Робкая любовница

Глава 1 Первая встреча

Лиан

Парк был моим убежищем. Единственным местом во дворце, где я мог хоть ненадолго почувствовать себя свободным от бесконечных обязанностей, придворных интриг и навязчивого чувства, что я здесь – лишний. Я предпочитал заброшенный уголок, где среди дикорастущих трав и колючих кустарников царила своя, никем не контролируемая жизнь. Под сенью старых дубов, я мог предаться своим мыслям, которые редко были приятными. Лишь принц, с которым нас связывала не только дружба, но и старая клятва, изредка нарушал это одиночество, зная мою потребность в уединении.

Сегодня, однако, и этому уединению пришел конец. Я заметил ее издалека – темную фигурку, склонившуюся над зарослями крапивы и болиголова. Она была одета в простое серое платье, совсем не подходящее для дворцовых интерьеров, а ее темные волосы, туго заплетенные в косу, казалось, впитывали остатки света. Она что-то увлеченно собирала в корзину. Простолюдинка. Я нахмурился, чувствуя, как внутри закипает раздражение. Кто она такая? И что она здесь делает? Обитатели дворца обходили этот уголок стороной, считая его бесполезным. Здесь не росли прекрасные цветы и фрукты, только сорняки и ядовитые травы. Садовники никогда не позволяли себе трогать лекарственные растения – это было привилегией придворных лекарей, которые, к слову, не слишком-то преуспевали в лечении королевы. Удивительно, что кому-то кроме меня мог еще приглянуться такой дикий и темный угол. Но это место мое. Только мое! Ее здесь быть не должно. И принц позаботится о том, чтобы она больше сюда не возвращалась.

Камилла

– Что ты здесь делаешь?– мужской голос прозвучал резким ударом хлыста.

Я вздрогнула и медленно подняла голову. Передо мной возвышался принц Люциан во всем своем надменном великолепии. Его стальные глаза метали молнии, а тонкие губы кривились в презрительной усмешке. Волосы, цвета воронова крыла, были гладко зачесаны назад, открывая резкие линии скул. Высокий и статный, облаченный в безупречно скроенный камзол, он казался воплощением власти и неприступности. Почему-то это зрелище напугало меня сильнее, чем следовало бы.

– Собираю травы, – пробормотала я едва слышно.

– В моем саду? Ты смеешь рвать растения без моего разрешения?

Гнев прорывался в его голосе, несмотря на явную попытку сохранить аристократическую сдержанность.

– Простите, принц, – прошептала я, опуская очи долу и сжимая руки так сильно, что побелели костяшки. – Я собираю травы для королевы.

– Для королевы? Неужели ты думаешь, что я поверю в эту чушь? – Он скривился. – Ты хочешь сказать, что наши светила медицины не справляются со своей задачей? Думаешь, твои жалкие сорняки помогут Ее Величеству?

Я, растерявшись, молчала, лишь сильнее сжимая в руках пучок сныти.

– Я училась этому, тихо проронила я наконец, ощущая, как к горлу подступает ком обиды. – В Академии.

– В Академии? Да кто тебя туда пустил? –принц презрительно окинул меня взглядом с головы до ног.– И что ты там изучала? Как правильно полоть грядки?

– Травничество, лекарство, – прошептала я. – Я знаю, какие травы могут помочь королеве.

– Ерунда, – отрезал принц обрывая головку высокой ромашке. – Тебе здесь не место. Убирайся прочь, пока я не вызвал стражу.

– Пожалуйста, Ваше Высочество, – взмолилась я, чувствуя, как внутри все сковывает ледяной ужас. – Позвольте мне собрать ещё немного. Я знаю, что могу облегчить состояние Ее Величества.

Из-за этой проклятой застенчивости мой голос звучал тихо и робко, и я едва решалась поднять взор на принца.

– Послушай, Люциан, – к нам приблизился еще один высокий молодой человек. В отличие от надменного и властного принца, его лицо излучало доброту и искреннее участие. Каштановые волосы слегка вились, обрамляя мягкие черты, а теплый взгляд серо-зеленых глаз располагал к доверию. – Может быть, она действительно искренне хочет помочь? В ее голосе сквозит неподдельная убежденность.

– Брось, Элиан! Здесь собрались лучшие врачеватели со всего света. Она не может знать того, что неведомо им. Просто ищет способ привлечь к себе внимание. Как и все остальные, – с плохо скрываемым пренебрежением отрезал Люциан.

– Я сказал, уходи, – процедил он мне сквозь зубы. Мои глаза невольно наполнились слезами. Преодолевая страх, я подняла взор на принца, посмотрела прямо в его глаза и вдруг замерла, словно выпав из пространства и времени. Внезапно он замолчал, и что-то неуловимо изменилось в его лице. Громкий крик потревоженной птицы в листве ближайшего дерева прервал это странное и почти болезненное безмолвие.

– Убирайся, – повторил принц уже более ровным тоном, но в его голосе по-прежнему чувствовалась сталь. – И чтобы я больше тебя здесь не видел.

Лиан

Неизвестная девица ушла, оставив после себя лишь слабый аромат трав, но и я не захотел оставаться в своем убежище. Слишком сильно ее присутствие нарушило мой покой. Попросив принца узнать о ней все, что возможно, я поспешил вернуться во дворец.

Беспокойно вышагивая по своим покоям, я все думал об этой юной нахалке, посмевшей вторгнуться в мой парк и в мое уединение. Похоже, что принц ею заинтересовался. По крайней мере, перед уходом, он кинул на меня нечитаемый взгляд – смесь удивления и чего-то, похожего на насмешку – и заверил, что все разузнает, что ему и самому любопытна эта девушка.

Но сам его тон заставило меня насторожиться. Да и парке в его глазах промелькнул странный, изучающий огонек.

“Но почему я никак не могу перестать о ней вспоминать?! – размышлял я, меряя шагами свой кабинет. – Ее робкий голос, ее большие, испуганные глаза… Как будто у меня мало дел. Нужно думать о королеве, о государственных делах”. Но ее образ упорно не желал покидать мой разум, словно ядовитый цветок, пустивший корни в душе. Так и не сумев успокоиться, я пошел навестить Ее Величество.

Солнечный свет не смел проникнуть в покои королевы. Я осторожно приоткрыл тяжелую дверь и вошел в полумрак. Тяжелый запах лекарств и увядших цветов ударил в нос.

Королева лежала в постели, укрытая шелковой простыней. Ее лицо, некогда прекрасное, сейчас казалось вырезанным из серебра. Кожа, прежде сияющая, теперь была мертвенно бледной, с едва заметным, холодным блеском. Глаза, когда-то искрящиеся смехом, потускнели и как будто ввалились.

Я подошел к кровати и постарался скрыл дрожь, охватившую меня, хотя видел этот ужас не первый раз. Видел, как уходит жизнь, как проклятье медленно пожирает красоту, здоровье и надежду.

– Милый… – слабый шепот вырвался из уст королевы. Ее губы, когда-то алые, теперь были почти бескровными.

Я взял ее холодную руку. Кожа была гладкой, но ледяной и безжизненной. По моей спине пробежали мурашки.

– Как Вы себя чувствуете, Величество? – спросил я, стараясь говорить веселым голосом, хотя в душе не мог скрыть печали.

Королева слабо улыбнулась.

– Все так же… Серебро забирает меня, милый. Я уже чувствую это…

Ее голос прервался кашлем. Подавая ей стакан с водой, я произнес:

– Ну какой же я милый? Это вот принц у Вас пусть будет милый. И не говорите такого. Мы найдем способ.

Королева покачала головой.

– Уже пытались. Сегодня ко мне приходили новые врачеватели – профессор из Королевской Академии со своей ученицей. Но я знаю, что все попытки тщетны. Это – проклятие. Я знала это еще когда выходила замуж. Оно губит всех королев Аурелиона. И от него нет спасения.

В ее глазах стояли слезы. Я знал, что она права. Читал в исторических хрониках на примере многих других королев. Это – серебряная болезнь, проклятие, которое поражает королев нашей страны И я знал, что лекарства нет.

Камилла

– Камилла, переодевайтесь, – услышала я, едва вошла в покои, выделенные нам с Профессором. – Нас опять вызывают к королеве.

