Клетка
Глава 1
Денис
В моей жизни было всё хорошо, пока я не заглянул в янтарные глаза своей погибели.
Есть женщины, которые способны поставить на колени и сломать жизнь одним только взглядом. Нелли была такой. Ведьмой, которых сжигали на костре за красоту и колдовские чары…
Я молод, вполне счастлив и удовлетворён жизнью. Мне никогда не нужно было много, и всё, что я успел создать, вполне меня удовлетворяло.
Своя, хоть и маленькая, квартира, тачка, пусть не свежая, зато не в кредит. Образование, достижения в спорте, военная подготовка и невеста. Милая девочка, которую я люблю, и впереди у нас свадьба. Не хватало только денег.
Нет, не нищенствовал, руки-ноги, здоровье, спортивная подготовка и образование позволяли заработать на жизнь. Но Анюта, как и любая девочка, хотела шикарную свадьбу. Я, в принципе, тоже. Живём один раз, и жениться, как мне казалось, я тоже собирался раз и навсегда. А значит, этот день должен быть незабываемым. Свадьба – это впечатления и воспоминания на всю жизнь, а экономить на таких впечатлениях не стоит.
Моя попытка заработать на впечатления и счастье Анюты стала фатальной ошибкой, которая перевернула всю мою жизнь.
– Проходи, Денис, – приглашает меня мой новый работодатель.
Рабочий кабинет в современном стиле. Мебель из чёрного дерева, кожи и металла, панорамное окно. Слишком много открытого пространства, что плохо для человека, который опасается пули в лоб. Отмечаю это, скорее, по привычке. Я телохранитель. Нет, не романтичный герой голливудского боевика. Всё гораздо прозаичнее.
Помимо мужчины, в кабинете находится шатенка. Она сидит на кожаном диване вполоборота и отстранённо смотрит в окно. Шикарные ноги в чёрном капроне, туфли на шпильке, делающие их более длинными и соблазнительными, строгая кожаная юбка и чёрная шелковая блузка. Довольно сдержанный образ, но пара расстегнутых пуговиц открывает вид на ложбинку груди. Волосы, собранные вверх, открывают длинную, изящную шею.
Она курит электронную сигарету, глубоко затягиваясь бордовыми пухлыми губами, выпуская струйку дыма в потолок и запрокидывая голову. И я зависаю на этом моменте…
Быстро отвожу взгляд, поскольку понимаю, что это супруга Литвина. Останавливаюсь посреди кабинета, заводя руки назад. С Литвиным мы лично не знакомы. Сейчас я вижу его впервые. Меня нанимал и рекомендовал начальник охраны, которому он доверяет. Что, в принципе, правильно – набирать персонал должны профессионалы, особенно если дело касается безопасности.
– Познакомься, Нелли, это Денис, он будет тебя сопровождать ближайшие несколько месяцев.
Женщина поворачивает голову в мою сторону и заглядывает мне в глаза.
Потом мне будет казаться, что именно в этот момент, когда мы зависли глаза в глаза, всего на несколько секунд, всё решилось и назад дороги у нас уже не будет.
Ее глаза лениво и холодно скользят по моему телу, бордовые губы втягивают в себя дым, выпуская его в мою сторону. Отворачивается, снова зависая в окне.
– Надсмотрщик? Серьезно? – иронично произносит женщина, обращаясь к мужу. Ее голос тоже производит впечатление. Женственный, слегка тягучий, бархатный. От такого голоса можно кончить.
Сглатываю, пытаясь встряхнуться и избавиться от этого наваждения. Нет, я мужчина и, несмотря на наличие невесты, умею оценить женщину, ее красоту и привлекательность. Не вижу в этом ничего криминального. Но чтобы вот так выпадать из реальности только от голоса и взгляда… Такое со мной впервые. Прикрываю глаза, стараясь держать лицо. Вроде не голодный. С Анютой у нас всё хорошо.
– Ты настолько мне не доверяешь, Олег? – женщина выпускает струйку дыма в сторону супруга, язвительно улыбаясь краешками губ. А я, как идиот, ловлю каждый ее жест. Она на всех так влияет? Или только меня, идиота, сегодня переклинило?
– Нелли, не преувеличивай. Это необходимая мера, – раздражённо выдыхает Литвин, словно это уже не первый их разговор на подобную тему. – Дочь Симоняна похитили и вернули мертвой. На твоего отца было совершено покушение. Я просто забочусь о тебе, не хотелось бы стать вдовцом, – с долей иронии сообщает он супруге, на что та снова фальшиво улыбается. На лице женщины словно маска. Красивая, идеальная, привлекательная, но фальшивая, особенно по отношению к супругу.
– Пусть тогда мальчик, – женщина кидает на меня холодный взгляд, – постарается не раздражать меня своим присутствием.
Классическая жена олигарха. Высокомерная стерва. Красивая, отшлифованная, ухоженная, но отмороженная.
Женщина поднимается с дивана и идет на выход. Улавливаю ее запах. Такой тонкий, мятный, прохладный аромат с цветочной нотой. Вдыхаю глубже, понимая, что и ее запах во мне отзывается. Пахнет эта женщина очень дорого, на все деньги мира.
– Через двадцать минут выезжаю, – сообщает она мне на выходе. – Не успеешь – уеду без тебя. Нарушу правила я, а выпорет мой муж тебя, – усмехается и удаляется, цокая каблуками, на что ее супруг устало закатывает глаза.
Сжимаю за спиной кулаки. Сложная предстоит работа. Эта высокомерная красивая сучка не считает персонал за людей. Выпороть мне хочется именно ее.
Но эта работа стоит того. Несколько месяцев – и меня сменит другой охранник. Такова схема. Объект не охраняет один и тот же человек постоянно, чтобы никто не смог перекупить или просчитать охрану. Мне будет достаточно этого срока, чтобы заработать на свадьбу мечты для невесты.
– Прости нас за эту сцену, – без сожаления произносит Литвин, поднимается с места и идет к бару. – Нелли немного не в себе.
– Я не имею права давать оценки частной жизни. Моя задача – безопасность объекта.
– И хранить конфиденциальность. Ты подписал договор? – выгибает бровь, наливая себе виски.
– Да, конечно. Ничего не уйдет за стены дома.
А я пытаюсь прикинуть, сколько ему лет. На вид – больше сорока. Супруге – не больше тридцати. Ощутимая разница.
– Я очень надеюсь, Денис, – отпивает виски. – Мне хочется доверять тебе, как и любому другому человеку, работающему на меня. Я щедро оплачиваю чужой труд, но и также щедро наказываю, – усмехается, словно сказал шутку.
Но это не шутка.
Литвин имеет славу самого жёсткого человека. Вежливые угрозы всегда страшнее агрессивных. Верные ему люди работают здесь годами. Мне нестрашно нарушать правила, потому что я не собираюсь этого делать. Чётко знаю свои задачи. И прекрасно понимаю, что никто не хочет, чтобы выносили их грязное белье наружу. Поэтому даже Анюта до конца не знает, где и на кого я работаю. Целее будем.
– Твои профессиональные навыки мы обсуждать не будем, я доверяю выбору Довлатова. У меня к тебе есть дополнительная просьба… – задумывается. – Скорее, дополнительные обязанности за очень щедрую благодарность.
И тут я понимаю, что отказаться от «дополнительных обязанностей» права у меня нет. Либо я соглашусь, либо уйду за пределы этого дома искать другую работу. Напрягаюсь. Довлатов об этом не предупреждал. Ввязываться во что-то противозаконное я не хочу. Уж слишком ценю свободу.
– Нелли, она… – снова подбирает слова, словно надо сказать жестко, но он не может себе этого позволить. – Она немного больна, – выдыхает. – Депрессия, психоз, диссоциальное расстройство. Нет, лечение моя супруга прошла, ей намного лучше, она принимает препараты, но, к сожалению, не буду скрывать, запивает их вином. Ее сложно контролировать.
В недоумении поднимаю брови. Я полагал, что такие психологические расстройства принято скрывать, ну уж точно не выдавать мне.
– Ты будешь ее охранять двадцать четыре на семь, я полагаю, что тебе, как и врачу, надо знать о ней всё, чтобы предугадывать поведение?
– Да, это облегчит задачу, – четко отвечаю я.
– Так вот… – отпивает виски и снова садится в свое огромное кожаное кресло. – Первостепенная задача – это, конечно, безопасность и внешние угрозы, но еще не помешает оберегать ее от самой себя, чтобы не навредила ни себе, ни репутации нашей семьи. Я, к сожалению, очень занятой человек. Мое время стоит дорого, и я не могу ее постоянно контролировать.
– Не совсем понимаю задачу, – свожу брови.
Нянчиться мне, что ли, со взрослой женщиной?
Я понимал, что двадцать четыре на семь с одним выходным в неделю будет нелегко находиться с объектом. Хотя сумма за пару-тройку месяцев и оправдывала неудобства, все же я не нянька и не психолог.
– Я был бы очень признателен и даже обязан, если бы ты отчитывался каждый день о том, что делает моя жена, где находится, с кем общается. Мне бы очень не хотелось, чтобы она навредила себе. Нет, пресекать ее действия не надо, но нужно будет звонить мне в критических ситуациях. Алкоголь очень усугубляет ее нестабильное состояние. А алкоголя последнее время много. Простой пример: как ты думаешь, нормально ли моей супруге, женщине с положением в обществе, пьяной идти босиком под дождем по трассе?
– Нет.
– Вот. Кажется, ты стал понимать. Всё во благо Нелли, хоть она этого не понимает, – устало качает головой.
Всегда знал, что у состоятельных людей очень много тараканов, но никак не думал, что стану их свидетелем и должен буду это как-то контролировать.
– Еще вездесущие журналюги, блогеры и прочие стервятники… Постарайся оберегать ее от них. Нежелательно, чтобы падения мой супруги попадали в сеть.
– Понял, – киваю.
– Вот и замечательно, Денис. Мой номер у тебя есть?
Киваю.
– Должностные инструкции ты получил?
Снова киваю.
– Если не подведешь, я в долгу не останусь, а если подведешь… – не договаривает, улыбается, но больше ухмыляется. – Иди выполняй свою работу. Нелли через двадцать минут должна быть на встрече с благотворительной организацией.
Киваю. Разворачиваюсь, выхожу. Пока иду по коридору особняка, по баснословно дорогому паркету, мимо картин, стоящих, как моя жизнь, пытаюсь переваривать получение обязанностей и взвесить, стоит ли оно того…
Глава 2
Денис
Иду на крытую стоянку. Усадьба масштабная. Двор разделён на несколько зон. Бассейн с шезлонгами. Сегодня прохладно, и от воды идёт лёгкий пар.
