Пылающая в тени

Пролог

…Прошлое кажется не таким уж мрачным, когда понимаешь, что худшее только начинается…

Три месяца кряду во снах я блуждала по холодным коридорам академии. Тьма – вязкая, живая – цеплялась за ноги, оплеталась вокруг ступней, словно голодная тварь, жаждущая поглотить меня без остатка. Я спотыкалась об основания полуразрушенных статуй, и их истертые лица зияли немыми проклятиями. В углах пламенели мышиные глаза – чужие, настороженные, выжидающие. Вдалеке раздавались нечеловеческие вопли, раскалывая мерзлую долину на тысячи осколков, вгрызаясь в сердце стылыми клыками.

Выбитые стекла станции, словно черные дыры, зияли мраком. Величественные башни академии, вздымающиеся в небо на вершине горы, тонули в грязных тучах. Ледяное озеро покрылось трещинами, из которых сочилась густая, липкая сладость. Воздух наполнился тошнотворным вкусом, и желудок сводило в болезненных спазмах.

Лежа на ледяной поверхности и не в состоянии пошевелиться, я ждала… ждала… но рассвет все не приходил. А вместе с надеждой испарялись и последние крупицы моей силы.

В конце этих кошмаров я каждый раз видела его.

Дэн Вейлард. Лучший поисковик клана, достойный сын своего погибшего отца. Тот, кто ненавидел меня настолько, что боль прожигала грудь, оставляя после себя лишь пустоту.

Он уходил. С каждым разом все дальше. Растворялся в приторном морозном смоге, исчезая вместе с последними крупицами тепла.

Я осталась одна…

Прощайте, светлые дни…

Глава 1

– Эй, кто здесь?

Ответа не последовало.

– Я видел, как кто-то вошел! – голос дворецкого звенел от раздражения.

Он медленно прошел между столами, внимательно заглядывая под них пустыми глазницами, и каждый раз цокал языком от досады.

– Удивительно, до какого уровня дошло мошенничество у смешанных! – пробормотал он, нахмурившись.

На мгновение улыбка сошла с моих губ. В конце прошлого семестра посланник правителя ясно дал понять: потомки от смешанных браков теперь равны остальным в магическом мире. Именно поэтому после каникул я снова оказалась здесь, в академии, несмотря на все прошлые ограничения для нас.

А этот старик… Дожил до седых волос, а ведет себя как капризный ребенок, цепляясь за устаревшие предрассудки.

– В последний раз предлагаю вам сдаться добровольно! – сказал дворецкий, опуская очки на нос и пристально оглядывая столовую.

Он выглядел настолько комично, что я едва сдерживалась от желания выйти из укрытия и предложить помощь в поисках. Места на всех хватит, в конце концов. Но, глубоко вздохнув, я заставила себя собраться. Мы просто обязаны раздобыть булочек! Все дело было в Мелиссе – с ней даже самые безобидные шалости превращались в настоящее приключение.

Когда мы с Лирой приехали к ней, она уже почти смирилась со своей участью. Отец давно решил ее судьбу, подписал все бумаги, и вскоре ей предстояло выйти замуж за старого ректора академии, в которой он работал. Этот новоиспеченный жених жаждал ее юной энергии, а она… Она устала бороться. Ах, эта терпеливая Мелисса. Всегда готовая принять обстоятельства, даже если они разрушали ее жизнь.

Но стоило мне только появиться на пороге, как все сомнения испарились. Мы быстро составили план, и в ночь перед помолвкой помогли Мелиссе сбежать. Я не могла позволить ей покориться судьбе. Только не в моем присутствии!

После этого мы отправились в приют – наш второй дом. Там мы провели остаток каникул, и, пожалуй, это было лучшее время за долгое время. Без заговоров, смертельных угроз и тайных врагов. Только мы, смех приютских детей, солнечные утра и запах свежеиспеченных булочек, который мог бы стереть воспоминания обо всех тревогах. Если бы только не мои сны…

Поддавшись азарту, мы отправились за булочками в столовую академии, пообещав себе, что сделаем это только один раз. Только один – и больше никаких глупостей. Гордая Лира дрожала, как осиновый лист, испуганно оглядываясь по сторонам, и от этого выглядела довольно забавно. Мы с Мелиссой едва сдерживались, чтобы не расхохотаться.

Вот оно – настоящее приключение!

– Ну погодите, я до вас доберусь и раскатаю по ледяной глыбе… – Дворецкий оборвал себя на полуслове, наклонился и, тяжело переводя дыхание, принялся яростно тыкать тростью под столы.

В глазах Лиры читался такой ужас, что я была уверена: еще секунда – и она сорвется на крик, выдав нас с потрохами. Я бросила на нее предупреждающий взгляд, буквально молясь, чтобы она не выдала нас своей паникой.

– Я вам покажу! Ох, покажу! – ворчал дворецкий, выпрямляясь и недовольно поправляя очки. – Я догадываюсь, кто здесь главная зачинщица! Отправишься к ледяному призраку!

Подойдя к распахнутой двери, он замер на пороге, будто раздумывая, стоит ли продолжать мучение.

– Сейчас же пойду и доложу обо всем ректору! – наконец заявил он, угрожая нам дрожащей от возмущения тростью.

Это была самая безобидная угроза, которую я когда-либо слышала. После всего, что мы пережили в прошлом учебном году, после Эдрика Торна и его преследований, донос дворецкого на студенток второго курса казался просто абсурдным. Торн сидел в тюрьме, и кто бы ни занял его место, он явно не был таким опасным, как этот старый пособник эфирид и предатель магической расы. А на его место пришел профессор Ардентис, и его-то мы точно не боялись.

Конец. Конец многолетнему напряжению и страху. Мне больше ничего не угрожало. А вместе с Торном исчезла и угроза прорыва эфирид в наш мир. Достаточно уже того, что из-за них погибла наша истинная магическая реальность и… мои родители.

Дворецкий сделал шаг в сторону мрачного коридора, и я уже было вздохнула с облегчением, но тут же скривилась – ногу свело судорогой. Боль нарастала, пульсируя с каждым ударом сердца. Я с нетерпением ждала, когда он наконец исчезнет за дверью, но он словно нарочно медлил, то поправляя манжеты, то оглядываясь в поисках новых улик.

Я стиснула зубы, пытаясь сдержаться, но мое терпение лопнуло. Осторожно вытянув ногу, я случайно задела стул. Деревянные ножки жалобно скрипнули, скользя по полу.

Я замерла.

Все. Поймал.

Дворецкий резко развернулся, его губы тронула хищная улыбка, и он уверенно направился к источнику звука. У меня же сердце сорвалось вниз, и камнем полетело в бездну.

И вдруг, посреди напряженной тишины, прозвучал знакомый голос. Его голос…

– Они вышли через заднюю дверь и побежали на площадь, – тихо сказал Дэн Вейлард.

Дэн Вейлард… Я медленно прокрутила это имя в мыслях, пробуя его на вкус, словно редкое вино. Помнит ли он обо мне? А я… Я так и не смогла его забыть.

***

Дэн стоял на пороге столовой и просто смотрел на меня. Тот же – и не тот. Он почти не изменился, разве что повзрослел: черты лица стали резче, осанка – увереннее, но в глазах таилась усталость, которой раньше я не замечала. Взгляд холодный, как ледяная гладь озера, впивался в мое лицо, будто пытался что-то разобрать, понять. Но что именно – я не знала. Или не хотела знать.

Целое лето прошло в старательных попытках утопить воспоминания в солнечном свете, вишневом компоте и смехе подружек. Я говорила себе, что все позади. Но в минуты покоя, когда тишина размывала границы, его образ снова и снова находил меня.

Порой он врывался в окно с западным ветром – невидимый, неосязаемый, но до боли знакомый. Он тянулся ко мне, но я не могла дотянуться в ответ – словно между нами пролегала невидимая пропасть. Иногда его голос, едва слышный, шептал мое имя, и я искала его глазами, с бешено колотящимся сердцем, застывая в пространстве, не в силах понять – это сон или реальность.

И, приходя в себя, я ненавидела себя за то, что все еще помню. За то, что его имя по-прежнему звучит внутри, заставляя сердце сжиматься.

А теперь он стоял напротив и смотрел на меня так, будто видел призрак. Будто ему больно. Я заметила, как он сжал кулаки, как напряглись мышцы на его шее – тонкое, почти незаметное напряжение выдавала лишь пульсирующая жилка.

Я не хотела видеть его рядом. Он не должен стоять настолько близко, смотреть на меня так. Я убеждала себя, что мне все равно. Что это ничего не значит. Но почему тогда каждый вдох давался с трудом, будто воздух вдруг стал тяжелее? Я не двигалась. Просто смотрела, пытаясь казаться безразличной. Пусть думает, что у меня все в порядке. Пусть верит, что он больше для меня – никто.

Но чем дольше я смотрела, тем сильнее трещали по швам старательно возведенные мной стены, и сквозь трещины сочилась горечь воспоминаний. Как будто все было вчера…

– Адалин, – его голос был низким, напряженным.

Я сделала вдох, стараясь взять себя в руки.

– Дэн.

Просто имя. Без эмоций. Без намеков.

– Все хорошо? – спросил он.

Я кивнула.

– Конечно.

Повисла густая и давящая тишина.

Я должна была уйти. Просто развернуться и покинуть это место, избавиться от его взгляда, от всего, что он вызывал во мне.

Но вместо этого, подчиняясь неведомой силе, спросила:

– Зачем ты здесь?

Он наклонил голову чуть набок.

– Я шел на площадь.

Ложь. Путь на улицу не вел мимо столовой.

Я едва сдержала усмешку.

– Правда?

– Правда, – ответил он, не отводя взгляда, но я заметила, как сжался его кулак.

Я не стала отвечать. Мы уже сказали друг другу все, что могли.

Но перед тем, как сделать шаг, я услышала за спиной голос Мелиссы:

– Знаешь, ты могла бы поблагодарить его.

Я нахмурилась.

– За что?

– За то, что прикрыл нас перед дворецким, – пояснила она, усмехнувшись. – Думаешь, он сам по себе передумал разбираться с нами?

На мгновение я замерла, затем снова посмотрела на Дэна. Он не сводил с меня напряженного взгляда.

Я тихо выдохнула.

– Дэн и так знает, что я ему за все благодарна.

Он вздрогнул, почти незаметно, и его глаза потемнели, словно в них поселилась тень.

Лира, взяв за руку ничего не понимающую Мелиссу, потащила ее из столовой, оставляя нас с нашими невысказанными словами наедине. Недолго думая, я развернулась и ушла следом, стараясь не думать о том, что оставляю позади.

В комнату номер тринадцать! Спрятаться и подумать.

Но спрятаться не получилось.

Несмотря на то, что в этом году смешанных поселили вместе с остальными, в нашем старом жилище я обнаружила Дариана. Он сидел на краю кровати, задумчиво глядя в окно, и не сразу меня заметил.

А вскоре туда же вошли Лира с Мелиссой, смеясь и переговариваясь, и я, погруженная в свои мысли, даже не заметила, что они тоже направлялись в эту комнату.

Но… Неужели Каэль не вернулся?

– Дариан? – позвала я, шагнув в комнату.

Он моргнул, словно выныривая из собственных мыслей, и повернул голову.

– Адалин, – кивнул он, закрывая книгу, что держал в руках. – С возвращением.

Я улыбнулась. В его голосе не было особых эмоций, но во взгляде мелькнуло что-то теплое, почти незаметное, но все же настоящее. И это сразу подняло мне настроение.

А потом Дариан перевел взгляд на стоящую у двери Мелиссу. Он изучал ее внимательно, с легким прищуром, так, что даже мне стало неловко. А уж Мелиссе… Она переступала с ноги на ногу, опустив глаза, а я почувствовала, как ее магия дрогнула, чуть вихрем всколыхнув воздух.

– Это… – начала я, но договорить не успела.

Дверь снова распахнулась, и на пороге появился Каэль. Встретившись со мной взглядом, он резко замер, будто на секунду забыл, что собирался сказать или сделать. А потом споткнулся, нелепо ухватившись за ручку двери. Его пальцы сжались на холодном металле, и через мгновение он выпрямился, вновь обретая привычную самоуверенность.

Все такой же, как прежде.

Или, возможно, нет?

– Вижу, все в сборе, – бросил он, скользнув взглядом по комнате. Голос ровный, почти безразличный, но в глазах мелькнул знакомый огонек.

– Даже с прибавкой, – ответила я, чуть наклоняя голову, стараясь не выдать слишком явную радость от его возвращения.

Лира, не сдержавшись, радостно бросилась к нему и схватила за руку. Каэль застыл, явно растерянный, но, к моему удивлению, не отстранился сразу. Только когда Лира отпустила, он смущенно кашлянул и шагнул в сторону, но на губах мелькнула тень улыбки.

– Ты все-таки вернулся, – довольно констатировала Лира, а потом, будто между делом, добавила: – Адалин тебя ждала.

Каэль, уже собиравшийся что-то сказать, замер, а затем хмыкнул, скрестив руки на груди:

– Похоже я и правда вернулся.

Но я заметила, как по его шее пошли предательские красные пятна. Чудесно. Теперь он точно все воспринял не так. Я бросила испепеляющий взгляд на Лиру, готовая мысленно убить ее за неосторожность. Она что, всерьез решила нас свести? Вбила себе в голову, что я нравлюсь Каэлю, и задумала сделать из нас парочку?

Ах, Лира, Лира… Ты еще за это поплатишься.

Дариан все так же невозмутимо наблюдал за сценой, словно равнодушный зритель, наблюдающий за разыгрывающимся на сцене спектаклем. Однако я заметила, что его взгляд снова и снова возвращался к Мелиссе.

Та, словно почувствовав это, едва заметно поежилась, но не произнесла ни слова, лишь опустила глаза. Воздух вокруг нее дрогнул – почти неощутимо, но достаточно, чтобы я уловила эту тонкую вибрацию. Ее магия откликнулась на эмоции, выдавая смятение.

– Познакомьтесь, – сказала я, повернувшись к Мелиссе и слегка подтолкнув ее вперед. – Это Мелисса Скайлар. Теперь она будет жить со мной и Лирой. Мы вместе выросли в приюте.

Дариан мельком взглянул на нее, но тут же вернулся к своей книге и раскрыл ее, небрежно переворачивая страницу.

– И как ты устроила это, Тенебрис? – поинтересовался он, не поднимая глаз.

– Посланник правителя обещал мне одно желание, – пожала я плечами, как будто это не имело особого значения.

Каэль фыркнул, усмехнувшись:

– О, так ты не теряешь времени. Хотя, кто бы сомневался.

Я закатила глаза, но промолчала. Он никогда не перестанет меня задирать, но спорить с ним – себе дороже.

– Кстати, а кто у вас третий в комнате? – решила я сменить тему.

– Пока, видимо, никто, – отозвался Дариан. – Но вряд ли кровать останется пустой. Академия не любит расточительства.

– Значит, точно кого-то подселят, – хмыкнул Каэль, подходя к окну и вглядываясь в сумерки, которые не прекращались уже не менее двух суток. Затем, скрестив руки на груди, бросил в пространство: – Зато Вейлард живет один. Как король.

В его голосе звучал откровенный сарказм.

– Надо наведаться к нему и опустошить холодильник, – пробурчал Дариан, задумчиво постукивая пальцем по корешку книги.

