Развод. Эклеры – повод для любви

Глава 1

Невероятный аромат выпечки распространяется по кухне. Слышу звонок таймера. Смотрю через стеклянное окно на булочки и улыбаюсь. Обожаю готовить. В свою работу душу вкладываю.

– Лиза булки готовы? – кричит моя начальница Надежда Ивановна.

– Да Надежда Ивановна, сейчас буду доставать.

– И чего ты такая неповоротливая. Опять опаздываешь!

С Надеждой мы не дружим. Никто из коллектива с ней нормально общаться не может. Злобная бабища, превращающаяся в милую лишь когда хозяева появляются на горизонте. Текучка у нас большая, но проблема конечно не в Надежде, это мы слабые и ленивые. А сколько Надежда Ивановна подворовывает и не перечесть. Но стукачей в коллективе нет, да и боятся ее слишком сильно. Она хозяевам в уши напоет и все прощай и зарплата, и премия, еще и уволить грозит по статье. Храбреца, что пойдет против Надежды Ивановны не нашлось. На этот счет она придумала очень изощренную месть, но об этом в другой раз.

– Надежда Ивановна мы все успеваем, – улыбаясь говор я, вытаскивая противень с выпечкой, стукнуть бы ее по голове этим противнем. Работаю я по сменам два через два, уже лет семь и все семь лет она издевается над нашим коллективом. Текучка у нас огромная, молодые приходят и не выдерживают ее напора. Хотела уволиться много раз, но к сожалению, не могу. В четыре утра я прихожу на работу, смена заканчивается в шесть вечера. Муж работает из дома и заработки не постоянные. Поэтому не могу я бросить работу. Нет времени ходить искать новую. Все время кручусь в каком-то водовороте. Сначала взяла кредит на ремонт квартиры, пока не выплатила, боялась потерять работу, брала дополнительные смены. Потом нужно было обновить одежду, технику и так, и далее. Еле живая приползаю домой. Руки, ноги не чувствую.

– Слав, привет, – устало говорю я мужу из коридора.

Из комнаты слышится шум, клацанье мышки, стук клавиатуры, рев моторов, шум стрельбы и крики. Это мой Славик в танкиста играет. Прохожу на кухню. Да, ну почему так всегда? Гора немытой посуды. Тарелки с засохшей едой.

– Слав, ну, блин все кружки грязные, – кричу я мужу, но он не отвечает, – Ну можно мне хотя бы одну оставить чистую?

Крик из комнаты громче. «Давай!», «Атакуем!», «Бей, его!». Вот бы с таким энтузиазмом, мне кто-нибудь чай налил. И поесть бы положил. Да хотя бы чай просто. Смотрю в кастрюли, стоящие на плите. Пусто, но грязно. Все слопал и даже не замочил. Открываю холодильник и тут конечно же чудо тарелки с остатками еды. Зачем ставить в раковину тарелку, если можно оставить две макаронины и запихать тарелку в холодильник. Правда потом это мне разбирать и мне отмывать. Простояв в холодильнике тарелки с остатками макарон окончательно заветрелись и просто ополоснуть их не получится. Ну почему никто не ценит и не видит мой труд.

Продуктов нет, от слова совсем. Словно ураганом сдуло и оставило лишь грязные тарелки. Даже мягкая упаковка с майонезом вяло висела на дверце холодильника, словно дразнит меня и показывает мое душевное состояние. Такая же опустошенная, как и я. Были бы силы может я бы и поругалась на мужа. Просто устало вздыхаю, черт с ним с ужином. Спать. Просто приму душ и лягу спать. Просто дойти к кровати и упасть, закрыть глаза до завтра.

– Слав, – зову я мужа входя в комнату.

– О, пришла! Не отвлекай! Кстати! Я есть хочу! Когда ужин? Я голоден! У меня такой сложный день был!

– Слав, я на два дня наготовила, – возмущаюсь я, тоже голодная, но заниматься ужином совсем не хочется.

– Попрекаешь меня куском хлеба?

Мне становится стыдно. Но я так устала, просто устала готовить каждый день. И вот снова становиться за готовку. Кастрюля супа улетела, котлеты с макаронами. Даже куска хлеба не осталось. В холодильнике шаром покати. Даже на тощий бутерброд не накопать продуктов.

– Слав, а за продуктами ты чего не сходил? Я же просила, – устало говорю я, начиная собирать тарелки, гордо стоящие на его столе в виде падающей башни.

