Онимейка

Часть 1

Я был бариста, учился на архитектора. Был – потому что теперь мне трудно сказать, кто я.

На улице брызгал противный колючий дождь, ледяной ветер задувал прямо под воротник, пробирая дрожью насквозь, а ноги то и дело попадали в грязные лужи. А я, в тепле у своей кофемашины, ловко наматывал круги, выдавая иногда по тридцать порций капучино в час. В такую погоду много желающих согреться ароматным горячим напитком. Мне всегда нравились парочки подружек, залетавших в кофейню. Они брали по стаканчику ароматного кофе и грели о него свои ледяные руки. Сколько тепла и света было в их глазах!

Не помню, возможно, в этот день и были странные люди среди моих клиентов: столько лиц прошло, что всех и не упомнишь. Поздно вечером, когда кофейня закрылась, моя коллега Катька наспех протирала столики, смахивая крошки на пол, потому что в подсобке ее ждали. Андрей, как обычно, едва сдерживал свое желание поскорее уединиться со своей красоткой и потискать ее за пышные места. Я же устало и медленно вычищал свое рабочее место. Мне спешить некуда и не к кому.

Между кофемашиной и пакетом молока, который я собирался убирать, лежала какая-то кругляшка. Не то монета, не то картонка. И откуда она тут взялась? Я повертел кругляшку немного, и резкий блеск чуть не ослепил меня. Проморгался и еще раз посмотрел. Обычная тонкая железная лепешка, старая, будто ее недавно откопали. Может быть, ослепила она меня обычным бликом, а резко мне показалось лишь потому, что я устал и работал уже в полуосвещенной кофейне.

Странная монета упала в мой карман, а уборка размеренно продолжилась. Через час я был дома. Рухнул на кровать и улыбнулся сам себе. Завтра не моя смена, а значит, можно отоспаться вволю, потом сходить в зал и хорошенько размять затекшие мышцы. Работу я свою люблю, вот только день сегодня был просто безумный на клиентов.

Ах, да, монета. Я вытянул железку из кармана, включил свет и стал разглядывать. Кажется, она бронзовая, старая, покрытая налетом, как уличные памятники, даже прослеживался какой-то рисунок. Вдруг она стоит дорого? Надо будет сдать. Монета снова ярко блеснула. Странно, такая темная, а блестит, как полированная. Она снова блеснула – да так сильно, что голова моя закружилась; я зажмурил глаза, словно от солнца, и просидел так несколько секунд.

Хватит разглядывать всякое старье, так подозрительно портящую мои глаза, иначе архитектором мне не стать. Пора спать. Я поднял голову и… застыл на месте. Кругом лес. Что-то похожее на сосны, под ногами трава. Ноги сами подняли меня; я стал мотать головой, оглядываться, тереть глаза. Что за сон такой? Сердце мое бешено колотилось, отсчитывая время, проведенное в этом мираже, как мне тогда казалось. Но ничего не происходило. Я щипал себя, бил по щекам, но так и не просыпался. Все было слишком реально. Где же я?

Не знаю, сколько времени прошло, но голова постепенно перестала ходить кругом, а бешеный стук сердца хоть немного поутих. Наконец-то вместо гулкого звона я услышал звуки леса: шелест листьев, чириканье птиц и вроде бы шум воды.

Ничего не происходило. Просто лес. Постепенно я стал оглядываться. Совсем близко была поляна, усеянная валунами, а чуть дальше с одного из каменистых крутых склонов бурно стекал шумный водопад, к которому я осторожно направился. Он был невысокий – метра три-четыре, довольно плотный, зеркальной гладью сверкавший на солнце, а внизу – небольшое озеро, из которого струился быстрый ручей, протекал через полянку мимо камней и дальше в лес.

Странно, что дома у меня была почти ночь, а здесь, кажется, утро: солнце еще низко. И… лето, кругом зелень, тепло. Я смотрел, смотрел как в первый раз в жизни: или я сплю, или очутился где-то на юге, или просто сошел с ума. Я протянул ладони к воде, прохладной и свежей, и напился вдоволь. Недалеко нашелся удобный валун, к которому я присел, навалившись спиной на нагретый на солнце камень, ноги мои едва меня держали. Бешеный стук в груди еще мучил меня. Да что же это такое?

Я на минуту закрыл глаза, чтобы сделать несколько вдохов и выдохов и отключился на некоторое время.

Разбудили меня звонкие голоса и хохот. Я поднял голову, стал оглядываться: откуда звук? И… увидел, как в водопаде и озере купались три длинноволосые девушки. Одна – высокая светловолосая; другие две – рыженькие, пониже. Совершенно голые. Похоже, меня за валуном они не заметили, когда пришли. В горле моем пересохло, но на этот раз не от страха. Уж слишком красиво было это зрелище: три юные нимфы резвятся в воде. У них были необычайно длинные ноги по сравнению с телом, стройные и тонкие, длинные руки с изящными пальцами, круглые аккуратные ягодицы и у каждой – красивая подтянутая грудь с отчетливо выделяющимися сосками. Они смеялись, плескаясь в водопаде, брызгали друг на друга и болтали на непонятном мне мелодичном языке.

Я так залюбовался, что не заметил, как одна из девушек побежала прямо на меня, издавая какие-то странные звуки. Я машинально дернулся, чтобы спрятаться за валун, но от спешки коряво повернулся, споткнулся и смачно рухнул на спину – благо, что на мягкую траву. Тут же надо мной очутилась рыжеволосая нимфа. Она смотрела на меня сверху, широко улыбаясь и разглядывая мое лицо, искаженное от капель воды, стекавших с ее густых волос. Пока я смахивал воду с лица, она стала щупать мою руку, болтая нежным голосом.

Я готов был провалиться сквозь землю – так по-идиотски вышло. Лежу тут, неуклюже развалившись на траве, и встать не могу, потому что меня держит рыжеволосая красотка. Что они обо мне подумают? Что я подглядывал. Нет, я, конечно, подглядывал, но они же не знают, что это вышло случайно. Сейчас начнут возмущаться.

– Я все объясню. Это случайно. Я… это… не хотел, – начал я, поднявшись наконец на ноги.

Рыжеволосая посмотрела на меня своими большими миндалевидными глазами бирюзового цвета, широко улыбнулась и приложила руку к моему лицу на несколько секунд.

– Все хорошо. Ты такой красивый человек, – сказала она нежно, мелодично, протяжным и ласковым голосом.

Тут подбежала ее подруга, тоже рыженькая, но повыше и стройнее, и сразу приложила руку к моему лбу. Да что они меня все трогают?

– Такой красивый, высокий, сильный, – сказала высокая.

– У тебя же нет подружки на Земле?

– Какие руки у тебя сильные.

– Ты попал к нам в первый раз, да? – рыженькие стали быстро болтать, перебивая друг друга, я не успевал отвечать на их вопросы.

– Да. Я не знаю даже, где я и как тут оказался, – кое-как сказал я.

Я едва выговаривал слова, потому что эти рыжие красотки стояли передо мной, как будто даже не замечая, что на них совсем нет одежды. А я не мог понять, что мне делать, потому что на лица их трудно было смотреть – взгляд сам падал… куда-нибудь ниже.

Тут подошла третья их подруга – высокая, белокурая. Мне даже показалось, что это богиня спустилась с небес, так светилось ее нежное голубое платье. Она произнесла опять какие-то непонятные слова, отчего рыженькие убежали.

Какая она была красивая! Строгий взгляд, гордая осанка, длинные светлые волосы, миндалевидные большие глаза небесно-голубого цвета, уходящие внешним уголком наверх. Очень острые черты лица, выдающиеся скулы и… я заметил, что у нее длинные заостренные уши! Что это?! Она была похожа на какого-то эльфа. Вот только смотрела она на меня так, что меня странно передергивало. Вроде бы с интересом, улыбкой, но так оценивающе – с головы до ног, так властно. Потом улыбнулась, и глаза ее загадочно блеснули.

Она приблизилась ко мне так, что я ощутил ее легкое дыхание с цветочными нотами, и прикоснулась к моему лбу, как ее подруги.

– Прости их. Они забывают об особенностях человеческих мужчин, впервые появляющихся здесь. Вы весьма скромные и стыдливые поначалу. Но это быстро пройдет, – ласково сказала она.

Боже, какой у нее нежный голос! Она будто пела слова – так тягуче звучало каждое сказанное слово. Блондинка все еще разглядывала меня, долго смотрела в глаза. Я просто не знал, куда себя деть.

– Ты, наверное, хочешь узнать, куда попал? – она наконец-то сделала пару шагов назад.

– Вообще, да, – ответил я, выйдя из некоторого оцепенения.

– Я скажу тебе, это будет непросто понять. Постарайся. Это не Земля, а другая планета. Очень далеко от Земли. Вы ее еще не обнаружили. На этой планете обитает народ, который на вашем языке можно назвать Онимейцы. Мы очень похожи, потому что условия жизни на наших планетах весьма близки. У нас были общие предки, которых расселили по разным планетам. Вы развивались по-своему. Мы – по-своему.

Она опять обвела меня взглядом, от которого я покрылся мурашками. Тут прибежали рыжие подружки, уже в своих длинных струящихся одеждах.

– Я его нашла первая. Позвольте, позвольте! Он будет мой! – рыженькая невысокого роста обхватила мою руку, прижалась к ней. – Я первая тебя увидела. Я так хочу человеческого мужчину!

Тут она своей рукой довольно крепко сжала через джинсы мои мужские инструменты, что я аж ахнул от неожиданности и отпрянул назад. Белокурая что-то строго отрывисто проговорила на своем языке. Рыженькая потупила взгляд, жалобно посмотрела на меня и отошла.

– Прости ее. Я же говорю, они плохо помнят основы общения с человеческими мужчинами в первое время, – ласково продолжила белокурая.

– Меня зовут Пилейла. Эту рыжую бестию, мою подругу, – Хаоль. А это – моя подруга Лайя, – высокая миловидная Лайя откликнулась мне белоснежной улыбкой.

Только сейчас я заметил, что все они с необычными острыми чертами лица и ушками, как у эльфов.

– Пойдем. Я все расскажу, – Пилейла аккуратно взяла меня под руку и повела из леса.

Лайя и Хаоль спорили, кто возьмется за мою вторую руку. Долго ворчали и, видимо, договорились. Хаоль победила в этом споре, повизгивая, взяла меня за руку, и мы пошли.

– Я все тебе расскажу подробнее потом. А сейчас важно, что в наш мир ты попал на три ваших земных часа. У тебя должен был быть специальный прибор в виде монеты для транспортировки. Он тебя и переносит. Ты познакомишься с нашим миром, с нашими женщинами, мы расскажем о нас. Один раз в ваши человеческие сутки ты можешь перемещаться сюда и быть с нами. Через пятнадцать дней твой прибор закончит свое действие. И тебе придется выбрать: останешься ли ты с нами или уйдешь в свой мир.

Мне казалось, что все это какой-то фильм вроде 4D со спецэффектами, очень реалистично выглядящий. Но фильм? Другой мир?! Что за бред?

Мы вошли в огромный цветущий сад с высокими, зелеными, ровно подстриженными стенами, пышными плетистыми розами, свисающими с арочных опор от тяжести многочисленных цветков. Или это не розы? Я не разбираюсь.

Кругом были цветы, названия которых я не знаю, и вообще, кажется, никогда не видел: вьющиеся растения и раскидистые кусты. Пилейла шла немного впереди, а рыженькие – рядом со мной, крепко стискивая мои руки. Длинное платье Пилейлы будто скользило по ровному газону. Мы шли, поворачивая то в одну сторону, то в другую, лавируя в этом лабиринте между стенами зеленой изгороди, выше меня раза в два или даже три.

– Красивый сад? – спрашивала Хаоль справа.

– О, да, я в таких никогда не был, – отвечал я.

– Это сад при королевском дворце, – поясняла Лайя слева.

– Что? Королевский? А нам можно сюда?

– Можно. В саду часто гуляют слуги королевы и принцессы, их подруги с детьми, почтенные дамы царства, по-вашему – что-то вроде герцогинь, – тараторила Хаоль.

 Мы вышли в просторную часть этого лабиринта, – поляну. Стены ее были сделаны из высоких кустарников полукругом, а в центре стоял невысокий фонтан в виде чаши. Около фонтана располагались маленькие столики с фруктами и напитками, пуфики, лежаки; на газоне – мягкие покрывала и корзинки с едой. И повсюду – прелестные длинноволосые красавицы. Их было, наверное, пятнадцать или семнадцать. Все – с острыми чертами лица, но удивительно изящные, в длинных тонких платьях, развевающихся на ветру. Они веселились, мыли фрукты в фонтане, кормили с рук диких птиц, гладили каких-то странных мохнатых животных на своих коленях.

