Связанные морем

Предисловие

Все прекрасно знают историю о девушке с рыбьим хвостом вместо ног и мечтающую о прекрасном принце, которого она однажды спасла. И, конечно же, все помнят, чем эта история закончилась: русалочка встретилась с дочерями воздуха и вместе со своими новыми сестрами поднялась к розовым облакам. Но так нам поведал эту легенду Ганс Христиан Андерсен. Мы же расскажем вам о том, что было на самом деле…

Эта история стара, как мир. Её мало кто знает, много, кто слышал. Она с виду проста, но стоит только приглядеться, и можно заметить сколько подводных камней спрятано в ней.

А началась она так.

Глубоко в океане, куда не проникает солнечный свет, где места радости и веселью нет, на черном песчаном дне раскинулось царство тьмы, пустоты и лжи. В этом царстве не правит ни король и ни шут. Здесь главенствует тот, кто невинные души крадет. Ему подвластны моря, все реки, ключи. Ему подчиняются ветры, дожди. Здесь царит хаос, раздор и позор. И не увидишь ты танцев и снов. Здесь эхо разносит крики рабов. Вода тут черна – с годами потемнела она от крови людей. А в замке своем, одиноком и темном демон смеется от прилива идей. Его зловещий смех расползается по всему океану, и кто слышал его однажды, не забудет его уже никогда.

Но шли года. Проплывали века. И морские жители позабыли и лютый смех, что нагонял ужас и заставлял сердце прятаться в плавниках, и самого морского демона, которому чуждо чувство сострадания и любви. Кто-то говорил, что он растерял всю свою мощь и лишь по тому скрылся от глаз. Кто-то рассказывал, что демон был слишком стар, вот и умер он в одиночестве. Но все бескорыстно верили, что морского дьявола победил незнакомец, приплывший из чужих морей и силой своего трезубца одолевший чудовища морского. С тех пор считался он всемирным героем. Об этом русале, в ком зародились отвага и честь, ходило много легенд, песен и баллад. Да только и они канули в лето…

Аквиса

Атлантида – морское королевство, которым правил морской царь Амуральс вместе со своей супругой Лесеной. Были у царя и царицы три сына. Ефратис – старший принц, русал, конечно, красивый, но больно умный и не в меру сдержанный. Сколько русалок во круг него ни вилось, ни на одну он так и не взглянул. Слишком уж он холодный, на мой взгляд. Как говориться: мозги мозгами, а чувствам тоже должно быть место. Второй сын царя и царицы – Ениселис – отличался не морской красотой и физической силой. Этот русал так тщательно следил за своей фигурой, что я порой задавалась вопросом: как он будет правит Атлантидой, если вместо мозгов у него в голове рыба-мечи? И что в нем такого находят мои сверстницы, от чего при виде второго кронпринца у них текут слюнки? Это же нарцисс ходячий! Не думаю, что третий наследник престола вызвал бы у читательниц такого же яркого шквала эмоций, как и два старших брата. Но не упомянуть этого тихоню я не могла – все-таки он мой лучший друг. Днеприс – русал скромной наружности и покладистого характера. Он совсем был не похож на своих старших братьев ни умом, ни физическими данными. Зато в отличие от них, Днеприс был добр, чист сердцем и всегда отвечал за свои слова. Именно за этого его все и уважали.

Атлантида была моим домом. Я родилась в этих водах, выросла, познакомилась с различными русалками и русалами. Я любила свое королевство. Но, как и многих молодых русалочек, меня тянуло наверх. К чистому голубому небосводу, где среди белых волн парили птицы. К золотистому песку, вечно царапающему плавники. К странным запахам и чужим голосам. Меня влекла суша. Мир двуногих людей.

– Аква, подожди меня! – звонкий голос старшей сестры, как и родные стены родительского дома, остался где-то далеко позади. Сестра кричала что-то еще, но я её уже слышала. На всех парах я мчалась навстречу новому дню. Усердно работая плавником, я рассекала подводную гладь. И все никак не могла поверить в то, что все это правда.

