Алард. Восход хаоса

Надежда, рождаемая разумом

Есть величайшее благо

И скорбь для страждущего

1

Сорок пять дней пролетели незаметно. Каждый день он тренировался, впитывая новые знания и оттачивая навыки под руководством своих наставников. Эфель и Спайк приняли решение не начинать тренироваться со скакуном. У них снова было слишком мало времени. Чтобы детеныш успел привязаться и научился слушаться своего наездника требуются долгие месяцы кропотливого труда, которых у Эфеля не было. Но Спайк, неспроста носивший звание лучшего заводчика «Хэйминума», нашел выход. После недолгих раздумий было решено, что Самсет станет боевым напарником Эфеля. Никто прежде не осмеливался приручить читаурга, и перед этой парой торбов стояла задача, казавшаяся невыполнимой. Преодолевая бесчисленные трудности, они все же добились определенных успехов. Пусть Самсет еще не был так предан и покорен Эфелю, как Пилп Элаю, но уже сносно понимал команды и не бросался на каждого встречного. Юный читаург находился в активной фазе роста, и обильное питание в сочетании с физическими нагрузками давали впечатляющие результаты. Когда Эфель впервые прибыл в Торбинд, Самсет достигал четырех с половиной метров в холке. Спустя месяц его рост перевалил за пять метров, и теперь он смотрел на торба свысока. Подростковый пушок постепенно исчезал, уступая место густой шерсти насыщенного синего оттенка, свойственной взрослым особям. На шее начала формироваться грива – отличительный признак самцов читаургов, а на носу пробивался рог. Совсем скоро Самсет должен был превратиться в грозного короля севера, который держит в страхе все пустоши Борра. К счастью, между торбом и читаургом возникла крепкая связь, и зверь слушался Эфеля, иначе беды было бы не миновать.

В казармах царило оживление. Солдаты, пешие и верхом на зверях, сновали туда-сюда, неся службу и оттачивая навыки. Эфель поселился в ту же комнату, где жил перед первым испытанием. У дома уже собралась делегация провожающих, в составе которой были Элай и Эгрон со своими скакунами, все учителя Эфеля, Нада и Таламаций. Вскоре из комнаты вышел торб, облаченный в походный доспех, поверх которого был накинут плащ. Из-под плаща виднелась секира, чье лезвие сверкало на солнце.

‒ Мне кажется или ты пытаешь не отставать от своего зверя в темпах роста? ‒ с улыбкой спросил Эгрон.

‒ Ха, боюсь, что если буду слишком маленький, то могу стать для него обедом, ‒ отозвался Эфель с улыбкой. Его рост достиг внушительных четырех с половиной метров.

‒ Того и гляди, скоро и меня догонишь, ‒ улыбнулся Элай, возвышаясь над отцом и другом на полметра.

‒ Только время покажет, ‒ Эфель тепло улыбнулся другу. – Думаю, нам с Таламацием пора выдвигаться. Дорога предстоит неблизкая.

Таламаций всё время провел в расположении бронированного корпуса и это оставило на нём неизгладимый отпечаток. После углубления в суть ситуации, в которой он оказался, торб многое для себя осознал. Он понял, что ни врожденными талантами, ни положением в обществе не сравнится ни с одним из других кандидатов. Никто не смел принижать его заслуги, но сам Таламаций понимал, что слишком многим обязан удаче, да и бремя королевской власти уже не казалось ему столь желанным. Искушение властью было велико, но чистое сердце и разум Таламация, проведшего жизнь вдали от политической грязи, приняли решение сойти с дистанции и вернуться к прежней жизни. Узнав об этом, Элай незамедлительно поспешил к Таламацию. Капитан бронированного корпуса, по достоинству оценив выдающиеся качества торба, который, пусть и с огромной долей везения, сумел пройти испытание, унесшее множество жизней, предложил ему поступить на службу. Проведя некоторое время в воинской среде, Таламаций проникся духом братства и принял решение остаться. Главным условием торба был переезд его семьи с Мозерама в Борр. Пусть силы союза «Хэйминум» были велики, но все же другой континент был собственностью «Видеам», поэтому опасностей там было во много раз больше. Не желая терять такого ценного солдата, Элай немедленно распорядился перевезти его родных на Целисер. После совещания было решено, что Таламаций отправится вместе с Эфелем для прохождения испытания, чтобы в случае необходимости поддержать друга. Из Борра они выдвинутся по отдельности и встретятся в условленном месте, чтобы не вызывать лишних вопросов у других кандидатов и стоящих за ними фракций. Первым отправится Эфель, а через пару дней за ним последует Таламаций.

‒ Будь осторожен, ‒ с улыбкой на лице пожелала Нада, но в её глазах таилось беспокойство. Эфель улыбнулся в ответ и уверенно кивнул. Помимо тренировок, торб проводил много времени с Надой, и за этот месяц они стали очень близки. После прибытия в Борр Нада решила остаться в казармах бронированного корпуса, чтобы быть рядом с ним. Эфель предлагал ей заниматься чем угодно, обещая заботиться о ней и ребенке, но девушка, чтобы отвлечься от тягостных мыслей, решила устроиться на работу. Эфелю было неизвестно, как именно, но спустя пару недель поисков Нада начала помогать Спайку в уходе за различными животными, постепенно осваивая азы этого ремесла. За этот месяц у девушки появились друзья и знакомые, многие из которых были учителями Эфеля. Помимо Спайка, Наду часто можно было увидеть в компании Гхор Гарая, который делился с ней мудрыми советами и знаниями. Для Нады, не видевшей ничего, кроме глухой деревушки в пустоши и жестокости её обитателей, всё было в новинку и безумно увлекательно. Эфель не мог нарадоваться этому и со спокойной душой мог отправиться в путь, зная, что с Надой ничего не случится. Хотя торб и преобразился до неузнаваемости с момента встречи с Эгроном в трактире, он всё ещё не был уверен, что вернется живым.

Попрощавшись со всеми, Эфель верхом на небольшом болгре в сопровождении Самсета отправился к островам Дифеа. Путь предстоял неблизкий, ведь для достижения пункта назначения необходимо было пересечь море Кара. Несмотря на нейтральные отношения племени акисов, населяющего его, в море было полно малых объединений, не связанных с торбами никакими договорами. Штормы, нападения пиратов, акисов и морских зверей – всё это делало путь к островам непростым испытанием. Архипелаг состоял из девяти крупных островов и сотен мелких, протянувшихся с севера на юг. Заселены были лишь крупные острова, и большие города располагались только на трех из них. Относительная близость между островами и наличие перевалочных пунктов в виде небольших островков позволяли жителям Дифеа путешествовать по архипелагу относительно спокойно и свободно, чего нельзя было сказать о связях с материком. К морю Кара со стороны Целисера примыкали пустоши Борра и луга Рамадон. На побережье пустошей единственным городом, откуда можно было отплыть на острова, был Годлед, расположенный на самом севере Целисера. Путь туда был невероятно долгим и сложным. К тому же, из Годледа до островов было дольше всего плыть. Вдоль всего побережья лугов Рамадон располагались сотни рыбацких деревушек и поселений, но добраться до островов можно было лишь из трех мест.

Первым был город Бротивел, расположенный на юге лугов Рамадон, на границе с лугами Лейстер. Это одно из древнейших поселений бронтов, основная часть которого находилась в гигантских подземных пещерах. После вступления бронтов в союз и с появлением торбов в Бронтивеле город начал расти и на поверхности. Сейчас это одно из самых богатых и развитых поселений на побережье, благодаря торговле с акисами морей Кара и Сенаб, а также со всеми южными островами Дифеа. Попасть из Бротивела на острова было легче всего, но город находился на другом конце континента, что делало путь Эфеля неоправданно долгим.

Вторым крупным городом, из которого можно добраться до островов, является Картхол. Он находится в середине лугов Рамадон и является огромным портом, где расположились одни из самых больших верфей Аларда.

И последним перевалочным пунктом перед островами был Сайфил – крупнейший торговый город, расположившийся на полуострове, выступающем далеко на запад. Отсюда путь к центральным островам Дифеа был короче всего, и именно к нему лежал путь Эфеля. Десять дней до Сайфила, а затем пять дней морем – и торб надеялся ступить на острова к началу испытания. Первые дни пути прошли спокойно и размеренно. Эфель решил держаться вдали от главных дорог и трактов. Осторожность диктовалась не только статусом Эфа, но и присутствием Самсета. Пускай за пределами пустошей Борра мало кто знал про читаургов, но при виде его становилось понятно, что это далеко не миролюбивый зверь. Если в пустошах можно было неделями не встретить никого живого, то здесь, в землях Целисера, южнее гор Терфин, где раскинулись поля и леса, населенные шестью народами, одиночество было роскошью. Даже пробираясь сквозь чащу, можно было наткнуться на поселение или караван, срезающий путь. Благодаря обилию стражи и патрулей, шансы встретить бандитов были малы, но не равны нулю.

На восьмой день пути Эфель двигался вдоль реки, которая впадает в море Кара. Деревья, обжившие берега, служили надежным укрытием для путников. Торб, восседая на болгре, погрузился в раздумья, а Самсет носился вокруг, охотясь на бабочек и стрекоз. Скорость и способность к полёту превратили читаурга в настоящее бедствие для населяющих берег существ.

‒ Спасите! – внезапный крик, прорезавший лесную тишину, заставил торба и читаурга замереть. Остановив болгра, Эфель спешился и, с кинжалами в руках, направился на звук. Самсет, словно тень, исчез в зарослях. В двадцати метрах от Эфеля из кустов вылетел бронт, за спиной которого болтался непропорционально большой рюкзак. Заметив вооруженного торба, беглец заколебался, но, услышав приближающийся шум, ринулся к Эфелю.

‒ Спаси меня! – крикнул бронт, двигаясь к Канафену.

‒ Стой на месте! – рявкнул Эфель и метнул кинжал. Лезвие вонзилось в землю прямо перед бронтом, остановив его в десяти метрах. Кинжал, созданный для четырехметрового торба, для бронта был подобен мечу. Увидев внезапно возникшее препятствие, представитель речного народа почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Он понимал, что, будь торб чуть точнее, он был бы мертв.

‒ Не убивай меня, прошу, ‒ сбивчиво произнес беглец. – Я обещаю, если спасешь меня, то щедро тебя вознагражу.

‒ Спасать от чего? – Эфель слышал, как гул погони нарастал, возвещая о приближении преследователей.

‒ Сейчас не время объяснять, – нервно выпалил незнакомец, словно из ниоткуда возникший, и тут же замер, увидев болгра, мирно щипавшего траву за спиной у Эфеля, будто ничего не происходило. —Давай быстрее! Нам нужно как можно скорее забраться на болгра и бежать. Те, кто гонится за мной, и тебя не пощадят.

‒ Хм, ‒ Эфель задумчиво уставился на него, взвешивая все "за" и "против". Он не подпускал суетливого бронта ближе, не доверяя ему. Пусть тот и был меньше ростом, торб знал не понаслышке о скрытой в этих маленьких телах недюжинной силе. Насколько помнил Эфель, в округе на многие километры не было ни поселений, ни дорог, так что встретить здесь кого-либо было из ряда вон выходящим событием. Вполне вероятно, что этот бронт ‒ подосланный убийца от одной из враждующих фракций или даже от союза "Видеам". Их ненависть к нему или к его отцу вполне могла толкнуть врагов на самые крайние меры.

‒ Умоляю, нужно спешить! – взмолился бронт снова. Внезапно услышав свист за спиной, он резко изменился в лице и отпрыгнул в сторону. Там, где секунду назад стоял коротышка, теперь торчал кинжал, вонзившийся в землю по самую рукоять.

‒ тихо прошептал побледневший бронт, уставившись в чащу. Доносящийся оттуда шум не оставлял сомнений: преследователи почти настигли его. – Эй, здоровяк.

‒ Чего тебе? – откликнулся Эфель.

‒ Меня зовут Махаан Пайр, ‒ произнес бронт более спокойно, словно смирившись с неминуемой участью. – Беги, спасайся! Я задержу их. Ты не должен из-за меня здесь погибнуть.

Эфель слушал его и не мог не удивляться. Свалился как снег на голову, просил защиты, а теперь предлагает бежать, обещая задержать преследователей, словно они поменялись ролями и это Эфель нуждался в помощи. Но больше всего торба поразило другое.

‒ Что член правящей княжеской семьи бронтов забыл здесь? – тут же спросил Эфель.

‒ А ты не так прост, – усмехнулся бронт, внутренне поразившись. Бронты были весьма закрытым обществом, и лишь немногие представители других рас знали фамилию их княжеского рода. Внезапно на поляну выпрыгнули восемь силуэтов. Выстроившись в боевой порядок, они начали осматриваться. Преследователями оказались акисы. Все были облачены в кожаные доспехи и вооружены короткими мечами. За спиной у каждого акиса в напряжении извивались по четыре щупальца, сжимающих кинжалы.

‒ Четверо берут торба, остальные ‒ цель! ‒ скомандовал один из акисов, и четверо тут же бросились к Эфелю, а оставшиеся ‒ к бронту. Понимая, что ситуацию уже не исправить, Эфель взмахнул рукой, метнув кинжал в ближайшего врага, и тут же потянулся к своей секире. Не ожидавший атаки акис не успел уклониться, и кинжал пробил его голову насквозь. От силы удара послышался хруст костей, а тело отбросило назад, словно из катапульты.

‒ Рассредоточиться! ‒ взревел главарь, и его приспешники, словно тени, скользнули в стороны, огибая Эфеля, в то время как сам он продолжил нестись на торба. Оценив ситуацию, Эф бросился к атакующему справа акису и, сорвав с плеч плащ, метнул его в лицо врага. Застигнутый врасплох, акис инстинктивно двинулся в сторону, но торб, казалось, только этого и ждал. Из-за ткани вылетела секира. Акис, осознав неминуемую опасность, взметнул оружие в отчаянной попытке блокировать сокрушительный удар. Но силы были неравны. Торб возвышался над ним, словно колосс, его мышцы, выкованные беспощадными тренировками, бурлили неистовой мощью. Когда клинки акиса встретились с лезвием секиры, ему показалось, что он со всей скорости врезался в стену. Мгновение ‒ и секира, сокрушив жалкую оборону, вонзилась в грудь акиса. Отброшенный чудовищной силой, словно тряпичная кукла, убийца рухнул на землю. На теле не было видно ни царапины, но тонкая струйка алой крови, сочившаяся из уголка его рта, красноречиво свидетельствовала о серьезных внутренних повреждениях.

‒ Тварь! – взвыл второй акис, не меняя траектории движения, и в торба полетел кинжал. Эф молниеносно перекатился в сторону, уходя с линии удара. Едва он пропустил мимо себя смертоносный снаряд, как в него устремились четыре змееподобных щупальца, извивающихся в хаотичной манере. Эфель, прошедший через череду смертельных сражений, не позволил страху сковать разум. Горизонтальным взмахом секиры он отбросил нападающего на безопасное расстояние. Враг, зная о тщетности парирования, отпрыгнул, принимая боевую стойку, готовый в любую секунду вновь броситься в смертоносную атаку. Не сводя глаз с противника, торб краем глаза заметил еле уловимое движение. Инстинкты забили тревогу. Он резко развернулся, и второй акис, обошедший его с фланга, уже летел к нему с занесенными клинками. Уклониться или парировать удар не было ни времени, ни возможности. И тогда торб, ринулся навстречу летящему на него врагу. В глазах акиса уже заплясали огоньки предвкушения близкой победы, как вдруг Эфель вскинул голову. Внезапная, ослепляющая боль пронзила убийцу в области груди. Ничего не понимая, он опустил взгляд и всё понял.

‒ Не может быть… ‒ прошептал он, насаженный на бивень торба, и свет покинул его глаза. Безжизненная голова обмякла, и Эфель, словно разъяренный зверь, резко развернулся на месте. Враг, еще секунду назад висевшей на его бивне, сорвался и полетел навстречу третьему акису, который пытался сблизиться с Эфелем. Избежав столкновения с телом товарища, убийца отпрыгнул в сторону и стал кружить вокруг Эфеля, словно хищник, загоняющий добычу.

‒ А ты не так прост, ‒ улыбнулся враг торба.

‒ Не я первый напал на вас, ‒ ответил Эф, вскинув секиру перед собой, готовый в любой момент отразить удар противника. Акис понимал, что их главное преимущество ‒ в количестве. Если бы он сумел подобраться вплотную к торбу, то смог бы нанести ему увечья своими непредсказуемыми атаками. Достаточно было одной раны, чтобы закончить этот бой. Каждый кинжал был пропитан смертоносным ядом, способным свалить взрослого галифанта. Торбу не пережить такого удара. К несчастью для акиса, Эфель тоже прекрасно осознавал, что нельзя подпускать врага слишком близко. Хотя торб и превосходил врага в силе и размерах, он значительно уступал ему в скорости. Внезапно один из кинжалов устремился к Эфелю, а следом за ним ‒ и сам акис.

«Быстро», ‒ промелькнуло в голове у Эфа, и он бросился в сторону. Кинжал просвистел в опасной близости от его головы, а враг уже был тут как тут. Удары, обрушившиеся на торба, были молниеносны. Каждый свой выпад акис направлял в незащищенные участки тела, либо в стыки доспехов. Эфель отчаянно парировал, но совершил роковую ошибку, позволив более проворному врагу подобраться слишком близко. Пока что ему везло ‒ большинство ударов приходилось на секиру. Некоторые все же пробивались сквозь защиту, но торб успевал подставлять под них доспехи. Удары лишь высекали снопы искр, неспособные пробить толстый металл, покрывающий его тело. Эфель понимал, что больше так продолжаться не может ‒ одна ошибка, и все будет кончено.

Парируя очередной удар, Эфель внезапно пошел на сближение с акисом. Тот прекрасно понимал, что столкновение с торбом будет подобно встрече с движущейся горой, и бросился в сторону. Внезапным и резким движением Эфель мотнул головой навстречу акису, и тот почувствовал жгучую боль в груди и привкус металла во рту. Убийца взлетел в воздух, словно пущенный из катапульты, и с глухим стуком обрушился на землю. Акис понимал, что нельзя оставаться лежать. Превозмогая боль, пронзавшую ребра, он попытался подняться, чтобы скрыться в тени леса, но торб не собирался его отпускать. Отправив врага в полет ударом бивней, Эфель тут же выхватил кинжал, висевший у него на поясе, и метнул его в противника. Находясь в дезориентированном состояние, акис никак не успевал среагировать на удар, который даже не видел. Внезапный свист ‒ вот последнее, что почувствовал представитель морского народа, прежде чем его дыхание остановилось.

На поляне покоились четыре мертвых акиса. Двое пали от метких бросков кинжалов, пронзивших их черепа. Третий лежал с раной, нанесенной бивнем торба. Четвертый же, казалось, уснул, но внутри него была настоящая каша из внутренних органов, вызванная сокрушительным ударом секиры. Эфель, осознавал, что малейшая ошибка, промах, секунда сомнения ‒ и все могло обернуться против него. Если бы он не сразил одного из акисов в самом начале, если бы второй не принял на себя удар секиры, исход битвы мог быть совершенно другим.

Осмотрев свое поле битвы, торб вспомнил, что изначально врагов было восемь и четверо из них направились к бронту. Готовясь увидеть поверженного коротышку, раздавленного безжалостной атакой, торб застыл в изумлении. Сбросив свой огромный рюкзак, бронт, словно бабочка, порхал среди врагов. В одной руке он держал непонятно откуда взявшийся щит, а в другой небольшой молот. Осталось лишь трое акисов. Один из врагов лежал с пробитой головой, приняв на нее удар того самого молота, которым бронт в данный момент парировал удар акиса. Махаан Пайр держался, но торб видел, как с каждой секундой акисы теснили его. Из-за того, что каждый акис орудовал шестью кинжалами одновременно, их можно было считать не тремя, а девятью воинами. Эфель понимал, что ему самому повезло победить без потерь лишь потому, что враги его недооценили.

Решившись, торб достал складной арбалет и прицелившись выстрелил в одного из акисов, который сейчас высекал снопы искр об панцирь бронта. Не ожидавший такого поворота акис словил арбалетный болт в голову и тут же мертвый рухнул на землю. Оставшиеся двое на мгновение замерли, пораженные внезапной смертью товарища и увидели своих поверженных коллег. Этой заминки хватило бронту, чтобы обрушить свой молот на голову еще одного акиса, моментально убив его. Последний из убийц, оценив безнадежность ситуации, бросился наутек в сторону леса, надеясь раствориться в его тени. В скорости ни бронт, ни торб не могли сравниться с неудачливым убийцей.

‒ Останови его! – закричал бронт торбу. – Иначе он вернется с подкреплением!

Эфель и сам прекрасно это понимал. Акисы были самым большим по численности народом Аларда. Даже если сложить население всех остальных рас, то акисов все равно окажется больше. Единственное, что еще не дало морскому народу захватить остальной мир, так это их политическая разобщенность.

Вместо того, чтобы стрелять из арбалета или метать кинжалы, торб внезапно засвистел, пронзительно и громко. Бронт, услышав этот свист, чуть не рухнул на колени. Он знал, что в следующий раз ему может не повезти, и убийцы точно его прикончат. Внезапно синяя тень со скоростью молнии метнулась из леса наперерез акису. Убийца совершенно не успевал отреагировать на это. Бронт внутренне содрогнулся. Он прекрасно понимал, что и сам в случае такого нападения почти со стопроцентной вероятностью оказался бы мертв.

Выскочивший из леса Самсет одним укусом в шею перебил позвоночник акису, моментально убив его. Довольный читаург направился к торбу, держа во свою добычу. Подойдя к нему, он положил трофей к ногам Эфеля и, усевшись рядом, выжидающе посмотрел на него.

‒ Молодец, ‒ Эфель потрепал читаурга по холке и, достав из поясной сумки кусок вяленого мяса, скормил его зверю. Довольный угощением, Самсет с интересом уставился на бронта, который, казалось, окаменел от увиденного и не верил своим глазам.

‒ Не может быть… Просто не верится, ‒ пробормотал Махаан, не отрывая взгляда от этой странной парочки.

‒ Может быть, хотя бы скажешь спасибо за то, что мы спасли твою шкуру? ‒ Эфель испытующе посмотрел на бронта, не ослабляя хватки на арбалете. Торб знал, что в этом мире доверять можно единицам, и этот бронт, из-за которого сам Эфель едва не погиб, точно не входил в их число.

‒ Да, да, ‒ торопливо проговорил бронт, склонив голову перед Эфелем. ‒ Я безмерно благодарен тебе и этому… читаургу за спасение, но нам нужно спешить. Я не знаю, сколько еще врагов рыщут по моим следам, и лучше нам убраться отсюда. Ты ведь понимаешь, что теперь ты для них такая же цель, как и я?

Эфель нахмурился. Он понимал, что влип во что-то крайне неприятное, но не мог винить во всем Махаана. Торб понимал, что все произошедшее здесь чистая случайность, превратность судьбы, не иначе.

‒ Согласен, ‒ наконец произнес Эфель. ‒ Нам нужно перебраться через реку. Так мы сможем смыть свой запах и запутать следы.

‒ Конечно, давай так и сделаем, ‒ тут же согласился бронт. Ловко он начал складывать свой щит, пока тот не уменьшился до размеров портфеля. Молот бронта точно так же исчез в сумке, и Махаан стал похож на обычного путника, не представляющего никакой угрозы. Эфель невольно удивился, увидев, как легко бронт управился, но не подал виду. Вместо этого он принялся сбрасывать тела акисов в реку, окрашивая воду в багровый цвет.

‒ Зачем ты это делаешь? ‒ спросил Махаан, подойдя к воде и глядя на тела, медленно опускающиеся на дно.

‒ Если их найдут, по способу убийства смогут определить, кто и как это сделал. Шаркоды в реке быстро расправятся с останками, что избавит нас от лишних проблем, ‒ спокойно ответил Эфель.

‒ А разве нам не следовало сначала перебраться на другой берег, а потом уже избавляться от тел? Боюсь, кровь акисов быстро привлечет шаркодов, ‒ резонно заметил Махаан.

‒ Черт, ‒ выругался Эфель, понимая, что совсем об этом не подумал. – Самсет, на другой берег, живо!

Читаург что-то прорычал и тут же взлетел, направляясь на другую сторону реки. Бронт, увидев это, усмехнулся и тут же прыгнул в воду, с невероятной скоростью поплыв к противоположному берегу. Река была шириной около ста метров, и то, как быстро бронт преодолел это расстояние, оставило торба в состоянии легкого шока.

‒ А мы с тобой по старинке, ‒ Эфель погладил болгра по морде и, взяв его за поводья, поплыл. Торб передвигался в воде гораздо медленнее бронта, поэтому времени ему понадобилось больше. «Все же, ‒ успокаивал себя Эфель, ‒ вода ‒ это родная стихия для Махаана и ему подобных, а вот на суше я дам ему фору». Когда до берега оставалось не больше десяти метров, торб услышал за спиной шум и, обернувшись, увидел, как в месте, где он сбросил тела акисов, вода бурлит, и огромные хвосты то и дело взмывают в воздух, а вода все сильнее окрашивается в красный цвет. Торб побледнел и что есть мочи поплыл к берегу. Как бы высоко себя ни оценивал Эфель, встреча со стаей шаркодов в воде равносильна самоубийству. Выбравшись на берег, он вздохнул с облегчением. Немного постояв и посмотрев на развернувшийся пир шаркодов, бронт и торб отправились вглубь леса, заметая свои следы.

Шаркоды – хищные рыбы, вырастающие в длину до семи метров. В холке они достигают двух метров в высоту. Шаркоды могут охотиться как по одиночке, так и стаями. Питаются всем, что только могут поймать. Невероятно быстро плавают и обладают огромной пастью, усеянной множеством острых зубов. Мало того, что это существо нападает на все, что движется в воде, оно ко всему прочему обладает четырьмя лапами и легкими, что позволяет ему иногда охотиться на суше, либо же выпрыгивать на ничего не подозревающих животных, пришедших на водопой. Шаркод может развивать на суше приличную скорость, но лишь на коротких дистанциях. Поэтому спастись от него вполне реально. Главное – не бежать по прямой. Такое строение тела обусловлено образом жизни и распространением этого существа. Шаркоды обитают по всему Аларду, как в морской, так и в пресной воде. Их можно встретить везде, кроме крайнего севера и юга, где слишком холодно для этих существ. В периоды засухи они могут перебираться из одного водоема в другой, когда воды или пищи становится слишком мало. К сожалению для шаркодов, вода им жизненно необходима, без нее они погибают. Без влаги их кожа быстро высыхает и трескается. Все это сопровождается обильным обезвоживанием. Нередко в степях или лесах можно увидеть высохший труп шаркода, находящийся за многие километры от ближайшего источника воды. Так заканчивают звери, заблудившиеся в поисках нового дома.

Иногда в морях шаркодов становится настолько много, что они собираются в огромную стаю и пожирают все на своем пути. Множество поселений акисов было вырезано подчистую в результате таких миграций. К счастью, аттилусы просто ненавидят шаркодов, и стоит только огромной стае собраться, как морские короли аналогично собираются для битвы. Во время этих сражений море на многие километры окрашивается кровью. Множество особей гибнет как с одной, так и с другой стороны. Хотя такие битвы и ужасны, они помогают шаркодам и аттилусам регулировать свою численность.

Спустя час после их ухода на место развернувшейся баталии вышла группа из двадцати воинов. Их облик был точь-в-точь как у убийц, что ранее сражавшихся с Эфелем и Махааном.

‒ Тел нет, но видны следы битвы, ‒ прозвучал хриплый голос одного из акисов, осматривая землю и оставшиеся на ней следы. – Похоже, группа «А» потерпела поражение.

‒ С чего ты взял? – спросил второй акис.

‒ Взгляни. Кровь. Багровый след тянется к реке, – ответил первый, указывая на темные пятна. – И еще… посмотри, как шаркоды пируют на дне. Такое скопление хищников может означать лишь одно – обильную добычу.

‒ Значит, у него был союзник, – проговорил акис, стоявший в центре группы. В его голосе слышалась сталь. – Иначе цель не смогла бы в одиночку одолеть отряд. Половина обыскивает этот берег, вторая – переправляется на тот.

‒ Но там же шаркоды! – следопыт не мог скрыть изумления. – Если мы войдем в воду, многие станут их добычей.

‒ Не мне тебя учить, что нужно делать, ‒ отрезал предводитель, испепеляя следопыта взглядом. – Вы все прекрасно знаете, что второго шанса может и не быть. Информация о его местонахождении обошлась нам слишком дорого. Мы обязаны довести дело до конца. Все ясно?

‒ Так точно! – хором ответили убийцы.

‒ Как только обнаружите цель – не нападать. Один немедленно отправляется за подкреплением, остальные – неотступно следуют за ним, – скомандовал предводитель, вперив взгляд в темную гладь реки. Две группы по пять акисов растворились в прибрежном лесу, двигаясь в противоположных направлениях. Остальные застыли на берегу.

‒ Тогрез, помни, что это – во благо нашего племени Тедж, – предводитель обратился к акису, стоявшему поодаль. Тогрез на мгновение замялся, но затем коротко кивнул.

‒ Рад служить Тедж, – ответил он, направляясь к воде.

‒ Да прибудет с тобой морской бог, ‒ прошептал предводитель.

‒ Да прибудет с тобой морской бог! – эхом отозвались остальные акисы и двинулись к берегу, в пятидесяти метрах от Тогреза. Выбранный акис выхватил кинжал и полоснул себя по руке. Тогрез, стоя на краю обрыва, вытянул ладонь и позволил крови капать в реку. Шаркоды, до этого лениво покоившиеся на дне, мгновенно встрепенулись и ринулись к источнику манящего запаха. Как только вся стая устремилась к Тогрезу, предводитель рявкнул:

– Начали

Тогрез, не раздумывая, нырнул в воду и изо всех сил поплыл к противоположному берегу. Остальные акисы последовали за ним. Шаркоды, словно не замечая основной группы, преследовали лишь Тогреза, из чьей руки в воду сочилась кровь. Акисы были одними из самых быстрых пловцов среди разумных существ, но шаркоды превосходили их в скорости. С каждой секундой расстояние между ними сокращалось. Тогрез осознал, что обречен, когда глава группы отдал приказ. Не посмев ослушаться, он честно выполнял свой долг, став приманкой. Но сейчас, когда половина пути была уже позади, в его сердце вновь вспыхнула надежда на жизнь.

«Нет, не сегодня. Еще немного», – промелькнуло в его голове. Краем глаза он видел, что его соплеменники уже выбрались на другой берег, и ему самому оставались считанные метры до спасения.

«Почти», – ликовал Тогрез, почувствовав под ногой песчаное дно, но внезапная боль в хвосте и рывок назад в одно мгновение лишили его разума. Самый быстрый шаркод успел в последний момент схватить Тогреза за хвост и утащить обратно в пучину. Громкий крик агонии пронзил воздух. Акис отчаянно боролся, но шаркодов было слишком много. Твари рвали его тело на части, и вода, взбаламученная их движениями, окрашивалась в багряный цвет.

