Княжий отбор
Пролог
Князь Арденский Ярослав
– Князь, ты обязан выполнить долг перед страной, – назойливо жужжит советник Станислав Лещ.
– Я выполняю свой долг, – отмахиваюсь и продолжаю читать бумаги, которые он принёс мне на подпись. – Налоги невысокие, подданные богатеют, соседи не нарываются. Что ещё нужно от меня?
Советник недовольно крякает.
– Княжеству нужен наследник, – в голосе появляются стальные нотки. – Законный, – жёстко добавляет Станислав.
Я отрываю взгляд от прошения и с любопытством смотрю на него. Ну надо же, вконец оборзел советник. Зубки, что ли, прорезались? Так вырву вместе с челюстями, чтобы не смел на князя голос повышать.
– Ты забываешься, – произношу ледяным голосом я.
– Я лишь выполняю свой долг, – стоит на своём Станислав. – А тебе…
– Твой долг – честно служить Арденскому княжеству, – обрываю его я. – Что делать мне, я знаю.
– В народе уже судачат, что слаб становится князь, раз не женится, – стоит на своём Станислав. – Не может подарить княжеству законного наследника.
И гнева моего не боится. В чём его выгода? В бескорыстие своих приближённых я давно не верю.
– У меня есть наследница, если ты помнишь, – мой голос звучит угрожающе.
– Девчонка не может быть наследницей Арденского княжества, – стоит на своём советник. – Женись, князь.
– Мне никто, кроме Мари, не нужен, – горло перехватывает спазмом. До сих пор не могу говорить о жене спокойно.
– Княгиня умерла, и ты должен это принять, – говорит Станислав, а я борюсь с нестерпимым желанием его ударить. Заткнуть его мерзкий рот, расквасить кулаком губы, чтобы долго харкал кровью.
Еле сдерживаюсь, даже кулаки саднит. Он же не виноват в смерти Мари. Если кого и винить, то только себя самого. Знал же, что этим может всё закончиться, но предпочёл поверить словам жены.
– В конце концов, княжне нужна мать, – продолжает гнуть свою линию Станислав. – Подумай о дочери.
– У Валери одна мать, другой не будет, – отрезаю я, – и хватит об этом.
– Хорошо, тогда прочти петицию, – подсовывает он мне какую-то бумагу.
Я открываю и вижу, что это прошение от дружины, чтобы я женился. Мол, не следует молодому князю оставаться вдовцом. Время траура прошло, надо жить дальше.
– Много они понимают в скорби, – со злостью отбрасываю бумагу в сторону.
– Они воины, они понимают, – бьёт меня в больное место советник.
Я понимаю, что он прав, и от этого становится ещё более тошно. Дружине отказать нельзя. Послать на все четыре стороны можно кого угодно, кроме воинов, защищающих тебя. Придётся соглашаться.
– Вижу, ты уже и список кандидаток приготовил, – раздражённо отмечаю я, заметив, как Станислав вытащил свиток из рукава.
– Это иноземные невесты, – говорит советник, протягивая мне список.
Не хочу никаких чужеродных баб. Мне нужна своя, арденская.
– Списки мне не нужны, побереги пока, – ломаю я планы Станислава. – Собери мне девушек нашего княжества. Проведём отбор невест.
Советник в уме уже подсчитывает барыши, которые он получит от продажи мест на отбор, как я ломаю ему все планы.
– Невесты должны быть не из столицы, это раз. Никто из них не должен знать, что я князь, это два. Понятно?
Станислав обречённо кивает. Мечты о наживе рушатся, как карточный домик.
– Ну раз понятно, то готовь указ о начале отбора невест.
Глава 1
– Агния, дочка! – зовёт меня с высокого крыльца мать. – Иди скорее в терем.
Что такого могло случиться, что мама находится в таком возбуждении? Она аж приплясывает от нетерпения. Даже не спросила, покормила ли я кур и постирала ли бельё. Удивительно и страшно. Чтобы мама забыла спросить у меня, как я выполнила работу? Такого я не припомню в своей жизни.
Страх липкой паутиной оплетает сердце. Мама быстро посадит меня в чулан на хлеб и воду. И есть за что, но всё равно обидно.
Я знаю свою вину, но к расплате не готова. Вместо того чтобы приготовить обед, проболтала на заднем дворе с Вацлавом.
Сын градоначальника – моя первая любовь.
Обсуждали предстоящее сватовство. Он хочет идти свататься уже завтра, а я прошу подождать начала осени.
Трепеща от нехорошего предчувствия, я тихонько вхожу в горницу.
– У нас для тебя хорошие новости, – волнуясь, говорит отец, а я замираю, и даже сердце перестаёт биться. – Князь объявил отбор невест, я уже умаслил боярина, отвечающего за набор невест от нашего города. Радуйся, Агния, ты внесена в списки.
Я оседаю на пол. Да что это деется, люди добрые! Да за что мне наказание такое?
– Я же Вацлава люблю, – только и могу выдавить из себя.
Новость, принесённая отцом, раздавила меня.
– Кто такой твой Вацлав по сравнению с князем? – раздражённо отмахивается от меня мама. – Ты должна понимать, какое счастье тебя ждёт.
Они с отцом уже мечтают, как изменится их жизнь в случае моей победы. Шутка ли, дочь княгиней станет.
Не придётся тогда самим готовить, кормить скотину и содержать огород. На всё найдутся наёмные работники.
– Вацлав тоже богат и знатен, – робко пытаюсь достучаться до отца. – Вы же знаете, кто его отец.
Папа неприятно смеётся, будто услышал что-то невероятно остроумное.
– Да, милая, я знаю, кто его отец, – говорит он с горечью. – Ты думаешь, откуда я узнал про отбор и как получил место для тебя?
– Нет, я не верю, – пятясь к дверям, сквозь слёзы шепчу я.
– Не хочет Будимир брать тебя в жёны своему сыну, – с обидой говорит отец. – А мы-то познатнее его будем. Наш род – один из пяти основателей Вольных княжеств.
Опять он вспоминает былое. Ох, не вовремя! Не до воспоминаний мне. Вот только отец лелеет свою обиду на отца Вацлава, и до моих чувств ему нет дела.
– Ты единственный наш ребёнок, – с горечью говорит он. – Не дали боги нам сына. Так что ты должна послужить на благо семьи.
Не верю своим ушам. Жестокие слова произносит мой отец. Меня колотит крупной дрожью. Это не может быть правдой. Я не хочу, чтобы это было правдой.
– Ты приносишь меня в жертву? – с ужасом спрашиваю я.
– Исключительно ради блага семьи. Ты должна стать княгиней.
Сердце как будто сжимает чёрной костлявой рукой. Я этого не переживу…
Я выбегаю из терема и несусь к берегу реки, где меня ждёт Вацлав. Пусть его отец не хочет принимать меня в семью. Вот только Вацлав меня любит и не отступится.
– Любушка моя, – ловит он меня в свои объятия и кружит, смеясь от счастья. Я через силу улыбаюсь. Вацлав замечает моё подавленное состояние.
– Что случилось, Агния? За тобой гнались демоны? – он всё ещё пытается шутить.
Я отхожу к берегу обрыва. Внизу спокойно течёт река. Как бы и я хотела быть такой же безмятежной.
– Не демоны, а князь Арденский, – говорю я и резко оборачиваюсь.
Вацлав стоит ошарашенный. В его голубых глазах отражается непонимание.
– К тебе сватается князь? – убитым голосом произносит он.
– Нет, ты что! Князь и не знает о моём существовании, – я немного разочарована. Думала, что Вацлав знает об отборе невест. – Твой отец записал меня в списки кандидаток в невесты князя.
Вацлав облегчённо вздыхает, взлохмачивая свои светлые волосы.
– Ты что-то путаешь, – улыбается он, а меня начинает раздражать его недоверие. – Князь любит свою покойную жену и жениться не намерен.
– Это он сам тебе сказал?
– Ну почему он? Люди так говорят, – растерялся от моего напора Вацлав.
– Люди говорят, – повторяю я за ним. – А мне мой отец сказал, чтобы я собирала сундуки и отправлялась в столицу.
– Ты ничего не путаешь? – беспомощно спрашивает Вацлав.
– Нет, твой отец получил мзду от моего за то, чтобы вписал меня в списки невест, и таким образом убрал с твоих глаз, – высказываю я ему всё.
Пусть знает, какой у него отец, и живёт с этим.
Вацлав прижимает меня к своей груди. Я едва достаю ему до ключицы. Я готова так стоять вечность, продлевая минуты нежной близости.
Слышу, как бешено стучит его сердце, как яростно вторит ему моё. Только сейчас я почувствовала, как меня трясёт.
Безысходность наваливается на меня, как пыльный мешок, прибивая к месту и мешая дышать.
Вацлав успокаивающе гладит меня по спине.
– Я не узнаю мою Агнию, – старается бодро говорить он. – Ты же никогда не сдаёшься, за это я и полюбил тебя.
Теперь понятно, что его привлекает во мне. Красивый, богатый, но безынициативный Вацлав увидел во мне ту, которая сможет направлять его в жизни. Впервые я так жестко думаю о нём.
– Ты так говоришь, как будто уже выиграла отбор, и завтра князь сочетается с тобой браком, – успокаивает меня, пока ещё жених, – Столько девушек приедет со всех уголков страны, что князь и не заметит тебя.
Его успокаивающие слова звучит жутко обидно. Я что, такая некрасивая и неинтересная, что князь даже не обратит на меня внимания? Так обижать могут только близкие люди. Походя. Даже не задумываясь о том, какую рану они наносят самолюбию.
– Тебе надо просто затеряться в толпе, не попадаться на глаза князю и выбыть, в первом же туре, – ошарашивает меня таким простым решением Вацлав.
Глава 2
– Ты где была? – встречает меня у порога отец с розгами.
– Ходила к обрыву, – дрожащим голосом отвечаю я. Он может выпороть и не посмотрит, что мне уже девятнадцать лет. – Надо было обдумать ситуацию с отбором и твои слова.
Взгляд отца смягчается, а мать словно отмирает, суетится, накрывает на стол.
– Садись, – отец показывает на лавку возле стола. – Поговорим.
Я ополаскиваю руки и сажусь слева от отца, справа присаживается мама.
– Ну и чего надумала? – не сдержавшись, спрашивает она.
