Свинцовый поцелуй

© Макеев А. В., 2020

Глава 1

Программист Саша Колокольцев украдкой взглянул на часы. Уже полчаса прошло! Сколько же еще времени придется просидеть в этой приемной? Он чувствовал, как в его душе назревает возмущение. Нет, он на это не подписывался! Конечно, работа, на которую он хотел попасть, высоко оплачивается. Но ведь еще неизвестно, какие тут у них в банке условия. И если тут совсем не ценят чужое время и всегда готовы заставлять тебя ждать – ну его в баню, этот банк «Горизонт»! Может, остальные, кто сидит вместе с ним в приемной, люди более терпеливые, а он, Саша, не такой.

Подумав о других посетителях, Саша украдкой оглядел их. Напротив сидел парень лет на пять-шесть старше его. Причесан тщательно, волосок к волоску, и костюм выглажен очень аккуратно. Старается держаться прямо, но видно, что уже сутулится. Типичный банковский клерк. Тоже, наверное, пришел на работу устраиваться.

Третий мужчина в приемной сидел правее, возле входной двери. Это был человек совсем другого типа, чем Саша или клерк, сидевший напротив. Мужик лет тридцати пяти, плотный, коренастый, в потертой кожаной куртке и старых джинсах. В руках он держал такую же потертую кожаную папку и больше всего походил на какого-нибудь мастера со СТО или на мелкого бизнесмена. Но вряд ли мелкий бизнесмен, тем более автослесарь, придет на прием к председателю правления крупного банка. Скорее всего, это предприниматель средней руки, пришедший просить кредит. В кредитном отделе ему отказали или выставили условия, которые его не устроили, вот он и пошел на прием к начальству. Да, такой будет сидеть до упора, хоть до конца дня – ему больше надеяться не на что. Ну и пусть сидит до упора! Лично он, Саша, готов ждать еще минут десять, не больше. Если за это время его не примут, он просто встанет и уйдет. Да, уйдет! Очень даже просто. Попытает счастья в другом месте.

Надо заметить, что, кроме троих посетителей, в приемной находился еще один мужчина. Это был секретарь председателя Игорь Сорокин. Чем-то он был похож на клерка, сидевшего напротив Саши, – такой же аккуратный костюмчик, причесан тщательно. Но вид у него, конечно, был более важный, чем у посетителей. В тот момент, когда Саша решил, что не будет ждать больше десяти минут, секретарь внезапно протянул руку и включил стоявший на столе приемник. Оттуда грянула бравурная музыка, а затем потоком понеслась английская речь. Саша ее в основном понимал (не зря он учился в лицее с углубленным изучением английского языка). Передавали биржевую сводку. Секретарь Сорокин так и прильнул к приемнику, внимательно слушая цифры, которые зачитывал диктор. Саша Колокольцев тоже прислушался – все равно больше делать было нечего. В середине передачи откуда-то – кажется, из коридора – донесся негромкий хлопок. Возможно, где-то стукнула закрывшаяся дверь.

Когда передача закончилась, секретарь взял лист бумаги и стал туда что-то заносить – возможно, данные, услышанные только что по радио. Записал все, потом поднял голову, оглядел людей, сидевших в приемной, и произнес:

– Прошу извинить за долгое ожидание. Видимо, Петр Петрович анализировал последний отчет и забыл о вас. Сейчас я занесу ему сводку и заодно напомню, что его ждут посетители.

Сорокин встал, пригладил волосы, взял только что заполненный лист с последними данными, открыл дверь и вошел в кабинет. Дверь он при этом оставил открытой, так что Саша увидел часть кабинета – угол стола, ковер, сейф в углу, чей-то портрет на стене…

Он не успел разобрать, чей это портрет там висит, как вдруг из кабинета донесся сдавленный крик. А затем секретарь снова появился в дверях. Но теперь он не выглядел ни аккуратным, ни уверенным в себе. Рот у него был перекошен, глаза готовы были вылезти из орбит.

– Петр Петрович… – воскликнул Игорь. – Не может быть! Это невероятно!

Он подскочил к своему столу и нажал кнопку, приделанную к нижней поверхности крышки. Тотчас ожил динамик, висевший в углу приемной, оттуда донесся низкий мужской голос:

– Да, Игорь Викторович, охрана слушает.

– Немедленно позвоните в полицию! – крикнул Сорокин в пространство (видимо, микрофон, спрятанный где-то на столе, хорошо ловил его голос). – Вызовите сюда полицию! И врача! И сами скорее сюда!

– А что случилось-то?

– Петр Петрович мертв! Мертв, понятно?! Он застрелился! Сюда скорее!

Секретарь выпрямился, обвел взглядом людей в приемной и провозгласил:

– Никому никуда не уходить! Вы все будете свидетелями! Понятно?

«И чего я не ушел десять минут назад? – упрекнул себя Саша Колокольцев. – Влип теперь, как муха в смолу. Он сказал, что Петр Петрович застрелился, значит, никакого приема точно не будет и работу я не получу. А что, если это убийство? Тогда вообще на целый день задержат. И чего я не ушел? Хотя… Какое же это может быть убийство, если в кабинет никто не входил?»

Пока он так размышлял, в приемную быстро вошли два человека в черной форме с надписью «Охрана».

– Где Петр Петрович – там? – спросил один из них, видимо старший, показав на кабинет.

– Да, – ответил Сорокин.

Охранники прошли в кабинет, за ними туда вошел и секретарь. Саша Колокольцев от природы был любопытен, поэтому тоже встал со своего места и заглянул в кабинет. А потом, пользуясь тем, что никто на него не обращал внимания, и совсем вошел.

Он увидел большой, стильно обставленный кабинет с экраном на стене и большим столом для совещаний. Сбоку от стола на ковре лежал человек в дорогом черном костюме. Видимо, это и был председатель правления банка. Колокольцев сделал еще шаг вперед и увидел несколько вещей. Во-первых, темное пятно на ковре, возле головы лежащего. «Кровь, – понял Саша. – Это из него кровь натекла». Во-вторых, маленький черный предмет, валявшийся чуть в стороне от тела, ближе к двери. Это был пистолет. А еще Колокольцев различил легкий характерный запах, какой он чувствовал, когда месяц назад сходил на стрельбище. Это был запах пороха. Впрочем, откуда-то сбоку тянул слабый поток свежего воздуха, так что запах скоро выветрится.

За спиной Колокольцева застучали каблучки, и мимо него прошла – точнее, пробежала – молодая и очень красивая женщина в плаще. Она подбежала к человеку, лежавшему на полу, опустилась возле него на колени, склонилась над телом и воскликнула:

– Петр! О господи, что же это?

«Кажется, это жена», – сообразил Колокольцев.

Вслед за женой в кабинет вошла женщина в белом халате, с сумкой – явно врач «Скорой». А затем послышались еще шаги, и появились двое высоких людей, чем-то похожих один на другого – только один был старше лет на десять. Саша догадался, что это приехала полиция.

– Почему в кабинете столько народа? – строгим голосом спросил этот старший. – Кто обнаружил тело?

– Я… я вошел и увидел… – запинаясь, произнес секретарь.

– Так, вы останьтесь. И вы, доктор. А вы кто – жена?

– Да, я жена… – ответила женщина. Она все так же стояла на коленях возле мертвого тела.

– Прошу прощения, но вам тоже придется выйти, – сказал высокий. – Из охраны кто старший?

– Я, – отозвался охранник, вошедший в приемную первым.

– Соберите всех свидетелей в какой-нибудь комнате неподалеку. Пусть пока подождут. Чуть позже я с ними побеседую. Все, выходим.

Это было сказано вежливо, но очень твердо. Настолько твердо, что никто, в том числе и жена мертвого банкира, не стал возражать. Саша Колокольцев первым вышел из кабинета. Уходя, он оглянулся. Врач, склонившись над телом, осматривала рану, а полицейские о чем-то с ней беседовали.

Глава 2

– Характер ранения вы вряд ли сможете определить? – спросил полковник Главного управления угрозыска Гуров врача «Скорой». – Я имею в виду, сможете ли вы сказать, с какого расстояния был нанесен выстрел?

– Нет, конечно, это я вам не скажу, – отвечала женщина. – Я еще никогда с такими случаями не сталкивалась.

– Я понимаю, – кивнул Лев. – Значит, ограничитесь тем, что составите заключение о смерти гражданина Полубояринова. А вы можете сказать, как давно наступила смерть?

– Пожалуй, да, – кивнула врач. – Тело еще не остыло… Даже кровь еще течет… Думаю, смерть наступила не более чем полчаса назад.

– Хорошо. Напишите ваше заключение, а основной осмотр будет делать уже наш, полицейский патологоанатом. – Гуров повернулся к секретарю: – Сколько было времени, когда вы вошли в кабинет?

Сорокин на секунду задумался и ответил:

– Я вошел, как только записал сводку «Бизнес ньюс». Они заканчивают передачу в 12.45. Значит, было где-то без пяти час. Да, определенно, часа еще не было – часы еще не пробили. – И секретарь указал на большие часы в деревянном корпусе, висевшие на стене.

Словно подтверждая его слова, часы в этот момент зашипели и громко пробили один раз. Они показывали 13.30.

– Вы всегда заходили в кабинет в такое время?

– Да, Петр Петрович требовал, чтобы сводку биржевых новостей ему передавали немедленно.

– Других причин, чтобы зайти в кабинет, у вас не было?

– Нет. Хотя… Да, в приемной дожидались трое посетителей, а он уже долго никого не вызывал. И я хотел ему напомнить об этих людях.

– Вам часто приходилось это делать?

– Я не совсем понял… Что именно делать?

– Напоминать хозяину, что его дожидаются. Он что, был человеком необязательным?

– Нет, совсем нет! – воскликнул Сорокин. – Теперь я понял ваш вопрос. Наоборот, Петр Петрович всегда все делал вовремя. У него люди и минуты лишней в приемной не сидели. Я еще удивился, что он так долго никого не вызывает.

– А как он вызывал людей? Звонил вам?

– Да, у меня на столе загорался сигнал. Это означало, что я могу впустить очередного посетителя.

– Значит, вы не получали сигнала от вашего руководителя и удивились. А почему вы раньше к нему не зашли? Почему не напомнили, что его ждут люди?

– Ну, у нас так не принято… И потом, я должен был дождаться сводки!

– Вы сказали «у нас так не принято». То есть без вызова со стороны патрона вы в кабинет не входили?

– Нет, не входил.

– Почему же сегодня вошли?

– Я не совсем понимаю…

– Но вы сами только что говорили, что зашли в кабинет, чтобы передать сводку и напомнить хозяину о посетителях. Зашли, хотя он вас не вызывал. Почему?

– А, это! – с облегчением воскликнул Сорокин. – Но я же в этом случае выполнял распоряжение Петра Петровича! Он сам ввел такой порядок! Этот порядок предусматривал, что после получения сводки я сразу захожу в кабинет и докладываю о ситуации на биржевом рынке.

– Хорошо. Значит, вы вошли – и что?

– Я вошел… за столом его не было. Огляделся – и увидел, что он лежит здесь… Я подошел ближе… Заметил это пятно на ковре и понял… Понял, что он мертв… Что он застрелился…

– И что вы стали делать?

– Выбежал в приемную, позвонил в комнату охраны и велел вызвать полицию.

– Понятно… – произнес Гуров.

В это время дверь открылась и в кабинет вошел мужчина лет сорока с чемоданчиком в руках.

– Ага, вот и медэкспертиза прибыла! – воскликнул напарник Гурова Стас Крячко. – А другие коллеги скоро прибудут, не знаете?

– С минуты на минуту здесь будут, – ответил патологоанатом. – Полная машина едет.

– Я так понимаю, Лев Григорьевич, что вы свою основную работу будете делать у себя, – обратился к нему Гуров. – Но у меня все же есть одна просьба прямо сейчас. Взгляните, пожалуйста, на тело и скажите: можете определить, с какого расстояния был произведен выстрел?

– Ну да, вас ведь интересует, сам он застрелился или его застрелили, – кивнул медэксперт. – Хорошо, сейчас гляну.

Он склонился над телом. Вначале оглядел рану снаружи, затем аккуратно разрезал костюм вокруг раны, отодвинул ткань и, осмотрев кожные покровы, сказал:

– Полное заключение, как вы верно заметили, я смогу дать только после детального осмотра в лаборатории. Но пока не похоже, что в этого человека стреляли в упор, следов пороха на ткани нет. Скорее всего, был произведен с расстояния в несколько метров.

– Значит, это убийство, – заключил Лев. – Тогда мы не зря сюда приехали. Это наш случай. – Он повернулся к Крячко: – Ну-ка, Стас, давай тут все внимательно осмотри. А я займусь опросом свидетелей.

Крячко двинулся по кабинету, осматривая каждую деталь. А Гуров уже направился к выходу, но тут дверь открылась, и в кабинет вошла целая группа криминалистов во главе с фотографом. Пришлось ему задержаться, чтобы ввести их в курс дела. В это время Крячко подошел к одному из окон и вдруг обернулся и воскликнул:

– Лев, подойди-ка сюда!

Гуров быстро подошел к нему.

– Вот, видишь створку окна? – показал Стас. – Это не я ее открыл. Она так и была наполовину открыта. И это еще не все. Вот здесь, на подоконнике, видишь?

Они оба склонились над подоконником. На нем отчетливо был виден след кроссовки. След был направлен внутрь – человек, обутый в эту кроссовку, не так давно влезал через окно в кабинет. Гуров открыл окно полностью и высунулся наружу. На него пахнуло бодрящей сентябрьской свежестью. Справа, со стороны Нового Арбата, доносился слитный гул проносящихся машин. А здесь, в переулке, в котором находилось здание банка, было тихо. Внизу проходили редкие прохожие, еще реже проезжала машина. Вниз уходили ряды окон – кабинет председателя правления находился на восьмом этаже.

– Ну и что нам дает этот след? – спросил Лев, обращаясь не столько к Крячко, сколько к самому себе. – Этот товарищ в кроссовках что, по воздуху сюда прилетел?

– Почему же по воздуху? – пожал плечами Стас. – Залез по стене, вот и все.

– По стене? Ты здесь видишь какую-нибудь лестницу? Или ступени? Как тут можно залезть?

– Сразу видно, что ты не занимался скалолазанием, паркуром или чем-то подобным, – усмехнулся Стас. – Сейчас молодежь показывает такие чудеса – индийские йоги отдыхают. А вот мы сейчас Олега спросим. Олег! Можно тебя на пару минут?

От группы криминалистов отделился молодой человек лет тридцати, спортивного вида и подошел к сыщикам.

– Вот, Лев Иванович сомневается, что убийца хозяина банка мог здесь взобраться, – стал объяснять ему Крячко. – Хотя окно открыто, а на подоконнике имеется отчетливый след – вот, видишь? Скажи нам как специалист в современных техниках городского экстремального передвижения – можно здесь подняться или нельзя?

Олег молча кивнул. Выглянул из окна, внимательно осмотрел уходящую вниз стену. Взглянул на подоконник, заметил на нем след и спросил:

– Если я вот здесь, рядом наступлю, ничего?

– Рядом можно, – кивнул Гуров. – А зачем?

– Чтобы проверить. И чтобы мой ответ наглядным был.

После этого Олег легко вспрыгнул на подоконник, повернулся лицом к комнате… и вдруг исчез. Было такое впечатление, что криминалист спрыгнул вниз. Но когда Гуров и Крячко дружно нагнулись и выглянули наружу, они увидели, как он, цепляясь за выступы в стене, быстро спускается вниз. Спустился до окон шестого этажа, задержался там немного, а затем так же быстро полез обратно.

Через несколько минут Олег вновь появился в проеме окна и спрыгнул на пол кабинета.

– Вот вам и ответ, – улыбнулся он. – И подняться, и спуститься здесь довольно легко. Эту стену много ковыряли, навешивали разные приспособления, так что выступов, отверстий и вообще всяких неровностей достаточно.

– Да, ответ получился очень наглядный, – покачал головой Гуров. – Но ведь для такого восхождения надо обладать специальными навыками?

– Да, кое-какие навыки нужны, – согласился криминалист.

– И людей, которые ими обладают, не так много?

– Да, толпами не ходят. Но и не так мало. Думаю, в Москве таких несколько тысяч наберется. Может, даже десяток тысяч.

– Понятно… А вы в какой области специалист? Вы же, наверное, не только экстремальными восхождениями занимаетесь?

– Нет, не только, – ответил Олег. – Вообще-то я оружейник. И прибыл сюда, чтобы изъять и исследовать орудие убийства. А паркур и прочий экстрим – так, увлечение.

– В таком случае у меня вопрос уже по основной специальности. Вот этот пистолет, найденный рядом с телом, – что о нем можно сказать?

– Оружие знакомое. Итальянский пистолет «беретта», 32-го калибра. Гангстерским это оружие не назовешь, но убить им вполне можно. Был ли смертельный выстрел совершен именно из этого пистолета, или он здесь просто так лежит, для антуража, я сейчас сказать не могу. Нужно с ним в лаборатории повозиться. И уж, конечно, ничего не могу сказать о происхождении этого оружия – числится ли оно у нас в картотеке, откуда взялось, ну и все такое.

– Но завтра скажете?

– Да, завтра обязательно скажу.

Когда молодой криминалист отошел к группе своих коллег, столпившихся возле трупа, Лев повернулся к Крячко:

– Итак, мы можем сделать уже два важных заключения по этому делу. Во-первых, это убийство, а не самоубийство, как полагает секретарь покойного. А во-вторых, мы выяснили, каким образом убийца попал в кабинет. Он залез сюда по стене и таким же путем вылез обратно. В таком случае его могли видеть и прохожие на улице, и люди, находящиеся в здании напротив. Возьми этих свидетелей на себя. Посмотри там, внизу – может, есть водители, ожидающие своих хозяев. Они могли заметить человека, лезущего по стене. И в доме напротив тоже побывай. И найди камеры наблюдения. В Москве сейчас столько камер висит, что шагу нельзя сделать, чтобы тебя не зафиксировали. Наверняка найдется камера, на которой видно человека, взбирающегося по стене банка. Поищи.

– Я понял, – кивнул Крячко и вышел.

В дверях он разминулся с санитарами, которые вносили носилки. Один из санитаров подошел к Гурову и спросил:

– Скажите, мы можем забрать тело?

– А вот мы у экспертов сейчас узнаем, – сказал сыщик. – Лев Григорьевич, Никита Данилович, вам труп здесь больше не нужен?

– Нет, мы свою работу закончили, – ответил один из экспертов. Второй просто кивнул, соглашаясь с коллегой.

– Да, можете забирать, – повернувшись к санитарам, проговорил Лев.

Тело руководителя банка уложили на носилки и вынесли. Эксперты собрали свои принадлежности и тоже ушли. Гуров вышел последним. Перед выходом он еще раз окинул взглядом кабинет, где только что разыгралась трагедия: приоткрытое окно, отодвинутое в сторону кресло… И вышел в приемную.

Глава 3

В приемной он увидел секретаря Игоря Сорокина, который сидел на своем обычном месте. Вид у него был растерянный; он явно не знал, что ему делать, чем заняться.

– Так, с вами я уже беседовал, – отметил Гуров. – А где остальные свидетели?

– Пойдемте, я вас провожу, – сказал Сорокин, вскакивая с места. Как видно, он был рад заняться хоть каким-нибудь делом.

Они прошли по коридору и вошли в комнату, где собрались люди, не так давно находившиеся в кабинете Полубояринова. Первым делом Лев обратился к жене банкира:

– Давайте поговорим вначале с вами. Думаю, правильнее будет вернуться в приемную. А вы, – повернулся он к Сорокину, – будете ждать в коридоре. Когда я закончу с одним свидетелем, вы вызовете следующего. Хорошо?

Они вернулись в приемную. Гуров уступил молодой женщине место секретаря, а сам сел на один из стульев.

– Прежде всего хочу выразить вам свое соболезнование, – начал он. – Я понимаю ваше состояние, понимаю, что вам сейчас не до расспросов. Однако мне нужно задать несколько вопросов, следствие должно выполнить свою задачу.

– Следствие? – В голосе молодой женщины прозвучало удивление. – Какое следствие? Игорь мне сказал, что Петр покончил с собой. Зачем же тогда следствие?

– Игорь – это секретарь? Он ошибся. Ваш муж не кончал с собой, его убили.

– Вот как? – воскликнула женщина. Ее лицо выразило сильное волнение. – Это… Не знаю, что хуже – такое известие или самоубийство. И то ужасно, и другое…

– Это верно, – кивнул Лев. – Да, вашего мужа убили. Убийца постарался представить дело так, будто ваш муж сам покончил с собой, но сделал это неумело, и мы поняли, что произошло в кабинете, и нам есть что расследовать. Прежде всего, пожалуйста, назовите себя.

– Меня зовут Елена Аркадьевна, – ответила молодая женщина. – Елена Аркадьевна Полубояринова.

– Вы давно замужем?

– Два года.

– Дети у вас есть?

– Нет, детей пока нет. Мы с Петром решили, что два года будем жить в свое удовольствие. Вот как раз закончился этот срок, и надо было подумать о детях…

– Вы, я вижу, моложе мужа?

– Да, у нас разница в возрасте пятнадцать лет. А что?

– Нет, ничего особенного, я просто уточняю. Скажите, а как получилось, что вы так быстро оказались на месте смерти мужа? Вам кто-то позвонил? Вы что, живете где-то по соседству?

– Нет, что вы! Мы живем далеко, на Юго-Западе. И мне никто не звонил. Я оказалась в банке совершенно случайно. Просто я ехала из фитнес-центра на показ одежды от Галуа и проезжала мимо банка. Проезжала мимо и тут вспомнила, что мы с Петром хотели обсудить, куда поедем в октябре. Мне как раз пришла одна необычная идея, и я решила обсудить ее с мужем лично, не по телефону. Вот, решила зайти…

– Вы поэтому пришли в банк с такой сумкой, что ехали из фитнеса?

Молодая женщина взглянула на довольно объемистую сумку, которую принесла с собой и поставила возле стула.

– Да, я с этой сумкой на тренировки хожу. Даже не знаю, зачем я ее сюда взяла, не оставила в машине.

– Вы планировали в октябре куда-то поехать?

– Да, у нас такая традиция. Хотя, наверное, нельзя так говорить: «традиция», ведь мы живем вместе всего два года… В общем, мы поженились в октябре и каждый год в это время как бы повторяем наш медовый месяц. Понимаете? Мы едем куда-нибудь, отдыхаем…

– На целый месяц уезжаете?

– Нет, конечно! Мы и в первый медовый месяц всего две недели провели на Бали. Петр тогда сказал, что больше двух недель никак не может оставить дела. Мы и сейчас планировали поехать самое большее на десять дней. Только не знали куда: на Мадагаскар, в Аргентину или, может быть, на Соломоновы острова.

– Я вижу, вы действительно любите все экзотическое…

– Это правда! Я обожаю все необычное, уникальное! Это не только к путешествиям относится. Я и одежду выбираю не просто модную, а такую, какую в Москве никто не носит.

– Понятно… Скажите, ваш муж не получал писем с угрозами?

– Угрозы? Понятия не имею. Я вообще не знаю, какие письма он получал. В смысле бумажных писем мы вообще не получаем – кто же сейчас пишет бумажные письма? В почтовый ящик кладут только счета, а еще разную рекламную продукцию. А его электронную почту я никогда не видела.

– У вашего мужа дома, я полагаю, есть кабинет?

– Да, конечно! У него свой кабинет, у меня свой.

– Вот как? И в кабинете вашего мужа, полагаю, есть компьютер?

– Да, конечно. Он перед сном всегда перед ним по два часа сидит. Сидел…

– А компьютер запаролен?

– Как это?

– Ну, вы можете в него войти?

– Не знаю… Я никогда не пробовала… Мне даже мысль такая не приходила. Зачем? Там всякие биржевые сводки, договоры… Я даже толком не знаю что.

– А не знаете, по электронной почте вашему мужу приходили письма с угрозами?

– Не знаю… Он никогда об этом не говорил…

– У вашего мужа это первый брак или второй?

– Второй. Он в первый раз рано женился и всегда считал эту женитьбу ошибкой. Но жене – ее Галей зовут – старался помогать.

– А дети от первого брака есть?

– Да, там дети были, двое. Сын Михаил и дочь Таисия. Михаилу уже двадцать, Тае одиннадцать. Муж поэтому не очень стремился иметь еще детей. Понимаете? Он, что называется, «наелся». Много маеты у него было с детьми от первого брака.

– Скажите, ваш муж составлял завещание?

– Кажется, составлял. Да, точно составлял – мне наш адвокат говорил, Сергей Германович.

– И что там говорится, в завещании? Кому достанется имущество вашего мужа после его смерти?

– Ну, я точно не знаю… Но, кажется, большая часть имущества должна остаться мне. Слушайте, это ужасно, ужасно!! – Молодая женщина закрыла лицо руками, из-под пальцев по щекам потекли слезы.

– Что ужасно? – спросил Гуров.

– Ужасно, что надо вспоминать это завещание. Слово какое противное: «завещание». Только сегодня утром мы завтракали, строили планы, шутили, и вдруг – кому что достанется… Не хочу, не хочу об этом говорить!

– И все же, может, вы вспомните, хотя бы в самых общих чертах, содержание этого документа? Что достанется первой жене? Что – детям от первого брака? И что вам?

– Я же сказала – большую часть имущества Петр завещал мне. Банк с его активами, ценные бумаги… Галине, бывшей жене, он выделил, кажется, миллион. И каждому из детей от первого брака такую же сумму. Там еще какие-то родственники есть, им тоже что-то завещано. Но я не готова сейчас об этом говорить, поймите!

– Хорошо, давайте на сегодня закончим, – согласился Гуров. – Вы извините, что я вас так долго задержал. Но вопросов действительно много, мне надо разобраться во многих вещах. А сейчас все, вы можете идти.

Елена Полубояринова встала, подошла к дверям. Потом, о чем-то вспомнив, обернулась к нему:

– А когда мне можно будет увидеть мужа? И еще – о похоронах. Ведь надо заказать катафалк, место на кладбище…

– Пока в морг вам лучше не ездить. Там проводят вскрытие, – покачал головой Лев. – Когда криминалистическая экспертиза будет закончена, вам привезут тело. Тогда можно назначать дату похорон и заказывать все, что требуется. Скажите, вас не надо проводить? Или, может, вызвать вам такси? Вряд ли вы сможете сейчас вести машину…

– Нет, провожать меня не надо, – ответила Елена Полубояринова. – Я дойду сама. А такси… Да, это правильная мысль. Я скажу Игорю, он вызовет. И о машине позаботится.

– Хорошо, – кивнул Лев. – А заодно скажите Игорю, чтобы он пригласил сюда следующего свидетеля. Пусть пригласит молодого человека, который был в кабинете у вашего мужа.

Оставшись один, он задумался. В показаниях молодой вдовы было несколько моментов, которые обращали на себя внимание и требовали проверки. Однако допрашивать Елену Полубояринову дальше было бы жестоко. В конце концов, женщина только что потеряла мужа, она переживает самый настоящий стресс. Пройдет несколько дней, и можно будет с ней не спеша побеседовать, задать все те вопросы, которые остались незаданными сейчас…

От размышлений его отвлек парень, вошедший в приемную. Гуров окинул его взглядом. Джинсы, пестрая рубашка, кроссовки на ногах… Явно не деловой костюм. Человек, который приходит в приемную руководителя банка в таком наряде, явно пришел не за получением кредита. Он был уверен в себе и вряд ли думал о том, какое впечатление произведет в банке. «Скорее всего, это айтишник, – заключил Лев. – И пришел не предлагать свои услуги, а по приглашению, как высококлассный специалист». Сделав такое предварительное заключение, он произнес:

– Садитесь. И представьтесь, пожалуйста.

– Колокольцев Александр Евгеньевич, – проговорил парень, усаживаясь на стул.

– На работу пришли устраиваться?

– Не совсем. Меня пригласили разработать для банка одну программу по компьютерной безопасности.

– А вы в этой области специализируетесь?

– Да, по защите персональных данных и защите компьютерных систем от взлома.

– А кто вас приглашал?

– Секретарь председателя, Игорь Сорокин. Просил прийти в 12.15, не позже. Я пришел и просидел как дурак целый час.

– Пришли ровно в 12.15?

– Даже чуть раньше, в 12.10. Пять минут подождал в коридоре, потом вошел.

– И такое долгое ожидание вызвало у вас раздражение?

– Естественно! Я привык ценить свое время.

– Кроме вас, кто-то еще дожидался приема?

– Ну да, еще двое. Один, кажется, пришел на работу устраиваться, а другой за кредитом.

– Из чего вы сделали такие выводы?

– Ну… так, понаблюдал за ними. Это же просто мои догадки, они ничего не значат.

– Поскольку произошло убийство, то все приобретает значение. Значит, вы человек наблюдательный, привыкли делать выводы из того, что видите вокруг. Это хорошо. Скажите, пока вы сидели в приемной, секретарь заходил в кабинет?

– Секретарь? Нет, не заходил.

– А другие сотрудники банка заходили в приемную?

– Два раза заглядывали какие-то… Один раз мужик лет сорока, лощеный такой, другой раз такая деловая тетка, из разряда бизнесвумен. Но этот секретарь им говорил: «Не сейчас. Петр Петрович занят».

– И как они на это реагировали?

– Мужик просто удивился. А деловая женщина повозмущалась немного, но потом тоже ушла.

– А что было дальше? Скажем, после половины первого?

– Как раз около половины первого я решил, что еще немного подожду и, если меня не примут, встану и уйду. Просто уйду, и пусть идут лесом со своими проблемами. Но тут – я не заметил, сколько было на часах, – секретарь включил радио. Передавали биржевую сводку.

– Только данные торгов? Только цифры?

– Нет, там еще музыка была. Музыка все время шла фоном. Все это было довольно громко.

– И сколько времени продолжалась передача?

– Не знаю. Минут пятнадцать-двадцать.

– Никаких звуков из кабинета вы в это время не слышали?

– Был один момент… Я расслышал нечто вроде хлопка. Но где он прозвучал, не могу сказать. Мне показалось, что где-то в коридоре.

– Это было похоже на звук выстрела?

– Ну, я выстрелы редко слышу… Мне показалось, что как будто пробка из бутылки вылетела или упало что-то.

– И как отреагировали на этот звук остальные, кто находился в приемной?

– Никак не отреагировали.

– А что случилось потом?

– Когда передача закончилась, секретарь вскочил и заявил, что сходит к своему шефу и напомнит о нас. Схватил бумажку с данными, которые он записывал, и вошел в кабинет. Вошел – и почти сразу выскочил. Глаза круглые, губы дрожат…

– И что он сказал?

– Нам он ничего не говорил. Кинулся к столу, включил связь с охраной и закричал: «Скорей все сюда! Петра Петровича убили!»

– Он так и кричал – «убили»?

– Нет, если точнее, он сказал так: «Петр Петрович мертв. Скорее приходите сюда».

– А потом что?

– Ну, мы все, конечно, тоже заволновались. Помню, я еще подумал: «Ну, теперь застряну здесь на весь день». И ведь оказался прав. Уже два часа прошло, а мы все сидим здесь, и неизвестно, когда нас отпустят…

– Я намек понял и могу сказать, что скоро вас отпустят. Но вы не сказали, что случилось после того, как секретарь выбежал из кабинета.

– Ну, через несколько минут прибежали двое охранников и вошли в кабинет. Ну, и я туда зашел. Просто из любопытства…

– Это я заметил. А скажите, секретарь долго пробыл в кабинете, прежде чем выбежал и стал вызывать охрану?

– Долго ли? Нет, он там был буквально секунду. Ну, не одну секунду, а три или четыре. В общем, недолго.

– Понятно… – пробормотал Гуров. – А скажите, войдя в кабинет, вы не заметили там ничего необычного?

– Ну, как? Мертвое тело на полу – это разве обычное дело? Это было самое необычное.

– Нет, я другое имел в виду. Вы не заметили, что одно из окон было открыто?

– Нет, я на окна не смотрел, – покачал головой Колокольцев. – Но знаете что? Я, когда вошел, почувствовал запах пороха. «Ага, – думаю, – тут стреляли!» Но вслед за этим почувствовал, что откуда-то тянет свежим воздухом. Я еще тогда подумал, раз воздухом тянет, запах пороха скоро выветрится…

Глава 4

Вслед за Колокольцевым Гуров допросил и остальных посетителей, в момент убийства находившихся в приемной. Но их допрос не дал ему никаких дополнительных сведений. Эти люди не отличались наблюдательностью, которой был наделен программист Колокольцев, и не смогли ничего добавить к его рассказу. Потратив на них еще час и ничего не добившись, Лев в итоге отпустил всех свидетелей и набрал номер Крячко:

– Ну, как у тебя дела? Нашел свидетелей?

– Целую кучу! – радостным голосом ответил Стас. – И не только свидетелей! Ты где находишься – все еще в банке сидишь?

– Да, в банке.

– Бросай свой банк, ступай к машине. Я сейчас перекачиваю в телефон запись с одной камеры – на этой записи есть все, что нам надо. Я тебе в машине все покажу. А потом можно будет ехать в Управление и организовывать разыскные мероприятия.

– Даже так? Уже разыскные мероприятия?

– А ты не сомневайся, – заверил Льва Крячко. – Вот посмотришь запись – сразу перестанешь сомневаться.

Гуров вернулся в приемную и известил секретаря Сорокина, что отпустил свидетелей и комната для проведения допросов ему больше не нужна.

– А что с кабинетом Петра Петровича? – спросил Игорь.

– Кабинет я сейчас опечатаю. Возможно, нам потребуется еще раз его осмотреть, провести там какие-то следственные действия. Если вам срочно потребуются какие-то документы со стола вашего шефа или бумаги из сейфа, известите меня. Вы сможете воспользоваться этими документами в моем присутствии. Да, скажите, а кто будет возглавлять банк теперь, после смерти Полубояринова?

– Пока правление не изберет нового председателя, исполнять его обязанности будет его заместитель, Никита Семенович Толстов, – ответил Сорокин.

– Дайте-ка мне телефон этого Никиты Семеновича, возможно, он мне потребуется. Ну, всего хорошего, – попрощался Лев.

Покинув здание банка, он прошел по переулку до Нового Арбата, где Крячко оставил свой «Опель». Стас стоял возле машины и объяснялся с двумя сотрудниками ДПС, которые интересовались, почему он поставил машину там, где запрещена всякая парковка. Заметив подходившего Гурова, Крячко заявил:

– А вот и полковник Гуров, главный специалист нашего «убойного» отдела. Думаю, он вам все объяснит.

Однако стражи дорог почему-то не захотели выслушивать объяснения «главного специалиста». Они хмуро переглянулись, пробормотали что-то вроде «машину надо в положенное место ставить», после чего удалились. Гуров залез в машину, и Крячко, довольно улыбнувшись, протянул ему телефон:

– Ну, теперь ничто не мешает нам посмотреть отснятый материал. Вот, гляди.

Лев начал смотреть и увидел часть переулка, из которого только что вышел. Можно было разглядеть стену банка, правда, вход не был виден, а еще тротуар с припаркованной машиной.

Некоторое время ничего не происходило. Потом медленно прошла женщина средних лет, ведшая на поводке пекинеса. Следом за женщиной шел молодой парень в спортивном костюме, с сумкой через плечо. Он остановился возле стены, глянул вверх, примерился – и быстро полез по стене.

Камера брала стену банка до уровня третьего этажа. Гуров почему-то надеялся, что затем камера повернется и будет следовать за восходителем дальше. Однако этого не произошло. Парень с сумкой добрался до края экрана и скрылся из глаз. Крячко протянул руку к телефону, нажал нужное место на экране, и изображение остановилось.

– Вот и все, к сожалению, – сказал он. – Момент, когда этот «альпинист» забирается в окно, мы не увидим.

– И что, не удалось найти другую камеру, висящую повыше? – спросил Гуров.

– Больно ты привередлив, как я погляжу, – хмыкнул Крячко. – Скажи спасибо и за это. Тут, в переулке, кроме этого банка, других заведений, считай, и нет, камеры вешать некому. Вот эту удалось найти, и то хорошо.

– Ладно, пусть камера больше не показывает, а свидетелей ты нашел?

– Со свидетелями еще хуже, – вздохнул Стас. – Просто полный провал. Здесь, напротив банка, сплошь жилые дома. Казалось бы, в середине дня обязательно должен найтись кто-то, кто будет сидеть у окна и глядеть на улицу. Какая-нибудь пенсионерка, которой других развлечений просто не остается. Но вот незадача – не удалось мне найти такую пенсионерку. Никто не смотрел на улицу, никто не видел нашего «альпиниста»!

– А ты сколько квартир обошел?

– Шестнадцать квартир в двух домах, – ответил Крячко. – Все те, где отвечали на звонки. В остальных квартирах хозяев не было дома.

– А что, там в переулке разве всего два дома?

– Нет, их там четыре. Но из двух других банк видно хуже.

– Надо будет вернуться и продолжить обход, – задумчиво произнес Лев. – Надо обойти все четыре здания. Я не верю, что в четырех домах не найдется ни одного человека, который бы не видел этого парня. Пока нам даже задержать его не за что – если мы его, конечно, найдем. Что мы ему предъявим?

– Как «что»? – удивился Крячко. – А след на подоконнике? Да и отпечатки пальцев должны найтись. Ты обратил внимание, как он лез? Голыми руками за стену хватался. И это понятно – в перчатках за каждый бугорок не уцепишься. Так что отпечатки у нас должны быть.

– Должны, должны… – пробормотал Лев. – Кстати, насчет кроссовок. Верни-ка изображение. Да, вот этот кадр, самый первый, когда он только начинает подниматься. Вот здесь его кроссовки видны. Можно увеличить изображение?

Крячко сделал изображение ноги скалолаза таким, что оно заняло весь экран. Гуров внимательно разглядел обувь и заключил:

– Модные кроссовки, видно, дорогие. О размере судить трудно, но он не кажется слишком большим. А теперь давай на самого «альпиниста» глянем. Покажи лицо.

На экране появилось лицо человека. Это был молодой парень, на вид – чуть старше двадцати. Черные волосы были модно подстрижены.

– Пробей это изображение по нашей базе данных, – сказал Гуров. – Парень, по всей видимости, активный, дома не сидит. На уголовника он не похож, но мне почему-то кажется, что он где-нибудь у нас найдется, где-то «засветится». Может, он не по уголовке проходил, по каким-то другим делам, но проходил. И тогда можно будет считать это убийство раскрытым.

– То есть ты считаешь, что он залез по стене на восьмой этаж, застрелил Полубояринова, а потом таким же манером спустился вниз и исчез? – спросил Крячко.

– Ну да, так я и считаю. А что тебя не устраивает?

– Меня не устраивают два момента. Первый – что камера не зафиксировала момент спуска. Понимаешь? Этот «скалолаз» поднялся на стену – и исчез. То ли он спустился где-то в другом месте, вне поля зрения этой камеры, то ли вообще покинул здание другим путем.

– Да, это интересное обстоятельство, – задумался Лев. – А какой второй момент тебя не устраивает?

– Второй момент связан с окном. Как он открыл окно? Там пластиковый пакет, его снаружи не откроешь. Значит, окно было заранее открыто. Стало быть, напрашивается определенный вывод…

– Ага, ты намекаешь на то, что у убийцы был сообщник внутри здания? Да, я об этом уже думал. И таким сообщником, с наибольшей вероятностью, мог быть секретарь банкира, Игорь Сорокин. Но, прежде чем делать такие выводы, нужно, во-первых, как я уже сказал, найти свидетеля, или свидетелей, которые видели, как этот «скалолаз» проник внутрь здания, а во-вторых, найти другие камеры, которые показывают другие участки той же стены. Может, этот парень спустился в другом месте? Нужно допросить охрану банка, других контор, которые здесь находятся. Мы должны все знать об этом парне! Имя, адрес, род занятий. Как он добрался до банка, зачем на него полез. Можно ли доказать, что браунинг, найденный в кабинете, принадлежит этому «альпинисту»! Каким путем он покинул здание после совершения преступления. В общем, я хочу знать все. Так что подключай весь отдел, если нужно, бери людей из других отделов – но к вечеру у меня должны быть основные данные.

– Задание понял, – кивнул Стас. – Тогда я в Главк сейчас не поеду. Позвоню своему заместителю, сброшу ему это изображение, пусть он с ним работает. А я продолжу свой обход переулка. Может, повезет, найду какого-нибудь свидетеля. И заодно буду искать другие камеры. Мне самому интересно – где же этот парень вышел из здания?

– Ну, а я поеду в Главк, зайду к криминалистам, – сказал Гуров. – Возможно, у них уже готовы результаты экспертизы. Посмотрю, что им удалось наработать. Да, ты мне тоже сбрось это изображение, которое мы сейчас смотрели. Мне хочется его у себя иметь.

Друзья перебросили изображение «скалолаза» с одного телефона на другой. После этого Гуров отыскал с другой стороны здания дежурную машину Главка, сел и приказал водителю отвезти его в Управление. Пока ехали, водитель включил радио. Передавали выпуск новостей. Гуров его не слушал, думал о расследовании. Вдруг одна фраза диктора привлекла его внимание, и он прислушался. Диктор говорил:

– …Погиб один из самых богатых людей, владелец банка «Горизонт» Петр Полубояринов. Убийство было совершено с исключительной дерзостью. Как удалось выяснить нашему корреспонденту, Полубояринов был застрелен в собственном кабинете в середине рабочего дня, в тот момент, когда приемная была полна посетителей. Как нам удалось узнать, полиция прежде всего рассматривает версию, по которой убийца проник в кабинет банкира через окно, взобравшись по стене здания. То есть убийца – скалолаз. Мы обещаем держать наших слушателей в курсе расследования этого загадочного преступления.

На этом передача закончилась, пошла реклама.

«Черт знает что! – мысленно выругался Гуров. – Как они узнали о парне, который взобрался по стене здания? Ведь не от Крячко же! Кто-то из оперативников слил журналистам эту информацию. Но ведь теперь убийца узнает, что мы его вычислили, идем по его следам!»

Продолжая размышлять об услышанной новости, он доехал до Главка, вылез из машины. Направился было в свой кабинет, но на ходу развернулся и пошел в другую сторону – к криминалистам.

Руководителя криминалистической лаборатории майора Чугунова Лев нашел не в кабинете, а в морге. Майор стоял рядом с патологоанатомом возле стола, на котором лежало чье-то тело. Подойдя, Гуров поздоровался со специалистами и, кивнув на лежавший на цинковом столе труп, спросил:

– Чьи останки?

– Можно сказать, ваши, Лев Иванович, – ответил патологоанатом Крапивин. – Шучу, конечно, простите, если шутка покажется неудачной. Я хочу сказать, это тело вашего банкира, Полубояринова.

– Ага, значит, вы уже произвели вскрытие. И какие результаты?

– Результаты печальные, – вздохнул патологоанатом. – Покойник живее не стал.

– Я вижу, у вас сегодня веселое настроение. А если серьезно?

– Если серьезно… Смерть наступила в результате огнестрельного ранения в сердце. Выстрел был произведен из пистолета 32-го калибра с расстояния не менее четырех метров.

– А как вы столь точно определили расстояние?

– Это не столько я, сколько наш оружейник Олег – вы с ним сегодня в банке познакомились. Он смог определить скорость пули в момент соударения с телом жертвы и по этой характеристике, а также по ряду других признаков смог определить расстояние.

– А ведь расстояние приличное, – заметил Гуров. – Надо быть хорошим стрелком, чтобы с четырех метров попасть точно в сердце. Как вы думаете?

– Да, я с вами согласен, – кивнул Крапивин. – Стрелял не любитель, а профессионал.

– Полубояринову попали точно в сердце?

– Да, выстрел был точный, как в тире.

– Перед смертью Полубояринов пытался защититься? Убежать?

– Нет, на это ничто не указывает. Такое впечатление, что он встал со своего места, сделал шаг навстречу своему убийце – и тот выстрелил. Входное отверстие очень аккуратное, выходного нет – пуля осталась в теле.

– Вы говорите, его убили одним выстрелом? Такое нечасто бывает…

– Согласен. Но выстрел был очень меткий. Пуля попала прямо в сердце, в правый желудочек. Смерть наступила мгновенно.

– Вы не находите, что все это выглядит странно? Что Полубояринов сам пошел навстречу своему убийце?

– Да, именно так все и выглядит, – кивнул патологоанатом. – Но почему он так себя вел, я сказать не могу.

Гуров повернулся к начальнику лаборатории:

– Коль у нас зашла речь об оружии, скажите, что дала проверка браунинга? Он значится в нашей базе данных?

– Значится, – кивнул Чугунов. – У этого пистолета давняя история. Его нелегально ввезли в Россию еще в 1992 году, и в то время он участвовал в нескольких бандитских разборках. Из него застрелили по меньшей мере десяток человек. А затем оружие исчезло из нашего поля зрения. Лет пятнадцать оно где-то лежало без применения. И вот снова вынырнуло.

– Отпечатки пальцев есть?

– На пистолете? Нет, никаких. А в кабинете куча отпечатков. Большая часть принадлежит самому Полубояринову и его секретарю Сорокину. Больше ничьих отпечатков мы не нашли.

– А на окне? Я говорю о том окне, которое стояло открытым.

– Тут интересная картина. На всех остальных окнах есть отпечатки – или Полубояринова, или еще чьи-то, возможно уборщицы. А на этом окне – ни одного. Видимо, здесь все тщательно вытерли.

– А что вы можете сказать про след? Тот, который мы обнаружили на подоконнике?

– След очень интересный, – ответил начальник лаборатории. – Мы даже смогли по этому следу воссоздать примерный облик этой обуви. Пойдемте ко мне, и я покажу вам эту картинку.

Глава 5

Они поднялись из подвала, где был расположен морг, на четвертый этаж, в лабораторию, вошли в кабинет Чугунова, и тот вывел на монитор нужное изображение. Гуров увидел кроссовку неопределенного цвета, высокую, с прочной шнуровкой. На боку кроссовки виднелась надпись – название знаменитой фирмы-производителя. Приглядевшись, Лев заметил нитки, торчавшие из матерчатого верха, а также трещину, идущую вдоль подошвы.

– И какой у этой обуви размер? – спросил он.

– Сорок три с половиной, – ответил Чугунов. – Здоровенная нога у парня.

– Я вижу, вы считаете, что этот сапожок, чей след мы нашли, довольно поношенный?

– Поношенный – это не то слово. Обувь на убийце была когда-то дорогая, хорошая, но на данный момент – драная, очень старая. И это, конечно, странно. Чтобы киллер, идущий на такое дело, не мог себе найти приличную пару кроссовок…

– Да, это как-то необычно, – согласился Гуров. – Я с таким, признаться, еще не сталкивался. А знаете что? У меня есть изображение с камеры наружного наблюдения, на котором виден этот убийца. Давайте вместе посмотрим, и вы мне скажете, что думаете про обувь «скалолаза».

– Хорошая мысль! – кивнул Чугунов. – Давайте посмотрим.

Гуров достал телефон и перебросил изображение на компьютер начальника лаборатории. Когда в кадре появился «скалолаз» и начал подъем на стену, Чугунов остановил изображение, а затем стал его увеличивать. Сначала весь экран заняла нога парня, потом там поместилась только нижняя часть ноги, обутой в кроссовку…

Но тут детективов ожидало разочарование. Изображение на камере имело низкое разрешение, его нельзя было сделать достаточно крупным. Когда укрупнили его, оно стало распадаться на отдельные точки, никакие подробности нельзя было разглядеть. Чугунов с сожалением вздохнул и уменьшил масштаб. Несколько минут он вглядывался в то, что получилось, потом произнес:

– Ну что я могу сказать? Этот парень, безусловно, обут в кроссовки. Но что это за кроссовки, насколько они поношенные, похожи ли на ту обувь, что оставила след на подоконнике, – этого я вам сказать не могу. Вообще-то складывается впечатление, что обувь на парне все же получше, чем на нашей голограмме.

– Да, мне тоже так показалось, – согласился Гуров. – Но если предположить, что след на подоконнике не принадлежит вот этому бойкому молодому человеку, тогда что получается?

– Получается, что убийца – или, скорее, убийцы, потому что их несколько, – заранее продумал, как ввести следствие в заблуждение, – ответил главный криминалист. – Что у него в запасе имелась другая обувь, которая и оставила след на подоконнике.

– То есть след был нарочно оставлен, для нас?

– Да, так получается, – кивнул Чугунов. – Вы обратили внимание на рюкзачок за спиной молодого человека? Вот там, в этом рюкзачке, возможно, лежит не только пистолет, из которого он застрелил банкира, но и запасная кроссовка.

– Да, интересно было бы заглянуть в этот рюкзак… – задумчиво произнес Гуров. – Что ж, спасибо, Алексей Григорьевич, за содержательную беседу. Отчет к вечеру пришлете?

– Обязательно пришлю, – пообещал криминалист.

Покинув помещение криминалистической лаборатории, Гуров остановился в задумчивости. Надо было решить, что делать в первую очередь. Можно было вызывать по одному всех сотрудников банка «Горизонт» и допрашивать их, выясняя, какие отношения существовали внутри банка, не было ли у руководства каких-то проблем, о которых никто за пределами банка не знал. Интересно также было узнать побольше о секретаре руководителя банка, Игоре Сорокине. А можно было сосредоточиться на том же направлении, которым в данную минуту занимался Стас Крячко, – на выяснении личности неизвестного «скалолаза».

Лев склонялся к первому варианту и уже направился к лестнице, которая вела наверх, в его кабинет, когда у него зазвонил телефон. Он взглянул на экран – это был Крячко.

– Ну, что там у тебя случилось? – спросил Гуров.

– Да уж, случилось! – услышал он голос друга. – Случилось то, что я практически все выяснил.

– Что «все»?

– Все, что ты поручал. Я узнал, кто этот «скалолаз», зачем он поднимался на крышу, как спустился… В общем, все узнал.

– Постой, постой! – воскликнул Лев. – Почему ты говоришь «зачем поднимался на крышу»? При чем тут крыша? Он же в кабинет поднимался!

– Да, конечно! – ответил Крячко. – Мы с тобой знаем, что он поднялся в кабинет, где застрелил Полубояринова. Но своей девушке Маше он сказал, что полезет на крышу, чтобы установить пиратскую тарелку.

– Какую тарелку? Ничего не понимаю!

– Да, тут в двух словах не объяснишь, – согласился Крячко. – Подъезжай сюда ко мне, и я тебе на месте все объясню.

– А куда это – «сюда»? Где ты находишься?

– Я нахожусь в районе Выхино. Стою возле дома, где проживает Лобода. Предупреждая твой следующий вопрос, объясняю: Павел Максимович Лобода – тот самый парень, который поднимался на здание банка «Горизонт». Тот человек, которого мы с тобой видели на кадрах, сделанных камерой наблюдения.

– Все, я понял, можешь все с самого начала не объяснять, – прервал Стаса Гуров. – Сейчас выезжаю.

Он спустился вниз, сел в дежурную машину и сообщил водителю, что надо ехать в район Выхино.

– Где там дальше, в этом Выхино, я не знаю, – добавил Лев. – Приедем на место, позвоню, уточню.

Впрочем, уточнить адрес у Крячко ему удалось еще по дороге, так что они ехали без остановок и спустя примерно сорок минут остановились возле стандартного двенадцатиэтажного дома. Здесь их встретил Стас Крячко. А неподалеку, прячась за гаражами, стояли двое бойцов в пятнистых комбинезонах.

– Это я оперативную группу вызвал, – объяснил Стас. – Судя по моей информации, Лобода может быть дома. Так что мы не только познакомимся с этим «скалолазом», но и произведем его задержание. Глядишь, уже сегодня дело будет раскрыто.

– Ты погоди насчет «раскрыто», – остановил его Гуров. – Я так и не понял: ты получил доказательства, что этот твой Лобода проникал в окно кабинета?

– Ну, если ты так в лоб ставишь вопрос, то вынужден ответить: нет, такого доказательства у меня нет, – качнул головой Стас. – Понимаешь, какая штука: мне удалось найти еще одну камеру, на которой видна стена банка. И благодаря этой камере можно увидеть, как наш «скалолаз» поднимается до седьмого этажа. В поле зрения камеры даже попадает одно из окон кабинета Полубояринова! Правда, не то окно, через которое залез убийца, а соседнее…

– Ну, а дальше что?

– А дальше какие-то непонятки начинаются. В тот самый момент, когда человек на стене достигает седьмого этажа, в записи возникают помехи, она становится неразборчивой. А когда возобновляется, человека на стене уже нет. И остается непонятным, куда он делся. Таким образом, у нас нет прямых доказательств того, что убийство банкира совершил именно Лобода. Но в любом случае его подъем по стене носил незаконный характер! Так что мы можем провести задержание этого «скалолаза» и его допрос. А там видно будет, какое обвинение ему можно предъявить.

– Ладно, твою логику я понял, – кивнул Лев. – А каким образом ты узнал, что человека на стене зовут Павел Лобода?

– По нашей базе данных, – объяснил Крячко. – Ты оказался прав: он там есть. И еще ты прав в том, что ничего серьезного, криминального за ним не числится. Так, кое-какая мелочь. По профессии он программист, а по роду занятий – хакер. Занимается взломом защищенных баз данных и кражей этих данных. За руку его поймали только однажды – когда он крал данные РЖД, чтобы сделать себе и своей девушке бесплатные билеты для поездки в Иркутск. На Байкал им, видите ли, захотелось прокатиться. Сам понимаешь, такая поездка стоит немалых деньгег. И наш знакомый Лобода решил их сэкономить. Но тут его остановили, так что поездка на великое озеро Байкал не состоялась. Однако наши коллеги подозревают, что Лобода ранее успел осуществить несколько успешных операций по взлому сетей. Просто за руку его не поймали.

– Хорошо, а в банке ему что понадобилось? – спросил Гуров. – Насколько я знаю, хакеры по стенам не лазают, они по-другому действуют.

– Почему он так ловко умеет лазить по стенам, я тоже узнал из базы данных. Дело в том, что кроме хакерства он еще занимается всяким экстримом. Сплавляется по горным рекам на всяких подручных средствах вроде надувных матрасов – причем по самым бешеным рекам. Прыгает в море с высоты в пятьдесят, даже в сто метров. А в родной Москве вот по стенам лазает без всяких приспособлений и паркуром занимается. Ну, а что ему понадобилось в банке «Горизонт» и зачем он полез на его стену – это, я надеюсь, он нам сам расскажет.

– Вообще-то я сомневаюсь, что такой человек среди дня будет сидеть дома, – заметил Лев. – Скорее он может оказаться где-то в другом месте. И тем более я сомневаюсь, что он будет нам что-то рассказывать. Но попробовать можно. Где живет твой Павел?

– Вот в этом доме, в этом подъезде, на седьмом этаже, – показал Стас. – Итак, пошли?

Он дал знак оперативникам, и все четверо двинулись к подъезду. Набирать номер квартиры на домофоне Крячко не стал – как он выразился, «чтобы раньше времени не тревожить хорошего человека». Вместо этого оперативники подождали несколько минут, пока из подъезда вышла какая-то женщина, и тогда без препятствий вошли в дом. Один из бойцов остался в подъезде караулить дверь, остальные трое вошли в лифт.

На седьмом этаже Крячко уверенно направился к двери, на которой стоял номер «57», и позвонил. С той стороны послышались шаги, в дверном «глазке» что-то мелькнуло, затем женский голос из-за двери спросил:

– Кто там?

– Откройте, полиция! – веско произнес Крячко.

– А почему я должна открывать? У вас, может, ордер какой-нибудь есть? Нас в чем-то обвиняют?

– У нас имеются обоснованные подозрения, что в вашей квартире скрывается человек, совершивший тяжкое преступление! – заявил Гуров. – Согласно закону «О полиции», вы обязаны впустить нас в квартиру!

– Если не откроете, мы вызовем слесаря и срежем дверь с петель! – пригрозил Крячко. – Придется вам потом новую дверь заказывать. И еще будете нести ответственность за невыполнение законных требований сотрудников полиции!

– Ну, вы меня страшно напугали, – произнесла женщина. Голос у нее при этом был вовсе не испуганный. – А кто этот человек, совершивший тяжкое преступление?

– Нам необходимо поговорить с вашим сыном Павлом, – пояснил Гуров. – Надо задать ему несколько вопросов. Он сейчас дома?

– Кажется, был дома, – ответил голос из-за двери. – Хорошо, сейчас я вам открою. Одну минуту…

За дверью завозились, звякнул ключ в замке, и дверь открылась. Судя по голосу, довольно бодрому, Гуров приготовился увидеть женщину лет сорока, крепкую и энергичную. На самом деле перед ним стояла женщина лет на двадцать старше. Но в одном он угадал – хозяйка выглядела женщиной крепкой и энергичной.

– Ну, и какого такого преступника вы хотели видеть? – спросила она. – Меня, что ли?

– Нет, не вас, а вашего сына. Он дома?

– Вроде был дома… – неуверенно ответила хозяйка. – Может, он в ванной? – показала рукой в правую сторону. Лев рывком распахнул дверь ванной – там никого не было.

– Что вы нас за нос водите?! – в сердцах воскликнул Крячко. – Где он? – и, не дожидаясь ответа, метнулся из прихожей влево. Гуров последовал за ним.

Здесь было две комнаты. Дверь в одну была открыта настежь, и в ней никого не было. Дверь в другую была закрыта. Стас распахнул ее, и опера увидели небольшую комнату, посередине которой стоял стол с двумя компьютерами. Здесь тоже никого не было, но Гуров обратил внимание на открытое окно. Он шагнул к окну, выглянул наружу и тремя этажами ниже увидел голову человека, который быстро спускался по стене.

– Лобода, стой! – закричал он.

Рядом высунулся из окна Крячко. Тоже увидел беглеца и тоже выкрикнул:

– Стой, стрелять буду!

Однако беглец не замедлил спуск. Возможно, он догадывался, что полицейские не станут в него стрелять, для этого не было серьезных оснований.

Крячко выругался в сердцах, выскочил из квартиры и, не дожидаясь лифта, прыгая через три ступеньки, помчался вниз. Гуров не последовал за ним. Он остался наблюдать за происходящим из окна и увидел, как Лобода добрался до низа, спрыгнул на землю и помчался за угол дома. Спустя десять секунд из-за другого угла выбежали Крячко и два оперативника.

– Вон туда! – крикнул им Лев. – К метро, скорее всего, побежал!

Трое полицейских помчались следом. Он проследил за ними, затем оглянулся и обвел глазами комнату.

В дверях появилась женщина, открывшая им дверь. Лицо ее было застывшим, словно каменным, однако на губах ее мелькнула усмешка.

– Ведь вы нарочно время тянули, давая сыну возможность сбежать? – покачал головой Лев.

– А вы что же, хотели, чтобы я вам сама своего сына сдала? Паша ни в чем не виноват! Если есть за ним вина, то какая-нибудь небольшая. А вы заладили: «преступник, преступник»… То участковый придет, то из управы пожалуют… Не буду я вам помогать, даже и не думайте!

– Это я понял… – со вздохом произнес Гуров.

Глава 6

Он еще раз оглядел комнату и повернулся к хозяйке:

– Нам бы нужно здесь осмотреть кое-что. Правда, должен вам признаться: необходимого разрешения на эти действия у нас нет. Но если бы вы нам позволили тут осмотреться, вы бы нам очень помогли…

– Я уже сказала, что помогать вам я не собираюсь! – отрезала хозяйка.

– Простите, я не успел вам представиться, – мягко произнес Лев. – Меня зовут Гуров, Лев Иванович Гуров, я полковник полиции. А вас как зовут?

– Значит, вы тот самый Гуров?

– Да, я тот самый. И все же – как вас зовут?

– Наталья Семеновна.

– И вы – мать Павла?

– Да, я его мать.

– Я хочу вам объяснить сложившееся положение, Наталья Семеновна. Сегодня, четыре… нет, уже пять часов назад в Москве произошло убийство. Убит председатель правления банка «Горизонт» Петр Полубояринов. И вот ведь какое совпадение: как раз в то время, когда был убит этот банкир, ваш сын находился неподалеку. Если говорить точнее, он взбирался по стене банка к окну кабинета Полубояринова. Его нахождение на месте преступления – установленный факт, его зафиксировали камеры наружного наблюдения. Вы сами понимаете, что у нас возникли вопросы к вашему сыну. С какой целью он взбирался на стену этого здания? Был ли он в кабинете Полубояринова? Что он там делал? Вопросов, как видите, не очень много, но все они очень важны для раскрытия этого преступления. Так что наш приход в ваш дом – вещь совсем не случайная. Я думаю, самого Павла мои люди не догонят – больно быстро он бегает. Так, может, вы нам поможете найти ответы на эти вопросы? Хотя бы на самый первый – зачем Павел сегодня отправился в этот банк?

Женщина слушала его внимательно. И когда Гуров закончил говорить, на ее лице мелькнуло что-то вроде сомнения. Ей явно что-то было известно, и она колебалась – можно это рассказать полицейским или нельзя? Принесет эта откровенность пользу ее сыну, или повредит ему?

Наталья Семеновна еще ничего не решила, когда в прихожей стукнула дверь, послышались шаги и в комнату вошел Крячко. Ворот его рубашки был расстегнут, красное лицо выражало досаду.

– Убежал, гад! – громко провозгласил он. – Прямо рекорд по бегу поставил, с такой скоростью улепетывал! Все, надо звонить в Главк, объявлять его в розыск. Причем сразу в федеральный розыск, по всей стране. Что, ты звонить будешь или я сам позвоню?

Однако Гуров не спешил с ответом – он все еще смотрел на мать Павла. И увидел, как после слов Крячко губы у нее поджались, всякие сомнения на лице исчезли. Стало ясно: ни на какие вопросы оперативников эта женщина отвечать не будет. Тогда он перевел взгляд на Крячко и сказал:

– И чего ты так спешил возвращаться? Прогулялся бы немного, остыл… Чего ты затвердил: «розыск, розыск»? Не будем мы пока ничего объявлять. Попробуем пойти другим путем. – Затем вновь обратился к Наталье Лободе: – Наталья Семеновна, может, вы хотя бы можете мне сказать имена тех людей, для которых ваш сын работал? Может, они объяснят, для чего он явился в банк?

Однако его доверительный тон уже не действовал на хозяйку квартиры. Она твердо ответила:

– Я же вам сказала: ничего вам рассказывать не буду. Узнавайте где хотите. И вообще, уходите из моего дома! Раз у вас нет документов для обыска, нечего вам тут делать. Уходите!

Крячко начал было горячо возражать женщине, однако Гуров потянул его за рукав и вывел на лестничную площадку. Тут же за их спинами щелкнул дверной замок. Лев махнул рукой оперативникам, которые дожидались на лестничной площадке, и все вместе они спустились вниз. Здесь он наконец высказал другу свою досаду:

– И чего ты ворвался туда с криком? Она готова была рассказать кое-что, а теперь те же самые сведения придется добывать окольными путями. Честное слово, Стас, иногда ты проявляешь усердие не по разуму.

Было заметно, что Крячко обиделся на слова друга.

– Почему же это «не по разуму»? Мы что, не будем больше искать этого Павла Лободу?

– Будем, конечно, – ответил Гуров. – Но пока что у нас нет оснований объявлять его в розыск. Нет никаких доказательств того, что он проник в кабинет Полубояринова и убил хозяина кабинета. Мы даже не уверены, что он сможет дать важные для нас свидетельские показания, не говоря уже о показаниях признательных.

– Ну, и как же ты собираешься его искать, если у нас нет ни места его работы, ни имен его друзей и знакомых?

– Придется обратиться к услугам сотовых операторов. Нужно узнать, у какого оператора находился на обслуживании его телефон, и просмотреть перечень звонков за последние пару месяцев. Так мы узнаем и друзей, и знакомых. И раз уж ты с самого начала занялся личностью Павла Лободы, то ты и продолжай эту линию. Надеюсь, что уже сегодня у тебя будут имена людей, к которым мы можем обратиться.

– А ты куда – в банк?

– Да, нужно продолжить беседы с сотрудниками этого финансового учреждения, – кивнул Лев. – Утром я успел поговорить только с секретарем Сорокиным, да и то на бегу. Сам понимаешь, это не допрос. А кроме Сорокина, там и другие люди есть. Хотя бы заместитель Полубояринова господин Толстов. К ним у меня тоже есть вопросы.

На этом оперативники расстались. Крячко вернулся в Главк, чтобы плотно поработать с сотовым оператором Павла Лободы, а Гуров на оперативной машине поехал в банк. Он никого не стал извещать о своем приезде, а сразу поднялся в приемную Полубояринова.

Секретарь Игорь Сорокин сидел на своем месте и что-то набирал на компьютере. Увидев входившего полковника, он вскочил, словно школьник, застигнутый за распитием отцовского портвейна. Вид у него был растерянный.

– А, это вы! – воскликнул он. – А я тут работаю… Составляю отчет… Приказ Никиты Семеновича…

– Я вас ненадолго отвлеку от этого занятия, – проговорил Лев, садясь напротив секретаря. – Ничего?

– Да, конечно, ничего… То есть это, конечно, гораздо важнее… Ведь следствие…

– Значит, вы теперь стали секретарем нового руководителя банка?

– Да, поскольку Петра Петровича не стало… Должен же я где-то работать…

– Но ведь у Толстова, я полагаю, был собственный секретарь?

– Да, у него Милана Тархова секретарь…

– И второй секретарь ему, наверное, не нужен?

– Скорее всего, нет. Так что мне, скорее всего, придется искать новую работу.

– Выходит, от смерти вашего руководителя вы ничего не приобрели, а, наоборот, проиграли, – заключил Гуров.

– Да, проиграл, – согласился Сорокин. – А… что я, собственно, мог приобрести?

– Ну, мало ли что. Не знаете, Полубояринов не упоминал вас в своем завещании?

– Понятия не имею. Вряд ли. В конце концов, я для него просто служащий. Между нами не было каких-то отношений, кроме деловых. Было бы странно, если бы он стал упоминать меня в своем завещании.

– Странно, странно… А мне вот другое странно, Сорокин. Вы, наверное, заметили, что одно из окон в кабинете Петра Петровича было приоткрыто?

– Окно? Нет, не заметил… Я как-то не обратил внимания…

– Разве? Мы с коллегами так оживленно это обсуждали, стоя возле того самого окна. А вы рядом находились – и не заметили.

– Ну… я был настолько потрясен смертью Петра Петровича… Нет, я не заметил открытого окна.

– Это странно еще и потому, Сорокин, – продолжал Гуров, – что это открытое окно заметил даже ваш посетитель, Александр Колокольцев. Ему нечего было делать в кабинете, но он все же туда вошел – и заметил, что там тянет воздухом из открытого окна. А ведь вы были в кабинете дважды – сначала вошли туда, еще не зная о смерти Полубояринова, а затем второй раз, уже вместе с охраной. Вы всегда такой ненаблюдательный?

– Да, пожалуй, что всегда, – согласился секретарь. – Я часто не замечаю очевидные вещи, которые находятся прямо у меня под носом.

– Вот как? Но, надеюсь, вы заметили людей, которые заглядывали в приемную между двенадцатью и часом?

– Людей? А разве кто-то заглядывал? – удивился Сорокин. Затем взглянул на Гурова, смутился и задумчиво произнес: – Да, и правда, теперь я припоминаю, кто-то хотел видеть Петра Петровича. Но кто же это был? А, вспомнил! Заходил сам Толстов, Никита Семенович! Он всегда к Петру Петровичу запросто заходит. Но тут я имел строгие указания никого не пускать, и я так и сказал Толстову.

– Очень интересно! – одобрил его рассказ Гуров. – Каждый раз узнаешь от вас что-то новое, Сорокин. Вот сейчас вы сообщили мне целых два любопытных факта. Во-первых, что перед самой смертью Полубояринова его хотел видеть его первый заместитель, а во-вторых, что покойный председатель дал вам строгое указание никого не пускать. Не помню, чтобы при первой нашей встрече вы мне это сообщали… И когда же Полубояринов дал вам такое указание?

– Это было… Сейчас вспомню… Да, это было без четверти двенадцать.

– Он специально для этого вызвал вас к себе?

– Нет, он связался по селекторной связи и сказал, что будет занят и чтобы я никого не впускал.

– Интересно, а ваш шеф часто давал такие указания?

– Что никого не будет принимать? Нет, надо сказать, редко…

– Значит, должно было произойти нечто чрезвычайное, чтобы председатель правления ввел такой запрет?

– Я не знаю… Видно, да, что-то произошло… А может, у него был важный разговор по телефону…

– Значит, он вам не объяснил, с чем связан запрет?

– Нет. Просто приказал никого к нему не впускать, и все.

– А если бы в эту минуту Елена Аркадьевна появилась – вы бы ее тоже не впустили?

Сорокин окончательно растерялся. Лицо у него пошло пятнами, руки бесцельно шарили по столу, по лежащим на нем бумагам.

– Елена Аркадьевна? – переспросил он. – А почему она? При чем здесь она?

– Ну как же? Ведь она явилась всего через несколько минут после смерти своего мужа. Ехала мимо здания банка и решила зайти. Или вы скажете, что ее тоже не заметили, как и открытое окно?

– Нет, я, конечно, заметил… – торопливо ответил Сорокин. – Я ведь с ней разговаривал… Да, ведь она просила меня вызвать ей такси! Так о чем вы спрашивали?

– Я хотел узнать, как бы вы поступили, если бы Елена Аркадьевна пришла, когда еще действовал запрет на вход в кабинет, – сказал Гуров.

– Ну, в таком случае я бы позвонил Петру Петровичу… сообщил бы ему…

– Понятно… А кто был второй посетитель?

– Извините?

– Ведь к вашему шефу хотел пройти не только Толстов. Был еще один посетитель. Или это вы тоже не помните?

Секретарь погибшего председателя вновь начал шарить руками по столу, потом вдруг просиял и заявил:

– Вспомнил! Да, конечно! Еще заглядывала начальник кредитного отдела Лидия Андреевна Маслакова. Ну, я ее, естественно, тоже не впустил.

– А зачем она приходила, не знаете?

– Нет, откуда же мне знать!

– А кто открыл окно в кабинете, тоже не знаете?

Вопрос этот Гуров нарочно задал в череде совершенно неважных, второстепенных вопросов – как иногда прячут важный документ среди вороха ненужных бумаг. Ему был интересен даже не сам ответ, а реакция секретаря Сорокина. При повышенной нервозности секретаря можно было ожидать самой странной реакции – например, что он упадет в обморок или вдруг бросится бежать…

Однако Игорь Сорокин удивил Льва. Он совершенно не заметил исключительной важности этого вопроса, его коварного характера и ответил без всякой паузы, нисколько не задумавшись:

– Да сам Петр Петрович, наверное, и открыл. Он, знаете, свежий воздух любил, то и дело окна у себя открывал.

– Действительно, почему бы и нет? – пожал Лев плечами.

Перед его мысленным взором возникла фантастическая картина: как председатель правления банка открывает окно и впускает в кабинет человека в кроссовках – Павла Лободу. Впускает, принимает от гостя некие секретные документы, которые никто не должен видеть, и сам передает необычному посетителю… что? Ну, допустим, толстую пачку долларов. После чего гость удаляется тем же путем, каким прибыл, а хозяин кабинета тщательно вытирает с окна все отпечатки пальцев, достает из ящика браунинг и пускает себе пулю в лоб. С расстояния в два метра…

Глава 7

– Действительно, почему бы и нет? – повторил Гуров. – Скажите, ваш банк в последнее время вел рискованные финансовые операции?

– Что вы имеете в виду? Какие операции?

– Ну, например, не выдавал ли банк кредиты, которые не надеялся вернуть? Ведь есть такая категория заемщиков, их называют недобросовестными. И есть категория кредитов, которые называют невозвратными. Да что я вам объясняю, вы все это должны знать лучше меня. Вот я и спрашиваю: не выдавал ли банк в последние несколько месяцев такие невозвратные кредиты?

Этот вопрос нисколько не смутил бывшего секретаря.

– Я, конечно, не знаю деталей всех операций, – ответил он, – но, по имеющимся у меня сведениям, наш банк всегда проводил исключительно взвешенную кредитную политику.

– А никаких акционерных обществ ваш банк не основывал? Им кредиты не выдавал?

– Знаете, об этом вам лучше спросить Никиту Семеновича, – стушевался Сорокин. – Я ведь все-таки лишь секретарь…

– Хорошо, давайте спросим Никиту Семеновича, – кивнул Лев. – Где находится его кабинет?

– Прямо напротив нашего. Только вы поспешите, а то время, знаете, уже позднее – он может уйти…

Гуров, у которого было совершенно другое представление о позднем времени, посмотрел на часы. Стрелка подбиралась к семи часам вечера. Сам он зачастую возвращался с работы около полуночи, а то и позже.

– Ну, я не прощаюсь, – сказал Лев, поднимаясь. – У меня могут возникнуть новые вопросы.

– Если я к тому времени буду работать на другом месте, у Никиты Семеновича вам дадут координаты, – ответил Сорокин, выключая компьютер и убирая бумаги в сейф.

Лев вышел из кабинета и огляделся. Коридор в обе стороны был пуст. И звуков никаких не было слышно. Создавалось впечатление, что здание уже опустело. «Может, и новый руководитель уже ушел», – подумал он. Однако, когда дернул ручку двери, на которой висела табличка «Толстов Н. С.», дверь неожиданно открылась. В приемной никого не было, дверь кабинета была открыта. Лев проследовал через приемную и заглянул в кабинет. За массивным рабочим столом сидел, откинувшись на спинку кресла и погрузившись в размышления, человек внушительной комплекции, с гривой черных волос. Очевидно, это и был новый руководитель банка Никита Толстов. Он был больше похож на артиста, чем на банкира.

– Добрый вечер, – сказал Лев, входя. – Надеюсь, не помешаю? Я – полковник Гуров.

– Добро пожаловать, – отозвался хозяин кабинета и сделал приглашающий жест, указывая на кресло. – Я так и думал, что вы сегодня придете. Ведь вас, вероятно, интересует положение дел в банке?

– Вы правы, интересует, – кивнул Гуров. – Положение дел, отношения в коллективе, наличие проблем… Аудиторскую проверку я вам пока не собираюсь назначать, надеюсь, что вы сами мне сообщите нужные сведения. Если же увижу, что вы со мной недостаточно откровенны, будет и аудит. Но вряд ли это в ваших интересах…

– Да, репутация нашего учреждения может пострадать, – согласился Толстов. – Так что конкретно вы хотите узнать?

– Конкретно я хочу узнать, как много у вас невозвращенных кредитов. Причем таких кредитов, которые называют «плохими» – то есть где заемщики обанкротились или ударились в бега. Не находится ли банк «Горизонт» в таком положении, когда ему самому угрожает банкротство?

– Хочу вас сразу успокоить в этом отношении – нет, не находится, – ответил Толстов. – Петр Петрович – человек осторожный… хотя теперь правильней говорить «был человеком осторожным». Он не позволял проводить никакие рискованные операции. Нет, наш банк осуществлял только такие транзакции, которые приносили гарантированный, пусть и небольшой доход.

– То есть он был из тех руководителей, которые действуют по пословице «Поспешай медленно»?

– Совершенно верно. Он сам был таким человеком и подчиненных подбирал из людей такого же ряда.

– Вы что же, хотите сказать, что у вашего банка вообще нет никаких проблем? Что-то не верится, – сказал Гуров. – У меня есть некоторый опыт работы с разного рода финансовыми организациями. И этот опыт научил меня не доверять оптимистическим заверениям и гладким отчетам. Всегда есть какая-то проблема, некая трещина…

Новый руководитель банка тяжело вздохнул. Помолчал немного, потом произнес:

– Вы правы. Одна такая трещина у нас действительно имеется. Она связана с Максимом Петровичем.

– А кто это такой – Максим Петрович?

– Это родной брат нашего погибшего председателя, – объяснил Толстов. – Максим Петрович Полубояринов занимается бизнесом, у него есть собственная фирма.

– И какой деятельностью занимается эта фирма? – спросил Гуров. – Что строит, что добывает, что продает?

– Да уж чем он только не занимался! Сначала пытался создать медийный холдинг. «Славянский эфир», не слышали? Там у него имелись и издательство, и радиостанция, и телевещание, и рекламное агентство… В итоге все прогорело. Тогда Максим переключился на аптечное дело. Как раз был бум создания новых аптек, они открывались на каждом углу. Ну, и он решил пристроиться в эту струю. Открыл два десятка аптек в Москве, еще столько же в провинции. Но и это дело у него не пошло, аптеки закрывались одна за другой. Теперь он занимается оптовой торговлей продуктовыми товарами. Возит разного рода полуфабрикаты из Китая и туда кое-что поставляет. Но и здесь дела идут неважно, кажется, и этот бизнес прогорит.

– И деньги на все эти начинания Максим Полубояринов брал у брата?

– Естественно – откуда же еще?

– Брал – и не возвращал?

– Ну, не совсем так… Часть кредитов возвращалась. Но большую часть наш банк был вынужден заносить в графу «безвозвратные потери». Как вы понимаете, другой клиент после первого такого случая уже не мог бы получить в банке ничего. Но Максиму Петр Петрович не мог отказать.

– И о какой сумме идет речь? Как велики потери банка?

– Ну, первые два кредита я не помню… А вот последний, взятый под создание фирмы «Восточный гость», сначала составлял 120 миллионов, а затем туда добавились еще 60 миллионов. И ни один рубль из этих денег пока не вернулся.

– Да, это серьезно… – задумчиво произнес Лев. – А скажите, почему Петр Полубояринов так охотно шел навстречу требованиям своего брата? Что, там такая братская любовь? Или, может быть, у Максима имелись какие-то рычаги воздействия на брата?

– Вот этого я не знаю, – признался Толстов. – Мы все тоже задавали себе тот же самый вопрос. Может быть, вам удастся найти ответ?

– Может быть, может быть… Значит, вы утверждаете, что, исключая случай с братом, Полубояринов вел очень осторожную кредитную политику?

– Совершенно верно.

– Но это означает, что он должен был отказывать в кредитах многим просителям?

– Разумеется, такие случаи бывали, – подтвердил Толстов. – Много таких случаев! Мы вынуждены отказывать в кредитах практически каждый день.

– А разочарованные заемщики могли бы требовать денег у руководителей банка, угрожая убийством? Вы не сталкивались с подобными ситуациями?

– Нет, почему же, сталкивался, – кивнул Толстов. – Но такое случается редко. Ведь о заемщике все известно. Если с руководителем банка или со служащим, с которым имел дело заемщик, что-то случится, подозрение сразу падет на него. И найти его в таком случае не составит труда.

– Но в вашей практике такие случаи бывали?

– Да, бывали. Последний раз… Дайте вспомнить… Последний раз с подобной ситуацией я сталкивался два года назад. Один горячий бизнесмен с Кавказа требовал выдать ему пятнадцать миллионов без всякого обеспечения. Я, естественно, отказал. И тогда он прямо в кабинете стал мне угрожать, устроил безобразную сцену… И потом еще несколько раз звонил…

– И что же вы сделали?

– Разумеется, написал заявление в полицию. И, конечно, обратился в нашу службу безопасности. Мне приставили охрану. А полиция провела с этим наглецом соответствующую работу. И он больше не появлялся.

– Тогда у меня вот какой вопрос, – сказал Гуров. – Полубояринов, случайно, не рассказывал вам о подобных угрозах в его адрес?

– Вы имеете в виду последние недели?

– Да, меня интересуют события, случившиеся за последний месяц. Может быть, за два.

– Тогда… – Толстов на несколько минут задумался, потом решительно покачал головой: – Нет, я не могу припомнить подобной ситуации не только в последние два месяца, но и вообще за весь этот год. Ведь, в конце концов, лично к председателю правления банка редко обращаются с подобными просьбами – для этого существуют служащие рангом пониже.

– И Полубояринов не жаловался на какие-либо угрозы? Не рассказывал о конфликтах, которые у него с кем-то случались?

– Нет, ни о чем таком Петр Петрович не рассказывал, – решительно заявил новый глава банка.

– А о ситуации с братом?

– Он и о брате не говорил, – заверил Толстов. – Понимаете, Петр Петрович был человеком довольно скрытным, не склонным, что называется, выносить сор из избы. О ситуации с Максимом Петровичем и его фирмой «Восточный гость» я узнал не от Петра Петровича, а из совершенно других источников.

– Но ведь, наверное, все же был человек, с которым ваш руководитель делился проблемами, советовался? Не может быть, чтобы такого человека не было! Может, он рассказывал многое своей жене?

– Ну, досконально я, конечно, не знаю, – развел руками Толстов, – но у меня сложилось впечатление, что Елена Аркадьевна не слишком интересовалась делами банка. А Петр Петрович, в свою очередь, не спешил посвящать жену в эти дела. Предпочитал держать ее на некотором отдалении.

– Не доверял ей, что ли?

– Нет, не то чтобы не доверял, а… Скорее он считал, что финансы – это не женское дело. Семья у него была отдельно, а работа – отдельно. Эти две сферы не должны были пересекаться. Кстати, я с ним в этом совершенно согласен. Не стоит смешивать семью и работу. Ничего хорошего из этого не получится…

– Понятно. Значит, Елена Аркадьевна не была посвящена в дела банка, и Петр Петрович с ней не советовался. Но ведь ему нужен был человек, с которым он мог обсудить возникшие проблемы! Такой человек должен быть! С братом ваш руководитель не мог обсуждать финансовые дела, потому что тот был весь в долгах и вообще неудачником. Значит, должен существовать другой человек.

– Ну да, был такой человек, – нехотя признался Толстов. – Да, был человек, с которым Петр Петрович регулярно советовался. И этот человек работает у нас в банке.

– Очень интересно! – встрепенулся Лев. – Не тяните, говорите, кто это!

– Есть у нас такой руководитель кредитного отдела, Лидия Андреевна Маслакова. Вот с ней, насколько я знаю, Петр Петрович часто советовался о делах, связанных с работой.

– Маслакова, Маслакова… – медленно произнес Гуров. – Где-то я сегодня уже слышал эту фамилию… Ах да! Мне ее называл секретарь Полубояринова, Игорь Сорокин. Он говорил, что начальник кредитного отдела около двенадцати хотела попасть в кабинет Полубояринова, но он, Сорокин, ее не пустил.

– Сорокин не пустил Лиду Маслакову к Петру Петровичу? – удивился Толстов. – Это что-то новенькое! Никогда о таком не слышал! Я даже не думал, что такое может быть. А почему он ее не пустил?

– Сорокин сказал, что таково было указание его руководителя – никого не пускать, – объяснил Гуров.

– Такого не может быть, – уверенно заявил Толстов. – Петр Петрович полностью доверял Лиде Маслаковой, глубоко ее уважал, и он никогда не мог дать распоряжение не пускать ее в свой кабинет. Тут Игорь что-то путает.

– Я так понимаю, что мне нужно будет поговорить с этой вашей Лидией Андреевной, а также еще раз побеседовать с Сорокиным. Но все это придется делать, наверное, уже завтра?

– Да, здесь вы уже никого не застанете. Думаю, во всем банке, кроме нас с вами, да еще охраны внизу, никого не осталось. Ведь на дворе уже поздний вечер, десятый час.

– Да, десятый час, – кивнул Лев. – Наша беседа затянулась. Пора ее заканчивать…

Глава 8

В то самое время, когда Гуров решил закончить свою беседу с новым руководителем банка «Горизонт», на другом конце Москвы, в районе ВДНХ, в дверь одной квартиры на двенадцатом этаже обычного дома позвонил молодой человек, очень неряшливо одетый, в больших темных очках.

Открывший дверь парень критически взглянул на гостя и спросил:

– Ты кто такой, друг? Какое у тебя дело?

– Дай мне скорее пройти, – негромко ответил пришедший. – Это же я, Павел!

– Ё-моё! – воскликнул удивленный хозяин. – Точно, это ты, а я не узнал. Давай проходи!

Он отступил в сторону, и гость, тут же шмыгнув в квартиру, поспешно закрыл за собой дверь.

– А ты че в таком странном виде? – продолжал удивляться хозяин. – Тебя что, ограбили, что ли? Или перебрал с друзьями?

– Ничего я не перебрал, – ответил гость. – А ты как, один? Или Алена здесь?

– Нет, Алена еще не приходила. Но скоро придет. А что?

– Лучше, чтобы она меня не видела. Лучше, конечно, чтобы и ты меня не видел, но уж тут ничего не поделаешь.

– Ничего не понимаю, – признался хозяин. – Что случилось-то?

– Уж случилось так случилось, – криво усмехнулся гость. – Я теперь в бегах, вот что случилось. А все из-за твоей антенны.

– Что, тебя с антенной поймали? – воскликнул хозяин. – Вот засада! Это же сколько я потеряю? С меня компания за антенну потребует и еще неустойку за работу…

– Ты погоди кричать, с антенной все в порядке, – успокоил его гость. – Это со мной не в порядке. Сейчас я тебе все изложу. Только знаешь что? Для скорости, пока я буду рассказывать, ты мне найди одежку чуть поприличней. И рюкзак соберешь, а? Ну, пенку, спальник, полиэтилена пару кусков, котелок…

– Ты что, с Машей в поход собрался? Куда-нибудь в горы?

– Нет, не в горы. И без Маруси. Так что, соберешь?

– Какие разговоры? Конечно, сейчас соберу. Давай рассказывай, что там у тебя стряслось.

Хозяин открыл сразу два стенных шкафа и начал собирать две кучки вещей. В одну он складывал походные принадлежности – рюкзак, спальник, котелок. В другую полетели спортивный костюм, свитер, куртка. А гость тем временем рассказывал ему:

– Ты мне поручил установить насадки на крыше банка возле Нового Арбата, так? Ну, я собрал мешок, инструменты. Заранее сходил, осмотрел стену этого банка. Ничего, нормальная такая стена, влезть можно. Я снизу примерно путь наметил – в общем, проделал всю подготовительную работу. А сегодня с утра – ну, часов в одиннадцать – явился туда уже со всем снаряжением и полез.

– Может, тебе палатку тоже положить? – перебил его хозяин.

– Не надо мне палатку! Ты мне еще каноэ предложи взять! Мне надо, чтобы вещей было как можно меньше! Чтобы все у меня было легкое, негабаритное и чтобы я сам был незаметный. Ну, так ты будешь слушать или мне заткнуться?

– Я слушаю, внимательно слушаю!

– Так вот. Поднимаюсь я потихоньку, никто не мешает, никто внимания не обращает. Так добрался до восьмого этажа. И тут вдруг слышу неподалеку, за стеной, какой-то хлопок. Ну, словно бутылку шампанского открыли. Я особо внимания на это не обратил – мало ли, хлопок и хлопок. Может, у них праздник какой и правда шампанское открывали. Стал подниматься дальше, и тут справа от меня кто-то открывает створку окна.

– На фрамугу открывает?

– Нет! В том-то и дело, что не на фрамугу! Открывает окно нараспашку, словно дело летом происходит. И какая-то возня там, на подоконнике. Но мне, с моей позиции, не видно. А потом окно стали закрывать, и в стекле я увидел отражение человека, который его закрывал. А он, я уверен в этом, увидел меня.

– А кто был этот человек?

– Не знаю. Все же я его не впрямую видел, а в оконном стекле. Я даже не понял, мужчина это или женщина. Скорее все-таки женщина, хотя я не уверен. Но лицо молодое, это точно. Так вот, этот человек на секунду замер, а потом резко подался назад – чтобы я его больше не видел. Вот тут я вспомнил о хлопке, который только что слышал. А теперь зачем-то окно потребовалось открыть. И все вместе мне это не понравилось. Но все равно, что я мог сделать? Залезть в это открытое окно и посмотреть? Но какое мне до них дело, до этих банкиров и их тайн? И я полез дальше.

– Залез на крышу без проблем?

– Дальше все было без проблем. Залез, установил нашу аппаратуру на антенны, с другой стороны крыши спустился до пожарной лестницы и по ней – вниз, уже в другой переулок. Слез и поехал домой. Только дома, когда включил ящик, услышал новость. Передавали, что в банке «Горизонт» час назад убили председателя правления. И тут у меня в голове вдруг щелкнуло! Я сообразил, что это тот самый банк, на который я лазил! Да его и по «ящику» показали, так что можно было узнать. И тогда я сообразил, что хлопок, который я слышал, – это был выстрел! А тот, кто окно открывал, скорее всего, и грохнул этого самого банкира!