Тяжелое дыхание

Глава 1

Итан сидел, прислонившись к стене, сжимая в дрожащей руке пистолет. Луч фонаря, закрепленного на шлеме, выхватывал из темноты груду камней, преградившую выход из тоннеля. Голубоватая пыль все еще оседала, поблескивая в тусклом свете. Он пытался дышать ровно, растягивая остатки воздуха в баллонах скафандра, но холодный ужас сдавливал грудь, и каждый вздох получался резким, хрипящим. Опустив взгляд, он посмотрел на пистолет, провел указательным пальцем по спусковому крючку, и в голове промелькнула пугающе ясная мысль: какая смерть будет менее болезненной – от пули в голову или от удушья?

Привыкший все просчитывать, даже на грани жизни и смерти он быстро взвесил все за и против. Сначала выбор казался очевидным. Смерть от удушья – медленная и мучительная. Перед тем как потерять сознание, человек еще какое-то время инстинктивно борется за жизнь, пытаясь сделать вдох. Мышцы, отвечающие за это простое, самое естественное для живого существа движение, сокращаются до спазмов, напрягаются до боли, отчаянно пытаясь заставить легкие втянуть воздух. Мысль об удушье вынудила Итана крепче сжать пистолет. Перед глазами вставали фотографии людей, умерших от нехватки воздуха, – за пятнадцать лет работы в полиции на этой богом забытой планете он повидал их немало. Ни один из погибших не выглядел так, будто легко расстался с жизнью. На побелевших лицах застыли маски ужаса и страданий.

Пуля в голову казалась очевидным выходом. Одно резкое движение пальца – и все. Но Итан вспомнил лекцию, которую слушал еще на первом курсе колледжа. Профессор, пожилой мужчина с ровным монотонным голосом, рассказывал об истории смертных казней и упомянул, что выстрел в голову во многих культурах считался гуманным способом лишения жизни. «Тем не менее, – отметил он, выдержав паузу, – никто не знает достоверно, что именно происходит в мозгу человека в момент, когда его разрушает выстрел. Существует гипотеза, что в это мгновение сознание человека воспринимает течение времени искаженно, намного медленнее». Другими словами, для стороннего наблюдателя смерть от выстрела в голову кажется моментальной, но жертва, возможно, проживает этот миг целую вечность, ощущая каждую крупицу боли – физической и душевной.

Правда ли это? С тех пор прошло почти двадцать лет, наука уже, наверное, знает ответ на этот вопрос. Но задать его было некому.

Эшли бы точно ответила, подумал Итан. Она всегда все знает. Его жена Эшли была биологом. Обратись он к ней, она бы спокойно отложила книгу, скрестила тонкие руки на груди и выдала бы короткую лекцию на эту тему, сославшись на два-три авторитетных источника и добавив, как обычно, долю сарказма. После чего покачала бы головой, будто разочарованная невежеством мужа, провела ладонью по коротким прядям, выбившимся из прически, и вернулась бы к чтению. Впрочем, нет, вспомнил он. Она была прикована к постели и уже не могла говорить. При этой мысли сердце его сжалось, а на глазах выступили слезы. Итан приставил пистолет к виску, закрыл глаза и мысленно попрощался с Эшли.

Глава 2

О несчастном случае Итан узнал меньше двух месяцев назад. Он сидел за столом в хранилище улик, занимаясь бумагами и потягивая остывший кофе. Обычный день в полиции Купола 7.

На планете Пелос, сырьевой колонии с непригодной для жизни атмосферой, люди жили в городах, размещенных под гигантскими куполами. Управление старалось дать гражданам работу, образование, но получалось это неважно: у каждого был знакомый, который так или иначе не вписался в социальную структуру Пелоса. Такими людьми занималась полиция. Сначала разговорами. Потом штрафами. Потом оружием.

Итан, как и многие в полиции, попал сюда по распределению сразу после колледжа. Учеба стоила дорого, поэтому он согласился на контракт с обязательной пятилетней отработкой на одной из колоний. Так он и оказался на этой планете. Впрочем, его родной мир мало отличался от Пелоса – жизнь под куполами везде была одинаковой.

Из-за высокого уровня преступности служба в полиции считалась опасной, но рисковали в основном оперативники – парни с оружием. Итан же проводил дни в тишине своего кабинета. В колледже он специализировался на дешифровке работе с криптографическим программным обеспечением, но местные бандиты и налетчики предпочитали хранить тайны с помощью угроз и подкупа, а не шифрования, поэтому на деле Итан занимался документами, видеозаписями, вещественными доказательствами разного рода – от гильз, найденных на месте преступления, до инженерных инструментов, переделанных в оружие.

