Без памяти

© Фролова С. А., текст, иллюстрации (игральные карты), 2025

© ООО «ИД „Теория невероятности“», 2025

Ничто не исчезает бесследно и не рождается из пустоты: утрата – путь к созиданию.

Пролог

Олег взбежал по старой скрипучей лестнице на второй этаж родного факультета. Зданию было без малого сто пятьдесят лет. Раньше здесь располагалась конюшня графа Воронцова. После революции достроили второй этаж, а затем и третий. Ну а в конце концов – отдали университету. Как говорил декан: «Это кухмистерская: раньше кони сено жевали, теперь студенты науку грызут». По-хорошему, это строение давно следовало снести, но полустертая табличка «Памятник архитектуры. Охраняется государством» не давала руководству ни университета, ни города сделать хоть что-то приемлемое с похожим на потрепанный папирус домом.

Лестница была узкая, коридоры такие же, аудитории – мелкие. Ни пройти ни проехать! Еще и первокурсники у сто двадцатой аудитории столпились.

Древний Восток сдают, несчастные. Все место заняли. – Олег протиснулся сквозь толпу. – Ух! Ну и вонища! Неужели я на первом курсе был таким же ароматным?

Олег с трудом добрался до деканата:

– День добрый, коллеги! Будьте любезны.

Стайка первокурсниц, склонившихся над конспектами, глупо захихикала и тут же потеснилась, пропуская первого красавца исторического факультета к двери.

В крошечной приемной, размером с кофейный островок в соседнем ТЦ, раздавался мерный стук клавиш. Оля Синичкина, секретарь и одногруппница Олега, сидела за старым компьютером и сосредоточенно что-то печатала. От усердия она высунула кончик языка, прикусив его. Олега всегда удивляло – как можно так уходить в работу и не контролировать себя?

– Оленька, привет! – Олег на секунду замер и окинул девушку взглядом: чуть полноватая, щербатая, с кривой челкой, в очках с жуткой оправой, но в идеально выглаженной голубой блузке. Не девушка, а парадокс.

– Олег! – Она едва заметно улыбнулась и опустила взгляд. Схватила ручку и вставила в карандашницу. Но так сильно надавила, что та перевернулась, и ручки, карандаши и маркеры попытались сбежать от раскрасневшейся Оли.

Олег едва сдержал улыбку и кашлянул, привлекая внимание.

– Оленька, ты сегодня потрясающе выглядишь! Новая блузка? – Девушка еще больше засмущалась и смахнула пылинку с воротничка, а Олег кивнул в сторону двери, ведущей в кабинет декана. – У себя?

Оля кивнула:

– Ага, ты проходи. Он один. – Она смотрела на него с глупым обожанием.

Где-то глубоко в душе у Олега шевельнулась порядочность: неправильно это, флиртовать, обещать сходить в кино, но так и не пригласить. Зато регулярно пропущенные лекции переписывать.

Да ладно, переживет! – Олег отмахнулся от некстати проснувшейся совести и зашел в кабинет декана.

Пару секунд он наблюдал за стариком Герценом. Тот что-то искал на книжных полках. Олег задумался: Герман Генрихович, или, как его за глаза называли студенты, Герыч, был высоким, сутулым и, казалось, высушенным солнцем в различных археологических экспедициях стариком. Сколько ему лет, никто точно не знал. Но поговаривали, что Герыч то ли из первого, то ли из третьего выпуска истфака. Конечно, это были бредовые сплетни и верить в них весьма странно. Все знали, что универ, а вместе с ним и истфак, основали в 1918 году. Ну не мог профессор Герцен оказаться таким древним. Столько не живут!

Олег деликатно кашлянул, и декан повернулся.

– О, А́лин, голубчик! Заходите. – Профессор пожал Олегу руку и сел за стол.

– Герман Генрихович, на улице такая жара. Как себя Любовь Павловна чувствует? – Олег с участием посмотрел на декана.

Это не было игрой. Олег очень хорошо знал жену декана. На первом курсе она преподавала у него библиографию, а потом сильно сдала – часто поднималось давление, мучила постоянная слабость. Один раз Любовь Павловна даже упала в обморок во время пары.

Герыч грустно улыбнулся и аккуратно поправил на столе рамочку с фотографией жены.

– Ничего, Олег, потихоньку. Вчера вывез ее с внуками на дачу. Пусть воздухом свежим подышат.

– Привет ей передавайте.

– Обязательно. Вы мне лучше вот что скажите: когда диплом на подпись принесете? У вас же все готово?

Олег нервно сглотнул, но широко улыбнулся и бодро ответил:

– Почти готово. Остались последние правки. Я к вам поэтому и зашел.

– Н-да? – Герцен поправил на носу очки с толстыми стеклами.

– Можно я чуть позже работу сдам? Скажем, через неделю?

Неожиданно дверь кабинета открылась, и вошла Оленька. Олег заметил, что декан задержал взгляд на подносе, на котором стояли черный керамический заварочный чайник и такое же блюдце с двумя скукоженными зефирками. На лице Герыча появился немой вопрос: а это еще зачем? Он перевел взгляд на Олега, хмыкнул и понимающе улыбнулся. То, что Оля уже четыре года влюблена в Алина, знали все на факультете – и студенты, и преподаватели не раз подшучивали над ним по этому поводу. Наверняка и декан все понимал.

Олег поблагодарил Олю, взял чашку и тут же сделал глоток. Терпкий зеленый чай с жасмином – его любимый. Но Оля совершенно не умела его правильно заваривать. Каждый раз у нее получался не чай, а какая-то медицинская настойка, от которой только сводило скулы.

– Кх-х-х! – Олег закашлялся и вернулся к прерванному разговору: – Понимаете, я не успел доделать.

Декан отхлебнул чай, тоже поморщился и посмотрел на Олега из-под очков.

– И что же вам помешало, молодой человек? Уж не весна ли, часом?

Олег опустил взгляд в чашку и приготовился вытащить из рукава своего любимого джокера, который всегда срабатывал.

– Герман Генрихович, я никому не говорил, – его голос дрожал, – даже Васильеву. Но я снова искал мать… Ну а потом еще работа.

– Так-так? – Декан достал зеленый клетчатый платок из кармана брюк, снял очки и протер.

– Я не успел внести правки. В Нижний ездил. Она там живет.

Олег встал со стула и прошелся по кабинету, остановился у окна и посмотрел на парк, в центре которого и располагался корпус исторического факультета.

Совесть снова попыталась поднять голову, но Олегу было не до этого. Мама пропала сразу после его рождения, а отец погиб, когда сыну едва исполнилось три. Воспитывала Олега бабушка. Он смутно помнил отца. В памяти осталось только чувство радости и счастья, когда тот нес его на плечах. И еще, может быть, улыбка. Когда отец смотрел на сына и улыбался, казалось, что Олег – единственный в мире, самый главный человек во вселенной. Олег Алин – лучший! Теперь, спустя много лет, когда он смотрел в зеркало, то видел ту самую улыбку.

Олег еще немного помолчал и добавил:

– Она такая… Знаете, я пригласил ее на защиту.

Профессор сделал глоток чая – даже не поморщился! – пальцами вытер уголки губ и вышел из-за стола.

– Олег, мальчик мой! Это же чудесно! – Он порывисто, пылко тряс его руку. – Хорошо, можете защищаться вместе с заочниками. Поговорю с вашим рецензентом – он с моих слов напишет отзыв. Идите, занимайтесь. Это чудесно! Чудесно!

Олег кивнул, приложил руку к груди и коротко поклонился в знак благодарности.

– Вот паяц! – с нежностью в голосе буркнул декан. – Иди уже.

Когда Олег закрывал двери и прощался с Оленькой, упрямая совесть снова зашевелилась. Да, стыдно было старика обманывать и врать про встречу с мамой. Декан сделал многое для Олега: поселил в общежитии, перед археологической практикой подарил старую палатку, заступился перед социологичкой-истеричкой, когда та хотела тройбан влепить. Он даже прогулы иногда прикрывал – понимал, что на одну стипендию сирота не выживет – значит, надо работать. Только о том, что, кроме уборки лестниц в родной общаге, у него есть дополнительный заработок и какой именно, Олег не рассказывал.

Олег тряхнул головой и отогнал ненужные мысли. Сейчас надо думать о том, где найти деньги. Вчера Валерик, сосед по комнате, так увлекся с Катькой, что уронил ноут. Его, Олега, ноут! Ноут, на котором хранились готовый диплом, все курсовые, лекции, книги и фотки за четыре года учебы. Да там вся его жизнь была! Не просто на пол уронил, а с подоконника на улицу скинул! Так, что вытянуть данные невозможно. Теперь Олег срочно должен придумать, где найти деньги на покупку готового диплома. Нет, можно, конечно, напрячься и постараться вспомнить, о чем писал, пробежаться опять по библиотекам и архиву, но за неделю он этого не сделает. Хорошо, что знакомый из аспирантуры обещал помочь. Правда, он сумму запросил космическую, но обещал готовую работу через три дня – целых девяносто процентов антиплагиата. Да у Олега самого больше семидесяти пяти не получалось!

Надо срочно найти деньги, иначе…

Иначе без диплома бакалавра он не поступит в магистратуру и останется без общежития. Своей квартиры у него нет, как, собственно, и родных…

При этой мысли перед глазами возникла высокая светловолосая женщина в возрасте. Старушкой ее назвать язык не поворачивался. Стройная, элегантная, с идеальной прической и без макияжа – его бабушка.

Четыре года, как она пропала. Ушла и не вернулась. Не стало единственного родного человека на свете. Сандра Селарина – двоюродная тетка матери. Когда отец погиб и возник вопрос, что же делать с Олегом, она забрала его к себе. Сандра всю жизнь прожила одна. Отчего так вышло – не говорила. Зато рассказывала много о его родителях. Какая смешная мама была в детстве, как она познакомилась с папой, каким тот был смелым и красивым. Так Олег и прожил пятнадцать лет в двухкомнатной «распашонке» на втором этаже старой пятиэтажки: бабуля, он и черно-белая кошка с рыжим хвостом и пятнышком на лбу в виде звезды. Ковер с оленями на стене, красный продавленный диван, громоздкий коричневый лакированный стол, который был больше похож на свалку книг и тетрадей, чем на рабочее место школьника, – вот и все, что украшало комнату Олега. У бабушки интерьер был еще более аскетичным: сервант, кресло с торшером и низкая тахта.

Как-то на первом курсе, в начале сентября, Олег пришел после лекций, и бабуля сразу усадила его за стол на кухне, налила зеленый чай с жасмином и достала круассаны, которые всегда покупала в ближайшей булочной. Вот всем она была хороша, но не пекла и не кашеварила, как другие бабушки, поэтому Олегу приходилось питаться полуфабрикатами.

– Олеша, помнишь, когда ты был маленький, я тебе рассказывала о других мирах? – Только бабушка так сокращала его имя. Но ему даже нравилось – он чувствовал особую связь с ней.

Он откусил круассан и сделал большой глоток чая. Аромат жасмина защекотал нос, а чай согрел горло.

– Угу, но это ж были сказки.

– Как знаешь, милый.

Она поправила светлые волосы, собранные в аккуратную ракушку, в задумчивости провела пальцем по татуировкам-звездочкам, рассыпавшимся по обеим сторонам ладони. Звездочки – это был еще один повод гордиться бабушкой. У всех одноклассников мамы-бабушки были дико зажатыми, а у его бабули – татушки на руке. Не фантастика ли?

Бабушка внимательно взглянула на Олега. Всегда, когда она так смотрела, внутри все переворачивалось – значит, его ждал сложный разговор.

– Так вот, милый, пришел мой срок. Скоро я покину этот мир и уйду в другой.

– К-ха, к-ха… – Олег подавился чаем и не мог откашляться. Покинет этот мир?! – Ба-а!

Он вскочил со стула, не заметив, что тот с оглушительным грохотом упал, и подскочил к бабушке, сжал ее плечи и заглянул в глаза. Она была чуть ниже Олега, а его рост уже тогда перевалил за метр девяносто.

Бабушка с нежностью взлохматила ему волосы, улыбнулась и аккуратно освободилась из рук.

– Все хорошо. Так надо, ты не волнуйся. Со мной все в порядке, но я больше о тебе беспокоюсь. Тебе надо получить общежитие – так удобнее будет на лекции ходить, не надо через весь город мотаться. Обещай, что будешь хорошо учиться. – Бабушка взяла его за руку. – Это важно! Иначе…

Что она говорила дальше, он не слышал – в душе царили смятение и тревога. Бабушка не впервые говорила, что однажды покинет этот мир. Олег привык считать эти разговоры обычными старческими бреднями. В школе математичка так же говорила: «Я не доживу до вашего выпускного». Но всегда после таких разговоров с бабушкой глубоко в душе поселялись тревога и беспокойство.

Утром, когда Олег проснулся, бабушки дома не оказалось. Он сходил в институт, вернулся, но ее по-прежнему не было. Когда бабушка не появилась ни вечером, ни на следующий день, Олег бросился в ближайшее отделение полиции. Заявление приняли, но тихо намекнули, что надежды мало – скорее всего, ее не найдут.

Прошло три месяца, приближался Новый год. От полиции не было никаких новостей, дом стал пустым и унылым. Даже любимая кошка бабушки пропала следом – ушла через неделю и не вернулась. Олег сидел на кухне и пил зеленый чай с жасмином. Неожиданно раздался звонок в дверь.

Он вздрогнул. Кто мог заявиться в субботу в девять утра? Крохотная, почти погасшая искра надежды на то, что вернулась бабушка, вспыхнула с новой силой.

На лестничной клетке стоял неизвестный мужчина в черных джинсах и серой куртке.

Незнакомец отпихнул Олега и ввалился в квартиру. По-хозяйски осмотрелся, не снимая обуви, прошелся по комнатам. Олег запаниковал, схватил зонт-трость и попытался выпроводить мужчину, но тот заговорил о бабушке, аренде квартиры, задолженности и выселении. Мужчина выдал длинную тираду, не дал Олегу вставить ни слова, вложил в руки бумаги и ушел, громко хлопнув дверью. Когда Олег пришел в себя и прочел документы, которые оставил незнакомец, его ладони взмокли, футболка прилипла к спине, сердце от страха заколотилось как сумасшедшее. Оказалось, что квартира, в которой он прожил почти всю жизнь, им с бабушкой не принадлежала – они ее снимали. Даже регистрацию имели лишь на основании договора найма. С сентября, как пропала бабушка, ежемесячные платежи перестали поступать. Хозяин, а приходил именно он, согласился использовать депозит в счет октября. Но ноябрь и декабрь необходимо было оплатить к следующему воскресенью. В течение той же недели и квартиру надлежало освободить.

Олег за неделю так и не смог найти деньги и новую квартиру или, на худой конец, комнатушку.

В понедельник в семь утра в дверь квартиры постучали. Субботний незнакомец – Окишев Александр Юрьевич, если судить по договору аренды, – приехал за долгом вместе с тремя друзьями. Они были вежливы, но настойчивы. Помогли Олегу собрать вещи и подвезли в институт.

– Ты это, не серчай, малец. Сам должен понимать, у меня бизнес. Я не могу вечно в благотворительности всякие играть. – Окишев похлопал его по плечу и сунул в руку несколько смятых купюр.

Благодаря научному руководителю, по совместительству декану, Олег получил регистрацию, место в общаге и даже работу. И вот теперь относительно спокойная жизнь опять была под угрозой…

Олег глубоко вздохнул. За тяжелыми воспоминаниями не заметил, как дошел до общаги. В комендантской сидела невысокая пухлая женщина со светлыми волосами, слегка отливающими розовым. Она выглянула из окошка и приветливо помахала Олегу.

– Доброго дня, НинПетровна, – Олег поздоровался с «комендой» и направился к себе. В голове пульсировала мысль: где найти деньги?

Еще подходя к общаге, Олег решил сперва выпить чаю, перекусить, а потом все обдумать. Но уже в коридоре уловил аромат дыни: значит, сосед не один. Открыл дверь и чуть не снес с ног Катерину, девушку Валерика. Она протиснулась мимо и глупо хихикнула:

– Ой, Олежик, привет! Я уже убегаю. Пока, мои котики. – Она послала Олегу и Валере, оставшемуся в комнате, воздушный поцелуй и упорхнула.

Катерина слегка раздражала Олега. За ее обучение платили родители. Они же гаджеты покупали, новые шмотки, а Катька едва с тройки на тройку переваливалась. Ничем, кроме соцсетей, не интересовалась.

Вот Ева, девушка Олега, – другая. Ролевик (именно на ролевках они и познакомились), занималась спортивным ориентированием, в театры и музеи на выходных ходила. Как они с Катей умудрялись быть лучшими подружками – Олег понять не мог.

Олег закрыл за Катей дверь. Небольшую комнатушку, которую они все четыре года делили с Валерием Васильевым, заволокло дымом, как в общественной парной в вечер пятницы. Валерик с Катей завели дурную привычку курить кальян после лекций. Олег почти ощущал на губах привкус дыни и шоколада – любимой смеси Катерины.

– Фу! Надымили круго́м! – Олег открыл окно.

Валера развалился на кровати и протянул:

– Ну не нуди, а? Как там твой Герыч? Че сказал? – Несмотря на расслабленную позу, в глазах друга застыла настороженность. Он уже раз сто попросил прощения за то, что ушатал ноут. Валера даже предложил половину денег за готовый диплом – неслыханная щедрость с его стороны.

Олег оседлал стул и ответил, что декан дал отсрочку.

– А че ты все еще в напряге? Че, собсна, не так? – Валера заметно повеселел.

Олег уставился на него. Нет, ну как он с такой логикой до диплома дотянул?

– Вале-ерик! Да что ты как азинус! Не тормози! Где мне еще десять тысяч найти? – В душе заворочалось раздражение.

Валера вскочил и тут же набычился:

– Азинус… Хватит своей латынью выпендриваться. Помочь хочу. Вот. Мысля есть: кредит нужно взять.

– Азинус – это просто осел. А кто ты, как не осел? Ноут мой разбил… И кредит не вариант, – тут же ответил Олег.

– А че?

– Я же только две недели назад байк в кредит взял. – При мысли о новом велосипеде, хранящемся под замком в кладовке у коменданта, стало веселее. Олег несколько лет мечтал о нем, копил деньги на первый взнос. И вот две недели назад купил. Черный красавец «Формик» с гидравлическим тормозом и двадцать одним дюймом рамы, легкий, шоссейный – просто идеальный! Олегу захотелось плюнуть на все, вскочить в седло и крутить педали до изнеможения. – Пока первый платеж по кредиту не сделаю, новый не дадут.

– А-а-а. – Валера в задумчивости сел на краешек кровати и через пару секунд выкрикнул: – Точняк! Байк!

– Даже не думай, – процедил Олег. – Не продам!

Валера пожал плечами и уставился в точку на стене. Несколько минут в комнате слышались лишь приглушенные разговоры соседей за стеной.

Из задумчивости Олега вывел тихий голос Валеры:

– А у Кислого, собсна, вечером игра.

– И что? Меня это больше не касается.

От мыслей о покере пальцы приятно закололо. Олег любил играть. Ему нравилось, как упругие, хрустящие прямоугольнички карт быстро перемещаются в его ловких руках. Нравилось слышать их шелест и наблюдать мельтешение. Олег иногда даже ловил себя на мысли, что карты – это его способ медитации.

– Олег, ну последний раз-то можно? – не то спрашивал, не то утверждал Валера. – И Ева твоя ничего не узнает. – Он широко распахнул глаза и добавил: – Зуб даю!

В душе медленно разрастались два монстра. Они рвали Олега пополам. Один, влюбленный, не желал нарушать слово, которое дал девушке. Второй, невероятно везучий карточный игрок, хотел снова взять в руки колоду, ощутить прохладу карт и шероховатость зеленого покерного сукна. Что же делать?

– Не хочу врать Еве! Если она узнает, что я опять играл, уйдет.

– А ты, собсна, не ври. – Валера лукаво улыбнулся. – Позвони, расскажи, что играть будешь вечером. У меня на компе, не на деньги. – Он подмигнул. – И правду скажешь, и совесть чиста.

Из-за стены послышался восторженный девичий визг, а через пару секунд донесся голос неизвестной певички. Она пела, не попадая в ноты: «Я могу делать все, что я хочу. Я могу делать все, что я хочу»[1].

Валерик картинно поднял руки:

– Алин, это знак! Решайся!

Олег достал телефон и набрал Еву.

Макс Кисленко, он же Кислый, гигант-самбист, снимал небольшую студию недалеко от универа: на двадцати четырех квадратах размещались микроскопическая кухня, барная стойка, диван и узкий письменный стол, большую часть которого занимал огромный монитор. Каждый раз перед игрой Кислый расстилал зеленое сукно перед диваном – неудобно, но по-другому никак, – и все участники садились в круг. Само полотно не было обязательным элементом покера, но Кислый не раз говорил, что без него ощущения не те.

Когда Олег приехал, игроки стояли на кухне и болтали. Болельщики, девушки и просто приятели расположились на диване, пуфах и табуретках.

– Вот так люди!

Олег замер. Этот противный голос с едва заметными визгливыми нотками он узнал бы из тысячи.

– Чернов! – процедил Олег и обернулся – перед ним стоял невысокий смазливый парень, Саша Чернов. Он крутил в руках последний «Айфон» и постоянно поправлял «Эпл Вотч» на запястье.

– Алин! – Он снисходительно оглядел Олега. – Ты, как всегда, весь в обносках. Правитель оборванцев. Поломойка! – Приятели Чернова загоготали. – Как Ева? Вспоминает меня?

– Такие, как ты, в памяти не задерживаются. – Внутри Олега поднималась холодная ярость. Кончики пальцев привычно покалывало. Так было всегда, сколько он себя помнил, стоило разозлиться или войти в азарт.

Как этот скот смеет говорить о Еве?

Ева ясно дала понять, что между ними ничего не будет, а он напал на нее. Напал в тупиковом коридоре, хватал за руки, орал, что ей еще повезло, что он, Саша, обратил на нее внимание. Ева облила его кофе, забежала в ближайшую аудиторию, придвинула к двери парту и набрала Олега – хвала быстрому набору! Когда Олег услышал крики пьяного Чернова вместо голоса любимой, страх за нее накрыл с головой. Олег прислушался: Ева кричала что-то о хранилище, а Чернов – о том, что с ней сейчас сделает. Олег со всех ног помчался на помощь. Успел вовремя, Ева не пострадала. Он предлагал ей написать заявление о нападении и попытке изнасилования, но та отказалась и попросила больше никогда не вспоминать этот кошмар. Все это случилось пару месяцев назад. Вроде бы Чернов перестал явно приставать к Еве, но нет-нет да поддергивал Олега.

