Украина против Донбасса. Война идентичностей

Истоки Донбасса и его этническая характеристика

Донбасс сегодня – это не просто географическое понятие, но и эпицентр мировых событий, в рамках которых столкнулись два центра мирового влияния – коллективный Запад, представленный США, ЕС, Британией, а также коллективный Восток, который на сегодняшний день очень активно формируется и состоит из государств, главной задачей которых является не противостояние коллективному Западу, а осуществление независимой внешней и внутренней политики. К коллективному Востоку автор относит такие государства, как РФ, КНР, Саудовская Аравия, ИРИ, ЮАР, Беларусь, Сирия. Частично к этому блоку можно также отнести Индию, Бразилию, Венесуэлу, ОАЭ.

Еще несколько лет назад никто не мог предположить, что именно война на Донбассе будет определять контуры будущего мирового порядка, который находится сегодня на стадии своего формирования и будет в дальнейшем определяться биполярностью. Коллективный Восток, в свою очередь, будет характеризоваться многополярностью, поскольку страны блока принадлежат к разным цивилизациям со своей философией, религией, со своим взглядом на развитие, а также своим местом и ролью в формирующемся политическом мире.

Население Донбасса не поддержало государственный переворот, произошедший в 2014 г. под непосредственным кураторством США (как, в принципе, и переворот в 2004 г.), что вылилось сначала в гражданскую войну, а затем уже в межгосударственный конфликт, который сегодня все чаще называется третьей мировой гибридной войной. Донбасс активно противостоял новому политическому режиму в Киеве, основной причиной чего стала особая региональная идентичность населения региона. Против нового киевского режима выступила вся юго-восточная Украина, что совпадает с историческими границами Новороссии, однако только Донбассу удалось аккумулировать все возможные средства и добиться независимости от Киева. В связи с вышеизложенным возникает необходимость рассмотреть особенности формирования региональной идентичности Донбасса как важного, политического, экономического и культурного региона, а также проследить этапы его политического и культурного развития.

Историю Донбасса можно начать рассматривать с сентября 1721 г., когда в верховьях Лугани, в балке Скелеватой, экспедиция во главе с управляющим Бахмутским соляным промыслом ландратом Никитой Вепрейским и надзирателем Бахмутской крепости капитаном Семеном Чирковым нашла пласт «горюч-камня» (каменного угля), дав начало работам по геологической разведке Донецкого каменноугольного бассейна. Вскоре были обнаружены новые залежи угля на реке Беленькой (в настоящее время – Белая) – правом притоке Лугани. С 1723 г. для нужд солепромыслов здесь началась любительская добыча угля. В 1725 г. уже полноценная научная экспедиция во главе с англичанином Никсоном подтвердила высокое качество местного угля.

По результатам изысканий Карла Гаскойна, 14 (25) ноября 1795 г. Екатерина II издала указ «Об устроении литейного завода в Донецком уезде при реке Лугани и об учреждении ломки найденного в той стране каменного угля»[8].

Считается, что термин «Донбасс» ввел один из отцов русской геологии, выдающийся ученый Евграф Ковалевский в 1827 г. Ковалевский был одним из первых геологов, обративших внимание на междуречье Дона и Днепра, на бассейн реки Северский Донец, а в своем фундаментальном труде указал на экономическую целесообразность промышленных разработок полезных ископаемых. Впрочем, появление непосредственно термина «Донецкий бассейн» относится к знаменитой экспедиции французского геолога Фредерика Ле Пле 1837–1839 гг., организованной по предложению предпринимателя А.Н. Демидова. В 1854 г. вышла его книга под названием «Исследование каменноугольного донецкого бассейна, произведенное в 1837–1839 гг. по распоряжению А.Н. Демидова», и благодаря французскому ученому (или переводчику Щуровскому) в научной среде активно начало употребляться геологическое понятие «Донецкий каменноугольный бассейн»[9].

Активное заселение Донбасса началось в конце XIX в., и связано это было с увеличением количества каменноугольных шахт, а также со строительством металлургических предприятий, что давало возможность рабочим из сельской местности заработать достаточно хорошие деньги по сравнению с их основной деятельностью на селе. В этой связи начинает формироваться пестрая национальная картина региона. По результатам Всероссийской переписи 1897 г. численность и национальный состав населения Донбасса (Бахмутский уезд, Мариупольский уезд, Славяносербский уезд, Старобельский уезд, г. Славянск) были следующими: всего 1 136 361 человек, в том числе: украинцы – 710 613 (62,5 %), русские – 275 274 (24,2 %), белорусы – 11 061 (1 %), греки – 48 452 (4,2 %), немцы – 33 774 (3 %), евреи – 22 416 (2 %), татары – 15 992 (1,4 %). Вместе с тем этнический состав крупнейших городов Донбасса выглядел кардинально другим образом: Юзовка (Донецк): русских – 18 856, украинцев – 1109, евреев – 7553; Мариуполь: русских – 10 102, украинцев – 7221, греков – 3293; Енакиево: русских – 9044, украинцев – 1853, евреев – 2211; Горловка: русских – 2782, украинцев – 2064[10].