Работа не казалась ему скучной. Каждый предмет, попадавший к Итану на стол, таил в себе некую историю, и ему нравилось их изучать. Он носил форму с жетоном и именной биркой, но оружие брал в руки два раза в год: стрелял в мишень, попадая шесть раз из десяти. Никогда не выходил в скафандре за пределы купола и в целом был доволен своей работой. Ему нравилась спокойная и предсказуемая жизнь. Когда контракт закончился, у Итана и мысли не было о возвращении. Жизнь под куполами везде одинаковая, его и здесь все устраивало.

Эшли была совсем другой. Биолог по образованию, она изучала вирусы, которые распространялись по галактике вместе с человеком, принимая порой крайне опасные формы. Если Итан работал, чтобы было на что жить, она – чтобы было для чего жить. В своей работе она видела миссию: предотвратить вспышки эпидемий, способные уничтожить население целых планет.

Мечтой Эшли было посетить Землю – колыбель человечества, откуда жизнь распространилась по всей галактике, место, где все началось.

– Не дороговатая выйдет поездка? – с улыбкой говорил ей Итан. – Да и долгая. Как насчет голографической симуляции?

– Будет в два раза дешевле, если я поеду одна. Как насчет голографической жены, пока меня не будет? – отвечала Эшли, имея в виду обстоятельства, при которых они познакомились. Это произошло пять лет назад.

***

Эшли работала в научно-исследовательском центре, когда ее привлекли к расследованию в качестве консультанта. Назначение ей не понравилось. Капитан Уотсон, глава отдела, разговаривал с ней, не поднимая глаз от документов, всем своим видом давая понять, что у него есть дела поважнее. Затем он нехотя поднялся из-за стола и указал пальцем в конец длинного коридора.

– Спуститесь на этаж ниже и постучите в дверь с табличкой «Вещественные доказательства». Сержант Бейтс вам все покажет, – сказал Уотсон и снова уткнулся в бумаги.

Эшли нашла нужную дверь, постучала, но никто не открыл. Тогда она толкнула дверь и замерла, увидев странную картину: девушка в обтягивающем платье стояла на столе, жестикулируя и беззвучно говоря что-то в стену. Лишь спустя мгновение Эшли поняла, что перед ней голографическая проекция – очень реалистичная. За столом сидел полицейский с наушниками на голове, мужчина примерно ее возраста – лет тридцати. Взгляд его упирался в экран компьютера. Во внешности ничего необычного, но Эшли подумала, что он совершенно не похож на крупного парня с квадратной челюстью и туповатым взглядом, которого изображали на плакатах, призывающих вступать в ряды полиции.

Понимая, что сержант ее не слышит, Эшли сначала тихо поздоровалась, затем, не дождавшись реакции, хлопнула в ладоши. Не самое вежливое приветствие, но и ситуация была необычной. Мужчина тут же подскочил, девушка на столе замерцала голубым светом и исчезла.

– Прошу прощения, – сказал он. – Вы, наверное, доктор Льюин?

– Да, – кивнула она, протягивая руку. – Зовите меня просто Эшли.

– Сержант Бейтс, то есть Итан. – Он сдавил ей руку чуть сильнее, чем следовало. После неловкой паузы добавил: – Это была голограмма, проектор относится к одному делу, нужно было проверить, что на нем.

– Поразительное качество, – отметила она. – Должно быть, то самое шестое поколение, которое используется для тренировочных симуляций?

– На самом деле пятое, но модифицированная версия с повышенным разрешением и подавлением артефактов. Впрочем, вы, наверное, хотите ознакомиться с материалами дела? – Он подвинул ей стул.

Материалы они разобрали быстро – Эшли поразило, что сержант помнил наизусть инвентаризационные номера каждой улики. Он лишь отмахнулся, заметив, что любой бы их запомнил, введя в такое количество отчетов, и поинтересовался, чем занимается она, когда не помогает полиции. Эшли начала рассказывать о своей работе, исследованиях, а увлекшись – о земной флоре и фауне. Они быстро нашли общий язык, и позже их беседа продолжилась в неформальной обстановке – рабочий день подошел к концу, и Итан пригласил ее в бар неподалеку.

Позже они не раз вспоминали день знакомства: Итан говорил, что повел ее не в «Чаки», куда постоянно ходили полицейские, а в «Капри Таун» – место для особых случаев.

– Тогда я сразу понял, что встреча с тобой – самый особый случай в моей жизни, – улыбаясь, говорил он.

Они поженились не сразу, хотя очень скоро поняли, что судьба свела их не просто так. Эшли по-прежнему работала в научном центре и мечтала когда-нибудь отправиться на Землю. Итан никогда не думал об этой далекой планете, но Эшли рассказывала ему про острова, поросшие густыми лесами, животных и в особенности подводный мир.

– Знаешь, почему на Пелосе территорию вне куполов называют океаном? – спросила она однажды вечером, оторвавшись от чтения.

– Потому что там тоже нечем дышать? – пожал плечами Итан.

В ответ она мягко улыбнулась и, выключив свет, запустила голографическую симуляцию – сюрприз, подготовленный заранее. Комната наполнилась голубоватым сиянием, а пол превратился в песчаное дно. Проекция создавала иллюзию расстояния и высоты, от которой захватывало дух. Итан увидел над собой бесконечную темно-синюю толщу воды, сквозь которую едва пробивались тусклые лучи света. Внезапно прямо из-под его ног выскочило что-то длинное и скользкое, и вода стала мутной – ил поднялся со дна, встревоженный морским существом.

Океанское дно на планете Земля было удивительно похоже на Пелос вне куполов: темно-синее небо со слабым просветом, плотная синеватая пыль, вздымающаяся при легком прикосновении, будто ил в морской воде.

– Там есть большие лодки, которые берут пассажиров, – говорила она. – Они отплывают подальше от берега и погружаются глубоко под воду. Ты только вообрази! Можно увидеть все это по-настоящему.

Пять лет их семейной жизни прошли как пять недель. Итан стал проводить больше времени на работе, чтобы накопить деньги на поездку на Землю. И вот однажды, когда он занимался обычными повседневными делами – проверкой инвентаризационных списков, – пришло сообщение из больницы.

Глава 3

Телефон издал короткий сигнал, но Итан не обратил на него внимания, продолжая вести глазами по длинным колонкам чисел и наименований. Телефон прожужжал еще раз, затем еще. Итан поднял его, просмотрел сообщение. Не сразу уловив суть текста, написанного сухим медицинским языком, прочитал еще раз, внимательнее. Когда смысл прочитанного дошел до его сознания, он почувствовал, как земля уходит из-под ног. Мысли о работе тут же вылетели из головы, уступив место нарастающему ужасу. Он вскочил из-за стола. Не сказав никому ни слова, бросился к выходу. Коллеги удивленно смотрели ему вслед, но вскоре новость об инциденте в лаборатории, где работала жена сержанта Бейтса, разлетелась по всему участку.

Несчастный случай произошел по вине молодого ассистента по имени Питер. Он работал с образцом токсичного вещества, обнаруженного при подземных разработках – недра Пелоса таили не только полезные ископаемые, но и смертельные опасности. С подобными материалами Питер сталкивался и раньше, но, как выяснилось позднее, накануне он сильно поссорился с девушкой и все утро был мрачен и рассеян. В результате он допустил грубые нарушения техники безопасности: не проверил герметичность контейнера с образцом и неплотно застегнул клапан защитного костюма. Вещество вырвалось наружу, смешалось с воздухом и мгновенно поразило его нервную систему. Питер закричал и рухнул на пол как подкошенный.

Эшли отреагировала мгновенно. Ассистент находился внутри герметичной камеры, поэтому угрозы дальнейшего распространения не было. По протоколу требовалось запереть камеру снаружи, чтобы пострадавший не смог выбраться, нажать на кнопку тревоги, провести дезинфекцию и дожидаться прибытия помощи. Но Эшли поступила иначе. Активировав тревогу, она загерметизировала свой отсек, в спешке надела защитный костюм, провела экстренную очистку камеры, где, корчась от боли и крича, лежал ее помощник, и вошла внутрь, чтобы оказать ему первую помощь.

В тот момент, когда прибыла медицинская бригада, молодой человек еще дышал – благодаря действиям Эшли. Сама же она едва держалась на ногах. Обоих срочно погрузили в медтранспорт, но Питер умер еще по дороге. Эшли удалось спасти. Когда Итан примчался в больницу, ему объяснили, что его жена подверглась воздействию токсина. В результате она частично лишилась зрения, едва могла ходить, испытывала сильные головные боли и трудности с речью.

– Произошло частичное поражение нервной системы, но все могло быть куда серьезнее, – объяснил доктор, мужчина средних лет с короткой стрижкой. – Я назначу лечение, которое снизит болевые симптомы и частично восстановит зрение. Однако без операции ее состояние постепенно ухудшится. К сожалению, на Пелосе ее провести невозможно. Ближайшая клиника, где вашей жене могут помочь, – на Пифии. Это недалеко, но операция стоит дорого.

– Вы хотите сказать, наша страховка ее не покроет? – спросил Итан.

– Никакая страховка ее не покроет.

– Если не сделать операцию, что произойдет?

– Не сможет ходить без посторонней помощи, скорее всего, не сможет говорить – все это произойдет в течение одного-двух месяцев. Ей нужен будет постоянный уход. В худшем случае… – Доктор запнулся.

– Что в худшем случае?

– Откажет дыхание. В какой-то момент она не сможет дышать.

Итан не знал, что сказать. Мысль о том, что дыхание Эшли может просто остановиться, не укладывалась в голове. Происходящее казалось страшным сном.

– Как вы знаете, на Пелосе эвтаназия находится в так называемой серой правовой зоне, – продолжил доктор, понизив голос. – Но если вы решите…

– Сколько стоит операция? – перебил Итан.

Услышав сумму, он почувствовал, как в груди его что-то похолодело и сжалось. Таких денег у него никогда не было и не будет. Посоветовавшись с коллегами, он подал иск против исследовательского центра, но получил холодный, юридически безупречный ответ, в котором указывалось, что Эшли грубо нарушила протокол безопасности, поэтому не может рассчитывать на компенсацию со стороны работодателя. В ответе также прослеживался недвусмысленный намек: если Итан продолжит настаивать на получении выплаты, компания может подать встречный иск.

Он обратился к коллегам – своим и Эшли, к родственникам, ко всем, кто хоть как-то мог помочь, но понял, что даже при самом оптимистичном сценарии едва ли соберет и десятую часть необходимой суммы. Он даже хотел написать Барри – приятелю по колледжу, с которым давно перестал общаться. Итан припоминал, что тот занимался каким-то транспортным бизнесом. Но, поискав его контакты в полицейской базе данных, обнаружил, что Барри погряз в долгах и находился на грани банкротства – очень на него похоже, всегда увлекался азартными играми. Через какое-то время Итан отчаялся найти деньги на операцию, тем не менее мысли об этом никогда не покидали его полностью, всегда вращаясь на задворках сознания.

Эшли стало немного лучше: головные боли прошли, зрение улучшилось, но глаза болели от света – о чтении пришлось забыть. Говорила она с трудом, мягкий голос превратился в сухой хрип. Через месяц и он исчез. Эшли общалась с помощью жестов и планшетного терминала, который теперь всегда держала под рукой. Она объяснила Итану, как ухаживать за ее цветами, и он старательно поливал их строго по графику. Вечерами садился рядом и читал ей вслух, переворачивая бумажные страницы. Она любила подобные вещи: книги, отпечатанные на бумаге, еда, приготовленная вручную, кофе, сваренный в турке на раскаленном песке. С каждым днем ей становилось все труднее вставать и передвигаться. Итан так и не решился рассказать ей, что может случиться позже, но подозревал, что она догадывается сама.

Иногда он ловил себя на мысли, что Эшли больше страдает не из-за болезни, а из-за сочувствия к нему. Однажды, сидя на краю кровати и читая вслух, он задумался и замолчал. Эшли взглянула на него вопросительно: что случилось? Он смотрел на нее, чувствуя, как тяжесть собственного бессилия сдавливает грудь. Эшли прижала его к себе, и какое-то время они сидели, обнявшись. Затем она взяла его за руки, посмотрела в глаза. Подняла руку и указала: сделай глубокий вдох – он послушался. Хорошо, кивнула она. Теперь выдох – Итан медленно выдохнул. Она улыбнулась. Продолжай: вдох – выдох, вдох – выдох.

Итан закрыл глаза. Чувствуя дыхание Эшли на своем лице, повиновался ее жестам, медленно вдыхая и выдыхая. Тело расслабилось и обрело легкость, с каждым вздохом сознание окатывала волна успокоения. В голове начал затихать шум, к которому он так привык, что уже перестал замечать: переживания, мысли о ее болезни, какие-то цифры и имена, увиденные на работе, – все отступало, уступая покою. И вдруг, будто электрический разряд в темноте, в сознании вспыхнула отчетливая, ослепляюще ясная мысль: все-таки был один способ добыть нужную сумму.

Глава 4

Для большинства жителей Пелоса небо выглядело голубым с медленно плывущими кучевыми облаками и оранжевым солнечным диском, двигающимся с востока на запад. Но это было иллюзией, отображаемой на внутренней стороне купола. Человеку ни к чему постоянно видеть настоящее небо: днем темно-синее со свинцовыми облаками и слабым просветом там, где находилось солнце; ночью – сплошная черная завеса без намека на мерцание звезд.

Атмосфера, перенасыщенная пылевыми частицами и минеральными взвесями, блокировала большую часть света и представляла собой смертельную смесь, которую Эшли однажды назвала «отчетливым знаком, что человеку на этой планете не место». Тем не менее Пелос считался освоенным – лишь на том основании, что крошечная площадь его поверхности была застроена куполами, наполненными воздухом.

Территорию вне искусственной среды называли океаном – иронично для планеты, на которой нет ни капли воды. Местами его рассекали тонкие линии межкупольных тоннелей, но некоторые дороги тянулись под открытым небом. По ним колесили машины, оборудованные для работы в естественной атмосфере. Ими пользовались инженеры, ученые, полиция – и преступники. Итану тоже доводилось выезжать в океан, но видел он его только из окна – надевать скафандр и выходить не пришлось. Впрочем, любоваться там нечем: темно-коричневые, иногда черные горы, плотные облака синеватой пыли, разносимые неутихающим ветром, местами заброшенные промышленные объекты вроде шахт или заводов времен первого поколения колонизаторов.

Океан интересовал в основном ученых вроде Эшли и бандитов вроде Джозефа Генри Миллинера, известного также как Малыш Джо. Последний уже несколько месяцев был мертв, как и вся его банда, уничтоженная полицией, но улики, связанные с их деятельностью, до сих пор лежали в металлическом шкафу за спиной у Итана.

Незадолго до гибели Малыш Джо прославился дерзким ограблением. Подкупив чиновника из управления, он узнал маршрут перевозки кредитных облигаций – документов, позволяющих получить наличные в любом банке без идентификации личности. Путь пролегал под открытым небом: три машины с вооруженной охраной направлялись к частному космопорту. Малыш Джо и его люди заминировали участок дороги, разместив заряды так, чтобы подорвать весь конвой разом. В прошлом Миллинер был инженером-горняком, поэтому хорошо разбирался во взрывном деле и уверенно чувствовал себя в скафандре. Машины взлетели на воздух, выживших охранников добили в хаосе, поднятом взрывом. Ценные бумаги на пять миллионов кредитов пропали.

Погибли восемь человек, включая ветерана полиции, который за месяц до нападения вышел в отставку и устроился в частный сектор. Итан знал, что офицер был близким другом капитана Уотсона. На Малыша Джо объявили охоту, но его долго не удавалось найти. На Пелосе преступники часто укрывались в океане, переделывая заброшенные шахты, которых было не счесть, в импровизированные станции с пригодной для жизни средой. Некоторые даже сооружали базы в пещерах – природных подземных тоннелях, сплетенных в огромные запутанные лабиринты.

У банды Джо было несколько убежищ – их накрывали одно за другим, но всегда с опозданием – полиция находила уже брошенное логово. Тем не менее рано или поздно он должен был попасться: даже в океане нельзя скрываться до бесконечности. Поиски действительно увенчались успехом. Правда, поговаривали, что полиция нашла нужное место только благодаря наводке от некоего информатора.

Бандитов застали врасплох. Разведывательный дрон подтвердил, что в небольшом здании, раньше относившемся к промышленному комплексу, была оборудована система жизнеобеспечения, а внутри находились люди. На экране краснели шесть тепловых сигнатур – вся банда, включая главаря.

У капитана был приказ: взять Джозефа Миллинера живым. Если облигаций не будет при нем, выяснить, где они спрятаны. Но живым не удалось взять ни главаря, ни бандитов.

По официальной версии, перед началом штурма капитан Уотсон взял управление инженерным дроном и отправил его перерезать пару проводов, чтобы в здании отключилось освещение, – это упростило бы операцию. Однако в силовом щитке что-то замкнуло. Сначала отключилась подача воздуха, следом произошла разгерметизация – тепловые сигнатуры задергались, скорчились, упали.

Уотсон дал команду, и группа ворвалась в здание, но обнаружила одни трупы. Вдохнув «свежего воздуха» – так в полиции называли атмосферу Пелоса, – бандиты умерли в страшных муках. Они не просто задохнулись – воздух Пелоса выжигает гортань, носоглотку, легкие. Все понимали, что Уотсон плевать хотел на деньги – им двигала жажда мести, а замыкание вряд ли произошло случайно. Позже капитан получил выговор, но его подчиненные считали, что он поступил правильно. Облигации же так и не нашли.