ШТОПОР

ШТОПОР

Глава первая

Прохладная морская вода быстро привела его в чувство. Руки отчаянно пытались ухватиться хоть за что – нибудь. Тяжелые сапоги и кожаная куртка тянули ко дну, и Федор с ужасом понял, что тонет. Отчаянно барахтаясь, он попытался скинуть намокшую одежду и обувь, но это не удалось. Наглотавшись соленой воды, хотел было отказаться от борьбы и отдаться судьбе но, в последний момент, рука нащупала обломок мачты. Подтянув свое тощее тело и, наконец, сбросив одежду и обувь, Федор с облегчением почувствовал, что деревянный фрагмент утонувшего корабля поможет ему некоторое время продержаться на плаву. Мертвая зыбь то поднимала обломки и синюшные тела мертвецов, то мягко опускала. Черные треугольники акульих плавников показались у кромки огромного мусорного пятна, образованного останками корабля, и стали неотвратимо приближаться. Ближайшее мертвое тело внезапно зашевелилось и исчезло в кровавом водовороте.

У Федора от ужаса и тоскливого страха перехватило дыхание:

– Вот и ко мне кривляка – смертушка подкатила! Но что произошло, почему я выжил, а команда нет? Где я? Господи, помоги!

Наконец его жалобная молитва была кем – то услышана. Накатилась и закрыла палящее солнце огромная тень надвигающегося корабля и крюк длинного багра, вонзившись в голую спину, потянул тщедушное тело Федора вверх. Не почувствовав особой боли от этого изуверского спасательного средства и вовремя поджав ноги, он увидел жуткую зубастую пасть огромной акулы, промахнувшейся в прыжке за явной добычей.

Спасатель был похож на завхоза Иваныча, но с какими – то чересчур длинными и мускулистыми руками. Вся большая палуба корабля была усеяна кучами дохлой рыбы с клубками шевелящихся белых червей и бухтами черных морских змей. Печально свисавший с реи огромный серый парус с аляповатыми красными розами, подозрительно напоминающий простынь Федора в его подмосковной однушке, уныло ожидал свежего ветра. От невыносимой вони закружилась голова и сразу поплохело.

Грубо схватив своей лапой – клешней тщедушное тело спасенного, Иваныч живо потащил его к пузатой фигуре, маячившей у рулевого весла.

Капитан был одет в строгий серый костюм с галстуком в горошек, на ногах – домашние модные тапочки в виде стилизованных кошечек, а сам напоминал (о, батюшки светы!) свирепого генерального директора Анатолия Степановича Мотыгина.

Сердечко Федора аритмично забилось, и он с трудом проглотил вязкую соленую слюну.

Трубный глас грозного капитана был страшен:

– Брусов! Я разнес катер с твоим бухгалтерским отделом в пух и прах, но оставил в живых одну штатную единицу, то есть тебя. Ведь кому – то надо было вводить в курс дела вновь набранных рекрутов на место уволенных мертвецов. Если твой квартальный отчет готов, изволь предъявить, иначе…

Холодный липкий пот ужаса заструился по изможденному лицу Федора. Он и не предполагал, что столь высокое начальство так скоро затребует этот злосчастный документ. Его робкая бухгалтерская сущность сжалась, съежилась и безвольно опустилась на колени. В это время, интенсивно виляя пышными бедрами, призывно выставляя полуоткрытую полную грудь под обтягивающим трико матросской тельняшки, хищно подмигнув накрашенным глазом несчастному Федору, к грозному капитану из рубки впорхнула секретарша Светочка с объемистой папкой в руках:

– Анатолий Степанович! Я принесла вам отчет бедолаги Брусова. Надеюсь, вы пощадите несчастного. Ведь как говорится: мал золотник – да дорог. Злые языки утверждают – весь в корень. Хотелось бы проверить. Авось пригодится в нашем рыбном бизнесе, – ласково ворковала размягченному боссу надутыми утиными губищами Светочка.

Об этих губах часто тайно мечтал Федор, живо вглядываясь через частокол цифр на проходящую мимо его кабинета соблазнительную женскую фигуру с весьма объемными телесами под обтягивающей короткой юбчонкой. Увы, его материальное положение и весьма скромный статус мелкого служащего не прельщали сексопильную Светочку. Она мудро интересовалась рыбой побогаче и покрупнее. Но ведь мечтать не вредно?