– Я так понимаю, что выхода у меня нет? – уточняю я, слабо надеясь, что отец смягчится и оставит меня дома.
– Выход один для всех нас – твой отъезд на отбор, – говорит отец и набирает ложкой густую ароматную кашу.
У меня желудок сводит от голода. Последний раз я ела ещё до завтрака, краюху хлеба с солью, да квасом всё запила.
– Это отцу заплатили, чтобы он вписал твоё имя в списки, – говорит мама.
Я обжигаю рот горячей кашей от такой новости.
– Зачем ты это ей говоришь? – хрипло спрашивает отец, опуская глаза.
– Не хочу, чтобы она думала, что мы настолько подлые, – отвечает мама, глядя мне в глаза. – Агния, отца позвал к себе градоначальник и пообещал, что если он не запишет твоё имя, то пойдёт в долговую тюрьму.
– Как же так? А? Мам, пап? – растерянно спрашиваю я, переводя взгляд с одного на другую. – Почему вы мне сразу не сказали?
– Да вот так, дочка, – папа обращается ко мне, как раньше, когда я была совсем малышкой. – Будимир выкупил все мои долговые расписки и запретил говорить тебе.
К горлу подступает ком, ни сглотнуть, ни продохнуть. Как же так?
– Настолько не желает он, чтобы ты стала женой Вацлава, что готов на любую низость, чтобы вас развести, – говорит мне мама.
Что же делать? Как быть? Вацлав же собирается ехать со мной и забрать меня после провала на отборе.
– А если его сын не желает отпускать меня? – тихо спрашиваю я родителей. – Что тогда делать?
Папа по-доброму мне улыбается, накрывает мою руку своей ладонью.
– Агния, какая же ты всё-таки наивная, – говорит отец, а мама качает головой со скорбным видом. – Вацлав сделает всё, что скажет его отец, потому что хочет богато жить и сладко есть.
– Нет, папа, ты не знаешь его, – качаю я головой, не соглашаясь с отцом. – Вацлав любит меня.
– Во всей этой истории хорошо только одно – что ты уедешь из этого городка и с божьей помощью станешь княгиней, – уверенно говорит мама.
– Вы забываете, что девушки приедут со всей страны, и наверняка найдётся красивее, умнее, находчивее, чем я. Шансов у меня никаких.
– Ну и пусть, – упрямится мама, – может, хоть за это время Будимир женит сына, и мы вздохнём спокойно.
– Нет, мама, Вацлава не женят, – разубеждаю я её. – Он поедет со мной на отбор. Он обещал ждать меня в столице.
Отец вздыхает, проводит рукой по волосам и говорит:
– Не будем спорить. Завтрашнее утро всё покажет. Поешь и иди собирайся.
Глотаю кашу, а у самой сердце не на месте. А вдруг папа прав? Вдруг Вацлаву родители дороже меня? Уже и каша не лезет, и взвар не льётся в рот.
Иду в свою комнату. А в мысли о Вацлаве влезает ещё и князь. Какой он? Людская молва твердит, что красив, но суров.
Мой Вацлав лучше. Вспоминаю его голубые глаза, упрямый подбородок, золотистые волосы и пухлые губы, которые так страстно целовали меня.
Нет, он не способен на предательство. Даже если не придёт завтра утром, это ни о чём не говорит.
Решив для себя, что буду доверять словам Вацлава, я приступаю к сборам.
Гардероб у меня небогатый. Беру несколько чистых рубах да сарафаны. Их положу в последнюю очередь, чтобы не помялись. Бусы, которые покупал мне отец, и душистое мыло, которое я сделала сама, кладу в вышитый собственноручно мешочек. Травник отправляется на дно небольшого сундука.
Укладываю с собой запас трав, так, на всякий случай. Вдруг понадобятся. Обуви у меня никакой, кроме лаптей, нет. Немного подумав, решаю не брать их собой. Ленты! Как же я могла забыть про ленты.
Пожалуй, возьму с собой ещё и вышивку. Хоть делом займусь. У меня осталась одна незаконченная картина. На отборе и завершу её.
Кажется, всё! Вещей у меня мало, сундук был бы пустым, если бы не запасы трав.
Дверь открывается, и входит мама с полотенцами в руках.
– Возьми, ты и так небогато одета, так пусть хоть твоей вышивке подивятся, – складывает она стопку полотенец на кровать. Я беру несколько штук и отправляю в сундук, остальные отдаю обратно.
Мама порывисто обнимает меня, и полотенца разлетаются по полу:
– Прости нас, доченька, – сквозь слёзы шепчет она. – Поверь, это лучший выход для тебя.
– Нет, мам, не плачь, я скоро вернусь, – утешаю, как могу я.
– Не приведи богиня, – ещё крепче прижимает меня к себе. – Я буду класть требы, чтобы она не забыла о тебе на отборе невест для князя.
Я грустно улыбаюсь. Надежда на благоприятный исход неистребима.
– Мам, я совсем не готова к отбору, – пытаюсь подготовить её к будущему разочарованию. – Я настолько бедна, что меня выгонят ещё в первом туре, лишь бы я глаза не мозолила своими заштопанными сарафанами.
Мама обнимает меня за плечи, улыбаясь сквозь слёзы:
– Милая моя, от судьбы не уйдёшь, милого своего не обойдёшь. Ничто не сможет помешать тебе стать княгиней.
– Хорошо, что ты так веришь в меня, но не мечтай о несбыточном, – убеждаю её я.
– Я не мечтаю, я знаю, – слишком уверенно произносит мама, смотря мне в глаза. – Такова воля богов.
Глава 3
Как всё легко списать на волю богов, и самое раздражающее, что не проверишь. Мама отказалась объяснять мне, что за воля такая, связанная именно со мной, и как она узнала о ней. Как всегда, отделалась любимой фразой: «Придёт время, узнаешь».
Когда оно придёт, это время? И как я узнаю, что оно пришло? На эти вопросы я тоже не получила ответа.
– Посмотрите, опять это девка мечтает, даже не заметила, что остановка, – задевает меня Драгана, дочь судьи нашего городка, я же не реагирую на её выпады. Пускай себе бесится.
Я ей не полюбилась с первого взгляда. В обычной жизни мы не встречались, поэтому понять причину её враждебности я не могу.
Впрочем, со мной дружелюбна только одна девушка из отобранных пяти, Любомира. Она дочь княжеского наместника и, как ни странно, сразу подошла ко мне на площади, откуда мы выезжали.
Все глаза проглядела, не идёт ли Вацлав, но он так и не пришёл. Ни отец, ни мать ничего не сказали по поводу его отсутствия. Для них это было ясно с самого начала. А вот я даже сейчас не верю в то, что он меня бросил.
Есть множество причин, из-за которых он не пришёл. Одна из которых – опоздал или срочное дело, которое дал отец. В конце концов, он может догнать меня в дороге или приехать во время отбора.
Я настолько доверяю своему жениху, что даже если Вацлав будет ждать меня дома, в родном городке, я буду счастлива. Моя цель – поскорее вернуться, его задача – дождаться меня.
– Вот же неугомонная, никак не успокоится, – осуждающе произносит Любомира, которую я наедине называю Мира.
Я настолько уже устала от нападок дочери судьи, что даже не слушаю, что она говорит и кому.
– Кто? – спрашиваю я у Миры, отрываясь от созерцания красоты вокруг. Мы остановились на обед. Слуги разводят костёр и выгружают продукты. А я наблюдаю за ними, чтобы понять, что они за люди. В чужом месте союзников лучше слуг не найти. Всё видят, слышат и предупредят, когда нужно. А их самих господа в расчёт не берут. Они не существуют.
– Так Драгана же, – отвечает Мира. – Ты будь поосторожнее с ней. Она девка подлая, если уж кого невзлюбила, так ожидай пакостей.
– А меня с чего ей не любить? Чай, одного парня не делили, – беспечно отзываюсь я на предостережение Миры.
Подруга смотрит на меня, как на блаженную:
– Ты действительно ничего не знаешь или притворяешься?
– Не знаю, а что я должна знать? – уже заинтересованно спрашиваю я.
– Вацлав твой сначала с ней женихался, и отец вроде одобрял его выбор, – шепчет она мне на ухо. – А потом он встретил тебя, а её бросил. Вот Драгана и бесится.
– Лада видит, что я не виновата в поступке Вацлава. Я и не знала, что у него уже была невеста, – в моём голосе звучит горечь.
Жаль Драгану, очень жаль. Представляю, как ей тяжело пришлось. И теперь не докажешь, что не виновата.
Может, Вацлав из-за неё не захотел прийти на площадь, чтобы избежать скандала. Всё встало на свои места, и у меня поднимается настроение. Мир снова приобретает цвета, звонко поют птицы.
– А зачем тогда Драгана едет на отбор? Неужели её тоже Будимир записал? – спрашиваю я Миру.
– Нет, конечно, – улыбается она. – Она спит и видит себя княгиней. Согласись, что это лучше, чем невестка простого градоначальника.
– Для меня лучше выйти замуж за любимого, – мечтательно говорю я. – Даже если бы Вацлав оказался бедняком, то я всё равно любила бы его.
– Ты смотри не ляпни это при всех, а то сочтут юродивой, и уже все дразнить будут, – предостерегает меня Мира. – А с Драганой будь осторожнее.
Я киваю и отправляюсь вместе со всеми к костру, где дозревает каша. До столицы пять дней пути, и каждая девушка должна готовить еду на всех в течение дня. Сегодня очередь Драганы. Только благодаря этому мы с Мирой смогли спокойно поговорить.
Драгана первой зачерпывает кашу и отдаёт в качестве подношения огню.
Мы разбираем ложки, берём неровно нарезанные куски хлеба и приступаем к трапезе. Обоз долго ждать не будет, а ещё надо успеть помыть посуду, чтобы не тратить время на следующей стоянке.
– Что за гадость ты приготовила? – скривившись и выбросив в огонь остатки каши, спрашивает одна из девушек.
– Нечего придираться, – огрызается Драгана, – посмотрим, что ты нам приготовишь.
Девушки с завывающими от голода животами ругаются так, что даже огонь гаснет. Не любят духи огня, когда ругаются во время приготовления пищи или во время трапезы.
Будущие княгини забыли заветы предков.