– Эй, Принц! Не зарывайся! – Чернов подскочил к нему, задрал голову и пристально посмотрел в глаза. Они буравили друг друга взглядом несколько секунд, пока приятели Саши не отозвали того в сторону.

Кислый окликнул ребят, и игроки расселись вокруг сукна.

Началась игра!

В тот вечер Чернову не везло: он уже просадил фишки и потратил все наличные на докуп новых. Но вот Саша снял часы – верный признак, что ему пошла карта – и с трудом прятал торжествующую улыбку. Олег остался с ним один на один: остальные уже сказали: «пас».

На полотне лежали четыре карты: король бубен, дама треф, туз и пятерка пик. Олег как раз стал дилером. Улыбнулся Чернову и подмигнул, три раза постучал по колоде и выложил последнюю карту:

– Десятка бубен. – Он внимательно следил за реакцией Саши. Тот выпрямил спину, сощурился.

Ха! Пытается считать. Ну попробуй, что тут скажешь.

Олег подождал еще немного.

– Ну что, вскрываемся? – В висках стучал молот азарта, голова ясная, голос чуть хриплый от волнения.

– Да, я первый. – Руки у Саши подрагивали, похоже, он предвкушал победу. Он медленно открывал карты, приговаривая: – Вот тебе туз бубен, вот двойка бубен, а это шестерка. Да-да, тоже бубна! Флеш! Ну как тебе?

Олег молча смотрел на его карты. Поднял взгляд и увидел счастливую улыбку. А вот глаза… Да он боится! Боится проиграть! Олег хмыкнул и медленно начал открываться:

– Ну а у меня лишь туз и пятерка черви. Ах да, еще туз треф. – Он не отрываясь смотрел в глаза Чернова. Зрачки мерзавца расширились, взгляд наполнился удивлением, которое сменила ярость. Олег едва улыбнулся. – Это, кажется, фулл-хаус?

Чернов вскочил.

– Да ты офонарел?! – крикнул он и бросился на Олега.

Кислый был бы не Кислый, если бы не остановил Чернова. Макс выставил руку и удерживал того некоторое время.

– Так бывает. – Олег меланхолично пододвинул к себе банк и принялся аккуратно сортировать фишки.

Чернов ругнулся и резко наклонился к Олегу. Так низко, что тот рассмотрел, как карие глаза негодяя сузились и почти почернели, а желваки напряглись. Сердце Олега сжалось от дурного предчувствия, но он вздернул бровь и с насмешкой уставился на Сашу.

– Я это так не оставлю! – Чернов выплюнул угрозу и выскочил за дверь.

Банк оказался приличным – хватит и на диплом, и на подарок Еве. Олег отсчитал деньги Кислому – с каждого выигрыша он получал пять процентов: за предоставление помещения, карт, сукна, фишек и обеспечение, как сегодня, мира и порядка.

Будильник прозвенел в пять утра, как и всегда по средам. Олег наскоро умылся, надел тренировочный костюм и тихо выскользнул из комнаты. Валерик еще спал, а Олега ждал железный конь в кладовке у НинПетровны.

Олег забрал велосипед и вышел на улицу. Солнце воровато выглядывало из-за угла ближайшей девятиэтажки. Прохладный воздух проникал сквозь спортивную куртку и колол кожу.

Как хорошо утром!

Тишина, машины еще не успели накоптить. Даже торговцы с соседнего овощного рынка мирно посапывали в кабинах газелек. Олег вскочил в седло велосипеда и медленно, наслаждаясь утром и поездкой, направился в парк. Уже год Олег трижды в неделю вставал в пять утра, чтобы проехать пять-десять километров перед занятиями. Сперва катался на велосипеде однокурсника, но недавно купил собственный.

Олег крутил педали и размышлял о том, что через пару часов должен отдать деньги за диплом. Он вспомнил вчерашнюю игру.

Ух, ну и физиономия была у Чернова, когда я ему фулл-хаус выложил!

В душе поселилось приятное удовлетворение, впрочем, как и всегда после удачной игры. Нахлынули воспоминания – еще четыре года назад Олег не знал, что такое техасский холдем, и был приличным мальчиком. Но однажды Валерка, новый сосед по общаге, притащил его к Кислому на игру. В тот вечер Олег ушел с первой выигранной тысячей. Азарт вскружил голову – Олег не мог спать, не мог готовиться к семинару. Да он даже не мог вспомнить, чем закончился сериал «Во все тяжкие». Вроде смотрели вместе с Валериком, но все прошло мимо! Утром, работая за гроши и вымывая коридоры общаги, Олег думал об одном – если приложит немного усилий, то получит все, что заслуживает. Нет, профессиональным шулером он стать не стремился, просто хотел жить красиво и спокойно. Несколько недель Олег потратил на изучение покера, его видов, тренировки счета карт и ловкости рук. Ему всегда удавалось быстро запоминать именно движения рук. А еще во время игры иногда появлялась странная уверенность в том, везет противнику или нет. Будто бы он чувствовал те же эмоции, что и они.

Так он стал игроком. Играл со студентами: иногда на интерес, но чаще на деньги. Сперва боялся хитрить, применять уловки, подсмотренные в интернете, все думал, что ребята поймают и наваляют. Уверял себя, что это временно. Вот найдет работу и перестанет играть. Но ему везло! Временами казалось, что какие-то высшие силы помогают ему и подкладывают нужные карты, а иногда приходилось жульничать, чтобы забрать банк. Он так увлекся, что чуть не проиграл ноут. Да-да, бывали и темные деньки. Но вчера Олегу крупно повезло! Теперь все хорошо – диплом будет спасен, Ева простит.

Солнце поднималось выше и согревало все вокруг. Велосипед шуршал по гравию парковых дорожек, и Олег снова подумал о Еве.

Ей не нравилось, что ее парень играет. Нет, дело не в покере, а в том, что она волновалась за него – говорила, рано или поздно его накажут за жульничество. Но как не жулить, если он хочет выиграть? Олег скрепя сердце согласился и перестал играть, и вот вчера нарушил обещание… В груди разлилось чернильное пятно стыда.

Олег выехал из парка и двинулся вдоль трассы в сторону водохранилища. Дорога была пустая, ветер свистел, едва уловимые ароматы поздней сирени быстро исчезали.

Вдруг за спиной он услышал гул мотора. Оглянулся и чуть не свалился с велика – за ним ехал тонированный внедорожник с именным номером «Черный». Предчувствие беды накрыло с головой – машину Чернова не узнать было сложно. Олег прижался к обочине и ускорился. В зеркале заднего вида заметил, что машина вильнула и поехала быстрее. Руки вспотели, а сердце сделало кульбит. Олег ехал так быстро, как только мог. В горле пересохло, в ушах стоял шум: от гула мотора или страха – неизвестно. Вдруг машина взревела. В следующий миг сильный толчок выкинул Олега из седла. Он вцепился в руль, как русские в Москву осенью сорок первого, но тот все равно выскользнул. Голова дернулась, визг тормозов, и секундная боль резкой огненной стрелой промчалась по телу и исчезла…

Глава 1

Тим мчался по парку королевского дворца Рэйанокор вне себя от ярости.

Нет, ну как можно жертвовать единственным сыном «на благо Отечества»? Все равно ушастые не оценят!

Он выдохся и перешел на шаг.

Я, Тимиранель Алар Девойский, не желаю жениться на Славии Стилкаэль! Нет, она, конечно, не уродина, но я не люблю ее. Я влюблен в другую! К тому же не готов я к такому браку. Надо будет в титул входить, на заседания Совета являться.

О Боги, вдруг Ифена детей сразу даст?

Нет, он к такому не был готов. Он хотел в путешествие по Эрдике. Смотаться летом на остров Форин. Там, говорят, потрясающие южные сияния бывают. Все же поступить на Боевой, в конце-то концов! Один раз он уже пошел на поводу у отца – Минаэля Пирона Девойского, маркиза Лаурэ, – теперь язык и мозг на Дипломатии в Эльфийской Академии ломает.

Грунтовая дорожка уводила все дальше от дворца в чащу парка. Закатное солнце скрылось за облаками, и теперь небо прорезали красно-оранжевые нити. Воздух пах мокрой хвоей. Тим глубоко вздохнул.

Эх! Как тяжело быть сыном Главного Советника светлоэльфийского короля.

Он, Тим, должен быть всегда и во всем лучше других. Например, как-то раз Рансо́, учитель по чистописанию, пожаловался отцу, что у Тима из рук вон плохо выходят древнеэльфийские руны, так тот в наказание всю субботу заставил его Thanan – руну внутренней силы – вырисовывать, еще и дядюшке Ману́ перепало.

А как отец учил его владеть оружием? Лучший фехтовальщик королевства, получивший титул Лунный клинок, вложил Тиму в ладонь эфес, едва тот научился ходить. Ну, понятное дело, сперва игрушечный, затем тренировочный, а потом уже и настоящий. Они занимались по три часа каждый день. Без выходных. Пробежки на рассвете, подтягивания, преодоление препятствий, развитие баланса, упражнения на меткость и затем только бой. За любые ошибки отец наказывал Тима еще бо́льшей нагрузкой. Мама и Ману пытались защищать его, но отец был непреклонен.

Как-то раз Тим случайно подслушал разговор отца с мастером Оливье, королевским оружейником. Отец, обычно скупой на похвалу, рассказывал об успехах сына. В его голосе слышалась гордость. Наутро Тим тренировался упорней – хотел порадовать отца: но в ответ получил лишь сдержанный кивок.

Тим так желал поступить на Боевой факультет! Мечтал об этом несколько лет, но отец по-своему смотрел на будущее сына. Примерно такой же разговор, как и сегодня, уже состоялся два года назад.

В тот раз Тим с отцом поссорился во время завтрака.

– Да не хочу я на Дипломатию идти! – Тим с раздражением отодвинул тарелку и вскочил из-за стола.

Отец уставился в пространство, подчеркнуто медленно поднес к губам бокал с яблочным соком, отпил и поставил на стол. Затем тихим, но твердым голосом ответил:

– Тимиранель, ты уже зачислен. Это не обсуждается. Мне нужен преемник, а стране – преданный дипломат.

– Но отец! – Тим злился. Злился на отца за самоуправство, на себя – за то, что не может отстоять собственные желания, на мать – за то, что молча продолжала завтракать и не сделала даже малейшей попытки защитить единственного ребенка!

Отец тихо и жестко повторил:

– Это не обсуждается!

Тим пнул стул и выбежал из столовой. Он несся, не разбирая дороги, к дядюшке Ману, гному, который его воспитал. Много лет назад Ману О́ртис из клана Рыжебородых поступил на службу к Фираэлю Честному. Рассказывали, что он поссорился с главой клана, старшим братом, и покинул Эллингор. С тех пор Ману обзавелся женой, потомством, уважением при светлоэльфийском дворе и внушительным животом. Тима он воспитывал с рождения, несмотря на то что обычай гардистара почти изжил себя. Редко теперь родители передавали обязанности по воспитанию детей другим, но отец Тима был так занят, что попросил старого соратника по войне за остров Форин присматривать за сыном. Мать, конечно же, любила Тима, часто баловала, но в процесс обучения предпочитала не вникать, к тому же она не могла научить его разжигать костер и находить пищу в лесу, в отличие от дядюшки Ману.

Через несколько минут после ссоры с отцом Тим ввалился в мастерскую Ману Ортиса, хлопнул дверью и закричал:

– Рвак его задери! Как же он меня достал!

Старый рыжий гном сидел за широким дубовым столом и что-то писал. Он даже голову не повернул в сторону Тима, а лишь прикрикнул:

– Тимиранель!

– Ла-а-адно. Не надо его рвать, но он не имеет права решать за меня! – Тим ходил из угла в угол.

Ману отложил перо, свернул свиток и встал. Он внимательно смотрел на Тима и ожидал, когда тот успокоится, но злость на отца была такой сильной, что одного гневного окрика наставника не хватило.

– Тим, ты, эта-ва, присядь.

Тим оседлал стул, подпер голову кулаками и уставился на гнома.

Если бы эльфы владели Огнем, я бы сейчас одним взглядом спалил все к матери Санги! Даже интересно, как Ману будет меня уговаривать? Ведь он сам готовил меня к поступлению на Боевой. Он обещал!

– Тим, маркиз – твой отец. П-нятно? Он в своем праве. Твое дело – его слушать.

– А как же мои желания, мечты? Вы же сами меня готовили на Боевой! – Перед внутренним взором Тима пронеслись воспоминания о первых походах, тренировках и теоретических уроках тактики, которые Ману давал ему втайне от отца. Тим немного успокоился.

– Тим, мальчик мой. – Ману подошел к нему и положил руку на плечо, нахмурившись. Казалось, что даже уголки глаз опустились от грусти, борода не топорщилась, а поникла и висела, как пакля. Он вздохнул и тихо сказал: – Я не мог ничего сделать, п-нятно? Он. В своем. Праве.

– И что теперь?

Ману взъерошил Тиму челку и с наигранной улыбкой ответил:

– Ты в Эльфийскую едешь. А мы с Томой – в Зенитар. Эта-ва, трактир открывать будем.

С тех пор прошло два года, но Тим все еще злился. Он шел быстро, уходил все дальше в парк. Вспыхнувшие воспоминания горечью отзывались в сердце.

Отец вечно решал за него. Он стремился укрепить отношения между светлыми и темными эльфами, а для этого необходимо женить сына на Славии.

Тим задумался и не заметил горшки, выставленные на тропинке у беседки, угодил ногой в один из них и ругнулся. Тряхнул стопой, но ботинок застрял. Он попытался стащить глиняного захватчика, но пошатнулся.

Гадство!

Тим прыгал на одной ноге, как заведенный болванчик. Откуда-то раздалось сдавленное хихиканье. Тим обернулся, потерял равновесие и рухнул на землю, разметав вокруг горшки, как пустые, так и с непосаженными ростками.

– Ой, Богиня! – раздался тихий знакомый голос, в котором сквозили нотки паники.

Тим вздрогнул – этого еще не хватало!

– Добрый вечер, Ваша светлость.

Тим наконец-то освободил ногу из глиняного плена, вскочил и оглянулся. Так и есть, возле беседки молодая эльфийка склонилась в поклоне.

– Вот же дряньство! Гархуар, здравствуйте. – Тим отряхивал штанину и не смотрел на девушку. Когда поднял голову, то заметил поникшие плечи и услышал тихое всхлипывание.

– Что такое?

– Цветы… Мадам Серафина приказала посадить эти цветы здесь, у дальней беседки.

Тим осмотрелся. М-да, из пяти горшков с ростками уцелел лишь один. Гархуар снова всхлипнула, а Тим внутри содрогнулся – он никогда не видел слез высокородных эльфиек, леди не позволяли себе плакать при посторонних.

Как успокаивать таких, как Гархуар, м-м, не дворян? Понятия не имею!

– Кх-х! – Он прокашлялся. – Ну что вы? Все будет хорошо. Я обещаю! – подчеркнул слово «я», выпрямил саженцы, вгляделся в потоки Стихий и подхватил белую ниточку Жизни. Как мог, обвязал вокруг сломанных цветов. – Вот! Что я говорил!

– Ваша светлость, спасибо! – Гархуар с благодарностью склонилась в поклоне.

Довольный собой, Тим попрощался и собирался двинуться дальше, как за спиной раздалось очередное всхлипывание. Да что ж такое! Тим оглянулся и покраснел: сломанные цветы, которые он попытался восстановить магией, так и не срослись. Зато они пришли в движение – то выравнивались, будто их надувал невидимка, то вновь сдувались с громким свистом. Кажется, Тим даже услышал недовольное шипение.

– Вот же гадство! – Он покраснел и поспешил уйти. Пусть Гархуар сама разбирается. Шел и думал: все-таки Стихия Жизни не его сильная сторона. Надо же было эльфу родиться с таким низким Уровнем – всего второй! И главное, не увеличишь. Максимум, на что он способен, – это заживление царапин, и то мелких.

Тим немного успокоился. Злость на отца почти прошла, теперь сердце дрожало по другой причине – впереди, среди деревьев, мелькнул легкий серебряный плащ с вышивкой в виде звезд. Он точно знал, что на спине есть монограмма «ЛМА» – такие плащи носила только принцесса Лиранель. Лира – подружка Тима по детским шалостям, первая и единственная девушка, которой он сказал «люблю».

Он ускорил шаг, чтобы догнать Лиру, и вскоре вышел на небольшую полянку, в центре которой стояла зеленая беседка-ротонда, увитая драконовым плющом. На ее перилах в старинных черных подсвечниках мирно горел магический Огонь – он вспыхивал с наступлением вечерних сумерек и угасал с рассветом. Такие подсвечники были расставлены по всему парку.

– Лира! – окликнул Тим.

Она оглянулась. Зеленые глаза заискрились счастьем, губ коснулась нежная, добрая улыбка.

– Тим-тим, милый! – Она протянула ему руку.

Тим подошел ближе, сжал тонкие пальцы и потянул девушку к себе. С тихим счастливым смехом она упала в его объятья. Тим вдохнул ее аромат – едва уловимые нотки мяты, мандарина и ванили. Голова закружилась, и Тим с трудом устоял на ногах.

– Я уже много лет не Тим-тим, прекрати меня так называть, Звездочка, – мурлыкнул Тим ей на ухо.

Лира аккуратно освободилась из его объятий, сняла плащ и бросила на ступени беседки, а затем уселась сверху. В свете огня ее перламутровая кожа искрилась, светлые, почти белые волосы сверкали. Тим знал, что она вплетает в них маленькие серебряные звездочки – знак почитания Лунной Богини, – именно они и сверкали сейчас.

Лира потянулась всем телом и спросила:

– Что от тебя хотел отец?

– Да так, ерунда. – Тим раздраженно отмахнулся. – Лучше расскажи, как ты со своим поговорила?

Она вскочила на ноги и прошлась по поляне: расслабленность как ветром сдуло.

– Он против, – Лира прогнусавила, передразнивая отца. Король Фираэль уже третью неделю не мог избавиться от насморка и разговаривал в нос. – Говорит: «Твой долг перед страмной – стать хорошей королемвой».

– Мне жаль.

Тим взял ее за руку: в прикосновение вложил все сочувствие, на какое был способен. Лира прикрыла глаза и затаила дыхание. На ее левом плече теплым желтым светом засияли звездочки.

Шестнадцать лет назад, когда у светлоэльфийского короля родилась дочь, Лунная Богиня явилась счастливым родителям и отметила малышку особым знаком своего расположения – россыпью маленьких звездочек на левом плече. Она также подарила крошке удивительную способность – Эмпатию. Когда девушка касалась другого человека, она ощущала его эмоции. Но был и недостаток в подарке Богини – сама Лира не могла скрыть, что чувствует. Звездочки на ее плече сияли всеми цветами радуги в зависимости от того, что испытывала принцесса. Именно поэтому летом она носила легкий плащ и снимала его только в присутствии близких. Конечно, с возрастом Принцесса Лиранель научилась немного контролировать сияние божественного дара, но иногда позволяла себе расслабиться и показать, что она на самом деле чувствует.

– Ничего. – Глаза Лиры наполнились слезами. – Я не особо надеялась, что он разрешит.

Тим коротко обнял любимую и тут же отстранился. В душе поднималась буря и очередная злость на отца, и Тим не хотел передавать все это Лире.

Какие же они заносчивые упрямцы! Решают, как нам с Лирой жить, кого любить и что делать! Насколько же легко простолюдинам: куда захотел – туда поступил, на ком захотел – на том и женился… Хм-м-м… А что, если…

Через неделю Тим должен был отмечать день рождения. Подготовка к празднику шла полным ходом: мама выбирала цветы и утверждала меню, отец настаивал на приглашении темноэльфийского Советника с семьей. Конечно, король Фираэль не пропустит семнадцатый день рождения единственного сына своего друга. Вот тогда Тим и сделает предложение Лире. Ни его отец, ни отец Лиры не захотят скандалить при посторонних. Ну а потом, после праздника, Тим как-нибудь выкрутится.

Настроение тут же улучшилось. Тим улыбнулся, мысленно представляя негодование на лице отца.

Лира подняла голову и внимательно всмотрелась в его глаза:

– Что смешного? – ее голос звучал обиженно. – О чем ты думаешь?

– Ничего, милая. Все будет хорошо! Я кое-что придумал. На балу тебя ждет сюрприз – надень лучшее платье. Мне пора.

Он чмокнул ее в щеку, попрощался и поторопился в замок. Уже поздно, а ему предстоит еще обсудить все с мамой. Она всегда его поддержит!

Всю неделю перед Балом в честь своего семнадцатилетия Тим почти не видел Лиру. Лишь раз столкнулся с ней у двери в кабинет отца. Она была бледная и потерянная. Он попытался расспросить, что случилось, но тут вышел король в сопровождении отца Тима. Пока Тим кланялся в знак приветствия, Лира сбежала, оставив его теряться в догадках, что же ее так расстроило.

Утром в день бала Тим проснулся в дурном настроении. Ночью снились кошмары. Пока умывался и одевался, не покидало ощущение грядущей беды – в горле стоял ком, а живот постоянно сводило.

Он вышел из покоев и отправился к матери – вдруг ей нужна помощь в приготовлениях к празднику? Мимо в панике бегали слуги, то и дело раздавались взволнованные вздохи и хлопанье дверей.

Когда Тим подходил к покоям мамы, его чуть не сбил с ног король. Он вышел из Малого кабинета отца: ссутуленный, бледный, с бегающими глазами; увидел Тима, схватил за борты камзола и прижал к стене.

– Где она? Где моя дочь? – Всегда спокойный и уравновешенный Фираэль Честный, король светлоэльфийского королевства, сейчас был на грани нервного срыва. Сердце Тима забилось в панике.

Что с Лирой?

Хлопнула дверь, и в следующий момент прозвучал стальной голос матери:

– Фир, оставь его!

Прежде Тим не слышал, чтобы мама позволяла себе так разговаривать с королем. Даже общее детство и родство, правда дальнее и некровное, не сплотили их. Среди близких и подданных они общались одинаково – подчеркнуто вежливо и холодно.

На шум вышел отец. Он тут же оценил обстановку и коснулся плеча короля:

– Фир, не надо. Я сам во всем разберусь. Тебе лучше побыть с Корой.

Король медленно отпустил борты камзола. Казалось, он готов прожечь дыру в Тиме – таким злым был его взгляд. Затем молча кивнул и ушел.

Отец раскрыл дверь и жестом приказал сыну войти. Неприятное предчувствие, которое преследовало Тима с самого утра, превратилось в четкую уверенность.

Тим вошел в кабинет и застыл перед большим дубовым столом. Напротив него в массивное кресло опустился отец – высокородный эльф и Главный Советник. Прямая спина, пристальный взгляд, сжатые в узкую полоску губы.