Профессор Моратти был уже готов. Одетый в неизменный строгий черный сюртук, застегнутый на все пуговицы, он спокойно сидел в кресле, неспешно попивая кофе. Профессор никогда не торопился, но и никогда не опаздывал. Знаменитый на весь мир ученый, он с одинаковым терпением получал все известные награды за свои достижения и читал нам лекции. Ничто не могло нарушить равновесия которого он достиг еще до нашего знакомства. Глаза профессора загорались только при занятиях любимой наукой. Новый вид плесени выросший в пробирке вдохновлял ученого куда сильнее, чем приглашения на чай от прекрасных преподавательниц Академии. Высокий, статный, широкоплечий, несмотря на седину, он привлекал внимание даже юных студенток. Многие из них заглядывались на моего научного руководителя, но ни у одной не было ни единого шанса.

– Профессор, но я еще не приготовила лекарство, – нервничая ответила я. – Я не закончила настаивать аконит, а без него нужного эффекта не добиться.

– Ничего, пока от нас его и не ждут. Принц желает переговорить с нами, – он окинул взглядом мой наряд и добавил, – впрочем, если не хотите переодеваться, можете идти так. Ваше платье выглядит вполне приличным. Если бы я не знала профессора, то решила бы, что он издевается. Но сейчас уже привыкла – его мало волновали требования света.

В своей комнате я первым делом зашвырнула рабочее платье подальше в шкаф. Опять этот принц! На мгновение возникло желание надеть что-то вызывающее, чтобы сразить Его Высочество наповал. Но, конечно, я сразу подавила этот порыв, выбрав неброское бежевое платье, вполне достойное помощницы профессора. А вот спутник Люциана мне понравился. Приятный и благородный молодой человек. Наверное друг принца. Хотя и странно, как могут дружить такие разные по природе своей люди.

– Моя лучшая ученица, подающая огромные надежды и будущее светило лекарской науки, – представил меня профессор принцу и его приятелю.

Мы встретились перед покоями Ее Величества.

– Мы уже имели удовольствие лицезреть ваше светило сегодня утром, – ответил принц с презрительным взглядом в мою сторону, – когда оно опустошало мой парк.

Кровь бросилась мне в лицо. Я задохнулась от обиды – еще никто и никогда не обвинял Камиллу Форенти в воровстве.

– Ну что ты, Люциус, – поспешил вмешаться его друг. – Прошу прощения за его слова, – произнес он, глядя на меня с искренним сочувствием. – Люциус обеспокоен состоянием королевы, ей снова стало хуже.

– Что ж, – задумчиво произнес профессор, – именно поэтому мы здесь. Камилла прекрасно разбирается в травах и уже приступила к приготовлению лекарства, которое облегчит состояние Ее Величества. В нем содержатся редкие компоненты, способные замедлить развитие болезни. Очень хорошо, что вы нас вызвали, мне как раз необходимо еще раз осмотреть…

– Боюсь, осмотр придется начать незамедлительно, профессор, – перебил его Люциан. – Матушке снова стало хуже. С тех пор, как поднялась температура, ее состояние резко ухудшилось. Кажется, жар как-то влияет на проклятие. Мне нужна ваша помощь, чтобы понять, что происходит.

Люциан подошел к кровати королевы, осторожно коснувшись ее бледной руки.

– Госпожа Камилла, – обратился он ко мне, не отрывая взгляда от матери, – вы уже начали какие-либо меры для снижения температуры? Ее лихорадка усилилась, и я не хочу терять ни минуты. Я, смущенная его пристальным взглядом, замялась.

– Я приготовила отвар из ледяной мяты, но…

– Отвара из ледяной мяты недостаточно, – перебил меня Люциан, не давая договорить. – Я рассчитывал на большее, особенно учитывая ваши выдающиеся… знания. – Он подчеркнул последнее слово, слегка повысив голос. – Я хочу, чтобы вы постоянно следили за температурой Ее Величества. Каждые полчаса, чтобы я знал о малейших изменениях. Профессор, я надеюсь, вы сможете помочь мне в исследовании связи между жаром и этим проклятием. Нам нужно понять, как это работает. Ухудшение наступает очень быстро.