С подогревом?
Шезлонги, большой шатёр для отдыха, с диванами и баром. Аллея с цветами и альпийскими горками, лавочки, мягкие качели. Вдали роща. Не удивлюсь, если за ней собственное озеро. Никогда не понимал, зачем семье из двух-трёх человек такое пространство. Особняк в три этажа, на сотни квадратных метров, территория размером в два стадиона. Тут прислуги и обслуживающего персонала в десять раз больше, чем членов семьи.
Возле ворот большая крытая стоянка, на которой с десяток разных машин. Пара спортивных тачек. Красавицы. Моя маленькая слабость. Вон та красная «бэха» вообще раритет. Вся тюнингованная, отполирована так, что можно смотреться, как в зеркало.
Супруга Литвина ждет меня в белом внедорожнике. Это временно моя тачка. Тоже люкс-класса. Моя квартира стоит в десять раз дешевле. Не машина, а фрегата, плавно и мягко плывет по дороге.
Подхожу ближе. Возле ворот вольеры с ротвейлерами. Собак много, все мощные и агрессивные. Скалятся. Их выпускают на территорию по ночам. Женщина сидит на переднем пассажирском сиденье. Так не положено. Охраняемый объект всегда должен ездить на задних местах.
Демонстративно открываю заднюю дверь.
– Пересядьте, пожалуйста, сюда, – сдержанно и вежливо прошу я.
– Нет, – высокомерно отвечает женщина.
– Пока вы не пересядете, мы никуда не поедем. На этом месте небезопасно. Сзади тонировка и бронестекло, – сообщаю ей.
И я прав. По инструкциям она должна сидеть сзади. Так меньше угроз.
– А кто сказал, что я хочу безопасно? – с иронией интересуется женщина, выходя из машины. Она встаёт очень близко. Между нами сантиметры. Ее дорогой запах врывается в лёгкие, и мое тело сводит от этого аромата.
– Так хочет ваш супруг. А я подчиняюсь ему, – чётко отвечаю ей.
М-да, сложно охранять того, кто не боится.
Что там говорил Литвин?
Его супруга немного не в себе?
– Здесь все делают всё, что он хочет, – зачем-то сообщает мне женщина и пересаживается на заднее сиденье. Закрываю дверцу, сажусь за руль.
Пара-тройка месяцев, повторяю себе. Надеюсь, выдержки мне хватит. Я бываю порой вспыльчив и слишком эмоционален. Но работы это никогда не касалось. Только личного. Я умею разделять.
Едем спокойно. Женщина смотрит в окно. Застыла в одной позе с идеальной осанкой и поворотом головы. А я то и дело посматриваю на нее в зеркало заднего вида. Рассматривая ее профиль.
Да, красивая, да, ухоженная, да, привлекательная, да, сексуальная. Как идеальная картинка из глянцевого журнала.
Но что я, красивых баб не видел?
Никогда не велся. А здесь не могу сосредоточиться. Наваждение какое-то. Понимаю Литвина. Такую женщину нужно хорошо охранять.
Заставляю себя сосредоточиться на дороге и думать о невесте. Анюта очень расстроилась, что мы теперь будем видеться только по выходным. Мы немного поскандалили на эту тему, она обиделась. Мысленно отмечаю, что в перерыве нужно заказать ей букет с доставкой и ее любимые сладости.
– Да, мам, – женщина отвечает на звонок.
Невольно прислушиваюсь. И нет, мне неинтересна частная беседа. Я улавливаю все новые и новые нотки в голосе Нелли. Ей не было бы равных в сексе по телефону. Кончить можно только от парочки фраз ее томным голосом. И это она не старается. Всего лишь беседа с матерью, а у меня волна тепла прокатывается по телу.
Блядь!
Закрываю на секунду глаза.
Ден, поймай адекват.
Надо спросить у Довлатова, могу ли я уехать на ночь. Мне срочно нужен секс со своей девушкой, чтобы перестать мысленно кончать от голоса чужой жены.
– Мам, а чем я могу тебе помочь? – с долей язвительности спрашивает Нелли. – Так выпей антидепрессанты! Не ты ли на них настаивала, когда вы пытались лечить меня? – в её голосе много яда. И она даже не пытается его скрыть. Женщина резко переводит на меня глаза, и мы встречаемся взглядами в зеркале. Резко отвожу взгляд на дорогу. – Да, мам, я поняла. Ладно, ладно, я приеду. Через пару часов, как закончу на презентации, – сбрасывает звонок.
Паркуюсь возле большого бизнес-центра с синими витражными окнами. Открываю дверь для Нелли. Она спокойно выходит, надевая темные очки. Иду за ней. Осматриваюсь.
– Жди меня здесь, – в голосе повелительные ноты с долей раздражения.
Да, бля, я тоже не в восторге от ее персоны.
Хотя, конечно, лгу. От ее тела я в восторге, а вот внутренняя составляющая оставляет желать лучшего.
– Это общественное мероприятие? – спрашиваю я.
– Да.
– Тогда я иду с вами.
– В общественный туалет ты тоже со мной пойдёшь?
– Если надо будет, пойду. У меня четкие инструкции. Хотите ограничить мое вмешательство – договаривайтесь с супругом.
Женщина ничего не отвечает, ухмыляется и, запрокидывая голову, снова под очками закатывает глаза.
– Держись тогда подальше, – сообщает мне она, входя в здание.
– Нелли Константиновна! – в холле к ней подбегает девушка. – Добрый день. Я провожу.
Женщина идёт мимо неё, словно девушки не существует. Та семенит за ней. Проходим в помещение, похожее на комнату отдыха. Я останавливаюсь возле дверей.
– Это ваша речь, – девушка вручает Нелли планшет с бумагами. – Посмотрите, есть ещё несколько минут, чтобы подправить.
Нелли забирает планшет, снимает очки и кидает их вместе с сумочкой на диван. Садится в кресло возле панорамного окна, начиная просматривать речь.
– Пересядьте от окна, – спокойно прошу ее я. – Желательно сюда, – указываю глазами на кресло возле глухой стены.
Нелли поднимает на меня глаза, замирает, выдавая фальшивую улыбку.
– Катя, принеси мне кофе – раф без сахара, – велит она девушке, продолжая смотреть мне в глаза.
Катя кивает, убегая.
– Что опасного в моем местоположении? – спрашивает она у меня, не сдвигаясь с места.
– Открытое пространство, слишком большое окно, – поясняю ей я.
– Очень опасно? – снова ухмыляется, смотря на меня внимательно. Хочется отвести взгляд, потому что она топит меня в своих глазах цвета янтаря. Топит намерено, как щенка. Но я не могу проиграть в этой игре. Чисто по-мужски не могу.
– С той стороны стекла зеркальные, но давайте не будем рисковать, – сдержанно поясняю я.
– А я, пожалуй, рискну, – отпускает мой взгляд, снова читает текст на планшете.
И вот как, мать ее, обеспечить этой женщине безопасность?
Если она сама с азартом смотрит в глаза смерти.
Немного не в себе…
Я бы сказал, на всю голову.
Начинаю понимать, за что платят такие деньги.
Вывезти бы.
До Нелли я не был приставлен в личную охрану. Находился в сопровождении, но больше с группой. Сменами. Недавно отличился – спас Довлатова от увольнения. Ничего героического, просто посчитал фатальные ошибки одного из парней личной охраны Литвина. Вот Довлатов и порекомендовал меня, когда я поведал, что не прочь подзаработать.
Но я, мать их, даже не подозревал, насколько это трудно.
Окей, не хочет пересаживаться – не надо.
Иду напрямую к женщине, встаю спиной к окну, лицом к ней, создавая ширму между ней и окном.
Нелли поднимает голову и вопросительно вздёргивает бровь.
– Не хотите помогать мне – придётся терпеть меня в личном пространстве, – комментирую я. – Если вы не боитесь за свою голову, то мне моя очень дорога. А мне ее снесут за вас.
– Ладно, убедил, – усмехается женщина. Поднимается и пересаживается к стене, куда я указал. – Есть в тебе что-то… – произносит она, не договаривает, продолжая читать текст. Закидывает ногу на ногу и покачивает туфлей.
И уже неподвластные мне глаза сами скользят по этим шикарным ногам в черном капроне.
Глубоко втягиваю воздух, отворачиваясь к окну.
Катя прибегает с кофе, передавая стаканчик Нелли.
– Осталось пять минут. Будем править речь? – интересуется девушка.
– Будем, – спокойно отвечает женщина, и на глазах у ассистентки рвёт лист с текстом. Катя растерянно хлопает глазами, смотря, как обрывки летят на пол. – Я сама всё скажу, как посчитаю нужным. Ты молодец. Но всё это высокопарная, никому не нужная чушь, – спокойно отпивает кофе и смотрит на настенное панно с изображением черной птицы.
Презентация проходит в одном из залов. Народу немного. Своя тусовка. Презентуют дом матери и ребенка для женщин, попавших в трудную ситуацию. Спонсор – Литвин, Нелли – представитель. Журналисты, блоггеры. Нелли в центре внимания. Говорит речь, я в толпе. Конечно, ее никто отсюда не утащит и не пристрелит публично. Сейчас ведутся другие игры. Беспредел не в моде. Давно прошли борзые времена, и, слава богу, я их не застал.
– Большинство женщин каждый день испытывает домашнее насилие, как моральное, так и, к сожалению, физическое, – начинает она свою речь. Это импровизация. Текст Кати она разорвала. – Почти все из них боятся заявить в полицию или поделиться этим с близкими. Не могут уйти и всё это остановить, – она меняется в лице, говорит холодно и отстранённо. – Многие по разным причинам предпочитают терпеть издевательства, продолжая находиться в клетке. Наша задача – оказать помощь и защиту таким женщинам. Если мы сможем вырвать из этой клетки хотя бы малый процент, то спасём им жизнь. Статистика неумолима… – выдыхает она, не договаривая, прикрывая глаза. Держит драматичную паузу.
Зал взрывается аплодисментами. Хорошая речь. Жаль, что фальшивая.
Что она может знать о женщинах в трудной ситуации?
– Наш фонд построил здание и облагородил территорию, решил много проблем. Но это не всё, нужно оборудование, мебель и прочие мелочи. Дамы и господа, все, кто хочет принять участие в этом благом деле, прошу, не скупитесь, – заканчивает она. – Вам будут благодарны тысячи женщин и их дети.