Сегодня мне исполнилось восемнадцать. Именно тот возраст, когда русалкам впервые разрешалось подняться на поверхность, сбросить с себя рыбью чешую и встретить рассвет, сидя на еще прохладном после длительной ночи песке, выйти в прибрежный городок, откуда каждый вечер слышались музыка и песни людского народа, попробовать, как это называли моряки, свежеиспеченную выпечку и выпить прохладного брусничного морса. Об этом с раннего детства мечтала каждая русалочка нашего королевства.

Столько историй, легенд нам было рассказано взрослыми о рыбаках, живущих на поверхности и плавающих по воде на своих деревянных суднах, об их жестокости в обращении к морским обитателям, о том, что если люди прознают, что русалки могут выплывать на поверхность и гулять по их городку среди таких, как они, то нашему народу придется худо.

Но несмотря на все страшилки про людской народ, русалочки и русалы все же выбирались на поверхность и на время убегали в городок, а позже с заходом солнца возвращались в море, принося с собой много различных странных штуковин: четырехзубец для волос, который люди использовали неправильно, накалывая на него мясо убитых ими рыб и устриц; позолоченные кувшины, в которые они дули, издавая мелодичный звук, больше похожий на кряканье чайки; а также много, по мнению людей, дорогих украшений из морских и горных камней.

Хотела бы я однажды увидеть эти горы. Какие они? Высокие, как описывали люди? Каменные и скалистые? Такие ли они крутые и непреступные, как слышали от моряков многие русалы? Или все же маленькая русалочка, как я, могла взобраться на их вершину?

Это мне только предстояло узнать. Но сперва, нужно было всплыть на поверхность и пройти первое в своей жизни обращение в человека.

– Олисия, поспеши! – поторопила я сестру, в предвкушении дергая светло-голубым, почти прозрачным плавничком.

Цвет наших хвостов отличался в зависимости от возраста и, самое главное, от принадлежности к царской семье. Чем цвет глубже, а оттенок плавника выражен ярче, тем ты ближе к правящей династии. Ну а если цвет твоего хвоста ничем не отличался от света летнего неба, а плавник не имел оттенка от слова совсем – добро пожаловать в нашу с сестрой семью. Мне не известно, какие правила были там на земле, но у нас здесь, в пучине морской, русалки и русалы делились на сословия: цари, дворяне, воеводы, крепостные и нищие. К последним относились и мы с сестрой. Мы безродные русалки. У нас нет ни титула, ни даже фамилии, как это принято у приближенных к знати. Мы не имели права даже дышать один воздухом с кронпринцами, молчу уже про то, чтобы начинать с ними разговор. Но раз уж наше королевство было небольшим, где все друг друга знали, все со всеми общались, нам с сестрой было бы грешно не воспользоваться этой маленькой возможностью – быть как все. Ведь даже нищенки по достижении соверношелетия имели право выбираться на поверхность, где солнце светит ярче, а воздух давит на грудь.

– Ты готова, сестренка? – спросила Олисия, тяжело дыша. Все же сестра никогда не любила скорости, и всегда предпочитала плыть тихо, размеренно и… в общем, достаточно медленно.

– Ага! – от нетерпения чесались уже не только плавники, но и ладошки.

– Помнишь, что я тебе рассказывала? – нахмурила свои светлые брови Олисия.

– Что первый раз всегда болезненный? – сразу поняла её.

– Именно! – воскликнула сестра. – Аква, ты должна понимать, что, когда ты превратишься в двуногого человека, все твое тело будет разрывать от невыносимой боли, будто тебя рубят на мелкие кусочки. Легкие твои будут гореть огнем, словно ты никогда раньше не дышала. Каждый твой шаг будет похож на пытку, и будет казаться, что ступаешь ты не по земле, а по острым камням, заточенных волнами.

Сестра все говорила и говорила. Но её строгий голос, полный беспокойства, звучал где-то там. Все мое внимание было приковано к тонкому слою солоноватой воды, что отделяла меня от палящего солнца. Русалкам моего социального статуса не положено было носить украшения. Но иногда я представляла, как большие камни перстней играют с солнечным светом, переливаясь различными цветами радуги. Вот и сейчас, ловя ладошками солнечных рыбок, я предалась мечтам.