Когда мы вышли на поляну, все эти пятнадцать пар глаз разом уставились на меня, раздался «ох» и возглас, а потом все замолкли. Пилейла что-то проговорила на своем мелодичном языке, потом подошла к каждой девушке (хотя некоторые вроде бы были довольно взрослые женщины, чего не было заметно сразу). Она дотронулась ладонью до каждой, что-то поясняя на своем наречии.

– Ах, как вас зовут? Откуда вы? – раздался тонкий голос юной светловолосой барышни слева от меня.

– Алексей, – ответил я.

– Ой, как чудно. Как легко говорить! – сказала дама, сидевшая с мохнатым питомцем на коленях.

– Часто человеческие мужчины имеют такие трудные имена – с обилием «рллх… трлл». Ох, так трудно эту букву выговорить! Лобелхт был, помните? – продолжала юная блондинка.

– Ой, да! – отвечали все вокруг.

– Да, но хорошенький такой.

– Да, мы ему придумали имя Омелл.

– Как он крепко обнимал!

Все начали, перебивая друг друга, стараясь рассказать мне об этом Лобелхте.

– Роберт, наверное, – ответил я.

– Ох, да! И как вы произносите это? – снова спросила взрослая дама с питомцем.

– Прелесть. Мне так нравятся человеческие мужчины, которые умеют так резко произносить эти буквы! Как сразу хочется в объятья! – я не сразу заметил, как девушка, сказавшая это, призывно посмотрела на меня, медленно поедая фрукт. Все ее поддержали одобрительными возгласами.

– Кого же этот красавчик осчастливил своими ласками? – спросила дама у Пилейлы.

– Он только прибыл. Так что еще никого, – спокойно отвечала Пилейла.

Тут все начали охать, вздыхать и спорить. Поднялся целый гул.

– Кто же, кто же первая?

– Мама, когда же мне достанется такой человек?

– Мили, нужно пока потренироваться с другими расами.

– Ох, повезет Хаоль, она нашла, у нее и шансов больше.

– Ну, посмотреть-то можно хотя бы?

– Да, хоть немножечко? В этот раз такой красивый пришел.

– Можно? Позволите?

Пилейла стала останавливать гул.

– Стоп. Стоп. Я говорю же, что он только прибыл. Вы знаете же, что некоторые человеческие мужчины стыдливы и скромны поначалу. Дайте ему привыкнуть, и я уверена, он себя покажет, – строго отвечала Пилейла.

– Покажу в чем? – я не понимал, о чем разговор. В бою, что ли рыцарском, показывать себя?

Пилейла немного помолчала.

– Понимаешь, в нашем мире очень мало мужчин, и они слабы и некрасивы. Другие расы имеют своих мужчин, но внешне не таких, как вы. Только человек очень похож на нас, онимейцев, только ваша раса нам кажется привлекательной. Ваши мужчины иногда очень хороши – у нас таких не бывает. Высокие, подтянутые, мускулистые, у вас такие сильные руки, широкие плечи… Во всех местах вы прекрасны. Это такая редкость – видеть кого-то из привлекательных мужчин, – Пилейла опять смотрела на меня, прожигая насквозь, а говорила так ласково, что ее хотелось слушать и слушать.

– Ясно. В зал, куда я хожу, девушки тоже бывает заглядываются на подкачанных – мне ли не знать.

– Женщины, хоть и разных рас, похожи…

– Ах, покажи! Мы просто посмотрим!

– Мы не прикоснемся. Обещаем.

– Да-да.

Какое идиотское ощущение. Меня просят пятнадцать красивых женщин, и в другом случае я бы исполнил любую их просьбу. Но они просят, чтобы я снял футболку и показался им! Свою форму. По-дурацки это как-то. Они просто завалили меня своими просьбами, не переставая клянчить, шуметь и визжать. Я не выдержал.

– Ну ладно. Чего уж тут. Покажу, – кто меня дернул это произнести, сам не пойму.

 Девушки почти хором воскликнули, начали ерзать на своих стульях и пуфах, перешептываться и хлопать в ладоши. Пилейла подняла брови.

– Покажешь? Так легко? – спросила она, высоко подняв тонкие брови.

– Ну да, а что? Бывало такое, друзья тоже просили показать, как форму держу, – отвечал я, понимая, что зря я, наверное, согласился.

– А я не думала, что ты так быстро привыкнешь к нашему обращению, – сказала Пилейла и сладко улыбнулась. Она окинула меня своим взглядом и присела на бортик фонтана, приготовившись смотреть.

Это было максимально стремно. Я медленно стянул футболку, бросил ее на траву и стоял как истукан.

– Ах, прелесть!

– Какой хорошенький!

– Ой, а руки-то какие!

– Давно такого не было!

Девушки восклицали, шептались несколько секунд, потом замолкли и будто чего-то ждали. Такая идиотская пауза… Я постоял, потом повернулся спиной, снова повернулся. Сделал пару стоек, как бодибилдеры, хотя мне до них далеко.

– Ой, какой!

– Чудо, чудо!

Снова повернулся передом, а они все смотрели, молчали и улыбались.

– Вот как-то так, – ничего более разумного мне не пришло в голову.

– Ну, голубчик, не томи. Продолжай, – проговорила дама, согнавшая своего питомца и уставившаяся на… меня получается.

И только тут я понял, почему все таким восторгом отозвались на мое согласие и почему Пилейла удивилась. Она сидела и уставилась на меня в предвкушении, тоже ожидая, что я покажу себя. Но не свои руки. Оказывается, всего, целиком… Слюна мигом пересохла в моем горле. Тут я понял, что все до сих пор было не таким стремным, как сейчас.

– Погодите, ведь ну не полностью же… – жалобно посмотрел я на Пилейлу.

– Ты же сам сказал, – удивленно смотрела она на меня.

Дебил! Что я наделал? Пауза уже совсем затянулась. Они сидели, ерзая на месте, или стояли, переминаясь с ноги на ногу. И ждали. Меня. Все. А я обещал. Ой, дурак! Я смотрел по сторонам, смотрел на валяющуюся на траве футболку… Ох, я попал.

Наконец я зажмурил глаза, расстегнул ширинку и разом снял джинсы и плавки. Как же они запищали и захлопали в ладоши! Как завороженно охали – в полном восторге и явном возбуждении. И как мне хотелось провалиться на месте!

– Ммм… какой чудесный.

– Какие бедра мощные, ай, девочки!

– Как он сильно нажимает, наверное.

– Ой, мошоночка какая крупная. Бедняга давно сперму никому не отдавал.

– Я бы хоть сейчас приняла.

– Так, дамы, мы договорились только смотреть, – Пилейла осекла этих бесстыжих женщин.

Хорошо помню, как в детстве меня поймали за съеденное без разрешения варенье. Я считал это ощущение вершиной своего стыда. Как я ошибался! Хуже этого со мной еще ничего не было. Вдвойне позорнее их обсуждения и совсем отвратительно, что я сам, дурак, себе все это устроил.

Выдержав совсем короткое время, я быстро натянул джинсы, отвернулся, стал застегивать. И эта предательская ширинка, как назло, заела именно сейчас. Дергал, дергал ее, заразу, и царапнул палец до крови.

– Давай же застегивайся! – ворчал я на себя.

– Давай помогу, – предложила Хаоль, все это время сидевшая рядом с Пилейлой и наблюдавшая с таким же восторгом за происходящим.

– Не надо, – сказал я, кое-как застегнув ширинку.

– Ах, все?

– А когда снова можно посмотреть?

– Это было прекрасно! Вы чудесный мужчина!

– Он еще не привык. Подождите немного, освоится. Потом и посмотрите и прикоснетесь, дамочки, – ответила всем Пилейла.

– Что?! – вырвалось у меня.

Пилейла схватила меня под руку и быстро повела вперед. Мы пошли по саду вдвоем, оставив всех на поляне. По дороге я натягивал футболку.

– Что это значит? «Прикоснетесь» – это что? – едва дыша, почти орал я.

– Не пугайся, это все потом. Пока ничего не будет, – успокаивала меня Пилейла.

– Что потом? Я кто вообще здесь? Что за контактный зоопарк?

– Без твоего согласия никто к тебе не прикоснется, не бойся, – она так нежно говорила и так мягко и ласково посмотрела, что я успокоился. Почти.

Мы снова шли по лабиринтам сада и вышли на совсем небольшой участок, окруженный плотной высокой зеленой стеной. Посреди этого участка росло невысокое дерево с тонким стволом и густой широкой кроной, которая росла как зонтик. Под деревом благодаря этому создавалась хорошая плотная тень. Пилейла остановилась, повернулась и проговорила что-то на своем языке. Я не сразу понял, что это не мне. Позади меня стояла невысокая миловидная девушка с убранными в пучок волосами, в простом платье. Она выслушала Пилейлу, бросила на меня взгляд так, что я опять почувствовал себя экспонатом, и быстро убежала.

– Это моя служанка. Она сейчас принесет перекус. Можно я буду звать тебя Лексий? Так чуть проще произносить, – спросила Пилейла.

– Можно, – тихо и безэмоционально сказал я.

– Давай присядем.

Пилейла присела на газон и рукой показала мне место прямо у ствола дерева. Я сел, оперся спиной и закрыл лицо руками.

– Тебе пока непросто, я понимаю, – тихо начала она.

– Да, я вообще не пойму, где я, что это такое.

– Я все тебе расскажу, постепенно. Отдохни чуток.

– Это другая планета? Как я быстро сюда попал?

– Через устройство, сделанное по типу монеты. Ваша цивилизация еще не дошла до технологий, способных искривлять пространство-время. Поэтому тебе пока сложно понять. А у нас такое можно. Мы общаемся с несколькими разумными цивилизациями разных планет, дошедших до необходимой степени развитости, – размеренно рассказывала Пилейла.

– А у нас ничего об этом не знают, – не веря до конца, ответил я.

– Да. Советом трех планет решено пока не раскрывать существование высших цивилизаций на вашей Земле и еще двух планетах с меньшей степенью развития. Мы наблюдаем за вами, но не вмешиваемся и не рассказываем о себе. Хотя черпаем что-нибудь интересное. У вас прелестные ткани и фасоны одежды – мы заимствовали ее типы еще двести-триста лет назад, немного изменили и очень довольны. Смотри, как она хороша, удобна и подчеркивает фигуру.

Пилейла выпрямила спину. Ее грудь, ровно обтянутая тонким платьем, была идеально очерчена, а довольно глубокий вырез позволял без труда рассматривать аккуратную ложбинку красивой груди.

– Знаешь, тебе надо привыкнуть, но у нас иные нравы. Красота тела, что онимейцев, что человека, что представителя другой расы, не считается стыдливым или тем, что нужно прятать. Мы свободно показываем свои прекрасные тела друг другу, как вы показываете лица. Хотя я знаю, что у вас есть дикие племена, которые тоже свободно ходят без одежд. Мы можем надевать одежды для красоты, праздника, есть формы одежды для музыки, танца, учебы, еды. Но любой онимеец может спокойно снять все с себя и гулять в своей природной красоте.

– Ясно… – теперь я понял всю простоту ситуации у фонтана для местных жителей.

– У нас мало мужчин. Очень мало. И с годами их количество становится меньше. Они погибают в детстве, болеют, едва доживают до среднего возраста. Каждый взрослый человеческий мужчина, появившийся у нас – это событие и радость для всех в королевстве и на планете.

– Ощущение, что ты напоказ, – сухо произнес я.

– Мы бережем, холим и лелеем всех мужчин, особенно таких хорошеньких, – я не заметил, как Пилейла оказалась совсем близко. Она плавно, едва касаясь, поглаживала меня по руке. – Любой мужчина получает большой дом, служанок, самую лучшую еду, развлечения, какие только хочет, он может иметь любое количество… жен, это так у вас называется, – продолжала Пилейла.

– И что, это все даром? – устало произнес я.

– Конечно. У мужчины есть одна обязанность. Работа, – Пилейла сказала это с придыханием, как самое ценное.

– И какая же? – вот тут мне стало действительно любопытно.

– Отдавать сперму, – так легко и улыбаясь ответила Пилейла.

– Что? – я надеялся, что это мне послышалось.

– Отдавать сперму. Все онимейки, кому повезет, будут получать ее самым что ни есть природным способом. Это счастье! Но один раз в три дня для человека или раз в две недели для онимейца мужчина должен давать сперму в хранилище. Ее сохраняют и делают такие палочки с каплей спермы и раствора для оплодотворения, их называют у нас «капля жизни». Я же говорю, у нас так мало мужчин,  что без этих капель жизни наш народ давно бы вымер. У нас в королевстве около трехсот тысяч онимеек и всего не более пятисот мужчин. Быть женой онимейца – это величайшая редкость. Дети, рожденные от наших мужчин, больны с рождения, а мальчики рождаются вообще один раз из десяти, часто гибнут в первые годы.