Всё, официальная речь закончена. Начинается что-то типа фуршета. Толпа собирается в группы, разносят шампанское и мини-закуски. Посматриваю на часы. Полдень. Не рановато ли для шампанского?
В руках у Нелли бокал, и она, в отличие от своих собеседников, с удовольствием пьет. Через несколько минут в ее руках появляется еще бокал, а безразличное лицо расслабляется, выдавая эмоции.
Нелли ограничивается двумя бокалами и, не прощаясь с собеседницами, уходит в сторону комнаты отдыха. Я за ней, на несколько шагов позади. По коридору разносится эхо стука ее каблуков. Прежде чем войти в комнату, женщина оборачивается. Останавливаюсь. Пауза, Нелли задумчиво осматривает меня, а потом входит в комнату. Дёргаю ворот рубашки.
Что это сейчас было?
У меня мурашки по коже от ее взгляда.
Ведьма.
Не успеваю войти, сталкиваемся в дверях лицом к лицу. Нелли уже в чёрных очках с сумочкой в руках. Отступаю, пропуская её вперёд, снова глотая запах женщины.
Иду за ней. И глаза, которые мне уже неподвластны, скользят по ее бедрам, обтянутым черной кожаной юбкой.
Сглатываю.
Нет, меня по-мужски привлекают женщины, даже несмотря на наличие невесты. Я просто оцениваю их привлекательность, ничего лишнего себе не позволяя. Но с этой женщиной что-то не так. Меня словно втянули в какую-то игру, и не факт, что я выиграю.
Глава 3
Денис
Едем к родителям Нелли. Ее отец – депутат законодательного собрания, Климов. Довольно высокая, узнаваемая личность. Не Золушка у нас Нелли, а королева. Правильно, только в женских сериалах за олигархов выходят замуж бедные простушки, в реальности они женятся на женщинах своего уровня и статуса.
Нелли с закрытыми глазами всю дорогу лежит головой на спинке сиденья. И я пользуюсь моментом, внаглую ее рассматривая. Шикарная женщина.
Паркуюсь возле входа в особняк Климова. Коттедж скромнее, чем у Литвина, но тоже впечатляет. Крыши в японском стиле. Внутрь меня не пускают, в периметре своя охрана, и я об этом предупреждён.
Ожидаю Нелли в машине возле ворот. Сколько ждать, не представляю. Естественно, меня никто не оповещает.
Хожу, брожу вокруг тачки, разминаюсь, попутно звоню в доставку, заказывая Анюте на вечер цветы и любимые сладости. Доставят прямо в салон красоты, где она работает, под занавес рабочего дня.
Посматриваю на часы. Обед. Нелли нет. Есть хочется дико. С утра ничего не ел. Но поблизости в коттеджном поселке ничего подобного нет, а уехать мне нельзя.
Чтобы сбить голод, курю.
Обед проходит. Нелли по-прежнему нет.
Сажусь за руль, откидываю сиденье, прикрываю глаза. Спать не планирую, но еще через полчаса ожидания меня вырубает в тишине поселка.
Просыпаюсь от звонка собственного телефона. Фокусирую взгляд на экране. Высвечивается фотография невесты. Хочу ответить, садясь прямо, тяну руку к держателю на панели и застываю. На переднем сиденье сидит Нелли и курит электронную сигарету, тоже смотря на экран. Она вполоборота выпускает дым в приоткрытую дверь.
– Простите, – не отвечаю на звонок, приводя кресло в нормальное положение, пытаюсь прийти в себя после сна. – Куда едем?
– Девушка твоя? – спрашивает Нелли, кивая на экран телефона, который продолжает звонить.
– Да.
– Милая, – улыбается, втягивая дым бордовыми губами. Да, Анюта у меня лапочка. – Ответь. Обидится. Я все равно не тороплюсь, – отворачивается, продолжая курить.
– Да, – отвечаю.
– Я сейчас разрыдаюсь! – сообщает мне Анна. – Цветы очень красивые, а пирожные – вообще преступление.
У меня очень хороший динамик, Аня слишком эмоциональная и громкая. Выхожу из машины.
– Я дарил цветы с намерением порадовать, а не расстроить. Солнце, ты чего?
– Нет, всё хорошо. Я просто уже очень скучаю. Сейчас домой приду, а тебя нет… – вздыхает она.
– Ань, я еще на работе, давай я тебе ближе к ночи перезвоню? Пожелаю тебе спокойной ночи.
– Давай. Очень жду, – грустно выдыхает Аня.
Сбрасываю звонок, поскольку личные беседы, когда рядом объект, запрещены. Разворачиваюсь и почти влетаю в Нелли, которая стоит на улице, опираясь бёдрами на капот машины и смотря куда-то вдаль на лес.
Осматриваюсь, оставаясь на месте.
– Любишь девочку? – вдруг спрашивает она. Сдержанно киваю. – Почему не женишься тогда?
– Свадьба через три месяца, – сообщаю я.
– В конце августа?
Снова киваю.
– Хорошее время, – выдыхает вместе с дымом, в ее голосе нет привычной стервозности. Он ровный, спокойный и даже усталый. – Ладно, поехали домой, – сообщает она и садится на заднее сиденье.
Едем. Нелли выпивает пару таблеток, запивая водой из бутылочки, и снова отстранённо смотрит в окно.
Заставляю себя сосредоточиться на дороге.
До особняка Литвиных осталось пять минут. Мой телефон снова вибрирует. И снова Аня. А ведь просил не звонить на работу. Я, в общем, не могу ответить при Нелли, по инструкциям не положено. Тем более за рулем. Игнорирую, сбрасывая звонок.
Но Аня звонит снова и снова, это не похоже на нее. Она знает, что, если не отвечаю, значит, занят. Перезвоню позже.
– Ответь на громкой, – подсказывает мне Нелли.
– Не положено, – качаю головой.
– Пока ты тут играешь в супер-охранника и соблюдаешь инструкции, у твоей девочки может что-то случиться. А вдруг маньяк, и ты последний шанс на спасение? – провоцирует меня, ловя взгляд в зеркале заднего вида. – Тебе работа дороже? Я разрешаю, отвечай, – взмахивает рукой.
Ладно.
Нажимаю на громкую связь.
– Да, – сдержанно отвечаю. – У тебя что-то срочное? Я не могу сейчас говорить.
– Ден, – хнычет. А я сглатываю. Аня у меня не капризная, и довести ее до слез очень трудно. – Я, кажется, ногу сломала.
Бля!
– Как так вышло?
– Я упала. Мы в травму с Танюхой едем. Очень больно, – снова хнычет, как ребенок. И мне ее жалко. Хочется пожалеть, успокоить. Но… – Надеюсь, что растяжение.
Сглатываю. Как не вовремя. Пытаюсь дышать ровно.
– Малыш, я скоро перезвоню. Держись, – сбрасываю звонок, поскольку мы въезжаем в ворота особняка. Паркуюсь на стоянке. Выхожу, открывая дверь Нелли. А сам мысленно уже не на работе.
– Свободен на сегодня. Я никуда не поеду больше. Поезжай к своей малышке, – немного иронично произносит женщина и уходит вперед по дорожке, цокая каблуками.
К сожалению, не ей решать, свободен я или нет. Разворачиваюсь, иду к Довлатову в отдельно стоящее здание возле входа.
Кабинет начальника охраны на втором этаже. Довлатов разговаривает по телефону. Взмахивает рукой в сторону кожаного кресла, призывая меня подождать. Остаюсь на месте. Не могу спокойно сидеть, постоянно посматривая на телефон. Аня не пишет. Дёргаю ворот надоевшей рубашки. Меня душит этот строгий официальный стиль.
– Ну как первый рабочий день? – с иронией интересуется Довлатов, откладывая телефон. – Не провоцировала она тебя? – ухмыляется. Видимо, только я один не наслышан о характере Нелли.
– Все нормально. Терпимо. Нелли Константиновна сказала, что больше никуда не собирается. Мне срочно нужно отлучиться на ночь. Небольшое ЧП. Вернусь завтра рано утром.
– Блять, Ден. Я же предупреждал тебя, что работа специфичная. Нелли сейчас никуда не собирается, а через час ее планы спонтанно поменяются. Литвин не любит, когда его жена без присмотра, – качает головой Довлатов. – Не могу тебя отпустить. Только не в первый день. Литвин вернется с минуты на минуту, будет говорить с тобой. Если бы его не было в городе… Что за ЧП? Давай помогу, без твоего участия?
– Без моего не получится. Анюта ногу повредила, сейчас в травме.
– Ден, все понимаю, невеста, все дела, даже сочувствую. Но нет. Отзвонись, все выясни. Могу послать ребят, заберут из больницы, отвезут куда надо, помогут. Мы сразу обговаривали, что работа сложная и свободного времени будет мало. Тебя все устраивало.
– Устраивало, – сжимаю челюсть. – Ладно, не надо к Анюте никого посылать. Сам решу.
– Вот и договорились. Решай, но в периметре. За ужином в кухню иди. Анастасия Михайловна накормит.
Киваю. Выхожу на улицу. Прикуриваю сигарету. Какой, на хрен, ужин? Желудок сводит от порции никотина. Набираю невесту.
– Ань, ты как? Что с ногой?
– Трещина, – грустно сообщает она.
Да бля!
– Малыш, как так вышло? – стараюсь говорить мягче.
– Ну я на радостях понеслась домой, есть вкусняшки. Оступилась на лестнице. Так больно, – всхлипывает. – Ходить не могу. Сижу тут в приемной. Ты меня заберешь?
Настоящий поступок будет – наплевать на всех и сорваться к Анне. Похрен на бабки, отношения дороже. Но я подведу серьезных людей, включая Довлатова, который на меня рассчитывает. А это может закрыть мне дорогу в будущее. Хорошие связи терять нельзя.
– Малыш, я очень хочу. Но не могу. Давай я Димку пришлю, он тебя заберет?
Предлагаю братишку. И это так стремно. Ломаю недокуренную сигарету.
– Нет, Димку не надо. Я папе позвоню. И останусь пока у родителей, я временно инвалид.
– Ань… Я обязательно приеду в понедельник. А позже по видеосвязи поговорим. Ты же понимаешь, зачем я здесь?
– Понимаю… – выдыхает она. – Ты у меня молодец. Хоть я и не просила.
– Я хочу, чтобы у тебя было всё самое лучшее. Чтобы твоя Кристинка подавилась от зависти, – усмехаюсь, пытаясь шутить.