– Аква, ты меня слышишь? – сестра помахала своей бледной ладошкой у меня перед лицом.

– А? – подняла я на неё взгляд. – Ах, да. Слышу.

– Я вижу, – Олисия не верила мне, но как обычно нежно улыбнулась, от чего на душе сразу же стало тепло и спокойно.

Отыскав никем неприметное местечко на берегу теплого моря, мы с сестрой подплыли к сухой земле, где песок даже цветом отличался от привычного мне. На дне моря он больше зеленоватый с мелкими крупицами золотого свечения. А здесь, на суше, он был какой-то крупный, и больше походил на выцветших коралл, чем на песок.

– Вот смотрю на тебя и думаю: не ужели я была такой же? – готова поспорить, смолчать Олисия не смогла.

– Смейся, смейся, – буркнула я, выползая на берег. – Ай! Я себе так весь хвост расцарапаю!

– Глупышка, – улыбнулась сестра и при помощи волн выплыла на песок совершенно без единой царапинки.

– Так не честно! Тебя слушаются волны, – это было правдой. У каждой русалки, будь она принцессой или же просто нищенкой, был свой особый морской дар, которым их награждало при рождении море. Меня же море либо случайно пропустило, либо попросту забыло, ибо я была самой обыкновенной русалкой, безродной, да и к тому же бездарной. Единственное, что у меня хорошо получалось, это быстро плавать. Да и то в нашем королевстве были и куда более быстрые русалки, чем я.

Тяжело вздохнув, я отогнала от себя грустные мысли и попыталась сосредоточиться на превращении. Разместив хвост чуть дальше от воды, как мне советовала сестра, я растянулась морской звездой на колючем песке и прикрыла веки.

Прохладный ветерок обдувал мое тело и плавники, играя с высохшими ресницами. Летнее солнышко пригревало и испаряла воду с моего хвоста. Я всем своим хрупким телом чувствовала легкое покалывание. И вдохнув полной грудью тяжелый земной воздух, настроилась на жгучую боль.

Но прошла минута. Вторая. Пятая. А изменений особых я не почувствовала. Открыв глаза и взглянув на хвост, вместо которого уже должна была быть пара человеческих ног, я обреченно вздохнула.

Я все еще была русалкой.

Оглянувшись на удивленную сестру, я хотела было спросить ее, почему? Почему я не обернулась человеком? Но Олисия, увидев своих подруг, ответила мне, что я была недостаточно сконцентрирована. И, махнув на меня рукой, она умчалась к своим подружкам собирать ракушки и делиться новостями моря. А я так и осталась сидеться на берегу моря, волны которого песком царапали мои плавники.

Алазар

Что может быть приятнее сладкой зависти с утра пораньше? Правильно. Только свежая кровь глупой русалочки, что заплыла не в том направлении. Русалочки? Э-э, нет. Это всего лишь очередная мелкая рыбешка, чья кровь на вкус сродни отходам скатов. Хотя и тут можно было бы смело сказать, что кровь этих никчемных созданий, которые так и норовятся поймать жители сухого мира, отвратительна и гнила.

Восседая на черном, как сама смерть, троне, я мечтал лишь о том, чтобы хоть одна живая, наивная до боли в мозгу русалочка заплыла в мои чертоги. Давненько я не лакомился русалочьей кровушкой. Давно я не нагонял ужаса и страха на этих беспомощных и вечно дрожащих существ. А все этот их безымянный русал, возомнивший себя героем и решивший, что сможет одолеть меня. Меня. Морского демона! Да где это видано, чтобы такой слабак, как представитель русалочьих, угрожал самому морскому дьяволу?

Да-а, посмеялся я тогда на славу. Еще ни один из его сородичей не смел при мне произносить эдакий бред. Конечно же, эта мелкая рыбешка ответила за свои слова. Я даже уделил ему должное внимание – самолично приготовил из него главное блюдо ужина. И признаться честно, ничего вкуснее я тогда ни ел.