В Юзовке (ныне – г. Донецк) в 1884 г., согласно городской переписи, 32,6 % составляли «местные» – жители Бахмутского и других уездов Екатеринославской губернии; 26 % – жители центральных губерний (Орловской, Владимирской, Калужской, Смоленской, Рязанской, Тамбовской и др.); 19 % – выходцы из южных и юго-западных губерний (Донской области, Воронежской, Курской, Киевской, Черниговской, Таврической, Харьковской, Полтавской и др.); 17,4 % – жители других губерний; 5 % – иностранцы (англичане, итальянцы, немцы, румыны и др.). К началу ХХ в. Юзовка не изменила своего интернационального характера: «Этнический состав населения поселка, а затем города Юзовка к началу ХХ века был пестрым: русские – 31 952, евреи – 9934, украинцы – 7086, поляки – 2120, белорусы – 1465»[11].

В контексте переписи может возникнуть логичный вопрос – если подавляющее большинство при проведении переписи населения ответили, что они – украинцы, значит, Донбасс изначально развивался под культурно-языковым влиянием Украины, которой в то время не существовало. В данном контексте можно согласиться с исследователями из Донецка К. Черкашиным, В. Теркуловым и Т. Тамерьян, которые указывают, что вопрос об этнической принадлежности не задавался. Из близких категорий спрашивали о вероисповедании и языке. Как отдельные языки выделялись русский, малороссийский и белорусский. Вместе с тем 80 % опрошеных были неграмотны и пользовались малороссийским наречием, которое было суржиком (смесью), который не относился к великорусскому языку, потому что в нем использовались отдельные польские/украинские слова. Таким образом, деление между русским и малороссисйким языками на тот момент было условным[12]. Кроме того, все эти территории являлись частью Российской империи и население было русским, а современные украинские «ученые» превратили жителей окраинных территорий Российской империи в отдельную нацию, хотя местное население отличалось только говором.

На этой территории активно селятся сербы, хорваты, черногорцы, болгары и другие переселенцы, исповедующие православие. В бассейне р. Бахмутки осели поляки, а в Приазовье, после присоединения Крыма к России, переселили греков (около 18 тыс. человек), армян, грузин и волохов. В разных районах области царское правительство «рассеяло» военнопленных турок, а также крымских татар. Среди иностранных колонистов были и евреи, принявшие русское подданство. Следует отметить и переселение немцев-меннонитов (сектантов-анабаптистов голландского происхождения, занимавшихся земледелием), поселения которых концентрировались на территории нынешнего Тельмановского района (сегодня – районный центр пгт. Тельманово – бывший Остгейм), в конце ХІХ в. немецкое население составило уже шесть тысяч человек.

Увеличение населения и экономическое развитие требовали строительства железной дороги, которая бы соединяла разные районы Донбасса. Первая железная дорога на Донбассе была построена в 1861 г. – от Грушевских копей (сейчас – г. Шахты Ростовской области) до станицы Аксайской протяженностью 66 верст. Она строилась, чтобы открыть выход донецкому антрациту, добываемому на Грушевском месторождении. В 1869 г. была построена Курско – Харьковско – Азовская дорога (от Курска через Харьков на Ростов). В 1868–1871 гг. вступила в строй Козлово – Воронежско – Ростовская железная дорога, соединившая антрацитовые копи восточной части Донбасса с общей сетью железных дорог. Построенные затем Константиновская, Харьковско-Николаевская, Лозово-Севастопольская, Ростово-Владикавказская и Фастовская ветки еще больше расширили для Донецкого каменноугольного бассейна рынки на юг. В 1880–1884 гг. была построена Екатерининская железная дорога, связавшая Донецк и Криворожье и сыгравшая значительную роль в подъеме горной и горнозаводской промышленности. Железнодорожный транспорт открыл для промышленной эксплуатации новые месторождения угля и руды, с его помощью стала возможной быстрая переброска каменного угля и железной руды к металлургическим предприятиям. Горная и горнозаводская промышленность юга России получила высокие возможности для своего развития. Железнодорожное строительство требовало большого количества металла, и это обусловило развитие металлургических и машиностроительных предприятий[13]. Поскольку уголь и руду добывали на Донбассе, логично, что и металлургические предприятия строились здесь же. Во второй половине XIX в. открываются Юзовский, Сулинский металлургические предприятия, среди доменных и передельных заводов следует отметить: Дружсковский, Донецко-Юрьевский, Никополь-Мариупольский, «Русский Провиданс», Таганрогский, Макеевский, Краматорский и др. Увеличивалось количество добываемого угля и руды, производства металла, и все это привлекало население близлежащих регионов Российской империи как с Запада, так и с Востока. Такая детальная характеристика промышленного производства в регионе нам необходима для того, чтобы показать, что именно этот фактор являлся определяющим в заселении региона.

В 20-х годах XIX в., когда российское правительство развернуло активную деятельность в поисках угольных месторождений на юге страны, угледобыча была отдана на откуп, и в 1829 г. был издан закон, разрешавший свободную разработку угольных пластов. Это и привлекло иностранных инвесторов в данный регион[14]. Ряд иностранных лекторов, которые посещали Мариуполь в период между 2014 и 2022 гг., деятельность которых оплачивалась западными фондами, любили делать ударение на том, что «Донбасс никакой не русский, поскольку он развивался за счет иностранного капитала, а значит, мнение о том, что Донбасс – русский, не имеет под собой никакого основания».