– Это без меня, – фыркнул Каэль, бросая на него косой взгляд. – Отравиться боюсь.

– Думаешь, он хранит там яд? – усмехнулся Дариан.

– Уверен, что он сам как яд, – проворчал Каэль и, поймав мой взгляд, чуть нахмурился.

Я медленно осмотрела комнату. Все на своих местах – в углу для переодевания по-прежнему висела простыня, на потолке покачивалась пыльная лампочка, отбрасывая дрожащие тени на стены, а у дальней стены стоял старый шкаф со скрипучей дверцей, который, казалось, помнил времена задолго до нас.

Мы снова здесь, как год назад. Все то же самое. И мы – такие же, как прежде. Но в то же время совсем другие.

Дариан – маг времени, спокойный и рассудительный, вечный исследователь, стремящийся понять суть мироздания, будто надеющийся отыскать ответы на все вопросы.

Каэль – все еще разрываемый между светом и тьмой, ищущий себя, балансирующий на грани, которая с каждым днем становится все тоньше.

Лира – огонь и лед в одном сердце. Она учится удерживать равновесие между противоположностями, стараясь не дать ни одной из стихий взять верх.

Я – владеющая магией поиска и сохранения, любительница прятаться за иллюзиями, наследница следа нити, способной соединять разрозненные части в единое целое.

Теперь с нами и Мелисса – дочь воздушной феи, несущая в себе свет и ветер. Ее магия непостоянна, переменчива, зависит от эмоций, словно капризная погода, что меняется по чьей-то незримой воле.

Что ждет нас впереди?

Оставалась еще одна задача перед началом занятий – посетить Ледяной зал и встретиться с Ушастиком и Эйрой.

Я тянула время, как могла. Находила самые нелепые предлоги, чтобы задержаться в комнате подольше, цеплялась за разговоры, лишь бы отложить неизбежное.

Но время шло…

Я глубоко вдохнула, собирая себя по кусочкам, словно разбитую стеклянную фигурку.

Пора.

Глава 2

Коридоры петляли и извивались, словно змеи, уводя меня все глубже в каменное чрево Академии. Я скользила взглядом по знакомым полотнам, запечатлевшим судьбоносные мгновения прошлого. Вот – крушение нашего мира в иной реальности, следом – исход предков, бегущих от неизбежной гибели. Чуть дальше – ожесточенные сражения с незваными захватчиками, тени существ, обреченных на вечное заточение во мраке, и величественные образы магов, чьи взгляды, казалось, следили за каждым шагом своих потомков.

Академия дышала памятью веков, ее древние стены скрывали куда больше тайн, чем могли поведать любые доступные летописи. Здесь, среди теней прошлого, история будто оживала, напоминая, какой ценой нам достался этот новый красивый мир.

И вдруг я остановилась.

Среди мрачных сцен прошлого, среди картин, наполненных болью утрат и эхом былых сражений, одна выделялась особенно. В ней не было ни разрушений, ни теней, затаившихся в углах. Лишь свет, спокойствие и тихая, щемящая красота.

На полотне простиралась земля, что теперь жила лишь в легендах.

Лазурное небо, чистое и глубокое, раскинулось над миром, которого больше нет. Яркое солнце согревало бескрайние луга, утопающие в золоте высокой травы, а между пушистых облаков отражались три луны. Река, серебряной нитью опоясывая величественные горы, искрилась живыми бликами, а над ней, в самом сердце небес, парили орлы и замки. Воздушные, невесомые, они сияли мягким светом, словно звезды нашли на их крышах свой приют.

Сердце пустилось вскачь от волнения.

Вот он – домик, который мог бы стать моим. Вместо крыши над ним клубился магический туман, переливаясь сотнями оттенков. Я представила, как мама держит в руках семена розовых цветов, чтобы весной высадить их на том самом холме, куда наш дом опустился бы на целый день. Папа, с ведром живой воды из горной реки, передает мне чашу, а я, смеясь, лью ее на семена, а затем собираю охапку цветов, чтобы украсить ими наш маленький, парящий среди облаков дом.

Я невольно коснулась резной рамы. В груди сжалась тугая боль.

Это мог быть наш дом. Наш. Но теперь он остался лишь на этом полотне. Иллюзия, мираж, сказка, в которую больше невозможно вернуться.

По щеке скатилась слеза. Все. Нужно идти дальше.

Я свернула за очередной угол, стараясь идти быстрее, но на пути выросла сладкая парочка – Элиза и Себастьян. Они оживленно переговаривались, явно обсуждая что-то забавное, потому что в следующий миг Элиза показала мне язык и тихонько хихикнула. Я закатила глаза, но промолчала, решив не тратить на нее ни времени, ни эмоций. Как ребенок…

Обойдя их, я ускорила шаг и едва не врезалась в профессора Ардентиса, который появился так внезапно, словно возник из воздуха. На нем уже красовалась неизменная синяя перчатка, а в руке он сжимал ледяную указку, будто меч, готовый указать на первую же жертву – на меня.

– Майнисса Тенебрис, – голос профессора прозвучал наставительно, с легкой тенью укоризны, так, что я мгновенно почувствовала себя виноватой. – Надеюсь, вы больше не собираетесь проказничать, срывать лекции или опаздывать на занятия?

– Конечно, нет, профессор, – заверила я с видом оскорбленной невинности.

Он задержал на мне изучающий взгляд, серебристая борода мягко поблескивала в тусклом свете ледяных факелов.

– Хорошо. Тогда поспешите. Скоро начнется организационная встреча.

– Именно это я и собираюсь сделать, – лукаво улыбнулась я.

Нет, прогуливать я не хотела. План был другим: ворваться в аудиторию в последний момент. А если вдруг не успею – ну, слегка опоздаю. Ничего страшного.

– Зайдите ко мне на неделе с группой. – добавил он. – И Вейларда прихватите.

Я только открыла рот, чтобы спросить, зачем, но Ардентис уже развернулся и, не спеша, скрылся за поворотом. Я устало выдохнула. Ну что ему еще от нас нужно?

Путь становился все более темным и холодным. Я шагала вперед, ориентируясь на слабые отблески света, едва пробивавшиеся сквозь тяжелые занавеси редких окон. Вдоль стен выстроились статуи – застывшие в вечной тишине, словно древние стражи.

На стенах появились символы – выцветшие, стертые временем, но не исчезнувшие окончательно. Их смысл оставался загадкой, но что-то в них манило, притягивало, будто шепот из глубины веков звал меня дальше. Я следовала за этими знаками, ощущая, как с каждым шагом температура вокруг стремительно падает.

Тьма сгущалась. Наконец, я достигла теневого коридора. Тени, сползая с потолка, скользили по застывшим статуям, не касаясь пола, а затем, подчиняясь неведомой силе, падали, растекались по каменным плитам, словно оживая.

И вот она – дверь.

Я толкнула ее и шагнула внутрь.

Темнота окутала меня, вытягивая остатки тепла. Я двигалась почти на ощупь, чувствуя, как холод проникает под кожу. В воздухе витал запах льда, старых свитков и пыли, а где-то впереди раздавались странные звуки – приглушенное шуршание, едва уловимое движение.

Здесь больше никто не жил. Никто – кроме Ушастика и Эйры. Тогда откуда эти звуки?.. Я поежилась.

Я закусила губу и вздохнула. Как бы мне хотелось, чтобы Освальд появился из ниоткуда, подхватил меня и, не говоря ни слова, перенес прямо в Ледяной зал.

Но его не было. И больше никогда не будет.

Я снова вздохнула, прогоняя эту мысль, и шагнула вперед.

Когда я наконец переступила порог Ледяного зала, меня встретило величественное и леденящее душу зрелище. Просторный, словно древняя пещера, зал был окутан прочной ледяной броней. С потолка свисали массивные сосульки, ловя отблески тусклого света и рассыпая вокруг мерцающее сияние. Казалось, само пространство дышит холодом, наполняя воздух пронизывающей стужей.

Ледяные изваяния вытянулись вдоль стен, напоминая призрачные тени магов, давно стертых временем. На замерзшей поверхности проступали призрачные картины – сражения с эфиридами, запечатленные морозным инеем. Размытые силуэты воинов, сплетения магических всполохов, застывших в хрупком узоре… Прошлое, закованное в лед.

В центре этого ледяного царства возвышалось ледяное кресло Освальда. Его гладкие поверхности отливали бирюзовыми оттенками, а внутри звучала знакомая мелодия – отголосок флейты, растворяющийся в прохладе.

Прогоняя остатки воспоминаний, я устремилась к ледяному озеру в конце зала. Вода под толщей льда казалась черной, бездонной. Ни единой рыбы, ни малейшего движения – только застывшая, мертвая гладь.

Хотя… нет, не совсем. И как я могла не заметить такую махину? Вот что значит погружаться в собственные мысли.

Чуть в стороне, на ледяной глади, лежал огромный скат. Его спина была черной и гладкой, безупречно ровной. Он не шевелился, не создавал ни малейшего движения, но я сразу поняла – он ждал. Ждал именно меня.

Ни слов. Ни звуков.

Только зов. Глубокий, немой, но такой настойчивый, что сомнений не оставалось.

Я сделала шаг вперед – и замерла.

Прямо у самого берега, на гладкой ледяной поверхности, неровными, будто выцарапанными буквами, светились слова:

«Этот скат твой. Прими последний подарок от Освальда. В благодарность просто дай ему имя».

Морозный воздух вдруг сжался, словно впитывая мое внезапное оцепенение. Дэн. Конечно, это он. Я представила его здесь: сидит, нахмурившись, плечи напряжены. Сначала выводит буквы ровно, аккуратно, но потом злится – и царапает сильнее, глубже, до ноющей боли в пальцах.

Нет. Я ничего от него не приму.

Со злостью провела носком сапога по буквам. Лед был твердый, сопротивлялся, но надпись все равно постепенно исчезала. Будто ее и не было.

Ее отголосок все еще звенел внутри тысячами колокольчиков – тонких, хрупких, но назойливых, как эхо прошлого, которое не стереть одним движением. Я снова посмотрела на ската. Он-то ни в чем не виноват. Медленно опустилась на одно колено и кончиками пальцев коснулась его гладкой, прохладной спины. В тот же миг скат вздрогнул. Под моей ладонью пробежала едва ощутимая дрожь – слабая, но такая живая.

– Привет, – прошептала я.

Ответа не последовало. Только где-то в глубине, в той таинственной тишине, что окутывала подземное озеро, слабо завибрировало пространство.

Внезапно воздух вокруг меня всколыхнулся. Я услышала радостный писк, а через мгновение передо мной завис маленький чудик с длинными кисточками на ушках.

– Ушастик! – выдохнула я, широко распахнув глаза от неожиданности.

Следом за ним, трепеща пушистыми крылышками, появилась Эйра.

– Ты даже не представляешь, как я рада вас обоих видеть! – Я протянула руки, и Ушастик с восторженным писком плюхнулся прямо ко мне в ладони. Его мягкая шерстка щекотала пальцы, и я не удержалась от смеха, зарываясь руками в его мех.

Он тут же замурчал – громко, довольным вибрирующим звуком. Его теплое тело слегка подрагивало от счастья, хвостик игриво дергался. И это то самое грозное чудище, которое я подобрала в подвале у станции год назад?

Я успела восстановить силы на замерзшем озере, и теперь без раздумий поделилась энергией. Стоило мне прикоснуться к нему, как легкое свечение пробежало по его шерстке, мягким, теплым светом окутывая лапки и ушки.

– Вот так… – пробормотала я, наблюдая, как он довольно жмурится. Мурчание стало громче, будто он превращался в крошечный моторчик.

Тем временем Эйра с интересом рассматривала неподвижно лежащего рядом ската.

– Подарок. – уточнила я, скривив лицо в отвращении. – Давай-ка проверим, что он умеет.

Я сделала шаг вперед и осторожно поставила ногу на гладкую спину ската. Он не шелохнулся. Перенесла вес, поставила вторую ногу – и тут же едва не рухнула. Скат резко дернулся, ноги поехали в стороны, когда скользкая поверхность предательски шевельнулась, и мне пришлось рефлекторно оттолкнуться, чтобы не растянуться.

– Вот же ледяная зараза! – выдохнула я, размахивая руками, пытаясь сохранить равновесие.

Скат, будто насмехаясь, чуть покачивался из стороны в сторону. Я задумалась. Применить след нити? Летом я вволю попрактиковалась и теперь кое-что умела.

Вытянула ладонь вперед, и из-под рукавов тут же скользнули тонкие серебряные линии, переливаясь в холодном свете. Они мягко обвили ската, едва заметные, невесомые. Тот вздрогнул, но не пытался избавиться от них.

Я сделала новый шаг и в этот раз удержалась. Но стоило мне расслабиться, как скат вдруг резко рванул в сторону, выгибаясь, словно необъезженная лошадь, стремящаяся сбросить седока. Меня швырнуло вперед, но я вцепилась в нити, стиснув зубы и балансируя на грани падения.

– Полегче, подарочек! – проворчала я, цепляясь крепче.

Но скат не унимался. Он неожиданно развернулся, скользя по льду с ловкостью фигуриста, но я все же удержалась.

– Хороший, хороший… – тихо сказала я, наклоняясь и осторожно проводя рукой по его холодной, гладкой спине.

Он вздрогнул. Потом замер, будто раздумывая, что делать дальше. Я улыбнулась. Постепенно он успокоился.

– О! – Я с изумлением заметила, как по краям его черного тела начала медленно растекаться бирюзовая дымка, словно отблеск морской волны на рассвете. – Кажется, я тебе понравилась, – усмехнулась я, наклоняясь чуть ближе.

Скат замер, будто вслушиваясь в мои слова.

– Тогда… Тальмар. Твое имя – Тальмар.

Как только я произнесла это, бирюзовые переливы вспыхнули и засверкали.

– Ну вот, теперь ты мой, – улыбнулась я, проводя ладонью по его гладкой спине.

Скат больше не сопротивлялся.

– Ну что, прокатимся?

Я оглянулась на Эйру и Ушастика. Эйра без колебаний спикировала на спину ската и ловко ухватилась за одну из нитей лапками, ее пушистые крылышки слегка дрожали от предвкушения. Ушастик затаился на моем плече, его ушки мягко подрагивали.

Я потянула за нить, и Тальмар рванул с места.

Сначала он скользил по льду – легко, плавно. Мы катились вперед, рассекая воздух, а вокруг нас вспыхивали отблески света на зеркальной поверхности.

Впереди показалась темная арка пещеры, застывшая, как безмолвный портал в неизвестность. Мы ворвались внутрь, следуя по замерзшему руслу, и я почувствовала, как меня охватывает невесомость. Свобода. В груди приятно щекотало, а на языке оседала морозная свежесть.

– Это невероятно… – прошептала я, подставляя лицо холодному воздуху и вслушиваясь в потрескивание ледяных кристаллов.

Внезапно впереди выросли острые камни. Сердце ухнуло вниз – я уже открыла рот, чтобы крикнуть, но Тальмар опередил меня. Он оттолкнулся – и взмыл в воздух. Я ахнула, судорожно вцепившись в его спину.

Мы летели!

Парили над замерзшим потоком, легко, бесстрашно, словно для нас не существовало ни границ, ни законов.

Это было прекрасно. Как никогда!