– Я работал. Ты не понимаешь, как сложно работать из дома. Я работаю на себя. Мне никто зарплату не заплатит. Тебе легко отработала, получила. А мне думать нужно. Знаешь сколько тратится сил на мысли. Я смотрю на тумбочку деньги с которой куда-то делись, но продуктов в холодильнике не появилось. – А я вроде как не устаю, – подытожила я слова Славки.

Смотрите как ему сложно, бедненький. Смотрю на него и тоже хочу весь день в компьютере провести. Включить сериал, или даже игры какие-нибудь. Ту же три в ряд и весь день деградировать.

– Ты отработала и все домой отдыхать в шесть уже свободная. А я полночи работаю.

– Домой на вторую смену я прихожу, – возражаю я.

– Ты мне настроение хочешь испортить? Мы сейчас проиграем и все из-за тебя! Дай мне отдохнуть уже. Мне потом еще работать. И так заказчики в восемь разбудили, только присел отдохнуть и тут ты зудишь и пилишь меня.

Я смотрю на Славку и понимаю, что я устала. Просто по-человечески устала. Не могу больше бежать по замкнутому кругу. Собираюсь в магазин. Если Славик не получит ужина, то спать мне не даст. Будет громко вздыхать, перекладывать вещи, очень громко. Обязательно начнет стучать дверцей холодильника и ворчать, о том, какой он бедный, голодный и это при живой-то жене. А этого я точно не вынесу. Не вынесу и огрею наконец-то сковородкой по голове, как мечтаю последние лет семь нашего брака. Первые три были ничего, но сейчас словно тяжелее с каждым днем. То ли мир поменялся и мне в нем не меньше места.

Все куда-то спешат совершенствуются, а я словно на месте застряла между булками на работе и плитой дома. Ноги еле волочатся, погода плохая, дождь с ветром, иду в ближайший магазин за продуктами. Чувствую себя хомячком в колесике. Набираю два пакета продуктов. Жесть какая-то, на карте последние восемь тысяч, оплатить коммуналку и дожить до зарплаты. И снова нужно слушать крики своей начальницы, вот куда я могу уйти с работы если деньги нужны постоянно. То одну дырку заткнуть, то другую. Заплатили за комуналку, Славке кроссовки нужны и новые джинсы для встреч. Сейчас так вообще ему новую куртку надо. Да и ботинки понадобятся. На продукты так вообще деньги словно ветром уносит. Я иногда не понимаю, почему в пакетах так мало, но в кошельке совершенно пусто.

Возвращаюсь домой без особого настроения включаю детективный сериал для фона, даже не понимаю, что в фильме происходит главное, бурчит тихонько, встаю у плиты и готовлю кушать. Славик все продолжает громко с криком играть в свои танки. Вот она счастливая жизнь в браке. Если бы я в молодости знала, что меня ждет, я убежала бы из ЗАГСа роняя белые туфли. Первые три года жили хорошо, Славка горел желанием получить диплом. Потом искал работу с зарплатой под его уровень, а после решил работать на себя. И это стало тяжелым испытанием для моей выносливости. Дом на мне, еда на мне, одежда, комуналка, его курсы для развития, новый компьютер (куда без него в наше время).

Сейчас я уже приняла свою жизнь. Вроде и поменять что-то хочется, но страшно и сил уже нет. Да и десять лет в браке. Славик не пьет, не наркоман, только в танчики свои постоянно рубится, да денег не несет, вечно повышает квалификацию. А в его дипломы так совсем деньги улетают как в черную дыру, один курс прошел, на следующий записался.

Квартира ему от родителей досталась в ней и живем. Может по этой причине он не стремится никуда. Хотя и рассказывает о все новых возможностях, которые он находит. Вот бы еще эти возможности несли реальные деньги.

К девяти часам вечера приготовила суп с фрикадельками, огромную кастрюлю, картофельное пюре и пожарила курицу. Есть самой уже не хочется. Только спать. Иду в спальню, Славик все еще играет. Громко ругается. Натянул наушники и голосит как потерпевший. Жаль, что за игры не платят, Славка бы миллионером стал.

– Слав мне завтра на работу, – намекаю мужу, что мне надо выспаться.

– А ужин будет? – не отрываясь от игры спрашивает Славка, – Я голодный. Да шарахни ты уже по ним!