Но это никоим образом не является логическим утверждением, что Донбасс не русский; если следовать подобной логике, то можно утверждать, что половина современного мира китайская.

Интенсивное развитие донецкой промышленности, особенно во второй половине XIX в., обостряет вопрос недостатка рабочей силы. Во второй половине XIX в., наряду с крестьянами, прибывшими преимущественно из Левобережной Украины – Харьковской, Екатеринославской, Черниговской, Полтавской губерний, значительно увеличивается приток выходцев, преимущественно крестьян-отходников, из черноземного центра России – Тамбовской, Тульской, Орловской, Курской, Воронежской, Рязанской, Пензенской, Смоленской, Калужской губерний, которые и закладывают основу русскоязычности на Донбассе. Количество населения растет за счет приезжих. Так, если в 1874 г. на Донбассе предприятия насчитывали семь тысяч шахтеров и около трех тысяч металлистов, то в 1900 г. шахтеров уже насчитывалось 82 857 и 33 408 металлистов. К концу XIX в. Донбасс выходит на первое место по промышленным показателям, обгоняя Домбровский бассейн по добыче угля и Урал по производству металла[15]. Важен был регион и с точки зрения обеспечения Российской империи орудиями и снарядами. Еще в начале XIX в. за Луганским литейным заводом и Луганским пушечным заводом закрепилась слава производителей пушек высокой технической характристики, в годы Крымской войны Луганский литейный завод служил главным арсеналом Российской империи. Не сдавал позиций Луганск и во времена Первой мировой войны – Луганский патронный завод выпускал до 45 % всех патронов в Российской империи, тогда как сам Донбасс давал 75 % чугуна, 63 % железа и стали, 60 % – полупродукта[16]. В начале XX в. на Донбассе было сосредоточено 1200 шахт, 1554 млн пудов угля, доля донецкого угля в общем потреблении топлива в России составлял больше 50 %. Именно этим и объясняется, почему за Донбасс развернулась серьезная борьба как внутренних, так и внешних акторов.

Образ шахтера Донбасса

В этот период формируется особая прослойка на Донбассе – шахтеры, и, по мнению автора, быть шахтером – это не только профессия, но и образ жизни. Народное творчество отобразило разные стороны шахтерской жизни. Рабочие Донбасса, и, в частности, шахтеры, считали себя особым «народом», они презрительно относились к селянству (хотя многие были выходцами из сельских регионов). Это отношение можно проследить в народном творчестве, а именно в частушках:

Отношение к зажиточному населению также было негативным:

Однако немалое количество выходцев из сельской местности также использовали шахтерский труд как временный заработок, и, заработав деньги, возвращались к себе в сельскую местность:

Шахтерский труд привлекал, прежде всего, большими заработками:

Однако шахтерский труд был очень тяжелый, и через несколько лет после работы в шахтах развивались профессиональные болезни. Отображение тягот шахтерской работы также можно найти в народном творчестве:

Труд на шахтах и на предприятиях был действительно тяжелым, и достаточно было 15 лет, чтобы молодой парень превратился в дряхлого старика, как результат – тяжелый труд заставлял рабочих использовать алкоголь для снятия стресса. Дети также работали на шахтах и предприятиях, и работать их заставляла крайняя нужда. При устройстве на предприятия они завышали свой возраст, а владельцам было выгодно нанимать детей, поскольку оплата им была намного ниже, нежели взрослым[18]. В период с 1897 по 1917 г. количество работающих детей увеличилось в 3,2 раза, а женщин в 4,5 раза.

Именно в этот период, когда население из Галичины и территории современной Центральной Украины приезжало на заработки на Донбасс, начинает формироваться местный диалект – суржик, когда русские и украинские слова перемешиваются и приживаются как в русском, так и украинском языках. Доказательство этому факту также можно найти в народном творчестве:

Анализируя орфографию, можно прийти к выводу, что данная частушка была написана выходцами из украинских регионов.

Однако основным языком на Донбассе являлся русский, его в то время называли «базарным», т. е. языком межнационального общения, когда на рынках люди общались исключительно на русском для лучшего понимания друг друга[20]. В этот же период начинает формироваться взаимное негативное отношение русских и украинцев друг к другу. Русских называли «кацапами» или «кислопузыми», считали их осторожными и хитрыми, а украинцев называли «хохлами», «мазепами», «индюками» и считали их упертыми и простыми. Таким образом, мы можем наблюдать, что царское правительство в конце XVIII – начале XIX в. предоставляло возможность представителям иных народностей селиться на землях российской империи для дальнейшего освоения; развитие каменноугольной отрасли и становление металлургической промышленности начали привлекать все больше представителей близлежащих регионов Малороссии и Великороссии.