Грустно вздыхаю. Каша действительно несъедобна, вот только другого обеда у нас не будет. Переглянувшись с Мирой, мы продолжаем давиться невкусной кашей, лишь бы избежать ругани.
Сопровождающий из княжьей дружины подходит к костру. Пробует на вкус стряпню Драганы и вываливает содержимое небольшого котелка в огонь.
– Прости, батюшка-огонь, что нынче подношение тебе от горе-хозяйки, – произносит он, грозно оглядывая невест князя. – Да как посмели вы устроить свару во время трапезы?
Лица девушек краснеют, глаза опущены долу, как будто и не они только что едва не вцепились друг другу в косы. Перед княжьим человеком они само смирение. Я улыбаюсь, прикрывая рот платком.
Худо-бедно, но мы с Мирой животы набили, уже не будут урчать от голода, распугивая лошадей княжьей дружины.
– Так ведут себя невесты князя? – продолжает стыдить их воин.
– Отбор ещё не начался, и формально мы ещё не невесты князя, – огрызается Драгана. – Кто ты такой, чтобы стыдить нас и встревать в девичьи ссоры?
Сразу видно, что дочь судьи вывернула всё так, что воин ещё и виноватым остался.
– А кто тебе сказал, что отбор не начался? – издевательским тоном спрашивает у неё наш сопровождающий.
Глава 4
Девушки с ненавистью смотрят на Драгану. Слова сопровождающего выбивают из колеи всех, даже нас с Любомирой.
Мы думали, что отбор начнётся в столице, когда нас всех поселят на подворье князя. Ан нет! Получается, нашему сопровождающему поручили наблюдать, кто и как ведёт себя в пути.
Вот он и первый этап отбора. На Драгане лица нет. Только что была красной от злости, как после такой новости кровь отходит от лица, и она становится белее снега.
Теперь её может помочь только чудо или то, что кто-то из других обозов невест ведёт себя ещё хуже.
– Выкрутится и здесь, зараза, – шепчет мне Мира. – Скользкая, как угорь. Опасная, как змея, жалит исподтишка.
Я качаю головой. Не верю, что после того, что она устроила, Драгана останется на отборе. Мне даже в голову не приходит, что может её задержать.
– Святая простота, – удивляется подруга. – Ты всё ещё веришь, что отбор будет справедлив?
– А разве не так? – спрашиваю я.
На самом деле, если отбор будет таким, как говорит Мира, меня это больше устроит. Быстрее вернусь домой к Вацлаву.
– Нет, конечно, – отвечает Мира. – В каждом туре выбывать будут те, у кого меньше денег и связей. Обычно князь не участвует в отборе, за него это делают приближённые.
Боги, благодарю! Тогда у меня есть шанс вылететь с отбора, едва добравшись до столицы. А Вацлав догонит нас в пути или уже ждёт в столице. Я верю в это! Я верю ему!
Драгана решает сделать вид, будто и не она устроила склоку возле костра. Остальные девушки испуганно переглядываются.
Никто из нас даже не подозревал, что отсев начнётся уже по дороге в столицу.
Нет худа без добра. Я посмотрю столицу Арденского княжества. Погуляю по базарам, иноземные товары погляжу. Я аж зажмуриваюсь от предвкушения.
– Пока достойны пройти дальше только Любомира и Агния, – не скрывая наслаждения оттого, что доставляет боль остальным, произносит глава нашего обоза невест.
После того как он произносит моё имя, я понимаю глаза. Красив, но сердце не трогает. Высок, но перед моим взором появляется Вацлав такого же роста. Тёмные волосы выбриты на висках, а на затылке стянуты в хвост. Вацлав светловолос и носит волосы распущенными. Мне нравится смотреть, как ими играет ветер.
Если и князь такой же, то ему не будет места в моём сердце.
– Вы трое, – обращается он к провинившимся девушкам, – моете котёл и остальную посуду. За всех.
Разворачивается и уходит. Ему даже в голову не может прийти, что его могут ослушаться. У всех воинов такая непоколебимая уверенность в себе или только в этом?
– У, змеища, – подходит ко мне Драгана, – из-за тебя всё.
Я дар речи теряю из-за необоснованности её обвинения.
– На, – она суёт мне в руки три грязных чашки, – пойдёшь, помоешь. Тебе только этим и заниматься в тереме князя.
– Драгана, побойся богов, – вступается за меня Мира. – Ты провинилась, тебе и ответ держать.
– Думаешь, если дочь княжьего наместника, так можешь указывать мне, что делать? – Драгана со злобой набрасывается на ни в чём не повинную Любомиру. – Теперь здесь все равны, вот и не считай себя выше других.
От такой наглости я прихожу в себя. Один раз дашь слабину, потом заездит. Постоянно будет унижать меня. Пора преподать зарвавшейся гордячке урок.
– Ты права, Драгана, – отвечаю я настолько спокойно, насколько могу в данной ситуации. – На отборе мы все равны. Поэтому посуду драишь сама, раз готовить к двадцати годам не научилась.
Руки завожу за спину, а она так и остаётся стоять с протянутыми чашками.
– Прости, в грязную посуду не подаю, – подкидываю я дровишек в костёр её ненависти. Пусть хотя бы за дело ненавидит.
Разворачиваюсь и иду обратно к экипажам.
– Ловко ты поставила её на место, – подходит ко мне высокий широкоплечий воин.
Его чёрные волосы перетянуты кожаным шнурком, тёмные кожаные штаны облегают сильные мускулистые ноги. Рубаха закатана по локоть, и мне открывается превосходный вид на его мускулы.
– Налюбовалась? – иронично спрашивает он, подняв бровь.
Мой взгляд встречается с голубыми глазами воина. Никогда не встречала таких бездонных глаз. С трудом разрываю наш зрительный контакт и фыркаю:
– Вот ещё? Чем любоваться-то?
С внутренним ликованием наблюдаю, как самоуверенность сменяется минутным недоумением. Но воин на то и воин, что умеет держать себя в руках. Пожалуй, я бы и не заметила его смятения, если бы так пристально не наблюдала за ним.
Я продолжаю свой путь к экипажам. Ненормальный воин идёт рядом, подстраивая свои широкие шаги к моим небольшим.
– Девушки не обделяют меня своим вниманием, – снисходительно говорит он. – Вот только я забыл, что я в обозе невест для князя и все девушки спят и видят, как станут княгиней.
Я задыхаюсь от такой несправедливости.
– Я не такая, – разворачиваюсь я к нему, пылая негодованием. – Мне вообще не нужен князь.
– Что тогда ты здесь делаешь, охотница за князем? – иронично спрашивает он.
Кровь бросается мне в лицо. Как он может оскорблять меня, когда совсем не знает.
– Еду, – коротко отвечаю я, уязвлённая его тоном и нелепыми предположениями.
Воин смотрит на меня сверху вниз, не скрывая своего интереса.
Он мог бы мне даже понравиться, если бы не этот снисходительный тон и уверенность в своей неотразимости.
Бесит! Я планирую врезать ему по ноге, но, к сожалению, я в лаптях, и должного эффекта удар не получит.
– И куда же ты едешь? Ты вообще в курсе, что твоё имя в списках невест князя, а обоз идёт в Ликос? – потешается надо мной воин.
Стиснув зубы, дабы не уронить честь семьи и не высказать всё, что я о нём думаю, я цежу сквозь зубы:
– Представь себе, в курсе, – выдавливаю улыбку. – А ты представь, что моя цель – вылететь с отбора, и как можно скорее.
На то, как вытягивается его лицо, любо-дорого смотреть. И меня осеняет прекрасная идея.
– Надеюсь, что ты мне в этом поможешь? – невинно улыбаясь и хлопая глазками, прошу его я.
– О, всё так просто, – продолжая улыбаться, я подхожу к нему так близко, что вижу, как бьётся венка на виске. Отмечаю, какие чувственные у него губы. Непроизвольно провожу по своим внезапно пересохшим губам язычком. Его глаза темнеют, становясь тёмно-синими.
Встаю на цыпочки и тянусь к его ошеломлённому лицу.
Глава 5
В глазах воина читается лёгкое удивление и любопытство. Ему интересно, что я буду делать дальше.
– Меченый, ты чего с девкой трёшься? – рушит магию взглядов старший из сопровождающих обоз воинов. – Поди сюда.
Горько вздыхаю, мой грандиозный план терпит поражение, и я ничего поделать не могу. И всё из-за того, что притяжение между нами разрушено неуместным окриком.
Больше мне не хватит смелости решиться на такое.
Воин по прозвищу Меченый подмигивает мне.
– Мне было интересно, насколько далеко ты готова зайти, лишь бы не участвовать в отборе, – он поднимает моё лицо за подбородок, впиваясь в душу колючим, как чертополох, взглядом. – Вижу, что ты готова пожертвовать даже честью.
Я испуганно мотаю головой:
– Нет, нет, ты что? На такую жертву я не готова пойти даже ради свободы, – мой голос дрожит от напряжения. Его взгляд выдержать нелегко, кажется, что этот странный воин способен читать мои помыслы. – Я хотела всего лишь тебя поцеловать, – мой голос звучит жалко.
– Зачем? – голос становится таким же колючим, как и взгляд.
Я невольно сжимаюсь, стараясь стать немного меньше и избежать этого выворачивающего меня наизнанку взгляда, не слышать холодного, требовательного голоса. А ещё лучше провалиться сквозь землю, скрываясь от позора.
– Чтобы подумали, что между нами чувства, – тихо говорю я, понимая, насколько глупо это звучит, и какой безрассудный поступок я хотела сделать.
Меченый спас меня. Пусть случайно.
И даже не тем, что не дал поцеловать себя, а вопросом, который выбил всю дурь из головы. Я могла запросто так запятнать свою честь, что никогда не отмыться.
– И что дальше? – вытягивает он из меня душу вопросами. – Ну, возникли чувства между простым воином, пусть даже десятником в княжеской дружине, и невестой князя, как думаешь, какая судьба меня бы ждала?
Мне становится нехорошо. Перед глазами плывёт, я цепляюсь за его плечо, чтобы не упасть. Пальцы, соприкасающиеся с кожей воина, начинает покалывать, а затем я вся начинаю дрожать.
Май. Полдень. Солнце жарит так, что с Меченого льётся градом пот. А меня колотит от холода.
Я знаю, что было бы с ним после моего поцелуя. Воина, который дотронется до невесты или жены князя, казнят. На месте. Без суда.