– Почему так? – я едва верил всем этим объяснениям.

– Давно у нас был сильнейший катаклизм, из-за которого повредился и закрепился мужской геном с сильными искажениями. При всей нашей развитой медицине, мы до сих пор не можем справиться со столь сильными искажениями, – Пилейла понизила голос с легким дерганьем и закончила эту фразу.

– А от людей рождаются дети? Мы совместимы? – пытался я разобрать кашу в голове.

– Да! Это поразительно! Только наши расы способны к этому! Наши женщины часто берут в мужья мужчин других рас, свободно перемещающихся по космосу, но увы, детей зачать у таких пар не получается. А человеческий геном подходит. От человека рождаются красивейшие девочки-онимейки. Я тоже рождена от человеческого мужчины, – Пилейла улыбнулась, потупила взгляд, потом продолжила. – И треть детей – мальчики! Треть, представляешь! Ведь мы не можем переносить много мужчин с Земли. Причем мальчики, рожденные от человека, здоровы, жизнеспособны и гораздо красивее, чем мальчики от онимейцев.

– А разве от человека не рождается человек? – может быть, это был глупый вопрос, но, честно сказать, я плохо разбираюсь во всем этом.

– Нет. Геном онимейки очень силен и доминантен. В нем есть механизмы регуляции, которые подавляют экспрессию альтернативных нашим генам, но позволяют проявляться тем генам, что не противоречат нашим, – восторженно отвечала Пилейла.

– Я ничего не понял, – ответил я.

– Вот смотри. У меня такие ушки, а у тебя человеческие, – она прикоснулась к моим ушам, погладила их. Какие же прелестные у нее ручки и как вкусно пахнет цветами ее кожа.

– Ген острых ушек всегда перекроет человеческую  пару. Есть еще несколько особенностей нашего тела. А вот рост мышц у нас с вами одинаковый, внутренние органы тоже. Поэтому по всем законам проявится тот признак, что будет доминировать. Это может быть человеческий, а может онимейский. Поскольку в основном по болезням и здоровью мы близки, то от человека попадают целые и хорошие гены, оздоравливая потомство. Но особые черты, присущие онимейцам, проявляются всегда. А самое интересное, что когда внутри онимейки созревают яйцеклетки, то доставшиеся от человека половинки разрушаются, потому что у вас нет специальной системы сохранения, выработавшейся у нас. Поэтому в каждом поколении ребенку всегда передаются онимейские гены. Чтобы оздоровить цивилизацию, нужно несколько тысяч лет чтобы онимейцы-мужчины рождались от человеческих отцов. Тогда геном онимейцев укрепится.

 Я мало понимал все эти хитросплетения генов. Было ясно лишь то, что у них явная демографическая катастрофа. Мне больше нравилось то, как она это говорит. Увлеченно, так мелодично, так умно рассказывает какие-то генетические особенности наших рас. Как же сверкают ее небесно-голубые глаза! Пилейла остановилась на полуслове, заметив, с каким восхищением я на нее смотрю, взяла руками мою голову и нежно прикоснулась губами к моей щеке, а потом и к губам. Сам не пойму, как обхватил ее тонкую талию, продолжая целовать нежные губы. Приятный холодок пробежался по моей спине. Пилейла убрала руки с моей головы, что-то сделала и быстро скинула платье в сторону, обнажив свое гладкое тело. Обнаженная, белокожая, с тонкой талией и довольно пышной грудью, упругими выдающимися сосочками, она собиралась сесть верхом мне на колени. И только сейчас я немного пришел в себя.

– Погоди. Погоди, – прошептал я ей.

– Что? Что-то не так? – она смотрела на меня, так близко прислонив голову, что я видел лишь ее небесные глаза.

– Я… Слушай, – у меня едва выдавливались слова, язык вообще не хотел ворочаться.

Пилейла изменилась в лице, ее взгляд от соблазнительно-мягкого быстро превратился в испуганный и печальный.

– Я тебе не нравлюсь? – смотрела она на меня более строго.

– Что ты. Что ты! Ты… ты, – я смущенно оглядывал ее нежные формы, округлые бедра и ложбинку внизу живота. – Ты такая красивая, очень.

– У тебя ведь нет возлюбленной. Не должно быть, наши разведчики не дают монеты таким, – с легким испугом говорила она.

– Да, это так. Просто мы с тобой вот только недавно познакомились. Ну как так? – нес я какую-то чушь.

– А ты из тех, кому нужно время, да? – она сказала это без тени ухмылки или издевательства, просто спрашивала.

– Ну… – мямлил я.

– Просто я знаю, что у вас есть мужчины, которые сразу хотят женщину, если познакомились, а некоторые долго ухаживают. Ты из тех, кто ухаживает?

Я даже не знал, что на это ответить. Сказать, что я медленный тугодум и мне надо время, чтобы привыкнуть и познакомиться ближе… Что за отговорки девственной барышни? А быстрый? Так она сейчас набросится на меня. Пока я соображал, Пилейла ответила сама.

– Я понимаю. Тогда немножко подождем, – Пилейла схватила платье, улыбаясь, накинула его, совершенно от меня не отворачиваясь и не стесняясь. Надела лишь, чтоб меня не смущать, – как отвратно мне это было понимать. Тут прибежала служанка, принесла покрывало, еду, каких-то вкусных напитков. Пилейла больше не приставала ко мне, все рассказывала о их мире, об истории, о чудесном климате их планеты, о королевстве и лишь изредка с желанием поглядывала на меня. Я пропустил весь рассказ, вообще ничего потом не мог вспомнить. Только смотрел на нее и хотел провалиться на месте. Я столько раз вел себя как дебил сегодня! Но одна фраза вывела меня из постыдного оцепенения.

– Ой, время на исходе. Я совсем не рассказала правил. Помни, в одно и то же время по твоему желанию, ты можешь приходить в наш мир. На три часа. Хоть каждый день, хоть раз в неделю. Ровно через пятнадцать дней тебе надо будет сделать выбор, остаешься ли ты у нас или на Земле. Если выберешь Землю, то твои воспоминания о нас сотрутся.

– Я не буду ничего помнить? – опять тугодумил я.

– Только отрывки, и тебе будет казаться, что это был сон, – ответила Пилейла.

– А если останусь здесь?

– Ты будешь помнить все. У тебя будет беззаботная жизнь. И лишь одна несложная и очень приятная работа, – Пилейла ласково улыбнулась и провела пальцем по моим джинсам. – Еще помни, что землянам нельзя знать про наш мир. Твоя монета отслеживает твою речь. Как только ты хоть намекаешь о нас, она запустит программу твоего ухода. Внезапная болезнь, безумие или что-то, что люди примут за несчастный случай.

– Ого, – вот это меня испугало. Я уже понял, что они могут то, чего нам неизвестно.

– Не пугайся. Это лишь защита нашего мира. Если ничего не говорить, ты просто прекрасно проведешь время здесь. И может быть, если понравится, останешься, – она смотрела на меня с такой надеждой, радостью от моего присутствия здесь, в ее мире.

Ее речь, нежная и музыкальная, звучала будто в голове, которая слегка кружилась. Я хотел поцеловать ее на прощание, привлек к себе, прикоснулся к губам, вновь ощутив нежность ее кожи, и тут все растворилось, краски потускнели, ощущения пропали, осталось лишь чувство, что я падаю и падаю.

 Я резко поднял голову с подушки своей кровати. Голова немного трещала, на часах светилось 3:12. Я огляделся: моя комната, все как обычно. Только я заснул в том, в чем пришел с работы. Это что, был сон?

Часть 2

Проснулся я поздно, нисколько не выспавшись. Мне приснился какой-то чудный сон, другая планета, прелестные обнаженные нимфы, королевство. Ну, а что? У меня давно нет девушки, еще бы мне такое не снилось. Я провел весь день дома, валяясь на диване, тупо листая ленту соцсетей, лишь к вечеру вышел ненадолго на улицу купить продуктов. Если б не голод, я бы так и остался валяться дома. На столике рядом с телефоном лежала та самая монетка, которую я принес из кофейни и которая так удивительно проникла в мой сон.

Посмотрев половину какого-то скучного фильма, я немного поработал над архитектурным проектом, который был почти готов. Кофейня – это мой временный хлеб, я учусь на архитектора на заочном, последний курс. У родителей не было денег в свое время оплатить учебу, поэтому я поступил не сразу, а через пару лет, когда смог немного подзаработать. Остался финишный рывок – моя дипломная работа. Это будет здание театра. Я уже продумал, как будет организовано все внутри, какие будут удобные переходы, как расположить гримерные и вспомогательные комнаты, а еще скрытые под сценой отсеки для трансформации и все такое. Только я пока не знаю, в каком стиле сделать его внешне. Может, современный? Хм… А это идея.

На моем рабочем столе стопками лежали наброски и чертежи, ластики и линейки, где-то среди всего этого добра стояла чашечка от вчерашнего кофе, накрытая одним из эскизов. Наспех я все прибрал, выключил компьютер, решив лечь вовремя и хорошенько выспаться. Ранний подъем на следующее утро, холодный душ, спортивная атмосфера зала, хорошая тренировка, сочный завтрак – и вот я, наконец, почувствовал себя бодро. Впереди целый день на отдых и мой диплом. Так впечатлил меня сон прошлой ночью, что теперь хотелось только творить.

Днем я мотался по городу, забежал к родителям ненадолго, а потом, вернувшись домой, несколько часов делал эскизы замка. Безудержно рисовал, не замечая времени. Листы бумаги то и дело вылетали из-под карандаша, я искал формы, расположения элементов, гармонию во внешнем убранстве. Рисовал передний фасад и боковые стены, переставлял элементы с места на место, черкал и черкал. Уже под вечер, выбрав три наиболее удачных наброска, которые из черновика я буду переносить в цифровой формат, я решил чуть отдохнуть и, наконец-то, поесть. Желудок жалобно урчал, не понимая, чего это его хозяин так долго не дает ему пищи. И вообще, завтра снова моя смена, так что сегодня надо выспаться. Я разогрел купленную заранее пиццу, наелся, завел будильник, лег и быстро уснул.

Недолго удалось поспать. Кто-то ругался и орал прямо под окнами. Какое-то время я пытался уснуть, но этот ор назойливо отгонял дрему. Я встал, подошел к окну и увидел, как пьяные крикуны сцепились за свои куртки и уже замахивались кулаками, а их визгливые подружки пытались растащить буянящих. Сверху слышались голоса соседей: «Щаз милицию вызову!» Не выспаться мне сегодня. На мою удачу через несколько минут на улице затихло, все разошлись, и двор снова погрузился в сонную тишину. Было уже заполночь. Замотавшись в одеяло, я попытался уснуть, но взгляд мой упал на монетку, слегка блеснувшую на краешке прикроватной тумбы.  Дотянувшись до монеты, я чуть было не уронил ее, но все же сумел донести до кровати. Разглядывая в полумраке монету, я думал:

«Хм… А я б на самом деле не прочь еще раз посмотреть этот сон. Ну что, перенесешь ты меня к голубоглазой красавице?»

Монетка блеснула. О, нет! Это не блик, все окна занавешены, света в комнате нет, она издавала свечение сама.

На часах 00:08.

В голове моей закипели воспоминания слов. Что же она говорила про время? Она сказала, что каждый день я могу в одно и то же время приходить к ним. На три часа.

О, не видеть бы всех этих дам, такой позор. Но их мир… это же. Это же просто невероятно! Есть другие планеты. Я раза три или четыре хотел вернуться и тут же говорил себе, что нет. Не хочу. Брал монетку, смотрел на нее, потом бросал на стол, потом снова брал.  А как? Как сказать, что сегодня я все же хочу? Монета на столе блеснула особенно ярко, и я ощутил, как падаю.

Сосны надо мной. Или не сосны? В общем, деревья. В прошлый раз мне показалось, что это сосны, а теперь я понимаю – это что-то совсем другое, просто тоже высокое. Я поднялся. Легкая тошнота противно подступала к горлу. Но я был снова в том же лесу, на том же месте. Также было утро, лето. Этот мир существует. Это не сон.

Не торопясь, я встал и тут же понял, что я очутился здесь ровно в том, в чем был дома, то есть в одних трусах. Только не это. Мало мне позавчерашнего позора. Теперь, если меня увидят, подумают еще, что я готов к дальнейшему сокращению одежды. Я осторожно пошел в ту же сторону, что и в прошлый раз, к водопаду, временами прислушиваясь, нет ли здесь кого-либо. Уж сильно не хотелось мне щеголять почти без одежды. У водопада вроде никого не было. Я медленно подошел к воде и стал оглядываться, вспоминая, куда же в прошлый раз мы шли.