Донбасс в турбулентное время

В связи с ростом населения растут в этот период и населенные пункты, которые из поселений превращаются в города. Первый этап появления первых постоянных поселений на территории Донбасса можно ограничить концом XVIII в. и до 1869 г., когда здесь проводятся геологические исследования района и выявление перспективных месторождений полезных ископаемых. Второй этап связан с началом строительства металлургического завода Новороссийского общества в 1869 г. и продлился до переломного 1917 г. На протяжении этого времени возникший при заводе поселок Юзовка и близлежащие, но разрозненные села и рудники формируются в единый комплекс со всеми необходимыми атрибутами и компонентами города.

Учитывая тот факт, что население Донбасса было преимуществоенно рабочим, они активно участвовали в революционных событиях. В 1905 г. десятки тысяч рабочих участвовали в стачках, что на некоторое время парализовало работу предприятий. Владельцы некоторых предприятий не особо шли на уступки бунтующему пролетариату, и, например, в феврале 1905 г. более 12 тыс. рабочих Юзовского завода приняли участие в стачках, после чего английские акционеры завода приняли решение о временном закрытии завода, и расчет получили более 12 тыс. человек, при повторном найме никто из этих 12 тыс. работу не получил. Именно в это время, на мой взгляд, формируется у жителей Донбасса на генном уровне стремление к борьбе с несправедливостью и отстаиванию своих прав. После январских событий стачки и даже вооруженные стычки происходили на Донбассе еще на протяжении двух лет. Как уже было отмечено, Донбасс – город тружеников, и неудивительно, что именно в этом регионе большую популярность приобретает движение большевиков, и февральская революция 1917 г. была поддержана местным рабочим населением, которое все свои житейские тяготы связывало с царским режимом. Рабочие Донбасса понимали, насколько Временное правительство зависело от их труда, соотетственно, они могли себе позволить выдвигать требования об улучшении продовольственного снабжения, 8-часовом рабочем дне, улучшении техники безопасности и жилищных условий. В условиях участия в Первой мировой войне и всеобщего экономического кризиса Временное правительство не имело возможности удовлетворить требования рабочих, что повлияло на поддержку Октябрьской революции населением Донбасса.

В период между двумя революциями разные политические силы пытались переманить на свою сторону население Донбасса, используя этническую составляющую.

После свержения царя по всей стране начался процесс захвата власти, не имеет значения, были это представители большевиков, сторонники монархизма или Украинской центральной рады. В Бахмутском, Мариупольском, Славяносербском и Старобельском уездах были сформированы уездные рады Украинской Народной Республики (УНР), в Мариуполе была создана городская рада УНР. Рады опирались в первую очередь на украинизированный 25-й полк. В Луганске, к примеру, опорой Рады были солдаты 2-го батальона 25-го украинского полка под командованием куренного атамана Малашко, без лишней скромности именовавшего себя «комиссаром всего Донецкого кряжа»[21]. В данном случае можно предположить, что основными активистами и сторонниками Центральной рады на местах были переселенцы из регионов Центральной Украины, которые и воспользовались моментом для формирования проукраинской власти на Донбассе. Учитывая тот факт, что Донбасс – это регион рабочих, идеи революции быстро распространялись среди населения, и большевики увеличивали свою популярность. Особенно это произошло на фоне расстрела мирной демонстрации рабочих в Петрограде 4 июля, а также похода войск Корнилова на Петроград. Реакцией на корниловское наступление стало даже создание Горловско-Щербиновской республики, где власть на себя взял местный совет, руководимый большевиками.

Количество населения, занятого в каменноугольной промышленности, составило со 186 тыс. в 1914-м до 280 тыс. к началу 1917 г., по металлургической – с 89 тыс. до 137 тыс. И это был важный аспект, поскольку национальная и религиозная принадлежность населения играла роль в том контексте, чью сторону они примут во время военных конфликтов, в которые будет вовлечен Донбасс[22].

Ситуация в сентябре 1917 г. серьезно ухудшилась в каменоугольной сфере и металлургии, таким образом, население убедилось, что революция не смогла решить всех проблем, причиной которых была война. Все больше популярности набирала партия большевиков, которая и возглавила Октябрьскую революцию. Смена власти и борьба за власть в советах на Донбассе проходили мирным путем, без особых столкновений, что еще раз свидетельствует о популярности идей большевиков. Однако обретение власти на первоначальных этапах было достаточно легким, но, как уже отмечалось, слишком много было желающих распространить свое влиянияе на регион по причине его особой промышленной важности.

Находясь географически ближе к Великороссии, Донбасс сформировал свою российскую идентичность и, как следствие, будучи центром промышленного Востока, никогда не ассоциировал себя с Украиной, что проявилось в образовании в феврале 1918 г. Донецко-Криворожской республики. Этому образованию ни в советской, ни в украинской историографии не уделялось особого внимания. В советской историографии ДКР служила примером тактических усилий большевистской Москвы по сдерживанию немецкой агрессии, та же роль осталась за ней и в украинской историографии, где она была объявлена искусственным московским конструктом[23].

Естественно, Донбасс в это время однозначно придерживался промосковской/пророссийской ориентации. Из телеграммы Артема Я. Свердлову с сообщением о создании Совета Народных Комиссаров Донецко-Криворожского бассейна «как части общероссисйкой федерации» от 31 января 1918 г. следует, что «партийная конференция Донецкого бассейна обсуждала вопрос о революционной войне, и настроение было единогласное за московскую позицию»[24].