– Тимиранель, где ты был этой ночью и ранним утром? – в голосе звучал металл.

– Спал. А что случилось? Где Лира? Почему король в бешенстве?

– Тим. – Отец внимательно посмотрел на него. – Сегодня ночью Лира пропала.

Дыхание перехватило.

Вот она – беда.

– Как?

– Утром горничная не обнаружила ее в покоях. Шкафы вывернуты, книги и свитки разбросаны. Ты что-нибудь знаешь об этом?

Тим медленно опустился в кресло напротив отца. Тот слишком пристально рассматривал сына. В обычной ситуации Тим уже бунтовал бы – как отец может ему не доверять?! Но сейчас все мысли заняла Лира.

Что случилось? Почему она уехала? Или… или ее похитили? Лунная Богиня, помоги!

Мозг лихорадочно соображал, но ответы не приходили, и Тим медленно покачал головой:

– Не знаю.

Отец показал, что больше его не задерживает, и встал.

– Если что-то узнаешь, вспомнишь, сообщи мне или графу Кементариндуру – он ведет расследование.

Тим поднялся, молча кивнул, занятый своими мыслями, и вышел. Ноги сами привели в королевскую Оранжерею – любимое место Лиранель. Именно здесь она проводила все свободное время. Лира всегда мечтала изучать растения, выводить новые сорта. Хотела поступить в Эльфийскую Академию на факультет Растениеводства и почвоведения, но король запретил.

Лира даже вырастила собственный садик экспериментальных растений, которые обладали множеством интересных свойств. Например, куст одозоры – настойка из его листьев помогала избавиться от неприятных любовных воспоминаний; войсинара белая – цветок, который мог повторить то, что услышал за сутки перед тем, как его сорвали; а невзрачная травка хамелионка… Вот оно! Войсинара! Тим вздрогнул – конечно, надежды мало, но вдруг ему повезет! Он прошелся по рядам садика Лиры и нашел маленькую табличку, на которой аккуратным почерком принцессы было выведено «Войсинара белая». Перешагнул через оградку и сорвал цветок.

Аккуратно завернув его в платок, положил во внутренний карман камзола. Лира рассказывала, что цветок начнет говорить, если его поместить в воду. Тим вышел из Оранжереи и поспешил в свои покои. Кровь стучала в висках: он должен ее найти.

Перед дверью столкнулся с графом Кемента…

Как отец выговаривает его фамилию?!

Высокий мужчина средних лет с выкрашенными по последней моде в черный волосами поджидал Тима с ворохом свитков.

– Ваша светлость! Ваш отец сказал, что вы дружны с Ее высочеством и ответите на несколько вопросов.

– Да-да. С удовольствием. – Тим выдавил светскую улыбку. – Дайте мне час. Я сам найду вас и все расскажу.

Вежливо кивнув, он скрылся за дверью. На небольшом столике у дивана стоял графин с водой и пара стаканов. Трясущимися от волнения руками Тим налил воду и поместил цветок в стакан. Гостевую комнату наполнил злой голос Лиры:

– Так… дурелестник… замочный плющ… Сюрприз он мне приготовил, гад ушастый! Жениться на Славии собрался, ослина такая! …хамелеонка… А этот: «Королевы в земле не копаются!..» Ну я им устрою… О! Вот что еще: одозора!

Цветок замолчал, а Тим застыл в изумлении: у Лиры получилось? Она создала говорящий цветок! И судя по всему, по своей воле покинула дворец. Во всей Эрдике было лишь одно место, куда могла отправиться злая принцесса-растениевод.

Я обязан ее догнать. Осталось лишь улизнуть от ищеек отца…

Глава 2

Тим сидел на небольшой полянке на окраине Черного леса и лениво ворочал палкой угли в костре, над которым на трех железных прутьях висел котелок. Недалеко лениво жевали траву два ревалла – ярко-желтые кони с черными гривами и хвостами.

Содержимое котелка булькало, шипело и готовилось вот-вот вылиться на землю. Тим тяжело вздохнул.

Вот же напасть! Хотел сделать предложение любимой, а она сбежала. Хоть бы с ней все было в порядке! Где ее теперь искать? Нет, я, конечно, догадываюсь, куда она могла отправиться, но вдруг – нет…

Тим переживал, что неделя, которую он потратил, чтобы добраться до Закатного королевства, прошла даром и драгоценное время было упущено.

Он снова и снова вспоминал слова Лиры, услышанные от цветка. Принцесса не сказала, куда планировала ехать, она лишь собирала с собой любимые растения и на все лады ругала его, Тима.

Тим поежился: опять накатила тревога. В последнюю неделю с ним часто такое бывало. Ни с того ни с сего появлялось ощущение, что за ним кто-то наблюдает, волнение скользкой змейкой ворочалось в животе, сжималось и душило все сильнее. Вот и сейчас казалось, что он на поляне не один.

Неожиданно Тим услышал стон из-за кустов. Он схватил меч. Эльфийские сапоги, легкая поступь – он старался двигаться практически неслышно. Тим отодвинул мечом ветки. На соседней полянке на четвереньках сидел человек, а перед ним валялся неизвестный механизм с двумя колесами и металлическими трубками. Незнакомец был странно одет: узкие штаны с полосками, синяя тонкая куртка – все в грязи и пыли. В темно-русых волосах запутались травинки, листочки и мелкие веточки. Он стонал, то и дело трогал голову. Охнув в очередной раз, на четвереньках дополз до механизма, снял с него деталь, открыл ее и… начал пить?

Да это фляга! Чудна́я какая!

Тим наблюдал за незнакомцем с растущим интересом. То, что парень на поляне не из его мира, он понял сразу. В Онимусе[2] никто не носил такие штаны и куртки, да и двухколесных механизмов не было.

Тим получил хорошее образование, поэтому прекрасно знал историю Онимуса и всех его тринадцати рас. Знал и о том, что иногда, по неизвестным причинам, в Онимус попадали жители Земли. В последние несколько сотен лет их не жаловали. Но все равно те, кто смог уцелеть, ассимилировались, заводили семьи и становились полноправными онимусцами. Ману всегда просил относиться к чужакам с осмотрительностью, но и не забывать об уважении. Он постоянно повторял: «Не тот плох, кто чужак, а тот – кто дурак».

Тим некоторое время разрывался между любопытством и вбитой наставником осмотрительностью.

Этот вряд ли опасен – сидит на траве, голову руками сжимает, стонет и охает. Оружия не видно…

Наконец, решившись, Тим тихо отодвинул ветки куста и вышел на поляну.

Парень разговаривал сам с собой:

– Та-ак, что мы имеем? Голова гудит, я весь грязный. Рядом раскуроченный велик… бли-ин, какой же он классный… был. Интересно, мой?.. Ох, как же тошнит! Та-ак, надо мне вставать и в больничку топать. Если я на скорости с этого красавца слетел, то точно сотрясение заработал.

Тим кашлянул, привлекая внимание. Парень вздрогнул, вскочил на ноги, но тут же снова рухнул на четвереньки и застонал. Поднял голову и мутным взглядом уставился на Тима. Несколько секунд молчал, а потом криво улыбнулся:

– О, брат-ролевик, привет! Я тут, кажется, в неприятности попал, помоги, а? До города далеко? Подбросить можешь?

Тим, окончательно убедившись, что незнакомец не опасен, подошел к нему ближе. Парень сел на пятую точку, поджал под себя ноги и заправил за ухо темно-русую прядь. Он с надеждой смотрел на Тима, но тот не знал, что ответить, – он впервые видел чужака.

Что же делать?

Навыки, привитые при подготовке на факультет Боевой магии: осмотрительность, недоверие, проницательность, – боролись сейчас с любопытством, желанием помочь попавшему в беду. К тому же Тим, сам не понимая почему, доверял незнакомцу. Он прикрыл глаза, представил Лиру – его личную совесть, – подумал, что бы она сделала на его месте? Она помогла бы чужаку, она всем и всегда помогала. А он, Тим, подшучивал над ней. И вот теперь Лира уехала. Есть крошечная надежда, что он понял все правильно и вскоре найдет ее.

А что… Что, если это испытание Богини? Если я помогу чужаку, Лунная Богиня смилостивится, поможет мне найти Лиру и получить одобрение отца?!

Тим вздохнул и принял решение: ради Лиры! Он подошел к парню, протянул руку и представился:

– Привет, я – Тим!

Парень скривился от боли, взял протянутую ладонь и встал. Его все еще покачивало, и он схватился за плечо Тима.

– А тебя как зовут?

Незнакомец замер, его глаза расширились от удивления. Руки задрожали, гримаса паники исказила лицо. Он отпустил плечо Тима и снова схватился за голову.

– Вот же… блин! Тим, я… я не помню. Я ничего не помню! – Он тяжело задышал и зашарил по карманам куртки. – Зараза! Да где же паспорт?!

Тим склонил голову набок и с интересом рассматривал парня. Закончив шарить по карманам, тот тяжело вздохнул, опять заправил прядь за ухо и уставился в пространство. Тим молча наблюдал. Он со страхом представил себя на его месте.

Забыть все! Родных, себя, любимую (если она у него, конечно, есть) – жуткая участь! К тому же он оказался в другом мире и, кажется, до сих пор этого не понял.

Парень тряхнул головой, вымученно улыбнулся и наконец заговорил:

– Зови меня Велик, – в его голосе отчетливо слышалась горечь.

– А что это значит?

– Велосипед так сокращают, не знал?

Тим покачал головой и пожал плечами.

– Поможешь в город добраться? Мне бы в больницу, а потом в полицию: надо же понять, кто я и что произошло.

Тим задумался – одно дело познакомиться с чужаком, накормить на поляне в лесу, и совсем другое – отвести в город. Если кто-нибудь узнает, что именно он привел чужака, – проблем не оберешься. Из-за одного такого и началась Великая Война. С тех пор любого, кого подозревали в иномирстве, ждала виселица.

Но это неправильно! Тим не мог оставить Велика в беде. Странное дело: еще неделю назад он с легкостью бросил Гархуар разбираться с разбитыми им, Тимом, горшками, а сейчас всерьез раздумывает о том, чтобы привести чужака в Зенитар. Ведь Закон Равновесия никто не отменял – если он поможет Велику, то и Лире кто-нибудь да поможет.

Тим колебался. Он видел, как Велик внимательно наблюдал за ним. В его голубых глазах застыла надежда. Решившись, Тим кивнул – он отведет Велика в город, но не более того.

– Вот же гадство! Ладно, я проведу тебя. Но только до города, дальше – сам. И ты давай, это, без лишних вопросов, хорошо?

Велик с облегчением выдохнул, на его лице расцвела счастливая улыбка:

– Угу… Спасибо, Тим! – Он протянул руку.

Тим ответил на рукопожатие и с удивлением обнаружил, что ладонь Велика была теплой и гладкой. Нет, теоретически Тим знал, что люди с Земли ничем не отличаются от людей Онимуса, все же миры были достаточно похожи климатически. Но Велик был первым землянином, которого Тим встретил, и он казался странным…

Тим осторожно освободил руку и незаметно вытер о штаны.

– Идем, у меня лагерь за теми кустами. Надо вещи собрать.

Тим направился к своей полянке. Едва он отодвинул кусты, как в нос тут же ударил запах гари.

– Вот же дряньство! Каша! – Тим подскочил к котелку: так и есть, каша не просто пригорела, она даже успела обуглиться.

Тим пнул ближайший пень и сел на корягу, немного помолчал, посмотрел на Велика – тот стоял на краю поляны в нерешительности. Вручив флягу с водой, Тим попросил не мешать.

Он злился на Велика.

Если бы он так некстати не пришел в себя, если бы я не пошел на звук его стонов, если бы Велик чуть быстрее соображал, то каша не сгорела бы!

Тим уже почти собрал свои немногие пожитки, как послышался шум. Звук доносился из-за ближайших деревьев.

Еще один несчастный из мира Земли?!

Хруст веток, хрипы и скрип – казалось, что кто-то невидимый водит вилкой по стеклу. Тим замер и прислушался.

Вот же гадство, как не вовремя!

– Отойди, – тихо и резко приказал он Велику, – за спину, я сказал!

– В смысле? – Велик не сдвинулся с места. Он стоял у желтых лошадей и с интересом разглядывал их.

Из-за деревьев вышли четыре скелета.

– Офигеть! Это что? – прошептал Велик и медленно попятился.

Потемневшие от времени кости с остатками разлагающейся плоти, ошметки порванной одежды. Провалы глаз сияли жутким зеленоватым пламенем, а зубы издавали скрежет. Именно его Тим услышал прежде, чем скелеты вышли на поляну.

Странно, что Велик на скрежет внимания не обратил, – промелькнуло в голове у Тима.

От смрада, который источали скелеты, слезились глаза.

Тим подхватил рапиру и встал в защитную позицию, краем глаза заметив, что Велик попятился.

Скелеты шли медленно, неловко, наступая на котелок, миску и кружку, которые Тим еще не успел убрать в вещмешок. Самый проворный подошел вплотную к Тиму и протянул руки.

Тим перехватил рапиру поудобнее и сделал резкий выпад. Кончик лезвия коснулся ребер нападавшего, но никакого урона не нанес. Скелет лишь слегка качнулся назад. Тим перешел в нападение – шаг, шаг, резкий замах, и у ближайшего к нему скелета полетела голова. Тим сильнее наклонил корпус и рванул вперед – серия четких ударов, и еще два скелета остались без рук. Тим работал быстро и сосредоточенно, но рапира лишь царапала кости нападавших. Скелеты скрежетали зубами и медленно шли вперед. Тим молниеносно наклонился и подхватил котелок. Удар рапирой – отсек еще у одного скелета голову; удар котелком – череп третьего покатился по траве. Еще пара взмахов – и три скелета лежали на полянке аккуратными кучками костей.

– Так! Достали! – прорычал Тим, резко развернулся и со всей силы огрел котелком последнего нападавшего.

Мастер Ману был прав: против скелетов рапира – так себе инструмент. Зато котелок – самое оно!

Азарт от драки быстро мчался по венам, заполняя каждую клеточку тела. Рубашка и жилет взмокли. Тим гордился собой – он не только в одиночку справился с четырьмя скелетами, но и защитил чужака.

Эльф огляделся. Со стороны дерева, за которым спрятался Велик, донеслись характерные звуки – чужака тошнило. Тим скривился. Вернул рапиру в ножны и медленно задышал: вдох на четыре счета, выдох на восемь. Он почти отошел от драки, когда услышал панический крик Велика.

– Черт! Что за хрень?!

Тим оглянулся. Велик сидел на земле, схватившись за голову, и что-то невнятно бормотал.

– Обычные скелеты. Их много в Черном лесу шастает. Одно странно – почему так близко к Серединному тракту вышли? – Тим задумчиво пнул череп одного из нападавших. Тот откатился и с глухим стуком ударился о корягу.

Велик замер.

– Что ты сказал? Черный лес? Серединный тракт? – Лицо чужака побелело. – Твою мартышку… Я… Это… Это не Земля! Не мой мир! А ты… ты – не ролевик?!

В голосе Велика послышалась слабая надежда. Тим покачал головой.

Вот же несчастный! Так и ума не долго лишиться…

– Я – эльф, – признался Тим и внимательно посмотрел на Велика.

Если этот чужак не выдержит правды, то, к сожалению, придется сдать его страже Зенитара.

– Не верю! Быть такого не может! – Велик сорвался с места, подскочил к Тиму, схватил за уши и потянул.

Тим резко наклонился и перекинул Велика через себя – прижал к земле и застыл. Недавняя радость от победы над скелетами мигом пропала, зато в душе разлились раздражение и возмущение.

– Ты что творишь? Дурья твоя башка! Совсем пагуба мозги выела? – зарычал он.

Велик лежал на траве. В его глазах ужас сменялся восхищением. Через пару секунд он повел плечами в попытках освободиться.

– Эй, пусти! Понял я все, понял! – Велик еще раз дернулся. – Отпусти, ушастый!

– Еще раз уши тронешь, на них похож будешь, – прошипел Тим, кивнув на останки скелетов, и отпустил Велика.

– Прости, не знал, что у тебя такие чувствительные ушки. – Он подмигнул Тиму.

– Никогда, – Тим сжал рукоять гарды, – запомни: никогда не трогай эльфа за уши!

– Что же будет? – Плечи Велика расправились, в глазах появился лукавый блеск.

– Рвак тебе будет! – Тим злился.

– Чего? – спросил Велик и едва не подавился смехом.

Тим вздохнул и закатил глаза, а потом объяснил:

– Вот же дурак… запоминай, рвак – зверь, живет в чаще Черного леса. Кстати, мы именно в нем. Так вот, рвак похож на домашнюю свинью, только дикий и немного некромантией приправлен. А потому – опасный. Если встретишь его на пути, живым не уйдешь – разорвет на части.

Велик закатил глаза и пробормотал:

– Ладно, понял, извини.

– Вот и хорошо. – Тим собрал последние вещи и направился к лошадям. – Пора, поехали.

Велик побледнел, кивнул на лошадей и спросил:

– На них?

– Да, а в чем проблема?

– Ну, видишь ли, я почему-то уверен, что ездить на лошадях не умею…

– Не волнуйся, все нормально будет. – Тим погладил одного из коней по морде. – Реваллы не обычные лошади. Они помогут самому неопытному наезднику.

Велик медленно, слегка покачиваясь, подошел к животному. Лошадь повернула к нему голову и внимательно посмотрела.

– Х-хорошая лошадка. Х-хорошая. Покатай меня немного, – дрожащим голосом проговорил Велик и протянул руку к лоснящемуся боку ревалла, аккуратно погладив животное.

Велик лишь с третьей попытки влез в седло, вставил ноги в стремена и схватился за рожок. Тим едва сдерживался, чтобы не рассмеяться, настолько нелепо выглядел чужак верхом. Костяшки пальцев побелели, спина выгнулась дугой, голову прижал к гриве ревалла и тихо повторял: «Не скинь меня, не скинь меня».

– Пирит! – скомандовал Тим и направил коня к тропинке, видневшейся из-за деревьев. Ревалл с Великом на спине последовал за ним.

Через несколько минут Тим, а за ним Велик выехали на Серединный тракт – широкую грунтовую дорогу. На обочине росли мелкие кустарники и деревца, переходившие в Черный лес. Тим сдерживал своего скакуна, не давал ему перейти на рысь, а ревалл Велика так же спокойно шагал рядом. До города оставалось не более получаса.

Воздух плясал в жарком мареве. Тим ехал молча. Он размышлял о Лире и Велике.

Точно ли Лира в Зенитаре? Найду ли я ее? Получится ли доказать отцу и королю, что я достоин руки Лиры и их уважения? А что будет с этим чужаком?

Его рассуждения прервал голос Велика.

– Тим, пить хочется. Есть вода?

– Ничем не могу помочь. Потерпи. Скоро приедем. – Тим придержал своего ревалла, который норовил перейти в галоп.

– Как не можешь? Ты же эльф. Наверняка волшебник. Наколдуй или намагичь. Как правильно го… говорить? – Велик повернулся к Тиму и едва не свалился с лошади.

Реваллы заржали, а Тим ухмыльнулся. Он был согласен с лошадьми: забавный этот чужак.

– Еще скажи «зафеячь». «Колдовать» – подойдет. Но я все равно не могу.

– Почему?

Раздался топот копыт. Тим оглянулся – за ними мчался всадник в черно-оранжевой тонкой куртке. Черный и оранжевый – гербовые цвета Закатного королевства, скорее всего, срочный курьер везет почту. Тим подождал, пока всадник проедет мимо, а Велик откашляется от пыли, которую тот поднял.

– Законы магии, чтоб их… – ответил он. – Понимаешь, это способность управлять водными потоками, в небольших количествах тушить пожары. Но достать питьевую воду из ниоткуда – невозможно.

– Понятно, – промямлил Велик и замолчал.

Но ненадолго. Вскоре он опять заерзал в седле и протянул:

– Ти-и-им?

– Чего тебе?

– А почему я тебя понимаю? – Велик не отрываясь смотрел на него, будто боялся пропустить хоть слово.

Тим призадумался: рассказывать чужаку все о мире – небезопасно, но оставлять его совсем без информации – неправильно. Все же именно он, Тим, нашел Велика в лесу, значит – в ответе за него. Придержал своего ревалла и ответил:

– Наш мир называется Онимус. Он немного похож на вашу Землю. Иногда в него попадают такие, как ты. Есть несколько Правил Перехода. – Тим почувствовал, как краска приливает к лицу: надо было внимательнее слушать наставника. – Но я все не помню… Вообще для тебя важно Первое правило. Вроде бы оно такое: «Каждый чужак, пересекший границу мира Онимус, знает Всеобщий язык и язык той страны, где оказался».

Велик кивнул и, казалось, погрузился в свои мысли.

Через пару минут Тим остановил ревалла и спешился.

– Ты чего?

– Тебе нельзя в таком виде в город. – Тим долго рылся в вещмешке, затем достал коричневый сверток и подал Велику. – Накинь плащ и не снимай, пока не найдешь нормальную одежду. За воротами мы расстанемся. – Тим старался не смотреть на Велика. Снова видеть тревогу в его глазах было невыносимо. – И вот еще. На первое время.

С этими словами он бросил Велику золотой имали. Тот ловко поймал монету и принялся разглядывать. Тим хмыкнул.

Даже не поблагодарил. Чужак – что с него взять!

Тим вернулся в седло, и они медленным шагом двинулись дальше. Спустя пять минут за резким поворотом дороги выросли каменные стены, защищавшие город.

Шесть фигур в красных балахонах с капюшонами подошли к освещенному лунным светом храму Ночи на главной площади Хаупстада и замерли перед покосившейся от времени горгульей. Через пару мгновений статуя отъехала в сторону и открыла проход, освещенный черными свечами.

Фигуры спустились по ступеням, прошли через анфиладу комнат и оказались в просторном зале среди множества других людей в черных одеждах.

В центре зала на каменном помосте лежала светлая эльфийка в простой холщовой рубахе. Ее длинные, почти белые распущенные волосы шелковым водопадом струились на холодные каменные плиты пола. Казалось, что она уснула и вот-вот проснется.

Вокруг помоста на плитах были вырублены линии. Они образовывали сложный ритуальный рисунок, в углах которого расположились треноги с множеством черных свечей.

Фигуры в красных балахонах подошли к помосту. Наступила тишина, лопнувшая через минуту от гула литавр.

Черные фигуры расступились, и вперед вышел мужчина в белом плаще с красным поясом, на котором висел кинжал в ножнах; а на груди чернел медальон со Знаком Санги.