Мне не нужно ничего говорить. Не нужно оправдываться, Меченый и так всё понимает по выражению моих глаз и по изменившемуся лицу.
Как же мне тошно. Перед глазами мелькают тёмные круги, тело слабеет, и я падаю. Вместо удара о землю чувствую сильные руки воина.
– Невесте князя плохо, перегрелась на солнце, – кричит он старшему. – Помоги, Ярый.
Ничего не вижу, только ощущаю жар от его невольных объятий. Я словно жарюсь на сковородке.
С Вацлавом я никогда не чувствовала ничего подобного. Боги, помогите мне! Лада, защити!
Во мне бушует смесь неизведанных доселе чувств. Не могу разобрать, что я чувствую. Выделяются только два противоположных желания: чтобы Меченый не отпускал меня, и чтобы побыстрее убрался.
Не понимаю себя и злюсь. Злюсь на себя и на воина, который, сам того не желая, усложнил мне жизнь. Как теперь жить с тем, какой жар вызывает во мне незнакомый мужчина. Это же неправильно. Так быть не должно.
Я люблю Вацлава.
Лучшее, что я могу сделать сейчас – это притвориться, что до сих пор в обмороке. Пусть уже, наконец, воин оставит меня в покое. Для него же лучше.
– Меченый, делом займись, – слышу я окрик старшего. – Любомира, а ты помоги подруге. Остальные собираются в путь.
Сильные руки опускают меня на траву, а я с трудом сдерживаю стон разочарования.
Лёгкие руки Миры обтирают лицо мокрой тряпицей. Я приоткрываю глаза.
– Не бойся, – говорит она, – ушёл твой поклонник. Можешь приходить в себя.
Я не его боюсь. Я чувств своих к нему боюсь. Как можно так реагировать на постороннего мужчину? Может, я какая-то неправильная?
– Вокруг нет людей князя? – с опаской спрашиваю я.
– Кроме меня, нет.
– Тебе бы только шутить, – беззлобно говорю я.
– А тебе? – с беспокойством спрашивает Мира. – Что он сделал такого, что ты сознание потеряла. Только не ври мне, что воин на тебя нагнал страху.
– Нагнал, но не так, как ты думаешь, – задумчиво произношу я, выискивая Меченого глазами. Но он как сквозь землю провалился.
– Мне из тебя всё клещами вытягивать, что ли? – возмущается Мира. – Сейчас ещё девушки вернутся, и поговорить не удастся.
– Я пыталась его поцеловать, – смущённо говорю я, чувствуя, как лицо заливает краска стыда.
– Ты что пыталась сделать? – Любомира хватает ртом воздух. – Ты нормальная?
Перевожу на неё взгляд. Мира сидит бледная, приложив руку с мокрой тряпицей к груди. Вокруг её руки с зажатой тканью появляется некрасивое мокрое пятно, но она не чувствует этого.
– Да ты понимаешь, что ходила по острию ножа? – трясёт меня, как переспевшую грушу. – Тебя же могли казнить.
– Меня? – приходит моя очередь удивляться.
– А то кого же? – Мира не на шутку взволнована.
– Меченый сказал, что его, – растерянно говорю я.
– Его бы казнили, если он тебя силком заставил, – взволнованно произносит Мира. – Но если бы все увидели, что ты первая лезешь целоваться, то тебя. Как можно быть такой неосторожной?
А у меня словно гора с плеч свалилась. Душевные терзания за то, что я чуть не погубила ни в чём ни повинного воина, не давали мне нормально дышать. Я улыбаюсь с облегчением.
– Она ещё лыбится, – возмущается Мира. – Ох, блаженная.
– Мир, – шепчу я, пока, правда, не вернулись девушки. – Обещай не ругаться.
Любомира вздрагивает и с опаской смотрит на меня.
– Я когда дотронулась до него, меня как будто молнией ударило. Появилось непонятное томление и желание прижаться к нему. Что это, ты знаешь?
– Разве это я оставила в Волчанске жениха? – вопросом на вопрос отвечает Мира. – Это ты должна мне рассказать, что чувствуешь, когда тебя обнимает мужчина.
– В том-то и дело, что с Вацлавом не было такого, – разочарованно говорю я. – С ним было спокойно и пресно, что ли. В общем, не так, как с Меченым.
– И это он тебя даже не поцеловал.
– Вот именно, – хватаю я её за руку. – А что я почувствовала бы, если бы поцеловал?
– Не советую проверять, – одёргивает меня Мира. – Во всяком случае, до того, как вылетишь с отбора.
– Да понимаю я, – разочарованно говорю я.
– Если вылетишь, – добавляет Мира. – С такими успехами ты можешь дойти до конца.
Я пожимаю плечами. Сейчас я ни в чём не уверена.
– Но даже если ты не достанешься князю, это не значит, что ты вернёшься домой, – огорошивает новостью меня Любомира.
Глава 6
– Почему не вернусь? – тихонько спрашиваю я Любомиру. – Не надо меня так пугать. Меня дома Вацлав ждёт.
Образ жениха немного потускнел после эмоций, которые я испытала рядом с Меченым. Такое ощущение, что раньше я ела еду без соли и перца, а сейчас попробовала блюдо, приправленное специями. Оно яркое, вкусное, то есть такое каждый день есть не будешь. До добра такие мысли не доведут. Лучше вернуться к привычному.
Вацлав мой жених. Он любит меня, а я его. И никто, ни Меченый, ни сам князь не разлучат нас.
– Ты так далека от древних обычаев княжества, – с едва уловимой ноткой превосходства отвечает Мира.
– Отборы невест не при каждом князе делают, чтобы мы могли выучить наизусть порядок проведения, – отшучиваюсь я.
– Отбор – это не только выбор невесты, но и других должностей при князе, – продолжает Мира как ни в чём ни бывало.
Её лицо оживляется. Так вот какие тайные стремления Любомиры. Она хочет занять какую-то должность в доме князя. Она что, тоже не хочет победить в отборе и стать княгиней? Или это запасной вариант?
Тёмная лошадка моя подруга Любомира.
– Советница при князе, – веселит меня такое предположение. – Представляю тебя, стоящую по правую руку от князя.
Её лицо на мгновение омрачается, а потом опять становится любезным. Будто из-под маски проявились настоящие эмоции.
– Вовсе нет, – голос Миры меняется. Злится она, что ли, что я ненароком посмеялась над её мечтой?
Снова вглядываюсь в её лицо, но она сохраняет абсолютное спокойствие. Её недовольство выдают только интонации. Истинная княгиня.
– Очень часто девушек оставляют на женской половине в няньках, помощницах жены князя или в тереме, например, экономкой или ключницей. Да мало ли для чего могут понадобиться расторопные девушки.
– Для чего могут понадобиться расторопные девушки? – уже с любопытством спрашиваю я.
– Иногда не прошедшие отбор выходят замуж за ближников князя, – «радует» меня Мира. – Девушек из знатных семей могут выдать замуж за иностранных послов. В общем, использовать с выгодой для княжества.
С каждым словом подруги мне это нравится всё меньше и меньше. Получается, что если попал в терем к князю, то выхода нет.
И нам с Вацлавом не быть вместе?
Страшное будущее меня ждёт, даже если проиграю отбор. Но если Вацлав явится ко двору князя и попросит моей руки, то есть шанс, что меня отдадут за него замуж. Как только приедет мой суженый, я ему расскажу новый план.
– Мы с тобой уже невольно прошли три конкурса, – привлекает моё внимание Мира.
Хоть убейте, но никак не могу понять, про какие конкурсы она говорит. Я знаю только один – умение готовить, да и тот ещё идёт. То, что Драгана проиграла, ещё не значит, что мы выиграли.
– Мира, ты, наверное, ошиблась, один только был, – подсказываю я. – Тот, который познакомил меня с Меченым.
Подруга улыбается, а глаза озорно блестят.
– Я с тобой чувствую себя намного старше, чем я есть. Знаешь, такой умудрённой опытом матроной.
Фыркаю в ответ на её слова и принимаюсь искать глазами Меченого. Зачем, я и сама не знаю. О чём бы ни говорила и не думала, взгляд его ищет. Наваждение какое-то.
Я люблю Вацлава. Надо почаще себе такое повторять. А то словно в мороке. Не нравится мне собственное отношение к этому незнакомому воину.
– Рассказывай давай, старушка, – улыбаюсь я, а на душе кошки скребут. – Что ещё за конкурсы были, в которых я выиграла, само того не подозревая?
– Смотри, первый – это когда нас на площади отбирали. Тут смотрели на внешность. Чтобы лицо было привлекательно, фигура красивая, походка лёгкая, плавная, – Любомира загибает пальцы, а у меня глаза становятся размером с половину лица.
– Второй – это когда загружали сундуки и готовились к поездке, – говорит Мира. – Тут смотрели, не суетлива ли девушка, как держит себя, разумно ли поступает. Как со слугами себя ведёт.
– Не может быть, – поражаюсь я. – Никогда бы не подумала. Только мне кажется, что этот конкурс ещё тоже не окончен.
– Вообще этот этап будет до приезда в столицу, – подтверждает мои догадки Мира. – А последний, это умение готовить в походных условиях.
– Только эти конкурсы и всё? – нетерпеливо спрашиваю я.
Плохо приготовить я при всём желании не смогу. Мне же это тоже придётся есть.
– А тебе мало? – удивлённо спрашивает Мира. – Не все их прошли, если ты заметила.
– Я думала, что наша дорога будет сплошным испытанием, – отвечаю я.
– Во всяком случае я знаю только о них. Может, конечно, ещё что-то есть, – задумчиво говорит Любомира, пожимая плечами и лукаво добавляет. – Например, находить общий язык с дружиной князя.
Она сдержанно хихикает, прикрыв рот ладошкой. И так заразительно у неё выходит, что я тоже начинаю смеяться.
– Я вижу, что тебе уже лучше, – раздаётся у нас над головами суровый голос. Слишком поздно замечаем нависшего над нами Ярого. Мы обрываем смех и смотрим на него в ожидании распоряжений. – Перебирайтесь в экипаж и, смотри мне, покрой голову, чтобы солнечный удар не хватил.
Я киваю, непроизвольно прикрывая голову руками. Ярый прячет улыбку и добавляет:
– К воинам чтобы не приближалась. Тебе понятно?
