Пепел северных звёзд

Глава 1. Пепел праха

Рассвет пробивался сквозь седую дымку туманов, окутавших полуразрушенный Ратиборов град. Багряные лучи солнца окрашивали почерневшие остовы домов, словно кровь, пролитая здесь две недели назад, вновь проступала на стенах. Тишина стояла такая, что слышно было, как капли росы срываются с обгоревших балок.

Среди руин двигалась одинокая фигура. Добромила Ратиборова, семнадцатилетняя княжна, единственная выжившая из великого рода, ступала осторожно, словно боялась потревожить покой мёртвых. Её светлые волосы, когда-то уложенные в сложные косы, теперь свободно падали на плечи, перехваченные лишь простым кожаным шнурком. Некогда роскошное платье превратилось в потрёпанный дорожный наряд, подол был обрезан по колено – так удобнее бежать. За поясом – кинжал с рукоятью в виде волчицы, подарок отца на шестнадцатую весну.

Добромила остановилась на пепелище княжеских хором. Здесь, где прошло её детство, теперь лишь головешки да пепел. Опустившись на колени, она провела рукой по обгоревшим доскам, что когда-то были полом в светлице.

– Папа, – прошептала она, ощущая, как слёзы наворачиваются на глаза. – Мама… Я вернулась.

Голос её звучал тихо, но в звенящей тишине мёртвого города казался громким.

– Я знала, что ты вернёшься, девонька, – хриплый голос заставил Добромилу вскочить на ноги, рука мгновенно легла на рукоять кинжала.

Из тени полуразрушенной стены вышла сгорбленная старуха. Седые волосы её были собраны в простую косу, лицо, изрезанное морщинами, напоминало древнюю кору. Даже в этот тёплый день старуха куталась в потрёпанный меховой плащ.

– Бабушка Велена? – Добромила не верила своим глазам. – Вы живы?

Старая певунья, хранительница преданий Ратиборова града, слабо улыбнулась беззубым ртом.

– Не всех нас боги оставили, девонька. Старую Велену смерть обходит стороной – не по нраву ей, видать, мои песни.

Добромила бросилась к старухе, обняла её. От бабушки Велены пахло дымом, травами и чем-то горьким.

– Я думала, никто не уцелел, – всхлипнула Добромила. – Две недели я скрывалась в лесах… А когда вернулась – всё сгорело, все погибли…

– Не все, – старуха покачала головой. – Воевода Яромир увёл свою дружину на север, в Чернолесье. А молодого Богдана и других захватили в полон.

При упоминании имени Богдана сердце Добромилы сжалось.

– Богдан жив? – её голос дрогнул.

– Жив, девонька. Их увели в Чернолесье, к Вышеграду, на рудники.

Добромила закрыла глаза. Богдан Звенилов, сын кузнеца, её тайная любовь… Они клялись друг другу в верности всего за день до нападения.

– Кто напал на нас, бабушка Велена? Почему?

Старуха оглянулась по сторонам, словно боясь, что их подслушают мёртвые стены.

– Пойдём в моё убежище, девонька. Не место здесь говорить о таком. А скоро сумерки – в сумерки лучше быть под крышей.

Добромила кивнула и последовала за старухой. Они шли через руины, где каждый камень напоминал Добромиле о чём-то родном и навсегда потерянном. Вот здесь была кузница, где работал отец Богдана… Вот здесь стоял дом воеводы Перуна… А вот на этой площади каждое лето устраивали праздник цветущего папоротника…

Убежищем бабушки Велены оказался полуподвал под разрушенной гридницей. Здесь было сухо, а малое оконце, выходящее на восток, пропускало немного света. Старуха зажгла лучину и указала Добромиле на самодельный топчан.

– Садись, дитя. Поговорим.

Добромила села, не сводя взгляда со старухи.

– Это был Яромир Вышатич, – произнесла наконец певунья, и голос её стал жёстким, как скрежет металла. – Воевода, которому твой отец доверял больше всего. Он предал вас, открыл ворота дружине Вышеграда.

– Но… зачем? – Добромила сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. – Отец был добр к нему!

– Зло не нуждается в причине, девонька. Яромир давно спознался с тёмными силами. Говорят, в Чернолесье он нашёл древнюю книгу, и она изменила его.

Добромила смотрела в землю. Она помнила Яромира – высокий, с проницательными серыми глазами, он всегда относился к ней с уважением, дарил маленькие резные амулеты…

– А теперь слушай внимательно, дитя, – старуха наклонилась к Добромиле. – Я ждала тебя, потому что знала – ты вернёшься. Ты из рода Ратиборов, а в вашей крови течёт сила, которой нет равных.

Старуха достала из-под лохмотьев своей одежды небольшой серебряный медальон в виде сердца.

– Это сердце Ратиборов. Твой прадед выковал его из серебра, найденного в священной пещере. В нём – сила твоего рода, сила, что правит гранью между жизнью и смертью.

Добромила недоверчиво смотрела на медальон.

– Что это значит, бабушка?

– Это значит, дитя моё, что ты можешь исцелять и… оживлять.

Добромила отшатнулась.

– Оживлять мёртвых? Но это же…

– Нечестивое колдовство? – старуха усмехнулась. – Для глупцов – да. Для мудрых – дар богов. И сейчас этот дар нужен как никогда.

– Почему?

– Потому что Яромир пробудил древнее зло. Он открыл врата миру мёртвых. Уже сейчас на севере мертвецы встают из могил и убивают живых. Скоро эта чума доберётся и сюда.

Добромила смотрела на старуху широко раскрытыми глазами, не в силах поверить в услышанное. Но что-то в голосе старой певуньи заставляло верить каждому слову.

– И что я должна делать?

– Взять медальон, – старуха протянула серебряное сердце. – И отправиться в Чернолесье. Найти Яромира. Остановить его. И спасти тех, кого ещё можно спасти.

– Я… я боюсь, – честно призналась Добромила. – Я не воин, я всего лишь…

– Ты княжна Ратиборова, – твёрдо сказала старуха. – И ты последняя надежда не только Ратиборова града, но и всех северных земель.

Дрожащей рукой Добромила взяла медальон. К удивлению, серебро казалось тёплым, словно было живым, и странная пульсация отдавалась в пальцах.

– Как им пользоваться?

– Медальон сам подскажет тебе, – певунья слабо улыбнулась. – Он уже принял тебя.

В этот момент снаружи раздался странный звук – словно скрежет металла по камню. Старуха вскинула голову, её лицо исказилось от страха.

– Они уже здесь, – прошептала она. – Быстрее, дитя, надень медальон. Скорее!

Добромила накинула цепочку на шею. Медальон тотчас стал горячим, обжигая кожу даже через ткань платья.

– Что происходит?

– То, чего я боялась, – старуха схватила лучину и направилась к выходу. – Следуй за мной и не отставай.

Они выбрались из подвала в угасающий свет дня. Солнце уже скрылось за горизонтом, оставив после себя кроваво-красные разводы на западе. И в этом тревожном свете Добромила увидела их.

На краю деревни, возле старого кладбища, двигались фигуры. Медленно, неуклюже, но с пугающей целеустремлённостью они шли в сторону руин. Мертвецы. Восставшие из могил. Некоторые были едва тронуты тлением, другие – почти скелеты, обтянутые кожей. Их было не меньше двух десятков.

– Боги… – выдохнула Добромила, чувствуя, как холод ужаса сковывает тело.

– Не время бояться! – старуха схватила её за руку. – Беги к холму! Там есть тропа через лес!

Они бросились бежать, но Добромила внезапно остановилась. Среди приближающихся мертвецов она узнала знакомое лицо – Милава, её подруга детства, погибшая во время нападения. Теперь это лицо было искажено смертью, но Добромила узнала бы его из тысячи.

– Милава… – прошептала она.

– Это не твоя подруга, – крикнула бабушка Велена. – Это её тело, но душа давно ушла к богам!