По мнению историка С.А. Кислицына, создание ДКР имело принципиальное значение, поскольку он формировал правовой прецедент развития самостоятельной русскоязычной государственности, развивавшейся параллельно с украинской государственностью – УНР[25].

Однако следует отметить, что большевики не особо были довольны фактом создания ДКР. Так, в ответной телеграмме Свердлов ответил, что «выделение Донецко-Криворожского бассейна большевики считают вредным»[26]. 14 марта 1918 г. В.И. Ленин направляет письмо Орджоникидзе о недопустимости образования самостоятельной от Украины Донецкой республики. В своем письме он отмечает, что «для вовлечения крестьян в дело обороны и создания единого фронта нужна решительная и безоговорочная перелицовка имеющихся на Украине наших частей на украинский лад – нужно запретить Антонову называть себя Антоновым-Овсеенко, он должен называться просто Овсеенко. Что касается Донецкой республики… как бы они ни ухитрялись выделить из Украины свою область, она все равно будет включена в состав Украины и немцы будут ее завоевывать. Ввиду этого нелепо со стороны Донецкой республики отказываться от единого с остальной Украиной фронта обороны. Межлаук был в Питере, и он согласился признать Донецкий бассейн автономной частью Украины»[27]. Если принять во внимание ресурскную и промышленную важность региона, логика Ленина в стремлении «втиснуть» Донбасс в Украину малопонятна и губительна (как покажут события современного Донбасса).

15 марта 1918 г. ЦК РКП(б) принял «Постановление о необходимости создания единого правительства для всей Украиныи и признания Донецкого бассейна частью Украины». В частности, в постановлении говорится, что «Донецкий бассейн рассматривается как часть Украины»[28].

Таким образом, мы видим, что большевики душили нежелание населения Донбасса быть составной частью Украины и рассматривали строительство государства не через национальную, а через классовую составляющую. Хотя, как будет показано ниже, в 1920-х годах данный регион серьезно пострадает от политики украинизации со стороны советского руководства.

После наступления немецких войск на территорию ДКР и последующего освобождения от них было предпринято еще две попытки воссоздать республику, однако позиции Москвы и Харькова это не позволили. ДКР можно считать первой попыткой самоорганизации местного политически активного населения на территориальной основе[29].

В свое время известные историки современной Украины И. Курас и В. Солдатенко утверждали, что «идея создания ДКР выкристализовывалась из позиции большевиков Левобережья, которые после Февральской революции отстаивали тезис о принципиальном отличии Донецкого и Криворожского бассейнов от хозяйственных условий остальной Украины, о проблематичности вхождения Донкривбасса в состав Украины, о необходимости выяснения этого вопроса путем референдума»[30].

Автор работы «Донецко-Криворожская республика. Расстрелянная мечта» В. Корнилов отмечает, что во время Гражданской войны Донбасс представлял печальное зрелище. Не было такого региона в России, который бы пострадал от Гражданской войны столь сильно, как Донецкий бассейн. Если М. Булгаков писал, что в Киеве за эти годы было 14 смен власти, то, например, в Константиновке с февраля по май 1919 г. власть менялась 27 раз. Причем каждая смена власти сопровождалась ожесточенными репрессиями, поголовными мобилизациями, гибелью и бегством рабочих и шахтеров. Города и рудники обезлюдели, в крае начался перманентный голод, от которого шахтеры спасались бегством из региона. Это движение было настолько массовым, что его назвали «великим переселением народов». С марта по октябрь 1918 г. количество шахтеров уменьшилось с 215 тыс. до 78 тыс., производство угля упало с 24 836 тыс. тонн в 1917 г. до 8910 тыс. тонн в 1918 г.[31] Данная ситуация негативно отразилась на экономике всей России. Если в 1916 г. доля дров и нефти составляла 45 % в балансе топлива в Российской империи, то в 1919 г. – 88 %. Катастрофическим был для региона голод между осенью 1921 и весной 1922 г. – по последствиям для Донецкого бассейна он был более тяжелым, чем голод начала 1930-х гг.[32] По состоянию на март 1922 г. в Донбассе голодало 655 тыс. людей. Если голод 1932–1933 гг. затронул деревню, то голод 1921–1922 гг. ударил по индустриальным центрам Юга России и крупным городам – Запорожью, Харькову, Юзовке, Макеевке. Вскоре это привело к драматическим изменениям в этнической структуре населения индустриальных центров бывшей Донецкой республики. Во время Гражданской войны и голода многие коренные жители края (особенно русские рабочие и русская интеллигенция) покинули обжитые места и подались в более сытые центральные регионы России, интеллигенция стала частью эмигрантской волны после 1920 г. в Париже, Белграде, Праге.