– Ой, радость какая. Вы вернулись! Как госпожа будет рада! – я резко обернулся от этих слов, раздавшихся за моей спиной.

 Это была служанка Пилейлы, которая в прошлый раз принесла нам еды. Она взяла меня за руку и повела в сторону королевского сада.

– Я ждала вас вчера. Госпожа весь день не своя была. Она боялась, что вы ненароком рассказали о нашем мире, и уже лежите где-нибудь привязанным к постели в вашем доме для умалишенных, – она хихикнула и тут же осеклась, – или не хотите сюда обратно, так бывает. Но так хорошо, так хорошо, что вы пришли!

Мы быстро пробежали какой-то короткой дорогой через сад и подошли к небольшим воротам каменного замка. Он был необычайно большой, с многочисленными башнями и разноуровневыми крышами, не похожий на наши строения. Из замка выходили мосты, стены, они тянулись в город и как бы делили прилегающую территорию на части. Казалось, в этом строении нет никакой симметрии, все налеплено друг на друга и может рассыпаться в любой момент.

– Мы что в замок пойдем? – не понимал я.

– Да, она вас ждет, – просто ответила девушка.

– Нет, нет, как я такой пойду? Меня же могут увидеть, – я показывал на свои босые ноги, но думаю, служанка поняла, о чем я.

– О, не переживайте, можете идти хоть голым, все будут только рады этому, – улыбнулась она.

– Это я понял… Ох… – я не знал, как ей объяснить.

– Ой, вы хотите нарядиться? Для нее, да? – она восторженно захлопала в ладоши.

– Ну, допустим, да, – облегченно ответил я.

– Ой, тогда конечно. Так, сейчас. Я принесу. Для вас ведь все готово, – отвечала девушка.

Она прошмыгнула в деревянную дверь и через пару минут вышла с какой-то одеждой и сапогами.

– Вот. Это праздничное. Подойдет для свиданий, – столько радости было в ее словах, и всего лишь тому, что я прошу одеться.

 Я натянул штаны, коричневые с  вышивкой золотой нитью. Попытался застегнуть какую-то странную защелку, заменявшую привычную мне пуговку. Никак эта штуковина мне не поддавалась. Служанка быстро протянула свои руки:

– Давайте я помогу.

Я только было хотел возразить, что сам разберусь, как ее проворные руки щелкнули замочек, и все было готово, а девушка без капли смущения любовалась мной. Я надел что-то вроде недлинного кафтана, тоже расшитого золотом и камнями у воротника. Сапоги мне были как раз.

– Ой, в вас влюбятся все женщины нашего царства, – заключила она, продолжая без устали смотреть на меня.

Я не знал, что отвечать на такие вещи.

– Пойдемте.

Мы вошли в дверь и пошли по запутанным коридорам и лесенкам замка. Если я захочу сбежать отсюда, я не смогу этого сделать. Слишком умные или, наоборот, бездарные архитекторы делали эти странные коридоры и переходы. Перед очередной дверью служанка остановилась, взглянула своими ласковыми глазами и показала рукой на дверь. Высокая богато украшенная дверь с резными металлическими ручками. Девушка вошла первая, я за ней.

– Госпожа, он вернулся! Вернулся! – громко сказала, почти прокричала девушка.

Пилейла сидела около своего туалетного столика в нежно-голубом пышном халате, с распущенными волосами, спускающимися почти до самого пола. На радостный возглас служанки Пилейла обернулась. Такой страх был в ее глазах в первую секунду, а потом она улыбнулась и, казалось, вот-вот подпрыгнет от  радости. Она подскочила и готова была повиснуть на моей шее, но в последнюю секунду остановилась, ее тонкие пальчики сжались в кулачки.

– Ты пришел, – полушепотом проговорила она.

Глаза ее, такие чистые в прошлый раз, и немного красные сегодня. Какое-то першение в горле не давало мне сказать ни слова. И как я сам убедил себя, что это сон? Служанка так тихо вышла за дверь, что я не заметил, как мы остались одни с голубоглазой красавицей. Я не знал, что говорить, было трудно смотреть ей в глаза и на ее неземное лицо, которое мне нравилось сильнее с каждой минутой.

– Да, дела были. Вот, не смог. Но я буду приходить. У вас такой мир прекрасный, – тупо отмазывался я.

Она стояла, сложив руки под подбородком, впитывая каждое мое слово и разглядывая меня в новом костюме.

– Тебе идет онимейский наряд, – она чуть улыбнулась уголком губ.

– Мне кажется, у вас здесь предпочитают мужчин без одежды.

– Конечно, – серьезно ответила она. А потом взглянула на меня с головы до ног и продолжила, – так проще. Не надо тратить время на эти переодевания, можно просто сразу ласкать друг друга.

Я чуть не поперхнулся. Слюна почти перекрыла мне горло. Тааак, шутить мне на такие темы здесь, видимо, не стоит. Пилейла только посмеялась.

– Прости. Немного рано для таких шуток. Для тебя все готово. Дом, сад, бассейн, служанки, они умеют готовить земные блюда, девушки для ласк и секса, несколько водных машин, не знаю, как их назвать тебе верно. Тиуны – это такие верховые животные наподобие ваших лошадей. Наши лучшие врачи могут сделать анализы и сформировать самое подходящее питание и лучший вид нагрузки для тебя.

– Ого, даже так! – удивлялся я каждому слову.

– Конечно. Мы заботимся о мужчинах и качестве их спермы. Чем качественнее сперма, тем здоровее и красивее потомство. К сожалению, некоторые мужчины так развязно живут, сами делают напитки с алкоголем из фруктов, перестают гулять, плавать, едят не то, что нужно, толстеют. И, увы, сразу страдает качество детей. Онимейский организм другой, не такой, как у ваших женщин. Я им даже завидую. Ваши более жесткие условия развития сделали хорошую репродуктивную систему, которая сама способствует отбору и рождению лучших детей. У нас, увы, не так.

– Да уж, ощущение, что мы тут только как инкубаторы для производства сперматозоидов, – сказал я вполне серьезно.

– Нет, что ты! Даже не думай так. Просто без вас погибнет наша цивилизация. Мы так стремительно уменьшаемся, что скоро не останется никого. Это так важно, так ценно. Но мы также нежно любим мужчин, а может даже сильнее любим, чем ваши женщины. Они часто не понимают своего счастья, своей удачи и милости. Быть рядом с красивым, сильным, любимым, родить ему деток. Знаешь, – Пилейла отошла к окну и посмотрела вдаль, – многие онимейки живут всю жизнь одни. Они готовы были бы любить, заботиться, жить вместе с любимым мужчиной. Но вас не хватает. Не хватает онимейцев, людей, других рас. Многие женщины мечтают о детках и не могут за всю жизнь родить ни одного. Ты не представляешь, какое это несчастье видеть старую, добрую, чудесную женщину, которая с невероятной болью в глазах смотрит на бегающих во дворе деток.

 Как вдохновенно она это произнесла! Я молчал, слушал, безотрывно разглядывая ее глаза, завороженный ее дивным голосом и смыслом сказанного. Пилейла улыбнулась и сменила тон на более радостный.

– Я узнала, что ты делаешь напитки людям. И по подобию вашей системы тебе сделали прибор. Если тебе захочется, здесь ты можешь делать то же самое, что и у себя.

Я смотрел на нее удивленный всем, что тут происходит.

– Ничего себе! Ну и индивидуальный поход.

 Пилейла взяла меня за руку.

– Я тебе покажу наше королевство, – она повела меня к стеклянной двери.

Мы вышли на балкон ее комнаты. Это было невероятно! Передо мной раскинулся город, расположенный на неровной холмистой местности, кругом были крыши домов, больших и маленьких, сады, цветы, улочки, площади. Все утопало в зелени, где-то из крыш росли кусты. Я едва мог различить конец городской части: где-то там далеко начиналась зеленое лесное покрывало. Все было сказочно, необычно по форме, непривычно глазу и так красиво! Моя голова крутилась то в одну сторону, то в другую, я показывал на части города и спрашивал, что там, а Пилейла радостно мне отвечала.

Пилейла любовалась со мной этим видом, ее длинные волосы слегка развевались на ветру, открывая острые ушки. За каждым ее словом я следил, как глухонемой за движением губ того, кто не владеет языком жестов. Руки мои совершенно не знали, чем себя занять, и я ковырял золотую нить на своем одеянии так, что оторвал ее. Пилейла закончила рассказ о трехсотлетии самого большого фонтана, повернулась к городу и подставила лицо ветру, блаженно закрыв глаза и едва слышно напевая мелодию, раздававшуюся откуда-то из сада. И все же я не верил до конца во все это.

– А в этом замке живет королева? – наконец я начал разговор.

– Да, – отвечала мне Пилейла.

– С королем?

– Нет. У нас нет короля. У королевы две дочери, – медленно отвечала она, глядя мне в глаза.

– Принцессы получается.  А ты тоже здесь живешь?

– Да. В замке живет много людей: министры, придворные, подруги королевы и ее дочерей.

– Знаешь, – начал я после некоторого молчания, – я вчера толком не понял вообще, реальность это или мне все приснилось. Поэтому не думал даже, что второй раз сюда попаду. И… не пришел.

Пилейла улыбнулась.

– Это трудно. Всем трудно. Люди не привыкли к другим разумным существам.

– Да уж. К перемещениям тоже.

– И к перемещениям, и к мельчайшим источникам энергии, к легким летательным капсулам, к телепатии.

– Еще и телепатии? Ты мысли читать умеешь? – я просто не верил своим ушам.

– Не совсем. Но онимейцы очень продвинуты в распознавании мозговых сигналов. А как ты думаешь, я с тобой разговариваю?

– Ну… И как? – я только сейчас понял, что действительно, все здесь говорят со мной на одном языке, что вообще-то нереально.

– Думаешь, я знаю твой язык? – прищурила глаза Пилейла.

Я, видимо, сильно сдвинул брови и приоткрыл рот, потому что Пилейла мягко и немного хитро улыбнулась, увидев мое замешательство.

– Да-да. Я не знаю твой язык. Как и ты мой. Посмотри на мои губы, они произносят не твои слова, но ты слышишь знакомую речь.

Я лишь вглядывался в ее губы, такие красивые, что мне не удавалось толком понять, что именно она ими произносит, и окончательно запутался. Пилейла звонко засмеялась.

– Поразительно, да? Как вас легко удивить. За десятки тысяч лет эволюции мы научились настраиваться на мозговые волны друг друга. Ведь что такое мысли в нашей голове? Это определенные сигналы, бегущие по цепочке мозговых клеток. Просто у меня они выражаются одними звуками, а у тебя другими. Прикасаясь ко лбу, я настраиваюсь на твои волны, мы умеем передавать сразу мысль в волну твоей мысли, минуя звуки. Ты их, конечно же, слышишь, но сигналы в клетках, они уже такие, какие я заложила в своей голове. И тебе кажется, что ты слышишь мою речь. Также и наоборот, я понимаю тебя.

– Я, по правде говоря, не до конца это понимаю. А… а что, ты так можешь любой язык понимать?

– Любого существа, которое близко по строению мозга.

– И встроить мысли можешь?

Пилейла рассмеялась.

– Вы еще так мало знаете о себе. Зоны, которые ответственны за раздумывание, совсем иные. Все, что я посылаю извне, может уловить лишь зона, ответственная за восприятие. Ты всегда будешь понимать, что это говорит кто-то другой.

 Как эта, казалось мне, будто лесная нимфа, легкая, радостная, нежная может говорить о каких-то сложных процессах в мозге. Если бы передо мной сидел седовласый мужчина в толстых очках и умно рассказывал об интегралах или нейронах мозга, это было бы понятно, это бы меня не коробило от дикого несоответствия. А тут я поражался и восхищался, так и не веря до конца во все сказанное.

 Наше молчаливое разглядывание друг друга прервала служанка:

– Машина готова.

– Спасибо. Лексий, ты уже познакомился с моей служанкой? Улина.

– Улина. Хорошо, – отвечал я, погруженный в раздумья о возможностях этих онимейцев.

Мы вышли из замка и сели в какой-то интересный автомобиль, у которого не было ни руля, ни кнопок. Как повозка без крыши, только кучера не было.

– Это что, автомобиль у вас? – удивленно разглядывал я эту карету без лошадей и кучера.

– Да. Он на маленьком реакторе работает, если тебя интересует, откуда он берет энергию.

– А кто им управляет? – спросил я.

– Заложенная программа. У вас ведь тоже уже дошли до такого.

– Ну, да. Только еще не совсем распространено, – с опаской закидывал я ногу в повозку.

Мы сели, и эта странная беспилотная карета неторопливо повезла нас по улочкам города.

– А у нас весь транспорт управляется программой, – продолжала Пилейла. – Слушай, сейчас мне нужно будет представить тебя всем. У нас есть одна традиция при представлении нового человека.

– Какая? – уже с некоторой опаской спрашивал я.

– Мне нужно будет вызвать Хаоль и представить ее как ту, что первая тебя обнаружила. Ты должен взять ее за руку и держать, – показала Пилейла, сжав мою ладонь.

– И все? – не очень доверчиво уточнил я.

– Ну, на церемонии да. А вообще она имела приоритетное право заниматься сексом с тобой. Если бы… если бы ты не захотел другую раньше.

– Но я не хочу ее. В смысле, она красивая. Но…

Пилейла замолчала.

– Она моя подруга, она очень расстроится, – сказала Пилейла.

Я не знал, что на это ответить. Мы подъехали к воротам, которые прямо перед нашей повозкой открылись сами. С ума сойти, сколько было народу за этими воротами: весь большой сад был заполнен онимейцами и какими-то странными огромными существами – нечто среднее между гориллой и человеком с ярко-красной кожей, а еще какие-то оборотни, то есть двуногие, невысокого роста, похожие на людей, с короткими ногами и руками, плотным туловищем и очень волосатые – лицо и руки все в волосах или шерсти. Кто был в набедренных повязках, кто-то в длинных платьях, кто в коротких юбочках. Некоторые девушки были в накидках, почти полностью прозрачных, таких, что за ними ничего не было скрыть. Многие девушки вообще были полностью без одежды, лишь несколько украшений на шее или тонкая полоска жемчуга на животе как ремешок. Наверное, мои глаза чуть не выпали в тот момент, потому что я просто не верил всему, что видел здесь. За этим столпотворением я не сразу заметил большой особняк с высокими окнами, лаконичный и аккуратный.

– Пойдем, – сказал Пилейла, взяв меня за руку.

Как только мы остановились, все эти сотни людей разом стали разглядывать меня: то замолкали, то охали, то шептались друг с другом. Я чувствовал себя как животное в зоопарке. Пилейла привела меня на возвышение, на котором стоял дом. Мы стояли чуть выше остальных, как на пьедестале, перед сотнями глаз, как мне показалось, только и смотрящих на меня одного. Она громко произнесла:

– Дорогие жители нашего царства! Я рада приветствовать вас и представить нашего нового гостя. Прекрасного человека Лексия!

Все радостно завизжали, захлопали в ладоши, откуда-то заиграла музыка, что-то бабахнуло, посыпались конфетти. Через пару минут, когда возгласы чуть утихли, Пилейла подняла руку. Все разом замолкли и Пилейла продолжила.

– Итак, нашего нового гостя первой нашла Хаоль. Хаоль, прошу.

Хаоль быстро вбежала по ступенькам, схватила меня за руку, прижала мою ладонь к своим губам и долго целовала ее. Я было хотел выдернуть руку, но помнил о просьбе Пилейлы сохранять традицию.

Музыка играла все громче, ее удары вибрировали звоном в моей голове. Все шумели и прыгали как на стадионе. Хаоль стиснула мою руку так, что пальцы начали неметь. А Пилейла стояла гордая,  широко улыбаясь и покровительственно разглядывая присутствующих.

– Так, времени мало, скоро ты вернешься в свой мир. Нам нужно еще обойти всех, – сказала она мне и Хаоль.

 Это было какое-то сумасшествие. Мы спустились со ступеней: Пилейла шла впереди, я за руку с Хаоль – сзади. Люди и эти странные существа кланялись нам по мере нашего движения. Я съежился от этих непривычных мне почестей, шагая скрюченный и озиравшийся на окружающих с диким недоверием.  Иногда мы останавливались, чтобы перекинуться парой слов с многочисленными приглашенными на этот праздник.

Я чуть отшатнулся от верзилы, больше двух метров, который резко и отрывисто прорычал что-то мне в лицо. Он был огромен, его руки, столь широкие от накачанных мышц, видимо, не помещались в стандартную одежду, потому от его пиджака оторвали рукава так, что получился жилет. Ярко-красная кожа почти светилась на солнце (наверное, их звезду называют иначе, но я не знал как). Он, этот краснокожий, как и все другие краснокожие, был сгорблен, но вблизи я понял, отчего. У этих существ не было шеи. Голова росла прямо из плеч и не сверху, а как бы немного спереди, что казалось издалека горбатостью. Что больше всего меня поразило, так это то, что над кирпичными густыми бровями у него был ряд шипов или маленьких рогов.  Прямо там, где у людей лоб. Не иначе как адский приспешник поднялся повеселиться с людьми… и онимейцами. Крупный широкий нос мощно захватывал воздух, а ноздри каждый раз при этом раскрывались шире раза в два. Я не понимал его грубого рычания и просто пялился на рога.

– Не бойся. Киды с виду страшные, конечно, но вполне дружелюбные. Голос у них и манера грубая, но они не лишены чувств, сострадания и милосердия. А такая внешность сформировалась из-за сложных условий жизни на их планете, – Пилейла успокаивала меня.

– А еще, знаешь, у них огромный! Такой большой, – Хаоль показала руками чуть ли не полметра. – Некоторым девушкам очень нравится.

– Тебе-то уж точно нравится, – смеялась Пилейла.

Хаоль ласково посмотрела на этого гиганта, и тут я заметил, как в углу его рта появились морщинки, и глаза сильнее сузились. Видимо, это было подобие улыбки.

– Киды – хорошие мужья, они все готовы сделать ради своих жен, – Хаоль погладила руку этого гиганта, раза в два превосходящего ее.

Тут верзила повернул свое рогатое лицо ко мне и отрывисто что-то проговорил. Кажется, мне даже прилетело что-то от его слюны.

– Тинант спрашивает, как тебе понравилось в королевстве, и решил ли ты здесь остаться? Еще он говорит, что рад познакомиться и готов помочь, если нужно, – перевела Пилейла. Как я потом узнал, только онимейцы и еще одна раса обладали способностью передавать речь через мысли; другие этого не умели.

– Я, я даже не знаю. Я еще мало что понимаю, не решил, короче. За предложение помощи спасибо, но… – я едва выговаривал слова. – Я обязательно обращусь, когда мне понадобится помощь. Просто пока… сейчас, вот в данный момент, ничего не надо.

Кто его знает, может, у них неприлично отказываться, потому на всякий случай ответить надо мягко. Краснокожий что-то пробормотал, а мы сделали несколько шагов вперед. Только сейчас я заметил, что мимо нас постоянно проходили голые или полуголые онимейки. Я, сам того не замечая, задерживался взглядом на них…  Тут к нам подбежал какой-то рыжий дядечка, схватил меня за руку и стал трясти. Дядечка определенно был человеком, лет семидесяти, немного лохматый, небритый, в старомодном, но хорошем костюме. Он говорил на незнакомом мне языке, что-то северное, грубовато звучащее.

– Это Вигго. Он с твоей планеты, – пояснила Пилейла.

– Да? Откуда? Спроси, откуда он, – заинтересовался я.

Пилейла даже не успела спросить, как Вигго сам начал тараторить, отчеканивая резкие звуки своей речи.

– Он говорит, что на Земле жил в Норвегии. Лексий, а ты знаешь, где это? Это близко к тебе? – Пилейла уставилась на меня.

– Нет, это далековато.

– Пойдем, он ничего интересного не расскажет, – Хаоль дергала меня за руку, чтобы идти дальше.

– Но я хотел узнать… – почему-то человеческое общество мне в тот момент очень было необходимо.

– Ничего особенного, обычный человек. Как и ты, попал сюда около сорока лет назад. Остался. Какое-то время очень хорошо исполнял свою миссию, – поясняла Пилейла.

– У меня несколько подружек рождены от его спермы, – заметила Хаоль.

– Увы, потом его жизнь стала непоследовательной, он перестал хорошо питаться, просил еды с Земли. Но еды скверной. Стал принимать алкоголь, который делали некоторые киды. В общем, здоровье его ухудшилось, и рождающиеся дети стали слабыми и больными. В конце концов, решили его вывести из доноров. Теперь он просто живет в своем небольшом доме, ничем не занимается, кроме кутежа и веселья. Женщины почти не приходят к нему, – Пилейла с отвращением произнесла последнюю фразу, как наивысшее наказание.

– На каждого мужчину у нас очередь из молодых и не очень молодых женщин, – продолжила за нее Хаоль. – Всем хочется секса с человеком. А к нему почти не хотят ходить. Он… он плохо обращается. Грубит и делает больно. Делал, теперь уже никто не хочет бывать у него.

Вигго что-то болтал на своем языке, казалось, он был слегка безумен в своих пылких речах. И что он там говорил? Мы еще приветствовали нескольких онимейцев, почтенных дам, парочку этих странных оборотнеобразных существ и краснокожих. Лица мелькали передо мной, я уже плохо различал их. Единственное, что бросалось мне в глаза – это несколько горбатых кидов, тискающих за обнаженные попы своих изящных онимейских подружек. Мы обошли дом, с другой стороны которого была более тенистая часть сада с большими кустами и деревьями.

– Пойдем в дом, – сказала Пилейла коротко и отрывисто.

Мы пошли по извилистой тропинке. Здесь было меньше гостей, но стояли столики с угощением, лежали смотанные пледы. Небольшие компашки сидели на траве с корзиночками, наполненными разной вкуснятиной, пили из высоких бокальчиков.

– А что они пьют? – я понял, что онимейцы не приветствуют алкоголь, тогда интересно, что у них в бокалах.

– Соки из сочных фруктов. Особенно от зилиана – это такой ароматный плод. Сок его невероятно полезен, наши девушки собирают…

Я не дослушал Пилейлу, потому что шея моя чуть не свернулась от картины сбоку. Мы проходили вдоль полянки, на которой забавлялись две парочки. Одна черноволосая онимейка лежала на траве, вытянув руки над головой, совершенно без одежды, чуть согнув ноги в коленях. На ее белоснежном теле были разложены  оранжевые ягоды: в ямочке на шее, между грудей, на животе, несколько крупных ягод ровным рядком наполовину утоплены в ее прелести пониже живота. Краснокожий кид, чуть меньше своего сородича, с которым мне довелось недавно познакомиться, лежал на животе рядом и медленно поедал ягоду за ягодой, слизывая их с тела своей подруги. На каждую ягоду девушка сладко вздыхала и явно ждала, когда ее кавалер дойдет до самого низа.

А вторая пара, метрах в двух, уже активно занималась финальной частью своих утех. Огромное красное тело, покрытое сплошь мышцами, резко и четко вколачивало свою длинную анатомию в онимейку, издавая пыхтящие низкие звуки. Его яйца невероятных размеров громко шлепали не только по нежной коже своей возлюбленной, но и как камень каждый раз падали на землю и отрывались снова. А под этим гигантом едва виднелось хрупкое тонконогое создание,  почти полностью поглощенное своим властителем. Я видел только ее широко расставленные ножки и руку, вцепившуюся ногтями в крепкие красные ягодицы. Холодный пот выступил на моей спине, а кровь явно начала приливать к нижней части тела.

– Видишь, как весело можно проводить здесь время, – Хаоль еще крепче прижалась к моей руке.

 Мы втроем вошли в дом. Прошли через несколько комнат, поднялись на второй этаж. Это была спальня. Огромных размеров кровать, богато украшенная, застеленная какими-то шелковыми простынями, стояла как главное украшение комнаты. Неподалеку располагались несколько кушеток изогнутой формы, явно для экспериментов с разными позами. На противоположной стороне от кровати – небольшое, но высокое, кресло, перед которым расстелен мягкий ковер, а у окна – два низких кресла и столик с едой и напитками. Все было изысканно украшено, без аляпистости, аккуратно и при этом красиво. Повсюду на мелких столиках стояли подсвечники, вазочки с цветами, ягодами (да, намеки я понял). Здесь сразу чувствовался привкус веселья и плотских утех.

– На сегодня осталось мало времени. Хаоль имеет право пообщаться с тобой наедине, – Пилейла сказала это спокойно, но ее голос чуть дернулся. Она улыбнулась и вышла, прикрыв дверь.

– Лексий, какой же ты красивый, – Хаоль гладила мои руки и плечи.

– Постой, постой. Мы же не это, не будем…

– Как ты захочешь. В нашем мире все только по согласию. Я вот тебя очень хочу, ты не представляешь, как! – она так мило морщила лоб и широко улыбалась.

У меня же в горле пересохло. Я немного отстранял ее от себя. Ох, ну и ситуация, никогда бы не думал, что в такую попаду.

– Пойдем, ты утомился от наших этих церемоний, вот присядь, перекуси, –  Хаоль потянула меня за руку и усадила в высокое кресло.

