Завет Влюбленных

Глава 1.Я – звезда, я – Сириус.

В незапамятные времена, когда Альентар тонул в объятиях тьмы и хаоса, божественные сущности снизошли на землю, чтобы прекратить кровопролитные войны и смерти. Двум возлюбленным, отважно сражавшимся в этих битвах, они даровали силу, сравнимую с божественной. Юноша из рода Азаэль стал сосудом порядка и света, но осознавая, что подобная мощь может сломить носителя, привести к безумию и гибели, боги наделили его избранницу из рода Кахир силой исцеления. Она могла восполнять его энергию, поддерживать баланс великой силы, и ключевую роль в этом союзе играла их безграничная любовь. Покидая смертный мир, боги постановили, что каждый первый мальчик, рожденный в роду Азаэль, будет носителем силы порядка, оберегая мир от хаоса, и по велению небес ему будет предначертана спутница из рода Кахир. В знак их неразрывной связи, они будут отмечены метками, скрепляющими их души воедино.

Прожив жизнь, наполненную любовью и гармонией, Ахви и Корнелиус Азаэль в один день погрузились в вечный сон, оставив после себя двух сыновей и дочь. На месте их захоронения чудесным образом выросло Древо Судеб, которому стали поклоняться, как божеству. Ему приносили дары, совершали обряды и ритуалы, а старейшины, как проводники воли богов и Древа Судеб, избирали невесту для старшего сына Ахви и Корнелиуса – Балтазара, нарекая ему в жены юную Твайлу Кахир, с которой его связывала взаимная симпатия. Так продолжалось из поколения в поколение, пока не разразилась трагедия.

Хаос вновь проник в Альентар, искусно соблазнив Тэю Кахир. Эта женщина, уже связанная узами брака с Тэроном Азаэлем, предала его и перешла на сторону сил хаоса. Вскоре выяснилось, что она носит ребенка от своего мужа. Гнев богов был ужасен – супружеская измена, усугубленная столь тяжким обстоятельством, не могла остаться безнаказанной. Тэрон и Тэя были лишены божественных меток, а сила Тэрона обратилась против него, погрузив в безумие. И как бы Тэя ни молила о прощении, сколько бы крови ни проливала у подножия Древа и перед ликом богов, они оставались глухи к её мольбам. Наконец, старейшины объявили волю богов: из поколения в поколение, рода Азаэль и Кахир должны будут искупать грех Тэи, моля о прощении, и бремя этого искупления ляжет на их потомков, пока боги не проявят милосердие. До тех пор божества не будут даровать метки душ, и наделять влюбленных божественной силой, и Альентар будет страдать под властью хаоса, в наказание за грех предательства. А тем временем Древо Судеб исчезло. Без Древа Судеб, служившего якорем божественной воли и символом надежды на прощение, связь между этими двумя родами оборвалась. Больше не было меток душ, не было великой силы, даруемой влюбленным. Лишь отголоски древней легенды и страх перед грядущим хаосом.

В этих условиях вырос Кьеран Саммерсет, последний известный потомок рода, некогда отмеченного божественным даром. Он жил в тени проклятия, чувствуя ответственность за судьбу Альентара, но, не обладая силой, чтобы ее изменить. Кьеран рос, тренируясь и готовясь к битве, понимая, что однажды ему придется встать на защиту мира, даже будучи лишенным божественной благодати.

Свинцовые тучи заволокли небеса над Сент-Эмерод, предвещая скорую бурю. После оглушительного раската грома на землю посыпалась мелкая морось, грозящая обернуться яростным ливнем. Тяжелые капли дождя монотонно барабанили по обветшалой крыше хижины, приютившейся на вершине холма у самых Карпатских лесов.

В жизни каждой ведьмы наступает момент, когда она со всем усердием принимается за искусство призыва демонов. И хотя непосвященному это может показаться не сложнее, чем работа со свечной магией, это впечатление обманчиво. Призыв демонов – опасная игра, требующая не только знаний, но и крепкой воли. В центре комнаты, внутри пентаграммы, словно в клетке с острыми углами и невидимыми стенами, восседал демон.

– Слышал, ты, как и я, затаила обиду на Иварта? Может, объединим наши силы? – прозвучал его хриплый голос.

– А я слышала, что смерть лишила тебя последних остатков разума. Если это правда, то ты бесполезен, – отрезала ведьма, не отрывая взгляда от ветхого фолианта, лежащего перед ней на столе. Каждую из этих огромных книг Нигма изучила вдоль и поперек. – Здесь я задаю правила, а не ты. Еще пять минут назад ты догнивал в аду после мучительной смерти, а я вытащила тебя оттуда.

– Очень мило с твоей стороны, Нигма, – демон выдавил на своем лице подобие улыбки, переводя взгляд на зеркало, стоявшее в углу хижины. – Где ты откопала такое восхитительное тело?

– У Хрустальных озер, – Нигма задула свечу, стоявшую перед ней. – Не пропадать же добру. Видимо, расстался с жизнью по той же причине, что и ты.

Демон сморщился, словно от зубной боли.

– Не напоминай мне о моей кончине, ведьма. Зачем я тебе понадобился, если ты так уверена в своем превосходстве?

За окном раздался шум крыльев, затем легкий стук. Небольшой инцидент на балконе прервал их разговор, заставив Нигму выглянуть наружу. Краткий осмотр подтвердил худшие опасения: на балкон заявился голубь, наглый и упитанный. Сама по себе ситуация была штатной, но народные приметы, касающиеся этих птиц, сулили всяческие неприятности. Нигма лихорадочно пыталась вспомнить, что залет голубя на балкон предвещает скорые новости или говорит о благоприятной энергетике дома. Но вот если эта пернатая тварь проберется внутрь – быть беде, ссорам и испытаниям.

Ведьма мгновенно захлопнула приоткрытую балконную дверь, чтобы предотвратить вторжение. На ходу она пыталась вспомнить известные ей изгоняющие заклинания, но те, похоже, были совершенно бессильны перед пернатым захватчиком. Не растерявшись, Нигма прибегла к более прозаичным методам – схватила швабру. Но тут же поняла, что достать голубя на закрытом балконе таким образом не получится.

– Только попробуй тут мне гадить, зараза пернатая, я тебе все перья повыдергаю! – прошипела она, угрожающе размахивая шваброй в сторону голубя и пытаясь казаться больше. – Кыш отсюда! – В момент отчаянного выпада, когда она пыталась морально подавить невозмутимого голубя, в дверь постучали.

– Кого это принесло в такую рань? – ядовито поинтересовался демон.

Колдунья проигнорировала его вопрос. Отперев все внутренние замки и щеколды, она осторожно приоткрыла дверь.

– А, это ты? – спросила она, выглядывая из-за двери. – Ой!

Кьеран – ее добрый приятель, иногда заглядывал в гости пообедать, приносил всякие мелочи, рассказывал городские сплетни. И сегодня он, конечно, выбрал самый “подходящий” момент для визита. Нигма от неожиданности попыталась спрятать за спиной швабру, но тут же бросила это безнадежное дело. В пылу сражения она совершенно не подумала, какое впечатление произведет на постороннего человека такая картина, как она, вооружившись шваброй, гоняет голубя по балкону.

– Может, впустишь? – с приподнятой бровью спросил мужчина.

– Ладно, – она распахнула дверь пошире.

– Я по делу. О, а тут у тебя кавалер? Не вовремя я? – с усмешкой спросил он, окидывая взглядом демона.

– Да я скорее с чертом договорюсь, чем с демоном! – возмущенно заявила Нигма.

– У всех свои предпочтения, – пожал плечами Кьеран.

Ведьма лишь закатила глаза в ответ.

– Ты серьезно демона призвала? – Кьеран усмехнулся.

– В личных целях, – быстро ответила Нигма. – Представь, что его здесь нет. Так что там у тебя?

– Да как тут представишь, когда такой смрад…

– Да уж, а от тебя, наверное, фиалками несет! – вмешался в разговор до этого молчавший демон, явно задетый этим замечанием. – Да от вас, колдунов, за версту разит прогнившей землей и мокрой псиной!

– Нигма, будь добра, заткни ему пасть, – попросил Кьеран как можно любезнее. – И уши заодно.

Нигма вздохнула и махнула рукой. Теперь от демона доносилось лишь невнятное мычание.

Кьеран выдохнул и, наконец, принял серьезный вид.

– Дело серьезное, Нигмаруэтт.

– Боги всемилостивые! – Ведьма вздрогнула и отскочила, словно ее ошпарили кипятком. – Когда ты называешь меня полным именем – жди беды. А я-то думаю, чего это голубь пожаловал. – Она нервно зашагала перед демоном.

– Нигма, меня сейчас укачает. Нельзя ли помедленнее? – Кьеран сложил руки на груди.

– Вот так лучше, продолжай. – Девушка немного повеселела.

– У меня с Джоанной появились метки душ, – Кьеран протянул руку, приподнимая рукав рубашки. Там, красивым каллиграфическим почерком, было выведено имя его подруги-фейри.

Нигма уставилась на метку, разинув рот от изумления.

– Тебе сейчас мошка в рот залетит, – Кьеран усмехнулся и опустил рукав, скрывая метку.

– Вы обсуждали это с Джо? – опомнившись, спросила Нигма.

– Нет, – отрезал Кьеран. – Наши взгляды пересеклись в коридоре, и все. Мы оба сделали вид, что ничего не произошло.

– И тебе это не кажется странным?

– Более чем. Если, конечно, опустить тот факт, что впервые за много лет боги начали связывать души, – с досадой выдохнул он, устало закинув голову назад и опираясь на край стола. – С чего вдруг…

– Может, дело не в них, а старейшины что-то затевают? – предположила Нигма.

– Я тоже об этом думал… – пробормотал он, наклоняя голову к плечу. – Но это не единственная проблема.

– Что еще?

– Мне приснился сон, – Кьеран нахмурился, словно пытаясь восстановить в памяти каждую мельчайшую деталь, промелькнувшую перед его внутренним взором ночью. – Я видел огромный сад, целиком засаженный цветущей лавандой. Чуть поодаль, на каменных плитах, лежала спящая девушка. – От этих воспоминаний по его телу пробежала легкая дрожь. – Волосы длинные, светлые…

Ведьма в изумлении прикрыла рот ладонью.

– Лаванда – символ целителей, их цветок силы. Но черпать эту силу могут только избранные, – прошептала она, вспоминая прочитанные легенды в древних книгах. – Ты помнишь ее лицо?

Кир, нахмурившись, задумчиво провел кончиками пальцев по губам. Он закрыл глаза, пытаясь воссоздать образ девушки из сна как можно четче.

– Нет, помню только светлые волосы, и длинное белое платье… и что она спала, – закончил он.

– Может, это была Джоанна?

Он покачал головой. Образ девушки из сна никак не совпадал ни с одним из знакомых ему лиц.

– Да брось! У нее волосы рыжие, едва до плеч достают, и она уж точно не наденет длинное белое платье. Да и вообще, у нее вкус в одежде совсем другой. – Нигма нахмурилась и, задумавшись, отвернулась к окну.

– Что-то тут нечисто.

Кьеран с любопытством проводил ее взглядом.

– Что ты имеешь в виду?

– Я постараюсь это выяснить. А пока… займись своими делами, – отрезала Нигма, внезапно став серьезной.

– У меня есть еще одна просьба. Мне нужно избавиться от метки душ.

Нигма удивленно распахнула глаза.

– Ты с ума сошел? Если это и правда дело рук старейшин, исполняющих волю богов, то это опасно, ты навлечешь на себя беду!

– Переживу как-нибудь, – спокойно ответил Кьеран. – Она мне не нужна. Я не влюблен в Джоанну, если ты не забыла.

– Непробиваемый! – прошипела ведьма. – Знаю.

– Мне все равно, как именно, но мы должны найти способ снять метки душ с меня и Джоанны.

Молчание затянулось, нарушаемое лишь мерным шумом дождя, стучавшего по крыше хижины. Ведьма устало выдохнула и сдалась.

– Ладно. Ты совершенно упрямый, до невозможности упрямый, твердолобый, и спорить с тобой – себе дороже!

На губах Кьерана промелькнула едва заметная ухмылка.

– Никогда не отрицал своих умственных способностей, – мстительно прошептал он.

– Улыбается он! Ты погляди! – Ведьма уперла руки в бока. – Я попробую что-нибудь придумать, как избавить тебя от этой метки.

– Такая милая, когда злишься, – пробормотал Кьеран себе под нос. – Сроки? – Тут же посерьезнев, он впился в нее темным взглядом.

– С чего вдруг я должна указывать сроки? – Возмутилась она. – Как только что-то нарою – сразу скажу.

Кьеран хмыкнул, отвернулся и скрестил руки на груди. “Чертова ведьма, вечно у нее найдется повод для спора” – подумал он.

– Хорошо. Я буду ждать ответа, – произнес он и направился к двери.

– Ох, ну и Кьеран, шторм, а не мужчина, – пробормотала Нигма, глядя на закрывшуюся за ним дверь. В воздухе еще витал его запах – терпкая вишня в сочетании с сандалом. Она подошла к окну, глядя в спину уходящего друга.

