Пыльные дороги бытия

Эпизод 1: Не тот ребёнок

Первым, что она почувствовала, ещё до того, как открыла глаза, было движение. Она в машине, и машина куда-то едет. Потом в нос ударил запах. Пахло потом, бензином и чем-то прогорклым. Так пахнут обертки от фастфуда, брошенные на жаре. Голова болела, а тело было тяжёлым и одеревеневшим. Девочка лежала на жёстком холодном полу, и когда пошевелилась, то почувствовала верёвки на запястьях.

Она была связана.

Паника пронзила её, как удар током. Её рот – что-то закрывало его. Скотч. Она попыталась закричать, но вырвался лишь приглушенный всхлип. Сердцебиение отдавалось в ушах. Последнее, что она помнила – чья-то рука. Тряпка. Резкий химический запах, наполняющий её нос.

Девочка огляделась. Похоже, она находилась в задней части фургона. Впереди она увидела мужчину, который вёл машину, и женщину на сиденье рядом с ним.

Мужчина и женщина спорили.

– Я же сказала тебе, перепроверить чертову фотографию! – огрызнулась женщина.

– О, так теперь я виноват, значит? Это ты за ней наблюдала, а не я! – парировал мужчина.

– Она даже не похожа на ту девчонку!

– Ну, теперь уже поздно.

Холодок пробежал по спине девочки. Они говорили о ней.

– И что нам делать? – тон женщины изменился, и теперь вместо гнева в её голосе звучало разочарование.

Повисла пауза. Затем мужчина вздохнул.

– Мы её где-нибудь выбросим. Пусть сама найдет дорогу обратно.

"Нет!"

Девочка извивалась, от чего верёвки впивались в её запястья. Ей некуда было возвращаться. Никто не придет за ней. Если её выбросят, как собираются, то она снова останется одна. Абсолютно одна.

Фургон замедлил ход. Под шинами захрустел гравий. Они останавливались.

Вскоре боковая дверь открылась. Внутрь хлынул солнечный свет, заставив девочку прищуриться. Мужчина – высокий, грубоватый парень с тёмной щетиной и усталыми глазами – стоял над ней, скрестив руки. Женщина, моложе мужчины, с резкими чертами лица и крашеными светлыми волосами наклонилась к девочке и одним быстрым движением сорвала скотч с её рта.

Девочка ахнула и задышала ртом. Горло её пересохло.

– Пожалуйста, – прохрипела она, – не прогоняйте меня.

Женщина нахмурилась.

– Что?

– Возьмите меня с собой, – взмолилась девочка, её голос стал сильнее. – Мне некуда идти. Я не буду проблемой. Клянусь.

Мужчина усмехнулся.

– Малыш, мы тебе не приют.

– Пожалуйста! – девочка села, её связанные руки тряслись. – Я сделаю всё, что вы скажете. Только не бросайте меня.

Женщина медленно выдохнула, взглянув на мужчину.

– Что думаешь?

– Я думаю, нам не нужен ребенок. Она будет нас тормозить.

– А я думаю, что мы только что похитили её. А это значит, что если мы оставим её здесь, она может нас сдать.

Мужчина потер лоб.

– И что, мы просто возьмём и оставим её себе?

– Всего на несколько дней, – сказала женщина. – Пока мы что-нибудь не придумаем.

Между ними повисла напряженная тишина. Затем, с недовольным стоном, мужчина вытащил из кармана куртки нож и щелкнул им. Девочка вздрогнула, но он только наклонился и перерезал верёвки, связывавшие её руки.

Она принялась тереть покрасневшую кожу на запястьях, глядя на своих похитителей широко раскрытыми, полными надежды глазами.

– Как тебя зовут, детка? – спросила женщина.

Девочка колебалась. Она не помнила, когда в последний раз кто-то звал её по имени.

– Ну же, твоё имя?

– Аня, – тихо сказала девочка.

Женщина ухмыльнулась.

– Хорошо, Аня. Добро пожаловать в худшее приключение в твоей жизни.

Той ночью они припарковали микроавтобус на тихой пустой стоянке. Солнце село и в сумерках были видны огни заправки вдалеке.

– Нам нужно помыться, – сказала женщина, потягиваясь. – Это был долгий день.

