Вектор слияния

ПРОЛОГ: ПРОРЫВ

Научно-исследовательский комплекс «Аврора», Швейцария, 6 сентября 2093 года

Доктор Елена Ковальски нервно теребила стилус, наблюдая за процессом интеграции через армированное стекло лаборатории. За стеклом младший лаборант Маркус Шеффер полулежал в испытательной капсуле, окутанный полупрозрачной голубоватой субстанцией. Датчики жизнедеятельности на мониторах показывали стабильные значения – пульс 72, насыщение крови кислородом 99%, кровяное давление 120/80. Идеальные показатели.

– Как ощущения, Маркус? – спросила она через микрофон.

– Странно, – отозвался лаборант, рассматривая свою руку, покрытую тонким слоем пульсирующего геля. – Но не неприятно. Как будто… вторая кожа. Я чувствую легкое давление, почти как от термокостюма, но намного комфортнее.

Рядом с Еленой стоял директор программы «Симбионт», генерал Виктор Харрис, и представитель Всемирного консорциума космических исследований Диана Чонг. Их присутствие подчеркивало важность сегодняшнего испытания.

– Перейдем к термическому тесту, – скомандовала Елена, и один из техников активировал протокол.

Температура в камере начала стремительно падать. Минус 20… минус 40… минус 60 градусов по Цельсию. Маркус оставался спокоен, лишь слегка дрожа. На мониторах его показатели едва изменились.

– Ощущаю легкий холод, – сообщил он, – но вполне терпимо. Ничего похожего на обморожение или дискомфорт.

Харрис довольно хмыкнул и обратился к Елене:

– Доктор Ковальски, я впечатлен. Ваша команда действительно совершила прорыв. Это… революционно.

Елена позволила себе небольшую улыбку. Двадцать лет исследований, тысячи неудачных экспериментов, бессонные ночи и разбитые надежды – и вот, наконец, результат. Гидрогель S-12, живая субстанция, способная к симбиотическому взаимодействию с человеческим организмом, обеспечивающая защиту в экстремальных условиях.

– Это лишь начало, генерал, – ответила она. – Мы только прикоснулись к возможностям этой технологии.

Исследовательская база «Арес», Марс, 17 февраля 2094 года

Ветер с поверхностными песками бил в бронированное стекло наблюдательной башни марсианской базы. Красно-оранжевая пыль кружилась в вихрях, видимость не превышала двадцати метров. Атмосферное давление – 0,6% от земного, температура – минус 72 градуса.

Елена наблюдала за командой испытателей, выходящих из шлюзовой камеры. Трое мужчин и женщина, облаченные лишь в тонкие нательные костюмы и покрытые пульсирующей голубоватой субстанцией. Никаких громоздких скафандров, никаких баллонов с кислородом, никаких систем терморегуляции. Только живая защитная оболочка симбиота.

– Потрясающе, – прошептал стоящий рядом с ней доктор Юнг, ведущий специалист по планетарной геологии. – Они двигаются свободно, как будто на обычной прогулке.

Через коммуникатор доносились восторженные голоса испытателей:

– Дыхание нормальное, симбиот отлично фильтрует CO₂ и обогащает смесь кислородом!

– Температурный контроль идеален, ощущается легкое тепло, как от хорошего термобелья!

– Подвижность великолепная, никаких ограничений движений!

Елена смотрела на них с гордостью и трепетом. Ее детище, результат десятилетий исследований, работало безупречно. Симбиоты не просто защищали – они адаптировались к потребностям носителя, обеспечивая оптимальные условия существования в среде, где человек без технологической поддержки погиб бы за считанные секунды.

– Вы понимаете значение этого момента, доктор Ковальски? – спросил ее генерал Харрис, не отрывая взгляда от команды на поверхности. – Это не просто новая технология. Это ключ к настоящей космической экспансии человечества.

Елена кивнула. Она понимала. С симбиотами люди могли исследовать планеты без громоздких скафандров, строить колонии без массивных купольных сооружений, осваивать космос без многотонных систем жизнеобеспечения.

Штаб-квартира Всемирного космического агентства, Нью-Йорк, 3 октября 2094 года

Огромный конференц-зал был заполнен до отказа. Представители всех крупных космических агентств, ученые, политики, журналисты – все собрались, чтобы услышать о проекте, который уже называли величайшим прорывом XXI века.

