Путевые заметки политика. Сборник фантастических рассказов

Когда нас хотят сделать рабами! 1

Сначала все выглядело в достаточно радужных тонах. Мы, земляне, наконец, встретили своих пришельцев и приняли их за своих. И они действительно показали нам, что совсем не опасны. Технологии, которые земляне получили при этом, были настолько полезны, что многие наши проблемы просто канули в небытие. В небытие далекого прошлого. В любом случае, технологии гарлахов (как они, кстати, сами представились нам еще при первом контакте) оказались на несколько порядков выше того, что люди знали до этого. Так что, поначалу, нам всем показалось, что все идет хорошо. Что ничто не предвещает беды для нашей многострадальной планеты. Пока…

…

– С чего же все начиналось? – размышлял Старик, сидя на лавке у входа в землянку в самом сердце Уральской тайги.

Сделанная из пары чурбаков и вставленного в желоба обрезка ствола поверх них, эта лавка была достаточно прочной, чтобы выдержать вес пяти взрослых людей, но он был у своего дома один. У генерального штаба, как в шутку называла его берлогу восемнадцатилетняя молодежь в их немногочисленном партизанском отряде.

– Впрочем, не важно, – продолжал размышлять Старик, снова вернувшись к своим неспешным воспоминаниям. – Теперь мы как звери, на которых пришельцы по точному графику устраивают облаву. Как дикие звери, которым когда-то принадлежала эта планета. А ведь казалось бы, совсем недавно все было иначе. Возможно, если бы "пришельцы правительства"были хоть сколько умнее, они бы заранее знали, что дар чужаков никогда не бывает бесплатным. Но именно чужаки из правительства почему-то решили, что они куда мудрее народа, из которого вышли. И вот чем все обернулось. Полным порабощением всех культур и некогда независимых наций планеты Земля.

– Эй Старик, – неожиданно услышал он звонкий голос идущей к нему молодой женщины Нины. – Выкроишь для меня пару минут?

– Пару? – Старик улыбнулся в ее сторону усталой полу улыбкой. – Наверное. А что у тебя?

– Скажи Василию чтобы он мне помог, – попросила женщина, остановившись напротив.

– Я? – Старик удивился. – Но разве он сам не знает что делать?

– Он-то знает, – запальчиво отфыркнулась Нина, посмотрев куда-то вглубь скрытого под густыми кронами кедров поселка. – Да только говорит, что ему некогда.

– Что и следовало ожидать, – согласился, поразмыслив, старик. – В конце концов, он мужик двадцати с лишним лет и наверняка способен разобраться с вопросами сам. Разве не так?

– Но он сказал, чтобы я подошла к нему как-нибудь после…

– А ты так и сделай, – пожал плечами Старик и хотел было снова вернуться к своим неспешным воспоминаниям, но женщина не унималась.

– Ага, скажешь тоже, – недовольно нахмурилась Нина все еще на взводе от только что состоявшегося разговора с Василием. – Это его как-нибудь после звучит, как в четверг после дождичка, а еще лучше вообще никогда. А у меня дело. Словом, поговори с ним, а то я уже не понимаю, как ему что-то втолковать, чтобы он, наконец, согласился.

– Ну, ладно, – Старик улыбнулся. – А что ты задумала женщина?

– Помнишь, я рассказывала, что мой муж, пока был жив, собирал разные запчасти для сельскохозяйственных механизмов.

– Допустим. И причем тут Василий?

– Ну вот и ты туда же, – вспылила, наконец, Нина, устав доказывать, что ее дело для всех является архиважным и приоритетным во всех отношениях. – Да пойми же, мой техно совсем никакой. А там, дома, осталось много такого, что нам всем пригодится. Неужели даже ты не видишь в моем предложении дела?

– Почему же ты об этом раньше не сказала? – удивленно поинтересовался Старик с нескрываемой заинтересованностью посмотрев на нее.

– Да какое там, – Нина, помолчав, отмахнулась. – За два дня, что я тут обустраивалась с детьми, столько дел накопилось, но как только я вспомнила, сразу сказала Василию. А он…

– Ну, да, – понимающе улыбнулся Старик. – А он занят. Ладно, пойдем, посмотрим, что у него за дела.

Старик взял стоявший у лавки узловатый посох, и оперевшись о него слегка подрагивающей от напряжения рукой, неспешно поднялся.

– Показывай куда идти, – предложил он, глядя на овдовевшую около месяца назад женщину подслеповатым взглядом глаз не один год смотревших на мир через плексиглас армейского техно.

– И так понятно куда, – нахмурилась Нина, невольно смутившись от того, что так не вовремя потревожила его недолгий старческий отдых. – Он как обычно занят в своем ангаре.

– Разве у нас есть ангар? – удивленно повел бровью Старик.

– Ну, навес. Какая тебе разница? – тут же поправилась Нина, и неожиданно задорно рассмеявшись, заторопила его. – Пошли, а то он снова куда-нибудь убежит по своим срочным делам.

Старик неспешно кивнул и направился в сопровождении объясняющей ему что-то по ходу взволнованной женщины в сторону маскировочного навеса, где располагался оборудованный ими несколько лет назад механический участок для ремонта боевых и транспортных техно отряда.

Уже на месте Старик понял в чем дело. Василий действительно был занят отладкой легкого разведывательного техно. Точнее сказать, боевого бронекостюма с множеством приводов, усилителей и блоками микро-рецепторов, управляющими узлами этой сложной инопланетной машины в контакте с разумом человека. По сути, этот конкретный техно достался им в недавней стычке с группой разведчиков гарлахов и являлся одной из разновидностей того самого мнимого подарка пришельцев трудягам планеты Земля, но уже переделанного Василием под свои насущные нужды. И этот подарок действительно облегчил всем людям жизнь в полном смысле этого слова. По крайней мере, по-началу. Если бы, конечно, его не пришлось перестраивать в некоторых специфичных узлах, чтобы он служил именно людям, а не тем, кто его "подарил".

– Как успехи? – поинтересовался Старик, словно забыв о просьбе Нины, которая остановилась у него за спиной, будто ища там от чего-то защиты. – Техно скоро будет готов?

Василий подозрительно покосился на хмурящуюся в его сторону женщину, но успокоенный присутствием Старика, вернулся к своему сосредоточенному занятию.

