Тест на отцовство для генерального

Глава 01

– Ксюша, зайка, мама опаздывает, – поторапливаю дочку.

Она поджимает губки-бантик, отворачивается.

Знаю, после почти месячного отсутствия в саду Ксюша отвыкла. Как и я от работы.

К тому же нас обеих ждут значительные перемены – у дочки новая воспитательница, у меня босс. Но делать нечего, придется привыкать.

– Малышка, все будет хорошо, – уверяю ее, присаживаясь перед дочкой на колени. Заглядываю в грустное личико. – Светлана Михайловна хорошая, я о ней узнавала.

– Я хочу к Татьяне Петровне.

– Она ушла в декрет, – обнимаю свою малышку, целую светлые волосики, – у нее скоро появится такая же сладкая доченька, как у меня. Это же хорошо, правда?

– Правда, – со вздохом Ксюша тянет за хвост плюшевого тигра и направляется из квартиры, – но если мне Светлана Михайловна не понравится, я ходить в сад не буду!

Маленькая еще, а голос командирский.

Меня аж пробирает.

Обреченно вздыхаю и волокусь на каблуках следом. Светлана Михайловна – женщина старой закалки. Не уверена, что Ксюша к ней быстро привыкнет.

А как я привыкну к новому начальнику?

Мирослав Лукьянов – справедливый начальник, успешный бизнесмен, разведенный красавчик. Лена от него в восторге. Визжит, что мне повезло и она завидует.

Насколько Лукьянов красавчик, мне все равно. Главное, чтобы работать было комфортно. Я личный помощник, находиться рядом мы будем очень много.

Правда, имя я бы хотела начальнику другое – Мирослав, Мир… Слишком много болезненных воспоминаний связано с этим. И у дочки такое же отчество.

Конечно, можно было взять любое другое, но я решила оставить настоящее. Она имеет на него право, пусть ее отец и негодяй.

– Мам, ты только посмотри какой красивый, – Ксюша присаживается на корточки перед рыжим котенком во дворе. Тот жалобно мяучит и лезет ей на руки.

Рядом нет мамы кошки, малыш грязный и худой.

– И ошейника нет, – забираю его к себе на ручки, рассматриваю, – девочка.

– А она чья? – Ксюша поднимается на ноги. Глаза ее загораются тем особенным светом, который ни с чем не перепутать. Она хочет котенка себе.

– Наверное ничья, – неуверенно отвечаю.

–Мне кажется, она голодная.

– Ксюша…

– Мам! Мы же ее не бросим. Мы не такие, правда? Чтобы слабого в беде оставлять!

Какой у меня умненький дипломат растет. Придется копить ей на учебу в университете международных отношений.

– Не бросим, – прикусываю губу. Малышка смотрит так жалобно, что у меня самой сердце кровью обливается. Не могу ее тут бросить. – Мы напишем объявления и развесим по району, может быть, кто-то ее потерял…

– А если никто не позвонит, оставим себе!

– Ксю…

– И я буду ходить в сад, даже если наша новая воспитательница – ведьма! Даже не пикну.

Заманчиво, конечно…

Очень заманчиво.

– Только ты не привыкай сразу, – с нашим ценным грузом бегу обратно домой. Радостная Ксюша несется за мной вприпрыжку. – Ее могут найти, и тогда нам придется ее отдать.

– Мы Лапусю не отдадим, – она прикрывает ладошкой ротик, – ой.

– Ксюша, а если вдруг окажется, что она потерялась и ее ищут? Вдруг есть еще одна маленькая девочка или мальчик, которые будут о ней грустить? – задаю вопрос уже в лифте.

– Тогда отдадим, – сдается дочка понуро.

Быстро наливаю котенку блюдце молока, рву газету в плоскую коробку, кладу покрывало. Запираю пока Лапусю в ванной комнате, выхода нет.

Квартира съемная, выпускать ее в нашу единственную большую комнату опасаюсь. И сама может залезть куда-то не туда и испортить обивку хозяйского дивана. Голова кругом, сколько предстоит работы с котенком вечером. Еще и к ветеринару съездить нужно.

Зато Ксюша бежит в садик радостная – про нового питомца нужно рассказать всей группе.

Отдав дочку в руки новой воспитательницы, спешу на работу. На часы стараюсь не смотреть, потому что ничего не изменить – я опаздываю.

Будет ужасно, если в первый же день с новым начальником получу нагоняй.

Влетаю в офис в испарине. В приемной никого, у начальника кабинет пуст.

«Совещание в большом зале».

– Спасибо, Лена, – выдыхаю с облегчением.

В зал для совещаний вхожу крадучись. Выискиваю короткую блондинистую стрижку подруги и подсаживаюсь к ней во втором ряду. Через три стула спереди затылок будущего босса. Аккуратный, темный.

Интересно, как он выглядит.

Мы с Ксюшей две недели провалялись в больнице с осложненным отитом, потом дома я от нее не отходила, нервничала. Не до работы было совсем и не до внешности Лукьянова. А сейчас интересно.

– Привет. Много пропустила?

Быстро осматриваю зал. У большой доски распинается наш зам по общественной работе. Как всегда, у нас все хорошо, коллектив дружный, показатели растут.

– Ничего важного. Сейчас будет официальное представление солнцеликого всему коллективу, – она игриво закладывает выбеленную прядь за ухо.

– Ого, солнцеликого?

– На него теперь все надежды. Митрофанов прогорел, вогнал нас в долги. Лукьянов обещает, что до конца года все изменится и нам не придется массово бежать в службу занятости.