Иветт Монтеглем, искавшая приключения и не признававшая рутину, стояла на краю пропасти и всматривалась в клубящиеся вдалеке грозовые тучи. Ветер трепал ее длинные волосы, и внезапно она почувствовала чье-то присутствие. В тот же миг полоснувшая по небу молния вырвала из повисшей в воздухе тьмы яркий всполох, и раздался оглушительный удар грома. Но это был не просто звук. Это был звук, пробудивший что-то древнее и могущественное. Земля под ногами задрожала, и широкая трещина, словно рана, расползлась по земле, сбрасывая девушку в черную бездну. Иветт попыталась закричать, но воздух вырвался из легких, как будто его и вовсе не было. Она закрыла глаза, ощущая, как ее тело начинает подниматься, словно на крыльях ветра. Открыв их снова, она увидела, что находится в совершенно незнакомом месте, в другом мире.

В своей прошлой жизни Иветт была студенткой медицинского университета в Афинах. Способной и неглупой, хотя и не без лени и склонности к прокрастинации. Родных у девушки не было, точнее, она их не знала. Лишь та, кто с большой натяжкой назывался “матерью” – женщина, нашедшая ее на пороге своего дома и сжалившись над подкидышем. Но особой любви к падчерице она не испытывала, лишь жалость.

Теперь же она была очень далеко от всего, что считала своим домом.

Место, в котором Иветт пришла в себя после падения, было пропитано мраком и холодом. Спустя несколько минут, она набралась смелости открыть глаза, осматривая окрестности. Густой туман окутывал все вокруг, не позволяя разглядеть что-либо дальше метра от нее. Но сквозь пелену все же проступали смутные очертания деревьев, кустов и камней. Вокруг простиралась бескрайняя, мрачная равнина, окутанная зловещим туманом, словно живое существо. Она попыталась встать, но ноги подкосились, и в этот момент она почувствовала чей-то взгляд. Взгляд полный ненависти, обиды и… жажды мести. Внезапно туман начал сгущаться вокруг, словно стремясь поглотить ее, и Иветт осознала, что она здесь не одна. Что-то или кто-то ждет ее в этом мрачном месте. Что-то, связанное с ее прошлым, с ее истинной сущностью. И это что-то, возможно, не желает ей добра.

Деревья в этом месте казались больными, с черными, искореженными стволами и перекрученными ветвями, словно измученными вечной бурей, что, казалось, никогда не утихала. Иветт обвела взглядом мрачный пейзаж и заметила, что не одна – в тени деревьев стояли несколько фигур, не сводя с нее взгляда. Сердце бешено заколотилось в груди. Она сделала шаг вперед, и туман немного рассеялся, обнажая ужасающие черты существ, напоминавших людей, но с искаженными лицами и огромными, блестящими глазами. Одно из существ, заметно крупнее остальных, выступило вперед.

– Ты пришла, – разнеслось над равниной, и их голоса слились в один, звучащий одновременно как шепот и гром. – Мы ждали тебя, Иветт.

– Вы знаете мое имя? – спросила она. Говорить было сложно, словно пробиралась ощупью в густом лесу.

– Да. Мы знаем о тебе всё, – ответила крупная фигура. – Ты – ключ. Особенная. Здесь ты найдешь то, что искала всю свою жизнь.

В голове Иветт промелькнули воспоминания о ее прошлой жизни в Афинах, о неутолимой жажде неизведанного, о постоянном ощущении, что чего-то не хватает. И она понимала, что это место и есть то, о чем она всегда мечтала – полное тайн и, возможно, откровений. Но цена этих открытий могла оказаться непомерно высокой.

– Почему я? – с нерешительностью спросила она, чувствуя, как страх сковывает грудь.

Крупное существо приблизилось и пристально всмотрелось в ее глаза.

– Ты не просто студентка.… В тебе горит сила, сокрытая глубоко в сердце. Эту силу мы должны освободить, чтобы восстановить равновесие. Не бойся. Здесь ты не одна.

Голос завораживал, дурманил рассудок, словно крепкое вино. Было трудно сопротивляться, но она собрала все силы и ответила:

– Но я не хочу…

– Не хочешь? – голос зарычал, в нем прозвучала неприкрытая злоба. – Что ж, у Хозяина не бывает вторых шансов.

– Хозяин? – прошептала девушка одними губами.

В этот момент все ее тело пронзили тысячи невидимых игл, и она закричала от нестерпимой боли. Голос нарастал, будто звучал отовсюду.

– О, ты будешь удостоена чести предстать перед Хозяином.

Невидимые руки подняли Иветт в воздух и швырнули в черную пропасть. Дальше – лишь всепоглощающая тьма. И в этой тьме она услышала шепот: “Ивэлль…”

Глава 2. Смотри, все преклонились и молятся

Кьеран поправил воротник белоснежной рубашки, поправил галстук, нарочито взъерошив отросшие черные волосы, стараясь придать облику некоторую небрежность.

Сегодня их “команда спасения мира”, состоящая из самого Кьерана, Джоанны, Меланты и Конрада, отправлялась с тайным визитом к лорду Винсенту – известному любителю напыщенности, пафоса и самолюбования, в чем Кьерану еще предстояло с ним посоревноваться. Винсент – не его настоящее имя, настоящее, кажется, никто и не знает. Винсент – повелитель теней и Хаоса, и до Ордена дошли слухи, что этот надменный павлин затевает какое-то грандиозное представление, цель которого пока не ясна. Но где шоу, там и громкие речи о захвате мира. Как лорд теней, он, конечно, уступал предшественнику – своему деду, тот творил настоящие зверства, а Винсент лишь его жалкая пародия. Но в последнее время его “творения” стали несколько масштабнее, причиняя все больше неудобств. И кто знает, может быть, он и сам дозрел до гениальных идей, чтобы склонить чашу весов в сторону хаоса.

До поместья этого высокомерного шута можно было добраться всего за пару часов. Или за тридцать минут, если бы Кьерану позволили ехать как он привык, не соблюдая никаких правил. Но, увы, Джоанна, словно улитка, обожает “правильную” езду верхом, Меланта вообще не любит лошадей и ездит на них лишь в редких и исключительных случаях. И только Конрад, лучший друг Кьерана, с удовольствием устроил бы соревновательные скачки. Именно поэтому им пришлось двигаться более-менее в одном темпе, периодически подгоняя отстающих девушек, что спровоцировало словесную перепалку, не прекращавшуюся почти до самого конца пути. И вот, наконец, они остановились перед огромными коваными воротами. Хмыкнув, Кьеран поморщился, услышав очередной возмущенный крик Меланты.

– Да чтоб я еще раз села на эту лошадь!

– Да перестань уже ныть, – устало отозвалась Джоанна.

– Это ты попробуй пару часов галопом скакать. Мы с Конрадом вообще удивляемся, как твои ноги до сих пор не отвалились.

– Эй, а за меня не говори, – Конрад притворно обиделся. – Я – самый быстрый скакун Альентара, детка.

– Ой, фу, – скривилась Меланта. – Скакун…

– Мы что, еще пару часов это слушать будем? – К ним подошел Кьеран, поправляя черный плащ. Он окинул взглядом своих друзей и направился к воротам поместья. Беглый взгляд в окна показал, что никто не торопится их встречать.

– Вы помните, что мы здесь с дружеским визитом, – напомнила Джоанна, устремив взгляд на своих спутников. – В последний раз повторяю: никаких насмешек над хозяином. А тебе, Кьеран, вообще лучше рот закрыть.

– Да уж, тебе-то точно стоит помолчать, потому что ты вечно ляпаешь не то, что думаешь, – хмыкнул Кьеран, поправляя рукав. – Мисс Совершенство.

– Да как у тебя язык повернулся! – Джоанна сердито сверкнула янтарными глазами в сторону Кьерана, пока тот пытался незаметно найти способ проникнуть внутрь. – Я говорю то, что думают все, в отличие от тебя, наглый самодур.

Кьеран расхохотался, и Конрад, не удержавшись, присоединился к нему.

– Охотно верю, – усмехнулся Кьеран и распахнул ворота. – Дамы, проходите первыми.

– Как ты это сделал, братишка? – удивленно спросил Конрад.

– Тебя еще учить надо? – проворчал брюнет. – Тебя, одного из лучших магов, между прочим?

– А, так ты просто применил «открыватус»?

Кьеран закатил глаза. Четким шагом они направились к главному входу в поместье.

На пороге их уже поджидала высокая, суровая женщина средних лет, сразу же окинувшая цепким взглядом незваных гостей.

– Кто вы такие и с какой целью прибыли в поместье господина? – спросила она уверенно и холодно.

– Как это кто? Вы что, не узнаете? – было начал Конрад, но Кьеран, легонько ткнув друга локтем в бок, положил руку ему на плечо и включил режим обаятельного актера.

– Нас нет в списках, мадам, – очаровательно улыбнулся Кьеран своей самой великолепной улыбкой. – Но уверяю вас, господин пригласил нас в качестве “секретных гостей”, вы же знаете, какой он затейник.

Кьеран протянул женщине сверток, искусно написанный почерком Винсента.

Она, поколебавшись, игриво заправила прядь седых волос за ухо.

– В таком случае проходите.

– Черт, братишка, я думал, ты такие приемчики только с дамочками лет на сорок помоложе используешь, – недоумевал Конрад.

– Ты идиот, Конрад?

Меланта и Джоанна, шедшие следом, прыснули со смеху.

– Может, хоть ненадолго от него избавимся? – промурлыкала Меланта.

– Только мечтай, мечты имеют свойство сбываться, – ответил Кьеран. – Может, ему стоит больше общаться с женщинами постарше.

– Ой, да ну вас, – махнул рукой Конрад.

Они подошли к огромным закрытым дверям, украшенным длинными серебряными драконьими когтями. Кьеран оглянулся на друзей, а затем осторожно распахнул двери, стараясь проскользнуть внутрь незамеченными.

Зал был полон людей, вернее, тех, кто пытался ими казаться. В отличие от мрачного вида поместья и коридоров, здесь было довольно светло. Но золотые колонны и полы, словно зеркала, несомненно, свидетельствовали о полном отсутствии вкуса. Винсент восседал на троне, как и полагается. Рядом с ним возвышалась огромная конструкция, накрытая красной тканью, чуть ли не до самого потолка.

– Он что, под тряпкой цирк прячет? – тихо спросил Конрад.

Кьеран не сдержал смеха, прикрыв рот ладонью.

– Заткнись и веди себя прилично, – коротко ответил Кьеран, поправляя рукава и скрывая веселье. Он бросил взгляд на друзей и увидел, что Меланта уже оживленно беседует с каким-то молодым человеком.

– Я тебе что, собачка, Кьеран? – возмутился Конрад.

– Твои слова, а не мои, – хмыкнул Кьеран.

Несмотря на недовольство, Конрад покорно последовал за другом, все еще недовольно поджимая губы, словно обиженный ребенок.

Они пробирались сквозь толпу, и некоторые, заметив Кьерана и Конрада, начинали что-то шептать своим соседям на ухо. Внезапно в комнате воцарилась тишина, свет погас, и все взгляды обратились к Винсенту, медленно шедшему к центру зала. Он обвел всех взглядом, остановившись на Джоанне. Легкая улыбка тронула его губы.

– Добро пожаловать, мои дорогие гости! Сегодня мы станем свидетелями небывалого зрелища, которое перевернет ваш мир! Да, вы все правильно поняли, сегодня Альентар увидит рассвет новой эпохи! Сегодня у нас особенный вечер, друзья мои, – разнесся по залу голос Винсента.

Слуги тут же зажгли свечи вокруг огромной конструкции, накрытой красной тканью. – Вы, мои верные подданные, наверняка знаете, что равновесие в Сент-Эмероде должно быть нарушено. И сегодня я сделаю то, что окончательно сломает его. Я уничтожу богов!

По залу прокатился шепот изумления.

– Не буду скрывать от вас, это связано с метками душ, – продолжил Винсент, и “незваные гости” тут же обменялись встревоженными взглядами. – Ведь всем известно, что испокон веков меткой награждалась девушка, которой суждено быть целительницей, и мужчина из рода Азаэль? Так ведь?

Шепот усилился.

– Какое он вообще имеет отношение к роду Азаэль? – тихо спросила Меланта.

– Вообще-то, никакого, – шепотом ответил Конрад. – А вот наш братишка – непосредственное.

Винсент выждал несколько минут, наслаждаясь произведенным эффектом, и продолжил:

– На мне – метка “ключа”. Она – моя! – Он самодовольно оскалился и поднял руку, демонстрируя запястье, где было высечено чье-то имя, но издалека его было не разглядеть.

Зал взорвался аплодисментами и восторженными криками. Ребята в шоке переглянулись.

– Дела дрянь, да, Кьеран? – тихо спросила Джоанна без тени эмоций.

– Этот павлин времени даром не терял… – пробормотал Кьеран, внезапно почувствовав жгучую боль в запястье. Он отвернулся, шипя от боли, и схватился за руку. Имя Джоанны стало расплываться, исчезая под новым именем – «Иветт».

– Боже, что с тобой?.. – обеспокоенно спросила Джоанна, пытаясь разглядеть, что происходит с его запястьем. Остальные тоже окружили его, перешептываясь в тревоге.

Сквозь боль Кьеран взглянул на свою руку.

– “Иветт?”… – хрипло прошептал он в изумлении.

– Все в порядке, – солгал он. – Наверное, этот индюк распылил тут какую-то заразу.