– О да, ради этого стоит потерпеть, – тоже смеётся.
– Малыш, люблю тебя. Напиши, как доберешься домой.
Это был последний раз, когда я сказал, что люблю ее, дальше всё понесется на полной скорости в противоположную сторону…
Надо было срываться, наплевав на всё и всех, и лететь к невесте. Жить с ней спокойную, размеренную жизнь. Но сейчас я еще не знаю об этом и полагаю, что всё делаю правильно.
Глава 4
Нелли
Очередное утро. Настолько похожее на тысячи предыдущих, что не хочется подниматься с кровати. Моя жизнь до безобразия однообразна и пуста. Многие женщины могут рассмеяться мне в лицо и сказать, что я зажравшаяся мразь. Я имею всё и даже больше. Выросла с золотой ложкой с пелёнок. Живу не просто в достатке, а в переизбытке, от которого тошнит. Может быть, не спорю. Я в последнее время отказываюсь понимать этот мир и окружающих. Даже в себе не могу разобраться.
Кто я?
Примерная жена, достойная дочь?
И для чего открываю каждое утро глаза?
Какой смысл в моей жизни, какое предназначение?
Тратить миллионы супруга?
Строить из себя светскую львицу из высшего общества?
Если бы они только знали, насколько гнилое и отвратительное это общество. Деньги не дают возможности и свободы. Деньги – это клетка, золотая, инкрустированная бриллиантами, и выхода из нее нет. Деньги стирают у людей границы дозволенного и морали. Да я и не ищу этот выход, не вижу смысла.
Ибо выхода нет.
В последнее время ни в чем не вижу смысла. Я определенно больна. Не отрицаю. Мой доктор говорит, что это депрессия, психоз, диссоциативное расстройство. Возможно, так и есть, я не хочу разбираться даже в этом.
Причины?
Конечно, есть причины, но кого это волнует? Главное, чтобы моя обертка выглядела привлекательно и не портила репутацию мужа, семьи, а что там внутри – это уже второстепенно. Этого никто не хочет знать, даже я. Каждый день шлифую эту обертку до совершенства. А что остается, если внутри ничего нет? Только надевать красивые, дорогие фальшивые маски.
Олег не любит красный цвет, считая его вульгарным. С ехидным удовольствием надеваю сегодня красный брючный костюм. Блузки не надеваю, отчего декольте становится глубже, открывая вид на ложбинку между грудей. Собираю волосы вверх, открывая шею, укладываю в пучок цепочку из белого золота с черным кулоном в виде палочки, крашу губы в тон костюма ярко-красным, удовлетворенно улыбаясь себе в зеркало. Черные туфли на каблуке добавляют мне роста и длины моим ногам.
Это определённо бунт. В этом доме все делают то, что хочет Олег. Я прекратила это делать. Нет, глобально вывернуть всё наше грязное белье мне никто не позволит, поэтому я стараюсь портить жизнь и нервы Олега в мелочах. Чтобы ему наш брак не казался медом. Мне приносит удовольствие его перекошенное лицо и то, как он мысленно душит меня раз за разом. Я кайфую от этого.
Выхожу из спальни, спускаюсь вниз. Олег не ночевал сегодня дома. Мне, в принципе, плевать. Нет, я даже рада его отсутствию. И Олега это тоже задевает.
Задевает мое безразличие.
А ведь когда-то в прошлой жизни я истерила по этому поводу и устраивала скандалы. А потом всё отключилось по щелчку пальцев. Олег заметил перемены. Раньше он хотел, чтобы я не устраивала ему сцен, сейчас же его бесит мое равнодушие. Никогда не понимала мужчин.
Мой супруг уже в столовой во главе стола. Свежий, лощеный. Его нельзя назвать уродом. Олег по-мужски привлекателен, несмотря на возраст. Ему сорок пять, выглядит немного моложе. Максимум на сорок. Следит за собой, не отрастил пузо, как большинство мужчин в нашем окружении. На свое здоровье, тело и внешность он тратит больше денег, чем я. Раньше я им восхищалась, сейчас мне претит его приторность и ухоженность.
Вхожу в столовую, стуча каблуками по мраморной плитке. Олег поднимает глаза, внимательно меня осматривая, сжимает челюсть. Не нравится мой вызывающий вид. Замечательно.
Сажусь рядом с Лизой. Дочь Олега – единственная, в ком я не разочаровалась в этой жизни. Она хоть еще и подросток, но с детства живет в этой клетке, и выхода у нее тоже нет. Последнее время Лиза начала это понимать и тоже бунтует по-своему. Жаль, что у нее ничего не выйдет, как, впрочем, и у меня. Сегодня ее шикарные длинные волосы розовые. Еще вчера они были пепельные. На девочке черные гетры до колен, массивные черные зашнурованные ботинки, похожие на армейские, и милое белое платье с расклешенной юбкой. Этот контраст создает вау-эффект.
– И тебе доброе утро, Нелли, – с раздражением произносит Олег, нервно расправляя белоснежную салфетку.
– Мое утро давно не доброе, поэтому предпочитаю не фальшивить. Могу себе позволить не делать этого хотя бы дома? – выгибаю бровь.
– Ты принимаешь таблетки? Что опять с твоим настроением? – спрашивает он, забирая от прислуги омлет.
– Конечно, принимаю, Олег, иначе бы давно удавилась, – натягиваю улыбку. – Классный образ, – говорю Лизе. И тут я искренняя.
– Я знала, что ты заценишь, – улыбается девочка.
У нас с Олегом, слава богу, детей нет. И, надеюсь, не будет. Не потому, что я неспособна зачать и родить. А потому, что я не хочу.
Не хочу приводить в эту семью еще одного человека, которого загонят в рамки и не оставят выбора. Но Олег полагает, что я бесплодна. Это моя заслуга, я его в этом убедила. К сожалению, факт моей бесплодности не дает мне права на развод.
Олег не сильно переживает по этому поводу. У него двое детей от первого брака. Старший сын сейчас учится за границей, Лизе шестнадцать, и ее тоже через пару лет ждет ссылка в Европу за достойным образованием.
Первая супруга Олега погибла в аварии, когда Лизе было всего два года.
– Зачем ты поощряешь ее бунтарские образы? – спрашивает у меня Олег.
– Я всего лишь говорю ей правду, – парирую.
Литвин не отвечает, сжимая губы.
Лиза ковыряется в своей тарелке, практически не притрагивается к еде. Она, как и я, ненавидит все эти ритуальные завтраки. Но у Олега пунктик по поводу утреннего приема пищи, где должна собираться вся семья. Мы даже не стараемся сделать вид, что нам это нравится. Я безразлична, а Лиза еще пытается сопротивляться.
– Нелли Константиновна, вам кашу или гранолу с йогуртом? – спрашивает у меня Алена, наша горничная.
– Гранолу и чай.
От кофе с утра у меня головные боли.
– Какие у тебя планы на сегодня? – интересуется Олег.
– После завтрака я еду к психологу, после обедаю с матерью, дальше массаж и спа. У тебя есть предложение поинтереснее?
– Да есть, будь готова к семи часам, мы ужинаем с Быстровым и его супругой. И будь добра, смени наряд на менее вызывающий, – морщится с пренебрежением.
– Хорошо, милый, как скажешь, – натягиваю приторную улыбку. Олег качает головой, принимаясь за еду.
Завтракаем молча. Лиза шепчет мне, что мой костюм тоже зачет, с хитрой улыбкой посматривая на отца.
– Ты придёшь ко мне на выступление? – шепотом интересуется она.
– Конечно, – киваю.
– То есть меня ты видеть не хочешь? – взрывается Олег.
– Ммм, не знала, что тебе интересны… Как ты сказал? – делает вид, что пытается вспомнить. – Танцульки и кривляния.
– Не передёргивай. Нелли, ты плохо на нее влияешь. Прекратите этот заговор.
Ничего не отвечаю, закатывая глаза.
– Ну окей, мое выступление состоится завтра в полчетвертого, – сообщает Лиза отцу.
– Нет, прости, завтра у меня важные встречи.
– Есть еще вопросы, почему я тебя не приглашаю? – интересуется Лиза, прищуривая глаза.
– Не забывайся, дорогая моя, если бы не моя занятость, вот этого всего, как и твоих танцулек, у нас не было бы.
– Да я же не спорю. Можно, я уже пойду? Мне сегодня надо раньше быть в школе.
– Иди, – взмахивает рукой Олег.
Лиза с удовольствием поднимается с места и убегает. Ей легче. Меня никто так рано не ждет.
Олег поднимает на меня глаза и рассматривает более пристально, скользя глазами в ложбинку, зависает. Я знаю, что ему нравится. Но меня это не трогает.
– И как новый охранник? Справляется? – спрашивает он меня, попивая кофе.
– Даже слишком, я бы сказала. Вели ему не таскаться за мной, как на привязи. Твой поводок слишком меня душит.
– Значит, справляется, – усмехается Олег. – Такие времена, Нелли, ты слишком мне дорога.
– Ты слишком контролируешь, меня начинает это утомлять.
– Тебя последнее время утомляет всё, – с раздражением парирует он. – Ты стала переходить границы дозволенного.
– Развлекаюсь, как могу. Разведись со мной, найди себе девку, которая будет заглядывать в рот и выполнять все твои команды, виляя хвостом.
– Не дождешься, – зло улыбается. – Нас разлучит только смерть.
– Придется нанять киллера, – усмехаюсь я.
– Смешно, – тоже смеется. – Сучка. Какая же ты… – втягивает воздух.
– Так давай на этой ноте закончим наш завтрак, – поднимаюсь с места, иду на выход из столовой. Олег поднимается и догоняет меня в коридоре, где навстречу нам идет горничная.
– Скройся! – рычит он на нее. Девушка быстро ретируется. Олег хватает меня и вжимает, упираясь ладонью в стену. Смотрю ему в глаза с вызовом. Сейчас начнется его истерика. – Не хочешь знать, где я ночевал? – вкрадчиво интересуется у меня.
– Нет. Мне неинтересно, кого ты трахаешь, избавь меня от подробностей.
– Эм, – наклоняется, проводит носом по моему виску, вдыхает. – Не нравится?
– Что именно?
– Моё отсутствие? Другие бабы, которых я трахаю?
– Да нет, мне всё как раз нравится, – ухмыляюсь. – Меня просто не трогай, не пачкай. А так я рада, что есть женщины, которые тебе одарённо сосут.