– Да все пучком, если разобраться, – заверил он, отвернувшись. – Была, конечно, пара сложностей, но я просто поменял полярность гипно-контура, как ты нас учил, и откалибровал энерго-поток в регуляторе мощности, чтобы он не подавлял реакцию мозга на внешние раздражители. Словом, осталось только поставить все блоки на место, да подсоединить энергопитание теха к рабочим узлам. Вот и все.

– А я с этим справлюсь? – как бы между прочим поинтересовался Старик, задумчиво рассматривая разложенные вокруг армейского техно механические узлы и запчасти.

– Да тут даже париться не о чем, – заверил Василий. – Все основное я уже сделал, а с остальным даже ребенок справится. Ты же сам нам это показывал. Помнишь?

– Да, конечно, – Старик неспешно кивнул, посмотрев на стоявшую за его спиной в ожидании женщину, и помолчав, предложил. – Давай, тогда я все доделаю, а ты потом еще раз проверишь, если в чем-нибудь сомневаешься.

– С чего бы это? – тут же нахмурился Василий, с подозрением покосившись на Нину.

– Да тут… такое дело, – видя его хмурый взгляд, Старик невольно улыбнулся. – Нина просит сходить с ней в поселок и присмотреть там за всем пока она собирает запчасти для техно. Сам знаешь, у меня уже здоровье не то. Если со мной вдруг что-то случится, на меня мало надежды, а ты присмотришь за всем куда лучше, чем я. Возьмешь ее старшего сына для подстраховки, ну и… словом, разберешься на месте. Как на счет этого?

– Ну что ж, если ты так говоришь, – нехотя оторвался от своего дела Василий. – Только ты этот узел не трожь, я сам с ним потом разберусь.

– Договорились, – Старик неспешно кивнул. – Правда, ты зря беспокоишься. У меня еще остался кое-какой опыт в подобных вопросах. Да и память, к счастью, пока не подводит. Так что, не вижу в этом каких-то особых проблем.

– Ага, – понимающе усмехнулся Василий. – Кстати, я считаю, что нам всем повезло, что ты тогда выжил. Обычно, если молния попадает в шатл и он падает с высоты двух километров, все разбиваются. Но не ты! Прямо мистика, если разобраться.

– А пятерым, что были со мной без какой-то там мистики, не повезло, – согласился, улыбнувшись, Старик. – Что по мне, это природа и случай так распорядились, а все остальное не важно.

– Скажешь то же, – не поверил его ответу Василий. – Никак иначе, чем мистика, или просто невероятное для нашей жизни везение твою ситуацию не назовешь.

– Может быть, – пожал плечами Старик, невольно вспомнив свое первое пробуждение после того, как гипноконтроль техно и координатора гарлахов над его разумом вдруг пропали и больше не возвращались.

Увидев в тот памятный день перед собой тела пяти погибших прямо в своих техно землян, Старик не удивился. Он просто встал, понимая, что почему-то все еще жив, взломал отсек координационного центра и без раздумий убил координатора, который ими всеми оттуда управлял. Подсознание, оказывается, уже давно решило этот первостепенный вопрос, и тот, кто добровольно пошел на поводу у пришельцев, умер даже раньше, чем понял, что с техно Старика, а следовательно, и с самим Стариком что-то не так.

– Что по мне, – подвел итог Старик. – Никакого везения не было. Я выжил, потому что знал, что нужно сделать. И я с этим справился, когда убил своего координатора, перебрал после этого тех, а затем нашел единственно возможное решение проблемы с гипно-контролем.

– Тебя послушать, так это сам господь тебя спас, да к тому же внушил, что и как нужно сделать, чтобы освободиться от рабства пришельцев уже навсегда, – усмехнулся Василий.

– Ну, не знаю, – Старик задумчиво пожал плечами, едва заметно улыбнувшись при этом. – Никакого голоса я, конечно, не слышал, но я знал, что сделал все правильно. И я здесь! Что по-мне, все просто и логично. Ну так что? – спросил он уже без перехода. – Ты сам сходишь с Ниной, или все-таки мне с ней придется идти.

– Лучше я. По крайней мере, пока здесь достаточно тихо, – ответил Василий, помолчав. – В отличие от тебя я куда лучше знаю эти места и могу провести группу в поселок совсем незаметно. Так что, со мной им действительно будет куда безопаснее чем с кем-то еще.

На том и решили. Перед выходом Василий проверил техно Нины, старый сельскохозяйственный тех ее сына, взял боевой энерго-резак с двумя запасными батареями и повел свою группу в тайгу.

– Мы быстро, – заверил он, обернувшись на кромке поселка, скрытого от посторонних глаз и наблюдения с воздуха под могучими кронами кедров.

– Проследи за тем, чтобы они не брали с собой больше того, что вы сможете унести налегке, – посоветовал Старик напоследок. – Для вас куда важнее скорость и гарантия того, что вы после этого благополучно вернетесь назад. Словом, сам разберешься.

– Да ладно, все будет пучком, – заверил Василий и его легкий разведывательный техно исчез в густых зарослях леса.

Проводив его задумчивым взглядом, Старик неспешно кивнул.

И отвернулся, начиная расставлять по местам отлаженные Василием узлы армейского броне-костюма. Отстраненно наблюдая за тем, как его руки, не раз отлаживавшие боевую технику в течение пятнадцати долгих лет рабства, сами находят нужные действия, он улыбался.

Вообще-то, Старик был уверен, что после того памятного крушения шатла, в котором его разведгруппа находилась около трех лет назад, пришельцы и их новый строй без раздумий списали его как отработанный материал. Как ненужный им биологический механизм, который уже не отладишь, не восстановишь, и который работает только под допингом гипно-контроля, иначе боль мешает ему думать и двигаться.