– Да-а, – блею я, судорожно кивая.
Он уходит, а мы переглядываемся. Странно, заметил наше тесное общение с Меченым и не отругал. Может быть, моё наказание ещё впереди?
Глава 7
Меченый ко мне больше не подходит, но исподтишка наблюдает. Я это знаю точно, потому что сама не спускаю с него глаз.
Какая-то ненормальная потребность видеть его. Меня это изрядно злит. Метания мне несвойственны, поэтому раздражают.
Еле сдерживаюсь, чтобы не нагрубить никому. Они же не виноваты, что я такая ветреная.
Любомира замечает мою излишнюю вспыльчивость:
– Агния, что случилось? Ты бросаешься на Драгану, как собака. Даже она уже опасается тебя задевать.
Я одариваю таким взглядом сначала Драгану, а потом Любомиру.
Ещё подруга называется.
На второй день нашего путешествия очередь готовить обед выпала Мире. Она сделала очень вкусную кашу, заправленную мясом и маслом. Мне бы радоваться, что можно нормально поесть, но Ярый позвал Меченого попробовать изумительной каши.
Не могу понять, что на меня нашло. Меченный хвалил стряпню Миры, а я боролась с желанием выплеснуть ему эту кашу в лицо. Плохо контролируемая злоба душила меня.
С Мирой я в тот день почти не разговаривала, чтобы не разругаться. А Меченого искала, чтобы высказать всё, что я о нём думаю.
До сих пор не отпускает. Сердце словно змея обвила и жалит, жалит каждый раз, когда я смотрю на Миру или Меченого.
Даже воспоминания о Вацлаве уже не помогают.
Приворожил он меня, что ли?
– Это связано с тем воином? – спрашивает она меня.
Кусаю губы, чтобы не разреветься.
– Нет, – бросаю я, отворачиваясь.
– Ну как нет? – допытывается Мира, разворачивая меня лицом к себе. – Я же вижу, что после того, как он похвалил мою кашу, ты сама не своя.
Мне ужасно стыдно перед подругой.
– Ты что, ревнуешь? – потрясённо спрашивает она. – Ко мне ревнуешь?
– Не знаю, – растерянно произношу я. – С чего ты взяла, что я ревную?
Я слышала, и не раз, о ревности, но сама никогда не ревновала. Не знаю, что это за чувство, которое я испытываю.
Ревность же появляется, когда любишь. А я люблю Вацлава. Тогда я не могу ревновать Меченого.
Облегчённо вздыхаю. Хвала Богам, что это не ревность.
– Ты без повода злишься на меня, готова растерзать несчастного воина, плачешь тайком, мне дальше перечислять? – спрашивает Мира.
Я растерянно молчу. Неужели моя стройная логическая цепочка не так уж прочна, как казалось мне?
– Ревнуешь, когда любишь, – упрямо твержу я Мире, – а люблю я Вацлава.
– Любишь Вацлава, а ревнуешь Меченого, – улыбается она.
– Ничего я не ревную его, – говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно. – Просто боюсь, что провалю это задание по готовке. Я же самая последняя в очереди, уже перед самой столицей.
Мира клюёт на приманку и начинает меня утешать. Я же почти её не слушаю, разбираясь со своими чувствами.
Неужели правда? И я ревную Меченого?
Мы приближаемся к столице. Завтра обедать будем уже у князя в тереме. Сегодня моя очередь готовить обед.
Как я и боялась, продуктов осталось мало. Не самая хорошая крупа, масла с гулькин нос, а мяса фактически совсем не было.
Я знала, что так будет. Девушки решили меня закопать на этом конкурсе. Я видела, как излишне много продуктов они берут, лишь бы мне ничего не осталось.
Мои соперницы не думали, что если мне не из чего будет готовить, то они тоже останутся голодными. Да и каша от избытка масла лучше не становилась. Ярый хмурился, когда видел, что мы не смогли съесть всё, что приготовлено.
Меня таким не напугаешь. У моих родителей часто не хватало продуктов, и я научилась варить кашу буквально из ничего.
Утром я встаю пораньше и иду в лес, собираю грибов и даже успеваю, пока невесты князя спят, их почистить. В обед мне остаётся только порезать грибы. Беру побольше лука и мелко нарезаю.
Лука осталось очень много. Девушки не любят с ним возиться, чтобы руки не провоняли неприятным запахом.
Обжариваю грибы, потом лук и вытаскиваю. Засыпаю в котелок крупу, заливаю водой и ставлю варить.
Кожей ощущаю завистливые взгляды девиц. Не стоит далеко отходить от костра, а то ещё бросят что-то в котелок, чтобы испортить кашу, или вообще «случайно» перевернут.
Ради того, чтобы унизить соперницу, можно и поголодать.
Каша уже готова, осталось только «дойти». Добавляю в неё лук с грибами и перемешиваю, чтобы каша «напиталась» их вкусом и ароматом.
– Давай, я тебе помогу снять котелок с огня, – мило улыбаясь, появляется рядом со мной Драгана. У меня от её улыбки мороз по коже. За её спиной стоят ещё трое. Просто так снять кашу мне не дадут.
Я оглядываюсь. Любомиры, как назло, нигде нет.
Не дадут они мне выиграть конкурс.
– Не стоит девушкам таскать тяжести, – передо мной появляется Меченый, – позвольте, я помогу.
Благодарно улыбаюсь ему.
Вслед за Меченым появляется Любомира с Ярым. Злость на подругу улетучивается. Она побежала за подмогой. Видимо, ещё раньше меня сообразила, что от меня не отстанут.
– Ну, что ж, девушки, – произносит Ярый, вытаскивая из-за пояса ложку, – попробуем последний обед.
Он берёт ложку, зачерпывает кашу и бросает в огонь.
Меченый первым подносит ложку с кашей ко рту. С замиранием сердца я смотрю на его реакцию. Мимо ушей пропускаю голос Ярого:
– Самая вкусная каша из пяти приготовленных. Умница, Агния. И рассчитала продукты правильно: не придётся выбрасывать недоеденное.
– Очень вкусно, – выносит свой вердикт Меченый, и на моём лице расцветает глупая улыбка.
Он похвалил меня. Я ликую.
А мои соперницы злобно шипят:
– Так готовить не из чего было.
– Бедняцкая каша, ни масла, ни мяса.
– Фу, есть невозможно, – выплёвывает кашу Драгана. Она заходит дальше всех и злит мужчин.
Ярый сверкает глазами из-за такого неуважения к пище.
– В конкурсе походной кулинарии выигрывает Агния Тихвенская.
Для меня же похвала Меченого важнее выигрыша в конкурсе. Он улыбается мне, уплетая кашу за обе щёки.
– Такой вкусной каши надо было готовить много, – довольно произносит он, вытирая губы. – Давно так вкусно не обедал.
Ярый же съедает пару ложек. Он кипит, как вода в котелке. Кажется, дай ему волю, так он придушил бы Драгану собственными руками.
Может, поэтому ему дали прозвище Ярый?
– Как думаешь, может, Ярый и есть князь? – спрашивает меня Мира, не сводя с него влюблённого взгляда.
Только этого мне ещё не хватает. Сам князь стал свидетелем почти поцелуя. Мне опять становится нехорошо.
– Не придумывай, – отвечаю я, молясь, чтобы она ошибалась.
– Я не придумываю, – обижается Мира, настолько ей хочется, чтобы полюбившейся ей воин был князем. – Князя зовут Ярослав. А у этого воина прозвище Ярый. Совпадение? Не думаю.
Глава 8
Любомира остаток пути до столицы рассуждает о князе. Приводит доводы, почему именно Ярый – князь. Для неё и всех девушек настолько важно понравиться князю, что они готовы остаться с ним на любых условиях.
А я даже рада, что Меченый не князь. Так проще, что ли. Проще для чего? Тут же одёргиваю себя. Не забывай, Агния, ты на отборе надолго не задержишься.
Подъезжаем к западным воротам Ликоса. Какой всё-таки это огромный город, аж дух захватывает. С восторженными глазами я оглядываюсь вокруг. Не только любуюсь на резные терема, но и пытаюсь в толпе, встречающей невест князя, высмотреть Вацлава.
А народу-то, народу… У нас даже в базарный день столько нет. Вацлава не вижу, хотя он давно должен был ждать меня.
Чем ближе к подворью князя, тем богаче терема и тем меньше становится надежда, что Вацлав приехал.
Неужели послушал отца и бросил меня? Предательские слёзы подступают к глазам. Только бы не расплакаться на людях.
Меченого тоже, как назло, нет. Сколько ни ищу глазами его глазами, но так и не нахожу. Ярый тоже пропал, ещё на въезде в столицу.
Въезжаем на княжеский двор одновременно с ещё одним обозом невест. Вот только он больше и богаче нашего.
Наши обозы остановились напротив друг друга. Девушки волком смотрят друг на друга.
Они устали, разозлены результатами первого этапа отбора. Нервы напряжены до предела неведеньем. Если Мира безмятежно мечтала о Яром, я выглядывала Меченого, то Драгана с подружками переживают о том, что их отправят обратно.
На крыльцо выходит мужчина средних лет, невысокого роста, с прямыми тёмными до плеч волосами, усталыми глазами и плащом с мехом. Мех указывает на то, что мужик – важная шишка при князе.
– Мира, как думаешь, этот будет распорядителем на отборе? – киваю я на него.
Драгана, услышав мой вопрос, быстро направляется к мужчине. Подходит чуть ли не вплотную и начинает что-то быстро-быстро говорить вполголоса.
Меня разбирает любопытство. Что же такого может поведать дочь судьи такому важному человеку при князе. Он кивает, а разом повеселевшая Драгана возвращается к нам.
– Итак, меня зовут Станислав, и я первый советник князя. Всё, что касается отбора, находится в моём ведении, – громко произносит он приятным голосом. – Сейчас вас распределят по комнатам по результатам первого тура.
Вслед за ним на крыльцо выходит приятная, довольно молодая женщина.
– Я главный распорядитель отбора невест для князя, – продолжает он. – Помогать мне будет госпожа Милорада. По всем женским делам обращайтесь к ней. В доме, где вы будете проживать, она главная.
Милорада, которую я тут же окрестила про себя Радой, пока мне нравится.