– А знаешь, почему? – уже злится, вжимая меня сильнее. – Потому что ты фригидная сучка!
А я равнодушно смотрю в потолок в ожидании, когда закончится его приступ.
В кармане Олега вибрирует телефон. Муж стискивает челюсть и отстраняется от меня. Отталкиваюсь от стены и иду дальше.
– Ровно в семь у нас ужин, не забудь! – рявкает мне вслед.
Ухожу молча под аккомпанемент своих каблуков и мощной волны злости Олега.
Я злопамятная, да. И не дам ему спокойной жизни, раз развод невозможен.
Глава 5
Денис
Ей идет красный цвет. Вырез костюма, цепочка, уложенная между грудей…
Завидую этому кулону из черного камня, он может прикоснуться к ней, а я нет. Не имею никакого права: ни морального, ни нравственного. Эти губы в тон костюму. Вызывающие, пухлые, манящие, ловлю себя на мысли, что мне до зуда в подушечках хочется размазать эту помаду, вдавливая в ее губы пальцы.
Я думаю об этом по дороге. А должен думать о работе, о невесте, в конце концов, которая больна. Но я ловлю себя на мысли, что не могу ни на чем сконцентрироваться, когда рядом она.
Это невозможно.
Я словно заговорённый, постоянно улавливаю ее запах и смотрю при любом удобном случае.
Настоящая ведьма.
Никогда не встречал таких женщин, на которых западаешь сразу. Мне хочется побиться головой о стену, чтобы вытрясти из себя эти похотливые мысли. А лучше уволиться на хрен и пойти разгружать сутками вагоны, чтобы больше не видеть ее, не думать о ней и не дышать ей. Но уволиться уже нельзя, я работаю на серьезных людей, которые попросту не поймут мои движения.
Я все еще наивно надеюсь, что первое впечатление пройдёт и я приду в себя. Если долго смотреть на красивую картинку, в конце концов, она превращается в обыденную.
– Денис, смотри на дорогу, – строго выдает Нелли, ловя меня, как пацана. И ведь она смотрела в телефон.
Я настолько неадекватен?
– Да, простите, – голос почему-то сиплый.
Охренеть, я встрял.
Это сразу профнепригодность, и я пытаюсь мысленно дать себе под дых, чтобы прийти в себя. Нелли усмехается, продолжая что-то писать в телефоне. Сам себе ухмыляюсь. Если Литвин узнает, что я пускаю слюни на его жену… Меня же не просто уволят. Меня закопают на хрен.
Останавливаюсь возле точки назначения. Осматриваюсь – магазин типа «Детский мир».
– Не здесь, припаркуйся позади здания, – велит Нелли.
Просьбы пока непонятны, что напрягает меня как охранника. Ладно, объезжаю здание, паркуюсь. Снова сканирую местность.
Что здесь забыла супруга Литвина?
Женщина опять что-то пишет в телефоне, не выходя из машины. Чего-то ждем. Двери чёрного входа открываются. Какой-то мужик вывозит большую грузовую тележку с товарами.
– Выйди, помоги Михаилу загрузить все в багажник, – велит Нелли, кивая на мужика.
Выхожу, не комментируя. Объект остаётся в машине, угроз меньше, и это уже радует.
– Принимай, – мужик кивает на товары, а сам закуривает, открываю багажник, благо он вместительный. Загружаю товары. Несколько больших коробок с памперсами, детское питание, еще какие-то вещи гигиены для детей и то, в чем я не разбираюсь, но явно детское. Несколько коробок не помещаются, багажник под завязку. Переношу их на переднее пассажирское сиденье. Сажусь за руль.
– Мичурина, восемнадцать, – произносит женщина.
Едем дальше.
– Да, мама, – женщина отвечает на звонок, кривит губами, явно не рада звонку матери. Мне должны быть по барабану ее отношения с матерью, но нет же, мне интересно, почему так. Я свою мать уважаю и никогда не позволю себе разговаривать с ней в таком тоне. – Да, я помню про обед, – выдыхает она. – Но давай перенесём его на час позже?
Долго слушает, отстраняя телефон от уха, и равнодушно смотрит в окно.
Я опять не слежу за дорогой?
Снова завис на ее образе?
Да…
– Мама, представь себе, у меня могут быть дела поважнее. Какие? С каких пор тебя начала волновать моя жизнь?
Снова равнодушно слушает.
– В общем, или мы переносим обед на час позже, или давай вообще отменим этот обед, – категорично заявляет она и сбрасывает звонок.
Паркуюсь по назначенному адресу. Читаю табличку. Дом малютки. Здание небольшое, ухоженное, но старое.
Стоим. Через несколько минут к воротам выходит охранник. Ну как охранник, скорее, вахтёр. Немолодой седовласый мужчина. Он спешит распахнуть ворота.
– Заезжай, – командует Нелли.
Въезжаю, ворота закрывают.
– Паркуйся возле той голубой двери, – указывает Нелли.
Паркуюсь. Нелли выходит, я за ней. К нам выходит женщина лет шестидесяти, полноватая, в белом халате.
– Нелли Константиновна, – улыбается она. – Вы к нам, как на работу. Мне, право, уже неудобно.
– А я не к вам, Людмила Николаевна, я к детям.
– Ну да, ну да, храни вас бог.
– Денис, открой багажник. Принимайте, Людмила Николаевна. В отдельной синей коробке питание для Катюши, безлактозное, – указывает.
– Да? Вот спасибо так спасибо. – Пойдемте. Витька всё выгрузит, – приглашает Нелли войти, распахивая дверь.
Я за ней. Нелли оборачивается. Встречаемся взглядами. Строгая. Взгляд пронзительный, говорящий. Только о чем он говорит, я пока не понимаю. Она не тормозит меня, отворачивается, проходит за женщиной в здание.
Внутри чисто, стерильно, я бы сказал, пахнет хлоркой. Где-то вдалеке глухо слышится плач детей. Мне совсем не уютно в этом месте. Стены, запах, детский плач давят.
Женщины проходят в кабинет. Садятся за рабочий стол. Я останавливаюсь в дверях. Людмила Николаевна присматривается ко мне с подозрением.
– Это мой охранник, – комментирует Нелли. – Воля супруга, я здесь бессильна, – усмехается, словно сказала шутку.
– Понимаю. Замечательно, когда такой заботливый супруг, берегите его.
– Обязательно, – совсем не искренне отвечает Нелли. Она закидывает ногу на ногу и расправляет плечи. Осанка у нее шикарная. Волосы собраны, открыта изящная шея. Замечаю у Нелли за ухом родимое пятно, не выраженное, но заметное. Засматриваюсь на этот изъян. И мне вдруг кажется пятно сексуальным.
Черт. Прикрываю на секунду глаза. У меня почти встает. Это полный пиз*ец. Дно, я бы сказал. Перевожу взгляд на окно.
Дальше женщины обсуждают, как идет ремонт в нескольких комнатах, который спонсирует Нелли, о нехватке каких-то вещей. Людмила Николаевна жалуется на то, что давно подавала заявки, но финансирования нет и не будет в этом году. Стискиваю челюсть. Никогда не был в таких заведениях. Никогда не задавался вопросом, как всё здесь устроено. Большинство людей предпочитают игнорировать сам факт существования таких заведений…
– Нет, Людмила Николаевна, денежной помощи я не оказываю. Пишите список нужных вещей.
– Ну что вы, Нелли Константиновна, я за всю жизнь ни копейки отсюда не взяла! – оскорбленно отзывается женщина. – Иногда свое отдаю. Вот, помню, сосок не хватало. Они привезут дешевые, дети их сгрызают. Так я за свой счет…
– Людмила Николаевна, остановитесь. Я вас ни в чем не обвиняю. Но это мой принцип. Только вещи. Пишите список, – настойчиво и холодно просит она.
– Да ну какой список. Обвинят тогда меня в вымогательстве, – отмахивается женщина, с подозрением посматривая на меня.
Да, пиз*ец, за кого она меня принимает?
– Тогда дайте ручку и листок, я запишу, – усмехается Нелли, закатывая глаза.
После записей Нелли поднимается с места. Женщина подает ей белый халат. Нелли надевает его, плотно запахиваясь, прикрывая свое декольте.
– Молодой человек пойдёт с вами? – женщина снова косо на меня посматривает. Не нравлюсь я ей.
– Нет, молодой человек, подождёт в коридоре… Хотя, – Нелли задумывается, снова всматриваясь в мое лицо.
Вот зачем она это делает?
Всегда топит меня в своем карем пронзительном взгляде, я захлебнусь так.
– Пусть идет, выдайте ему халат. Хоть какая-то польза от него.
То есть я тут бесполезный?
За*бись.
Стискиваю челюсть.
Женщина открывает шкаф и выдает мне халат побольше и не такой новый. Не знаю, на что подписываюсь. Но выбора нет. Я тут не просто охранник, а еще и надсмотрщик, как выяснилось.
Снимаю пиджак, женщина ахает, отступая. Под пиджаком у меня ремни, на которых ствол.
Ну что же вы такие впечатлительные?
Нелли не реагирует. Быстро надеваю халат.
– Может, не стоит с оружием к детям? – возмущается женщина.
– Они его не увидят, – комментирую я.
Тон у меня чёткий и грубый. Женщина замолкает, качая головой. Нелли молча выходит в коридор.
Поднимаемся на второй этаж. Проходим в одну из комнат. Что-то типа игровой, как в детском саду. Полки с игрушками, ковер, стульчики, на окнах занавески со звездами, только за окном ржавые решетки, как на зоне. В комнате дети. От двух до трех лет. Маленькие, и, несмотря на чистую одежду, какие-то все… Не знаю, как объяснить… Сердце глухо колотится. Потерянные, небрежные.
У одного из пацанов бритая голова, залитая зеленкой; у девочки ухо в зеленке. Кто-то играет, кто-то просто сидит на ковре. Один из пацанов замахивается и заезжает девочке в лоб пластмассовой собакой.
– Сережа, ты что? – кидается к ним Нелли. – Нельзя обижать девочку.
Девчонка ревёт, грозя кулаками пацану. Нелли подхватывает её на руки, жалеет. А я стою растерянный. Моё мировоззрение насчет этой стервы, типичной жены олигарха, переворачивается.
– Ну что встал? – кидает мне Нелли. – Снимай обувь, присоединяйся, – говорит с вызывающей усмешкой, заметив мою растерянность.
– Что делать-то? – оглядываюсь по сторонам. Я с детьми-то никогда не общался, тем более с такими маленькими и брошенными.