Если припомнить, рассуждал между делом Старик, подбирая ключи и работая с техно уже как единое целое, на подсознательном уровне, их группу просто отправили на убой. Собрали отслуживших свой срок стариков, чей физический износ был куда выше разумного, и забросили эту группу в леса Урала. По сути, если бы не угодившая тогда в шатл шальная молния, они бы рано или поздно нарвались на какой-нибудь партизанский отряд вроде этого. И получили бы свое, погибнув в неравной стычке с повстанцами. Никаких хлопот для базового координационного центра пришельцев. Даже польза. Дополнительные людские ресурсы, которые они бы нашли, и которые гарлахи смогли бы использовать взамен пришедших в негодность рабов. Промышленные центры инопланетян (насколько Старик узнал уже только впоследствии), которые к тому времени достаточно густо покрыли некогда свободную от пришельцев планету, изнашивали работающих на них людей куда быстрее, чем подконтрольные гарлахам поселения успевали произвести пополнение. Но Старику повезло. Он выжил и уже заканчивал ковыряться в своем боевом техно, когда на него вышла группа Василия.

– Эй старик, это ты, что ли, свалил этот треклятый шатл? – услышал тогда Старик сквозь звон в левом ухе.

Насколько он помнил, звон появился сразу же после того, как только его разум вышел из-под гипноконтроля координатора гарлахов. Но в чем была его причина, Старик просто не знал. Впрочем, судя по всему (рассуждал он спустя года три после этого) все было вполне логично. Пятнадцать долгих лет запредельной работы разума, находящегося в постоянном гипноконтроле над неугодными координатору мыслями, все же сделали свое закономерное дело и его мозг определенно работал уже не так хорошо, как когда-то.

– Это не я его сбил, – нахмурился тогда Старик, с трудом сосредоточив свой разум на реальных событиях, а не на расползающейся по телу боли после того, как только его разум начал четко осмысливать степень повреждения всего организма в целом. – Он сам упал. А вот координатора уложил я.

Равнодушно кивнув на труп землянина, видневшийся через пролом в покореженном корпусе шатла, Старик встал и сквозь пелену мелкого дождя устало осмотрел группу вооруженных боевыми энергорезаками мужчин. Они так же с недоверием и даже несколько холодно для первой встречи с незнакомцем посмотрели на него. Видя кровь на его униформе, Василий нахмурился.

– Значит, сам упал, – задумчиво поинтересовался он, рассматривая чужака недоверчивым взглядом. – Любопытно. В первый раз подобное слышу, – он помолчал, и все так же недоверчиво хмурясь, добавил. – Хотя, если прикинуть, все когда-нибудь случается впервые. Не так ли, старик?

Видя испытующий взгляд Василия, застывший лишь на его лице, а не на боевой экипировке, которая тогда находилась на нем, Старик понял, что его униформа Василия не удивила. Такая же форма, только разной расцветки, была и на людях Василия. Так что, вид чужака в боевой амуниции все восприняли как само собой разумеющееся.

Насколько, опять-таки, Старик узнал уже только в последствии, к тому времени, когда он, спустя пятнадцать долгих лет рабства, вышел из-под гипноконтроля координатора гарлахов, промышленность землян работала лишь на нужды пришельцев и армейское барахло было практически все, что могли достать простые люди по случаю. Так что, вопрос с его униформой больше не поднимался. Но тогда, когда он впервые встретился с отрядом Василия, тот явно подумал совсем не об этом.

– Ладно, потом разберемся, – сказал тогда Василий, не понимая, откуда возле разбитого инопланетного шатла мог появиться этот странный субъект, ковыряющийся в гипноблоке управления техно, и обернувшись к своим людям, добавил. – Собирайте все, что нам может пригодиться, и исчезаем.

– А с ним-то что делать? – поинтересовался пятнадцатилетний подросток, нервно ощупывая кнопку своего боевого энергорезака.

– Возьмем с собой, – пожал плечами Василий. – Потом видно будет.

– Как это потом? – удивился его ответу юнец и невольно обернулся к Василию.

Василий вдруг разозлился, посмотрев на любопытствующего юнца раздраженным и явно усталым от нескольких бессонных ночей к ряду взглядом.

– Мне-то откуда знать, пацан? И вообще, чего ты ко мне пристаешь? Самый умный, что ли?

– Да нет. Я просто спросил, – смутился подросток и густо покраснел, отведя взгляд от раздраженного двадцати пятилетнего взрослого.

– Мне нужен техно, – сказал тогда Старик, подозревая, что его скорее освежуют, как скот на скотобойне, чем дадут сесть в боевой тех.

– Еще чего, чудак, – отфыркнулся Василий и натянуто улыбнулся, осмыслив его странную просьбу. – И так обойдешься, не маленький.

– Но я не могу быстро идти, – пояснил Старик. – У вас у всех техника, а я…

– Ладно, – Василий, поразмыслив, кивнул. – Мы довезем тебя на аэро-каре вместе с запчастями для техно.Словом, он нам нужнее. Понятно?

– Ну, в общем-то, да, – благоразумно согласился Старик, глядя на боевой энергорезак в напряженной руке Василия, который мог запросто рассечь чужака при малейшем подозрительном действии.

В любом случае, это было не важно, потому что Старик не стал ему в тот день возражать по другой вполне объяснимой причине. Думать ему в тот момент совсем не хотелось.

– Тебе решать, – сказал он тогда сквозь приступы расползающейся по телу боли, и с трудом сосредоточив свой разум только на происходящих событиях, натянуто улыбнувшись, добавил. – Ты и думай.

С тех пор прошло года три и насколько Старик понимал, им, скорее всего, повезло. Чужаки показывались в тайге крайне редко, чтобы доставлять неприятности, и они спокойно продолжали делать то, что отряд Василия и делал все это время, пока Старика с ними не было. То есть, как и прежде выживать в условиях дикой природы, надеясь на то, что их здесь никто не найдет. А спустя где-то год после этого Старик и сам обжился в отряде достаточно сносно, чтобы стать для приютивших его когда-то людей не просто своим, но и, в каком-то смысле, главным советником по вопросам боевых операций и неизвестным землянам технологиям гарлахов. В чем, понятное дело, и был свой резон. Старик на собственном опыте знал, на что способны пришельцы, знал их технический потенциал, но главное, у него был ответ на самый важный для любого скрывающегося партизанского отряда вопрос. Он действительно знал, как сделать людей невидимыми для, казалось бы, могущественных технологий пришельцев. Что он и сделал почти в первый же день по прибытии, используя свои знания в технике и создав из нескольких блоков трофейного техно генератор защитных полей. Который наконец-то скрыл их поселок от наблюдения с суши и с воздуха на какое-то время.

Что, к счастью, сработало и где-то года три после этого люди в поселке жили спокойно.

Осторожно, – романтика! 1

Глава первая

Хочу на море

Твое зеркало лица на мое лицо похоже.

Твое зеркало души при моей пылает тоже.

Не заметен этот миг, но его мы не забудем.

И я знаю, друг без друга мы счастливыми не будем.

Ведь ты мое зеркало лица.

На мое, на свое лицо похожа.

Ведь я, твое зеркало души.

Ты со мной, я с тобой пылаю тоже.

Как жаль, но пройдут год'а и сны,

Ты поймешь, что меня всегда любила.

Мне жаль, что не знала прежде ты,

Что меня, что со мной всегда ты б'ыла.

И застыло время в миг, от заката до рассвета,

Ты со мною рядом спишь, и живешь со мною где-то.

И я вижу, не слепой, что меня ты взглядом молишь.

Ты не хочешь быть чужой, и от нас беду отводишь.

В душе наше зеркало лица.

Только в нем знаем мы, с кем так похожи.

Лишь там все открыто для Творца.

На миру ошибиться легко можно.

Ты, мы, оба ждем год'а и сны.

Мы живем, и мы знаем, счастье было.

Я, мы, свои зеркала души

Сохраним, чтобы путь к Нему открыло.

Мы запомним этот миг в череде прошедших жизней.

Когда буду я старик, ты, старушка, станешь ближе.

И не стану я плохой, и врагом ты мне не станешь.

И уйдет от нас чужой, бог ведь с нами.

Ты ведь знаешь!

…

– Хочу на море, – сказала моя красавица Зия практически сразу же после свадьбы.

А точнее сказать, на третий день нашего медового месяца.

Я не слышал от нее перед этим никаких объяснений, никаких подробностей, просто несколько слов с упором на слове "море"и на слове "хочу". С этого наш спор и начался.

Честно скажу, Зия у меня умница, красавица, хозяйственная. Причем, хозяйственная во всем. Чуть ли не до дотошности. Словом, все равно просто чудо, если учесть такой примечательный факт, что моих вещей на определенном мной для них месте она без моего разрешения никогда не трогает. Но это ее "хочу"было явно выше любого нормального понятия "нужно"или хотя бы просто "нормально". И я не знал, что с этим делать, глядя на ее невозмутимый взгляд и по-ангельски спокойную улыбку.

Зато знала моя новоиспеченная супруга, девятнадцатилетняя Зия.

– Неужели ты не хочешь отдохнуть на море вместе со мной? – удивилась она, спустя приблизительно день или два после нашего первого спора. – Ведь мы будем там только вдвоем.

– Вообще-то, – начал, было, я, но тут же осекся.

Вообще-то! Любопытное словосочетание, кстати. Не так ли?

Впрочем, не важно. Хотя, на всякий случай отмечу, после нашей свадьбы, да и вообще с первого дня нашей встречи, словосочетание "вообще-то"стало для меня по большому счету единственной защитой в напряженные моменты. Особенно в спорах. Как теперь, например. Когда я видел более правильный ответ, но не представлял, как его достаточно убедительно аргументировать.

Не спорю, Зия у меня практична, сообразительна; словом, очень умна для женщины всего лишь девятнадцатилетнего возраста, которая, кроме всего прочего, лишь неделю как вышла замуж, но это ее "хочу"частенько отвлекало ее от действительно правильного и, я бы даже сказал, нужного для жизни решения.

Возможно, это возраст, не знаю, а может быть тот самый все объясняющий факт, что она обычная женщина, но я надеялся, что в будущем у нас все наладится к лучшему.

– Зия, послушай лучше меня, – продолжил я, найдя новое интересное словосочетание для наших дружеско-супружеских споров. – Вообще-то, отдых на природе, у леса, для нас, никогда не живших на море, куда полезнее. Верно?

– Ну и что? – как ни в чем не бывало возразила моя красавица Зия, удивленно посмотрев на меня. – Зато мы наконец-то в живую посмотрим на море какой-нибудь незнакомой планеты. Чего тут такого?

– Но лес и пресная вода для нас куда полезнее. Я прав? – попытался вразумить ее я.

– Мы это видим каждый день, а море нет. Кроме того, мы поедем туда вдвоем! Разве это не здорово?

– Ну и дела, – хмыкнул я, не представляя, что ей на это возразить.

– А что не так-то?

Зия невинно моргнула ресницами.

– Вообще-то, это не то, что я готов был оспорить, – честно признался я и неестественно широко улыбнулся для действительно мудрого взрослого мужа двадцати четырех летнего возраста.

– А чего же ты ждал?

– Вообще-то, я думал, что ты остановишься просто на море, или хотя бы на таком знакомом мне неизменном хочу, – пошутил я, и понимая, что злиться на Зию всерьез после таких слов мне все равно не удастся, на всякий случай добавил. – Ладно, получилось, как получилось. Потом разберемся.

– Как видишь, ты ошибся, – победоносно заключила Зия, и явно дразнясь, показала мне в отместку свой символический длинный язык.

Я оскорбленно хмыкнул и замолчал уже надолго, делая неутешительные выводы о пользе своей несостоявшейся взрослой логики, и как бы между прочим пытаясь найти аргументы в свою пользу получше.

К счастью, в спор вмешался гостивший у нас последние два дня перед самым отъездом в отпуск отец.

Мы в это время уже собирались дорогу, когда они с мамой нагрянули в гости, но едва узнав, что мы в скором времени отправляемся в путь, решили остаться, чтобы нам в этом вопросе помочь.

Но мы с Зией не возражали. Их присутствие выкроило для нас кучу свободного времени и позволило сосредоточиться только на предстоящих делах.

Словом, папа Гордон (как его, кстати, моя красавица Зия сразу же после свадьбы окрестила) урегулировал наш спор довольно своеобразным для простой и, казалось бы, вполне обыденной ситуации образом.

– Нашли о чем спорить, – усмехнулся он, глядя на нас.

– Что ты имеешь в виду?

Я удивленно обернулся к отцу.

– Я бы на вашем месте отложил этот спор о наших местах и молча принял за факт известный всем довод о нашей земле и планете, где мы с вами живем. Чтобы, отмечу, ты смог, наконец, как надо показать это своей юной, наивной жене. Тогда и спора не будет.

– О нашей земле? – моргнул я, скорее всего, по привычке. – То есть, о нашей планете… жене? Точнее сказать, своей юной, наивной жене о нашей земле и планете? Извини, отец, а я что, по-твоему, сделал?

Я понял, что слегка запутался в выводах и в сомнениях замолчал.

– Вот в этом и заключается неопытность молодости, – сказал отец, понимая мои колебания. – Ты должен был показать это своим природным взглядом на материальные вещи, а не стандартными образами на ничего не значащие для вашей жизни слова. На нашей планете действительно есть все, что вам нужно, так что, сбивать свой биологический ритм вам ни к чему.

– Но само море, в живую, – как само собой разумеющееся напомнила Зия. – Как на счет этого, папа Гордон? Ведь мы впервые увидим там море какой-нибудь незнакомой планеты!

– Скажи им лучше ты, Фрида, – предложил папа Гордон, видимо, не желая вдаваться в отвлекающие нас детали из образов и непонятных в практичном звучании слов до бесконечности. – В конце концов, наша земля куда лучше для нас и отдых лучше выбирать там, где это действительно нужно, а не там, где кому-то захочется. Верно?

– Естественно, – непринужденно улыбнувшись, подтвердила его доводы мама Фрида.

Как ее, опять-таки, моя красавица Зия сразу же после свадьбы окрестила!

Кстати, мне нравится, как она придумала. Мама Фрида, папа Гордон. Красиво! Я бы до этого, наверное, сам никогда бы не догадался. Конечно, я слышал и даже читал где-то о чем-то подобном, но никогда не думал, что в реальности это будет выглядеть так же естественно, как получалось у нее. В итоге, ее мама оставалась ее мамой, а моя мама моей мамой. Для нее же мама Фрида, а никак не просто Фрида или это заезженное слово свекровь.

Словом, коротко, логично и очень практично. Понятное дело, в этом вся моя красавица Зия.

Как бы там ни было, мама Фрида была согласна с папой Гордоном на все сто и нисколько не меньше. Но для них это было дело обычное. Любопытно, конечно, но именно так у них все в жизни, как правило, и обстояло. Я имею в виду, не смотря на некоторые разногласия в деталях, в этом вопросе, да и вообще во всем, что касалось подобных вещей, как "наша планета", "наша земля"и "жизнь на нашей цветущей планете"они были единодушны.

Надо на всякий случай отметить такой примечательный факт, что понятие "наша земля"подразумевало для моих родителей не просто чье-то рождение или жизнь на планете в довольно удаленных от центральной части столичных территорий местах. И уж тем более, не коммерческое владение хотя бы частью земли на нашей прекрасной планете. По правде сказать, отец никогда не признавал единоличное владение землей в одиночку кем бы то ни было. Да и вообще, он считал, что скорее уж мы принадлежим своим местам на земле, а не земля принадлежит живущим на ней временно людям, и если уж мы ей нужны, она нас никогда не отпустит.

Вот только, Зия явно думала совсем не об этом! В чем я, собственно говоря, и убедился спустя пару мгновений, едва увидев ее подозрительно невинный взгляд в нашу сторону.

– А что тут такого? – с не скрываемым недоумением поинтересовалась она. – Мы просто съездим туда, отдохнем, и почти сразу вернемся. Так что, не вижу в этом ничего необычного.

– Ну, хорошо, – подозрительно быстро сдался отец, – Пусть так и будет.

– Хорошо? – не поверила Зия. И я, кстати, тоже, прекрасно зная привычку отца всегда и во всем, если считал себя в чем-то правым, стоять на своем до последнего. – Значит, вы нас отпускаете? Но почему?

– Я отпускаю вас лишь потому, что вы в любом случае убедитесь в своей нелогичной ошибке, – охотно пояснил папа Гордон, понимающе глядя на нас. – А раз так, вот что я нашел в местной газете, пока вы бессмысленно спорили.

Он улыбнулся и передал мне рекламный проспект из газеты, который, как оказалось, с самого начала нашего спора держал в руках все это время. Я внимательно изучил его и в свою очередь передал Зии.

Похоже, действительно, все было уже решено и нам осталось утрясти лишь детали. По крайней мере, видя засветившийся взгляд своей красавицы женщины, я понял, что мы в скором времени отправимся в путь. И я не ошибся!

В реальности, курорт и найденная отцом в газете планета по своим характеристикам оказались не очень популярными, зато там было все, что нам нужно. И море, и океанская соль, и пресная река, а еще природа, пусть и не во всем, но в чем-то очень похожая на привычные для нас в плане жизни и отдыха с бытом места. И все это достаточно красочно передавалось на голографическом изображении планеты, поочередно меняющим свой ландшафт то на устье реки, то на волны шумящего во всю океана, примыкающего к желто-песчаному берегу этой самой реки. Так что, в реальности и реклама и планета оказались что надо, и уже через пару минут Зия увлеченно звонила в агентство.

– Уже через день? Завтра вечером? – удивленно уточнила она, посмотрев на нас несколько растерянным взглядом. – Почему же так скоро?

Выслушав что-то в ответ, моя женственная, если можно так выразиться, "данная мне самой вселенной половинка с практичностью", неожиданно спокойным тоном заверила:

– Не волнуйтесь, мы непременно успеем!

И мы действительно успели собраться. И в этом тоже не было ничего удивительного. Зия у меня, как говорится, практически всегда достаточно собрана в материальных вопросах. Словом, когда мы отправились в космопорт, у нас в руках находился всего лишь один чемодан, да еще небольшая сумочка Зии. Где, на самом-то деле, были собраны в основном лишь наши личные вещи индивидуального пользования.

Когда же мы оказались на месте, ожидая посадки на межгалактический лайнер (кстати сказать, под красочным названием некоего древнего философа Сенека), Зия, как само собой разумеющееся, передала мне билеты.

– Мама Фрида, папа Гордон, спасибо, что проводили, – скороговоркой прощебетала она моим родителям на прощание. – Похоже, нам пора.

Она по-дружески обняла мою маму и на прощание помахала ручкой отцу, можно сказать, вполне по-взрослому полу серьезно добавив:

– Пока-пока, папа Гордон. Мы будем по вам обоим скучать.

– Береги ее, Александр, – невольно смутившись, буркнул себе под нос отец и даже слегка покраснел от этого ее простецкого "пока-пока". – Кстати, как только разберетесь с делами, сразу назад.

– Еще бы, – коротко согласился с ним я, пожав отцу перед прощанием руку.

– Ты у меня совсем взрослый, – добавила свое замечание мама.

Задумчиво стряхнув с меня пару невидимых пылинок, она так же, как и отец, несколько смущенно улыбнулась.

– Ты им лучше, как обычно, нотаций перед дорогой почитай, – подначил ее, рассмеявшись, отец. – А то они без нас там в одиночку действительно ни с чем не разберутся.

Мама понимающе кивнула и тут же отпустила рукав.

– Смотрите там, не балуйте, – неожиданно серьезным тоном предупредила она.

– Все будет в порядке, мама Фрида, – пообещала ей Зия под звуки объявления о начавшейся посадке. – В конце концов, мы ведь скоро вернемся.

– Вам действительно пора, – на всякий случай напомнил отец, и не говоря лишних слов, передал мне чемодан, по-отечески мягко подтолкнув нас обоих к выходу на посадку.

Но я не стал возражать, По большому счету, в этом весь мой отец. Не любит долгих прощаний, лишних слов и не одобряет, когда мама начинает без нужды надо мной или над моей красавицей женщиной, опять-таки, без нужды хлопотать.

Словом, мы с Зией неспеша прошли турникет и еще раз помахали им с другой стороны рукой на прощание…

А ровно через сутки мы были на месте, сгорая от желания поскорее распаковать чемодан и предвкушая наш запланированный заранее отдых.

Вчерашний тахион 1

Глава первая

Энергия и материя неразделимы!

"Тахион, – гипотетическая частица, движущаяся быстрее скорости света, в противоположность обычным частицам, называемым в теоретических работах тардионами, движущимися всегда медленнее света. Предположительно, если тахион все-таки существует, именно он может помочь людям будущего обуздать путешествия во времени, о которых человечество мечтало еще с незапамятных времен нашего далекого прошлого".

(выдержка из ознакомительной статьи о теории тахионов для тематического раздела научно популярного журнала)

…

– Что за наивный юношеский подход, – буквально припечатала по столу глянцем журнальной обложки доктор Ария Зоуи. Невольно прихлопнув в задумчивости зазевавшуюся там под лучами яркого весеннего солнца полусонную муху, она рассеянно посмотрела на часы, продолжая свою мысль, словно читая доклад на предстоящем научном симпозиуме. – Тахион принадлежит своему времени, он живет во времени, продолжаясь в последующих копиях таких же тахионов, как и он сам, но в других временных сегментах. Да что там скрывать! По сути, он и есть структурная составляющая ствола временного потока. Еще бы он был для нас материален. Он всегда будет гипотетичен, потому что мы никогда не сможем увидеть его своими собственными глазами! И если уж на то пошло, живя внутри элементарной частицы временного потока, или, я бы даже сказала, являясь материальной частью этого самого тахиона, мы можем только гипотетически предполагать, каким огромным он может оказаться на самом деле. Но он не движется. Движется лишь энергия времени, которая всегда быстрее скорости света, ибо энергия света материальна и является частью временного сегмента. То есть, частью этого самого гипотетического тахиона. На чем моя идея, собственно говоря, и основана. Так что, благодарю за внимание, мои дорогие друзья и коллеги!

Сказав это, доктор Зоуи победоносно раскланялась внимающей ее слову истины гипотетической аудитории и улыбнулась, вернув взгляд к минутной стрелке часов.

Та неумолимо приближалась к рубежу когда в ее лабораторию должен был прийти журналист, который и написал этот яркий теоретический опус в известном всем научном журнале столицы, и который доктор Зоуи только что разгромила, без труда разнеся его наивные предположения о материальных временных путешествиях в пух и прах.

И это произошло. Не успела она завершить свою отточенную и даже во многих местах до гениального блестящую мысль, когда минутная стрелка часов дошла до последнего деления, отграничивающего понятие "вовремя"от "совершенно поздно"… поэтому, давайте встретимся с вами, "например, никогда"… когда в дверь ее лаборатории постучали, и через порог переступил молодой мужчина с аккуратно ухоженными усами, и несколько старомодными на вид очками словно в последний момент перед падением зависшими на кончике его по-весеннему загорелого носа.

– Доктор Зои, – спросил он прямо с порога. – Точнее сказать, доктор Ария Зоуи. Это ведь вы?

– Именно так, – откликнулась доктор Зоуи привычной шуткой, сложившейся с незапамятных времен в ее бесшабашенной молодости, и встав со своего кресла вышла из-за стола навстречу молодому мужчине лет тридцати. – Именно ария Зои из никому, судя по всему, неведомой оперы, которую я, какой-то там научный сухарь двадцати пяти лет наверняка никогда не исполню. Проходите, молодой человек, погрязший в мечтах и околонаучных теориях.

– Остроумно, – вежливо улыбнулся мужчина, завораживающе пригладив кончиками пальцев свои слегка топорщащиеся усы. Что, в общем-то, понравилось Арии, да и всегда казалось ей в противоположном поле весьма мужественным и возбуждающим. – Кстати, я знал, что это вы, доктор Зоуи. Так сказать, профессия обязывает. Извините, конечно, за некоторую путаницу с вашей фамилией, но если честно, я вас сразу узнал. По одному только фото с симпозиума. Прекрасному фото, смею отметить. Так что у меня просто не было шанса вас с кем-нибудь перепутать теперь.

– Ну что ж, будем считать, что извинения приняты, – польщенно улыбнулась доктор Зоуи, заинтересованно посмотрев на своего раннего гостя. – А теперь, давайте, наконец, приступим к тому, для чего мы здесь собственно говоря и собрались. У меня мало времени, поэтому, давайте сразу же перейдем к сути дела. Кстати, как ваше имя, позвольте спросить.

Кивнув мужчине в сторону кресла находящегося напротив ее рабочего стола, она выжидающе приподняла одну бровь.

– Рауль… Рауль Кроули, – поспешно подсказал журналист располагаясь под ее внимательным взглядом в указанном кресле, затем, помолчав, более рассудительным тоном добавил. – Думаю, наше интервью не займет много времени. В конце концов я уже слышал, что вы находитесь на грани какого-то серьезного научного открытия в теоретической физике, поэтому мне осталось всего лишь уточнить у вас кое-какие детали. В любом случае, я вас не особо отвлеку.

– Не сомневаюсь, именно так вы и сделаете, – согласилась доктор Зоуи продолжая изучать казалось бы такие обычные усы журналиста. Затем, посмотрев в его искрящиеся неким внутренним светом глаза, благоразумно вернула себя в рамки идущей беседы. – Скажу даже проще, На данный момент ни для кого не секрет тема моей работы. Тахион! Точнее сказать, "тахион, такой, каким мы его себе не представляли"! Большинство моих рабочих статей, кстати, неоднократно издавались во многих научных журналах столицы, и при желании вы всегда можете узнать нужные вам детали из них.

Кроули что-то быстро записал в своем блокноте, положил его на стол поверх стопки недавно вышедших в свет научно-популярных журналов, и оторвавшись от записей, посмотрел на доктора Зоуи заинтересованным взглядом.

– Вы выглядите сегодня просто великолепно, – признался он не сдержавшись. – Наверное, это из-за некоторого воодушевления которое явно читается в ваших глазах.

– Думаю, так и есть, – кивнула доктор Зоуи в знак согласия. – И этому действительно есть свое логическое объяснение. В конце концов, моя работа уже подходит к завершению, и теперь я могу смело сказать, что через пару недель мне выпадет честь представить её для всеобщего ознакомления на ближайшем научном симпозиуме. Так что, как вы говорите, воодушевление определенно должно читаться в моих глазах. Или что-то в том же духе, как вы, журналисты, обычно любите выражаться для красного словца. Но давайте лучше вернемся к делу, Рауль. Ведь вы наверняка заглянули ко мне не просто для того, чтобы непременно за мной поухаживать?

– Думаю, так и есть, – невольно повторил её слова Кроули, снова взявшись за блокнот. – А поэтому, извините док. Однако поухаживать за вами я был бы не против, А раз так, давайте не будем закрывать этот вопрос на совсем.

– Допустим, не будем, – согласилась Ария улыбнувшись. – Но так же, не будем пускать его вперед всех оговоренных дел. Договорились, Рауль?

– Принято и одобрено, – удовлетворенно кивнул Кроули, и снова уткнувшись в свой блокнот, задал доктору Зоуи наводящий вопрос. – А теперь, расскажите мне в двух словах, на чем, собственно говоря, основана ваша работа. Но только попроще, чтобы я смог хотя бы в общих чертах обрисовать ее нашим читателям более доступными для восприятия образами.

– Я постараюсь, – доктор Зоуи невольно коснулась выбившейся у виска из прически пряди волос, отметив при этом, что почему-то думает, как ни странно о Кроули, а не о теоретической физике, одну из идей которой ей ещё только предстояло ему объяснить. Она смущённо улыбнулась, но тут же собрав свои скачущие мысли в единое целое, направила их на упорядочивание хаоса дебрей науки, а не на изучении так откровенно намекнувшего ей на свидание Кроули. – И начну пожалуй с того, – продолжила она, помолчав. – Что тахион, или говоря другими словами, та самая гипотетическая единица времени, которая по вашим предположениям и может помочь людям будущего овладеть путешествиями по разным мирам и эпохам, как кстати, принято считать во многих идеях теоретической физики, вовсе не крохотная элементарная частица, подобная атомам или окружающим их электронам, и даже не составляющая некоего вселенского вещества, которое как бы раздвинулось при рождении нашего мироздания, а именно единая часть, в которой наша вселенная и создала своё материальное существование. Или, проще говоря, наша вселенная и есть материальное содержание этого самого тахиона, ибо в реальности он вполне может оказаться размером с вселенную! Однако при этом, – подчеркнула доктор Зоуи, удовлетворённо посмотрев на завор+оженно внимающего ее словам собеседника. – Каждый из тахионов является всего лишь крохотной частью, точнее сказать всего лишь одним из отдельных сегментов ствола временного потока, в котором он, а так же и мы с вами понятное дело и существуем.

Вот так всё и обстоит в общих чертах в основе моей научной идеи, Рауль. так что, сами судите, что из этого следует.

– Ну и дела, – только и смог вымолвить Кроули, посмотрев на доктора Зоуи непонимающим взглядом. – Никогда не задумывался о том, что тахион является единой частью нашего мироздания, или о том, что он может быть размером с вселенную. По правде сказать, мне даже представить сложно, что я нахожусь внутри какого-то там тахиона. Или, как вы его называете временного сегмента. Впрочем, – добавил он помолчав. – Наверное, как и цыпленку сложно представить себя внутри ни разу не увиденного им прежде яйца.

Он выжидающе посмотрел на доктора Зоуи и, видя появившееся в ее глазах изумление от литературной отточенности его профессионально подобранных слов, слегка поклонился ей в знак признательности.

– Вообще-то я не утверждала, что тахион только один во всех мирах и вселенных нашего мироздания, – поправила доктор Зоуи так же слегка поклонившись своему собеседнику в ответ. – Хотя я и допускаю мысль, что для каждого отдельного мира нашей вселенной он действительно может быть лишь в единственном экземпляре.

– Тогда я определенно не понимаю, что вы хотели этим сказать, – невольно задумался над её выводом Кроули.

– На самом-то деле я имела в виду, что тахион в нашей вселенной один только на каждый отдельный сегмент ствола временного потока, в котором он как бы повторяется. Но если учесть вероятность существования других параллельных вселенных, а так же теорию многочисленности любых элементарных частиц и невозможности их существования в единственном экземпляре в материальном пространстве, – даже в одном промежутке времени может существовать невероятное множество тахионов, а так же находящихся в них временных потоков. А следовательно и параллельных вселенных, так же находящихся в них, тоже может существовать невероятное множество.

Посмотрев на своего собеседника торжествующим взглядом, доктор Зоуи триумфально завершила свою мысль:

– Словом, это и есть основа моей работы, которая может привести нас ко многим логическим объяснениям происходящего не только в отдельных темах теоретической физики о материальном существовании тахионов, но и во всех сопутствующих ей науках. А теперь, можете задавать мне свои вопросы Рауль. Если, конечно, они у вас все ещё остались.