Мужчина подошел к эльфийке и замер. Молоденькая. Почти ребенок. Тонкий носик, пушистые ресницы… Глубоко в душе шевельнулось сожаление.

Печально. У нее могла бы быть интересная жизнь…

Мужчина коснулся щеки эльфийки – все еще теплой, несмотря на многодневный сон, – очертил скулы, прижал палец к губам, как бы приказывая ей молчать.

Все, что произойдет сейчас, останется нашей тайной.

По залу разнесся стук барабанов.

Мужчина в белом плаще вздохнул, отошел от эльфийки и поднял руки. Черные фигуры склонили головы, а красные стали на колени, лбом касаясь линий ритуального рисунка.

– О великий Санги, услышь меня! Я твой преданный слуга. Я Высший Мастер дел твоих. Снизойди к нам и прими эту презренную Изначальную во славу свою! Надели Силой исключительных детей своих!

Свечи в треножниках вспыхнули сильнее, подол рубахи эльфийки взметнулся, а по залу прошел трепетный шепот: «Он здесь».

Мужчина в белом плаще преклонил колено, снял Знак Санги с шеи и резким движением рассек себе запястье. Затем встал, приложил кровоточащую рану к губам эльфийки.

Все замерли, с жадностью вглядываясь в девушку. Она шевельнулась и облизала губы, затем скривилась и открыла глаза. Зал пришел в движение – черные фигуры возбужденно перешептывались. И без того бледная девушка еще больше побелела, вжалась в помост и застыла с гримасой ужаса на лице.

Мужчина в белом плаще выхватил кинжал и с криком «Во имя Санги» вонзил ей в сердце. Эльфийка захлебнулась криком и обмякла. Снова дунул ветер и растрепал ее светлые, почти белые волосы. Мужчина опустился на колени перед жертвой, с нежностью коснулся ее пальцев, сосредоточенно, аккуратно вырезал Знак Санги на запястье девушки и опустил кровоточащую руку в небольшое углубление на помосте. Затем то же самое проделал со второй. Отошел и полюбовался на свое творение. Провел ладонью над девушкой, магически ускоряя движение крови, и замер. Через несколько минут желоба ритуального рисунка наполнились тягучей бордовой жидкостью, а в воздухе запахло железом.

Красные фигуры с жадностью прильнули к желобам, а по залу прошел шепот одобрения и восхищения. Когда последний глоток был сделан, подул ветер, взметнулось пламя свечей.

– О Великий Санги, спасибо за благодать твою!

Шесть фигур встали и прокричали:

– Служим во имя Санги!

Очередной порыв ветра задул все свечи, кроме одной. Постепенно зал опустел: ушли и те, кто обрел Силу. Остался лишь Великий Мастер. Он подошел к мертвой девушке, откинул непослушную прядь с ее лица, с нежностью провел по закрытым векам, наклонился и поцеловал в окровавленные губы.

Глава 3

Тим внимательно рассматривал городские укрепления: толстые стены, шесть квадратных сторожевых башен, узкие бойницы. Серый, отшлифованный дождями и ветрами за много веков камень блестел на солнце. Из-за пыли, которую поднимали проезжавшие мимо повозки и всадники, тяжело дышалось.

Тим раньше не приезжал в Зенитар верхом – всегда проходил с отцом через портал.

– Как, говоришь, называется этот город? – Тим оглянулся – Велик с восхищением рассматривал большие кованые ворота и каменный мост, ведущий к ним.

– Зенитар, – ответил Тим. – Столица Закатного королевства.

– Это эльфийская страна?

– Нет, человеческое государство. – Тим придержал ревалла.

Они с Великом медленно подъехали к городским воротам и встали в очередь из желающих попасть в Зенитар. Как и во всех крупных городах Онимуса, на входе каждого путешественника допрашивал офицер дневной стражи. Тех, кто вызывал подозрение у дежурных, отправляли на личную беседу с Начальником Дневной стражи, осмотр вещей и повозок.

– Натяни капюшон, – тихо сказал Тим, и Велик тут же выполнил приказ.

Вскоре подошла их очередь. Пока один стражник разбирался с повозкой, груженной всевозможной бакалеей, второй, низкий коренастый мужичок с большим животом, пышными рыжими усами и лысой, блестящей на солнце головой, стоял в сторонке и был занят очень важным делом – сосредоточенно смотрел в одну точку и ковырялся в носу. Тим кашлянул. Стражник вздрогнул, тряхнул головой, вытащил из носа палец и перевел на него взгляд. Наклонил голову, видимо оценивая козявку, удовлетворенно хмыкнул и вытер палец о штаны. И только потом посмотрел на Тима и прогнусавил:

– Кто такие? Зачем пожаловали?

Тим скривился от отвращения, достал из-за пазухи свиток и протянул стражнику. Тот вчитался – то отдалял, то приближал бумагу к себе, затем кивнул и уставился на Велика. Тим лихорадочно соображал.

Дряньство! Там же только мое имя. Что же делать? Может, денег дать? Хотя может быть опасно… Хм, вроде Ник уехал служить в Закатное…

Тим тайком достал из кармана серебряный ималон и, пока стражник осматривал ревалла, попытался всучить ему монету. Касаться мужика, который только что у всех на виду ковырялся в носу, было противно, но он обещал Велику помочь.

Стражник с жадностью схватил ималон и кивнул в сторону Велика.

– Ваш слуга?

Неужели денег мало? Дряньство!

– Да, – просипел от волнения Тим. – Скажите, а офицер Риттер сегодня на службе?

Толстый стражник изменился в лице, выронил ималон, вытянулся в струну и промямлил:

– Так точно, это… Капитан в сторожке, писать изволит. – Он наклонился за монеткой, немного замешкался и протянул ее обратно Тиму. – Вы обронили, господин.

Тим едва сдержал улыбку – вот оно как, значит: «Капитан писать изволит». Два года назад он и подумать не мог, что его эфор, наставник первокурсников в Эльфийской Академии Магии, жуткий хулиган и шалопай, станет такой важной птицей.

– Проводите нас к нему, любезный, – попросил Тим, спешился и махнул Велику, призывая следовать за ним. Он медленно выдохнул от облегчения – хорошо, что Велику хватило ума молчать и не вмешиваться.

Но неожиданно тот мотнул головой – мол, не пойду. Тим еще раз жестом приказал спешиться, но Велик лишь сильнее вцепился в рожок седла и прошептал: «Высоко». Ждать, пока чужак сам слезет с ревалла, – слишком долго. Тим кивнул толстому стражнику, и тот стащил Велика с лошади, попутно, ругаясь, забрал поводья и позвал помощника. Прошептал тому на ухо несколько слов и вернулся к заставе, откуда уже слышались возмущенные крики приезжих.

Второй стражник подошел к Тиму, низко поклонился и попросил следовать за ним. Через минуту они стояли перед дверью низкого деревянного домика-сторожки, прислонившегося к внутренней стене одной из въездных башен.

– Извиняйте, господин, надо обождать. Я должен доложить о вас капитану.

Тим благосклонно кивнул, подождал, пока стражник скроется в дверях сторожки, и повернулся к Велику.

– Молодец, что молчал. Мне надо поговорить с другом, а ты можешь идти: найди одежду, работу, что там еще тебе для жизни надо. Я выполнил обещание. Удачи, Велик!

Велик откинул капюшон, открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут двери сторожки открылись и прозвучал громкий голос:

– Тим Кальми! Собственной персоной! И что тебе надо, светлая отрыжка?

Тим махнул напоследок Велику и повернулся к другу.

– Ник! И тебе привет, темная… – Он с улыбкой подошел к давнему другу и обнял его.

Велик с тревогой смотрел вслед скрывшемуся в дверях сторожки Тиму. Что делать? Куда идти? Тревога медленно сменялась страхом, от которого тут же вспотели руки и заложило уши. Он отошел от сторожки и застыл, разглядывая город и решая, куда двигаться дальше.

– С дороги, придурок! – раздалось сзади.

Велик обернулся – прямо на него ехала повозка. Он едва успел отскочить в сторону, чтобы не попасть под колеса. Сердце бешено колотилось, а в висках стучала кровь.

Отойдя под ближайшее дерево, он огляделся. Перед ним раскинулся незнакомый город.

Итак, каким-то чертовым образом меня занесло в другой мир. Вот и не верь после этого сказкам! Интересно, точно занесло или я в коме лежу? Как бы проверить?

Велик с любопытством огляделся. Каменные дома с узкими разноцветными глазницами окон, мозаика булыжников на мостовой, держатели для факелов, цветы и не смолкающий ни на минуту шум. Шумели дети, бегающие вокруг и кричащие что-то про зомби и умертвия, грохотали повозки, проезжающие через ворота заставы, перекрикивались стражники. Велик еще немного постоял, рассматривая улицу, заметил столб с указателем «Ратуша» и двинулся туда. С мрачным удовольствием отметил, что Тим оказался прав, – он прекрасно понимал не только язык, на котором говорили люди вокруг, но и спокойно читал надписи.

Интересно, а писать-считать я тоже умею?

Велик медленно брел по улице с говорящим названием Цветочная. Такой она и была: у каждого крыльца красовалась композиция из цветов в клумбе или горшке. Каменные дома плотно прилегали друг к другу. Велик внимательно рассматривал мельчайшие детали – надо бы все запомнить. А вдруг из комы выйдет или в портал какой-то вляпается. Попал же он как-то сюда.

Если я действительно в другом мире… Как его там? Онимусе. То валить отсюда надо как можно быстрее. Это было ясно еще там, на полянке, когда Тим сносил скелетам головы.

Размышляя о жизни, Велик не заметил, как вышел на городскую площадь и сразу уткнулся в толпу.

Толпа шумела: злилась и радовалась одновременно. В центре площади стоял помост, а на нем виселица.

Не хуже средневековой Гревской площади, однако!.. Стоп! А откуда я знаю про площадь?

Из толпы послышалось:

– Не тяни! Давай! А то мне еще пахать!

– Живодеры! Он такой же, как и вы!

Рядом закричала женщина в рыжем затасканном платье и грязном переднике.

Велик попытался пройти сквозь толпу и посмотреть, что же там происходит. Первый человек, которого он отодвинул, толкнул его в бок и прошипел:

– Куда прешь, дубина?

Раздался свист.

На помосте появился человек в черно-оранжевом плаще и такой же маске. Он удерживал вырывающегося мужчину средних лет со связанными за спиной руками.

– Пустите! Это неправда! Я такой же, как вы! – кричал несчастный.

Велик выбрался из толпы и отошел подальше. На ступенях каменного храма сидела лохматая и грязная старуха. Возле нее никого не было. Он устроился поудобней и стал ждать.

В мужчину кидали камни, гнилые помидоры и картофель. Тут толпа стихла – на помост вышел парень в белом трико, ярком жилете и кипенно-белой рубашке с высоким жабо. В руках он держал свиток.

– О! Сека-дурачок. Ишь, в герольды выбился. Приговор читать будет. Гляди, милок, кабы и про тебя тако ж не зачитали. – Старуха глупо захихикала.

Толпа притихла и наблюдала: палач переодел осужденного в белую рубаху, снова связал руки за спиной, поставил на маленькую скамеечку. Когда он накинул несчастному петлю на шею, горожане радостно зашумели.

Герольд сделал шаг вперед, выпятил грудь и принялся читать приговор:

– Двадцать второго утта две тысячи триста шестьдесят девятого года от Великой Войны Всемилостивейший король наш Угот Пятый повелевает: осудить человека по имени, как он сам заявляет, Николай Иванов, на казнь через повешение за шею до смерти за то, что он без Всемилостивейшего дозволения посмел нарушить границы мира нашего, Онимуса, и своего, нареченного Земля. Пусть его проступок будет всем уроком. Вот как король наш заботится о гражданах своих! Он не допустит повторения Великой Войны из-за чужаков! Смерть иномирцу! И пусть его Бог или милостивые Боги Онимуса, коли его Бог немилосерден, примут его душу!

Только герольд закончил, как толпа снова взорвалась криками.

– Так его! Так!

– Не губите невинную душу!

– Будет знать, как по чужим мирам шастать!

Палач вышел на середину помоста и поднял руку – толпа смолкла. Велик со страхом наблюдал.

Неужели тут могут убить только за то, что ты пришел из другого мира? Что за бред?! Тим знал об этом?

Тем временем палач повернулся к осужденному и жестом приказал говорить. Несчастный с петлей на шее запричитал. Велик с удивлением узнал «Отче наш». В душе что-то перевернулось…

Велик вскочил на ноги и застыл в страхе, но старуха схватила его за плащ, усадила на ступени и прошипела:

– На его место захотел, соколик?

Бледно-голубые глаза старой седой женщины смотрели внимательно, испытующе, а изо рта несло так, что Велик с трудом сдержал рвотный позыв.

– Как вы догадались? – прошептал он.

Старуха отпустила его плащ и тихо запела: «Во поле бере-е-езка стояла, во поле кудрявая стоя-яла…»

Толпа ахнула. Велик поднял голову и увидел, как на веревке раскачивается тело несчастного Иванова.

Тошнота, с которой он боролся несколько минут назад, сразу вернулась. Он сбежал со ступенек и бросился в ближайший переулок.

Спустя несколько долгих минут Велик пришел в себя – желудок больше не извергал желчь, паника отступила. Он прислонился к холодной стене дома и задумался. Кто он такой, что с ним произошло и как он оказался в этом диком мире – он не знал. Да это сейчас и не имело значения. Важно было найти способ выбраться.

Если то, что герольд сказал, – правда и всех чужаков казнят, то мне крышка! Надо найти Тима, может, он поможет чем-нибудь… Тим! Вот же гад ушастый! Он знал, что тут небезопасно, и все равно привел. Ни слова не сказал!

Однако Тим был единственным, кого Велик знал в этом мире и кто мог объяснить элементарные правила и законы. Велик разозлился. На кончиках пальцев появились знакомое ощущение покалывания. Он уже испытывал что-то похожее. Давно, в прошлом…

Когда Велик это понял, злость моментально пропала.

Та-ак, интересно, получается, я что-то помню…

Велик собрался с духом и вышел на площадь. Он старался не смотреть на тело Иванова, медленно раскачивающееся на веревке, повернул налево и пошел обратно к Заставе.

Вдруг Тим еще болтает с тем офицером? Как его? Райдер? Ридер? Риттер, точно!

Едва Велик сделал несколько шагов, как заметил светловолосую фигуру, на полторы головы возвышающуюся над другими людьми. Человек двигался быстро, вскоре перебежал на другую сторону улицы и пошел в сторону от площади.

Тим?

Велик бросился за ним – в ушах стоял гул, дышалось с трудом.

На углу фигура замешкалась – пройти прямо мешала толпа – и на секунду обернулась.

Тим – это он!

Велик бросился за ним, но дорогу перегородил белобрысый мальчишка, который махал новостным листком и кричал:

– Свежие новости! Свежие новости! Спешите купить «Главные новости»!

Вокруг мальчика собрались горожане и наперебой требовали выдать им листок. Велик наконец-то догнал Тима и окликнул его. Но эльф не оглянулся.

– Тим! – Велик едва успел коснуться плеча Тима, как оказался прижат к ближайшему дереву, а в подреберье что-то уткнулось.

– Ты рехнулся? – прорычал Тим.

Велик медленно скосил глаза на оружие, выдохнул:

– Мне бы поговорить.

Тим убрал кинжал.

– Слушай. Мы с тобой не знакомы. Да и ни к чему мне та-кие знакомства. У самого проблем выше крыши. Не хватало еще, чтобы меня с тобой видели. Шел бы ты… куда подальше.

– Минуту, дай мне минуту. – Велик уставился на Тима. В душе зрела надежда на помощь, а в голове тут же возник образ рыжего кота из мультфильма, который делал большие милые глаза, когда о чем-то просил.

Ну вот, опять обрывки воспоминаний… Может, это и к лучшему. Значит, я скоро вспомню, что произошло, и найду способ вернуться домой. Оставаться в этом страшном мире хоть на одну лишнюю минуту я не собираюсь.

Тим вздохнул и огляделся: что он ожидал увидеть посреди оживленной улицы, Велик так и не понял. Он схватил Велика за руку и оттащил подальше от толпы, покупающей «Главные новости».

– У тебя минута.

Велик судорожно соображал.

– Я видел казнь.

– И? Так бывает. Преступников казнят.

– Ты не понял. Мужчину казнили за то, что он чужак.

– Дальше что?

Велик едва не подпрыгнул на месте от возмущения: что такого?! Вот же дикий мир! Домой, срочно домой!

– Тим, я – чужак!

– Ш-ш-ш-ш! Точно пагуба мозги жрет! От меня-то ты чего хочешь? Плащ я тебе дал, золотой имали тоже. Что тебе еще надо?

Велик секунду помолчал и задал главный вопрос, который мучил его с момента объявления приговора Иванову:

– Так со всеми чужаками? – В душе теплилась надежда, что Тим скажет «нет».

Тим отвел взгляд от него и тихо ответил:

– Да.

– Твою мартышку! Че ж делать? – Ладони Велика вспотели, ноги стали ватными. – Тим, я домой хочу! – Велик схватил Тима за плащ и затряс.

– Совсем ополоумел… Да отпусти ты меня! И так внимание привлекаем.

Тим освободился из хватки Велика и поправил плащ.

– Как мне домой попасть? – Велик сделал несколько вдохов и выдохов, чтобы успокоиться.

– Есть два способа путешествовать между мирами. – Тим внимательно смотрел куда-то поверх головы Велика. – Первый – сильный маг тратит ради тебя весь резерв и открывает портал. Но что-то мне подсказывает, ты такого дурачка…

– А второй? – Велик в нетерпении перебил Тима.

– А второй – Кристалл Перехода. Но они стоят как годовая зарплата ездового дракона. – Тим немного помолчал и добавил: – Удачи тебе.

В его голосе сквозило искреннее сочувствие. Так желают удачи висельникам и смертельно больным.

Велик прокашлялся, унял дрожь в голосе и сказал:

– Того, что ты мне дал, – хватит?

Тим оглянулся, внимательно посмотрел на него и закатил глаза.

– Нет. Тебе надо найти работу. Один Кристалл не менее пятидесяти золотых имали стоит, от мастера зависит.

Велик нахмурился.

Что-то мне подсказывает, что это огромные деньжищи! Что же делать? Где найти работу чужаку? Есть только один выход – просить о помощи Тима. Он единственный, кого я тут знаю; тем более производит впечатление благородного человека, тьфу… эльфа.

– Тим, помоги устроиться. В долгу не останусь, если нужна будет помощь – все сделаю и лишних вопросов задавать не стану.

– Стой тихо. За спиной стража, – прошептал Тим.

Пару секунд он переводил взгляд с Велика на стражников и обратно. Затем, видимо, принял решение:

– Накинь капюшон. Я иду к старым приятелям. У них таверна на Ремесленной. Узнаю, нужен ли им работник. Подождешь меня у дверей.

Велик выдохнул – сегодня его точно вешать не будут.

Тим шел быстро. Велик старался не отставать. Вскоре они остановились у небольшого двухэтажного здания. На красной деревянной вывеске черными витиеватыми буквами было выведено «Трактир „У дядюшки Ману“». Светлый кирпич на стенах, цветы в горшках, чистые окна – создавалось впечатление, что сюда пускают только приличных людей.

– Я сейчас. Жди меня здесь. – Тим открыл дверь и вошел внутрь.

Велик осмотрелся: на одной из стен виднелся силуэт замурованной двери. К ней вели четыре ступени. Он присел и огляделся.

По улице шли люди. Разговаривали, несли корзины с фруктами, везли тележки с продуктами. Детвора играла в догонялки.

Велик в нетерпении прошелся перед трактиром. Заглянул в мутные окна, но Тима не увидел. За широкими деревянными столами спиной к нему сидели несколько мужчин и женщин. Солнце припекало. Велик снял капюшон – дышать стало легче, но тревога не отпускала. Он поднял с мостовой два камушка и принялся перебирать их в руке: напряжение понемногу спадало.

Вдруг из-за угла показался патруль – трое человек, одетые в одинаковую черно-оранжевую форму с кольчужными нашивками на подмышках, груди и локтях.

Велик разглядывал стражников и размышлял – как им не жарко? Стражники шли медленно, время от времени прятались в спасительной тени домов и редких деревьев. Останавливали мужчин и женщин, а те показывали свитки и шли дальше по своим делам.

Велик призадумался: память любезно напомнила о том, что в прежней жизни полицейские не раз и не два проверяли у него документы. Раньше достаточно было показать паспорт, но сейчас он – чужак, нелегал, а что здесь с такими делают, он уже видел.

Тут один из стражников заметил его. Сердце забилось быстрее, страх скальпелем прошелся по нервам. Велик напрягся и краем глаза внимательно следил за патрульными. Один из стражников – парнишка, на вид младше него, с редкими русыми волосами, тонкой ниточкой усов и ярко-алыми от жары щеками направился к нему.

Вдох. Выдох. Ладони вспотели.

– Эй ты!

Велик обернулся и в задумчивости посмотрел на стражника.

– Номенар показывай, – обратился к нему стражник.

Номенар? Что за черт? Это они так паспорт называют?

Вдох. Выдох.

Велик расплылся в счастливой улыбке и шагнул навстречу стражнику:

– Какое счастье, что я вас встретил! Вы же стражник? Только вы сможете мне помочь. – Он взял стражника за локоть, заглянул в глаза и отвел в тень дома, указал на здание. – Скажите, это приличное место?

На лице парня застыло недоумение и непонимание. Велик продолжал тараторить без умолку:

– Понимаете, у меня невеста. Я приехал за свадебным подарком для нее. Мне никак нельзя в плохое заведение. Ну, вы понимаете, о чем я. – Он многозначительно поднял брови, а затем подмигнул. – Так вот, денег у меня немного. Мне нужно хорошее место. А тут дорого, да?

Стражник приосанился, выставил ногу вперед, прокашлялся и многозначительно изрек:

– Это вам вот повезло, что меня встретили. – Он с видом знатока осмотрел таверну, провел рукой по жиденьким усикам и закрутил их.

Велик едва сдержался, чтобы не рассмеяться, – страх перешел в азарт. Стражник еще немного помолчал и продолжил:

– Таверна Ману Ортиса? Я бы не советовал вам сюда ходить. Сам мастер Ману хороший гном. Да только его двери для всякого открыты. Говорят, он не только драконов и василисков принимает, но и вампиров. А еще у него домовики по всему дому ходят и во всем хозяевам равны!

Василиски, драконы и домовики? Вампиры! Тут есть вампиры?! Так, видимо, парень невысокого мнения о таверне…

Дождавшись реакции на свой рассказ, стражник продолжил:

– Я слышал, что мастер Ману даже с чужаками дружбу в молодости водил. – Он покраснел еще больше.