Мужчина поворчал, но не стал спорить.

Они отправились на заправку, и мужчина первым пошёл в душ. Женщина села на невысокое ограждение, сваренное из труб и раскрашенное в чёрно-белую полоску, Аня уселась рядом.

– Ты уверена, что хочешь оставить меня? – тихо спросила Аня.

Женщина выдохнула.

– Не совсем.

– Тогда почему?

Женщина взглянула на неё, затем отвернулась.

– Я не знаю. Может, я просто устала выбрасывать вещи.

Аня не знала, что женщина имела в виду, но от того, как она это сказала, защемило в груди.

Когда пришла их очередь, женщина взяла Аню с собой в душ, чтобы сэкономить деньги.

Сначала Аня была напряжена и чувствовала себя неуверенно. Но затем женщина открыла пакетик дешёвого шампуня гостиничного размера и выдавила его Ане на голову. Она начала мыть ей волосы. Пальцы женщины распутывали давно немытые пряди, массировали кожу головы. На минуту Аня почувствовала слабость во всём теле. Она стояла, закатив глаза и не замечая, как слюна вытекает из уголка её рта. Такого блаженства Аня не испытывала ни разу.

Может, её похитили по ошибке. Или, может быть, впервые в жизни она оказалась именно там, где ей положено быть.

Женщина постирала в рукомойнике что-то из своего белья и велела Ане постирать трусики и майку. Вернувшись в фургон, они повесили белье на проволоку, протянутую под потолком салона. Женщина порылась в своем огромном рюкзаке и вытащила несколько тряпок. Она бросила их Ане.

– Переоденься.

Аня сбросила вонючую куртку и засаленные штаны. Она надела шерстяные колготки, которые дала ей женщина. Они, вероятно, когда-то были большего размера, но со временем сели и теперь оказались Ане почти впору.

Также Ане досталась выцветшая, когда-то розовая майка и худи, который доходил ей до колен. Худи тоже был розовым, но весь перед был покрыт тёмными пятнами неотстиравшейся крови. После минутного раздумья женщина добавила пару носков. Вещи пахли не очень хорошо, но они были намного чище, чем то, во что Аня была одета до этого.

Тем временем мужчина выложил кое-какие припасы. Еды было немного, но больше, чем Аня ела за долгое время.

К этому времени уже совсем стемнело и похолодало. Была весна, но ночи всё ещё были холодными – особенно, если приходилось спать на улице.

Слушая разговоры своих новых знакомых, Аня поняла, что ни у кого из них нет дома. Они фактически жили в этом фургоне. Ей показалось странным, что они никогда не называли друг друга по имени. Аня не знала, стоит ли ей спрашивать их имена. Она была просто рада, что они позволили ей остаться.

В салоне вместо пассажирских кресел были две кушетки с рундуками под сиденьем. Одна – длинная, занимала всю левую сторону салона. Вторая – короче, располагалась вдоль правой стенки, от боковой двери до задней. На короткую кушетку уложили Аню, мужчина устроился на длинной, а женщина расстелила тонкий матрас в проходе между ними. Некоторое время Аня ещё слышала, как мужчина и женщина негромко переговариваются, но усталость взяла верх, и она уснула.

Аня проснулась посреди ночи. Она замерзла – всё её тело тряслось, зубы стучали.

Затем Аня заметила, что глаза женщины открыты.

– Иди сюда, – прошептала она, протягивая руку.

Аня слезла с кушетки и примостилась рядом с женщиной на полу. Женщина обняла её и накрыла своим одеялом. Прижавшись щекой к плечу женщины, Аня испытала давно забытое чувство. Безопасность. Аня не помнила свою мать, но, наверное, с ней она бы чувствовала себя так же. Тепло. Спокойно. Не страшно.

Согревшись, Аня снова уснула.

Эпизод 2: Рыба, карты и гость в ночи

Утро выдалось серым, но сухим. Облака тянулись низко над дорогой, по которой неспешно катился старый микроавтобус. Мужчина сидел за рулём, отрешённо глядя вперёд, будто дорога сама подскажет, куда ехать. Женщина не села на переднее сиденье, а осталась в салоне вместе с Аней. Она рылась в пакете с остатками еды.