Станислав Викторович не просто так прогорел, на него давили конкуренты. Подло подставили с последней поставкой металлопроката, и у того не выдержало сердце – инфаркт. Но кого сейчас волнуют детали.

– Прошу любить и жаловать, – помпезно объявляет Бортник, – Мирослав Эдуардович Лукьянов.

В зале раздаются овации, генеральный встает и проходит к центру небольшой сцены. Поворачивается к залу с широкой улыбкой.

А моя улыбка тут же меркнет. Вместо нее боль пронзает сердце, становится трудно дышать.

– Красавчик, да? – Лена поддевает меня локтем. – А ты будешь с ним работать тет-а-тет. Завидую, – тянет она. Поворачивается ко мне и замолкает. – Катя, что случилось?

Внутри разгорается настоящая буря, меня трясет. Пять лет прошло. Я была уверена, что никогда не увижу его. Предателя, который воспользовался наивностью восемнадцатилетней девочки, а потом сбежал.

– Это он, – голос мой хрипнет. К глазам подкатывают слезы, но я приказываю себе перестать плакать. Он их не увидит. – Мир…

– Мир? – Лена хлопает длинными наращенными ресницами. Переводит непонимающий взгляд с меня на генерального и обратно. А потом до нее резко доходит и она бледнеет.

– Ты скажешь ему о ребенке? – шепчет, сжимая мою руку. В глазах шок.

– Ему? – губы кривятся в гримасе отвращения. – Он меня бросил, как только получил, что хотел. Сбежал на утро, как последний трус – телефон отключен, из съемной квартиры съехал.

К горлу подступает колючий противный ком. Думала, что пережила, а оказывается нет.

– А так и непохож совсем… – Лена нервно усмехается.

– Они все непохожи, пока не получат, что хотят, – перевожу взгляд на мужчину, которого ненавижу и презираю всем сердцем. Он еще не заметил меня, наш новый генеральный. Богатый, успешный, подонок.

Я забеременела и родители поставили ультиматум – аборт или могу выметаться из дома. Им позор не нужен.

– А ты не думаешь, что тогда случилось что-то, о чем ты не знаешь?

– И полгода у него не было никакой возможности мне об этом сказать? – усмехаюсь. – Он Ксюшу не получит. Недостоин.

Лукьянов всю жизнь мне разрушил. Но я справилась. И теперь сделаю все, чтобы предатель никогда не узнал о нашей дочери.

Мир скользит взглядом по толпе сотрудников, пока не замечает меня. Он замирает, ошарашенно глотнув воздух.

Не ожидал увидеть меня после стольких лет.

Я тоже.

Глава 02

Отвожу взгляд от Лукьянова. Когда-то я мечтала встретить его.

Всю злость и обиду выплеснуть.

Да просто спросить почему?

А теперь не хочу его видеть.

Хочется как можно быстрее покинуть зал, написать заявление об уходе и сбежать.

Я прекрасно понимаю, что не смогу работать рядом с этим человеком. Тем более быть его помощницей.

Мирослав рассказывает о планах на выведение нашей компании из кризиса, внимательно слушает вопросы. Сдержанно улыбается комплиментам, которые делают ему наши самые смелые сотрудницы.

Из-под полуопущенных ресниц рассматриваю его. За пять лет изменился. Из красивого парня превратился в мужчину. Изменилась прическа – стала аккуратной и пряди больше не торчат во все стороны. Лицо гладко выбрито. Вместо футболки дорогой деловой костюм. Манеры совершенно иные – движения плавные, даже ленивые, контролируемая улыбка, немного надменное лицо. Лукьянов всем своим видом источает уверенность в себе и силу.

Понимаю, почему наши девочки так на него ведутся. Со стороны, если не знать, кто Мир на самом деле, он действительно мечта.

После совещания генерального обступают, засыпая новой порцией вопросов и комплиментов. Я, отмахиваясь от встревоженной Лены, тороплюсь в приемную.

Лукьянов – богач себе на уме. Кто знает, что он сделает, если заподозрит, что Ксюша его.

Дверь приемной хлопает, вызывая табун ледяных мурашек, бегущих по телу. Делаю глубокий вдох, поднимаю взгляд.

– Привет, – Лукьянов подходит к столу. Руки в карманах, взгляд напряженный.

– Здравствуйте, Мирослав Эдуардович, на ты мы с вами не переходили, – кладу перед мужчиной заявление об увольнении.

– Вот, значит, как, – его пальцы скользят по исписанному листу бумаги. Лукьянов вчитывается в текст, поджимает губы.

Телефон в его кармане разрывается стандартной мелодией и отвлекает внимание на себя. Лукьянов поднимает трубку. Уходит в свой кабинет нахмуренным, прихватив мое заявление.

Прикрываю глаза, пытаясь прийти в себя. Все еще кажется, что это какая-то шутка.

Мы с Ксюшей живем в своем маленьком уютном мирке. Нам хорошо друг с другом. Я люблю ее, она любит меня. И никого нам больше не нужно. Несколько раз она спрашивала, почему у других детей в саду есть папы, а у нее нет.

Я объяснила, что просто так бывает. Что люблю ее сильно-сильно, сразу за маму и папу. Ксюша немного взгрустнула, но приняла эту информацию.

И вот мы только вдвоем.

Появление Мирослава я воспринимаю как угрозу. Не хочу, чтобы такой, как он, лез своими грязными сапогами в чистый детский мир моего ребенка.

– Катерина Тимуровна, зайдите, – раздается голос Лукьянова по селектору.

Внутренне сжимаюсь.

Собираюсь.

Выдыхаю!

Уверена, он подписал.