Совершенно не стесняясь поверженного рядового сотрудника, капитан грязно облапил податливую секретаршу, и его лысина заблестела бисерным потом возбуждения.

– Эх, пронесло! – облегченно подумал Федор, оглядывая синюю ширь бесконечного водного простора. Внезапно дохлая рыба, черви и змеи на палубе пришли в движение, и он увидел массу необычных крабов, набросившихся на обильную добычу, капитана и знойную Светочку. Взглянув на море, Федор с ужасом увидел, как на груды мертвецов и стремительно улепетывающих акул набросилась масса многопалых панцирных существ. Растопырив грозные клешни, крабы валом лезли на палубу и…

Федор в ужасе проснулся.

Глава вторая

Весеннее солнце вовсю бросало сквозь окно пучки золотистого цвета, и знакомый липкий ужас обуял Брусова, взглянувшего на табло дешевого китайского будильника. Нет, он еще не опоздал, но автомобильные пробки могут запросто помешать вовремя прибыть на работу. Эх! Проспал, и это было из ряда вон выходящим случаем. Ведь звонкая китайская музыка будильника могла поднять и мертвеца. В лучшем случае можно попрощаться с квартальной премией, а в худшем – мерзко грозил корявым голодным пальцем вариант чрезвычайно – быстрого увольнения с насиженного места.

Федор представил залитые кровью гнева выпуклые глаза гендиректора и его резкий удар пятерней по полированному столу. Хлоп! Баста! Любого сотрудника свирепый Анатолий Степанович готов был прихлопнуть как муху. Пижама Федора и цветастая розовая простынь были мокрыми то ли от пота, то ли от мочи или морской воды. Когда Брусов разглядел крупного краба, нагло путешествующего по постели, сомнения в реальности жуткого сна резко улетучились в космос. Внутри него все задрожало. Наскоро переодевшись и застегнув кацавейку дрожащими пальцами далеко не на все пуговицы, Брусов с гиперзвуковой скоростью выкатился из подъезда, благо, его однушка размещалась на далеко не престижном первом этаже. Видавшую виды «Ладу» Федора плотно опекал какой – то огромный внедорожник, перекрыв все пути – дороги во внешний мир. Пометавшись возле своей блокированной машины, Федор бегом устремился к ближайшей автобусной обстановке.

Медленно, очень медленно подъехала маршрутка, и какой – то колоритный кавказец за рулем зычно объявил:

–Только до метро! Кто не захочет – тот не сядет. Вот и весь салам!

Федор решительно втиснулся в салон, обреченно повиснув на поручнях донельзя заполненного малого общественного транспорта. Резко и отважно бросив машину в нескончаемый железный поток, джигит громко включил затейливую, но заунывную восточную музыку. Сын гор полагал, что этим культурным действом он подарит пассажирам утренний бомбический заряд хорошего настроения. Мастерски выгорцовывая среди разношерстного стада автотранспорта, покорно двигающегося с черепашьей скоростью, джигит умудрился довольно быстро доставить пассажиров к ближайшей станции метро. Строго контролируя, чтобы ни одна живая душа не посмела без оплаты проскочить мимо его волосатой руки, горец с довольным видом мурлыкал только ему известный музыкальный изыск, слегка похожий на слезоточивые индийские «ачи, ачи».

Людская масса властно и плотно поглотила спешащего на работу Брусова и, к его величайшему удовольствию, доставила прямо к платформе вожделенной подземной электрички. Стараясь втиснуться поближе к отбивающему ирландский степ прибывающему составу, Федор случайно наступил на ногу весьма здоровенного детины. В ответ получил такого тумака, что слетел прямо под железные колеса неотвратимо прибывающего поезда. Мигом пришло забытье, оформленное неким веретенообразным вихрем в искрящейся пустоте. Он лихо летел сквозь звездное торнадо, и его мозг был удивительно светел и чист.

– Эй, полывана! Пошто так держишь копье? Вот беда – то на мою буйну голову! – услышал Федор откуда – то сверху грозный глас, ярко ощутив сильный удар сапогом под самые ягодицы. Из – за мелкого роста Брусов плохо видел окружающую обстановку. Его обступили люди в кольчугах с круглыми щитами, заправленных в кожаные сапоги портках и держащие в крепких руках древки длинных копий. Тяжеленное копье никак не хотело принимать горизонтальное положение, но второй сильнейший удар под зад быстро привел сущность Федора к нормальному бою. Десятский, жестко и точно бивший сапогом в самое заднее место неуклюжего воина, поразительно напоминал гендиректора Мотыгина. У Брусова сжалось сердце в предчувствии неотвратимой беды.