В это время его коллеги закончили проверять документы у двух женщин и направились в их сторону. Велик напрягся, от веселья не осталось и следа – надо быстро заканчивать этот балаган.

– Ох, как неловко! – Велик застыл, а затем, всплеснув руками, принялся оглядываться. – Вот же болван! Я сестре обещал ленты купить! Спасибо вам большое за помощь, за службу городу и королевству! Вы хороший стражник. – Велик похлопал парня по плечу, быстро пошел вниз по улице и вскоре завернул за угол.

Сердце отбивало чечетку. Лоб и спина вспотели, и неясно, из-за жары или из-за страха. Велик нашел укромное местечко – узкую нишу между двумя домами – и спрятался.

Он не успел отдышаться, как в спину уперлось что-то острое. Велик вздрогнул и оглянулся. На него с раздражением смотрела невысокая – она едва доставала ему до плеча – рыжеволосая девица с желтыми глазами, в которых плясали язычки самого настоящего пламени. В руках незнакомка держала стилет.

– Ты что здесь делаешь? – прошипела она.

– П-п-прячусь, – с трудом выговорил Велик.

Он вжался в стену и несколько мгновений со страхом смотрел на незнакомку.

Да сколько можно? То скелеты, то висельник, то стражники, то эта полоумная с ножиком!

Велик выдохнул, резко вытянул руку вперед и уверенно отодвинул злую девицу. Та в изумлении подняла брови, хмыкнула, улыбнулась и указала кончиком стилета на проем в нише.

– Проверь, а?

Велик пожал плечами и выглянул на улицу – стражников не увидел. Оглянулся и покачал головой. Девушка перекинула рыжую косу через плечо, поправила черный кожаный колет с оранжевой вышивкой ящерицы на груди, спрятала стилет под мышкой и подмигнула.

– Ну, я пошла.

– Кто ты?

К Велику вернулась способность думать и говорить. Но его вопрос остался без ответа: девушка натянула объемный, но тонкий капюшон и змейкой выскользнула из ниши.

Пару минут Велик приходил в себя. Когда он вышел на улицу, девица уже пропала. Едва переставляя ноги, он вернулся к трактиру, возле которого его оставил Тим.

Многовато приключений на один день.

Тим открыл дверь и зашел в таверну.

Колокольчик над дверью разразился веселой трелью. За широкими деревянными столами сидели несколько мужчин и женщин. Они мельком взглянули на вошедшего и вернулись к разговорам и еде.

Тим осмотрелся. Дощатый пол – чистый, но давно не видевший мокрой тряпки. Белые стены до середины обиты деревянными панелями с небольшими подпалинами. На второй этаж вела широкая лестница, устланная черно-оранжевой ковровой дорожкой. Высокая стойка трактирщика. Справа от нее – старый черный клавикорд с крутящимся стулом. Сквозь мутные окна проникал яркий солнечный свет. Он рассеивался, но все же играл на крутых боках разноцветных стеклянных вазочек с цветами, которые стояли на столах. Аромат цветов не чувствовался. Вместо него в воздухе витали запахи кухни – жареного с луком мяса и квашеной капусты. Запахи не просто кружили голову, а заставляли живот сжиматься, завязываться в плотный узел.

Тим подошел к стойке трактирщика и позвонил в крохотный колокольчик.

Из-за стойки показался темноволосый гном. Небольшая бородка, глуповатое выражение лица, маленькие поросячьи глазки.

– Чевой надо? – буркнул он.

– Здравствуйте. Позовите хозяина, пожалуйста.

Незнакомец сразу не понравился Тиму, но вежливость никто не отменял.

– Нету его. – Гном снова попытался исчезнуть за барной стойкой.

– А хозяйка есть?

– И ее нету.

– А когда они вернутся?

– Ты чевой тут все выспрашиваешь? Ты чей? – голос гнома постепенно набирал силу.

Послышался топот – по лестнице кто-то бежал.

– Кваилас, ради святого Моравата, ты почему опять горланишь, недоумок такой?! – раздался грозный окрик, а через несколько секунд в зале показался еще один гном, намного старше первого. Лохматая рыжая голова, кустистые брови и бесформенная борода, на большом животе едва сходился черный бархатный жилет.

– Добрый день, дядюшка Ману! – поприветствовал хозяина Тим.

Гном ругнулся, подошел к Тиму и крепко обнял его.

– Тим, мальчик мой! – Он усадил Тима за ближайший свободный стол и крикнул: – Тома! Тома! Иди сюда, женщина. Тим приехал.

На крики гнома из кухни выкатилась маленькая полненькая гномма. Она охнула, всплеснула руками и бросилась обнимать Тима.

– Тетушка Тома, ну хватит. Я уже не маленький. – Тим притворно нахмурился.

В душе рос теплый комочек нежности и восторженного детского счастья. Того самого, которое он испытывал, когда тетушка Тома поила его какао с плюшками промозглыми зимними вечерами в Арванэле, столице cветлоэльфийского королевства.

– Жена! Ты, эта-ва, мясо, капусту на стол ставь. Соль, соль не забудь! Я сказал. – Ману и Тома захлопотали вокруг Тима.

– Дядюшка Ману, мне бы комнату и поговорить с вами сперва, а потом и за стол сядем.

Гном проверил свободные номера, и они с Тимом прошли на второй этаж. Ему досталась маленькая, три на три метра комнатушка с крошечным окошком на улицу Ремесленников.

Юноша выглянул в окно.

Перед трактиром прохаживался Велик. Он заглядывал в окна, брался за дверную ручку, но так и не открыл дверь. Сзади раздалось покашливание:

– Тим, случилось чего?

Тим повернулся к Ману. Последний раз они виделись два года назад, перед отъездом Тима в Эльфийскую Академию Магии. Ману тогда переехал в Зенитар и открыл таверну. Тим редко писал старому наставнику. И теперь ему было стыдно: писать не писал, зато явился с просьбой принять на работу чужака.

– Тимиранель! – гном повысил голос.

Тим тряхнул головой, улыбнулся и ответил:

– Да. Дядюшка Ману, вам не нужен работник?

– А ты работать решился? – Гном хохотнул, но, заметив выражение лица Тима, тут же осекся. – Твой друг?

Тим волновался, нервно крутил пальцами серьгу в левом ухе. Переживал: вдруг Ману откажет? Вздохнул, прикрыл глаза и ответил:

– Нет. Не совсем. Я у него… Я обещал помочь. Ему нужна работа.

Складка на лбу Ману разгладилась.

– Зови его, да? Найду работу. Я сказал.

– Только есть одна проблема, – прошептал Тим.

– Проблема?

Тим собрался с силами и выпалил:

– Он – чужак.

В комнате воцарилась тишина. Тим знал, что водить дружбу с чужаками – подсудное дело. Во всем Онимусе не найдется и тысячи человек, которые согласились бы с тем, что чужаки тоже люди и их нельзя уничтожать. Тех, кто пришел сюда из других миров, не просто недолюбливали. Их ненавидели. В каждом чужаке они видели Рика Голдмана. Он появился здесь две тысячи лет назад. Красавец-маг влюбил в себя принцессу Закатного королевства. Женился на ней, а затем сбежал после первой брачной ночи. Собрал единомышленников и смог настроить Новые Расы: гномов, драконов, василисков и вампиров, – против трех Древних: светлых и темных эльфов и людей. Началась Великая Война. Она унесла тысячи жизней, перекроила карту мира. Тогда возникли новые страны: Эллингор, империя Даркенталь и империя Роджат. Правители старых древних королевств вынуждены считаться с тем, что рядом с ними в Большом Кругу Мира сидят демоны, оборотни и вампиры. Но старик Ману Ортис из клана Рыжебородых всегда внушал воспитаннику, что нет плохих рас, есть плохие личности. Тим не просто надеялся, что гном поможет устроиться Велику в Онимусе, он был почти уверен в этом.

– Чужак? – переспросил гном и задумался.

Тим не поднимал глаз на учителя. Перед внутренним взором проплывали призрачные картины возможного будущего Велика: вот Велик попрошайничает, вот его досматривают стражники, вот он в тюрьме. Велика переодевали в традиционную белую рубаху перед казнью, когда Тим услышал, что его зовет Ману.

– Тимиранель! Ты оглох? – прикрикнул гном.

Тим вздрогнул: сфокусировал взгляд на учителе.

– Да. Я задумался.

– Что «да»? Оглох? – Ману улыбался, но карие глаза смотрели внимательно.

Тим смутился, выпрямился и приготовился выслушать решение.

– Пусть остается, эта-ва, раз ты ему обещал. Найдем ему работу. Я сказал.

Тим знал, что рано расслабляться и радоваться. Ману не просто найдет работу. Он загрузит Велика по уши. Как его самого когда-то.

– Где он?

– Перед трактиром. Ждет, – ответил Тим.

– Ну идем. Посмотрим, эта-ва, кого ты опять притащил. – Гном улыбнулся сквозь усы, похлопал Тима по плечу и пропустил в дверь.

Тим покраснел. Он понял, на что намекал учитель. В девять лет Тим принес из леса детеныша черной рыси – одного из самых опасных существ Онимуса – и назвал Рысиком. Его когти выпускали парализующий яд, чтобы хозяин мог беспрепятственно разделаться с жертвой. Повезло, что котенок не достиг того возраста, когда железы наполняются смертоносной жидкостью. Детеныша оставили в зоосаде при дворце, предварительно вырвав когти, но долго он не прожил. И вот теперь Тим опять привел опасное существо – чужака. Остается надеяться, что Велик не повторит судьбу Рысика.

Казалось, прошла вечность с тех пор, как Тим исчез в недрах трактира. Велик успел пообщаться со стражником, встретить таинственную девушку с пламенем в глазах, во всех подробностях рассмотреть улицу, дом и горожан, идущих по своим делам. Его все больше и больше мучила жажда, а желудок выводил громкие рулады.

Дверь открылась, и показалась лохматая голова Тима.

– Вел, зайди.

Велик поправил на плечах плащ, провел пятерней по волосам – надо произвести приятное впечатление на друга Тима – и зашел в помещение. Вполне чистая, светлая комната, умопомрачительные запахи еды и темноволосый молодой гном за трактирной стойкой.

Гном? Или хоббит? Да ладно?!

Велик с трудом преодолел желание проверить, есть ли на парне обувь. Нет, он понимал, что Онимус – необычный мир. Вот Тим, к примеру, эльф. Но его уши за половину дня, что они провели вместе, успели примелькаться. Гнома же Велик видел впервые.

– Сюда. – Тим дернул его за рукав и указал на дальний столик возле клавикорда.

За круглым столом сидел еще один гном. Только рыжий и старый. Велик последовал за Тимом.

– Это Велик, мой приятель.

Велик вложил все обаяние, на какое был способен, в улыбку, протянул руку гному.

– Это мастер Ману Ортис из клана Рыжебородых, мой учитель, – продолжил Тим.

Гном с прищуром рассматривал Велика. На мгновение в глазах промелькнуло удивление. Он опустил взгляд на протянутую руку, важно кивнул, но не пожал.

Велик смутился.

Черт их знает, правила вежливости этого мира! Может, протянуть руку – страшное оскорбление и я сейчас смертельно обидел единственного, кто согласился дать мне работу?

– Вел, ты присаживайся, присаживайся. А я к тетушке… ой, к мадам Ортис на кухню загляну. – Тим усадил Велика за стол и быстрым шагом ушел.

Пару минут доносились лишь приглушенные разговоры других постояльцев. Мастер Ману Ортис рассматривал Велика. Казалось, он приценивался, за сколько можно продать его тушку.

– Значит, ты, эта-ва, чужак по имени Велик, – не то спрашивал, не то утверждал гном.

– Кх-х, – Велик прочистил пересохшее от жажды и волнения горло, – да.

– Хорошо. Я дам тебе работу. Только, эта-ва, при нескольких условиях. Но сперва расскажи о себе.

Велик привстал, снова сел от волнения.

– Мне нечего рассказать. Пришел в себя в лесу. Вижу, парень какой-то подходит, помогает встать. Я сперва думал – ролевик, но потом оказалось, что Тим – эльф. О себе ничего не знаю. Но знаю кучу всего про мой мир. Историю, географию, политику. Могу сказать, кто президент в России. О, я из России! Страна такая…

Ману слушал внимательно и постукивал толстым пальцем по подоконнику.

– Ясно, – перебил он Велика. – Первое условие: ты растворяешься в нашем мире. Я сказал. Выкинешь свои иномирские тряпки. Эта-ва, наши люди такое не носят. Историю там учишь, традициям подчиняешься.

Велик кивнул. Надо соглашаться на любые условия. Иначе не заработать деньги и не вернуться домой.

– А как я смогу…

– Эта-ва, я говорю. Ты молчишь и слушаешь. П-нятно? – Мастер Ману дождался кивка и продолжил: – Второе правило: работу работаешь, которую я скажу или жена моя, мадам Ортис. И, эта-ва, последнее: не смей Тимиранеля обижать. Я сказал. Все п-нятно?

Велик снова кивнул.

– А что я должен буду делать?

Мастер Ортис смотрел на Велика с удивлением. На его старом морщинистом лице читался немой вопрос: «Ты болван? Чего непонятного?» Велику было непонятно, вот он и спросил.

– Полы мыть, дрова рубить, троллью блевотину вытирать. Да мало ли дел в трактире? Были бы руки свободные, а дело я им всегда найду.

Мастер Ортис погладил бороду. Немного помолчал, достал из-за пазухи кожаный кошель, высыпал на стол пригоршню серебряных монет и отсчитал три крупные, четыре мелкие.

– Эта-ва, по деньгам. Давать буду раз в неделю. В месяц два золотых имали. Жить иди на чердак – там место есть. Можешь тюфяк п-стелить. Много за ночлег и еду не возьму. – Гном забрал одну мелкую монетку. – И, эта-ва, запомни: лучше бы тебе рот зазря не открывать. А то, эта-ва, неровен час, опознают и петлю на шею наденут.

– Висельную, – за спиной Велика раздался голос Тима. В руках он держал большую миску с пирогами. Живот у Велика свело, рот наполнился слюной. Он сглотнул и спросил:

– Можно?

– А то! Угощайся. Я плачу. – Тим многозначительно посмотрел на мастера Ортиса.

Тот хохотнул и пробурчал: «Платит он, ага… так я деньги и взял…»

Велик взял пирог и откусил. Он был так голоден, что даже упоминание о висельниках не испортило аппетит.

Мастер Ортис оказался не таким уж суровым, каким представился сперва, – он разрешил Велику приступить к работе утром, а Тиму приказал помочь с одеждой.

Велик в растерянности уставился на Тима. Тот дожевал пирог, закатил глаза и пробурчал:

– За что мне это? Свалился на мою голову, теперь нянчись с ним, – в голосе Тима чудилось скрытая радость.

Они закончили обед и вышли из таверны. Первым делом Велику предстояло пройти пытку покупками и парикмахерской и только потом – познакомиться с тем самым капитаном дневной стражи, с которым несколько часов назад общался Тим.

– Надеюсь, Ник поможет сделать номенар.

– Тим, а может, не надо? – Велик волновался: он был уверен, что стражники-полицейские во всех мирах одинаковы и лучше не попадаться им под руку, если нарушил закон.

Тим только отмахнулся и устремился обратно к юго-восточной Заставе, через которую они прошли утром.

Вот же, ушастик очень быстро ходит.

Дома сменяли один другой, незнакомые улочки и переулки пробегали мимо – Тим шел другой дорогой. Велик задумался о странностях этого мира – как так, он переместился и сразу знает язык? Понимает, о чем говорят, читает, еще и пишет наверняка. Внутри развернулось лоскутное покрывало эмоций. Он до дрожи в коленях боялся остаться здесь в одиночестве, не хотел повторить судьбу Иванова. Тосковал по родине: кто его там ждет? Родители, сестра, любимая девушка? А может, он уже женат и маленький сынишка плачет, не может уснуть без его сказки? Велик чувствовал себя так, будто из его души вырвали важную часть и теперь он должен чем-то заполнить эту пустоту.

– Ве-е-елик! – голос Тима выдернул его из задумчивости.

Они стояли перед приземистым одноэтажным домиком с вывеской «Расчесошная».

– Нам сюда. – Тим указал на входную дверь. – Надо привести тебя в порядок. Ты не думай, это нормальное место. Просто денег ни у тебя, ни у меня на нормальный «Салон для господ» нет.

Велик пробормотал согласие и поплелся вслед за Тимом.

Через час они вышли остриженные по последней моде, как сказал мастер Бонбон, – чуть удлиненные пряди едва прикрывали уши, косые челки с проборами, справа у Тима и слева у Велика.

Тим потащил Велика дальше – теперь необходимо было купить одежду. Мастер Ортис был прав, он платил хорошие деньги. Велик смог купить сапоги, башмаки, белье, двое штанов. Пока он выбирал рубахи, Тим без устали подшучивал:

– А в этой ты на моего учителя чистописания похож. А в этой на деревенщину! – Тим громко рассмеялся. Велик натянуто улыбнулся продавцу и все же отказался от красной рубахи, которую примерял до этого. Легкая обида от подколов Тима невесомым облаком повисла между ними.

Велик выбрал пару простых белых рубах, а Тим – несколько с золотым и серебряным орнаментом на вороте и рукавах.

В лавке верхней одежды господина Навси Тим напомнил, что скоро заканчивается смена у капитана Риттера и им стоит поторопиться. Велик уже час не мог выбрать между тремя плащами: тонким осенним, пропитанным непромокаемым составом; теплым осенним для первых холодов; и зимним, стеганым, с заячьей опушкой. Если он не сможет найти Кристалл в ближайший месяц, то все три плаща ему пригодятся. Денег осталось мало, а предстояло еще за номенар заплатить, если, конечно, Риттер согласится помочь.

– Вел, хватит думать о плащах. Забирай все три и пойдем уже. Я устал. – Тим уселся на табурет и с надеждой уставился на Велика. Сейчас он был похож на спаниеля, который очень долго возился с новой игрушкой, и вот она ему надоела, он сложил голову на лапы и ждет, чем же еще хозяин будет его развлекать.

Велик вздохнул и попросил упаковать один тонкий плащ с пропиткой.

Может, я через неделю домой вернусь. А если нет, заработаю немного денег, тогда за остальными схожу.

По дороге к Заставе Тим пустился в пространные рассуждения.

– Велик, я вот не знаю даже, завидовать тебе или нет. – Он перехватил поудобнее свертки с одеждой, которую купил себе.

– А чему завидовать?

– Ну, ты можешь начать все сначала: новый мир, новое имя, новая жизнь.

– Нашел чему радоваться! Ты вон знатный господин какой-то, перед тобой стражник на Заставе так расшаркивался, так расшаркивался. А я кто? – От горечи защипало в носу, но Велик быстро взял себя в руки.

Тим странно скривился. Немного помолчал, а потом нарочито весело предложил:

– Давай придумаем тебе фамилию! Как тебе Серединкин?

Велик опешил от резкого перехода, но мысленно поблагодарил Тима за то, что не стал развивать прошлую тему.

– Серединкин? Ты в своем уме?

– А что насчет Бряксона? – Тим громко рассмеялся. – Да ты и так брякнулся рядом с моей поляной. Качественно так, что свой весипед развалил.

– Велосипед, – поправил приятеля Велик и рассмеялся.

Тим со всех сил старался разрядить обстановку. Пусть неумело, но веселил его, проявлял заботу.

– Тим, а как на твоем языке «чужой»?

– Ал'иен, а тебе зачем?

Велик резко остановился.

Ал'иен… Что-то знакомое… Но что?

Велик тряхнул головой, прогоняя наваждение.

– Вот же этан! Нельзя тебе такую фамилию брать! Любой эльф, посмотрев на тебя и услышав имя, сложит три и три.

– Три и три? – Велик улыбнулся.

Что за странный мир, даже поговорки перевернутые!

– Ну, так говорят у нас. Первое «три» – это Древние страны, возникшие изначально. Второе – три государства, которые возникли в ходе Великой Войны. Потом как-нибудь расскажу.

За разговором Велик и не заметил, как они подошли к Заставе. Солнце спряталось за крепостными стенами, наступили сумерки, но факелы еще не зажгли. Тим попросил подождать на улице. Велик сложил покупки на землю, прислонился к столбу с указателем улиц и прикрыл глаза. Вдруг раздался громкий свист и крик:

– Я вас сейчас за Стену отправлю! А ну, п-шли отсюда! – В ответ послышался мальчишеский хохот и удаляющийся топот.

Велик оглянулся на ругань, которая доносилась с крыльца сторожки. Оттуда на него смотрел Тим и что-то оживленно обсуждал со своим другом, высоким молодым мужчиной. У него была темная, почти черная кожа, широкий разворот плеч, короткая стрижка.

Тут вспыхнули факелы уличного освещения. Велик вздрогнул и на секунду задумался о том, как они горят. Он не видел служащих, которые бы их зажигали.

Неужели магия?

Тряхнув головой, пригляделся к незнакомцу и заметил такие же, как у Тима, длинные острые уши – еще один эльф, только темнокожий.

– Слышь, ты. – Незнакомец ткнул в Велика пальцем, потом повернулся к Тиму. – Как, говоришь, его зовут?

– Велик, – ответил Тим и подмигнул Велу.

– Так вот, Велик, это тебе не та дыра, откуда ты вылез! Запомни! Держи глаза открытыми, уши настороже, а в кармане номенар – и не пропадешь. Все понял?

Велик смутился и не успел ответить, а незнакомец уже протянул ему руку:

– Я – Ник. Сочувствую, мужик, что ты вот так попал. – Все начальничество мигом слетело с Ника. – Молись Вирату, покровителю людей, он поможет. Всегда помогает. Я же сделаю тебе номенар. Фамилию придумал?

– Он – Бряксон, а еще Сере… – не вовремя встрял Тим.

Ник громко захохотал, потом похлопал Велика по плечу и сказал:

– Да, а еще из-за этого балбеса сочувствую. Надо ж было встретить такого обалдуя. – Он подмигнул Тиму.

Тим тут же стушевался и замолчал. Велик не знал, что сказать: защитить Тима? А вдруг это норма для давних друзей? Посмеяться с Ником? Тогда Тим обидится и передумает помогать.

– Я придумал фамилию.

Тим и Ник как по команде посмотрели на него. Велик сглотнул: последний час у него в голове все время набатом звучало слово. Его ли это фамилия или просто что-то из прошлого, он не знал, но это было единственное, что, кроме велосипеда и странных подробностей об истории и географии Земли, он помнил о прошлой жизни.

– Ну, не томи! – прикрикнул Ник. – Мне еще твоими бумагами заниматься.