Но Добромила не слышала. Она смотрела на Милаву, и что-то внутри неё рвалось навстречу. Медальон на груди пульсировал всё сильнее, и казалось, что он вот-вот прожжёт одежду и кожу.

– Дитя! Не смей! – голос старухи донёсся словно издалека. – Ты ещё не готова!

Но было поздно. Добромила протянула руку к приближающейся подруге, и внезапно из её пальцев вырвался серебристый свет. Он окутал Милаву, и на мгновение застывшие черты девушки смягчились, в её мёртвых глазах блеснула искра.

– Добромила… – произнесли синие губы, и в этом голосе на секунду проскользнули знакомые нотки.

А затем случилось нечто ужасное. Тело Милавы начало трескаться, словно сухая глина, серебристый свет проникал в трещины, и мертвое тело рассыпалось пеплом, который тут же подхватил вечерний ветер.

– Что… что я сделала? – Добромила смотрела на свои руки, от которых всё ещё исходило серебристое сияние.

– Ты отпустила её душу, – старуха схватила Добромилу за плечо. – Но остальные идут! Мы должны бежать!

И действительно, остальные мертвецы приближались, и их было слишком много. Добромила ощущала, как сила медальона пульсирует внутри неё, но она не знала, как направить её, как контролировать.

– Я не могу убежать, – она повернулась к старухе. – Я должна остановить их.

– Ты погибнешь!

– Я княжна Ратиборова, – в голосе Добромилы зазвучала сталь. – И я не оставлю землю предков на растерзание нежити.

Она шагнула вперёд, навстречу приближающимся мертвецам. Медальон пульсировал всё сильнее, и с каждым ударом сердца Добромила чувствовала, как внутри разгорается незнакомое пламя. Словно в трансе, она раскинула руки в стороны и закрыла глаза.

Вихрь серебристого света окружил её, поднимаясь всё выше и выше, превращаясь в сияющий столб. В центре этого света Добромила казалась тенью, силуэтом, и только её волосы, развевающиеся в потоках сияния, выдавали живого человека.

Когда первые мертвецы достигли светового барьера, они начали рассыпаться, словно песчаные фигуры под ураганным ветром. Серебряный свет вливался в них, заставляя мёртвую плоть распадаться на мельчайшие частицы. Один за другим они подходили к свету и исчезали, пока последний из них не превратился в прах.

А затем наступила тишина. Свет медленно угасал, и Добромила опустилась на колени, истощённая. Бабушка Велена подбежала к ней, с трудом опускаясь рядом.

– Дитя… – прошептала старуха. – Такую силу я не видела никогда прежде.

Добромила подняла на неё глаза, полные слёз.

– Я чувствовала их боль, бабушка. Они не хотели возвращаться… Их заставили.

Старуха молча кивнула, затем помогла Добромиле подняться.

– Теперь ты видишь, почему должна идти в Чернолесье, – тихо сказала она. – Только ты можешь остановить это безумие.

Добромила посмотрела в сторону севера, где за лесами скрывалось зловещее Чернолесье. Там был Яромир, предатель её семьи. Там был Вышеград, правитель, уничтоживший её род. Там был Богдан, её любовь, томящийся в плену.

– Я пойду, – твёрдо сказала она. – Но не ради мести. Ради жизни.

Старая певунья улыбнулась.

– Вот почему серебряное сердце выбрало тебя, дитя. Теперь иди. Рассвет уже близко, а тебе нужно добраться до границы леса до темноты.

Добромила обняла старуху.

– А вы? Вы пойдёте со мной?

Бабушка Велена покачала головой.

– Моё место здесь, среди пепла и воспоминаний. Я буду петь песни мёртвым, чтобы они оставались в покое.

Добромила кивнула, не в силах сдержать слёзы. Она в последний раз оглядела руины родного города, затем решительно повернулась к северу.

– Я вернусь, – пообещала она. – С Богданом и остальными пленными. И мы восстановим Ратиборов град.

– Иди, дитя, – старуха перекрестила её. – И помни: серебряное сердце – не только оружие, но и исцеление.

С этими словами Добромила зашагала прочь от руин, навстречу неизвестности, с медальоном, пульсирующим на груди, и решимостью в сердце. Впереди её ждал долгий путь, полный опасностей и испытаний, но княжна Ратиборова была готова встретить их лицом к лицу.

Глава 2. Кровавый договор

Черный лес встретил Добромилу недружелюбно. С каждым шагом вглубь чащи деревья становились выше и плотнее, их кривые ветви переплетались над головой, почти не пропуская солнечного света. Девушка шла уже третий день, ночуя на деревьях, чтобы уберечься от хищников, питаясь лесными ягодами и кореньями, которым научила её распознавать мать.

Медальон на груди порой нагревался, словно предупреждая об опасности, и Добромила научилась доверять этим сигналам. Именно так ей удалось избежать встречи с волчьей стаей накануне и обойти стороной болото с огоньками-манилками.

К исходу третьего дня пути густые заросли неожиданно расступились, обнажая небольшую поляну, на которой стояла покосившаяся избушка. Дым из кривой трубы поднимался к небу ровной струйкой, а у самых дверей был врыт в землю столб с черепом кабана.

Добромила застыла на краю поляны, сжимая рукоять кинжала. Медальон на груди слегка потеплел, но не настолько, чтобы сигнализировать о прямой угрозе. Интуиция подсказывала, что встреча с хозяином избушки неизбежна, если она хочет продолжить путь к Чернолесью.

– Заходи уже, девка, чего встала? – хриплый женский голос раздался словно из ниоткуда, заставив Добромилу вздрогнуть. – Коли пришла – заходи, а не мозоль мне глаза.

Из-за приоткрытой двери избушки показалась высокая фигура. Женщина, стоявшая на пороге, была одновременно и молода, и стара – не разберёшь. Тёмные, почти чёрные волосы, заплетённые во множество косичек, украшенных костяными бусинами, тонкое лицо с высокими скулами, но глаза… глаза казались древнее самого леса – золотистые, с вертикальными зрачками, словно у дикой кошки.

– Я Добромила, – осторожно представилась девушка, делая шаг вперёд. – Княжна Ратиборова. Я иду в Чернолесье.

Женщина окинула её оценивающим взглядом и усмехнулась.

– Знаю я, кто ты, – она отступила в сторону, освобождая проход. – Заходи уже, княжна без княжества. Раз медальон привёл тебя сюда – значит, нам нужно поговорить.

Добромила замерла. Откуда эта загадочная женщина знает о медальоне? Она инстинктивно коснулась серебряного сердца, скрытого под одеждой.

– Не бойся, – женщина снова усмехнулась, обнажая острые клыки. – Если б хотела убить – давно б убила. Меня Велеславой кличут. Я ведьма здешних мест.

Преодолев сомнения, Добромила вошла в избушку. Внутри было на удивление просторно и чисто. В центре – очаг с тлеющими углями, над ним – котёл, из которого поднимался ароматный пар. По стенам – плетёные корзины с травами, связки сушёных грибов, различные амулеты и обереги. В углу – широкая лавка, застеленная волчьими шкурами.

– Садись, – Велеслава указала на лавку. – С дороги небось голодна. Сейчас похлебки налью.

Добромила осторожно присела на край лавки, наблюдая, как ведьма ловко наполняет деревянную миску дымящимся варевом.

– Ешь, – Велеслава протянула миску и деревянную ложку. – Силы тебе понадобятся. А то глядя на тебя, думаю – ветром сдует.

Похлёбка оказалась удивительно вкусной – с грибами, кореньями и какой-то незнакомой пряной травой. Добромила и не заметила, как опустошила миску.

– Благодарю, – она вернула посуду хозяйке. – Откуда ты знаешь обо мне? И о медальоне?

Велеслава села напротив, устремив на девушку свой жуткий взгляд.