– На плите, – громко отвечаю я.

– Ага, хорошо. Ложись спать, – через плечо бросает Славка.

– Можно тогда тише играть?

– Тут судьба команды на кону. Скоро закончу.

Муж стал играть тише, наконец-то закончил и побежал на кухню есть. Громко стучал тарелками, раздражая меня все больше. У нас совсем разный график. Мне в три вставать, бывает он даже еще не ложится в это время.

Глава 2

Проснулась я по будильнику. За окном темнота. Славик сопит рядом, его и пушкой не разбудить, если он заснул. Иду собираться на работу. Ногами еле передвигаю, совсем не удается выспаться. Я умываюсь и чувствую, что наконец-то проснулась. Быстро собираюсь и бегу на работу.

– Доброе утро, – здороваюсь с охранником, который в полусонном состоянии пропускает нас и отмечает, время в которое мы пришли. Если опоздать даже на минуту штраф можно схлопотать.

– Доброе утро Лиза.

До девяти утра я полностью занята. Нужно успеть все подготовить. Свежий, горячий хлеб, ароматная выпечка должны ждать своих покупателей к открытию магазина.

– Лиза зайди ко мне, – строгим тоном говорит Надежда Ивановна.

Этот тон ничего хорошего не сулит. Я выхожу из цеха, снимаю фартук, поварскую шапку и шлепаю в кабинет начальницы. Вхожу и понимаю, что она готовит показательную казнь. В ее кабинете собран весь наш коллектив, так она делает если хочет кого-то приструнить. По лицам своих коллег вижу, что каждый боится быть объектом этой казни. Вот любит она выставить «жертву» и при всем коллективе начать отчитывать. Именно по этой причине у нас никто особо не дружит. Показательная порка – это когда все молчат, а она отчитывает «бедолагу» и, если хоть, кто-то встанет на защиту, следующая показательная казнь будет направлена на него. Вот такой метод контроля и содержания в страхе выдумала Надежда Ивановна. Я свои показательные порки выдержала еще в первый год работы.

– Все собрались? – спрашивает Надежда Ивановна, осматривая по очереди лицо каждого сотрудника, – Начнем. Я как руководитель для вас делаю все.

Под «все» понимается, штрафы, крики и унижение. Надежда Ивановна окидывает всех своим взглядом ища кто не согласен с ее утверждением. Тут очень важно не сплоховать.

– Мы практически семья. Все трудимся на благо, – продолжает Надежда Ивановна, – И что же я получаю в ответ?

Все молчат, не зная куда она ведет. К слову, чтобы накосячить в глазах начальницы особо ничего и делать не нужно, любая фраза или взгляд будет использоваться против вас самих словно ты уголовный преступник.

– Никто не хочет ничего объяснить? Повиниться? Нет?

Молчание все более затяжное, некоторые перестают дышать. А я думаю о том, чтобы булки не сгорели, в этом случае я все равно буду виновата.

– Воровство и предательство! Вот что я получаю взамен.

А вот это уже серьезная проблема. Если кто ворует, то Надежда Ивановна не отпустит спокойно.

– Лиза не хочешь признаться? – начальница поворачивается ко мне. Коллектив сглатывает и выдыхает, радуясь, что жертва сегодня не они.

– В чем признаться?

– В воровстве. У семьи воруешь. Прямо под носом.

Обычно я не спорю с начальницей, но тут прям не тот случай, в таком меня еще не обвиняли.

– И что же я ворую Надежда Ивановна? Муку или тесто?

– Ты смеешь со мной говорить в таком тоне? Воровка.

– Вы, пожалуйста, или объяснитесь, или не занимайтесь клеветой, – смело отвечаю я. Обычно я ее побаиваюсь, но это уже слишком.

– Я? Я объясняться должна? Вы посмотрите на эту наглость. Позор! Я хочу, чтобы каждый посмотрел на Лизу и запомнил эту воровку.

А меня словно волна ярости накрывает. Я с работы никогда ничего не воровала, если и беру продукты, то все оплачиваю на кассе, как и покупатели.

– Надежда Ивановна.

– Молчать! Радуйся, то я полицию не вызываю, а все решаю в семейном кругу.

– А вот вызывайте. Я не понимаю, что и когда я могла украсть.

– Лиза, твоя жалкая попытка оправдаться смотрится мелочно. Тебя поймали за руку.