Аня взобралась на кушетку с ногами и глядела в окно на пролетающие мимо деревья, на редкие вывески, на дорогу, по которой они, кажется, ехали уже вечность.

– Мы едем куда-то, или просто куда-нибудь? – спросила она наконец.

– Куда-то, – отозвался мужчина, взглянув в зеркало.

– Куда?

– Туда, где рыба клюёт, – сказала женщина. Она перестала рыться в пакете и села ровнее. – Умеешь ловить рыбу?

– Нет.

– Ну вот и научишься, – сказал мужчина.

Женщина достала яблоко и протянула его девочке.

– Вот, подкрепись. Рыбка будет ещё не скоро.

Аня приняла яблоко обеими руками, как будто это был подарок.

– Спасибо, – шепнула она.

Спустя какое-то время они свернули с трассы на узкую просёлочную дорогу. По обеим сторонам – деревья и кустарник, кое-где проглядывало озерцо. Наконец мужчина притормозил у разрыва в окаймлявшей дорогу линии деревьев, свернул в него и остановился.

– Здесь.

Мужчина заглушил двигатель.

Все выбрались наружу и осмотрелись. Они оказались на небольшой круглой поляне. Оставленные кем-то обугленные головешки в центре, два бревна по обеим сторонам от кострища – всё выглядело как место для пикника.

За деревьями, примерно в сотне метров, виднелось озеро, и с поляны к нему вела широкая тропа. Можно было разглядеть деревянные мостки на берегу. Женщина вытащила из фургона пару сумок, а мужчина достал складную удочку и коробку со снастями.

Лёгкий ветерок поднимал на воде едва заметную рябь. Мужчина ловко забросил леску с мостков и устроился на складном стульчике. Аня села рядом, поджав под себя ноги. Она глядела на поплавок, стараясь не моргать, как будто от её сосредоточенности зависел клёв.

– Тебе нравится? – негромко спросил мужчина, не отводя взгляда от воды.

– Да. Тут тихо, – ответила Аня.

Несколько минут прошли в молчании. Потом поплавок дрогнул.

– О! Клюёт? – ахнула Аня, привстав.

Мужчина хмыкнул и сделал резкий рывок. На крючке билась небольшая рыба.

– Та-да, – сказал он, вытаскивая улов и снимая рыбу с крючка. – Первая.

– Можно попробовать? – Аня поднялась.

– Конечно. Только сначала научу, как.

Он объяснил, как забрасывать удочку, как следить за поплавком, когда делать подсечку. Аня слушала внимательно, кивая. Она оказалась сообразительной, и уже ко второй попытке справилась сама. Первая поклёвка сорвалась, но вскоре у неё клюнуло опять, и она с восторгом вытащила рыбёшку чуть меньше ладони.

Мужчина поймал бьющуюся на леске рыбку и передал её Ане.

– Держи крепко. Вынимай крючок, как я показывал.

– Ух ты. Я сама поймала!

– Сама, – подтвердил мужчина. – Поздравляю, рыбачка.

К обеду солнце показалось сквозь облака, и они вернулись на поляну с несколькими рыбинками в пакете. Женщина уже разожгла костёр. Над ним была установлена металлическая решётка на ножках.

– Как улов? – спросила она. Женщина взглянула на их лица – по ним сразу было видно, что рыбалка удалась.

– Есть, – сказал мужчина и протянул пакет.

Женщина подозвала Аню.

– Раз ты теперь умеешь ловить рыбу, научись её готовить. И с голоду не пропадёшь никогда.

Женщина показала Ане, как чистить рыбу ножом и правильно потрошить её, чтобы не проколоть желчный пузырь. Одну из рыбёшек Аня почистила и выпотрошила самостоятельно.

Вскоре поляну наполнил аппетитный запах жареной рыбы.

Они ели сидя на бревнах, угли тлели в прогоревшем костре, и дыма почти не было. Женщина положила жареную рыбу каждому на куске фольги, а рядом – по куску хлеба не первой свежести.

Аня попробовала и широко улыбнулась. Рыба была безумно вкусной. Возможно, ей досталась та самая, которую она поймала, а может быть та, которую она чистила и потрошила.

– Вкусно!

– Ещё бы, – ответил мужчина, – представляю, чем ты там питалась.