И зачем оно сделано? Не самое удобное: ноги мои едва доставали до пола, чтобы их можно было поставить, а спинка довольно сильно откинута назад. Хаоль принесла маленькую тарелочку с фруктами и бокал с напитком.

– Этот напиток зилиана. Он очень полезен для людей и онимейцев, там столько полезного. И бодрит сразу, – Хаоль подала мне бокал.

Странный, но довольно приятный сладко-кислый вкус. Пустой бокал Хаоль унесла, присела на ручку кресла, совсем близко ко мне и смотрела, как я ем фрукты. Аппетита, само собой, в этой ситуации у меня не было. Но я ел. Ел, чтобы занять себя чем-то и не говорить. Хаоль же следила за мной, и болтала, болтала.

– С тобой, Лексий, столько женщин ждут красивых детишек. Ой, как ждут. Это праздник! Я так хочу, чтобы тебе у нас понравилось, чтобы ты полюбил наш мир. Наш мир такой же красивый как у вас, но в нем нет агрессии и войн, таких трудностей, как у вас. Наш климат прекрасен. У нас можно заниматься, чем хочешь, с кем хочешь, – она томно посмотрела и подмигнула мне. – Можно творить, выбрать любую профессию, заниматься наукой, изучать другие миры, путешествовать по космосу, строить города. И любить. Любить женщин, столько, сколько на Земле у тебя не получится.

 Хаоль принесла мне другую плошку с фруктами. Надо сказать, Хаоль очень привлекательна. Невысокого роста, ярко-рыжая, с невероятного цвета бирюзовыми глазами. Она была чуть крепче, чем ее стройные подруги – очень пышная грудь, крупные ягодицы и округлое личико, отчего смягчалась острота скул и подбородка. Она, больше всего из онимеек, была похожа на человеческую девушку.

– Вот, попробуй, землянам эти нравятся, – она протянула плошку с другим фруктом.

 Я пробовал кусочки чего-то, похожего на киви с манго. Приятно сладкие, с легкой кислинкой. Пока я на несколько секунд отвлекся на фрукты, Хаоль одним движением расстегнула эту несчастную застежку на моих брюках, быстро приспустила их вместе с трусами, мой, слегка напряженный от всего сегодня увиденного, член показался ей во всей красе. Я почти подавился фруктами, и хотел было натянуть всю одежду обратно, но руки мои были заняты тарелкой и кусочком фрукта. Рыжая хитрюга специально сделала так, чтобы я ничего не мог сделать. Она быстро спустилась на коврик, взяла пенис в руки, мягко обхватила его пухлыми губками и посмотрела на меня огромными радостными глазами.

– Что ты делаешь? – чуть не выплевывая еду изо рта, проговорил я, неловко ворочаясь на месте.

Только теперь я понял весь замысел этого чудного кресла, перед которым Хаоль было очень удобно стоять на коленях, а мне – полулежа смотреть прямо на нее. Во мне дико боролись стеснение перед этой почти  незнакомой рыжеволосой красоткой и нарастающее желание еще больших ласк от нее. Ох, да разве можно так? Кто она, где вообще я? Но она, огненно-рыжая, так ласково скользила яркими губами и язычком по быстро вставшему члену, сочно всасывала головку, плотно прижимала ее языком, а ручками щекотала или переминала мошонку, что я весь напрягался и сжимался от удовольствия. Еще больше возбуждало меня то, как она смотрела! Бирюзовые глазища были полны счастья от желанного для нее события. А я сидел и не смотреть на все это просто не мог.

– Остановись, – четко приказал я ей. Она замерла, потом выпустила меня и отклонилась.

Я встал, наконец-то убрал на пол эту мешавшую мне плошку. Хаоль встала с колен, сложила руки на груди и смотрела на меня испуганным взглядом котенка, разбившего чашку, и непонимающе быстро дышала.

– Что-то не так? Тебе не нравится? – почти со слезами проговорила она.

Моего ответа она не дождалась. Одной рукой я обхватил ее за талию, прижал к себе, другой расстегнул пуговицы платья. Ее крепкая большая грудь, такая плотная и круглая, почти выпрыгнула из одежд. Моей ладони хватало лишь наполовину, чтобы обнять эту нежную округлость. Лицо Хаоль преобразилось. Испуганный котенок исчез, она заулыбалась, а щеки загорелись румянцем. Она быстро расстегнула оставшиеся пуговки, скинула платье и очутилась передо мной в прелестной обнаженной красоте. Как приятно было ее трогать, гладить бархатную кожу, сжимать упругие груди и ягодицы!

Хаоль на несколько секунд освободилась из объятий, одним махом спустила мои брюки с трусами до конца, ловко сняла с меня кафтан. Я лишь скинул сапоги. Она взяла меня за руку и повела к кровати.

Хаоль прилегла на краешек высокой постели и, не отрывая от меня взгляда, легла на спину, скользя на попе ближе к центру, толкаясь ножками и помогая себе руками. О, как это было красиво! Я забрался на нее, обхватил ее бедра, и медленно и аккуратно вошел, едва сдерживая возросшее желание. Я несколько раз мягко входил, каждый раз глубже, притягивая ее бедра к себе. Она лежала, сладко вздыхая, раскинув руки в стороны. Я прижался к ней, прильнул к ее шее и стал целовать, целовать, переходя на подбородок и ушки. Мой торс плотно прижимался к ее пухлой груди, и это еще сильнее возбуждало меня, заставляя ускорять свой темп. Еще быстрее, прижимаясь к рыжей красотке, входя все глубже и резче. Много ли мне надо было? У меня давно не было секса. Яркая вспышка быстро настигла меня, закружив голову, кажется, я даже падаю…

Через секунду я очнулся в своей комнате, лежа в кровати. Голый. Сердце мое колотилось, дыхание еще было частое. Ха-ха. Ну и успел же я вовремя. Я ощупал кровать. Даааа. Успел еще в том мире. Ну и ну!

Часть 3

Я проворочался еще около часа, прежде чем смог уснуть. В моей голове крутились другие планеты, технологии, расы оборотней и краснокожих, прелестные голые девушки. Неужели, я один из немногих, кто знает о другом мире, других расах, перемещениях в пространстве, беспилотных каретах. Пилейла – она поражала меня своей красотой, нежным, текучим как флюид обращением и удивительными знаниями, которые будоражили мой ум. А я? Я переспал с ее подругой. Не смог выдержать рыжего напора. Красива, кто спорит. Как же я теперь Пилейле в глаза посмотрю?

Конечно же, я плохо выспался, устало побрел на работу, уже с утра желая, чтобы скорее наступил вечер. Хоть клиентов сегодня в кофейне было не очень много, но все же посидеть и подремать времени не нашлось. Последние полчаса тянулись как слизняки по шершавой поверхности. Было без пяти девять. Кофемашина давно была вычищена, протерты поверхности, коробки составлены на место. Тут дзынькнула дверь. Черт! Кого дернуло прямо перед закрытием зайти сюда? Сутулый паренек долго выбирал, что бы ему хотелось, совершенно не замечая моего явно недовольного лица. Наконец, он решился. Я мигом наварил ему американо, парень забрал свой стаканчик и медленно вышел. Он никуда не торопился, в отличие от меня. Я наскоро снова все протер. Осталось зафиналить кассу, выключить все, и можно бежать домой. Давно я с такой скоростью не бегал: сперва до автобуса, который чуть было не уехал из-под моего носа, потом до дома, чтобы не терять ни минуты.

Наконец-то дома.Быстро сходил в душ, приготовил себе одежду: я пока не очень готов ходить голышом по их миру. Еще больше двух часов. Я завел будильник на полночь и постарался подремать. Хотя мне и хотелось спать весь день, как назло, именно вечером заснуть у меня не получилось. Поглядывал на часы временами, но они прибавляли каждый раз минут по пятнадцать. Кто бы мог подумать. Замки, принцессы, другие миры. Как вообще после этого можно жить в обычном мире и не говорить об этом всем? Как держать такое внутри себя? Я вздрогнул от будильника, так неожиданно заоравшего над моим ухом. Видимо, я все же провалился в сон. Холодная вода на лицо, и вот я уже проснулся. Почистил зубы, оделся. Время почти пришло. Я взял в руки монетку. Она снова перелилась золотым блеском. Теперь это меня не пугало.

Снова лес, высокие сосны. Надо будет спросить, как называются эти деревья. Поднявшись с травы, я увидел миловидное личико служанки Улины, которая хлопала в ладоши, радуясь моему приходу. На этот раз она приехала на беспилотной машине. Мы быстро добрались до дома, где вчера развернулось гуляние по случаю моего прихода. Моего дома! Язык не поворачивался назвать его так. В доме было полно симпатичных девушек, которые облепили меня, засыпая вопросами.

– Чем вы желаете позавтракать сегодня?

– Сколько девушек хотите для ласк?

– К вам пришли доктора.

Девушки тараторили, не давая мне ответить. Доктора, ого! За первые полчаса меня осмотрели со всех сторон: две взрослые женщины в голубых брючных костюмах. Они взяли мазок изо рта, отрезали две волосинки, просканировали каким-то прибором, просто проведя им сверху вниз. Задали кучу вопросов, в том числе о родителях, о дате и месте рождения по земному времени и о другом.

– Это что? Все что ли? – удивился я.

– Да, материала достаточно, – ответила женщина, складывая образцы в небольшой чемоданчик.

Видимо, заметив мое недоумение, одна за врачей пояснила:

– По капле слюны можно определить почти полный спектр характеристик в состоянии здоровья человека, сделать генетический анализ, понять биохимию крови и других жидкостей. По волосам – отследить динамику состояния организма за последние несколько месяцев. А прибор сканирует пространственные формы и ориентацию всех органов, тканей и костной системы. Все это вместе дает полную картину о вас.

Я только кивнул головой, не желая показаться совсем тупым. Доктора ушли. Я вернулся в гостиную, ко мне подбежали девушки, снова закидывая вопросами. Мне же хотелось узнать, где Пилейла.

– Меня зовут Тиса, я буду вашей главной помощницей в этом доме, – сказала  хрупкая маленькая онимейка, скромно стоявшая посреди других девушек.

Она была очень просто, по-человечески, одета в длинное платье, украшенное чистым фартуком. Ее простое и ничем не выделяющееся лицо, выразительные оливковые глаза, казались мне очень похожи на человеческие. Будто она тоже с Земли, и доверять ей можно.

– Пойдемте, я вам покажу ваш дом, – Тиса показала рукой на дверь, ведущую в большой коридор.

 Я последовал за ней, убегая больше от этого столпотворения, а не ради экскурсии.

– Мы с вами в гостиной. Кстати, здесь поставили аппарат, в точности сделанный по примеру ваших, на котором вы делаете кофейные напитки. Для вас, – немного с гордостью произнесла Тиса.

Мы прошли дальше в коридор, затем в следующую дверь.

– А вот здесь находится наша кухня. Обычно здесь бывает много народа, но, поскольку вы появляетесь лишь на короткое время, пока… то полноценных обедов мы пока не готовим. Хотя, господин Лексий, если хотите, можем сделать что-нибудь, – она посмотрела на меня в предвкушении положительного ответа.

– Нет, нет, спасибо. Я не голоден.

– Зато для мужчин, живущих постоянно, мы готовим самое вкусное и полезное. Вот здесь небольшая кладовая, а вот тут, – мы вошли в другое помещение, – ваш кабинет.

 Мы зашли в относительно небольшую комнату в английском стиле, с массивными темными столами и шкафами, заполненными книгами, широким камином, плотными шторами над высокими окнами.

– Здесь, если нажать на эту кнопку, откроется компьютер. Вы можете изучать наш мир, посмотреть любую информацию о планете, о жителях и животных, ее населяющих, – когда Тиса нажала на деревянную кнопку на простой на вид дверце шкафа, та открылась и из глубины выдвинулся большой монитор: тонкий и светлый.

Наверное, я сильно удивился, потому что Тиса смущенно улыбнулась, довольная тем, что смогла произвести на меня впечатление.

– Второй этаж посмотрим чуть позже, а сейчас пойдемте в сад.

Мы вернулись в гостиную; из нее вышли через центральную парадную на улицу и обошли дом. Еще вчера здесь был шумный праздник, а сегодня так тихо и безмятежно. С обратной стороны дома был роскошный сад: высокие деревья и кусты создавали целый лабиринт из зеленых улочек, почти каждое дерево было оплетено ползучими растениями с цветами разных форм и размеров. Тонкие цветы деревьев спускались вниз плотными шторами, закрывая проход в каждую последующую часть сада, открывающую новые потрясающие растения, арчатые своды и тоннели, поляны с ярким газоном и маленькие островки отдыха с качелями, кушетками для отдыха и столиками для еды.

Хотя сад был не таких огромных размеров как королевский, по которому в свое время мы долго шли, чтоб просто попасть в замок; мой сад был спроектирован так, что в нем было множество отдельных укромных уголков, скрытых от посторонних глаз. Одни места на поляне под солнцем, другие в густой тени кустарников, третьи у фонтана. Какой-то тонкий запах донесся до моих рецепторов: что-то персиково-молочное, сладкое и аппетитное послышалось мне, будто спелые фрукты тают во рту, щекоча своей яркой сладостью.

– Чем это так пахнет? – спросил я, пока мы проходили по закоулкам сада.

– Вот этим, – Тиса взяла в руку крупный розовый цветок, листья которого выгибались наружу, – это очень ароматный Пилилиум. У вас в саду много их растет. Пойдемте. Вот здесь за высокими деревьями есть загоны для тиунов.

– Тиуны, это кто такие?

– Ой, вы сейчас увидите! Это милейшие создания. Все люди их любят.

Мы завернули по тропе к небольшой постройке с низкой крышей. От этого маленького домика тянулся простеньких забор из двух жердей, он окаймлял небольшую поляну и возвращался к постройке. Не сразу я заметил, что в дальнем углу поляны стояло какое-то огромное чудо, смутно напоминающее не то бегемота, не то огромного медведя. Оно было толстеньким, мохнатым с кудрявой коричневой шерстью; четыре плотные недлинные крепкие лапы чем-то напоминали ноги слона. Небольшая низкая голова, вытянутая вперед, слегка походила на конскую, но глаза располагались не по бокам, а сверху на морде. Тиса что-то то ли крикнула, то ли свистнула странным звуком, и это мохнатое чудо ловко подбежало к нам, подставило мордочку и будто ждало от нас ласки или угощения.

– Тиуны очень дружелюбны, любят общение, – Тиса чесала морду этому чуду, отчего тиун в блаженстве закрывал глаза и еще сильнее вытягивал свой крупный нос вперед. Я чуть с опаской протянул руку и погладил его по голове. Моя ладонь утонула в мягкой мохнатой шерсти.

– Тиуны как раз такого размера, который очень удобен для езды верхом. Вам могут запрячь его, и вы прогуляетесь верхом по городу.

– Да, как-нибудь, я это сделаю, – сказал я, и в это время мохнатое чудо, резко повернув голову, лизнуло мою ладонь, оставив склизкий след. Я одернул руку, будто обжегся.

– Вы ему понравились, – посмеялась Тиса.

– Да уж, – ответил я, вытирая слюни о джинсы.

– Кроме этой маленькой фермы в вашем саду есть фонтан и тропы для прогулок. Можем прогуляться.

– Хорошо. Слушай, скажи, а Пилейла… вот она, с ней как-то можно увидеться, поговорить?

– Да, она немного занята, но придет к вам чуть позже. Вы, правда, не хотите прокатиться?

– Нет, не сейчас, – ответил я.

Мы вернулись в дом, где Тиса показала мне тренажерный зал, бассейн, что-то вроде сауны с комнатой отдыха. И это все было на первом этаже.

– Может, чего-то желаете? – спросила Тиса после экскурсии.

– Разве что выпить чего-то прохладного. А больше ничего, – только успел я сказать, как Тиса вышла из гостиной и быстро вернулась с подносом.

Пока я делал первые глотки, в гостиную вошла, почти вбежала Хаоль, радостно вскрикивая на ходу:

– Лексий! Как я рада тебя видеть!

Чуть не подавился от неожиданности и ее звонкого голоса. Тиса быстро ушла, а Хаоль стала расспрашивать меня, почти не давая мне говорить, все время хватая за руку и пытаясь обнять меня.

– Лексий, как тебе твой дом? Тебе показали все? Видел бассейн? А на тиунах катался? Ой, а спальни видел? Тебе какая больше нравится? Что предпочитаешь?

– Я, я только первый этаж успел посмотреть. Слушай, это… знаешь, – с трудом произносил я.

– Ну, что? – радостно спрашивала Хаоль.

– Слушай, я не привык так вот, чтобы… Ты прямо обниматься лезешь.

– Ох, ты скромный, да? Какие вы человеческие мужчины бываете! Ах, мне это даже чем-то нравится. К тебе нельзя приставать и трогать? – совершенно неожиданно спросила Хаоль.

– Ну… просто, понимаешь, мы с тобой почти не знаем друг друга, – какие-то дурацкие банальные фразы выходили из меня.

– Или тебе не очень нравятся рыженькие? – совершенно спокойно спрашивала Хаоль.

– Нет, ну почему…

– Или тебе не понравились мои ласки вчера? – Хаоль соблазнительно улыбнулась.

– Ну, это было очень приятно, – честно ответил я.

– Ах, я рада. Может, повторим?

– Нет, нет. Знаешь, в общем… – я не знал, как объяснить.

– У тебя есть подружка на Земле? А то вы, люди, считаете это препятствием.

– Нет, на Земле подружки у меня нет, – даже с оттенком грусти ответил я. – Просто… понимаешь, мне нравится другая. Это как-то неправильно.

– Другая? Не Пилейла ли?

Тут мне даже стало не по себе. Ох, ну и разговор она затеяла.

– Ах, Лексий, в этом нет ничего такого! В нашем мире можно любить нескольких, и это прекрасно.

– Слушай, но это как-то не так…

– Лексий, ах, однажды ты поймешь, что это нормально! Но ладно, пока ты не привык, я чуток потерплю, – Хаоль провела рукой по моим плечам. – Кстати, скоро придет Пилейла.

– Уже здесь, – услышал я знакомый голос.

– Ой, вот и она! – радостно взвизгнула Хаоль, подбежала к подруге, чмокнула в щеку и побежала в коридор. – Ну, не буду вам мешать.

– Как тебе твой дом? – ласково спросила Пилейла.

– Мой… это даже произносить невозможно, – отвечал я, смущенно разглядывая Пилейлу.

– Этот дом станет твоим навсегда, если ты, конечно, согласишься остаться у нас. Со всем штатом прислуги.

– Ох, прямо барские почести. Да я и не умею управляться со всем таким. И не надо мне.

– Лексий, тебе не надо будет ни о чем заботиться. Ты бы знал, какая очередь выстраивается из девушек, желающих работать в доме человеческого мужчины. Это великая радость.

– Ну, может быть…

– Тебе понравилось с Хаоль? – мягко спросила Пилейла.

Я вытаращил глаза на Пилейлу и открыл рот как умалишенный. Оказывается, стоять голышом перед бесстыжими дамочками еще не так позорно, как слышать этот вопрос.

– В общем. Ну, конечно… Я… Она красивая, – что-то пытался бухтеть я, сгорая от стыда.

– Она сказала, что ты хорош как любовник, – Пилейла заманчиво улыбнулась.

Что? Они еще и рассказывают друг другу?! Хотелось просто провалиться сквозь землю или как там у них называется субстанция, покрывающая их планету.

– Тебе не очень комфортно говорить об этом? – спросила Пилейла так легко и непринужденно.

– Да. Наверное.

– Слушай, ты попробовал машину, которую мы тебе сделали? – она спокойно перевела тему разговора, без тени обиды или ревности.

Пилейла указала на угол просторной гостиной. Весь угол был оформлен как барная стойка, со стульями, кофе-машиной, многочисленными бокалами, стаканчиками, бутылями с сиропами и прочими кафешными приблудами.

– Пойдем. Смотри, у нас есть похожий плод.

Я вообще ничего не понял. Походу ей без разницы, с кем я вчера развлекался. Мне же было отвратительно говорить и стыдно смотреть ей в глаза.

– Да, по виду походит, – почти не разглядывая машину, ответил я.

– Покажешь, как она работает? – улыбаясь, попросила Пилейла.

– Да, наверное. Я могу принести в следующий раз зерна кофе с собой? Я бы мог сварить.

– О! Я никогда не ела человеческой еды и не пила напитков с Земли. Они, правда, не все полезны. Но попробовать я бы не отказалась, – воодушевленно ответила Пилейла.

– Я… я могу принести зерна. Да, тут вроде бы обычная машина, все понятно. Я сделаю тебе напиток, попробуешь. У нас еще вкусная выпечка есть.

– Хочу попробовать все, – ласково отвечала Пилейла, разглядывая меня очень внимательно. – Знаешь, мне нужно уйти. Я лишь ненадолго пришла поздороваться с тобой и сказать, что завтра тебя представят королеве. Ты придешь?

– Да-да, приду, конечно… Королеве?

– Да. Для всех онимейцев королевства это большое событие, поэтому человека представляют королеве.

– Ого! Вот это почести.

– Я пойду, Лексий. До завтра, – она близко подошла и слегка прикоснулась губами к моей щеке, словно шелковая нить нежно проскользнула по коже. Я не мог оторваться, следил за каждым ее шагом до тех пор, пока она полностью не скрылась за дверью. Только теперь до меня дошло, что я даже не попрощался. Невероятная!

Какое-то время я был предоставлен сам себе. Я обошел еще раз комнаты первого этажа и заглянул в понравившийся мне кабинет. На полках стояли книги, вполне обычные, точно такие же, как у нас. Хм, тут было много книг на английском, кажется немецком, потом то ли на китайском, то ли на японском языке. В общем, целая библиотека со всей Земли. На одной из полок я нашел томик Пушкина и еще Достоевского. Онимейцы изучают нашу культуру, ясно. Ну, или пришедшие сюда люди ностальгируют по земной жизни, читая классику. В кабинет вошла Тиса.

– Хотела предупредить вас, что ваше время уже на исходе. Завтра за вами приедет повозка и довезет сюда. Мы будем ждать вас здесь, в доме.

Время в этом мире так странно текло для меня. Я не понимал, сколько я здесь. То, казалось, будто целый день прошел, то, наоборот, что я лишь пару минут назад очутился в том лесу.

– Эммм, хорошо. Да, хорошо.

Только я сказал это, как ноги мои подкосились, словно их кто-то ударил сзади по коленям. И я очутился в своей кровати.

Часть 4

Будильник прозвенел что-то слишком рано. Кое-как я поднял себя с постели и пошел на работу. Мне срочно нужно что-то делать, иначе так я долго не протяну. Весь день уговаривал своего сменщика изменить график, чтобы он работал утром до трех, а я с трех и до закрытия. Правда, каждый день. После неудачных разговоров предлагал подмениться с друзьями. Но увы, работать без выходных, пусть и полдня, никто не хотел.

Утром колокольчик на двери звенел каждые пару минут, потому что  полусонные, как и я, горожане с зонтами в руках и мокрыми до колена джинсами забегали к нам взять свой любимый капучино на кокосовом.

– Ты чего такой вялый сегодня? – спросила моя напарница Катька. – Весь заторможенный какой-то, что делал-то всю ночь?

– Да, спал плохо, – криво вышло у меня ответ.

– И чего это? Неужели кто-то не давал, а?

Я не знал, как ответить, чтобы и другой мир не выдать, прекрасно помнил правила, но и скрывать мою невыспанность тоже бессмысленно, тем более так будет дней десять.

– Ну, гулял полночи, – ответил я.

– Ах, ну, Леша! Ну, говори, говори, кто она. Ой, Лешка, да неужели. Красивая?

– Очень. Потрясающая, – задумчиво отвечал я.

– Ох, ничего себе. Расскажи, – Катя прямо вылупила глаза от желания узнать.

– Пока не могу. Может, попозже.

– Ну что ты? Эх, ну с другой стороны понимаю: все еще начинается, все не точно. Пока романтика, ночные прогулки. Ах! Прелесть.

Я промолчал, пусть думают, что угодно, ведь правду они не узнают никогда.

– Ну, скажи, хотя бы, знаю я ее? Какая-нибудь наша постоянная клиентка?

– Нет, она здесь у нас не бывала. Ты ее не знаешь.

– А-а-а, Лешка, теперь еще интереснее! Скажи хоть пару слов о ней, я тебя пораньше отпущу сегодня.

Это предложение было мне невероятно на руку. И надо умудриться так рассказать, чтобы лишнего не выдать.

– Предложение, конечно, у тебя такое, что не отказать. Ну, что… Ты ее точно не знаешь. Не местная она. Случайно мы встретились. Ну, что… Высокая, стройная, длинноногая, глаза голубые, такие яркие, как небо в ясный день. Белокурая, волосы длинные.

– Ой, прямо? А кто она, откуда?

– Это пока не скажу.

– Работает? Учится?

– Эммм… Учится. Да. Знает много, умная.

– Ох, как у тебя самого глаза горят, когда ты вспоминаешь. Ну ладно, ладно, скрытный ты наш. Иди сегодня пораньше на часок, я все закрою. Беги к своей блондиночке. Чур, потом познакомь с красоткой своей.