Акисы, уже находившиеся на другом берегу, стали свидетелями последних мгновений жизни товарища, пожертвовавшего собой ради них. Каждый понимал, на что шел, отправляясь на задание, но погибнуть в бою с врагом – это одно, а быть заживо съеденным водяными чудовищами – совсем другое. Когда крики стихли, а вода успокоилась, акисы склонились в безмолвном поклоне погибшему товарищу и, разделившись на две группы по четыре воина, бросились в разные стороны. Главарь, оставшийся на берегу, с мрачной скорбью и темной ненавистью в глазах смотрел на то место, где еще минуту назад заживо терзали одного из его подчиненных.

‒ Гребанные твари, ‒ прошептал он. – Вы за все заплатите.

2

Эфель и Махаан уже целый час неслись в сторону Сайфела. Скрывая следы, они оставили позади поле боя и развернувшуюся там трагедию. Сумерки сгущались, но путники не осмеливались остановиться на ночлег, опасаясь преследователей. К счастью, сегодня было безоблачное небо, и луна ярко освещала им путь. Они шли всю ночь, пока на востоке не заалел рассвет. Сегодня был девятый день путешествия Эфеля. А это значило, что до Сайфела осталось два дня пути Измотанные, они решили передохнуть.

‒ Нам нужно поговорить о случившемся, – произнес Эфель, наблюдая, как бронт заканчивает устанавливать палатку.

‒ Ты сам видел, на меня напали разбойники. Что тут обсуждать? – спокойно ответил Махаан, не отрываясь от дела.

‒ Разбойников от хорошо обученных убийц я отличить могу. Да и смущает меня, что член княжеского рода в одиночку, вдали от столицы, без охраны… Слишком много вопросов, Махаан Пайр, – торб намеренно выделил фамилию бронта, акцентируя на ней внимание.

‒ А ты, здоровяк, не так уж и прост, как кажешься, – усмехнулся бронт, впиваясь взглядом в глаза Эфелю. – Ладно. Раз уж ты спас мне жизнь, секретам больше нет места. Спрашивай, что хочешь, я отвечу.

‒ Для начала скажи, кто ты и почему за тобой охотятся? – торб уселся напротив бронта.

‒ Ладно, ‒ бронт тяжело вздохнул и встретился с взглядом торба. – Меня зовут Махаан Пайр. Я княжич, сын князя бронтов Теоа Пайра. Сейчас я путешествую по миру. Те, кто напал на нас, – акисы из племени Тедж, убийцы, посланные ликвидировать меня.

‒ Подожди, ‒ Эфель взглянул на бронта другими глазами. – Почему княжич путешествует один, и откуда акисы про это узнали?

‒ Я сбежал, ‒ прошептал бронт.

‒ Что?

‒ Я сбежал! ‒ почти прокричал Махаан, уставившись в глаза собеседника. – Я не хочу становится князем. Я слишком молод. Да и не готов. Все это не для меня.

Эфель сидел и в шоке смотрел на бронта. Махаан напомнил ему самого себя до смерти отца. Торб прекрасно его понимал. Раньше он и представить не мог, что будет стремиться к трону. Слишком большая ответственность, чтобы прельстить легкомысленного юношу, не ждущего от жизни ничего, кроме приятных развлечений. Даже сейчас эта гонка со смертью была для Эфеля скорее вынужденной. Он понимал, что чем дальше заходит, тем труднее будет остановиться, но пути назад уже не было. Смерть Пайка и предательство Диаледа слишком сильно изменили его.

‒ Допустим, ‒ наконец произнес Эфель. – Значит, ты сбежал из дома.

‒ Отправился в путешествие, – поправил его Махаан. Эфель странно посмотрел на бронта.

‒ Ты отправился в путешествие, без охраны, прекрасно зная какие опасности подстерегают на пути? ‒ Эфель снова странно посмотрел на собеседника.

Торб, хотя и сам был сыном правителя, не мог и сравниться с положением Махаана. Если у торбов король был выборной фигурой, то у бронтов власть передавалась по крови, из поколения в поколение. Целые столетия одна и та же династия восседала на троне, не прерываясь ни на день. Наследственность у речного народа шла по прямой линии, от отца к старшему сыну. И хотя бронты славились своим плодовитостью, князь Теоа имел лишь одного наследника – Махаана. Об этом Эфелю поведал Гхор Гарай, объясняя политическое устройство Аларда. Смерть Эфеля не поколебала бы фундамент власти торбов, но гибель Махаана обрушила бы на бронтов хаос междоусобиц и борьбы за власть. Старый князь уже не мог подарить народу нового наследника. Безрассудный поступок Махаана ставил под удар не только его жизнь, но и судьбы тысяч собратьев, чьи жизни могли быть загублены в пламени борьбы за престол. Не стоит забывать и о союзе бронтов с торбами и вейтерами. Достаточно треснуть одному из трех столпов «Хэйминума», как весь союз рухнет, словно карточный домик. И это в то время, как союз «Видеам» креп с каждым днем. Внутренние распри и междоусобицы фракций торбов, жаждущих престола. Тяжело раненый вождь вейтеров, от которого уже долгие месяцы не было вестей. Все это тяжким бременем давило на плечи Эфеля, и меньше всего ему хотелось, чтобы будущий правитель одного из союзных народов погиб по собственной глупости.

‒ Откуда тебе известно, что эти убийцы из клана Тедж? И как они вообще смогли выследить тебя? Их владения очень далеко, а племя Кара не позволили бы им спокойно пройти через их территорию, ‒ в истории Махаана было слишком много белых пятен.

‒ Меня предал кто-то из моих приближенных. Не знаю, как им удалось меня найти, но я уже несколько дней пытаюсь скрыться. Безуспешно. К счастью, я встретил тебя, и мы смогли дать отпор. Кстати, как тебя зовут?

‒ Эфель Канафен, ‒ улыбнулся торб.

‒ Не может быть! Так ты сын покойного короля Эничена! Судьба – поистине причудливая штука, – Махаан расхохотался. – Никогда не слышал, чтобы торбы приручали читаургов. И много их у вас?

‒ Один, – Эфель улыбнулся и нежно погладил Самсета, который уютно устроился рядом. – Можно сказать, мне просто повезло. Он сам пошел за мной.

‒ И правда, повезло, – усмехнулся бронт. – Насколько мне известно, еще никому не удавалось покорить короля севера.

‒ Ты прав, ‒ кивнул ему Эф. – Хотя я бы не рискнул сказать, что покорил Самсета. Скорее, мы напарники.

Услышав эти слова, читаург довольно заурчал, прижимаясь к торбу.

‒ Удивительно! – с нескрываемым восторгом в глазах, бронт смотрел на развернувшуюся перед ним картину.

‒ Махаан, ‒ прервал тишину Эфель и серьезно посмотрел в глаза бронту. – Ты поступил невероятно опрометчиво, отправившись в это «путешествие» в одиночку. Твоя гибель может обернуться катастрофой для миллионов жителей Аларда. Ты осознаешь это?

‒ Да, – сдался бронт под тяжестью взгляда торба. – Но что я могу поделать, если я не готов к этому?

‒ Никто не бывает готов.

‒ Ты должен меня понять. Принц… Пф! Просто бессмысленный набор букв. Нельзя родиться с готовностью к власти. Это невозможно! – Бронт начал горячиться. – Я бы с большим удовольствием занимался наукой, путешествовал по миру, не неся на себе бремя ответственности за чужие жизни. Ты понимаешь меня?

‒ Да, – Эфель слабо улыбнулся. – Но и ты должен кое-что понять. Мир не так прекрасен, как тебе казалось из окон княжеского дворца. Он намного хуже и страшнее. Ты уже успел столкнуться с жестокостью и смертью, которые неотступно следуют за каждым из нас. И ты совершенно прав: невозможно быть готовым к той власти, что тебе предстоит. Но никто и не ждет от тебя этого. Просто старайся сделать жизнь своих подданных лучше, и это главное. Поддерживай развитие науки, стань покровителем ученых и исследователей. Все в твоих руках. Просто запомни: сбежать не получится. То, что предначертано, все равно тебя настигнет.

Бронт молча слушал Эфеля. Махаану нечего было возразить.

‒ Я надеюсь, ты понимаешь меня, но я обязан доставить тебя в Сайфел и передать под охрану, чтобы они доставили тебя в Маглит. Слишком многое поставлено на карту твоей жизнью.

‒ Я понимаю, ‒ уныло кивнул Махаан и направился к себе в палатку. – Я посплю. Разбуди меня, когда нужно будет выдвигаться.

‒ Хорошо.

Вскоре торб и бронт погрузились в сон. Эфель расставил сигнальные ловушки в лесу вокруг лагеря, готовый проснуться в любой момент. К тому же Самсет остался на страже. Хоть читаург и спал, его чуткие уши, словно локаторы, улавливали малейший шорох, и зверь был в любой момент готов к возможному нападению. К счастью, ночь прошла спокойно, и когда солнце встало, оба путника проснулись.

‒ Где твой читаург?

‒ На охоте. Думаю, скоро вернется.

После еды Эфель стал начищать оружие. Торб прекрасно усвоил, что от этого непосредственно зависит жизнь и поэтому не собирался этим пренебрегать. Внезапно в лесу вспорхнула стая птиц. Эфель, словно ничего не случилось, продолжил заниматься своим делом.

‒ Нас обнаружили, ‒ внезапно очень тихо произнес торб. – Не подавай виду. Достань оружие, и сделай вид, что приводишь его в порядок. Никаких резких движений.

‒ С чего ты так решил? – спокойно спросил бронт, в точности выполняя указания.

‒ Сработала ловушка. Те птицы взлетели именно поэтому.

В это время акисы, притаившись в кронах деревьев, наблюдали за парой путников, мирно расположившихся на поляне.

‒ Салан, отправляйся к главе и сообщи, что мы нашли их, ‒ отдал приказ один из акисов.

‒ Слушаюсь, ‒ Салан кивнул и, развернувшись, скрылся в чаще леса.

«Нехорошо», – подумал Эфель. Он уже успел заметить четырех акисов, скрывающихся среди ветвей. Торб прекрасно понимал: стоит им упустить хоть одного, и вскоре за ними придут гораздо больше врагов. Внезапно Эфель, еще секунду назад спокойно смазывавший арбалет, резко вскинул его и, с громким свистом, выстрелил в противника. Не ожидавшие такого убийцы не успели среагировать: один из них рухнул на землю замертво, сраженный болтом в голову.

‒ Черт, нас раскрыли! В рассыпную! – скомандовал главарь группы, как только его товарищ упал бездыханно. Двое акисов бросились врассыпную. К несчастью для них, навстречу им уже неслись Эфель и Махаан. Они понимали, что смогут одолеть врагов, пока их немного, но стоит убийцам из племени Тедж собрать силы, и торбу с бронтом придет конец. Удивительно быстро, обогнав даже торба, бронт настиг своего противника и ударом щита отправил акиса в полет. Тело убийцы врезалось в ствол дерева, и он едва успел подняться. Бронт понимал, что от его действий зависит не только его жизнь, и со всей силы обрушил молот на голову врага. Раздался треск ломающихся костей, и тело акиса обмякло на земле. В это время Эфель настиг своего противника. Поняв, что бежать некуда, акис решил дорого продать свою жизнь и бросился на торба. Он знал, что ему достаточно лишь одного пореза, чтобы одержать победу и выжить. В воздухе засверкали щупальца с зажатыми в них кинжалами. Торб мастерски блокировал и уклонялся от ударов, и ударом секиры отсек одно из щупалец. Обезумевший от боли акис закричал и на мгновение замешкался. Этого хватило, чтобы торб отправил его в полет ударом ноги. Едва убийца коснулся земли, возле него возник Эфель и несколькими быстрыми движениями отрубил оставшиеся щупальца, выбил оружие из рук и прижал его ногой к земле.

‒ Кто вы и сколько еще солдат нас преследует? – Эфель следил за глазами противника.

‒ Твари! ‒ зашелся в безумном смехе акис, сходя с ума от боли. – Вам всем конец! Скоро наши братья обрушатся на вас, и вы познаете мучительную смерть.

‒ Интересно даже, как они узнают, где мы находимся? – спросил подошедший бронт, хотя внутри него уже все похолодело.

‒ Один из нас уже на полпути к союзникам, – с напускной бравадой выдавил Акис, слегка лукавя. – Скоро они будут здесь, и вам не жить!

‒ Не про него ли ты говоришь? – Эфель кивнул в сторону темнеющего леса. Взгляд Акиса метнулся туда, и надежда мгновенно покинула его. Среди деревьев, словно воплощение ночного кошмара, вышагивал огромный синий зверь, в зубах которого безжизненно повисло тело Салана. Выстрелив из арбалета, Эфель свистом, дал понять Самсету, что он в беде. К счастью, читаург все понял. Самсет тут же бросился к месту стоянки и уловив шум от удаляющегося врага бросился за ним. Справиться с читаургом у акиса не было шансов. Одним точным укусом Самсет оборвал его жалкую жизнь и, гордо неся свою добычу, вернулся в лагерь.

‒ Не может быть… ‒ прошептал акис, окончательно лишившись надежды. Даже если бы Салану удалось добежать, не было никакой гарантии, что основные силы успеют настичь торба и бронта. Теперь же это стало несбыточной мечтой.

‒ Так ты заговоришь или мне стоит тебя немного подтолкнуть? – спокойно произнес Эфель, обнажая кинжал.

‒ Лучше сдохнуть, ‒ акис плюнул в него и немигающим взглядом уставился в небо, явно понимая, что должно произойти дальше. Смерть в бою казалась ему избавлением. Вспомнив Тогреза, растерзанного шаркодами, он ощутил горечь за напрасно погибшего друга.

‒ Боюсь, я не могу подарить тебе такое легкое освобождение, – холодно отрезал Эфель и двумя стремительными ударами рассек сухожилия на руках Акиса, причинив ему адскую боль. Когда-то Эфель и представить себе не мог, что ему придется пытать кого-то ради информации, но теперь он изменился. Поляну наполнил душераздирающий крик акиса, прижатый к земле ногой торба.

‒ Все еще не собираешься рассказывать? – снова задал вопрос торб, внутренне готовый к любому ответу.

‒ Будь ты проклят! Тварь! ‒ акис не собирался так просто сдаваться. – Я ‒ Парций Тедж, ничего тебе не скажу!

Эфель внутренне улыбнулся. Хотя акисы и жили в племенах, но лишь важные члены главной ветви носили в фамилии имя этого племени. Остальные либо были вообще без фамилии, либо носили названия своего маленького клана, который был поглощен большим племенем в прошлом. Парций явно был важной персоной, и ему было что рассказать.

‒ Неправильный ответ, произнес Эфель и вновь взмахнул клинком, рассекая сухожилия на ногах Акиса. Кровь брызнула в воздух. Теперь пленник был неспособен двигаться. Даже если его оставить в живых, шансы на выздоровление были ничтожны. Акис снова зашелся в мучительном крике, испытывая дикую боль. Про себя он молился, чтобы торб наконец-то подарил ему смерть, но внутренне понимал, что такого не будет. Бронт стоял в стороне, с ужасом наблюдая за разворачивающейся перед ним сценой. Махаан не был глуп и понимал, что в мире полно боли и страданий, но никогда не видел, все это своими глазами.

‒ Продолжим. Будешь отвечать?

‒ Да…чтоб…ты…сдох, ‒ хриплым голосом, севшим от крика, ответил акис.

‒ Ты храбрый воин, и мне жаль, что приходится это делать, – тихо произнес торб и, медленно вонзив кинжал в руку Парция, начал вести им вдоль кости. Эфель резал так, чтобы не делать глубоких ранений, но пытался задеть каждый встреченный им нерв. Акис вопил и скулил, не в силах выносить эту пытку.

‒ Перестань! Умоляю! Хватит! – Парций сломался. – Я все расскажу, только прекрати!

‒ Хорошо, ‒ торбу и самому было противно заниматься этим, но он понимал, что необходимо раздобыть информацию, иначе второго шанса может и не представиться. – Кто вы такие и откуда? Зачем вы преследуете Махаана и откуда узнали о нем?

‒ Мы – солдаты племени Тедж. Нам было приказано убить наследника бронтов, – тихо ответил Парций.

‒ Откуда узнали о нем?

‒ Я не знаю.

Эфель вновь поднес кинжал к руке Акиса, на этот раз – к здоровой. В глазах Парция вспыхнул ужас.

‒ Стой! Стой! – завопил он. – Я все скажу, только не надо! Нами командует Талий Тедж. Он главный в этой миссии. Талий – приближенный к главе племени, и ходят слухи, что главу видели с кем-то, после чего он отдал приказ о ликвидации бронта.

‒ С кем?

‒ Я не знаю, правда! Их никто не видел, кроме главы и Талия. Говорят, они прятались под плащами. Я умоляю тебя, покончи с этим мучением! Правда, больше я ничего не знаю! – взмолился Парций. Эфель не знал почему, но поверил ему. Они оба понимали, что тому больше незачем лгать.

‒ Покойся с миром, ‒ торб, одним отточенным движением, вогнал кинжал в самое сердце Парция. Свет навсегда покинул глаза акиса. Эфель чувствовал себя невероятно паршиво после всего произошедшего, но понимал, что поступи он иначе, то на месте Парция мог бы оказаться он сам.

‒ Нужно уходить, и как можно скорее, ‒ произнес Махаан, немного оправившись от шока.

‒ Сначала похороним их, ‒ торб сам не понимал почему, но он действительно почувствовал уважение к акису. Немногие способны выдержать столько мучений, не предав товарищей. Пусть Парций и сломался в конце, Эфель не винил его. Боль была невыносимой. Фин Зовол учил его не только метанию ножей и стрельбе из лука, но и ремеслу добычи информации. Разведчик из Эфеля был никудышный, но допросить пленника он умел.

Выкопав могилу и сложив туда тела акисов, торб и бронт отправились в путь. Они понимали, что останавливаться на ночлег больше нельзя, и решили во что бы то ни стало добраться до Сайфела одним рывком.

Вскоре к Талию вернулись все группы, кроме одной. Акисы прекрасно понимали, что это значит. Они бросились в погоню за Эфелем и Махааном. Достигнув поляны, на которой произошла битва, они увидели лишь следы сражения и свежую могилу под огромным деревом. В ее изголовье торчали четыре кинжала, которые Талий не мог не узнать.

‒ Глава, продолжаем? – спросил один из акисов, дрожа от ярости.

‒ Нет, – ответил Талий тихим голосом, словно постарев на десяток лет. – Сворачиваемся и возвращаемся домой. Цель упущена. Задание провалено.

Акисы поникли, разочарованные решением, но они прекрасно понимали, что Талий прав.

«Тринадцать отборных бойцов мертвы. Значит, Махаана сопровождал кто-то очень опасный. Гребаные твари, клялись, что он будет один, ‒ Талий сжал кулаки до побелевших костяшек. ‒ Не понимаю, как глава согласился на это. Я предупреждал, что затея безумна. Слишком далеко от дома, слишком опасно. Но нет… Я клянусь, я отомщу за вас всех».

В последний раз бросив взгляд на могилу и поклонившись ей, группа акисов растворилась в лесной чаще, направляясь на север.

3

После целых суток без сна Эфель и Махаан наконец увидели, как вдали замаячили стены Сайфела. Это был крупный портовый город, ничуть не уступавший в размерах Борру. Главная достопримечательность ‒ маяк, построенный, дабы указывать путь к безопасности. Маяк был сложен из кроваво-красного камня, добытого в окрестных каменоломнях. Его свет виден на десятки километров, указывая путь мореплавателям. Именно его увидели торб с бронтом. В городе жили представители всех рас Аларда. Здесь можно было встретить даже редких гостей из островных племен торбов, чьи пути редко пересекались с Борром и другими восточными городами союза «Хэйминум». В тех краях они были скорее диковинкой, слишком долго прожив на своих жарких островах, чтобы полюбить суровый климат севера.

Вскоре путники прошли через главные ворота и перед ними предстала оживленная улица. Свежий соленый воздух проникал в легкие, даря торбу ощущения, совершенно не похожие на те, что он чувствовал, живя в Торбинде или Борре. Читаург, закутанный в ткань, с любопытством озирался по сторонам, видя перед собой залитые солнечным светом улицы, полные прилавков с морепродуктами. Продавцы оживленно зазывали посетителей, расхваливая свои товары. Торб бросил взгляд на читаурга и внутренне напрягся. Он понимал, что Самсет растёт не по дням, а по часам, и вскоре его невозможно будет скрыть от посторонних глаз. Слишком уж приметным и величественным был взрослый читаург. Возможно, Самсет был первым представителем своего вида, кто забрался так далеко на юг. Но не только эта мысль терзала Эфеля. Ему нужно было как можно скорее передать Махаана в надёжные руки и ждать Таламация, с которым они условились встретиться в Сайфеле. Изначально Эфель планировал прибыть в город на десятый день пути, а на следующий день встретиться с Таламацием. Но из-за непрекращающихся нападений и постоянной угрозы жизни торб ускорил свой путь и прибыл в Сайфел на девятый день. Теперь ему предстояло провести в ожидании своего попутчика целых два дня, прежде чем они смогут отплыть к далёким островам Дифеа.

‒ Направляемся в расположение бронированного корпуса, ‒ узнав у стражника дорогу, Эфель и Махаан направились в глубь города. Сайфел находится под защитой западной армии Целисера, которую возглавляет Пройт Канафен. Основная масса солдат принадлежит именно ему, но никто не мог отрицать огромное влияние бронированного корпуса на поле боя. Именно поэтому в каждом городе союза «Хэйминум» были расположены казармы, в которых жили воины корпуса. И хотя основная мощь всадников была сосредоточена в Борре, корпус не скупился на солдат для защиты и других городов. Эфель не мог доверять своему дяде, поэтому и решил не обращаться в расположение западной армии. Хоть вероятность того, что Махаану там могли причинить вред, была и невелика, торб не мог позволить себе рисковать. Именно по этой же причине он не пошёл в посольство бронтов. Благодаря близости к морю, в Сайфеле проживало немало представителей этого народа. В каждом городе, подконтрольном союзу «Хэйминум», располагались дипломатические представительства каждой из рас союзников. В столицах можно было даже увидеть посольства «Видеам». К сожалению, речной народ подорвал доверие Эфеля, и путь к ним тоже был закрыт. Оставался лишь бронированный корпус, в который Эфель верил безоговорочно.

Вскоре, на восточной окраине города, перед путниками предстали казармы. Из-за огромных размеров боевых скакунов, расположение бронированного корпуса всегда старались размещать на окраинах поселений, дабы избежать трагических случайностей, когда болгр или галифант мог ненароком кого-нибудь раздавить.

‒ Что вам нужно? – спросил стражник, облачённый в латы цвета бронзы и держащий в руках огромную алебарду. Бойцы корпуса, как правило, сами выбирали себе оружие, но это всегда было нечто внушительное и длинное, чем удобно разить врага, сидя верхом на скакуне.

‒ Прошу вас провести нас к главе бригады города Сайфел, – Эфель достал нефритовый медальон, на котором был искусно изображен болгр. Увидев его, солдат мгновенно вытянулся по струнке и отдал Эфелю честь.

‒ Так точно, следуйте за мной, – тон стражника мгновенно стал намного приветливее. Этот медальон Эфелю дал Элай, чтобы тот мог найти помощь в любом отделении бронированного корпуса. В зависимости от материала, медальоны давали разный уровень доступа и привилегий. Тот, что был у Эфеля, сделанный из нефрита, вручался лишь заместителям корпуса и главам дивизий. Самым редким был обсидиановый медальон, которым обладал лишь глава корпуса. По одному лишь слову обладателя этого атрибута власти, бойцы бронированного корпуса шли на верную смерть. Внутри казармы мало чем отличались от тех, что были в Борре, разве что были гораздо меньше по размеру. Всё же в Сайфеле размещалось лишь четыре тысячи солдат, вместо восьмидесяти тысяч, стоявших в Борре. Если честно, то по миру было разбросано больше солдат бронированного корпуса, чем стояло на их главной базе. Всего корпус насчитывал двести тысяч бойцов, каждый верхом на боевом скакуне. Армии же насчитывали минимум четыреста тысяч бойцов, но, несмотря на это, из-за специфики службы в бронированном корпусе, никто не смел смотреть на них свысока.

‒ Прошу, входите, глава бригады ждёт вас, – отсалютовал стражник, проводив Эфеля и Махаана к самому большому зданию в расположении.

‒ Спасибо, ‒ Эф поблагодарил стражника и вместе с бронтом зашёл в кабинет местного главы. Самсета и болгра было решено оставить у входа в казармы, так как торб не знал, как отреагируют местные звери на появление читаурга. Кабинет был обставлен скромно. Огромный стол стоял посреди комнаты, вокруг него располагались массивные стулья. Во главе стола восседал торб с шерстью цвета выжженной солнцем соломы. Эфель почувствовал вокруг него тяжелую, гнетущую атмосферу. Он сразу понял, что перед ним сидит ветеран, закалённый в бесчисленных битвах.

‒ Добро пожаловать, ‒ встал торб и пожал руку Эфу. – Меня зовут Картен, и я глава бригады Сайфела. Присаживайтесь.

‒ Здравствуйте. Меня зовут Эфель, и я очень благодарен, что вы согласились нас принять.

‒ Бросьте, ‒ улыбнулся Картен. – Ваш медальон дарует вам здесь власть, ничуть не меньшую, чем моя. К тому же я бы не посмел отказать сыну его величества Эничена. Это огромное горе для всех нас.

‒ Благодарю, – кивнул торб, в его голосе звучала усталость. – У меня есть несколько просьб. Надеюсь, вы сможете оказать нам содействие.

‒ Рассказывайте, и я постараюсь сделать все, что в моих силах.

‒ Для начала я хочу представить вам моего друга, ‒ Эфель указал рукой на бронта. – Это Махаан Пайр, наследник и единственный сын ныне правящего княза Теоа Пайра.

‒ Рад приветствовать Ваше Высочество, ‒ тут же встал Картен и слегка поклонился. Никто, кроме капитана корпуса и короля торбов, не имел права отдавать приказы солдатам торбов, но Картен прекрасно понимал, что перед ним – один из будущих столпов союза, и посему не мог позволить себе проявить неуважение.

‒ Я тоже рад знакомству с вами, ‒ спокойным голосом поздоровался Махаан. Бронт привык к почтению и уважению, которые достались ему вместе со статусом княжича.

‒ Чем могу быть полезен? ‒ Картен уже с большим интересом смотрел на своих гостей. Все же не часто к нему заявляются два кандидата на престол.

‒ Я прошу вас выделить сотню бойцов и сопроводить княжича Махаана в Маглит, ‒ не стал ходить вокруг до около Эфель.

‒ Прошу прощения, но почему вы просите об этом бронированный корпус? ‒ удивился Картен. – Не логичнее ли было бы доверить эту миссию королевской гвардии бронтов? Не хочу никого обидеть, но вам не хуже меня известно, что это входит в их компетенцию.

‒ Картен, поверьте, если бы я мог обратиться к ним, я бы сделал это незамедлительно, ‒ нахмурился Эфель, понизив голос. – То, что я вам сейчас поведаю – государственная тайна, и в случае ее разглашения я не могу гарантировать вам жизнь. На княжича было совершено нападение диверсионной группой акисов в самой глубине нашей территории. Как их пропустили патрули ‒ вопрос отдельный, но врагам каким-то образом стало известно о местонахождении Махаана. На данный момент я могу доверять лишь бронированному корпусу. Картен, вы оправдаете его?

Глава бригады нахмурился, в его взгляде читалась серьезность. Он понимал, что информация, которой поделился с ним Эфель, – не пустяк. Нападения вооруженных групп, увы, не были редкостью. Несмотря на борьбу с бандитизмом, полностью искоренить эту заразу представлялось практически невозможным. Однако, нападение на наследника престола, да еще и не абы кем, а диверсантами акисов, в сердце «Хэйминум» – это уже совсем другое дело. Это словно пощечина, отвешенная каждому солдату и представителю правопорядка.

‒ Я понимаю, ‒ быстро взял себя в руки Картен. – Для бронированного корпуса будет честью обеспечить безопасность княжича в пути. Премного благодарен за оказанное доверие.

‒ Эфель внутренне расслабился, на его лице появилась слабая улыбка. Одной проблемой стало меньше. Теперь торб был уверен в безопасности Махаана. Сотню всадников одолеть будет крайне сложно. Для победы над ними понадобилась бы, как минимум, тысяча отборных воинов союза «Видеам». И хотя разведка и упустила акисов, их было немного, и действовали они в глуши. Стоило бы такой группе появиться в крупном городе, как сотрудники тайной полиции тут же взяли бы их в оборот. – Когда вы будете готовы выдвинуться?

‒ Не раньше завтрашнего дня. Лучше всего ‒ послезавтра с утра. Мне необходимо внести коррективы в состав караулов и подготовиться к дороге. Путь предстоит неблизкий, – ответил Картен. Эфель понимал, что он прав. Маглит располагался практически в центре материка, неподалеку от столицы союза – Хэймпила. Путь займет не менее двух недель, и это в лучшем случае.

‒ Превосходно, – улыбнулся Эфель. – Тогда я попрошу главу бригады Картена помочь нам и выделить места для ночлега, а также пару стойл для зверей.

‒ Конечно, ‒ улыбнулся Картен. – В общем менажери найдется пару свободных стойл.

‒ Тут будут трудности, ‒ покачал головой Эфель. Менажери называли здание, в котором располагались стойла боевых скакунов. Обычно для детенышей, самок и самцов это были разные строения. В теплых местах у менажери часто был лишь легкий навес, защищающий от осадков, даже без стен. Торб боялся, что зверям корпуса не понравится соседство с читаургом. Ко всему прочему Самсет уже давно привык ночевать рядом с Эфелем и максимум, что мог стерпеть, так это спать на улице, рядом с комнатой торба. – Боюсь вашим скакунам не понравится их новый сосед.

‒ Ха, не стоит смотреть на нашу бригаду свысока, – усмехнулся Картен. – Все наши болгры, галифанты и лепидоны хорошо обучены и не нападут без команды.

‒ Боюсь, тут все несколько сложнее, ‒ ухмыльнулся Эфель. – Думаю, будет лучше один раз увидеть. Пойдемте.

‒ Эфель, вы умеете заинтриговать, – произнес Картен и направился вслед за гостями. Вскоре все трое покинули казарму и увидели мирно пасущегося болгра неподалеку. Самсета нигде не было видно.

‒ Если вы переживали за него, ‒ внутренне рассмеялся Картен, ‒ то не стоит. Никто из наших бойцов его не обидит.

Эфель прекрасно слышал насмешку в голосе командира, но промолчал. Внезапно он коротко свистнул. Болгр по-прежнему невозмутимо пасся на лугу.