– А если поймать большую, из неё можно уху сварить? – спросила Аня.

– Можно и из маленькой, – сказала женщина. – Но нужны овощи – картошка, лук, морковка. В следующий раз запасёмся. А котелок у нас есть.

Они ели, наслаждаясь спокойствием весеннего вечера, согретые теплом костра, под звон насекомых и редкие всплески на воде, доносившиеся со стороны мостков.

После ужина мужчина достал колоду карт и стал показывать Ане разные фокусы. Он умел ловко обращаться с картами: то заставлял их "прыгать" из руки в руку, то угадывал, какую карту она загадала. Аня смеялась и хлопала в ладоши, забыв на время обо всём на свете.

– А можешь меня научить? – спросила она, когда он показал трюк с исчезновением туза.

– Можно попробовать. Только руки у тебя пока маленькие. Но кое-что получится.

Он показал, как делать простейший трюк – спрятать карту и вытащить её из-за уха "зрителя". У Ани не вышло с первого раза, но с третьего – получилось. Она сияла от гордости, прижимая карту к груди.

– Видишь, – сказал мужчина. – Талант у тебя есть. Главное – тренироваться.

Он подмигнул, и Аня рассмеялась.

Поляна погрузилась в темноту. Где-то вдалеке ухала сова, а с озера тянуло прохладой. Фургон стоял чуть в стороне, возле кустов, а в кострище мерцал последний уголёк. Внутри фургона было тепло: женщина устроилась на матрасе в проходе, мужчина лёг на длинную кушетку, а Аня завернулась в одеяло на короткой.

Аня почти заснула, даже успела увидеть какой-то обрывок сна, но потом она вдруг вынырнула из дрёмы и услышала негромкий разговор мужчины и женщины. Не открывая глаз, она стала прислушиваться.

– Она хорошая, – сказала женщина. – Послушная, серьёзная, помогает. Я думала, дети её возраста обычно вредные. А эта совсем не такая.

– Она старается. Очень хочет остаться.

– Жаль, что мы не можем её оставить, – грустно сказала женщина.

– Да, не можем, – сказал мужчина. – У нас нет ни планов, ни денег. Мы даже не знаем, где будем ночевать послезавтра.

– А потом? Если разберёмся с долгами?

Мужчина не ответил сразу.

– Не знаю. Я не думал, что вообще доживу до "потом".

– Мне её жалко, – сказала женщина, замолчала на мгновение и добавила. – Я бы, наверное, могла к ней привязаться. Уже почти привязалась. Но это ведь глупо, да?

– Не знаю. Может, не глупо. Может, наоборот. – Мужчина вздохнул. – Посмотрим, как всё повернётся.

Аня улыбнулась в темноте. Значит, пока они не собираются её прогонять – но и оставлять навсегда не планируют. Аня понимала, что если хочет остаться, то должна стать нужной. Нужной и незаменимой. Они должны увидеть, что без неё – хуже. Что с ней – лучше.

«Я ещё покажу, – подумала она. – Вы сами не захотите меня отпускать».

С этими мыслями она заснула.

Аню разбудил странный, едва слышный звук – будто кто-то скребёт по металлу. Она открыла глаза и прислушалась. Звук повторился: медленный, вязкий, чуть вибрирующий – как если бы по боку фургона провели пальцем. Она приподнялась на локтях и замерла, стараясь понять, не почудилось ли ей.

На занавеску, освещённую снаружи лунным светом, падала чья-то тень. Человеческий силуэт. Кто-то стоял вплотную к фургону.

Аня свесилась с кушетки и тронула за плечо женщину, тут же поднеся палец к губам. Затем молча указала на окно. Женщина точно так же разбудила мужчину.

Мужчина немного отодвинул занавеску и осторожно открыл боковое окно, сдвинув стекло буквально на палец.

– Эй, – негромко сказал он. – Чего тебе?

Человек снаружи замер, а потом ответил, отступив от фургона на шаг:

– Я не собирался делать ничего плохого. Просто… надеялся, что у вас найдётся еда. Хоть немного.

– Уходи, – твёрдо сказал мужчина. – У нас ничего нет.

Человек помедлил, потом сделал ещё шаг назад.

– Ладно. Извините.

Он развернулся и ушёл, растворившись в темноте между деревьев.

Мужчина некоторое время вглядывался в освещённую лунным светом поляну, потом закрыл окно и плотно задёрнул занавеску.

– Всё нормально, – тихо сказал он. – Ложитесь.

Аня послушно вернулась на своё место, но заснуть уже не могла. Внутри фургона всё ещё было тепло, но теперь ей казалось, что ночь смотрит сквозь занавески, как чужой.

Когда рассвело, стало понятно, что никто уже не спит. Первым наружу вышел мужчина. Вернувшись, он тихо сказал женщине:

– Иди посмотри.

Женщина надела ботинки и выбралась наружу, Аня последовала за ней. На боку фургона красовалась надпись, очевидно сделанная золой из костра с помощью пальца: «ДОЛГ».

– Мы помним, – сказала женщина и сплюнула в сторону.

Мужчина достал из машины тряпку и стёр надпись.

Больше никто ничего не сказал. Только ветер тихо шевелил листья деревьев вокруг.

Эпизод 3: Правила и доверие

Фургон катился по загородной трассе. В лучах утреннего солнца редкие деревья вдоль дороги бросали на асфальт длинные тени. Утро было ясным, но прохладным. Воздух – прозрачный, свежий и чуть влажный – ещё не прогрелся, и роса крупными каплями садилась на лобовое стекло. Мужчина вёл машину, женщина сидела рядом, а Аня пристроилась позади и тоже глядела вперёд на дорогу в просвет между передними сидениями.

Женщина развернула сложенную карту и, слегка наклонив её к свету, прищурилась, сверяясь с маршрутом. Провела пальцем по линии дороги, что-то беззвучно прикидывая, потом взглянула в окно и сказала:

– Через пару километров – поворот направо. Там будет мост, а за ним магазин.

Мужчина кивнул, не отрывая взгляда от дороги.

Услышав слово «магазин», Аня слегка оживилась – но не показала этого. Она любила магазины. Не те, где пахнет дешёвой выпечкой и линолеумом, а настоящие, сияющие, с мягким светом, вежливыми продавцами и ровными рядами красивых вещей. Там всё выглядело таким идеальным, будто из другой жизни. Иногда она подолгу разглядывала витрины, как будто смотрела в окно в чужой уютный мир. Но дальше стекла её не пускали. Максимум, на что хватало – купить булку или пачку лапши в обычном супермаркете, если удавалось наскрести мелочь.

Они свернули с трассы и через несколько минут въехали на стоянку у магазина. Это было небольшое здание в один этаж, стоявшее у самой кромки леса, чуть поодаль от редкой деревенской застройки. Выцветшая вывеска над входом гласила "МАРКЕТ", буквы были облуплены, одна из них держалась на честном слове. У входа стоял автомат с мягкими игрушками, рядом – мусорка, наполненная до краёв. Асфальт площадки перед магазином был изрезан трещинами, через которые пробивалась свежая трава. Дальше начиналась гравийная дорожка, уходящая к хлипкому деревянному мосту через ручей. Было тихо. Лишь птицы стрекотали в кронах деревьев, а где-то вдалеке лаяла собака.

Женщина повернулась к Ане и сказала тихо, но строго:

– Слушай внимательно. Держись рядом со мной, никуда не отходи. Если кто-то что-то спросит – скажи, что тебе плохо. Поняла?

Аня кивнула. Женщина продолжала смотреть на неё.

– Да, я поняла, – сказала Аня. – Быть рядом, сказать, что мне плохо, если спросят. Мы хотим что-то украсть?

– Немного еды. Больше ничего.

Они выбрались из микроавтобуса и направились в магазин.

Внутри было прохладно и тускло. Свет от длинных потолочных ламп мерцал, как будто собирался погаснуть. Возле входа стояли ящики с луковицами, картошкой и капустой, от которых пахло сыростью. В дальнем углу тянулись полки с крупами, консервами и дешевыми сладостями. Магазин был старый, с потрёпанными стенами и полом, где кое-где отсутствовала плитка. За прилавком сидел невысокий мужчина в вязаном жилете поверх футболки, с усталым лицом и пушистыми седыми бровями. Он лениво перевёл взгляд на вошедших. Мужчина прошёл мимо, не глядя по сторонам, и растворился в проходах между полок. Женщина с Аней направились к стеллажу с хлебом.

Женщина взяла три булки хлеба в полиэтиленовой упаковке и подошла к прилавку, Аня последовала за ней. Расплатившись за хлеб, женщина обратилась к продавцу:

– Извините… У неё, похоже, живот скрутило. У вас есть активированный уголь? Или Смекта? Может быть, хотя бы Но-Шпа? – Она кивнула на Аню, которая опустила голову и сжалась, изображая недомогание. – Что-нибудь от живота, пока доедем до аптеки.

Продавец нахмурился, с сомнением посмотрел на Аню, потом медленно поднялся.

– Сейчас гляну. Вроде в подсобке что-то лежало. Подождите тут.

Он скрылся за дверью у кассы.

Мужчина тем временем прошёл к выходу, поддерживая руками оттопырившийся живот куртки и вышел из магазина. Женщина и Аня остались у прилавка, не подавая виду. Через минуту продавец вернулся, протягивая блистер с таблеткой и потрескавшуюся кружку с водой. Аня послушно проглотила таблетку. Женщина поблагодарила, вздохнула с облегчением и, как бы между прочим, спросила:

– Картошка только прошлогодняя, молодой ещё нет?

– Пока нет. Импортная дорогая, я её не беру. А наша только месяца через два будет.

Женщина кивнула, поблагодарила ещё раз, взяла Аню за руку, и они неторопливо вышли из магазина.

Они сразу уехали. Когда они выехали обратно на трассу, мужчина сказал:

– Доставай. Под маленькой кушеткой.

Женщина согнала Аню и откинула сиденье меньшей кушетки. Там, поверх барахла, лежал белый полиэтиленовый пакет, в котором угадывались формы банок и упаковок. Достав пакет, женщина разместила его у себя на коленях и начала перебирать содержимое.

– Почему не взял макароны? – спросила она, закончив извлекать продукты.

– Не дотянулся, – буркнул мужчина.

– Зато есть тушёнка, – заметила Аня. – Настоящая?

– Настоящая, – сказал мужчина, чуть усмехнувшись.

Они съехали с трассы и остановились на пустой стоянке у обочины – место было безлюдное, окружённое кустами и парой старых деревьев. Машина заглохла, и наступила тишина, нарушаемая только шелестом листвы и щебетом птиц. Решили поесть. Мужчина достал из фургона небольшую походную плитку и стал заправлять её бензином из канистры. Женщина вытащила из рундука свёрнутый плед, расправила и вытряхнула его. Расстелив плед на траве, она достала из фургона банку тушёнки, коробку с пластиковыми ложками и нож. Аня с интересом наблюдала за приготовлениями.

Мужчина чиркнул зажигалкой и осторожно поднёс пламя к горелке. Плитка вспыхнула, загудела.

– Я могу чем-нибудь помочь? – спросила Аня?

– Умеешь открывать консервы? – женщина протёрла банку тушёнки тряпкой, поставила её перед Аней и протянула ей нож. Аня неуверенно взяла нож и замерла, уставившись на банку.

– Понятно, – сказала женщина и забрала нож. – Смотри и учись.

Она поставила нож вертикально на банку и ударом сверху по рукоятке пробила жесть. Потом начала делать прорезь по кругу.

– На, дальше – ты. Нет, не так. Упирай нож внутри банки так, чтобы получился рычаг.

Высунув кончик языка, Аня с усилием продолжила делать начатую женщиной прорезь.

– Достаточно, – женщина забрала у Ани нож и отогнула прорезанную крышку.

Внутри куски мяса торчали над коркой застывшего жира, как кочки в промёрзшей луже. Женщина передала банку мужчине и тот пристроил её над горелкой.

– Пахнет вкусно, – заметила Аня.

– Ты хорошо справилась в магазине, – сказала женщина, глядя на Аню. – Ты молодец. Не запаниковала, не сглупила.

– Я старалась, – тихо ответила Аня.

– Никто не идеален, Ань. Главное – делать, что можешь. И не врать. С этим у нас строго.

Вскоре банка над плиткой зашипела, испуская запах, от которого потекли слюни.

Женщина вскрыла упаковку с нарезанным хлебом и достала несколько кусков. Мужчина снял тушёнку с плиты и поставил её на импровизированный стол в центре пледа. Аня сглотнула.