Где –то впереди раздались душераздирающие крики ярости, боли и рвущего душу лошадиного ржания. Затрещало дерево, и над Федором взмыла конная тень вражины в белом балахоне с черными крестами на груди. Десятский не растерялся и принял коня на упертое в землю крепкое копье. Всадник скатился на землю, а конь понесся прочь, теряя кишки. Вынув короткий меч, похожий на Мотыгина богатырь деловито скинув с поверженного железное ведро шелома, перерезал несчастному горло и подмигнул изуверской улыбкой остолбеневшему Федору:

– Кто с мечом на нас пойдет – тот от меча и погибнет! Эй, не дрейфь! Малый рост в бою хозяин. Подбирайся под брюхо коней вражин и коли копьем в самую животину. Эх! Гляди! Наши – то знатно работают баграми.

Ржание раненых лошадей и многоголосый гул людских воплей слились в некую симфоническую кантату для кровавого бесноватого хора и оркестра. Почувствовав, как плотная масса копьеносцев неудержимо понесла его в самую гущу боя, Федор внезапно вспомнил толпу в метро и ужас обреченности сковал его щуплое тело. Вражий конь взвился и напоролся на упертое в кучу мертвецов копье. Глухой удар копытом свалил Брусова в хлюпкое кровавое месиво, и он очнулся.

– Ну – с, моядой чеявек, очнуись? В юбашке ты ядился. Вовьемя тоймознул машинист и тебя съегка покоцало. Жив будешь – не помьешь. Тут к тебе деягация заявиясь. Но я их не пускаю. Еще ковида мне в еаниматойскую пъитаябанят. Так что отдыхай и не гьюсти. Все пъейдет, и будешь как туецкий огуйчик. Сегодня тебя пееведут в палату интенсивной теяпии. Подозъеваю сийное сотъясение мозга. Вопьесы? – услышал Федор скрипучий картавый голос склонившегося над ним человека в очках и маске.

Убедившись, что находится в больничном блоке, ярко освещенном лампами дневного света, весь увешанный трубками капельниц, Брусов промямлил:

– Доктор! Что со мной? Я только помню, что сражался под какими – то знаменами, не жалея живота своего. И сон этот был таким реальным, что до сих пор дрожь пробирает. Так бывает, когда прилично получаешь по башке?

Слегка задумавшись, доктор мудро ответил:

– Сон тебе в юку. Посъяжался ввою и пойноте. Наш биоегический компьютей не способен мысъить или что – то видеть после смейти, поскойку выкъючен. А вот ты – даеко не тъюп. Поэтому твой бьед пъиходит пъямиком из – под сознания и бывает, что он довольно еалистичный. Мой совет: объятись к какой – нибудь жадной гадайке и она быстъе язведет тебя на деньги. А пока выкинь все пъехое из – под чеепушки. Выздоявъивай!

Вскоре больного увезли в палату интенсивной терапии и методом перевалки перегрузили его легкое тело на больничную кровать. За окном занималась излишне суровая алая заря.

Днем в палату вошел человечек, при виде которого Федор предположил, что не только от обезьяны произошел человек, но и от крысы. Под больничным халатом угадывалось тщедушное тело, а маска не могла скрыть длинный нос и глаза – бусинки с напяленными на них очками с круглыми стеклами.

– Следователь Маркарян Шота Гусейнович! – представился незнакомец, скромно присаживаясь на пронумерованный под трафарет больничный табурет.

– Подробно расскажите, что с вами случилось на станции метро «Щелковская». Ведь камеры видеонаблюдения не обманешь. Вы знаете этого человека, который вас столкнул с перрона под электричку? – строго спросил крысопитек, протягивая найденную в объемной папке фотографию.

Брусова тут же прошил липкий пот. На него смотрел пронзительными негативными (отнюдь не позитивными) глазами сам гендиректор фирмы Анатолий Степанович.

– Шота Гусейнович! Да это же мой прямой начальник! – истерически воскликнул Федор и запнулся. Своих выдавать он не хотел, но крысоид смотрел на него такими страшными глазами, что, скрепя на сердце, пришлось признаться.

– Даже не сомневайся. Чистосердечное признание облегчит твою судьбу. Может он затаил злобу и специально решил избавиться от тебя в условиях сутолошной толпы? Продолжай! – помягчел жуткий следователь.