‒ Похоже, вы его недостаточно выдрессировали, – с напускной доброжелательностью произнес Картен. – Честно говоря, я удивлен, что вам не выделили зверя посолиднее. Все-таки, всем известно о вашей дружбе с капитаном корпуса.

‒ Скоро сами все увидите, – Эфель не стал поддаваться на провокацию. Он знал, что произойдет дальше. И действительно, не прошло и пары минут, как лицо Картена начало меняться.

‒ Нам нужно срочно укрыться за стеной! Что-то огромное приближается с запада, – в голосе командира звучала неприкрытая тревога. Он, пятясь, вглядывался в едва заметную синюю точку, которая с чудовищной скоростью неслась по небу, стремительно увеличиваясь в размерах. Эфель не винил Картена за его реакцию. Пусть Самсет и был еще подростком, но уже сейчас мог устроить кровавую баню где угодно. Да и сам Эфель тоже не сильно отличался от главы бригады, когда впервые увидел читаурга.

‒ Не стоит бояться. Мы его и ждем.

Картен не поверил своим ушам и внутренне напрягся, готовый в любой момент вступить в бой. Он никогда не видел этого зверя, но инстинкты, отточенные в бесчисленных сражениях, кричали об опасности. Рука непроизвольно потянулась к рукояти меча. Вскоре, с оглушительным грохотом, читаург приземлился прямо перед ними, окинув командира бригады любопытным взглядом. Холодный пот проступил на спине Картена. Он чувствовал на себе тяжелый, оценивающий взгляд зверя, и понимал, что в схватке с ним победа вовсе не гарантирована. Эфель, стоя рядом с читаургом и поглаживая его по мощной шее, с улыбкой наблюдал за побледневшим Картеном.

‒ Надеюсь, теперь вы понимаете, что я имел в виду, когда говорил, что ваши звери могут не обрадоваться такому соседству, – прервал тишину Эфель, выводя Картена из оцепенения.

‒ Да, ‒ взглотнул он. – с трудом проглотил слюну тот. – Вполне. Значит, это и есть король севера – читаург?

‒ Все верно, ‒ кивнул Эфель. – Честно говоря, я удивлен, что вы его узнали.

‒ А я и не узнал, ‒ покивал головой торб. – покачал головой торб. – Просто недавно пошли слухи, что один из кандидатов на престол приручил невиданного зверя. Не думал, что это будете вы.

‒ Сочту за комплимент, ‒ усмехнулся Эфель.

‒ И все же вы правы. Наши звери сойдут с ума, если будут всю ночь находится рядом с ним, ‒ Картен кивнул головой в сторону Самсета.

‒ Самсет еще подросток, ‒ улыбнулся Эфель.

‒ Он… еще вырастет? – глаза Картена смешно расширились.

‒ Все верно, ‒ Эфель продолжил гладить читаурга. – Как минимум до десяти метров в высоту.

‒ Немыслимо, ‒ Картен встал как громом пораженный. – Даже не верится, что подобные монстры где-то существуют.

‒ Их гораздо больше, чем ты можешь себе представить, – улыбка не сходила с лица Эфеля, но на душе у него было далеко не так весело. Лишь чудом ему удалось одолеть взрослого читаурга, да и то, с помощью ловушки и двух помощников. А впереди его ждала схватка с королем запада – саликамом. Тварью, охота на которую не менее опасна, чем на читаурга. Если Эфелю повезет выжить и добыть голову взрослой особи, его ждут новые испытания. И кто станет следующей целью, ему неизвестно. В мире еще полно существ, куда более опасных, чем короли севера и запада. На Аларде множество неисследованных мест и тварей, которых никто никогда не видел.

‒ Эфель, мы могли бы запереть вашего зверя в отдельное стойло, но я не уверен, что оно его удержит в случае чего.

‒ Не нужно никого запирать. Если это возможно, я хотел бы попросить вас выделить нам на эти дни дом с отдельным, закрытым двором. Тогда я могу пообещать, что Самсет никуда не денется.

‒ Да, да, конечно, ‒ тут же закивал головой Картен. Ему совершенно не нужны были происшествия связанные с читаургом.

‒ Отлично. Ну что же, показывайте дорогу, – Эфель, взяв за поводья болгра, в компании Самсета и Махаана направился следом за Картеном. Солдаты с опаской и интересом смотрели на компанию, двигавшуюся по территории казарм. Звери во всех концах расположения чувствовали себя не уютно, а вожак стада, огромный галифант, ревел в стойле. Он чувствовал присутствие хищника на своей территории и был готов защищать свою группу. Стены дрожали от яростных ударов гиганта, но выдержали его напор. Галифанту ничего не оставалось, кроме как в ярости выть, пытаясь хотя бы так отпугнуть опасность.

‒ Видимо, вожак уже учуял Самсета, ‒ обратился к Картену Эфель. – Галифант?

‒ Именно, ‒ кивнул глава бригады. – Это мой напарник – Трап.

‒ Думаете, стены выдержат?

‒ Уверен, – заверил Картен, – но нам стоит поспешить и отвести вас и вашего читаурга к месту ночлега. Мы выделили для вас дом на окраине расположения. Надеюсь, это позволит зверям хоть немного успокоиться.

‒ Будем надеяться.

Вскоре Картен привел гостей к их временному пристанищу. Дом был окружен стеной, возвышавшейся над землей на шесть метров. Торб понимал, что подобное препятствие вряд ли остановит читаурга, но лучшего выхода не было. Стена дарила пусть и призрачное, но ощущение безопасности. Сам дом оказался просторным и светлым. Видимо, он предназначался для высокопоставленных гостей Сайфела, и в этот раз пришелся как нельзя кстати. Княжич бронтов и претендент на престол торбов – кто мог быть более важным гостем? В доме было две комнаты, просторная гостиная и уборная с ванной. Все было рассчитано на внушительные габариты торбов, поэтому Махаан, который был как минимум на три метра ниже, смотрелся словно карлик в стране великанов. Эфель поблагодарил Картена, и, попрощавшись, путники немедля отправились спать. Несмотря на внешнее спокойствие, торб чувствовал страшную усталость. Бессонная ночь и предшествующая ей битва выжали из него все силы. Бронт не стал спорить и тут же последовал примеру Эфеля. Кровать казалась ему огромной, но Махаана это не беспокоило. Он был бесконечно рад возможности наконец-то лечь на что-то мягкое. Сон на голой земле порядком ему наскучил. Едва их головы коснулись подушек, торб и бронт провалились в глубокий, безмятежный сон. Читаург, свернувшись клубком, устроился под окном комнаты Эфеля и вскоре тоже захрапел, охраняя покой своих спутников.

4

Эфель с Махааном проспали остаток дня и всю ночь. Лишь с рассветом торб открыл глаза и почувствовал, словно родился заново. С тех пор, как началось их путешествие, он не чувствовал себя настолько отдохнувшим. Подняв бронта, который сонно щурился, глядя на идущего рядом торба, они двинулись в город. Ни один из путников прежде не бывал в этом городе, и, поскольку Махаан собирался отправиться в Маглит лишь завтра, они решили побродить по улицам и поесть там. Все же обилие морепродуктов очень соблазняло путников. Самсет был оставлен во дворе дома. Для развлечения ему принесли много мяса и тренировочные снаряды зверей бронированного корпуса. Так как читаург был еще молод, он с радостью принялся носиться по двору, забавляясь с новыми игрушками. Не смотря на ранний час, город уже кипел жизнью. Лавки распахнули свои двери, предлагая свежие продукты, только что извлеченные из морских глубин. В других же были уже готовые блюда. Мясо шаркодов, шоплов и других морских созданий соблазнительно дымилось повсюду. Среди торговцев можно было увидеть не только торбов, бронтов и вейтеров, но и юрких акисов, снующих тут и там. Морскому народу было куда проще добывать пропитание в этих водах. Изредка мелькали гилфорги, окидывающие все вокруг настороженными взглядами. Врожденная тяга к насилию отвращала их от торговли. Эта профессия, как и любая другая, не связанная с войной и сражениями, не пользовалась у гилфоргов уважением. Те, кого видел Эфель, были либо рыбаками, либо охранниками, защищающими суда от пиратов в открытом море.

‒ Пошли же, наконец, поедим! – бронт схватил торба за руку и потащил в сторону лавки, откуда исходил неземной аромат. Эфель поразился силе, с которой Махаан увлек его за собой. Если бы бронт ударил его, торбу бы точно не поздоровилось.

‒ Здравствуйте, что будете? – улыбнулся им торговец вейтер, стоя за прилавком.

‒ Нам, пожалуйста, две порции жареного шопла, – сказал Махаан, но затем, задумчиво посмотрев на Эфеля, добавил: – Мне две, а моему большому другу – шесть.

‒ Как скажете, ‒ улыбнулся вейтер и отправился на кухню. Бронт тем временем положил золотую монету на прилавок.

‒ Ты перебарщиваешь.

‒ Тут такой чудесный аромат, что совесть не позволяет дать меньше, ‒ Махаан тут же отмахнулся от Эфеля и стал ждать свою еду. Махаан отмахнулся от Эфеля и стал ждать свою еду. Мясо шопла – восхитительное лакомство, особенно вкусное, когда его только что выловили. Шоплы обитают в теплых водах и являются огромными морскими паразитами. Их плоское тело с двумя плавниками по бокам напоминает крылья. Сзади у них два длинных вытянутых хвоста, а спереди, на трех длинных шеях, находятся круглые рты, усеянные острыми зубами. У этих созданий нет глаз, но они им и не нужны. Прекрасное обоняние позволяет шоплом чуять запах крови за многие километры. Хвосты и края плавников окрашены в ярко-красный цвет, в то время как остальное тело – синее. В длину они достигают четырех метров, а в ширину – столько же. Шоплы – паразиты. Они обожают присасываться к другим зверям и рыбам, спокойно поглощая их кровь, пока жертва не ослабеет от кровопотери. После этого шоплы пожирают тело своего кормильца целиком. Обычно так поступают лишь мальки и подростки. Взрослой особи, из-за ее размеров, трудно найти существо, которое не обратит внимания на паразита, но в морях водятся и такие звери, для которых шопл остается незамеченным. Сам Эфель никогда не видел этих существ вживую, но слышал о них немало рассказов. Взрослые особи предпочитают охотиться из засады. Они зарываются в песок на дне и поджидают добычу, которая, оказавшись на достаточно близком расстоянии, будет тут же проглочена целиком или получит укус сразу от трех пастей, полных острейших зубов. Шоплы иногда собираются в стаи, особенно в период размножения. Группа этих созданий наводит ужас на всех морских обитателей. К счастью для всей живности, шаркоды обожают мясо шоплов и никогда не упустят возможности полакомиться свежим деликатесом. Но иногда охотник превращается в жертву. Облепленный со всех сторон шоплами, шаркод может быть обескровлен за считанные минуты, поэтому они не рискуют нападать на стаю шоплов в одиночку.

Вскоре вернулся вейтер, неся в руках по четыре больших жареных куска мяса, нанизанных на деревянные шпажки. Передав еду гостям, хозяин увидел на прилавке золотую монету и изменился в лице.

‒ Простите, но у меня не найдется сдачи для вас, – проговорил вейтер.

‒ Не надо сдачи, это все вам, ‒ после этих слов бронт откусил кусочек жаренного мяса. – Ммм, восхитительно! Однозначно, это блюдо стоит своих денег. Просто фантастика.

‒ Угу, ‒ пробормотал торб, жуя свою порцию в блаженстве и соглашаясь с Махааном. В прошлом, будучи привилегированной особой, он пробовал множество деликатесов, но сейчас это простое жареное мясо казалось ему самым вкусным на свете. И хотя сейчас было раннее утро, вокруг лавки стояло множество жителей города и туристов, с наслаждением уплетающих еду.

‒ Я слышал, что из печени морского шаркода получается отличный паштет, – сказал бронт, прикончив первую порцию. – Надо будет во время обеда найти, где его здесь продают.

‒ Угу, ‒ снова односложно ответил торб, продолжая наслаждаться едой. Он уже заканчивал третью шпажку. Большие размеры тела требовали гораздо большего количества пищи. Внезапно позади раздался шум, и толпа пришла в движение. Очередь, успевшая собраться у прилавка, начала расходиться в стороны. Послышались недовольные крики.

‒ А ну заткнулись, если не хотите проблем, ‒ раздался громкий голос. На удивление Эфеля угроза сработала, и толпа затихла. Слышались лишь тихие вздохи недовольства. Вскоре перед прилавком показались те, на кого был направлен гнев толпы. Два торба: один был облачен в форму стражи правопорядка, а второй – в доспехи. По цвету доспехов Эфель сразу определил, к какому подразделению он принадлежит.

«Западная армия Целисера», ‒ торб был облачен в доспехи фиолетового цвета. Это был цвет войск, которыми руководил его дядя.

‒ Эй, Лит, а ну, иди сюда! – заорал торб из сил правопорядка.

‒ Быстрее! Ты знаешь, мы не любим ждать, ‒ вторил ему солдат из армии.

Из кухни донесся торопливый стук шагов, и тут же в дверях возник вейтер. Встретив взглядом торбов, застывших у прилавка, Лит испытал укол ненависти, но она тут же схлынула, словно волна, обнажив вынужденную учтивость.

‒ Рад приветствовать господ Грала и Дагла, ‒ улыбнулся вейтер. – Чем обязан? Хотите поесть?

‒ Не строй из себя дурака, ‒ Грал, страж порядка показал раскрытую ладонь. – Своими помоями будешь кормить зверей. Ты знаешь, зачем мы здесь.

‒ Но я уже отдавал оплату за этот месяц, ‒ на лице Лита появился испуг. – Только неделя прошла.

‒ Целая, Лит, целая, ‒ осклабился Дагл, солдат армии. ‒ Хватит разыгрывать комедию. Не тебе решать, когда нам приходить, а когда нет. Или ты полагаешь, что без нашей защиты справишься лучше?

‒ Действительно, Лит. Ты же знаешь, мы рискуем жизнями каждый день, оберегая твою лавку, ‒ начал распаляться Грал. ‒ Кто знает, что с ней может случиться, если нас вдруг не станет? Она ведь может случайно сгореть ночью…

‒ Хорошо, если только лавка, ‒ поддакнул Дагл, зловеще усмехнувшись. ‒ Все бандиты и грабители не смеют соваться к тебе, лишь потому что знают: ты под нашей защитой. Лит, представь только, если вдруг все эти преступники прознают, что ты одинок. Лит, представь только, если вдруг этим головорезам станет известно, что ты остался один… Как жаль будет твою жену и детей. Бедняжки, что же им придется пережить…

‒ Лишь бы не убили, притворно посочувствовал Грал. ‒ Всякое ведь случается.

В глазах вейтера можно было увидеть жгучую ненависть, плескалась жгучая ненависть, когда он смотрел на двух торбов перед собой. К сожалению, он не мог ничего сделать. Эти негодяи представляли собой самые влиятельные силы в городе, не считая разве что торгового дома «Нефрит», но всем было известно, что он и западная армия – почти одно и то же. Лит подумывал обратиться в службу правопорядка или к командиру бригады, но Грал и Дагл недвусмысленно дали понять, что у них там все схвачено, и ему лучше не высовываться, если он дорожит своей семьей. Лит боялся не столько за себя или свою лавку, сколько за жену и детей. Он слишком любил их, чтобы подвергать такой опасности. Была мысль продать бизнес и уехать, но эти двое каждый раз срывали сделку, отпугивая потенциальных покупателей. Они предлагали продать лавку им самим, но цена была смехотворной. Лит понимал, что его попросту пытаются ограбить. Так он стал заложником обстоятельств: либо ежемесячно отстегивать часть прибыли, либо продать лавку за бесценок и уехать нищим. Лит понимал, что в другом месте все может повториться. Лишь лица будут другими. Поэтому он терпел. Каждый месяц он отдавал пять золотых монет, что составляло большую часть его дохода. Денег едва хватало, но он еще держался на плаву. И вот, эти упыри явились снова, всего через неделю после последней выплаты, и снова требовали денег. У Лита еще оставались кое-какие сбережения, но он понимал, что ему нужно кормить семью, платить за товар, да и налоги никто не отменял. А в таком большом городе, как Сайфел, они были немаленькими.

‒ Не знал, что западная армия и силы правопорядка настолько прогнили, что занимаются вымогательством, ‒ Эфель, наконец, доел и в упор посмотрел на Дагла.

‒ А ты еще кто такой? ‒ Грал окинул торба и бронта презрительным взглядом. Не увидев на них никаких знаков отличия, он успокоился.

‒ Лучше убирайся отсюда, пока не нажил себе проблем, ‒ подхватил Дагл.

‒ Это ты мне устроишь проблемы? ‒ Эфель расхохотался.

‒ Допустим, я, ‒ вскипел Дагл и схватился за рукоять меча, висевшего у него на поясе.

‒ Хобот коротковат, ‒ ухмыльнулся Эфель. Для торбов шутки о хоботе были крайне болезненны. Дагл пришел в ярость и затрясся от злости.

‒ Ах, ты тварь… ‒ он шагнул к Эфелю, выхватывая клинок, но тут его остановила рука Грала.

‒ Не здесь, ‒ он оглядел толпу, собравшуюся на шум. ‒ Слишком много свидетелей.

‒ Наплевать. Ты слышал, что он сказал?! ‒ не мог успокоиться Дагл.

‒ Послушай друга, ‒ внезапно заговорил Махаан. – А лучше возьмитесь за ручки и проваливайте отсюда, чтобы глаза наши вас больше не видели.

‒ Коротышка, ты бы вообще молчал, ‒ пренебрежительно бросил Грал. – Я ведь могу случайно наступить на тебя и раздавить.

‒ Гиперкомпенсация.

‒ Что? – смутился торб.

‒ Ты акцентируешь внимание на моем размере, лишь потому что, стесняешься из-за своего, ‒ улыбнулся на это Махаан.

‒ Ах ты… ‒ Грал не выдержал, и его пришлось сдерживать немного остывшему Даглу.

‒ Толпа, ‒ коротко бросил он.

‒ Черт, ‒ воскликнул торб. Мы не можем это так оставить. Они оскорбили нас при всех!

‒ И что ты предлагаешь делать? – спросил Дагл.

‒ Точно! ‒ тихо сказал Грал. – Я ведь просто могу их арестовать. Отведем их в место, где никто не увидит, и дело с концом.

‒ Идея, что надо, ‒ улыбнулся солдат.

‒ Эй, вы, парочка, ‒ крикнул им бронт. – Снимите комнату и там воркуйте. Свалили!

‒ Вы задержаны, ‒ сквозь зубы, сжатые от злости, проговорил Грал.

‒ У тебя не хватит власти нас задержать, – отрезал Эфель с ледяным спокойствием, и в голосе его звучала уверенность, подкрепленная чем-то большим, чем просто словами.

‒ Я и есть власть! – Грал шагнул вперед, но тут же замер, наткнувшись взглядом на кинжал, вонзившийся у его ног. Его метнул Эфель.

‒ Еще шаг, и ты пожалеешь, – тихо, но твердо произнес Эф, не сводя взгляда с двух торбов, застывших перед ним.

‒ Нападение! ‒ тут же улыбнулся Грал, так как у него появился веский повод, чтобы покончить с двумя выскочками перед ним. – Ваши действия караются смертью! Дагл, помоги!

Торбы обнажили мечи, и на их лицах расплылись мерзкие ухмылки. Они уже мысленно прикончили парочку перед собой. Толпа замерла, провожая взглядом пару торбов, но никто не решался вмешаться, понимая, что заступничество обернется той же участью. В глубине души многие желали Эфелю и Махаану удачи, но прекрасно понимали, что торб и бронт уже трупы. Никто не смел перечить армии и силам правопорядка.

‒ Я вас предупреждал, ‒ спокойно произнес Эфель и медленно потянулся к рукояти секиры. Заметив это движение, Дагл и Грал ринулись на него. Легче убить безоружного, тем более что ничего особенного в Эфеле они не видели. Но они жестоко ошибались.

‒ Ааа! – закричала толпа и на землю пролилась кровь. Совершив рывок, Эфель тут же рубанул Дагла и снес ему голову.

‒ Тварь! – закричал Грал. – Ты покойник! Ты хоть понимаешь, что натворил?! За тобой будет охотиться вся западная армия и род Канафен! Ты мертвец!

‒ Я же предупреждал, ‒ повторил Эфель и бросился в атаку. Грал успел вскинуть меч, но в следующее мгновение почувствовал чудовищной силы удар. Руки онемели от отдачи.

‒ Ты псих! – прорычал торб, глядя в невозмутимое лицо Эфеля. Внезапно мощный удар ноги обрушился ему в грудь, и Грал отлетел в сторону. Подскочив на ноги, он бросился бежать. Один на один ему не одолеть этого безумца, но стоит позвать подмогу, и все изменится. Убийство солдата армии – дело нешуточное, как и нападение на стража.

«Ему крышка, только подожди», ‒ взволнованно подумал Грал, как внезапно услышал свист и тут же его сознание померкло. Бездыханное тело упало на дорогу, с торчащим из затылка кинжалом. Лужа крови начала собираться под его телом. Эфель же спокойно подобрал кинжалы и, вытерев их и секиру, остался стоять возле лавки. Все стояли и с шоком смотрели на развернувшееся представление. Горожане знали Грала и Дагла, и, хотя ненавидели их, но заслуженно опасались. У них была сила и статус двух мощных структур, которые никто бы не осмелился обидеть. И вот теперь они видели, как эти узурпаторы лежат бездыханными, убитые в мгновение ока. Всем было жалко торба и бронта, ведь они понимали, что те сами подписали себе смертный приговор. Спастись от возмездия можно лишь в глухих землях или на Мозераме, найдя приют в городах союза "Видеам", но до этих мест было слишком далеко.

‒ Послушайте, вам нужно бежать, ‒ внезапно произнес Лит. – Скорее, пока не пришла стража.

Эфель с любопытством посмотрел на вейтера. Он прекрасно понимал, на что идет владелец лавки. Даже если они с Махааном сбегут, стражам все равно нужно будет на ком-то отыграться. И этим "кем-то" станет Лит. Вейтер жертвовал собой, прекрасно понимая, что ему несдобровать. Эфель и Махаан прониклись к нему глубоким уважением.

‒ Если мы уйдем, то ты пострадаешь, ‒ улыбнулся ему бронт, давая понять, что они никуда не побегут.

‒ Нет, я смогу выкрутиться, ‒ начал отнекиваться Лит. – Вам же в любом случае придет конец. Хватит ждать, давайте же, скорее.

Вейтер чувствовал свою вину и ответственность за происходящее. Он и сам с радостью прикончил бы Дагла и Грала, но был слишком слаб и знал, что его ждет, даже если его авантюра удастся.

‒ Поздно, ‒ сказал вейтер, заметив пятерых стражей, спешащих к ним.

‒ А ну всем стоять! – заорал явно главный из них. – Кто это сделал?!

Все молчали. Никто не хотел выдавать Эфеля. Но даже среди сотни святых найдется один грешник.

‒ Вон тот здоровяк! ‒ закричал какой-то торб. – Он убил солдата и стражника!

Эфель с интересом взглянул на кричащего. Это был трехметровый щуплый старик.

‒ Винс, тварь! – прошипел Лит, полный злости. – Проклятый старик, чтоб ты сдох! Совсем выжил из ума на старости лет!

Доносчик был владельцем соседней лавки, которая стала нести убытки после открытия кулинарии Лита. Винсу был рад доставить конкуренту проблем.

‒ Ты! А ну лечь на землю! – приказал страж, указывая на Эфеля.

‒ Уважаемый, они лишь защищались, ‒ начал говорить вейтер, пытаясь защитить торба и бронта. – Эти двое вымогали у меня деньги, а эти господа лишь вступились за меня, после чего эти два преступника напали на них.

Заткнулся! – взревел стражник, его лицо исказилось от злобы. – Видать, и ты с ними в одной шайке. Пойдешь с нами!

‒ Как же так… ‒ прошептал Лит. Он прекрасно понимал, что за соучастие в убийстве его ждет смерть. – Но мои жена и дети…

Эфель заметил, как взгляд вейтера потух, и тот лишь бессвязно бормотал что-то себе под нос. Эфель почувствовал укол совести. Ему не хотелось доводить этого доброго торговца до такого состояния. Торб был удивлен, ведь вейтеры обладают талантом, который отсутствует у всех остальных рас Аларда – полет. Лит мог бы сейчас взмахнуть своими крыльями и скрыться в облаках, но не делал этого. Просто вейтер беспокоился о своей семье. Он понимал, что в случае его побега, расплачиваться придется им.

‒ Торговец не виновен, ‒ твердо заявил Эфель. – На вашем месте, я бы прислушался. Тут лишь одна жертва ‒ он.

‒ Еще тебя мы не спрашивали, ‒ выплюнул слова глава стражи. – За убийство стража и солдата – приговор один: смерть!

‒ Ха! ‒ Эфель усмехнулся и достал из-под плаща медальон участника испытаний, сунув его прямо в лицо командиру. – Боюсь, если вы посмеете поднять на меня руку, сами отправитесь вслед за своими подчиненными.

Сначала стража не поняла, что показывает им преступник, но, приглядевшись, воины ощутили, как их колени предательски задрожали. Перед ними стоял кандидат на престол! Нападение на него каралось мучительной казнью. Если бы им удалось убить Эфеля, их семьи ждала бы участь, в тысячу раз ужаснее смерти. Винс, осознав, кого он только что оскорбил, тут же затерялся в толпе и убежал.

‒ Попытка арестовать княжича бронтов? Да вы храбрецы, – вдруг произнес Махаан, до этого момента хранивший молчание. Он вынул свой медальон – родовой знак, высеченный из гигантской жемчужины, передаваемый от князя к наследнику. Стража едва не рухнула на колени. Одного такого медальона было достаточно, чтобы их казнили, а тут целых два!

‒ Просим прощения, ‒ первым понял ситуацию глава стражи и упал на колени. – Мы были слепы и глупы. Простите нас.

‒ Простите, ‒ хором повторили его подчиненные и, припадая к земле, принялись биться лбами о каменную кладку. Все они понимали, что их ничтожные жизни не стоят и капли крови торба и бронта перед ними. В случае неповиновения, их будет ждать участь намного хуже смерти. Толпа и вейтер в оцепенении смотрели на двух престолонаследников, стоящих перед ними.

‒ Я лично обращусь к лорду Крауту по поводу моральных качеств его подчиненных, – спокойно произнес Эфель. Тела стражников забились в мелкой дрожи. Они понимали, что их карьере пришел конец.

‒ Прошу вас, не надо, ‒ взмолился глава. – Ведь мы не сделали ничего плохого.

‒ Не сделали? – Эфель взглянул на него с гневным презрением. – У вас под носом творились преступления, и вы хотите сказать, что ничего не знали? Не видели?

‒ Действительно, нет, ‒ тут же ответил глава стражи.

Конечно, он знал. Часть добычи перепадала и ему. Невозможно было не заметить такой размах беззакония, творившегося средь бела дня. Несчастные, поверившие в закон, не раз умоляли его о помощи, но стоило им переступить порог, как тут же отдавался приказ о их наказании. Бывали случаи, что поверившие в закон граждане забивались насмерть. Такие случаи никто не расследовал, так как надобности в этом не было. В Сайфеле было несколько влиятельных сил: стража, солдаты армии и бойцы бронированного корпуса. У Бронтов и вейтеров была своя гвардия, но по численности она не шла ни в какое сравнение.

‒ Послушайте, – снова заговорил глава патруля. – Мы приносим свои извинения и клянемся, что найдем и накажем каждого, кто преступил закон. Но и вам не стоит заходить слишком далеко. Все же вы убили стражника и солдата армии. Своеволие наделенных властью не понравится простому народу.

‒ Да ты еще и смеешь угрожать нам? ‒ закипел Махаан.

‒ Княжич тут ни при чем, ‒ тут же ответил Эфель. – Свидетелей много, и каждый подтвердит, что именно я убил этих двоих. А что касается угроз, то говорите сколько угодно. Мне будет интересно, кому больше поверит ваш глава, лорд Краут. Точно! – вдруг осенило Эфеля, и он радостно вскинул руки. – Как я мог забыть! Действительно, я не скажу о вас и случившемся главе сил правопорядка ни слова.

‒ Правда? ‒ тут же оживился глава патруля и немного приподнялся, обрадовавшись, что его угроза сработала.

‒ Да, ‒ продолжил улыбаться Эфель. – Я передам эту информацию в тайную полицию.

Все стражники почувствовали, как их сердца пропустили удар. Они понимали, что стоит только этой истории дойти до тайной полиции как их дни будут сочтены. Тут уже не шел разговор, о сохранении должности и работы. Сейчас они могли лишиться жизни.

‒ Милостивый, ‒ тут же взмолился один из стражников. – Прошу, пощадите!

‒ Разговор окончен, ‒ отрезал Эфель. – Можете возвращаться туда, откуда пришли. Дальше буду разбираться уже не я.

‒ Ты… – Винс сорвался с места и вплотную подошел к Эфелю, дыша ему в лицо. – Ты уверен, что хочешь нажить врага в лице главы стражи Сайфела? А что насчет главы бригады западной армии? Везучий молокосос, который чудом получил жетон и прошел испытание. Да что ты вообще из себя представляешь без него?

‒ Воняет, ‒ тихо сказал Эфель.

‒ Что?

‒ Воняет, ‒ Эф повторил так, что каждый на улице услышал его слова. – Действительно, рыба гниет с головы. Еще шаг – и я расценю это как нападение. Готов проверить, действительно ли я лишь везунчик?

Глава стражи кипел от гнева. Он уже представлял себе, как разрубает этого наглеца, но понимал, что стоит только ему хотя бы попытаться это сделать, как его будущее будет предрешено.

‒ Тьфу! ‒ сплюнул он прямо под ноги Эфеля. – Молись всем богам, чтобы они помогли тебе стать королем. Иначе, как только ты оступишься, я буду первым, кто прикончит тебя.

‒ Буду ждать с нетерпением, ‒ холодно улыбнулся Эфель. Он уже решил для себя судьбу этого блюстителя правопорядка.

‒ Стража! – заорал глава патруля. – За мной!

‒ Не забудь своих подельников, ‒ вежливо напомнил ему Махаан.

‒ Как скажете, ‒ сквозь скрежет зубов сказал стражник. – Ваше Высочество.

Подхватив тела двух торбов, стражники двинулись прочь. Едва они отошли на десяток метров, Эфель внезапно окликнул их.

‒ Стойте!

‒ Что еще? – зло обернулся глава патруля.

‒ Хочу, чтобы вы тоже услышали, – с теплой улыбкой произнес Эфель, повышая голос, чтобы его услышали все собравшиеся. – Меня зовут Эфель Канафен, и отныне все честные торговцы в Сайфеле находятся под моей защитой. Если вас притесняют такие же твари и преступники, прикрывающиеся законом и своим положением, обращайтесь в казармы бронированного корпуса, и там найдете справедливость.