– Я многое знаю, княжна. Знаю, что Ратиборов град сожжён, твоя семья убита, а ты идёшь мстить Яромиру и Вышеграду. Знаю, что бабка Велена отдала тебе серебряное сердце. И знаю, что ты уже испытала его силу против мёртвых.

– Откуда? – тихо спросила Добромила.

– Лес шепчет, – просто ответила ведьма. – Птицы разносят вести. Да и я сама… – она вдруг осеклась и отвела взгляд. – Знавала я твоего отца, княжна. Давно, ещё до твоего рождения.

Добромила подалась вперёд.

– Ты знала моего отца?

Велеслава кивнула, её лицо на мгновение смягчилось, но тут же вновь стало жёстким.

– Было дело. Но сейчас не об этом речь. Ты ведь понимаешь, что своими силами до Чернолесья не дойдёшь? И даже если дойдёшь – Яромира не одолеешь?

Добромила стиснула кулаки.

– Я должна попытаться. Я должна отомстить за родных и спасти Богдана.

– Богдана, – Велеслава произнесла имя с какой-то странной интонацией. – Сына кузнеца Звенила. Хороший мальчик. Далеко ли готова зайти ради него, княжна?

– До края света, если потребуется, – твёрдо ответила Добромила.

Ведьма долго смотрела на неё, словно что-то решая, затем кивнула своим мыслям.

– Хорошо. Я помогу тебе. Но не бесплатно.

– У меня нет золота, – начала Добромила.

– Мне не нужно твоё золото, – перебила Велеслава. – Мне нужна твоя кровь. И твоё слово.

Добромила почувствовала, как холодок пробежал по спине.

– Моя кровь?

– Кровавый договор, – пояснила ведьма. – Древний обычай этих мест. Ты даёшь мне каплю своей крови и своё слово, а я взамен помогаю тебе и обучаю владеть медальоном.

– А если я откажусь?

Велеслава равнодушно пожала плечами.

– Тогда будешь пробираться к Чернолесью сама. Только учти – между нами и владениями Вышеграда три дня пути через места, где мёртвые встают чаще, чем живые ложатся спать.

Добромила сглотнула. Выбора у неё не было.

– Что именно ты хочешь от меня?

Ведьма улыбнулась, и в этой улыбке было что-то хищное.

– Во-первых, каплю твоей крови для ритуала. Не бойся, я не стану использовать её во зло. Это скрепит наш договор.

– А во-вторых?

– Во-вторых, когда всё закончится, когда ты отомстишь Яромиру и спасёшь своего милого, ты придёшь на помощь, если я позову. Один раз. Что бы я ни попросила – ты выполнишь.

Добромила задумалась. Условия казались рискованными, но без помощи Велеславы у неё было мало шансов.

– Я согласна. Но и у меня есть условие – ты не попросишь ничего, что навредит невинным людям.

Велеслава рассмеялась.

– Невинные люди? А есть такие? – но, увидев серьёзное лицо Добромилы, кивнула: – Хорошо, договорились.

Ведьма встала и подошла к одной из корзин, достала маленький глиняный кувшинчик, медный нож и чашу из тёмного камня.

– Дай руку, – велела она, вернувшись к очагу.

Добромила протянула ладонь. Велеслава аккуратно надрезала кончик её мизинца и позволила нескольким каплям крови упасть в каменную чашу. Затем ведьма добавила несколько капель из кувшинчика – жидкость пахла травами и чем-то металлическим. Наконец, она сделала надрез на своей ладони и примешала собственную кровь.

– Теперь повторяй за мной, – сказала Велеслава, поднимая чашу к своему лицу. – Кровью моей клянусь и душой своей обещаю: верной буду договору нашему, не отступлюсь и не предам. Как кровь с кровью смешалась, так и судьбы наши связаны отныне.

Добромила повторила клятву, чувствуя странное головокружение, словно слова имели собственный вес и силу. Когда она закончила, Велеслава поднесла чашу к её губам.

– Пей.

– Пить? – Добромила в ужасе отпрянула.

– Таков обряд, – строго сказала ведьма. – По глотку каждая. Не бойся, не отравлю.

Борясь с отвращением, Добромила взяла чашу и сделала маленький глоток. Жидкость обожгла горло, но тут же разлилась по телу странным теплом. Велеслава забрала чашу и тоже отпила, затем остаток вылила в огонь. Пламя вспыхнуло с ярко-синим всполохом.

– Договор заключён, – объявила ведьма. – Теперь мы связаны, хочешь того или нет.

Добромила почувствовала, как медальон на груди нагрелся сильнее, словно реагируя на ритуал.

– Что теперь? – спросила она.

– Теперь буду учить тебя, – Велеслава удобно устроилась у очага. – Серебряное сердце – древний артефакт, сильнее, чем ты можешь представить. Он не просто даёт власть над мёртвыми – он позволяет управлять самой гранью между жизнью и смертью.

– Но как им пользоваться? В Ратибороде я действовала интуитивно…

– И едва не убила себя, – кивнула Велеслава. – Сила медальона питается твоей жизненной энергией. Используешь слишком много – умрёшь. Простая арифметика.

Она поднялась и подошла к Добромиле, осторожно вытащила медальон из-под её одежды. Серебряное сердце слабо пульсировало в полумраке избы.

– Смотри, – ведьма указала на тонкие линии на поверхности медальона. – Видишь эти узоры? Это не просто украшение – это руны. Каждая отвечает за определённый аспект силы.

Добромила внимательно вгляделась. Действительно, то, что она принимала за простой орнамент, оказалось сложным переплетением рун.

– Эта, – Велеслава указала на руну, напоминающую стилизованное солнце, – отвечает за исцеление. Эта, – её палец переместился к знаку, похожему на перевёрнутую стрелу, – за очищение мёртвых. А эта, – она коснулась руны в виде спирали, – самая опасная. Она позволяет вернуть душу в мёртвое тело. Никогда не используй её без крайней необходимости.

Голова Добромилы шла кругом от новой информации.

– Как мне активировать нужную руну?

– Сосредоточься на ней, представь, что ты направляешь свою энергию через неё. Медальон почувствует твоё намерение.

Они тренировались до глубокой ночи. Велеслава принесла мёртвую птицу, и Добромила практиковалась, очищая её тело серебряным светом, пока от птицы не остался лишь чистый прах.

– Хватит на сегодня, – наконец сказала ведьма, видя, как Добромила побледнела от усталости. – Отдыхай. Завтра продолжим.

Добромила с благодарностью опустилась на лавку, укрытую шкурами. Несмотря на усталость, сон не шёл. Слишком много мыслей крутилось в голове.

– Велеслава, – тихо позвала она. – Ты сказала, что знала моего отца. Как именно?

Ведьма, устроившаяся у очага, долго молчала, глядя на угасающие угли.

– Я была в его дружине, – наконец сказала она. – Давно. До того, как стала… такой.

– Ты была воином? – удивилась Добромила.

– Лучшим, – без хвастовства ответила Велеслава. – Твой отец ценил меня, но остальные… Женщине не место в дружине, говорили они. Особенно женщине с нечеловеческой кровью.

Она повернулась к Добромиле, и в отблесках огня её глаза светились золотом.

– Моя мать была из лесного народа, – продолжила ведьма. – Отец – обычный охотник. Когда родители погибли, твой отец взял меня под крыло. Но я была слишком дикой, слишком… не такой. В конце концов я ушла в лес. А потом… – она махнула рукой. – Потом было много всего. И вот я здесь, варю зелья, рассказываю сказки белкам и помогаю заблудшим княжнам.

Добромила смотрела на неё с новым пониманием. В словах Велеславы сквозила старая боль, но также и теплота, когда она говорила о её отце.

– Ты поможешь мне не только из-за договора, – тихо сказала Добромила. – Ты делаешь это ради памяти моего отца.

Велеслава резко отвернулась.

– Спи уже, княжна. Завтра тяжёлый день.