Вот только просто так оставить эту выходку морских жителей я не мог. И приняв облик этого несчастного, которому повезло стать моим личным ужином, я отправился в Атлантиду – королевство небольшое, но очень шумное и чрезмерно веселое.

Приплыв к главным воротам, охранявшим покой жителей королевства от меня же самого, я застыл от удивления. Только в своих снах я видел, как еда сама плывет ко мне в рот. А тут, в реальной жизни, закуска сама плыла ко мне, тянула свои вялые ручонки, вешалась мне на шею, лезла целоваться в обе щеки. Одна Смерть видит, как я держался, чтобы не перекинуться обратно и не распугать этих дрожащих от слез русалок. Ох, как было бы сладко, если бы они неслись в рассыпную, вереща от страха: «Это морской дьявол! Прячься, кто может!» Да-а, ничего так не радует слух, как полные отчаяния крики утопающих и умирающих в моих руках жалких русалок. Но я сдержал в себе этот порыв, ибо мне было интересно, как вообще выживали эти безропотные существа, боявшиеся собственной тени.

Пожил я в том королевстве от силы неделю. Больше просто не смог. Такая у них скукота смертная. А сколько шуму? Смерть, как много всякого разного шума, от которого уши непроизвольно заворачивались в трубочку. В общем, не выдержал я. И ушел в закат, как любят говорить сухопутные креветки.

– Да, что же это за запах, Смерть тебя дери! – не выдержав, я вскочил с трона, попутно перевернув весь стол с накрытым на нем завтраком. – Это точно не простая рыбешка. Русалка? Не уж то сама Смерть мне сегодня улыбнулась, и ко мне наконец-то забрела одна глупая русалочка? – втянул носом для полной убедительности в своих выводах и, почувствовав желанный аромат, я удовлетворенно опустился обратно. – Русалочка. Маленькая, глупая русалочка…

Аквиса

Дни шли за днями. Недели плыли за неделями. А я так и не смогла стать человеком. Мы с сестрой каждый день приплывали на рассвете к берегу, к тому самому месту, где я впервые вылезла на сушу, но так и не сумела обернуться человеком. Часами мы сидели на песке и пытались понять, что я делаю не так. В какой-то момент Олимпии надоело со мной нянчится, и на поверхность я выплывала уже одна. И сегодня я вновь приплыла к своему тайному месту и выползла на берег, таща за собой красивый чешуйчатый хвост, переливающийся на солнце золотисто-голубыми искорками.

Первые лучи Солнца озарили еще черное ночное небо. Прохладный ветерок ударил в лицо, запутавшись где-то в волосах. Море по-прежнему пригоняло волны, вот только песок уже не царапал хвост – толи привыкла и не чувствовала боли, толи действительно научилась выплывать на берег с первыми потоками воды. Маленькие рыбки резвились у моего плавника, но даже у них не получалось развеять мое горе.

Всю жизнь я жила на дне Атлантиды. Все свои восемнадцать лет я мечтала, хоть раз пробежаться по земле на своих двоих. Встретить рассвет в компании жителей суши, побывать у них на фестивалях – говорят, они красочные и задорные, – быть может, я бы даже встретила молодого юношу…

Но это все детские мечты!

Реальность же такова, что не быть мне человеком никогда, не вдохнуть полной грудью земного воздуха, не пробежаться босиком по мокрой от росы траве, не встретить того самого, от взгляда которого в груди сердце замрет.

– А может оно и к лучшему, – из воды показалась рыжая голова третьего кронпринца.

– Я опять говорила вслух? – тихо спросила друга. Он ничего не ответил, просто кивнул головой и уселся рядом на песке. – Ты предлагаешь забыть все свои мечты и жить, как простая рыба?

– Именно, – я не понимающе уставилась на русала, и он пояснил. – Не стала ты человеком, и что с того? Ты все та же Аквиса, которую все любят, – поймав мой неодобрительный взгляд, он поспешил добавить, – ну почти все. Но это не важно. Зачем ты рвешься туда, где тебя не ждут, когда здесь, в море, в родном тебе королевстве, есть все, что тебе нужно?