Велик набрал воздух и выпалил:

– Шлиман. Я – Велик Шлиман. – Волнение тут же прошло. На душе потеплело, и появилась уверенность – у него все будет в порядке.

Тим подпрыгнул от радости и протянул руку:

– А я – Тим Кальми! Добро пожаловать в Онимус, Велик Шлиман!

Велик с грустью улыбнулся и пожал приятелю руку. Ник пару секунд его разглядывал, а затем сказал:

– Не грусти, мужик, мы поможем. Как-нибудь вернешься домой, а если нет, то и у нас жить можно. Привыкнешь. – Он подмигнул Велику. – Велик Шлиман… сейчас все будет.

Через несколько минут Ник вернулся с номенаром, вручил его Велику и быстро попрощался.

Велик с Тимом направились в сторону таверны Ману. Они шли медленно, не разговаривая. Велик вспоминал все, что произошло в этот день. Первые тревога и шок от перемещения, нападения скелетов и казни Иванова уже прошли. Тим помог с работой и номенаром, теперь надо строить планы на дальнейшую жизнь.

Интересно, а что Тима привело в Зенитар? Почему они с Ником помогают мне и берут на себя такой риск?

Глава 4

После встречи с Ником Тим был счастлив. Как хорошо, что прошлым летом он пригласил Ника погостить в Рэйанокор, познакомил с родителями и Лирой. Точно Богиня ему благоволит! Ник рассказал, что не так давно приболел его приятель и попросил подменить. В сторожке было скучно, вот он и стоял вместе со стражниками, проверял приезжающих. В одной из путешественниц узнал Лиру, она приехала под именем Ирана Белая. Ник хотел было с ней заговорить, но она сделала вид, что они не знакомы. Это было за три дня до приезда Тима в Зенитар.

Сперва Тим решил, что Лира могла остановиться в одной из таверн, но там ее не было ни под выдуманным именем, ни под настоящим.

Слава Лунной Богине! Лира в городе. Я так и знал! Она приехала поступать в Академию Магии. И я даже знаю, на какой факультет. Решено! Встречу ее на Вступительных Испытаниях Силы и поговорю.

Вступительные Испытания Силы в Зенитарскую Академию Магии проходили в последний день лета. Тим встал рано утром и отправился туда. По дороге размышлял о том, что скажет Лире, как будет уговаривать ее вернуться.

Если я смогу ее вернуть, король поймет, какой я ответственный, и разрешит мне жениться на Лире.

Тим так задумался, что не заметил, как оказался на месте.

По большому счету Зенитарская Академия мало чем отличалась от эльфийской, да и любой другой академии магии Онимуса.

На небольшом холме возвышался замок. Рыжие каменные стены сверкали на фоне яркого голубого неба. Черная черепица крыш, такая же, как и везде, узкие окна-бойницы. Небольшой ров, через который протянулся каменный мост.

По обеим сторонам моста стояли статуи всех тринадцати рас мира: светлых и темных эльфов, людей, драконов, вервольфов, демонов, вампиров и прочих существ.

О, а это интересно! У нас в Эльфийской такого нет.

Внешняя стена Академии объединяла шесть круглых черно-рыжих донжонов, которые стояли на равном расстоянии друг от друга. Вместо куртины – земляного вала, как в обычных замках, – тут были построены деревянные крытые галереи и двухэтажные спальные корпуса.

Высокие черные ворота были открыты. На них висели магические списки с названиями факультетов. Как только приемная комиссия принимала решение, имя и фамилия поступающего появлялись на листе. Во внутреннем дворе Академии толпились будущие студенты и их родители, учителя, студенты-помощники.

Кого здесь только нет! Не зря она называется Всеобщей. Да тут собрались почти все расы… Ну да, и они изучают все шесть Стихий.

В центре внутреннего двора стоял небольшой дворец: прямоугольный, с двумя квадратными башнями по бокам. Он был создан из белого эльфийского мрамора и сейчас, на солнце, сверкал, как снег в Изумрудных горах. В проспекте, который Тиму всучили у входа, было обозначено, что это Дворец Ректора. Там располагались кабинеты ректора, кураторов, Лечебница и Библиотека, Зал Испытаний и другие административные помещения.

Весь внутренний двор занимали столы, скамейки, шатры, фонтанчики с водой – все для комфорта будущих студентов.

– Эй, ты поступаешь? – Плеча Тима коснулся парень чуть старше его.

– Нет, ищу кое-кого. А что?

– Тогда ничего. Я помогаю новичкам. – Незнакомец развернулся и умчался в другую сторону.

Тим посмотрел на толпу поступающих – сердце сжалось. Два года назад он, по настоянию отца, поступил в Эльфийскую Академию Магии на факультет Дипломатии. Тим приехал с родителями в карете. Сына Минаэля Девойского везде пропускали без очередей. Он быстро заполнил заявление. Через несколько минут его пригласили в Зал Испытаний. Простые вопросы, вежливые улыбки, низкие поклоны. Будущие учителя хвалили его: да они чуть в ладоши не хлопали, когда Тим демонстрировал Стихии! Затем последовали два года обучения, два года нежной переписки с Лирой и коротких встреч на каникулах. Два года мечтаний, что скоро она к нему присоединится, а потом, после учебы, они будут путешествовать по миру. И что теперь? Все потеряно! Из-за отца, его политических интриг, он потерял любимую! Тим сжал кулаки.

Нет. Я не сдамся. Лира – моя судьба. Я уверен. Я верну ее!

Тим осмотрелся. В такой толчее сложно кого-либо найти. Он подошел к Дворцу Ректора, поднялся по ступеням и принялся рассматривать двор.

Вдруг в толпе мелькнул серебристый плащ с россыпью звезд. На нем не было привычной монограммы «ЛМА». Немного поколебавшись, Тим бросился за девушкой в плаще. Она остановилась у фонтанчика с водой. Невысокая стройная светлая эльфийка. Почти белые волосы мягкой шалью укрывали ее плечи.

Да! Это она!

Тим в нерешительности остановился в паре шагов от Лиры.

Что сказать? Что сделать?

Решение пришло само. Он метнулся к Лире, попытался коснуться ее руки и передать всю любовь, все сожаление, растерянность, страх за нее, грусть – все, что испытал за последнюю неделю…

Лира вскрикнула и отшатнулась.

– Выслушай меня!

Лира покачала головой. Побледнела. Губы сжались в тонкую нить, глаза наполнились слезами, а плащ не смог скрыть радужные всполохи, исходившие от плеча. Тим лишь раз видел, как звезды Лиры переливались различными цветами одновременно. В тот день после долгой и тяжелой болезни умер ее любимый пес Рур. Доктора обещали его спасти, но не смогли. Лира радовалась, что он избавился от мучений, злилась на лекарей, грустила, скорбела – она одновременно испытывала так много эмоций, что сияние звезд слилось воедино и породило радугу. Видимо, сейчас ее тоже раздирали противоречивые эмоции. Она даже не пыталась их скрыть.

Тим протянул руку и прошептал: «Прости, я тебя люблю», – но Лира опять отшатнулась, слезы потекли по ее щекам.

– Не верю. Уходи. – Она развернулась и убежала.

Тим застыл в недоумении. Боль и грусть шквальным ветром обрушились на него. Ноги больше не держали – Тим присел на пыльную землю и обхватил голову руками.

Богиня, как же все исправить?

Он не знал, долго ли просидел посреди внутреннего двора Академии. Очнулся, когда его плеча коснулся тот самый парень, которого он встретил утром у входа.

– Эй, с тобой все в порядке?

Тим поднял голову – перед глазами все плыло. Он кивнул. Медленно встал, опираясь на протянутую руку.

– Попей воды, – предложил парень.

Тим послушно склонился над фонтанчиком и сделал несколько глотков. Набрал воду в ладони и умылся. Когда поднял голову, то с удивлением обнаружил, что незнакомый помощник все еще рядом – внимательно следит за каждым его движением.

– Спасибо, я уже в порядке, – просипел Тим. У него всегда от подавленных эмоций саднило горло.

– Ладно, хорошо.

Парень развернулся, чтобы уйти, но Тим его окликнул:

– Как тебя зовут?

– Реми Ардак.

– Спасибо тебе, Реми Ардак. – Тим пожал ему руку. – Ты говорил, что помогаешь новичкам?

– Ага.

– Где найти бланки заявлений? Я передумал. – Тим сглотнул тугой ком неуверенности. – Я поступаю.

Реми указал на столы, стоявшие неподалеку, объяснил, как заполнять заявление и куда нести, рассказал, как проходит Испытание. Тим слушал его вполуха. Когда Реми замолчал, поблагодарил его и отправился к свободному столу.

Он принял решение – ничего, что Лира не захотела его выслушать. Он тоже поступит, будет рядом с ней, заслужит прощение. И совсем не важно, за что. Раз Лира злится, значит, он действительно перед ней виноват.

Заодно и отцу докажу, как он ошибался, не пуская меня на Боевой. Ну и что, что я давно не тренировался. Поступлю! Я в этом уверен!

Тим вчитался в бланк заявления. Имя написал почти настоящее – Тим Кальми, как и было написано в его номенаре. Кальми – так звучало прозвище мамы на одном из древних диалектов эльфийского языка. Он – ее сын, по закону имеет право принять такое имя. На вопрос об образовании написал «домашнее». Вдаваться в подробности, что почти все начальные знания о магии он получил во дворце светлоэльфийского короля, не стал. Способности – ничем особым, вроде Эмпатии, магии Голоса или Дара Предвидения, он не владел. Обычные, свойственные всем светлым эльфам Стихии: Воздух, Вода и Земля – все на очень среднем четвертом уровне Силы. Из-за этого Тим всегда комплексовал. Но особенно – из-за Жизни, которая едва дотягивала до второго. Тим закончил описывать свои умения и отметил, что хочет поступить на факультет Боевой магии.

Тим отдал бланк заявления и отошел под тень большого раскидистого дерева. Чуть поодаль от него стояла Лира и разговаривала с двумя девушками: человеком и темной эльфийкой; на него она демонстративно не смотрела. Солнце стояло в зените. Дышать было тяжело: то ли из-за жары, обычной для последних дней утта, то ли из-за пыли, которую поднимали десятки поступающих.

Вдруг наступила тишина. Тим оглянулся – на крыльце Дворца Ректора стоял высокий поджарый мужчина в широком черном балахоне. В руках он держал оранжевый амулет-громкоговоритель. Тим не раз видел такой у отца и преподавателей в Эльфийской Академии. Несколько минут мужчина рассматривал поступающих, ждал, когда установится тишина. Затем поднес амулет к губам, и над внутренним двором Академии пронесся его голос:

– Добро пожаловать во Всеобщую Академию Магии! Я – ректор Гудред Пакс. Все заявления приняты. Вас по очереди будут приглашать в Зал Испытаний. Будьте внимательны, думайте сердцем и помните: вы – будущее магии! Удачи на испытаниях!

Ректор исчез в недрах дворца, а на крыльце появилась маленькая сухонькая пожилая полуэльфийка. Она поднесла к губам такой же амулет-громкоговоритель, как у ректора, и назвала несколько фамилий.

Фух! По факультетам приглашают…

Тим немного расслабился. Раньше в Эльфийской Академии, если Арнльот, который шел по списку перед ним, притворялся больным, Тиму приходилось первым идти к преподавателю. А он этого терпеть не мог.

Время тянулось медленно, как гномья жвачка. Тим купил пирожок в одной из торговых палаток. Интересно, как там Велик? Чем его нагрузил дядюшка Ману?

Вдруг по всему внутреннему двору раздалось громогласное: «Кальми! Тим Кальми!» Тим вздрогнул. Он и забыл, что теперь он Кальми. Подскочил и побежал в сторону дворца. Перед красными высокими массивными дверями его остановила старушка, которая вызывала поступающих по амулету.

– Что за вид? Приведи себя в порядок!

Тим одернул жилет, поправил воротник и шагнул во дворец.

Последний раз он был здесь пять лет назад, вместе с отцом. Все осталось по-прежнему: такой же большой и светлый холл, узкие стрельчатые окна. Витражи, изображавшие важные вехи истории Онимуса. Из холла в коридоры вели четыре двери: две справа от входа, две – слева.

Как же хорошо здесь! Прохладно и тихо – не то что на улице!

Напротив Тима белела широкая, мраморная, даже на вид скользкая лестница, идеально отполированная домовиками. Резные перила украшали золоченые набалдашники, у подножья стоял студент в черно-оранжевой мантии.

– Приветствую. Зал Испытаний на втором этаже. Проходи, поторопись.

Тим перепрыгивал через две-три ступени и быстро поднялся на второй этаж. Студент в такой же форменной мантии молча указал направление. Тим повернул налево от лестницы и ускорил шаг. Пусть Лира его не выслушала, но он уверен в своих знаниях и вот-вот поступит на Боевой факультет Всеобщей Академии Магии. Они будут ходить по одним коридорам, иногда встречаться в столовой и Библиотеке…

Тим подошел к белой двери с широкими двойными створками и резным орнаментом. Взялся за ручку – металл приятно холодил руку. Тим глубоко вдохнул и с силой потянул ее на себя. Дверь открылась, он вошел в Зал Испытаний.

Большой круглый зал оказался полон волшебников всех рас. Высокие двойные окна до середины занавешивали зеленые гардины. Куполообразный потолок, украшенный фресками, поддерживали фигурки тринадцати рас Онимуса. Из центра потолка свисала трехъярусная люстра с подсвечниками. В центре Зала на паркете был вырезан правильный шестиугольник – Цветок Стихий. Во главе каждого угла стояла тренога с символом Стихии. Тим вгляделся – так и есть, Цветок был накрыт куполом Щита.

Левее от шестиугольника, у стены, под окнами расположились два ряда столов. За ними сидели другие поступающие и сосредоточенно писали.

Публичный вступительный экзамен? Это что-то новенькое! У нас в Эльфийской такого не допустили бы… люди, что с них взять…

– Проходи, не тормози! – его внимание привлек парень, стоявший у двери.

Только сейчас Тим заметил стол приемной комиссии. Он стоял между Цветком Стихий и учебными столами. На столе на небольшой горелке кипел котелок. Тим вдохнул воздух, но запаха не почувствовал.

Пока Тим шел к столу преподавателей, темная эльфийка, которую он видел с Лирой во дворе, встала с места и направилась к Цветку Стихий. К ней подошел седой профессор. Поступающие замерли и как по команде подняли головы. Профессор принял стопку листов с ответами и опустил в котелок. Взметнулся оранжевый дым, запахло жимолостью.

– Из двенадцати вопросов вы правильно ответили на десять. Вы допущены к практической части Испытания. – Профессор указал на Цветок.

Девушка нахмурилась и прошла за границу едва видимого Щита.

Десять из двенадцати! Ничего себе!

Тим чуть голову не свернул, разглядывая, что же там происходит. Он не заметил, как подошел к преподавательскому столу.

– Тим Кальми? – спросил темноволосый молодой мужчина в круглых очках.

– Да, – рассеянно ответил Тим, постоянно оглядываясь на Цветок Стихий.

Там седой профессор швырял в темную эльфийку заклинания, а она защищалась. Тим с тревогой вгляделся в то, что происходило внутри Щита.

Дряньство! Что-то я начинаю волноваться!

– Тим Кальми, ваш опросник, – снова позвал его экзаменатор. – На выполнение теоретической части вам дается час. Затем, если вы ответите правильно более чем на шесть вопросов, сможете приступить к практической части. Количество правильных ответов определяет Котел Знаний. Я опущу вашу работу в него: если над котлом заклубится черный или серый дым – значит, недостаточно ответов. Если красный или оранжевый – достаточно. Все понятно?

Тим задумчиво кивнул. Не такого он ожидал от вступительного экзамена в Академию. Сердце билось быстрее, накатывали волнение и неуверенность в себе.

Он сел за стол. Там лежали чистые листы для ответов и магическое перо – в нем чернила месяц не заканчивались. Расправил лист с вопросами и начал читать.

Так, четыре вопроса по географии и истории Онимуса: это легко! Еще четыре по Стихиям: проще простого. А вот последний блок сложный. Здесь придется подумать.

Тим взял магическое перо и принялся отвечать на вопросы экзамена. Чем ближе подходил к последнему блоку вопросов, тем больше нервничал. Мысли путались, ладони вспотели, и перо выскальзывало из рук. Он даже перепутал дату начала Великой Войны, но вовремя спохватился и исправил ответ.

Последний блок – профильные вопросы по Боевой магии. Тим почувствовал глухое раздражение. Двухлетний опыт учебы на Дипломатическом факультете Эльфийской Академии здесь был бесполезен. Надо размышлять логически, вспоминать все, что рассказывал наставник, все, что он когда-либо слышал о Боевой магии.

Шестьдесят минут напряженных мыслей, обгрызенное магическое перо, мокрый лоб от волнения и напряжения – теоретическая часть Испытания пройдена. Тим передал листы с ответами тому же темноволосому профессору-очкарику и замер в ожидании.

Профессор опустил его ответы в котелок. Тим перестал дышать. Секунда… еще одна… и… Да-а! Оранжевый дым! Тим подпрыгнул на месте и расплылся в счастливой улыбке: он сдал теорию!

– Восемь из двенадцати, – прокомментировал экзаменатор. – Прошу.

Профессор-очкарик кашлянул, привлекая его внимание, и указал на Цветок Стихий. Настало время практики.

Тим прошел сквозь Щит. Давно, когда Тим лишь осваивал магию, учителя возводили вокруг него такую же защиту – чтобы ненароком он не покалечил окружающих.

– Господин Кальми, – профессор-очкарик обратился к нему, – сейчас начнется практическая часть вашего Испытания. Я буду бросать в вас боевые заряды разной силы. Вы должны их отражать. Можете отправить обратно, можете возвести Личный Щит, можете разбить. Вам дается полная свобода выбора. Главное условие – остаться невредимым.

Тим нервно сглотнул. В горле пересохло. Сама собой вспомнилась мадам Айнарельская, учившая его элементарной магической защите.

– Вы готовы? – спросил профессор.

Тим кивнул. Профессор отошел от него подальше и встал в боевую позу. Тим принял защитную.

Едва уловимый пасс руками, и в Тима полетел сгусток огня. В голове мгновенно возникло плетение Первого Личного Щита. Тим сосредоточился на Воде – своей ведущей Стихии. Потянул две нити и прошептал формулу активации. Пламя с громким шипением вонзилось в его Щит.

Профессор удовлетворенно кивнул. Еще один пасс – ледяные иглы. Вода от них не спасет. Тим закрутил три нити Воздуха и создал небольшой вихрь. Иглы разлетелись в разные стороны и вонзились в Тренировочный Щит. Профессор тут же пустил Огненный Серп и Черный Кинжал. Тим запаниковал и уставился на них в нерешительности. Если Серп можно остановить тем же Водным Щитом, то Черный Кинжал – сгусток чистой Стихии Некромантии – просто так не остановишь. Тим принялся строить Водный Щит, но было поздно. Серп и Кинжал коснулись его груди, окрасив рубаху красным магическим цветом. Профессор кивнул своим мыслям и отправил в Тима Горсть Гравия. Тим лихорадочно перебирал способы защиты. Ничего, что он умел, не подходило. Рискнув, он решил перехватить управление Гравием, но было поздно. Мелкие камушки коснулись его рук и ног, не причинив боли, и пропали так же, как серп с кинжалом до этого.

Профессор скрестил руки, показывая знак «стоп», и подошел к Тиму.

– Я видел достаточно. Ждите результаты Испытания во дворе.

Тим хмуро кивнул и покинул Зал. Пока он спускался по ступеням, думал о том, что мог сделать во время Боевого Испытания. Он был так погружен в свои мысли, что не заметил, как навстречу поднимается высокий темнокожий парень.

– Эй! Смотри, куда прешь, эльфеныш! – Он толкнул Тима в плечо.

Тим поднял голову и вздрогнул. На него с издевкой смотрел молодой демон. Очень знакомый демон.

– О! Кого я вижу, – демон склонился в ироничном поклоне, – Ваша светлость!

Тим почувствовал, как кровь отлила от щек, и был уверен, что сравнялся цветом с белыми мраморными ступенями лестницы. Собравшись с духом, он выпрямился, поднял бровь и спросил:

– Вы это мне? – Внутри все дрожало. – Вы меня с кем-то перепутали. – Он с трудом сдерживал себя от желания убежать. Медленно направился к выходу, делано рассматривая дворец.

Через мгновение услышал тихое и злое:

– Может быть. Но что-то мало верится в это. Мы еще встретимся, маркиз.

– Кальми, эй, Кальми! Ты забыл… – Едва не столкнув с лестницы демона, к Тиму торопился один из студентов, помогающих профессорам в Зале Испытаний. – Вот, держи. Ты отчет по испытанию забыл.

Тим вздрогнул, забрал бумагу и бросил мимолетный взгляд на демона, который все еще стоял на ступенях и с довольной ухмылкой наблюдал за ним.

Спустившись и выйдя за дверь, Тим прислонился к ней. Липкий страх сковывал, руки и ноги дрожали. Если Алекс Лангр, племянник императора Даркенталя, до церемонии Посвящения расскажет своему дяде, кого и где встретил, то не видать ни ему, Тиму, ни Лире обучения в Академии.

Тим спустился с крыльца и попытался найти Лиру. Но ее нигде не было. Солнце клонилось к закату. Редкие облака окрасились в красные и оранжевые цвета. Тим время от времени подходил к воротам и проверял магический список с названием «Факультет Боевой магии». Его имя там не значилось.

Внутренний двор Академии постепенно пустел. Злость, обида, раздражение и стыд заполонили сердце Тима. Он решил в последний раз проверить список. Но фамилии Кальми в нем по-прежнему не было. Тим стоял в растерянности, когда его грубо оттолкнули.

– Опять ты путаешься под ногами. – Алекс со злостью смотрел на Тима. – Отойди, я проверю другие списки.

Тим в непонимании уставился на него.

– Какие другие? Разве могут принять не на тот факультет, куда подавал заявление?

Демон водил пальцем по спискам. Вдруг его спина напряглась, он повернулся и выплюнул:

– Ты – труп, маркиз! Увидимся на Общем!

Тим застыл в недоумении. Откуда он знает? Тим выдохнул и в который раз подошел к магическим спискам. На листе с надписью «Факультет Общей магии» фамилии Кальми и Лангр оказались написаны в одну строку. Рядом приписка: переведены с Боевого, недостаточно баллов.

Радость с примесью страха и волнения заполнила душу Тима. Вроде бы поступил, пусть и не на тот факультет… Но совместное обучение с Алексом пугало.

До начала занятий в Академии оставалось три дня. Предстояло подготовиться к учебному году.