Какое-то время Кроули молчал, напряженно хмурясь и явно пытаясь сопоставить услышанное с тем, что сложилось в его разуме о теории тахионов исходя из прочитанных до этого научных статей, но затем не сдержался.

– Допустим, вы правы, – согласился он улыбнувшись, – И тем не менее, ваша теория так и остаётся теорией, которую нельзя доказать какими-либо материальными фактами до тех пор, пока кто-нибудь не увидит всё это своими собственными глаз+ами. Надеюсь, я вас правильно понял.

– Да, по большому счету всё обстоит именно так, – подтвердила доктор Зоуи в знак согласия, но помолчав возразила. – И всё же, что если я вам скажу, что не смотря ни на что, мне лично удалось кое-что сделать по этому некогда спорному поводу.

– Что именно вам удалось сделать, – непонимающе нахмурился Кроули, посмотрев на доктора Зоуи заинтересованным взглядом.

– Ну, скажем, что если я вам уже сегодня наглядно продемонстрирую тот самый гипотетический тахион, который и станет для нашего разговора последним материальным доказательством этого некогда спорного факта.

– Вы покажете мне… что? – невольно переспросил Кроули. – Извините, док, я вас правильно понял? Вы покажете мне тот самый тахион, который, предположительно, быть может даже не существует в природе нашего мироздания.

– Да, именно так я и сказала, – подтвердила доктор Зоуи в знак согласия, и взяв со стола герметично закрытый стеклянный контейнер, передала его Кроули. – Словом, именно вам я и поручаю первым поведать миру о том, что мне удалось не только определить на практике, что такое тахион на самом деле, но и лично отделить его содержимое от энергетики нашего мирового пространства. А теперь, посмотрите на этот контейнер Рауль, именно в нём и находится та самая гипотетическая частица, которая по вашим предположениям и может мгновенно перенести нас во времени и пространстве. То есть, можно сказать, уже явно не гипотетический тахион!

Провозгласив это, доктор Зоуи с любопытством посмотрела на ошеломлённо размышляющего над ее словами собеседника, и понимающе улыбнувшись добавила:

– Я в некотором роде заключила его в предохраняющем от внешнего воздействия защитном поле, как раз в тот момент, когда вы мне позвонили вчера, и вот теперь он перед вами таков, каков есть. Как вам такое подтверждение моих якобы теоретических выводов.

– Интересное научное тесто, – пошутил Кроули, не представляя, как к этому отнестись. – По-вашему, это и есть тот самый, как бы это поточнее выразиться… ну, предположим, пусть будет вчерашний тахион, – он выжидающе посмотрел на доктора Зоуи, но видя серьезное выражение её лица, невольно снова задумался. – Впрочем, судя по всему вы не шутите. Но каким образом вам удалось это сделать, позвольте спросить.

– А вы действительно хотите услышать детали Рауль, – на всякий случай предостерегла доктор Зоуи. – Ведь этот вопрос слишком сложный даже в теории, чтобы объяснить его в двух словах, так чт+оже говорить о неизвестных вам практичных деталях.

– Тогда, верно, – Не стоит я думаю, – растерянно согласился с ней Кроули, и помолчав, более рассудительным тоном добавил. – В конце концов, я действительно несведущ в некоторых технических тонкостях вашего дела. А поэтому лучше скажите мне, Ария, ведь тахион, насколько я уяснил из ваших же слов, слишком огромен, чтобы мы смогли увидеть его своими собственными глазами. И вот теперь вы показываете мне нечто такое, что называете тахионом. Неужели такое действительно может быть?

– А вы сами как считаете, Рауль? – поинтересовалась доктор Зоуи выжидающе приподняв одну бровь.

– Не знаю даже, что и ответить, – признался Кроули с любопытством повертев в руках странную светящуюся субстанцию, завораживающе переливающуюся через стекло контейнера на солнце всеми цветами радуги. – В конце концов я действительно вижу перед собой нечто такое, чему не могу дать какого-либо логического объяснения. И в то же время вы утверждаете, что это и есть тот самый, если можно так выразиться, некогда гипотетический тахион. Который, подчеркну для достаточного понимания очевидной сути этого вопроса, даже по вашим словам невозможно ни потрогать ни увидеть своими собственными глазами. Так что же вы от меня хотите, милая Ария? Я действительно не верю в то, что услышал.

– И тем не менее это и есть энергия отдельного промежутка времени. То есть, можно даже сказать, энергия того самого некогда гипотетического тахиона, – заверила доктор Зоуи, посмотрев на своего собеседника торжествующим взглядом. – И как всего лишь отдельный сегмент ствола временного потока, он оказался достаточно мал, чтобы уместиться даже в таком небольшом сосуде. Хотя, если точнее сказать, так как это всего лишь энергия отдельного промежутка времени, то есть, энергия одного временного сегмента, мне действительно удалось заключить его в этом контейнере и на какое-то время обездвижить. Но если вы мне не верите Рауль, я могу вам просто продемонстрировать сам процесс, при помощи которого мне удалось это сделать.

Выйдя из-за стола, доктор Зоуи подошла к сидевшему напротив неё Кроули и выжидающе протянула руку.

– Дайте мне, пожалуйста, этот контейнер Ра+уль, – попросила она улыбнувшись. – Чтобы у вас не возникало сомнений, я вам продемонстрирую сам процесс, при помощи которого мне удалось это сделать. И полагаю, что вы не станете мне возражать, утверждая, что не хотите увидеть нечто подобное лично.

– Ещё бы я ответил вам нет, – согласился с её предложением Кроули, растерянно возвращая защитный контейнер в руки доктора Зоуи. – По правде сказать, мне действительно хотелось бы лично увидеть процесс, о котором, насколько я знаю из всех ранее прочитанных тем, пока никто кроме вас не догадывается. А раз так, милая Ария, давайте, наконец, сделаем всё, как вы и сказали, на практике, и я действительно первым поведаю миру о том, что вскоре однозначно потрясёт его до основания!

Говоря это, Кроули невольно отвлекся, засмотревшись на обворожительную улыбку доктора Зоуи, и случайно задел ладонью о крышку стола.

Звон разбившегося стекла, а так же последовавшая за этим яркая вспышка в лаборатории сопровождались его словами:

– Извините, доктор, я просто… но дело в том, что вы…

Именно в этот момент все вокруг Кроули и