– Может и не все, – буркнула себе под нос, но он все равно услышал.

– Хорошо, – кивнул Днеприс, принимая мои мечты во внимание. – Давай разберем. Воздух у нас такой же, как и на поверхности, а по сему дыши полной грудью сколько тебе угодно. Короткостриженая трава есть и у нас на дне, тебе даже не надо специально ждать раненого утра – она всегда мокрая. А молодой юноша… Осмотрись вокруг, может тот, кого ты ищешь, находиться ближе, чем ты думаешь?

– Это ты про себя? – тепло улыбнулась, разглядывая мягкие черты знакомого лица.

Может многих русалок и не зацепила бы внешность Днеприса. Но для меня он был по-своему красив. Голубые, как жемчуга, глаза смотрели на меня с нескрываемым теплом. Тонкие чуть розоватые губы всегда расплывались в улыбке при виде меня. Он был рядом, когда мне это было нужно. Мог поддержать, подсказать, направить. Он мог бы стать для меня больше, чем просто друг.

Но, увы, он был не тем самым, кого я искала.

Да и к тому же…

– Может и про себя, – парень вздернул подбородок, но уже через секунду смеялся в голос вместе со мной.

Он не мог говорить этого всерьез. Русалке из нищей семьи никогда не быть вместе с принцем. Ни царь, ни общество этого не одобрят. А по тому я не должна даже надеяться на что-то большее с младшим сыном царя Амуриса. Я должна быть благодарна уже за то, что Днеприс был моим другом.

– Знаешь, может ты и прав. Я же ничего не теряю, отказавшись от детской мечты. Вернусь домой, заживу прежней жизнью, может когда-нибудь открою свою библиотеку, – мечтательно протянула, глядя на волнующееся море.

Его синева успокаивала, дарила ощущение защиты, дома. Но меня влекло иное. Как бы я себя ни обманывала, как бы не врала сестре и друзьям, что перестану приплывать к поверхности и продолжу жить, как и раньше. Я не могла остановиться и смириться со своей судьбой.

Не об этом я всю жизнь мечтала.

– Вот и правильно, – похлопал меня по плечу друг. – Так держать!

Еще некоторое время Днеприс посидел со мной, рассказал, как обстоят дела во дворце, что снова учудили его старшие братья. Но вскоре его вызвал царь, и я вновь осталась на берегу одна. Время близилось к закату, а я все не могла попрощаться с этим миром и уплыть на дно, чтобы раз и навсегда позабыть про сухопутный мир и его жителей.

– Должен же быть способ!

И словно ожидая лишь этого моего вопроса в памяти всплыли рассказы о морском колдуне, в чьей власти сделать все, что твоей душе угодно. Подруги сестры толковали, что он могущественнее нашего правителя, что ему подчиняются все ветра и воды, что именно ему подвластна вся мощь океана и лишь он способен осуществить твои тайные желания. Девочки даже не поленились объяснить, где его найти.

– Решено! Плывем к морскому колдуну.

Найти расщелину дна оказалось не трудно. Тяжелее стало потом, когда потоки сильного течения били в лицо, снося все на своем пути. В груди родились сомнения, но твердое желание обрести ноги толкало меня вперед, заставляя хвост работать в полную силу. И вот, когда сил плыть дальше не осталось, впереди показались черные башни дворца, от одного взгляда на который бросало в дрожь. Стало резко не по себе. Вода из привычной теплой и бирюзовой превратилась в ледяную и кроваво-мутную. Водоросли давно потеряли свой цвет. А кораллы, что скрывали своей высотой страшный дворец, были черными, какой даже не бывала ночь. От всей этой картины веяло мраком и смертью. Даже на кладбище русалок было радужнее и светлее, чем здесь, в кругу… Ада?