На следующее утро они продолжили тренировки. Велеслава оказалась строгим наставником – она заставляла Добромилу повторять одни и те же движения снова и снова, добиваясь точности и экономии энергии.

– Твоя сила не бесконечна, – напоминала ведьма. – Каждый раз, когда ты используешь медальон, ты отдаёшь частичку себя. Будь экономна.

К полудню Добромила научилась контролировать силу исцеления – она залечила свой порез на пальце и даже помогла раненому зайцу, которого Велеслава принесла из леса.

– Неплохо, – кивнула ведьма. – Теперь перейдём к более сложному. Тебе нужно научиться защищаться от мертвецов.

Она достала из мешка в углу избы нечто, завёрнутое в тряпицу. Развернув, Велеслава показала отрубленную человеческую руку, уже тронутую разложением.

– Откуда это у тебя? – Добромила в ужасе отшатнулась.

– Не спрашивай, – отрезала ведьма. – Лучше смотри и запоминай.

Она положила руку на пол и достала из кармана маленький чёрный камень.

– Отойди к стене и приготовься.

Добромила послушалась. Велеслава прошептала несколько слов на незнакомом языке и капнула на камень что-то из флакона на своём поясе. Камень засветился зловещим зелёным светом, и отрубленная рука вдруг дёрнулась.

– Боги… – прошептала Добромила, когда рука начала шевелить пальцами и, опираясь на них, двигаться по полу.

– Не боги, а совсем наоборот, – хмыкнула Велеслава. – Давай, покажи, чему научилась. Останови её.

Рука поползла к Добромиле, всё ускоряясь. Девушка сосредоточилась на медальоне, пытаясь призвать серебряный свет. Но страх сковывал её, мешал сосредоточиться.

– Спокойнее, – напутствовала Велеслава. – Страх – твой главный враг.

Рука была уже в нескольких шагах, когда Добромила наконец нащупала нужную руну и направила поток энергии через неё. Серебряное сияние окутало руку, заставив её замереть на месте. Ещё мгновение – и плоть начала осыпаться прахом, оставляя лишь белые кости.

– Ещё раз, – Велеслава бросила на пол вторую руку, на этот раз свежее, сильнее.

Они тренировались весь день, с короткими перерывами на еду и отдых. К вечеру Добромила научилась мгновенно реагировать на движение мёртвой плоти и эффективно использовать силу медальона.

– Хватит на сегодня, – наконец сказала Велеслава. – Ты быстро учишься. Это хорошо. Но помни – против армии мертвецов тебе не выстоять. И с Яромиром будь осторожна – он владеет тёмной магией, которая может блокировать твою силу.

Добромила опустилась на лавку, измученная тренировками.

– Ты говорила, что поможешь мне добраться до Чернолесья…

– И я сдержу слово, – кивнула ведьма. – Завтра на рассвете мы выдвигаемся. У меня есть друзья на границе, они помогут нам перейти незамеченными.

– Мы? Ты пойдёшь со мной? – Добромила не скрывала удивления.

– До границы, – уточнила Велеслава. – Дальше ты пойдёшь сама. В Чернолесье мне нельзя – у меня там слишком много… знакомых.

Ночью Добромиле снились кошмары. Она видела Богдана, закованного в цепи, работающего в каменоломне. Видела, как Яромир стоит над алтарём из чёрного камня, а вокруг него встают мёртвые. И видела своего отца, который смотрел на неё с бесконечной грустью и шептал что-то, чего она не могла разобрать.

Перед рассветом она проснулась от того, что медальон на груди пульсировал и горячил кожу. В избе было тихо, Велеслава спала у очага, свернувшись под шкурой. Добромила осторожно встала и вышла на крыльцо, вдыхая прохладный утренний воздух.

Небо на востоке уже светлело, обещая ясный день. Лес вокруг избушки казался менее мрачным в этом раннем свете, даже птицы начинали просыпаться.

Добромила сжала медальон в ладони, чувствуя его тепло и пульсацию, словно биение сердца. Она думала о предстоящем пути, о том, что ждёт её в Чернолесье, о Богдане, которого она поклялась спасти.

– Рано встала, – голос Велеславы за спиной заставил её вздрогнуть. – Кошмары?

– Да, – призналась Добромила. – Я видела Богдана. Он страдает.

Ведьма встала рядом, вглядываясь в рассвет.

– Возможно, это не просто сон. Медальон усиливает связь между близкими душами. Ты могла действительно увидеть то, что происходит с ним.

Добромила повернулась к ней, глаза полны решимости.

– Тогда нам нужно спешить.

Велеслава кивнула.

– Собирайся. Я приготовлю припасы в дорогу.

Через час они были готовы к путешествию. Велеслава дала Добромиле кожаную сумку с флягой воды, сушёным мясом и хлебом, а также несколько склянок с зельями.

– Это от ран, – она указала на флакон с зелёной жидкостью. – Это придаёт сил, когда устанешь, – жёлтый флакон. – А это, – она протянула маленький пузырёк с чёрной мазью, – натри этим лицо и руки, когда будешь пересекать границу. Это скроет запах твоей живой плоти от мертвецов.

Ведьма также вручила Добромиле короткий меч в простых ножнах.

– Не всегда можно полагаться на магию, – сказала она. – Иногда стоит доверять стали.

Меч был лёгким, идеально сбалансированным для руки Добромилы. Она сделала несколько пробных взмахов, вспоминая уроки фехтования, которые давал ей отец.

– Хорошо, – одобрила Велеслава. – Теперь идём. Нам нужно пройти не меньше десяти вёрст до наступления темноты.

Они двинулись в путь, Велеслава уверенно вела Добромилу по едва заметным тропам, обходя опасные места. Время от времени они останавливались, и ведьма учила княжну различать следы нежити – особые отметины на коре деревьев, примятую особым образом траву, характерный запах.

К полудню они вышли к небольшому ручью, где сделали привал. Пока Добромила утоляла жажду, Велеслава достала из своей сумки свёрток с мясом дикого кабана и хлебом.

– Ешь, – она протянула еду Добромиле. – Силы тебе понадобятся.

Они ели молча, каждая погружённая в свои мысли. Наконец, Добромила решилась задать вопрос, который мучил её с самого начала.

– Велеслава, почему Яромир предал нас? Что ему пообещал Вышеград?

Ведьма отложила недоеденный кусок и вытерла руки о траву.

– У предательства много причин, княжна. Жадность, зависть, обида… Но у Яромира была особая причина. Он искал бессмертия.

– Бессмертия?

– Да. Яромир всегда боялся смерти. Эта черта есть во многих, но в нём страх смерти превратился в одержимость. Он искал способы продлить жизнь, изучал запретные книги, проводил тёмные ритуалы. В конце концов, его поиски привели к древней магии, позволяющей управлять мёртвыми.

– А Вышеград?

– Вышеград использует его. Даёт ему материалы для исследований, пленников для экспериментов, а взамен получает армию мертвецов. Видишь ли, мёртвые солдаты не требуют еды, не нуждаются в отдыхе, не боятся боли. Идеальная армия для завоеваний.

– Но мертвецы не должны вставать! – воскликнула Добромила. – Это против законов природы, против воли богов!

– Именно, – кивнула Велеслава. – Потому ваш медальон и существует. Серебряное сердце – хранитель баланса. Оно создано, чтобы противостоять тем, кто нарушает грань между жизнью и смертью.

Закончив трапезу, они продолжили путь. Лес становился всё гуще, а воздух – тяжелее. Добромила чувствовала, как медальон на груди периодически нагревается, предупреждая об опасности, хотя ничего подозрительного не было видно.

– Мы приближаемся к границе, – пояснила Велеслава, заметив беспокойство Добромилы. – Здесь грань между мирами тоньше. Медальон чувствует это.

К вечеру они достигли края глубокого оврага. На дне его протекал быстрый ручей с тёмной водой. Противоположный берег был крут и порос низкорослыми искривлёнными деревьями.