‒ Ты не имеешь права! ‒ тут же закричал глава патруля. – Солдаты, творящие правосудие, сами становятся преступниками! Только мы, стража, следим за соблюдением законов!

‒ Раз ты так говоришь, – вступил в разговор Махаан. – Отныне я, наследный княжич Махаан Пайр, беру под свою защиту всех торговцев и честных граждан нашего союза. Запомните: вы всегда можете обратиться в посольство бронтов и попросить о защите. Я даю вам слово, что гвардия и я лично сделаем все возможное, чтобы извести всю погань, что проела Хэйминум изнутри. Что скажешь теперь, достаточно у нас власти или нет?

У главы патруля закружилась голова и подкосились ноги. Лишь чудом он устоял на своих двоих. Гвардия посольства имела статус даже выше, чем у стражей правопорядка и могла самолично судить преступников по законам союза. Гвардейцы даже имели право на месте казнить стражника, который нарушил законСтража ничего не могла сделать. Они молча развернулись и с пустыми глазами побрели в известном только им направлении.

‒ Эфель Канафен? – начали разноситься голоса по толпе. – Сын Эничена?

‒ Не может быть!

‒ Невозможно!

‒ Я слышала, что сын короля был пьяницей и идиотом.

‒ Видимо слухи врали!

‒ Княжич бронтов? Здесь?

‒ Невероятно…

‒ Что здесь забыли два наследника престолов?

Возгласы восторга и изумления волной пронеслись по улице. Лит, ошеломленный, смотрел на торба и бронта, которые из обычных путников вдруг превратились в будущих правителей. Одно их слово – и вейтера давно бы уже не было в живых.

‒ Теперь они затаятся, ‒ улыбнулся Эфель. – Какое-то время никто не будет вас трогать. В случае чего, ты знаешь куда следует обращаться.

‒ Бывай, ‒ бронт махнул Литу рукой. – Мы пока погуляем, а вечером заглянем. Надеюсь, у тебя найдется паштет из печени шаркода?

‒ Как скажете… ‒ словно во сне ответил Лит, провожая взглядом путников, растворяющихся в толпе. Он и представить себе не мог, что его спасут два будущих правителя. И что они публично заявят о своей готовности следить за законом и порядком. Лит наконец-то вздохнул с облегчением. Груз, давивший на него долгие дни, был сброшен.

‒ Кажется, жизнь обещает наладиться, ‒ прошептал он, глядя вдаль, туда, где исчезли его спасители. – С такими правителями союзу будет только лучше, – и с улыбкой направился в лавку – готовить самый вкусный паштет в своей жизни.

Эфель и Махаан весь день гуляли по городу, наслаждаясь его архитектурой и свежим соленым воздухом, который ветер гнал с моря. Весь оставшийся день прошел без каких-либо событий, что могли бы напомнить утреннее. Все стражники ходили по городу вытянувшись по струнке. Торб и бронт не знали, что пока они ели, глава стражи правопорядка Сайфела и глава бригады западной армии орали и разносили свои кабинеты от гнева. Они прекрасно понимали, что после сегодняшнего им будет худо. Если глава бригады мог не страшиться гнева своего капитана, то от всевидящего ока тайной полиции ему было не укрыться. Он знал, что свидетелей его темных дел слишком много, и оставалось лишь уповать на чудо. Глава стражи, разгромив кабинет в приступе ярости, обессиленно рухнул на пол, и слезы градом покатились из его глаз. Предчувствуя близкий конец, он спешно собрал вещи и той же ночью попытался бежать из города. Каково же было его изумление, когда на выезде ему преградили путь двадцать всадников на болграх! Могучие звери и их наездники в бронзовых доспехах, словно жнецы смерти, выросли из ночной мглы, погребая под собой последние надежды на спасение. Эфель и Махаан отдали приказ гвардейцам бронтов и бронированному корпусу усилить патрули и не допустить бегства из города. Подозрения оправдались, и глава стражи был схвачен. Послания уже мчались в Торбинд, Борр, Кратстаут и Хэймпил, неся весть о произошедшем в Сайфеле. Эфель полагал, что уже через неделю в городе появятся отряды тайной полиции и личная гвардия дома Краут, которые наведут порядок и покарают преступников.

Тем временем, виновники переполоха в верхах Сайфела, вернувшись вечером и отведав долгожданного паштета и других морских деликатесов, отправились в расположение бронированного корпуса и спокойно уснули. Едва Эфель ступил во двор, как читуарг бросился к нему, повалил на землю и принялся вылизывать лицо. Самсет ужасно соскучился и явно больше не желал оставаться один. В комнате борба сегодня было негде ступить – огромный зверь, развалившись, занял собой все свободное пространство.

5

Проснувшись на следующее утро, Эфель и Махаан увидели выстроившихся бойцов, верхом на огромных боевых зверях. Сотня гигантов внушала трепет одним своим видом. Только сумасшедший попробует учинить неприятности этим бойцам. ЭФель прекрасно понимал, что они хоть и были сильно, но далеко не непобедимы. прекрасно понимал, что, несмотря на всю их мощь, даже эти воины не непобедимы. К счастью, они находились на Целисере, где вероятность столкнуться с войском, способным доставить неприятности столь грозному отряду, стремилась к нулю.

Рядом с отрядом стоял Таламаций, который с уважением и благоговением смотрел на собравшихся бойцов. Он только прибыл в город и тут же направился к казармам бронированного корпуса. Предъявив знак отличия, он попросил стражника проводить его к месту, где остановился Эфель, но не успел он добраться до цели, как повстречал самого Эфеля, Махаана и Картнера.

‒ Таламаций, ‒ радостно крикнул Эфель. – Рад, что ты добрался. Без происшествий?

‒ Привет, ‒ улыбнулся торб и пожал руки всем присутствующим. – Почти. Пара бандитов хотели меня ограбить, но у них ничего не вышло.

‒ Отлично, ‒ облегченно выдохнул Эфель. За то время, что они провели вместе в казармах, тренируясь бок о бок, Эфель успел проникнуться глубоким уважением и симпатией к этому необыкновенному парню. Тал, как его теперь звали Эфель и Элай, был воплощением доброты и честности. Он вырос в маленькой, дружной деревне, где каждый знал и поддерживал друг друга. Воспитанный в атмосфере всеобщей любви и взаимопомощи, Тал вобрал в себя все самое лучшее, что мог предложить этот мир. В идеальном мире, торб, вероятно, вырос бы мягким и податливым, избегая конфликтов и страшась жестокости, которой он никогда не видел. Но Мозерам был далек от идеала. Таламацию не раз приходилось балансировать на грани жизни и смерти, будь то охота на опасных зверей или отражение набегов бандитов на родную деревню. Несмотря на все тяготы и лишения, Таламаций сумел сохранить в себе свет и доброту, при этом оставаясь способным на решительные действия, когда того требовала ситуация.

‒ Позвольте представить, – опомнился Эфель. – Это Таламаций Совар. Он один из кандидатов на престол, сумевших собственноручно одолеть в честной битве читаурга.

Картнер и Махаан бросили на Таламация совершенно другие взгляды. Наблюдая за Самсетом, они прекрасно понимали, насколько тяжелым и опасным был бой с читаургом. Каждый из них не мог с уверенностью сказать, что сумел бы добиться того же результата, оказавшись на месте Таламация.

‒ Картнер Порф, ‒ продолжил Эфель. – Глава бригады бронированного корпуса, базируемой в Сайфела.

‒ Очень приятно, ‒ кивнул ему Таламаций. Несмотря на то, что его нынешний статус был значительно выше Картнера, он не проявил ни малейшего высокомерия. Далеко не каждый способен сохранить чистый разум и не поддаться искушению властью и положением. Это не укрылось от глаз присутствующих. Каждый про себя отметил скромность и благородство Таламация.

‒ И, наконец, мой неожиданный попутчик и должник, – с улыбкой закончил Эфель, – Его Высочество, наследник трона, княжич и, не побоюсь этого слова, друг, Махаан Пай.

‒ Ваше Высочество… – начал было Таламаций, собираясь склониться в поклоне, но Махаан остановил его жестом.

‒ К чему эти формальности? Сейчас наши статусы равны, – улыбнулся Махаан. – Да и не люблю я все эти церемонии. К тому же, ты друг Эфеля, а значит, и мой тоже. К друзьям у меня соответствующее отношение.

‒ Но я… ‒ начал было возражать торб, но увидев взгляды Махаана и Эфеля, остановился. – Хорошо. Для меня честь быть вашим другом.

‒ Твоим, ‒ поправил его бронт.

‒ Не понял, ‒ смутился Таламаций.

‒ Твоим другом, ‒ объяснил бронт. – Давай на ты. Я мало встречал кого-то похожего на Эфеля, и сомневаюсь, что его товарищи будут хуже. Поэтому для меня тоже честь быть твоим другом.

Таламаций на это лишь кивнул и улыбнулся. Для обычного паренька из далекой деревни все было в новинку. Поэтому он еще стеснялся и терялся, когда встречался с кем-то наделенным властью и статусом.

‒ Что же, ‒ произнес Махаан, в голосе которого сквозила легкая грусть. ‒ Пришло время прощаться. Рад был нашей встрече и знакомству. Благодарю за спасение.

‒ Не стоит, ‒ улыбнулся Эф и пожал протянутую руку бронта. – Картнер вызвался лично сопроводить тебя до Маглита, так что я не буду беспокоиться о твоей безопасности.

‒ Можете не переживать, ‒ тут же отозвался торб. – Я лично прослежу, чтобы Его Высочество Махаан Пайр прибыл домой в целости и сохранности.

‒ Сколько можно, ‒ закатил глаза бронт. – Я же говорил, хватит этих формальностей.

‒ Забудь, ‒ Эфель похлопал его по плечу. – Ты ‒ наследник. С моим будущим еще ничего не ясно, а твой путь предначертан судьбой.

Бронт бросил на торба серьезный взгляд, в котором читалось невысказанное беспокойство.

‒ Не умри там. Я лично прибуду в Вейтран и буду ждать вас, чтобы отпраздновать твое триумфальное прохождение второго испытания.

‒ Буду ждать нашей встречи с нетерпением, – Эфель ответил на рукопожатие. Затем он проводил взглядом удаляющуюся колонну бойцов и нового товарища, которого судьба столь неожиданно привела в его жизнь. Когда отряд скрылся за горизонтом, Эфель и Таламаций направились в гавань. Эф еще накануне приобрел два билета, а также места в трюме для Самсета и двух болгров, служивших им ездовыми животными. Труднее всего оказалось убедить капитана корабля, что читаург не сожрет всю команду до последнего матроса. Долгие уговоры и десять золотых монет растопили сердце капитана. Хотя брать с собой Самсета и было не самой лучшей затеей, но Эфеля не покидало чувство, что не взять читаурга с собой, будет огромной ошибкой. Вспоминая все пережитые моменты, торб понял, что лучше довериться внутреннему голосу и поэтому не пожалел денег на оплату транспорта до островов Дифеа.

Сказать, что корабль был большим ‒ значит, не сказать ничего. Он возвышался над водой, словно гора, достигая не менее двадцати метров в высоту и восьмидесяти в длину. Такие внушительные размеры были обусловлены спецификой его пассажиров. Внутри корпуса располагались трюмы в три яруса, заполненные грузами и животными. Острова Дифеа славились своими уникальными товарами, которых не найти больше нигде в мире, и возможность перевезти как можно большее их количество напрямую влияла на размер прибыли. Этот факт сыграл огромную роль в развитии кораблестроения. Военные корабли, как правило, были еще больше, поскольку им приходилось перевозить целые армии солдат и огромные запасы провизии. Торбы, хоть и не были прирожденными мореходами, обладали самым внушительным флотом Аларда, и даже воинственные акисы не решались нападать на их движущиеся армады. Комфорт пассажира во время плавания напрямую зависел от его финансового благосостояния. Самые дешевые билеты позволяли ютиться в нижнем трюме, в сырости и тесноте, в компании таких же бедняков. Чуть дороже стоили места на втором ярусе, где уже предлагались небольшие каюты на четверых. Однако из-за различий в размерах представителей разных народов Аларда габариты кают были ограничены, и от этого больше всего страдали именно торбы. Если каюты подходящего размера заканчивались, им отказывали в размещении без каких-либо исключений. Слишком много жалоб поступало от соседей, которым подобные поездки не доставляли особого удовольствия, поэтому гильдия торгового флота приняла такое решение. К счастью, существовал выход, хотя и весьма затратный. На верхней палубе располагались роскошные каюты со всеми удобствами и безупречным обслуживанием. Они предназначались для одного или двух пассажиров, но и стоили соответственно. Именно такую каюту и зарезервировал Эфель для себя и Таламация. Самсет и два болгра должны были путешествовать в первом ярусе трюма. Ранее случалось, что животных спускали на третий ярус, но те пугались и начинали буйствовать. Немало кораблей пошло ко дну из-за разъяренных монстров, которым не по нраву приходилось тесное пространство. Поэтому и появилось распоряжение, позволяющее перевозить животных только на первом ярусе, где во многих местах в потолке были сетчатые отверстия, пропускающие свет. За соблюдением правил перевозки следили служащие порта. Взятки, конечно, никто не отменял, но дураков, пытающихся обойти правила, становилось все меньше и меньше с каждым годом. Естественный отбор, что тут скажешь.

С большим трудом погрузив Самсета и болгров в трюм, Эфель и Таламаций отправились в свою каюту. Капитаном корабля был бронт с панцирем цвета морской волны и пепельно-серой кожей. Его лицо пересекал старый шрам ‒ безмолвное напоминание об опасностях морских путешествий. Пираты, акисы и морские чудовища не упускали возможности испытать удачу и проверить крепость команды. Экипаж корабля представлял собой пеструю смесь различных рас. Акисы сновали по палубе, натягивая канаты и укладывая грузы в трюм. Вейтеры парили в воздухе, управляя парусами и мачтами. Гилфорги и торбы, облаченные в броню, бдительно осматривали входящих на борт пассажиров и их багаж. Всего Эфель насчитал не менее тридцати охранников, но подозревал, что их было гораздо больше.

Пиратский промысел, несмотря на свою опасность, сулил огромную выгоду в случае успеха. Туда шли не только от безысходности, но и беглые преступники, которым грозила неминуемая смерть. Они охотно направлялись в теплые воды Кара, чтобы испытать свою удачу. На необитаемых островах, в укромных бухтах, располагались целые пиратские города, скрытые от глаз официальных властей. Некоторые торговцы и мореплаватели сами прибегали к услугам морских разбойников, когда им требовалось досадить или устранить конкурента. Выживших после таких «заказов», как правило, не было. Даже если тебе посчастливится остаться в живых после встречи с пиратами, морские хищники не упустят возможности полакомиться свежей плотью.

Вскоре все пассажиры оказались на борту, и корабль под названием «Лацит» – в честь самой яркой звезды западного небосклона – отправился в путь. Судну предстояло провести в море не менее пяти дней, прежде чем оно достигнет Саланита, являющегося пунктом назначения. Это один из трех крупнейших городов архипелага Дифеа и столица одноименного округа. Эфель помнил о племени Тек-Хат и царящих на острове порядках. Хотя в самом городе мужчинам было относительно безопасно, путешествуя по острову, можно было случайно забрести в запретную зону, где смерть покажется предпочтительным исходом. Сам остров также носил название главного поселения. К счастью, Эфель не собирался задерживаться в Саланите. Архипелаг Дифеа насчитывал девять крупных островов и бесчисленное множество мелких. Из-за бурной вулканической активности острова то исчезали в одних местах, то появлялись в других, поэтому их точное количество никто не знал. Самым северным островом был Дифтор, где располагался одноименный город и столица округа. К югу от него находились Корскен, Акраил, Саланит, куда и направлялся Эфель, Горт, Сарбет, Боливит, Хартл и Коствел, где находился последний крупный город архипелага и столица южного округа. Хотя торбы населяли эти острова на протяжении многих лет, по-настоящему обжитыми можно было назвать лишь те, где располагались столицы округов. Причем даже на них заходить в глубины острова подобно смерти, так как бесчисленные дикие звери, непроходимые джунгли и выступающая из земли магма могут в любой момент прервать жизнь даже самого подготовленного путешественника. На остальных островах тоже имелись поселения, но они, как правило, располагались на побережье, а их жители были рыбаками, редко покидающими свои родные воды. Именно это и было нужно Эфелю. Его беспокоили не столько опасности островов, сколько враги, которым выследить его в городе было бы гораздо проще. Торб не знал, кому можно доверять, а кому нет, поэтому предпочитал столкнуться с дикими саликамами, чем с подельниками Диаледа. К тому же после выживания в пустошах Борра у Эфеля прибавилось навыков и уверенности в том, что он сумеет справиться с подобным путешествием. А теперь с ним были Таламаций и Самсет, что добавляло уверенности в успехе задуманного мероприятия.

С материка корабли ходили только на три главных острова – Дифтор, Саланит и Коствел. На остальные можно было добраться, лишь нанимая лодки и корабли у местных жителей. Эфель планировал из Саланита отправиться на юг, постепенно добравшись до Коствела, а оттуда уже переправиться в Бротивел. Это была ближайшая точка, откуда открывался путь в Вейтран. К сожалению, подобной тактики могли придерживаться и многие другие претенденты на престол, поэтому встреча с кем-либо из них была весьма вероятной.

Вскоре после отплытия пассажиры повалили на верхнюю палубу и устроились у ограждения. Никто не хотел находится в душных каютах, вдыхая спертый воздух трюмов. Эфель не удивился бы, если бы некоторые из них вовсе не спускались вниз, предпочитая вечно находится под открытым небом. Наконец земля скрылась позади и перед всеми предстала лишь синяя морская гладь, простирающаяся до самого горизонта. Иногда можно было увидеть шаркодов, шоплов и других морских созданий, сопровождающих корабль. Звери привыкли, что иногда с борта сбрасывается еда, которой они не прочь поживиться. К сожалению, такая практика иногда приводит к жертвам. Если шаркодов станет слишком много, а еды будет недостаточно, то звери могут начать атаковать судно и его экипаж. Иногда можно встретить корабли-призраки, дрейфующие по волнам. Забравшись на борт, вы увидите лишь следы бойни и ничего более, так как даже костей не остается после пиршества шаркодов. Однажды на горизонте, Эфель увидел несколько десятков огромных плавников, рассекающих морскую гладь. Семья аттилусов, морских кочевников, рыскала в поисках добычи. К счастью для путников, они не представляли для этих морских королей гастрономического интереса. Аттилус нападает лишь тогда, когда его вынуждают, что играет морякам на руку, так как они одним своим присутствием отгоняют других хищников.

Первые два дня прошли спокойно. Эфель целыми днями сидел на палубе и наблюдал за морем. Тишина и размеренность этого путешествия очень нравилась торбу. Таламаций, который уже путешествовал морем с Мозерама на Целисер, был не так возбужден, как Эфель, но все же выглядел счастливым. На третий день Самсет больше не смог выносить заточение и начал буянить. Эфелю удалось уговорить капитана выпустить читаурга на волю, подкрепив просьбу весомым аргументом в виде двух золотых монет. Едва распахнулся люк трюма, как синяя молния взмыла в небеса. Читаург, опьяненный свободой, с ликованием принялся носиться над морской гладью, то и дело касаясь лапами соленых волн. Эфель невольно позавидовал своему компаньону, видя его безграничную радость. Вдоволь налетавшись и ловко схватив неосторожного шопла, читаург триумфально вернулся на корабль и, удобно устроившись возле Эфеля, принялся за трапезу. Капитан, было, хотел возмутиться, но, встретившись со взглядом Самсета, тут же передумал и поспешил ретироваться в свою каюту, решив, что и так неплохо нажился на торбе и его диковинном питомце. В третью ночь торбы решили заночевать на палубе, ведь Самсет наотрез отказался возвращаться в удушливый трюм, а в тесной каюте для него не было места. Эфель не решился оставить его одного и, примостившись на мягком боку зверя, уснул под звездами. Таламаций, верный товарищ, решил не разлучаться с ними и тоже составил им компанию.

6

Утро четвертого дня путешествия встретило торбов встревоженными крикам капитана и команды. Разбуженные этим пассажиры повалили на палубу и тут же ахнули. Из пелены утреннего тумана, словно хищники, на всех парусах неслись два пиратских судна. Каждое из них было втрое меньше их корабля, что и давало им преимущество – юркие и легкие, они рассекали волны быстрее торгового судна. Было понятно, что вскоре пираты должны приблизиться и потребовать свою кровавую дань. На каждом корабле – не менее полусотни головорезов, представлявших собой пеструю смесь всех рас Аларда, кроме разве что гулаторов. Вооруженные до зубов, они оглашали окрестности дикими воплями, сея панику среди пассажиров.

‒ Всем укрыться в каютах! – прогремел бронт, капитан корабля. – Кто способен держать оружие, – на палубу! Остальные – в трюм и молитесь!

Эти слова могли бы и не возыметь должного эффекта, если бы не двадцать стражников, принявшихся силой загонять перепуганных пассажиров в трюм. Справившись с этой задачей, пятьдесят охранников с напряженным ожиданием уставились на приближающихся пиратов. К Эфелю и Таламацию присоединились еще двадцать отважных пассажиров, готовых защищать судно. Собралась весьма разношерстная компания, под стать тем, кто несся к ним навстречу.

‒ Отставить мочить штаны! – рявкнул капитан. – Не впервой этим паразитам пытаться поживиться за наш счет! Как бывало прежде, так будет и сейчас! Здесь их ждет лишь смерть и горькое сожаление о том, что посмели покуситься на нас! Я, Гур Ортхай, пережил десять пиратских нападений, а после сегодняшнего будет одиннадцать!

Крик бронта произвел нужный эффект. Охранники и новоиспеченные защитники судна явно воспрянули духом. Факт, что бронту не раз удавалось выходить сухим из воды в подобных ситуациях, вселял надежду. К счастью, никто не знал, что все предыдущие нападения были совершены лишь небольшими отрядами пиратов. И хотя защитников набралось семьдесят, нападавших было как минимум вдвое больше.

‒ Когда прибудем в порт, я проставлю каждому из вас по бочонку вина! – снова прокричал бронт. – А теперь, лучники, зажечь стрелы!

Тут же вынесли емкость с маслом и подожгли его. Двадцать лучников вышли вперед и погрузили стрелы в пылающую жидкость. Обмотанные тканью наконечники мгновенно вспыхнули. Стрелки выстроились в ряд, натянули тетиву и направили огненные стрелы в сторону приближающихся судов. Несмотря на витавшее в воздухе напряжение, никто не спешил, все ждали команды. Гур Ортхай не сводил глаз с приближающихся пиратов. Когда до корабля оставалось около ста метров, бронт скомандовал:

‒ Огонь!

Все лучники одновременно отпустили тетиву, и стрелы ровным строем полетели к нападавшим. Некоторые упали в воду, вызвав шипящие всплески. Другие достигли цели, вонзившись в палубы и борта пиратских кораблей. Ни одна из них не поразила разбойников, но этого и не требовалось. Одна стрела угодила в парус, и огонь начал стремительно распространяться по ткани.

‒ Воды! – раздались крики мечущихся пиратов, пытавшихся потушить очаги возгорания. Если они упустят хоть один пожар, то останутся без корабля, что в море означает верную смерть.

‒ А вы чего встали?! – заорал бронт на лучников. – Стреляйте, пока не кончатся стрелы! Живее!

Словно пробудившись от оцепенения, стражники бросились к маслу и стали посылать горящие стрелы в пиратов одну за другой. Внезапно одна из них угодила в акиса, бежавшего с ведром воды к горящей палубе. Пират вскрикнул и рухнул замертво, а огонь начал расползаться по его одежде. К счастью, он умер прежде, чем пламя поглотило его тело, причиняя невыносимые мучения.

‒ Рулевой! ‒ снова закричал Гур. – Полный вперед, на запад! Раскрыть паруса!

Юнги и матросы тут же начали сновать по кораблю, отвязывая канаты и раскрывая огромные полотна ткани на трех мачтах, что должны были спасти им жизнь.

‒ Атака с воздуха! –вопль донесся с клотика, где матрос, высматривал землю и коварные рифы.

‒ Аргх! – один из пассажиров, вставших на защиту корабля, упал на палубу. Торб получил стрелу в плечо, и стоило ему оказаться на полу, как он тут же пополз в укрытие. У пиратов тоже были луки, и сейчас вейтеры осыпали защитников корабля стрелами и арбалетными болтами. Стража бросилась в рассыпную и перестала поливать приближающиеся суда огненными стрелами. Пираты могли теперь беспрепятственно приблизиться к кораблю, чтобы взять его на абордаж.

‒ Зараза… – прошептал Эфель, прижавшись к бочке. Выглянув из-за своего импровизированного укрытия, он быстро оценил обстановку. Тридцать вейтеров кружили над кораблем, словно хищные птицы. Достав арбалет, Эфель хладнокровно прицелился.

‒ Ааа! ‒ раздался крик, и один из вейтеров рухнул в воду. Эфель не стал радоваться, перезарядил арбалет и принялся выслеживать новую жертву. Вскоре остальные лучники последовали его примеру, и, найдя укрытие, стали посылать стрелы в ответ. Пираты падали с небес, но чаша весов по-прежнему склонялась не в пользу защитников, чьи ряды редели с каждой минутой. Тут и там проливалась кровь.

‒ Черт… – пробормотал Эфель и обернулся к Самсету. – Видимо, иного выхода нет. Дружище, помоги нам избавиться от них.

‒ Рау, ‒ тихо рыкнул читаург и незаметно взмыл в небо. Густой туман скрыл его полет, и лишь немногие заметили, как голубая фигура оторвалась от корабля. Те же, кто видел ее, не придали этому значения. Все знали, что на Аларде нет прирученных летающих зверей, которые способны представлять опасность для воинов. Проследив взглядом за скрывшимся в небе читаургом, Эфель немного успокоился и начал выслеживать летающих в небе лучников, которые доставляли защитникам столько хлопот.

‒ Боже! ‒ закричал вдруг один из пиратов. – Бойла кто-то схватил!

Плюх! Голова упала в воду, глухо шлепнувшись о поверхность. Кричавший вейтер обратил внимание на это и тут же побледнел.

‒ Кто-то в небе! ‒ заорал он, но внезапно затих, растворившись в тумане.

Вдруг начало твориться, что-то непонятное. Самсет, словно синяя молния, носился среди пиратов. Один удар, один укус – и окровавленное тело падает в воду. Кровавый ливень обрушился с небес на морскую гладь.

‒ Стреляйте в него! – вопил кто-то, паля в облака и туман. Эфель с тревогой следил за Самсетом, понимая, что может помочь ему, лишь уменьшая количество врагов, стреляя с палубы.

‒ Черт! ‒ завопил вейтер, получив арбалетный болт от Эфеля в плечо. К несчастью для стрелка, враг не упал, лишь пошатнулся. Внезапно Самсет метнулся к нему и одним укусом оторвал ему голову. Наконец-то остальные пираты его заметили. Их осталось всего пятнадцать. Вполовину меньше, чем было изначально. Кто-то успел доковылять до корабля, истекая кровью, но в море плавало не меньше десяти тел. Вода постепенно окрашивалась в багряный цвет, привлекая полчища морских падальщиков, предвкушавших обильную трапезу.

‒ Атакуй тварь! – взревел вейтер, и оставшиеся пираты сосредоточили огонь на читаурге, который ловко уклонялся от стрел, стремясь скрыться в тумане. Защитники наконец получили передышку и стали вести более прицельный огонь по противникам.

‒ Ай! – раздалось сразу несколько криков боли. Пять пиратов рухнули в море, сраженные стрелами. Наконец-то защитники получили численное превосходство. Вейтеры в небе почувствовали себя неуютно. Одно дело – биться с равными, но совсем другое – ощущать, что в любой момент тебя может сожрать неведомая тварь.

‒ Отступаем! – завопил один из пиратов. Остальные, словно только этого и ждали, бросились к пиратским кораблям, которым оставалось преодолеть всего сорок метров, прежде чем они начнут грабить и убивать. Эфель не собирался так просто отпускать разбойников. Двумя точными выстрелами он уложил еще двух пиратов. Читаург, словно призрак, преследовал отступающих вейтеров, сократив их число еще на три. Из тридцати пиратов на свои суда вернулись лишь десять, но и защитники понесли потери. Пятеро лежали мертвыми, около двадцати были ранены. Хотя потери и были несоизмеримы, главная заслуга в победе принадлежала Самсету, который сумел убить многих пиратов и внести хаос в их ряды, дав защитникам шанс. И хотя все радовались, что отогнали лучников, вскоре должны были прибыть основные силы нападавших, и тогда им придется совсем худо.

‒ Все, быстро стреляйте в пиратов! – крикнул Гур, непонятно откуда появившийся, и, схватив валявшийся на палубе лук, бросился к борту. Вскоре все вооружились и направились к бревенчатым стенам. Стрелы летели в приближающиеся суда без остановки, и среди пиратов стали появляться жертвы. Эфель выцеливал врагов и посылал в них снаряды один за другим. Кто-то падал замертво, кто-то, получив рану, прятался в укрытие. Торб сейчас не думал об этом как о неудаче, а лишь заученными механическими движениями взводил спускной механизм и, прицелившись, отправлял следующее смертельное послание к своему адресату. Эфель уже не считал, скольких он убил и покалечил. Внезапно его посетила мысль, что произойди эта ситуация год назад, то он бы сейчас сидел в трюме и трясся от страха, моля всех богов о спасении.

‒ Кто бы мог подумать… ‒ прошептал Эфель, отправляя в полет очередной снаряд.

‒ Что? – Таламаций не отступал от Эфеля ни на шаг, словно тень. Всю свою мощь торб может показать лишь в ближней схватке, но в стрельбе он был не так силён.

‒ Так, ничего, – отмахнулся Эфель. – Готовься. Они уже близко.

Словно в ответ на его слова, пираты принялись забрасывать на борт абордажные крюки. Едва те цеплялись, как разбойники начинали взбираться по канатам.

‒ Руби веревки! – взревел молодой вейтер, бросаясь к ближайшему крюку. Одним взмахом меча он перерубил веревку, и несколько пиратов с воплями полетели в объятия морской пучины. Ободрённый успехом, вейтер кинулся к следующей цели, но тут же рухнул, сражённый стрелой, вонзившейся в висок. Пусть лучников среди пиратов и поубавилось, но забывать про них точно не стоило. Эфель, укрывшись за бочкой, методично отстреливал пиратов, пытавшихся взобраться на борт, но их было слишком много. Вскоре первые разбойники перевалили через борт и с дикими криками ринулись в атаку на защитников корабля. Первых из них удавалось убивать быстро, но пиратов становилось все больше.