Кто бы мог подумать, что магические перья так дорого стоят! А цены на зачарованную бумагу какие? Нет, конечно, можно обойтись и без нее, но как тогда шпаргалки делать? Зачарованная бумага жизненно необходима каждому студенту: вписываешь в специальную графу тайное слово и читаешь текст, скрытый магией. Эх, вот бы Лира тоже поступила! Тогда зачарованная бумага и для любовных записок пригодится.

Тим тратил деньги с осторожностью. Он сказал родителям, что хочет чуть раньше приехать в Эльфийскую Академию Магии, а сам отправился на поиски Лиры. Денег взял немного, чтобы не возбуждать подозрения, и теперь приходилось экономить. В крайнем случае можно будет попросить денег у отца, но лишь после церемонии Посвящения. Ведь тогда ни один из королей и императоров мира не сможет противостоять силе Магической Академии: если имя и слепок магической ауры абитуриента попали в список студентов, то все, никто не может насильно заставить его покинуть учебное заведение до окончания учебного года.

В ночь перед занятиями Тим и Велик поздно ночью сидели на кухне в таверне дядюшки Ману. Постояльцы давно разошлись по комнатам, Кваилас мерно похрапывал за трактирной стойкой, а дядюшка Ману и тетушка Тома отправились спать.

Велик читал новостные листки, а Тим раскладывал по стопочкам свитки, перья, карандаши и прочие студенческие полезности. Он взъерошил пятерней волосы, потянулся, зевнул:

– Эх, че-то я устал.

Велик поднял голову от «Главных новостей» и с кривой усмешкой посмотрел на Тима:

– Не работал и устал?

– Да ладно тебе. – Тим отмахнулся от приятеля и мечтательно протянул: – Какао хочется.

– Угу. – Велик снова погрузился в чтение.

– Вел, а Вел, – позвал Тим.

– Чего тебе?

– Велик, сделай какао, а?

Велик вздохнул и отложил новостной листок.

– Тим, я тебе, конечно, благодарен за помощь, но не обнаглел ли ты случаем? – в голосе послышалось скрытое раздражение. – Рабочий день, между прочим, закончился. Дай отдохнуть спокойно!

– Ну а чего не так-то? Я сам какао не варил никогда. Ну кашу там, чай из листьев дриналлы – это варил, а вот какао – нет. – Тим смутился. Почему-то перед Великом ему меньше всего хотелось походить на избалованного сына Главного Советника Арвалиона.

Велик хмыкнул и предложил сварить напиток вместе. Тим с радостью согласился. Пока они искали какао, молоко и сахар, нашли сырный пирог, который тетушка Тома испекла на утро. Под шутки, взаимные подколы и тычки они не заметили, как ночь перевалила за середину.

Тим задумался и катал по столу крошки от пирога. Велик вернулся к чтению.

– Вел, у меня тут проблема одна есть. Посоветуешь что-нибудь?

– М-м? Какая проблема? – Велик протер сонные глаза.

Тим в волнении прошелся по кухне, затем сел на стол и скрестил ноги.

– Когда я сдавал экзамены, встретил одного демона…

– Демона?! – Велик разом потерял сонный вид, он вскочил из-за стола. – У вас тут и демоны водятся?! А какие они? С рогами и копытами? А они дымятся? – Он засыпал Тима вопросами.

Тим нахмурился: он тут чувствами делиться собрался, а Велик о демонах болтает.

– Вел! Санги тебя выпей, да послушай меня!

– Ладно, ладно, но потом ты мне все расскажешь. – Велик сел за стол и чинно сложил руки. – Слушаю тебя внимательно. Итак, что там с твоим демоном? – Не удержался и спросил: – А какого он цвета?

Тим зарычал от злости и швырнул в Велика кухонное полотенце. Велик со смехом ловко увернулся.

– Все. Слушаю. Ты встретил знакомого демона, и что?

Тим допил остывшее какао и с легким стуком поставил чашку на стол.

– Я столкнулся с ним, когда прошел Испытание Силы и спускался по лестнице. Сделал вид, что не узнал: мы года два с ним не виделись. А потом возле списков с поступившими опять встретил его.

– И что?

– Велик, понимаешь, он знает, под каким именем я поступил.

– А ты что, не свое имя указал? – Велик откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на приятеля.

– Велик, тут такое дело, – Тим снова почувствовал неловкость, – я не мог под своим именем поступить. Отец бы сразу узнал, где я, и вернул бы домой. Моя фамилия слишком известна, чтобы писать ее где попало.

Брови Велика медленно поползли вверх.

– Так-так… И как ты назвал себя?

– Кальми. Тим Кальми. Я использовал прозвище матери на одном из древних эльфийских наречий.

Несколько мгновений Велик молчал, а потом широко улыбнулся:

– Ясно. Ладно. Ну-у, может, и твой демон знает это наречие.

Тим покачал головой. Как же сложно с чужаками: все им надо объяснять, разжевывать.

– Во-первых, Алекс не мой демон. Во-вторых, он не знает это наречие. Эстерханский язык изучают лишь светлые эльфы. Это закрытые знания, понимаешь? – Велик молча кивнул. – В-третьих, он будет учиться со мной на одном курсе и одном факультете – вот это уже реальные проблемы.

– Почему? Откуда ты его знаешь и почему так переживаешь?

Тим широко зевнул. Дико хотелось спать. Но раз сам начал этот разговор, надо продолжить. Может, Велик что-то полезное подскажет. Он легко соскочил со стола и состроил торжественную мину на лице.

– Тимиранель Алар Девойский, сын Главного Советника светлоэльфийского короля, к вашим услугам. – Он картинно поклонился и внимательно уставился на Велика.

Не изменится ли его отношение ко мне? Вдруг Велик испугается титула? Не хотелось бы. Таких друзей у меня еще не было…

По лицу Велика пробежала тень, но Тим не смог определить, о чем тот подумал.

– Ого! Здо́рово! Я еще никогда не общался с такими важными лю… вот же черт, эльфами. И как теперь к тебе обращаться? Ваша светлость? Или Ваша эльфость? – в голосе Велика послышалась издевка.

– Да ну тебя, этан! – Тим отмахнулся. – Я тут инкогнито свое раскрываю, рискую, а ты шутки шутишь.

– Больше не буду. – Он немного помолчал, а затем решился: – Слушай, есть неловкий вопрос. А что делал сын Главного Советника светлоэльфийского короля в Черном лесу один? Я так понимаю, ты не просто так изменил имя, верно?

Тим скривился. Рассказывать сейчас Велику все он не собирался. Хотел только посоветоваться о том, что с Алексом делать.

– В общем, тут такое дело. Я… хотя… давай в другой раз. Спать хочется.

Велик понимающе усмехнулся.

– Да не вопрос. Потом так потом. Вернемся к демону. Ты его во дворце при папеньке надыбал?

– Угу. Он племянник императора Роджат…

– Это империя такая? Там еще русалки, гоблины, тролли живут?

– Да. Еще демоны и вампиры.

– Ага, я что-то такое читал в газете. У них там недавно нашли убитую семью гоблинов. Говорят, это человек сделал.

– Такое бывает. – Тим опять злился. Он все никак не мог рассказать об Алексе и толком объяснить, почему нервничает, поделиться сокровенным. Велик все время менял тему разговора, это раздражало.

Раньше, когда Тим волновался, злился, его выслушивала Лира… При воспоминании о любимой Тим вздрогнул. Встретит ли он ее? Хоть бы Богиня помогла!

Лира обладала особой Эмпатией. Могла не только чувствовать чужие эмоции, но и помогала справляться с ними. Она была для него как Вода для Огня. Он ругался, сердился, а она нежно касалась его руки, выслушивала с участием, и он успокаивался. Дымился, конечно, но потом наконец успокаивался. Сейчас же Лира с ним не разговаривала. Она даже не дала ему высказаться! Тим лишь раз видел ее при поступлении во дворе Академии. Потом она исчезла, и даже Ник Риттер не смог ее разыскать. Или не захотел?

– Так ты этого Алекса давно знаешь? – голос Велика вывел Тима из задумчивости.

– Считай, с рождения. Мы с ним никогда не ладили. То он подпалит волосы мне или Лире, то испугает ее, то наябедничает родителям, что я ему на хвост наступил. Когда мы подросли, он высмеивал меня перед девушками во дворце. А еще всегда обижал дворцовых домовиков и фей из зоосада.

– Вы что, вместе росли? – На лице Велика застыло непонимание.

– Да нет, Богиня с тобой! Просто мы часто встречались на приемах. Всех детей правителей и их свиты отдавали нянюшкам. Мы играли вместе, общались, шалили. Иногда все нормально было, а иногда его как подменяли: он становился злым и жестоким.

Из позы Велика ушла напряженность, он собрал грязные чашки и тарелки со стола и отнес в таз.

– Ну, Тим, расслабься. Вы были детьми. Сейчас все будет по-другому.

Тим задумчиво пожал плечами.

– Может, ты и прав. Мы два года не виделись. Я точно изменился. А вот он… – Тим не стал говорить об угрозе Алекса. Ему не хотелось выглядеть еще большим трусом, чем сейчас.

Велик смахнул со стола крошки и направился мыть посуду. Тим остановил его и предложил пойти спать – приятель от усталости едва держался на ногах.

Тим сам вымыл тарелки и чашки, сложил остатки пирога в холодильный ларь и собирался убирать новостной листок, который читал Велик, как его внимание привлек заголовок: «Очередной произвол Древних. Когда это закончится?». Тим передернул плечом – ночной холод вполз в приоткрытое кухонное окно.

Когда Тим собрал вещи и ушел в Академию, Велик продолжил работать в таверне мастера Ортиса. Он вставал на рассвете и ложился на закате. Выполнял самую тяжелую и противную работу: колол дрова, мыл посуду, по вечерам мел пол.

Как-то раз в таверну ввалилась толпа троллей. Мастер Ортис вызвал Велика и сказал:

– Велиамин, ты, эта-ва, сегодня в зал иди. Миирану, подавальщицу, не пущу. Она молодая, а там тролли джазан отмечают. И если бы приличные были, а так – падаль какая-то приехала…

Велик обрадовался: в зале можно было заработать больше денег.

– Как скажете. Мастер Ортис, а что такое «джазан»? – уточнил Велик.

Гном нахмурился, почесал бороду:

– Праздник инициации у троллей. Вот кода молодняк удачное дельце состряпает, так и взрослым считается.

– Поня-ятно, – протянул Велик. О каком дельце речь, решил не спрашивать. И так ясно, что не совсем законное.

Велик заглянул на кухню, надел фартук и вышел в обеденный зал. За окном уже стемнело. Зал освещали свечи. Они были повсюду: на люстрах, свисавших с потолка, в тройных канделябрах на трактирной стойке и крышке клавикорда, в одиноких подсвечниках на столах… За одним таким, большим, в углу у окна сидела компания троллей: пять мужчин и одна женщина. Велик подошел к трактирной стойке, за которой стоял Кваилас и протирал без того чистые пивные бокалы.

– Кваилас, слушай, это и есть тролли? Ух, какие здоровые! – Велик глазами указал на компанию у окна.

– Ага, – ответил гном. – А ты чево спрашиваешь? Не видел никогда?

– Нет, не видел, – Велик с интересом рассматривал троллей. – Высоченные какие. Не меньше двух метров, да?

Кваилас перестал вытирать бокал и уставился на Велика:

– Вот ты некжик безмозглый! Какие «мерты»? Да они все два лота в высь будут!

Велик напряженно улыбнулся.

Вот как не спалиться? Как сойти за своего в этом чудаковатом мире? Как разобраться в системе мер-весов? Истории и географии? Хоть бери и в библиотеку записывайся! А тут вообще библиотеки есть? Так, лот вроде примерно метру равен. Надо запомнить.

– Кваилас, а тролли все такие?

– Не-а. Есть нормальные. Которые в хорошие рубахи одеваются, моются, как все нормальные гномы, делом полезным занимаются, бизнес имеют и пользу приносят. А эти бандюганы какие-то.

Велик хмыкнул. Слова Кваиласа что-то смутно напомнили. Что-то из прошлой жизни.

Один из троллей заметил Велика у стойки и махнул ему. Пока Велик шел к столу, он внимательно рассматривал троллей – высокие и широкоплечие, со слишком длинными руками, они смахивали на ходячие горы. Кожа разных оттенков серого, густые темные волосы. Издали казалось, что на голове у троллей вороньи гнезда. Глазки маленькие, близко посажены. Нос картошкой и пухлые губы, одеты в простые холщовые рубахи, кожаные жилеты и штаны. Велик подошел и изо всех сил постарался сдержать рвотный позыв – от троллей неимоверно несло потом. Он вежливо поздоровался:

– Добрый вечер. Чем могу быть полезен?

– Гы-ы, человечишка у гнома пашет. – Тролль засмеялся, и Велику в нос ударил зловонный запах гнилых зубов. Он присмотрелся повнимательнее. У каждого на лице и руках были бородавки: округлые и вытянутые, похожие на горох и фасоль.

Велик молчал и вежливо улыбался. Костяшки на сжатых кулаках побелели, а ногти до боли впились в ладони. В голове всплыла фраза «Улыбаемся и машем», скорее всего, из прошлого. Вот Велик и улыбался.

– Эй, ты, таингхек, чего лыбу давишь? – пробасил второй тролль.

– Чего изволите? – Велик начинал закипать. Кончики пальцев снова принялось покалывать.

Блин, что значит это «таингхек» – непонятно, но точно не добрым человеком он меня назвал. Вдох. Выдох.

– Ма-ам, а можно я ему в жбан дам? – прогундел самый мелкий тролль. – Это же у меня джазан!

Толстая тролльша достала из поясного мешочка ималон и бросила на пол.

– Неси нам мясо, картошки и бияк. Четыре кружки…

– Ма-ама! – Тролльчишка дернул ее за рукав. – Пять кружек. У меня же джазан!

Тролльша передернула плечом, дала сыну затрещину и прорычала:

– Четыре кружки бияка, человечишка!

Велик натянул вежливую улыбку и наклонился за монетой. Один из троллей перекинул ногу на ногу. Грязный мыс сапога оказался под носом. Велик выпрямился и быстрым шагом направился на кухню. Он с трудом сдерживал желание начистить рожи грубиянам.

– Поживее, поломойка!

Велик дернулся, будто от пощечины. Что-то внутри треснуло, и перед внутренним взором замелькали смеющиеся лица каких-то парней.

Что это? Кто? Как же голова болит!

На негнущихся ногах Велик едва дошел до кухни, где его тут же остановил мастер Ортис. Рыжие усы топорщились, а борода поднималась вверх и вниз – гном глубоко дышал от возмущения.

– Ты, эта-ва, вежливым будь. Улыбайся там. И того, водички попей. А то совсем распереживался. Тролли, они не все вежливые. И такие бывают. Чтоб таверну нам не разнесли: улыбку пошире и вперед!

– Мастер… – Велик попытался возразить, но гном его перебил.

– Воды выпил, успокоился и п-шел в зал! Я сказал!

Велик проглотил обиду, улыбнулся мастеру и отправился выполнять заказ троллей.

Весь вечер он сновал с тарелками, бокалами, разносами из кухни в зал и обратно. Весь вечер терпел глумливые шуточки троллей. Нет, другие посетители – гномы, люди, эльфы и неизвестные ему расы – не позволяли себе такого, но от этого легче не становилось.

Во втором часу ночи, когда гости таверны разошлись спать, Велик лежал на своем тюфяке и думал, как же жить дальше. Он уже разобрался с денежной системой Онимуса и понял, что мастер Ортис платит мало. Такими темпами копить на Кристалл Перехода он будет лет десять. А еще и жить на что-то надо, одежду покупать. А вдруг заболеет? О таком даже думать не хотелось. Велик вздохнул и положил руку под голову.

Что же делать? Тим прав, судьба подарила мне второй шанс. Шанс начать все сначала с новым именем в новом мире. Значит, нельзя упустить этот шанс! Работа на Ману Ортиса не принесет выгоды, надо искать что-то другое.

Утром следующего дня Велик занялся изучением мира – каждую свободную минуту он читал старые новостные листки, который лежали для гостей на широких деревянных подоконниках. Расспрашивал Кваиласа о том, чем живет город и где больше платят.

Через неделю, около девяти утра, когда все постояльцы закончили завтрак, разошлись по делам и общий зал опустел, мастер Ортис позвал Велика.

– Велиамин, иди к мастеру Оки́ну, он на Розовой живет. Заказ заберешь, деньги отдашь. И, эта-ва, быстро назад!

Велик широко улыбнулся, стукнул каблуками, прижал руку к груди и низко поклонился. Настроение было чудесным.

Солнце светило ярко, шли первые, еще теплые дни осени. Тим как перебрался в Академию, так и не давал о себе знать. Велик шел быстро, легко, чуть пружиня шаг.

Вскоре он нашел нужный адрес и осмотрелся. Булочная мастера Окина занимала половину первого этажа трехэтажного дома. Во второй половине расположилась обувная мастерская. Смешанный запах свежей выпечки и обувного клея – весьма неприятная штука. Над дверью в булочную висел металлический крендель. К нему были прикручены крохотные подсвечники, в которых торчали огарки разной величины. Деревянная дверь, стеклянная уличная витрина – в целом самая обычная булочная.

Велик зашел внутрь.

Молоденькая девушка в светло-сером платье и белом переднике обслуживала почтенную старую даму. Они оживленно обсуждали булочки и их начинки – какая вкуснее и полезнее для похудения. Девица утверждала, что для похудения надо есть пироги с капустой – и вес сбросит, и грудь на месте останется, – а дама уверяла, что какая-то мадам Лоре давеча рассказала ей о чудесных «похудательных» свойствах булочек с заварным кремом.

Отвлекать булочницу не хотелось. Поэтому Велик остановился у меловой доски с ценами и принялся рассматривать торговый зал: небольшую комнату с деревянной витриной. На ней расположились плетеные корзинки с самыми разными булочками, крендельками, пирожками и другой выпечкой. У Велика заурчало в животе. В последний раз он ел рано утром: кусок хлеба и два вареных яйца – не бог весть какая вкусная и калорийная пища.

Вдруг слева от себя Велик заметил движение. Крохотный человечек, ростом с годовалого ребенка и лицом молодого парня, стоял у низкой открытой витрины и делал вид, что выбирает булочки. Велик сразу опознал в нем домовика и вспомнил, как впервые познакомился с этим маленьким народцем в таверне Ману Ортиса.

Это произошло в первый вечер, когда Ману только нанял его. Он зашел на кухню к тетушке Томе вместе с Тимом и увидел низкую, чуть меньше метра ростом, полную женщину. У нее была оливковая кожа; рыжие вьющиеся волосы незнакомка собрала в безобразный, полуразвалившийся пучок. Толстый палец указывал на кухонный стол, и она бубнила что-то себе под нос. На столе лежали маленькие пельмешки. Они медленно, друг за другом, поднимались в воздух и плыли через всю кухню к плите, на которой приплясывала кастрюля. С громким «плюх» пельмешки падали в воду. Велик тогда потерял дар речи и лишь жестами спросил у Тима, кто это.

– А-а-а, Вел, знакомься, это Ни, домовушка дядюшки Ману. Она с ним везде путешествует: готовит, убирает.

Домовушка Ни обернулась на голос Тима, радостно улыбнулась и помахала рукой – несколько пельмешков пролетели мимо кастрюли и шлепнулись на торт, стоявший на подоконнике.

– Домовушка? – переспросил Велик. От изумления он с трудом соображал. Все же «летающие пельмешки» – первая магия, которую он увидел в этом мире, если не считать воняющих ходячих скелетов и самостоятельно зажигающихся факелов.

– Ну да. Как же тебе объяснить… э-э-э. Народ такой, понимаешь?

Это Велик и без него понимал. Он кивнул и уставился на Тима в надежде еще хоть что-то узнать.

– Ну-у, правда, они совсем небольшой народец. Страны своей не имеют, Магией Стихий не владеют. Зато домовая магия – на высшем уровне. Могут пол подмести, капусту быстро нарезать, вот, видишь, пельмешки в кастрюлю сложить. Другие расы такого не умеют. Самим приходится все делать.

– Понятно. А они к дому прилагаются, да? Ну, раз домовики?

В Велика полетел деревянный черпак и угрожающе замахнулся. Тим засмеялся и уселся на стул задом наперед.

– Никуды-ть Ни не прилагается. – Домовушка подошла к Велику, протянула руку, и черпак опустился ей в ладонь. – Ни – свободная домовушка. Мастер Ману деньги Ни платит.

Ни напоследок угрожающе помахала черпаком и направилась к плите, а Тим продолжил рассказ:

– Домовики за работу деньги получают. Меньше, конечно, чем другие расы, но это ведь домовики, – последнюю фразу он сказал таким тоном, будто Велик и сам все прекрасно понимал. Ну да, домовики такие домовики! Им много денег не надо.

Через несколько дней, когда Велик начал полноценно работать в таверне, он узнал, что муж Ни, которого звали На, также работал на мастера Ортиса. Жили на втором этаже и мечтали о детях, но Праматерь Анитра никак не желала дарить им потомство. Ни и На получали чуть больше Велика. Но странно было то, что уважением они пользовались только у мастера Ману и его жены. Остальные расы постоянно помыкали домовиками.

Он дернул плечом – стряхнул воспоминание. Присмотрелся к домовику в булочной. На нем был плащ с широкими рукавами. Пока правая рука протягивалась в нерешительности то к одной, то к другой булке, левая ловко и быстро наполняла карманы мелкими сушками, выложенными тут же.

Велик подошел к прилавку. Поймал взгляд продавщицы, широко улыбнулся и подмигнул.

– Дорогие дамы и вы, господин. Я бродячий артист. Хотите, прямо сейчас, только для вас покажу фокус? – Он настойчиво задержал за ворот плаща домовика, который попытался уйти.

Дама и продавщица переглянулись, заметили домовика и скривились. Велик улыбнулся еще шире.

– Мой фокус прост. Подайте, пожалуйста, во-он те сушки. – Девушка передала ему корзинку с сушками. – Да, эти. Благодарю.

Велик продолжал удерживать парня одной рукой, а второй отправил в рот три сушки. Пока он жевал, дама начала возмущаться, как он смеет тратить ее время, а продавщица побледнела. Велик поднял палец, призывая дать ему еще минуту, прожевал и снова улыбнулся.

– Всё!

– Как – «все»? – голос девушки дрожал, глаза расширились от удивления. – Вы не станете за них платить?

– Не-а. – Велик был доволен собой.

– Пус-с-с-сти, – прошипел со злостью парень.

– А… а в чем же фокус? – Девушка чуть не плакала.

– Проверьте карманы этого юноши.

Домовик сильнее дернулся, но так и не смог вырваться.