– Как что? Уделять внимание, любить, играть, общаться. Вот расскажи Серёже, как надо девочек защищать, – хитрая, прищуривает глаза, а там опять вызов.
Глава 6
Денис
Выхожу из дома малютки немного дезориентированный. Открываю дверь для Нелли, боковым зрением замечая, как к нам подходит бомжеватый мужик. Нелли останавливается, обращая на него внимание. Он подходит ближе.
– Сядьте в машину, – велю ей, отгораживая от мужика. Тот в растерянности тормозит рядом с нами. Смотрит зло исподлобья, неадекватный. Нелли не сдвигается с места, начиная улыбаться.
– Это Егор, – комментирует она, пытаясь меня отодвинуть.
Егор начинает улыбаться как ребёнок. Ребёнок, которому лет пятьдесят.
– Нелли Константиновна, сядьте, пожалуйста, в машину. Иначе я буду вынужден вас сам посадить! – говорю убедительно.
Мужик неожиданно делает резкое движение, что-то вынимая из кармана и взмахивая рукой в сторону Нелли. Реагирую незамедлительно. Это уже на рефлексах. Загораживаю Нелли собой, резко хватаю ее за талию и вталкиваю в машину. В таких ситуациях не до церемоний, каждая секунда может стоить жизни.
Женщина смеется мне в лицо, а я только сейчас осознаю, что навалился на нее сверху. Тело реагирует опять мгновенно, только теперь голодом и острым возбуждением. Ее концентрированный аромат обжигает легкие, ее тело в моих руках, ее губы, черт бы их побрал, так близко, и они растянуты в манящей улыбке. И плевать мне, что эта улыбка ироничная, высокомерная, мне хочется вгрызться в эти губы, покусать их, наказывая, а потом зализать свои укусы. Ее глаза горят, там такой огонь, что можно подпалить нас в мгновение. Сглатываю, чувствуя волну жара по телу.
– Это Егор, – насмешливо поясняет мне Нелли, не отталкивая. Смотрит мне в глаза, не отрываясь, и говорит почти в губы. – Местный сумасшедший. Он принес мне конфеты. Он всегда их приносит, а я ему взамен деньги. Он часто здесь меня ждёт.
Я слышу всё, что она говорит, всё понимаю, но смотрю на ее губы и думаю только об одном. О том, о чем нельзя думать. Мои глаза медленно опускаются ниже, к ложбинке между грудей…
За то, что я прикасаюсь к этой женщине, меня могут пристрелить. Но мне кажется, за такую женщину можно сдохнуть, не задумываясь.
Ее ладони упираются мне в грудь. И это так чувствительно. Уверен, она ощущает, как барабанит моё сердце, отбивая грудную клетку. Женщина толкает меня, призывая отпустить. И я поддаюсь. Мне приходится отпустить и отступить. Хотя мое тело категорически с этим не согласно.
Если Нелли захочет, я прямо сейчас вылечу на хрен из охраны, и это в лучшем случае.
Женщина поднимается и подходит к мужику, принимая от него пару карамелек.
– Спасибо, Егор, – улыбается, вынимает из сумочки пару купюр, протягивает местному дурачку, тот что-то неразборчиво говорит, кланяется. – Поехали, – велит Нелли, снова садясь в машину. Сажусь за руль, выезжаю на трассу.
– Куда?
– Ресторан «Оливия».
Киваю. Еду, а сам до сих пор ощущаю ее тело в своих руках.
– Что ж ты такой нервный, Денис? – интересуется она. – Какая угроза в Егоре? Он как ребенок.
– Был у нас случай, когда такой же вот мужичок не от мира сего просил милостыню у церкви. А охраняемый объект – жалостливый мужчина, решил подать ему. Так вот безобидный попрошайка нанес ему два ножевых. Не спасли мужика. Иногда самые безобидные люди могут быть опаснее профессиональных киллеров, – поясняю я, посматривая в зеркало заднего вида.
Нелли задумывается.
– Объект… Меня ты тоже называешь объектом? – в голосе яд.
– Я обозначил так мужчину, потому что не могу назвать имя или должность.
– Красиво выкрутился, Денис, – усмехается. – Кстати, у тебя необычный парфюм. Не подскажешь название?
– Ничего особенного, обычный дезодорант.
– Иногда обычные вещи гораздо ценнее… – выдыхает она. Замолкает, отворачиваясь к окну. Меняется в лице, словно переключается по щелчку, выпадая из реальности.
Дальше у меня даже получается отстраниться. Выключить в себе это зудящее, навязчивое желание рассматривать ее и улавливать каждый жест.
Нелли обедает с матерью, посещает спа-салон и едет домой. Выдыхаю, когда она наконец выходит из машины и скрывается дома.
Хотя бы до завтра смогу не видеть ее и быть вменяемым.
Всё это неправильно с моей стороны, даже отвратительно, я бы сказал. Возникает чувство вины перед Анютой. На ней я так не зависал. Понравилась девочка, красивая, милая, пригласил на свидание, всё закрутилось и привело к свадьбе. Я люблю ее, но чтобы вот так одержимо, как псих, дышать ей и улавливать каждый жест, засматриваться на каждую родинку… Нет такого и не было.
Это вообще нормально?
И вроде ничего себе не позволял и не собираюсь, я по-прежнему верен невесте, но ощущение ментальной измены не покидает. Не по себе.
Перекусываю в столовой для персонала, общаясь с сослуживцем, треплемся ни о чем.
– Ден, ты сейчас заменяешь Серого в сопровождении. Литвин с супругой едут ужинать, – сообщает мне Довлатов.
– А что с Серым?
– Хреново ему, скрутило, в больницу уехал.
– Ясно.
Поднимаюсь с места, выходим вместе с Довлатовым на улицу. Курим.
– Ну как невеста? – интересуется он. – Не передумала еще выходить за тебя? – усмехается.
– Обижается, конечно. Но, надеюсь, не передумала, – ухмыляюсь невесело.
– Но ты не задерживайся на нашем поприще. Не повторяй мой путь, Ден, – качает головой.
– По-моему, отличный путь.
– Да, Денис, карьера головокружительная. А личной жизни нет. Полное дно. Мне тридцать пять, за плечами развод. И женат я теперь на работе, видимо, пожизненно. Завязался так, что выйти нельзя. А ты еще можешь соскочить. Подумай об этом, Ден. Денег на свадьбу заработаешь и вали в другую сферу. У тебя мозги есть, ты не пропадешь, – дает мне совет.
– Я подумаю. Спасибо за совет, Седой.
Седой – позывной Довлатова. Потому что на правом виске у него седой кусок. Такой вот изъян, не связанный со старением.
Он разрешает так себя называть единицам. Потому что времена прозвищ прошли. Все серьезные люди обрели имена-отчества. Но я вхожу в тесный круг Довлатова, потому что очень уважаю этого мужика и заслужил его доверие, что для меня ценно.
Тушу сигарету в пепельнице, поскольку из главного входа выходит Литвин с Нелли и направляется к подготовленной машине.
В сопровождении у Литвина всегда два человека. Водитель и охранник. Я сейчас заменяю водителя. Но даже водилы у Литвина профессионально подготовленные.
Иду к машине и одновременно зависаю на образе Нелли.
Это что-то нереальное.
Нельзя быть такой манящей, сексуальной и одновременно недосягаемой. Она разносит и размазывает меня одним своим видом. Это самая сложная работа в моей жизни. Приходится контролировать взгляд, эмоции, тело, дыхание и сердце, которое барабанит от каждого ее взгляда.
На Нелли серое платье в пол: широкая юбка касается земли, длинные рукава, высокий поднятый воротник. Она закрыта наглухо, но, мать ее… Красный широкий пояс подчеркивает стройную талию, акцентируя внимание на фигуре. Шикарные волосы собраны в тугой высокий хвост, отчего ее глаза становятся кошачьими. Она как пантера, красивая, грациозная, но хищная. Длинные серьги-нити покачиваются от каждого ее шага, касаясь грациозной шеи.
Это не просто сопровождение для меня. Это какое-то испытание на выдержку.
Литвин открывает для Нелли дверь, помогая расположиться, и садится рядом. Я – за руль, Миха – рядом на переднее сиденье. Выдвигаемся. Стараюсь вообще не смотреть в зеркало заднего вида, от греха подальше. Не дай бог Литвин заметит, как я западаю на его супругу. Я за себя теперь не отвечаю.
Глава 7
Денис
Всю дорогу до ресторана супруги молчат. Нет, Литвин много говорит, но по телефону. Нелли отстранённая, как всегда, безучастно смотрит в окно, а я стараюсь не смотреть на неё. Хотя это невозможно. Я вдруг осознаю, что меня накрыл такой пи*дец, что в моём случае надо сразу увольняться и бежать очень далеко. Но, к сожалению, так нельзя.
В ресторан супруги заходят в сопровождении Михи, но через пять минут он возвращается ко мне. Молча курим, наблюдая за входной группой.
Миха садится в машину подремать, а я остаюсь на улице. Через полчаса мы поменяемся. Надеваю гарнитуру, набираю Анну, не сводя взгляда с фасада ресторана.
– Привет, – сонно отвечает моя невеста.
Невеста…
Раньше мне нравилась эта мысль. Есть что-то чистое, романтичное в этом слове. Нежнее, чем «супруга» или «жена». А сейчас я в полном раздрае.
– Малыш, ты спишь, что ли? – смягчаю голос, пытаюсь поймать то чувство, что испытывал к ней еще недавно. Уловить его, зацепиться и утвердиться, что вот она – моя женщина. А Нелли – чужая жена.
– Да, задремала. Нога болит, ходить сложно. Я с дивана не встаю. Растолстею к свадьбе, в платье не влезу. Буду некрасивая, с огромными щеками, – усмехается.
– Прекрати, мне всё равно. Ничего не имею против форм.
– Так! – повышает голос. – Не нужны мне дополнительные формы.
– Всё, тихо. Ты будешь самой прекрасной невестой.
– Ден… – вздыхает.
– Да, малыш.
– Я скучаю.
Надо сказать «я тоже». Но язык почему-то не поворачивается. Не могу выдать правильные и уместные слова. Еще пару дней назад мог. А сейчас не могу.
– Скоро у меня выходной… – отвечаю я. – Проведём его вместе.
– Быстрее бы. Я тут платье выбрала. Но не покажу. Плохая примета.
Плохая примета – не платье. А то, что я, говоря с невестой, смотрю на окна ресторана и пытаюсь увидеть там Нелли.
