Битва Света и Тьмы. Зов из Бездны

Бессмертный странник-великан

В чащобе лет, где время – лишь туман,

И шёпот звёзд – забытый, древний сказ,

Живет бессмертный, странник-великан,

С печалью вечной в глубине глаз.

Он видел взлёт и гибель городов,

И как моря меняли свой покрой,

Он помнит имена забытых богов,

И слышит эхо битвы за собой.

В его душе – осколки прошлых дней,

Разбитых царств и преданной любви,

И каждый вздох, как стон ушедших теней,

Что в сердце вечном пристань обрели.

Он ищет то, что сам давно утратил,

Покой и сон, забвение и тишь,

Но рок бессмертья, словно вечный враг,

Ему шепчет: «Живи, и дальше зри».

И бродит он, сквозь сумрак и рассвет,

Сквозь бури чувств и ледяную тьму,

Бессмертный странник, вечный силуэт,

Забытый всеми, но живущий одному.

И лишь луна, свидетель вечных мук,

Ему кивает с высоты небес,

И шепчет тихо: «Ты – бессмертный звук,

В симфонии вселенной, без чудес».

***

Я посетил сегодня ад

Я посетил сегодня ад. Не в пламени и сере, –

Там тишина, как в старом склепе, где забыты все.

Не вопли мук, не скрежет зубов, не демонов парад, –

Лишь пустота, что душу гложет, и вечный зимний сад.

Там розы чёрные цветут, без запаха и слёз,

И воздух густ, как саван, из снов, что мир принёс.

Я видел тени прошлых дней, застывшие в тоске,

И слышал эхо тех речей, что шепчут в голове.

Не Люцифер там правит бал, не черти пляшут вкруг,

А лишь забвение, как шаль, окутывает вдруг.

И каждый шаг, как в бездну вниз, в холодный липкий мрак,

Где нет ни боли, ни каприз, лишь вечный, мёртвый знак.

Я вышел оттуда другим, с печатью на челе,

И понял, ад не там, где дым, а в собственной душе.

И чтобы в нем не увязнуть вновь, в пучине ледяной,

Я буду жить, любить, и вновь, бороться с тишиной.

***

Приснились Боги мне в ночи

Ночь сгустилась, как чернила, в тишине,

И сон пришёл, как гость незваный, странный.

В нём боги древние явились вдруг ко мне,

Из мифов, из легенд, из мглы туманной.

Один с глазами, полными огня,

Второй с улыбкой ледяной и строгой.

Они смотрели пристально на меня,

Как будто знали тайну, что глубоко.

Шептали что-то на забытом языке,

И эхо слов дрожало в подсознании.

В их голосах звучала боль и тоска,

И отголоски древнего страдания.

Я чувствовал их мощь, их вечный гнев,

И видел мир, каким он был когда-то.

Когда боги правили, не зная смен,

И смертным жизнь казалась им наградой.

Но сон растаял, словно утренний туман,

Оставив в сердце трепет и тревогу.

И я проснулся, словно от обмана,

С вопросом: что же значила дорога,

Которую во сне я проходил?

И что за тайну боги мне открыли?

И почему их взгляд меня пленил?

И почему они ко мне явились?

***

Свентовид

В Арконе белой, над балтийской бездной,

Где ветер шепчет древние слова,

Стоит кумир, четырехликий, звёздный,

Свентовид, хранитель забытья.

В руке одной – рог мёда золотого,

В другой – уздечка белого коня,

Он видит сразу прошлое и снова

Грядущее, что скрыто от меня.

Его глаза – как омуты глубоки,

В них плещется и ярость, и покой,

Он слышит стоны павших в битве рока,

И шёпот трав, рождённых под луной.

Когда жрецы, в трансе исступлённом,

Спрашивают волю бога в тишине,

Он отвечает голосом надломленным,

Предсказывая радость и войне.

И конь его, священный и могучий,

По полю ночью скачет в лунном свете,

И кто увидит этот образ жгучий,

Тот обретёт прозрение о смерти.

Но помни, путник, если ты дерзнёшь

В его владенья вторгнуться без зова,

То взор его, тебя испепелит, и уснёшь

Ты вечным сном у берега сурового.