Подавив в себе нарастающую с каждым мгновением панику, я сжала ладошки в кулачки и поплыла дальше. Всю дорогу до высоких, тяжелых дверей дворца я запрещала себе смотреть по сторонам, а об непривычно холодном дуновении потока я старалась не думать. И все плыла и плыла к намеченной цели.

Тронный зал оказался в разы больше, чем во дворце морского царя. Колонны были серого цвета и украшены различными черепами рыб и морских чудовищ. На окнах, что расползались во всю стену, красовалась тина и кровавые пятна. В самом же помещении стоял запах гнили, сырости и смерти. Плыть вперед не было ни возможности, ни сил. От стоящего запаха тухлятины на глазах наворачивались слезы, а из живота начал наружу проситься поздний ужин. Единственным желанием было не потерять сознание в этой зловонной яме и поскорее выбраться к родным краскам и потокам.

– Русалочка. Маленькая, глупая русалочка, – ледяной голос пронесся по залу как раз в тот момент, когда я уже развернулась было обратно. – Проплывай, не стесняйся, – от этого жуткого тона дрожал даже плавник.

Проклиная свою беспечность последними браными словами, я подплыла ближе к огромному черному трону, спинка которого состояла из многочисленных железных мечей, а их рукоятки были завешаны свежими головами.

– Ну-ну, не бойся, моя дорогая. Присядь, расскажи, что тебя привело в мои владения, – и одна большая, черная, склизкая конечность придвинула стул, на который точно такая же конечность усадила меня. – Может хочешь для храбрости чего-нибудь съесть? Рыбки, например?

– Не-т, – еле выдавила из себя хоть слово. С каждой минутой моего пребывания в этом замке мне становилось только хуже и хуже. Голова гудела от кислородного голодания. Горло жгло от подступающей тошноты. А живот стягивал спазм, и к языку подбиралась горькая желчь.

– Ты такая бледная, может хочешь попить? – голос напоминающий звон соприкасающихся между собой мечей эхом разносился по залу, оглушая и заставляя тело содрогаться от страха. Надо быть последней идиоткой, чтоб не признать чудовище в сидящем напротив колдуне. О нем ходили лютые легенды и истории. Этим подводным монстром маленьких русалок пугали в детстве. А сейчас я сидела в тронном зале самого морского дьявола и собиралась попросить его дать мне ноги. Права была сестра, когда говорила, что голова у меня дурная.

Но ноги…

Нет. От возможности бегать на перегонки с птицами я ни за что не откажусь.

Да и поворачивать назад было уже поздно.

– Говорят, – начала я дрожащим от страха голосом. – Говорят, вы можете исполнить любое желание.

– Правду говорят, – морской демон издал смешок, от которого по спине пробежал холодок. – Чего ты хочешь?

– Уже ничего, – готово было сорваться с губ, но в слух произнесла другое, – ноги. Хочу встречать рассветы на берегу моря, дышать земным воздухом и танцевать, как люди.

– И это все? – громкий смех озарил зал. И если бы не эта мрачная, нагоняющая страх обстановка, я бы даже насладилась этим искренним, легким смехом, от которого не веяло сковывающим все тело холодом.

– Но, если это не в вашей власти… – начала я да запнулась, встретившись с пронзительно ледяными глазами.

– Глупая русалочка, – смех стал зловещим. – Для меня превратить тебя в двуногую креветку, как о два пальца ударить.

И демон, что-то произнеся, щелкнул пальцами. Все тело мое овеяло сероватой дымкой. В нос ударил запах горелой плоти. Хвост обожгло такой болью, что я готова была потерять сознание. Но дым испарился также внезапно, как и появился. А я по-прежнему осталась русалкой.

– Ну-ну, не расстраивайся ты так. Ты станешь человеком, как только хвоста твоего коснуться первые лучи восходящего солнца. И будешь им столько времени, сколько тебе этого захочется. Месяц, год, два. Да хоть всю жизнь.

– Правда? – удивлению моему не была предела. Я наконец-то обрела то, о чем горячо мечтала последний месяц. Я смогу принять человеческий облик?! Надо рассказать сестре.