‒ Пора, ‒ прошептал Эфель Таламацию и метким броском кинжала сразил гилфорга, занёсшего клинок над спиной одного из охранников. Пара кандидатов, с оружием в руках, бросилась в самую гущу схватки. Таламаций, словно воплощение бога войны, обрушивал свой огромный молот на головы врагов, каждым ударом убивая очередного противника. Эфель орудуя своей секирой не сильно отставал от соратника. Хотя торбы и были хорошими солдатами, но вскоре даже они почувствовали возросшее давление. С каждой секундой все больше и больше пиратов оказывались на борту и присоединялись к битве. Эфель, орудуя секирой, не отставал от соратника, рассекая врагов на куски. Хотя торбы и были отважными воинами, вскоре даже они почувствовали, как натиск пиратов возрастает. Эфель уже потерял счёт убитым им врагам. Всё смешалось в дикой пляске смерти. Торб только и успевал парировать удары и наносить свои. Вся палуба была залита кровью. Тела падали за борт, сброшенные в пылу схватки. Самсет время от времени врывался в битву, но даже его скорости не хватало, чтобы уклониться от всех атак. На его теле виднелись рваные раны, из которых сочилась кровь. Зверь впервые получил такие повреждения и, словно обезумев, начал рвать врагов на части, не заботясь о собственной безопасности. К счастью для читаурга, его прикрывали двое торбов, тоже обагренные кровью. Адреналин и ярость заглушили боль и усталость. В их головах билась лишь одна мысль: убить или быть убитым. На доспехах зияли вмятины и пробоины. Как бы ни были сильны Эфель и Таламаций, врагов было слишком много. Ряды защитников таяли, и пираты начали теснить их.

«Так дальше не пойдёт, – подумал Эфель. – Нужно искать другой выход».

В этот момент почти все пираты уже перебрались на борт корабля, за исключением нескольких, оставшихся на своих судах, чтобы следить за ними.

‒ Держи его! – проревел пират-торб с двумя мечами в руках и обломанным бивнем. Эфель тут же обратил внимание на того, кого приказал остановить пират. Охранник-гилфорг в суматохе боя поднял чашу с горящим маслом и бросился к борту, намереваясь швырнуть её в один из вражеских кораблей. Несколько пиратов бросились за ним, чтобы остановить, но Эфель не мог этого допустить.

‒ Тал! – крикнул Эфель, бросаясь наперерез пиратам. Акис уже занёс клинок над гилфоргом, как вдруг секира Эфеля рассекла его надвое. Гилфоргу хватило этих секунд, чтобы добежать до края борта и со всей силы зашвырнуть горящую чашу на один из кораблей. От удара о дерево горящее масло разлилось по палубе и мгновенно охватило всё вокруг. На борту раздались вопли объятых пламенем пиратов, бросившихся к канатам, чтобы покинуть горящий корабль. Эфель не мог допустить, чтобы их стало ещё больше, и несколькими взмахами секиры обрубил верёвки. Таламаций в это время прикрывал его, сдерживая натиск пиратов, в чём ему помогал гилфорг, чей отчаянный бросок лишил разбойников одного корабля.

‒ Убить их! – закричал все тот же торб с поломанным бивнем. Рядом с ним стоял соркис, сжимавший в руках два кинжала. Пираты послушно бросились исполнять приказ. Хотя разбойников было больше, охрана, очевидно, превосходила их в опыте и мастерстве, поэтому пираты не могли просто бросить бой и ринуться на Эфеля. Каждую секунду кто-то кричал и умирал, и отвлечься было равносильно самоубийству. Тем не менее, не менее десяти пиратов устремились к Эфелю. Торба насторожило то, что отдающий приказы предводитель и соркис рядом с ним не принимают активного участия в битве. Они убивали лишь тех стражей, которые пытались приблизиться к ним.

«Вот оно», ‒ словно молния пронзила сознание Эфеля. Самый быстрый способ сломить армию – лишить её руководства. Без предводителя враги ещё какое-то время смогут сопротивляться, но вскоре погрузятся в хаос и в конце концов сдадутся. План созрел, но оставалось самое сложное – добраться до капитана пиратов и сразить его.

‒ Чёрт! – выругался Эфель, глядя на мчащихся к нему врагов. Всего их было десять. Из них трое были бронтами, двое торбами, один гилфорг и четыре акиса. В их глазах горела ярость и жажда крови. В одиночку Эфелю было не справиться с таким количеством противников в стеснённых условиях, но, к счастью, у него были союзники. Едва первый из бронтов приблизился к Эфелю, как мимо него пронёсся Таламаций и со всей силой обрушил молот на его панцирь. Раздался истошный крик боли и хруст ломающихся костей. Бронта, словно пушечным ядром, отбросило за борт.

‒ Разделяемся! – закричал один из акисов и в компании двух оставшихся бронтов, двух соплеменников и торба бросился к Таламацию. Оставшиеся торб, гилфорг и два акиса поспешили к Эфелю. Он понимал, что Талу будет очень сложно противостоять врагам, но в данный момент ничем не мог ему помочь. Перед Эфом стояла первостепенная задача – выжить, а уж торб рядом с ним как-нибудь справится… наверное.

‒ Сдохни! ‒ крикнул один из акисов и прыгнул на Эфеля, размахивая шестью кинжалами. Эф перекатом убрался в сторону, едва успев заметить гилфорга, уже занесшего меч для смертельного удара. Не оставалось иного выбора, кроме как подставить секиру под лезвие. Хоть гилфорги и уступали торбам в размерах, Эфель ощутил чудовищную силу удара. Руки задрожали, пронзенные болью. Но передышки не предвиделось – пират-торб уже навис над ним, готовясь обрушить свой клинок на секиру Эфеля. Наследник Эничена сомневался, что выдержит этот удар. Оценив ситуацию, Эфель резким движением отбросил меч гилфорга и внезапно метнулся к наступающему торбу. Тот опешил, но в глубине души обрадовался – Эф явно не успевал нанести удар. Пират уже предвкушал триумф, готовясь опустить лезвие на беззащитное тело, но Эф вдруг резко изменил направление и бросился на одного из акисов. Тот не ожидал такой дерзости и не успел среагировать. Эфель даже не вскинул секиру – просто пронзил врага бивнем и понесся дальше, к следующему. Второй акис, к которому приближался несущийся торб, ощутил ледяной ужас. Вид четырех с половиной метрового гиганта, обагренного кровью, с мертвым сородичем, насаженным на острый бивень, не мог не ассоциироваться с неминуемой гибелью.

‒ Нет! – завопил акис, разворачиваясь, чтобы бежать. – Я не хочу умирать!

Острая боль в затылке и внезапно навалившаяся тяжесть стали последним, что он почувствовал, прежде чем рухнуть на палубу с пробитым черепом. Кинжал, метко брошенный Эфелем, настиг его в тот самый момент, когда он отвернулся. Резким движением сбросив тело пирата с бивня, торб окинул взглядом оставшихся врагов, которые обходили его с двух сторон, зажимая в клещи. Он не мог позволить им получить преимущество и ринулся навстречу гилфоргу. Набрав предельную скорость, он обрушился на пирата всей своей массой. К несчастью для врага, силы были неравны. Сметая все на своем пути, торб выбил меч из рук разбойника и, не сбавляя темпа, врезался в него всем телом. С гилфоргами такой прием, как с акисами, не проходил – они были намного крупнее и крепче. Эфель обхватил пирата рукой, в которой держал секиру, а другой выхватил кинжал из-за пояса и принялся наносить удар за ударом в тело врага. Практически сразу противник обмяк, испустив последний вздох, но у торба не было времени на передышку. Сзади уже подкрался последний пират, готовый нанести смертельный удар. Но теперь все было иначе. Эфелю больше не нужно было так пристально следить за обстановкой, ведь противник остался всего один. Двуручный меч летел в голову Эфеля, но торб ударом секиры отбил оружие и, не останавливая движения, совершил полный оборот, вонзив лезвие прямо в голову пирата. В его глазах застыло недоверие и отчаянное нежелание умирать, но вскоре и они угасли, уступая место тусклой пустоте.

‒ Фух, ‒ тихо выдохнул Эфель и стал внимательно осматривать поле боя, выискивая взглядом Таламация. Почти сразу стало ясно, что у его товарища дела идут неважно. Хоть ему и удалось убить двоих противников, оставшиеся трое стали действовать слаженно, и торбу не оставалось иного выбора, кроме как уйти в глухую оборону, даже не пытаясь огрызаться в ответ на беспрестанные атаки. Недолго думая, Эфель разогнался и со всей скорости врезался в торба, который пытался обойти Тала со спины. Не ожидавший нападения пират покатился кубарем по палубе, но едва он собрался подняться и посмотреть, что его сбило, удар секиры обрушился ему на шею, отделив голову от тела. Два оставшихся пирата – акис и бронт – опешили от неожиданного поворота событий и на секунду отвлеклись от Таламация, чем торб тут же воспользовался. Он бросился к бронту и, словно забивая сваю, обрушил молот ему на голову. Бронт не успел уклониться и спрятал голову в панцирь. Снова раздался противный звук ломающихся костей, и от естественной защиты бронта во все стороны полетели осколки. Его тело рухнуло на палубу, превратив панцирь в гроб. Хоть крови и не было видно, можно было представить себе, какие внутренние повреждения получил бронт, будучи вколоченным в палубу вражеского корабля. Акис, потерявший двух товарищей за несколько секунд, наконец-то вышел из ступора и собрался бежать, понимая, что справиться с двумя противниками сразу ему не под силу. Собравшись с мыслями, пират обернулся и увидел пару огромных красных глаз, устремленных на него.

‒ Ааа! – завопил перепуганный акис, и в следующее мгновение Самсет одним укусом отделил верхнюю часть тела пирата.

‒ Наконец-то вы пришли, ‒ с облегчением проговорил Таламаций, опершись на молот. Торб сильно устал и даже не столько физически, сколько ментально. Хоть бой и длился не больше пяти минут, из-за постоянной концентрации, напряжения и осознания близости смерти, для бойца словно пришли часы.

‒ Рано расслабляться, ‒ торб уже хотел свалиться на землю и отдохнуть. Лишь упорство защитников корабля, удерживало натиск пиратов. Разбойники несли потери, но подбадриваемые стоящим сзади главой продолжали давить противников, не считаясь с жертвами ни с чьей стороны.

‒ Если все так продолжиться, то мы покойники, ‒ тихо сказал Тал. – Они просто задавят нас числом.

‒ Я знаю, ‒ кивнул Эфель. – Поэтому мне понадобится твоя помощь.

‒ Как скажешь, ‒ даже не дослушав до конца, ответил Таламаций. Хотя у него и получилось пройти первое испытание, будучи обычным деревенским парнем, ему отчаянно не хватало боевого опыта. Разработать стратегию было для него пока что слишком сложно. Осознавая свои недостатки, Тал спокойно принял их и полностью доверялся кому-то более компетентному. В данном случае это был Эфель.

‒ Видишь торба и соркиса? ‒ Эфель указал на двух пиратов. ‒ Нужно их убрать.

‒ Понял, ‒ кивнул Таламаций. – Я беру соркиса.

‒ Не спеши, ‒ внутри Эфеля, что-то противилось такому раскладу. Он сам не знал почему, но именно соркис вызывал в нем огромное чувство опасности. – Возьми на себя торба. Нашего южного гостя я возьму на себя.

‒ Угу, ‒ Таламаций перехватил молот покрепче. Эфель, не теряя ни секунды, вскинул арбалет и выстрелил. К его изумлению, соркис в последний миг уклонился от снаряда и с нескрываемым интересом взглянул на торбов. Что-то прошептав ближайшему пирату, соркис заставил раздававшего команды разбойника обратить внимание на Эфеля и Таламация. Кровожадная ухмылка искривила губы торба, а соркис оставался невозмутимым.

‒ А вы кое-что из себя представляете, ‒ торб с обломанным бивнем осклабился. ‒ Присоединяйтесь к нам, и мигом станете вице-капитанами флотилии. Богатства, власть, женщины… В качестве первого подарка – первыми выберете, с кем развлечься из пассажиров.

‒ Думаю, называть две посудины флотилией – небольшое преувеличение, – усмехнулся Таламаций, бросив взгляд на один из кораблей, уже объятый пламенем и готовый в любую секунду уйти на дно.

‒ Ничего страшного, ‒ опасный блеск появился в глазах торба. – Когда мы захватим этот корабль и убьем здесь всех, все встанет на свои места.

‒ Сомневаюсь, что у вас получится, ‒ тут же ответил ему Эфель и приподнял секиру, тем самым явно давая понять, что не собирается присоединяться к пиратам.

Торб с поломанным бивнем после этого бросил взгляд на соркиса и увидев едва уловимый кивок тут же улыбнулся еще шире.

‒ Тогда вам придется присоединиться к остальным пассажирам. Но не ждите быстрой смерти. Я лично сделаю так, что вы будете молить о ней, целуя подошвы моих ботинок.

‒ Я убью тебя быстрее, ‒ спокойно произнес Таламаций и бросился на врага.

‒ Запомни, ты умрешь от руки Брама Темного, – взревел торб, кидаясь навстречу Таламацию с занесенным мечом.

Эфель тем временем изучал своего противника. Все говорило о том, что именно соркис является предводителем пиратов. Именно он представлял главную угрозу.

Соркисы родом из пустыни Тивод на юге Мозерама. Изолированные от остального мира, они выживали в условиях вечного голода и жажды, окруженные хищниками. Горы Сахдер отрезают пустыню с севера. Неприступные высоты, пологие склоны и стаи кровожадных блусов не позволили соркисам расселиться по Мозераму. Первыми, с кем они столкнулись, стали акисы племени Фоламх. Позже, в эпоху Великих Открытий, в Тивод прибыли торбы, и началось расселение соркисов. Заселив Мозерам, они встретились с гилфоргами и, обнаружив схожесть в менталитете, быстро нашли общий язык. Впоследствии это переросло в создание союза «Видеам», главного врага торбов. В отличие от других рас Аларда, соркисы редко покидают Мозерам. Встретить их за пределами родины ‒ редкость. Особенно они избегают холода, поэтому в пустошах Борра, на Синальских островах и крайнем севере Мозерама их не найти. Среди них встречаются представители любых профессий, но в мире, где сильный правит слабым, большинство соркисов стремится в армию или ищут способ проявить силу. А им есть, что показать. По габаритам и строению тела соркисы напоминают гилфоргов, но спутать их невозможно. Они достигают двух метров в высоту и четырех в длину. Их тело словно разделено на две части. Нижняя часть длиной два метра, прочно стоит на шести лапах, покрытых твердым панцирем и напоминающих лапы паука. Сзади расположен двухметровый хвост с большим острым ядовитым жалом с красным наконечником. Яд соркисов невероятно силен. Они могут дозировать количество яда, вводя жертву в легкое головокружение, вызывая паралич или убивая. Единственные, на кого не действует яд соркисов – бронты, обладающие иммунитетом ко всем токсинам мира. Нижнюю часть тела и хвост покрывают толстые костяные пластины, защищающие от ударов. Торс соркисов похож на верхнюю часть тела других рас. Две руки, как у гилфоргов, акисов и вейтеров, и ни с чем не сравнимая голова. Рот обрамляют острые жвала. Шесть глаз позволяют следить за всем вокруг, а расположенное на затылке жало ‒ уменьшенная копия хвоста. Соркисы управляют обоими жалами так же легко, как акисы – щупальцами. Жало и голова ярко-красные, переходящие в оранжевый на груди, а остальное тело желтое, словно песок в пустыне. Лишь костяные пластины на спине и хвосте коричневые. Все это делает соркисов невероятно опасными и непредсказуемыми противниками. И сейчас Эфелю предстояло сразиться в смертельной схватке с одним из них.

‒ Думаю, что больше нет смысла скрываться, ‒ Эфель спокойно посмотрел в глаза соркису. – Почему же ты так усердно скрываешь, что капитан здесь не этот увалень?

‒ Скромность, ‒ капитана искренне позабавило, как торб назвал Брама.

‒ Более нелепого оправдания я не слышал. Вашего брата не часто встретишь в наших краях. Любопытно, что же занесло одинокого соркиса так далеко от родного дома?

‒ А вот это точно не твое дело, ‒ мгновенно ощетинился соркис. – Меня зовут Сафорид Краат. И сегодня я окажу тебе великую честь – собственноручно отправлю в объятия смерти. Можешь гордиться, ибо лишь немногим удавалось пробудить во мне столь жгучее желание.

Эфель не удостоил врага ответом. В глазах Сафорида плескалось безумие, подобного которому торбу ещё не доводилось видеть. Ударив пару раз лезвиями кинжалов друг о друга, соркис бросился к Эфелю. Двигался он с поразительной быстротой, и спустя мгновение уже был возле Эфеля, целясь в стык доспехов. Торб, не теряя ни секунды, отступил в сторону, но тут же был вынужден уклониться от жала на голове врага. И хотя яда в этом жале было куда меньше, чем в хвостовом, даже этой дозы хватило бы, чтобы замедлить реакцию Эфеля. Увернувшись, торб широким взмахом секиры отбросил соркиса, и, выхватив заряженный арбалет, послал вслед врагу смертоносный снаряд. Сафорид, проявив невероятную ловкость, подставил под болт свою закованную в броню спину. Снаряд лишь слегка углубился в панцирь, не сумев пробить его и добраться до плоти. Не давая врагу передышки, Эфель бросился в атаку, обрушивая на него град ударов. Соркис отвечал не менее яростно, стремясь задеть противника. В смертельном танце, кружась в вихре стали, они приковали к себе всеобщее внимание. Опасаясь шального удара, остальные отступили, образовав вокруг торба и соркиса круг свободного пространства.

Дзинь! Звук столкновения кинжала и доспеха пронзил воздух. Эфель пропустил удар, не успев уклониться. К счастью, сталь выдержала натиск, не пропустив смертоносное оружие. Торб понимал, что враг перед ним – не простой противник. Соркис демонстрировал высочайший уровень владения оружием и тактики боя. Эфелю было тяжело признать это, но он во многом уступал врагу. Но было кое-что, в чём торб превосходил его на голову. Бам! Соркис отлетел на несколько метров. Уклоняясь от удара секирой, капитан пиратов на мгновение забыл, что не только его природа наделила дополнительным оружием, и поплатился за это, будучи сметенным бивнями Эфеля. Враг попытался подняться, оправившись от удара, но торб не собирался давать ему передышку. Он ринулся к соркису, нацелив секиру на голову врага. Сафорид не успевал уклониться или парировать удар. Эфель уже предвкушал вкус победы, как вдруг противник совершил нечто невероятное. Соркис вскинул руку над головой. Секира врезалась в неё, отсекая конечность легким движением, но из-за возникшего препятствия отклонилась и не достигла цели.

‒ Тварь! – взревел соркис, отступая назад. – Я буду по кусочкам резать тебя и скармливать шаркодам!

‒ Громкие слова для трупа, ‒ Эфель бросился в погоню за врагом. Оба понимали, что с корабля бежать некуда, кроме как в воду или обратно на пиратское судно. Бегство раненого капитана неминуемо посеет смуту и хаос в рядах пиратов, чего Сафорид не мог допустить. На ходу он, используя обрывки одежды, накладывал жгут на изувеченную конечность. Эфель видел это, но не мог догнать более проворного врага. Ему оставалось лишь ждать, пока тот совершит ошибку. Пусть у противника теперь нет руки, но в его распоряжении оставалось ещё три конечности, каждая из которых смертельно опасна. Внезапно прямо перед соркисом выскочил один из пиратов, не заметив своего капитана в пылу сражения. Сафорид на мгновение замешкался, и этого времени хватило Эфелю, чтобы настичь врага. Бам! Удар секирой обрушился на хвост соркиса. Пусть удар малого арбалета и не смог преодолеть естественную защиту Сафорида, секира справилась с этой задачей на все сто. Почувствовав сопротивление, Эфель надавил на рукоять ещё сильнее, вкладывая всю свою мощь в этот удар. Наконец-то он почувствовал, как лезвие скользит дальше, прорезая кости и плоть врага.

‒ Аааа, ‒ взвыл соркис, видя, как на землю падает его хвостовое жало. – Защитить капитана!

Крик Сафорида эхом разнёсся по кораблю, и все обратили внимание на разворачивающуюся картину. Соркис без руки и с наполовину отрубленным хвостом, и стоящий рядом с ним торб, с ног до головы покрытый кровью.

‒ Как только он умрет, победа будет за нами! – заорал Эфель и бросился к соркису. – Выиграйте мне время!

Увидев это, оставшиеся защитники почувствовали, что забрезжил луч надежды. Многие из выживших уже не надеялись увидеть следующий рассвет и сражались лишь потому, что хотели продать свою жизнь подороже. Если же им удастся утащить с собой на тот свет капитана пиратов, они будут счастливы.

‒ Поможем ему! – взревел непонятно откуда взявшийся Гур Ортхай, сжимая в одной руке молот, в то время как вторая безвольно болталась, словно плеть. – Смерть пиратам!

‒ Смерть! – вторили ему десятки голосов и защитники, словно у них открылось второе дыхание, стали наседать на врагов. Пираты же, видя, как их израненный капитан убегает от своего противника, а охранники, словно обезумевшие, бросаются на них, почувствовали страх и неуверенность.

‒ А ну, не дрейфить! – взревел пират, багровея от злости. – Нас больше! Мы обязательно…

Чавк! Чавк! Всех бросило в холодный пот. Пират, еще секунду назад сотрясавший воздух, рухнул на палубу, обезглавленный. Над ним возвышался Самсет, дожевывая голову незадачливого оратора. Читаург, залитый чужой и своей кровью, был испещрен глубокими ранами и порезами. Его небесно-голубые крылья, словно опаленные пламенем, почернели от запекшейся крови жертв, а взгляд горел зловещим, кроваво-красным огнем.

‒ Монстр! – заорал один из пиратов и бросился прочь, Но не успел он сделать и нескольких шагов, как Самсет, словно молния, настиг его и, вцепившись зубами в шею, перегрыз позвонки.

‒ Рубите их! – вновь проревел Гур Ортхай, зачарованно глядя на чудовищного зверя. В глубине души он ликовал, что решился выпустить его на палубу. Соркис, почуяв неладное, исподтишка начал пробираться к абордажным канатам.

‒ Бесполезно, ‒ закричал ему в спину Эфель. Сафорид замер, как вкопанный, перед кинжалом, вонзившимся в палубу прямо перед его ногами.

‒ Не стоит меня недооценивать, ‒ прошипел соркис и снова бросился бежать. Кровь все продолжала течь из двух обрубков, которые остались от конечностей соркиса, оставляя за собой багровую дорожку на палубе. Такие раны не могут остаться без последствий ни для кого и Сафорид не исключение. С каждой секундой его бег становился все медленнее, в глазах капитана пиратов начали плясать черные мушки, а в ушах предательски звенело.

‒ Черт! Я не могу… умереть вот так просто! – еле слышно прошептал Сафорид, спрятавшись за бочкой, чтобы перевести дух.

‒ Не переживай. Добиться твоей смерти было далеко не просто, – раздался за его спиной ледяной голос, и острая боль пронзила спину. Эфель сумел обойти врага и зайти ему в тыл, выбрав момент, когда тот пытался отдышаться. Удар секиры, обрушившийся на спину Соркиса, разрубил его почти надвое. Капитан пиратов рухнул на палубу, захлебываясь в собственной крови. Он пытался что-то сказать, но из его рта вырывались лишь кровавые хрипы. Эфель возвышался над поверженным врагом. Из зияющей раны хлестала кровь, образуя под телом Соркиса все увеличивающуюся лужу. Торб стоял и не шевелился, смотря на умирающего перед ним противника. Стоило только ему перестать хрипеть, как Эфель одним ударом отсек тому голову. Когда хрипы капитана стихли, Эфель одним взмахом отсек ему голову. Он не собирался дарить этому злодею легкую смерть и избавление от страданий. Подняв голову за жало, Торб провозгласил.

‒ Капитан пиратов мертв!

Бой мгновенно стих. В живых осталось не менее тридцати защитников, продолжавших сражаться с пиратами, и около пятидесяти морских разбойников. Брам Темный, яростно сражавшийся с Таламацием, застыл в шоке, глядя на отрубленную голову своего предводителя. Таламаций не упустил этой возможности. Удар молота с глухим стуком обрушился на голову остолбеневшего пирата, и тот рухнул замертво. В его потухших глазах больше не было ни чувств, ни эмоций, но на лице застыло удивленное выражение, вызванное то ли смертью своего босса, то ли собственной.

‒ Убить! – тут же закричали защитники корабля и с новыми силами бросились к пиратам.

‒ Бежим!

‒ Быстрее к канатам!

Крики испуганных головорезов разносились по палубе. Увидев смерть капитана и его заместителя, пираты утратили всякий боевой дух. В их среде не существовало понятий верности и чести, и никто не собирался мстить за Сафорида. Единственной целью стало спасение собственной шкуры. Стоило одному пирату броситься бежать, как остальные, словно подхваченные волной, устремились к спасительным канатам. Защитники корабля не собирались выпускать врагов живыми и продолжали рубить и колоть каждого пирата, попадавшегося на пути. Неспособные оказать достойное сопротивление, разбойники один за другим падали на палубу мертвыми телами. Самсет, Таламаций и Эфель также приняли участие в этой бойне, обрушивая удар за ударом на врагов. В этой битве не было места жалости, ведь в случае победы пиратов ни один из них не пощадил бы пассажиров корабля. Мужчины и старики были бы убиты, а женщины и дети проданы в рабство и публичные дома.

‒ Рубите канаты! ‒ что есть мочи вопил Гур Ортхай, не намеренный давать врагам ни единого шанса на спасение. Несколько защитников тут же бросились выполнять приказ. Пираты, успевшие забраться на канаты, мешками падали в воду, где их поджидала верная смерть. Упавшие ранее тела уже привлекли внимание шаркодов, которые, обезумев от запаха крови, рвали все вокруг, не щадя даже себе подобных. Увидев новые жертвы, хищники тут же бросились к ним, и воздух наполнился криками боли и отчаяния.

‒ Я сдаюсь! – закричал один из пиратов, вейтер с перебитым крылом, и упал на пол, бросив оружие и убрав руки за голову.

‒ Быстро сожгите оставшиеся корабли, иначе их подельники сбегут! – крикнул Эфель. Он помнил, что на пиратских кораблях оставались их соратники. Торб не собирался давать им ни единого шанса на спасение. Гур Ортхай кинулся в сторону кают и вскоре вернулся с чашей, наполненной маслом, и тут же поджег ее. Эфель схватил валявшийся на палубе лук и начал отправлять горящие стрелы в сторону пиратских кораблей. У Торба не было возможности захватить их, да и в одиночку он не смог бы управлять такой махиной. Стрелы врезались в паруса, палубы и борта. Оставшиеся пираты тщетно пытались потушить пожары, тем более что к Эфелю присоединились еще несколько лучников. Даже Таламаций, не отличавшийся меткостью, принял участие в обстреле. Сейчас от него не требовалось филигранного мастерства, ведь попасть в огромный корабль было несложно, а куда именно – не имело значения. Постепенно судно охватило пламя и потушить его уже было невозможно. Пираты, обуреваемые ужасом и страхом метались по палубам и не знали куда себя деть. Их ждала верная смерть – либо в огне, либо в зубах морских тварей.

‒ Спасите нас! – начали вопить некоторые из них, обращаясь к экипажу корабля, который совсем недавно собирались захватить. Эфель посмотрел на Гура Ортхая, ожидая, что тот будет делать. На суровом лице бронта отразилась внутренняя борьба, но он быстро принял решение.

‒ Кинуть абордажные крюки на пиратские суда! ‒ рявкнул он, и команда, не теряя ни секунды, забросила тросы, соединяя борта. Ликующие пираты, расталкивая друг друга, полезли по канатам на «Лацит», пока их товарищи гибли под яростным натиском защитников или сдавались в плен.

Вскоре последний пират перебрался на «Лацит», оставив свою флотилию догорать в лучах рассветного солнца. Морские разбойники лежали на палубе, связанные по рукам и ногам. Уцелевшие защитники прожигали их взглядами, полными ненависти и презрения. Из семидесяти отважных воинов в живых осталось лишь двадцать четыре, шестеро из которых – пассажиры, вставшие на защиту корабля. На палубе же, словно поверженные идолы, покоились тела тридцати пяти пиратов. Кто бы мог подумать в начале этой кровавой схватки, что к ее исходу число нападавших и защитников почти сравняется?

‒ Хорошо, что все закончилось, ‒ прошептал Таламаций, обессиленно оседая на палубу и прислоняясь к борту. Эфель, не находя слов, лишь кивнул в знак согласия. Сил почти не осталось. Это была самая напряженная и опасная битва в его жизни. Он и раньше смотрел в лицо смерти, но никогда еще она не дышала так близко, не была столь масштабной и кровожадной. Торб даже боялся думать, сколько раз он чудом избежал гибели в этот день, но точно знал ‒ не мало.

‒ Рау, ‒ прорычал Самсет, подойдя к Эфелю и устраиваясь рядом с Таламацием, после чего принялся зализывать свои раны. Читаург был не глуп и видел, что Тал защищал и прикрывал его, поэтому испытывал к этому новому компаньону доверие.

Гур Ортхай окинул взглядом палубу, усеянную телами и залитую кровью, и его лицо окаменело.

‒ Все тела стражников ‒ сложить на палубе! Мертвых пиратов ‒ за борт! – живые разбойники вздрогнули.

‒ Ты, ты и ты! – охранники выдергивали из толпы пленников. – Живо за работу!

Уставшие защитники не собирались таскать тела мертвых пиратов, поэтому подрядили на это их еще живых товарищей. Разбойникам ничего не оставалось, как подчиниться, и вскоре они, пошатываясь от усталости, стали сбрасывать труп за трупом в море. Вода по обе стороны корабля словно вскипела, когда кровожадные морские твари, привлеченные запахом смерти, начали яростно рвать на части свою добычу. Корабль словно плыл по кровавой реке, настолько сильно окрасилась вода вокруг. Эфель понимал, что это вынужденная мера, и не осуждал капитана. Даже если доставить эти тела на берег, их все равно выбросят в море или сожгут вместе с мусором. Никому нет дела до мертвых преступников, а везти их куда-то – глупая и опасная затея. В такую жару разложение начнется очень быстро, а вспышка болезни на борту Гуру Ортхаю ни к чему. Собрав остатки сил, Эф с трудом добрался до каюты, взял лекарства и направился к Таламацию и Самсету. Гхор Гарай всегда учил его обрабатывать любые раны после сражения, как бы незначительны они ни казались, так как заражение намного опаснее любого, даже самого великого воина. Вначале торб занялся ранами читаурга, который лежал и недовольно рычал, с раздражением поглядывая на Эфеля. Торб не обращал на это внимания. Затем он принялся за Таламация. У того было несколько порезов и множество гематом. Доспехи его были во вмятинах и со следами ударов. Учитывая масштаб битвы, можно сказать, что Таламаций родился в рубашке. У Эфеля дела обстояли хуже. Несколько глубоких порезов на руках, ногах и туловище, и практически все тело под шерстью посинело от многочисленных ударов. Но торб не грустил. Он был даже рад и удивлен, что ничего не сломал.

