«Свет. Камера. Жизнь.»

Глава 1. Кино и бетон

Серое утро накрывает польский городок, будто старую кинопленку – выцветшую, исцарапанную и готовую разорваться в любой момент. Улицы пусты, воздух влажный и тяжелый. Алия Вишневска сидит за кассой небольшого кинотеатра «Луна», разглядывая афишу фильма, который идет уже третью неделю подряд. Очередной дженерик-блокбастер из Голливуда.

На постере – главный герой в маске, взрывы, крутые машины. Все это кажется ей одинаковым, лишенным души. Она смахивает упавшую на кассовый аппарат пылинку и тяжело вздыхает.

– Скучно, да? – спрашивает её подруга Ясмина, выходя из подсобки с чашкой остывшего кофе.

– Скучно? Это не то слово. – Алия достает из кармана потрепанный блокнот. На первой странице аккуратно выведено: «Мой первый фильм. Режиссер: Алия Вишневска». Вся остальная тетрадь испещрена заметками, диалогами и зарисовками.

– Снова пишешь? – Ясмина заглядывает через плечо. – Ты бы лучше сценарий на жизнь себе написала. В этом городе кино не снимешь. Здесь даже камеры нормальной не найти.

Алия молча закрывает блокнот. Она привыкла к таким словам. В этом городе люди не верят в мечты. Особенно в мечты о кино.

Скрип двери нарушает тишину. Входит высокий парень с небрежно растрепанными волосами и камерой, перекинутой через плечо. Это Владек – оператор-самоучка, снимающий дешевые рекламные ролики для местных магазинов. Он бросает взгляд на Алию и сразу направляется к ней.

– Привет, Спилберг, – ухмыляется он, окидывая взглядом её кассу. – Всё еще сидишь здесь?

Алия поднимает глаза и натянуто улыбается:

– А ты всё еще снимаешь рекламу для шиномонтажа?

– Эй, это искусство. Просто не все это понимают, – он театрально прищуривается и садится на стойку, болтая ногами. – Слушай, я слышал, что в Варшаве будет фестиваль короткометражек. Победитель получит грант на обучение в Нью-Йорке.

Слово «Нью-Йорк» звучит для Алии как заклинание. Она уже знает об этом конкурсе. Читала о нем неделю назад и с тех пор не может выбросить из головы идею – что если это её шанс?

– Так что, может, снимем что-то вместе? – продолжает Владек. – Я оператор, ты режиссер. Вдвоем можем сделать что-то стоящее.

Алия сжимает тетрадь в руках. В голове уже начинают складываться кадры: девушка на пустой улице, камера отъезжает назад, а вокруг серые дома становятся клеткой.

– Дай мне подумать, – отвечает она, чувствуя, как сердце начинает стучать быстрее.

Владек кивает и, подмигнув, направляется к выходу.

Алия открывает блокнот и начинает писать:

«Кино – это не о звездах и не о деньгах. Это о том, что прячется за бетонными стенами. Это о тех, кто смотрит в окно и мечтает увидеть небо».

Она отрывается от блокнота и смотрит на улицу. Там, за мутным стеклом, пробивается луч утреннего солнца.

Впереди – её первый шаг к мечте.

Глава 2. Первый дубль

Владек назначает встречу на старой заброшенной фабрике, которую местные подростки давно облюбовали для своих уличных граффити. Желтые стены, облупившаяся краска, пустые бутылки и окурки под ногами.

Алия осторожно переступает через разбросанный мусор, держа в руках потрепанную сумку с реквизитом: старая видеокамера, костюм главной героини – длинное пальто цвета запекшейся крови, блокнот со сценарием.

Владек уже здесь. Он стоит на фоне граффити в виде огромного глаза, разглядывая кадр через камеру. Рядом с ним – Ясмина в длинном пальто. Она взлохмачена, глаза подведены темными кругами.

– Ну, что, Спилберг, готова снимать свой шедевр? – Владек поднимает брови и жестом приглашает её подойти.

Алия кивает и достает сценарий. Она готовила его неделю. Простая история: девушка, застрявшая в маленьком городе, каждый день пишет письма самой себе в будущее. Она убеждает себя, что однажды всё изменится, но чем больше проходит времени, тем менее реальной кажется её мечта.

– Окей, Ясмина, – Алия подает подруге блокнот. – Твой герой – это ты через десять лет. Вспомни себя сейчас, но представь, что мечты не сбылись.

Ясмина хмыкает, глядя на Владека:

– Не пришлось бы сильно стараться.

Владек криво усмехается:

– Давай, Алия, покажи нам магию.

Алия берет в руки камеру и наводит её на Ясмину. Она видит только холодные, напряженные глаза подруги и серое небо за её спиной.

– Камера… Мотор… – Алия глубоко вздыхает. – Начали.

Ясмина опускает взгляд на блокнот, сжимает его в руках и начинает говорить:

– Дорогая я…

(пауза)

– Если ты читаешь это письмо, значит, ты всё еще здесь. В этом городе. В этой клетке. В этой пустоте. Значит, ты так и не уехала… и, возможно, никогда не уедешь.

Слова звучат так, словно они действительно принадлежат Ясмине. Глаза её блестят, но она не плачет. Алия замирает, ощущая, как сцена оживает перед ней.

– И знаешь, что? – Ясмина продолжает, глядя прямо в камеру. – Я всё еще верю в тебя. В нас. В то, что однажды мы всё-таки выйдем за пределы этого чёртового города.

Владек кивает, подавая Алие знак, что сцена удалась. Алия опускает камеру и ощущает, как её сердце колотится в груди.

– Это было круто, – говорит Ясмина, вытирая глаза. – Серьезно.

– Не плохо для первого дубля, – Владек подходит к Алие. – Но если ты действительно хочешь отправить это на фестиваль, нам нужно больше.

– Больше чего? – Алия сдвигает брови.

– Больше конфликтов. Больше боли. – Владек наклоняется ближе. – И я знаю, где это можно найти.

Глава 3. Больше боли

Прошло три дня. На улице идет мелкий дождь, размывая очертания домов и прохожих, как на старой плёнке. В маленькой кухне Алия сидит за деревянным столом, уткнувшись в ноутбук. На экране – череда кадров: Ясмина в длинном пальто, пустые улицы, крупный план заплаканных глаз.

Алия прокручивает отснятые сцены снова и снова. Ей кажется, что чего-то не хватает. Слова Владека звучат в голове, как заезженная пластинка: «Больше боли».

Она закрывает ноутбук и проводит рукой по лицу. В это время дверь открывается, и на пороге появляется её мать – Эльжбета, женщина лет сорока пяти с уставшим лицом и холодными глазами.

– Опять за своим кино сидишь? – Она бросает взгляд на закрытый ноутбук. – Лучше бы работу поискала. Мария из соседнего подъезда устраивает дочку в бухгалтерию. Может, и для тебя что-нибудь найдётся.

Алия не отвечает. Её пальцы машинально чертят узоры на деревянной поверхности стола.

– Я слышала, ты опять с этим Владеком связалась, – продолжает мать, закуривая сигарету. – Он же бездельник. Ни учёбы, ни работы. Только по крышам лазает и камеры своей трясёт.

– Владек – оператор. Он помогает мне с фильмом, – Алия смотрит в окно, не в силах встретиться с матерью глазами.

– С фильмом… – Эльжбета фыркает и выпускает кольцо дыма. – Ты бы лучше о настоящей жизни думала. О себе. О нас. Кино тебя не прокормит.

Алия резко встает из-за стола. Сердце бьется в груди, как молоток. Она сжимает руки в кулаки и говорит, не оборачиваясь:

– О нас? А ты когда-нибудь думала о том, чего хочу я?

Эльжбета молчит, прикусывая губу. В её взгляде скользит тень усталости и обиды.

Алия не дожидается ответа. Она хватает куртку и выбегает на улицу.

На улице дождь. Владек стоит под навесом старого бара, курит и перебирает флешки с отснятым материалом. Увидев Алию, он приподнимает брови.

– Ну, привет. Что, дома опять допрос устроили? – он выдувает струю дыма.

Алия молча берет у него сигарету и затягивается. Владек удивленно хмыкает, но ничего не говорит.

– Я думаю, ты был прав, – говорит Алия, устремив взгляд на мокрый асфальт. – Фильму действительно не хватает боли.

– Так, значит, мы готовы снять что-то настоящее? – Владек наклоняется ближе. – Сцены с Ясминой хорошие, но это всё игра. Если хочешь, чтобы люди поверили, тебе нужно показать правду.

– Правду? – Алия хмурится. – Какую правду?

– Например, то, что у тебя с матерью творится. Или то, как ты каждую ночь просыпаешься в холодном поту от страха, что никогда не выберешься из этого города. – Владек подается вперед, его лицо в тени, но глаза блестят. – Покажи свою боль, Алия.

Алия сжимает зубы. Она чувствует, как её охватывает холод.

– Это слишком… – она отводит взгляд.

– Слишком что? – Владек не отступает. – Слишком честно? Слишком больно? А разве не это должно быть в кино?

Алия гасит сигарету о стену и срывается на бег. Она бежит по мокрому асфальту, оставляя за собой лишь эхо собственных шагов. В голове пульсируют слова Владека. Больше боли. Больше правды.

Алия добегает до своего дома. Захлопнув дверь, она падает на пол прямо у порога, обхватив голову руками. В комнате темно и тихо. Только её дыхание и далекий шум дождя.

На столе лежит её блокнот. Открытый на странице, где крупными буквами выведено:

«Это не о звездах и не о деньгах. Это о боли. О том, что прячется за бетонными стенами».

Алия берёт ручку и пишет под этой фразой:

«А если я не готова это показать?»

Как тебе такая глава? Продолжать в таком же темпе? Или переключимся на развитие отношений с Ясминой и Владеком?