– Вот и граница, – сказала Велеслава. – За этим оврагом начинаются земли, где правит нежить.

Они спустились на дно оврага по крутой тропе и подошли к воде. Ручей был не широк, но течение казалось сильным, а вода – неестественно тёмной.

– Что это за вода? – спросила Добромила, наклоняясь к ручью.

– Не касайся её, – предупредила Велеслава. – Это Мёртвая вода. Она течёт из самых глубин Чернолесья. Один глоток – и ты станешь равнодушной к жизни, два – и сердце остановится.

Они перебрались через ручей по камням, выступающим из тёмной воды. На противоположном берегу Велеслава остановилась.

– Дальше тебе придётся идти одной, – сказала она. – Я не могу ступить на землю Чернолесья.

Добромила впервые почувствовала страх. До сих пор присутствие Велеславы придавало ей уверенности, но теперь она должна была продолжить путь в одиночестве.

– Как я найду Богдана? И Яромира?

– Держись этой тропы, – Велеслава указала на едва заметную тропинку, уходящую в лес. – Через день пути ты выйдешь к Каменоломням Вышеграда. Там держат рабов, там должен быть и твой Богдан. Но будь осторожна – это место хорошо охраняют, как живые стражи, так и мёртвые.

– А Яромир?

– Его замок на Вороновой горе. Это в трёх днях пути от Каменоломен. Тебе понадобится проводник из местных, лучше найти его среди рабов. Но помни – не всем можно доверять в Чернолесье.

Велеслава достала из своей сумки ещё один свёрток и передала Добромиле.

– Вот, это тебе пригодится.

В свёртке оказался плащ из грубой тёмной ткани с глубоким капюшоном, а также кожаный браслет с вплетёнными в него странными символами.

– Плащ сделает тебя менее заметной для стражи, – пояснила ведьма. – А браслет… Он установит связь между нами. Если окажешься в беде – сожми его и позови меня мысленно. Я услышу. Но помни – воспользоваться им можно лишь однажды.

Добромила надела браслет и накинула плащ. Уже почти стемнело, и лес за оврагом казался зловещим.

– Мне страшно, – призналась она.

– Это хорошо, – неожиданно ответила Велеслава. – Страх сохранит тебе жизнь, если ты не позволишь ему парализовать тебя. Слушай его, но не подчиняйся ему.

Она неожиданно притянула Добромилу к себе и крепко обняла.

– Ты сильнее, чем думаешь, княжна, – прошептала ведьма. – Твой отец гордился бы тобой.

От этих слов к горлу Добромилы подступил комок, но она сдержала слёзы. Настало время прощаться.

– Благодарю тебя за всё, Велеслава.

– Не благодари раньше времени, – усмехнулась ведьма. – Наш договор в силе, не забывай об этом.

Она отступила назад, к краю оврага.

– Иди. И не забывай – используй мазь перед тем, как войдёшь в лес.

Добромила кивнула, достала пузырек с чёрной мазью и нанесла её на лицо и руки. Мазь пахла землёй и травами, и словно впитывалась в кожу.

– Удачи, – последнее, что сказала Велеслава, прежде чем развернуться и начать подниматься обратно по склону оврага.

Добромила смотрела ей вслед, пока фигура ведьмы не скрылась среди деревьев. Затем, глубоко вздохнув, она повернулась к тёмному лесу Чернолесья и сделала первый шаг по тропе, ведущей в царство мёртвых.

Глава 3. Лес теней

Чернолесье встретило Добромилу тишиной. Не обычной лесной тишиной, наполненной шорохами листвы, пением птиц и стрекотом насекомых, а мёртвой, давящей на уши немотой. Здесь не пели птицы, не шуршали мелкие зверьки в подлеске. Даже ветер, казалось, боялся потревожить этот покой, лишь изредка трогая верхушки деревьев легким дыханием.

Добромила шла по узкой тропе, которую указала ей Велеслава. Древние деревья окружали её, словно суровые стражи. Их корявые ветви, лишённые большей части листвы несмотря на разгар лета, тянулись к небу, будто костлявые пальцы утопленников. Кора на стволах была тёмной, почти чёрной, и покрытой странными наростами, напоминающими опухоли.

С каждым шагом вглубь этого мрачного места медальон на груди Добромилы становился всё теплее, словно предупреждая об опасности, но пока ничего угрожающего княжна не замечала. Тем не менее, рука то и дело ложилась на рукоять меча, подаренного ведьмой.

По расчётам Велеславы, до Каменоломен был день пути, поэтому Добромила старалась идти быстро, желая достичь своей цели до темноты. Она не хотела даже думать о том, какие создания могут бродить по этому лесу в ночной час.

К полудню, когда тусклый свет солнца с трудом пробивался сквозь густой полог ветвей, тропа привела её к небольшой прогалине. Посреди прогалины стоял древний каменный идол, почерневший от времени и покрытый мхом. Узнать, какому божеству он был посвящён, уже не представлялось возможным – черты лица стёрлись, оставляя лишь зловещую безликую фигуру с раскинутыми руками.

Добромила осторожно обошла идола стороной, стараясь не смотреть на него. Странное чувство, будто каменный взгляд следит за ней, не покидало девушку, пока она не покинула прогалину и снова не вступила под своды леса.

Тропа становилась всё менее отчётливой, местами почти исчезая среди мха и корней. Добромила несколько раз останавливалась, чтобы сориентироваться, следуя совету Велеславы: смотреть на положение солнца и направление течения ручьёв.

К вечеру лес стал ещё гуще, а тропа почти полностью исчезла. Добромила начала беспокоиться, что сбилась с пути. Она остановилась, пытаясь решить, что делать дальше, когда медальон на её груди внезапно раскалился, обжигая кожу даже через одежду.

– Что такое? – прошептала она, доставая серебряное сердце из-под рубахи.

Медальон пульсировал ярким светом, словно пытаясь о чём-то предупредить. И тут Добромила услышала это – слабый стон, доносящийся откуда-то справа от неё.

Первым порывом было броситься на помощь, но предостережения Велеславы заставили её замереть. В Чернолесье не всем звукам можно доверять. Некоторые существа умеют имитировать человеческие голоса, заманивая путников в ловушку.

Стон повторился, теперь громче и отчётливее. Это определённо был человеческий голос, женский, полный боли. Добромила колебалась ещё мгновение, затем, крепче сжав рукоять меча, осторожно двинулась на звук.

Продираясь сквозь густой подлесок, она вышла к небольшому овражку. На дне его, в зарослях папоротника, лежала женщина. Её тёмные волосы были спутаны и покрыты грязью, одежда разорвана. Правая нога женщины была неестественно вывернута, явно сломана.

– Помогите, – прохрипела женщина, заметив Добромилу. – Прошу…

Медальон на груди Добромилы пульсировал всё сильнее, но теперь не обжигал, а словно подталкивал действовать. Княжна осторожно спустилась в овражек и приблизилась к раненой.

– Что с вами случилось? – спросила она, оглядываясь по сторонам в поисках возможной опасности.

– Упыри, – простонала женщина, её глаза расширились от ужаса. – Они напали на нас… группа… мы были группой… никто… никто больше не выжил…

Добромила присела рядом, осмотрев рану. Нога действительно была сломана, и довольно серьёзно – в нескольких местах виднелись острые осколки костей, пробившие кожу.

– Я попробую вам помочь, – сказала Добромила, вспоминая уроки Велеславы. – Но будет больно.

– Лишь бы… не стать, как они, – женщина кивнула куда-то в сторону леса. – Упыри… они возвращаются, когда стемнеет. Они всегда возвращаются за своими жертвами.

Добромила почувствовала, как холодок пробежал по спине. Упыри – полумёртвые создания, уже не люди, но ещё не полностью павшие под воздействием тёмной магии. Велеслава рассказывала о них – это те, кто находятся на грани между жизнью и смертью, кем частично может управлять Яромир.

– Как вас зовут? – спросила она, готовясь к лечению.

– Морозова, – ответила женщина. – Велеслава Морозова.

Добромила замерла.

– Морозова? Как ведьма с окраины леса?

Женщина слабо усмехнулась, несмотря на боль.

– Так вот, кто она теперь? Ведьма? Нет, девочка, я не она. Просто однофамилица. Такое случается.

Добромила кивнула, хотя оставалась настороже. Медальон не предупреждал об опасности, но доверять в этом лесу было сложно.

– Я попробую исцелить вас, – сказала она, доставая серебряное сердце. – Но мне нужно сосредоточиться.

Морозова кивнула, стиснув зубы. Добромила закрыла глаза, сосредоточившись на руне исцеления на поверхности медальона. Она представила, как её энергия течёт через серебряное сердце, через руну, и направила её на сломанную ногу Морозовой.

Медальон засветился мягким серебристым светом, который постепенно охватил ногу раненой. Добромила почувствовала, как энергия вытекает из неё, наполняя медальон, а затем переходит к Морозовой. Боль от этого процесса была терпимой, но всё же ощутимой.

Перед её мысленным взором возникла картина переломанной кости, разорванных мышц и сосудов. Добромила направила поток целительной энергии на эти повреждения, наблюдая, как кости медленно срастаются, ткани восстанавливаются.

Когда она открыла глаза, то почувствовала сильную слабость, но испытала удовлетворение от результата – нога Морозовой выглядела совершенно здоровой, хотя всё ещё была покрыта кровью и грязью.

– Невероятно, – прошептала раненая, осторожно сгибая и разгибая колено. – Как тебе это удалось?

Добромила слабо улыбнулась, пряча медальон обратно под рубаху.

– Хочу задать тот же вопрос упырям, которые на вас напали. Как им удалось одолеть целую группу путников?

Морозова села, привалившись спиной к склону оврага.

– Мы не были готовы. Думали, что днём они не нападают… Оказалось, что это не всегда так. Нас было пятеро, все воины, опытные. Но упыри застали нас врасплох возле топей. Они… они словно знали, что мы придём.

– Вы наёмники? – спросила Добромила, доставая из сумки флягу с водой.

– Разведчики, – Морозова приняла флягу и сделала глоток. – Мы служили князю Радомиру из Северных земель. Он послал нас выяснить, что происходит в Чернолесье – слухи о живых мертвецах достигли даже его дальних владений.

Она вернула флягу и попыталась встать. Получилось с трудом, Добромила поддержала её.

– Слишком много крови потеряла, – пояснила Морозова, заметив вопросительный взгляд. – Твоя магия вылечила переломы, но кровь не вернула. Мне нужно поесть и отдохнуть.

– Но вы сами сказали – упыри вернутся с наступлением темноты.

– Именно, – Морозова огляделась. – Нам нужно найти укрытие. И быстро.

Добромила помогла женщине выбраться из оврага. Несмотря на исцеление, Морозова была слаба и сильно опиралась на княжну. Они медленно двинулись через лес, ища подходящее место для ночлега.

– Кто ты такая? – спросила Морозова, когда они преодолели небольшой подъём. – И что делаешь в этом проклятом лесу одна?

– Я Добромила, княжна Ратиборова, – ответила девушка. – Иду в Каменоломни, спасать своих людей.

– Ратиборова? – Морозова бросила на неё острый взгляд. – Дочь Святозара Ратиборова? Я слышала о падении вашего города. Мои соболезнования.

– Спасибо, – тихо ответила Добромила. – А какие вести из Северных земель? Князь Радомир готовит войско против Вышеграда?

– Радомир? – Морозова усмехнулась. – Он слишком осторожен. Собирает сведения, выжидает. А люди тем временем страдают и умирают.

В голосе воительницы прозвучало презрение, и Добромила вдруг почувствовала симпатию к этой жёсткой женщине.

Они шли ещё около часа, когда Морозова вдруг остановилась, указав на что-то впереди.

– Смотри. Это может подойти.

Среди деревьев виднелся огромный упавший дуб. Его выкорчеванные корни, переплетённые с землёй, образовывали своеобразную стену, а сам ствол создавал подобие низкого потолка. Под этим естественным укрытием могли бы разместиться три-четыре человека.

– Неплохо, – согласилась Добромила. – Если разведём небольшой костёр, будет даже уютно.

– Никакого огня, – строго сказала Морозова. – Огонь привлечёт их. В этом лесу тьма – твой друг, свет – враг.

Добромила кивнула, запоминая урок.

Они устроились под упавшим дубом. Морозова показала, как использовать сухую листву и мох для создания мягкой подстилки. Затем они разделили скудную пищу из сумки Добромилы – сушёное мясо и хлеб.

– Ты сказала, что идёшь в Каменоломни, – сказала Морозова, когда они поели. – Зачем? Там ад на земле. Вышеград использует рабский труд, чтобы добывать чёрный камень – основной материал для тёмных ритуалов Яромира.

– Там держат моих людей, – ответила Добромила. – И… и кое-кого особенного для меня.

– Любовь? – проницательно спросила Морозова. – Что ж, благородный мотив. Но глупый план. Каменоломни хорошо охраняются. Живые стражники днём, мёртвые – ночью.

– У меня есть кое-что, что может помочь, – Добромила дотронулась до медальона под рубахой.

– Твоя магия исцеления? Не вижу, как это поможет против отряда стражи.

– Не только исцеления. Серебряное сердце может упокаивать мёртвых.

Морозова внимательно посмотрела на девушку.

– Серебряное сердце? – переспросила она. – Откуда у тебя такая реликвия?

– Это наследие моей семьи, – ответила Добромила. – Мне его передала старая певунья перед тем, как я покинула руины Ратиборова града.

Морозова погрузилась в раздумья.

– Я слышала легенды о серебряном сердце. Говорят, оно может не только упокоить мёртвых, но и вернуть их к жизни. Это правда?

– Пока не знаю, – честно призналась Добромила. – Я всё ещё учусь им управлять.

– Берегись такой силы, княжна, – предостерегающе сказала Морозова. – Грань между жизнью и смертью священна. Нарушать её – значит бросать вызов самим богам.

– Я не хочу нарушать естественный порядок, – возразила Добромила. – Наоборот, я хочу его восстановить. То, что делает Яромир – вот настоящее святотатство.

– Согласна, – кивнула Морозова. – Но помни: любая сила может развратить даже самые чистые намерения.

Она потянулась и поморщилась от боли.

– Отдыхай, – сказала Добромила. – Я посторожу первой.

– Нет, – возразила Морозова. – Ты истратила много сил на моё исцеление. Я пойду первой. Разбужу тебя через пару часов.

На этот раз спорить не пришлось – усталость от использования медальона действительно наваливалась на Добромилу. Она устроилась на импровизированном ложе, положив меч рядом с собой, и почти сразу провалилась в сон.

Ей снился Богдан. Он стоял на краю обрыва, а за его спиной полыхал огонь. «Уходи, – говорил он. – Не ищи меня. Здесь смерть». Но когда Добромила пыталась приблизиться к нему, огонь вдруг превращался в Яромира, смеющегося холодным, безжизненным смехом.

Она проснулась от лёгкого прикосновения к плечу. Было темно, сквозь переплетение корней виднелся клочок звёздного неба.

– Твоя очередь, княжна, – прошептала Морозова. – Ничего подозрительного, но будь начеку. Упыри хитры и терпеливы.

Добромила кивнула и села, потирая глаза. Сон оставил неприятное послевкусие, тревогу за Богдана. Морозова уже устраивалась на отдых, но перед тем, как закрыть глаза, дала совет:

– Не смотри долго на звёзды. В Чернолесье они могут смотреть в ответ.