И сломя голову, забыв обо всем, я понеслась к выходу из этого ужасного места, как… что-то твердое и склизкое схватило меня за хвост и силой дернуло назад.

– Не так быстро, рыбешка, – голос, от которого веяло стужей, заставил замереть меня на месте. – Я не договорил. Как только первые лучи небесного светила коснуться твоего хвоста, ты обретешь так тобой желанные ноги. Ты сможешь жить человеческой жизнью, будешь петь, плясать и бегать, сколько твоей душе будет угодно. Но единственным твоим врагом станет вода. Как только одна малюсенькая капля коснётся твоих ног, ты ту же превратишься обратно в русалку и уже никогда не сможешь стать человеком, – его слова сопроводились жуткой улыбкой, оголившей острые белоснежные клыки.

– Но как же моя семья?! – воскликнула я. – Я больше никогда не увижу их? – спросила морского дьявола, отказываясь верить его словам.

– Почему же? – удивился он. – Увидишь, – усмехнулся он. – Ты сможешь вернуться домой в любое время, когда только пожелаешь. Но…

– Но потом я уже не смогу стать человеком, – грусть вновь одолела меня. Я не понимала, о чем жалею больше, что получу ноги и больше не увижусь с родными или что потеряю призрачную надежду побыть хоть один день человеком навсегда.

Но морской дьявол не дал мне времени на размышления и произнес скучающим тоном:

– Это да, – пожал демон плечами и разжал свои щупальца, будто я в миг стала ему противна. – А теперь убирайся отсюда, не мозоль мне глаза, мелкая рыбешка, – и посмотрел на меня так, что желания возражать отпало само собой.

– Спасибо, – прошептала и вылетела из тронного зала.

– Глупая, глупая русалочка! – донеслось мне в спину.

Не помню, как проплыла мимо пустого города, сквозь сильный, сносящий с дороги водяной поток. Зато отчетливо слышала, как душераздирающий смех морского дьявола преследовал меня до самой границы живого мира и мертвого. Не заметила я и как проплыла родной дом, выплыла за пределы нашего королевства. Очнулась я только тогда, когда до свежего земного ветерка осталось протянуть руку.

Солнце еще не осветило ночной небосвод. Но первые лучи уже окрасили темно-синие краски в ярко малиновый цвет. Оставалось всего десять минут. Десять минут на то, чтобы решиться: стать человеком и не больше не иметь возможность видеться с родными или остаться русалкой и упустить этот шанс навсегда.

Даже если завтра грянет ливень, а я не успею спрятаться и превращусь обратно в русалку, то хотя бы не буду жалеть о том, что не рискнула побыть счастливой. Даже если это счастье и продлилось всего день.

С этими мыслями я выплыла на берег. Цепляясь за песок руками, вытягивала свое тяжелое тело подальше от морской воды. Крупные песчинки песка в кровь расцарапывали живот, хвост, даже плавник умудрился потрескаться. Но это было той меньшей каплей, что мне предстояло пережить этим утром.

Как только небо озарилось солнечным светом, первые лучи которого, как и обещал морской дьявол, коснулись моего хвоста, в тот момент все мое тело полыхнуло огнем. Было невыносимо жарко. Хвост пронзила ослепительная боль, от которой из глаз брызнули самые настоящие человеческие слезы. Легкие сковал спазм. Стало нечем дышать. Тело не выдерживало нарастающей температуры. С губ сорвался тихий стон, своей природой больше напоминающий противный писк. Голова помутнилась. Сознание поплыло. Перед глазами забегали черные мушки. И я погрузилась в холодную тьму.

Алазар

Стоя на песчаном берегу моря, я наблюдал, как эта глупая русалочка, встречала рассвет. Предвкушении потирала свои маленькие ладошки – я прежде не видел таких маленьких ручек, две пары таких ладошек спокойно поместились бы в одну мою. Её волосы цвета горького шоколада – деликатес местных жителей – развивались волнами на ветру. А ярко голубые глаза смотрели на восходящее за горизонтом солнце. Этот ребенок даже не подозревал, что её ждет, какие мучения придется пережить, чтобы обрести желаемое.