В этот момент задняя дверь за спиной продавщицы со стуком открылась, и в комнату вошел мужчина средних лет. Немного полноватый, с русыми волосами, разделенными на прямой пробор, пухлыми пальцами и кустистыми бровями. Пекарский колпак, рабочий халат и передник – сам мастер Окина пожаловал.

– Ириада, что тут? – скрипучий, неприятный голос разнесся по небольшой булочной.

Продавщица побледнела и вся скукожилась.

– Мастер Окина, этот парень нам фокус показывал. И… и…

– Ну, не жуй сопли! Говори! – Пекарь прикрикнул на девушку.

– Он платить не хочет! А еще тут домовик притащился. Честно, я ему двери не открывала!

Мастер Окина хмыкнул. Сперва оглядел домовика, а затем повернулся к Велику.

– Эй, ты, что ль, платить не хочешь?

Велик свободной рукой приподнял шляпу в знак приветствия.

– Доброго вам дня, почтеннейший мастер! Я тут ждал своей очереди. Наблюдал за залом и решил показать фокус.

– Так, ты зубы-то мне не заговаривай. Плати давай! Сколько он съел? – мастер обратился к девушке.

– Три сушки! – в один голос ответили и девушка, и дама, которая с интересом наблюдала за происходящим.

– Три сушки? – Брови пекаря поднялись, а голос перестал скрипеть. – Всего-то?

– Мастер Окина, позвольте все же показать фокус.

– Валяй. – Пекарь облокотился на витрину.

Домовик, которого удерживал Велик, еще раз дернулся.

– Так вот, когда вы, многоуважаемый мастер, вошли, я рассказывал милым дамам, что съел сушки не просто так. Стоит проверить карманы этого молодого человека, и вы найдете их куда в большем количестве.

Пекарь выпрямился, выпятил живот и покрылся пятнами, став похожим на подгорелый пирожок. Выскочил из-за прилавка и вцепился в домовика.

Незадачливый воришка молча вырывался, но Велик крепко его держал. Мастер Окина вывернул карманы парня и обнаружил не менее двух дюжин сушек.

– Ах ты гаденыш! – Пекарь пнул воришку под зад. – Кто твой хозяин? Вали отсюда. Еще раз возле моей булочной увижу, стражников позову!

Велик картинно отпустил домовика и повернулся к мастеру Окина.

– Спасибо. Как, говорите, вас зовут?

– Я еще не говорил. – Велик наклонил голову набок, протянул руку и представился: – Велиамин Шлиман. Я у мастера Ортиса работаю. Он меня за заказом послал.

– О! Передавайте почтенному мастеру благодарность за такого внимательного работника. – Пекарь расплылся в улыбке. – Идемте, идемте. Заказы постоянных клиентов я выдаю с другого входа.

– Минуту, я должен за съеденные сушки заплатить. – Велик повернулся к Ириаде. – Сколько я должен?

– Что вы! – вместо девушки ответил мастер Окина и со злостью посмотрел на нее. – Она сама заплатит. Раз прошляпила воришку.

Велик пропустил перед собой пекаря, пока тот проходил, положил на прилавок два ова и подмигнул заплаканной девушке.

Забрав заказ, Велик возвращался домой. Он шел медленно, рассматривал дома, таверны, магазины. На углу двух улиц в землю был вбит шест с деревянной доской. Велик остановился и изучил надписи. На доске висели, приколоченные гвоздями, клочки бумаги и маленькие свитки с объявлениями о работе, пропаже горожан, поиске преступников и другими важными объявлениями. Некоторые из них были написаны простыми чернилами, и прошедший на днях дождь их намочил, так что теперь невозможно было разобрать текст, другие, видимо, писались магическими. Еще две недели назад Тим объяснил ему, что магические чернила могут позволить себе лишь богатые.

Сейчас Велик обращал внимание только на те объявления, которые не смыл дождь. Он искал работу. Мастер Ортис – добрый гном, но тех денег, что он платил, едва хватало на съем чердака, оплату еды и покупку одежды. А как же Кристалл Перехода? Как накопить на него? Уже несколько дней Велик думал о том, что надо бы найти дополнительный заработок, ну, в крайнем случае, новую работу. Вдруг из-за спины раздался вкрадчивый, слегка хриплый голос:

– Ищете работу, так сказать?

Велик оглянулся. Перед ним стоял мужчина среднего роста. Ни длинных острых ушей, ни темной кожи, ни клыков видно не было.

Значит, либо это обычный человек, либо оборотень в человеческой ипостаси. Как бы выяснить поточнее?

Темные прямые волосы, карие, близко посаженные глаза и острый нос придавали ему сходство с орлом. Тонкие губы кривила вежливо-презрительная ухмылка.

– Может быть, ищу. А вы предлагаете? – Велик улыбнулся, наклонил голову и внимательно посмотрел на незнакомца. От колкого испытующего взгляда мужчины дыхание сбилось. Велик поежился.

– Эргел Ансгар, человек. – Он протянул кончики пальцев для рукопожатия и даже не снял перчатки.

Велик уверенно пожал всю ладонь в ответ. Ансгар скривился и торопливо отнял руку. Велик сделал вид, что ничего не заметил, но внутри заворочалось возмущение.

– Велиамин Шлиман, человек.

– Человек, – то ли спрашивал, то ли утверждал Ансгар. – Это хорошо. У меня таверна на севере города, недалеко от Академии. Мне, так сказать, нужен работник. Человек. Интересуетесь?

Велик затаил дыхание. Облокотился на доску с объявлениями, сдвинул на затылок шляпу и сверху вниз посмотрел на Ансгара.

– Возможно… м-м-м… что вы предлагаете? – растягивая слова, спросил он.

– Мне нужен личный помощник. Вы будете встречать гостей в трактире, вести книги учета, выполнять мои поручения, так сказать.

И никакого мытья пола? А что, так можно было?

– Я сейчас в таверне мастера Ману Ортиса из клана Рыжебородых ту же работу выполняю. В чем смысл?

Ансгар прокашлялся и тихо ответил.

– Я предлагаю комнату, завтрак и ужин. В месяц четыре золотых имали.

Велик поднял брови и присвистнул от удивления.

– С чего такая щедрость?

Ансгар заговорщицки улыбнулся, коснулся предплечья Велика и жестом предложил отойти в сторону.

– Понимаете, Велиамин, я, так сказать, человек уважаемый, богатый. Не могу доверить дела кому попало. Сейчас так сложно найти достойного человека, – он сделал упор на последнем слове, снизу вверх заглянул в глаза Велику и добавил: – Вы понимаете, о чем я?

Велик не понимал. По правде говоря, ему было все равно. Главное – заработать деньги на Кристалл Перехода, а какие заморочки у Ансгара – значения не имело.

– Да-да, конечно, – соврал он, – очень сложно. Сам мучаюсь.

– Я, так сказать, давеча за вами наблюдал у мастера Окина, булочника… Сдается мне, мы можем с вами поладить. Что думаете? Сомневаюсь, что старик Ортис платит больше двух золотых в месяц. – Ансгар хохотнул и хлопнул Велика по спине. – Гномы те еще скряги, не так ли?

Велик почувствовал неловкость. Обсуждать того, кто дал ему кров и работу, когда он больше всего в этом нуждался, было нехорошо. Тем более нехорошо втайне от него искать новую работу. Но Велик нуждался в деньгах, поэтому затолкал подальше чувство вины и согласился на предложение.

Ансгар попросил принести рекомендательное письмо от мастера Ортиса, чтобы, как он выразился, «все было, так сказать, уважительно».

Велик шел в таверну Ману в смешанных чувствах. С одной стороны, он был рад, что нашел новую работу, с другой – не знал, как сообщить об уходе и попросить письмо. Остаток дня провел в задумчивости – и так и эдак пытался поговорить с хозяином, но каждый раз тот был слишком занят, чтобы его выслушать. Уже ночью, когда последние гости разошлись по комнатам, Велик попытал счастья еще раз, но мастер Ортис лишь отмахнулся:

– Завтра поговорим, п-нятно? Спать иди. – И ушел к себе.

Велик сел на ступени и задумался. Он обещал Ансгару, что приступит к работе уже утром. Дальше ждать возможности не было. Велик спустился со ступеней и на цыпочках подошел к трактирной стойке, за которой мирно похрапывал Кваилас. Стараясь не делать резких движений, Велик открыл верхний ящик и достал чистый лист бумаги и магическое перо. За две недели он хорошо выучил почерк мастера Ортиса, поэтому подделать письмо не составило труда:

Рекомендательное письмо Велиамину Шлиману

Велиамин Шлиман работал у меня две недели. Он исполнительный и честный, никогда не воровал и не врал. Все задания выполнял правильно и в срок. Он обучен грамоте. Хороший работник.

С уважением, мастер Ману Ортис из клана Рыжебородых

Оставалось запечатать бумагу именной печатью, иначе Ансгар не поверит, что мастер Ортис сам писал. Печать хранилась в кабинете, но гном всегда закрывал его на ключ. Велик решил взломать замок – перед глазами тут же возникли кадры из какого-то фильма. Там герой легко с помощью проволоки открывал запертую дверь. Найти то, что бы подошло для взлома, не составило труда – в кухонных ящиках валялась масса хлама. Велик вернулся к двери в кабинет, поставил подсвечник на пол. Его передернуло то ли от ночного осеннего холода, то ли от отвращения к самому себе… Он вздохнул, попросил совесть заткнуться и выпрямил один кусок проволоки, а второй согнул под девяносто градусов и всмотрелся в замок. Что дальше делал тот парень из фильма, Велик не помнил. Пришлось действовать наобум: вставил прямую проволоку в скважину и начал медленно поворачивать, искать штифты. Вдруг краем глаза заметил движение, и тут же кто-то схватил его за ногу.

– Блин! – Он оглянулся и увидел домовушку Ни. Женщина держала его за штанину и со злостью пинала.

У Велика все похолодело внутри: если она сейчас закричит, то все пропало! Мастер Ману не то что письмо не подпишет, а выгонит его к чертям, если они в этом мире существуют.

– Ни, послушай меня! Ни! Да прекрати ты пинаться!

Ни остановилась и уперла толстенькие руки в бока.

– Плохой человек! Ты мастера обижаешь! – И она снова попыталась пнуть его.

Велик с силой удержал домовушку, присел на корточки и заглянул ей в глаза.

– Ни, я не воровать пришел, мне печать нужна.

Ни помедлила и всмотрелась в лицо Велика – что она увидела в темноте, при тусклом свете свечи, неясно, однако ей этого хватило. Домовушка жестом приказала продолжать.

– Понимаешь, я работу новую нашел. Выходить завтра, а мне письмо рекомендательное нужно. Мастер Ману даже слушать меня не стал. Вот я сам письмо и написал. Мне только печать поставить – и все. Помоги, а?

Домовушка несколько секунд молча его рассматривала. Велик в нетерпении перебирал в руках проволоку. Лицо Ни осветила улыбка:

– Ни поможет. Но ты дашь Ни штуку.

Велик нахмурился: что она от него хочет? Какую штуку? Он бедный. Из имущества – лишь одежда, купленная в первый день. Ни заметила его замешательство и пояснила:

– Штуку на чердаке. Ни как-то убирала и видела ее. – Глаза домовушки горели восторгом.

Велик задумался. Единственное, что могло заинтересовать домовушку, – фляга из его мира. Он оставил ее как напоминание о прошлом. Каждый вечер перед сном вертел в руках и пытался вспомнить хоть что-то о прежней жизни, но тщетно. Отдавать сокровище не хотелось, но выхода не было. Он кивнул. Ни подпрыгнула от восторга, приложила ладошку к замку, что-то прошептала, и тот с легким щелчком открылся.

Велик зашел в кабинет. Он неоднократно бывал здесь. Мастер Ортис часто отправлял его с письмами, заказами к булочникам, мясникам, сыроварам и прочим поставщикам провизии. Обычно, пока мастер писал очередное письмо с заказом, Велик молча стоял перед столом и рассматривал кабинет. Поэтому сейчас, в полутьме, ему не составило труда быстро найти именной конверт и печать.

Юноша вложил письмо в конверт, но что делать с воском – понятия не имел. Тут он услышал покашливание – Ни забралась на стул, уперла руки в бока и наблюдала за его действиями.

Контролирует, чтобы я ничего не стащил.

Стало обидно – он же не воришка, а вполне честный человек. Наконец Велик разобрался, как налить воск и поставить печать. Ни быстро заперла дверь, провела его до чердака, забрала свой трофей и с хихиканьем убежала.

Едва Велик прилег, как тут же провалился в глубокий сон.

На рассвете он проснулся в хорошем настроении – предвкушение скорого заработка и гордость за то, что он сам нашел работу, теплыми волнами перекатывались по телу. Вспоминать о подделке письма и расставании с флягой не хотелось. Велик тихо собрал вещи, взял рекомендательное письмо и отправился к Ансгару еще до того, как в таверне Ману Ортиса закипела жизнь.

Таверна «Приют человека» разительно отличалась от заведения мастера Ортиса – трехэтажный просторный дом из красных кирпичей, черепичная кровля, большие, почти до пола, окна, массивная деревянная, с металлическими нашивками, дверь.

Велик остановился перед таверной, не решаясь войти. Тревога плотным коконом оплетала: ноги похолодели, а в груди разгорелся пожар.

Может, я ошибся? Может, зря ушел от мастера Ортиса?

Но назад пути не было: наверняка его отсутствие уже заметили.

Велик собрался с духом и толкнул дверь. В широком холле с бордовыми обоями его встретил парень, почти мальчишка, с темными кругами под покрасневшими глазами. Он проводил Велика на кухню, где завтракал Ансгар, попрощался с ним и ушел отдыхать. Как потом сказал Ансгар, Кири, мальчик-сирота, дежурил этой ночью за стойкой.

Велик протянул письмо и осмотрелся. Кухня в таверне Ансгара площадью была метров двадцать, а то и тридцать. У низкой плиты хозяйничали три женщины-домовушки. Велик смотрел на них и чувствовал себя крайне паршиво. Он вспомнил предприимчивую, но добродушную Ни, служившую у мастера Ортиса, и сердце Велика холодной змейкой оплела совесть.

Ансгар внимательно осмотрел печать, чуть на зуб ее не попробовал, открыл письмо, прочитал и удовлетворенно хмыкнул.

– Отлично, Велиамин, отлично. Идемте, я вашу комнату, так сказать, покажу, а потом к делу приступим.

Велик на мгновение встретился взглядом с домовушкой и приветливо махнул ей. Ансгар кашлянул, привлекая внимание.

– Ты же человек, а они… – Лицо Ансгара искривила гримаса презрения. Велик выдавил понимающую улыбку и поплелся вслед за новым хозяином.

Ансгар привел его на третий этаж, сказал, что жить Велик будет в одной комнатенке с Кири. Затем показал номера для гостей и свой кабинет, расположенные на втором этаже, и столовую с библиотекой – на первом. В каждой комнате они встречали работников: или людей, или домовиков. Представителей других рас среди прислуги не было, как и среди постояльцев, – хозяин с особой гордостью отметил этот факт.

Как Ансгар и сказал при знакомстве, Велик должен был принимать гостей, выполнять их поручения, вести книги учета. Ничего необычного. Ансгар даже не заставлял его дежурить по ночам – этим занимались Кири и Виза́р, приходящий работник.

За неделю Велик лишь раз вышел на улицу – Ансгар отправил его с запиской к портному. На обратном пути, подходя к таверне, он услышал крики. Дверь с грохотом открылась, и в него врезалась рыжая девица. На секунду Велику показалось, что у нее желтые глаза. Вот совсем желтые. Не бледно-карие, не желто-зеленые, а ярко-желтые, такие, каким бывает солнечный свет или самая серединка огня. Девица вскинула бровь и воскликнула:

– Ты! Отку…

Договорить она не успела, так как дверь таверны снова открылась, и на улицу выскочил Линда́р – высокий, грузный охранник.

– Вали отсюда, ящерка! Чтоб духу твоего не было! – В правой руке охранник держал сверток. Он замахнулся на девушку, но та спряталась за спину Велика.

– Что тут происходит? – Недовольство и возмущение заворочались глубоко внутри.

Поднять руку на девушку – немыслимо!

– Да ходят тут всякие ящерицы, а потом у приличных людей деньги пропадают. Беги, кому сказал!

– Верни плащ, дубина! – крикнула незнакомка из-за спины Велика.

Линдар прорычал ругательство, бросил сверток, который держал, на землю, плюнул на него и крикнул:

– Да подавись ты, отродье! И чтобы я тебя больше тут не видел!

– Эй, – крикнул Велик. Но Линдар уже не услышал его: он, чеканя шаг, вернулся в таверну.

Велик оглянулся: девушка была в нескольких шагах от него. Невысокая, стройная, с копной рыжих волос, по кончикам которых пробегал… огонь! Самый настоящий огонь! Велик застыл в изумлении. Девушка накинула на плечи плащ, подмигнула Велику:

– Сегодня вечером, в «Галстуке Густава». – В несколько шагов она оказалась у поворота на соседнюю улицу и вскоре исчезла из виду.

Велик все еще приходил в себя – он узнал ту самую незнакомку, которую встретил в нише, когда прятался от стражников.

Желтые глаза, крохотные язычки пламени на кончиках волос… Она явно не обычный человек! Что ей от меня надо? Может, сходить на встречу?

Из таверны его окликнул Ансгар. Велик отогнал мысли о незнакомке и вернулся к работе.

Глава 5

В первый день учебы Тим собрал вещи, попрощался с дядюшкой Ману и отправился в Академию. Ему предстояло познакомиться с куратором, устроиться в общежитии, получить книги и узнать расписание. Тим шел быстро. Солнечные лучи плясали на гладких отполированных камнях мостовой. Прозрачный хрустальный воздух приятно холодил грудь. Такой воздух бывает только на исходе лета, когда ночами осень несмело заглядывает в приоткрытые двери календаря.

Тим с тоской думал о Лире и о своей жизни – что же он наделал? В день Испытания Силы, после разговора с Алексом, Тим решил проверить, справилась ли Лира. Он без труда нашел магический список с надписью «Факультет Растениеводства» – именно на него она мечтала поступить. Внимательно вчитался, но Лиранель Мария Асперанская не значилась в списке. Не было также Ираны Белой – под этим именем она приехала в город.

К горлу подкатил комок горечи – неужели Лира провалилась? Неужели все зря? Бросить учебу и пуститься на поиски Лиры он не мог – магия Академии запретила бы. По крайней мере, не отпустила бы до конца учебного года.

Тим тогда вернулся в таверну Ману, а утром снова обратился к Нику и выяснил, что Ирана Белая не выезжала из города. Где же она? Может, как и он, поступила под псевдонимом?

Но в списке не было ни одного имени, которое хоть немного подходило бы Лире. Тим решил, что, как только начнутся занятия, он пройдется по всем факультетам Академии, – если Лира прячется под чужим именем, он ее найдет!

Тим подошел к стенам Академии. Как и в день поступления, во внутреннем дворе жужжала, роилась толпа студентов. Они шутили, смеялись, наперебой рассказывали новости. Шум стоял невообразимый. Тим отвлекся от грустных мыслей о Лире и застыл в воротах. Кого здесь только не было! Люди, гномы, гоблины, эльфы, демоны, вампиры, Тим разглядел даже парочку зеленоволосых русалок и водяных. Они, между прочим, крайне редко покидали свои города – недели не могли без своих водоемов прожить, а сдерживающие оборот зелья стоили немало. В воздухе витала причудливая смесь ароматов: дорогие духи с нотками цитрусов, цветов и табака вступали в противоестественную связь с мускусным, кислым запахом пота и навоза. Вот точно Всеобщая Академия Магии! Принимает все расы – от людей до троллей. Всему учит – и темным, и светлым Стихиям.

– Эй ты! Чего застыл?

Тим оглянулся и увидел высокого, с него ростом, парня – широкие плечи, копна золотистых волос, приятная улыбка и рубиновые глаза, сияющие мягким теплым светом. Только у драконов глаза походили на драгоценные камни. Да, незнакомец выглядел впечатляюще.

– Как это чего? Ты сам посмотри. – Тим жестом указал на двор Академии.

– И то правда. Сколько девочек, – мечтательно протянул дракон. – Все разные, и все будут моими.

Тим скривился. От пафоса и самоуверенности этого типа свело скулы.

– Вот за что не люблю вас, чешуйчатых, так за самоуверенность, – прошипел он.

Дракон прищурился, рубиновые глаза заледенели, их свет стал холодным, колючим, но широкая белоснежная улыбка по-прежнему не покидала лица. Он ответил в тон Тиму:

– Вот за что не люблю вас, светлых ушастиков, так за лицемерие и заносчивость. – Он внезапно изменился в лице: глаза потеплели, а улыбка стала искренней. Протянул руку и представился: – Филипп Обернон. Для друзей – Фил.

– Тим Кальми. – Они обменялись рукопожатиями.

– Кальми, Кальми, – Фил будто пробовал его фамилию на вкус, – Кальми. Что-то до ужаса знакомое. Мы не встречались раньше?

Тим застыл. В горле возник противный вязкий комок, ноги стали ватными, а в ушах зашумело. Он тряхнул головой и со всей уверенностью, на какую был способен, ответил:

– Я бы запомнил такого, как ты.

Фил приосанился, выпятил грудь и растрепал и без того безобразную прическу.

– О да! Я хорош!

– Такого заносчивого этана, как ты, не забудешь. – Тим засмеялся, похлопал Фила по плечу и направился к шатру распределения.

Недалеко от входа в административный корпус раскинулся широкий, расшитый фигурками онимусских рас шатер. Тим зашел, представился ближайшей человечке, которая записывала прибывших, получил расписание, жетон студента и направление в общежитие. Он медленно брел в сторону замка, разглядывал учащихся и выискивал взглядом Лиру, когда его догнал Фил.

– Эй, а ты на каком?

– Хотел на Боевой, но попал на Общий, – ответил Тим. – А ты?

– Магическое Право, – в голосе Фила сквозили неприкрытые радость и гордость. – Я уже пять лет в Темной оттарабанил. Три года практики в Кекерилу. – Он замолчал. Затем грустно добавил: – Ты слышал о Кекерилу?

Тим покачал головой:

– Где это?

– Даркенталь это. Во-о, видишь, ты не слышал, а он есть. Условия отца я выполнил. Теперь могу и для себя пожить. – Вдруг Фил рассмеялся. – Кальми! Вспомнил! Так звали одну милую светлую эльфиечку, с которой я общался в этом самом Кекерилу!

Тим, которому сперва стало неловко от откровенности Фила, сейчас сдержал вздох облегчения и лишь криво улыбнулся.

– Тебе в какой корпус? – тут же сменил он тему.

– Третий.

– И мне, – хохотнул Фил и подмигнул.