– Ваше Высочество, – начала я, пытаясь сдержать дрожь в голосе, – постоянный мониторинг температуры не решит проблему. Нам нужно найти причину повышения и устранить ее.

– И что же вы предлагаете, госпожа Камилла? – Люциан приподнял бровь, ожидая ответа.

– Я считаю, нужно провести дополнительные анализы, чтобы исключить инфекцию или воспаление. Если они есть, нужно искать травы, которые могли бы их вылечить.

Вместо ответа Люциан окинул меня оценивающим взглядом, словно решая, стоит ли тратить время на эти идеи.

– Интересное предположение, – задумчиво произнес профессор Моратти, словно не замечая напряжения в комнате. – Ваше Высочество, позвольте мне задать несколько вопросов о симптомах и истории болезни Ее Величества… Когда впервые проявилась эта связь с повышением температуры? Есть ли какие-то другие факторы, которые усугубляют ее состояние?

– Давайте пройдем в библиотеку, там сейчас как раз личный лекарь Ее Величества, он расскажет все куда лучше меня, – сказал принц и, уже у самого выхода, бросил через плечо, – а вы, госпожа Камилла, пока озаботьтесь изготовлением лекарства. И отслеживание температуры Ее Величества я не отменяю.

Я осталась в комнате с королевой и Элианом. Он с болью в глазах смотрел на Ее Величество, которая забылась в полусне. Бледная, исхудавшая, с темными тенями под глазами, она казалась лишь призрачной тенью прежней, блистательной королевы. Неужели эта страшная болезнь и вправду не излечима?

Я невольно опустила взгляд к своим рукам, чувствуя, как беспомощность сжимает горло. Могла ли я что-то сделать? Найти способ облегчить ее страдания?

– Королеве очень повезло, что рядом с ней такая искусная целительница, как вы, госпожа Камилла, – тихо произнес Элиан, нарушая гнетущую тишину.

Я вздрогнула, не ожидая его слов. Подняв глаза, встретила теплый, участливый взгляд. В его взоре не было ни капли высокомерия, лишь искренняя забота.

– Боюсь, мое искусство пока бессильно, – призналась я, чувствуя, как краска заливает щеки.

– Не говорите так, – мягко возразил Элиан, подойдя ближе. – Я вижу, как вы стараетесь. И я уверен, что вы найдете способ помочь Ее Величеству. Вы очень сильная и талантливая девушка, госпожа Камилла.

Его слова прозвучали как комплимент, и я невольно улыбнулась. В его присутствии я чувствовала себя немного увереннее. Он не вызывал во мне ту смесь раздражения и смущения, как Люциан, он словно успокаивал и делился своей силой и надеждой.

– Благодарю вас, Элиан. Ваша поддержка очень важна для меня. Могу я немного подержать королеву за руку? Мне важно почувствовать пациента, это очень способствует лечению.

– Конечно, все, что угодно, что только может помочь в ее излечении, или, – он слегка отвел взгляд, – или хотя бы облегчит страдания.

Лиан

На следующий день в покоях королевы мы застали одного профессора, погруженного в свои научные труды.

– Где же ваша ученица, господин Моратти? – поинтересовался я.

– А, Камилла отправилась в лес, – рассеянно ответил профессор, не отрываясь от своих записей. – Ей требуется больше трав для лечебной настойки. Того, что она собрала вчера, оказалось недостаточно.

– В лес? Одна? – В душе проснулось глухое беспокойство. Лес хоть и невелик, но опасности там подстерегают на каждом шагу.

Мы с принцем переглянулись.

– Почему же одна? С ней Корень, – ответил профессор, наконец подняв глаза.

– Корень? Кто это?

– Это ее маленький, преданный пес.

Одна в лесу с комнатной собачкой?! Пусть наш лес не был дремучим, скорее напоминал ухоженный парк для горожан, но все же, благородные девы редко решались на подобные прогулки в одиночестве. Негодование и тревога наполнили меня, я ощутил острую необходимость защитить Камиллу.

Мы с принцем, не мешкая ни секунды, созвали небольшой отряд охраны и поспешили в чащу. Рассредоточившись, принялись искать Камиллу, молясь всем богам о ее безопасности. Лес, обычно наполненный покоем и тишиной, сегодня казался враждебным, словно сговорился с Камиллой, чтобы испытать мое терпение.

Не прошло и нескольких мгновений, как я заметил ее на опушке. Девушка в своем уродливом сером платье что-то собирала в густых зарослях малины. Но прежде чем мы успели дойти до нее, прямо под ноги нам выкатилась жуткая тварь. Она был размером с кошку, но приземистая, коренастая, с взъерошенной жесткой шерстью, цвета пережженного каштана. Морда приплюснутая, глаза огромные, черные, смотрят с каким-то наглым любопытством. А усы, борода! Густые, торчат в разные стороны, придавая твари вид старого ворчуна.

– Это что за исчадие ада? – вырвалось у меня, прежде чем я успел подумать.

Существо замерло, окинуло нас оценивающим взглядом, вильнуло обрубком хвоста и издало забавный хрюкающий звук. Словно смеялось. Нахальство. Принц, усмехнувшись, присел на корточки и почесал зверя за ухом. Тот зажмурился от удовольствия и прижался к его ноге. Не хватало еще, чтобы чудовище начало ему лизать руки.

Я почувствовал на себе взгляд. Камилла стояла, сжимая в руке какие-то травы, и смотрела на нас с испугом. Пробивающиеся сквозь кроны деревьев лучи солнца играли с тенями на ее лице, делая образ еще более трогательным.

– Что вы здесь делаете? – пряча беспокойство, спросил я, – разве вы не должны готовить лекарство, а не бродить по лесам.

– Я, – Камилла опустила глаза, будто боясь встретиться со мной взглядом. – Мне нужны еще травы. Без них лекарство не получится. Мне же нельзя обдирать дворцовый парк, – добавила она. В голосе девушки проскользнула едва уловимая нотка бунта.

Что за черт? В скромной девчонке, наконец, проснулся дух противоречия?

– Камилла, собирайте, пожалуйста, травы около дворца, – перебил меня принц, его голос был спокойным, но в нем слышалась твердость. – Никто не будет против. И собаку с собой берите, ему полезно побольше гулять.

Я мог только согласно кивнуть. Это не мое дело – следить за прихотями этой девицы. Мое дело – порядок.

– Ну что ж, думаю, нам пора возвращаться, – бросил я, стараясь скрыть недовольство. – Госпожа Камилла, надеюсь, вы не заставите нас долго ждать с лекарством. Ее Величеству становится все хуже. И помните, лес – не лучшее место для прогулок в одиночку.

Камилла

В дворцовом парке Корню понравилось куда больше, чем в лесу. Здесь, на ровных дорожках и ухоженных тропинках, он, на своих коротких лапках, мог носиться с полным удовольствием, не рискуя запутаться в колючих кустах или провалиться в яму. Но даже в этом рукотворном раю он не забывал обо мне, всегда оставаясь в пределах видимости, готовый в любой момент примчаться на помощь. Сегодня мы гуляли по сиреневым аллеям, утопая в густом, пьянящем аромате цветов. Был самый пик расцвета сирени. Тяжелые, поникшие кисти белых, лиловых и пурпурных оттенков склонялись над дорожками, приветствуя нас. Их сладкий, дурманящий запах щекотал нос и наполнял голову приятными ожиданиями. Казалось, что сам воздух здесь пропитан волшебством и надеждой.

Убедившись, что поблизости никого нет, я тихо спросила:

– Ну, что ты думаешь?

– Что я думаю о ком? – с хитрецой в голосе переспросил пес, задрав морду к небу. – Я сто раз говорил тебе, Камилла, не блеять как овца, а уверенно высказывать свои мысли. Иначе как я смогу тебе помочь, если ты не можешь толком сформулировать вопрос? Так кого ты имеешь в виду? Принца или его друга?

– Я имела в виду, никто ли из них не догадался о тебе, дуралей, – ответила я, присев на корточки и слегка щелкнув Корня по влажному, блестящему носу.

– Ха, знаю я, что у тебя в голове, – пес недовольно дернул бородой. – Но один из них, если напряжется, может видеть истинную сущность… Хотя вчера ему явно было не до меня. Они оба пожирали тебя глазами.

– Что ты сочиняешь? – Я нахмурилась. – Принца я почему-то ужасно раздражаю, а его друг просто вежливый и воспитанный молодой человек.

– Да-да, конечно,– фыркнул Корень себе в усы. – А что там с лекарством для королевы? – сменил он тему.

– Там все нормально, – я махнула рукой. – Вылечить ее я, конечно, не могу, над этим работает профессор, но снять симптомы и облегчить состояние сумею. Ещё несколько дней и лекарство будет готово. Только вот пить его надо будет постоянно.

– И кто же будет его постоянно готовить? – с подозрением спросил пес.

– Пока я, – пробормотала я, опуская взгляд.

– А когда закончится твоя практика?

Я не знала, что ответить на этот вопрос.

– Тише, кто-то идет, – Корень сам спас меня от ответа.

На дорожке появился принц. Вчера он показался мне каким-то более человечным, чем обычно.

– Добрый день, – вежливо поздоровалась я, не зная чего ждать от него сегодня.

– Добрый, – казалось, принц в хорошем настроении, даже в голосе его проскользнула какая-то мягкость. Он развернулся и пошел рядом со мной, нарушая привычный протокол.

– Любуетесь сиренью?

– Да, здесь великолепно, – ответила я, зачарованная буйством красок и ароматов. – Вы тоже любите сирень?

– Признаться, да. Когда она цветет кажется, что впереди ждет что-то очень хорошее.

Корень не нашел лучшего времени чтобы громко чихнуть.

– А вашу собаку, – продолжил принц, – цветы, похоже, совсем не вдохновляют?

– Просто он аллергик, – я опять засмущалась, – понимаете, любые резкие запахи вызывают у него такую реакцию.

– Позвольте полюбопытствовать, а где вы вообще взяли столь необычную породу? – Люциан даже слегка наклонился ко мне, заглядывая в лицо.

– А, это у маминой подруги породистая собака неожиданно принесла щенков от неизвестного дворянина, – я улыбнулась, – и их надо было срочно разобрать, пока кинологический клуб не узнал. Вот мне и дали одного, когда я уезжала в Академию.

Только я начала немного расслабляться, поверив в возможность мирного разговора, как принц резко остановился и встал напротив меня, нарушив хрупкое равновесие.

– Скажите, Камилла, вы всегда так робки и нерешительны и всем позволяете командовать собой? – он поднес руку к моему лицу и властно схватив за подбородок приподнял мою голову, заставляя смотреть прямо в его глаза, полные бушующего пламени. – Почему вы всегда в этих ужасных нарядах? – он бросил презрительный взгляд на мое практичное и немаркое платье болотного цвета. – Неужели ваш покровитель настолько скуп, что не может купить вам что-нибудь поярче? – Принц, склонившись, максимально приблизил свое лицо к моему и сердито выдохнул прямо мне в губы: – Может вам стоит сменить покровителя?

Не дожидаясь моего ответа, он отвернулся и быстро пошел вперед, оставив меня растерянную, униженную и дрожащую среди благоухающих кустов сирени, чьи нежные цветы казались теперь насмешкой над моей беспомощностью.

Я подняла руку к губам где все еще чувствовался жар его дыхания. Ничего не поняла. Слова принца жгли, как кислота, разъедая мою уверенность и надежду. Что он имел в виду? Зачем он так со мной? И чего он от меня хочет?

Слезы снова навернулись на глаза, но я сдержала их. Я должна быть сильной.

– Камилла? – услышала я тихий голос.

Я вздрогнула и посмотрела вниз. У моих ног сидел Корень, внимательно глядя умными глазами.

– Ты в порядке? – спросил он.

Я покачала головой.

– Нет, – прошептала я. –Что ему надо? Я не знаю, что делать. Он такой страшный.

Пес поднялся и потерся о мою ногу.

– Не бойся, – сказал он, и в его простых словах я услышала силу, которую не находила в себе. – Я с тобой. Мы разберемся, чего он хочет. Мы не позволим ему обидеть тебя.