– Я даже не видел его лица, только нечаянно, подчеркиваю, совершенно нечаянно наступил ему на ногу. После этого я почувствовал резкий толчок и упал прямо на пути. Поверьте, больше ничего не помню, кроме боевого сна.

Улыбнувшись хитрой кавказской улыбкой и довольно потерев руки, следователь положил на тумбочку листок бумаги и грозно приказал:

– В заявлении обязательно напиши слово «намеренно». Как говорят у нас на Кавказе, корову надо доить вовремя.

Написав под диктовку крысоида довольно хитрое заявление, Брусов облегченно вздохнул, увидев, как сей неприятный субъект ловко выскользнул из больничной палаты. Но рано было радоваться. Вновь мурашки ужаса поползли по редким волосам, когда в палату ворвались сам гендиректор Мотыгин, завхоз Иваныч и иже с ним.

– Спаси, Господи! – пронеслось в голове больного, и он чисто инстинктивно закрылся серым байковым одеялом, одним глазом наблюдая за текущей опасной обстановкой.

В то время, как пышноватая Светочка и совершенно незнакомые люди суетливо раскладывали пакеты со всякой снедью и фруктами, босс присел на табурет и ласково пробасил:

– Здравствуй Федор Львович! Вижу, что поправляешься. А как тебе должность начальника отдела? Уверен, справишься. Давеча, проведя резекцию, я разогнал всю бухгалтерию и нанял новых работников. Внимательно просматривая годовые и квартальные отчеты, я заметил одну важную особенность: твой раздел в отчете уникален, а цифры удивительным образом выверены. Я подумал: неужели такой незаметный и плюгавенький работник может быть гордостью нашей рыбодобывающей компании? Поэтому твердо решил повысить тебя до среднего карьерного уровня. Вижу у тебя старая развалюха? Стыдно на такой ездить начальнику отдела. Эх, была – не была! Премирую тебя за трехлетний добросовестный труд двумя лимонами. Вот только срочно забери свое кляузное заявление. Ведь я тебя толкнул нечаянно, когда почувствовал резкую боль в левой ноге. Ей богу, не специально. Ну как, по рукам?

Услышав слова начальника, гневно сверкнув накрашенными глазищами, Светлана выпрямилась, зашевелила надутыми ботоксом губищами и, уперши руки в бока, по – змеиному зашипела:

– Ах ты, паразит! Мне за постель – грошовые бирюльки, а этому шпендику – престижную тачку? Меня мучают смутные сомнения: какого черта ты делал на станции метро «Щелковская»? Опять будешь брехать, что ночь провел в обществе одноклассника, трогательно вспоминая с ним былое? Хватит блудить! Все расскажу твоей ненаглядной супруге. Авось, вышвырнет такого жадного козла и отсудит половину имущества.

Покрасневший до бурого цвета, Анатолий Степанович лишь растерянно бормотал, вытирая платком внезапно вспотевшую лысину:

– Светочка! Если я не замажу деньгами свое тяжкое преступление, меня посадят. А оно тебе надо? Поэтому смирись и через пару месяцев я тебя тоже премирую, но не в таком объеме, как Федора Львовича. И что мне в последнее время так не везет? Эй, кто – нибудь! Приведите сюда этого хапугу – следака. Надобно моему дорогому Брусову при свидетелях забрать заявление.

Изящно скользнув в палату, крысоид деловито вытащил из папки заявление Федора. Анатолий Степанович торжественно порвал его, а обрывки сунул в карман модного заграничного пиджака.

Светка подскочила к боссу и горячо зашептала:

– Котик! Дело сделано! А теперь, послав лоха Брусова на три буквы, премируй меня за ценный совет.

Анатолий Степанович с сомнением покачал головой:

– Светка! Ты думаешь совсем не тем местом, которым надо. А коли он напишет еще одно заявление? Ведь все видели, что он лежит в больнице с серьезным диагнозом, а видеокамеры в метро не лгут. Тогда мне крышка?

Отлично слышавший сей позорный диалог и, набравшись неслыханной храбрости, если не сказать, наглости, Федор безапелляционно заявил:

– Дешево же вы меня оценили! Хе, должностишка и два лимона? А следователю Маркаряну сколько отвалили? Нет, только два с половиной лимона меня кое – как устроят. Так что соглашайтесь, иначе передумаю.

Бурость так и не сошла с перекошенного лица гендиректора. Сжав в кулак волосатую руку, он засопел, но вовремя одумался и осклабился, сверкнув рядом белоснежных металлокерамических зубов:

– Хорошо, договорились! Выздоравливай быстрее и с нетерпением жду тебя в нашем офисе.

Тяжело встав с табурета, Мотыгин неохотно позволил Светочке наклониться и поцеловать больного в лоб. Почувствовав тяжелые груди женщины и услышав от нее секретное:

– После выписки жду у себя, мой козлик, – Федор напрягся телесно и духовно. О такой невероятной везухе он не смел раньше и мечтать.

После ухода авторитетной офисной делегации больного посетила двоюродная сестра Лиза. Выгрузив пакеты с коронным блюдом: печеной курицей и «глиняными» пирожками с капустой, она стала допрашивать Федора о произошедшем. Брусов поведал обо всем, подробно рассказав о своих ярких и весьма реалистичных снах. Наморщив лоб, Лиза задумалась и посоветовала ему обратиться к знакомой гадалке, либо почитать сонники в интернете. Затем, поздравив брата с вышестоящей должностью, заторопилась к мужу – хроническому неудачнику и весьма шаловливым детям.

После ухода посетителей в палату едва втиснулась толстуха –медсестра и навела нехилый шмон. Тщательно осмотрев дары, она решительно скоммуниздила пакеты с курицей, фруктами и конфетами. На вялые возражения больного резко и трубно заявила: «не положено!». В результате тщательного обыска, Федору был милостиво оставлен пакет с «глиняными» пирожками. Через полчаса принесли коронное блюдо всех лечебных учреждений страны – едва сладкую комковатую манную кашу с особым запахом и золотистой блямбой пальмового масла посередине. Видно наше доблестное здравоохранение мудро позаботилось, чтобы пациенты быстрее освобождали ценные больничные койки.

Глава третья

Палата опустела и усталого Брусова начало клонить ко сну, но он встрепенулся. Страх вновь ядовитой змеей пополз по его телу. В последнее время слишком яркие и реалистичные сны пугали. Ведь за все детство и юность Федор не видел никаких снов и считал рассказы о них досужей фантазией впечатлительных людей. Но вот эти, появившиеся совсем недавно два ярчайших сновидения, не оставляли его в покое. Мокрая пижама, боль в спине, странный краб, лихо убегающий по сырой постели, и этот кровавый подтек в форме четкого полумесяца, подозрительно похожий на удар лошадиным копытом в лоб, вкрадчиво нашептывали, что все происшедшее с ним во сне могло быть либо частично, либо абсолютно реалистичным.

Срок его вынужденного пребывания в больнице быстро подошел к логическому концу и, сломя голову, Брусов выпорхнул из опостылевшего стационарного эскулапного гнезда на свежий московский воздух. Выручило внезапное перепрофилирование больницы в очередной ковидный госпиталь для весьма упертых антивакцинников. Хитрый вирус, выращенный в одной из лабораторий по разработке биологического оружия, то наступал, то отступал, наряжаясь в новые формы и тщательно прощупывая хрупкую иммунную оборону человечества. Взглянув в серое летнее небо, с наслаждением подставив лицо под капли живительного дождя, чуть ли не вприпрыжку, Федор ринулся к ближайшему метро.

К счастью, время «часа пик» еще не подошло, и толпа была не столь плотной и агрессивной. Брусов вошел в вагончик и вцепился в поручни. Оглядев занятых смартфонами пассажиров, он обратил внимание на молоденькую смазливую девушку, вперившую в него взгляд черных глаз и, передернувшись, зябко поежился. От этого пристального змеиного взора веяло холодом и жутью неведомого. Сойдя на станции «Щелково», Федор попытался ускорить шаг, чтобы оторваться от странной назойливой девушки, но ноги стали ватными, а его титанические усилия оказались тщетными. Незнакомка у самого эскалатора догнала его, молча пошла рядом, и они одновременно шагнули на ступеньку ползущей ввысь лестницы.

– Девушка! Что вам надо и почему вы прицепились ко мне как репей? – едва шевеля языком, пробормотал Федор.

Ничуть не смутившись, незнакомка ответила:

– Меня зовут Дана, и я сразу увидела, что вы в большой беде. Федор! Моя мама может вам помочь. Ведь ясно, что вы боитесь снов и озабочены иллюзией их полной реалистичности. Чтобы не очнуться со стрелой в груди или копьем в животе вам надо пройти со мной.

Чуть не запнувшись о набегающий пол эскалатора, Федор изумился:

– Дана! Откуда вам известно мое имя и мои проблемы? Ведь мы абсолютно не знакомы. Во всяких колдунов и ясновидящих я не верю. Однако вы меня заинтриговали, и я готов последовать за вами, тем более, что живу в этом же районе. Учтите, у меня в кармане вошь на цепи и блоха на аркане. Если ваши крутые дружки намерены меня банально ограбить, то могу живо представить их полнейшее разочарование.

Оценив мудрое, если не сказать, прозорливое чутье Федора, Дана звонко рассмеялась:

– Мне и маме не нужны ваши деньги. Мы обеспеченные люди и с бандитами не связаны. Хотите знать, почему именно вы стали объектом нашего пристального внимания? Тогда потерпите и шагайте за мной.

Вскоре Брусов и девушка вошли в подъезд высокого элитного здания. Бдительная консьержка в ресепшн, приветливо кивнув Дане, измерила подозрительным взглядом с головы до ног ее плюгавенького попутчика. Стоящий рядом с перегородкой бородатый секьюрити, поигрывая полицейской резиновой дубинкой, был мраморно спокоен. Тщедушный объект наблюдения его не слишком впечатлил, а бдительная консьержка вновь принялась за свое вязание.

Скоростной лифт быстро доставил пассажиров на двенадцатый этаж и двери распахнулись. Федору никогда не приходилось бывать в столь роскошных апартаментах, и он был просто очарован увиденным. Между тем, Дана ненадолго упорхнула и вернулась в мраморно – золотой вестибюль в сопровождении стройной, но аппетитной молодой женщины в японском цветастом кимоно. Сраженный ее яркой красотой, Брусов лишь растерянно заморгал, логично потеряв дар речи.

Голос незнакомки звучал нежным сопрано:

– Федор Львович! Я Изабелла – мать Даны. Очень рада знакомству, поэтому для дальнейшего разговора предлагаю пройти в гостиную.

Брусов покорно побрел за двумя женщинами, хищно и грязно вглядываясь в потрясающую фигуру Изабеллы, плавно двигающейся с дочерью по зеркальному полу. Он жутко переживал, что хозяйка может его заставить снять туфли и представить на всеобщее обозрение здоровенные дыры носков в районе больших пальцев. Но, к счастью, все обошлось.

Гостиная была обставлена изящной мебелью в древнем стиле «рококо». Огромные панорамные окна были зашторены, а видеостена нависла огромным черным квадратом Малевича прямо напротив расставленных кресел и изящных кушеток.

– Присаживайтесь, не стесняйтесь! Сейчас домработница доставит фрукты и напитки. А может вы проголодались? Тогда я распоряжусь принести что – то посущественней, – нежно пропела хозяйка, но Федор отрицательно помотал головой, с восхищением оглядывая зал. Никогда в жизни он не видел такого потрясающего великолепия.

Домработницей оказалась миловидная роботесса, толкающая перед собой тележку с напитками и фруктами.

Освещенная мягким светом Изабелла была похожа на распустившийся заморский цветок, расположившийся рядом с бутоном не менее экзотичной дочки. Вкрадчиво продолжив разговор, красотка попыталась ввести очарованного гостя в курс дела:

– Почему вы последовали за незнакомой девушкой? Нетрудно догадаться, что она вас очень заинтриговала. То, что я сообщу, покажется вам невероятным. Но наберитесь терпения. Издавна ученые полагали, что сны нам кажутся реальностью, потому что они… реальны. Известно, что без всякой помощи со стороны органов чувств, мозг воссоздает во сне сенсорную информацию о мире, в котором мы пребываем наяву. Во время сна мозг обрабатывает как генетически закодированную, необходимую для выживания информацию, так и информацию, полученную в течение бодрствования. Это пока классическое толкование процесса сна нашей наукой. Тем не менее, порой мы сталкивались с абсолютно непонятными свойствами сна, ставящие долгие годы науку в тупик. Например, с болезненными кровоточащими ранами на тех участках тела глубоко верующих людей, на которых предположительно располагались раны Христа. Таких людей называют стигматами. Характерные раны появлялись у них во время сна и, порой, из них торчали настоящие железные гвозди из далекого прошлого. Но дальше – больше. У некоторых людей во время сновидений образовывались не совместимые с жизнью раны, из которых торчали стрелы, наконечники копий или глубоко в телах находили круглые свинцовые пули. А совсем недавно мы узнали о трупах с абсолютно ровно срезанными частями туловищ, конечностей, прожженных насквозь неизвестным оружием. В их закостенелых руках наши специалисты обнаружили множество странных и весьма сложных приборов неизвестного назначения. Кроме этого, все чаще появляются новые опасные возбудители неведомых болезней типа коронавируса. Это побудило наши власти напрямую заняться вопросом так называемых «штопоров» – таких как вы людей с необычными проявлениями сна. Поэтому мы и встретились. А теперь смотрите на правый экран видеостены.