Елена стояла на сцене рядом с главой ВКА, доктором Айзеком Фуэнтесом, чувствуя, как сердце колотится от волнения. На огромном экране за их спинами транслировались кадры испытаний Симбиота-12: подводные погружения на глубину три километра без скафандров, восхождения на Эверест в легкой одежде, выход на поверхность Марса.

– Дамы и господа, – начал Фуэнтес, – сегодня мы стоим на пороге новой эры. Эры, в которой границы человеческих возможностей будут определяться не нашими биологическими ограничениями, а лишь смелостью нашего воображения.

Он жестом пригласил Елену к микрофону. Она сделала глубокий вдох, пытаясь унять дрожь в руках.

– Симбиот-12 – это не просто технологический прорыв, – начала она. – Это биологическое решение технологической проблемы. Вместо того, чтобы создавать все более сложные машины для защиты человека от враждебной среды, мы создали живую систему, которая адаптируется, учится и эволюционирует вместе с носителем.

На экране показали крупным планом структуру симбиота под микроскопом – сложную сеть органических волокон, пульсирующую в такт с сердцебиением носителя.

– Симбиот интегрируется с кровеносной и нервной системой человека, создавая истинный симбиоз, – продолжала Елена. – Он регулирует температуру тела, фильтрует воздух, укрепляет кожу против радиации, компенсирует давление. Фактически, он превращает человека в существо, способное жить практически в любой среде.

В зале поднялся лес рук с вопросами, но Фуэнтес жестом остановил их и вернулся к микрофону.

– Сегодня мы рады объявить о запуске программы «Новые Горизонты», – торжественно произнес он. – В рамках этой программы космонавты, интегрированные с симбиотами, будут отправлены к потенциально пригодным для колонизации экзопланетам для их детального исследования. Первые миссии стартуют уже через шесть месяцев.

Зал взорвался аплодисментами. Журналисты лихорадочно строчили в своих планшетах, камеры жадно ловили каждый момент исторического объявления.

– Человечество слишком долго было ограничено пределами нашей колыбели – Солнечной системы, – продолжал Фуэнтес, его голос звенел от воодушевления. – С симбиотами мы сможем преодолеть космические расстояния и сделать другие миры нашим домом. Это не просто новая глава в истории космических исследований – это новая глава в истории человечества!

Елена смотрела на воодушевленные лица в зале и чувствовала странную смесь гордости и необъяснимой тревоги. Она создала нечто революционное, нечто, что изменит судьбу человечества. Но почему-то глубоко внутри нее ворочалось неясное беспокойство, словно она что-то упустила, что-то важное…

«Это просто волнение от успеха», – сказала она себе, улыбаясь в камеры, пока Фуэнтес объявлял о первых мисфсиях программы «Новые Горизонты». Симбиот-12 был безопасен, многократно протестирован, идеально адаптирован для человеческой биологии.

И все же, когда аплодисменты стихли и она покидала сцену, Елена не могла отделаться от мысли, что они открыли дверь, за которой скрывалось нечто большее, чем они могли себе представить. Нечто, что ждало их там, среди звезд.

ГЛАВА 1: ПУЛЬСИРУЮЩАЯ ГРАНИЦА

Исследовательский корабль «Авангард-V», миссия NH-17, 247-й день полета

0600 по корабельному времени. Мягкий сигнал будильника разбудил Эла Брита, и он медленно открыл глаза, глядя в металлический потолок своей каюты. Тихое гудение систем жизнеобеспечения заполняло пространство – звук, ставший для него за восемь месяцев полета такой же неотъемлемой частью существования, как собственное дыхание.

– С добрым утром, Земля-24, – произнес он, потягиваясь в невесомости. – Еще один прекрасный день в бескрайней пустоте космоса. Эл Брит, бортовой номер NH-17-B, день миссии 247. Все системы функционируют нормально, жизненные показатели стабильны.

Он коснулся пульсирующей голубоватой субстанции на своей шее – симбиота-12, прикрепленного к его телу с начала миссии. Масса слегка сжалась под его пальцами, реагируя на прикосновение. Эл улыбнулся – он давно привык воспринимать симбиота как часть своего снаряжения, высокотехнологичное оборудование, поддерживающее его жизнь в долгой космической миссии.

– И тебе доброе утро, Двенадцатый, – добавил он, поглаживая симбиота. – Как всегда, на посту. Надежный партнер.

Конечно, симбиот не отвечал. Он не был разумным существом, просто продвинутой биотехнологией, разработанной для поддержания оптимальных жизненных показателей космонавта в дальнем космосе.