На мгновение меня охватило дежавю – я вспомнила, как когда-то каталась с Освальдом на рыбе. Легкость, ветер, смех…

Если бы я только знала, что вскоре даже такие крошечные радости станут недосягаемыми, не торопилась бы останавливаться. Я бы покаталась еще. Так, чтобы надолго хватило.

Но, все мы хороши задним умом.

Глава 3

В начале года организационный семинар всегда напоминал скучный, но неизбежный ритуал. Одни и те же торжественные речи, одни и те же напутствия, которые повторялись из года в год. В общем, пустая трата времени. Сидишь в душной аудитории, слушаешь голос ректора, наблюдаешь, как золотая пыльца лениво кружится в лучах магических светильников, и в какой-то момент замечаешь, что мысли уже давно унеслись куда-то далеко. Куда угодно – лишь бы подальше отсюда.

Я устроилась между Лирой и Мелиссой, а позади нас сидел Каэль. Чуть ниже, сбоку, расположились Дариан и Дэн – похоже, они и правда нашли общий язык.

Профессор Ардентис смотрелся внушительно в новой роли ректора академии. Высокий, сдержанный, с умными глазами, он словно излучал спокойную уверенность. Тяжелая мантия глубокого синего цвета ниспадала строгими складками, а серебристая борода придавала облику особую основательность.

Он шагнул вперед и поднял ладонь, призывая к порядку. Аудитория не сразу уловила намек, но постепенно голоса стихли, и в наступившей тишине прозвучал его низкий, ровный голос. Профессор чуть заметно коснулся бороды, словно настраиваясь на нужный лад, и заговорил.

– Дорогие студенты, поздравляю вас с началом нового учебного года, – голос профессора Ардентиса звучал спокойно, но властно. – Впереди вас ждут новые открытия, знания, интересные возможности.

Он выдержал паузу, оглядев аудиторию строгим, чуть прищуренным взглядом.

– Особенно хочу выразить благодарность тем, кто не побоялся встать лицом к лицу с опасностью. – Он повернулся в нашу сторону и едва заметно кивнул.

Где-то сбоку послышался недовольный выдох, и я, даже не оборачиваясь, знала, что это Элиза. Ардентис не обратил внимания.

– Однако академия должна вернуться к порядку, – продолжил он, чуть понизив голос. – Нам всем следует оставить позади неприятные события и сосредоточиться на учебе.

В аудитории повисла напряженная тишина.

– Сегодня вас ждет лекция об эфиридийской природе. Вести ее будет преподаватель Фуэго, наш новый практикант, – объявил Ардентис, сделав приглашающий жест.

В аудиторию робко вошел молодой мужчина – худощавый, с растрепанными темными волосами и очками в тонкой оправе. В руках он держал стопку книг, которые бережно опустил на кафедру, будто они могли рассыпаться от одного неловкого движения.

Фуэго нервно кивнул аудитории и сделал пару шагов вперед, но тут же споткнулся, замявшись на месте. Его взгляд метался по рядам студентов, а дрожащие пальцы цеплялись за края кафедры. Казалось, он больше боялся нас, чем мы эфиридов.

– Эфириды… – начал он с легким придыханием, но шорох страниц и приглушенные разговоры студентов дали понять, что его никто особо не слушает.

Ардентис демонстративно скрестил руки на груди и встал рядом. Этого оказалось достаточно – аудитория мгновенно стихла.

Фуэго нервно прочистил горло и продолжил:

– Эфириды бывают разными. Многие считают их безмозглыми чудовищами, но если бы они действительно были просто глупыми тварями, то не смогли бы захватить столько миров.

Он говорил достаточно громко, но по лицу и шее стремительно расползались бордовые пятна, а голос то и дело подрагивал, будто спотыкаясь о собственные слова.

– Среди них есть исполнители, бездумно выполняющие приказы. Но есть и те, кто достиг уровня развития, равного людям… или даже магам, – он быстро обвел взглядом аудиторию и сглотнул. – Внешне эфириды могут выглядеть по-разному: хвосты, уши, крылья – это всего лишь отличительные черты. Однако есть и такие, кто совершенно неотличим от нас. Их мало, но они существуют. Единственное, что их выдает, – сладковатый аромат, который выделяют их железы.

Он поднял дрожащий палец, словно подчеркивая важность сказанного:

– Но… кто сказал, что они не научились его маскировать?

В аудитории воцарилась напряженная тишина. Рассказ возымел эффект.

– Но зачем им новые миры? – раздался голос с дальних рядов. – Неужели им мало того, что у них уже есть?

Фуэго кивнул, словно ожидал этого вопроса.

– Мы все знаем, что у всего живого есть отходы жизнедеятельности. Эфириды – не исключение, – он сделал паузу, оглядывая аудиторию. – Но есть одна особенность: их остаточная энергия очень ядовита. Она медленно, но верно выжигает окружающую среду, превращая ее в безжизненные руины. А без среды обитания они существовать не могут.

Он подался чуть вперед к аудитории, будто открывая страшную тайну:

– Именно поэтому, когда одна реальность становится непригодной, они готовят себе новую. Переселяются. Потом находят следующую. И еще одну. Так снова и снова. Их экспансия – это не просто жажда власти. Это вопрос выживания.

– А старые миры? – снова раздался голос. – Они просто их бросают?

Фуэго покачал головой:

– Не всегда. Иногда они используют их для технических нужд – превращают в базы, хранилища или лаборатории. А иногда просто запечатывают и ждут, пока среда восстановится.

Он поправил очки, взглянув на аудиторию поверх стекол.

– Эфириды умеют ждать. Если реальность ценная, ее отстаивают десятилетиями, даже столетиями, пока она снова не станет пригодной для жизни. И когда это случится, они возвращаются.

Преподаватель Фуэго явно был доволен собой и даже стал держаться несколько уверенней.

– Есть еще кое-что важное, – продолжил он, – эфиридов можно назвать своеобразными вампирами: они не уничтожают сразу своих пленников, а постепенно вытягивают из них жизненную силу.

Я машинально сжала пальцы, вспоминая, как впервые делилась энергией с Ушастиком. Тогда, в подвале, он был истощен, слаб – настоящая тень самого себя. Я нашла его едва живым, и эта картина до сих пор всплывает в памяти.

Задумавшись, я не сразу осознала, что уже открыла рот, и вопрос сам слетел с моих губ.

– А почему они иногда уничтожают своих же?

Фуэго вздрогнул, его пальцы судорожно сжали край стола. Он резко поднял голову, и в его глазах мелькнуло то ли беспокойство, то ли подозрение.

– Откуда… откуда у вас такие сведения?

Аудитория замерла. Кто-то перестал писать, кто-то даже привстал, словно боясь пропустить ответ.

Я пожала плечами, пытаясь сохранить видимость безразличия:

– Просто где-то слышала.

Фуэго пристально посмотрел на меня, затем глубоко вдохнул, взвешивая, стоит ли мне верить.

– Среди эфиридов есть те, кто не представляет угрозы, – наконец сказал он, снимая очки и протирая их платком. – Но их собратья считают их бесполезными. Поэтому их уничтожают.

К концу лекции даже самые ленивые студенты заслушались. Никто больше не переговаривался, не черкал в тетрадях заклинания и не разглядывал устало потолок.

– Раз уж все здесь… – преподаватель поправил очки и оглядел аудиторию. – Нам стоит познакомиться поближе. Возможно, вам будет интересно узнать, на что я способен и чему собираюсь вас учить.

Он выпрямился, поднял руку, сосредоточился… и – ничего.

Аудитория замерла. Несколько секунд тишины, казалось, растянулись до бесконечности. Затем кто-то хмыкнул, кто-то фыркнул, в дальнем ряду послышался сдержанный смешок.

Фуэго нахмурился, снова вскинул ладонь, напрягаясь сильнее… И снова ничего. Ни вспышки, ни мерцания эфира, даже простого движения воздуха.

Он покраснел, сжал пальцы, словно пытаясь скрыть дрожь, и поспешно откашлялся.

– Очень странно… – пробормотал он, избегая смотреть студентам в глаза.

– Я точно знаю, что он достаточно силен, – вполголоса сказал Дариан Дэну. – Он многое умеет… Что-то здесь не так.

Толпа студентов, взбудораженных произошедшим, хлынула в коридоры, напоминая бурлящий поток. Академия словно дышала единым, встревоженным организмом – десятки голосов сливались в гулкий рой звуков, эхом отражаясь от каменных стен. Мы двигались вперед, улавливая обрывки разговоров: приглушенные возгласы, перешептывания.

– Вы видели, что было с Фуэго? Он даже простейшее заклинание не смог применить! Он точно преподаватель? – хохотнул парень в круглых очках, подталкивая локтем соседа.

– Впервые такое наблюдаю… – задумчиво пробормотал другой, одетый в форму, явно меньшего размера, чем требовалось.

– Может, магия сбоит? – раздался голос из толпы, но разобрать, кто говорил, было невозможно. – Я читал о таких случаях…

– С чего бы ей сбоить? – парень в очках пожал плечами, но прежняя усмешка уже исчезла с его губ.

Дальше разговоры смешались в единый шум, и я больше ничего не услышала.

Оказавшись в столовой, мы с Лирой и Мелиссой выбрали столик у окна. Будто за этими стеклами, за которыми уже который день тьма не отпускала из плена горные вершины, можно было разглядеть хоть что-то, кроме собственного отражения.

Я провела пальцем по прохладной поверхности стола, ощущая легкую липкость лака, и взяла ложку. Вокруг звенела посуда, слышались приглушенные разговоры, смех – обычная толкотня голодных студентов.

Мы устроились поудобнее и, стараясь не поддаваться тревожному настроению, принялись за обед.

Лира задумчиво кромсала кусок хлеба, оставляя на столе мелкие крошки, а Мелисса бездумно размешивала чай, хотя сахар так и не добавила.

– Это все… как-то нехорошо, – наконец сказала Лира, нахмурившись. – Что, если магия и правда сбоит?

– Не накручивай, – отмахнулась Мелисса, делая глоток и морщась – чай оказался слишком горячим. – Скорее всего, это просто совпадение. Или, может, кто-то решил подшутить над новеньким преподавателем. Такое уже бывало, и не только здесь.

Она старалась улыбаться, но в ее голосе мелькнула тень сомнения.

Мы не успели продолжить разговор, потому что к нам без приглашения подсел Каэль. Как всегда, угрюмый, с выражением вечного недовольства на лице, будто мир вокруг существовал только для того, чтобы его раздражать.

– Никто ведь не против? – спросил он, но это был скорее риторический вопрос. Не дожидаясь ответа, он бесцеремонно опустился на свободный стул и бросил на стол поднос. – Отличная лекция, ничего не скажешь.

Лира скептически прищурилась:

– Ты серьезно? Преподаватель-практикант сконфузился на глазах у всего курса. Позора выше крыши.

– И в этом-то вся соль. – Каэль усмехнулся, откидываясь на спинку стула. – Провал у мага, который должен нас учить? Здесь явно что-то нечисто.

Казалось, вся академия жила только этой новостью. Шепот, возбужденные голоса, перешептывания за соседними столами. Будто мир за стенами академии сузился до одного события – и никто не мог о нем забыть.

Прежде чем кто-то успел что-то добавить, к нашему столу подошли Дариан и Дэн. Первый уверенно плюхнулся на стул, а второй уже собирался идти дальше, когда Дариан его остановил.

– Садись уже, – бросил он, словно вопрос о том, хочет ли Дэн присоединиться, даже не стоял.

Дэн нахмурился, замедлил шаг, окинул всех нас оценивающим взглядом. Ну, почти всех. На меня он не посмотрел.

– Не думаю, что меня тут рады видеть.

– Перестаньте вы уже, – раздраженно отозвался Дариан, тяжело вздохнув. – Устроили детские споры на ледяных горках. Нам есть о чем поговорить, и ты это знаешь.

Дэн поколебался, но все же занял последний свободный стул. Четкие черты лица, резкий, цепкий взгляд – он выглядел так, будто держал в голове слишком много мыслей, но не торопился ими делиться.

Разговор потек сам собой. Сначала – о мелочах. Кто как провел последние несколько часов, кому удалось выкроить время для отдыха, кто снова завалил задание. Но, как ни старайся, избежать главной темы не получилось. Фуэго. Его провал.

Мы пытались найти объяснение, перебирали варианты, спорили, но чем больше говорили, тем тревожнее становилось.

– Я не могу отделаться от мысли, что все это и правда неспроста, – пробормотала я, крутя в пальцах ложку. – Что, если что-то происходит в академии… Если…

Я осеклась. Слова будто застряли в горле, не желая становиться реальными.

Но все поняли.

За соседним столиком парень с третьего курса возбужденно шептал, словно боялся, что его подслушивают.

– Я слышал, что ночью в западном крыле видели тень. Она двигалась, но там никого не было!

– Это просто слухи, – ответил усталый голос, как будто его обладатель слышал эту историю уже не в первый раз.

– Ага, как и слухи об эфиридах, которые, кстати, оказались правдой?

С другой стороны доносился не менее оживленный разговор:

– Да я сам слышал! В лабораториях на третьем этаже что-то разбилось, хотя туда никого не пускали!

– Может, сквозняк? – скептически предположил собеседник.

– Сквозняк?! – фыркнул рассказчик. – Сквозняк не может опрокинуть стеллаж с реагентами! Говорят, потом на полу нашли странные следы, как будто что-то ползло по камню…

– Чушь, – буркнул низкий голос, полный раздражения. – Люди просто хотят верить в страшилки.

– Страшилки? – рассказчик понизил голос, словно собирался произнести что-то по-настоящему пугающее. – А как тебе это: у старосты четвертого курса книги сами упали с полки! Он поклялся, что никто их не трогал!

– Просто совпадение.

– Ага, скажи это другому парню, с южного крыла, у которого ночью был жуткий приступ аллергии. Он чуть не подавился собственными легкими! А такое с ним случается только из-за сладенького…

Разговор становился все громче, и наконец Дэн не выдержал. Он резко обернулся и прошипел последнему говорившему:

– Хватит пугать народ!

Тот мгновенно замолчал, но напряжение в воздухе никуда не делось. Дэн перевел взгляд на нас.

– Если все, что говорят вокруг, правда хотя бы отчасти, то у нас гораздо большие проблемы, чем просто неудавшееся заклинание, – тихо, но уверенно сказал он. – Похоже, здесь действительно что-то происходит.

Дэн медленно поднял голову, и его взгляд вдруг стал острым, сосредоточенным, будто в его сознании, наконец, сложилась цельная картина. В тусклом свете ламп его глаза казались глубже, темнее, словно он заглядывал за грань реальности.

– Почему произошел сбой? – продолжил он. – Значит, где-то в академии есть очаг нестабильности. Его нужно найти, пока не стало хуже.

Он плавно повернулся к Дариану, слегка склонив голову, оценивая его, словно взвешивал в уме решение, которое уже было принято.

– Сходи в архив. Возможно, в последних записях есть что-то подозрительное.

Дариан молча кивнул, не задавая лишних вопросов. В его движении сквозило понимание – он тоже чувствовал, что нечто в академии изменилось, сдвинулось с привычной оси.

– В последние дни я много думал… – вдруг произнес он, задумчиво уставившись в пустоту. – И промах Фуэго только подтвердил мои подозрения.