Я бежал домой под дождем, уставший, не чувствуя холодных мокрых ног. Впереди два выходных и я могу спокойно выспаться. Но только после того, как побуду в новом мире. Я залез под горячий душ и, кажется, немного оттаял. Сразу завел будильник на нужное время и рухнул спать. Мне показалось, что прошло лишь пять минут, а будильник затрещал противной мелодией у меня под ухом. Глаза мои никак не открывались, но мысль о том, что через пятнадцать минут я буду уже на другой планете, быстро взбодрила меня. Я выключил везде свет, будто снова лег спать, взял монету в руки, приготовленные заранее зерна кофе и миндальное пирожное, которое купил сам у себя в кофейне. Блеск – и я переместился.

Действительно, в лесу меня на этот раз никто не встречал, зато на выходе из леса стояла повозка. Я сел в нее.

– Ну и что тут надо сказать? Эгей! Ну, пошла. Или как? Маршрут – мой дом. Я даже адреса не знаю.

Не знаю, на что именно откликнулась повозка, наверное, на «Эгей!», но через какое-то время она тронулась с места и повезла меня в дом. Так я и сидел, крепко прижимая пакет с зернами и пирожным. Около дома меня встретила Тиса и проводила в гостиную.

– Что-нибудь желаете? – спросила она.

– Нет, спасибо. Я тут хотел разобраться с кофемашиной. А молоко у вас есть?

– Да, есть, только оно отличается немного по вкусу.

– Если можно, принеси его мне.

Разобраться с этим новым для меня агрегатом было легко. Настроить, залить, проверить.

– Как интересно ты работаешь, – услышал я знакомый голос где-то позади себя.

Пилейла стояла и внимательно наблюдала за мной. Интересно, как долго?

– Эм… хочешь попробовать?

– Да, как мы и договаривались, – сказала она, приблизившись к барной стойке.

Я распечатал зерна, быстро отфильтровал кофе, согрел их местное молоко, взял самые красивые стеклянные бокалы, налил, совершенно машинально нарисовав сердечко, и подал Пилейле, положив на блюдце рядом ту самую пироженку, которую нес из кофейни. Пилейла почему-то смотрела на меня, широко открыв глаза, не решаясь браться за чашку. Почему она не берет? Может быть, это такая месть?

– Ты так красиво это делаешь! Как будто танец, – восхищенно проговорила Пилейла.

Вот уж такого я точно не ожидал. Вроде бы в сущности ничего особенного не сказала, а я смутился. Чтобы не встречаться взглядами, я тоже сделал себе кофе, а потом и первый глоток. Их местное молоко давало какой-то особый, слегка фруктовый оттенок, но в целом очень даже подходило. Пилейла только после меня взяла чашку в руку, медленно поднесла к губам и сделала маленький глоток. Ее взгляд ушел куда-то в сторону.

– Ну, и как тебе? – спросил я.

– Он немного горчит сначала. Но это даже приятно. Я не могу понять.

– А ты попробуй с пироженкой, – пододвинул я принесенное мной угощение.

Пилейла присела на барный стул, соблазнительно закинув ногу на ногу, и откусила пирожное. Ее глаза закрылись от удовольствия, а губы растянулись в улыбке. Потом сделала еще глоток кофе и протянула долгое «ммммм». Мне большего и не надо. Я только смотрел, как ее щечки расплываются от улыбки, как своими тонкими пальчиками она хватает кусочек и подносит к лицу, долго вдыхает миндальный аромат, закрывая глаза. Как же мне хотелось к ней прикоснуться! Как хотелось собрать губами крошки с ее тонких пальчиков. Я почти ничего не выпил, в горло не лезло. А Пилейла наслаждалась завтраком, каждым кусочком, каждым глотком так, что и у меня просыпался аппетит.

– Лексий, это прекрасно! – заключила Пилейла, допив все до самого конца.

Я был готов растаять, большей похвалы мне и не нужно было, только бы смотреть на нее, на ее идеально ровную спину, тонкую шею и гордо поднятую голову.

– Пойдем, покажу твой наряд для встречи, – сказала Пилейла, когда съела все до крошки.

Как быстро закончился наш молчаливый завтрак! Я был бы готов сидеть все оставшееся время и просто смотреть на нее. Мы поднялись на второй этаж, в ту самую спальню с огромной кроватью. Из спальни открывалась двухстворчатая дверь в следующую комнату, где с одной стороны был гардероб, с другой – вход в просторную ванную. Перед шкафами стоял манекен с моими одеяниями. Я даже не могу описать, что это такое, потому что не разбираюсь в одежде. Какой-то ярко-синий костюм, расшитый цветными бусинами, серебряными нитями, узорами и вензелями, с накидкой через плечо.

– А попроще, может быть, можно что-то? – неловко спросил я.

– Тебе не нравится? – спросила Пилейла.

– Я такое никогда не носил, – смущенно ответил я.

– Значит найдем другое, – Пилейла погладила шелковую накидку, проведя по плечам манекена.

Ох, как мне хотелось быть на его месте!

– У нас много всего. Найдем то, что подходит и тебе и случаю.

Пилейла распахнула шкаф, в котором были сотни всяких нарядов: костюмов, шляп, сапог и ботинок. Она стояла, разглядывая и выбирая. А мне не хотелось даже думать об одежде. Я делал шаг вперед и возвращался обратно, хотел было что-то сказать, уже набрал воздуха и не знал, что говорить. Не знаю, почувствовала ли она или просто поняла, но Пилейла повернулась и посмотрела на меня, ласково, нежно. Мозг мой, видимо, совсем отключился. Я подошел к ней совсем близко. С одной стороны ее платье слегка спало, обнажив прелестное плечо, к которому так и хотелось прикоснуться губами.

– Лексий, я вижу, что тебе не по себе. Ты боишься предстать перед королевой? – обернувшись, спросила Пилейла.

– Нет, – ответил я, а сам понимал, как начинает колотиться сердце.

– Это из-за Хаоль? – прищурилась она.

– Понимаешь, она красивая, но я не хочу быть с ней, – кое-как сказал я.

– Почему? Если она тебе кажется привлекательной, почему ты так стыдишься быть с ней? – она так наивно и честно спрашивала, будто не понимала.

– Ну, мне нравится другая девушка, а тут я был вместе с Хаоль… Это как-то…

– Ах, это. Вы так долго привыкаете, – Пилейла подошла ко мне близко, так, что я ощутил ее цветочный аромат. – Лексий, запомни, в нашем мире нет ревности, нет строгого дележа женщин и мужчин. Все вправе быть, с кем угодно. Понимаешь?

Я реально плохо понимал все эти странные объяснения, но стал осознавать, наконец-то, что мои развлечения никак не изменили хорошего расположения Пилейлы ко мне.

– А кто это тебе нравится? Ты можешь мне сказать или не хочешь пока? – прищурив глазки, спросила Пилейла.

– Хочу, – ответил я и потом…

Стыд и желание прикоснуться к Пилейле боролись во мне дикой баталией. Ведь я помнил, как она, там в саду, сидела передо мной, помнил, как нежны ее губы на вкус. В этот раз тело победило тараканов в голове. Я не смог сдерживаться, аккуратно обнял ее за талию, прижал к себе крепче и стал целовать. Как чудесны ее мягкие губы с легким сладким привкусом миндаля, я вкушал их медленно и поверхностно, смакуя каждый миллиметр, глотая дыхание Пилейлы. Потом поцелуи мои стали сильнее, захватив полностью ее. Ей не хватало воздуха, и я отпустил на мгновенье. О, какие полные счастья глаза смотрели на меня!

Я потянул за пояс платья. Узел моментально распустился, платье тут же соскользнуло с плеч,  не оставив ничего на моей эльфийской красавице. Как приятно было прижаться к ней полностью. Мой изрядно напрягшийся член, упирался в ее мягкий животик, отчего кровь еще сильнее приливала к нему. Рука моя нащупала гладкие шелковистые бедра, перешла на животик, а потом еще ниже и едва дотронулась до ее бархатистых губок там. Я медленно пальцем щекотал ее снаружи, дразня легчайшим прикосновениями быстро возбуждающуюся Пилейлу. Девушкам такое всегда нравилось.

Хватит уже позорных заминок. Я отказал ей. Ей, которая мне сразу понравилась. И переспал с ее подружкой. Отвратительная мерзость, за которую любая землянка отвесила бы оплеух. Пора исправляться. Подхватив на руки, я отнес Пилейлу в комнату и уложил на роскошную высокую постель. Она почти утопала в мягких покрывалах и жадно смотрела на меня диковатым глазами. Моя обычная одежда  быстро слетела на пол. Я лег рядом и стал с упоением целовать ее мягкую грудь, не упуская ни сантиметра теплой кожи, покусывая иногда твердые сосочки, отчего моя возлюбленная временами глубоко вздыхала, а румянец на ее щеках разгорался сильнее. Как прелестна ее кожа, как упруга грудь, от которой я никак не мог оторваться. Мой язык попробовал на вкус, наверное, каждую клеточку. Мне казалось, что ее кожа слегка сладкая с тонким, едва уловимым фруктовым вкусом. Я стал целовать ее выше, перейдя к шее, более нежно, легко, едва касаясь губами, не упуская из внимания острые плечики и ключицы. Затем перешел на подбородок и щечки, ощущая ее горячее дыхание, все сильнее окутывавшее меня. И, наконец, вновь вкусил ее миндальные губы, смакуя каждый поцелуй.

В это время рука моя спустилась к животику, слегка погладив его несколько раз, а дальше скользнула ниже, к ее бархату. На сей раз я зашел дальше, изучая ее глубже. Медленно проводил по самой чувствительной коже, не заходя глубоко, а лишь намекая на то, что мне хочется. Скользил самым кончиком пальца, едва касаясь, чуть задевая ее самые нежные части, будто нечаянно, а потом спускался, слегка погружаясь внутрь лишь на полфаланги пальца. Ее бедра стали двигаться в такт моим ласкам, пытаясь насесть на пальцы, но я дразнил мою голубоглазую нимфу и каждый раз убирал руку, возвращался к ее животику и начинал снова. Каждую ласку, доставлявшую ей волну удовольствия, я отчетливо ощущал по поцелую, прерывавшемуся на несколько секунд и возвращавшемуся ко мне вновь. Она будто замирала от удовольствия и затем оживала.

– Я не могу больше терпеть, Лексий. Ах, не могу, – услышал я скорее дыхание, чем слова.

Повторять было не нужно. Я быстро оказался сверху. Ее нежные пальчики обхватили мой горячий член и направили в нужную сторону. Мне не хотелось сделать неприятно, а вдруг эти женщины совсем другие. Очень медленно я вошел, ощущая жар, каким она пылала внутри. Пилейла обхватила меня за ягодицы и сильно прижала к себе. Ох, я бы мог кончить от одного только этого. Едва стерпел. Стал двигаться сперва медленно, пытаясь немного подумать о работе, чтоб растянуть удовольствие, но разве это было возможно? Потом чуть быстрее, еще быстрее, и глубже, до конца. Она отзывалась на мои движения, прижимая каждый раз меня сильнее. Я не мог сопротивляться этому быстрому возбуждению, и вскоре скорый оргазм настиг меня, заполнив мою возлюбленную столь желанной для их мира жидкостью.

Но останавливаться было рано, надо было успеть и ей доставить удовольствие. Я прижал ее сильнее к постели, почти полностью перенеся мой вес, продолжал, ощущая, как она чаще дышит, как каждое мое движение отзывается ответным шагом. Она жадно ловила воздух при каждом вдохе и жарко выдыхала. Ее взгляд, такой туманный, блуждал где-то далеко. Нет, моя эльфийка, я не уйду от тебя, пока не услышу то, что должно было прозвучать еще два дня назад. На каждый мой глубокий толчок она замирала и делала легкий быстрый вдох. Значит, любишь глубоко, моя хорошая? Понял. Я сбавил темп и стал входить в нее до самого конца и дожимал бедрами, замирая на секунду. Это быстро сработало. Сладкий вдох с протяжным стоном раздался в комнате и заполнил своды высокого потолка, награждая меня за приятные труды. Возможно, что все за стенами комнаты слышали эти звуки. Пусть слышат. Пилейла еще часто дышала, откинув голову назад и закрыв глаза, а я смотрел на это неземное лицо. Разве может быть что-то прекраснее вида женщины, только что испытавшей оргазм?

***

Я почти уснул на этих мягких простынях, ведь по моему времени было где-то около часа или двух ночи. Пилейла лежала рядом, приобняв меня. Дверь в комнату открылась, вошла Тиса с подносом. Я резко дернул простыню, накрыв себя и Пилейлу. Нервов моих не хватит на их нравы. До меня донеслось легкое хихиканье служанки. Она поставила поднос мне на кровать: