Последний шанс
Экипаж еще отдыхал после заморозки, а капитан Михаил Калинин уже стоял на мостике. Если так можно назвать небольшой блок, где помещались всего две стойки панелей управления да видеостена, создающая иллюзию пространства.
Михаилу здесь было тесно, как в клетке. Он усмехнулся, вспомнив, что за глаза его называют Медведь. За то, что огромный, и за то, что русский. Калинин знал и был не в обиде. Сравнение с могучим вымершим зверем, легендой сибирских земель, ему даже льстило.
Капитан подошёл к панели управления и запросил данные по состоянию системы. Удовлетворенно хмыкнул, вызвал изображение на видеостену. Приблизил. Картинка выводилась с камер, выглянувших из лючков на носу корабля, но Михаилу казалось, будто он стоит перед огромным иллюминатором и обозревает будущие владения.
Большой зеленоватый континент среди голубой водной глади. Две полярных шапки и белая поволока облаков. Вот он, Кеплер, ближайшая к солнечной системе планета, пригодная для колонизации, их новый дом.
После криокапсулы мутило, и картинка перед глазами слегка плыла. Мерзкая, конечно, процедура эта заморозка. Но через гиперпространство по-другому никак. Спасибо биологам, придумали гибернацию в криогеле.
Кстати, о биологах.
На мостик вышел Джейсон Мильштейн. Скорее выполз, еле отрывая от пола магнитные ботинки.
А была бы настоящая гравитация, так вообще на ногах не стоял бы? На него и в лучшие времена смотреть было тошно: худющий, бледный, с вечными темными кругами под глазами. После заморозки цвет лица приобрёл зеленоватый оттенок.
– Приветствую, капитан! – прокаркал Мильштейн на английском и вяло взмахнул рукой.
Калинин со школы не любил этот невнятный и лицемерный язык. Но именно английский считался международным. Сильное влияние Объединенной Америки на мировую политику сказывалось даже после третьей мировой. И хотя сейчас доминировал Китай, переходить на иероглифы никто не собирался.
– Неважно выглядите. – Михаил строго посмотрел на учёного. – У вас ещё сорок минут на отдых после криокапсулы.
– Мои жизненные показатели в норме. Пришел посмотреть на наше будущее кладбище.
– Я смотрю, вы оптимист, – усмехнулся Михаил.
– Там куча заразы, которая со временем приспособится и начнёт выкашивать людей пачками.
– То есть ваши препараты никуда не годятся? А зачем мы тащим с собой столько лабораторных животных? – Михаил вспомнил ряды маленьких криокапсул с мышами, крысами и кроликами.
– Это чтобы не сразу помереть. Главный враг – долгосрочные перспективы. Время будет работать против нас. Первое поколение колонистов обречено.
Учёный отвернулся и уставился в видеостену.
«Мы все умрём от страшных болезней. Поколение смертников!» – Михаил мысленно передразнил собеседника и прошёлся взад-вперед по блестящему металлическому покрытию.
А что, нас за хорошие дела сюда сослали? Если бы не проект Пандора, чёрт его дери, меня бы тут не было. Лучше на загаженной Земле дышать воздухом третьей категории, чем тут болтаться!
Раздался сигнал тревоги. Калинин вздрогнул.
Подсветка на мостике пульсировала красным, ей вторил низкий вой сирены.
– Альфа! – капитан вызвал бортовой ИИ. – Доложить причину тревоги! Вывести данные на экран!
– Резкое снижение уровня энергии в блоках питания корабля.
На видеостене появились индикаторы состояния реакторов. Уровень энергии стремительно падал.
– Задействовать резервные источники! – приказал Калинин.
– Выполняю, – отозвался ИИ.
Показатели медленно поползли вверх.
Что за чёрт! Всё системы после прыжка были в норме.
Старшего техника капитан вызвать не успел. Токугава уже вбежал на мостик и вцепился в свою панель. Волосы японца были взъерошены, губы плотно сжаты, пальцы перемещались по сенсорной поверхности с невероятной быстротой. Окна, выводимые ИИ, покрыли всю видеостену, кроме того участка, на который пялился биолог.
Кстати, почему он всё ещё здесь?
– Мильштейн! – чуть повысил голос капитан. – У нас сигнал тревоги. Проследуйте на рабочее место!
Учёный раскрыл рот, собираясь что-то сказать, но отвлёкся на выкрик Токугавы:
– Резервные блоки тоже теряют мощность! Причина не выяснена!
– Бросить всю энергию на жизнеобеспечение и криокапсулы! И пусть запускают роботов в реакторную, – распорядился Калинин. – Производят диагностику на месте.
– Они не понимают, почему… – Токугава осёкся. – Зарегистрировано излучение! Тип неизвестен. Источник вне пределов корабля.
– Да посмотрите уже на стену наконец! – не выдержал биолог.
В его голосе было столько отчаяния, что капитан не раздумывая, одним жестом смахнул все открытые окна.
В правом нижнем углу экрана на фоне голубой поверхности планеты отчётливо выделялся чёрный прямоугольник.
– Приблизить изображение!
Непонятно, кто выполнил команду, Токугава или Альфа, но добрую четверть стены занял куб с гладкой блестящей поверхностью. Неужели космический корабль?!
– Почему ИИ не сообщил нам? Токугава?!
Японец оторвался от экрана и, запинаясь, произнес:
– Простите, Альфа исправен. Похоже, я перегрузил систему задачами.
Калинин поморщился. Никогда не доверял жестянкам, интеллект, блин, искусственный!
– Альфа, собрать данные об объекте. Сообщать об изменении дистанции.
– Выполняю, – отозвался ИИ.
– Что это за хреновина, Токугава? – обратился Михаил к технику. – Излучение от нее?
– Да, похоже, что это источник. К сожалению, она пока вне зоны действия наших сканеров.
– Но в зоне действия ракет? – уточнил капитан.
– Если дадим по ней залп, потеряем часть энергии. – Японец вопросительно посмотрел на капитана. – Не сможем восстановить работоспособность реакторов – придется отключить несколько блоков с криокапсулами.
Капитан набрал запрос на панели. Это движение не укрылось от глаз учёного.
– Неужели вы думаете, что это земные технологии? – поинтересовался Мильштейн.
– Насколько мне позволяет судить уровень допуска – не российские. – Калинин пристально посмотрел на биолога и перевёл взгляд на японца. – Но если вам есть, что сказать, то сейчас самое время.
– Я же биолог, откуда мне знать. – Мильштейн пожал плечами. – По мне, так не похоже на разработки Объединенной Америки.
– Насколько мне известно, единственный проект Японии подобного уровня – этот корабль, – ответил техник.
Калинин и сам понимал: шансы, что кто-то создал за спиной Содружества ни на что не похожий корабль и доставил его сюда, ничтожно малы. Ждать ответа от центра? Они просто не успеют. Энергия слишком стремительно падает.
Криокапсулы… пожертвовать малым.
– Приготовить ракету для удара, – решился Михаил. – Сколько капсул придется отключить?
Японец побледнел, но его пальцы его быстро забегали по панели.
Калинин задумался. Если это инопланетный корабль, почему они атакуют противника таким странным способом? Сажают энергоблоки? А если не собирались атаковать, почему не подали сигнал?
Сигнал… в принципе, почему не попробовать?
– Токугава, – техник замер и занёс руку над панелью, готовый выпустить ракету. Но капитан отдал другой приказ: – Пошлите SOS этому проклятому прямоугольнику.
Калинин заложил руки за спину и уставился на экран.
– Сделано, капитан! – отозвался японец и тут же бесцветным голосом продолжил: – На данный момент с учётом перераспределения энергии пришлось бы отключить примерно четыреста…
Корабль тряхнуло так, что капитан едва удержался на ногах, японец схватился за панель, а биолог оторвался от пола и отлетел к стене.
«Магнитные ботинки на минимум настроил», – мелькнуло в голове у Калинина.
Видеостена почернела. Михаил не сразу понял, что это не поломка. Это чёртов куб подошёл так близко, что закрыл собой всё поле зрения.
Второе, что понял капитан: о внезапном сокращении дистанции Альфа промолчала.
Он обернулся и встретился взглядом с Токугавой. Японец едва заметно покачал головой.
– Альфа не отзывается. Управляющая панель деактивирована. Сигнал SOS мы тоже больше не посылаем.
Михаил проверил браслет-коммуникатор: связи по кораблю не было.
– И ответ от центра принять не сможем?
– Мы – нет, – ответил японец. – А вот они – смогут. Те, кто перехватил управление.
«Дерьмо!» – мысленно ругнулся Калинин.
Панель управления внезапно включилась и запестрела картинками. Изображение тут же вывелось на видеостену.
– Взламывают бортовой компьютер, – прокомментировал японец.
– Кажется, мы попались. – Мильштейн тоскливо посмотрел на почерневший экран. – В файлах координаты нашего дома, данные по биосфере земли и прочие интересности.
– Их технологии явно превосходят наши, – произнёс Токугава. – Мне даже непонятно, как они включились в сеть!
– Наверное, так же, как высадили термоядерные реакторы на расстоянии, – заметил биолог.
– Почему тогда они не отследили наш зонд? – спросил Калинин. – Миссия готовилась десять лет. У них была куча времени, чтобы спланировать вторжение.
– Значит, десять лет назад их здесь не было. – Биолог развел руками.
– Это не земной корабль. – Токугава пристально посмотрел на капитана – Ямамото Индастриз отслеживает все запуски последние двадцать лет. Мы бы заметили.
Михаил едва удержался, чтобы не присвистнуть. Надо же, японец признался. Ну, тогда выбора действительно нет.
Калинин мог сто раз на дню обругать правительства и корпорации за то, что загадили Землю. Но одна только мысль о колонизации родной планеты чужаками бесила. Да и по-другому с ними не справиться: вон как присосались к кораблю. Ну что ж, устроим пришельцам сюрприз!
– Токугава, мы должны выполнить директиву три.
– Да, сэр, – кивнул техник.
– Связи нет. Придётся спуститься в реакторное отделение и активировать процесс распада вручную. Времени мало. Нельзя допустить, чтобы они успели переслать данные своим.
Японец подскочил к автоматической двери, но она и с места не сдвинулась.
– Заблокировано! Я использую аварийный механизм.
– Вы собираетесь взорвать нас, чтобы уничтожить оба корабля? – Биолог успел подойти и впился в рукав униформы. – Они ведь могли атаковать, но не сделали этого. Может, попробовать контакт?
– Контакт?! Вы бредите? Видели, как они SOS наш вырубили? А энергию кто высаживает? – Капитан попытался вырваться из цепких пальцев учёного. – Думаете, мне хочется убить пять тысяч человек? Мы всё равно сдохнем, только чуть позже, когда система жизнеобеспечения накроется. А эти ещё на Землю заявятся!
– Не взрывайте корабль, – прохрипел Мильштейн. Его взгляд был почти умоляющим. Калинину показалось, что он разглядел искорки безумия на дне серых глаз.
– Да что с вами?! – Капитан схватил учёного за плечи и тряхнул, внимательно глядя в лицо.
Биолог покосился на японца, возившегося с дверью, и прошептал:
– Клоны, они в криокапсулах. Мои разработки. Усовершенствованные. Единственные уцелевшие образцы!
Вот значит как, Калинина сослали за уничтожение объекта с кучей гражданских, а Мильштейн и был создателем. Проект Пандора. И здесь от него никуда не деться!
– Вы с ума сошли?! Как вы протащили это дерьмо на корабль?! – Калинин не рассчитал силы и сжал плечо биолога так, что тот скривился от боли. – Вы понимаете, какому риску подвергли миссию?
– Это – часть проекта. Всё согласовано с Содружеством, – прошипел учёный. – Да отпустите же! Вы мне руку сломаете!
Калинин оттолкнул биолога. С ума сойти! Эти люди в правительстве хоть чему-то учатся?
– Клоны быстрее морфируют, более живучие. На них мы сможем быстро разрабатывать вакцины. Они и создавались специально для колонизации! У людей без них нет шансов, – принялся объяснять Мильштейн. – Ситуация не повторится! Теперь им всем вживлён чип-контроллер.
Понятно, почему ему не сообщили. Знай Калинин о таком грузе, даже на борт бы не ступил. И понятно, почему в миссию завербовали столько силовиков из его отряда. Тех, у кого был опыт в ликвидации.