Разноденствие

© ООО "Лира", 2025

О Татьяне Коптеловой – по-братски

Помните ювелирную дифиницию Александра Семёновича Кушнера: «Времена не выбирают, в них живут и умирают»? Так вот, есть и такие времена, где не остаётся никакого выбора – и человек становится поэтом. Даже так: Поэтом.

Не только в том смысле, что он начинает складывать стихи, жонглировать тропами и фигурами речи, высекать искры из необычной рифмовки; но и в том смысле, что он становится Гражданином.

Была такая пьеса – «Золотой обруч» (1945) Анатолия Мариенгофа и Михаила Козакова-старшего. В ней главная героиня – девушка Галя – едет в Крым на открытие собственного бронзового бюста. Действие разворачивается в первые послевоенные месяцы. Галя прошла через немецкий плен, вырвалась оттуда и стала лидером крымского сопротивления. Привыкшие отдыхать в Коктебеле Мариенгоф и Козаков затейливо вплетают в этот сюжет волошинскую историю – де, был такой поэт, genius loci Крыма, он ходил по берегу моря в одном хитоне, носил на голове золотой обруч, символизирующий собой соприкосновение человека с чем-то сакральным и одновременно обожествление самого Максимилиана Волошина. К концу пьесы выясняется, что единственный человек, достойный этого золотого обруча после смерти genius loci, – это, собственно, простая девушка Галя. Она в жизни не написала ни одной стихотворной строчки, но сделала всё, чтобы избавить Крым от гитлеровских захватчиков. Поэтому она Поэт и Гражданин.

Татьяна Коптелова, чью книгу вы сейчас держите в руках, чем-то напоминает эту Галю. Изначально она писала прозу и пришла к нам в Литературную мастерскую Захара Прилепина с небольшими рассказами и парой стихотворений. Что говорили ей мы, мастера, не так уж и важно. Важно, что роковой 2022-й год со Специальной военной операцией, убийство Дарьи Дугиной (чему Коптелова, приехавшая на фестиваль «Традиция», стала невольным свидетелем) и последовавшие события заставили её стать Поэтом и Гражданином.

Её поэзия имеет следующую генеалогическую родословную: Пушкин, осваивающий романтизм; разъярённый Лермонтов; неотредактированный Фет; полный благородной ярости Тютчев; Блок, мечущийся между символическим туманом и гражданской лирикой; познавший жизнь и смерть Гудзенко; элегически настроенный Городницкий; и, пожалуй, готовый принять всякую земную шваль (бандитов и поэтов) Рыжий. Такой корневой размах говорит о серьёзнейшей филологической подготовке, а интонационный диапазон – о восприимчивости Коптеловой.

Мы не раз уже отмечали, что Z-поэзия – во многом женское явление. И у каждой поэтессы появляется своё амплуа, своя ролевая модель, свой художественный аватар. Анна Ревякина – это шахтёрская дочь, выросшая на войне. Анна Долгарева, как поёт Михаил Елизаров, – звезданутая Валькирия. Олеся Николаева – строгая мать-настоятельница Храма Поэзии, в котором врачуют души воинов. Елена Заславская – мать, получающая письма с фронта. Натурально. Мария Ватутина – матушка-заступница, сама Родина-мать, мать сыра земля. А вот Татьяна Коптелова – родная сестра, готовая подставить плечо, и сестра милосердия.

Но не спешите увериться в том, что в этой книге будут только стихотворения о Специальной военной операции – отнюдь. Они являются важным аккордом, но мелодия целиком не может состоять из одного ударного аккорда. Вы увидите ещё и смену ритма, и лирические отступления, и любовное головокружение, и временно-пространственные зарисовки по всей необъятной Родине.

Всё будет честно – по-братски, по-сестрински, по-настоящему.

Олег Демидов,

Алексей Колобродов

«Ах ты, ночь моя на Купалу…»

«Здесь так темно, что кажется, как против часовой…»