Последний сигнал

Пролог: Молчание

Сначала было небо. Сломанное.

Там, где когда-то крутились спутники, шли ленты связи, мигали маяки, – теперь висело глухое, мертвенное пространство. Никаких трасс, никакого движения. Только радиошум, да редкие блики солнечного ветра, прошивающего атмосферу, как старый нож – гнилую ткань.

Мир больше не разговаривает. 2147 год.

Сеть упала в сорок втором. Плазменные штормы, полярный скачок, каскадные сбои, после – ядерная зима и обрыв всех высоких каналов. Планета сжалась до своих локальных островков: анклавов, где уцелела хоть какая-то техника. Там и жили остатки цивилизации – среди ржавчины, пепла и архивов, которые никто уже не читал.

В одном из таких анклавов, на окраине бывшей Свердловской области, жил Артём Вересов.

Он проснулся в 4:11.

Как всегда – без причины. Без снов. Сухие веки, гул в ушах, сжатый живот. Мир за окном был сер. На горизонте – тень разрушенной ретрансляторной башни, на которую никто не смотрел. Ни смысла, ни связи. Только привычка.

Он заварил растворимый кофе из двадцатилетней партии. Убедился, что станции работают. Локальная сеть – стабильна. Питание – на 82 процента.

На всякий случай. Он всегда так делал.Расселся у консоли, включил приёмник.

И в этот раз – что-то было.

Пульс. Нечёткий, почти хриплый импульс. Регулярный. Не белый шум. Не фоновая наводка.

Пульс, как дыхание.

Он наклонился ближе, медленно убавляя уровень чувствительности. Импульс не пропадал. Напротив – выстраивался. С интервалами. Повторами. Частота старая, закрытая. Но не военная. Не враждебная. Слишком аккуратная. Слишком человеческая.

Он замер. И в этот момент – вспомнил. Тот, с которого началось падение.VIRA-13. Тот самый запуск.

– Что у тебя с лицом? – послышался голос из-за спины.

Макс. Приехал на неделю раньше. Как всегда – без предупреждения. Вошёл в помещение, как будто это его квартира, а не бункер на окраине забвения.

– Ты будто мышей ел. Или услышал что-то страшнее прогноза по радиации.

Артём не обернулся.

– Я что-то поймал.

– Ну хоть не грибок. Что?

– Сигнал. С Зоны.

Макс остановился.

– С какой Зоны? Ты же не подключён к внешнему сектору.

– Это вшито в эфир. Как остаточная частота. Но – живая.

Он развернул спектральный анализ. На экране – пульсация. Ровная. Прямая. Почти… намеренная.

Макс всмотрелся.

– Искусственно. Не природный шум.

– Я знаю.

– И ты думаешь – это…

– Да.

Макс сел рядом. Тяжело выдохнул.

– Чёрт, Артём. Мы же тогда похоронили это. Всю линию. VIRA, антенны, трассы. Ты сам говорил, что всё это было ошибкой. Твоей.

Артём молчал.

Его взгляд был прикован к экрану. К этому одному пульсирующему штриху – в море тишины.

– Может, – наконец произнёс он, – это она и есть. Ошибка, которая решила ответить.

Макс ушёл спать, бурча что-то про паранойю и деградацию.Он остался один.

Глядя в экран, как в зеркало прошлого.А Артём так и сидел. Перед консолью.

Как будто спрашивал. Сигнал не исчезал. Он ждал.

– Ты ещё здесь?

Артём прошептал:

– Да.

Но сам не знал – кому он это сказал.

Глава 1: Сигнал

Сигнал не исчез. Наоборот – он выравнивался. Становился точнее. Стал ритмом. Не таким, как у машин. Не как у синтезированных опросных пингов. Он бился – как пульс. Почти сердечный, почти живой.

Артём провёл спектральную сегментацию – трижды. Пик был в пределах старой медико-диагностической частоты, когда биообратная связь ещё считалась важной. И каждый раз пик совпадал с ударом его собственного сердца.

Он молча поднялся, включил отсек с резервной ЭЭГ-петлёй и надел сенсор. Погрузился в ритм.