Возвращаясь к вопросу о ДКР, следует отметить, что 7 мая 1919 г. Оргбюро ЦК ВКП(б) опубликовало Постановление о сепаратистских тенденциях на Украине и стремлении харьковских большевиков к образованию Донецко-Криворожской республики. На заседании был заслушан доклад товарища Лутовинова, который сообщил о сепаратистских тенденциях, существующих у киевлян и харьковчан, о стремлении последних создать ДКР и о необходимости послать в Харьков авторитетного и твердго человека для наведения порядка и спасения Донбасса[33].

17 февраля 1919 г. на заседании Совета рабоче-крестьянской обороны под председательством В.И. Ленина было поручено «т. Сталину через Бюро ЦК провести уничтожение Кривдонбасса». Но в марте-апреле того же года сначала Донецкий губернский съезд Советов, а затем совещание в Харькове, проведенные при активном участии тов. Артема, приняли решения, где подчеркивались экономическое единство Донбасса и подотчетность Совета обороны Донбасса Москве. Наконец, в начале мая 1919 г. в Москву прибыл член ЦК Компартии Украины Ю.Х. Лутовинов, которому удалось обратить внимание В.И. Ленина на проблему «самостийности» большевиков Донбасса. Еще одна попытка присоединения Донбасса к России была предпринята весной 1920 г., о чем свидетельствуют воспоминания бывшего председателя Донецкого губернского ревкома В.П. Антонова-Саратовского. Донецкая губерния едва не вошла в состав России, но в последний момент из-за вмешательства украинских руководителей вопрос был «перерешен». В последующие годы между советскими руководителями РСФСР и Украинской ССР развернулась серьезная борьба по вопросу принадлежности Таганрога и прилегающих к нему земель, изначально переданных Украине. На решение о ликвидации Донецко-Криворожской республики и включении ее земель в состав Украины повлияло несколько причин. Ключевое значение для лидеров большевиков имела реализация идей «мировой революции» и создания всемирной республики, федерации советов, в свете чего пограничное размежевание внутри советских республик представлялось второстепенным обстоятельством. Наконец, решительным противником автономии Донбасса стали украинские партийные и советские работники, для которых включение пролетарского и промышленного региона в состав своей республики было принципиальным моментом: без Донбасса Украина превратилась бы в «мелкобуржуазную крестьянскую республику»[34].

Украинизация Донбасса

Как только голод и война завершились и началось стремительное восстановление промышленности края, на предприятия хлынул поток рабочей силы из деревень Центральной Украины. В результате в течение пяти-шести лет русское национальное большинство превратилось в меньшинство[35]. Сами жители Донбасса, несмотря на то, что к 1920-м успели побывать в различных государственных образованиях, считали себя русскими не столько по этническому фактору, сколько по государственной принадлежности.

После создания Советского Союза в высших партийных кругах обсуждался вопрос границ. А.И. Рыков предложил провести эксперимент по созданию самоуправляющихся, более автономных в экономическом смысле регионов «в двух крупных наиболее организованных областях», имея в виду Донбасс и остальную Украину[36]. Однако ситуация усугубилась тем, что среди партийного руководства имелось мнение относительно того, что границы внутри будущего общероссийского государства нет смысла обсуждать, и федерация считалась переходной формой, а «полное единство» подразумевалось в мировом масштабе. Всегда, когда представители ДКР еще до создания СССР пытались обсудить границы и формы своей возможной автономии, им приводили тезис о скорой «всемирной революции», когда не будет ни государств, ни границ. На II Всеукраинском съезде Советов в 1918 г. в резолюции «О государственном устройстве» (которая объявляла львиную долю ДКР частью Советской Украины) было записано, что федеративные отношения в будущем общероссийском государстве будут формальными, поскольку «все советские республики объединятся в единую мировую социалистическую федерацию». В итоге была поддержана мысль о необходимости «разбавить мелкобуржуазный сельский элемент Украины сознательным пролетарским элементом Донбасса» и тем самым облегчить идеологические задачи коммунистической партии на Юге России[37].

Франк Сисин отмечает, что формирование советским правительством Украинской советской республики было поистине революционным шагом – в том смысле, что Москва легитимизировала Украину в правовом и административном смысле. Царское правительство никогда не признавало за Украиной подобного статуса. В.И. Ленин также способствовал пробуждению «Украины» на Донбассе, ликвидировав ДКР включением ее в состав Украины. Иосипа Броз Тито называли последним из Габсбургов, по причине продолжения антисербской политики. Политику Ленина и Сталина также можно в какой-то степени считать габсбургской из-за ее явно антирусской направленности[38].

На XII Съезде РКП(б) И.В. Сталин, ответственный в партии за национальные отношения, сделал доклад о «классовой сущности национального вопроса», в котором отметил, что «для того, чтобы Советская власть стала и для инонационального крестьянства родной, необходимо, чтобы она была понятна для него, чтобы она функционировала на родном языке, чтобы школы и органы власти строились из местных, знающих язык, нравы, обычаи».

Так начиналась «коренизация» республик СССР – насаждение культуры, быта, языка, нравов «титульной нации», давшей название той или иной республике. Тезис о том, что рабочий Донбасса должен идти к крестьянину и говорить на его родном языке, не учитывал, что для многих крестьян Донецко-Криворожского региона и даже самой Украины родным языком был именно русский, а не украинский[39]. На том же съезде Н. Бухарин заявил, что «мы (великороссы) должны поставить себя в неравное положение в смысле еще больших уступок национальным течениям. Только при такой политике, когда мы себя искусственно поставим в положение, более низкое по сравнению с другими, только этой ценой мы сможем купить себе настоящее доверие прежде угнетенных наций»[40].

Критики ленинской национальной политики предупреждали, что эксперименты по созданию отдельных национальных республик могут впоследствии привести к проблемам. Однако партийное руководство уверенно и неотвратимо взяло курс на украинизацию Украинской Советской Социалистической Республики, куда были включены как Малороссия и Слобожанщина – регионы, которые с определенной долей условности можно было назвать украинскими, так и Новороссия с Донбассом, которые были полностью русскими областями как по составу населения, так и по культуре.

Этому было два объяснения. Во-первых, большевики всерьез верили в мировую революцию, которая уничтожит государства и нации, а потому планировали, что к Союзу будут присоединяться все новые и новые республики. Так что построение СССР не как единого государства, а как объединения независимых советских стран было выгодно с точки зрения пропаганды. Во-вторых, значительная часть большевиков-интернационалистов видели в русском народе своего врага. Ведь строя свой новый мир, большевики уничтожали «старые порядки» – политический, экономический, духовный и культурный строй дореволюционной империи. То есть все то, что создал русский народ. Естественно, что они наносили удар по «русским великодержавным шовинистам», и в этом их союзниками были активисты украинских национальных организаций[41].

Особенно усилилась украинизация после избрания в 1925 г. на пост первого секретаря ЦК КПУ Лазаря Кагановича, при котором пост наркома (министра) просвещения УССР занял один из бывших руководителей «Украинской партии социалистов-революционеров (боротьбистов)» Александр Шумский. Отныне украинизации подлежали поголовно все служащие всех учреждений и предприятий, вплоть до уборщиц и дворников. Не желавшие отказываться от родного русского языка или не сдавшие экзамены по мове увольнялись без права получения пособия по безработице. Вводились платные курсы по украинскому языку и культуре, на которые загоняли жителей края после работы.

В русскоязычном Донбассе в 1923 г. издавалось семь журналов, из которых пять выходили на русском языке, и девять газет, из которых восемь издавались на русском, а одна – на двух языках одновременно. В 1934 г., после процесса украинизации, в Донецкой области из 36 местных газет 23 были полностью украиноязычными, восемь были на две трети украиноязычными, три издавались на греческом языке. Русских газет осталось всего лишь две.

О негативных последствиях украинизации не только Донбасса, но и русскоязычных регионов Украины свидетельствуют письма, которые были направлены Сталину от студентов Украины (8 мая 1926 г.) и рабочих харьковского завода «Серп и молот» (30 декабря 1926 г.). Так, в своем письме студенты задают вопрос: «а из кого состоят украинские железные дороги, Донбасс и другие заводы, разве не из русских? Тов. Сталин, довольно потворствовать шовинистическим течениям! Не губите пролетарское детище СССР! Одерните шовинистов!»[42]. Также они намекают на искусственные процессы на Украине: «Мы допускаем поощрение национальных потребностей у якутов или тунгузцев, а не как украинцев, где все отлично говорят по-русски, и тот же Чубарь с Петровским заседание открывают на украинском языке, а заканчивают на русском, некоторые из нас очевидцы таких сцен. Мы обвиняем укрдураков за такое глупое постановление о комплектовании ВУЗа. Может быть, они и нас, оканчивающих ВУЗы, как не украинцев не возьмут на службу на территории какой-то фиктивной Украины?»

Студентам вторят рабочие завода: «Мы, рабочие модельного цеха Харьковского завода “Серп и молот”, категорично протестуем против неслыханного незаконного принуждения рабочих и служащих учиться и знать украинский язык. Это только во время царствования атамана Петлюры, который выбросил лозунг [за] Самостийну Украину, а у нас Советская власть – интернациона[льная], так нельзя принуждать: говори по-китайски, по-украински, когда я хочу говорить на каком языке я могу говорить, а принуждать учись по-украински, а то тебя выбросят из работы. Дорогие товарищи, так не годится – принуждать население в Харькове говорить по-украински, а безработных сколько у нас будет через этот украинский язык, печатников у нас в Харькове никогда не было столько, как теперь, а почему столько безработных, каждый день армия безработных растет, и опять экзаменуют сейчас служащих и не один десяток будет на бирже, за что – что не дается ему украинский язык»[43].

Данные письма свидетельствуют о том, что навязываемый украинский язык был чуждым для русскоязычного населения подавляющего большинства Украины, схожая ситуация повторилась и в 2010–2020-х годах на Украине.

Русскоязычное образование было фактически разгромлено и запрещено. На 1 декабря 1932 г. из 2239 школ Донбасса 1760 (78,6 %) были украинскими, а еще 207 (9,3 %) – украинско-русскими. К 1933 г. в Донбассе были закрыты все русские педагогические техникумы – русскоязычных учителей негде было готовить[44]. В 1932 г. в Мариуполе не осталось ни одного школьного русского класса.