А вот советник мутный какой-то. Что за дела у него могут быть с Драганой? О чём они говорили? Настораживают такие её связи при дворе князя.
– Каждая из вас подходит к этой чаше и выбирает цветок, – мелодичным голосом говорит Рада. – Вместе с цветком становитесь в ряд на крыльце.
Странное какое-то задание. Мы переглядываемся с Мирой.
– Давай выбирать один цветок, – шепчет мне подруга. Я киваю и направляюсь к чаше.
В ней много разных цветов, но все парные: белые и жёлтые кувшинки, нежный голубой лён, розовый клевер, солнечные ромашки, голубые волошки (у славян так назывались васильки – прим. автора), красные маки.
Я выбираю ромашку. Мира мельком взглянув на мой выбор, тоже вытаскивает ромашку. Две девушки из другого обоза тоже вытаскивают одинаковые цветы, один за другим, они выбирают маки.
Драгана же, ни на кого не глядя, вытаскивает белую кувшинку. Довольно быстро все цветы разбирают.
– Девушки с одинаковыми цветами будут жить в одной комнате, – ставит нас в известность Милорада.
– Ты знала? – шепчу я Мире.
– Нет, но удачно получилось, правда? – улыбается она, а я соглашаюсь. Получилось просто замечательно.
– Сейчас каждой из вас я раздам свитки, – мелодичным голосом говорит Рада. – В нём вы прочтёте, в какой комнате будете жить, и задания на сегодня. Не вздумайте хитрить. У каждой девушки персональное задание.
Вот и пожалуйста, я, конечно, могу притвориться, что не умею читать, но как-то стыдно быть отчисленной из-за неграмотности. Подожду другого, более подходящего задания.
– Подходим по одной, получаем свиток и заходим в терем. У каждой будет сенная девка, которая проведёт вас туда, куда вы скажете, – продолжает Милорада.
Желающих получить свиток в первых рядах что-то не наблюдается. Я пожимаю плечами и направляюсь к Раде, за мной идёт Мира и ещё три девушки из другого обоза, с маками и волошкой.
– Кажется, что с чтением у многих проблемы, – довольно громко произносит Рада, но даже это не подвигает девушек идти за заданием.
Я получаю свой свиток. Разворачиваю тут же на крыльце и читаю: «Второй этаж, комната номер три. Задание на сегодня – вышивка платка для князя».
Лучше и придумать нельзя. У меня как раз с собой начатая вышивка, если, конечно, позволят вышивать на своей ткани и своими нитками.
– А когда нужно будет сдать задание? – спрашиваю я у распорядительницы, показывая ей свиток.
– Вам завтра утром, – отвечает она, – у всех свои сроки, в зависимости от задания.
Значит, действительно этот конкурс для всех разный.
– Что у тебя? – любопытничает Мира, заглядывая мне через плечо. Она показывает мне свой свиток.
Комната у нас одна и та же, а задания разные. Мире нужно сшить праздничную рубаху для князя. Мерки уже записаны в свитке.
Теперь нужно как можно быстрее забрать свои вещи и занять комнату. Похоже, спать нам сегодня не придётся.
Глава 9
Мы попали на княжий двор утром, даже не перекусив. А сейчас уже обед. Желудок скручивает от голода, но я терплю.
– Мира, надо спросить у служанки, где брать материю на рубаху, – шепчу я ей. – Надо поспешить, а иначе ничего не достанется путного.
– Вечно ты куда-то торопишься, Агния, – отмахивается Мира, не принимая мои слова всерьёз. – Спешка ни к чему.
У меня зудит в голове, что, наоборот, нужно спешить.
– Скажи, а где тут можно взять материал для выполнения задания? – спрашиваю я нашу сенную девку, одну на двоих.
– Пойдёмте, я покажу, – отвечает она.
– Ты иди, а я прослежу, чтобы вещи отнесли в нашу комнату, и узнаю, что там с обедом, – откликается Мира, не сбавляя шага.
Я иду за служанкой, не смущаясь оттого, что все кинулись в свои светёлки благоустраивать место проживания.
– Как тебя звать? – спрашиваю я девушку, а то неудобно обращаться, не зная имени.
– Маришка, – озорно улыбается девушка. – Вы правильно сделали, что пошли сразу туда. В каждой паре задания одинаковые – шитьё и вышивка. Как приедут ещё обозы с невестами, так ничего здесь не останется.
Мысленно хвалю себя за предусмотрительность.
– А когда начинается конкурс? – спрашиваю я.
– Так, когда все соберутся, – просвещает меня Маришка, – а то несправедливо будет.
Что верно то верно – несправедливо. Вот только кто-то раньше приехал и успел отдохнуть, а кто-то позже. Видимо, на княжьем отборе и справедливость для всех разная.
– А когда все девушки приедут? – терзаю я Маришку вопросами, пока мы идём к той части терема, где находятся женские мастерские.
– Ожидаются не позже вечерни.
Как я и ожидала, работать придётся всю ночь. Зато сейчас можно без спешки выбрать нитки, ножницы, иголки, ткань и продумать, что делать с заданием.
У нас с Мирой огромное преимущество перед остальными девушками.
Маришка отворяет дверь мастерской, и я охаю от восторга. Огромная светлая комната с полками, заставленными всем, что только может пожелать искусная швея и вышивальщица.
Глаза разбегаются, и я даже не знаю, куда бежать в первую очередь.
– Вот здесь нитки для вышивания, – делает взмах рукой Маришка в сторону полок за моей спиной. – А здесь материя для рубашек, по несколько холстов на мастерицу.
Она показывает вправо, где все полки завалены тканями разных цветов и фактур. Я никак не могу сосчитать, сколько же всего будет девушек на отборе.
Кажется, у Миры задание – сшить праздничную рубаху. Я подхожу к полкам, провожу рукой по тканям. Белая, розовая, голубая, чёрная, жёлтая – от обилия цветов разбегаются глаза.
Задумываюсь, какую ткань лучше выбрать?
Цвет одежды зависит от праздника, к которому её шьют, а ещё от родовых обычаев. Родовых обычаев князя мы не знаем, значит, буду выбирать по праздникам.
Начало покоса, или на праздники Урожая, на которые надевают разноцветные одежды, ещё не скоро. Обычное праздничное сочетание цветов: красная вышивка на белой ткани, оставлю про запас, если не найду ничего поинтереснее.
Мой взгляд блуждает по пестрящим полкам и поднимается почти под самый потолок. Вот то, что надо. Красный шёлк услаждает взгляд. Солнечный луч удачно падает на полку, и выбранная мною ткань ярко блестит. Да, из неё и будем шить.
Благо близится день Летнего Равноденствия, а на праздники Солнца приходят в красных рубахах.
Моё настроение поднимается, так и хочется побыстрее приступить к шитью. Не знаю, какой фасон выберет Мира, думаю, что она сумеет сшить так, что князь не захочет её снимать.
Теперь нужно подобрать нитки для шитья. Беру шёлковые, под цвет ткани и для вышивки – разные оттенки красного, белого, жёлтого. Мира сама выберет, что ей будет необходимо. Но всё же белых ниток для вышивки откладываю чуть больше, а ещё рука тянется к золотым моткам. Красная шелковая рубаха с золотым шитьём – верная заявка на победу.
На столе возвышается уже изрядная гора необходимого для шитья, и это я ещё не всё взяла.
– Маришка, есть, куда это всё сложить? – спрашиваю я служанку.
– Я могу отнести к вам в комнату, – предлагает она. А я думаю, что это будет не очень хорошая идея.
Мы же на конкурсе, и та, кто не догадалась первой идти за необходимым для задания материалом, сама виновата. Не буду подсказывать.
– У тебя есть что-то наподобие сундука? – спрашиваю я у Маришки, с ходу придумывая, как пронести всё это добро незамеченным.
– Зачем он вам? В последней комнате кладовка, там можно найти, – удивляется мне Маришка.
– Сложу всё, что набрала в сундук и потащим наверх.
Она сжимает губы в полоску, хмуря лоб. Вот мне ещё только её неодобрения не хватало.
– Могут же подумать, что мы тащим вещи из обоза, – с неудовольствием говорит служанка.
– Вот и замечательно, что подумают, – радуюсь я. – Именно этого я и добиваюсь.
Отправив Маришку за сундуком, я выбираю ножницы для себя и Миры, наборы игл. Жадничаю и беру иголки с запасом, так, на всякий случай. Подумав, добавляю ещё рулон ткани и мотки ниток. Кто не успел – я не виновата.
Красной ткани не осталось. Никакого оттенка. Было всего несколько рулонов. Я довольна, как кошка, объевшаяся сметаны.
Я не просто так выбираю именно такой цвет. Он идеально подходит для князя. Не потому, что он ему будет к лицу. А потому что красный – цвет воинов и князей. Это цвет солнца и власти.
Для себя я выбираю коричневые нитки. Я думаю закончить вышивку сокола, которую начала ещё дома. Не закончила, потому что как раз не могла найти коричневых ниток. Положила ещё моток серебряных ниток. Украшу ими сокола.
Взяв снизу белый льняной платок, накрываю им свою добычу. И как раз вовремя. В мастерскую входят две девушки, выбравшие маки.
Они тоже не лыком шиты, догадались, что нужно идти раньше всех в мастерские.
Я кладу руку на свою добычу, заявляя на неё свои права. Девушки переглядываются и направляются ко мне.
Глава 10
Что им от меня нужно? Я закрываю собой выбранное добро.
Сердце бешено стучит, ладошки вспотели. Не хочу доводить до конфликта, но без боя не отдам. Где нечистая носит Маришку?
Девушки выглядят миролюбиво, но доверия к ним нет. Отбор – это женские войны за лучшее место под солнцем, и вряд ли найдутся те, кто решит найти себе подруг в этом серпентарии. Я уж точно не страдаю иллюзиями.
– Ты тоже догадалась, что задания повторяются? – спрашивает меня симпатичная брюнетка со вздёрнутым носиком. Она так мило улыбается, что, кажется, освещает всю комнату своей доброжелательностью.
Я лишь киваю, не сводя с неё настороженного взгляда.
– Каждой паре одинаковые задания, – вторит ей подруга с яркими голубыми глазами и пепельным цветом волос. – Какое задание у тебя? Платок или рубашка?
Её мелодичный голос напоминает пение соловья. Наверняка она прекрасная певунья.