Пульс сигнала совпал с его пульсом.

И в этот момент – ему стало по-настоящему страшно.

– Ну, хоть не из уха, – буркнул Макс, ввалившись на утро в кабину с термокружкой и дежурной усмешкой. – Вижу, ты всю ночь разговаривал с радиомракобесием.

Артём не обернулся. Он стоял над консолью, в глазах – тяжесть, в пальцах – холод.

– Это не помехи. Это повторяющийся паттерн. 84 удара в минуту. Ритмично. Без искажений.

– Может, кто-то завёл древнюю электрокардиограмму?

– Я думал. Но он слишком точный. И слишком здесь.

– Частота?

Макс поставил кружку, наклонился к экрану.

– 11.37 МГц. Запрещённая зона. С 2132 года – официально заблокирована. Ни один генератор, ни один передатчик не имеет доступа.

– И ты решил, что…?

– Что это VIRA. Или то, что от неё осталось.

Молчание в комнате затянулось. Макс выпрямился, сел на край стола.

– Слушай. Мы оба знаем, как работает прошлое. Оно не умирает – оно ждёт. Ждёт, пока ты сделаешь глупость. Типа вернуться туда, откуда когда-то сбежал.

– Я не сбежал.

– Нет. Ты просто не стал возвращаться.

Артём провёл ладонью по виску.

– Я подам запрос на доступ в Зону.

– Тебя не пустят.

– Пустят. С моими допусками и историей – у них нет причин отказать. Скажу, что перехватил искажение. Что нужно проверить.

– И что ты скажешь, когда дойдёшь до источника? «Простите, я нажал кнопку двадцать лет назад и теперь пришёл спросить, как вы себя чувствуете»?

Сетка мигала лениво, как будто отговаривала.Артём включил модуль связи, вызвал интерфейс доступа.

▷ Запрос миссии в ограниченный сектор М-0 (бывшая зона Байтерек).

▷ Обоснование: устойчивый сигнал неизвестного происхождения. Нарушение радиомолчания.

▷ Инициатор: Артём Вересов, офицер связи в отставке. Скан паспорта доступа: …

Он нажал «Отправить».

Макс молчал. Потом сказал:

– Ты всё ещё надеешься, что можно выговориться перед призраком?

Артём повернулся.

– Нет. Я хочу знать, это он зовёт… или это ловушка для тех, кто помнит.

Ответ пришёл через два часа.

▷ Миссия разрешена.

▷ Временной коридор: 72 часа.

▷ Статус: автономная экспедиция. Поддержка – отсутствует.

Макс посмотрел на него и криво усмехнулся.

– Ну что, герой. Призраки – они такие: не злятся, не забывают. Но зовут, когда ты становишься им ближе, чем к людям.

Артём не ответил. Он просто пошёл собираться.

Глава 2: Заслон

Бункер «Графит-7» был закопан в землю так глубоко, будто сама Земля пыталась забыть о его существовании. Бетонный саркофаг, лестницы без поручней, воздух – как внутри реликтовой машины: старый, влажный, пропитанный пылью прошлого.

Здесь всё ещё хранились вещи, о которых уже не писали в протоколах.

Артём прошёл через три шлюза и один взгляд офицера безопасности, который, узнав фамилию, быстро опустил глаза.

Секретарь кивнул ему и открыл дверь в архивную секцию.

Там, в центре бетонного зала, стоял «Заслон».

Громоздкий, угловатый, словно сделанный по памяти из чертежей шестидесятых. Многослойный корпус, старые порты ввода, новейший блок фазированной решётки. Механизм, способный видеть сквозь зону глушения.

– Привет, старина, – тихо сказал Артём. – Давненько.

Макс встретил его у подъемника, опираясь на перила, как будто знал, что появится именно сейчас.

– Ты всё-таки решил? – спросил он, не вставая. – Добровольно лезть в пасть пепельному богу?

– Лучше, чем сидеть в анклаве и делать вид, что мир не умирает от молчания.

– Ты бы неплохо смотрелся в пантеоне выживших идиотов.

– Поэтому и зову тебя с собой, – бросил Артём.