По сравнению с остальными, они легко отделались. На палубе лежали десятки защитников и пиратов, которые, хоть и остались живы, сейчас лишь стонали от боли. Отсутствие конечностей уже не удивляло, как и огромные, зияющие раны на разных частях тела. Если о защитниках еще позаботятся, то у пиратов оставалась одна надежда – добраться до берега и там, попав в руки властей, получить помощь. Эфель смотрел на корчащиеся тела и понимал, что многие из них умрут сегодня же, а их трупы станут кормом для рыб. Эти несчастные тоже понимали это, но все равно цеплялись за жизнь из последних сил. Ими овладело чувство, которое посещает разум в самые трудные моменты жизни. Надежда. Неистребимая и неуничтожимая вера в лучший исход. Даже понимая и принимая реальность разумом, в его самых потаенных уголках надежда будет теплиться всегда. Ее потеря равносильна смерти, ибо жизнь без веры в лучшее – уже не жизнь, а лишь жалкое существование. Без света, дающего силы двигаться вперед, тело – лишь оболочка, ожидающая разрушения.

Один из пиратов внезапно громко захрипел, выгнулся дугой и также быстро обмяк. Это был акис. Эфель успел заметить, что представителей этого народа в пиратской своре было больше всего. Двое сородичей склонились над павшим, пробормотали молитву морскому богу и, подхватив тело, вернули обратно в морскую пучину, откуда он и появился на свет.

Утренний туман уже успел рассеяться. Лучи солнца падали на морскую гладь, рассыпаясь мириадами бликов, словно море состоит не из воды, а из чистого серебра. Но ближе к месту битвы картина менялась. Два пиратских судна уже догорали и сейчас медленно уходили под воду, издавая шипящий звук. Шаркоды всё еще бесновались возле бортов, увлечённые поеданием павших воинов. Каждое новое тело, брошенное в воду, лишь распаляло их ненасытный голод.

‒ Пора! – крикнул Гур Ортхай, которому успели наложить фиксирующую повязку на сломанную руку. – Поднять паруса! Полный вперед!

Некоторые пассажиры стали вылезать из трюма, так как почувствовали движение корабля. Стихший шум боя лишь добавил им уверенности. Картина, открывшаяся перед их глазами, была чудовищна. Вся палуба залита кровью, мертвецы, сложенные в ровные ряды, покоятся чуть поодаль, накрытые тканью. Раненые пираты и защитники лежат и корчатся от боли. Кто-то из пассажиров вскрикнул, кто-то терял сознание. Иные, пытаясь сохранить остатки самообладания, едва выбравшись на палубу, тут же бросались к борту, извергая содержимое желудка. Эфель наблюдал за дрожащими гражданскими, несмотря на утреннюю теплоту, и в душе его рождалось странное, горькое удовлетворение. Он осознал, что вместе с остальными защитниками приложил руку к тому, что они остались живы.

‒ А ну быстро убрать здесь все! – прогремел голос, заставив Эфеля вздрогнуть. Торб, ростом не больше трех с половиной метров, казался непомерно широким. – И за это я заплатил деньги? Гур, немедленно сбрось с палубы всех мертвых и раненых!

Эфель ошеломленно смотрел на него. По вычурным одеждам и сверкающим драгоценностям он сразу понял, что перед ним не простой торб. Еще больше его поразило то, что следом за ним из трюма выбрались десять солдат-торбов, закованных в сверкающую броню.

‒ Господин Дайр, они отдали свои жизни за вас! Как вы можете так говорить? – воскликнул появившийся из ниоткуда бронт. Эфель заметил, что капитан корабля обладает удивительной способностью возникать там, где он нужнее всего.

‒ Я заплатил за это, – высокомерно ответил Дайр. – Если ты не избавишься от этого сброда сейчас же, забудь о своем корабле и будущем!

Выжившие охранники, с ненавистью глядя на торба, неосознанно потянулись к оружию.

‒ Заткнись! – не выдержал Эфель, чувствуя, как его захлестывает волна отвращения.

‒ Ах ты, плебей! – взвизгнул господин Дайр, переходя на ультразвук. – Ты до конца своих дней будешь сожалеть об этих словах! Схватить его!

Пятеро охранников тут же отделились от группы и направились к Эфелю

‒ Подождите, господин! – преградил им путь Гур Ортхай. – Мы все пережили тяжелую битву. Нервы на пределе. Этот молодой человек собственноручно убил капитана пиратов. Каждый на этом корабле во многом обязан ему жизнью. Прошу вас, сжальтесь.

‒ Пф! ‒ презрительно фыркнул господин Дайр. – Деревенщина и дуболом. Ладно. Я прощу его, если он встанет на колени и попросит меня о пощаде. Я жду.

Лица вокруг помрачнели. Таламаций уже собирался подняться и вновь вступить в бой. Все понимали, что воин, только что чудом выживший в схватке с врагом, не станет молить о пощаде. Тем более перед таким надменным богачом.

‒ Прошу вас, господин, – Гур Ортхай, приблизившись к Эфелю, заговорил шепотом. – Я понимаю ваши чувства, но мы бессильны. У него большие связи. Извинитесь, и все забудется, иначе я больше ничем не смогу вам помочь.

‒ Хм, ‒ ухмыльнулся Эфель. – Какие у него связи?

‒ Его сестра – заместитель руководителя порта города Саланит.

‒ Тогда все становится на свои места, ‒ произнес Эфель и твердо встал на ноги. Все вокруг затаили дыхание. Таламаций тоже попытался подняться, но Эфель остановил его взглядом. Торб направился прямо к господину Дайру и остановился перед ним.

‒ На колени, ‒ хотя господин Дайр и был почти на метр ниже Эфеля, в его взгляде сквозило такое высокомерие, словно он смотрел на весь мир свысока.

‒ Обязательно, ‒ с холодной улыбкой ответил Эфель.

Бам! По палубе пронёсся вздох изумления. Господин Дайр лежал на палубе, сбитый с ног пощечиной, которую ему залепил Эфель. Стража тут же подоставала мечи и бросилась к торбу, но тут в дело вступили Таламаций и Самсет. Торб, словно живой таран, с яростным рыком бросился на защиту Эфеля, сбивая стражников с ног, а Самсет, одним прыжком оказавшись рядом с напарником, ощетинился, и в полумраке его глаза вспыхнули зловещим красным огнём. Стража, впервые увидевшая зверя в ярости, замерла в нерешительности.

‒ Ты… ты… – бормотал Дайр, багровея от гнева. – Ты труп! Как только мы достигнем суши, тебя схватят за нападение! Самоубийца!

Все с удовлетворением взирали на богача, распластавшегося на палубе, чьё лицо уже начало опухать от удара, но в глубине души каждый чувствовал жалость к молодому герою. Все понимали: этим поступком он перечеркнул своё будущее.

‒ Схватить его! – снова завопил Дайр. – Если будет оказывать сопротивление, то убейте его!

‒ Ха-ха-ха, ‒ Эфель расхохотался, нарочито растягивая слова. – Я советую тебе извиниться перед каждым умершим, раненым и живым, кто сражался за твою жизнь. Пади на колени и отбей перед каждым по три поклона. И советую поторопиться.

Дайр начал задыхаться от ярости.

‒ Как жаль, ‒ произнес Эфель, видя реакцию торба. – Я давал тебе шанс.

‒ Самоубийца! Ха! ‒ Дайр захлебнулся смехом, поднимаясь на ноги. – Ты будешь умирать мучительно долго.

Эфель не ответил. Лишь проворно запустил руку под доспех и извлёк оттуда нечто, заставившее замереть в изумлении всю палубу. Дайр и его стражники побледнели, как полотно. Каждый узнал символ кандидата на престол. В Союзе Хэйминум знали, чем чревато нападение на владельца такого медальона. Единственный выход – не оставить свидетелей, но в данной ситуации это было невозможно.

‒ Я… я… я… – заикаясь, пролепетал Дайр, не в силах подобрать слова.

‒ Поплатишься, ‒ спокойно сказал Эфель. – Ты за все ответишь.

‒ Но…

‒ И твоя сестра тоже. Если она покрывала такого, как ты, значит, сама виновна во многих преступлениях.

Дайр рухнул на колени, ударяясь лбом о палубу и моля о пощаде. От былой надменности не осталось и следа. Торба словно подменили. Он плакал и умолял, расшибая себе лоб в кровь.

‒ Поздно, ‒ сказал Эфель. – Я уже давал тебе шанс. Запомни: всегда есть гора выше. Капитан Гур.

‒ Да! – отозвался бронт, по-новому глядя на торба.

‒ Взять Дайра и всех его стражников под стражу.

‒ Так точно! – рявкнул Гур. – Чего встали? Живо вязать этих преступников!

Защитники корабля, словно только этого и ждали, бросились к стражникам Дайра и начали скручивать их одного за другим. Те не сопротивлялись, понимая, что это бесполезно. Перебить всех на корабле невозможно, а значит, рано или поздно информация о случившемся всплывёт, и тогда им точно конец.

‒ Что прикажете делать с ними дальше? – спросил гилфорг, поджёгший первый пиратский корабль.

‒ Посадите к пиратам. Как прибудем на сушу, передадим их всех в руки сил правопорядка.

‒ Как скажете, ‒ кивнул гилфорг и пошёл передавать команду остальным выжившим охранникам.

‒ Не привлекать внимания не получилось, ‒ усмехнулся Таламаций, подходя к Эфелю.

‒ У меня не было выбора, ‒ покачал головой Эфель, словно сожалея, но на его лице играла едва уловимая, но довольная улыбка.

‒ Брось, – Тал хлопнул его по плечу. – Если бы не ты, это сделал бы я. Правда, боюсь, тогда Дайр не отделался бы опухшей физиономией.

‒ Именно поэтому это сделал я, – сказал Эфель, закатывая глаза. – Тебе еще работать и работать над разрешением конфликтных ситуаций.

‒ Ой, да ну тебя, ‒ отмахнулся Тал и тоже улыбнулся.

Больше никто не создавал проблем на корабле, и дальнейший путь прошёл спокойно и тихо. Ночью торбы и читаург снова заночевали на палубе. Утром их разбудили крики птиц и яркие лучи восходящего солнца. Вдалеке виднелась маленькая чёрная точка.

7

‒ Мы уже близко, – с улыбкой произнес Эфель. С каждой минутой силуэт на горизонте становился всё ближе и отчётливее. Вскоре торбы смогли увидеть остров во всей красе. В центре возвышалась огромная гора, из вершины которой поднимался лёгкий дымок. Это был самый большой действующий вулкан на острове. Вершина вулкана была чёрной, но чем ниже спускался взгляд, тем гуще становилась растительность. На всех островах архипелага царил тропический климат, поэтому растительности здесь было предостаточно. Лишь на севере острова Дифтер климат из тропического переходил в субтропический из-за влияния холодного моря Тедж.

‒ Здесь нужно быть предельно осторожными, – предостерег Гур, словно возникнув из ниоткуда. – Вокруг островов очень много рифов и подземных скал, которые образуются и разрушаются тут постоянно.

‒ И как же вы справляетесь с этой угрозой? – поинтересовался Таламаций.

‒ Смотрите, – Гур указал на парящего в воздухе вейтера. – Он – наши глаза сверху. Заметив малейшую опасность, он тут же спешит вниз, и корабль корректирует курс. Если же дозорный не уверен, что именно он увидел, то в дело идут подводные разведчики акисы. К сожалению, это очень опасно. В рифах и у побережья обитает огромное количество различных существ, некоторые из которых рассматривают нас с вами как еду, подплывшую к их столу.

‒ Опасная работа, ‒ сказал Таламаций, наблюдая за приближающимся островом, утопающем в зелени.

‒ Хорошо, что сегодня море чистое, ‒ улыбнулся Гур. – С неба все прекрасно видно, поэтому никому не придется лишний раз рисковать своей жизнью.

‒ И так многие погибли, ‒ печально заметил Эфель.

‒ Такова наша доля, – пожал плечами Гур. – Выгода всегда соразмерна риску. Я подошел, чтобы поблагодарить вас за все, что вы сделали.

‒ Не стоит, ‒ тут же ответили торбы. – У нас не оставалось выбора.

‒ Выбор был всегда, – Гур обвел воинов серьезным взглядом. – Когда вам предлагали примкнуть к пиратам, вы отказались, и это говорит о многом. Спасибо, что усмирили Дайра. Я и сам не питаю любви к таким, как он, но власть и положение часто не смотрят на чистоту души.

‒ Тогда я хотел бы попросить вас о услуге, ‒ неожиданно произнес Эфель.

‒ Если это в моих силах, я буду рад помочь, – с готовностью откликнулся бронт.

‒ Как только мы прибудем в Саланит, мне придется раскрыть себя силам правопорядка, чтобы объяснить задержание Дайра и его головорезов. Мне бы не хотелось привлекать к себе лишнее внимание, но обстоятельства сильнее меня.

‒ Я понимаю, ‒ кивнул Гур. – Вы хотите как можно быстрее раствориться в толпе и исчезнуть с острова?

‒ Именно, ‒ кивнул Эфель. – Сможешь помочь?

‒ Хм, ‒ призадумался бронт. – Точно. Не обещаю, но сделаю все, что смогу.

‒ Спасибо.

Дальнейший путь до города прошел спокойно. Торбы наслаждались завораживающим видом разноцветных рыбок, мелькающих в кристально чистой воде. Наконец корабль причалил к берегу. Гур строго-настрого запретил кому-либо покидать борт, опасаясь преждевременного распространения слухов. Капитан отправил двух гонцов. Одного – к стражам правопорядка, а другого – к своему старому товарищу и должнику. Вскоре на борт поднялся гилфорг, с шерстью желтого цвета. Он огляделся и направился к бронту и паре торбов, что стояли на палубе и словно только его и ждали.

‒ Парс, друг мой! ‒ Гур Ортхай обратился к гилфоргу. – Сколько лет, сколько зим!

‒ Ха, бронированная твоя задница, ‒ улыбнулся Парс и указал на сломанную руку бронта. – Видать, не такой уж и крепкий твой панцирь.

‒ Там, где я сломал себе руку, ты лишился бы жизни, ‒ с добродушным рыком отозвался Гуру. ‒ Но я позвал тебя не за этим. Эти двое перед тобой ‒ славные бойцы, благодаря которым я остался жив и не лишился корабля, команды и репутации. Так уж вышло, что им нужно на юг, и побыстрее. Я тут же подумал о тебе. Возьмешься?

‒ По старой дружбе, конечно, возьмусь, ‒ улыбнулся Парс. – Но не за бесплатно.

‒ Цена?

‒ Обычно день пути на моем судне стоит десять серебряных за одного пассажира, но из-за Гура, я сделаю вам скидку. Пять. Плюс каждое животное оплачивается отдельно.

‒ Устраивает, ‒ кивнул Эфель. – Тогда нам нужно дождаться кое-кого и сразу же отправляемся. А ты пока начинай готовить корабль к отплытию. Сколько тебе нужно времени?

‒ Не менее тридцати минут, ‒ ответил Парс. –Я пошел. Буду ждать вас на корабле. Гуру отправит с вами кого-нибудь, кто сможет меня найти. До встречи.

‒ До скорого, ‒ ответили торбы. Дождавшись, когда гилфорг уйдет Эфель посмотрел на Гура. – Ты уверен, что ему можно доверять?

‒ Как самому себе, ‒ заверил бронт. – Мы не раз прикрывали друг другу спины. Парсу можно верить.

‒ Хорошо, ‒ кивнули торбы и стали ждать стражу. Минут через пятнадцать они появились. Сперва передав им закованных пиратов, глава стражников разразился потоком похвал и благодарностей за то, что они сумели проредить ряды этих отбросов в водах Саланита. Пиратов поспешно увели, а раненых отправили в лечебницу. Лицо главы стражи переменилось, когда из трюма вывели Дайра и его личную охрану. Он уже собрался обрушить гнев на Гуру и отдать приказ об аресте, как вдруг перед самым его носом возник медальон.

‒ Они напали на меня, ‒ опередил его Эфель, не давая опомниться. ‒ При поддержке заместителя руководителя порта и других неустановленных лиц этот торб творил злодеяния, нарушал закон и избегал правосудия. Нападение на меня карается смертью, вы же понимаете?

‒ Так точно, ‒ кивнул глава стражи, дрожа всем телом.

‒ Я не прошу их убивать, но каждый, кто связан с ним и покрывал его преступления, должен ответить по всей строгости закона. Это ясно?

‒ Да.

‒ Ах, да, ‒ вспомнил Эфель. – Помимо вас, я передам эту информацию лорду города, главе тайной полиции и вождю племени Тек-Хат. Нападение на кандидата произошло на их земле, при негласной поддержке власти. Полагаю, никому не нужны скандалы и пересуды.

‒ Я услышал вас, ‒ глава стражи прекрасно понял намек Эфеля. Тот прямым текстом давал понять: стоит ему отпустить Дайра, как он самолично станет соучастником и понесет заслуженное наказание.

‒ Славно, ‒ Эфель одарил его ледяной улыбкой и, собрав свой скромный багаж, направился к кораблю Парса.

Гур выделил им провожатого, который до этого ходил за гилфоргом. Верхом на болграх путники шли по порту Саланита. Он ничем особо не отличался от Сайфела, за исключением внешнего вида жителей и моряков. Из-за жаркой погоды торбы, проживающие на островах, за многие годы уединения стали обладателями очень короткой шерсти либо же вообще ее лишились. Одежду тут носили гораздо более легкую, а стражники и солдаты отказались от тяжелых доспехов, заменив ее кожаными или тканевыми. Эфель сейчас как никогда понимал их выбор. Тело, облаченное в стальной панцирь, под лучами обжигающего солнца невероятно сильно потело и нагревалось. Торб подумал, что если провести весь день под палящим солнцем, то можно в прямом смысле поджариться до хрустящей корочки. Вскоре они достигли нужного судна. Оно стояло на одном из последних причалов, вдали от шумных торговых улиц. Корабль был невелик – всего тридцать метров в длину. Парс, с широкой улыбкой, уже поджидал их у трапа.

‒ Вы быстро, ‒ улыбнулся гилфорг. – Прошу на борт «Яростного саликама».

Название более чем соответствовало кораблю. Он был построен из красного дерева, цветом напоминавшего шкуру короля здешних мест. Из бортов торчали заостренные деревянные колья с металлическими наконечниками, а нос венчала искусно вырезанная из дерева голова саликама, словно сошедшая со страниц древних легенд. Становилось очевидно, где создатель этого судна черпал вдохновение. Поднявшись на палубу, Эфель и Таламаций увидели остальную часть команды. Она была немногочисленной, без специализированных охранников, как на судне Гура. Всего было десять членов экипажа, которые сейчас носились по палубе, подготавливая судно к отплытию.

‒ Зверушек надо будет опустить в трюм, ‒ сказал Эфелю подошедший торб, совершенно без шерсти, с серой кожей, покрытой татуировками.

‒ Болгров – да, а вот этот, – Эфель кивнул в сторону Самсета, который стоял чуть позади, – туда не полезет. Можете не сомневаться.

‒ Так не пойдет, ‒ тут же запротестовал торб.

‒ Успокойся, Хат. Я думаю, наши уважаемые пассажиры будут не прочь пойти на компромисс, – вклинился в разговор вейтер с яркими, алыми перьями.

‒ Тебе, лишь бы договориться, Глард, ‒ насупился торб. – Правила есть правила. Пассажиры наверху, животные внизу.

‒ Тогда давайте представим, что это еще один пассажир, – предложил Эфель и, окинув Самсета задумчивым взглядом, добавил: – Два пассажира.

‒ Капитан, ‒ закричал Глард. – Что скажете?

‒ Скажу, что приятно иметь дело с понимающими попутчиками, – улыбнулся Парс. – Считаю, что вопрос решен.

Эфель лишь усмехнулся и позволил Хату, лысому торбу, отвести двух болгров и багаж в трюм. Тем временем он вместе с Таламацием последовал за Парсом, который повел их осматривать каюты. Торбы решили, что будут спать в одной большой, так как до конца не доверяли ни экипажу, ни его капитану. Что-то настораживало Эфеля, но он не мог понять, что именно.

‒ Юг – понятие относительное, – произнес Парс. – Куда именно вам требуется добраться?

‒ Давайте сначала отчалим, а потом уже будем задавать уточняющие вопросы, ‒ ответил ему Таламаций.

‒ Как скажете, ‒ Парс повернулся к экипажу и закричал. – Отплываем!

Команда оживилась, и вот, наконец, корабль оторвался от берега. Эфель стоял на палубе, всматриваясь в удаляющийся берег. Это только начало. Впереди ожидало самое сложное, а именно прохождение испытания. Времени оставалось не так много, ведь ему еще предстоял путь в Вейтран. Не будет преувеличением сказать, что ему предстояло объехать половину мира.

‒ Теперь, думаю, вы готовы сообщить мне, куда именно мы держим курс? – спросил подошедший Парс.

‒ Боливит, ‒ не раздумывая ответил Эфель, не поворачиваясь к нему.

‒ Путь предстоит неблизкий, ‒ задумчиво сказал капитан. – Не менее шести дней. В лучшем случае.

‒ А какой худший? – повернулся к нему Эфель.

‒ Никогда, – уклончиво улыбнулся Парс. – Морское путешествие с большой земли на архипелаг сильно отличается от переходов между островами. Насколько я помню, на вас напали пираты, когда вы плыли сюда, верно?

‒ Да.

‒ Пираты редко отплывают далеко от берега, так как их суда, как правило, не предназначены для дальних походов. Исключения, конечно, бывают, но в открытом море гораздо выше шанс столкнуться с военным кораблем, и тогда уже ничто не спасет. Пираты предпочитают укрываться в тихих бухтах, заводях и пещерах. Как только они замечают потенциальную жертву, то на своих маневренных судах тут же бросаются в атаку, грабят и так же быстро исчезают. Наш путь будет пролегать мимо двух больших островов и десятка маленьких, поэтому… – гилфорг развел руками, – все может случиться.

‒ Думаю вы правы, ‒ улыбнулся Эфель. – Но почему-то я уверен, что бывший пират сумеет безопасно провести свой корабль мимо всех тихих бухт, заводей и пещер. Я прав?

Взгляд Парса стал острым, как лезвие кинжала, но мгновение спустя он расхохотался, и напряжение спало.

‒ Все может быть, ‒ наконец-то успокоился гилфорг. – Как понял?

‒ Чутье, ‒ улыбнулся Эфель. – И татуировки членов вашей команды. Плюс ко всему, вы уверенно взяли на себя ответственность отправиться в путешествие, с такой маленькой командой. Вот так все и сложилось.

‒ Можешь радоваться. Далеко не у всех такое же хорошее чутье, как у тебя. Да, мы все – бывшие пираты.

‒ Не думал, что так бывает.

‒ Я тоже, но мир гораздо больше и многообразнее, чем ты себе можешь представить. В пираты идут не от хорошей жизни, но и уйти оттуда – задача не из легких. Мне повезло, Гур вытащил меня из этой трясины и подарил новую жизнь. Работая и помогая таким же потерянным душам, как и я сам, я сколотил команду и приобрел этого красавца, на котором мы сейчас плывем. Ха, никогда бы не подумал, что так все обернется, но теперь я – честный мореход, зарабатывающий на жизнь своим трудом. Как и мои парни.

‒ И правда удивительно, ‒ улыбнулся Эф. – Неужели никто не хочет вернуться к старому ремеслу?

‒ Таких мы тут не держим, ‒ покачал головой Парс. – Они либо уходят сами, либо идут на корм рыбам. Третьего не дано. Все, кто сейчас здесь, испытывают отвращение к прошлой жизни. Хат, к примеру, отличный парень, сама доброта, но в юности, защищаясь, случайно убил одного из обидчиков, измывавшихся над ним. Убитый был не из простых, и у Хата не осталось выбора, кроме как бежать. Жил он на крошечном островке, не отмеченном ни на одной карте. Чтобы выжить, он вынужден был примкнуть к пиратам. Но в один момент он просто не смог больше убивать и прыгнул за борт. Пол дня он плыл к берегу, и лишь чудом избежал участи быть съеденным морскими хищниками. Затем я встретил его и предложил честный заработок. Он согласился, и теперь этот бывший пират чтит законы даже больше, чем иные представители власти.

‒ Поразительно, – не мог не признать Эфель. Он прекрасно знал, как трудно бывает изменить предначертанный путь и сколько силы и удачи для этого требуется.

‒ Гладр, ‒ Парс смотрел на удаляющийся берег, словно находясь в трансе, – был еще совсем ребенком, когда на их корабль напали пираты. Всех убили, родителей в том числе, а его пощадили. Он рос среди этих головорезов, впитывая их обычаи и уставы. Грабил, убивал, обманывал. Но все изменилось в одно мгновение. Во время одного из налетов он встретил девушку и влюбился в нее. Ему удалось спасти ее. Девушка поставила условие: она не будет с преступником. И Гладр ушел из ремесла.

‒ Так просто ушел?

‒ Конечно, нет, ‒ покачал головой Парс. – Мало кто из нас знает, чего стоило остальным вырваться из этой грязи, но мы и не спрашиваем. Прошлое – в прошлом. Впереди только будущее, без ужасов пережитых дней.

‒ Он счастлив? – сам не зная зачем, спросил Эфель. Перечеркнуть всю жизнь и начать новую – это подвиг. И нет никакой гарантии, что прошлое не потянет назад.

‒ Безусловно, – без колебаний ответил Парс. – У него и той девушки двое детей, которые души не чают в своем отце. Гладр же иногда вспоминает старые фокусы, наказывая портовых воришек и шулеров, обкрадывая их в ответ.

‒ Ха, ‒ Эфель не смог сдержать смех. – Просто невероятно.

‒ У каждого своя история, ‒ продолжил Парс. – Они все разные и в то же время похожи. Кто-то вспоминает их, другие же стараются навсегда забыть. Я уверен, что и у тебя есть своя история, как и у каждого в этом мире.

Эфель не знал, что ответить на это Парсу, но в глубине души понимал, что тот и не ждет от него ответа. Иногда тишина передает мысли и чувства гораздо лучше, чем самые красивые слова и высокопарные речи. Постояв так еще немного, Парс развернулся и ушел в капитанскую рубку, оставив Эфеля наедине со своими мыслями. Словно перенесясь в иной мир, Эфель смотрел на серебристые блики солнца на воде, на проплывающих рыб невероятных расцветок. Он был где угодно, только не здесь. Воспоминания о детстве и юности нахлынули на него. Слова, сказанные зря, и те, которые он так и не осмелился произнести. Советы, ситуации, передряги. Все, что сопровождало его долгие годы, будучи похороненным где-то в глубинах разума, хлынуло наружу, словно вода, прорвавшая плотину. Эфель больше не хотел бежать. Сам не понимая почему, он открылся и принял их все. То ли слова Парса так повлияли на него, то ли просто пришло время, но Эфель почувствовал себя свободным, словно вырвался из клетки, в которой находился так долго.

‒ Все в порядке? ‒ спросил подошедший Таламаций. Эфель и не заметил, что солнце уже начало заходить за горизонт, и алые отблески света заполонили весь небосвод. Водная гладь пожирала источник света, чтобы завтра выпустить его обратно, дабы бесконечный круговорот жизни продолжил свое неутомимое движение.

‒ Да, да, – рассеянно отозвался Эфель, машинально стирая влагу с лица. Торб даже не заметил слёз, скользнувших по щекам.

‒ Пора ужинать, ‒ просто сказал товарищ, не настаивая на объяснениях. Чужая душа – потемки, и эту непреложную истину стоило усвоить как можно раньше.

‒ Пошли, ‒ улыбнулся Эфель, следуя за Таламацием в каюту.

Дни потянулись один за одним. Эфель, словно завороженный, проводил часы на палубе, любуясь проплывающими мимо пейзажами. На третьи сутки торбу уже порядком надоело бездействие, и он начал помогать экипажу судна, состоящему из бывших пиратов. Плавание пошло веселее. Самсет каждый день носился над волнами и ловил рыбу или других проплывающих мимо существ. Эфель был не против такого увлечения своего зверя, так как у него и команды всегда были свежие морепродукты на столе. Пару раз их судно чуть не налетело на мель, но умелые действия и команды Парса каждый раз спасали их от столкновения.

‒ Невероятно, ‒ словно завороженный сказал Таламаций, смотря в небо. Эфель тут же поднял взгляд и пораженно ахнул. По небу неслась стая невероятно красивых птиц, перья которых переливались всеми цветами радуги. Самсет сорвался с места и погнался за ними. В силу юности ему было интересно все новое, а таких существ, как эти, он еще не встречал.

‒ Жаль, ‒ вздохнул Тал. – Сейчас он убьет их.

‒ Не получится, ‒ улыбнулся Эфель. – Просто смотри.

Завидев приближающегося врага, птицы тут же начали ускоренно махать двумя парами своих крыльев и невероятно быстро подниматься вверх. В мгновение ока они превратились в едва различимые точки. Раздосадованный читаург, оглушительно рыча, вернулся на палубу, не отрывая взгляда от того места, где скрылись прекрасные создания.

‒ Откуда ты узнал, что у него ничего не выйдет? – спросил Таламаций. Экипаж, заинтересовавшись разговором, невольно приблизился.

‒ Этих птиц зовут ангане, – начал объяснять Эфель, воскрешая в памяти лекции Гхора и Спайка. – Хоть они и не отличаются внушительными размерами, достигая в длину трех, а в высоту четырех метров, лучших летунов не сыскать во всем Аларде. Обитают они повсеместно, за исключением холодных регионов. Охотятся на мелких животных и рыбу, поражая их длинным клювом с убийственной точностью. Их маленькая голова покоится на длинной, изящной шее. Тело опирается на две мощные лапы, достигающие двух метров в высоту. Ангане – одни из четырех священных зверей вейтеров. С древнего языка их имя переводится как "четвертое небо", что является данью уважения этим великолепным созданиям. Никто в мире не может взлететь выше. Завидев опасность, ангане мгновенно поднимаются на высоту, недоступную ни одному хищнику. Их считают предвестниками радуги, ведь часто они появляются там, где вскоре прольется дождь. Но, думаю, они и сами по себе – настоящее чудо. Две пары их крыльев, одни в передней части тела, другие, поменьше, сзади, украшены яркими перьями всех цветов радуги. Не менее прекрасны и хвостовые перья, ничуть не уступающие в красоте крыльям. В древности вейтеры, которые смогли подняться выше всех в небо, украшали голову перьями ангане, которые носили в хохолке на голове, словно корону. Даже сейчас на различных праздниках можно встретить вейтеров, которые используют эти украшения. Действительно, прекрасные создания.

‒ Удивительно, что я нигде их до этого не видел, ‒ удивился Таламаций.

‒ Ангане не выносят неволи. Стоит лишить их свободы, как они тут же начинают чахнуть и умирать. Многие пытались приручить их, но безуспешно. Со временем эти попытки прекратились.

‒ Невероятно, ‒ сказал подошедший Парс. – Я живу и плаваю в этих краях много лет, но сегодня впервые увидел их.

‒ Они очень осторожны и избегают встречи с другими существами. Говорят, встретить ангане – к удаче.

‒ Ха, ‒ усмехнулся Парс. – Ты еще сказал, что они предвестники дождя. Посмотрим, что настигнет нас раньше.

Эфель ничего не ответил, продолжая смотреть в небо. К несчастью, первым сбылось предсказание о дожде. Непогода в море – страшная сила, чреватая потерей курса и гибелью корабля в бушующих волнах.

‒ Черт, парень, ‒ крикнул Хат, убирая паруса, чтобы их не сорвал начинающий подниматься ветер. – Дождь мы видим, а где обещанная тобой удача?

‒ Знал бы я, – откликнулся Эфель, помогая с парусом. – Парс, где мы сейчас?

‒ У южной оконечности острова Горт, ‒ закричал гилфорг, стоя у штурвала. – Шторм надвигается сильный. Все небо заволокло тучами. Нам нужна бухта. К счастью, я знаю одну неподалеку.

Гилфорг умело повернул штурвал, направляя судно к берегу, в одном ему известном направлении. Мастерски лавируя между барьерными рифами, Парс привел корабль в тихую, неприметную гавань. Уходящие вдаль рифы полукругом опоясывали этот участок побережья. Волны бессильно разбивались о них, не достигая берега и нашедшего здесь убежище корабля. Эфель осознал, насколько в этом деле важны знания. Чтобы пробраться в гавань, необходимо было провести судно между двумя рифами, и без точного знания прохода корабль неминуемо сел бы на мель. Парс в очередной раз подтвердил свою осведомленность о местных водах и доказал, что стоит своих денег.

‒ В ближайшее время шторм не утихнет, ‒ сказал Парс. – Небо до горизонта темное, а ночью после шторма я не рискну выходить в море. Ветер может в любую секунду поменять направление, и тогда мы окажемся в ловушке. Думаю, нам стоит сойти на берег. Может быть, повезёт, и мы сможем поймать что-нибудь съестное.

Читаург с недоумением взглянул на гилфорга.

‒ Ха, не обижайся. Просто морепродукты уже порядком надоели, ‒ усмехнулся Парс. ‒ Просто морепродукты уже порядком приелись. Хочется свежего мяса, а его у нас с собой нет. Подвернулась удачная возможность, так что вперед!

Вскоре вся команда, облаченная в походное снаряжение, вместе с Эфелем и Таламацием погрузилась в лодки и направилась к берегу. Самсет лишь лениво взмахнул крыльями, и, сверкнув в воздухе, в считанные секунды очутился на пляже, терпеливо дожидаясь прибытия команды. Экипаж не заставил его долго ждать и, энергично работая веслами, быстро достиг берега. Хоть они и были моряками, но каждый из них любил твердую землю под ногами. Пройтись по теплому песку после долгого плавания было несказанным удовольствием. Единогласно было решено заночевать на пляже, оставив на корабле лишь одного матроса для присмотра. Разбив лагерь и выставив дозорного, остальные углубились в остров в поисках добычи. Читаург, описывая круги в небе, высматривал возможную жертву. Вскоре все остановились на опушке леса, перед бескрайним лугом, простиравшимся до самого горизонта. Трава здесь была куда выше, чем на континенте, достигая как минимум метра в высоту. По лугу бродили целые стада диковинных животных, каких Эфель прежде никогда не видел. Вспомнив уроки Гхора, торб наконец-то понял, кто пасётся перед ним. Чепины. Эти существа представляли собой ящеров, передвигающихся на двух мощных задних конечностях. В высоту они достигали трех метров, а в длину – не менее двух. Половину их роста составляла длинная шея с маленькой головой. Вдоль шеи у чепинов росли костяные шипы черного цвета, а их чешуя отливала зеленым. Передние лапы были короткими, с подвижными пальцами, которыми чепины хватались за ветки или опирались на них, когда наклонялись, чтобы поесть травы или напиться. Все тело, кроме конечностей и шеи, было защищено прочным панцирем, напоминающий таковой у бронтов. Несмотря на свою броню, чепины были невероятно быстры, и мало кто мог с ними сравниться в скорости. Сейчас на лугу паслось небольшое стадо, голов двадцать. Путешественники без труда могли бы добыть одного из чепинов, если бы не одно «но». Эти животные обладали превосходным зрением и развитыми социальными навыками. Из двадцати пасущихся особей четверо стояли на страже, высматривая опасность и готовые в случае чего предупредить сородичей и броситься наутёк. Эфель сомневался, что даже Самсет смог бы догнать чепина на открытом пространстве.

‒ Нужна засада, ‒ проговорил Парс, до этого момента хранивший молчание. – Нужно отделить одного от стада и заманить в ловушку.

‒ Или, – ухмыльнулся Эфель, доставая арбалет, – просто один точный выстрел.

Все посмотрели на торба задумчивыми взглядами.

‒ Если ты не сможешь с первого выстрела поразить зверя в голову или шею, то они, почуяв опасность, тут же пустятся наутёк, ‒ начал рассуждать Парс. ‒ В этом случае нам придется либо вернуться обратно на берег, либо начать искать дальше, отправившись вглубь острова. Неизвестно, какие твари там обитают, так что второй вариант больше похож на самоубийство, чем на охоту.

Эфель и Таламаций предпочли умолчать о том, что им как раз и нужно в сердце острова, дабы не вызывать лишних подозрений.

‒ Не переживай, ‒ заверил Эфель. ‒ Я не промахнусь.

Вскинув арбалет, торб стал целиться в ближайшего к нему зверя, полностью сосредоточившись на звере. Права на ошибку не было, поэтому Эфель сконцентрировался на пасущемся перед ним чепине. Секунды тянулись медленно, и торб, глубоко выдохнув, спустил тетиву. Арбалетный болт со свистом рассек воздух.

‒ Чьяяя! – завопил зверь и, запрокинув голову, рухнул на землю. Остальные чепины, не раздумывая ни секунды, бросились прочь, издавая громкие вопли, предупреждая всех обитателей равнины о случившемся. Команда тут же кинулась к поверженному зверю. Больше всех отличился Самсет, который без колебаний ринулся в погоню за убегающими чепинами. Невооруженным глазом было видно, что его затея обречена на провал, так как расстояние между ними лишь увеличивалось. Вскоре испуганные животные скрылись в лесу, где у более массивного читаурга не было ни единого шанса на успешную охоту. Моряки тем временем достигли поверженного чепина и принялись его осматривать.

‒ А ты не так уж и плох, ‒ ухмыльнулся Хат. ‒ Попасть точно в голову с пятидесяти метров ‒ это достойно похвалы.

‒ Не стоит, ‒ улыбнулся Эфель. – Нужно быстрее забирать его и нести к берегу, пока на запах крови не пожаловали незваные гости.

‒ Точно, ‒ согласился Парс. – Хат, Багил, хватайте тушу и быстрее возвращаемся.

‒ Есть, ‒ ответили торбы и, схватив чепина за ноги, потащили его к лесу. В этот момент из чащи, куда убежали звери, донесся еще один крик. Эфель успел заметить, как в воздух взмыл Самсет и полетел обратно к команде. Читаург приземлился и угрожающе зарычал. Вся шерсть на его теле встала дыбом, а расправленные крылья делали его еще более устрашающим.

‒ Черт! ‒ воскликнул Парс, после чего повернулся к остальной команде. – Надо ускориться!

Бывшим пиратам не нужно было повторять дважды. Все члены команды тут же метнулись в лес, откуда пришли.

‒ Самсет, ‒ Эфель подошел к читаургу и потянул его за собой, в сторону лагеря. ‒ Пошли.

Читаург упирался, взгляд его не отрывался от луга, откуда он только что прилетел. С трудом Эфелю удалось затащить его под тень деревьев. И вовремя. С противоположной стороны поляны, где скрылись чепины, возникли зловещие, багровые силуэты. Два саликама, ломая кусты и сминая подлесок, вышли на открытое пространство. В челюстях каждого чудовища болталось по половинке туши чепина. Панцирь, способный остановить арбалетный болт, был разодран в клочья. Звери, и без того огромные, не менее трех метров в холке, вытягивали шеи, и их головы возвышались над землей на все пять. Выбравшись из зарослей и обведя поляну мутным взглядом, саликамы неторопливо направились к месту, где Эфель сразил чепина. Понимая, что медлить больше нельзя, торб потащил читаурга за собой к лагерю. Пусть саликамы и не были взрослыми особями, их численное превосходство сводило шансы на победу к нулю. Даже с помощью Самсета и всей команды Эфель сомневался, что им удастся одолеть этих тварей без потерь. Саликамы ‒ воплощение ярости и жестокости, надеяться на их отступление было наивно. К тому же, даже в случае победы, толку от нее не было никакого. Эфе и Талмацию нужны были головы взрослых особей, так что кроме ненужных проблем они не получат ничего. Быстро пробираясь через лес, Эфель наконец-то достиг пляжа и увидел членов экипажа, которые спешно собирали лагерь.

‒ Хорошо, что вы здесь, ‒ сказал Парс. – Быстрее помоги собрать лагерь. Ночевка на суше отменяется.

‒ Но почему? – спросил Таламаций. – Мы же оставили их позади.

‒ Сразу видно, что вы не с островов, ‒ покачал головой Хат, спешно собирающий палатку. – У саликамов отличное обоняние. Они чуют запах крови за много километров. Саликамы знают, что мы убили чепина, и придут за ним. Эти звери способны пройти десятки километров без передышки, преследуя жертву, так что надеяться, что им будет лень сюда тащиться, не стоит.

‒ Хватит трепаться! ‒ крикнул Парс. – Закончили сбор?

Все кивнули. Пляж, полный расставленных шатров и палаток, в миг опустел.

‒ Отлично. Все по лодкам, и живо на корабль!

Без лишних слов команда устремилась к шлюпкам. Нашлось место и для туши чепина, которую бывшие пираты не собирались оставлять на съедение хищникам. Эфелю показалось, что на обратном пути гребцы работали веслами с удвоенной силой. Вскоре лодки достигли корабля, и все поднялись на борт. Судно стояло на якоре метрах в ста от берега, и стоило последнему матросу ступить на палубу, как с берега донесся жуткий треск ломающихся деревьев. Там, где совсем недавно они собирались разбить лагерь, стояла пара знакомых Эфелю саликамов, на этот раз без окровавленной добычи в зубах. Заметив корабль, звери издали оглушительный рев, но преследовать не стали. К счастью, саликамы не переносили воду, и экипажу нечего было бояться. Звери не спешили уходить, они улеглись прямо на песке, не сводя глаз с судна. Запах крови манил их, но отвращение к морю оказалось сильнее. Самсет стоял на палубе, и в его глазах клокотала ярость. Саликамы, лежащие на берегу, казались ему еще больше и опаснее, чем он сам. Читаург впервые столкнулся с хищником, которого не факт, что сможет победить, и это задело его звериную гордость. Он привык, что от него бегут, а не наоборот.

‒ Ты еще слишком молод, ‒ Эфель подошел к читаургу и погладил его по голове. – Скоро ты вырастешь, и уже они будут убегать от тебя.

Хоть Самсет и был зверем, торб иногда думал, что он ничуть не глупее любого из его знакомых. Казалось, что читаург понимает каждое его слово, или же слишком хорошо делал вид. И на этот раз Самсет успокоился, громко зарычал, гордо вскинул голову и направился к жаровне, которую экипаж соорудил прямо на палубе. Саликамы, услышав рык Самсета, ответили утробным рычанием. Хотя они и спугнули этого неизвестного зверя в лесу, саликамы чувствовали от читаурга едва уловимую угрозу, которую диктовали им инстинкты. Словно все естество вопило о необходимости уничтожить эту опасность, пока она не раскрылась в полной мере. К несчастью для них, этот враг вместе с добычей укрылся в море, в стихии, которую саликамы ненавидели больше соперников. Долгая жизнь в изоляции, когда никто не может оспорить их власть, воспитала в этих животных неимоверную гордость, вшитую в саму их суть. Именно поэтому их и называют королями. Читаурги по праву правят севером, саликамы – западом, корбины – югом, а икитор-барсы – востоком. В морских глубинах же на вершине пищевой цепи находятся аттилусы. Помимо этих великих правителей, по всему Аларду можно встретить немало грозных существ, каждое из которых правит на своей территории. Не стоит забывать и о священных зверях разных народов, каждый из которых уникален и неповторим.

Освежевав чепина и нанизав его тело на вертел, члены экипажа с вожделением смотрели на свой будущий ужин. Хотя морепродукты и были хороши, но такова суть каждого из нас. Чего бы у них ни было в достатке, все равно их взор рано или поздно будет направлен в сторону нового. Наконец, чепин был готов, и моряки с жадностью набросились на свои порции. Пьянящий аромат жареного мяса поплыл над лагуной, вскоре достигнув чутких носов саликамов. Звери встрепенулись, вздыбились и, переминаясь с ноги на ногу, издали утробный рев в сторону корабля. Они бросались вперед, к источнику столь соблазнительного запаха, но каждый раз останавливались, едва лишь вода касалась их лап. Никто больше не обращал на них никакого внимания. Небо затянули тучи, и за пределами лагуны вздыбились огромные волны, грозя разбить корабль о рифы. Сперва робкий дождь, а затем и яростный ливень обрушился на корабль и остров, словно стена воды. Члены экипажа не в первый раз путешествовали и поэтому уже давно соорудили над жаровней навес, который был призван защитить пировавших путников от непогоды. Под напором усилившегося дождя саликамы, с явной неохотой, отступили в лес, ища защиты под деревьями.

‒ Удивительно злобные твари, – проворчал Хат. – Не будь дождя, они бы сутками просидели на берегу, не сводя с нас глаз. Хорошо хоть, воду не любят.

‒ И это еще не взрослые особи, ‒ кивнул Глард. – Однажды нас занесло на небольшой необитаемый остров. На нем обитал взрослый самец саликам. Брр, до сих пор дрожь берет при воспоминании об этой твари. Гонял нас по всему клочку суши, пока нас не подобрал проходящий мимо корабль. И даже тогда он стоял и смотрел нам вслед, пока судно не скрылось за горизонтом.

‒ И это только окраина острова, – добавил Парс, нахмурившись. – Не знаю, что вам понадобилось на Боливите, но советую тысячу раз подумать, прежде чем мы туда доплывем. Там есть несколько жалких поселений, но особой помощи и защиты вы там не найдете.

Эфель и Таламаций лишь молча кивнули. Торбы не имели выбора и не собирались объяснять это команде. Увидев, что его предостережения не возымели должного эффекта, Парс лишь усмехнулся и продолжил ужинать, пробурчав себе под нос, что-то нечленораздельное. Вскоре ливень усилился настолько, что навес перестал справляться с натиском стихии. Собрав остатки провизии и потушив жаровню, все поспешили в свои каюты. В такой ситуации у торбов не оставалось иного выхода, кроме как пустить к себе Самсета. Едва переступив порог каюты, промокший до нитки читаург начал трястись всем телом, окатывая все вокруг фонтаном брызг. Если бы не ливень снаружи, то Эфель и Таламаций сейчас бы стояли мокрые до нитки после выходки Самсета. Читаург же, словно ничего и не произошло, улегся на полу и сладко засопел. Не находя слов и понимая, что любые уговоры будут напрасны, торбы, переодевшись в сухое, забрались в свои койки, надеясь провалиться в царство снов вслед за читаургом.

Выйдя на следующий день на палубу, всех встретило ярко сияющее солнце и небо, на котором не было ни единого облака. Погода, словно взбесившаяся женщина, резко вспылив, так же скоро вернулась в наилучшее состояние.

‒ Поднять якорь! – скомандовал Парс. – Расправить паруса!

Команда засуетилась на палубе, и вскоре корабль, подхваченный попутным ветром, взял курс на юг. Следующие три дня путешествия прошли без каких-либо происшествий, чему все были несказанно рады.

8

‒ Пришло время прощаться, ‒ сказал гилфорг, пожимая руку Эфелю. – Мы высаживаем вас на северной оконечности острова. На юге есть несколько небольших поселений, где вы сможете найти себе судно, чтобы убраться отсюда.

‒ Спасибо, ‒ кивнул Эф улыбаясь. – Куда вы направитесь?

‒ В Коствел. Нужно пополнить запасы, а после поищем подходящий заказ и вернемся на Саланит.

‒ Удачи, ‒ улыбнулся стоящий рядом Таламаций.

‒ Вам она больше понадобится, ‒ Парс, до этого приветливо улыбавшийся, вдруг посерьезнел. – Я не собираюсь лезть в ваши дела и выпытывать, зачем вам понадобилось сюда, но скажу лишь одно: будьте предельно осторожны и бдительны. Вы даже представить себе не можете, сколько сильных воинов нашли свою погибель в этих землях.

Торбы благодарно кивнули, внимательно вслушиваясь в каждое слово. Гилфорг, на удивление, был невероятно добр к ним, что не могло не подкупить их.

‒ Ах да, точно, ‒ спохватился Парс. – Что бы вам ни понадобилось, я бы посоветовал избегать Западного пика. Про Боливит ходит странная молва, из-за вечно покрытой туманом горы. Из всех, кого я знаю, никто не возвращался оттуда… так что остерегайтесь тех мест.

‒ Хорошо, ‒ ответили торбы и сошли на берег. Члены команды некоторое время провожали их взглядами, пока те не скрылись в густой зелени леса.

‒ Они совсем не обычные путники, ‒ сказал Парсу подошедший Гладр. – Так стрелять из арбалета… хм, тут явно не обошлось без специальной подготовки. Солдаты или тайная полиция?

‒ Без понятия, ‒ покачал головой Парс. – Еще этот странный зверь рядом с ними. Никогда даже не слышал о таком. В любом случае, пожелаем им удачи. Она им понадобится.

‒ Как думаете, ‒ вклинился в разговор Хат, – они выживут?

‒ Ха, ‒ ухмыльнулся гилфорг и на миг задумался. – Кто знает… Но чует мое сердце, шансы у них неплохие.

Еще немного постояв недалеко от берега, корабль наконец-то поднял паруса и отправился на юг, не оставив даже ряби на воде в память о визите.

Тем временем торбы верхом на болграх шаг за шагом углублялись в лес. Чем дальше они уходили от берега, тем более непроходимыми становились заросли. Под ногами сновали насекомые, а на деревьях постоянно перекрикивались пестрые птицы. Они заметили пришельцев, но из-за того, что никогда прежде не видели таких существ, местные животные не спешили скрыться. Торбам пришлось спешиться, обнажить припасенные мачете и приняться с яростью прорубать себе путь сквозь лианы и колючие кустарники. Спустя несколько часов им посчастливилось найти небольшую поляну, где они решили остановиться на отдых и обсудить дальнейший план действий. Каждый понимал: ломиться напролом к сердцу острова – верная смерть. Чем глубже они будут пробираться, тем чаще им будут встречаться саликамы, и чудовища эти будут становиться все больше и свирепее. Если бы для испытания подходила любая особь… Но совет непреклонен – им было необходимо добыть двух взрослых. Поставив такое условие, совет отправил кандидатов на смертельную миссию. Коли Эфелю посчастливится выжить и добраться до Вейтрана, он очень удивится, если количество участников останется неизменным. Поэтому торбам было необходимо двигаться очень осторожно, избегая любых возможных опасностей.

‒ Учитель Гхор передал тебе порошок петри? – спросил Эфель у Талмация, доставая небольшой мешок из сумки.

‒ Ага, – кивнул тот, доставая свой собственный. – С ним мы сможем скрыть свой запах, а это уже половина дела.

‒ Пока не попадемся кому-нибудь на глаза, ‒ ухмыльнулся Эфель. – Тогда либо бой, либо бегство.

‒ Будем решать по обстоятельствам, – согласился Тал. – Порошка нам хватит максимум на тридцать дней. За это время мы должны добыть двух саликамов и вернуться к побережью. Иначе все станем намного сложнее.

Петри – растение, произрастающее на лугах Рамадона. Оно обладает удивительным свойством – перебивать любой запах. Открыл это свойство Гхор Гарай, и с тех пор порошок петри стал неотъемлемой частью экипировки любого уважающего себя путешественника. В пустошах Борра, из-за низкой плотности населения зверей, он был скорее роскошью, ведь найти читаурга там – та еще задача, но на островах Дифеа, нескончаемыми кишащих саликамами, он – незаменимый атрибут. К сожалению, добыть петри не так-то просто, и то количество, которое выдали этой паре торбов, – неслыханное богатство, которое на любом аукционе оторвут с руками.

‒ Сегодня заночуем здесь, – заключил Эфель. Солнце уже клонилось к горизонту, а путешествовать в темноте – верное самоубийство. – Но что-то мне подсказывает, что ночевать на земле – плохая идея.

Не только саликамы представляли угрозу на этом острове. Бесчисленное множество ползучих ядовитых гадов рыскали в траве, поджидая свою жертву. Была велика вероятность заснуть и не проснуться. Таламаций стал оглядываться по сторонам, и, подняв взгляд выше, торжествующе улыбнулся.

‒ Все гениальное просто, – Тал указал на деревья, окружавшие поляну. Благодаря жаркому климату и плодородному вулканическому пеплу, растения на островах были куда больше, чем на континенте. Обратив внимание на толстые стволы гигантов, Эфель на мгновение задумался и тоже улыбнулся.

‒ Действительно умно, – резюмировал он и, подойдя к одному из деревьев, начал взбираться по его коре. Хоть в обоих торбах и было около четырех с половиной метров роста, в сравнении с этими деревьями они казались карликами. Верхушки крон терялись где-то в небесной вышине. Гигант, казалось, даже не почувствовал карабкающегося по нему торба, ни разу не покачнувшись. На высоте тридцати метров ветви были настолько велики и плотно расположены друг к другу, что места хватило бы для обоих торбов и даже для читаурга. О комфорте, конечно, говорить не приходилось, но жизнь была гораздо важнее.

‒ Думаю, все получится, – сказал Таламацию слезший с дерева Эфель. – Остается только вопрос с болграми.

‒ Нет выбора, ‒ покачал головой Тал. – Придется оставлять их на земле. Самсет сможет забраться наверх, а им это не под силу. В случае опасности звери смогут убежать. Другого выхода у нас просто нет.

Эфель еще какое-то время размышлял, но в голову ничего не приходило. Пришлось согласиться с Таламацием. Из-за вековых деревьев, чьи кроны заслоняли небо, в джунглях всегда царил полумрак. С закатом солнца лес погружался в густую, непроглядную тьму. Торбы, недолго думая, взобрались на дерево. Натянув между ветвями подобие гамаков, они улеглись и мгновенно уснули. Читаург устроился неподалеку. Ему не требовались дополнительные приспособления. Зверь просто свесил лапу и закрыл глаза. Только вращающиеся без остановки уши улавливающие малейшие звуки, выдавали настороженность Самсета. Болгры, пощипав траву на поляне, вскоре улеглись под деревом и заснули. Ночной лес был полон зловещих звуков, заставлявших торбов и читаурга не раз вздрагивать. Доносились крики неведомых тварей, треск ломающихся веток и яростное рычание. Однажды Эфель проснулся от шелеста травы рядом с их ночлегом. Мгновенно вскочив и вскинув арбалет, торб рассмотрел источник шума и облегченно выдохнул. На поляну осторожно вышел чепин и, не почуяв опасности, позвал остальных членов своей группы. Это стадо было меньше, чем то, с которым торбы столкнулись во время охоты. Всего восемь особей. На открытом пространстве множество глаз и ушей давали преимущество перед хищниками, но в глухом лесу каждый из них становился дополнительным источником шума, привлекающим беду. Чепины, собравшись на поляне, принялись увлеченно объедать листву. Болгров они обходили стороной, не ощущая от них угрозы, но не зная, чего ожидать от этих крупных созданий. Торбы понаблюдали за новыми соседями, успокоились и снова уснули. Ночь выдалась беспокойной, но с рассветом солнца вакханалия, творившаяся в джунглях, стихла. Эфель понял, что большинство местных обитателей предпочитают бодрствовать в темное время суток, когда температура не такая высокая.

Собравшись, торбы отправились в путь. Дорога предстояла не близкая. В центре каждого острова возвышались исполинские горы и вулканы, но пока Эфель не видел даже намека на них. Чем ближе к цели, тем больше опасностей их ждет. Продираясь сквозь непролазные заросли, торбы шаг за шагом продвигались к центру острова. Болгры из ездовых животных превратились в грузчиков, взвалив на себя немалую поклажу торбов. Самсет то и дело исчезал в джунглях, а затем возвращался обратно к группе. Иногда читаург приносил добычу, избавляя торбов от необходимости охотиться. Из-за шума, который путники производили при движении, звери разбегались в стороны. Случайные встречи были почти невозможны, поэтому вопрос с провиантом не стоял остро, но в будущем могли возникнуть проблемы. Хотя на ветвях деревьев и кустарников гроздьями висели яркие ягоды и аппетитно пахнущие плоды, торбы знали, что расстройство желудка ‒ лучшее, что их ждет, если они начнут дегустировать местные дары природы. В окружении непроходимого леса путники потеряли счет времени и не заметили, как стремительно надвигается ночь. Найдя место для ночлега, торбы и читаург забрались на деревья, а болгры остались у корней.

Вторая ночь выдалась спокойнее: никто не приближался к их лагерю. Так тянулись дни. Днем торбы двигались на север, ночью забирались на деревья и ждали рассвета. За десять дней пути путники несколько раз натыкались на следы саликамов и обходили их стороной. Читаург, патрулируя с неба, предупреждал о надвигающейся опасности, позволяя торбам продолжать путь без приключений.

Вечером одиннадцатого дня путники, отработанными движениями обустроив спальные места, провалились в сон.

‒ Что происходит? – воскликнул Эфель, просыпаясь от дикого грохота и оглушительного рыка. Посмотрев вниз, торб был поражен. Огромный саликам, проламываясь сквозь деревья, несся к их лагерю. Заспанные болгры проснулись от шума и, увидев приближающегося хищника, бросились в чащу. Одному из них не повезло: не хватило считанных метров до спасительных зарослей. Бедный зверь истошно завыл. Саликам сомкнул могучие челюсти на его шее, прямо за костяным воротником. Зафиксировав жертву, он начал яростно мотать головой, разрывая плоть на части и откусывая огромные куски от туши. Не выдержав мучений, болгр рухнул на землю и затих. Из разорванной шеи хлынула кровь, образуя под бездыханным телом багряную лужу. Саликам посмотрел в направлении, куда убежал второй болгр, но, оценив свои шансы, решил остаться. Все произошедшее обусловлено только их ужасной удачей. В округе не было звериных троп, а перед ночлегом они скрыли свой и болгров запах порошком петри. Саликам лишь чудом оказался здесь и, увидев легкую добычу, не смог устоять. Таламаций и Эфель молчали. Слух у саликамов уступал обонянию, но на таком расстоянии он мог услышать любой шорох. Торбы переговаривались жестами, используя примитивную пантомиму. Пока саликам рвал на части и поглощал убитого болгра, торбы пришли к общему решению. Собравшийся спускаться вниз Эфель вспомнил про читаурга, но не увидел его рядом. Самсет словно испарился. Главное для Эфеля, что его напарник сейчас не внизу, не страдает под лапами саликама. Глубоко вздохнув и взяв секиру, торб бесшумно начал спускаться с дерева. Увлеченный едой саликам не замечал ничего вокруг. Эфель спустился на землю и, крепко сжав оружие, смог оценить своего противника. Несмотря на глубокую ночь, лунного света хватало, чтобы разглядеть очертания саликама. Зверь был огромен. В холке – не менее четырех метров, а огромные костяные шипы, торчащие из спины, добавляли еще как минимум полтора метра. Тело покрывала кроваво-красная чешуя, по которой словно языки пламени скользили голубые полосы. Из коленных суставов торчали острые шипы. Морда зверя была глубоко погружена в тело болгра. На затылке располагались два мощных рога в форме полумесяца, направленные вперед. Нос венчал небольшой рог. Зверь довольно рвал добычу и заглатывал куски мяса. Под напором его челюстей не устояли даже крепкие кости. Время от времени раздавался громкий треск ломающихся ребер и позвонков. Все тело этого монстра было создано для борьбы и убийства.

«Действительно король», ‒ промелькнуло в сознании торба. Выдохнув и успокоившись, Эфель взял кинжал и, вложив всю силу, метнул его в заднюю лапу саликама.

‒ Раааар! – дикий вопль боли разорвал тишину леса. Зверь, не ожидавший удара, взревел от пронзившей его конечность острой боли. Уже долгое время он правил на этой территории, не получая ран. Испытав давно забытое чувство, саликам тут же почувствовал ни с чем не сравнимую ярость. Эфель нервно выдохнул. Саликам поднял свою полутораметровую шею, и направил взгляд на торба. До этого дня он не встречал подобных существ. В ином случае он, возможно, и поразмыслил бы, стоит ли нападать. Но сейчас, ослепленный болью и гневом, он видел лишь очередную жертву.

‒ Давай, ящерица, иди ко мне, ‒ выкрикнул Эфель, поднимая секиру. Словно поняв вызов, саликам ринулся вперед, выставив рогатую голову. Один такой удар ‒ и с торбом было бы покончено. Даже если доспех выдержит, кости не устоят. В последний миг Эфель уклонился и обрушил секиру на тело саликама. Лезвие пробило толстую кожу и плоть, но, встретив ребра, лишь скользнуло в сторону. Взвыв от новой боли, саликам обрушил на противника удар хвостом. Эфель предвидел это. Он нырнул под удар, чувствуя, как хвост просвистел над головой, рассекая воздух. Ни один удар этой твари нельзя принимать на себя.

‒ Ха, вот теперь мы с тобой поиграем, ‒ сказал, внезапно развеселившийся Эфель. Давно забытые чувства рвались наружу, захлестывая его с головой. Это было не то волнение, что предшествует беде. Это было предвкушение битвы. ‒ Тал! Я хочу испытать свои силы. Если что-то пойдет не так, ты знаешь, что делать.

Эфель прокричал это, не поднимая головы, боясь выдать позицию союзника. Саликам, ничего не понимая, принял это за очередную провокацию. Таламаций не ответил, но Эфель знал, что его услышали. Саликам, испытавший боль и получивший рану, перестал бросаться сломя голову. Он начал кружить, постепенно сокращая дистанцию. Один быстрый рывок и укус – вот его победа. Но Эфель не собирался становиться чьим-то ужином. Он держался на расстоянии, не отрывая глаз от зверя, изучая каждое движение. Бессмысленное месиво не для него. В прямой схватке шансы были неравны. Но у Эфеля было то, чего не было у саликама: разум и воображение. Взгляд Торба зацепился за заднюю лапу зверя, в которой все еще торчал кинжал. Саликам прихрамывал, едва заметно, но прихрамывал. Рана на боку уже не кровоточила, словно зверь ее не замечал. Но лапа причиняла беспокойство, хотя сейчас было не время разбираться, в чем дело.

Эфель, не медля ни секунды, ринулся в атаку. Саликам ответил свирепым рыком и бросился навстречу. Когда до столкновения оставались считанные метры, торб сделал вид, что бросается влево, и зверь тут же устремил туда свою полную зубов пасть. Какого же было его удивление, когда челюсти сомкнулись без какого-либо сопротивления, ухватив лишь пустой воздух. Торб уже был справа, и его оружие обрушилось на переднюю лапу зверя. Он не надеялся отрубить ее, так как сломать кость было не легким делом, а сустав прикрывал костяной шип, которые бы не позволил совершить задуманное. Поэтому Эфель бил в верхнюю часть лапы, отсекая от нее огромный кусок мяса.

Ярость затопила разум саликама. Взметнув раненую конечность, он обрушил её на Эфеля. Торб не успел уклониться, удар отбросил его в сторону, заставляя кувыркаться по земле. К счастью для него, удар был случайным и не сумел сломать ему никаких костей, оставив лишь синяк. Учитывая опасность этой авантюры, Эфель легко отделался. Если бы зверь не клюнул на обманку, то торб мог оказаться прямо в пасти врага. Переведя дух, Эфель сосредоточился на противнике. Саликам ревел, его глаза налились кровью, а из зияющей раны хлестала кровь. Сейчас обе правые конечности саликами болели, и он лишился возможности свободно и быстро перемещаться. Если бы у него было достаточно времени, то он сумел бы оправиться. Эфель посмотрел на врага, который поднял переднюю лапу и больше не опускал ее на землю.

‒ Сейчас! – рявкнул он, и над головой саликама зашелестела листва. Таламаций, выжидавший свой шанс, камнем сорвался вниз. Занеся над головой молот, он несся прямо к саликаму. Услышав непонятный шум, зверь поднял голову, чтобы в последний момент увидеть падающий на него кусок металла. По лесу пронесся треск ломаемых костей. Торб и саликам рухнули на землю. Таламаций успел сгруппироваться и несколько раз перекатившись поднялся на ноги. Саликам лежал и не подавал признаков жизни. Прямо на его лбу была расположена огромная вмятина. Удар оказался смертелен.

Почти сразу же зашуршала листва на соседнем дереве, и на поляну спрыгнул Самсет. Читаург, просидевший все это время в засаде, так и не нашел удобного момента для атаки. С шерстью, стоящей дыбом, он обошел поверженного врага, прорычал и отошел. К сожалению, это была не взрослая особь, иначе торбы уже сейчас смогли наполовину выполнить испытание.

‒ Победа, ‒ выдохнул Таламаций, опуская молот на землю. Без внезапной атаки им бы не одолеть этого зверя, даже раненого и лишенного подвижности. Одна ошибка – и Эфель мог расстаться с жизнью. Торб оценил ситуацию и дал знак к атаке. Он верил, что одолел бы саликама в честном бою, но не стал рисковать.

‒ Угу, ‒ кивнул Эфель. – Только вот один болгр мертв, а второй сбежал. Это проблема.

‒ Он вернется, ‒ улыбнулся Таламаций. – Они всегда возвращаются.

‒ Будем надеяться.

‒ Подозреваю мы убили местного правителя.

‒ Ага. В ближайшее время гостей ждать не стоит, ‒ вдруг осенило Эфеля. – Знаешь, я слышал, что мяса саликамов очень даже ничего.

‒ Прямо сейчас? – Тал вопросительно вскинул бровь. Увидев молчаливое согласие, ухмыльнулся и направился к вещам, чудом уцелевшим в разгар битвы. Он достал огромный нож и пошел к туше, готовый разделать её. Таков закон этого мира: выживает сильнейший. Одержи саликам победу, он бы не задумываясь перекусил торбами и читаургом. Совесть не мучила Эфеля.

Пока Тал возился с тушей, в кустах послышался шорох. Торбы отскочили в сторону, и из зарослей осторожно выглянула морда болгра. Увидев поверженного саликама, зверь вышел на поляну и подошел к растерзанному собрату. Он постоял немного, затем лег рядом. Эфель и Таламаций почувствовали горечь и тоску, охватившие болгра. Даже животным знакома боль утраты. Болгры стадные животные и социальные связи для них очень важны. За время путешествия оба зверя успели привыкнуть и сблизиться друг с другом. Поэтому горе оставшегося в живых болгра было понятно.

Таламаций продолжил разделывать тушу, а Эфель остался на страже. Читаург, получив огромный кусок мяса, устроился под деревом и с жадностью принялся за трапезу.

Рассвет алел над горизонтом, озаряя место битвы. Торбы позавтракали жареным мясом и собрались в путь. Хоть они и одолели местного вожака, запах крови мог привлечь других хищников. Поев и собрав вещи, они двинулись дальше. Их отряд поредел, и неизвестно, смогут ли они завершить путешествие. Впереди высились горы, а это означало новые опасности

9

Наконец, спустя четыре дня после неожиданной схватки с саликамом, путники достигли подножия гор. Они отличались от тех, что были на континенте. На островах у вулканов склоны были более пологими. Крутыми они становились только у самой вершины. Сейчас торбы стояли в чаще, на окраине огромной равнины, и задумчиво смотрели на нее. Из-за непрестанных извержений деревья не успевали пустить корни, уступив место колышущимся лугам и бескрайним степям. Здесь бродили несметные стада травоядных, а взрослые, матерые саликамы превратили это место в свои охотничьи угодья. Открытое пространство, не скованное лесным пологом, позволяло им беспрепятственно преследовать добычу. Именно поэтому самые сильные и опытные особи обитали в самом сердце острова, изгоняя молодняк на окраины. Молодые саликамы, набравшись сил и опыта, возвращались, чтобы оспорить право на территорию. В случае победы они закреплялись на лучших охотничьих угодьях архипелага, в противном случае их ждала неминуемая гибель.

Торбы не спешили покидать укрытие, понимая, что их путешествие только начинается. Дальше не будет возможности просто спрятаться или укрыться в тени. Либо бегство, либо яростная схватка. Другого не дано.

‒ Готов? – спросил Таламаций.

‒ Как никогда раньше, – кивнул ему Эфель, и они отправились к своей цели. На окраинах обитали еще не до конца выросшие особи. Настоящие гиганты скрывались дальше, наверху. Можно было уповать на везение и надеяться встретить нужных зверей здесь, но хотя удача и была важна, она не являлась решением всех проблем. Помимо времени, необходимого на охоту, торбам предстоял долгий и опасный обратный путь. Не менее пятнадцати дней до южной оконечности острова и еще тридцать до Вейтрана. Времени на промедление не было. Шаг за шагом они углублялись в бескрайние луга. На горизонте виднелись пасущиеся стада чепинов, насчитывающие десятки особей. К счастью, саликамы пока не попадались на их пути. Иногда встречались пещеры или небольшие утесы, оставшиеся со времен, когда по этим склонам текли реки раскаленной лавы. Торбы решили не испытывать судьбу и обходили их стороной, опасаясь неведомых обитателей, скрывающихся в их темных глубинах. Ближе к вечеру они стали свидетелями охоты саликама на чепинов. Травоядные были проворнее, но хищник не собирался сдаваться. Он неутомимо преследовал добычу, выжидая, пока самые слабые не выбьются из сил. Путники припали к земле, затаившись в высокой траве, и не поднимались, пока охотник и его жертвы не скрылись из виду, после чего продолжили путь. Солнце клонилось к закату, но небо, не заслоненное густыми ветвями деревьев, оставалось светлым гораздо дольше. Торбам улыбнулась удача, и они обнаружили небольшую пещеру, высотой не более четырех метров. Из-за торчащих из спины шипов саликамы не смогли бы проникнуть внутрь. И хотя нашим путникам самим было не очень удобно, безопасность, которую даровала эта пещера, стоила любого комфорта.

‒ Эф, ‒ окликнул друга Таламаций. – Кажется, мы тут не первые жильцы.

Торб бросился к товарищу. Он не мог определить, как давно он был затушен, но чутье подсказывало ему, что прежние хозяева покинули пещеру совсем недавно.

‒ Как думаешь, кто это был? – спросил Талмаций.

‒ Наемники, охотники, пираты, ученые или… ‒ призадумался Эфель, ‒ другие кандидаты.

‒ Не думал встретить здесь еще кого-нибудь их нас.

‒ Если задуматься, наша идея не так уж и оригинальна. Боливит достаточно близко к континенту, чтобы в случае чего добраться до Вейтрана, но при этом достаточно далеко, чтобы не привлекать внимания островитян. Видимо, нам стоило отправиться дальше, – вздохнул Эфель. – Действительно, кто бы мог знать…

‒ Не спеши радоваться своей проницательности, – предостерег Таламаций. – Ты сам перечислил всех, кому мог принадлежать этот лагерь. К тому же, мы не имеем ни малейшего представления о том, как давно они здесь были. Могли пройти месяцы.

‒ Или дни.

‒ В любое случае, времени на поиски нового убежища у нас нет. Либо двигаемся вперед, либо разворачиваемся и надеемся на чудо.

‒ Ха, ‒ усмехнулся Эфель. – В том-то и состоит его главная проблема. Чем больше надеешься на чудо, тем с меньшей вероятностью оно произойдет. Не ждать, вот главный секрет всех свершившихся чудес.

‒ Если отбросить всю философию в сторону, то выход у нас один, ‒ указал Таламаций себе за спину, в сторону проема в земле, за которым ночь уже вступила в свои владения.

‒ Если он один, то значит его у нас нет, ‒ улыбнулся Эфель и принялся таскать хворост на место, где лежали останки прошлого очага. – Не будем нарушать традиции.

‒ Полностью с тобой согласен, ‒ кивнул Тал. – Знаешь, все же надеюсь, что это были не пираты.

‒ Боюсь, что в данной ситуации они были бы лучшим вариантом из возможных, ‒ отрицательно закивал головой Эфель.

‒ Почему?

‒ Потому что в случае с другими кандидатами, мы с тобой – их прямые конкуренты и враги, и наша смерть для них – высшая награда.

‒ Но мы же все в одной лодке, ‒ начал смущаться Таламаций.

‒ Которая стремительно идет ко дну, – криво усмехнулся Эфель. – В ней слишком много пассажиров, и до берега доплывет лишь тот, кто останется последним.

‒ Черт! – воскликнул Таламаций. – Все это как-то… жестоко.

‒ Таковы традиции. К тому же, у такого подхода есть свои преимущества. Правителю необходимо быть не только милосердным, мудрым и добрым, но и в нужный момент проявить хладнокровную жестокость и коварство. Кто знает, что было бы с нашим народом, если бы не эти правила.

‒ Тут ты прав. Никто не знает.

‒ Ты это к чему? – удивился Эфель. Ему еще не удавалось завлечь попутчика в беседы о высоком.

‒ Никто не знает и не может знать, как было бы, ‒ начал объяснять свою мысль торб. – Мы можем знать лишь то, что произошло, а насчет будущего только гадать. Я могу думать одно, а ты совершенно другое. Даже если мы будем смотреть на одно и тоже, перед нашими глазами могут стоять совершенно разные картины, которые продиктованы индивидуальным опытом. Все субъективно, а тот, кто кричит об объективности, попросту не понимает смысла этого слова.

‒ Хах, почему же? – рассуждения Таламация заинтриговали Эфеля, и он с нетерпением ждал продолжения.

‒ Все очень просто, ‒ продолжил торб. – Для меня и тебя вода, это ужасное место для ночлега, для акиса же невозможно найти ничего лучше. Каждый из нас приведет огромное количество аргументов в пользу своего мнения и будет утверждать, что объективно он прав. К сожалению для обоих, все эти доводы верны лишь по отношению к тому, кто их приводит. Всё в мире субъективно, до тех пор, пока на Аларде не останется последний демагог, которому некому будет возразить. Лишь тогда воцарится призрачная объективность, ибо иной просто не дано. Получается, что в мире нет ничего объективного. Всякая объективность – это лишь субъективность, возведенная в абсолют. В мире есть лишь скользкая истина, и даже она в любой момент готова обернуться ложью, стоит лишь взглянуть на нее под другим углом.

‒ Браво! ‒ искренне воскликнул пораженный Эфель. ‒ Никогда бы не подумал, что услышу подобные речи от парня из глуши.

‒ Когда ночами не спится и остается лишь смотреть в бескрайнее небо, в голову лезут всякие мысли, ‒ Таламаций ничуть не обиделся на слова Эфеля. ‒ Иногда – наивные и бесполезные. Сожаления о прошлом и грезы о будущем… Пф, всё не то. Знаешь, как я понимаю, что всё еще жив?

‒ Как? – встал в ступор от такого вопроса Эфель.

‒ Я помню, что было секунду назад. Сон можно сравнить с маленькой смертью, когда нет ничего, кроме темноты. Дальше лишь пустота и забвение.

‒ А как же сны?

‒ Сны есть возрождение, – улыбнулся Таламаций. – Момент, когда ты оживаешь среди пустоты. Попытка разума вырваться из темной пучины, которая собирается его пожрать. Одно я знаю точно: если я когда-нибудь не смогу вспомнить, что было раньше, значит, меня больше нет.

Эфеля потрясли слова, звучавшие словно размышления умудренного жизнью старца, вырвавшиеся из уст молодого деревенского парня. Таламаций был статен, силен, добр и достаточно удачлив, чтобы без поддержки пройти первое испытание. Это заставило Элая обратить на него внимание. Все перечисленные качества были важны, но трепетное отношение Элая к Таламацию вызывало у Эфеля множество вопросов. Множество таких же, как Тал, и даже лучше, каждый день осаждали тренировочные лагеря бронированного корпуса, желая попасть в него. Когда Эфель спросил об этом Элая, тот лишь загадочно улыбнулся и ответил, что Таламаций – алмаз, который ему посчастливилось найти. Теперь Эфель догадывался, что имел в виду самый молодой капитан корпуса в истории. За добротой и простодушием скрывались годы борьбы за выживание, которые позволили торбу стать не просто сильным, но и думающим воином, которого приметил капитан. Что-то подсказывало Эфелю, что размышления Таламация не так просты, как кажутся, но торб решил не копать глубже. Он придерживался мнения, что если ему надо будет о чем-то узнать, то ему обязательно расскажут. Лишние расспросы лишь породят между ними напряженность, которой не желал ни один из них.

‒ Думаю, что можно приготовить ужин, ‒ Таламаций улыбнулся и полез за остатками мяса. Сейчас в пещере находились оба торба, читаург и болгр. Самсет стоял на страже, неподалеку от входа в пещеру, в то время как болгр улегся неподалеку от костра. Даже такому неприхотливому созданию не чуждо желание хоть какого-то уюта. Вскоре все поужинали и легли спать. Торбы тщательно обсыпали вход в пещеру порошком петри, надеясь скрыть запахи от незваных гостей. Вокруг пещеры, словно паутина, сплели сеть простейших сигнальных ловушек, обещавших предупредить о приближении опасности.

‒ Черт! ‒ выругался Эфель и вскочил с постели, которой ему служил бок читаурга, взял секиру и бросился ко входу в пещеру. Катализатором его действий послужила не какая-то паранойя, а звук сработавшей ловушки. Таламаций не отставал от товарища и бежал сейчас с ним рядом. Ему этой ночью повезло устроиться на теплом боку болгра, который сейчас лежал на каменном полу и продолжал спать. Самсет же лишь сонно зевал, не сводя глаз со входа в пещеру, но и не бросаясь туда сломя голову. Порошок петри работал в обе стороны: никто снаружи не мог почувствовать запахи в пещере, но и внутри никто не мог учуять что-либо с улицы. Торбы практически достигли входа и, прижавшись к стенам, стали тихо пробираться к проему.

‒ Зараза…

‒ Угу, ‒ Таламаций почувствовал, как спадает напряжение. У самого входа, безмятежно пощипывая траву, паслось десятка полтора чепинов. Они не чувствовали никакой опасности от обитателей пещеры, так как их запах был надежно скрыт. ‒ Кажется, можно возвращаться и начинать собираться.

‒ Постой, ‒ внезапно остановил торба Эфель. – Ты не чувствуешь?

‒ Ты о чем? – Таламаций непонимающе пожал плечами, но тут же замер, осознав причину беспокойства товарища. – Вот черт!

Огромный саликам, спрыгнул с нависающего скального выступа, служившего им потолком, и обрушился на мирно пасущихся чепинов. В два стремительных прыжка он настиг ближайшего зверя и сомкнул на его шее чудовищные челюсти. Одного укуса хватило, чтобы разделить тело чепина надвое. Остальные, обезумев от ужаса, начали разбегаться, спасаясь бегством. Саликам не стал преследовать их ‒ добыча была рядом. Этого взрослого чепина ему хватит на неделю сытой жизни. Торбы притаились в тени, с ужасом наблюдая за пиршеством незваного гостя. Саликам возвышался над ними, его рост в холке был чуть выше их собственных, а это означало, что он не является для них целью. Переглянувшись, они стали безмолвно обсуждать свои дальнейшие действия, используя язык жестов. Ждать. Эфель понял, почему чепины не заметили приближения врага. На руку саликаму сыграл порошок петри, который замаскировал все ароматы возле пещеры, в том числе и запах хищника. Ему однозначно повезло наткнуться на этих беспечных чепинов. За время своих странствий Эфель прекрасно осознал, что хотя на удачу и нельзя уповать, но не пользоваться ее дарами очень глупо. Он жестами приказал Таламацию возвращаться в пещеру и собирать вещи, а сам остался на страже, присматривая за саликамом. Зверь, не отрываясь, пожирал тушу, уже наполовину съёв её. Скоро он насытится и уйдет, оставив пещеру и ее обитателей позади. За спиной Эфель услышал тихий шорох. К нему подошел Самсет. В его глазах плескались вызов и гнев. Торб мог лишь попытаться удержать его от опрометчивых поступков. Объяснить читаургу, что у него еще будет не одна возможность подраться и самоутвердиться, было непросто, поэтому торбу оставалось лишь придерживать его и надеяться, что Самсет не сорвется с места.

Вскоре саликам, насытившись, неспешно направился прочь от пещеры. Эфель облегченно вздохнул – желания ввязываться в бессмысленную схватку у него не было. Он посмотрел на читаурга и едва не расхохотался в голос. Самсет стоял с гордо поднятой головой, вызывающе глядя вслед уходящему саликаму, словно это он прогнал врага. Эфель лишь потрепал его по голове и, удостоверившись, что опасность миновала, направился вглубь пещеры. Таламаций уже успел собрать все пожитки и даже взвалить их на разбуженного болгра.

‒ Саликам ушел?

‒ Ага, ‒ кивнул Эфель и начал сам надевать броню и собирать свое оружие. – Выдвигаемся?

‒ Пошли.

Выглянув и удостоверившись, что горизонт чист, торбы двинулись в путь. Постоянный подъем в гору серьезно сказывался на их скорости. Болгр и читаург словно вообще не испытывали усталости. Самсет время от времени взлетал и носился по небу, высматривая кого-то на земле, а болгр успевал на ходу лакомиться травой. Так они и шли целый день, не встретив ни одного саликама. Даже чепинов, казалось, стало меньше. Хотя путь и проходил быстрее, торбы чувствовали в этом нечто неправильное. Они прекрасно уяснили, что места, где нельзя встретить ничего живого, не могут быть хорошими. Внезапный, утробный рев разорвал тишину, заставив путников вздрогнуть и искать взглядом источник зловещего звука. Вдалеке, в гору, бежали едва различимые силуэты. Эфелю хватило лишь мгновения, чтобы побледнеть, как полотно. Двадцать саликамов неслись вперед, оглашая окрестности жутким ревом. Что-то ведомое только им, влекло их вперед. Каждый из них был ростом с Эфеля, но это не делало их менее опасными. Страшно было представить, что будет с путниками, стоит только этому стаду встретить их. Торбы тут же бросились в обратную сторону, подальше от опасности. Уже не шло никакой речи об усталости. Важно было выжить. Именно это и двигало ими, когда они мчались со всех ног. Постепенно темнело, и дорога становилась все хуже различима. Эфель уже не представлял, что делать и как быть. Ночевать под открытым небом, когда поблизости рыщут целые стада хищников, было равносильно подписанию смертного приговора. Он понимал это, но ничего не мог поделать.

‒ Глазам своим не верю, ‒ воскликнул Таламаций и указал рукой в сторону.

‒ Пещера! ‒ обрадовался Эфель и бросился к ней. Назвать эту находку иначе, чем благословением, было нельзя. Проем был всего четыре метра в высоту, но гораздо уже, чем прошлый. Места едва хватало, чтобы болгр на полусогнутых ногах смог протиснуться в него. Выбора у путников не было, и поэтому Эфель направился к пещере первым, собираясь сначала проверить ее. К счастью, укрытие было не занято, поэтому, протолкнув внутрь болгра, они отправились в глубь. Постепенно пещера расширялась и, спустя полсотни шагов, привела их в просторный каменный зал, где все участники группы могли с комфортом расположиться.

‒ Забавно, не правда ли? – Эфель указал на дальний угол пещеры. Таламаций проследил за его взглядом и не смог сдержать тяжелый вздох.

‒ У меня складывается ощущение, что мы кого-то преследуем, – устало проговорил он и направился к остаткам кострища, на которые указал Эфель.

‒ Как думаешь, насколько давно они были здесь?

‒ Без понятия, но что-то мне подсказывает, что мы идем за ними по пятам.

‒ И я так думаю. Что же, будем надеяться, что наши пути не пересекутся, иначе я даже не знаю, что будет.

‒ Только это нам и остается, ‒ ухмыльнулся Таламаций. – Ты займись входом, а я пока разведу костер.

‒ Хорошо.

Эфель направился ко входу и, немного понаблюдав за равниной, которая погружается в сумрак, он рассыпал порошок петри у пещеры и направился внутрь. Чудодейственного средства оставалось чуть меньше половины, и торб боялся, как бы оно не закончилось в самый необходимый момент. Без него можно было обойтись на окраинах острова, но никак не у подножия вулканов и гор. Ночь прошла спокойно и торбы снова отправились в путь. Весь день они шли скрываясь, а вечером искали место для ночлега. В ближайшие два дня у них не получилось больше найти пещер, и им приходилось спать под открытым небом. Они расставляли сигнальные ловушки и спали посменно, но даже так один раз им пришлось прямо посреди ночи сниматься с лагеря и уходить, так как неподалеку пробежало испуганное стадо чепинов. Торбы не хотели узнавать, что именно так напугало зверей, и поэтому решили не испытывать судьбу. К счастью, все обошлось, и им никто не повстречался. Следов тех, кто шел впереди, больше не было. Либо удача отвернулась от торбов, и они не могли найти укрытия, либо другим путникам приходилось точно так же ночевать под открытым небом. Разводить костер было нельзя, так как он привлек бы ненужное внимание, а других способов выследить кого-либо у торбов не было. Подъемы становились все круче, и постепенно темп их путешествия заметно снизился.

‒ Ложись! ‒ внезапно скомандовал Эфель Таламацию и сам упал на землю, скрываясь в высокой траве. Оба торба, затаив дыхание, наблюдали за сценой, которая привлекла внимание Эфеля. По равнине неслись четыре торба, а за ними, не отставая ни на шаг, гнались три саликама. Беглецы постепенно отрывались от преследователей, но наивно было полагать, что хищники так просто сдадутся. Торб не мог понять, что потрясло его больше. Четыре представителя его народа или группа саликамов. Теперь на островах с каждым днем будет становиться все опаснее. После периода размножения, который прошел не так давно, саликамы больше не будут ревностно охранять свою территорию. Отныне перемещающиеся группами самки станут обыденностью.

Эфель не мог разглядеть, кто именно убегает, но не сомневался, что одна из них – девушка. Встретить на Боливите кого-либо из представителей островных племен было не невозможно. Эфель был уверен, что они уже давно прошли испытания на своих родных островах и сейчас либо направляются, либо уже находятся в Вейтране. Поэтому круг подозреваемых сужался, если, конечно, преследуемые тоже кандидаты на престол. Торбы не отрывали глаз от погони. Возможно, если бы они сейчас бросились на помощь, то всем вместе им удалось бы одолеть саликамов, но не было никакой гарантии, что они сами не превратятся в жертв. Спасаемые могли не оценить их благородный порыв и просто сбежать, как только саликамы переключатся на Эфеля и Таламация. У любой доброты есть предел, за которым начинается безумие. Торбы прекрасно это понимали и решили остаться в стороне. В конце концов, спасти всех невозможно. Внезапно ситуация изменилась. Один из торбов, бежавший в хвосте группы, словно запнулся и рухнул на землю. Никто не остановился, чтобы поднять его, и вскоре несчастного настигли саликамы и начали рвать его тело на части. По равнине пронесся душераздирающий крик боли. Оставшиеся трое даже не обернулись и продолжали бежать. Хищники получили свое и прекратили погоню. Расправившись с упавшим торбом, они не спеша побрели в другую сторону, с каждой минутой удаляясь от Эфеля и его спутников. Буквально за считаные минуты все разрешилось, и теперь на равнине не было ни движения, словно недавно здесь не произошла жестокая расправа.

‒ Пойдем, ‒ Эфель выглядел подавленно. Торбы отправились в путь параллельно группе, которую недавно преследовали саликамы. Из-за высокой вулканической активности магма постоянно пробивала себе путь на поверхность, оставляя различного размера пещеры, и сегодня торбам вновь посчастливилось найти одну из них. Все молчали. Кем бы ни были беглецы, торбы остро чувствовали, что сами могли оказаться на их месте.

Увиденное изменило торбов, и теперь они, казалось, стали ещё более осторожными. Атмосфера давила на них, и даже безопасные на первый взгляд места вызывали чувство тревоги и волнения. Пять дней они упорно поднимались в гору, пока не достигли цели. Боливит – клочок земли, плавно восходящий от края к сердцу, где возвышались четыре вулкана. Какие-то из них не извергались многие годы, в то время как другие постоянно испускали из себя небольшие потоки магмы и ядовитого дыма. Сейчас торбы стояли перед этими мрачными пиками. Пологие склоны сменились отвесными скалами, устремляющимися в небеса. Здесь обитали зрелые особи саликамов и паслись самые многочисленные стада травоядных. Трава, достигавшая двухметровой высоты, окутывала их до пояса. Акисы или бронты, попав сюда, почувствовали бы себя в мире великанов. И никакой магии, лишь пепел, щедро извергаемый вулканами, питал эту буйную растительность. Концентрация саликамов здесь была самой высокой на острове, а учитывая сбивающихся в стада самок, опасность возрастала в геометрической прогрессии. Парадоксально, но ночью безопасность возрастала. Бесчисленные пещеры, разбросанные у подножия вулканов, обеспечивая спокойный сон торбов. Сейчас путники замерли перед входом в одну из таких пещер, колеблясь. Их смущал ее размер. Зияющая чернота в склоне горы достигала десяти метров в высоту.

‒ Посмотри на стены, ‒ сказал Таламаций и указал в определенное место у входа. На камне можно было увидеть выемки и ложбинки, словно кто-то бил когтями по нему. Эфель напрягся. Была огромная вероятность, что в этой пещере уже живёт саликам, который точно не обрадуется незваным гостям.

‒ Думаю, нам стоит найти другое место для ночлега.

‒ Или, ‒ Таламаций хитро улыбнулся, – подождать и посмотреть на хозяина.

‒ Засада, – осенило Эфеля. Если им улыбнется удача, то торбы сумеют выполнить половину испытания. В случае же провала… о цене договаривались заранее: голова достанется Эфелю. Таламация не тянуло к престолу, жизнь простого бойца бронированного корпуса вполне его устраивала. Решение принято. Они устроились на небольшом пригорке, откуда, словно со сцены, просматривался вход в пещеру. Солнце медленно, словно неохотно, клонилось к закату, окрашивая равнину в багровые тона. Наконец-то из глубины подземного убежища послышался шум, и его хозяин показался на поверхности.

Огромный саликам, высотой в плечах не менее пяти метров, вышел под свет уходящего светила. Вся спина была усеяна двумя рядами трехметровых костяных шипов. Темно-бордовые чешуйки, покрывавшие его тело, свидетельствовали о почтенном возрасте зверя. На длинной, мускулистой шее покоилась массивная голова, увенчанная устрашающими рогами. Но главной отличительной чертой этого саликама был обломанный рог на носу – безмолвное свидетельство яростных сражений, которыми была полна его долгая жизнь.

Выйдя на поверхность, саликам втянул воздух в свои легкие и тяжелыми шагами направился прочь от пещеры, уходя все дальше в глубины равнин. Эфель каждой клеточкой своего тела ощущал исходящую от него опасность. Торб боялся, что даже им вдвоем с Таламацием, при помощи Самсета, не удастся убить этого монстра. Но пути назад не было. Эфель подробно, не упуская ни единой детали, пересказал Таламацию историю их победы над читаургом. Тал был поражен поступками Пайка и Диаледа, но не стал задерживать на этом внимание. Решено: они дождутся рассвета и нападут на саликама. Эфель выманит зверя из логова, а Таламаций, используя опыт лесной схватки, постарается одним сокрушительным ударом оборвать его жизнь. Боевой молот Канафена, казалось, был создан для этой задачи. Мощный удар этого орудия способен раздробить толстые кости черепа саликама, чего нельзя было гарантировать с помощью секиры. Утро – время, когда хищник наиболее расслаблен, и торбы намеревались этим воспользоваться.

Первым делом Эфель отправился на разведку в логово врага. Увиденное потрясло торба. Пройдя по извилистому коридору, он оказался в огромном зале, доверху набитом костями. Кое-где он даже различил искореженные черепа представителей своего народа. По всей видимости, саликам уже давно облюбовал это убежище и устроил из него логово. На стенах пещеры виднелись глубокие царапины от шипов и когтей, оставленные ее хозяином. Но больше всего Эфеля поразило обилие костей других саликамов, чьи размеры при жизни ничуть не уступали нынешнему владельцу пещеры. Вероятно, это были жертвы междоусобных войн за территорию, павшие в схватке с безжалостным гегемоном. Все это лишь осложняло и без того рискованную авантюру. Саликам был опытным, матерым бойцом, и легкой победы торбам ждать не приходилось.

Обойдя пещеру несколько раз и убедившись в отсутствии других выходов, торб выбрался наружу. Ночь окутала равнину, но небо было безоблачным, и лунный свет, смешанный с мерцанием звезд, позволял без труда различать дорогу. Торбы заняли позицию в засаде, ожидая возвращения хозяина пещеры. Решено было дежурить по очереди. Первым спать лег Эфель, а Таламаций заступил на стражу – ведь основная тяжесть предстоящей схватки ляжет на плечи Канафена. Читаурга и болгр, казалось, ни о чем не беспокоились: они уже мирно посапывали, свернувшись калачиком. Эфель, недолго думая, присоединился к ним, устроившись под теплым боком Самсета, оставив Таламация в одиночестве всматриваться в ночную тьму.