– Какое это имеет значение? – с деланным безразличием пожимаю я плечами. – Вы успели. Пока ещё ткани много и на всех хватит.
Кивком показываю им на стеллаж за ними. Девушки, увидев такое обилие материи, бросаются к полкам, забыв обо мне.
Я лихорадочно соображаю, что же делать дальше. Идеальным вариантом было бы убраться оттуда. Вот только как? Я не унесу это всё с собой, нужна помощница.
И Маришки до сих пор нет. Домовой, что ли, не даёт взять нужный сундук? Оставаться здесь становится опасно. Нужно уходить. Но сделать это не так-то просто. Не попросишь же «маковых» девушек помочь мне дотащить добро до моих покоев.
Из-за двери раздаётся пыхтение. Подружки с любопытством уставились на дверь. Кого там ещё принесло?
Дверь распахивается. Перед нами оказывается зад служанки, которая задом наперёд, пыхтя и сопя, тащит за собой сундук.
– Маришка! – не удержавшись, вскрикиваю я от радости. – Ну наконец-то!
Девушка дотягивает до стола сундук и, шумно дыша, откидывает крышку.
– Как приказывали, – сиплым от напряжения голосом произносит она. – Выбрала самый маленький.
Да уж, не думала, что самый маленький сундук в княжьем тереме, как самый большой в нашем доме. А ведь нам его ещё как-то надо на второй этаж затащить.
– Ого, сундук, – суёт внутрь свой любопытный нос брюнетка. – Пустой. Зачем он тебе?
– Чтобы вы смогли выбрать ткань и нитки спокойно, – отвечаю я.
– Да мы и не торопимся, – маняще тянет слова блондинка, не понимая моей подколки. – Кстати, как тебя зовут?
Укладываю на дно сундука ткань, обёрнутую в платок, чтобы они не увидели цвет. Фух, смогла. Девушкам неинтересно, что я выбрала. Или просто делают вид? В любом случае надо поскорей убираться отсюда.
– Агнией зови, – отвечаю я, складывая в сундук нитки и ножницы.
Не горю желанием заводить дружбу. И не потому, что девушки мне неприятны, скорее наоборот, своим тактичным поведением они очень располагают к себе. Просто я здесь ненадолго, так зачем обзаводиться знакомыми.
– Мою подругу зовут Гордея, а меня матушка Забавой кличет, – представляется блондинка. – Мы из Арну на западе княжества.
– Я из Волчанска, – нехотя отвечаю я только потому, что вижу: они не отстанут.
– Так зачем тебе сундук? – повторяет Гордея вопрос.
– Чтобы никто не догадался, что я уже взяла материал для заданий, – отвечаю я приставучим девицам.
Они переглядываются. Что означает их обмен взглядами, я не могу понять.
– Умно! – выносит вердикт Забава. – Ты самая сообразительная из всех претенденток.
Такая оценка может нести за собой множество неприятностей. И меня это настораживает.
– Не согласна, – улыбаюсь я как можно дружелюбней, чтобы снять с себя клеймо самой умной. – Мы же не знаем, сколько ещё девушек задержалось в пути.
– Нам сказала Милорада, что в отборе участвуют тридцать девушек, – говорит Гордея. – Приехало от нас семь, от вас пять, пока ты набивала сундук, прибыло ещё два обоза с невестами.
Тридцать девушек! Боги, как же много!
Тем легче затеряться среди толпы, особенно если постараться быть незаметной.
– О чём задумалась? Считаешь? – дотрагивается до меня Забава. – Приехало в первую очередь двенадцать девушек, во вторую – примерно столько же. Значит, ждём ещё шесть.
– Не считаю, прикидываю шансы, – отвечаю я, мало заботясь, как звучат мои слова.
– Шансы есть только у тех, кто будет давать взятки, – отмахивается, как от несуществующей проблемы, Гордея.
Значит, девушки богаты и готовы идти напролом к своей цели.
– У твоей семьи есть деньги? – спрашивает вторая подружка.
Я качаю головой.
– Денег нет, – с сожалением отвечаю я. И после этих слов они теряют ко мне интерес, разворачиваясь к стеллажу с тканями, – но я и не выигрывать сюда приехала.
А эта фраза заставляет их с любопытством обернуться.
– Впервые вижу дуру, которая не хочет стать княгиней, – смеётся Гордея, вот только её взгляд цепко ощупывает меня. Она будто пробует меня на вкус и решает, сожрать или выплюнуть.
А мне от этого взгляда становится неуютно. Хочется сбежать подальше и от них, и с отбора.
– Я просто реально смотрю на ситуацию, – говорю я, высоко подняв подбородок. – Я из очень бедной семьи. Наша бедность может сравниться только с древностью рода. Так что сами понимаете, что шансов у меня никаких.
– Чего это ты так разоткровенничалось? – с подозрением спрашивает Гордея.
– Не хочу, чтобы вы считали меня соперницей, – честно признаюсь я. – Против вас я не выстою.
– А против остальных, значит, выстоишь? – ухмыляется Гордея. – Одна против двадцати восьми девушек.
Я отмечаю, что себя и Забаву она уже вычеркнула из списка тех, кто считает меня опасной. Отлично, одной проблемой меньше.
– За всех не скажу, но постараюсь. Я оставлю вас, чтобы не мешать, – говорю я, спеша побыстрее убраться.
– На самом верху лучшие ткани, – подсказываю им на прощание. Вот дура! Зачем надо было помогать? Теперь они поймут, что я забрала самую лучшую ткань.
Длинный язык всегда приносит проблемы, а я забыла эту мудрость. Монотонная, но тяжёлая работа по доставке сундука к лестнице окончательно выбила из головы ненужные мысли.
Дыхание сбилось, спина болит, в висках молотом стучит кровь.
С каждым шагом тяжеленный сундук, обитый коваными фигурными вставками, для красоты, становится ещё тяжелее.
– Зачем вам понадобился этот сундук, – не выдерживает Маришка.
– Я же не знала, что он такой большой и тяжёлый, – огрызаюсь я, понимая, что Маришка права.
Оставив сундук возле лестницы, мы с ней облокотились на перила и закрыли глаза. Надо набраться сил, чтобы затянуть его на второй этаж.
Почему я с таким упорством продолжаю возиться с такой тяжестью, умом не понять, но внутри мне кажется, что он мне ещё пригодится.
– А вот и наша нищебродка, – раздаётся с верхних ступенек лестницы издевательский голос Драганы. – Ей даже слуг не выделили, тащит своё барахло сама.
Злые слёзы подступают к глазам. Сжимаю в ярости кулаки. Лицо горит от унижения.
– Вот же подлая тварь, – вполголоса произносит Маришка.
А я не могу ничего ей ответить, чтобы не расплакаться. Напряжение последних дней грозит выйти нескончаемым потоком слёз. Только бы не доставить ей этого удовольствия.
– В гневе ты ещё красивее, – шепчет мне на ухо знакомый голос, непонятно как взявшийся в тереме невест.
Глава 11
– В гневе ты ещё красивее, – шепчет мне на ухо знакомый голос, непонятно как взявшийся в тереме невест. Не голос, конечно, а Меченый.
Распахиваю глаза и встречаюсь с его взглядом, полным восхищения.
Он что, меня преследует? Но вместо негодования по телу разливается тепло удовлетворения. В обозе я его выглядывала, в княжьем тереме он меня. Щёки предательски краснеют.
– Какие глупости, – шепчу я. – На нас наверняка все смотрят.
Меченый не скрывает улыбки:
– Конечно, смотрят, – тихо говорит он. – У твоей заклятой подружки сейчас глаза лопнут, как она их вытаращила.
Непроизвольно я издаю смешок и тут же прикрываю рот рукой. Поворачиваюсь и смотрю на лестницу. Драгана с красным от негодования лицом шумно дышит. Она указывает пальцем на нас с Меченым, но сказать ничего не может.
Какая благодать! Видимо, все слова от возмущения забыла. Как же, такой видный воин обращает внимание на нищенку, а не на неё. Хоть это и плохо, но я чувствую злорадство. Так ей и надо! Щёлкнули по носу, чтобы не задирала его высоко.
Вот только на нас смотрит не только Драгана с подружками, но и мои новые знакомые из Арну. Гордея со сжатыми в одну линию губами и Забава с безмятежным лицом.
– Вставай, – тихонько говорит мне Меченый. – Не заставляй брать тебя на руки.
Только представив, какую пищу он даст для сплетен, я подскакиваю, как ужаленная.
– Только попробуй, – шиплю я.
– Обязательно, но только не сейчас, – подшучивает он надо мной. – Не могу отказать, когда красивые девушки просят.
От его слов сердце как будто прижгли раскалённым железом. Бабник! Отказать он не может!
Не нужен мне такой повеса! Ненавижу подлеца!
– Пошли, – ничего не зная о моих душевных терзаниях, княжий сотник легко поднимает сундук, – помогу дотащить сундук до твоей комнаты.
Маришка с такой надеждой смотрит мне в глаза, что я не в силах отказаться.
– Ну, ладно, помоги, – соглашаюсь я. – Но только ради Маришки! Она очень устала.
– Ну, разумеется, – ехидно произносит он. – Я здесь только для того, чтобы облегчать служанкам жизнь.
Я хмыкаю, представив такую картину, и спешу за ним по лестнице. Меченый несёт тяжеленный сундук, как будто он ничего не весит.
– Но вот Милораде я выскажу, – ничуть не запыхавшись, произносит воин. – Невесты князя у неё тяжеленные сундуки таскают.
Его небрежное «невесты князя» возвращают меня к действительности, где я на отборе, а он всего лишь помогает мне из жалости.
– А я расскажу распорядительнице, что у неё под носом воины ухаживают за невестами князя, – догоняет нас Драгана. Ей обязательно надо, чтобы последнее слово осталось за ней.
Меченый разворачивается и чуть не сбивает её сундуком, который он держит в руках. В глазах его полыхает пламя, и совсем не страсти.
Я лишь однажды видела такое же. Давно, ещё в детстве. У воина, который защищал свою семью. Это было страшно, и это было прекрасно.
– Где здесь ты видишь воинов? – вкрадчиво спрашивает княжий сотник. – А говоря про невест, ты и себя имеешь в виду?
Драгана высоко задирает голову, того и гляди проткнёт крышу своим длинным, любопытным носом.