Макс приподнял бровь.

– Не потому что доверяешь?

– Потому что ты не поверишь. А иногда нужен кто-то, кто выстрелит первым.

Макс усмехнулся, встал.

– Вынужден признать – твоя логика порой пугающе честна.

Айлин приехала в том же транспорте, что и Руб.

Молча вошла, не протянув руки, сразу направилась к модулям и затребовала доступ к «Заслону».

Артём проводил её взглядом.

– Аналитик?

– Нет, – сказала она, не оборачиваясь. – Дочь конструктора.

Тишина повисла в воздухе, как спущенный флаг.

– Скаан? – уточнил Макс. – Тот самый?

Айлин кивнула.

– Ушла на орбиту вместе с VIRA-13. Меня тогда не было в списках. Считается погибшей. Но если ты ловишь сигнал оттуда – значит, она где-то была.

Артём склонил голову.

– Ты не ищешь источник. Ты ищешь мать.

– Я ищу след, – сухо отрезала Айлин. – А ты?

Он ничего не ответил.

Руб был последним.

Невысокий, с седыми прядями в волосах, с гладким, ровным лицом, на котором не задерживались выражения. Он держался так, как будто пространство принадлежало ему, но он не помнил, зачем.

– Имплант – старый. Синхронизация невозможна, – заметила Айлин, когда подключила его к тестовому модулю.

– Но он всё слышит, – ответил Руб. – Я не знаю, кто я. Но я где-то был в момент запуска.

– Где? – спросил Артём.

Руб пожал плечами.

– Я помню только тишину. Очень громкую.

«Заслон» выкатили к рассвету.

К нему подключили БРЛС «Резец», один из немногих уцелевших дронов дальнего сканирования. Его корпус был покрыт копотью и царапинами, как будто он пережил половину апокалипсиса – и всё ещё хотел вернуться в бой.

Артём прошёл по периметру, проверяя кабели.

– У нас семьдесят два часа. Потом – или вернёмся, или станем очередной частью пейзажа.

– А если сигнал – ложный? – спросил Макс.

– Тогда мы отключим его.

– Или он – нас, – добавила Айлин.

Руб молчал. Но его взгляд был направлен вверх – туда, где не было ни звёзд, ни ответа.

Перед отправлением Артём ещё раз проверил параметры.

▷ «Заслон» активен.

▷ «Резец» подключён.

▷ Экипаж: 4.

▷ Цель: точка входа в зону молчания. Радиосигнал. Предположительно – протокол VIRA.

▷ Вопрос: зов… или ловушка?

Он закрыл терминал. Макс подошёл ближе.

– Всё ещё не уверен?

– Наоборот, – ответил Артём. – Именно потому что не уверен, – я еду.

Макс кивнул.

– Тогда поехали выяснять, кто тут глушит – и кого.

Глава 3: Мёртвая зона

Зона началась с тишины. Не радиомолчания – абсолютной пустоты. Даже фоновый белый шум, который сопровождал человечество с момента изобретения антенны, здесь исчезал.

Как будто сам воздух слушал. И ничего не слышал.

– Добро пожаловать туда, где даже эхо не рискует возвращаться, – пробормотал Макс, глядя в прорезь забрала.

Не от огня – от времени. Структуры спутниковых терминалов лежали сломанными, будто переломанные суставы. Изредка – торчащие мачты связи, выгнутые, как рёбра давно уснувшего гиганта.Пейзаж перед ними был выжжен.

Артём вёл «Заслон» по прокисшей дороге из уцелевших бетонных плит. Под колёсами хрустела керамика старых датчиков. СФЕРА сканировала местность, но не находила жизни – только остатки присутствия.

▷ Радиотень.

▷ Координаты: сектор 07-к.

▷ Протокол идентификации: прерван. Повтор невозможно.

– Есть кто-то? – спросила Айлин.

– Нет, – ответил Артём. – Есть отпечаток. Кто-то передавал, но не дошёл. Сигнал обрезан.

Макс нахмурился.

– Или обрезан кем-то. Или чем-то.

На третьем километре они нашли первую станцию-повторитель. Обугленную, полуразрушенную. Протяжённый разрез по корпусу – как будто кто-то вскрывал её, как консервную банку.

Рядом – остатки экипировки. Термошлем. Каркас экзокостюма. И… кости.

Артём не подошёл. Макс – да. Присел на корточки, изучая фрагменты.

– Это не животное. Это действие. Человеческое. Точнее – намеренное.

Айлин отпрянула, Руб замер, будто что-то вспоминал, но не мог уловить мысль.

Макс поднялся, бросил взгляд на Артёма.

– Ты всё ещё думаешь, что сигнал зовёт?

Артём смотрел в сторону.

– Это не доказательство.

– Это – результат. Кто-то пытался пройти здесь. И стал частью ландшафта.

– Мы не знаем, почему. Может, ошибка. Может, техника.

– Или может – тот самый сигнал, – Макс шагнул ближе, понизив голос. – И ты хочешь влиться в ту же стену, в которую уже кто-то влетел?

Они стояли напротив друг друга, как два полюса.

Макс – сдержанный, напряжённый. Но внутри – кипело. Это было видно по челюсти, по рукам, по тому, как он щурился, словно смотрел на друга – и врага одновременно.

– Ты хочешь, чтобы я остановился? – спокойно спросил Артём.

– Я хочу, чтобы ты признал: мы не ищем ответ. Мы ищем оправдание.

Тишина.

– Может, – сказал Артём. – Но если это правда… если это зов, если это она… если Скаан всё ещё там – мы не имеем права не дойти.

– А если это ловушка?

– Тогда я предпочту попасть в неё, чем жить, делая вид, что всё, что мы сделали, не имеет значения.

Макс молчал. Долго. Потом развернулся и ушёл к «Заслону».

Руб остался рядом. Он присел у остатков костюма. Его рука вдруг поднялась – и коснулась разлома корпуса, словно инстинкт.

– Я здесь был.

– Ты уверен? – спросила Айлин тихо.

– Нет, – ответил он. – Но это… отзывается.

Они поехали дальше. Пейзаж становился всё тише. Всё ровнее. И в этой ровности – было нечто живое. Как будто сам пейзаж ждал, чтобы его услышали.

Глава 4: Эхо Байтерека

Космодром был мёртв. Но мёртв – не значит пуст.

От платформы запусков осталась лишь груда металла, вывернутая ветрами и временем. Башни связи – поваленные, кабельные магистрали разорваны, словно кем-то вырваны с корнем. Байтерек лежал, как распятый истукан, усталый и забытый.

Пульс стал громче. В чётком ритме. Не агрессивный – присутствующий. Как если бы кто-то внизу ждал, чтобы его услышали, но не знал, как говорить.Сигнал усилился.

– Ну, тут всё как в рекламе: тишина, уединение, полное отсутствие связи с внешним миром, – прокомментировал Макс, спускаясь по коридору, ведущему в подземный уровень. – И, судя по вмятинам, ещё кто-то стучался до нас. Очень настойчиво.

Они остановились у люка. Артём присел. Края были оплавлены. Как от попытки взлома изнутри.

– Сканирую, – сказала Айлин и активировала модуль СФЕРЫ. Дрон всплыл и завис у шахты. Через несколько секунд интерфейс выдал:

▷ Аномальное движение.

▷ Глубина: -4 уровень.

▷ Температурный след: прерывистый.

▷ Электромагнитный фон: растущий.

– Там кто-то есть, – сказала она. – Или что-то.

Артём чувствовал гудение в костях. Оно не было болезненным. Оно было знакомым. Слишком знакомым.

Макс шагнул ближе к нему.

– Ты слышишь?

– Не ушами.

– Отлично. Сначала мы шли за голосом. Теперь – за внутренним резонансом. Через пару дней ты начнёшь отвечать этому сигналу мысленно, а потом – и сам не заметишь, как будешь подпевать.

Внизу была капсула.

Камера хранения, возможно, для персонала или экспериментального оборудования. Внутри – пусто. Только в центре – контур от тела, от чего-то… или кого-то. И на стене – царапины. Ритмичные. Ровные.