Женщина первой подала Ане одноразовую тарелку с горячим мясом. Аня поблагодарила и взяла тарелку обеими руками. Пару минут ели молча. Потом Аня подняла взгляд:

– А кого вы на самом деле хотели похитить?

Женщина перестала жевать и бросила короткий взгляд на мужчину. Тот пожал плечами:

– Какой теперь смысл скрывать. Девчонка местного богатея. Дочка владельца заводов, газет, пароходов. За неё бы точно заплатили.

– А я… – Аня понизила голос. – Я же вообще никто.

– Это мы поняли позже, – мрачно сказал мужчина.

– И всё-таки оставили меня с собой.

– Ты сама попросилась, – напомнила женщина.

Аня на секунду замолчала, потом снова заговорила:

– Я могу быть полезной, – сказала она. – Правда. Я могу делать, что скажете. Просто… не выгоняйте.

– Посмотрим, – сказал мужчина. – Ты кушай, кушай.

Разогретая тушёнка со свежим хлебом быстро исчезала с тарелок. Через минуту Аня снова спросила:

– А что значит та надпись? Которая на фургоне была. Ночью.

– Это… – мужчина на мгновение задумался. – Напоминание.

– Кто его оставил?

– Люди, которым мы задолжали, – спокойно ответила женщина. – Они… серьёзные. Шутить не любят.

– И тот, кто приходил ночью, один из них?

– Да нет, просто какой-то бродяга, которого они подослали.

– А за что вы им должны?

– Длинная история, – сказал мужчина, не поднимая глаз от тарелки.

Женщина положила ложку, вытерла губы тыльной стороной ладони и посмотрела на Аню.

– Мы кое-кого обманули. Мы думали, что работаем с обычным клиентом. Провернули сделку, забрали деньги. А он оказался необычным. Под крышей. Серьёзной.

– Обули не того, – буркнул мужчина. – Теперь или деньги, или работа. Их работа. Похищение было их заданием. Если бы мы получили выкуп, нам самим не досталось бы ничего.

Аня уставилась в тарелку, словно изучая остатки тушёнки на ней. Теперь понятно, почему оставить её – непростое решение для них.

– Я буду помогать вам.

– Ну что же. Похоже, нас теперь трое.

Мужчина протянул Ане руку:

– Макс.

– А я Лера, – сказала женщина.

Макс и Лера закурили. Аня сидела, поджав ноги, и смотрела на кучевые облака у горизонта. Одно облако было похоже на мультяшного крокодила. Еда немного разморила её.

Наконец, Макс нарушил тишину:

– Долго здесь торчать нельзя. Скоро поедем. Но перед этим…

Он обернулся к Ане:

– Надо установить правила.

Аня кивнула, не отводя глаз.

– Первое. Ты никому не говоришь, кто мы. Ни намёком. Ни словом. Даже если поймают, даже если испугаешься. Поняла?

– Поняла.

– Второе. Ты слушаешься. Если говорим – бежать, бежишь. Если молчать – молчишь. Без вопросов.

Аня снова кивнула, и ответила чуть тише:

– Хорошо.

Лера добавила:

– И третье. Мы не обещаем, что оставим тебя с собой. Пока ты с нами – это потому что так проще. Ты это тоже должна понимать.

На мгновение воцарилось молчание. Аня сжала губы и проглотила ком в горле.

– А если я всё буду делать правильно? – спросила она. – Если я стану… ну, как член семьи?

Лера опустила взгляд и не сразу ответила.

– Посмотрим, – сказала она. – Семью не заводят из жалости.

– Но иногда она получается случайно, – буркнул Макс и встал, потягиваясь. – Всё, собираемся.

Лера начала собирать посуду, Аня стала помогать, не дожидаясь указаний.

Через пару минут всё было уложено, и фургон снова покатился по дороге. Вечер приближался, и длинные тени росших вдоль дороги деревьев снова легли на асфальт. Лера уселась спереди, рядом с Максом, а Аня снова пристроилась позади передних сидений и смотрела в проём между ними на дорогу, считая тени, которые они "переехали". Она поймала себя на том, что теперь думает о себе и своих похитителях – "мы". Дорога, что лежала впереди, вела её к опасностям и испытаниям, но теперь она была не одна.

Эпизод 4: Полёт над облаками и внутренние проблемы

Фургон мерно катил по пустой загородной трассе. По одну сторону тянулись зелёные поля, а по другую – степь, желтеющая прошлогодней травой. Солнце проглядывало в просветы между облаками, и микроавтобус то и дело пересекал полосы света и тени на уходящей к горизонту дороге. Макс сидел за рулём и курил в приоткрытое окно. Лера крутила ручку приёмника, пытаясь поймать мелодию под настроение. Аня по обыкновению устроилась чуть позади передних сидений на складном стульчике. По её мнению, смотреть на дорогу впереди было куда интересней, чем смотреть в боковое окно в салоне. Ну и вообще, сидеть одной позади – скучно, с Максом и Лерой было интереснее. Но сейчас Аня не смотрела на дорогу, она была занята. Прошлым вечером, когда Лера копалась в рундуке под сиденьем, она нашла там старую игрушку-головоломку и отдала её Ане. Игрушка представляла собой небольшой диск с лабиринтом на обеих сторонах. Наклоняя её туда-сюда, нужно было провести по лабиринту маленький шарик, чтобы он провалился в отверстие и попал на другую сторону. Аня играла с этой игрушкой весь вечер, пока не выключили свет, и сегодня с утра не выпускала её из рук.

– О, люблю эту песню, – сказала Лера, делая приёмник чуть погромче.

Приятный женский голос запел что-то о пыльных дорогах, ведущих непонятно куда.

– А куда бредём, того не знаем сами, – подпевала Лера.

– Прямо гимн нашего клуба, – ухмыльнулся Макс. – Кстати, я знаю, кто нам может помочь.

Лера тут же сделала приёмник потише, а Аня оторвала взгляд от игрушки. Обе выжидательно посмотрели на Макса.

– Есть у меня один знакомый… Я раньше делал для него кое-какую работу. Обычно он платит много, но и работа обычно грязная и очень опасная. Контрабанда, наркотики и ещё всякое такое, о чём лучше лишний раз не болтать. К нему идут, чтобы получить работу, когда других вариантов нет. Половина из тех, кто брал у него задания, сейчас либо в тюрьме, либо под землёй.

– Значит, наши шансы – пятьдесят на пятьдесят? – спросила Аня.

Макс улыбнулся и кивнул:

– Пятьдесят на пятьдесят. Если что, дальше будете выкручиваться без меня.

– Отпадает, – сказала Лера.

– Предложи что-нибудь другое, – парировал Макс, и Лера, отвернувшись, уставилась на дорогу.

"Офис" знакомого Макса находился где-то в глубине складов грузового порта. Они припарковали фургон в тени штабеля морских контейнеров. Макс достал расчёску и причесался, глядя в зеркало заднего вида.

– Не выходите, сидите внутри.

Макс вылез из фургона и чуть громче обычного хлопнул дверью.

– Волнуется, – тихо сказала Лера.

В полуоткрытое окно проникали звуки и запахи грузового порта. Было слышно работающий вдалеке кран, рокот дизельных погрузчиков, крики чаек. Пахло морем, соляркой и ещё чем-то.

Лера рассеянно смотрела перед собой, а Аня углубилась в прохождение Лабиринта.

– Ну что, нравится игрушка? – Лера прервала молчание.

– Да, очень, – ответила Аня, не отрываясь от игры.

– А раньше у тебя были игрушки?

– Была… кукла. Без руки. Но я уже слишком большая, чтобы играть в куклы.

– Да уж, большая, – хмыкнула Лера. – У меня были куклы лет до пятнадцати.

– Ого. А потом?

Лера вздохнула, опустив взгляд.

– А потом начались уже совсем другие "Дочки-матери".

– У тебя родился ребёнок?

– Родился.

– А где он сейчас?

Лера не ответила. Она посмотрела в зеркало.

– Макс возвращается.

Макс залез в фургон. Не глядя ни на кого, он положил руки на руль и упёрся в них лбом.

– Всё в порядке? – встревоженно спросила Лера.

– Да. Я думаю.

Повисла небольшая пауза. Потом Макс завёл машину и они уехали с территории порта.