Изумленный Федор взглянул на монитор и увидел свою однушку с незаправленной мокрой постелью и сидящим под кроватью странным существом, похожим на краба. Камера быстро увеличила изображение чудища и пораженный Брусов воскликнул:

– Вы следили за мной и даже делали обыск в моей квартире? А где санкция прокурора? Я этого просто так не оставлю! – возмущенно орал Федор, пытаясь вскочить, но ватные ноги не слушались.

Изабелла усмехнулась коварной улыбкой каннибалки:

– Успокойтесь! Это существо, так похожее на краба, запросто может уничтожить все живое на нашей планете. Среда его обитания – вода. Но и жить на суше они не брезгуют. Поскольку суша составляет на нашей планете всего одну шестую часть поверхности, эти крабы, размножившись, быстро сожрут все живое как на суше, так и в океанах. Чудовища передвигаются довольно прытко в водной среде и посуху. Вместо пяти пар конечностей, как у земных крабов – восемь. У рта расположены шесть пар ядовитых жал, которыми оно может выстрелить в воде на расстояние восьми, а в воздухе до тридцати метров и парализовать добычу. Передние конечности удивительно похожи на шестипалые руки в хитиновой оболочке с длинными когтями. Свободно манипулируя ими, крабище способно создавать примитивные орудия труда и даже строить жилища в прибрежной зоне. Глаза твари удивительно похожи на человеческие, а под панцирем расположен довольно развитый мозг. Это опасное существо размножается откладыванием икры в гнездах у прибрежной полосы, и в течение месяца по земному исчислению, при обильной добыче, достигает метра в поперечнике мощного панциря. По мере роста, увеличивается мозг чудовища, его интеллект и аппетит. Питается опасная тварь всем, что попадается на ее пути: будь то живые существа или растения. Ей не страшны ни морозы, ни зной. Федор! Теперь ты понял, какую гадость ты нам приволок из своих вещих снов? Именно поэтому на таких как ты мы охотимся с помощью специального спутникового оборудования, фиксирующего резкое изменение фона энергетических потоков особой частоты в определенной точке координат. Так мы довольно легко определили твое местонахождение. Подобные тебе люди, штопором ввинчиваясь в параллельные миры снов, часто вытаскивают из них вполне материальные объекты и даже изменяют свой внешний вид. Поэтому принято решение помещать так называемых «штопоров» в специальные боксы с аппаратурой нейтрализации фона энергетических потоков. Так мы защитим человечество от всего неведомого и опасного. Штопоры легко поддаются гипнозу, поэтому выловить тебя и отправить куда надо не составляет особого труда. Охрана! В тридцать четвертый бокс, но не подключать к сети!

Два весьма накаченных мужика в одинаковых серых костюмах, появившиеся буквально ниоткуда, схватили обмякшего Брусова и потащили его к лифту. Спускались долго, и Федор предположил, что логово жертв похитителей находится глубоко под землей. Он пытался протестовать и вырываться, но мышцы и язык не слушались.

Наконец лифт остановился и двери открылись. Подземелье представляло собой бесконечно – длинный тоннель метростроевского типа. Вдоль облицованной мраморной плиткой стены располагались ряды прозрачных, светящихся голубоватым светом боксов, с силуэтами подвешенных на кабелях людей и нелюдей, похожих на сказочных демонов.

– Сколько же бюджетных бабок вложило государство в строительство этого гигантского подземелья? – пронеслась в голове у Федора никчемная бухгалтерская уродливая мысль.

Конвоиры бросили обездвиженное тело Брусова в один пустой прозрачный бокс и удалились. Глаза пленника уперлись в гладкий зеркальный пол, и онемение долго не отпускало его парализованное тело.

Наконец он смог повернуть голову набок и оглядеться. По соседству располагалась камера со странным существом, отдаленно похожим на жирного голого человека, сидящего на корточках. Чудище равнодушно уставилось пустыми изумрудными глазами на Федора и запустило острые зубы себе в толстую ногу, вырвав большой кусок мяса из бедра и смачно его жуя. Розоватая пена крови обильно запузырилась в рваной ране, но демон – самоед не обратил на это ни малейшего внимания.

Подступила тошнота, но постепенно онемение отпустило тело Федора и ему с трудом удалось подняться.

– Где я, и почему именно меня как зверька заключили в эту клетку? Ни прилечь, ни присесть и кругом одна жуть. Вижу мерзкого монстра, жрущего свое тело, а далее – все как в тумане. Неужели это голодающие инопланетяне? Что они хотят сделать со мной? Подвесить на каких – то кабелях, чтобы пить мою кровь, как у этих несчастных людей и нелюдей? Ведь недаром желтая пресса постоянно публикует рассказы контактеров, якобы похищенных инопланетянами и ставивших над ними изуверские опыты.

Федор заметил, как двери лифта распахнулись и появилась красавица Изабелла с дочерью. Они плыли над зеркальной поверхностью пола подземелья на маленьких парящих платформах, уверенные в своем потрясающем женском обаянии. Остановившись у прозрачной камеры и применив гипноз, чтобы узник возмущенно не орал и держал рот на замке, женщины весело приветствовали его:

– Федор Львович, доброе утро! Вижу, вы что – то хотите сказать, да язык не поворачивается? Это скоро пройдет. Если захотите в туалет, произнесите слово «унитаз» и можете смело отправлять свои естественные надобности. Голод вы утолите, если четко скажете слово «еда». Ну а спать можете, вызвав постель. К сожалению, вы являетесь штопором и ваши сны небезопасны. Поэтому пока будете содержаться в камере и ждать. Возможно, со временем, ваши сны перестанут быть столь реалистичными, и мы сможем помочь. Но для этого требуется время. Ваша камера окружена энергетическим полем, позволяющим избежать крайне негативных последствий вторжения вашего сознания в параллельные миры. А пока нет времени для выслушивания ваших упреков, поскольку нас ждет масса неотложных дел. До скорого!

Глава четвертая

Коридор опустел и лишь смутные тени от корчащихся в паутине людей и нелюдей, ярко освещенные ослепительным ртутным светом, метались по зеркальному полу подземелья. Онемение языка и гортани прошло, и Федору удалось разрядить эмоции тирадами нецензурной ругани. От всего пережитого накатило волчье чувство голода, и он произнес магическое слово «еда». Плитки зеркального пола раздвинулись, из образовавшегося проема вырос небольшой стол и стул, а на подносе дымилась гречневая каша с обжаренным золотистым цыпленком и большой бутылью апельсинового сока.

После насыщения, лениво лежа на вызванной постели, Федор уставился в блестящий потолок. Невеселые мысли теснились в его голове, но он решительно их прогнал, поскольку коварный Морфей хитро и ласково позвал пленного в свои цепкие объятия.

Спал Федор без сновидений и внезапно проснулся, почувствовав постороннее движение в своей прозрачной камере. Толкающий перед собой массивный столик с аппаратурой человек был высок и очень худ. Его белый халат мешком болтался на узких плечах, а длинный тонкий нос делал незнакомца похожим на итальяшку Пиннокио, грубо сделанную из обыкновенной березовой чурки не очень талантливым мастером Карло.

Федор попытался вскочить, но тело вновь отказывалось слушаться. Между тем, не говоря ни слова, странный эскулап придвинул тележку вплотную к постели и, бесцеремонно напялив на голову Брусова блестящий шлем, похожий на мотоциклетный, стал внимательно наблюдать за рядами ярких зеленоватых цифр, чередующихся на экране небольшого монитора. У Федора вся картинка окружающей обстановки поплыла в сторону и грубо накатилась тошнота. Однако он заметил, как густые брови несуразного человека в халате поползли вверх, что свидетельствовало о чувстве сильнейшего удивления. Долговязый доктор вскочил на ноги и стал лихорадочно барабанить по клавиатуре. Его длинные пальцы пианиста мелькали с неимоверной скоростью, будто мастерское исполнение какофонии некого сумасшедшего композитора было его хобби.