– Как думаете, ей больно? – тихо спросила Джоанна, указывая на накрытую клетку. – Девушке внутри.

– Это чудовище притащило бедную девушку силой, – ответил Конрад. – Представь себе, что он с ней делал.

– Отвратительно, – тихо сказала Джоанна, отворачиваясь.

– Действительно отвратительно, – прошептал Кьеран, сжимая кулаки. – Конрад, ты со мной?

– Я за любой кипишь, братишка, – ответил тот. – Но что мы собираемся делать?

– Я устрою небольшую диверсию, а вы постарайтесь отвлечь внимание, хорошо? – коротко ответил Кьеран.

Ребята переглянулись и согласились.

Мужчина сжал запястье, стараясь унять боль, затем опустил рукав, скрывая метку.

– Уж простите, кучка высокомерных тварей, но придется устроить маленькую встряску.

Кьеран решительно двинулся в сторону огромной клетки, возвышавшейся в центре зала, пытаясь её обойти, и остаться незамеченным.

– Куда это ты намылился? – раздалось у него за спиной, и кто-то грубо схватил его за рукав. Это была Джоанна. Резко развернувшись, он оттолкнул ее.

– Ты совсем спятил? – ошарашено выдохнула смуглая девушка.

– Я знаю, что делаю. Отвали и не мешай, – отрезал Кьеран и снова повернулся к клетке.

Шум вокруг места, в котором она очутилась настойчивый и угрожающий, словно предвестник бури, заставил Иветт резко обернуться, чуть не запнувшись о край каменной кладки. Ручка клетки бешено дергалась из стороны в сторону, словно одержимая злым духом, словно стоящий в коридоре человек, обезумевший от ярости, никак не мог справиться с проклятым замком. «Ведьма» – пронзила ее сознание ледяная мысль, словно удар хлыстом. Эта ужасная женщина, с лицом, словно высеченным из гранита, и глазами, в которых не отражалось ни капли сочувствия, вернулась, чтобы выполнить свою угрозу – избить ее до полусмерти, превратив в бесчувственную куклу. Или, что еще хуже, чтобы отвести ее к «Хозяину», этому таинственному и всемогущему деспоту, чье имя, словно темное проклятие, вселяло животный ужас в сердца всех обитателей этого проклятого места. Иветт, подчиняясь первобытному инстинкту самосохранения, в одну секунду, словно молния, пересекла тесную, убогую клетку, словно загнанная в угол лань. Схватила с пола оставленный ей тяжелый фарфоровый кувшин, украшенный дешевыми, выцветшими цветочками, и встала у двери, словно солдат, защищающий последнюю крепость. Она сжимала свое жалкое оружие так сильно, что костяшки пальцев побелели, а руки дрожали, словно осенние листья на ветру. Наконец-то, после томительных секунд ожидания, ручка, с громким щелчком, провернулась, и дверь, со скрипом и стоном, медленно распахнулась, впуская в комнату зловещую полутьму. В полумраке Иветт видела лишь расплывчатую тень – кто-то вошел внутрь, словно крался в ночи, готовый напасть в любой момент. Девушка, не раздумывая ни секунды, подалась вперед и, издав отчаянный, полный ужаса крик, замахнулась кувшином, готовая в любой момент обрушить его на голову чужака, словно палач, отправляющий преступника на эшафот. Вошедший в комнату человек, кто бы он ни был, оказался удивительно ловок и быстр, словно дикий зверь, однако, к его несчастью, недостаточно. Кувшин с силой ударил по вытянутой руке, когда он собирался схватить Иветт, словно поймать заблудшую птицу, а потом, не встречая сопротивления, с громким треском врезался в стену, оставив на ней грязный отпечаток и рассыпавшись на тысячи осколков. Осколки фарфора дождем посыпались на пол, а незнакомец, вскрикнув от острой боли, завопил, словно его режут живьем. Она, тяжело дыша и чувствуя, как дрожат колени, попятилась назад, словно отступая перед надвигающейся бурей. Затем, собрав в кулак остатки своего мужества, рванулась к двери, надеясь вырваться на свободу, сбежать от надвигающейся опасности. Но та, словно по чьей-то злой воле, вдруг захлопнулась сама собой, издав глухой, зловещий стук, и сколько девушка ни дергала за ручку – она даже не шелохнулась, словно была намертво приварена к двери. Небольшой источник света, наконец попавший в её обитель, позволил увидеть незнакомца. Перед ней стоял парень, чуть старше ее самой. Возможно, ему было лет двадцать пять, максимум двадцать семь. Внимание Иветт привлекли толстые кожаные ремни, которые крест-накрест обхватывали его грудь и плотно обвивали талию и бедра. Впрочем, сами ремни, казалось, служили лишь практической цели, удерживая на себе целый арсенал. Вот что действительно приковывало взгляд: оружие, которое можно было встретить явно не каждый день. Кинжалы причудливых форм, с рукоятями, украшенными замысловатой, словно кружевной, резьбой, заставляли сердце замирать от восхищения.

Взгляд Иветт невольно скользнул к его руке, и она заметила тонкую, змеящуюся полоску крови, алеющую на бледной коже, – несомненное свидетельство ее внезапной атаки. Разлетевшийся кувшин, судя по всему, оставил довольно глубокий порез. Она подняла глаза и встретилась с его взглядом. И, несмотря на сковавший ее страх и всю нелепость ситуации, Иветт не могла не отметить его поразительную красоту. Это был мужчина, словно сошедший с полотна старинного мастера. Светло-карие глаза, теплые и сияющие, словно отполированный янтарь, изящные скулы, подчеркивающие волевой подбородок, чувственные губы, с тонкими линиями по краям, длинные, пушистые ресницы, отбрасывающие легкую тень на бледные щеки. Густые, иссиня-черные волосы были небрежно собраны в низкий хвост, открывая безупречную линию шеи. Он был создан для того, чтобы позировать перед камерой, чтобы его образ увековечили на холсте или в мраморе. Он казался гостем из другой реальности, воплощением тех волшебных грез, которыми Иветт иногда позволяла себе услаждаться, чтобы на миг забыть о суровой, безрадостной действительности. Впрочем, в ее грезах прекрасный принц вряд ли бы осыпал ее проклятиями и размахивал окровавленной рукой перед самым лицом.

– Ты меня порезала, – констатировал он, похоже, исчерпав весь свой словарный запас ругательств. Его голос, на удивление, звучал приятно, с легкой хрипотцой и нотками удивления. – И, должен заметить, такой удар вполне мог оказаться смертельным. У тебя есть хоть малейшее представление, кого ты только что пыталась убить?

Иветт уставилась на него широко раскрытыми глазами, в которых плескались растерянность и страх.

– Ты Хозяин? – выдавила она, пытаясь хоть как-то прояснить ситуацию.

Он лишь пренебрежительно отмахнулся рукой, словно от назойливой мухи, не обращая внимания на алеющие капли крови, стекающие по его пальцам и падающие на пол, словно пролитые рубины.

– Да уж, обильная потеря крови. Вот это засада, – пробормотал он себе под нос, словно запамятовал о ее присутствии. – Исход мог бы быть и хуже, если бы я не был так чертовски хорош…

– Ты – Хозяин? – настойчиво повторила Иветт, отчаянно пытаясь понять, что происходит. С ее уст то и дело невольно срывалось иностранное: «Баас? Баас?»

– Хозяин? – переспросил он, выгнув бровь в притворном изумлении. Казалось, она задала ему чрезвычайно странный, почти нелепый вопрос. – Это… типа босс, да?

– Я… – Девушка ощутила, что ее реальность дала трещину, словно она провалилась в чью-то бредовую фантазию. – Полагаю, что да.

– Ну, тогда да, в каком-то смысле я – босс, – заявил он с самодовольной усмешкой, словно щеголяя новообретенным титулом. – За свою скромную жизнь я успел много чего освоить в совершенстве. Например, улицы Альентара знаю, как свои пять пальцев, говорю по-гречески так, что сами эллины позавидуют, разгадываю любые шарады, даже самые каверзные, и, смею заверить, держу градус тоже отлично. А как насчет женского пола? О, поверь мне, ни одна красотка не устоит перед моим обаянием.

Иветт окинула его пытливым взглядом, – и вслушивалась в каждое слово, пытаясь разгадать, что скрывается за этим напускным бахвальством.

– Боже, какой же я все-таки молодец, – продолжал он, – и почему меня до сих пор никто так не называл? Пора это исправить!

– А еще, похоже, ты отлично опустошаешь винные погреба, – не выдержала Иветт, стараясь скрыть дрожь в голосе. – Сколько ты выпил, прежде чем вломиться сюда?

Однако для пьяного незнакомец слишком уверенно держался на ногах.

– Спрошу прямо, – сказал он, слегка наклонив голову набок и прищурившись. – У меня ощущение, что я слышу знакомый греческий акцент?

На лице парня читалось искреннее удивление.

– Да, точно, теперь понял, акцент тебя выдает с головой, – пробормотал он, словно разгадал сложную головоломку. – Так как же тебя зовут, гречанка?

Иветт с явным недоверием посмотрела на незваного гостя.

– Я вас не отвлекаю? – раздался чей-то грубый голос из зала. И ткань, накрывающая клетку, упала на пол. Иветт похолодела, мгновенно узнав этот тон, с которым обращались лишь к ней. Этот голос принадлежал ему – настоящему Хозяину.

– Пошел вон отсюда! – рявкнул брюнет в ответ. Затем, вновь перевел свой лукавый взгляд на девушку. – Бегать умеешь? Потому что сейчас нам придется проверить, как хорошо ты это делаешь.

– Похоже, что да… – пробормотала она, осознавая неизбежность.

– А к нам тут гости пожаловали! – широко развел руками Винсент, самодовольно ухмыляясь.

По залу пронесся шепот, все с напряжением следили за происходящим. Винсент спрыгнул с возвышения и, приблизившись к Кьерану, впился в него хитрым взглядом.

– Что, хлебнул эликсира храбрости? Знал бы ты, как долго я ждал этого момента. – Проговорил он, наслаждаясь моментом. – Ты же понимаешь, почему?

– Могу только догадываться, – холодно ответил Кьеран. – Поэтому перейду сразу к сути. – Он поднял рукав, демонстрируя метку на запястье, предназначенную лишь для Винсента. Однако остальные, вероятно, догадались, что происходит. Шепот в зале стал громче и тревожнее.

– Ты не посмеешь! – процедил Винсент сквозь зубы.

– Это я-то? – притворно удивился темноволосый. – Да что ты, это воля богов.

В зале началось настоящее столпотворение, перераставшее в хаос, все с напряжением наблюдали за разворачивающейся драмой.

– Тише, тише, –хмыкнул Кьеран, делая шаг в сторону Винсента. Тот ответил тем же, словно защищая клетку. – Что ты сделал с этой девушкой? – Он кивнул на Иветт. – Что, поставил свою мерзкую метку? Ах да, ты же не способен на такое, ведь ты как минимум не бог, и как максимум – не получил ее согласия. Я прав?

– Ты не понимаешь, что творишь, колдун, – прошипел Винсент, стиснув зубы так, что желваки на его лице заходили ходуном, и попытался схватить Кьерана за воротник. Но тот легко увернулся и, ухмыльнувшись, оттолкнул Винсента, так, что тот полетел к своему трону.

– Прекратите немедленно! – крикнула Джоанна, вмешиваясь в их перепалку и пытаясь оттащить друга от клетки. – Ты сошел с ума, Кьеран?!

– О, моя ненаглядная Джо! – засиял Винсент, обращаясь к девушке. – Тебе понравился мой скромный подарок?

– Заткнись, мерзость, – процедил Кьеран сквозь зубы.

– Ну что скажешь, Джо? Оценила презент? – проигнорировал Винсент Кьерана, обращаясь только к Джо.

– Ты недостаточно постарался… – уклончиво ответила она.

– Что это еще значит? – в недоумении спросил Кьеран.

– А это значит, мой дорогой гость, что это я подарил вам с милой Джоанной эти прелестные метки. Тебе – её имя. Ей – твоё. Как она и просила. Правда, забыл упомянуть, что взаимная любовь в комплект не входит, – расхохотался Винсент.

В зале разразился громкий гул, и только Кьеран не знал что происходит.

– Что. Ты. Сделал? – Развернувшись, Кьеран бросился на Винсента, схватил его за грудки и прижал к решетке клетки.

– Лишь исполнил желание Джоанны, – Он поднял руки в притворном жесте капитуляции. А по телу брюнета пробежала дрожь.

– И с какой стати она вообще что-то у тебя просила?! – еле выдавил из себя Кьеран.

– Мы… партнеры, – ответил Винсент. А Джоанна лишь стыдливо отвела взгляд.

Кьеран резко повернулся к девушке, прожигая ее взглядом, полным отвращения и разочарования.

– Это правда?

– Да, Кьеран. – тихо ответила она, не поднимая глаз.

– Ты просто мерзкая предательница! – выкрикнула Меланта, а Конрад ошарашено уставился на них, не понимая, что происходит.

– Почему ты так поступила? – спросил Кьеран уже спокойнее, медленно приближаясь к Джоанне и заглядывая ей прямо в глаза.

– Да ведь и так понятно, чего я хотела, – проговорила она. – Я хотела, чтобы боги благословили нас. Хотела, чтобы ты был моим и любил меня.

“Он меня любит”, – повторяла она, пытаясь убедить себя в этом, цепляясь за каждое слово, хватаясь за эту мысль изо всех сил, как утопающий за соломинку. “Он меня любит. Любит. Любит”, – твердила она про себя как мантру, заглушая все сомнения, пока в голове не останется ничего другого.

– Ты звучишь, как заезженная пластинка, знаешь? – пренебрежительно заметил Винсент. – Ах, прости, снова залез к тебе в голову.

Его голос доносился, словно из-под толщи воды. Возможно, у неё просто звенело в ушах. Она даже не подняла головы, с мазохистским упорством продолжая терзать заусенец на большом пальце – кожа вокруг уже покраснела, а местами проглядывали маленькие ранки. Ее руки всегда были некрасивы – ни денег, ни времени не хватало на должный уход, все уходило на выживание. Когда и то, и другое появилось, то желание как таковое угасло.

Кьеран слушал ее и чувствовал, как кровь в его жилах закипает от злости. Отвращение, ненависть, разочарование – вот что он испытывал к еще вчерашней подруге. Он сжал кулаки.

– Ты просто идиотка, знаешь? И ради этого… ради этого ты готова была заключить сделку с этим ублюдком?! – прорычал он, указывая на Винсента.

– С этим “ублюдком” она была готова пойти на куда более серьезные компромиссы, – ухмыльнулся Винсент, приближаясь к Кьерану.

Кьеран перевел взгляд на Конрада и Меланту, посылая им немой знак. Затем резким движением отступил к стоящей и шокированной Иветт:

– К черту всё! Живо! – выпалил Кьеран, не дожидаясь дальнейших размышлений. Он подхватил Иветт на руки, словно пушинку, и метнулся к выходу. По залу разнесся грозный крик Винсента. Меланта и Конрад, словно стрелы, сорвались с места, бросившись за ними следом.

– Схватить! Доставить ко мне! Живо! – взревел лорд, и его голос эхом разнесся по залу, словно раскат грома. – Паршивые свиньи Ордена!

Не прошло и секунды, как Кьеран вылетел из зала, неся Иветт на руках, а за ним, словно тень, мчались Меланта и Конрад. Он бежал так быстро, что его ноги едва касались земли, словно он обладал сверхъестественными способностями, друзья же, задыхаясь, старались не отставать, преодолевая себя. Иветт вцепилась в его шею еще крепче, чувствуя, как бешено колотится его сердце. «Боже, во что же я вляпалась?» – пронеслось у нее в голове, и ее охватила паника. Позади них раздавались яростные крики, требующие остановиться, но Кьеран не собирался подчиняться.

– Сейчас я посажу тебя на лошадь, – тяжело дыша, произнес он. – Она у меня умница, сама доставит тебя в безопасное место, в наш Орден. Ты главное – не бойся и держись крепче, прокатишься с ветерком.

– А ты? – испуганно спросила Иветт, не отрывая взгляда от его лица, вглядываясь в его глаза, пытаясь разглядеть там хоть каплю сомнения.

Он заметил страх в ее глазах, успокаивающе сжал ее еще сильнее, и по его лицу скользнула едва заметная, но ободряющая усмешка.

– Я найду тебя, где бы ты ни была, обещаю. Не переживай. – И в его голосе прозвучала такая уверенность, что Иветт на мгновение успокоилась.

Они выскочили на улицу, пронизанную сумраком, и друзья Кьерана были уже рядом, готовые к бою. Кьеран, не теряя ни секунды, бережно посадил Иветт на спину резвой, как ветер, лошади и прошептал:

– Все будет хорошо.

Затем он дал коню знак, и та, словно почувствовав опасность и стремясь как можно скорее унести Иветт подальше от этого места, рванула с места, оставляя за собой лишь клубы пыли и ветра.

– А теперь начнется самая настоящая бойня! – донеслось до Иветт удаляющийся голос Кьерана, в котором она уловила едва слышную усмешку. В его руках уже сверкали смертоносные клинки, готовые вступить в схватку.

Вскоре Кьеран скрылся из виду, но до Иветт продолжали доноситься крики, глухие удары, звон стали, гул и грохот, предвещавшие кровавую битву. Лошадь неслась все быстрее и быстрее по тускло освещенной дороге, словно чувствуя опасность. Иветт поняла, что они уже довольно далеко от поместья и, кажется, в безопасности. По крайней мере, пока. Она огляделась по сторонам. В темноте трудно было что-либо разглядеть. Деревья стояли высокие, и тусклый лунный свет едва пробивался сквозь их кроны. Где-то вдалеке слышались тревожные звуки. Лошадь настороженно дергала ушами, прислушиваясь к ним.

Иветт сильнее сжала поводья, оглядываясь по сторонам в поисках опасности. Лошадь нервно топталась на месте, когда воздух рассек свист выпущенной стрелы.

– Вон она! – раздался вдалеке крик одного из воинов Винсента. – Ловите эту дрянь!

Первая стрела вонзилась лошади в ногу, следом последовала вторая. Кобыла, взревев от боли, сбросила Иветт с себя. Девушка вскрикнула, ударилась головой о землю, и в глазах потемнело. Она медленно открыла глаза, ощущая пульсирующую боль в висках, и увидела, как лошадь, пытаясь убежать, рухнула. Собрав остатки сил, она поднялась, и тут же бросилась в лес, надеясь потерять преследователей. Она пряталась за деревьями, в ужасе прислушиваясь к крикам солдат, которые неумолимо приближались, следуя по свежим следам.

Свет луны едва пробивался сквозь густую листву, не позволяя разглядеть хоть какую-нибудь тропу, и девушке оставалось лишь бежать вслепую, не зная куда. Силы быстро покидали Иветт, а по ногам разливалась тупая боль. Теперь она бежала медленнее, но ноги, казалось, сами несли ее вперед. Лес не кончался. Обессилев, она рухнула на сухую траву, издавая тихий стон. Затаив дыхание, она прислушалась. Громкий топот приближавшихся лошадей смешался со стуком ее собственного сердца. Ей оставалось только ползти, но даже на это сил едва хватало. Опираясь о кору дерева, она попыталась подняться, выдохнула и снова бросилась бежать, несмотря на адскую боль. Ржание лошадей эхом отдавалось в ушах, заставляя ее ускоряться. Кислорода в легких не хватало, каждое движение отдавалось болью. Колючие ветви с остервенением хлестали по лицу и рукам, оставляя болезненные царапины. Внезапно острая боль пронзила бок, и Иветт, споткнувшись о корягу, рухнула на землю, сильно ударившись рукой. Стиснув зубы, она предприняла еще одну попытку подняться, но тщетно. Затаив дыхание, она прислушалась. В лесу царила тишина, нарушаемая лишь легким шелестом листвы. Она надеялась, что преследователи потеряли ее из виду, но поиски, наверняка, продолжаются. Теперь нужно найти укрытие, чтобы не попасться этим демонам снова. Но попытки подняться раз за разом оказывались безуспешными.

– Где эта девка?! – раздался крик где-то сверху. – Что значит, исчезла? Прочесать весь лес и доставить ее хозяину! Это приказ!

Иветт лежала в густой траве на дне оврага и мысленно благодарила судьбу за то, что ее сбившееся дыхание было неслышно, и ее саму не видно этим тварям. Но она видела их силуэты сквозь деревья. Девушка коснулась пальцем метки на запястье, где было высечено чужое имя. Вскоре солдаты проскакали мимо. Неожиданно из-за деревьев донеслись таинственные звуки и треск ломающихся веток, пробуждая любопытство и страх одновременно.

– Эй, босс! Тут, кажется, кто-то прячется! – позвал один из солдат. – Любишь прятки? Мы тоже… – его голос становился все ближе.

Иветт замерла, сердце бешено заколотилось в груди. Она попыталась отползти, но неуклюже запуталась в высокой траве, издав предательский шум. Солдат схватил Иветт за волосы и рывком поднял с земли, приставив нож к ее горлу.

– Хозяин вроде говорил, что тебя нужно доставить живой? – прохрипел он. – Да. Вот только незадача – он ничего не сказал о том, что ты должна быть нетронутой, – он мерзко оскалился, обнажая гнилые зубы. Девушку затрясло.

Вдруг мучитель ослабил хватку, издав хрипящие и булькающие звуки, наполнившие лес. Иветт увидела, как алая кровь хлынула из него, пачкая ее платье, словно красная лента. Мгновение – и она заметила кинжал, торчащий из его шеи. Еще одно – и увидела лицо – «Кьеран?!»

Он стоял в нескольких метрах от них, и его пронзительный взгляд, словно бездонное море, был прикован к Иветт. С легкой хмуростью на лице Кьеран оттолкнул солдата, все еще цепляющегося за девушку, и бережно взял ее хрупкую, дрожащую фигуру на руки, словно держал самое уязвимое создание – хрустальную статуэтку, которая могла разбиться от малейшего прикосновения. В то же мгновение из засады, словно дикие звери, выскочили притаившиеся солдаты. Их намерения были очевидны, и они стремительно неслись к ним, разрывая тишину и нагнетая напряжение, словно предвестники надвигающейся бури.

Кьеран развернулся лицом к нападавшим, и прикрывая девушку своим телом. Клинки зазвенели, воздух наполнился металлическим грохотом сталкивающейся стали. Кровь орошала землю, но Кьеран уверенно противостоял нескольким врагам, не думая об отступлении. Его движения стали четкими, быстрыми, а взгляд – убийственно холодным. Он с легкостью парировал и отражал все атаки, его удары были сильны и точны. Не успев отбить одну атаку, он мгновенно переключался на другого противника. Солдаты, казалось, становились все неуклюжее, тщетно пытаясь пробить его оборону. Каждый контакт клинков рождал невидимые искры – бой превращался в танец, в котором он был ведущим. Уклонившись от удара справа, он развернулся, встретив противника ударом ноги. Тот рухнул на землю с такой силой, что воздух выбило из его легких. Он не испытывал ни малейшей жалости – в борьбе за жизнь и смерть не было места эмоциям. Взгляд Кьерана оставался сосредоточенным, мрачным и непреклонным. Внезапно один из солдат рискнул, бросившись с мечом прямо на Иветт. Кьеран ощутил, как его охватила волна ярости, и, не задумываясь, бросился наперерез, сбивая нападавшего с ног невероятным усилием. Солдат, едва поднявшись, тут же пошел в атаку. Кьеран, развернувшись словно смерч, снова вступил в бой. Его удары становились все смертоноснее – он не оставлял врагам шанса на выживание. Каждое движение было выверено, и он знал, что при любых обстоятельствах сможет защитить ту, для кого этот бой был невыносимо ужасен и непонятен.

– Эй, братишка, ты думал, мы позволим тебе одному тут геройствовать? – раздался голос Конрада. – Черта с два! – Он выхватил лук и с поразительной скоростью начал стрелять по нападавшим.

– Орите еще громче, придурки, – добавила Меланта, размахивая чем-то похожим на хлысты.

Парни, словно сыгранные музыканты, обменялись усмешками, и их взгляды, полные сдерживаемого веселья, переместились на солдат. Они понимающе переглянулись. Свистели натянутые луки, воздух разрывался от звона хлыстов, и в этом хаосе сливались воедино звуки и судьбы. На этой поляне, где смерть и жизнь переплелись – царило безумие. Где звенела сталь – лился пот и кровь.

Иветт не отрываясь наблюдала за их боем. Ее взгляд постоянно возвращался к Кьерану, который маневрировал среди врагов словно бесплотный дух. Каждое его движение было выверено и сосредоточено, он был бесподобен в бою. Каждое его действие – воплощение точности и грации, будто он исполнял изысканный танец на поле битвы. Шаг за шагом она восхищалась им, не веря, что кто-то может составить ему конкуренцию в этом смертоносном искусстве. Он словно погрузился в ритм сражения, черпая силу из самой бури конфликта, и его присутствие создавало ауру неоспоримого превосходства и непобедимости. Кьеран владел не только боевыми приемами, но и своими эмоциями. Со стороны казалось, что эта схватка – всего лишь очередная скучная рутина, но Иветт заметила мимолетную улыбку, скользнувшую по его губам.

Вскоре солдаты понесли большие потери, а те, кто еще сопротивлялся, в панике бежали с поля боя. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием выживших.

– Фух, давно мы так не развлекались, а, брателло? – раздался легкий смех Конрада.

– Какое тупое прозвище… – скривилась Меланта, осматривая гору павших воинов Винсента.

– Э! – Конрад оскорблено возмутился, и легкий ветерок подхватил прядь его волос. – Никто и не говорил, что оно должно быть умным, – он устало оперся на ближайшее дерево, словно действительно выдохся после сражения.

– Ты просто не силен в этом, – ответила Меланта, убирая хлысты.

– Ну да, – отмахнулся Конрад и повернулся к другу, стоявшему чуть в стороне. – Братишка, ну ты и постарался!

– Тут я соглашусь с тупицей, – поддакнула Меланта. – У нас давно не было таких вылазок, и Кьеран, ты превзошел себя!

Мужчина лишь слегка усмехнулся в ответ и повернулся к Иветт. Она сидела, прислонившись к дереву. Теперь не было ни солдат, ни звона клинков, ни их воплей… только тихие звуки окружающей природы.

– Как ты? – Кьеран присел рядом с ней, внимательно рассматривая ее лицо. Сейчас она выглядела растрепанной: волосы спутались, платье было порвано и испачкано кровью в нескольких местах.

– Если честно, кошмарно, – тихо, виновато проговорила она, потирая запястье, испачканное кровью неизвестного солдата – там, где было имя. Его имя. Кьеран взял ее руку и бережно протер запястье от крови. Иветт заворожено смотрела на него, в этом жесте было что-то интимное и в то же время странное.

– Если честно, я совсем не понимаю, что происходит, – призналась она.

– Я знаю, – тихо ответил он, не выпуская ее запястья из своей руки и осторожно проводя большим пальцем по метке. – Но я все тебе объясню.

– Правда? – Иветт удивленно посмотрела на него. – Всему будет логическое объяснение?

– Разумеется. Да, все это выглядит, по меньшей мере, абсурдно, но ответы на все вопросы есть, – он по-прежнему мягко касался ее запястья, словно успокаивая ее своими прикосновениями.

Она лишь кивнула и обхватила себя руками. Этот жест выдавал ее желание защититься от всего мира, хотя стоило ей опустить руки – и она бы рассыпалась на части. Тишину нарушила Меланта:

– Уже довольно поздно. Нам пора в штаб Ордена.

– Точно. – пробормотал Кьеран, отпуская запястье Иветт лишь тогда, когда поднялся на ноги. – Пойдем, пора ехать.

Иветт встала и поплелась за остальными, но вскоре отстала. Видимо, все-таки вывихнула лодыжку, так как боль не отступала. Кьеран, идущий рядом с ней, и старавшийся не терять ее из виду, тут же заметил хромоту. Не раздумывая, одним резким, точным движением подхватил девушку на руки. Иветт лишь удивленно пискнула и инстинктивно обхватила его шею руками.

– Не стоило. – Прошептала светловолосая.

– Тихо, – пробормотал он в ответ. – Я вижу, что тебе больно. – Кьеран крепче сжал ее в руках и пошел следом за остальными.

– Спасибо.… За все, что сегодня для меня сделал, учитывая, что мы даже не знакомы.

– Теперь мы знакомы, – тихо ответил он, и слегка улыбнулся. – Это же так просто.

Они продолжали следовать за Конрадом и Мелантой в темноте, единственным источником света была луна.

– Пс-с-с, Меланта, тебе не кажется, что наш друг уж слишком заинтересовался этой девчонкой? – тихо прошептал Конрад ей на ухо.

– Заткнись, идиот, – легко парировала Меланта. – До тебя еще не дошло?

– Что не дошло? – ответил он, вопросом на вопрос, глупо захихикав. – Что он хочет ее заполучить? Да ладно, Кьеран никогда не интересовался женщинами.… Ну, в романтическом плане. Он ведь никогда не испытывал к ним чувств, ну, спал с ними – да.

– Ты хоть иногда думаешь? – она толкнула друга в бок. – У них метки душ, и я уверена на девяносто девять процентов, что именно ее он видел во сне. Это особая связь.

– Ты хочешь сказать, что она его родственная душа?

– Да, идиот, – прошипела Меланта.

– Эй, зачем обзываться, – устало вздохнул Конрад.

Их перепалку прервал Кьеран:

– Хватит уже грызть друг другу глотки.

Иветт невольно улыбнулась.

– Ладно-ладно, сдаюсь, – Конрад с усмешкой взметнул руки вверх, изображая капитуляцию.

– Смотрите-ка, какой покладистый, – Меланта хмыкнула и легонько подтолкнула его плечом.

– Да заткнись уже! – огрызнулся Конрад, силясь затолкнуть её в ближайшие кусты, ноМеланта ловко увернулась.

– Да угомонитесь вы, наконец, – Кьеран бросил на них усталый взгляд, уже не в силах выносить их нескончаемые перепалки. – Мы почти у Штаба.

Впереди, словно молчаливый страж, возвышалось здание Штаба Ордена Альентара. Острые шпили его башен, устремлённые ввысь, поблёскивали в лунном свете, словно сотни отточенных клинков, грозно рассекающих ночное небо. Со всех сторон цитадель опоясывал густой, непроглядный лес, словно живая стена, оберегающая тайны и мощь древнего Ордена.

– Впечатляет, да? – тихо произнёс Кьеран, любуясь величественным строением.

– Потрясающе… – выдохнула она, зачарованно осматривая окрестности.

– Монументальное и мрачное сооружение, – отозвался Конрад. – Чёрное дерево, украшенное алыми вставками, башни, пронзающие небеса, словно тонкие сабли. С первого взгляда понятно – творение рук лучших мастеров своего дела.

– Воплощение силы и непокорности, – добавила Меланта.

Вскоре они приблизились к огромным деревянным дверям, искусно украшенным тонкими и причудливыми резными узорами. Кьеран толкнул массивную дверь. Со скрипом она отворилась, и они оказались в просторном зале, залитом ярким светом многочисленных факелов, свисающих на золочёных цепях. Штаб встретил их изысканными залами ошеломляющих размеров и длинными коридорами, больше напоминающими музеи – столько здесь было мраморных статуй, картин, и прочих драгоценных украшений. Массивные люстры над головой тихо звенели хрустальными подвесками, в которых сверкали попадающие сквозь огромные окна солнечные лучи, а мягкие ковры делали шаги практически беззвучными. Штаб бурлил жизнью: кто-то тренировался, слышался стук кузнечного молота, другие оживлённо переговаривались.

– Наш Штаб – это не просто здание, это убежище для тех, кто не вписывается в рамки обычного мира, – начала Меланта, стараясь перекричать шум. – Мы разделены на отряды по способностям. Например, Конрад – маг и гениальный оружейник, а я – Химера, – и, словно подтверждая свои слова, она выпустила два хлыста, которые появились прямо из-под её кожи.

– О, Боже… – Иветт округлила глаза, поражённая увиденным.

Кьеран усмехнулся, заметив её реакцию. Он медленно опустил Иветт на пол, бережно придерживая её за талию. Меланта тут же убрала хлысты, и они словно растворились в её коже. Иветт с любопытством огляделась. Кьеран уверенно шел в известном только им направлении, и Иветт, молча следуя за ними, не переставала удивляться отсутствию стражей, которых наверняка стоило бы поставить возле каждой дорогой вещи в этих стенах. Она так увлеклась, представляя себе размеры здешней библиотеки, что не сразу поняла, почему замедлила шаг.

– Тут есть и новички, как ты, – продолжала Меланта, – Все мы одарены особыми силами, уникальными, но в чём-то схожими. Нас распределяют по отрядам в зависимости от способностей. Кьеран, например, чистокровный маг, но, как ты могла убедиться, отлично владеет оружием. Так что принадлежность к “классу” у нас весьма условна. Границы размыты, и каждый может проявить себя в чём-то новом. Иветт жадно впитывала информацию. Она смотрела то на Меланту, с её удивительной способностью, то на сурового, но внимательного Кьерана, то на добродушного Конрада. Ей хотелось задать миллион вопросов, но усталость давала о себе знать.

– Не стоит её нагружать в первый же день, – мягко заметил Кьеран, видя её состояние.

– Всё в порядке, – возразила Иветт. – Я должна хоть немного узнать о месте, где буду жить. И о людях, с которыми буду рядом.

– Да, – кивнул Конрад, слегка улыбнувшись, – Тут много интересного, Иветт. У тебя будет время всё изучить.

– Но сейчас важнее всего познакомиться с леди Элеанор, – подчеркнула Меланта. – Тебе нужно с ней увидеться.

– Именно, – согласился Кьеран. – Она глава Ордена, без её руководства не было бы ничего из того, что ты видишь вокруг.

– А временами, и за пределами этих стен, – добавила Меланта, и в её голосе звучало бесконечное уважение к этой женщине, как к символу силы и мудрости. Иветт, слушая их, продолжала идти следом. Они прошли по длинным коридорам и лестницам, встречая военных и гражданских. Девушка поняла, что это место – не просто Штаб, а самый центр жизни всего Ордена.

Вскоре они подошли к огромной дубовой двери, украшенной искусной резьбой, достойной легенд. По тёмному дереву вился сложный чёрный орнамент, словно заклинание, охраняющее тайны внутри. Кьеран подошёл первым и постучал.

– Войдите, – раздался усталый голос. Кир бросил короткий взгляд на своих спутников и открыл дверь.

В просторном кабинете, залитом светом, восседала Элеанор Джейд. Она была похожа на солнечный луч, согревающий Сент-Эмерод. Стены украшали старинные гобелены и артефакты. Солнечный свет, проникая сквозь высокие окна, отражался в хрустале на столе, создавая атмосферу спокойствия и силы. Элеанор подняла брови, ожидая объяснений. Кьеран начал, в его голосе звучала уверенность, но проскальзывала нотка волнения:

– Леди, у нас важные новости…

Элеанор тут же отвлеклась от бумаг. Усталость сменилась интересом при виде их. Она откинулась на спинку кожаного кресла, готовая выслушать.

– Что привело вас ко мне в столь поздний час? Я слышала, что вы быстро вернулись, значит, успешно справились с заданием, – сказала она, устало потирая висок.

– Винсент превзошел сам себя, – начала Меланта. Её голос был ровным и четким, как у опытного дипломата. Она была единственной, кому доверяли докладывать главе Штаба. – Он больше не просто мальчишка, одержимый Хаосом, Леди… Он давно переманил Джоанну на свою сторону. В наших рядах была змея.

– В таком случае, она понесёт заслуженное наказание, – отрезала Элеанор ледяным тоном. – Что ещё?Элеанор нахмурилась, на её лице появилась тень недовольства.

– У Винсента и Джоанны была сделка, но условия её части нам неизвестны. Зато Винсент выполнил свою: он нанёс на Джоанну и Кьерана искусственные метки душ, – доложила Меланта.

– Понимаю, – Элеанор на несколько секунд погрузилась в раздумья, затем перевела взгляд на Иветт. – И это всё?

Меланта взглянула на девушку.

– Винсент похитил её, но зачем – до конца не ясно. Она не из нашего мира. Он назвал её “тем самым ключом”, поставил на себе искусственную метку, и хотел заставить её согласиться на такую же. Мы её спасли, и демоны Винсента погнались за нами.

Элеанор заметно оживилась, её взгляд приковался к Иветт. Девушка нервно сглотнула. Женщина внимательно разглядывала её, словно, оценивая. В её взгляде читались скептицизм, любопытство и лёгкое недоверие.

– Значит, девочка из параллельного мира, – тихо проговорила она, словно размышляя вслух. – Откуда ты родом?

Иветт, с лёгкой дрожью в голосе, ответила:

– Из Афин. Я не знаю, как меня нашёл… Винсент. Я просто гуляла по безлюдным местам, погружённая в свои мысли, а потом… очнулась здесь.

– Афины.… Как интересно, – повторила Элеанор с усмешкой. – А очутилась в Румынии, да еще и языковой барьер не помеха.

Это, казалось, её позабавило. Она на мгновение задумалась, глядя куда-то вдаль, словно вспоминая что-то. Иветт задумалась: «Ну и забросило же»

Затем женщина внезапно поднялась из-за стола и направилась к ним. Подойдя ближе, Элеанор осторожно взяла Иветт за запястье.

– Ты знаешь, что это? – спросила она, указывая на метку.

– Н-нет, – ответила Иветт.

– Это метка душ, – Элеанор повернула её руку, рассматривая метку под разными углами. – Подлинная. Как и у Кьерана, полагаю? – Она бросила на него быстрый взгляд.

Он промолчал, но Верховная знала, что это так.

– Что ж, я открою тебе одну из завес тайны, – Элеанор скрестила руки на груди. – Метки – дар богов, один из столпов нашего мира. Легенда гласит, что пара, чьи души соединены, становится непобедимой силой против Хаоса. Вот спустя века, боги вновь обратили на нас свой взор.

Иветт, словно поражённая, смотрела в пол.

– От этого понятнее не становится…

– Если останешься в Ордене, то узнаешь больше об этой части нашей истории, – ответила Леди.

– А что, если я… откажусь? – тихо спросила Иветт.

Элеанор усмехнулась и, слегка наклонив голову, убрала прядь волос с лица.

– Ты действительно считаешь, что у тебя есть выбор? – спросила Элеанор, в её голосе прозвучала сталь. – Винсент проявил к тебе такой интерес, что теперь ты никуда не денешься. Единственное, что ты можешь выбрать – это сторону: Орден или Хаос…

Она почувствовала, как земля уходит из-под ног.

– Но что мне со всем этим делать? Я ничего не умею! Я не знаю, как управлять этим.… Это как держать в руках живой огонь, который вот-вот вырвется и сожжет все вокруг.

– Ты пройдешь обучение. – Произнесла Элеанор. Она плавно встала из-за стола, ее движения были полны грации и уверенности, подошла к Иветт и бережно, словно опасаясь сломать, положила свою тонкую, аристократичную руку на ее плечо. – Орден существует уже много веков, Иветт. Мы накопили огромные знания, обладаем неограниченными ресурсами и можем похвастаться самыми опытными наставниками. Мы будем развивать твои способности, научим контролировать их, направлять, использовать в борьбе с наступающей тьмой.

Иветт почувствовала легкую волну облегчения, словно тяжелый камень на мгновение свалился с души, но ее все еще терзали мучительные сомнения, словно острые иглы, вонзающиеся в сердце.

– А если я не справлюсь? Если окажусь недостаточно сильной? Если не смогу контролировать эту силу, бурлящую внутри меня? Если сделаю что-то неправильное, что повлечет за собой ужасные последствия? – слова вырвались из нее сдавленным шепотом, полным страха и неуверенности.

– Не бойся, Иветт, – голос Элеанор звучал утешительно и мягко, словно тихая мелодия, успокаивающая бурю. – Мы всегда будем рядом. Мы поможем тебе на каждом шагу, поддержим, направим. Ты не одинока в этом. Но тебе придется много работать, отдавать себя без остатка. Магия, особенно такая мощная, требует строгой дисциплины, железной воли и полной самоотдачи. Верховная отошла от Иветт и вернулась к своему массивному столу из темного дерева, за которым она казалась еще более величественной и властной.

– Ты должна понимать, Иветт, – она продолжила, глядя на нее пронзительным, изучающим взглядом. – Твои силы – это и бесценный дар, и страшное проклятие. Они привлекают внимание темных, зловещих сил, словно маяк во тьме. Теперь ты – мишень. Тебе придется быть предельно осторожной, постоянно бдительной и никогда, слышите, никогда не доверять никому, кроме проверенных временем и верностью членов Ордена. И, конечно, Кьерану. Он будет твоим главным наставником, твоим щитом, верным защитником, готовым отдать жизнь за тебя. Иветт, не отрывая взгляда от Элеанор, кивнула, чувствуя, как тяжесть ответственности давит на ее плечи, словно непосильный груз.

– Что мне теперь делать? С чего начать? – спросила она с надеждой в голосе.

– Ты начнешь обучение, конечно, – ответила Элеанор, улыбнувшись. – Но прежде, тебе необходимо осознать свою природу, принять ее. Тебе нужно будет узнать больше о мире, в который ты попала, о существах тьмы, населяющих его, о магии, пронизывающей всё вокруг, об истории и цели Ордена.

Элеанор подошла к высокому окну, за которым виднелось хмурое, свинцовое небо, словно предвещающее надвигающуюся бурю. Внутри всё перевернулось, пульс отдавался в висках.

– Твоя история только начинается, дорогая, – тихо проговорила Элеанор. – Меланта, проводи Иветт в её комнату. Та что пустует возле ваших.

Меланта послушно кивнула.

– Отдохни, завтра будет день, полный событий, – сказала Элеанор, слегка развернув Иветт в сторону двери. – Твой сон сейчас очень важен. И, Мел, сначала отведи девушку в купальню. Ей нужно расслабиться.

Иветт, бросив взгляд на Кьерана, послушно последовала за Мелантой. Он смотрел на них. В его взгляде сложно было прочесть хоть что-то, скорее всего, там было безразличие. Но, когда глаза Иветт встретились с его, она увидела нечто большее. Лёгкая улыбка тронула его губы – словно он говорил: «Не волнуйся».

Когда массивная дверь за ними закрылась, Иветт обратилась к Меланте:

– Думаю, я доставила вам массу хлопот своим появлением.

– Ерунда, – спокойно отмахнулась Меланта, ведя девушку по длинному коридору. – Привычный уклад, конечно, нарушила, но ничего страшного.

– Вот как… – тихо сказала Иветт. – Сначала мне показалось, что я тебе не понравилась.

Меланта улыбнулась.

– Я просто осторожна с новыми людьми. – Ответила она, открыв дверь в одну из комнат, и жестом приглашая Иветт внутрь. – Но у меня нет причин относиться к тебе плохо. Ты ни в чём не виновата.

Глава 3. Готов или нет, часы отсчитывают время

Альентар – это параллельный мир, созданный в начале времен из темной и светлой материи Вселенной, где тонкая грань отделяет материальное от метафизического. Он окружен румынскими горами и лесами. Вокруг лишь черный вереск и отголоски дождя, затерянного в завываниях ветра.

Кожа Иветт сверкает серебром в тусклом лунном свете. Она полностью обнажена, но холод больше не властен над телом. Она бесцельно передвигается по гладкой поверхности, обходя острые камни и трещины, углубляясь все дальше. Девушку манит запах, отдаленно знакомый и значимый. Этот аромат несет тепло другого мира, наполняя её сознание шепотом леса и сладостью весны, пронизывая насквозь. В эту ночь сон стал сродни мороку или череде событий, которые нельзя контролировать, но которые уже предрешены. Иветт блуждает по черному лесу, в котором царит тишина. В её сознании неясный образ, зовущий в неизвестном направлении, словно зов судьбы или зов сердца. Она следует ему, несмотря на ощущение заброшенности и потери. Шаги звучат приглушенно, будто невидимая сила подавляет даже самый легкий звук. Окружающие деревья кажутся безжизненными, лишенными листьев и иголок. Их корни извиваются над землей, словно гигантские черные змеи. Тусклый свет луны едва пробивается сквозь густую крону, освещая дорогу. Казалось, что время здесь застыло. Светловолосая идет сквозь черноту, не зная, сколько времени прошло, как вдруг в отдалении блеснуло что-то голубое. Она ускорила шаг, и вскоре обнаружила небольшой затерявшийся пруд. Вода была удивительно чистой, будто стекло, отражая ночное небо. На поверхности не качалась ни одна рябь, а легкий лунный свет мерцал в глубине пруда. Казалось, что здесь время застыло навсегда.

Приглядевшись, Иветт заметила тени, словно мерцания, играющие на дне пруда. Они были еле заметны, но их звуки, словно шёпот, доносились до неё. Это были голоса, забытые и призрачные, оседлавшие пространство между нашим миром и тем, что лежит за гранью. Девушка попробовала их разобрать, но слова рассыпались, как песок сквозь пальцы. Наклонила голову к пруду, едва касаясь воды кончиками пальцев. На мгновение показалось, что голоса усилились, проникая под кожу легкой вибрацией. Иветт почувствовала, как что-то внутри отзывается на зов голоса, подобно колоколу. Отражение луны на поверхности пруда стало ярче, освещая путь до самых глубин. Она медленно окунает ладони в воду, а голоса становятся громче, они смешиваются в один поток звуков, наполняя воздух своим напевом. Казалось, они зовут её дальше, зовут за собой. Девушка чуть больше склоняется к пруду, и как в трансе, делает первый глоток воды. Сладкий металлический привкус бьет по чувствам, заставляя её пальцы дрожать. Делает новый глоток, чувствуя в своей груди прилив сил, будто пробуждающей от долгой спячки. Всё вокруг вдруг стало светлее, звуки, доносящиеся из пруда, наполнили её сознание своими мелкими нотами, заполняя каждую клетку тела, наполняя жизнью мускулы, и отражаясь в каждой капле крови.

Она открывает глаза, прогоняя остатки сна.

«Меня зовут Иветт Монтеглем, и еще вчера я была студенткой медицинского университета, а сегодня – одна из целителей Ордена Альентара с меткой душ на запястье. Иронично… Еще пару дней назад думала о том, что хочу закрыть глаза и проснуться в другом мире, жить другой жизнью. Теперь я – Иветт Монтеглем, которой двадцать два года, и которая после окончания медицинской школы поступила в Афинский национальный университет имени Каподистрии. Университет, который мне больше не суждено закончить».

Ровно восемь утра. На ней платье цвета белых лилий, с воздушными рукавами и шнуровкой из атласной ленты на груди. Иветт никогда не носила ничего подобного, тем более такого… открытого. “Кажется, Меланта нарочно меня так наряжает”

Она крутится перед зеркалом, рассматривая своё отражение.

– Ну как? – спрашивает Мел, подходя с расчёской и лентой в руке.

– Непривычно, – отвечает Иветт. – Я всегда предпочитала более практичную одежду.

– Ты что, ханжа? – поддразнивает Меланта, усаживая девушку на пуфик перед зеркалом и принимаясь за её волосы.

– Вовсе нет… Просто… – она нервно перебирает пальцами. – Просто это привлекает слишком много внимания.

– Ничего плохого во внимании нет, – Меланта заканчивает завязывать атласный бант в волосах Иветт.

– Наверное…

– Твоя застенчивость всё равно на поверхности, скрывать её под балахоном нет смысла, – Меланта закончила плести косу.

– Просто иногда мне кажется, что лучше оставаться в тени, – вздохнула Иветт, глядя в зеркало на аккуратно заплетённые волосы. – Там безопаснее.

Меланта засмеялась, искренне и заразительно.

– Тень – уютный мир, но свет тоже прекрасен. Ты просто ещё не знаешь, как здорово быть в центре внимания, – сказала Меланта, зная, как поддержать новую подругу.

Иветт посмотрела ей в глаза. В Меланте была уверенность, которой ей так не хватало. В комнате воцарилась дружеская тишина. Иветт с сомнением рассматривала своё отражение, слегка нахмурив брови, а Меланта тихо улыбалась, довольная своей работой.

– Всё, с тобой покончено, – сказала Меланта, легонько похлопав девушку по плечу. – Пора спускаться на завтрак.

При мысли о еде у Иветт тут же заурчало в животе.

– Точно. Я даже не помню, когда ела в последний раз.

Они вышли из комнаты в длинный коридор, устланный паркетом. В воздухе витали ароматы кофе, и свежей выпечки. В голове Иветт крутились сотни вопросов.

– Меланта, – позвала она, – Альентар ведь не существует на карте Румынии, где он находится?

Меланта усмехнулась.

– Это параллельный мир. Территориально мы рядом с Брашовом и горным массивом Фэгэраш.

– А люди? – спросила Иветт. – Сюда могут попасть обычные люди? Или тут живут только те, кто владеет какой-либо силой?

– Такое может случиться, если путник случайно забредает в зону, где энергетические потоки между мирами переплетаются. Он даже не сразу поймёт, что пересёк границу, – ответила Меланта. – И да, в Альентаре живут не только одарённые. Орден защищает всех, в том числе обычных людей. Тут есть целые поселения.

Они подошли к накрытому столу.

– Что произойдёт, если Винсенту удастся захватить Альентар?

Лицо Меланты, обычно такое весёлое и беззаботное, вдруг посуровело, словно грозовая туча заволокло солнце.

– Если Винсент одержит верх над Порядком, Альентар падёт во тьму Хаоса. Представь себе: руины, безумие, вечный мрак, поглотивший всё живое… – она медленно поднесла ложку к губам, но так и не решилась откусить. – Энергетические узлы, связывающие этот мир воедино, будут разорваны, и Хаос хлынет наружу, угрожая уже другим реальностям, и внешнему миру – добавила она приглушённым голосом, словно боялась, что её слова подслушают.

Иветт, и без того бледная от пережитого, с испугом посмотрела на Меланту.

– Эй, Мел, ну зачем ты так пугаешь нашу гостью? Смотри, она же сейчас в обморок упадёт! – раздался жизнерадостный вопль Конрада, который, казалось, излучал солнечный свет.

Иветт обернулась. Конрад буквально влетел в столовую, словно ураган, уселся напротив неё, проигнорировав испепеляющий взгляд Меланты, и с маниакальным аппетитом набросился на еду. Его щеки распухли, словно у хомяка, набивающего закрома.

– Свинтус! – процедила Меланта сквозь зубы, брезгливо скривившись.

– Может быть, я просто… хм… тонкий ценитель кулинарных изысков, а, дорогуша? – пробурчал Конрад, на мгновение, оторвавшись от тарелки и сверкнув озорными глазами.

– Ах, как трогательно, когда для тебя изысканность и обыкновенное обжорство – синонимы, – язвительно парировала Меланта, иронично вскинув бровь.

– Твой язык острее любого клинка, знаешь ли, моя прелесть, – хмыкнул Конрад, отмахнувшись от её слов.

Меланта снова закатила глаза и с деланным равнодушием принялась за еду. Иветт невольно улыбнулась, наблюдая за их вечной перепалкой. Наконец, немного, осмелев, она спросила:

– А где Кьеран? Он сегодня не завтракает с нами?

Мгновенно сменившись в лице, Конрад посерьёзнел. Весь его показной весёлый настрой куда-то улетучился, оставив лишь тень озабоченности.

– Он у Элеанор. Кажется, что-то очень важное.

В столовой повисла тишина, словно кто-то выключил звук. Меланта и Конрад перестали обмениваться колкостями, их взгляды стали задумчивыми и напряжёнными. Иветт, потеряв аппетит, доела остатки завтрака и отодвинула тарелку.

– Ты съела совсем немного, словно клюнула зёрнышко, – обеспокоенно заметила Меланта, окинув её внимательным взглядом.

– Я просто наелась, – попыталась отшутиться Иветт.

– Неудивительно, – протянул Конрад, вальяжно развалившись на стуле. – Ты и выглядишь, как маленькая птичка – хрупкая и изящная. Но знай, милая, тебе понадобится много сил и энергии, когда начнётся настоящее обучение.

– Постараюсь, – улыбнулась Иветт, чувствуя, как нарастает беспокойство.

– Да, кстати, сегодня вечером мы выслеживаем триколича. – небрежно добавила Меланта, словно речь шла о походе в булочную, а не об охоте на опасного монстра.

Иветт, сидевшая до этого с невозмутимым видом, изогнула бровь в изумлении. В ее глазах, обычно спокойных и рассудительных, мелькнула искра удивления.

– Триколича? – переспросила она, откладывая вилку и внимательно глядя на Меланту. – Разве они не считались вымершими в этой местности?

Конрад, до этого молчаливо поглощавший завтрак, поднял голову и фыркнул.

– Вот именно, что считались, Иветт, – проворчал он, – но, видимо, кто-то решил разбудить старые легенды. И теперь нам расхлебывать.

Меланта пожала плечами, словно говоря, что ничего особенного не происходит.

– Что есть, то есть, – ответила она, – несколько дней назад появились сообщения о странных происшествиях в окрестных деревнях. Исчезновения скота, зараза, ну и страх у людей – все признаки указывают на триколича.

Иветт, до этого внимательно слушавшая их разговор, почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Она слышала о триколичах, но только в старых легендах и мифах. Это были ужасные создания, порожденные темной магией, и встреча с ними не сулила ничего хорошего.

– Так значит, Винсент пробуждает существ из мифов и легенд? – переспросила Иветт, пытаясь осознать масштабы происходящего. В ее голове не укладывалось, как кто-то может обладать такой силой и при этом использовать ее во зло.

– Уже много лет, – устало произнес Конрад, откладывая в сторону нож и вилку. В его глазах плескалось горькое разочарование. – Времена сейчас такие, что существ из тьмы и хаоса до неприличия много. Они расползаются по миру, словно чума, отравляя все вокруг. Если бы не шаткий баланс, который так упорно и целенаправленно стремится нарушить Винсент, сейчас бы Альентар утопал в хаосе и безумии. Мы бы просто не выжили.

Меланта кивнула, подтверждая его слова.

– Он не просто пробуждает их, – пояснила она. – Он каким-то образом усиливает их, делает более опасными, более… непредсказуемыми. Триколич, которого мы будем выслеживать, наверняка будет отличаться от тех, что описаны в старых книгах.

– И он не действует в одиночку. – Произнес Конрад. – Винсент окружил себя последователями, фанатиками, готовыми на все ради него. Они помогают ему, защищают его, и делают его еще более опасным.

– Кто вообще такой, этот Винсент? – спросила Иветт, с трудом подавляя нарастающее беспокойство. Ей хотелось знать как можно больше о противнике, с которым им предстояло столкнуться.

– Винсент… – Конрад на мгновение запнулся, подбирая слова, – это истинный сосуд первобытного Хаоса, который он так жаждет заполучить уже долгую сотню лет. Это его заветная мечта, его одержимость.

Иветт вздрогнула, услышав эти слова. Ей было сложно понять, что такое “первобытный Хаос”, но интуитивно она чувствовала, что это нечто ужасающее, не поддающееся контролю.

– Его отец был единственным сосудом, который отказался владеть истинным Хаосом, – продолжил Конрад, – А этот, – он кивнул в сторону, как бы невидимо находящегося в этой комнате Винсента, – он просто помешан на этой идее, готов на все, чтобы заполучить эту силу. Но, благо, боги еще не до конца отвернулись от этого мира, и не позволяют ему найти заточенный Хаос. Пока не позволяют…

Иветт нахмурилась, пытаясь уложить все в голове.

– И почему именно сосуд? Что это значит?

Конрад вздохнул, словно отвечая на этот вопрос в сотый раз.

– Представь, что Хаос – это океан невероятной мощи и энергии, – начал он, – Океан, способный уничтожить все на своем пути. Сосуд – это некий… резервуар, способный сдерживать эту мощь, направлять ее, использовать. Но проблема в том, что даже самый крепкий сосуд не может вечно удерживать такую силу.

– И Винсент хочет стать этим сосудом? – уточнила Иветт.

– Не просто сосудом, – вставила Меланта, впервые за долгое время, нарушив молчание. Её голос звучал твердо. – Он уже родился истинным сосудом. То есть, он может не просто сдерживать Хаос, а полностью слиться с ним, стать его воплощением.

– И что тогда? – с ужасом спросила Иветт.

– Тогда… – Конрад замолчал, словно не решаясь произнести вслух самое страшное. – Тогда Альентар будет обречен. Винсент получит силу, способную изменить мир по своему усмотрению, и поверь мне, его представления о мире далеки от наших. Хаос поглотит все, превратив жизнь в кошмар.

– Но почему именно он? Почему его отец отказался, а он нет? Что им движет?

– Отказ отца сломал Винсента. С самого детства он рос в тени своего отца, героя, избранного, того, кто смог противостоять искушению Хаоса. Винсент всегда чувствовал себя недостойным, ущербным. И теперь, заполучив Хаос, он докажет всем, и в первую очередь себе, что он – лучше. Он отомстит миру за все свои унижения. – Объяснила Мел.

– А его нельзя просто убить? – спросила Иветт, нарушив повисшую тишину. В ее голосе звучала простая, прагматичная надежда.

Конрад тяжело вздохнул, качая головой.

– Хаос невозможно убить, Иветт, – ответил он, глядя в пустоту. – Хаос – это концепция, это стихия, это часть мироздания. А вот его сосуд, причем истинный… – Он выдержал драматичную паузу, словно собираясь произнести страшную тайну. – Ни одно оружие из существующих в нашем мире его не берет. Мы пробовали все. Магию, артефакты, даже благословленное оружие – все бесполезно. Возможно, боги могут, но, по какой-то непонятной причине, они этого до сих пор так и не сделали. Возможно, они просто наблюдают, позволяя нам самим решать свою судьбу. А возможно… им просто все равно.

– Это так… – Задумчиво протянула Иветт, нахмурив брови. – Жестоко. Неужели богам действительно все равно на то, что может случиться с этим миром? Неужели они позволят Винсенту уничтожить все, что было создано тысячелетиями? Где же их справедливость? Где их милосердие?

Конрад пожал плечами, выражая полную беспомощность.

– Кто знает, что у них на уме, – проворчал он. – Может, у них есть какой-то свой план, который нам просто не понять. Может, они считают, что мы должны сами разобраться с этой проблемой, доказать свою силу и свою ценность. А может… они просто устали от нас и решили, что пришло время для новой эры.

Меланта фыркнула, выражая свое презрение к божественным силам.

– Да плевать им на нас! – воскликнула она, сжимая кулаки. – Боги всегда были безразличны к судьбе смертных. Они вмешиваются только тогда, когда им это выгодно, а в остальное время просто наблюдают, как мы мучаемся и страдаем. Не стоит на них рассчитывать.

В столовой повисла тишина. Все понимали, что их задача невероятно сложна, и почти невыполнима.

***

Солнце уже клонилось к багровому горизонту, заливая опустевшую, словно вымершую Брукань густым, тревожным оранжевым светом, отбрасывая длинные, причудливые тени. Брукань, она же Вересковая долина – крошечная деревня, словно драгоценный камень, затерянная среди бескрайних вересковых полей, окрашенных в лиловые и пурпурные оттенки, простирающихся до самого горизонта. Жители Брукани – простые, трудолюбивые фермеры и искусные ремесленники, чьи руки издавна привыкли к тяжелой работе и созданию прекрасного. Они живут тихой, уединенной жизнью, вдали от суеты больших городов, в гармонии с природой, окруженные тишиной и покоем. Но за этой внешней простотой и кажущейся безмятежностью скрывается нечто большее: они являются хранителями древних, как сама земля, традиций и ритуалов, глубоко связанных с духами природы, населяющими эти земли. Их жизнь тесно переплетена с циклами сезонов, с шелестом ветра в вереске, с журчанием ручьев, питающих плодородную почву, и с древними силами, управляющими этим удивительным миром.

Кьеран, облаченный в потертую кожаную куртку, пахнущую пылью, кожей и слабым оттенком пороха, с привычным, настороженным недоверием в глазах, тщательно осматривал заброшенное здание, возвышающееся над ними словно мрачный призрак – их сегодняшнюю цель, логово триколича. Иветт, нервно теребя кончики волос и кутаясь в свой плащ, стояла рядом, стараясь скрыть дрожь, пробиравшую ее до костей. Она только начинала осознавать, насколько опасен и жесток мир, в который ее невольно втянула судьба. Мир – полный тайн, страха и сверхъестественных угроз.

– Итак, Иветт, – голос Кьерана, прозвучавший резко и отрывисто, словно выстрел, больно полоснул по тишине, заставляя её вздрогнуть. – Это заброшенный склад, когда-то использовавшийся для хранения зерна. Теперь это излюбленное место обитания триколичей, ищущих легкую добычу. – Он указал на зияющее отверстие разбитого окна, обрамленного острыми осколками стекла.

– Видишь? На первый взгляд ничего особенного, правда? Обычное заброшенное здание. Но внутри – ловушки, запах тлена, пропитавший все вокруг, и… голод. Они умнее, хитрее и опаснее, чем кажутся на первый взгляд. Не лезь, куда не просят. Смотри и учись. Слушай внимательно, каждое мое слово.

Иветт торопливо кивнула, стараясь сдержать дрожь, идущую по телу. Кьеран, не тратя времени даром, начал объяснять основы выживания: как двигаться бесшумно, словно тень, как распознавать следы присутствия демонов, как пользоваться простым, но эффективным оружием – стальным ножом с рукоятью из черного дерева, который он выдал ей утром, и который казался ей непомерно острым и зловещим. Он терпеливо показывал, как правильно держать нож, как атаковать, как защищаться, как использовать его для самообороны в ближнем бою.

– Главное, Иветт, – говорил он, глядя ей прямо в глаза, его взгляд был сосредоточен и пронзителен, словно сканировал ее душу. – Не паникуй. Ни при каких обстоятельствах. Страх – твой злейший враг, твой главный противник. Он сковывает тебя, лишает возможности действовать, делает уязвимой, словно беззащитную овечку перед волком. Дыши глубоко. Концентрируйся. Смотри в глаза опасности, не отводя взгляда.

Ив старательно повторяла его движения, чувствуя себя неловко и неуклюже, словно ребенок, делающий первые шаги. Брюнет терпеливо поправлял ее, иногда раздраженно цокая языком, выражая свое недовольство, но никогда не повышал голос. Он понимал, что ей сложно, что она впервые сталкивается с подобным. Он видел в ней не только потенциального союзника, но и хрупкую, ранимую девушку, которая по роковому стечению обстоятельств оказалась в этом проклятом аду.

– Помни, Иветт, – он подошел ближе, так, что она почувствовала легкое дуновение его дыхания на своей щеке, его голос понизился до шепота, обволакивающего и завораживающего. – Твоя жизнь зависит от того, как быстро ты учишься, как быстро ты адаптируешься к новым условиям. Ну, и от того, как быстро ты мне доверишься.

В его глазах, темных, как бездонный колодец, на мгновение мелькнула странная, нечитаемая тень, словно отражение чего-то скрытого глубоко внутри. Ив вдруг почувствовала, как щеки заливает краска, предательски выдавая ее смущение.

– Ух, заброшенные пыльные здания – моя стихия, – протянула Меланта с явным сарказмом в голосе, театрально оглядывая обшарпанные стены и заколоченные окна. – Прямо чувствую себя как дома, особенно если учесть, что в моей комнате ни пылинки не сыщешь.

– Да-да, мы все заметили, что ты не из тех, кто любит лазить по развалинам. Но триколичам все равно, где их выслеживать, хоть в Версале, хоть на помойке.Конрад, идущий рядом, хмыкнул:

– Ну, если честно, я бы предпочла Версаль. А что, если триколичи разбираются в искусстве? Тогда нам точно придется туго, – съязвила Меланта, и, не дожидаясь ответа, шагнула внутрь, демонстративно скривившись.

Они вошли в здание, и Иветт почувствовала, как ее охватывает волна дурноты. Воздух был спертый, пропахший затхлостью, плесенью и чем-то отвратительным, что она так и не смогла определить, словно смесь протухшего мяса, старой штукатурки и крысиных фекалий. Кьеран шел впереди. Он держал в руках смертоносный меч, отточенный до блеска, который сверкнул в тусклом, зеленоватом свете, проникающем сквозь разбитые, словно выбитые зубы, окна. Иветт следовала за ним по пятам, крепко сжимая нож, который казался ей теперь совершенно бесполезным, по крайней мере – в её руках. Сердце колотилось в груди, как дикий зверь, загнанный в клетку, готовый вырваться на свободу. Вдруг, прямо из тьмы, словно из преисподней, выскочило отвратительное существо. Крысолюд – кошмарная помесь человека и крысы: покрытое редкой, грязной шерстью тело, острые, словно иглы, зубы, горящие, красные, как угли, глаза. Оно зашипело, обнажая свои клыки, и кинулось на них. Иветт закричала от ужаса, не в силах сдержать крик, и рефлекторно отшатнулась. Кьеран среагировал мгновенно, словно кобра, готовящаяся к прыжку. Меч сверкнул в воздухе, описывая смертоносную дугу, и крысолюд упал на грязный пол, пронзенный острием клинка.

– Не кричи! – рыкнул Кир на девушку, его голос звучал жестко и сухо, но в нем слышалась нотка предостережения. – Тишина – твоя лучшая защита. Она спасает тебе жизнь.

– А крысолюд тут откуда, вообще? – Задала вопрос Меланта, отбегая в сторону от трупа, словно боялась чем-то заразиться. С ее ладоней инстинктивно тут же поползло ее любимое оружие – пара изящных, но смертоносных хлыстов, словно сплетенных из серебряной проволоки, которые словно сами собой обвились вокруг ее рук, готовые к бою. – Кто-то вообще упоминал о том, что в логове триколича еще и крысолюды водятся?

Конрад, стоявший рядом, пожал плечами.

– Значит, триколич любит компанию, – хмыкнул он. – Может, он их прикормил, чтобы ему скучно не было. Или они его объедки доедают.

– Фу, Конрад, перестань! – скривилась Меланта. – Мне сейчас совсем расхочется ужинать.

Кир тем временем быстро осмотрел полуразрушенное помещение, убеждаясь, что прямая угроза миновала, что крысолюд был лишь разведчиком, посланным вперед для оценки ситуации. Они были где-то совсем рядом, и опасность только начиналась, а времени на разговоры и споры совсем не оставалось. Не прошло и минуты, как из темноты раздался приглушенный шорох, а затем – яростное шипение. Кир мгновенно среагировал, выставив вперед меч. В тусклом свете показались силуэты крысолюдей, надвигающихся на них со всех сторон. Их было больше, чем они ожидали, и их глаза горели безумным голодом.

– Ну, зоопарк так зоопарк, – пробормотала Меланта, сплетая хлысты в сложный узор. – Посмотрим, кто кого перетанцует.

Битва началась внезапно и яростно. Крысолюди, издавая дикие крики, бросились в атаку, пытаясь окружить группу. Кир, словно вихрь, вращался с мечом в руках, отбивая удары и нанося смертельные раны. Его движения были быстрыми и точными, словно танец смерти. Иветт, стараясь не отставать, следовала за ним, неуклюже размахивая своим ножом. Меланта, словно грациозная кошка, уклонялась от атак крысолюдей, ее хлысты хлестали по их телам, оставляя глубокие порезы и ломая кости. Конрад, словно живая стена, сдерживал натиск крысолюдей, обрушивая на них удары своего молота, от которых ломались кости и трескались черепа. Крысолюдей было много, и они наступали волнами, не давая им передышки. Кир, Меланта и Конрад сражались, как львы, но силы были неравны. Иветт, наблюдая за происходящим, чувствовала себя бесполезной. Она заметила, что один из крысолюдей пытается обойти Кира сзади. Без раздумий, Иветт бросилась вперед, выкрикнув что-то нечленораздельное, и отчаянно метнула нож в сторону крысолюда, целясь в его уродливую голову. Но опыта ей явно не хватало. Клинок пролетел по касательной, едва задев грязную шерсть монстра. Разъяренный крысолюд, почувствовав лишь легкий укол, повернулся к ней, обнажив свои острые, как бритвы, зубы. Он пригнулся, готовясь к прыжку, словно хищник, выбирающий момент для нападения, и, издав злобное шипение, прыгнул. Иветт, охваченная ужасом, закричала, прикрывая лицо лишь одними руками и судорожно жмурясь, ожидая неминуемой гибели. Не устояв на дрожащих ногах, она споткнулась и кубарем покатилась на кучу сломанных досок и гниющих обломков, заваливших угол помещения. Кьеран, услышав ее крик, развернулся, одним, филигранным ударом, отбросив одного из нападавших, и, оттолкнув остальных, мгновенно подбежал к Иветт. Он оттащил от нее разъяренного крысолюда и одним, точным ударом расправился с ним, лишив его и без того жалкого существования.

– Ты в порядке? – его голос звучал жестко, но в глазах читалась неподдельная, отчетливая тревога. Он внимательно осмотрел ее руку, ища раны. Иветт кивнула, стиснув зубы от боли. Она не хотела показывать слабость, не хотела выглядеть беспомощной, особенно перед ним. В этот момент, когда внимание всей группы было приковано к Иветт, раздался тот самый, зловещий рык. Спустя секунду, триколич, в клубах пыли и щепок, вывалился из двери, загораживая собой весь проход, не давая шанса на побег.

– Да уж, вот это сюрприз, – пробормотала Меланта, сплетая хлысты и принимая боевую стойку. – Я всегда знала, что на охоте не бывает скучно. Я надеюсь, у тебя есть план, Конрад.

– Есть – это убивать еще больше крысолюдов! – ответил Конрад, с энтузиазмом размахивая молотом. – Работает всегда!

– Ну, план простой, – ответила Меланта, сверкнув глазами. – Мы все разом нападаем и надеемся на удачу. Больше некому. Кир, ты с нами, как всегда? – обратилась она к другу.Кьеран закатил глаза. Иногда он удивлялся, как они вообще выживают.

Кьеран, стоявший рядом с Иветт, коротко кивнул.

– Всегда. Но тебе стоит прикрывать тылы, Ив. И не лезть, куда не просят. Триколич – не крыса.

Началась схватка, словно вихрь из стали, силы и магии. Кьеран, как опытный танцор, кружил вокруг триколича, нанося точные, быстрые удары, стараясь отвлечь его внимание. Меланта, словно ловкая змея, наносила удары своими хлыстами, стараясь запутать монстра и лишить его маневренности. Ее оружия хлестали по его телу, оставляя глубокие, кровоточащие раны.

– Эй, волосатый, тебе что, не жарко в этой шубе? – кричала Меланта, пытаясь вывести триколича из себя.

Конрад, как могучий дуб, стоял на месте, обрушивая на триколича удары своего молота, стараясь сокрушить его и остановить.

– Заткнись, Меланта, и просто бей! – кричал Конрад, тяжело дыша от напряжения. – Мы сейчас не на вечеринке, а в самом центре ада!

Триколич, войдя в неистовство от ярости, издавал глухие, ревущие звуки, которые эхом разносились по заброшенному зданию, усиливая и без того гнетущую атмосферу. Его глаза, налитые кровью, излучали чистую ненависть и смертельную агрессию, а длинные, когтистые конечности рвались в сторону своих противников, готовые разорвать их на куски, превратив в кровавое месиво.

Кьеран, используя всю свою ловкость и быстроту реакции, едва успел увернуться от одного из его сокрушительных ударов, который прошелся лишь в паре сантиметров от его головы. Метнувшись вбок, он успел нанести ответный удар, поразив существо в бок своим мечом, оставив длинную, глубокую рану, через которую тотчас же потекла густая, черная, словно смола, ядовитая кровь. Но триколич, словно не чувствуя боли, лишь взревел от ярости, словно дикий зверь, загнанный в угол, и, не обращая внимания на рану, продолжил выбирать цель среди своих противников, готовясь нанести ответный удар, чтобы отомстить.

– Ив! – закричал Кьеран, его предупреждение почти утонуло в грохоте битвы. – Сосредоточься и держись подальше от его рук! Они смертельно опасны!

Меланта, как всегда, обратилась к своему оппоненту, пытаясь отвлечь его внимание и воспользоваться его гневом. Она закручивала свои хлысты в сложный, смертоносный танец, быстро меняя их направление, стараясь уловить каждую малейшую ошибку триколича, каждый неверный шаг, чтобы нанести удар.

– Вот как, тебе не нравятся танцы? – смеясь, произнесла она, с грацией уворачиваясь от очередного удара, едва не задевшего ее. Щелкнув хлыстом, она нанесла молниеносный удар, точно в глаз монстра.

Удар оказался точным. Триколич взревел от нестерпимой боли, его взгляд на мгновение стал мутным, но глупая, слепая ярость лишь усилила его стремление уничтожить всех противников. Конрад, увидев эту краткую растерянность, решительно шагнул вперед, поднимая свой огромный, мощный молот над головой, готовясь нанести сокрушительный удар.

– Удар! – рявкнул он, с размаха обрушивая молот вниз, готовясь разнести врага в пух и прах. Удар был настолько силен, что трещины пошли по ветхому полу, а стены задрожали от мощи удара.

Но в этот самый момент, когда все силы были брошены на удержание монстра, триколич, издав последний, ужасный крик, словно предвещающий надвигающуюся смерть, одной из своих длинных, мощных лап, обманчиво быстрым движением схватил Меланту за талию и резко потянул к себе, притягивая к себе словно куклу. Девушка закричала от неожиданности и боли, почувствовав, как кости ее сдавливает. В этот же миг, когда триколич, словно разъяренный медведь, вцепился своими когтистыми лапами в талию Меланты, Иветт, стоявшая до этого в стороне, внезапно почувствовала внутри себя мощный, неконтролируемый прилив энергии. Словно внутри нее проснулась древняя, неведомая сила, дремавшая долгие годы, готовая, наконец, вырваться наружу и снести все на своем пути. Она ощутила, как по ее венам побежал обжигающий жар, а перед глазами все закружилось, словно она летела в свободном падении. Сердце забилось бешено, словно отбивая чечетку, дыхание участилось, превратившись в судорожные вздохи. Не раздумывая больше ни секунды, словно повинуясь чьей-то чужой воле, Иветт сделала шаг вперед, чувствуя, как ее тело наполняется странной, необъяснимой силой. В этот момент что-то внутри нее щелкнуло, словно сработал предохранитель. Все вокруг изменилось, словно ее сознание отделилось от тела. Время замедлилось, превратившись в тягучую патоку. Она увидела, как триколич, словно куклу, подтягивает извивающуюся Меланту к себе, а та, отчаянно пытаясь вырваться из его смертельной хватки, кричит от нестерпимой боли, словно ей ломают кости. Не успев сообразить, что именно происходит, подчиняясь лишь внезапному порыву, Иветт подняла руку, словно собираясь что-то поймать, и направила ее в сторону монстра, чувствуя, как ее тело наполняется невыносимым жаром. Из ее ладони, словно из жерла вулкана, вырвался яркий, ослепительный поток чистой энергии, который, словно молния, тут же ударил триколича прямо в грудь, заставив его отшатнуться. Монстр взревел от боли и неожиданности, его хватка ослабла, и Меланта, воспользовавшись этим мгновением, словно выскользнув из ловушки, вывернулась из его объятий, с глухим стоном упав на грязный пол.

Воспользовавшись замешательством монстра, словно получив сигнал к атаке, Кир и Конрад, словно разъяренные быки, набросились на него с удвоенной яростью и силой, нанося ему удары со всех сторон, не давая ему передышки. Меланта, быстро поднявшись с земли, словно змея, вновь сплела свои смертоносные хлысты, нанося колющие, точные удары, стараясь запутать монстра и сбить его с толку. Триколич, чувствуя, что силы стремительно покидают его, начал отступать, пятиться назад, словно испуганный зверь, загнанный в угол, ищущий выход из западни. Но выхода у него не было. Он был окружен со всех сторон, и его гибель была лишь вопросом времени.

Вдруг, собрав последние силы, чувствуя приближение смерти, триколич издал пронзительный, душераздирающий крик, который эхом разнесся по всему заброшенному зданию, словно призыв к чему-то зловещему. Здание затряслось, словно в предсмертной агонии, потолок начал осыпаться, словно его прокляли, а из щелей в стенах, словно из преисподней, вырвались клубы густого, едкого, черного дыма, заполняя все помещение зловонием и ужасом.

– Берегись! Это ловушка! – заорал Кир, понимая, что происходит что-то неладное, что их ждет еще более страшное испытание. – Он призывает подкрепление!

Иветт, собравшись с духом, направила руку в сторону приближающегося черного сгустка, ощущая в себе отголоски той недавней, неожиданно проявившейся силы, но, к ее ужасу, от магии будто не осталось и следа. Все ее попытки активировать свои новые способности были тщетны, словно кто-то выключил свет. Поток черноты, словно голодный зверь, бросился к ней, и еще секунда – и он поглотил бы ее целиком, превратив в безвольную тень. В отчаянии, она выставила руки перед собой, ни то защищаясь, ни то – пытаясь атаковать. В следующую секунду в дело вмешался Кир. Молниеносным движением он рассек черный поток, тот заискрился, и рассеялся.

– Конрад, займись этим! – бросил Кир, отступая назад и выталкивая Иветт из-под удара.

Конрад, услышав приказ, лишь поморщился, словно его попросили сделать что-то крайне неприятное. С неохотой отбрасывая в сторону свой любимый молот, он скрестил пальцы в замок, разминая их, словно пианист перед концертом. Вокруг его рук засветилась яркая, голубая аура, собираясь в плотный сгусток энергии. Огромный сгусток, собранный в его руках, тотчас же полетел в очередной приближающийся черный дым, словно мяч. Он повторял это снова и снова, ловко бросая магию, словно жонглер, пока не осталось ни единого следа от этих зловещих черных сгустков, угрожающих их жизням.

– Ну, и почему его так сложно убить? – выкрикнула Меланта, задыхаясь от напряжения и пытаясь отдышаться. – Мы тут уже вечность с ним возимся!

– Потому что это порождение Хаоса, Мел, – ответил Кир, подбирая с пола обломок доски, чтобы хоть как-то защитить себя, и занес свой серебряный клинок над связанным хлыстами Меланты триколичем, готовый нанести последний, смертельный удар. – Но он уже достаточно ослаблен. Теперь это будет быстро.

В следующий миг, словно гром среди ясного неба, острие меча, с глухим звуком, вонзилось монстру прямо в грудь, пронзив его сердце. Триколич издал последний, мощный предсмертный рык, в котором слышались отчаяние и боль, и, испустив дух, дернулся в агонии, распластавшись безжизненной тушей на грязном полу.

– Ну, вот и все, – пробормотал Кир, вытирая окровавленный меч о свою куртку. – Одним мучением меньше. А теперь… – он оглядел помещение, заполненное дымом и обломками, – …теперь надо выбираться отсюда, пока эт