– Хорошо… – невпопад отвечаю. – Воспринимай это как отпуск. Готовься к свадьбе. Помнишь, ты жаловалась на нехватку времени?
– Да, времени теперь достаточно, – усмехается Аня.
Молчим. Надо что-то говорить. И обычно я говорю много всего, нам никогда не было скучно. А теперь молчим… И это мой барьер.
Я загоняюсь?
Определённо, да.
Ну, с кем не бывает. Засмотрелся на красивую женщину, пофантазировал. Ничего большего не будет. Скорее всего, это мой предсвадебный мандраж. На подсознательном уровне хочется доказать себе что-то…
– Ладно, Анюта, я работаю, – произношу, когда ко мне выходит Миха. Хотя я мог бы говорить еще в машине.
– Пока, – выдыхает Анна. Нажимаю на гарнитуру, сбрасывая звонок.
Я остыл?
Сажусь в тачку за руль, откидываюсь на сиденье, прикрываю глаза, пытаясь дышать ровно. Медитирую на своем ощущении. Пытаюсь обрести равновесие.
Где, блядь, моя хваленая выдержка?
Кто разрешал этой ведьме врываться в мою голову?
Через пару часов из ресторана выходит Нелли. Почему-то одна. Спешно садится в машину на заднее сиденье. Переглядываемся с Михой, ни хрена не понимая. Сажусь за руль, Миха остаётся на улице.
Нелли откинулась, прикрыла глаза, словно спит. Дышит глубоко, отчего его грудь вздымается. Сглатываю, переводя взгляд в лобовое стекло.
Хочется спросить, всё ли с ней в порядке. Но я стискиваю челюсть, не позволяя себе этого. Нет ничего критичного, если поинтересуюсь. Я охранник, вдруг ей нужна помощь. Но я намеренно молчу. Потому что перехожу границы, и это надо как-то останавливать.
Минут через двадцать из ресторана выходит Литвин, разговаривая по телефону. Миха открывает ему дверь.
Едем домой, Нелли не меняет позы и не открывает глаз. Литвин продолжает говорить по телефону.
– А ты что, сука такая, мне устроила?! – взрывается Литвин.
Сначала мне кажется, что он продолжает телефонный разговор. Но нет, это он Нелли. Я не должен вмешиваться в семейный конфликт. Я здесь никто. Но тело напрягается. Смотрю в зеркало. Нелли не отвечает, словно не слышит Литвина.
– Сколько ты выпила? – также яростно спрашивает он у нее. Ответа нет. Литвин качает головой и сжимает переносицу, словно очень устал. Немного выдыхаю, думая, что конфликт исчерпан.
Но нет, ровно через несколько минут я чувствую резкое движение позади. Перевожу взгляд в зеркало. Литвин хватает Нелли за шею и дергает на себя. На автомате жму на педаль газа. Нелли не реагирует. То есть не сопротивляется, ехидно усмехается в лицо Литвину. А тот в ярости.
– Сколько бокалов я разрешал тебе выпить? – рычит ей в лицо. А меня накрывает агрессией. Нельзя такую женщину так хватать, нельзя с ней так разговаривать. Стискиваю руль, пытаясь не сорваться.
Это, блядь, не мое дело!
Повторяю себе. Но моя установка не работает.
– Я тебе не собака, чтобы выполнять команды, – ухмыляется ему в лицо.
– Что ты, мать твою, устроила? Что, сука, нес твой рот? – встряхивает ее, как куклу.
– Не нравится? – снова расплывается в улыбке, словно провоцирует мужа. – Так не терпи.
– Ты, сучка, намерено всё это? Да?! – уже кричит ей в лицо. И я на инстинктах и адреналине резко виляю машиной в сторону, так, что их качает на заднем сидении.
Это косяк, но я добиваюсь своего, Литвин отпускает Нелли.
– Это что, мать вашу, сейчас было? – переключается на нас.
– Собака резко выскочила на дорогу, – лгу я.
Миха в ах*е, переводит на меня взгляд, прекрасно понимая, что никакой собаки не было. Но молчит.
– Так давил бы ее на хрен! – срывается Литвин. Стискиваю челюсть до хруста зубов.
Литвин успокаивается, тоже откидывается на сиденье, прикрывая глаза. Нелли смотрит в окно, потирая шею. А я ловлю себя на мысли, что мне хочется сломать руки, которые посмели причинить ей вред.
Доезжаем до особняка в полной тишине. Пытаюсь дышать ровно. Отключиться вообще от реальности. Только механические отлаженные действия. Всё. Но моя установка снова не срабатывает.
Потому что, как только машина тормозит во дворе усадьбы, Нелли вылетает из салона и идет не к дому, а в сторону рощи, там нет освещения. На дворе ночь, небо затянуто тучами. Там кромешная тьма.
– Стой! – вылетает за ней Литвин. Но Нелли не реагирует, скидывает туфли и ускоряет шаг. – Как же, сука, ты зае*ала! – рычит Литвин. – Придушу, тварь!
На шум выходит Довлатов.
Литвин срывается за супругой. И я на автомате, не думая, срываюсь за ними. Если он позволил себе душить ее и так разговаривать при охране, что он может сделать с ней наедине?
Тело горит. Действую неосознанно, на инстинктах. Защитить женщину.
– Тормози, Ден! – за мной срывается Довлатов.
Не реагирую. Я сейчас невменяемый. Дергаюсь назад, когда Довлатов меня догоняет и с силой разворачивает к себе. Я теряю Нелли и Литвина из виду. И мне это не нравится. Дергаюсь, пытаясь вырваться.
– Ден, мать твою! – рявкает на меня Довлатов. – Приди в себя!
Скручивает меня силой и затаскивает в комнату охраны. Я могу вырваться и положить его. Хотя бы попытаться, но я подчиняюсь. Хотя всё клокочет внутри.
– В мой кабинет! – холодно велит Седой, пока поднимаемся. Беру себя в руки. Точнее, надеваю маску отстраненности. – Это что сейчас было? – с подозрением спрашивает Довлатов, разворачиваясь ко мне, когда мы входим в кабинет. Стискиваю челюсть. – Ты что творишь? Запал уже на нее? – всматривается мне в глаза.
Да, он выкупил меня с потрохами.
Я запал.
– Нет. Просто инстинкты сработали. Не могу смотреть, когда обижают женщину. Отец безбожно бил мать. С тех пор триггерит в такие моменты.
– Точно? – не верит мне Седой.
Правильно делает, что не верит, дело не в моих детских травмах.
– Точно. Всё, я в норме, – расправляю плечи.
– Ладно, поверю в первый раз на слово, – выдыхает Довлатов.
Подходит к импровизированному бару, наливает в два стакана виски. Протягивает мне бокал.
Выпиваю залпом.
– Не вмешивайся больше. Даже чтобы мысли не возникало. Это семейные дела. И Нелли действительно немного не в себе. На нее иногда находят такие вот неадекваты.
– А почему? То есть она всегда была такой?
– Нет, не всегда. Но это не наши дела. Включи голову. Если бы Литвин сейчас заметил твою реакцию… – качает головой, не договаривает.
Да всё я понимаю. И свой неадекват тоже.
– Такого больше не повторится.
– Я очень надеюсь, Ден. Не подставляй больше ни себя, ни меня.
Киваю.
– Всё, иди отдыхай.
Разворачиваюсь, выхожу.
На дворе тишина. Никого нет. Прикуриваю сигарету, поднимаю голову на горящие окна особняка. В голове только одна мысль – пойти проверить, всё ли в порядке с Нелли. Мысль, которую я не могу себе позволить.
Медленно прогуливаюсь вдоль тропинки в сторону рощи. Туфли Нелли так и валяются на дорожке. Поднимаю их.
Что я творю?
Глава 8
Нелли
– Привет, – заглядывает ко мне Лиза. – Ты идешь завтракать? – садится за мой туалетный столик, рассматривая украшения, надевает себе на палец массивное кольцо с черным камнем. – Папочка не в духе, с утра орет на горничную. Я не хочу завтракать с ним одна, – кривит губами Лиза.
Сегодня на ней черная туника с принтом волка и кожаные штаны. Агрессивные черные стрелки на глазах, милые розовые губы и две французские косы по плечам. Такой вот образ, где сочетаются нежность и агрессия. Лизе идет. В ее возрасте тем более. Мне нравится ее самовыражение, в отличие от Олега.
– Да, сейчас пойдем, – отвечаю я, надевая белый длинный кардиган поверх черного шелкового комбинезона.
Мне сегодня холодно. Несмотря на то, что погода за окном отвратительно хорошая. Краситься не хочется, но я наношу на губы помаду, натягивая улыбку. Моя вчерашняя очередная истерика высосала из меня все силы. Это я намеренно, да. Олег прав. Осознаю всё, что творю. Хоть он и считает меня сумасшедшей. Уже и сама не понимаю, здорова ли я. Когда вам изо дня в день твердят, что вы не в себе, невольно начинаешь верить. Пусть так. Я делаю всё, чтобы испортить жизнь своему супругу. Однажды ему надоест, и он либо меня отпустит, либо придушит. И то, и другое – свобода.
А сейчас я в клетке. Как и Лиза. И в ее случае лучше принять волю отца и научиться жить в этой реальности. Тогда всё будет у нее хорошо. Я же дефектная и не могу этого принять. Как мать, как многие другие женщины нашего круга. Моя психика бунтует. Хотя психика матери тоже не справляется, только она не готова это принять и предпочитает обманываться всю жизнь. Жаль. Но это ее выбор.
– Нравится кольцо? – интересуюсь у Лизы.
– Да, – улыбается. – Подходит под мой сегодняшний лук.
– Дарю.
– Да? Класс. Спасибо. Это что за камень?
– Чёрный сапфир и белое золото.
Лиза крутит кольцо, рассматривая. Переводит на меня взгляд и прекращает улыбаться.
– Вы вчера опять поссорились? Я слышала. Он снова тебя ударил? – прищуривает глаза.
К сожалению, однажды Лиза стала невольной свидетельницей рукоприкладства ее отца. Ничего ужасающего, если можно вообще так расценить. Олег дал мне пощечину в ответ на мои многочисленные пощечины, от которых я отбила ладонь.
– Нет, тот раз это было… В общем, твой отец не поднимал больше на меня руку, не думай об этом. Я не жертва насилия.
Я жертва обстоятельств, которые от меня не зависят. Но Лизе пока не понять. Да и не нужно это знать девочке в шестнадцать лет. Я надеюсь, судьба и воля отца будут к ней благосклонны. И лучше Лизе сразу обрести броню и стать расчетливой, алчной сукой, так будет проще. Но, к сожалению, я пока не вижу в ней таких задатков.
– Нель, – мнется Лиза, кусая губы, она всегда так делает, когда волнуется. Перевожу на нее взгляд. – А очень плохо, если девушка влюбилась в мужчину старше нее на двадцать лет?
– Ммм, – задумываюсь, рассматривая ее и пытаясь понять, в кого она могла втрескаться. – Не знаю, Лиза, не в возрасте дело.
– А в чем? – рассматривает себя в зеркало, капризно надувая губы.
– Если инициатива идет от мужчины, то надо понять его мотивы. Что он хочет от малолетней девушки? Попахивает противозаконными наклонностями.
– Да не исходит от него никакой инициативы! – фыркает она. – Он вообще не в курсе.
– Тогда это нормально. Все маленькие девочки в твоем возрасте бунтуют и пытаются повзрослеть таким способом. Это временная блажь, если хочешь. Пройдет, когда встретишь подходящего парня своего возраста. А восхищаться взрослым мужчиной никто не запрещает. Ну и кто он?
– Да откуда я знаю. Это не я влюбилась, а Дашка, – сваливает все на свою подругу.
Усмехаюсь. Молодость. Завидую ее возрасту, наивности и непосредственности. Когда в голове еще нет понимания обреченности и того, что выбора нет.
Одновременно оглядывается на дверь, когда в нее стучат.
– Да! – разрешаю войти.
– Нелли Константиновна, – заглядывает к нам горничная. – Олег Сергеевич очень настойчиво просит вас с Лизой спуститься к завтраку, – сообщает она. Что в переводе означает, что Литвин нервничает.
– Мы идем, – отсылаю горничную.
Олег ждет за столом, не начиная завтракать без нас.
Раньше меня восхищал эти его педантизм и церемонии. Сейчас все больше раздражают. Садимся с Лизой за стол молча.
– Доброе утро, – холодно произносит Олег. Как всегда, идеален, в белоснежной рубашке. Уверена, воротник его рубашки хрустит от свежести.
Мы не виделись сегодня, ибо спим в разных спальнях. Это была моя инициатива. Олега сей факт тоже бесит, что меня не может не радовать.
– Ага, – кивает Лиза. Я молча принимаю от горничной чай и сырники со свежими ягодами.
– Не «ага», а «доброе утро, папа» – поправляет ее Олег. – Брось этот лексикон. Язык быдла! Ты девушка, моя дочь. Я плачу за твое образование не для того, чтобы ты забыла нормальный язык, – отчитывает девочку.
– Не начинай, – закатывает глаза Лиза. – Я нормально разговариваю с людьми вне дома.
– А я, по-твоему, не человек и не достоин уважения? – злится. Не в духе сегодня. И нет, он не на Лизу злится. Дочь Олег по-своему любит. Нельзя обвинить его в том, что он плохой отец. Строгий, требовательный – да.
– Она дома. И должна чувствовать здесь себя комфортно, без церемоний, – вмешиваюсь я.
– Она должна меня уважать! – отрезает Олег. Хочется сказать, что подобным способом он не добьется уважения. Лиза в таком возрасте, что с ней надо дружить, чтобы понять, но я сжимаю губы. Не могу вмешиваться в их отношения и принижать Олега в присутствии дочери. Я еще парадоксально забочусь о чувствах Олега. Он о моих давно уже нет. С момента, как перестала жить по его правилам и заглядывать ему в рот.
Дальше Олег не успокаивается, продолжая отчитывать дочь за недочеты в учебе. Я чувствую себя виноватой перед Лизой. Ибо злится Олег на меня, а срывается сейчас на ребенке.
Завтрак заканчивается. Я спешу покинуть столовую вместе с Лизой. Важных дел у меня, к сожалению, нет. Но и сидеть в этом доме я не могу. Несмотря на огромную территорию, этот дом меня давно душит.
– Нелли, зайди ко мне в кабинет, – довольно сдержанно просит Олег.
Я не хочу, но все равно иду. Если сейчас снова покажу характер, то опять случится конфликт. А я сегодня без сил. Фаза бунта во мне затухла, на смену ей пришел период безразличия. Когда совершенно все равно и пусто ко всему. Я чувствую, как меня медленно накрывает этой фазой моего сумасшествия.
Сажусь в кресло, затягиваюсь электронной сигаретой, выпуская ягодный дым в потолок. Смотрю в панорамное окно на двор.
– Нелли, – выдыхает Олег, прохаживаясь по кабинету. – Давай как-то договариваться? Иначе я буду вынужден… – не договаривает.
– Что? Закроешь меня в психушке?
– Не утрируй. Я этого не хочу. Но ты меня пугаешь. Меня даже где-то заводит твоя шиза, – усмехается. – Но давай ты будешь скрывать ее от окружающих.
Садится рядом со мной, опуская руку на спинку дивана позади меня. Очень близко. Его парфюм начинает душить. Олег дышит мне в затылок, прикасаясь к волосам. Прикрываю глаза. Мне давно неприятны его касания.
– Не трогай меня! – веду плечами.
– С чего это? Я твой законный муж. Имею право.
Усмехаюсь, глубоко затягиваясь.
– Когда мы последний раз трахались, дорогая моя?
– Когда ты меня насиловал, – напоминаю ему инцидент, когда я сказала «нет», но он все равно меня взял.
На жесткое насилие этот акт, конечно, не тянул. Я сказала «нет», но Олега это только завело еще больше. Я пыталась вырваться, но он скрутил меня. А дальше он вбивался в меня, хрипя, как животное, а я равнодушно смотрела в стену. Но я цепляюсь за любую возможность напомнить Олегу о том, что мы давно не счастливая пара.
– Не преувеличивай! – психует Литвин. – Что ты хочешь от меня? Прекрати себя вести неадекватно. Прекрати позорить меня перед партнерами. Надень белое пальто приличной женщины. Достойной супруги. Хотя бы в обществе. А дома можешь устраивать свой шабаш, – смеется. – И тогда меня не будет срывать, как вчера. Я, сука, тоже не железный! Развода не будет. Ты это знаешь. Давай найдем равновесие. Прекрати будить во мне зверя! – говорит, а сам тянет мой кардиган с плеч, за ним оттягивает комбинезон и целует в плечо, отчего меня передёргивает.
– Тебя перестали удовлетворять твои шлюхи? – резко натягиваю кардиган на плечи, не позволяя меня трогать.
– А кого я должен трахать, позволь спросить, когда жена не дает? – рычит, начиная заводиться. Он тоже сумасшедший. С ним часто случаются приступы ярости. Не могу сказать, что я не виновата. Отчасти да.
Так просто. Дайте мне свободу, и всё встанет на свои места, но нет. В этом мире сильных мужчин так не бывает.
– А когда я тебе в рот заглядывала, ты трахал других, потому что… Что? По статусу положено? Или как там ты еще говорил?
– Нелли… – втягивает воздух, резко поднимаясь с места. Идет к бару, наливая себе коньяка. – А может, дело не во мне? – с подозрением спрашивает он. – Может, ты, дорогая моя, тоже нашла себе кого-то для утешения? От этого все твои бунты? Кто тебя там имеет? Кто удовлетворяет? Со мной фригидна, а с кем-то другим отжигаешь? Да?
Всё. Понесло великого и могущественного Литвина. Сорвало планку. Надо уходить, сил на скандал нет.
– Ах, если бы, Олег. Если бы… – всё равно не удерживаюсь, начиная бить его в ответ. – Но ты контролируешь каждый мой шаг. Приставил цербера. Уверена, он отчитывается о каждом моем шаге.
– Кстати об этом, – переключается, не отрицая. – Какого черта ты снова проводишь время в детских домах?
– Раньше тебе это нравилось. Ты считал, что так я поддерживаю твою легенду о сердобольности, и это добавляет тебе баллов в репутацию.
– Да, но всё должно быть в меру. Публично, если хочешь. А не втихушку подрабатывать нянькой. Это не твой уровень.
– Благие дела, Олег, требуют тишины. А публичности требует только фальшь. Но вам не понять разницу.
Литвин втягивает воздух, останавливаясь возле окна. Прикрываю глаза, продолжая курить.
– Я хочу на несколько дней уехать в Майское и побыть одна. Мне так нужно. Не отпустишь – продолжу срываться. Мой психолог советует найти гармонию и выдохнуть.
– Окей, дорогая. Всё для тебя, мать твою. Поезжай. Но обещай, что вернешься вменяемой. Я хочу попытаться баллотироваться в этом году. Твой отец говорит, что сейчас у меня есть все шансы. Мне будет нужна адекватная супруга рядом.
Не отвечаю. Этого я ему обещать не могу.
Тем более никогда не смогу простить ни Олегу, ни отцу, что они решили мою судьбу в угоду своим амбициям. Как жаль, что я обрела это понимание только недавно.
– Одну я тебя отпустить не могу, охранник поедет с тобой, Нелли. Смирись с этим. Это реально сейчас с моей стороны забота.
Как же, забота… Снова лицемерие. Но я к нему привыкла.
Глава 9
Нелли
– Нелли едет за город. Ей нравится это место. Ты отвечаешь за неё головой, – сухо сообщает мне Литвин. А я пытаюсь задержать дыхание. В кабине пахнет ее духами. И я, как пес, реагирую на этот запах. А еще тело само собой каменеет в присутствие Литвина.
Мало того, что он изменяет супруге, так еще смеет грубо с ней обращаться.
Про систематические измены Литвина мне с утра поведал Миха. Он возит его к шлюхам. И мне никогда не понять этого мужика. Зачем? Зачем пачкаться, когда рядом с тобой такая женщина? Королева. Оттого неприязнь к этому мужику во мне начинает шкалить. Что плохо. У охранника должна быть холодная голова. У меня нет права на подобные эмоции. Мы по факту бездушные машины, у которых только одна функция – защищать от внешних угроз.
Во мне что-то сломалось.
И это хреново.
Я, сука, профнепригоден.
Прав был Довлатов, мне надо уходить из этой сферы.
– Следи за ней.
Сдержанно киваю, наблюдая, как Литвин перебирает какие-то бумаги на столе.
Вроде нормальный с виду мужик. Но я не могу теперь расценивать его адекватно. Он будит во мне агрессию и парадоксальную ревность.
– Мне надо знать, что она делает, куда звонит, с кем общается. В общем, всё до мелочей, даже тех, которые могут показаться тебе незначительными.