29 августа 1935 г. было принято Постановление Политбюро ЦК КП(б) Украины «Об украинизации в областях». В нем, в частности, говорится: «ЦК КП(б) У считает, что обкомы Донецкой, Днепропетровской и Одесской областей занимаются делом украинизации недостаточно. По ряду советских, культурных, профсоюзных и других организаций наблюдается явное нарушение линии партии в деле украинизации»[45]. В связи с этим возникает логичный вопрос – на какой уровень должна была выйти украинизация, если на протяжении 1920-х годов был нанесен серьезный удар по русскому языку в регионах Украины и, в частности, на Донбассе, и кто несет историческую ответственность за тотальное унижение русского языка и русской культуры на Донбассе и русскоязычном Юго-Востоке Украины?

Сопротивление украинизации жестоко подавлялось, по всей Восточной Украине арестовывали профессоров, которые отказывались переходить на украинский язык. В этот период становятся под запретом такие термины, как «Новороссия», «Юг России», «Донецко-Криворожский край». Так постепенно вытравливали культурную, национальную, историческую память о южнорусской идентичности населения земель, ставших Юго-Востоком Украины[46]. Местное население, как следствие, было негативно настроено против украинского языка. Такие же параллели мы можем провести и во времена пребывания Донбасса в составе независимой Украины после 1991 г., когда русский язык насильственными методами искоренялся, а вместо него вводился украинский во всех сферах жизнедеятельности.

В 1930-х годах недостаток рабочей силы был настолько значителен, что замедлял темпы индустриализации и технической реконструкции промышленного потенциала Донбасса, поэтому в этот период в ряды донецких рабочих за счет внешних миграций вливается масса новых пополнений, но уже преимущественно путем организованного набора, география которого расширяется. Вся масса прибывших представляла собой социальное разнообразие: «прибывали “бывшие” – белогвардейцы, помещики, капиталисты, кулаки, прибывало и сельское население». На протяжении 1930-х годов, особенно во время коллективизации и голода (1932–1933 гг.), увеличивается приток украинцев из Сумской, Черниговской и Полтавской областей, бывшее население которых на Донбассе в своем большинстве становится русскоязычным. Донбасс серьезно пострадал от голода, следовательно, чтобы компенсировать потери, из Полесья была переселена 21 тыс. крестьянских семей. В конце 1930-х трудовые организованные миграции населения на Донбасс продолжаются, в частности, из Воронежской области России, Киевской, Полтавской, Винницкой областей УССР и Татарской АССР. Данные процессы происходили в рамках комсомольской мобилизации на шахты Донбасса и так называемых «оргнаборов» местного сельского населения, осуществляемых под особым надзором партийных органов. Осуществляются миграции населения и с территорий, присоединившихся к СССР в 1939 г.: Западной Украины, Северной Буковины и Бессарабии. Таким образом, одновременно решались проблемы ликвидации безработицы на этих землях и ряд внутриполитических вопросов: путем установления взаимосвязей между жителями Донбасса и Западной Украины советская власть старалась «советизировать» население западно-украинских регионов[47].

Донбасс был символическим пограничьем, куда стекались самые разные люди (беженцы, преступники, раскулаченные), чтобы назваться новым именем и начать новую жизнь. Многие в этом преуспели, поскольку Донбасс, крупный индустриальный центр, постоянно нуждался в рабочей силе и охотно предлагал работу и пристанище всем нуждающимся. Жить на Донбассе было намного безопаснее, чем в крупных городах, найти работу было несложно, личностью соседей особо не интересовались, поскольку было самим что скрывать. С другой стороны, это и привлекало особое внимание Центра, который напрямую вмешивался в дела Донбасса, считая регион скопищем врагов. Так, в 1933 г. более чем десяти тысячам людей региона было отказано в выдаче паспорта, среди которых 45 % составляли беглые кулаки, 14 % пораженные в правах и бывшие преступники. Государственный террор был на высоком уровне. В 1937–1938 гг. одна треть всех смертных казней на Украине совершалась на Донбассе, население которого в 1937 г. составляло лишь 16 % населения Украины[48].

По мнению историка С. Кульчицкого, в 1936–1937 гг. наблюдалась вторая волна переселения, которая фактически была депортацией. В соответствии с постановлением ЦК ВКП(б), были ликвидированы Пулинский немецкий и Мархлевский польский национальные районы на границе с Польшей. Десятки тысяч немцев и поляков, «как ненадежные антисоветские элементы», были переселены сначала на Донбасс (районы, ныне входящие в Харьковскую область), а затем отправлены в Казахстан[49].

Донбасс имел достаточно интересное неофициальное название, которое характеризовало социальные процессы, происходящие на этой территории, – Невенчанная губерния. Именно такое название имел роман Станислава Калиничева, который вышел в 1988 г. и рассказывал о дореволюционной шахтерской жизни на Донбассе. Этот край так называли, поскольку сюда приезжали рабочие из разных регионов Российской империи, вспыхивали чувства, рождались дети, но семьи не всегда создавались, поскольку после того, как, заработав определенную сумму денег, рабочие возвращались в свой край, где, в некоторых случаях, их ждала своя семья. Отсюда и название Донбасса – Невенчанная губерния.