Добромила вздрогнула от этих слов, но кивнула. Она подползла ближе к выходу из их укрытия, чтобы лучше видеть окружающий лес.

Ночь в Чернолесье была ещё более жуткой, чем день. Свет звёзд едва проникал сквозь кроны деревьев, и тени казались живыми, двигающимися. По спине то и дело пробегал холодок, словно кто-то наблюдал за ней из темноты.

Медальон на груди оставался тёплым, но не горячим – признак того, что непосредственной опасности нет. Добромила вспомнила уроки Велеславы: прислушиваться к сигналам артефакта, но не полагаться только на них.

Прошло около часа, когда она услышала это – тихий, едва различимый звук шагов по лесной подстилке. Кто-то – или что-то – приближалось к их укрытию. Медальон мгновенно раскалился, обжигая кожу.

– Морозова, – тихо позвала она, не оборачиваясь. – Просыпайся. Они здесь.

Воительница проснулась мгновенно, без единого звука. Она подползла к Добромиле, вглядываясь в темноту леса.

– Сколько их? – прошептала она.

– Не знаю, – ответила Добромила. – Но они приближаются.

Морозова прислушалась, затем её лицо напряглось.

– Как минимум трое, с разных сторон. Они окружают нас.

– Что делать?

– У нас два варианта: остаться здесь и защищаться или попытаться прорваться.

Добромила задумалась.

– Если мы останемся, они могут позвать подмогу. Но если побежим…

– Если побежим – можем оторваться, если повезёт, – закончила за неё Морозова. – Упыри быстры, но не выносливы на длинных дистанциях.

– Тогда бежим, – решила Добромила. – На счёт три. Один, два…

В этот момент из темноты леса раздался жуткий, нечеловеческий вой. Ему ответил другой, затем третий. Медальон на груди Добромилы пульсировал уже так сильно, что казалось, вот-вот прожжёт одежду.

– Три! – крикнула Морозова, хватая Добромилу за руку и увлекая за собой из укрытия.

Они выскочили в лес и сразу побежали, не разбирая дороги. Ветви хлестали по лицу, корни пытались схватить за ноги, но страх гнал их вперёд. Позади слышался треск веток и утробное рычание – упыри преследовали их.

– Не останавливайся! – крикнула Морозова, перепрыгивая поваленное дерево. – Что бы ни случилось – беги!

Добромила не отставала, хотя лёгкие уже горели от напряжения. Они перемахнули через небольшой ручей, пробежали через заросли колючего кустарника. Звуки погони становились то громче, то тише – казалось, упыри то настигали их, то отставали.

Внезапно Морозова остановилась так резко, что Добромила налетела на неё. Перед ними в лунном свете поблёскивала гладь болота. Топи.

– Назад! – скомандовала Морозова, но было поздно.

Из темноты леса позади них появились три фигуры. В лунном свете они выглядели ужасающе – высокие, тощие, с серой, словно выбеленной кожей. Их лица, некогда человеческие, были искажены голодом и яростью. Глаза светились мертвенным зелёным светом.

– К топям, – прошептала Морозова. – Осторожно, ступай точно за мной.

Она сделала первый шаг на мягкую почву у края болота. Добромила последовала за ней, не сводя глаз с приближающихся упырей.

– Сможешь использовать свой медальон? – спросила Морозова, осторожно выбирая путь.

– Не уверена, – честно ответила Добромила. – Мне нужно сосредоточиться, а в такой ситуации…

– Тогда продолжаем двигаться. Есть тропа через болото, я знаю её. Если повезёт, упыри увязнут в трясине.

Они продолжили осторожно продвигаться по узким полоскам твёрдой земли среди топей. Болотные огоньки мерцали вокруг, словно насмехаясь над беглянками. Упыри не отставали, двигаясь по их следам с удивительной точностью.

– Они слишком хорошо знают дорогу, – прошептала Морозова. – Это плохо.

Внезапно один из упырей издал пронзительный вой и прыгнул, преодолевая расстояние между ними одним звериным скачком. Морозова едва успела выхватить нож, который был спрятан в её сапоге, и встретила чудовище ударом в грудь.

Упырь зарычал, но не упал. Нож застрял между рёбрами, и существо ударило Морозову когтистой рукой, отбросив её назад. Воительница упала на спину, оказавшись в опасной близости от трясины.

– Морозова! – крикнула Добромила, выхватывая меч.

Второй упырь уже приближался к ней, скалясь в жутком подобии улыбки. Добромила вспомнила уроки фехтования, которые давал ей отец, и приняла боевую стойку.

Когда чудовище прыгнуло, она отступила в сторону и рубанула мечом, отсекая упырю руку. Тёмная, почти чёрная кровь брызнула из раны, но существо даже не замедлилось. Оно развернулось и снова атаковало, на этот раз целясь в горло.

Добромила пригнулась и ударила мечом снизу вверх, попав упырю в подбородок. Лезвие прошло через нижнюю челюсть и застряло в черепе. Упырь дёрнулся, и меч выскользнул из рук Добромилы.

– Медальон! – крикнула Морозова, отбиваясь от первого упыря голыми руками. – Используй медальон!

Добромила выхватила серебряное сердце и сжала его в ладони, сосредоточившись на руне очищения. Но страх и волнение мешали ей, энергия не текла, как на тренировках с Велеславой.

Третий упырь медленно приближался к ней, обходя своего раненого собрата. Его глаза горели зелёным огнём, а изо рта капала чёрная слюна.

– Сосредоточься! – снова крикнула Морозова, уворачиваясь от когтей своего противника. – Представь поток силы!

Добромила закрыла глаза, зная, что это смертельно опасно, но нуждаясь в этом мгновении концентрации. Она представила, как серебряный свет течёт через неё, наполняет медальон, активирует руну…

И вдруг она почувствовала это – поток энергии, мощный, яростный, рвущийся наружу. Она открыла глаза в тот момент, когда третий упырь был уже в прыжке, нацелившись на её горло.

– НЕТ! – крикнула она, выбрасывая руку с медальоном вперёд.

Серебряный свет вырвался из артефакта, словно молния, ударив упыря в грудь. Существо замерло в воздухе, зависнув на мгновение, а затем начало рассыпаться – сначала кожа, потом мышцы, наконец кости, превращаясь в серебристый пепел, развеявшийся в ночном воздухе.

Не останавливаясь, Добромила направила поток энергии на упыря, в черепе которого застрял её меч. То же самое – вспышка света, и существо рассыпалось в прах. Третий упырь, увидев судьбу своих собратьев, попытался бежать, но Добромила не позволила – серебряный свет настиг его у края болота, превратив в пепел.

Когда всё закончилось, Добромила почувствовала такую слабость, что едва устояла на ногах. Морозова подхватила её, не давая упасть в трясину.

– Впечатляет, – сказала воительница. – Но это привлечёт внимание. Нам нужно уходить.

– Куда? – слабо спросила Добромила. – Я не знаю дороги.

– Я знаю, – твёрдо ответила Морозова. – Теперь я твой проводник, княжна. Я доведу тебя до Каменоломен и помогу спасти твоих людей.

– Почему? – Добромила с удивлением посмотрела на неё. – Я думала, у вас другая миссия.

– Моя миссия провалилась, – пожала плечами Морозова. – Все мои товарищи мертвы. А ты спасла мне жизнь – дважды. По законам чести я теперь обязана помочь тебе.

Она наклонилась и вытащила меч Добромилы из праха, оставшегося от упыря, протёрла лезвие пучком травы и вернула княжне.

– Кроме того, – добавила она с кривой улыбкой, – мне давно хотелось насолить Вышеграду. А твоя месть даёт прекрасную возможность.

– Не только месть, – возразила Добромила. – Я хочу спасти людей. И остановить Яромира.

– Благородные цели, – кивнула Морозова. – Но путь к ним будет кровавым. Ты готова к этому, княжна?

Добромила посмотрела на свои руки, всё ещё светящиеся слабым серебристым светом.

