не жди, вообще старайся расслабиться и расфокусировать зрение. Человечек, не смотри на меня таким осуждающим взглядом, я серьёзно всё говорю! Надо «раскачать» Медные Врата, как бы бредово это ни звучало. Помни, они существуют только субъективно у тебя в голове, и если ты всё сделаешь правильно, то после очередного резкого поворота Врата так и останутся справа или слева от твоего взгляда. Ты можешь даже сперва не понять, что путь к Колодцу Душ отныне открыт.

Для пущей наглядности Буер сам принялся кататься туда-сюда параллельно невидимой линии на стыке пластов бытия. Правда, учитывая его странное телосложение, при развороте он то и дело оказывался повернувшимся к Медным Вратам задней стороной головы, на которой лишь спустя пару секунд проявлялось лицо. От Рифата же требовалось, чтобы Врата находились на периферии его зрения постоянно.

Ничего не оставалось, как следовать указаниям демона. Рифат начал ходить взад-вперёд.

Каждый раз при резком развороте его голова немного кружилась. Медные Врата словно «отлипали» от одного его глаза и «прилеплялись» к другому. Так и сойти с ума недолго, хотя можно ли называть трезвомыслящим человека, который стремится попасть в Нижний Ад? Сложный вопрос, на который, вероятно, лучше ответа не знать.

Рифат ходил и крутился, покуда солнце полностью не скрылось за линией горизонта. После чего попил немного воды, начертил защитный круг и лёг спать. Было наивно рассчитывать преодолеть такую преграду с наскока. Завтра он продолжит попытки.

Десять шагов вперёд. Резкий разворот. Десять шагов в противоположную сторону. Повторить. И снова, и снова…

Солнце почти достигло зенита, у Рифата кружилась голова как от вращений, так и от страшной жары, однако он упорно продолжал своё упражнение. Он чувствовал, что Буер его не обманывает. Вернее, обманывает, но не по части Медных Врат, а недомолвкой по поводу того, что ждёт путника за преградой. Но сейчас это не имело значения.

Медные Врата словно приклеены сбоку левого глаза. Резкий поворот – теперь они точно так же приклеены справа. Шаги, поворот, вновь шаги. Скучающий поодаль Буер лишь глупо лыбится. Весьма раздражающий демон. Поворот, поворот, поворот…

Внезапно восприятие Рифата дало сбой. От жары ли, от усталости – не столь важно. Медные Врата оказались одновременно сбоку и от левого, и от правого глаз. Рифат оказался в узком туннеле, между двумя абсолютно одинаковыми версиями огромных ворот. Оказался в ловушке!

Однако паника продолжалась недолго. Рифат остановился, глубоко вдохнул, выдохнул. Медленно закрыл глаза, а затем резко распахнул их. После чего быстро сделал несколько шагов в сторону. Медные Врата остались только с одной стороны, причём Рифат точно знал, что с неправильной. Каким-то странным образом из-за глюка восприятия он преодолел границу, шагнул за пределы своего слоя реальности!

И сразу подвергся атаке. За то, что совершил неположенное.

Пошатывающийся от шока и головокружения Рифат едва успел выхватить из ножен раздвоенный меч. Понимая, что времени на прочтение боевой молитвы ему не дадут, рубанул перед собой воздух. Какое-то время придётся использовать обычные методы фехтования. Ульфикар был для этого не самым удобным оружием, но что есть, то есть. Рифат тут же ушёл с линии атаки, хотя никакого противника по-прежнему видно не было. Но Рифат знал, сейчас он появится.

Он рубил воздух и уворачивался от воображаемых атак, всецело полагаясь на свою интуицию. Лишь спустя пару минут бешеной схватки с ветром Рифат остановился и сумел начертить лезвием Ульфикара три концентрические окружности. Благодаря раздвоенности меча окружностей получилось даже не три, а в два раза больше, то есть аж шесть. Что ж, тем лучше. Теперь можно было наконец-то подбросить меч в воздух, читая молитву:

– Свет Небес, сокрушивший Ад страшный! Пришло царствие Твоё, вершится воля Твоя…

Перед внешним кругом, в центре которого читал молитву Рифат, возникли скалящиеся морды огромного трёхголового пса. На левой и центральной голове зверя виднелись характерные параллельные раны, которые мог оставить только один меч – Ульфикар. Битва с будущим прошла для Рифата успешно: если не считать разорванных широких штанин, он остался практически невредимым. Головы, отчасти управлявшие временем и материей, получили отпор. Однако правая морда, имевшая власть над пространством, ещё своего хода не сделала.

Рифат поспешно дочитывал молитву, понимая, что сейчас всё решат буквально доли секунды. Набериус – страж Медных Врат – присел на передние лапы, готовясь к прыжку. Концентрические круги должны были надёжно защитить Рифата от демона, вот только…

Пространство сместилось. Рифат оказался в десятке метров от своих защитных кругов, а трёхглавый пёс стоял как раз между ним и оставшимся позади Ульфикаром. Набериус развернулся и прыгнул. Огромная чёрная туша практически накрыла Рифата.

– Убий! – поспешно закончил молитву Рифат.

Ульфикар взмыл в небо, после чего спикировал на монструозного пса. Раздвоенные клинки легко пронзили насквозь центральную шею чудовища – позвоночник оказался чётко в промежутке между двумя лезвиями, а мышцы и сухожилия Ульфикар резал словно нож масло. Тушу пса пригвоздило к земле аккурат возле ступней человека. Тыльной стороной ладони Рифат невольно оттёр со лба пот.

Набериус рычал, скулил и елозил задними лапами по иссохшей земле, но преодолеть невидимую силу, давящую на него через раздвоенный меч, не мог. Рифат достал из-за пояса нож и начал чертить вокруг демонической твари окружности.

– Опаньки! – откуда ни возьмись возник рядом Буер. – А я как раз хотел предупредить тебя об…

Рифат презрительно фыркнул. Так он в благие намерения демона и поверил. Небось ждал, что Набериус разорвёт путника на кусочки, после чего Буер спокойно присвоил бы себе чудо-меч. Не знай Рифат заранее о страже Медных Врат, пожалуй, всё именно так и вышло.

Убедившись, что окружности получились геометрически выверенными, Рифат присел на корточки и стал выцарапывать на рассохшейся глине сигилы – магические символы, которые должны были надолго удержать внутри круга демона.

Подкатившись поближе, Буер принялся раздавать непрошеные советы, стремясь загладить вину:

– Крестики чётче рисуй. А это что? Не видишь, у тебя круг-то не круглый в хвостике этого сигила! Так, этот символ нормальный…

Рифат не обращал внимания на «ценные указания». Он знал, что так или иначе Набериус через какое-то время вырвется из тюрьмы. Но если прикончить его Ульфикаром, то демон переродится здесь ещё раньше. Месяц-другой даже неидеальные сигилы монстра сдержат, а если Рифат не успеет вернуться из своего путешествия до этого времени… Что ж, в таком случае его физическая оболочка всё равно погибнет от обезвоживания. Никакая молитва или медитация не может обеспечить сохранность тела без должной подпитки.

Несколько раз обойдя вокруг поверженного демона, Рифат вытянул руку, приказывая мечу вернуться к владельцу:

– Да прославится имя Твоё, Свет Небес! Свети ярче тысячи солнц до конца времени.

Ульфикар сразу взметнулся к небу, крутанулся высоко в воздухе и плавно вернулся в руку хозяина. Рифат вложил чудо-оружие в ножны.

Как только сила, прижимавшая демона к земле, пропала, огромный чёрный пёс поднялся и замотал всеми своими тремя головами. Однако брызжущая от ярости слюна сразу зависла в воздухе, натолкнувшись на невидимую преграду над внутренней окружностью.

– Придётся тебе какое-то время пожить в тесноте, – подразнил восьминогий демон трёхглавого сородича. – Братан, ну ты сам виноват, не видел, что ли, какой у него странный меч? Надо было торговаться с ним, а не бросаться сразу как бешеный! Я тебе сколько раз говорил, спокойнее надо быть, Набериус, спокойнее. Плохая собака!

Рифат махнул рукой, приказывая Буеру оставить пленённого демона в покое и двигаться дальше. Он не хотел оставлять двух демонов наедине, подозревая, что его восьминогий спутник может незаметно стереть несколько сигилов. Рифат знал, что демоны не слишком-то ладят друг с другом, но также он знал, что демоны и люди ладят и того меньше. Буеру нельзя доверять, что бы он там ни плёл. Они пошли дальше.

До Колодца Душ оставалось не более километра. Совсем скоро начнутся настоящие испытания. По сравнению с которыми долгий путь через Поля Костей, преодоление Медных Врат и схватка с Набериусом покажутся лёгкой разминкой.

Нижние пласты бытия. Места, которые не вызывали никаких чувств, кроме животного ужаса. Рифат мысленно готовился к спуску в эту чуждую людским надеждам реальность.

Комфорт, привычка и привлекательность (в противоположность доказательствам и разумным обоснованиям) – вот главное, что заставляет большинство людей верить во что-то.

Ричард Скотт Бэккер

Ксерсия, Город Золотых Врат

Не успела кровь перестать литься из шеи, как на место отрубленной головы человек, представившийся Тафиром, водрузил нечто шарообразное с торчащими по кругу козлиными ножками. Стоявшее на коленях тело задёргалось в судорогах, а шарик с ножками сразу начал преобразовываться в нечто, напоминавшее обычную человеческую голову.

Копыта, а затем и остальная часть ног стали втягиваться в уплотняющийся с каждой секундой череп. Вскоре от восьми козлиных ног осталась лишь густая шерсть, оформившаяся в седеющие волосы и длинную бороду. Подвижная рожица на шаре оформилась в хитрое личико мужчины сорока – пятидесяти лет от роду. Место соединения тела с новой головой портил только едва заметный тоненький шрам. По сути, лишь окровавленная одежда выдавала произошедшую буквально за несколько минут чудесную трансформацию.

Или, вернее было бы сказать, не чудесную, а чудовищную. Ибо чудо объяснялось не небесной, а демонической сущностью.

Буер показал Рифату язык:

– Тафир? Ничего оригинальнее придумать не мог, человечек? Просто поменять порядок букв – слишком палевно! Давай выберем тебе менее очевидное имечко. Например, Андромалиус, Мархосиас, Хаагенти…

Аккуратно прячущий раздвоенный меч обратно в тайник человек покачал головой:

– От подобных имён издалека несёт владыками демонов. Нет уж, лучше останусь невзрачным Тафиром. Тебе бы, кстати, тоже не помешало придумать некую предысторию. Предыдущий хозяин этого тела, – Рифат указал пальцем в грудь Буера, – выдавал себя за торговца по имени Саид. Твоя рожа на его лицо никак не похожа, так что стоит выдумать новую личность.

Освоившийся с управлением нового тела Буер подобрал отсечённую мечом голову. Подняв её на вытянутой руке на уровень лица, уставился глаза в глаза трупу. Некоторое время он молчал, не моргая смотря на прежнего хозяина тела, словно пытался переиграть остекленевшие глаза мертвеца в гляделки.

– Убить или не убить, вот в чём вопрос, – риторически спросил у отрубленной головы Буер, после чего грубо отшвырнул её в сторону. – Ладно, назовусь Вачаганом, раз уж мне предстоит потешить публику своими остроумными замечаниями. Вачаган ведь значит оратор, ага?

Подобрав отброшенную Буером голову, Рифат спокойно отрезал у той уши, нос, щёки и иные мясные кусочки. Бросил их непонятно откуда взявшемуся в помещении полутораметровому удаву.

– Довольно редкое имя, но хотя бы человеческое, так что пойдёт. Помни, тебе нужно спровоцировать проповедника на агрессию, но не переступить черту, за которой тебя схватят прямо на площади. Я не могу таскаться с Ульфикаром по городу, не привлекая внимания всех и каждого. Нам надо заманить инквизицию светопоклонников в ловушку, а не попасться самим. Хорошо?

Буер-Вачаган, ничуть не стесняясь, снимал с себя окровавленную одежду, переодеваясь в заранее приготовленное для него Рифатом новое броское облачение.

– Говно вопрос! – бодро ответствовал демон в человечьем обличии. – О моём чёрном языке в Аду ходят легенды. Уж с обычным горе-проповедником как-нибудь справлюсь. Доведу, так сказать, вещающего о светлой фигне до адских проклятий в мой адрес. Используя для этого исключительно здравый смысл.

С невероятно важным видом Буер-Вачаган поднял указательный палец к потолку комнаты:

– Л – логика. Логика против иррационального религиозного фанатизма! Жаль, что тупая по большей части толпа всей прелести разоблачения не оценит. Но проповедник разозлится, а стражники будут хохотать – уж поверь.

Замаскировав свой тайник, Рифат молча кивнул. Благодаря спрятанным за поясом рогам, выпитый ранее алкоголь был для него столь же безобиден, как простая вода. Но пусть он и не был вдрызг пьяным, зато Рифат был уставший. Поэтому, приказав Буеру посторожить дом, он лёг спать.

Завтра предстоял трудный день.

Трудный и долгий, Рифат был в этом уверен.

– И возник в мире новый порядок. Души, что ранее устремлялись после смерти исключительно вниз, получили возможность очиститься. Пройти через мрак и адские муки, чтобы подняться в итоге на Небеса! Стать на время чистым светом, из которого возникло всё живое на свете, – проповедник подчеркнул интонацией последнее слово. – Ведь неспроста мир называют именно так. Свет. Всё, что нам дорого, невозможно без света. Всё оно и есть свет…

– Неправда! Темнота – друг молодёжи, в темноте не видно рожи! – вякнул кто-то из зрителей, вызвав пару смешков.

Жрец поморщился, но никак не стал комментировать расхожую поговорку:

– Свет даёт всему живому развитие, наполняет энергией, согревает. Указывает людям путь. Олицетворяет собой чистоту, знание, мудрость. Потому-то Творец Всемогущий и ниспослал нам спасение в виде одухотворённого света. Который впоследствии мы назвали Светом Небес!

Здесь явно должна была последовать театральная пауза, но в неё снова вклинился затесавшийся посреди толпы грубиян:

– Всемогущий Творец мог бы изначально создать мирок поприятнее. Тогда бы и спасать ничего не пришлось.

Проповедник махнул рукой, слово отгоняя от себя назойливое насекомое:

– Я говорил вчера: начальная суровость бытия была не ошибкой, а даром Создателя нашего! Чтобы души людей имели возможность стать равными Творцу, а не Его марионетками, лишёнными свободы воли. Но свобода означает ошибки, а за ошибками должно следовать наказание, иначе никакого развития не возникнет.

– Но потом-то Творец всё равно передумал. Значит, первоначальный план оказался несовершенным, а способности Бога к предвиденью весьма так себе.

Жрец наконец-то удостоил грубияна суровым взглядом. На лице проповедника отразилось явное удивление.

– Создатель Вселенной – всеведущ, но Он не жестокий, – к чести священнослужителя, тот быстро справился с замешательством. Видимо, подумал, что ему решили устроить проверку со стороны высшего жречества. – Это мы, люди, не сумели справиться с испытаниями, подведя Творца нашего, а Он лишь предоставил нам второй шанс!

– Всё равно получается, что Господь переоценил род людской, – продолжил спорить с проповедником одетый в ярко-красные шаровары и чёрный кафтан человек. – Следовательно, нельзя считать Его замысел совершенным. А тогда возникает вопрос и относительно совершенства Творца.

Проповедник топнул ногой по помосту. Пожалуй, это было чересчур для типичной проверки. Критиковать можно было строго оговорённые вещи, и верховное жречество никогда не стало бы публично сомневаться в безупречности Создателя.

Следовало реагировать жёстко:

– Ересь! Богохульство! Как смеешь ты, светоненавистник, сеять зло среди бела дня?!

Мужчина с длинной бородой, чем-то смутно напоминающей козлиную, ухмыльнулся:

– Но ты ведь сам говорил, что свобода – это возможность делать ошибки. Что ж, может статься, что я ошибаюсь. Тогда я попаду в Ад. Но где гарантия, что не ошибаешься ты? Как видишь, никакой свет не испепеляет меня «среди бела дня», – ехидно передразнил приметный человечек светопоклонника.

Жрец нахмурился пуще прежнего:

– Бывают ошибки из-за невежества и малодушия, а есть ошибки добровольные и сознательные. И ты сейчас совершаешь самую большую ошибку из всех возможных. Без всякой причины отрицаешь совершенство Создателя, да ещё и вводишь в заблуждение невинные души! Воистину нет греха более тяжкого!

Толпа немного отступила от спорящего со священнослужителем человека, словно боясь заразиться. Однако последний оставался абсолютно спокоен:

– Тогда отчего ты так переживаешь, папаша? Если я такое воплощение зла, то неизбежно попаду в Ад, а ты, наоборот, вознесёшься на свои Небеса. Тебе следует радоваться возможности испытать свою веру, не так ли?

Жрец фыркнул:

– Не за себя беспокоюсь, но за паству, что вводится в искушение твоим богохульством!

– Но у них тоже должна быть свобода ошибаться, ведь правильно? Или ты хочешь сказать, что любое сомнение теперь стало порочным?

Проповедник, не задумываясь, ответил то, что всегда слышал от старших товарищей в таких спорах:

– Не доверять можно земному, человеческому, но никак не божественному аспекту реальности. Мы можем не понимать всех Его замыслов и путей, но это свидетельствует только о нашем несовершенстве. А Бог на то и Бог, чтобы быть идеальным.

Аргумент был сильным с точки зрения веры, но открывал прорву возможностей для атаки на священнослужителей. Глубоко заблуждающийся, но явно натасканный в риторике мужчина не преминул сим воспользоваться:

– Ладно, тогда не будем подвергать сомнению божественный план, – мгновенно перестроил мужчина свою линию нападения. – Предположим, что Господь по определению не может ни в чём ошибаться. Отлично. Вот только с чего ты решил, что ты со своими братьями по вере имеешь хотя бы примерное представление о «божественном аспекте реальности»? Бог что, каждый день перед вами отчитывается? Согласует с вами свои грандиозные планы?

Светопоклонник не нашёлся с ответом, поэтому козлобородый продолжил:

– А ведь до перемещения людей из прежнего мира сюда, – заметь, это исходя из твоей же версии истории – наши предки тоже наверняка думали, что знают всю правду. Познали суть вещей, обрели истинную веру и всё в том же духе. Представь, какого было этим несчастным, когда вдруг возникает какой-то там светлый-пресветлый свет, заставляет их спуститься из пускай плохонького, но обжитого мирка на руины, где веками мучились в Аду души умерших. Даёт взамен некие абстрактные обещания благ после смерти, а потом такой: вы держитесь здесь, вам всего доброго, хорошего настроения и здоровья! Ну ясно же, очень добрый Господь и Его Посланник такой же добряк! Отличная у вас вера, последовательная и логичная, аж слов нет.

Публика нервно захихикала, тогда как лицо жреца покраснело. Перекосившимися от злости губами тот выдавил:

– Творец даровал нам спасение. Это дар, дар, а никак не ухудшение условий существования! Нет никакой непоследовательности, ты просто всё переворачиваешь с ног на голову, светоненавистник!

Мужчина, приковавший к себе всё внимание публики, спокойно пожал плечами:

– Я всего лишь пытаюсь взглянуть на ситуацию с разных точек зрения, а не слепо верить в одну-единственную правдивую правду. Неясно на каком основании ставшую вдруг божественной и, соответственно, непогрешимой, – козлобородый развёл руки в стороны и покачал головой, будто не понимая, откуда по отношению к нему столько ненависти. – Твоя картина мира полна противоречий, папаша, которые ты не замечаешь даже после того, как тебя ткнули в них носом. И никакой я не светоненавистник, я люблю погреть своё пузико на солнышке, когда не слишком печёт!

Наглый спорщик подмигнул взирающей на него испуганной девушке:

– Я вообще много чего люблю в жизни, однако не вижу причин обожествлять что попало. Ту же женскую красоту, например, – провокатор обвёл взглядом слушателей и снисходительно улыбнулся. – Свет есть свет, тьма есть тьма. Как без первого, так и без второго, жизнь быстро зачахнет. Поля Костей тому наглядное подтверждение. Света там слишком много, а потому всё превратилось в пустыню!

Поняв, что безнадёжно проигрывает дискуссию, причём по всем направлениям, проповедник начал звать стражу. Всё-таки одно дело, готовиться к «спору» с удобным противником, выставляя его идиотом, и совсем другое, внезапно оказаться в дураках самому. Настоящие дебаты требуют выдержки и совсем иной подготовки, чем спланированное актёрское представление.

Видимо, публика тоже была разочарована слабостью риторических навыков проповедника, потому что, когда стража добралась сквозь толпу до места, где стоял сорвавший проповедь провокатор, того и след простыл. Никто из слушателей не попытался задержать так называемого светоненавистника, играючи выведшего из себя якобы истово верующего. Что ж, мнимые противники взращивают мнимых правдорубов с мнимыми же приверженцами, совершенно неготовых к реальному отпору и действиям. Ничего не поделаешь.

Впрочем, один неприметный человек подсказал стражникам, где видел ранее коварного богохульника. Но поскольку место жительства последнего было далековато, а инцидент, по мнению сержанта, уже себя исчерпал, тот решил вместо преследования просто передать информацию куда следует.

Для таких дел у жрецов имелась специальная служба.

В отличие от кафедры актёров-проповедников, действительно хорошо подготовленная и имевшая довольно мрачную репутацию.

Свет светом, а любое несогласие, тем более публичное, следовало выжигать с корнем – золотое правило власти во все времена. Неважно, светская это власть или религиозная.

Добрым словом и калёным железом можно добиться большего, чем одним только добрым словом. Ещё одно правило, вытекающее прямо из предыдущего.

И верховные жрецы превосходно это самое правило знали.

Если бы я захотел потрясти это дерево, охватив его руками, у меня не хватило бы на это сил. Но ветер, который мы даже не можем увидеть, терзает его и гнёт, куда хочет. Незримые руки гнут и терзают нас сильнее всего.

Фридрих Ницше

Колодец Душ

До исполинского вихря было рукой подать уже не в переносном, а во вполне прямом смысле, однако Рифат ощущал на своём лице лишь едва уловимый ветерок. Перемещение тысяч душ не создавало в материальном мире заметного ветра.

Одни чёрные сгустки по широкой спирали спускались с небес, уходя в бездонную пропасть, другие призрачные сгустки – белоснежные, но в существенно меньшем количестве – по параллельной спирали поднимались к манящим синевой небесам. Вечный круговорот душ, бесконечный цикл перерождения. Судьба, уготованная каждому существу. В Рай через страшные муки в Аду. А потом опять вниз. И так до скончания времени.

Рифат подложил под ягодицы аккуратно сложенную запасную одежду, зная, что его телу придётся сидеть на земле очень и очень долгое время. Мягкая подкладка точно не повредит. Он в последний раз осмотрел защитный круг, проверил, хорошо ли закреплён бурдюк с водой, из которого к его рту была подведена длинная трубка. Без еды неподвижное тело может продержаться достаточно долго, а вот без воды не протянет даже нескольких дней. Трубка с водой должна была значительно повысить продолжительность транса – эту конструкцию Рифат соорудил ещё до того, как решил отправиться в путешествие. Оставалось надеяться, что примитивное, но надёжное приспособление не подкачает.

Рифат не очень любил на что-то надеяться, считая надежду прямым путём к разочарованию, но в таких рискованных мероприятиях, как сегодняшнее, приходилось оставлять изрядную часть процессов на волю случая. Невозможно предусмотреть всё, когда ты затеял немыслимое. Когда всю информацию пришлось черпать из легенд и запрещённых рукописей, не имея ни малейшей возможности достоверно проверить что-либо заранее. Приходилось надеяться, что хоть что-то пойдёт должным образом.

– Отправляйся вниз, Буер, – приказал Рифат демону. – И постарайся сделать так, чтобы на этот раз меня не ожидали сюрпризы. Мой меч останется здесь, рядом с моим телом. Но для тебя он будет всё равно бесполезен, пока я не научу тебя боевым молитвам. Так что если ты решишь обмануть меня и завладеть Ульфикаром… В лучшем случае получишь бесполезную железяку, а в худшем – просто убьёшься, настроив меч против себя. Ты демон, а этот меч благословен Светом Небес – без ухищрений клинки никогда не станут исполнять твою волю. Честно говоря, я вообще не уверен, что вас удастся когда-нибудь примирить, но с моей помощью твои шансы на овладение раздвоенным мечом заметно увеличиваются.

Перекатывающийся у самого края обрыва Буер подмигнул Рифату:

– Не боись, губернатор дурачка не обидит. Будет тебе путешествие через Ад, а мне чудо-меч. Благословение Света Небес, как вы его называете, не помеха.

Рифат пожал плечами:

– Как знаешь. Тогда спускайся, Буер. Встретимся у подножия самого большого вулкана. Думаю, это хороший ориентир, который даже неопытный путник, вроде меня, не пропустит.

Стоя на одной ноге, Буер крутанулся вокруг своей оси:

– Так точно! До встречи, человечек. Удачи в преодолении Стены Мрака!

Буер несколько секунд балансировал на краю пропасти, а затем плавно скатился за край обрыва. Будучи демоном, ему не требовалось столь тщательно заботиться о своей физической оболочке. Когда он снова захочет вернуться на Руины Ада, то, пускай и не сразу, с помощью чужих тел воссоздаст прежний облик. Рифат такой роскоши себе позволить не мог.

Усевшись со скрещёнными ногами на аккуратно сложенную стопку одежды, Рифат положил руки на колени и начал читать молитву для вхождения в транс. Молитва напоминала монотонный бубнёж, но, как и любая молитва, произнесённая должным образом, она воздействовала на сознание молящегося, помогая сконцентрировать волю. Именно воля была сильнейшим оружием Рифата. Воля, а не замечательный меч Ульфикар, от которого без этой самой воли было не так много толку. Воля и молитва творили настоящие чудеса.

– Све-е-ет. Све-е-ет. Све-е-ет, – повторял Рифат имя Спасителя, разрушившего верхний слой Ада ради освобождения человечества. – Све-е-ет. Све-е-ет. Свет Небес…

Первое время Рифат не закрывал глаза, уставившись в одну точку перед собой, однако, почувствовав усталость, он смежил веки. Перегрузка зрительного восприятия помогала войти в транс, но для долгого нахождения в этом состоянии глаза следовало закрыть – иначе уже к вечеру пересохнут.

– Све-е-ет. Све-е-ет. Све-е-ет…

Через час бубнёжа Рифат прекратил произносить вслух имя Спасителя Человечества – глотка тоже могла пересохнуть. Обхватив губами трубочку для воды, он продолжил читать молитву уже про себя.

«Све-е-ет. Све-е-ет. Свет Небес…»

Мысли тоже медленно утихали, ибо мысли и сознание – ещё не есть дух. А чтобы душа могла временно покинуть тело, её не должно ничто сковывать. Подобие мыслей и сознания вернутся потом.

«…»

Темнота, тишина и покой. Вера и воля. Непоколебимая целеустремлённость. По мнению теологов, без этого душа не попадёт в Рай. Или в Ад, если её обладателю приспичило попасть на нижние планы при жизни.

Самая таинственная в мире субстанция постепенно отделялась от тела Рифата. Через какое-то время две составляющие каждого живого существа стала связывать лишь призрачная серебристая нить.

«…»

Уже не молитва, не мысли, а просто смутное ощущение. Духом Рифата двигало одно лишь намерение. Он несколько раз облетел вокруг собственного неподвижно застывшего тела, привыкая к своему новому состоянию. Рифату уже доводилось вводить себя в транс, но ещё ни разу он не отправлял свою душу в столь далёкое путешествие. Иные пласты бытия, иные законы, иная реальность – может ли что-то быть дальше?

Тем не менее его решимость не пошатнулась. Есть цель и есть средство для достижения этой цели – всё остальное неважно. Возможно, ему не суждено воссоединиться со своим телом, его душа сгинет в Аду, но что с того? После смерти он всё равно попадёт туда, куда сейчас направляется, и вот тогда иного выхода, кроме перерождения, точно не будет. Он ничего не теряет, совсем ничего.

Зато в случае успеха у него появится шанс сполна отплатить всем обидчикам. Посмотреть на агонию верховного жреца, ибо даже протекция Света Небес имеет границы. Рифат отомстит, обязательно отомстит. И ради этого он готов отправиться в бездну.

Душа Рифата рванулась к пропасти в центре мира. Влилась в поток чёрных душ, стремящихся к очищению. Вместе с духами грешников он по широкой спирали полетел вниз.

Никакого сопротивления дух Рифата поначалу не чувствовал. Взлететь из Руин Ада наверх было никоим образом невозможно, а вот пасть вниз – это пожалуйста. В Аду рады всем, сюда открыт путь для каждого. Ведь Ад – это самое терпимое к порокам местечко. Правда, есть несколько неприятных нюансов…

Например, всё, что составляло твою личность при жизни, здесь все хотят разорвать на кусочки.

Рифат погружался всё глубже и глубже в бездонную пропасть. С каждым витком невидимой спирали становилось темнее. Рифат не успел уловить тот миг, когда от синего неба и солнца остались одни лишь воспоминания. Его душу со всех сторон окутывал мрак. И это была не просто темнота. То была Стена Мрака. Первая ступень очищения всякой сущности.

Мрак постепенно обретал плотность. Он колол и резал, просеивал проходящие сквозь него души, словно гигантское ситце. Рифат чувствовал, как теряет связность его восприятие. Он как будто распадался на тысячи отельных частиц, каждая из которых не хотела ничего знать о целом, заботясь лишь о себе. Дезинтеграция – это было подходящее слово. Правда, оно не передавало весь ужас и боль, что испытывали остатки сознания.

Это был конец. Окончательный конец. И это при том, что Рифат едва начал своё путешествие в Нижний Ад! Настоящая катастрофа…

Он даже не мог толком запаниковать, поскольку чувствовал, что паниковать больше некому. Или нечему? Что он такое? Кто он есть?!

Толща мрака всё никак не заканчивалась. Никаких признаков выхода на следующий уровень бытия. Тьма. Абсолютная темнота, в которой вскоре перестало ощущаться движение. Остатки сущности Рифата парили в извечной пустоте. Он сам был пустотой. Был ничем. Хотя может ли ничто вообще быть? Ведь ничто на то и ничто, что предшествовало самому бытию…

Внезапно неведомая сила, словно огромным сачком, зачерпнуло то, что некогда было духом Рифата. Дёрнула кашицу призрачных частиц, с силой потянула куда-то.

Вниз? Вверх? Вбок? Душа Рифата потеряла всякую ориентацию. Оно и неудивительно, ведь ещё несколько секунд назад для неё не существовало самого понятия пространства. Ибо какое может быть пространство без наблюдателя?

И всё-таки его тянули именно вниз. Да. Теперь это стало очевидно, хотя, каким образом Рифат почувствовал направление, он не смог бы объяснить при всём желании. Но желания особо и не было. Важен был сам факт возобновления движения, а вовсе не направление.

Мрак начал утрачивать плотность. Мрак больше не резал, теперь он скорее пытался засосать его душу обратно, как болото или зыбучий песок пытается засосать неосторожного путника. Рифат понял, что они прорываются. Преодолевают проклятую Стену Мрака!

Они? Пожалуй, именно они. Останься Рифат один, его путь на первой же преграде завершился бы. От его жалкой души точно бы ничего не осталось. А так, она вновь обретала целостность. Пускай медленно, но свойственная всему живому способность к регенерации связывала воедино кусочки, возвращала к исходному состоянию то, что некогда являлось Рифатом.

Хотя к исходному ли? Или кто-то пересобрал его характер и память по своему усмотрению? Смутное ощущение непоправимой утраты маячило на самой границе вновь обретённого сознания. Впрочем, сейчас подобные мелочи казались не столь уж и важными. Что ушло, то ушло, главное-то однозначно осталось.

Жажда мести. Да, она никуда не исчезла, а лишь усилилась. Значит, с ним снова всё хорошо. Нужно продолжать путь, не отвлекаясь на прошлое.

Дух Рифата уловил неким подобием зрения катящееся перед ним миниатюрное солнце. Солнце, которое спасло его. Которое тянуло его душу вслед за собой.

Хотя нет, вскоре он понял свою ошибку. Конечно, то было никакое не солнце. Шаром оказалась голова Буера, а то, что Рифат принял за лучи, были кривыми козлиными ножками. Буер катился по одному ему видимой плоскости, таща беспомощную сущность Рифата за собой. Увлекая своего спутника в Нижний Ад.

Но сейчас Рифата не беспокоило, что он оказался целиком во власти странного демона. Дух Рифата был всё равно слишком слаб, чтобы на что-нибудь повлиять. Следовало отдаться на волю Буера, но не надеяться на его благородство, а начинать накапливать силу.

Надежда – ничто, сила – всё. Истина, интуитивно понятная любому, кто чего-то достиг в этой жизни. Кто привык действовать, а не мечтать или жаловаться. Сила важна. А больше всего силы даёт людям вера. Причём совершенно неважно во что, важна её искренность. Истовая вера, а не её жалкая пародия в виде соблюдения пустых ритуалов, даёт целеустремлённость, которая крушит всё.

Рифат начал молиться от всего сердца, пускай в его нынешнем состоянии никакого физического сердца у него не было.

Зато была фанатичная убеждённость. И этого было достаточно.

– Спаситель наш, дай нам сил на сей день и не прощай грехов наших, как мы не прощаем грехов врагам нашим!

Вера. Вера определяет реальность. Даже если это очень странная вера.

Даже если эта вера ведёт к убийству и разрушению.

Ведь для родившихся на Руинах Ада только такая вера и может даровать путь к спасению.

Дух Рифата набухал, впитывая в себя пронизывающую всё мироздание энергию, словно губка воду. Его сущность вновь обретала некое подобие тела. Призрачного тела, но всё-таки это было куда привычнее пребывания в состоянии бесформенного духа.

Вместе с Буером они снисходили на один из пластов нижнего бытия. Голова на восьми ногах козла извернулась, подмигнув спутнику:

– Добро пожаловать в Ад, человечек! Настоящий Ад, а не ту жалкую пародию, что вы зовёте Руинами.

Обрётший власть над своим лицом Рифат улыбнулся:

– Ад не вокруг нас, демон. Ад, он всегда внутри нас.

Пускай субъективно, но для Рифата это была чистая правда.

Ад – это другие. Другие, которые отражаются внутри нас.

Ибо все здесь – дань. Мы платим каждым вздохом, и вскоре кошелёк наш опустеет.

Ричард Скотт Бэккер

Нижний Ад, первый слой

Рифат шёл за Буером по узкой тропинке, спускавшейся с вершины вулкана. Из жерла к оранжевому небу поднимался столб дыма, периодически вспыхивали желтовато-красные сполохи. В ноздри бил острый запах серы. Рифату приходилось делать изрядное усилие над собой, чтобы не посматривать вверх – инстинкты подсказывали, что из жерла над ними в любой момент может извергнуться лава. Или что там находится в недрах земли на этом плане реальности?

Как они очутились на пышущей жаром горе – оставалось загадкой. Рифат отчётливо помнил, как его дух постепенно обретал материальность, но в какой именно момент произошёл качественный переход из одного состояния в другое, не понимал. Ещё совсем недавно он парил в воздухе, а теперь невидимая сила тянула его вниз к грешной земле. И слово «грешной» было здесь не образным выражением, а вполне конкретной характеристикой текущего пласта бытия.

Почва этого мира впитывала в себя муки грешников столько же времени, сколько существовало нечестивое человечество. Ведь именно люди, обладавшие свободной волей, грешили больше всех иных существ во Вселенной. Именно люди корчились во всех слоях Ада дольше кого бы то ни было. Кое-кто из философов даже выдвигал мысль, что не будь людей, не нужны стали бы демоны, Ад потерял бы смысл в качестве места очищения чёрных душ. Весьма спорная идея, но имевшая право на существование. Ведь животные действовали исходя из инстинктов, которые Создатель мог в любой момент изменить. Ангелы грешить не могли, а демонов можно было просто уничтожить. И только людям требовалось вкусить грех и расплату за злодеяния, чтобы начать сознательно стремиться к источнику всего сущего.

Свобода воли требовала права много раз ошибаться. Законы мироздания требовали за эти ошибки жестоко расплачиваться. Приближение к Создателю требовало полного очищения. Ад был совершенно необходим людям.

Неспроста раньше или позже люди всегда создавали вокруг себя ад, отнюдь неспроста. И даже если высшая сила такой рукотворный ад разрушала, человечество снова создавало новую преисподнюю. Зло было неотъемлемой, хотя и не главной частью человеческой сущности.

К счастью, горстка святых никогда не давала людям полностью перейти на тёмную сторону. Единицы ежесекундно спасали всё человечество самим фактом своего существования…

Умом Рифат понимал, что его нынешняя телесная форма материальна лишь постольку, поскольку он сам воссоздаёт по привычке свой облик. На самом деле в этом мире присутствует лишь его дух, но реальность ощущений была совершенно непреодолима для его восприятия. Он шёл, делал шаг за шагом. Его тянуло к земле, его грудная клетка вздымалась и опускалась, дыша мерзким воздухом. Рифат знал, что если его «тело» умрёт, то погибнет и его настоящее тело, оставшееся на Руинах Ада, а дух подвергнется тем же процедурам тотального очищения, что уготованы душам остальных грешников после смерти. Он должен заботиться о своей оболочке здесь столь же тщательно, как и в своём родном мире.

Правда, в этом пласте бытия у него имелось одно веское преимущество. Воля в Нижнем Аду значила ещё больше, чем в Аду Верхнем. Воля меняла здешнюю реальность не опосредованно, а прямым образом. Воля могла убивать. Воля и вера. Настоящая, истовая, фанатичная вера в своё предназначение. Именно такая вера и была у Рифата.

В ножнах на бедре Рифата покоился Ульфикар. Конечно, меч тоже был лишь привычной иллюзией, но Рифат знал, что клинки от этого хуже резать не станут. Напротив, раздвоенный меч будет исполнять его волю куда эффективнее даже без долгой молитвы. Пока Рифат полностью контролирует своё сознание, а он сможет эффективно контролировать его, покуда дух полностью не отделится от тела, победить его будет трудно даже могучему демону. Стена Мрака почти сломила его дух только потому, что Рифат потерял контроль над собой, пребывая в непривычном призрачном состоянии. Больше подобных ошибок не повторится.

– Человечек, пора делать выбор, – прервал его раздумья катившийся впереди Буер. – Без заключения сделки помогать тебе я больше не стану. Я всё-таки демон, а не ангел-хранитель. Понимаю, сейчас, избежав дезинтеграции и обретя подобие плоти, ты пребываешь в эйфории. Считаешь, что одним усилием воли сумеешь свернуть в нашей реальности горы! Увы, ты здесь не один такой умный. В Аду есть властители демонов, для которых твоя воля значит не больше воли букашки в твоём родном мире. Тут обитают души великих колдунов, что сумели, точно так же как ты, сохранить сознание и полный контроль над собой, покуда их тела веками пребывают в полуживом состоянии. Да, слухи о державе колдунов на севере за Полями Костей имеют под собой основание, – Рифат догадался, что Буер имеет в виду далёкую и нечестивую страну Магократию. – Даже я отнюдь не такой безобидный, как могу показаться из-за своей смешной формы. Тебе не выжить в Аду, человечек! Слушай, даже в случае великой удачи, ты вынужден будешь бродить по нашей реальности уйму времени, прежде чем найдёшь то, что ищешь. Решайся! Делай свой выбор.

Буер остановился, перегораживая Рифату дорогу. На его всегда корчащем рожи лице на сей раз не отражалась ни капли веселья. Рифат кожей ощущал исходящую от Буера ауру решимости и угрозы. В очередной раз он отметил про себя, что демон не врал: Буер и в самом деле был в Аду губернатором или по крайней мере кем-то столь же могущественным. Такой спутник мог бы действительно пригодиться. А раздвоенный чудо-меч… Что ж, даже если не удастся раздобыть другие клинки у светопоклонников и придётся отдать Ульфикар – не такая большая потеря. Несмотря на всю расчудесность, Ульфикар был всего лишь орудием. К тому же, к тому времени когда – или если – Буер им овладеет, Рифат наверняка сумеет закончить со своей местью, а тогда любая цена потеряет значение.

Потому Рифат молча вытащил из-за пояса воссозданный его памятью кинжал – в отличие от реального, тот оказался не затуплен от расковыривания Медных Врат, – вытянул вперёд левую руку и провёл лезвием по ладони.

Откуда ни возьмись, прямо в воздухе появился свиток пергамента и перо. Рифат убрал нож, взял правой рукой пишущий инструмент, обмакнул его кончик собственной кровью.

– Пиши, – приказал Буер. – Сим договором я – кстати, как тебя зовут, человечек? – обязуюсь при первой возможности передать губернатору Буеру свой или чужой раздвоенный меч, исполняющий волю владельца при молитве Мета… то есть Свету Небес. Обучить Буера использовать сие чудо-оружие. Взамен Буер должен оказать мне помощь в путешествии через Ад. Ниже напиши цели, которые хочешь достичь. Только слишком уж не борзей, если надеешься действительно достигнуть успеха! Ага, теперь подпись ставь. Ну-ка, ну-ка, дай я прочту… Н-да, губа-то не дура у тебя, человечек.

Тем не менее Буер оказался удовлетворён условиями сделки. Висевший в воздухе пергамент загорелся, причём написанные кровью буквы пылали особенно ярко. Когда от свитка остался лишь пепел, Буер открыл рот, втянув в себя закреплённый кровью и пламенем договор. После отрыжки на его лице вновь появилась улыбка:

– Другое дело! А то ломался как невинная девка. Убедиться ему нужно, проверить… Слушай меня, и мы далеко пойдём! – Буер подмигнул молчаливо ожидающему Рифату. – Ладно, человечек, лицо сделай попроще и потопали дальше. Придётся как следует попотеть, чтобы достигнуть всех твоих целей. Кстати, ты ведь не против, если я продолжу называть тебя человечком? Рифат звучит как-то глупо. Не умеете вы, люди, придумывать нормальные имена.

Только спустившись с вулкана, Рифат смог адекватно оценить высоту столба дыма. Вернее, «дыма», поскольку стало очевидно, что это аналог Колодца Душ в Нижнем Аду. От самого неба до жерла вулкана спускались для очищения души. Столь же чёрные, как у Рифата. То, что он принял за извергаемую из жерла лаву и камни, оказалось выплёвыванием несчастных, которым предстояло проходить очищение на этом слое реальности. Далеко не самые отъявленные грешники, но натворившие достаточно зла, чтобы оказаться в Аду.

У подножия горы отторгнутые из круговорота душ нечестивцы обретали подобие плоти, сразу начиная корчиться от боли. В отличие от Рифата, серный воздух буквально душил их, острые камни резали хрупкие, но быстро заживающие тела, жар заставлял их обливаться ручьями пота. Жалкое зрелище.

– Не смотри на них свысока, – заметив брезгливость Рифата, посоветовал Буер. – Стена Мрака лишила их значительной части сознания и воли. Потому они спускаются с Амбара Грешников – так мы называем здесь эту гору – не как сильные мира сего, но выкидываются из чрева Амбара как жертвы. Бедолаги ещё не понимают, что для них всё только лишь начинается…

Немного подумав, демон добавил:

– Люблю это место, – плотоядная улыбка расплылась на лице Буера, являя его истинную сущность.

Что ж, было бы странно ждать от владыки демонов, пускай и не самого высокого ранга, особого сострадания к грешникам. Буер просто хотел сбить немного спеси со спутника. «Бедолагам» он не сочувствовал.

Рифат, не слишком церемонясь, оттолкнул носком сапога тянущуюся к нему руку ползавшего рядышком человека. Он не Свет Небес, снизошедший, чтобы превратить очередной слой Ада в руины. Он ищет здесь силы для своего предприятия, а сантименты его не волнуют. Тем более что эти люди вполне заслужили страдания. Законы мироздания не обманешь, каждому воздастся по грехам его. Каждому!

Вскоре показались первые черти. Маленькие, но прыгучие создания, берущие не столько своими острыми когтями и зубами, сколько численным превосходством. На сумевших кое-как оклематься от шока и встать на ноги грешников сразу набрасывалась по меньшей мере дюжина мелких бестий, каждое не выше бедра взрослого человека. Несчастного быстро валили обратно на землю, подвергая всяческим унижениям. Некоторых людишек черти оттаскивали подальше от Амбара Грешников, заставляя залезать в разбросанные по всему горному плато большие котлы.

Почти каноническая картина Ада, каким его рисовали священнослужители! Рифат чуть не зевнул от скуки.

– Ну а чего ты ещё ожидал? – подмигнул ему Буер. – Мало кто из жрецов может заглянуть из Верхнего Ада дальше подножий Амбара, вот и считают, что весь Ад такой. Черти, котлы и прочие бессмысленные пытки. Хотя на самом деле верхние слои Ада больше напоминают твой родной мир в эпоху междоусобиц. Здесь всё поделено между владениями сильных демонов и колдунов, грешники используются вместо рабов и в качестве расходного материала при боевых действиях. Чистый прагматизм. Зачем кого-то специально пытать, когда можно заставить работать? Когда этим кем-то можно кормить других слуг, когда можно выставить в качестве живого щита. Грешники – это ресурс для сильных мира сего, вот и всё. А очищение через страдания – лишь побочный продукт. Что, впрочем, не отменяет боли и ужаса, ежесекундно испытываемого миллионами чёрных душ.

Рифат вопросительно кивнул в сторону чёртиков, радостно варящих в котле группу людишек. Буер фыркнул:

– Ребята всего-навсего предварительно ломают остатки воли новоприбывших. Кого-то растерзают, кого-то сварят, кого-то сожгут. Тела быстро возродятся в сём мире, вот тогда-то за нечестивцев возьмутся всерьёз. Каждому из владык преисподних всегда нужны слуги. Наш мир не статичен, владения верховных демонов постоянно перемещаются, так что каждый домен периодически получает возможность набрать новую партию душ, – Буер ехидно улыбнулся. – Потому-то я и говорил тебе, человечек: один ты здесь пропадёшь! Привычные по Верхнему Аду ориентиры здесь практически не работают. Ты сделал правильный выбор, положившись на мою неоценимую помощь!

Рифат молча пожал плечами. Сделка совершенна, чего теперь сомневаться в правильности или неправильности принятого решения? Решения нужно принимать и двигаться дальше, только так можно чего-то достичь.

– Какой-то ты необщительный, – посетовал Буер. – Но ничего, покорчишься у нас пару столетий после гибели тела, начнёшь ценить разговор по душам. В Аду, знаешь ли, много интересных личностей, вот только все заняты борьбой друг с другом, особо не поболтаешь. А ведь хочется поделиться своими наблюдениями с кем-нибудь иногда. Понимаешь? – не дождавшись ответа, Буер сплюнул: – Да ну тебя в задницу, скучный попался мне человечек!

Они шли мимо огромных котлов, постепенно спускаясь с предгорий. Никто не пытался преградить им дорогу. Черти косились на Рифата, но вид катящегося впереди Буера их явно отпугивал. Людишки поначалу звали на помощь, но чем дальше Рифат с Буером удалялись от Амбара Грешников, тем тише становились их просьбы. Надежда буквально выпаривалась из грешников – несмотря на примитивность, пытки делали своё дело.

– Не расслабляйся, – вновь нарушил молчание Буер. – Сейчас Амбар Грешников находится во владениях короля и губернатора Загана. Весьма неприятный тип, я скажу. Да что там, бычара безмозглый, вот он кто! Весьма вероятно, что скоро на нас нападут его слуги, столь же прямолинейные, как их властелин. Ничего серьёзного, если к ним не присоединится сам Заган, но битва есть битва. Малейшая ошибка и твоё путешествие на этом закончится. Да, к слову, защитные круги можешь не рисовать, в этом мире они не работают.