Эл оттолкнулся от стены и плавно проплыл к своему рабочему месту. «Авангард-V» был небольшим исследовательским судном, спроектированным для дальних разведывательных миссий программы «Новые Горизонты». Компактный, но удивительно функциональный, корабль предоставлял все необходимое для одиночной миссии продолжительностью до трех лет. Спальная каюта, рабочая станция, тренировочный отсек с беговой дорожкой и силовыми тренажерами, небольшая ботаническая лаборатория для выращивания свежей зелени, медицинский отсек и, конечно же, центр управления с продвинутыми сенсорными системами для исследования далеких планет.

Эл активировал главную консоль и начал стандартную утреннюю проверку систем.

– Компьютер, запусти диагностику основных систем и отчет о текущем положении, – скомандовал он.

«Диагностика запущена», – отозвался нейтральный женский голос бортового компьютера. – «Расчетное время завершения – две минуты».

Пока шла проверка, Эл подключил себя к медицинским датчикам для ежедневного сканирования. Это была стандартная процедура – мониторинг здоровья космонавта был одним из приоритетов в дальних миссиях.

«Сканирование показателей космонавта Брита начато», – сообщил компьютер. – «Пульс – 58 ударов в минуту, кровяное давление – 115/75, температура тела – 36,6°C. Все показатели в пределах нормы. Симбиотическая интеграция – 97%. Отличный результат».

Эл довольно кивнул. 97% интеграции – это даже выше, чем средний показатель по программе. Симбиот-12 идеально подходил его организму, что было одной из причин, почему его выбрали для миссии NH-17. Не каждый организм мог достичь такого уровня совместимости с симбиотом.

«Диагностика систем завершена», – объявил компьютер. – «Все системы функционируют нормально. Текущее положение: сектор Тау Кита, квадрант 7, координаты 342,57×195.81. Расстояние от Земли – 13.8 световых лет. Расчетное время прибытия к цели миссии – 41 день».

– Отлично, – Эл потянулся и отключил медицинские датчики. – Запусти синтез завтрака, стандартный рацион B3.

Он проплыл к небольшой кухонной секции, где пищевой синтезатор уже начал процесс создания питательной смеси, имитирующей вкус и текстуру овсянки с фруктами и протеиновым коктейлем.

Завтракая, Эл просматривал данные, собранные сенсорами корабля за ночь. Его миссия была частью амбициозного проекта по поиску планет, пригодных для симбиотической колонизации. «Авангард-V» направлялся к экзопланете TDK-4872, обнаруженной наземными телескопами и классифицированной как потенциально пригодной для жизни. Задачей Эла было провести детальное сканирование планеты, собрать образцы атмосферы и грунта с помощью автоматических зондов и оценить ее пригодность для будущей колонии.

– Компьютер, запиши в бортовой журнал, – произнес он, закончив завтрак. – День 247. Все системы функционируют нормально. Симбиотическая интеграция поддерживается на уровне 97%. Приближаемся к TDK-4872 согласно графику. Предварительные данные, собранные дальними сенсорами, подтверждают наличие атмосферы, содержащей азот и кислород, что соответствует базовым требованиям для симбиотической колонизации. Отмечается присутствие обширных водных поверхностей. Требуется дальнейший анализ.

Закончив с бортовым журналом, Эл приступил к своей ежедневной рутине. Первым делом – тренировка в физическом отсеке. Несмотря на то, что симбиот помогал поддерживать мышечный тонус и костную плотность, регулярные физические упражнения все равно были необходимы для долгосрочного космического полета.

Он закрепил себя на беговой дорожке с искусственной гравитацией и начал пробежку. Во время бега он активировал систему виртуальной реальности, и перед ним развернулся пейзаж побережья Тихого океана – любимый маршрут для пробежек на Земле. Теплый ветер, шум прибоя, крики чаек… Технологии виртуальной реальности достигли такого уровня, что иллюзия казалась почти осязаемой.

– Это помогает не сойти с ума в консервной банке посреди космоса, верно, Двенадцатый? – сказал Эл, обращаясь к симбиоту. Разговоры с неодушевленным партнером стали для него привычкой в долгом одиночестве космической миссии. – Хотя, знаешь, иногда я думаю, что уже немного свихнулся. Нормальные люди не разговаривают с комком биоинженерного геля.

Симбиот на его шее слегка пульсировал, но, конечно, не отвечал.

После часовой тренировки Эл направился в ботаническую лабораторию – небольшой отсек, заполненный зеленью. Здесь в гидропонных установках росли салат, шпинат, помидоры черри и даже несколько цветущих растений. Это место было его маленьким оазисом на корабле, напоминанием о живой, дышащей Земле.

– Посмотрим, как вы сегодня, – пробормотал он, проверяя состояние растений. – О, базилик отлично прижился после пересадки. А вот с орхидеей проблемы…

Он провел следующий час, ухаживая за растениями, проверяя показатели питательного раствора, удаляя увядшие листья. Эта работа успокаивала его, создавала иллюзию нормальности среди бесконечной пустоты космоса.

После ботанической лаборатории настало время для основной работы – анализа данных и подготовки научных отчетов. Эл вернулся к главной консоли и погрузился в изучение информации о приближающейся планете.

– TDK-4872, – произнес он, глядя на трехмерную проекцию голубого шара с белыми завихрениями облаков. – Что ты скрываешь? Станешь ли ты новым домом для человечества?

День за днем, наблюдения становились все более детализированными по мере приближения к планете. Спектральный анализ подтверждал наличие в атмосфере кислорода – около 26%, чуть больше, чем на Земле. Поверхность планеты была преимущественно покрыта водой – около 78%, с несколькими крупными континентами и множеством островов. Сканеры фиксировали признаки обильной растительности, но не обнаруживали следов разумной жизни или технологической активности.

– Идеальный кандидат, – бормотал Эл, составляя очередной отчет для Земли. – Атмосфера пригодна для дыхания с минимальной симбиотической фильтрацией, гравитация – 0.92g, температурный режим в экваториальной зоне от +15 до +32°C. Если дальнейшие исследования не выявят неожиданных факторов, TDK-4872 может стать приоритетной целью для второй волны симбиотической колонизации.

По вечерам, после завершения рабочего дня, Эл обычно проводил несколько часов в виртуальной реальности. Иногда это были образовательные программы – изучение новых языков или научных концепций. Иногда – развлекательные сценарии: концерты, спортивные соревнования, даже свидания с виртуальными партнерами. Все это помогало ему сохранять психологическое равновесие в изоляции долгого космического путешествия.

– Знаешь, Двенадцатый, – сказал он однажды вечером, выключая виртуальную реальность и готовясь ко сну, – иногда я думаю, какой будет жизнь на новой планете. Первые колонисты, первые дети, рожденные под чужим солнцем… Это будет совершенно новая глава в истории человечества. И мы с тобой – часть этого. Мы прокладываем путь.

Симбиот на его шее слегка пульсировал, светясь мягким голубоватым светом в темноте каюты.

– Спокойной ночи, мой молчаливый друг, – прошептал Эл, закрывая глаза. – Завтра нас ждет новый день среди звезд.

Засыпая, он не заметил, как пульсация симбиота изменилась, став более ритмичной и целенаправленной. Не заметил он и того, как на одном из мониторов на мгновение появилось и тут же исчезло странное сообщение на языке, которого не было в базах данных корабля.

А потом ему приснился сон – яркий, реалистичный сон о голубой планете с кристальными океанами и фиолетовыми лесами. Планете, где странные светящиеся существа скользили между деревьев, общаясь друг с другом через пульсацию света. Планете, которая казалась одновременно чужой и странно знакомой, словно место, где он уже бывал когда-то давно.

Сон, который он забыл, проснувшись утром 248-го дня миссии.

ГЛАВА 2: ПРОБУЖДЕНИЕ

Исследовательский корабль «Авангард-V», миссия NH-17, 279-й день полета

Эл Брит проснулся с ощущением, что что-то не так. Он не слышал сигнала будильника, но индикаторы на стене каюты показывали 0723 – он проспал более часа. Странно. Система пробуждения никогда не давала сбоев.

– Компьютер, почему не сработал будильник? – спросил он, рассеянно потирая шею, где пульсировал симбиот.

«Будильник активирован в 0600 по расписанию, космонавт Брит», – ответил нейтральный женский голос. – «Сигнал звучал стандартные 45 секунд, после чего был отключен командой пользователя».

Эл нахмурился. Он не помнил, чтобы отключал будильник.

– Проверь мои биологические показатели во время сигнала. Был ли я в фазе глубокого сна?

«Отрицательно. Показатели соответствовали состоянию бодрствования. Зафиксировано повышение частоты пульса и кортизола, типичное для пробуждения».

– Странно, – пробормотал Эл, поднимаясь с койки. – Наверное, дал команду отключения в полусонном состоянии. Отметь в бортовом журнале, компьютер.

Он потянулся и ощутил странное покалывание в месте соединения с симбиотом. Масса, обычно равномерно распределенная вокруг его шеи, казалась сегодня более… сконцентрированной, как будто собиралась в определенных точках.

– И ты сегодня странный, Двенадцатый, – сказал Эл, рассматривая симбиота в зеркале. – Может, нам обоим нужен дополнительный отдых? Почти девять месяцев в консервной банке кого угодно выведут из равновесия.

Он провел пальцами по голубоватой массе, и на мгновение ему показалось, что симбиот… подался навстречу его прикосновению? Нет, это просто игра воображения.

Эл быстро позавтракал и приступил к обычной утренней рутине, стараясь не обращать внимания на странное поведение симбиота. Во время проверки систем и мониторинга данных с сенсоров он ощущал периодическое покалывание в шее, словно крошечные электрические разряды пробегали по его коже.

– Компьютер, проведи диагностику симбиота-12, – скомандовал он, когда дискомфорт стал отвлекать его от работы.

«Диагностика запущена», – отозвался компьютер. – «Основные параметры симбиота в пределах нормы. Биологическая активность – 103% от базового уровня. Метаболические процессы – 112% от базового уровня. Структурная пластичность – 127% от базового уровня».

Эл поднял бровь. Все показатели были выше нормы, но в пределах допустимых отклонений. Ничего критичного, но определенно необычно.

– Может, ты реагируешь на приближение к TDK-4872? – задумчиво произнес он, глядя на голубоватую массу. – Сенсоры дальнего действия фиксируют что-то интересное, что ты улавливаешь на клеточном уровне?

Симбиот не ответил, конечно. Но Элу показалось, что его пульсация на мгновение изменилась, став более… ритмичной? Целенаправленной?

Отбросив странные мысли, он погрузился в работу. Сегодня предстояло провести калибровку дальних спектрометров для более детального анализа атмосферы TDK-4872. До цели оставалось чуть больше месяца, и каждый новый день приносил все более четкие данные.

Ближе к вечеру Эл решил немного расслабиться. Он активировал систему виртуальной реальности и выбрал одну из своих любимых программ – симуляцию концерта классической музыки в венском Музикферайн. Симфонический оркестр, акустика легендарного зала, атмосфера высокой культуры – все это помогало ему сохранять связь с величайшими достижениями человечества, находясь в миллионах километров от Земли.

Сегодня в программе была Девятая симфония Бетховена. Эл устроился в кресле, закрыл глаза и позволил музыке захватить его. Величественное звучание оркестра заполнило виртуальное пространство вокруг, создавая иллюзию присутствия в знаменитом концертном зале.

Когда началась знаменитая финальная часть с «Одой к радости», Эл почувствовал странное движение на своей шее. Он открыл глаза и с изумлением увидел, что от основной массы симбиота отделилось тонкое щупальце, которое сейчас… покачивалось в такт музыке?

– Что за… – пробормотал он, резко выпрямляясь в кресле.

Щупальце, словно отреагировав на его удивление, замерло, а затем медленно сформировало на своем конце нечто, напоминающее… лицо? Крошечное, размером с ноготь большого пальца, но с различимыми глазами и ртом, которые, казалось, выражали… любопытство?

– Компьютер, отключи симуляцию! – скомандовал Эл, не отрывая взгляда от невероятного зрелища.

Виртуальная реальность исчезла, и он остался один на один с симбиотом, который явно демонстрировал признаки… разумности?

– Ты… ты понимаешь меня? – тихо спросил Эл, осторожно приближая палец к странному щупальцу.

Крошечное «лицо» на конце тентакля изменило выражение, и Элу показалось, что оно… улыбнулось? А затем медленно, целенаправленно кивнуло.

Сердце Эла пропустило удар. Это невозможно. Симбиот-12 – просто биоинженерный организм, разработанный для поддержания жизни космонавтов. Он не может быть разумным, не может понимать речь, не может…

– Если ты действительно понимаешь меня, – сказал Эл, стараясь говорить спокойно, хотя сердце колотилось как сумасшедшее, – пульсируй дважды.

И симбиот действительно пульсировал – дважды, отчетливо и целенаправленно, вся его масса синхронно сжалась и расслабилась два раза.

Эл почувствовал, как по спине пробежал холодок. Это не было совпадением. Это была осознанная коммуникация.

– Компьютер, запиши в бортовой журнал, пометка «личное», высший уровень шифрования, – скомандовал он, не отрывая взгляда от симбиота. – День 279. Столкнулся с аномальным поведением симбиота-12. Он демонстрирует признаки разумности и способность к коммуникации. Требуется дальнейшее изучение явления. Пока воздерживаюсь от официального доклада, чтобы исключить возможность галлюцинаций из-за длительной изоляции.

На следующий день Эл проснулся с единственной мыслью – проверить, не привиделось ли ему вчерашнее странное поведение симбиота. Он быстро принял душ, позавтракал и приступил к серии тестов, которые разработал перед сном.

– Хорошо, Двенадцатый, – сказал он, сидя перед камерой, которую настроил для документирования всего происходящего. – Если ты действительно разумен, давай проведем несколько простых тестов. Я буду задавать вопросы, а ты отвечай пульсацией: один раз – «да», два раза – «нет». Понятно?

Симбиот выпустил тентакль, который уверенно пульсировал один раз.

– Отлично, – продолжил Эл, стараясь сохранять научный подход, несмотря на бурлящие внутри эмоции. – Первый вопрос: ты биоинженерный организм, созданный на Земле для программы «Новые Горизонты»?

Один пульс. Да.

– Ты всегда был разумным, с момента нашей интеграции?

Один пульс. Да.

Эл нахмурился. Если симбиот был разумным все это время, почему он только сейчас начал общаться?

– Ты мог общаться со мной раньше, но решил не делать этого?

Один пульс. Да.

– Почему? – спросил Эл, а потом, поняв, что на такой вопрос нельзя ответить простым «да» или «нет», перефразировал: – Тебе запрещали общаться со мной?

Два пульса. Нет.

– Ты ждал… определенного момента?

Один пульс. Да.

– Это связано с нашим приближением к TDK-4872?

Пауза. Затем – один отчетливый пульс. Да.

Эл откинулся в кресле, пытаясь осмыслить эту информацию. Симбиот был разумным все это время, но решил раскрыть себя только сейчас, когда они приближались к цели миссии. Это поднимало множество вопросов и вызывало тревожные мысли.

– Ты можешь… коммуницировать как-то иначе, кроме простых «да» и «нет»? – спросил он после паузы.

В ответ симбиот выпустил еще один тентакль, который начал извиваться в воздухе, словно пытаясь что-то изобразить. Затем оба тентакля слились, формируя более крупный отросток, на конце которого постепенно проявилось более детализированное «лицо» – с глазами, носом и ртом, способным к выражению эмоций.

– Невероятно, – прошептал Эл, завороженно наблюдая за трансформацией.

Лицо на тентакле изобразило улыбку, а затем губы начали двигаться, формируя слова без звука. Эл прищурился, пытаясь прочитать по губам.

«Привет, Эл», – казалось, говорил симбиот.

– Ты можешь… говорить? – спросил Эл, пораженный этой возможностью.

Лицо покачало головой, а затем симбиот выпустил еще один тентакль, который коснулся виска Эла. В тот же момент в его голове прозвучал голос – не совсем человеческий, но отчетливый:

«Не физически. Но я могу проецировать мысли напрямую в твой разум через нейральную связь. Наша интеграция достаточно глубока для этого».

Эл вздрогнул, услышав голос прямо в своей голове. Это было… интимно и немного тревожно.

– Как мне называть тебя? – спросил он, решив сосредоточиться на практических вопросах, чтобы не паниковать от осознания, что его симбиот может читать его мысли. – «Двенадцатый» звучит слишком формально для разумного существа.

«Ты можешь называть меня как хочешь. У меня нет имени в вашем понимании».

– Как насчет… Блоб? – предложил Эл, вспомнив старый фильм о дружелюбном желеобразном инопланетянине.

Лицо на тентакле изобразило задумчивость, а затем кивнуло.

«Блоб приемлемо. Просто, но функционально, как имя».

– Хорошо, Блоб, – Эл глубоко вздохнул, пытаясь собраться с мыслями. – У меня тысяча вопросов. Как ты функционируешь? Что ты чувствуешь? Как воспринимаешь мир? Почему решил раскрыться именно сейчас?