Дэн перевел взгляд на Каэля и, чуть склонив голову, с легким, едва уловимым сарказмом произнес:

– Майнорис Каэль, не соблаговолите ли поднять свое бренное тело и осмотреть точки возможных сбоев? Западное и восточное крыло на вас, я возьму северное и южное.

Каэль вскинул бровь, и на его губах тут же заиграла ответная ухмылка.

– Конечно, великий полководец, сделаю все, что прикажете.

– Лира, Мелисса… Адалин… – Дэн называл имена неспешно, заставляя почувствовать, что сейчас на всех возложена ответственность. Его взгляд останавливался на каждой из нас, каждой, кроме меня.

На мгновение мне показалось, что я стала невидимой. Я невольно задержала дыхание, наблюдая за его сосредоточенным лицом. Почему он не посмотрел на меня? Может, я действительно не существую?..

– Пройдитесь по академии, – продолжил Дэн, не заметив моего замешательства. – Понаблюдайте за студентами. Послушайте, что говорят. Если кто-то ведет себя странно, нам нужно знать.

За окном в клубящейся тьме шевелились смутные силуэты облаков. Дэн посмотрел туда, и в его глазах мелькнула тень тяжелых мыслей.

– А потом мы с этой информацией пойдем к Ардентису, – негромко продолжил он, – По крайней мере, ему мы можем доверять. Мы не можем позволить себе снова оказаться в ловушке. На этот раз начнем действовать заранее.

Мы шагали вперед по коридору, и каждый шаг отдавался в гулкой тишине, расползаясь эхом по темным стенам. Казалось, древний камень впитывал звуки, оставляя после себя лишь едва уловимые отголоски. Воздух был пронизан леденящим холодом, и каждый выдох превращался в призрачную дымку, быстро таявшую в полумраке. В суженных до тесноты местах на стенах и полу проступали заиндевелые узоры, а острые кристаллы льда, словно хрупкие осколки, поблескивали в неверном свете магических фонарей, разбрасывая дрожащие, тусклые блики. То и дело приходилось зажигать фонарики на ключах, чтобы хоть немного разогнать мрак. Но чем дальше мы шли, тем сильнее становилось ощущение, что за нами кто-то наблюдает – невидимый, безмолвный, устрашающий.

– Жутковато… – протянула Лира, и ее голос мгновенно улетел за поворот.

– Давайте о чем-нибудь поговорим, – предложила я, надеясь отвлечься от мрачных мыслей.

Мелисса неожиданно вздохнула и задумчиво проговорила:

– А Дэн довольно крут… Да и Дариан тоже. Он такой… умный. И… – она запнулась, а на щеках проступил едва различимый в темноте румянец.

Лира мгновенно вскинула бровь, на губах заиграла лукавая улыбка.

– Уж не положила ли ты глаз на Дариана?

– Нет, конечно! – Мелисса вспыхнула еще сильнее и сердито скрестила руки. – Просто… он очень талантливый.

Лира хмыкнула, но в голосе ее прозвучала неожиданная серьезность:

– В любом случае не стоит даже пытаться. Дариан интересуется только своими исследованиями.

– Он буквально одержим временем, – добавила я, вспомнив, с какой сосредоточенностью он мог просиживать в архивах или часами лежать на кровати, погруженный в свои мысли. – Но, надо признать, маг из него отличный.

Мелисса нахмурилась, отводя взгляд:

– Почему вы мне это говорите? Я же сказала, что ни на кого не засматриваюсь!

Лира пожала плечами и с загадочным выражением бросила:

– На всякий случай.

Я подумала, что после Феликса Лира стала излишне осторожна в вопросах парней. Казалось, тень прошлого теперь всегда стояла у нее за спиной. Впрочем, насчет Дариана она, наверное, права. Он совсем не такой, как Феликс, – в нем нет той зависти, жажды денег, признания и непомерных амбиций, которые так терзали Феликса. Но и теплоты в нем тоже нет. Дариан живет в мире формул, теорий и временных потоков, и, кажется, все остальное для него не имеет значения.

– Меня сейчас больше волнует другое, – вздохнула Мелисса, обхватив себя за локти. – Не появится ли мой отец. Я так… ужасно сбежала.

Я заметила, как напряженно она сжала пальцы, и, не раздумывая, коснулась ее плеча, пытаясь подбодрить.

– Посланник обещал уладить все. Не стоит волноваться раньше времени.

Она кивнула, но в глазах все еще тлела тревога.

Наконец, мы вышли в оживленные коридоры, где академия бурлила своей привычной жизнью. Повсюду мелькали фигуры студентов, раздавался приглушенный смех, а обрывки разговоров сливались в общий фон. Кто-то спешил на дополнительные занятия, стремясь получить от преподавателей последние советы перед написанием курсовых работ, кто-то лениво опирался на подоконник, с азартом обсуждая свежие сплетни.

Темы для разговоров были самыми разными: предстоящие зачеты, тайные ночные вылазки за пределы академии, новые симпатии и горькие разочарования. Многие с нетерпением ждали ежегодную ярмарку, которая скоро должна была развернуться на площади перед зданием академии. Другие уже строили планы на Рождество, мечтательно перебирая в уме кандидатов, с которыми хотелось бы закружиться в вихре танца на балу.

Даже недавние слухи о сорвавшемся заклинании, которые еще несколько часов назад будоражили умы, теперь становились далеким шепотом – незначительной частью академических хроник, которые завтра сменит что-то новое.

Как только мы снова оказались в переходном коридоре, мир мгновенно сжался, погрузившись в гнетущую тишину. Сколько еще в этих стенах таких мест – завораживающих и пугающих одновременно? Полумрак цеплялся за углы, холодные каменные стены местами прорезали мерцающие ледяные плиты, отливающие призрачной синевой. Казалось, сама реальность застыла, окутанная вязкой пустотой, которая с каждым шагом становилась все ощутимее. Хотелось бежать, пока тишина не стала невыносимой, пока она не заглушила мысли, не стерла грань между сном и явью. Но ноги словно налились свинцом, предательски цепляясь за каменный пол, увязая в собственном страхе. Затхлый воздух обжигал легкие ледяным дыханием, оставляя на языке привкус прогорклой сырости. Холод проникал под одежду, липкими пальцами цепляясь за кожу, покалывая даже сквозь плотную ткань формы.

Сердце неслось под действием адреналина, когда вдруг я заметила движение. Легкое, почти эфемерное. Из-под постамента статуи первого мага-основателя Академии Шаттенфрост что-то медленно выползало. Что-то прозрачное, но бесспорно живое. В груди сжался холодный комок.

Я резко схватила Лиру и Мелиссу за руки, инстинктивно отступая к стене. Существо скользнуло на свет, и теперь его можно было разглядеть. Ледяная змея! Ее чешуя, словно высеченная из чистого кристаллического льда, искрилась в полумраке, преломляя свет тысячами колючих бликов. А глаза… Глаза горели. Холодным изумрудным пламенем, полным древней, чуждой энергии. Жуткая и восхитительная! Она смотрела прямо мне в глаза.

Я уже слышала о них – ледяные змеи обитают в промерзлых норах и покидают свои убежища лишь тогда, когда привычный порядок оказывается нарушен. Они чувствуют опасность задолго до того, как ее осознают остальные. Говорят, если такая змея укусит, кровь в венах застынет, а тело сведет мучительный, леденящий холод. То, что я видела внутри Дэна, когда лечила его, покажется лишь слабым эхом той беды, что способна принести эта тварь.

– Ох… – выдохнула Лира, крепко сжимая мою ладонь.

Но прежде чем мы успели пошевелиться, змея метнулась в сторону и скользнула в приоткрытую дверь соседнего помещения. Что было сил мы бросились в восточное крыло.

Глава 4

Я застыла, не в силах отвести взгляд от странного силуэта. Он стоял так неподвижно, что на первый взгляд мог показаться статуей, но это был человек – живой, замороженный в капкане холода.

Медленно двигаясь вперед, я осторожно ступала по свежему снегу. Лед вокруг фигуры был прозрачен, как стекло, и я различила очертания одежды – форма академии. Значит, парень – один из нас. Но почему он здесь, в таком состоянии?

– Кто ты? – повторила я, едва дыша.

Тишина.

Я осторожно дотронулась до ледяного и тут же одернула руку: пальцы обожгло холодом. Сердце сжалось от тревоги. Если он еще жив, то времени оставалось мало. Не раздумывая, я применила магию, направляя поток тепла к застывшей фигуре.

И вдруг…

Тонкая трещина пробежала по прозрачной поверхности. Глухой треск разнесся над озером, эхом отдаваясь в застывшем воздухе.

Секунда – и фигура пошатнулась. Лед ломался крупными кусками, осыпаясь на снег, словно хрупкая скорлупа, обнажая бледную, но живую кожу. Рыжие волосы липли к влажному лбу.

А затем наши взгляды встретились. Его глаза – широко распахнутые, настороженные. Я ожидала увидеть в них страх, замешательство, слабость. Может быть, благодарность за спасение. Но в них кипела… злость.

Парень прерывисто дышал, то и дело резко втягивая воздух, будто никак не мог насытиться, а само возвращение к реальности причиняло ему боль.

– Чтоб тебя… – едва слышно выдохнул он.

Я бросилась вперед, подхватывая его, прежде чем он рухнул в снег. Плечи его колотила крупная дрожь, а взгляд метался по сторонам – живой, яростный.

– Держись!– я вцепилась в него крепче, но он резко оттолкнул мои руки.

– Кто… это сделал? – выдохнул парень сиплым голосом. – Ты?

Он закашлялся, пытаясь восстановить дыхание. Губы посинели.

– Никто ведь не просил! – резко бросил он, глядя на меня исподлобья.

– Извини, что спасла тебе жизнь, – моргнув, буркнула я.

– Я бы сам справился!

– Конечно, именно так все и выглядело, – я усмехнулась, обводя взглядом ледяные осколки вокруг него.

Он сузил глаза, явно не оценив сарказм.

– Что смешного?

Я пожала плечами, едва сдерживая улыбку, но губы не слушались, сами расплывались – слишком уж нелепо он выглядел: взъерошенный, мокрый, со стучащими зубами. Как общипанный гусь, который до последнего пытается сохранить достоинство.

– Просто забавно, как ты злишься, едва стоя на ногах.

Он открыл рот, но вдруг замер, пристально вглядываясь в мое лицо.

– Что? – насторожилась я.

– Улыбнись еще раз.

– С чего бы?

– Твоя улыбка…

– Забудь. – Я помотала головой.

– А если за шоколадку?

Я прищурилась:

– Что?

– Если ты улыбнешься, я дам тебе кусок настоящего шоколада, – сказал он с самым невозмутимым видом. – Здесь такого нет.

Я фыркнула.

– Такого же перемороженного, как ты? Иди к ледяному призраку.

– Жадина, – он ухмыльнулся. – Ты напомнила мне сестренку. Улыбка в точности, как у нее.

Он больше не выглядел рассерженным. В его голосе мелькнуло что-то теплое, почти домашнее, а в глазах появилась грусть. Я скрестила руки на груди.

– Хорошо. Но за это ты мне расскажешь, кто ты такой и чем вообще тут занимался.

– Ого, а ты не только жадная, но и хитрая!

– Выбирай: или ты рассказываешь, или я больше не буду улыбаться. А если начнешь меня смешить, закрою рот рукой.

Он закатил глаза.

– Ладно, ладно.

Я улыбнулась, и он, кряхтя, вытащил из кармана плитку шоколада. Ловко отломив кусочек, протянул его мне. Я осторожно взяла угощение, наблюдая за ним – он выглядел измученным, но упрямство все еще читалось в его взгляде.

– Ну? – напомнила я.

– Меня зовут Вейрон Нордхейм, – нехотя произнес он, поморщившись. – И я не хочу здесь учиться.

– Почему?

– Меня заставили родители, а у меня совершенно другие планы. Но я придумал, как отсюда сбежать.

– И как же? – прищурилась я.

– Самозаморозка, – усмехнулся он. – Хотел, чтобы меня нашли и отправили домой. Я умею выглядеть так, будто серьезно болен… или мертв. Но, кажется, кто-то спутал мне все карты, а провернуть такой трюк я могу только раз в месяц. – Он выразительно посмотрел на меня, и я не удержалась от легкого смешка.

– Вейрон, ты понимаешь, что теперь придется отправиться в академию?

– Вообще-то, нет. Я могу просто уйти.

– Теперь, когда я тебя нашла в таком состоянии, точно не оставлю здесь. И поверь, я тоже кое-что умею. На моих глазах ты не сделаешь ничего глупого.

Он покачал головой, но в глазах вспыхнуло что-то похожее на интерес.

– Упрямая ты. Улыбнись еще раз, если хочешь, чтобы пошел с тобой. – Он снова полез за шоколадом.

– А ты глупый. – Я улыбнулась, сама не понимая, почему поддаюсь на его игру. – За мной.

Он тяжело вздохнул, но, передав кусок вознаграждения, послушно поплелся рядом.

– Зачем тебе моя улыбка? – спросила я, раздираемая любопытством. – Встретишься с сестрой и попросишь ее, причем тут я?

Мне показалось, что он вздрогнул.

– Не все так просто, – ответил он негромко.

Я фыркнула, но решила больше не пытать Вейрона. Интуиция подсказывала – лучше не лезть. В конце концов, это не мое дело. Если захочет – расскажет сам.

Когда мы добрались до академии, сразу направились на второй этаж. Думать долго не пришлось – Вейрон явно новый сосед Каэля и Дариана. В их комнате оставалась единственная свободная кровать на этаже.

Я постучала. Дверь открылась, и на пороге появился Дариан. Он взглянул на нас, сначала на меня, потом на Вейрона, и застыл.

– Эм… кто это?

– Вейрон Нордхейм. Ваш новый сосед.

– Что еще за новости?! – Каэль тут же возник рядом, выглядывая из-за плеча Дариана.

– Ты издеваешься? – Вейрон резко повернулся ко мне, его рыжие брови взлетели вверх. – Они же даже не знают, как с людьми разговаривать!

– Нисколько, – я улыбнулась, собираясь уходить. – Уверена, вы найдете общий язык.

Я уже сделала шаг назад, но тут Вейрон вдруг воскликнул, явно довольный:

– Она опять улыбается! Все-таки шоколад работает.

Я закатила глаза, но улыбка все же не исчезла. Сделав еще шаг, неожиданно натолкнулась на что-то твердое и теплое. Сильные руки тут же легли мне на плечи, удерживая от падения.

Я еще не видела лица, но уже знала, кто это.

Резко обернувшись, я отшатнулась. Взгляд Дэна скользнул мимо и остановился на Вейроне. Дэн нахмурился, тяжело вздохнул – похоже, что-то обдумывал, взвешивал.

– Нам нужно поговорить, – без лишних предисловий сказал он. – Через полчаса. Там же, где обычно.

Комната номер тринадцать. Значит, он увидел новичка и решил, что этот разговор стоит перенести в более уединенное место, подальше от лишних ушей.

Вейрон скрестил руки на груди и с легким недоумением посмотрел на Дэна, словно пытаясь понять, каким образом происходящее касается лично его.

– Мне тоже прийти? – спросил он, подмигивая и лениво убирая со лба рыжие пряди, падающие на глаза.

– Нет, – коротко бросил Дэн, развернулся на каблуках и ушел, не удостоив его больше ни взглядом, ни словом.

Вейрон лишь усмехнулся. Казалось, этот ответ нисколько его не задел, а даже позабавил.

Через полчаса я стояла в комнате номер тринадцать вместе с остальными. Дэн выглядел напряженным и, не теряя времени, сразу перешел к делу.

– Сейчас мы пройдемся по восточному крылу. Нужно выяснить, что там происходит, и подробно все записать, чтобы потом показать Ардентису. Жаль, что здесь не работает техника, иначе сделали бы видео и не мучились.

Все понимали, что он прав. В последнее время вокруг академии происходило слишком много странного, и игнорировать это становилось уже невозможно. Все чувствовали нарастающее беспокойство, но пока никто, кроме нас, не решался озвучить его. Но, судя по всему, студентов всерьез не воспринимали. Как иначе объяснить снисходительный тон и бездействие нового ректора?

– Я могу записать увиденное в иллюзию и потом показать ее профессору, – предложила я, осторожно наблюдая за их реакцией.

Наступила тишина. Все, кроме Мелиссы, ошеломленно уставились на меня, как будто я только что призналась, что прибыла с другой планеты или растопила все ледники долины.

– Подруга! – восторженно воскликнула Мелисса, явно не разделяя общего потрясения. – Это как тогда… Помнишь, мы стащили штаны у того придурка, а ты записала иллюзию, как он метался по приюту в поисках хоть чего-нибудь, чтобы прикрыться, а потом мы требовали у него…

– Шшш… – быстро осадила я ее.

Но было уже поздно. Мелисса осеклась, покраснела и нервно отвела взгляд.

– Что еще мы о тебе не знаем? – хихикнула Лира.

– Она… просто шутит, – попыталась я оправдаться, но, конечно, мне никто не поверил.

Каэль смотрел на меня с нескрываемым интересом, в его глазах плясали озорные искорки. Дэн улыбнулся, но почти сразу снова стал серьезным, прокашлялся и резюмировал:

– Подойдет. Мы используем твою иллюзию, чтобы показать Ардентису все, что увидим. Будем действовать осторожно и по плану.

Чем больше мы углублялись, осторожно ступая по промерзшему полу, тем холоднее становился воздух. Густая, вязкая тьма сжимала пространство, отрезая нас от внешнего мира. Вскоре начало казаться, будто мы застряли за пределами реальности, бесконечно блуждая по кругу в тщетных попытках выбраться в мир. Сгустилась настолько плотная тишина, что, казалось, она поглощает даже звуки наших шагов.

На обледенелых стенах плясали странные тени – вытянутые, ломкие, иногда вовсе не привязанные к реальности. Я не видела ни единого предмета, который мог бы их отбрасывать. В воздухе витал сладковатый, удушливый запах, от которого першило в горле. Каждый шаг поднимал снежные хлопья, они кружились в воздухе, оседая на одежде, а с потолка сыпались кусочки льда.

Год назад подобное зрелище, возможно, вызвало бы у меня страх. Но теперь… Теперь я ко многому привыкла. Меня это не удивило, а вот Мелисса вздрагивала от каждого шороха, судорожно цепляясь то за мое плечо, то прячась за Лиру.

Со всех сторон доносился шорох. Казалось, сама темнота пришла в движение, пробуждая опасность, скрытую в глубине.

– Змеи, – прошептала Лира, тревожно отступая, ее рука непроизвольно метнулась к кинжалу на поясе. Дэн настаивал, что теперь каждый из нас должен прятать на себе кинжалы, и Лира первая прислушалась к его совету.

Каэль поднял светящийся ключ над головой, и в его тусклом свете показались тонкие, почти прозрачные тела, неспешно извивающиеся на холодном камне. Они двигались, словно неуловимые тени, устремляясь в углы, расползаясь молниеносно. Пол буквально кишел зелеными глазами, сверкающими в полумраке, словно кто-то рассыпал по земле осколки изумрудов.

– Не приближайтесь к ним, – тихо сказал Дариан.

Сверху что-то посыпалось. Я инстинктивно вскинула руки, защищая голову.

– Перья… – пробормотала Мелисса, указывая на пестрые, слегка мерцающие клочья, застрявшие в трещинах стены. Их едва заметное свечение делало темноту еще более тревожной. – Здесь перьелетки.

Я подняла глаза. Под самым потолком, словно жуткие трофеи, застыли десятки крылатых существ. Их перья бликовали призрачным светом.

Дэн приблизился.

– Записывай иллюзию, – шепнул он, оставаясь рядом и охраняя, чтобы никто мне не помешал.

Я сосредоточилась, улавливая в магическом узоре каждую деталь: свет, тени, змей, неподвижных перьелеток, их трепещущие крылья, неестественно застывшие тела. Едва я спрятала готовую иллюзию под рукав, как вдруг ощутила странное, неприятное послевкусие на языке – холодное, будто я случайно прикусила кусочек льда с раздробленными камнями внутри или слишком резко вдохнула морозный воздух, пропитанный магией.

А затем пришло оцепенение.

Когда ноги предательски подкосились, я осознала – больше их не чувствую. Леденящий ужас сковал грудь, но, прежде чем я успела отреагировать, Дэн, пошатываясь, протянул руку. Его пальцы судорожно сомкнулись на моем локте, но сил в них почти не осталось – вместо того чтобы удержать меня, он рухнул сам.

Время замедлилось. Меня тянуло вниз, и сопротивляться этому было невозможно. Холод накрыл, словно липкий кокон, сковал движения, стирая границы между телом и пустотой. Воздух застрял в легких, превращаясь в камень, и я завалилась прямо на Дэна.

Последнее, что я увидела – Мелиссу, склонившуюся надо мной. А в следующий миг она уже лежала рядом.

Дверь в комнату номер тринадцать распахнулась, и мы ворвались внутрь, словно подхваченные порывом ночного ветра. Мы выбрали это место не случайно – уединенное, спрятанное в дальнем конце коридора, куда редко заглядывали даже самые любопытные студенты, а преподаватели давно и думать забыли об этой заброшенной части восточного крыла. К тому же, старая привычка давала о себе знать.

В полумраке мне вдруг показалось, что тени на стенах дрогнули, словно кто-то невидимый замер в углу, прислушиваясь к каждому нашему слову. Я моргнула, и тревожное ощущение исчезло, оставив после себя легкий холодок на затылке.

Вскоре в комнату подтянулись остальные.

Мелисса сразу же начала рассказывать о ледяной змее, не упуская ни одной пугающей детали. Ее голос звучал взволнованно, а жесты выдавали нервозность – словно, говоря это, она пыталась убедить себя, что все произошло на самом деле, а не являлось плодом ее разыгравшегося воображения.

Дэн слушал молча, но по тому, как его пальцы ритмично постукивали по остаткам обветшалого стола, было понятно, что он напряжен. Его взгляд потемнел, а губы сжались в тонкую линию.

Дариан лишь нахмурил брови и молча кивнул. Казалось, он перебирал в уме сотни фактов, выискивая среди них ту самую деталь, которая могла бы пролить свет на происходящее.

– В архиве как будто нет ничего полезного, – наконец произнес Дариан, чуть помедлив, словно взвешивая каждое слово. – Но в «Книге каждого дня» не хватает страницы.

– Ты уверен? – нахмурился Каэль.

– Я просмотрел последние записи – ничего необычного, – Дариан медленно провел пальцем по краю стола, напряженно вглядываясь в узоры древесных трещин. – Но вот эта пропавшая страница…

– Ее вырвали? – уточнил Каэль.

Дариан покачал головой:

– Что ты такой нетерпеливый? Всему свое время. – буркнул он, а затем прокашлялся и продолжил: – Страницу, скорее, аккуратно удалили. Как будто ее никогда и не было. Но поскольку записи за определенную дату не хватало, я применил заклинание теней времени. – Он помедлил, прежде чем добавить: – Все указывает на то, что запись кому-то сильно мешала.

Мы с Лирой переглянулись, и в ее глазах отразилось мое собственное беспокойство.

– Интересно, что именно там было написано, – пробормотала я, пытаясь подавить нарастающую тревогу.

– А я нашел место утечки магической энергии, – сказал Дэн, нахмурившись. – В одном из коридоров. Странное место… И пахнет там… сладенько до тошноты.

– Сладенько? – переспросила Мелисса, подозрительно прищурившись.

– Да. Карамель, мед… что-то тягучее, густое, будто кто-то устроил там подпольный кондитерский цех, – Дэн провел рукой по растрепавшимся волосам, задумчиво глядя в одну точку. – Но больше всего меня удивило другое.

Он сделал короткую паузу, давая нам возможность переварить услышанное, а затем продолжил:

– Там перья. Целые кучи. Перьелетки отлично постарались.

В комнате воцарилась напряженная тишина.

Перья перьелеток… Эти создания никогда не появлялись просто так. Все знали, что они – предвестники эфиридов.

Настала очередь Каэля. Он неторопливо поднял голову, задумчиво проведя пальцем по краю рукава.

– В самом неожиданном месте я нашел пробоину, – наконец произнес он. – Пока недоделанную, но, судя по всему, скоро ее доведут до конца.

Его голос звучал ровно, но в глазах мелькнула тревога.

Мы переглянулись. Детали, словно кусочки мозаики, постепенно складывались в целостную картину. Разрозненные, на первый взгляд незначительные события указывали на одно: что-то происходило, что-то назревало, но пока оставалось почти незаметным для большинства.

Дэн тяжело выдохнул, скрестил руки на груди и уверенно произнес:

– Немедленно идем к Ардентису.

Профессор встретил нас в своем кабинете – в том самом, где когда-то обитал Торн. Теперь помещение изменилось, словно сбросило старую кожу.

Первое, что бросилось в глаза, – письменный стол. Он выглядел почти разумным, живым, подчиняясь ритму окружающего пространства. При смене освещения его поверхность то мягко мерцала, то снова погружалась в темную глубину. Внезапно на ней вспыхивали загадочные символы, угасая прежде, чем их можно было разобрать.

В воздухе чувствовалась легкая вибрация магии – приглушенная, но ощутимая, словно комната дышала, наполняясь древними знаниями и силами, о которых знали лишь избранные.

Мы подробно изложили все, что выяснили. Ардентис молча слушал, слегка склонив голову, и казалось, что его ничто не удивляет.

– Это нормально, что эфириды продолжают свои попытки, – наконец произнес он, задумчиво глядя на каждого из нас по очереди. – Но опасность миновала. И, как я уже говорил, теперь студенты должны учиться.

– То есть вы считаете, что нам не о чем беспокоиться? – уточнил Дэн, приподняв бровь.

– Именно, – маг кивнул. – Я ценю вашу бдительность, но прошу вас: оставьте это специалистам. Вы – студенты. Вот и исполняйте свои роли.

Мы переглянулись. Профессор улыбался почти ласково. Казалось, он подбирает слова, чтобы утихомирить глупых неразумных детей с разбушевавшейся фантазией.

– Но, если ледяные змеи действительно чувствуют приближение беды… – сказала Лира, гордо вскинув подбородок.

– Возможно, змея просто забрела в коридор случайно, – оборвал ее Ардентис.

– А пропавшая страница? – настаивал Дариан. – Такого прежде не было. Я регулярно копаюсь в архивах.

– Архив – сложная система, и иногда страницы теряются. И потом, если это занятие так сильно отвлекает вас от учебы, не значит ли это, что пора прекратить захаживать в архив?

– А как же утечка магии? – спросил Дэн.

– Подобные явления случаются в старых зданиях.

Мы попытались задать еще несколько вопросов, но Ардентис оставался непреклонен. Он отвечал спокойно, уверенно, но с каждым разом его тон становился все более твердым, пресекая любые дальнейшие возражения. Было ясно, что для него разговор окончен.

– Благодарю за заботу об академии, – сказал он наконец, сложив руки на столе. – Но теперь вам стоит сосредоточиться на лекциях и конспектах. Только так мы обеспечим надежную защиту нашей расы в будущем.

Он вздохнул.

Оставалось лишь кивнуть и выйти.

– Он нас недооценивает, – пробормотал Каэль. – Или просто не принимает всерьез.

Но мы и не думали отступать. Пусть Ардентис оставался непреклонен, но складывающиеся воедино детали говорили, что, возможно, он не прав. Мы договорились быть начеку – наблюдать, искать, ждать, собирать доказательства.

Однако сейчас наступало время отдыха, и в этом году даже я пообещала себе хотя бы иногда по-настоящему спать, а не довольствоваться лишь подзарядкой от энергии озера.

Лира и Мелисса отправились в комнату делать домашнее задание, а я собиралась немного восстановить силы.

Вздохнув, я направилась к ледяному озеру.

Внизу царила тишина, и даже воздух, казалось, застыл, опасаясь нарушить неподвижный пейзаж. Пустынный берег окутывал морозный туман, скользя над ледяной гладью причудливыми завихрениями. Я уже собиралась приступить к делу, когда краем глаза уловила нечто странное – то, чего здесь не могло быть.

Фигура.

Замерзшая, недвижимая, покрытая тонкой, хрупкой коркой льда, сквозь которую едва проступали очертания. Она словно сливалась с окружающим пейзажем. Силуэт не шевелился. Не дрожал от холода, не отбрасывал даже малейшей тени движения.

Это был… незнакомый парень.

Я сглотнула, чувствуя, как внутри завязывается тугой узел тревоги.

– Кто ты? – осторожно спросила я, делая шаг вперед по скрипучему снегу.

Как же приятно зарыться босыми ногами в теплый песок, ощущая кожей его мягкость. Над головой плывут пушистые облака, солнце играет бликами на воде, а в ушах звучит неспешная, убаюкивающая музыка волн. Воздух насыщен солью, ароматом водорослей и едва уловимой ноткой смолы, словно где-то неподалеку раскинулся старый прибрежный лес. Ветер мягко перебирает пряди волос, ласково касаясь кожи, и на мгновение мне кажется, что я могу остаться здесь навсегда – просто раствориться в тепле, тишине и безмятежности этого места, позволив морю унести все тревоги.

Я глубоко вдыхаю, позволяя воздуху наполнить грудь. Но… что-то не так.

Как я здесь оказалась? Да я вообще никогда не видела море вживую!

Последнее, что помню, – мрачные стены академии, онемевшие ноги, Дэн, Мелисса… Холодный камень, шорох змей, темнота… Я зажмуриваюсь, пытаясь вытащить из памяти хоть один логичный ответ, хоть одну подсказку, но в голове пусто.

Осматриваюсь, но вокруг лишь бескрайний берег, серебристая кромка воды, уходящая к горизонту, и колышущаяся на ветру золотистая трава. Ни академии, ни знакомых лиц, ни даже следов, которые могли бы подсказать, как я здесь оказалась и куда идти дальше. Только бескрайний берег, соленый ветер и тягостное ощущение, что что-то важное ускользает из памяти. Нет, я должна попытаться…

С трудом разомкнув ресницы, я осмотрелась, стараясь понять, где нахожусь и что происходит.

– Отличная работа, Адалин, – спокойный голос Каэля разорвал наваждение. Он сидел на полу, выглядя совершенно обычно. Да и моря никакого не было – справа и слева все те же мрачные стены коридора. – Иллюзия удалась.

Я сфокусировала взгляд и только теперь заметила странное изменение в его глазах. Золотисто-карий цвет, к которому я привыкла, исчез. Нет, не исчез… Просто один глаз потемнел, словно в нем сгустились тени, а другой, напротив, стал светлее, приобретя почти призрачный оттенок. Ответит ли он мне, если спрошу, почему это произошло? Вряд ли.

Я покрутила головой, приподнялась на локтях и огляделась.

Каменные стены, словно впитавшие в себя саму ночь, дрожали в неверном свете ледяных факелов, закрепленных под потолком. Их тусклое мерцание отбрасывало зыбкие тени, которые, казалось, жили собственной жизнью. Пол был холодным и влажным, от него тянуло сыростью, а воздух сгущался, наполняясь легким металлическим привкусом, как перед грозой. Какой уж тут южный берег…

– Что произошло? – спросила я, чувствуя слабость в каждом движении.

– Вы трое попали в зону аномалии, – Дариан, стоящий неподалеку, нахмурился, пристально глядя на меня. – Проще говоря, в ловушку. Любой, кто попадает в нее, сначала теряет способность двигаться, а затем – сознание. А ты, как искусная мастерица иллюзий, вероятно, еще и увидела что-то… не совсем реальное.

Тут не поспоришь. Я провела ладонью по лицу, пытаясь собраться с мыслями, но образы, вспыхнувшие в аномалии, исчезли. Морской бриз, песок под ногами, чужое небо над головой… еще минуту назад все казалось таким реальным, таким осязаемым. Ощущение соленого ветра на губах, шепот волн в ушах – все это было слишком ярким, чтобы быть простой иллюзией.

– Я запечатал аномалию заклинанием, чтобы никто больше не попался, – продолжил Дариан, оглядываясь, словно проверяя, не осталось ли следов магического искажения. – Но это… тревожно. Я пока не понял ее природу, но такие зоны могут появляться и в других местах. И это уже серьезная проблема.

Я осторожно поднялась, чувствуя легкую дрожь в ногах, и подошла к Мелиссе, голова которой покоилась на коленях Лиры. Ее дыхание было ровным, но губы все еще оставались бледными.

– Ты как? – тихо спросила я, осторожно убирая прядь волос с ее лба.

– Хорошо… – ее голос казался слабым. Она моргнула несколько раз, пытаясь окончательно прийти в себя.

Я бросила быстрый взгляд вдоль коридора, но Дэна нигде не было. Не хотелось признавать, но тревога начала грызть меня изнутри.

– Он пришел в себя раньше всех и ушел, чтобы кое-что выяснить, – пояснил Дариан.

Я недовольно поджала губы. И чего это он такой наблюдательный? Нащупала в рукаве иллюзию, убедившись, что она цела. Но тело казалось тяжелым, кожу покалывало, а в голове стучали сотни крошечных молоточков, напоминая о том, что аномалия не прошла бесследно.

Перед глазами заплясали черные точки, и мир покачнулся. Я пошатнулась, едва удержав равновесие.

Каэль уже подскочил и протянул руку, чтобы поддержать, но его опередил внезапно оказавшийся рядом Дэн. Он ловко подхватил меня под локоть, не дав упасть.

– Ты всегда подгадываешь момент, чтобы появиться… – прищурился Каэль. – Решил сыграть в героя?

– А ты всегда медлишь… – парировал Дэн, сжимая мою руку.

Каэль усмехнулся, но в его глазах тепла не было.

– Кто-то же должен давать тебе фору, иначе скучно. – добавил Дэн.

Глаза Каэля недобро загорелись, но голос Дариана оборвал перепалку:

– Сейчас не время для ваших игр. Мы не знаем, что здесь происходит, а вы устраиваете… это.

Мелисса молча взяла меня за руку, ее пальцы были прохладными и слегка дрожали.

– Лучше пойдем со мной, – тихо сказала она и потянула меня на себя. – Пожалуйста.

Мы снова отправились к Ардентису.

Он внимательно выслушал нас, задумчиво постукивая пальцами по столу с плавающими рунами.

– Дополнительные меры, конечно, стоит принять, – пробормотал он, глядя в сторону.

– Нужно перекрыть коридоры, выставить охрану, – предложил Дэн.

Ардентис кивнул, словно этот вариант уже был у него на уме, и он как раз собирался его озвучить.

– В таком случае ваша группа займется расстановкой охраны. Вы уже изучили обстановку, знаете слабые места, да и кому еще доверить такую работу, если не вам. – он бросил на каждого из нас по очереди внимательный взгляд. – Отдохните и отправляйтесь утром. На день отстраняю всех от занятий. Готовьтесь.

Глава 5

С самого утра, если это вообще можно было назвать утром – за окнами по-прежнему клубилась густая мгла, – Ардентис выделил нам ровно десять охранников. Мы отправились расставлять их по академии, словно фигурки на шахматной доске, продумывая каждый шаг и просчитывая возможные угрозы.

Я шла рядом с Дэном, ощущая на плечах тяжесть предстоящей работы. Лира и Мелисса шептались немного позади, и их голоса тонули в гулкой тишине коридоров. Дариан сверял список охранников, время от времени бросая внимательные взгляды в сторону Каэля, который брел молча, словно окружив себя невидимой стеной. А вот Вейрон, неожиданно отправленный с нами под предлогом, что теперь мы одна команда, явно был единственным, кого эта прогулка веселила. Он шагал позади меня, переполненный энергией, с любопытством заглядывая во все уголки, задавая вопросы и суя нос в каждую мелочь. В конце процессии ковыляли полусонные охранники с магическими дубинками наперевес. Все шло по плану.

– Сначала идем в восточное крыло – там самые узкие коридоры, много запустения, потом западное, северное и южное, – объявил Дэн, сверяясь с картой. – Охрана, запомните: у каждого из вас теперь есть тревожная кнопка. При малейшей угрозе – жмите.

Охранники почти синхронно кивнули.

– А какая у нас угроза? – встрял Вейрон, оживленно оглядываясь. – Я что-то пропустил?

– Да, ты многое пропустил, – хмуро отозвался Дариан, одарив его тяжелым взглядом. – Просто иди рядом и не создавай шума. Постепенно все узнаешь.

Я обернулась и глянула на Вейрона, который явно не собирался следовать этому совету.

– Мы ставим охрану во избежание вторжения эфиридов, – пояснила я, стараясь говорить спокойно. – Подробности пока неважны.

– Эфириды, – задумчиво протянул он, чуть приподняв брови. – Ну, ладно. А вы все всегда такие серьезные?

– Когда опасность наступает на пятки, становится не до шуток, – заметила Лира, глядя исподлобья на Вейрона.

– Я мало что знаю о здешних делах, – он сдул со лба непослушную прядь, пожав плечами. – В моей деревне сейчас цветут сливы, – вдруг добавил Вейрон, когда мы свернули в сторону восточного крыла. – Красиво там. Все в белом, будто в облаках.

– Здесь тоже все в белом, – ухмыльнулся Каэль, кивнув на сверкающие инеем стены.

– Это не то…

Я заметила, как Мелисса незаметно сжала пальцы в кулаки, ее плечи чуть дрогнули. По щеке скользнула одинокая слеза. Я знала: где-то на родине ее отца, которого она спешно покинула, тоже сейчас цвели сливы. Ох уж эта сентиментальная Мелисса!

Лира тихо вздохнула, и на мгновение в холодном коридоре повисла тишина.

– Почему вдруг ты об этом заговорил? – спросил Каэль, бросив на Вейрона оценивающий взгляд.

– Просто вдруг подумалось, – Вейрон улыбнулся, – А у вас, ребята, есть такие воспоминания? Не может не быть.

Каэль молчал несколько секунд, а затем, неожиданно для всех, заговорил:

– Там, где я родился, по утрам шумят водопады. – Он не взглянул на нас, просто шагал вперед, глядя перед собой. – Иногда так громко, что слышно даже сквозь сон. А еще там пахнет теплым камнем после дождя.

В его голосе не было ни тоски, ни ностальгии – лишь простое утверждение факта.

– Но вспоминай не вспоминай, это мало что изменит, – добавил он, чуть тише.

Все молчали, осмысливая его слова. Каэль редко говорил о себе.

– Иногда все же стоит вспоминать, – задумчиво проговорил Дариан, сцепив пальцы за спиной. – Не для того, чтобы что-то изменить, а чтобы помнить, кем ты был когда-то.

Каэль лишь фыркнул в ответ. А тем временем мы оставили трех человек охранять восточное крыло и направились дальше.

– В детстве, когда шел дождь, мы с братом забирались на чердак, – проговорил Дариан. – Крыша там была в трещинах, и капли стекали на старые доски, и тогда на них появлялись крошечные лужицы. Мы ставили ведра под капли и ловили дождь. У меня свое ведро, у него свое. У кого воды набиралось больше, тот выигрывал.

В голосе его слышалась теплая нотка.

– А потом? – осторожно спросила Мелисса.

– А потом дождь заканчивался, и все снова становилось обычным, – Дариан пожал плечами. – Это ведь просто дождь.

Каэль скептически хмыкнул, но не стал комментировать.

– А ты, Лира? – неожиданно спросила я.

Лира моргнула, будто удивившись, что ее спросили.

– У нас дома росла огромная яблоня, – задумчиво произнесла она. – Осенью мы с отцом забирались на крышу и трясли ветви, чтобы яблоки падали прямо маме в руки. Иногда они попадали нам по голове, но мы все равно смеялись. Это было до того, как они разбежались, а меня отправили… ну, вы знаете.

Она улыбнулась уголками губ, но взгляд ее оставался отстраненным, будто в памяти она все еще сидела на крыше с отцом, в мире, где детство и теперь не утратило магии.

– Кажется, у всех нас есть что вспомнить, – тихо заметила Мелисса.

На мгновение повисла теплая, почти домашняя тишина. Охранников становилось все меньше, а прогулка по академии все приятней. В западном крыле остались двое. В северном – трое, потому что там нашли две свежих аномалии. Оставалось только южное.

– Мы с Адалин выросли вместе, – вдруг сказала Мелисса. – Неподалеку от приюта было озеро, и по ночам мы ловили там лягушек, а потом подкидывали их на подушки мальчишек.

Дариан взглянул на нее и усмехнулся.

– Мелисса, ну что ты несешь, – покачала я головой, но не сдержала улыбки.

Дэн искоса посмотрел на меня, и уголки его губ дрогнули, а в глазах вспыхнули лукавые искорки. Я невольно залюбовалась.

– А есть ли смысл спрашивать Дэна? – с хитрой улыбкой поинтересовался Вейрон. – Он вообще ответит?

– Нет, – коротко отозвался Дэн, прерывая разговор.

Когда все посты были распределены, оставалась только станция. Но тут выяснилось, что охранники закончились.

– Великолепно, – пробормотал Дэн, пробегая взглядом по списку. – Ладно. Снимем одного с северного крыла. Все свободны, идите отдыхать, пишите курсовые.

Я уже собиралась развернуться, но он вдруг посмотрел прямо на меня:

– Адалин, ты идешь со мной.

– Почему? – нахмурилась я.

– Потому что там понадобится наша совместная магия.

– Я тоже пойду! – оживился Вейрон.

– Нет, – резко отрезал Дэн. – Отправляйся в свою комнату.

– Ну уж нет, почему это?..

– Вейрон, – мягко, но настойчиво вмешалась я. – Не усугубляй, ладно?

Он задумался, потом хитро прищурился:

– Только если ты мне улыбнешься.

Я закатила глаза, но все же вздохнула и улыбнулась – чуть, краешком губ. Вейрон довольно хмыкнул и протянул мне кусок шоколада:

– Держи. Заслужила.

Он ушел, а Дэн раздраженно вздохнул:

– Я всегда знал, что тебя можно купить. Когда ты была тем парнем на станции, фростины в твоих руках звенели задорней, чем ледяные колокольчики в смотровой башне.

– У всего есть цена. Вопрос в том, что не каждый имеет возможность заплатить, – пожала я плечами, намеренно выделяя каждое слово. Очень уж хотелось его задеть.

Дэн что-то недовольно пробормотал себе под нос и развернулся, уверенно шагая в сторону северного крыла. Даже не проверил, иду ли я за ним.

Я, конечно, шла.

Забрав охранника, мы быстро добрались до станции.

Подвал тонул в приглушенном свете магических факелов, отбрасывающих дрожащие тени на неровные стены. Тоннель тянулся далеко вперед, исчезая во мраке. Вкрапления льда на стенах медленно таяли, стекая холодными каплями на промерзший земляной пол. Это казалось странным – откуда берется тепло? Ведь от холода порой ломило кости.

В воздухе витал сладковатый аромат.

Позади медленно шагал охранник… и, честно говоря, его рассеянный взгляд и ленивые движения не внушали доверия. Когда мы оказались на месте, Дэн молча вручил ему тревожную кнопку, и тот лениво кивнул, будто не осознавая важность своей задачи. Мне не нравилось, как он держал ее – небрежно, будто это всего лишь игрушка, а не последний рубеж обороны. Я почувствовала, как до боли напряглись мышцы челюсти, а внутри поднималось гнетущее предчувствие. Все в этом месте казалось неправильным.

Но теперь нам предстояло выбраться…

Шаги отдавались глухим эхом, растворяясь в темноте тоннеля. Воздух становился все холоднее, пробираясь под одежду ледяными щупальцами. Казалась, в темных углах таится нечто невидимое, безмолвное, ожидающее… И от этого ощущения по спине то и дело пробегал холодок.

С прошлого визита дорога заметно ухудшилась – на промерзшем полу образовались наледи, должно быть, это из-за подтаявшего на стенах и вновь застывшего льда. Раз за разом я попадала ногой в выбоины, спотыкалась, стараясь удержать равновесие.

Дэн скользнул по мне взглядом и протянул руку:

– Держись за меня. Здесь легко сломать себе шею.

Я резко отшатнулась.

– Сама справлюсь.

Он лишь пожал плечами и пошел дальше, не настаивая. Я отвернулась, сосредоточившись на дороге, но в следующий миг нога попала в глубокую яму, а дальше все произошло слишком быстро.

Резкая боль пронзила лодыжку, земля предательски ушла из-под ног, и я полетела вниз – прямо на ледяную глыбу. Воздух вырвался из груди беззвучным криком. Я даже не успела выставить руки, чтобы сгруппироваться перед ударом. Но удара не последовало.

Дэн.

В последний момент он рванул вперед и буквально бросился под меня. Его голова глухо ударилась об лед, а я рухнула на него сверху. Тело дрогнуло, мышцы напряглись в болезненном спазме.

Я тут же приподнялась на дрожащих руках, в панике пытаясь понять, насколько сильно он пострадал. Но Дэн не двигался. Несколько мучительно долгих секунд он оставался неподвижным, затем его пальцы, до этого крепко сжимавшие мое плечо, медленно разжались. И он затих.

Встав перед ним на колени, я похолодела.

Дэн лежал без движения, лицо стало пугающе бледным, а темные волосы слиплись от крови. Где-то в груди вспыхнула паника, но я ее задушила. Нет, паника не поможет. Я знала, что делать.

Осторожно коснувшись его кожи, я позволила своей магии вылиться наружу. Из-под рукавов тонкими нитями потянулся свет, и, прикрыв глаза, я погрузилась в его потоки.

Сразу же ощутила сопротивление – холодное, колючее. Казалось, ледяные иглы впивались в пальцы, отталкивая меня. Но этот лед был мне знаком. Он давно стал частью моей реальности, и я знала, что смогу с ним совладать. Глубокий вдох – и я двинулась дальше, пробираясь сквозь магические примеси в кровотоке, словно сквозь хаос, с каждым шагом углубляясь в его суть.

Здесь что-то изменилось.

Льдинки, прежде острые и непреклонные, теперь дрожали, таяли, исчезая в свете моей магии. Осторожно проведя ладонями вдоль его груди, я направила тепло туда, где ощущались разломы, позволяя свету проникнуть глубже. Искры голубого и серебристого света закружились вокруг нас, заливая темноту мягким сиянием.

И чем дальше я продвигалась, тем яснее понимала: Дэн неумолимо менялся. Его кровь больше не была замкнутым, застывшим океаном. Течение становилось мягче, живее, теплее.

Возможно, всему причиной воссоединение с Освальдом?..

Я нащупала очаг повреждений и сосредоточилась, направляя туда энергию. Свет пробивался сквозь мерзлые потоки, разогревая их, наполняя жизнью.

И вдруг – едва ощутимый отклик.

Что-то дрогнуло внутри, слабо шевельнулось, словно пробуждаясь от долгого сна.

Дэн резко вдохнул, грудь вздрогнула, и в следующее мгновение он застонал, приходя в себя.

– Что… ты… – его голос звучал глухо и слабо.

Я поспешно отдернула руки, словно обжегшись, и уставилась на него, чувствуя, как внутри разливается ледяная вина.

– Прости… – слова застревали в горле. – Если бы я просто взяла тебя за руку…

Он усмехнулся – тихо, коротко.

– Ты бы этого не сделала, Сумрачная кошка. – Дэн сел, морщась от боли, но взгляд его стал ясным. – Но все хорошо.

Я смотрела на него, не зная, что сказать, а в его синих глазах играли блики от ледяного факела над нашими головами.

– …прости… – повторила тише.

Дэн молча всматривался в мое лицо, и в этом взгляде отражалось слишком многое. Удивление, недоверие… и еще что-то теплое.

– Прости меня, – неожиданно прошептал он.

Я вздрогнула и до боли прикусила губу, мгновенно почувствовав солоноватый привкус крови на языке.

– За что?

– За все. Я думал, что ненавижу тебя, но… это было не так. Просто… я не мог справиться с болью.

Он замолчал, всматриваясь в мои глаза с тревогой. А потом продолжил:

– Я был неправ. Винил тебя в том, в чем ты не виновата. Вел себя как последний мерзавец и идиот. Хотел отомстить, а в итоге запутался сам. А потом… когда я наконец понял, было уже поздно. Но то, что случилось на балу… Я не обманывал тебя тогда…

Я вздрогнула и опустила глаза.

Где-то глубоко внутри я знала все это, но до этого дня не желала признавать. А теперь… Теперь будто что-то щелкнуло в сознании, расставляя все по своим местам.

– И ты меня прости, – неожиданно даже для себя сказала я. – За то, что не захотела выслушать. За то, что так и не попыталась понять. Ведь, в конце концов… ты ничего мне не должен. И по сути… ты даже не так уж сильно меня и обманул.

На мгновение мне показалось, что в его взгляде мелькнуло разочарование.

– Прости за Освальда, – добавила я тише. – Я… я нарушила обещание.

Пальцы сами сжались в кулак. По щеке скользнула слеза.

Дэн молча накрыл мою руку своей. Тепло его ладони застало меня врасплох, и на коже заискрили отголоски магии.

– Ты изменился, – выдохнула я. – Я не знаю, когда это случилось, но ты стал другим.

Он усмехнулся.

– Год назад я бы тоже себя не узнал.

– Освальд… – я запнулась. – Это из-за него? Из-за воссоединения?

Дэн покачал головой:

– Отчасти. Но знаешь… думаю, я просто повзрослел.

Мы замолчали. Впервые за долгое время молчание не тяготило. На душе стало легче.

Я не сразу заметила, как его большой палец стал медленно поглаживать мою ладонь. Но когда осознала – меня будто разрядом пронзило. Я резко убрала руку.

Дэн на миг прикрыл глаза, но ничего не сказал.

Спустя некоторое время он, наконец, смог подняться. Встав напротив, посмотрел в глаза и протянул руку.

– Дэн Вейлард. Предлагаю дружбу.

Я колебалась лишь мгновение. Медленно вложила свою ладонь в его.

– Адалин Тенебрис, – улыбнулась я. – Дружбу принимаю.

Так мы познакомились заново.

По возвращении в академию нас встретили тревожные новости.

– Торн исчез, – мрачно сообщил Дариан, задумчиво почесав подбородок.

Холодок пробежал по спине.

Что теперь будет?

Глава 6

Исчезновение Торна обсуждали все, и тревога словно пропитала воздух.

– Это плохо, – глухо сказал Дэн, скрестив руки на груди. – Он не из тех, кто смирится с поражением.

– Очевидно, что он захочет отомстить каждому, кто причастен к его аресту, – кивнул Дариан, нахмурившись.

Я стояла рядом, сжимая дрожащие пальцы. Тяжелый ком подступил к горлу, а в груди похолодело. Неужели все начнется заново? Новое преследование? Новые угрозы?

– Самое странное, – задумчиво проговорил Дариан, – никто не может сказать, откуда пришло известие. О его побеге судачат все, но стоит спросить, кто сообщил первым – тишина. Как будто информация появилась сама собой.

– И это неспроста, – пробормотал Дэн, напряженно сжав кулаки. – Возможно, кто-то специально обо всем рассказал.

Дариан тяжело вздохнул и покачал головой:

– Пойду в аудиторию. Попробую узнать больше.

Когда он ушел, Дэн коснулся моих холодных пальцев. Я вздрогнула.

– Эй… – его теплые ладони накрыли мои. – Все будет хорошо. Обещаю.

Я хотела что-то сказать, но в этот момент к нам подошли Каэль, Лира и Мелисса.

– Вы уже слышали? – Лира выглядела обеспокоенной.

Я молча кивнула.

– Говорят, поиски уже начались, – добавила она, теребя край рукава.

– Вопрос в том, кто помог ему сбежать, – задумчиво протянул Каэль.

– А еще в том, почему в коридорах расплодились ледяные змеи, – негромко заметил Дэн, глазами выискивая что-то в темном углу у окна. Я проследила за его взглядом – там, скользнув по полу, только что исчезла еще одна змея с изумрудными глазами.

– Они теперь появляются даже в людных местах, – добавил он после короткой паузы.

– Значит, опасность немаленькая? – выдохнула я. – Если даже змеи не находят себе места

Дэн медленно кивнул.

– Именно.

– Не удивлюсь, если скоро вся академия будет завалена перьями, – выдохнула Лира.

– Так, а можно без этих тревожных разговоров? – вмешался Вейрон, подходя ближе и вытаскивая из кармана плитку шоколада. – Адалин, давай-ка пожуй вкусняшку, а то выглядишь так, будто вот-вот в обморок упадешь.

Я не успела возразить – он уже протянул мне кусочек.

– Я не хочу, – тихо проговорила я, даже не глядя на него.

– Но ты должна, чтобы улыбнуться, – ухмыльнулся он. – Я же говорил, ты напоминаешь мне сестренку. И я не хочу, чтобы ты грустила.

Каэль тяжело вздохнул и закатил глаза.

– Вейрон, заткнись, если не хочешь провести ночь в коридоре.

– Да я, вообще-то, доброе дело делаю! – возмутился тот.

– Вейрон, – взмолилась я, на миг прикрыв глаза, – пожалуйста, не сейчас.

И тут я заметила, как Каэль уставился на наши с Дэном сцепленные руки, и сразу же отдернула свою. Но стоило мне встретиться с ним взглядом, как в груди шевельнулась тревога. Один его глаз потемнел до кромешной черноты, а второй мерцал, словно его затягивала тень. На долю секунды мне показалось, что он исчезнет, растворится… но затем цвет вернулся, и Каэль, как ни в чем не бывало, моргнул.

Что с ним происходит?

Я знала, что никто не осмеливался спрашивать. Все понимали его непростой характер: даже если бы мы задали вопрос, он бы все равно не ответил.

Я отвела взгляд.

Как только мы вошли в аудиторию, я сразу почувствовала – слухи разрослись еще сильнее. Гул голосов наполнял помещение, обрывки фраз сливались в единый поток: «Торн сбежал», «Как он выбрался?», «Говорят, с ним был еще кто-то». Никто не знал, откуда появилась информация, но обсуждали это абсолютно все.

Через несколько минут дверь отворилась, и в аудиторию вошел профессор Ардентис, следом за ним семенил преподаватель Фуэго. Ардентис, не тратя времени, поднял руку, призывая к тишине.

– Да, Эдрик Торн действительно исчез, – после короткого приветствия объявил он. – А вместе с ним – Феликс Блейкфен. Но поводов для паники нет. Их уже ищут, и, уверяю вас, академия под надежной защитой.

Лира, сидевшая справа от меня, вздрогнула при упоминании Феликса. Я заметила, как ее пальцы сжались на ткани формы, и, не раздумывая, положила руку ей на плечо.

– Все в порядке, – прошептала я.

Она молча кивнула и крепко сжала мои пальцы, будто цепляясь за это прикосновение.

– Мы принимаем все меры предосторожности, – продолжил Ардентис. – Вашей безопасности ничего не угрожает.

С этими словами он покинул аудиторию. Фуэго остался.

Но самое странное случилось после лекции. Преподаватель Фуэго, обычно дрожащий и неуверенный, неожиданно попросил остаться группу смешанных, а также Дэна и… Вейрона. Я невольно нахмурилась. С каких пор все причислили Вейрона к нам, если он даже не в курсе происходящего и даже не смешанный?

Когда остальные покинули аудиторию, Фуэго медленно запер дверь на ключ, затем снял очки, выпрямился… и в следующую секунду перед нами уже стоял не трясущийся ботаник, а совершенно другой человек.

Я застыла, пораженная.

– Ого, – присвистнул Вейрон. – А я-то думал, он обычный…

Дариан, кажется, не удивился.

– Я знаю, что утром вы расставили охрану, – отчеканил он, его голос звучал твердо и уверенно. – Мне нужно посмотреть карту.

Дэн нахмурился.

– И с какой стати мы должны перед вами отчитываться?

– О, да ладно тебе, – махнул рукой Вейрон. – Я, например, вообще не понимаю, в чем проблема.

– Ему можно и нужно верить, – твердо сказал Дариан.

Дэн метнул в него подозрительный взгляд.

– Да откуда ты знаешь?

– Я все о нем знаю. А ты знаешь, что я не доверяю кому попало. Преподаватель Фуэго мой старший брат по отцу.

Все замерли.

– Но… ваши фамилии… они разные! – ошарашенно проговорила Лира.

– У меня фамилия матери.

Фуэго усмехнулся.

– Если не хотите, чтобы кто-то пострадал, возможно, стоит приоткрыть свой ларчик с секретами? Да, и о нашей беседе никто не должен знать, даже профессор.

Лира переводила взгляд с Дэна на Дариана, затем на Фуэго. Мелисса хлопала глазами, явно не понимая, как все обернулось таким образом и к чему идет.

Я поймала взгляд Дэна. Он колебался.

– Давай покажем, – тихо сказала я.

Каэль фыркнул, сложив руки на груди.

– Если Дариан настаивает… Главное, потом не пожалеть.

Неожиданно Фуэго резко вскинул руку, его пальцы сложились в замысловатый жест, а губы выплюнули заклинание. В тот же миг из дальнего угла взметнулись две ледяные змеи, их мерцающие силуэты стремительно неслись прямо на нас, но вспышка магии испепелила обеих, оставив от них лишь россыпь ледяных осколков.

– Ого! – выдохнул Вейрон. – Чтоб мне так научиться!

– Дело плохо, – мрачно резюмировал Фуэго, не обращая внимания на Вейрона.

Наконец мы развернули карту.

Фуэго изучил ее с неожиданной сосредоточенностью, затем уверенно указал на одну из отметок.

– Торн пойдет на станцию, – сказал он. – Нужно проверить охрану и укрепить. Вы пока отдохните. Неизвестно, что ждет нас в ближайшие дни.

Он надел очки, снова ссутулился, и его голос вновь приобрел нервозные нотки.

– А я… эээ… вместе с Дарианом отправлюсь… эээ… проверить охрану, знаете ли.

Дэн закатил глаза.

– Великолепно.

Через два часа Фуэго и Дариан вернулись. Мы встретились в полутемном коридоре восточного крыла возле комнаты номер тринадцать. Их лица казались напряженными, шаги – быстрыми, как у людей, которые только что столкнулись с чем-то недобрым.

– Что-то случилось? – осторожно спросила я.

Дариан молча кивнул, затем выдохнул, собираясь с мыслями.

– Охранник, которого вы поставили на станции, исчез, – наконец произнес он. – От него осталась только тревожная кнопка.

По спине пробежал холодок. В воздухе повисла тягостная тишина.

Тогда еще никто из нас не знал, что этот день станет последним мирным для академии. Последним, когда мы могли беззаботно смеяться, строить планы, надеяться, что все под контролем. А для нашей группы… Лучше бы не вспоминать, что случилось после… Но, как это всегда бывает, лишь пройдя испытания, мы обретаем себя настоящих. Стоило ли оно того? Кто знает…

Ардентис выделил отряд охранников, и мы расставили их по станции. О Фуэго предпочли не упоминать. Не знаю, что думали остальные, но я доверяла этому странному преподавателю – интуитивно, безо всяких логических обоснований.

На прощание профессор лишь сказал, что ему нужно время все обдумать. А пока… отправил нас на ежегодную ярмарку.

– Отдохните. Повеселитесь. Отвлекитесь.

И мы пошли. Все, кроме Дариана. Он, как обычно, углубился в расчеты временных формул, словно надеясь найти в них ответы на вопросы, что всех тревожили.

Ярморочная площадь сияла огнями, утопая в волшебном свете. Ледяные статуи отбрасывали магические блики, а величественный фонтан Оэ вспыхивал разноцветными брызгами, словно драгоценными камнями. Под ногами приятно похрустывал снег, в воздухе смешивались ароматы горячего шоколада, карамели, свежей выпечки с корицей. Легкий дымок, несущийся от прилавка, где жарили орехи, пощипывал ноздри, наполняя воздух уютным, праздничным теплом.

Но на душе скребло. Хотя был полдень, солнце пряталось за тяжелыми тучами, погружая вершины в мягкий полумрак. Теплый свет фонарей дрожал в прохладном воздухе, смех студентов несся по площади, а в атмосфере витало напряженное предчувствие – то ли грядущего веселья, то ли надвигающейся беды.

Вейрон первым делом потащил нас к ближайшей лавке с шоколадом.

– Надо запастись, – уверенно заявил он, набивая карманы шоколадными фростинами. – Иначе чем подкармливать Адалин, чтобы она улыбалась.

– Я могу улыбаться и без шоколада, – фыркнула я, закатывая глаза. – Если захочу.

– Доказательства, пожалуйста, – хитро прищурился он.

Я невольно усмехнулась, а Вейрон торжествующе кивнул:

– Вот! Видите? Магия работает! – и с довольным видом сунул мне в ладонь монетку.

Тем временем Мелисса с восторгом наблюдала за гимнасткой, ловко балансирующей на натянутом канате. В какой-то момент девушка замерла в воздухе, зависнув над площадью, не касаясь веревки ногами, – и толпа ахнула.

– Как она это делает?! – выдохнула Мелисса, хлопая ресницами.

Лира, стоявшая рядом, лишь сдержанно улыбнулась, а вот Дэн и Каэль… Они вовсе не смотрели гимнастку. Их взгляды то и дело пересекались, полные напряжения и враждебности. Казалось, между ними искрили невидимые разряды, постепенно накаляя атмосферу. Еще немного – и полыхнет от невысказанных слов и сдерживаемых эмоций.

Я вновь глянула на девушку, которая теперь раскланивалась, спустившись на землю, скользнула взглядом по прилавку, где продавали яблоки в карамели на палочке…и вдруг… Галантерейная палатка.

Я узнала ее сразу.

Безглазая женщина.

В прошлый раз я всего лишь купила у нее колготки, но пустые глазницы врезались в память так глубоко, что забыть их оказалось невозможно.

Пока Лира и Мелисса, закончив с гимнасткой, увлеченно перебирали ленты и перчатки, а парни задержались у соседней лавки с кинжалами, женщина вдруг подалась вперед, оказавшись слишком близко. Ужас охватил в тот же миг, но я не могла даже пошевелиться.

– Я все еще мечтаю о твоих глазках, – ее голос скользнул змеиным шепотом, проникая под кожу. – Я знаю множество ритуалов и заклинаний. Если решишься – приходи. Любое желание для тебя.

По спине пробежал озноб.

Я отступила, но женщина внезапно схватила меня за запястье. Пальцы ее были ледяными и шершавыми, как пергамент. Прежде чем я успела вырваться, она вложила в ладонь маленький черный прямоугольник.

– На всякий случай, – хищно улыбнулась она. – Жизнь длинная.

Сердце рвануло в бешеном ритме, и я в панике отстранилась. Резко схватив Мелиссу за руку, развернулась и потащила ее прочь.

– Пошли.

– Что? Почему? – удивленно обернулась она.

– Просто пошли, – повторила я, не оборачиваясь.

В груди колотился гулкий страх.

Я сжала пальцы, намереваясь скомкать визитку, но бумага оказалась плотной, твердой, почти каменной. Раздраженно швырнув ее в ближайшую урну, я поспешила дальше, не сбавляя шага.

Но когда мы вернулись на площадь, я замерла, ощущая странный, липкий холод в пальцах. Опустив глаза, застыла.

Черный прямоугольник снова красовался у меня в руке.

Сколько бы я ни пыталась избавиться от него, он появлялся снова и снова. Рвала на кусочки под изумленными взглядами остальных, бросала в костер, топила в фонтане – но каждый раз он оказывался целым и невредимым в моей руке.

В конце концов, я сдалась. Просто сунула визитку в самый дальний отсек рюкзака, застегнула молнию и решила подумать об этом позже.

Вскоре я почти забыла о ее существовании.

Веселье набирало обороты, когда Вейрон обнаружил очередное развлечение. Я уже начинала привыкать к его вечному задору, к этой неугасающей энергии, с которой он втягивал нас в новые авантюры. Но каждый раз, встречаясь с ним взглядом, я замечала за озорством нечто иное – глубокую тень печали, таящуюся в глубине его глаз.

– Волшебная карусель! Нам нужно туда! – воскликнул он, схватив меня за рукав.

Перед нами раскинулся удивительный аттракцион: ледяные платформы, изящно украшенные резными узорами, медленно поднимались в воздух безо всякой опоры. Они кружились над площадью, взмывая все выше – над толпой, над башнями академии, достигая снежных вершин, – а затем плавно опускались, возвращая пассажиров из волшебного полета.

Когда я подошла платформе, Дэн и Каэль уже заняли стратегические позиции по обе стороны от свободного места, явно намереваясь сесть рядом со мной. Их взгляды встретились, напряжение повисло в воздухе, словно между ними вот-вот ударит молния. Ни один из них не собирался уступать, но и не заявлял прямо о своих намерениях.

Я устало вздохнула. Теперь Лира точно скажет, что ее подозрения насчет чувств ко мне Каэля были верны. Но я по-прежнему верила: между ними личная неприязнь, а я просто под руку попала.

– Вейрон, иди сюда, – выпалила я, удерживая для него место.

Он, не раздумывая, плюхнулся рядом. Дэну с Каэлем ничего не оставалось, кроме как сесть напротив. Их физиономии в этот момент выглядели бесценно.

– Великолепно, – процедил Дэн, хмурясь.

– Надеюсь, он не убьет меня, пока будем парить, – пробормотал Каэль, косо глянув на соседа.

Вейрон лишь усмехнулся – сдержанно, с оттенком самодовольства. Он наслаждался этим маленьким триумфом.

Лира и Мелисса устроились на соседней платформе и время от времени приветливо махали нам.

Карусель стремительно взмыла вверх, и мир под ногами дрогнул. Академия осталась внизу, утопая в снежных просторах, а горные пики, пронзая рваные облака, возвышались молчаливыми стражами на границе небес.

Ледяной ветер резанул щеки, пронзая до мурашек, но даже он не мог стереть восторг от полета. Воздух звенел, платформа поднималась все выше, и на несколько драгоценных мгновений показалось, что гравитация потеряла власть над нами.

И вдруг…

В просвете между туч что-то сверкнуло. Небо, еще секунду назад затянутое серой дымкой, вдруг стало… черным. Густым, плотным, будто кто-то пролил на него чернила.

Я замерла, сердце глухо стучало в груди.

– Смотрите… – прошептала я.

Вейрон первым поднял голову, за ним – остальные.

Но небо вновь стало обычным.

– Что? – спросил Вейрон, вглядываясь в облака.

Я медленно выдохнула.

– Наверное, показалось…

К вечеру ярмарка стала угасать, словно догорающий костер – огни потухли, смех затих, площадь опустела.

А наутро пришли новости.

Несколько студентов с разных курсов бесследно исчезли. Они не вернулись в свои комнаты. Не появились на занятиях. Будто их никогда и не существовало.

И тогда стало ясно: мирные дни для академии закончились.

Я не могла поверить, что все это действительно происходит. Никто не верил. Академия, еще вчера наполненная самой обычной суетой, теперь казалась тревожно чужой. События обрушивались одно за другим, оставляя нам лишь мгновения, чтобы их осознать.

Фуэго исчез – бесследно, без намека на направление, словно испарился в воздухе. А профессор Ардентис… Он больше не выглядел невозмутимым. В движениях сквозила напряженность, в глазах метались отблески беспокойства.

– Ледяной призрак побери… – пробормотал он, выдвигая очередной ящик стола и лихорадочно шаря внутри.

Наконец, он вытащил сложенную в несколько раз карту и развернул ее перед нами. Пожелтевшие края дрожали в его руках. Профессор поручил нашей группе спуститься в подвал станции – в левое ответвление, куда мы еще ни разу не заглядывали и проверить, что там происходит.

Мы не стали медлить.

Карта медленно осыпалась в моих руках, оставляя после себя лишь блеклую пыль, но все еще упрямо указывала путь. Я и Дэн шагали впереди, ведя за собой группу. Наша объединенная магия мерцала в воздухе, рассеивая тьму тоннеля. Один за другим спутники оставались на поворотах – каждый должен был страховать нас и, если что-то пойдет не так, передавать информацию дальше по цепочке, вплоть до выхода, где, как самый неопытный, ждал Вейрон.

Чем больше мы углублялись, тем тяжелее становился воздух. Тьма дышала, скользила по ногам, щекотала затылки. В подземелье тянуло сыростью, а сладковатый привкус лип к зубам. Тишина звенела, скручиваясь в тревожную гармонию.

Казалось, мы блуждаем вечность. С каждой минутой я все меньше понимала, зачем Ардентис отправил нас в эту заброшенную часть подвала. Дэн тоже выглядел озадаченным.

Дойдя до конца маршрута, мы уперлись в тупик.

Пустота.

Ничего.

Разочарованные бессмысленной разведкой, мы поспешно отступили. По пути забрали Дариана – последнего в цепочке, оставленного на ближайшем повороте, но, добравшись до точки, где прежде ожидал Каэль, столкнулись лишь с пустотой.

Никаких следов.

Обескураженные, бросились к Лире, но и она пропала.

Впрочем, как и Мелисса.

Все исчезли.

– Ловушка… – голос Дэна сорвался на шепот. – Нас отправили сюда намеренно.

Я глянула на него, и мы оба одновременно осознали…

– Ты думаешь, профессор…?

– Он единственный, кто знал маршрут, – губы Дэна дрогнули от напряжения. – И это он отправил нас сюда.

– Значит, брат не зря опасался, – проговорил Дариан, скорее себе, и, на миг прикрыв глаза, стукнул себя по лбу.

– Где Фуэго? – выплюнул Дэн.

– Не знаю. Но он точно вернется.

Отчаяние ледяной хваткой сжало грудь. Но времени разбираться не было – нужно было выбираться и немедленно искать остальных.

Мы мчались к выходу изо всех сил. Дэн рвался впереди, Дариан прикрывал с тыла, а я держалась между ними.

Все произошло в одно мгновение.

Резкий треск – и кусок льда рухнул со стены, разлетаясь у моих ног. За ним открылась узкая, черная расщелина.

Затем – движение.

Из разлома, вопреки всякой логике, вырвалось нечто. Монстр, чешуйчатый, с пустыми, бездонными глазами. Он бросился на меня, разрывая пространство яростью.

Я не успела вскрикнуть.

Холод пронзил тело, сковывал мышцы. В отсветах дрожащего света мелькнуло лезвие – окровавленное, зажатое в лапе твари. Отравленный клинок…

В следующую секунду чудовище исчезло, словно растворившись в каменной стене.

В глазах потемнело. Мир закружился, рассыпаясь хаосом из пятен, теней и алого света. Все вокруг пульсировало, смещалось, перетекая из одной формы в другую, затягивая меня все глубже.

Я падала.

Границы исчезли. Пространство растворилось, тело утратило вес. Сознание и реальность смешались в единую бездну. Где заканчиваюсь я? Где начинается пустота?

Прошлое пронеслось перед глазами вспышками – сцены из жизни всплывали в водовороте, неподвижные, словно застывшие картины. Я тянулась к ним, пыталась ухватиться, но они ускользали, исчезая в черноте.

И вдруг – лицо.

Дэн.

Он держал меня. Он звал. Я не слышала слов, но чувствовала их каждой клеточкой. Его образ дрожал, словно мираж, отдалялся, превращаясь в далекую звезду на бескрайнем ночном небе.

Хотела протянуть руку, сказать хоть что-то. Но не могла.

Я исчезала.

Рассыпалась пылью среди хаоса.

Кто я?

Где я?

Ответа не было.

Только тьма.

Дэн

Я прижимал ее к себе, чувствуя, как кровь хлещет сквозь пальцы. Горячая, липкая, она пропитывала одежду, вытягивая из тела саму жизнь, оставляя лишь холодную оболочку.

– Нет… нет… – Я сильнее зажал рану, но кровь не останавливалась.

Мир сузился до точки. Пелена застилала глаза, в ушах гудело, а время будто застыло – вместе с ней.

– Дэн, магию! – Голос Дариана пробился сквозь шум в голове, как раскат грома.

Я моргнул, поднял на него непонимающий взгляд.

– Используй ее, ледяной шторм тебе в глотку! – кричал он. – Только ты можешь! Встряхнись!

Сквозь оцепенение я заставил себя понять, о чем он. Выдохнул, сжал кулаки. Сердце гулко ударило в ребра. Собрал силу.

Теплое, живое свечение окутало ладонь и скользнуло к Адалин. Проникло в ее тело, пропитало, наполнило.

Пульс.

Слабый, но есть.

Кровь остановилась.

Но она по-прежнему не двигалась.

Я склонился ниже, прижимаясь лбом к ее холодному лбу.

– Ледяной призрак… Адалин… – голос сорвался. – Вернись… слышишь?

Она не реагировала.

– Дариан, сделай что-нибудь! – Я вскинул голову, и мне было плевать, насколько отчаянно звучит мой голос. – Мне все равно, что! Просто… сделай!

Дариан опустился рядом, коснулся ее лба, закрыл глаза. Сосредочился. Я не мог думать. Не мог дышать. Только ждал.

– Как я и думал… – наконец сказал он, убирая руку.

– Что там?

– Эфирид-временник. Отравленный клинок.

– И?

– Она потерялась во времени.

Я моргнул, чувствуя, как внутри все обрывается.

– Что, в ледяную бездну, это значит?!

Дариан тяжело выдохнул.

– Это значит, друг, что хоть она и жива, ей никогда не выбраться оттуда.

И хлопнул меня по плечу.

Я вскинулся, едва не заехав ему в челюсть.

– Провались под лед со своими выводами! Просто скажи, что делать!

– Это рискованно. И не факт, что получится. Идиот…

– Плевать! – Свободной рукой схватил его за воротник, и ткань тут же окрасилась кровью Адалин.

Дариан приподнял бровь.

– Я давно знал о твоей слабости, но не думал, что ты влип настолько.

– Катись к ледяным бесам, – рыкнул я. – Просто делай!

Он скривился, но кивнул.

– Хорошо. Слушай. Адалин пропала где-то во временных потоках, но она не будет просто блуждать в пустоте. Она ведь мастер иллюзий, и, скорее всего, создала какой-то мир, в котором и затерялась. В таком состоянии никто не помнит реальности: ни себя, ни других. Будь готов: когда найдешь, она тебя не узнает.

– Что мне делать? – выплюнул нетерпеливо.

– Для начала найти ее. Заставить вспомнить, кто она. Другого пути не существует.

– Как это сделать?

– Ты должен отправиться следом. А там… действуй по интуиции… Но не забывай думать.

– Тогда отправляй.

Дариан покачал головой, глядя на меня с тенью сожаления:

– Есть смысл приводить доводы разума?

– Нет.

Он хмыкнул:

– Ладно. Положи ее у стены. Ляг рядом. Я установлю защитный купол. Здесь пройдет всего несколько минут, но там… может растянуться на целую жизнь.

– Пусть. – Я закрыл глаза. – Она вернется со мной?

Дариан медлил.

– Только если вспомнит, кто она. И еще… вам нельзя там умирать, иначе на этом все…

Я сжал кулаки и зажмурился.

Увидев выход из ситуации, я немного успокоился и начал рассуждать более здраво. Вариантов у меня не было. Ни одного. Даже если суждено там умереть… Даже если Адалин так и не осознает себя… я не смогу оставить ее и вернуться один.

– Если мы не появимся вовремя, уходи. В случае неудачи, друг, я останусь там… с Адалин. Ищи пропавших. Тут проблем – больше айсберга.

Дариан долго смотрел мне в глаза.

– Не понимаю тебя…

– И не надо.

Он вздохнул.

– Держи браслеты. Один тебе, другой Адалин. Без них не сможете вернуться. Тела останутся здесь. Там будут только сущности.

Надев браслеты нам на запястья, я усмехнулся.

– Значит, я буду Освальдом… а она – девой, танцующей среди льдов.

Я лег рядом с ней, взял за руку и прикрыл глаза.

Дариан начал шептать заклинание, его слова звучали, как холодный ветер в ночи.

Вскоре мир рухнул в бездну.

Глава 7

Присев на при