Свентовид, властитель четырех сторон,

Хранитель тайн, что время не развеет,

Он ждёт, когда вновь зазвучит рога звон,

И древний мир воскреснет, как умеет.

***

Див: Песнь о Падении и Ярости

Из тени гор, где вечный мрак царит,

Восстал Див, исполинский, как гранит.

Глаза – два угля, в них пламя злобы тлеет,

И голос – гром, что землю колеблет.

Когда-то он был светом, чистым, ясным,

Служил Творцу, в небесах прекрасных.

Но гордость в сердце, словно змея, вползла,

И жажда власти душу обожгла.

Восстал Див против воли Вседержителя,

Собрал вокруг себя подобных мстителей.

И началась война, небесный шторм,

Где ангелы сражались с дивовским полком.

Но пал Див, низвергнут с высоты,

В пучину тьмы, где нет ни красоты,

Ни света, ни надежды, лишь тоска,

И вечная, неутолимая тоска.

Теперь он правит в царстве мрака и теней,

Питаясь страхом смертных сыновей.

Он шепчет во снах, плетёт коварный план,

Как отомстить за нанесенный урон.

Его дыхание – ледяной порыв,

Его касание – смертельный прилив.

Он ищет брешь в защите мира света,

Чтобы излить всю ярость своего гнева.

Но помни, смертный, даже в самой тьме,

Надежда тлеет, словно уголёк в золе.

И если дух твой чист, а сердце храбро,

Ты сможешь устоять пред яростью Дива.

Ведь даже падший ангел, в глубине,

Хранит осколок света, в тишине.

И может быть, когда-нибудь, вдали,

Див вспомнит, кем он был, до падения с земли.

***

Песнь о Ллао: Ткане Судеб

В безвременье, где звёзды лишь искры в глазах,

В тумане, что память вселенной хранит,

Восстал Ллао, Ткань Судеб, в вечных руках

Держащий нить жизни, что вечно звенит.

Не бог он, не демон, не смертный герой,

Он – сущность, что глубже, чем время само.

Он – шёпот вселенной, он – вечный покой,

И буря, что рвёт мирозданья дна.

Из хаоса древнего, из пустоты,

Он выткал узоры миров и времён.

В его полотне и мечты, и кресты,

И радость, и горе, и смерти закон.

Он видит рождение каждой звезды,

И падение каждой империи в прах.

Он знает все тайны, все чьи-то следы,

И помнит все вздохи, застывшие во снах.

Не молись ему, путник, не требуй даров,

Он глух к восхвалениям, к мольбам и к слезам.

Он просто плетёт, из обрывков миров,

Узор, что зовётся Судьбою, всем нам.

И если ты видишь, как нить оборвалась,

И тьма поглотила надежду и свет,

Знай, Ллао не дремлет, он просто устал,

И новую нить начинает плести в ответ.

Так слушай же, путник, мелодию нитей,

В ней шёпот Ллао, в ней дыхание звёзд.

И помни, что в ткани великих событий,

Ты, лишь узелок, но не меньше, чем мост.

***

Скелл: Песнь о Костяном Короле

Из пепла древних битв, из праха забытых богов,

Восстал Скелл, Король Костей, под сенью вечных льдов.

Не плотью он облачён, но костью, белой, как луна,

И в глазницах пустых горит холодная война.

Он был когда-то воином, чьё имя стёрто с плит,

Предательством сражённый, в забвенье позабыт.

Но жажда мести жгла, как уголь в мёртвой груди,

И тьма ответила на зов, явившись впереди.

Скелл, Король Костей, он правит царством теней,

Где души неприкаянные блуждают средь камней.

Его корона – череп, увенчанный льдом и тьмой,

А скипетр – кость дракона, что спит под мёрзлой землёй.

Он помнит вкус предательства, он помнит боль утрат,

И каждый вздох его – проклятье, каждый взгляд – возврат

К тому, что было отнято, к тому, что не вернуть,

И месть его, как ледник, способна мир свернуть.

Его армия – скелеты, восставшие из земли,

Они не знают жалости, они лишь смерть несли.

Их кости бряцают в такт с холодным ветром гор,

И каждый шаг их – эхо давно забытых ссор.

Но есть в Скелле и печаль, и тень былой любви,

Он помнит нежный взгляд, он помнит зов крови.

И иногда, в тиши ночной, когда луна бледна,

Он видит призрак той, что им была любима.

Но месть сильнее памяти, она его ведёт,

Сквозь тьму и лёд, сквозь боль, что никогда не пройдёт.

И Скелл, Король Костей, продолжит свой поход,

Пока не отомстит за всё, что было отнято.

***

Кумукуму: дух глубин бездонных

Ох, Кумукуму, дух глубин бездонных,

Чьё имя шепчет ветер над волной,

Ты, спящий в лоне вод, в пещерах тёмных,

Хранитель тайн, что скрыты под луной!

Твой лик из мрака соткан и тумана,

Глаза два уголька, что в бездне тлеют,

И чешуя, как звёздное сиянье,

На теле, что веками камни греет.

Ты древний страж, забытый богом старым,

Чья сила дремлет в каждом океане,

Ты эхо грома, в шторме ярым,

И шёпот тихий в утреннем тумане.

Когда моряк, отчаявшись, взывает,

И видит смерть в бушующей стихии,

Лишь Кумукуму, может, и спасает,

Иль в пучину уносит, как трофеи.

Не гневи же, смертный, духа моря,

Не нарушай его покой глубокий,

Иначе гнев его, как буря, вскоре

Обрушится на берег одинокий.

Молись же Кумукуму, духу древнему,

Чтоб милость ниспослал тебе в пути,

И помни, путник, в странствии неверном,

Что власть его безмерна, как стихия!

***

Парисиа: Песнь о Забытом Городе

В песках забвенья, где лишь ветер воет,

Лежит Парисиа, город-призрак, город-воин.

Его коснулась длань богов в гневе,

И память о нём угасла, словно пепел.

Когда-то, в дни, когда земля была моложе,

Парисиа гордо возвышалась, словно роза.

Её башни, словно пальцы, тянулись к небу,

А улицы звенели смехом, словно трелью.

Там жили мудрецы, чьи знания бездонны,

И воины, чьи копья были словно молнии.

И правил городом король, чьё сердце было чистым,

А воля твердой, словно камень гранита.

Но гордость, словно яд, проникла в души,

И зависть, словно змея, начала душить.

Король забыл о справедливости и чести,

И алчность затмила свет в его сердце.

Он возжелал богатств, что не принадлежали,

И войну развязал, о которой не мечтали.

Боги, видя это зло, отвернулись в гневе,

И проклятие пало на город в мгновенье.

Земля разверзлась, словно пасть чудовища,

И пламя поглотило башни и жилища.

Крики ужаса смешались с грохотом камней,

И город исчез в пучине огненных дней.

Лишь пепел и руины остались на месте,

Напоминая о гордости и мести.

И ветер, словно призрак, бродит по пескам,

Напоминая о Парисиа, городе-обмане.

Но говорят, что где-то в глубине песков,

Скрыты врата в забытый мир богов.

И если сердце чисто, а помыслы светлы,

То можно услышать шёпот Парисиа, из мглы.

И, может быть, когда-нибудь, в час рассвета,

Парисиа восстанет из пепла и света.

И снова зазвенит смех на её улицах,

И мудрость воссияет в её жилищах.

Но помните, путник, идя по этим землям,

Гордость и алчность – худшие из бедствий.

Ибо Парисиа – урок для всех живущих,

О том, что даже самый сильный город рухнет.

И лишь смирение и справедливость спасут,

От гнева богов и от забвения пут.

Слушайте ветер, он шепчет о Парисиа,

О городе, что был, и городе, что снится.

***

Парьякака: Песнь о Грозе и Воде

В веках, когда мир был юн и дик,

Когда боги ходили по земле,

В Андах, где небо льдом покрыто,

Родился Парьякака, в грозной мгле.

Пять соколов, что в камне спали,

Вдруг ожили, взмахнув крылом.

Из клювов их вода хлыстала,

И гром раскатился над хребтом.

То Парьякака, бог-воитель,

Явился миру, грозен, смел,

Владелец молний, повелитель

Снегов, что вечно он хранил.

Он странствовал по горным тропам,

Встречал людей, их нужды зная.

И часто, в облике простом,

Он мудрость им свою давал, скрывая

Свою божественную суть.