Зачем ему нужно, чтобы я мозолила ему глаза, напоминая о прошлом.

Поднимаюсь на ноги, поправляю влажными ладонями юбку. Вскользь смотрю на себя в зеркало. Белая блузка в порядке, волосы заплетены в свободную косу, макияж сдержанный.

– Слушаю вас, – останавливаюсь в нескольких метрах от его стола. В комнате слишком сильно дует кондиционер, так что ежусь. Лукьянов замечает это и выключает его.

– Присаживайтесь, – указывает на стул перед собой. Руки складывает домиком, смотрит на меня поверх них.

– Я бы хотела забрать свое заявление и передать его в отдел кадров, – нетерпеливо смотрю на часы. – Уверена, успею подписать все за день и уже завтра меня здесь не будет.

В кабинете повисает молчание.

Лукьянов усмехается. Откидывается в кресле руководителя.

– Я не могу вас уволить, – заявляет отстраненно.

– В смысле? Я написала заявление по собственному желанию.

– Присядьте, пожалуйста, – Лукьянов поднимается на ноги, отходит к окну. Становится ко мне спиной. – Я человек новый в компании. Не знаю всех тонкостей. Вы были правой рукой Митрофанова, не просто секретарем, – он проходится пятерней по идеальной прическе, добавляя ей хаоса. Пять лет прошло, а движение такое знакомое, что сердце щемит. – Станислав Викторович в больнице. Учитывая диагноз, к нему почти не пускают. Особенно не пустят никого с работы.

– Это не моя проблема.

– Знаю. Моя. Именно поэтому я и не могу вас уволить.

Прикрываю глаза, чувствуя, как вибрирую внутри от злости.

Да как он смеет?

Неужели не понимает, что я не хочу его видеть?!

Он столько боли мне причинил!

Унизил!

Растоптал!

– Я компенсирую это время вам в тройном размере и выходным пособием не обижу, – продолжает свою речь также спокойно.

– А если я не соглашусь? – сжимаю кулаки до такой степени, что ногти врезаются в кожу, протыкая ее.

Он не имеет права меня заставлять!

Не имеет!

– Уволю по статье.

Сволочь!

Едва получается перевести дыхание и сдержаться.

Рука чешется взять и залепить ему пощечину.

Но я просто не могу поступить так с Ксюшей.

Если меня уволят по статье, то как я буду дальше заботиться о моей малышке?

– Я хочу, чтобы вы остались на три месяца. За это время в спокойном режиме передадите дела сотруднику, который придет на ваше место. Я войду в курс дела.

– Месяц и не днем больше, – осекаю его.

Плечи Мирослава поднимаются и опускаются. Он тяжело вздыхает.

– Хорошо, месяц, – кивает сам себе. – Подыщите себе хорошую замену. Это в ваших же интересах.

– Это все? – отступаю к двери.

– Я хотел поговорить по поводу того, что случилось между нами…

– Я запрещаю вам говорить со мной о личном! – выпаливаю резко. – Это в ваших же интересах, если хотите, чтобы я проработала здесь этот месяц.

– Как скажете, Екатерина Тимуровна, – он возвращается к себе за стол и принимается за бумаги, не обращая на меня больше никакого внимания, будто я тут элемент мебели какой-то.

Глава 03

В приемную возвращаюсь на негнущихся ногах.

Меня душат слезы обиды.

Робот какой-то стал, а не человек.

Первым делом проверяю все документы, в которых когда-либо упомянуто о том, что у меня есть ребенок. С рабочего стола на компьютере удаляю фото Ксюши, ставлю вместо него синий фон. На всякий случай чищу списки на новогодние подарки за прошлые годы. И вообще все, до чего могу дотянуться.

Не думаю, что Лукьянов будет интересоваться моей личной жизнью, но все же я хочу уничтожить даже самый маленький шанс на его встречу с Ксюшей.

Если узнает, буду отрицать, что дочка от него. У нас секс был давно и всего один раз. За прошедшие годы я вполне могла встретить мужчину и забеременеть от него. Даже замуж могла бы успеть сходить.

Лукьянов вот был женат, как рассказывала Лена.

Радуюсь, когда Мирослав уезжает по делам. Он бросает мне на стол кучу работы, просит подготовить все к завтрашнему дню. Его общение со мной чисто деловое и я немного успокаиваюсь.

Угрозы нет. Он давно забыл обо мне и его я интересую лишь как сотрудник.

Значит я вполне могу отработать треклятый месяц и за это время найти себе хоть какое-то место. Вряд ли такое хорошее, как тут, но хотя бы что-то на первое время.

Да и деньги будут нелишними.

Хотелось бы бросить их Лукьянову в лицо и уйти с гордо поднятой головой. Но мать-одиночка со съемным жильем себе такого позволить не может.

К концу дня успокаиваюсь окончательно.

Не я первая, не я последняя, кого бросили.

Хватит делать из этого трагедию.

Почти у каждой женщины есть своя печальная история в прошлом.

Да, она причинила мне много боли, но вместе с тем приподнесла самый прекрасный подарок в мире – мою доченьку. Ксюша – мой светлый лучик, мамина радость.

После окончания работы спешу за дочкой в садик. Очень волнуюсь, как прошел ее первый день, как новая воспитательница.

– Она мне не нравится, – заявляет Ксюша в раздевалке. Сидит у шкафа на стульчике, дуется. – Она заставляла меня пить молоко, а я не люблю!

– Я поговорю со Светланой Михайловной об этом. Видимо, ее никто не предупредил.

– И она не разрешает съезжать с большой горки на площадке, – продолжает ворчать Ксюша, – а Татьяна Петровна разрешала.

– Ну тут я ничего сделать не смогу, – развожу руками.

– Идем смотреть, как там Лапуся? – Хоть это должно поднять настроение моей маленькой ворчунье.

Достаю из шкафчика уличные сандалии и платье, передаю Ксюше. Она переодевается и вприпрыжку бежит домой. Я едва успеваю за ней.

По дороге заходим в магазин за продуктами, потом в зоомагазин, где я покупаю корм, лоток, наполнитель и шампунь от блох. Сегодня у нашей кошечки намечаются процедуры.

В ветеринарку нас записали только на завтра.

Котенок встречает нас у самой двери ванной. Лапуся переминается на лапках и виляет хвостиком, мяукает тонко.

– Мама, мамочка, ну давай ее оставим. Я буду всегда послушной, хочешь?

– Очень, – улыбаюсь дочке, – но вряд ли это сработает. Давай так, я хотя бы поспрашиваю во дворе и если никто не отзовется, мы оставим ее себе.

– Хорошо, – Ксюша сжимает детские кулачки.

– Назовем Лапочка, да?

– Лапуся, – с обожанием тянет дочурка.

Мы быстро перекусываем вчерашним супом и начинаем возиться с котенком. Я мою, Ксюша активно помогает – держит дождик, бегает за полотенцем, подсовывает Лапусе кусочки сухого корма.

Кошечка не теряется и делится своим кошачьим настроением с нами обеими. Вылизывает руки, лицо, ластится. Кажется, я влюбилась в нее не меньше дочки и сама уже не хочу никому ее отдавать.

Домашние заботы почти заставляют меня выбросить Лукьянова из головы.

Почти.

Я то и дело смотрю на милое личико моей девочки, ловя их схожесть. У меня не было фото Мирослава, поэтому его черты в памяти немного затерлись, зато теперь они снова в моей голове.

И в Ксюше так много от него – яркие голубые глаза, улыбка, губы.

Это ранит до слез, которым я предаюсь, когда дочка засыпает. Больно, что вот так получилось. Что он бросил меня, нас…

В голове всплывают наши прогулки. Как Мир водил меня в кино, в кафе-мороженое. Мне было восемнадцать, ему где-то двадцать три. Приезжий парень, к которому я сначала относилась настороженно, а потом влюбилась.

За свою наивность и поплатилась всем.

А Мирослав за эти годы поднялся. Он представлялся обычным студентом, теперь же может позволить купить себе компанию, пусть даже убыточную.

И был женат.

От этой новости в сердце болезненно колет. Ведь я когда-то глупо мечтала, что женится он именно на мне…

Я любила в первый раз и казалось, что сильнее невозможно. Раз и на всю жизнь.

Обожглась и вот, никого другого так и не встретила.

Для Мирослава же я была лишь временным развлечением. Он женился, а возможно, даже завел детей. О них никто ничего не говорил, но это не значит, что их нет.

Лапочка забирается ко мне колени, пока я сижу на табуретке. Ушла в кухню, чтобы не пугать Ксюшу своим ревом.

На тоску о прошлом выделяю себе время до утра. В офис заставляю себя войти уверенно и спокойно. Взволнованной Лене, которая оборвала мне вчера весь телефон, отвечаю, что все нормально. Я дорабатываю месяц и ухожу.

– Да блин! С кем я буду ходить обедать? Из нашего серпентария в бухгалтерии даже пообщаться нормально ни с кем нельзя. Там же клоака сплетниц. Брр… к ним ходить стремно.

– А ты не ходи. Если хочешь, можешь занять мое место на постоянной основе. Я порекомендую, – улыбаюсь ей широко.

– Спасибо, конечно, – Лена поправляет на себе блузку, – но я в маркетинге останусь. Слишком хорошо я твою работу узнала за последний месяц. Стыдно должно быть, Катя, мне ее предлагать.

– Прости, – бухаюсь за стол, – мне нужно срочно кого-то найти и обучить, иначе Лукьянов не отпустит.

– Но не за мой же счет, – Лена возмущенно разводит руками.

– Прости.

– К прости приложите, пожалуйста, бизнес-ланч.

– Согласна, – улыбаюсь ей и перевожу удивленный взгляд на девушку, влетевшую в приемную. Ей примерно как мне, но выглядит намного ухоженнее. И, судя по слишком пухлым губам, любит посещать косметолога. – Я могу вам помочь?

– Нет, – шагает мимо меня с Леной прямо к двери Лукьянова.

– Подождите, я должна доложить…

– Обо мне не нужно, – усмехается она, хватаясь за ручку. – Для меня Мир всегда свободен.

– Ауч, – Лена качает головой, когда та скрывается в кабинете, – видела, сколько гонора?

– А это кто?

– Бывшая жена. Пока я была на замене, она прилетала сюда несколько раз. И каждый раз был скандал, – понижает она голос. – Жуть, какая неприятная. – Лена хихикает. – Это боженька Лукьянова наказал за все, точно тебе говорю.

– Меня это не касается.

– Но знать, что этот козел не был счастлив и жил с мегерой лишним не будет, – она сбегает из приемной, когда из кабинета начинают доноситься возмущенные женские крики.

Глава 04

– Это потому, что я тебе не родила, да?

Прикрываю ладонями уши, чтобы не слышать ее истеричные вопли.

Я честно не хочу лезть в жизнь Лукьянова, но голос его бывшей жены по звуку перебивает пожарную сирену. Дверь она за собой не закрыла, а мне не хочется делать это самой. Вдруг меня заметят.

Самого Мирослава почти неслышно. Лишь спокойные реплики на фоне, смысл которых не разобрать.

– Мир, я не могу без тебя. Не получается! Ну давай попробуем еще раз! А ребенка своего ты через десять лет получишь, я рожу еще одного. Я тебе клянусь! Ну не злись на меня, котёнок, ну не надо, прости! – Следом всхлип. – Да не готова я была, я же такая трусиха, ты знаешь. Толстеть, сходить с ума на гормонах. А роды? Ребенок бы мне там все порвал. Потом кормить грудью, быть привязанной двадцать четыре на семь? Да это ад! Ты мужчина, тебе через это проходить не нужно… Легко говорить…

Она сделала аборт?

Оторопело смотрю на приоткрытую дверь. У меня в голове не укладывается все то, что говорит эта девушка. Не может уложиться, ведь для своей Ксюшеньки я сделала все, что могла. Себя обделяла, но не ее. Уставала, конечно. И злилась. И раздражалась. Иногда прикрикивала, за что испытывала после стыд. Но это жизнь.

Ребенок – это огромный труд, но и самый лучший дар судьбы.

Детская сонная улыбка с утра, обнимашки, поцелуи, звонкий смех. Любовь, наивнее и сильнее которой не существует. Сердце щемит, стоит лишь вспомнить о моей доченьке.

А она вот так просто взяла и избавилась от своего ребенка.

Я не ханжа, разные бывают в жизни обстоятельства у женщин. Но чтобы здоровая, обеспеченная, замужняя женщина, чей муж хочет ребенка, взяла и избавилась от него? Потому что боится проходить через беременность и роды?

Нет, не пойму.

Это эгоизм чистой воды.

– Господи, – подскакиваю на ноги. Будет лучше, если я выйду из приемной на время и вернусь, когда этот скандал закончится.

Стоит обойти стол, как дверь Лукьянова с грохотом распахивается. Его бывшая жена в слезах едва ли не сбивает меня, пока спешит на выход.

Мирослав выходит следом. Бледный, но спокойный.

– Все слышала? Заслужил, да? – на его губах появляется холодная кривая ухмылка.

– Сочувствую, – отвожу от него взгляд.

Какую бы боль он ни причинил мне в свое время, я не могу порадоваться его несчастью. У всего есть предел. Мой такой – ненавижу, презираю, но сердце у меня все равно есть.

– Мне нужно выйти, – сбегаю от Лукьянова. Еду на два этажа выше, где расположен длинный незастекленный балкон. Там вдыхаю полную грудь кислорода.

Слезы душат.

Почему она, а не я?

Чем лучше оказалась эта девушка без сердца, что он легко бросил меня, а на ней женился.

Стираю ладонями бегущие по щекам слезы. Подставляю лицо ветру, который высушивает их окончательно.

На рабочее место возвращаюсь спустя двадцать минут. Принимаюсь за свои прямые обязанности и приказываю себе отключить эмоции. Я на работе, Мирослав Лукьянов – мой начальник. Трагедии в его личной жизни меня не касаются.

– Подруга, тебе нужно отдохнуть и как следует расслабиться, – Лена набирает меня под конец рабочего дня по телефону.

– Нет, мне нужно забрать дочь из сада, приготовить ужин и съездить к ветеринару.

– А к ветеринару зачем?

– У нас с Ксюшей появился котенок. Нашли его у подъезда и не смогли оставить на улице.

– Уууу, хочу посмотреть. Возьмите меня с собой в ветеринарку.

– Ты серьезно? – усмехаюсь в трубку. – Ленусь, не может быть настолько унылой личная жизнь свободной женщины, чтобы таскаться с подругой, ее ребенком и котом в ветеринарку вечером. Как же твой Константин?

– Ничего не вышло, – она тяжело вздыхает. – Можно я поеду с вами? – в ее голосе чувствуется отчаяние. Знаю, что Константин ей нравился. Лена все уши мне прожужжала про классного парня из тиндера, который реально идеален во всем. Но я чуяла, что где-то должен быть подвох, ведь идеальных людей не бывает.

– Поехали.

– Супер, заодно и ужин готовить не буду.

После работы вместе с Леной спускаемся по ступенькам бизнес-центра. Лукьянов стоит у своей машины, разговаривая по телефону.

Его взгляд прикован ко мне и кожей чувствую, что он смотрит за мной, пока мы с Леной скрываемся в метро.

– Я заметила, – подруга хмыкает.

– Что именно?

– Как пялился Лукьянов. Уверена, он сто раз пожалел, что бросил тебя и связался с этой Эвой.

Интересное у нее имя, красивое.

– Это был его выбор, – пожимаю плечами. – суп рыбный или борщ?

– Рыбный.

После садика, где Ксюша с визгом налетает на Лену, мы втроем отправляемся в продуктовый магазин. Покупаем продукты и всем по мороженому.

В сумочке вибрирует телефон. Достаю его, пока едем в лифте.

Номер у меня не записан, но цифры я знаю. Выучила, пока кучу раз диктовала личный номер начальника разным важным клиентам и поставщикам.

– Кто это? – Лена заглядывает через плечо.

– Не знаю, наверное, реклама, – отклоняю вызов. – Ты же знаешь, они постоянно трезвонят.

– Ну да, – подруга поджимает губы, – ты так побелела, что я сразу поняла – реклама. Точно… будут сейчас тебе свой интернет впаривать, а ты переживаешь.

– Лена…

– Босс, да?

– Угу, – киваю, поглаживая волосики Ксюши. Отец ее звонит, а она рядом.

Это странно, очень…

– Интересно, что ему нужно?

– А мне нет, – выхожу из лифта вместе с Ксюшей.

Глава 05

На пороге в квартире нас встречает пушистая Лапочка. Сразу лезет к дочке на руки.

– У них точно любовь, – Лена чешет котенка за ушком.

Даю ей одно из своих домашних платьев, чтобы не портить офисный костюм и мы отправляемся на кухню.

Ксюша сама наливает Лапочке блюдце молока, кормит ее сухим кормом с ладошки. Про новую воспитательницу пока ни слова.

– Так что с твоим Костей? – спрашиваю, когда Ксюша отправляется поиграть в зал с Лапочкой.

– Для такого вопроса было бы неплохо открыть пару бутылок вина, – она вздыхает, глядя на свой зеленый чай.

– Лена, – присаживаюсь рядом с ней на соседнюю табуретку, – он тебя обидел?

– Не успел, – она горько усмехается, – мы приехали ко мне. По дороге из кафе взяли роллы, целовались… А потом ему позвонила жена. Представляешь?

– Вот гад, – мое и так плохое настроение скатывается окончательно.

– Угу. Пришлось выгнать. Роллы я кинула ему в спину, – Лена вдруг смеется. – Пакет порвался и соусы разлились по рубашке.

– Фу…

– Пусть теперь потрудится объяснить это жене.

Мы едим сваренный рыбный суп, а потом небольшой компанией прогуливаемся до ветеринарной клиники в нашем районе.

– Кочешка здорова, блох нет. Прививки я поставил, – пожилой доктор выдает Ксюше кошачье лакомство, которое она дает кошечке. – Корм смените обязательно. Вам нужен для котят.

– Хорошо, – Ксюша важно болтает ногами на кресле. Лапочка растянулась у нее на коленях.

Совсем не жалею, что забрали котенка себе. У Ксюши теперь новый друг и питомец, о котором она будет учиться заботиться. Мне родители в детстве не позволяли – шерсть, ободранные обои. А у Ксюши пусть будет.

Лена возвращается с нами и остается на чай, потом едет домой на такси. Обнимаю ее крепко у порога. Она мне стала, как сестра, которой у меня никогда не было.

Мы с ней встретились на первой работе, где я полы мыла в офисе, а она была секретаршей за гроши. Потом Лена помогла мне найти онлайн-работу, а потом я ей нашла должность в маркетинге, когда устроилась к Митрофанову.

– Ты обязательно встретишь кого-нибудь стоящего. Уверена, твоя судьба тебя ждет.

– Да я не унываю, – Лена прощается с Ксюшей, – перевернется и на моей улице грузовик с пряниками.

– Я тоже хочу грузовик пряников, – зевает Ксюша с Лапочкой на руках. Та вообще тихо дремлет, не обращая на нас внимания.

– Тебе детских, а мне взрослых, – Лена подмигивает мне.

Укладываю Ксюшу быстро спать. Она вырубается рядом с Лапочкой за минуту. Сама долго принимаю душ, приказывая себе не думать о Лукьянове.

Но он напоминает о себе снова, звоня практически в двенадцать ночи.

Надо проигнорировать, но меня злит, что он подобное себе позволяет и я снимаю трубку.

– Да?

– Здравствуй, – выдыхает немного удивленно, – не думал, что возьмешь.

– Мирослав Эдуардович, – до боли закусываю щеку.

– Мир. Не думаешь, что после всего чтоб было…

– Нет! – запираюсь в ванной, чтобы ненароком не разбудить дочку. – Что вам нужно?

– Поговорить о прошлом.

– Я не хочу!

– Не хочешь спросить почему?

– Нет, – в этот раз отвечаю не так уверенно. Вчера на эмоциях я просто хотела отгородиться от него и прошлого, но я все равно продолжаю думать о нас. Наверное, не смогу окончательно отпустить прошлое, пока не узнаю все.

– А я не хочу отвечать, – он напряженно смеется. Кажется, что Лукьянов немного пьян. Не сильно, язык не заплетается. Но он говорит не как обычно.

– Тогда зачем звоните?

– Сказать, что рад был тебя увидеть. И что у тебя все хорошо, тоже рад.

Его признание оглушает.

Не этого я ожидала.

Теряюсь на мгновение.

– Мам, – в дверь раздается тихий стук. Тут же вешаю трубку, молясь, чтобы Мир не услышал Ксюшу.

Сердце в груди стучит по ребрам, словно в барабан.

– Ты почему не спишь, малышка? – открываю дверь и присаживаюсь перед ней на корточки.

– Пить хочу.

– Пойдем, – беру ее за руку и веду на кухню. Наливаю стакан воды.

Сонная Лапочка приходит к нам, мяукая. Ей я тоже наливаю воду. Потом мы все идем укладываться по второму кругу.

Поглядываю на телефон, но Мир больше не звонит.

На следующий день иду на работу вся в напряжении.

На рабочем месте Лукьянова не встречаю, на телефон приходит сообщение, что он будет позже.

Это позже наступает после обеда.

Мужчина входит в приемную, зажимая под мышкой черную папку.

– Зайди, пожалуйста, ко мне, – скрывается в кабинете, скользнув по мне напряженным взглядом.

Иду, гася в себе тревогу. Ксюша была за дверью и говорила совсем тихо. Не мог он ее услышать.

– Закрой, пожалуйста, дверь, – командует, присаживаясь за стол.

Закрываю плотно дверь и сажусь напротив Лукьянова. Ладони складываю на коленях в замок. Под ними блокнот для записей на всякий случай.

– Это тебе, Катя, – он передает мне черную папку, с которой пришел.

– Мне? – удивляюсь, но беру в руки протянутую папку.

– Да, – Лукьянов откидывается в кресле, ослабляет галстук.

Открываю папку и непонимающе смотрю на него:

– Квартира?

– Да.

– Это шутка? – быстро захлопываю папку и бросаю на стол.

– Нет. Я знаю, что ты сделала аборт от меня.

Мои глаза расширяются от шока.

Аборт?

Откуда у него такая информация?

– Я приезжал к тебе… потом, – Мирослав тяжело сглатывает. Затянутый пеленой сожаления взгляд мечется по моему лицу. – Но было уже поздно. Твоя мать сказала, что ты сделала аборт и уехала.

Глава 06

– Что еще она сказала? – ладони сжимаются в кулаки, сердце ускоряется до бешеного темпа. Поверить не могу в то, что услышала.

– Много всего обо мне и как я испортил их жизнь, – брови Мирослава собрались на переносице, образуя глубокую морщину. Он растер лицо ладонями. – Ты говорила, что твои родители сложные, но я не думал, что настолько.

Настолько…

Отец был главой местного общества традиционных семейных ценностей, мама его идеальной женой, а я образцовой дочерью. Моя незапланированная беременность испортила идеальную картинку.

На меня обрушился весь гнев и разочарование отца. Родители настаивали на аборте, а когда я отказалась, папа перестал со мной разговаривать. Мама же каждый день корила и стыдила.

Не знаю, почему она сказала Миру об аборте. Может, потому, что сильно его ненавидела и хотела избавиться от его ребенка. Может, хотела сделать ему побольнее. Может быть, все может быть…

– Я могу узнать, почему ты так поступил со мной? – выталкиваю из себя так мучивший меня вопрос. Пытаюсь заглянуть Миру в глаза, но он отводит их.

– Кать… это было так давно. Я был совершенно другим человеком.

– Мне кажется, я заслуживаю знать правду, – настаиваю на своем. У нас дочь, о которой он не знает, и прямо сейчас я хочу знать, заслуживает ли он того, чтобы узнать правду о ее существовании.

– Тот Мирослав, которого ты встретила пять лет назад, был совершенно другим человеком. Он хотел завоевать весь мир. Выбраться из общаги, заработать кучу бабла, жить красивой жизнью. Я был у вас проездом. Машина сдохла, да ты сама помнишь…

– Помню, – я до боли прикусила щеку изнутри.

Где такое забудешь?

Машина Мирослава встала именно у нашего дома. Он долго с ней возился, лазил в капоте, нервничал. Я наблюдала за ним из окна своей спальни, а потом любопытство пересилило, и я вышла к забору.

"– Ты – ангел? – присвистнул парень. – Или меня добила жара и я вижу то, чего нет?

– Просто Катя, – я покраснела, скромно поглаживая прутья забора. – ты сломался?

– Как видишь, – парень закинул промасленную тряпку на плечо когда-то белоснежной футболки. Подошел ко мне так близко, что запах бензина и моторного масла защекотал мне ноздри.

– У нас есть неплохой автосервис в конце улицы, – пролепетала я. – Может, хочешь воды?

– Очень хочу, – его взгляд задержался на моих губах и парень облизал свои, – и не только воды.

– У нас есть ягодный морс…

– Пойдешь со мной на свидание? Ради этого я готов задержаться в вашем городке.

– А не потому, что машина сломалась? – не могу не улыбнуться.

– Какая машина? Я о ней уже забыл, – Мир обхватил прутья забора, накрывая мои ладони своими. Его загорелое перепачканное лицо просунулось между прутьями и мы столкнулись носами. – Пойдем, Ангел. Я не обижу…

– Родители меня не пустят, – шепчу ему в губы испуганно.

– А мы им не скажем, – шепнул он в ответ и поцеловал.

Боже… сердце из груди едва не выпрыгнуло, ведь это был мой первый поцелуй. По папиным меркам еще ни один парень не подходил мне настолько, чтобы я могла хотя бы за руку с ним подержаться.

А Мир… он вообще был из какой-то другой вселенной.

Я никогда не встречала таких парней, как он. Брутальный, дерзкий, смелый. От него пахло свободой и неприятностями.

И я решила, что могу позволить себе хотя бы одну встречу с ним".

– В Москве меня ждал грандиозный проект, который должен быть решить мое будущее. А я застрял у вас. Думал, всего на пару ночей, но в итоге на целых две недели, – Мир говорил торопливо, тихо. – Ты была совсем другой, такой наивной, милой, влюбленной. Я не понимал, что делаю. Точнее понимал, но остановится не мог, – он невесело усмехнулся.

– Ты даже записки не оставил, – злюсь на себя за свой дрогнувший голос. Боже, он не заслужил моих слез!!!

– Думал, так будет проще. Ты решишь, что я конченый мудак и быстро меня забудешь. Найдешь того, кто будет достойнее.

Его слова причиняют мне сильную боль. В глубине души я надеялась на что-то другое, более весомое, ведь я была так влюблена. Мир стал целым миром для меня. А я для него, оказывается, была лишь развлечением в дороге.

– Вот как, – я поднялась на ноги. – Ну что ж, спасибо, что поделился, – я стерла ладонью предательскую слезу, которая все же скатилась по щеке.

– Катя… – Мир поднимается на ноги и идет ко мне навстречу.

– Все получил, что хотел в этой жизни? Деньги? Красивая жизнь? Жена? Она, наверное, какая-то знаменитость?

– Бывшая жена, модель, черт! – Он скрипнул зубами.

– Потрясающе, Мир.

– Катя, да послушай! – он шагнул совсем близко, обнимая меня за предплечья. – Я сожалею.

Какая я была глупая дурочка. Верила во все его пылкие слова и признания. Отдала себя. А он просто использовал и уехал покорять Москву.

– Пусти, – вырываюсь из его рук. – Я тоже сожалею – о том, что встретила тебя тогда и пустила в свою жизнь.

Разворачиваюсь и убегаю, хлопая дверью кабинета. В приемной пусто, но тут я оставаться не могу. Иду в дамскую комнату, где вытираю потекшую тушь.

Слезы душат, то и дело прорываясь солеными ручейками по щекам. Так много времени прошло, а мне больно. Больно. Больно!

И за себя, и за мою доченьку, у которой вот такой отец. Он недостоин ее! Недостоин! И мне все равно, зачем он возвращался, ведь целых полгода до этого я жила в персональном аду.

Кое-как успокоившись, возвращаюсь на свое рабочее место. На столе лежит черная папка с документами на квартиру, от вида которой меня встряхивает. Нам с Ксюшей очень нужно свое жилье, но я не могу взять ничего у Мира, просто не могу....

Глава 07

– Жарко, – Лена звездой распласталась на покрывале в миниатюрном купальнике.

Подруга позвала нас на родительскую дачу отдохнуть от летней жары и городского шума. Я ей за это очень благодарна. Своей у нас с Ксюшей нет, а здесь нас принимают, как родных. И место потрясающее – свежий воздух, лес рядом.

Мне не до загара, в отличие от Лены, поэтому я забралась на качели под яблоней и наслаждаюсь теньком. Приглядываю за дочкой, которая весело резвится в детском надувном бассейне. Детство – это самая потрясающая и беззаботная часть нашей жизни, так хочется продлить его ей.

– Перебирайся ко мне, сгоришь, – хлопаю по подушке рядом с собой, переводя насмешливый взгляд на подругу.

– Не могу. Загар требует жертв, – Ленка выглядывает из-под красной панамки. Вздыхает, словно не отдыхает, а тяжелую работу выполняет, отпивает морс и обратно прячет лицо под панамку. – Я должна быть красивой и загорелой, словно только что вернулась с моря. Мужчины любят шоколадок, а у меня марафон по быстрым свиданиям намечается на следующей неделе.

– Ауч, – меня на такое ни за что не загонишь.

Представить себе не могу, что приду в место, где куча мужчин и женщин собрались лишь с одной целью – выбрать себе кого-то подходящего. Уверена, мне тут же станет неловко, я забьюсь в какой-нибудь дальний угол.

Я дикая. Ни с кем так и не встречалась. Страшно пробовать.

Встречаться с мужчиной, когда это у тебя ребенок – это значит пустить его не только в свою жизнь, но и в наш маленький с Ксюшей мирок. А я к такому не готова. Прежде всего, я думаю о дочери, которая увидит перед собой незнакомого человека.

Понравится ли он ей? А вдруг понравится, а у нас не получится? Или он исчезнет из нашей жизни так же быстро, как когда-то ее отец исчез из моей?

Кажется, больше всего я боюсь разочаровать именно ее своим плохим выбором.

– Если хочешь, пойдем со мной. – Ленка переворачивается набок и смотрит на меня с прищуром. – Этому индюку Лукьянову будет нелишним увидеть, что ты тоже пользуешься спросом.

– Спасибо, Лен, но я не пойду. Это как-то по-детски, найти кого-то просто для того, чтобы позлить бывшего. Ты так не считаешь?

– Ну не знаю, – она дует губы. – Кстати, видела, как на него наши девочки смотрят? Скоро передерутся, кто к нему документы носить будет.

– Мне все равно, – складываю руки на груди.

Надоело уже отсылать самых настырных сотрудниц обратно в кабинеты с их глупыми поводами показаться на глаза высокому начальству. И отвечать на кучу вопросов о Лукьяновом тоже надоело. Где только наши сотрудницы меня не вылавливают, да я на обед нормально выйти теперь не могу. Они думают, раз я работаю с ним так близко, так все должна о нем знать: куда ходит по вечерам, что любит, какие девушки ему нравятся.

Их постоянные расспросы доводят меня до белого каления.

И цветы дурацкие на столе раздражают. Каждый день курьер приносит новый букет без записки. Хотя, это наверняка не Лукьянов, не настолько он ненормальный же? Но если не он, то кто?

Спросить у него в глаза я не могу. Потому что если сделаю это, а это не он, то я буду выглядеть полной дурой.

Чем больше я хочу, чтобы Мир исчез из моей жизни, тем плотнее он в нее влезает.

– Угу, да… я вижу, как тебе все равно, – усмехается Лена и переводит взгляд на Ксюшу. – Ничего с квартирой не надумала?

Я вздыхаю.

Папка с документами до сих пор лежит в моем письменном столе.

Мне одновременно хочется ее сжечь и взять. Мы с Ксюшей ютимся в маленькой съемной квартирке, а Мир расщедрился на просторную двушку в новом жилищном комплексе. У Ксюши вполне могла бы быть собственная детская комната.

– А Лукьянову, мне кажется, не все равно, – Ленка садится на покрывале, смотрит на меня с азартом. – Мужики, которым все равно, двухкомнатными квартирами не раскидываются.

Я об этом поступке Мира уже неделю думаю.

Мы снова перешли в режим делового общения: разговариваем только о работе, вежливо обращаемся друг к другу на вы.

И при этом, глядя на него, я все время думаю: зачем он это сделал?