– Я должна быть готова. У меня нет выбора.

Морозова понимающе кивнула.

– Тогда пойдём. До рассвета нужно найти безопасное место для отдыха. А с первым светом отправимся к Каменоломням.

Они осторожно пошли по узкой тропе среди болота, оставляя позади место схватки. Морозова указывала путь, а Добромила следовала за ней, всё ещё ощущая слабость от использования медальона, но с новой решимостью в сердце.

Перед рассветом они нашли небольшую пещеру в склоне холма. Морозова проверила её на наличие опасностей и дала добро на отдых.

– Поспи, – сказала она Добромиле. – Тебе нужно восстановиться после такого мощного использования силы. Я посторожу.

– Но ты тоже не спала всю ночь, – возразила Добромила.

– Я привыкла, – отмахнулась воительница. – У наёмников свои преимущества.

Добромила не стала спорить. Усталость брала своё, и вскоре она погрузилась в глубокий сон без сновидений.

Когда она проснулась, солнце уже стояло высоко. Морозова сидела у входа в пещеру, затачивая нож о камень.

– Доброе утро, княжна, – сказала она, не оборачиваясь. – Выспалась?

– Да, спасибо, – Добромила потянулась, чувствуя, как силы возвращаются к ней. – Никаких проблем за ночь?

– Ничего особенного. Пара блуждающих огоньков, но они боятся стали.

Морозова убрала нож и повернулась к Добромиле.

– Нам нужно поговорить о плане. Каменоломни – хорошо охраняемое место. Просто так туда не войдёшь.

– У тебя есть идеи? – спросила Добромила, доставая из сумки последний хлеб и сушёное мясо.

– Есть, – кивнула Морозова. – Но тебе они могут не понравиться.

– Говори.

– Самый простой способ проникнуть в Каменоломни – это стать рабом.

Добромила поперхнулась.

– Что? Ты предлагаешь нам сдаться?

– Не сдаться, – покачала головой Морозова. – А проникнуть под видом пленных. Каждые несколько дней в Каменоломни прибывают телеги с новыми рабами. Мы можем перехватить одну из них, занять место пары несчастных и таким образом оказаться внутри.

Добромила задумалась.

– Но что будет с теми, кого мы… заменим?

– Мы их не убьём, если ты об этом, – успокоила её Морозова. – Просто оставим связанными в лесу. Когда всё закончится, можно будет вернуться за ними.

– А если их найдут упыри?

– Риск есть, – согласилась воительница. – Но я постараюсь выбрать безопасное место. И проведу особый ритуал, чтобы отвадить нежить.

Добромила всё ещё сомневалась.

– А есть другие варианты?

– Есть. Мы можем попытаться проникнуть через старые шахты. Но они заброшены много лет, часть обвалилась, и там могут обитать существа похуже упырей.

– Что ты имеешь в виду?

– Крипты, – мрачно ответила Морозова. – Не просто мёртвые тела, а древние, злые духи, вселившиеся в трупы. Они умнее упырей и гораздо опаснее.

Добромила вздрогнула.

– Тогда, пожалуй, первый вариант лучше. Но мне не нравится идея подвергать опасности невинных.

– В этом лесу никто не невинен полностью, – философски заметила Морозова. – Все, кто приезжает в Чернолесье, делают это осознанно, зная о риске.

Она встала и начала собирать их немногочисленные пожитки.

– До ближайшей дороги, где проходят караваны с рабами, полдня пути. Если выйдем сейчас, к вечеру будем на месте. Сможем перехватить завтрашний караван.

Добромила кивнула, соглашаясь с планом, хотя сердце её было неспокойно. Она доела свой скудный завтрак и поднялась, готовая к дальнейшему пути.

– Пока мы идём, – сказала Морозова, выходя из пещеры, – я научу тебя нескольким приёмам боя. Твоё фехтование неплохо, но против упырей требуются особые навыки.

– С удовольствием научусь, – ответила Добромила. – И спасибо, что помогаешь мне.

– Не благодари раньше времени, княжна, – хмыкнула Морозова. – Мы ещё не в Каменоломнях, и уж тем более не вывели оттуда твоих людей.

Они двинулись через лес, теперь уже с новым проводником. И хотя путь впереди был опасен и неизвестен, Добромила чувствовала себя увереннее. С медальоном, обучением от Велеславы и теперь с помощью Морозовой, у неё появился шанс выполнить свою миссию.

По пути Морозова учила её, как бороться с упырями – куда наносить удары, как использовать их слабости. Она показала ей особый приём, позволяющий обездвижить нежить, отрубив сухожилия на ногах.

– Против живых людей этот приём не так эффективен, – пояснила воительница. – Люди от боли могут упасть. А мёртвые боли не чувствуют, поэтому нужно физически лишить их возможности двигаться.

К вечеру, как и обещала Морозова, они достигли узкой дороги, петляющей между холмами. Дорога была разбита колеями от повозок и местами заросла травой, но всё ещё использовалась.

– Здесь проходят караваны с рабами, – сказала Морозова, указывая на следы. – Судя по всему, последний прошёл вчера. Следующий должен быть завтра утром.

Они устроились в засаде недалеко от дороги, в зарослях густого кустарника. Здесь было относительно безопасно, и они могли наблюдать за дорогой, не выдавая своего присутствия.

– Теперь нам остаётся только ждать, – сказала Морозова, устраиваясь поудобнее. – И молиться, чтобы всё прошло по плану.

Добромила кивнула, хотя внутри всё сжималось от предстоящей опасности. Она знала, что путь впереди будет трудным, но была готова пройти его до конца. Ради Богдана. Ради своего народа. И ради справедливости, которую она поклялась восстановить.

Глава 4. Каменоломни

Утро выдалось пасмурным – низкие серые тучи нависали над дорогой, делая и без того мрачный пейзаж Чернолесья ещё более гнетущим. Добромила и Морозова лежали в засаде уже несколько часов, наблюдая за пустынной дорогой. Холодная роса пропитала их одежду, но они терпеливо ждали.

– Слышишь? – вдруг напряглась Морозова, приложив ухо к земле. – Едут.

Добромила прислушалась и различила отдалённый скрип колёс и тяжёлый топот лошадиных копыт. Звуки приближались с каждой секундой.

– Помни план, – тихо сказала Морозова, проверяя, легко ли выходит нож из ножен. – Я отвлекаю охрану, ты оглушаешь возницу. Берём только двоих пленников, не больше – иначе не справимся.

Добромила кивнула, сжимая в руке тяжёлую палку, которую они подготовили заранее. Сердце колотилось как бешеное, но она старалась сохранять спокойствие.

Вскоре из-за поворота показался караван. Во главе ехали двое конных стражников в лёгких кожаных доспехах с нашивками Вышеграда – чёрным вороном на сером фоне. За ними следовала крытая повозка, запряжённая двумя измождёнными лошадьми. Замыкал процессию ещё один стражник.

– Слабая охрана, – прошептала Морозова с удивлением. – Обычно их не меньше пяти. Видимо, наши упыри проредили здешние дороги.

Она подождала, пока передние стражники проедут мимо их укрытия, и одними губами произнесла:

– Готовься.

Караван поравнялся с ними. Сквозь прорехи в тенте повозки Добромила увидела людей – мужчин и женщин, скованных цепями, с потухшими глазами и израненными телами. Мелькнула мысль, что Богдан сейчас может быть в таком же положении, и в груди разлилась жгучая ярость.

Морозова дёрнула её за рукав – пора. Они выскочили из зарослей одновременно: воительница метнула нож в заднего стражника, попав ему в горло, а сама бросилась наперерез передним, крича и размахивая мечом. Добромила рванулась к повозке, одним прыжком оказавшись рядом с возницей – испуганным тощим мужчиной, который даже не успел потянуться за оружием. Она обрушила на его голову палку, и возница повалился на бок.