– Я девушка порядочная, хвостом перед воинами не кручу, – высокомерно произносит Драгана.
– Милая, – голос Меченого полон мёда, – а ты сама-то как здесь оказалась?
Драгана хлопает своими коровьими глазами, не понимая, что он от неё хочет.
– Понятно как, я записана в списки невест князя от города Волчанска, – всё ещё не понимая, куда клонит Меченый, отвечает Драгана.
Меченый наконец-то ставит сундук на пол и садится на него. Теперь Драгана стоит перед ним, как ученица перед строгим учителем.
– Сдаётся мне, что ты единственная провалила первый тур отбора, – словно только сейчас вспомнив о нём, говорит Меченый. – И ты до сих пор здесь, как так получается?
Драгана наконец-то осознаёт, в какую ловушку она сама себя загнала.
– Не твоё дело, – бурчит она.
– Ну, как же не моё, – удивляется Меченный, – князь борется со взяткоимством, а оно процветает у него под носом. И кто? Невеста князя.
– Не губи! – смекнув, чем ей грозит сделка с распорядителем отбора, Драгана хватает воина за руку.
– Не надо, – Меченый высвобождает руку и, усмехаясь, возвращает ей же жестокие слова, – а то ещё Агния подумает, что ты вертишь хвостом перед сотником. Ещё до князя дойдёт. Скандал будет.
Драгана так яростно скрипит зубами, того и гляди сотрёт.
– Что ты хочешь взамен? – по-деловому, словно купчиха спрашивает дочь судьи.
– Язык держи за зубами, – жёстко отвечает Меченый, в его голосе столько льда, что можно обморозиться. – Агнию не смей трогать.
Она лишь кивает и уходит в свою комнату, самую первую от лестницы.
– Ну, где твоя комната? – Сотник князя и мой защитник подхватывает сундук. Я едва поспеваю за ним.
– Третья, – отвечаю я, уже переходя на бег. – Куда ты так спешишь?
Он не отвечает, лишь ускоряет шаг. Оставляет сундук возле нашей двери, он берёт меня за руку и отводит к окну.
– Не стоит давать повод к сплетням, – наклонившись к моему уху, шепчет он. От его дыхания кожа покрывается мурашками, становится трудно дышать. Я почти не слышу, что он говорит, вдыхая аромат его кожи. Терпкий, как вино, и пряный, как мёд.
– Выходи вечером в сад, – просит он хриплым голосом. – Я буду ждать тебя на скамейке под яблоней в глубине сада.
Зачарованная, я лишь киваю, совершенно не соображая, на что соглашаюсь.
Он очерчивает пальцем контур моего лица, заставляя сбиваться дыхание, а сердце замирать в ожидании. Проводит рукой по моим волосам.
– Я буду ждать, – шепчет он, разворачивается и уходит.
Как в тумане, я помогаю Маришке затащить сундук в комнату. Мира ещё не вернулась. Я ложусь на кровать и закрываю глаза. Передо мной возникает образ Меченого.
И только сейчас я понимаю, что ни разу не вспомнила о Вацлаве в этот день.
Глава 12
Вместо того чтобы немного помечтать о своём любимом, я размышляю о том, можно ли немного сжульничать.
Во мне борются два противоположных чувства: ответственность и желание помочь подруге. Понятно же, что Мира сама не справится с заданием.
– Маришка, – окрикиваю я девушку, которая пристроилась на сундуке и провалилась в объятия Дрёмы. – Где мой сундук с вещами?
Служанка непонимающе хлопает глазами.
– А, вещи из дома, – переспрашивает она. – Так их ещё не принесли.
Интересная картина, как это ещё не принесли? Ведь должны были.
– Боярышня Любомира пошла проконтролировать разгрузку вещей, – напоминает мне Маришка.
Помню я, что она пошла, и не только за вещами. Вот только почему её до сих пор нет? Случилось, может, что-то?
– Надо пойти поискать её. Долго что-то она не возвращается. Может, случилось что-то?
Я начинаю волноваться о судьбе Миры.
– Маришка, ступай, поищи Миру.
– Слушаюсь, боярышня, – девушка отвешивает поясной поклон и выбегает за дверь.
От былого величия семьи остался только титул «боярышня». Только толку-то от него. Даже отец Вацлава, худого рода, да богатый, не хочет, чтобы я вышла замуж за его сына. Ему богатую подавай, а род и так древним станет лет через пятьсот, считает градоначальник. А за это время и богатство прирастать будет. Слёзы опять подкрадываются к глазам.
Не буду больше думать о своём происхождении. Вацлав любит меня не за богатство и древний род, а просто потому, что любит.
Любовь – это не арифметика и правилам не поддаётся. Никто не знает, за что он любит, а если может сказать, значит, это и не любовь вовсе.
Ой, Лада! Я Вацлава люблю за то, что он красивый и обходительный. Получается, что я и не люблю его вовсе.
Вот что значит мучиться от безделья. Дурные мысли в голову лезут. Не буду сомневаться в Вацлаве и моей любви к нему.
– Сундуки сейчас принесут, – вбегает в светёлку Маришка, – а боярышня Любомира беседует во дворе с сотником князя.
Меня словно кипятком ошпарили, как я подскакиваю на кровати.
– С сотником? Что ему от неё надо? – голос звучит хрипло.
Кровь отливает от лица, а сердце начинает колотиться, как ненормальное.
Это я ненормальная, если так реагирую на любое упоминание о Меченом.
Воображение тут же нарисовало, как он гладит волосы Миры, улыбается ей. Мне нестерпимо хочется ударить его по лицу, чтобы стереть его игривую улыбку, которую он раздаривает всем подряд.
– Не знаю, – беспечно отвечает Маришка, – я не спрашивала. Невместно мне встревать в их разговор.
Я рассеянно киваю. Вот наглец какой! Меня пригласил на свидание, а теперь и Миру. Недостойно такое поведение честного воина.
Агния, он тебе никто, выброси из головы этого сотника и живи с мыслями о женихе.
Разумные мысли не приживаются в моей голове. Думать о Вацлаве не хочется, все чувства сосредоточены на коварном соблазнителе.
Надо пойти во двор и увидеть всё своими глазами.
Вылетаю из горницы и несусь вниз по лестнице.
– Агния, ты куда? – кричит мне вслед Мира.
Я, погружённая в свои мысли, даже не заметила, как пробежала мимо неё.
– Мира? – растерянно спрашиваю я.
– А кого ты хотела увидеть? – смеётся она. – Князя?
Точно не князя. Того, кого я хочу увидеть, чтобы выцарапать ему глаза, уже нет здесь.
– Пошли в столовую, – Мира берёт меня под руку, – уже накрыли столы.
Словно в тумане я следую за ней.
– Представляешь, меня во дворе поджидал Ярый, – шепчет мне на ушко Мира, переполненная эмоциями.
– Ярый? – глупо переспрашиваю я. – Сотник князя?
– Ты какая-то странная, – произносит Мира. – Ну а кто ещё-то? Ярый сотник князя. Один из многих. У князя тысячников только пятеро.
Меня не интересуют тысячники князя и сам князь тоже. Напряжение отпускает, я словно выбралась из затягивающей меня болотной трясины. Мира была не с Меченым.
Что со мной происходит такое?
– Мира, со мной происходит что-то странное, – решаю я поделиться с ней терзающими меня чувствами. Только заменю Меченого на Вацлава. О своих чувствах к сотнику князя не хочу говорить даже Мире.
– Что странное? – весело спрашивает она. – Поняла, что твой Вацлав – слизняк?
Такая характеристика моего жениха проходит по касательной, немного царапает такое отношение, но не более того.
– Понимаешь, я как подумаю, что он может быть с другой девушкой, так такая ярость охватывает, так и хочется вцепиться ему в лицо, – спрашиваю я. – А потом отпускает, и такая тоска наваливается. Что это? Я раньше никогда не испытывала такого.
– Ты просто ревнуешь, – буднично так говорит Мира.
Я останавливаюсь. Не может быть! Я ведь даже не люблю Меченого, как я могу его ревновать? Любимого Вацлава не ревную, а случайно встреченного воина просто дико. Это открытие ошеломляет меня. Быть этого не может. Мира ошибается, или я недостаточно точно описала свои чувства.
– Ну, что стала? – берёт меня за локоток. – Обычное дело.
Для кого-то обычное, а для меня нет. Я даже до этой минуты и не знала, что чувствую.
– Пошли скорее, – говорит подруга. – уж больно кушать хочется. Ты знаешь, что князь не хотел жениться? Уж как его советники уговаривали, а он ни в какую.
– Ты откуда знаешь?
– Ярый рассказал, – мечтательно улыбается Мира. – Говорит, что дружина заставила его жениться и подарить княжеству наследника.
– И после этого ты ещё думаешь, что князь – это Ярый?
– Надеюсь, – улыбается Мира. – Очень надеюсь.
И шепчет мне на ушко:
– Он меня на свидание позвал сегодня вечером.
– Так нам же запрещено общаться с другими мужчинами, – с любопытством спрашиваю я.
– Тебе-то не всё равно, что разрешено, а что запрещено? – отмахивается Мира. – Ты же всё равно собиралась вылететь в первом туре.
Я как-то забыла о своём плане. Меченый спутал все карты.
Глава 13
– Не стой столбом, пошли быстрее, – тянет меня за руку Мира, я подчиняюсь, нехотя передвигая ногами.
– Кушать особенно не хочется, – говорю я, высвобождая руку из крепкой хватки подруги. – Я лучше пойду в светёлку, обдумаю всё, что на меня свалилось. Нужно разобраться в своих чувствах и желаниях.
– Это первый совместный обед, и он очень важен, – убеждает меня Мира. – во-первых, увидим всех претенденток, во-вторых, Ярый мне сказал, что огласят правила участия в отборе.
Тяжело вздыхая, я вынуждена признать её правоту: на обеде действительно лучше появиться.
Столовая оказывается огромным просторным залом для пиров. Огромные столы, накрытые белыми, искусно вышитыми скатертями, стоят параллельно друг другу. На возвышении ещё один небольшой стол, видимо, княжеский.
– Предлагаю, занять места поближе к столу распорядителей, – шепчет мне Мира. Я киваю.
Девушек ещё немного, и нам без труда удаётся занять те места, которые хотели.
Зал постепенно заполняется, а подруга приступает к вопросам: